Форум » О необычном » ДВЕ ЖИЗНИ. ЧАСТЬ V » Ответить
ДВЕ ЖИЗНИ. ЧАСТЬ V
star: Моё знакомство с книгой К.Е. Антаровой «Две жизни» началось с того, что один мой хороший приятель специально для меня на принтере распечатал первую часть и, вручив её, предложил почитать. Приняв презент, я положил его на полку, так как и без этого дел хватало. Периодически встречаясь с приятелем, я слышал его вопрос: «Ну как книга?», и отвечал, что дела не оставляют времени на то, чтобы расслабиться и взять её в руки. Так продолжалось почти четыре месяца. В конце концов, в очередной раз договорившись с ним о встрече, я подумал, что снова признаваться в том, что даже не раскрывал книгу будет уже просто неприлично, и достал распечатку с полки. Это было в январе, когда деловая жизнь, в основном, начинает активизироваться не раньше второй половины месяца. Так что время у меня было, а дел, как раз наоборот, не было. Несмотря на кажущуюся простоту сюжета, с первых же страниц я ушёл в неё с головой. Уже на следующий день я поехал в магазин и купил все четыре тома, забрав последний экземпляр. Затем, более двух тысяч страниц ушли как вода в сухую землю. Я читал постоянно, с утра до вечера. Три-четыре дня уходило на каждую часть. Но иногда, получалось и так, что после прочтения нескольких страниц меня одолевал сон. Тогда я приписывал это тому, что накануне зачитывался допоздна, теперь же знаю почему так происходило. Эта книга не просто носитель информации, но и проводник тех положительных эмоциональных энергий, которыми она щедро наполнена рукой автора. А новые для человека вибрации лучше всего усваиваются им во время сна. Думаю, что многие в этом вопросе могут ориентироваться на собственный опыт, когда после пикника на природе, где вроде бы никто ничего особенно и не делал, по возвращении домой, ловили себя на непреодолимом влечение к постели с тем, чтобы поскорее погрузиться в сон. Самое интересное, что за всё то время, что я посвятил чтению книги, меня ничто не отвлекало от этого процесса. Это теперь я знаю, что если человек занят тем, чем ему следует заниматься, то все внешние обстоятельства складываются для него максимально благоприятно. Тогда же я посчитал это удивительным совпадением. Закончив читать, я не дождался встречи с приятелем, и обрушил на него шквал своей благодарности по телефону. Я не видел его лица, но думаю, что он удовлетворённо улыбался. С того момента я перечитывал эту книгу неоднократно и каждый раз находил в ней что-то новое, что ускользало от моего внимания при предыдущем прочтении. Единственное что было общим для каждого раза, это чувство неудовлетворённости интереса, когда мои глаза видели последние строки первой главы четвёртой части. При этом у меня каждый раз возникало жгучее желание узнать, а что же дальше. Неоднократно я задумывался о том, может ли кто-то продолжить эту, явно не законченную, историю. В какой-то момент меня посетила мысль о том, что мне по силам написать её продолжение, но аргументы типа: «Кто я такой, чтобы браться за такое дело?» и «Да я же вовсе и не писатель», были весьма убедительны, и я оставил эту затею. Однажды, после пятого прочтения, я поймал себя на том, что представляю себе, каким может быть дальнейшее развитие событий. Моя фантазия нарисовала мне несколько образных картинок, и я взял и записал то, что представилось мне. Так я начал придумывать для себя продолжение книги «Две жизни», решив, что если даже ничего и не выйдет, то просто интересно проведу время. Первые сто страниц были написаны довольно быстро, не больше чем за полгода. Учитывая то, что это не было основным моим занятием и я уделял этому время от случая к случаю, темп можно было считать более чем удовлетворительным. Но потом, когда я решил что этот эксперимент следует довести до логического завершения, мне пришлось на собственном опыте убедиться в том, что для того чтобы быть проводником мыслей, чувств и эмоций, которые хочешь через слово донести другим людям, нужно, в первую очередь, самому быть готовым к этому соответствующим образом. Дальнейшая работа над книгой затянулась почти на три года. Она стала для меня настоящим Учебником Жизни. За это время мне довелось прочитать много разных книг, в том числе и в очередной раз перечитать предыдущие части «Двух жизней». Пришло не теоретическое а практическое понимание того, что нельзя поделиться тем, чего не имеешь сам, когда перерывы в работе составляли два-три месяца просто потому, что не получалось формулировать мысли или фразы выходили каким-то корявыми. А потом, после постижения очередного жизненного урока, когда на практике начинал применять то, о чём раньше читал в книгах и, принимая от ума, забывал вносить в ежедневный обиход, вдруг приходило вдохновение и несколько десятков страниц появлялись как-будто сами собой. Самым удивительным в этом процессе было то, что я не знал о чём будет идти речь дальше. Получалось так, будто я сам читал новую книгу, а потом записывал прочитанное. Конечно же понимание того, каким будет следующий поворот сюжетной линии в контексте написанного присутствовало, но наперёд сказать к какой концовке придет роман я не мог до самого последнего момента. И это придавало процессу написания книги определённую интригу, когда стимулом сесть и продолжить работу было моё собственное стремление к тому, чтобы узнать, что же будет дальше. Отдельно хочу остановиться на тех открытиях, которые я сделал для себя, работая с книгой. Как и большинство людей не имеющих отношение к филологии, я перестал интересоваться правилами и особенностями русского языка сразу же по окончании средней школы. Когда же мне пришлось уделить внимание этим вопросам, я без труда нашёл информацию о том, что письменность у славян имеет намного более глубокие корни, чем об этом принято рассказывать в школе. Оказалось, что Кирилл и Мефодий вовсе не являются основателями русского языка, и их роль в «просвещении» наших предков свелась к тому, что они примитивизировали находившуюся в обиходе у славян Буквицу, имевшую в своём составе сорок девять символов, каждый из которых нёс в себе информацию о двух-трёх образах. Учитывая то, смысл некоторой её части, при переводе церковных текстов им скорее всего был не понятен, они сократили количество символов и нивелировали её образность. Появившаяся в результате их деятельности Азбука неоднократно претерпевала изменения направленные на то, чтобы сделать её «проще» для понимания. Каждый раз, при этом исчезали некоторые символы, без которых смысловая образная связь утрачивалась. Окончательно с образностью русского языка покончил товарищ Луначарский, который полностью стерев смысловое содержание, оставил только простые символы, чтобы не перегружать мозг советского человека ненужной информацией. Вместе с этим были придуманы и новые правила, которые почему-то имели множество исключений, и не всегда могли быть логически объяснены. Допускаю, что маститые филологи могут привести массу аргументов в пользу каждого из них, но мне кажется всё это имеет гораздо более прозаичные причины. Ведь если есть исключения из правил, значит по определённым причинам от них можно отступать, но не всем, а только тем кому очень нужно. «Если нельзя, но очень хочется, то можно», эта присказка известна практически каждому. А что это, как не закладываемая в подсознание с детских лет, система двойных стандартов? Возможно, таким образом нам с вами ненавязчиво прививают толерантность ко лжи? Кроме того были введены правила, менявшие смысл слов. На первый взгляд мотивировка простая: «Перед глухими согласными пишется «с», перед звонкими согласными и гласными пишется «з». Но как при этом меняется смысл слов, если применить к ним образный подход – лично для меня слова безстрашный и бесстрашный имеют два совершенно разных значения, точно так же как и безценный и бесценный и целый ряд других слов, в которых путём манипулятивной замены букв меняется смысловая нагрузка. К сожалению, этим нюансам уделяется очень мало внимания, но если вспомнить о том, что каждое слово есть вибрация, порождающая в сознании и пространстве определённый образ, то обращая внимание на такие «мелочи», можно сделать пространство вокруг себя намного чище. Именно поэтому в пятой части книги «Две жизни» читатель может встретить сознательно допущенные мною отступления от общепринятых правил русского языка. Мои следующие слова обращены не к той аудитории, которой понятна истинная суть этого произведения. Я адресую их и тем, кто возможно впервые услышал о книге «Две жизни», и прочтя несколько страниц, отложил в сторону посчитав её простой беллетристикой, и тем, кто ощутив на себе её очарование стремится увлечь ею тех, кто с ним рядом. Друзья, эту книгу не стоит читать, заставляя себя критично вникать в смысл того, что в ней написано. Её нужно принимать такой, какова она есть. Лично для меня она является тестом на готовность человека обратить своё внимание на духовные аспекты жизни и одновременно катализатором, способствующим их раскрытию в человеке. И не имеет смысла пытаться кого-то насильно тянуть за собой, убеждая его в чём-то, что он ещё не принял для себя как истину. По-другому это можно сказать так: «Никого нельзя поднять в иные ступени Духа, чем те до которых он дошёл сам, и превращения в сфере духовной у каждого происходят очень индивидуально». Поэтому, читайте эту книгу, если она воспринимается вами легко, и отложите до времени, если для этого вам требуется прилагать усилия. Всё, изложенное выше, не является непреложной истиной, это всего лишь моё личное мнение, ведь каждый имеет право делать свой выбор сам, основываясь исключительно на собственных ощущениях внутреннего комфорта. Пятую часть книги «Две жизни» я решил представить вниманию широкой аудитории читателей, только после того, как мои близкие друзья, после её прочтения, предложили мне сделать это. Не мне судить о том что у меня получилось. Надеюсь эта книга будет по-своему полезна каждому, кто решит уделить ей своё время. С уважением и наилучшими пожеланиями, Алексей Ткачёв. Оглавление. Глава 1. Путь в общину Али. Брат Франциск. Новые знакомства. Оранжевый дом И.. Ингретта. Глава 2. Алдаз и Наир. Встреча с Али Махмедом. Посвящение Ольги. Снова Алдаз и Наир. Знакомство с Айоши Такимурой. Напутствия в оранжевом доме И. Глава 3. Белая комната. Прощальное представление. Беседа с Али младшим. Напутствие Франциска. Отъезд из общины Али. Глава 4. Первый день пути. Встреча в пустыне. Песчаная буря. Город высоких людей. Праздничный ужин. Болезнь Наира. Глава 5. Подземный город. Библиотека Истины. Наша жизнь у кайяйшенов. Моё обучение в Библиотеке Истины. Глава 6. Тайна кайяйшенов. Храм Благих Начал. Наше священнодействие в нём. Глава 7. Наш отъезд из города кайяйшенов. Путешествие в джунглях. Глухое селение. Возвращение к цивилизации. Глава 8. Дворец и его обитатели. Встреча с Никито. Продолжение путешествия. Захват банды грабителей. Новые знакомства в Бомбее. Глава 9. Встреча в порту. Прощание с Александером. Отплытие. Неприятные попутчики. Будни плавания. Глава 10. Помощь Амалеху и его семье. Сказочное сновидение. В гостях у Паттерсонов. Глава 11. Продолжение плавания. Удивительные сны. Возвращение в Европу. Новые друзья. Глава 12. Константинополь, встречи и события первых дней пребывания в нём. Глава 13. У Строгановых. Смерть и похороны Бориса Фёдоровича. Бурное развитие событий. Мы отплываем из Константинополя. Глава 14. Снова белый домик с мезонином. Путешествие по Европе Радостные встречи с друзьями. Глава 15. Рим. Дженни Седелани. Снова Браццано. Завершение моей миссии. Возвращение на Восток.
Ответов - 94, стр:
1 2 3 All
star: Предисловие. Приветствую Вас, уважаемый читатель! С высокой степенью вероятности могу предположить, что взяв в руки эту книгу, Вы уже знаете, о чём она, так как ранее читали предыдущие части, написанные К. Е. Антаровой. Поэтому, надеюсь, Вы найдёте в ней то, чего мне самому в своё время, не хватало каждый раз, когда перечитывая «Две жизни», я переворачивал последнюю страницу и, закрывая книгу, думал: «А что же дальше, как было бы интересно почитать продолжение». Несколько раз я начинал представлять себе, как бы я видел дальнейшее развитие событий, и в один из таких моментов решил записать то, что нарисовала мне моя фантазия. Так началась эта книга. Вначале меня останавливали мысли о том, что я никакой не писатель, и труд этот требует чего-то большего, чем я способен сделать. Но продолжая действовать, неспешно и без какого-либо устремления к конечной цели, я так увлёкся этим процессом, что решил продолжить его, вне зависимости от того результата, к которому приду. По ходу дела, начали появляться маленькие открытия и понимание того, какое влияние оказывает на сознание человека слово и почему оно «не воробей»… Захотелось больше узнать о корнях языка, на котором говорю. Изучение этого вопроса позволило прийти к пониманию того, что славянские языки, и особенно русский проделали большой путь от первичного, общего для них, объёмного языка образов, к урезанному языку букв. От Буквицы, которая несла в себе информацию многослойную, через сокращённую Азбуку, к уплощённому Алфавиту. Не стану более задерживать на этом Ваше внимание, ведь ответы на вопросы: «Кто, и для чего, в различных исторических условиях, вводил эти изменения?», являются предметом иного разговора. Скажу только, что затронул эту тему для того, чтобы объяснить причину написания некоторых слов, таких как, например, «безстрашие», «безкорыстие» и ряда других, а также некоторых оборотов речи, с отступлением от существующих правил грамматики и орфографии. Это сделано осознанно и имеет свои причины. Это всё, чем я хотел бы предварить часть V книги «Две жизни». Не смею более задерживать Вас. Желаю Вам приятного прочтения и буду искренне рад, если то, что Вы найдёте на страницах этой книги, доставит Вам удовольствие и окажется для Вас полезным. С уважением, Алексей Ткачёв.
star: ЧАСТЬ V. Г л а в а 1. Путь в общину Али. Брат Франциск. Новые знакомства. Оранжевый дом И. Снова у Франциска. Ингретта. Наше путешествие по пустыне шло гладко. Прошло несколько часов. Караван, ведомый И., и управляемый несколькими определенными им помощниками, двигался размеренно и довольно быстро. Предоставленный самому себе я обратил внимание на то, что сейчас я был сосредоточен на происходящем вокруг и ни разу моё внимание не было рассеяно отвлеченными мыслями. Следуя за И., я наблюдал жизнь пустыни, которая раньше была от меня скрыта. Я с удивлением заметил что, сосредоточив своё внимание на текущем моменте, могу видеть одновременно весь наш караван, и каждое животное и человека сидящего на нем, и птицу, парящую высоко в небе, и бегущий под дуновением ветра песок. Тут же пришло осознание того, что с самого начала путешествия мои глаза не защищены от яркого солнца и горящего ослепительным золотом песка, но при этом мой взор ясен и чувствую я себя великолепно. Это новое состояние организма меня порадовало, так как удивляться в последнее время я стал всё меньше и меньше. - Твоя способность видеть иначе, чем видит простой человек, есть результат изменения твоего физического проводника в целом и увеличения количества психической энергии, которую может выдерживать твой организм – услышал я голос моего дорогого Учителя. Обернувшись, я увидел, что он находится справа от меня и на расстоянии, значительно большем, чем то, с которого я мог бы его так четко слышать. – И то, что ты слышишь меня, имеет ту же причину, - ласково добавил он. – Оставь попытку разобраться в этом сейчас и отправляйся в середину каравана, где может понадобиться твоя помощь. О твоих новых способностях мы ещё поговорим. Я сразу же развернул своего мехари и двинулся в указанное мне И. место. Причём мне оно было видно также отчетливо, как прежде весь караван и пустыня. Один из верблюдов, несших груз, захромал и не мог идти со скоростью всего каравана. Мы вместе с погонщиком и ответственным за эту группу достаточно быстро освободили его от ноши и перераспределили её между другими животными, чему, бесспорно, способствовала моя нынешняя физическая сила и выносливость. Ведь подобная работа, при такой температуре и ослепительном солнце, оказалась весьма утомительной, что было заметно по моим помощникам. Благо, что до оазиса Дартана оставалось менее часа пути, а там можно было дать отдых и людям, и животным. Завершив это дело, я вернулся в головной отряд каравана и занял свое место рядом с И. Несмотря на ночь, проведенную в беседе с Радандой, я был полон сил и в нынешнем моем состоянии мог бы совершить ещё три таких перехода подряд. Поэтому, когда И. сказал, что в оазисе мы с ним останавливаться не будем, а караван после того, как будет устроена часть наших спутников, которым нужно пожить некоторое время у Дартана, будет приведен Яссой и Никито в общину Али, я с радостью выразил свою готовность следовать за ним. Вскоре на горизонте показались высокие пальмы оазиса. Животные, почувствовав близость свежести и влаги источаемой ими, даже несколько ускорили свое размеренное движение, и я явно почувствовал их радость от близости этого благодатного места. Это было удивительное чувство, ведь я впервые ощутил эманации животных так явственно и четко. Чувство радости, которое я впитал в себя в часовне Великой Матери, сильно отличалось по своей насыщенности и мощи. Тем не менее, я был точно уверен, что именно радость животных почувствовал сейчас. Решив обязательно обсудить свои новые ощущения с И., когда этому можно будет уделить время, я опять окинул своим расширенным взглядом весь караван и часть пустыни, и обратил внимание на фигуры трех всадников и двух свободных верблюдов, движущуюся нам на встречу с большой скоростью. Минут через пятнадцать они поравнялись с И., который дал команду каравану остановиться. С радостью я узнал в человеке, возглавлявшем эту группу, самого Дартана. Двоих его спутников я видел впервые. И. знаком показал, что нам нужно спешиться, то же самое сделали Дартан и его спутники. - С удовольствием и радостью приветствую тебя Великий Учитель, - проговорил своим чудесным голосом Дартан. – По твоему приказанию, я привез то, что ты велел мне передать в общину Али. С этими словами, Дартан достал из-под своих одежд сверток среднего размера, и благоговейно держа его в руках, с поклоном передал И. Оба его спутника также поклонились Учителю. Ответив на их поклоны и приняв сверток, И. передал его мне, сказав, чтобы я поместил его в карман накидки, который располагался на уровне сердца и оказался достаточно вместительным, хотя я его заметил только теперь. – Также, привел я с собой двух своих сыновей Накара и Кадара, коих ты благоволил разместить на проживание и обучение в общине Али столь срочно, – продолжил Дартан, с этими словами пропуская вперед обоих своих спутников, которые оказались юношами с добрыми и открытыми, но в то же время напряженно сосредоточенными лицами. Каждый из них был точной копией другого. И. положил свои чудесные руки им на плечи, от чего оба молодых человека как бы наполнились новой для них энергией и светом, снявшими их некоторую скованность и напряжение. - Займите место за Лёвушкой, - сказал им И., указывая на меня, и будьте готовы к быстрому путешествию, в котором основная ваша задача – шаг в шаг поспевать за ним. - Ты же, мой дорогой друг, - обратился он ко мне, - всем сердцем ощути ценность той реликвии, что поручена тебе и всей своей любовью и радостью удерживай её возле себя. Все твои вопросы найдут ответы позже, - мысленно сказал мне И., внешне проявив своё указание лишь улыбкой. Подозвав к себе Яссу, И. отдал ему кое какие-то распоряжения, и пересев на свежих животных, которые, как оказалось, предназначались именно нам, мы двинулись в путь, простившись с Дартаном. Своим новым зрением я увидел как весь караван под предводительством Дартана, и Яссы двинулся в сторону оазиса. Мы мчались по пустыне с той максимально возможной скоростью, которая была доступна нашим мехари, и такая спешка свидетельствовала об исключительной важности дела ждавшего нас в общине Али. Задумавшись об этом, я вдруг почувствовал себя как в прежние времена, когда моему телу была знакома физическая усталость. И в тот же момент, я увидел, как вокруг моего дорогого Учителя образовался очень плотный шар золотистого света, от которого ко мне потянулось множество тонких нитей, окутавших меня мягкой и теплой пеленой, вернувшей уже привычное для меня состояние огромной силы и бодрости. - Та святыня, которую ты везешь у своего сердца, имеет свойства редкие и чудесные. Энергии, заключенные в ней, тяжелы для большинства людей настолько, что им сложно даже приблизится к ней, мало кто может держать её в руках, еще меньше людей может нести её возле сердца. Именно поэтому, говорил я тебе, чтобы ты удерживал её возле себя всей силой своей любви и радости. Ты же, рассеяв внимание, ослабил ту защитную сеть, которую научился сплетать вокруг себя, и которая помогает тебе легко переносить нагрузки губительные для других. С благоговейной благодарностью в очередной раз принял я помощь моего дорогого наставника. Всеми силами души, призвал я своего великого друга Венецианца, с просьбой укрепить мою верность Учителю, и весь остаток пути моё внимание было цельно и непоколебимо. При этом, я отметил, что моя способность видеть всё происходящее вокруг вместо того чтобы ослабнуть, усилилась и позволила мне замечать детали ранее скрытые от моего расширенного взора. К вечеру мы прибыли в общину Али, где были встречены Кастандой. На его лице читалось какое-то напряжение и тревога. Поручив ему близнецов, И. развернул своего мехари в ту часть общины, где располагалась больница, и сказал мне следовать за ним. Его сосредоточенность и скорость нашего передвижения явно свидетельствовали о неотложности дела, ждавшего нас во владениях брата Франциска. Очень скоро я увидел белые домики, в которых уже горел свет. Остановившись возле большого белого дома, мы легко спрыгнули на землю с утомленных животных. Их сразу же увели два брата, помогавших в обслуживании больницы. Нас встречала сестра Александра, и хотя держалась она как всегда ровно и уверенно, тень беспокойства присутствовала на её лице. Мы быстро приняли душ и сменив дорожные платья на специально приготовленные белые длинные хитоны, через несколько минут стояли перед ожидавшей нас сестрой Александрой. - Вы очень вовремя доктор И. Прошу вас пройти в дом брата Франциска, - слегка дрогнувшим голосом сказала она, пропуская И. и меня вперед. - Дорогая сестра Александра, - обратился к ней И., быстро шагая по дорожке, ведущей к дому Франциска. – Я прошу Вас, увести всех ваших пациентов и всех братьев и сестер за пределы этой ограды, - указал он на довольно высокий кустарник, который действительно, благодаря хитросплетениям ветвей образовывал естественный забор, преодолеть который было достаточно затруднительно и человеку, и зверю. – И предупредите всех, что до той поры, когда Лёвушка передаст Вам моё разрешение, никому нельзя входить на территорию больницы и покидать её. Сестра Александра тут же поспешила выполнять распоряжения И. Мы в это время уже практически подошли к дому брата Франциска. Я всем своим существом почувствовал ту энергию любви, которую источало это место, однако какие-то непривычные эманации ощущались внутри дома. - Сейчас Лёвушка, - обратился ко мне И., - ты станешь свидетелем того, как чувство сострадания может принести вред, если оно пролито так, что нарушает кармические законы бытия. Даже такой гигант духа как брат Франциск, оказался не в силах выдержать тот удар, который он принял на себя за другого человека, движимый любовью и самоотвержением. Но также ты увидишь, что милосердие Светлых тружеников Вечности и Великой Матери безгранично и всесильно. Сейчас от тебя потребуется все твоё самообладание и выдержка, ибо твоя помощь очень нужна мне, чтобы сделать то, ради чего мы так торопились сюда. Чтобы ты ни увидел, помни, что от твоей стойкости зависят как жизни нескольких людей, так и намного более сложные процессы кармических взаимодействий Неба и Земли. После этих слов И. открыл дверь, и мы вошли в комнату. Поняв исключительную серьезность ситуации, я собрал все своё внимание к текущему "сейчас", призвав в помощь моего дорогого Венецианца и Владыку-Главу, и еле сдержал восклицание от того, что увидел. Я понимал, что на своей кровати в белом одеянии лежит брат Франциск, но это был другой Франциск, очень отличающийся от того, которого я знал. Восковая бледность его практически прозрачной кожи была неестественна для живого человека. То великолепное сияние, которое всегда сопутствовало моему дорогому другу, отсутствовало. Я ощутил какой-то непонятный в такую жару холод, и у меня возникло ощущение, что сам Франциск где-то далеко отсюда, и лишь его физическая оболочка присутствует перед нами. - Скорее Лёвушка, нельзя терять ни минуты, - услышал я голос И. – Достань тот сверток, который ты вез от Дартана, открой его, и делай всё в точности так, как будут говорить тебе. С этими словами И. подошел к столу Франциска и открыл его крышку. Чудесная чаша переливалась всеми оттенками красного, и её содержимое бурлило и парило. Окружавшие её шесть меньших чаш также ярко светились каждая своим светом. Струи света от малых чаш входили в большую, вливаясь в бурление энергий и создавая единое пространство, в котором двигались все силы Великой Вечной Жизни. Раскрыв ткань, в которую был завернут предмет, переданный Дартаном, я увидел чудесной работы шкатулку из неизвестного мне материала, напоминавшего камень и стекло одновременно. Внутри шкатулки я нашел маленький ковшик такой тонкой работы, что казалось, даже легкое прикосновение может разрушить его. И. опустился на колени перед алтарем, указав мне место чуть позади себя, и начал петь на неизвестном мне языке. Я уже слышал голос моего Учителя, кода он пел гимн вместе с Владыками мощи, и мне казалось, что прекраснее того быть ничего не может. Сейчас же я слышал гимн, в котором как мне показалось, слились голоса всех Великих Учителей, Владык мощи и ещё чей-то голос, который можно назвать только божественным. Взглянув, я вдруг увидел вокруг, всех тех, чьи голоса я слышал. За нами полукругом стояли Владыки мощи, справа и слева от нас находились Великие Учителя, а высоко вверху я увидел сверкающий лик Санаткумары, от которого лился дивный, ни с чем не сравнимый свет в чашу на алтаре Франциска. Я растворился в пространстве, я был и в комнате рядом с И. и везде, во всем мире, во всей вселенной, я был любовью и радостью, светом и музыкой, я был Един с Единым. Гимн закончился, и я услышал голос Бога, тихий и всепроникающий, мягкий и чарующий: «Чистый сердцем и духом, зачерпни энергии жизни и пролей брату своему, по капле». Чаша в алтаре загорелась золотым пламенем, и ее содержимое из бурлящей, вязкой, красной массы превратилось в прозрачную розовую жидкость, жар от которой только усилился. Я зачерпнул её ковшиком, оказавшимся на ощупь на редкость прочным. Как будто электрический ток прошел через все моё тело. Я даже пошатнулся, но тут же обрел устойчивость и направился к кровати, на которой лежал брат Франциск. Осторожно приподняв его голову, я по капле влил содержимое ковшика ему в рот, после чего по всему его телу разлился золотистый свет, и у меня возникло впечатление, что в его тело начала возвращаться жизнь. Опустив его голову на подушку, я вернулся на своё прежнее место и опустился на колени в тот самый момент, когда вновь зазвучала песнь. Что это были за звуки! Передать словами эти ощущения невозможно, ибо это была песнь рождения, песнь любви, песнь жизни! Я опять растворился в пространстве и пришел в себя тогда, когда понял, что мой дорогой Учитель И. помогает мне подняться с колен. Он усадил меня на стул в углу комнаты, потому что стоять сейчас было выше моих сил. И. вручил мне оранжевую конфету и сказал, чтобы я медленно рассосал её. Минут через десять я ощутил, как слабость покидает меня, и всё моё тело приобретает былую гибкость и силу. - Сегодня, Лёвушка, мы будем ночевать с тобой здесь, и последующие сутки, вероятнее всего, проведем возле брата Франциска, - сказал И., отходя от кровати, на которой лежало пока неподвижное, но уже утратившее неестественную бледность и прозрачность тело Франциска, - Ты будешь помогать мне ухаживать за ним, но прежде сходи к сестре Александре и скажи, что данный ей запрет снят и теперь все могут свободно перемещаться по всей территории общины. Также, скажи ей и всем кто в эту ночь действием проявлял свою любовь к брату Франциску, чтобы ложились спать и отдыхали. А послезавтра, когда проводник от Кастанды приведет двух наших с тобой спутников, пусть сама сестра Александра проводит их к нам. До того момента, входить в дом Франциска кому бы то ни было, воспрещается. Когда выполнишь всё порученное, возвращайся ко мне. Я вышел из дома и увидел, что уже наступила ночь. Мне трудно было сориентироваться во времени, но я с удивлением отметил, что в пространстве я ориентируюсь очень легко, несмотря на практически полную темноту, так как даже звезды на небе сейчас отсутствовали. Все вокруг меня светилось каким-то особенным светом. Я четко отличал свечение травы от свечения деревьев и ночных бабочек, свечение камней на дорожке от свечения земли. С восхищением наблюдая открывшиеся мне новые краски мира, я, тем не менее, быстро следовал к дому, в котором, как я знал, находилась сестра Александра. Пройдя алею, я обратил внимание на то, что почти во всех домах, несмотря на позднее время, горит свет. Возле дома, в котором находилась сестра Александра, я услышал тихий и размеренный гул, складывающийся из голосов нескольких десятков человек. Я увидел, как от него в небо уходит столб света, переливающегося различными цветами. Подобные потоки, в большей или меньшей степени, наблюдались практически над всеми домами, в которых горел свет. Когда я вошел вовнутрь, то увидел коленопреклоненную сестру Александру, и чуть более трех десятков братьев и сестер общины, стоявших за ней на коленях. Все они были погружены в молитву, и такая любовь и радость исходила от них, что мне стала понятна природа столбов света уходящих в небо. На мой приход сестра Александра отреагировала тем, что закончив молитву, встала и подошла ко мне. – Вестником радости ждем мы Вас, Лёвушка, - обратилась она ко мне. - С надеждой прошу Вас сказать нам, что с братом Франциском, жив ли он, и что нам делать дальше. В глазах людей, закончивших свои молитвы и смотревших на меня, я читал веру, надежду и любовь. - Дорогие братья и сестры, - начал я, – мне сложно судить о состоянии дорогого брата Франциска, но одно то, что рядом с ним Учитель И., вселяет уверенность в том, что все будет хорошо. Меня же он послал сказать, что ваше действие окончено и настало время отдыха. Теперь возможно свободное передвижение по территории общины. К сестре же Александре есть отдельное поручение, которое я передам ей лично. Радостный гул пронесся среди людей, находившихся в доме, и они стали выходить, направляясь к другим домам, неся их обитателям весть от Учителя. Оставшись наедине с сестрой Александрой, я передал ей всё то, что велел мне И., и как можно быстрее направился в дом Франциска. Ночь и последующие сутки пролетели незаметно. Я был занят тем, что смешивал жидкости из различных флаконов, которые указывал мне И., помогал ему по каплям вливать их в рот Франциску, менял повязки на его лбу, руках и ногах. Я видел как в результате наших действий, мой дорогой Франциск оживал на глазах. К утру его кожа приобрела нежный розоватый оттенок. Спокойное, ровное дыхание и выражение блаженства на лице, свидетельствовали о крепком и здоровом сне, восстанавливающем его силы и энергию. Все последующие сутки мы с И. бодрствовали и пили только воду. Лишь однажды И. велел мне съесть конфету желтого цвета. При этом чувство бодрости и неуёмной энергии переполняли меня. Я настолько отдался текущему делу, что обратил внимание на то, что за окнами опять светло, только тогда, когда услышал стук в дверь и голос сестры Александры просившей разрешения войти. - Входи сестра и пусть с тобой зайдут оба твои спутника,- сказал И., обратив свой взор на дверь. По лицу сестры Александры было видно, что она изо всех сил старается сохранить самообладание, но её волнение за судьбу брата Франциска, всё же проявлялось складкой между бровей. Следом за сестрой Александрой в комнату вошли наши недавние спутники. Теперь, когда они были в обычных одеждах, различить их было достаточно трудно, настолько похожи были их лица. Все трое остановились у входа и ожидали указаний И. Опущенный полог закрывал спящего Франциска от взоров вновь пришедших. - Позвольте спросить Вас, доктор И., - обратилась сестра Александра к И., который с улыбкой глядя не неё, кивнул в ответ. – Каково состояние и самочувствие нашего любимого брата Франциска. В её голосе явно улавливалось волнение и беспокойство за него. - Кризис миновал, дорогая сестра,- очень ласково проговорил И., - теперь требуется только время на восстановление нарушенных функций его организма и уход за ним в строгом соответствии с моими распоряжениями. Лицо сестры Александры просияло, и она сказала с глубоким поклоном, – всё, что будет Вами указано, будет выполнено неукоснительно. Сестер и братьев, желающих отдать свой труд для помощи брату Франциску предостаточно, и мы все с радостью будем беречь его сон, и выполнять всё, как Вы укажете. - В этом нет необходимости, - сказал И., взглянув на близнецов, - перед тобой сестра Александра, весьма искусные лекари, обученные в общине Дартана. Несмотря на внешнюю молодость, они имеют большие успехи в целительстве, основанные на знаниях древних рецептов и методов. Именно они будут наблюдать, и ухаживать за братом Франциском, и именно они будут отдавать распоряжения тем братьям и сестрам, которых ты выделишь им в помощь. Дежурить они будут по очереди. Каждые четыре часа должны сменяться по два человека, направленные тобой. Сейчас же, иди к себе и приготовься рассказать, что происходило в первую ночь нашего пребывания здесь, и как выполнялись данные вам распоряжения. Поклонившись Учителю, сестра Александра вышла из дома, сказав перед этим, что через пять минут придёт первая пара сестер милосердия. Очень точно и подробно И. объяснил обоим братьям режим их чередования и всё то, что каждому следовало делать во время дежурства. Сказав, что вечером мы посетим Франциска, И. направился к выходу, указав мне следовать за ним. - Пока, Лёвушка, наблюдай и запоминай все, что увидишь и услышишь, - обратился ко мне И., когда мы шли по вымощенной мелким камнем дорожке, по направлению к дому, в котором находилась сестра Александра. – Позже я всё поясню тебе и отвечу на все вопросы. Сейчас же, собери всё своё самообладание и выдержку, чтобы иметь возможность пролить ту любовь и радость, которые несешь в себе, страждущим, которых мы встретим вскоре. Я уже научился принимать и точно выполнять все распоряжения И., поэтому оставив лишние вопросы, следовал за ним. Через несколько минут, мы оказались перед белым домиком, в котором размещались комнаты сестер и братьев, живущих при больнице. Поднявшись на чистое крылечко, украшенное чудесными белыми цветами растений естественным образом произрастающих здесь же и очень элегантно оплетающих перила небольшой лесенки, мы оказались в коридоре, который привел нас в комнату сестры Александры. Она ждала нас и открыла дверь сразу же, как только И. спросил разрешения войти. Внутри комната оказалась необычайно светлой и достаточно просторной, так как мебели в ней было очень мало. Так же как у брата Франциска, вся мебель была простой, но достаточно изящной и весьма прочной. Сестра Александра предложила нам кресла, сделанные из стволов бамбука и тонкой, но прочной белой ткани, в которых оказалось очень удобно сидеть. Расположившись напротив И., она начала свой рассказ, который был четким и лаконичным, как и всё, что делала эта чудесная женщина. - Женщина и мальчик, а также те двое мужчин, которые пришли позже, размещены в доме в центре общины. Все подходы туда охраняют братья присланные Кастандой. Мальчик спит и его состояние остаётся таким же, каким стало после того, как брат Франциск помог ему. Женщина пыталась забрать его и убежать, когда к внешней границе общины подошли пятеро мужчин, требовавших выдать им мать и сына. Но перейти установленную тобой, Учитель, границу им воспрепятствовали и вскоре они ушли, испугавшись наших собак, но угрожая братьям, несшим охрану, вернуться с подкреплением. До сих пор они больше не появлялись. С вечера же, в лесу было замечено несколько карликов, но после ухода тех мужчин они тоже исчезли. Брат Франциск просил, что бы ты, если сочтешь возможным, осмотрел мальчика и дал нам рекомендации, как лечить его дальше. От себя же, прошу, - проговорила сестра Александра, в почтении склонив голову, – дай в своём милосердии помощь бедной матери, которая, похоже, теряет рассудок из-за болезни своего сына. - Конечно, сестра, - нежно сказал И., подходя к ней, - помощь даётся каждому всегда и везде, и только от выбора человека зависит, примет он её или отвергнет. Помощь пришла к ней тогда, когда она выбрала дорогу, приведшую её с сыном к воротам общины. И знаешь каким образом Провидение дало ей подсказку – она увидела бабочку, спорхнувшую с цветка и полетевшую именно в эту сторону. Эта женщина настолько привязана к своему сыну, что его утрата равносильна для неё собственной смерти. В отчаянии она интуитивно ощутила, что это знак пути к спасению. Что же может быть более наглядным примером того, что если нужно, то и муравей может быть гонцом Вести, но лишь от человека зависит, что он увидит Весть или муравья. В попытках спасти сына, эта несчастная, по незнанию, совершила поступок, последствия которого ей теперь придётся преодолевать, но если она сделает верный выбор, у них с мальчиком будет всё хорошо. С этими словами И. направился к двери. – Веди нас дорогая сестра к женщине и ребенку, - обратился он к сестре Александре, пропуская её вперед. В коридоре она остановилась возле одной из дверей и позвала кого-то по имени. Тотчас же на пороге появился юноша, которому сестра Александра велела привести одну из сестер милосердия в тот дом, куда мы направлялись. Мы пошли по алее, образованной могучими деревьями, дарящими всякому входившему в неё покой и прохладу даже в знойный и ветреный день, и вскоре оказались возле одного из домов в самом центре этой части общины. Даже на большом расстоянии, я ощутил остро выраженные эманации горя и отчаяния, исходившие из него. Когда же мы подошли ближе стали отчетливо слышны безуспешно сдерживаемые рыдания. Войдя в дом, мы увидели в кроватке под покровом из воздушной белой материи, напомнившей мне ту, что я видел над кроватью Жанны в Константинополе, смуглого мальчика лет пяти - шести. Несмотря на темный цвет кожи, бледность его была очевидна, при этом щеки пылали, хотя ребенок спал спокойно и дышал ровно. На его головке лежал компресс, который давно высох, на столике рядом с кроватью стояла почти полная миска с жидкостью зеленоватого цвета и флакон с розовой жидкостью. В ногах ребенка, сидя на стуле, обхватив голову руками, рыдала женщина лет двадцати пяти. Лицо её было изможденным, руки сухими, кожа на пальцах ног потрескавшаяся и в ссадинах. Компрессы ранее находившиеся, по-видимому, на ногах лежали сухими на полу. Женщина с надеждой подняла на нас глаза полные горя и тоски, но увидев незнакомых людей, вернулась в прежнее положение. Услышав голос сестры Александры, которая обратилась к ней, она вдруг встрепенулась и бросившись вперед быстро заговорила на местном наречии: - Где тот святой человек, который обещал мне спасти моего сына? Когда он придет? Когда моему мальчику станет лучше? Её речь напоминала отчаянный крик раненой птицы. Хватая за руки сестру Александру, она молила её, чтобы сюда привели их спасителя, который обещал им помочь. - Я привела к вам великого доктора, который поможет твоему сыну, но ты должна успокоится и проявить внимание ко всему, что он скажет, - мягко говорила сестра Александра женщине, помогая ей встать. – Возьми себя в руки и не мешай доктору И. осмотреть мальчика, - продолжала она, отводя несчастную мать в сторону от кровати. И. подошел к мальчику и первым делом, смочив высохшую ткань в зеленоватой жидкости, положил её на пылающий лоб ребенка. Затем ощупал его кожу, проверил пульс и сказал сестре Александре, что к полудню передаст для мальчика лекарства и подробные рекомендации по их применению, а также объяснил, как необходимо ухаживать за больным. Закончив с этим, он обратился к женщине и его, всегда ласковый и нежный голос зазвучал твердо и властно: - Ты хочешь, чтобы твоего ребенка спасли. Но кто как не ты должен прилагать к этому все усилия? Кому было поручено постоянно менять компрессы на головке мальчика, кому было велено принимать эту розовую жидкость каждые два часа, чтобы обрести силы и спокойствие, столь необходимые для ухода за ним? Ты же в своём страхе, думаешь только о себе, о том, как тяжело тебе будет остаться одной. И то улучшение в его состоянии, которого ты так ждешь, наступит намного позже только потому, что ты, убиваясь о себе самой, нарушила всё, что твоим спасителем было предписано тебе делать. Своими слезами ты только усугубляла болезнь сына. Сейчас твоё место возле мальчика займет сестра милосердия, ты же должна принять эту микстуру и лечь спать. Завтра, когда ты сможешь здраво рассуждать и трезво воспринимать то, что тебе нужно знать, мы продолжим разговор с тобой.
star: С этими словами И. дал понять сестре Александре, что женщину нужно увести в другой дом и дать ей возможность принять душ и отдохнуть, а на её место подле ребенка определить сестру милосердия. Женщину, начавшую успокаиваться после того как сестра Александра, почти насильно заставила её выпить указанное И. лекарство, вывел юноша приведший сестру милосердия средних лет, в простой, идеально белой одежде. Она должна была ухаживать за мальчиком. На её красивом лице с добрым выражением, читалась печаль, когда она смотрела вслед уходящей матери, но когда И. начал объяснять каким образом ей следует действовать, она слушала его со всем возможным вниманием. - Это сестра Алияна, доктор И., - заговорила сестра Александра, - Она одна из самых опытных сиделок в больнице и выполнит все Ваши указания в точности. Убедившись, что всё сказанное Алияна запомнила, и готова выполнять предписанное в нужной последовательности, И. попрощался с сестрами и подал мне знак следовать за ним. - Сейчас Лёвушка мы с тобой примем душ и переоденемся, после чего вернемся в центральную часть общины, где нас будут ждать Ясса и другие наши спутники, приехавшие из общины Раданды. С этими словами И. вошел в неожиданно возникшую перед нами душевую кабинку, а я последовал за ним, в очередной раз поймав себя на мысли о том, как мало я ещё знаю эти места. - Ничего Лёвушка, будет у тебя ещё время узнать эти места получше, - услышал я у себя в голове голос И. – Только сейчас, нужно всё внимание уделить подготовке к твоему отъезду. Через десять дней вы с Яссой и ещё несколькими спутниками отправитесь в дорогу. В этом путешествии ты будешь занимать позицию ведущего, и именно твои решения окажут влияние на то, как будут развиваться события. Оставшееся время тебе следует использовать очень рационально, поэтому, если ты конечно согласен, я составлю расписание, которое поможет тебе успеть сделать всё и в той последовательности, которая наиболее уместна в твоём случае. Я был в другой кабинке и лицо моего дорогого друга было скрыто от меня, но я точно так же четко и явственно как слышал, так и видел его ласковую улыбку, обращенную ко мне. - Будь внимателен к текущему «сейчас», - смеясь проговорил И., подавая мне полотенце, так как я от этих ощущений на некоторое время потерял ориентацию относительно места, в котором нахожусь. - Все те новые для тебя чувства и видения, которые всё чаще проявляются у тебя, - продолжил И., когда я чистый и свежий вышел из душа в новой одежде и сандалиях, – являются следствием повышения уровня твоей психической энергии и способности твоего физического тела легко переносить эти вибрации. Поэтому будь внимателен ко всем новым ощущениям. Они начнут проявляться всё больше и больше, по мере того, как будут раскрываться в тебе те знания и навыки, что были заложены в период обучения у Владык Мощи. Теперь мы пройдем с тобой в центральную часть общины, и по дороге я проясню для тебя те события, свидетелем и участником которых ты стал. Мы вышли из душа и направились по дорожке, вьющейся между аккуратно подстриженными кустами, имевшими листья, напоминавшие лавровые, в сторону высокого холма. - Во-первых, тот сосуд, который передал нам Дартан, - продолжил объяснения И., - является уникальным изделием. Только он в состоянии нести в себе те высокие энергии, которые необходимы при том священнодействии, что свершалось. Во-вторых, состояние брата Франциска, в котором мы его застали, является результатом эгоизма и неверия несчастной матери виденной нами, проявленных ею в ответ на его безграничную любовь и самоотверженность. Я расскажу тебе её историю, чтобы тебе всё стало понятно. Десять лет назад эту женщину пятнадцатилетней девочкой выдали замуж, что у её народа считается нормой, за достаточно зажиточного и влиятельного человека из их племени. Три года она не могла забеременеть и подарить своему мужу ребенка. По их законам муж имел право выгнать её и она могла стать изгоем в своей семье. Думая только о себе, она обратилась за помощью к одному человеку, о котором шла слава как о сильном колдуне. Его боялись все члены её племени. Он согласился ей помочь, но при условии, что она даст ему клятву в том, что по достижении её сыном пятилетнего возраста, она передаст мальчика ему на воспитание. Женщина принесла ему клятву, смысла которой не понимала, чем передала свою душу и душу своего не рождённого ребенка в распоряжение этого тёмного оккультиста. Получив от него различные зелья и указания как их принимать, она ушла домой. Через десять месяцев в их семье родился мальчик. Счастье отца было безмерно, мать же гнала от себя мысли о своих обязательствах, думая что за пять лет всё может поменяться, и им удастся оставить сына в семье. Годы пролетели очень быстро, и в день пятилетия мальчика, когда семья праздновала его день рождения, к ним в дверь постучался колдун, который потребовал, чтобы мальчика отдали ему. Ничего не подозревающий отец, несмотря на всё влияние колдуна, выгнал его, категорически отказав. Колдун ушел, но через некоторое время отец мальчика погиб на охоте. После его похорон, колдун опять появился на пороге их дома угрожая матери, и требуя выполнения обещания. Несчастная женщина была настолько далека от понимания своего положения, что попыталась прогнать его, спустив собак. Колдун ушел, но через время заболел мальчик. Странная болезнь начала уничтожать её птицу и скот. Начали болеть её работники, и через месяц она была изгнана из селения, так как колдун распустил слух, что из-за её сына может начаться эпидемия, от которой умрут все люди в этом и ближайших к нему селениях. Всё же, она решила вырвать своего сына из рук этого человека. Почти неделю скиталась она с больным ребенком по джунглям, и в понимании обывателя то, что они избежали встречи с хищными зверьми и остались живы, является чудом. Но мы знаем, что нет чудес, а есть великая и мудрая Жизнь. Хитросплетения нитей кармических связей дали матери и ребенку шанс разорвать сеть, сплетенную темными оккультистами вокруг них. Когда женщина с мальчиком, потерявшим сознание, вышла к границе общины, её преследователи уже держали след и почти настигли их. Когда же несчастных доставили в больницу, брат Франциск, понимая сложность ситуации, объяснил матери, что есть всего два способа спасти душу ребенка от векового порабощения – это либо смерть его физического проводника, либо её искренняя и беззаветная любовь и вера в Бога. Движимая мыслями о себе несчастная женщина умолила брата Франциска спасти мальчика, обещая сделать всё, что от неё потребуется. Ценой колоссальных усилий, Франциску удалось остановить те процессы саморазрушения, которые были запущены в организме ребенка. При этом, он очень сильно истощил собственные силы. В это время колдун и его шайка, понимая, что им доступ на территорию общины закрыт, подослали женщину из близлежащего селения, которой рассказали об умирающем мальчике и о том, что только они могут его спасти, если мать принесет сына к ним. Состояние мальчика оставалось очень тяжелым. Вместо веры в спасение сына, женщина предавалась слезам и отчаянию. И в своём горе дошла состояния, когда начала отрицать Бога и его милосердие и была готова, забрав сына, бежать к колдуну и его сообщникам. Этими действиями она открывала путь тёмным силам и обрекала себя и своего сына на вековое рабство. Движимый бесконечной любовью брат Франциск принял на себя удар её неверности. При этом в его организме, ослабленном недавней нагрузкой произошел срыв, который мог привести к смерти. Именно поэтому мы так спешили вернуться сюда и, как ты видел сам, поспели вовремя. Попытка бегства несчастной матери, как и попытка шайки тёмных оккультистов прорваться в больницу были предотвращены. То же священнодействие, свидетелем и непосредственным участником которого ты был, есть наивысшее проявление любви и всепрощения Бога, ещё раз подтверждающее, что нет чудес, а есть лишь различные степени знания. Когда И. закончил, мы приближались к центральной части общины и мне уже был виден дом, в котором мы размещались до нашего отъезда к Раданде. Как прекрасно было это место. Идя в тени вековых деревьев, я наслаждался светом солнца и голубизной неба, буйной зеленью растительности и благоуханием неизвестных мне цветов. Пройдя живописную полянку и миновав хорошо знакомую мне рощу, мы вышли на прямую дорожку, ведущую к нашему дому. Только теперь, когда навстречу нам несся белый ураган, я понял, что эта дорожка была под пристальным вниманием моего милого Эты, с того самого момента, когда он был привезен сюда Яссой. Для меня давно было загадкой, каким образом Эта узнавал места, в которых следовало меня подстерегать. Регулярность подобных «случайностей» наводила на мысль, что у него всегда имелся сообщник, подсказывавший ему, где и когда он сможет реализовать свой план. И если раньше я мог заподозрить в сговоре Раданду, то теперь, кроме как на Яссу, подумать было не на кого. Остановившись в пяти – шести шагах от нас, и подняв целую тучу пыли, моя дорогая птица, ибо это был уже далеко не птенец, важно и чинно поклонилась И., а затем мне. Потом Эта до того уморительно повернул головку и подкатил глазки, прося разрешения приветствовать меня обычным для него способом, что я не смог удержаться от смеха и тут же очутился в куче перьев обнимавших меня крыльев, в моей прическе, естественно, произошли кардинальные изменения. Когда мне удалось, наконец, освободиться из плена моего дорогого питомца, я увидел идущего к нам навстречу, излучающего радость Яссу. - Оказалось, что достаточно присматривать за Этой, чтобы узнать когда вы появитесь в общине, - поклонившись И. и лукаво улыбаясь, заговорил он. - Эта неуёмная птица с самого нашего приезда предпринимала активные попытки отыскать Лёвушку. И когда он облюбовал себе место и углубился в созерцание этой тропинки, я понял, что вы где-то близко. Мы вместе посмеялись над хитростями Эты и направились к дому. Ясса провел нас в наши комнаты, которые к моей великой радости оказались рядом, и отправился, по просьбе И. разыскивать Кастанду. - Разберись побыстрей со своими вещами и мы пойдем завтракать, - обратился ко мне И., направляясь к своей комнате. – Кроме того, так как исполнять обязанности келейника здесь невозможно в связи с отсутствием таковых, я попросил бы тебя вернуться к обязанностям секретаря, если ты конечно согласен принять их на себя, - лукаво глядя на меня, произнес он уже на пороге своей комнаты. - Дорогой мой И., вопрос, неуместен, так как ответ вы знаете заранее. И с вашей стороны проверка моей верности Учителю таким образом, выглядит, по меньшей мере, как неудачная шутка, - ответил я, попытавшись изобразить на лице уязвленное самолюбие. По-видимому, это удалось, так как И. подыгрывая, мне начал витиевато приносить свои извинения. На то чтобы осмотреться в комнате и распорядиться своим немногочисленным скарбом я потратил менее пяти минут. Но когда я открыл дверь, И. уже подходил к ней, держа в руках маленький сверток. Мы вышли на довольно узкую тропинку и направились вглубь густого кустарника, который поначалу показался мне непроходимым. – Сконцентрируй своё внимание на настоящем моменте и посмотри вокруг тем новым для тебя способом, который позволяет видеть сразу всё, что происходит вокруг, - услышал я в своей голове голос И. Я последовал его совету, и тут же мне стала видна вся тропинка от начала и до конца. Я увидел, и дом, из которого мы вышли, и чудесную белоснежную беседку, где был сервирован завтрак на четверых, и к которой мы приближались, и Яссу с Кастандой, подходивших к ней с другой стороны. - Как ты, наверное, уже понял, - снова услышал я тот же голос И., - сейчас мы будем завтракать отдельно от других обитателей общины, а почему, узнаешь чуть позже. В беседку мы с И. вошли практически одновременно с Яссой, минутой позже вошел и Кастанда. Отдав распоряжения относительно передачи лекарства для мальчика, И. попросил его успеть сделать это до полудня и передал ему сверток. Почтительно поклонившись, Кастанда покинул беседку, а И. обернулся к нам. - Присаживайтесь, дорогие друзья, - указал он нам на кресла, стоявшие вокруг стола, - нам следует немного подождать Никито, который вынужден был задержаться, выполняя данное ему поручение. Тем не менее, мы постараемся эффективно использовать это время, так как в связи с вашим предстоящим отъездом, мне кое-что следует пояснить вам. Мы с Яссой сели на несколько угловатые, но очень комфортные стулья из дерева, напоминавшего больше пористый камень, и приготовились внимательно слушать нашего дорогого Учителя. И. задержался буквально на минуту, застыв как тогда на башне во время бури терзавшей оазис матери Анны. Затем, сев за стол, он обратился к нам: - Как вы знаете, в ближайшее время вам предстоит достаточно длительное, полное различных испытаний путешествие. То, что вы готовы к нему ясно нам всем. Каждому из вас будет дано индивидуальное напутствие и его можно считать тем заветом Учителя, который следует выполнять в точности, со всей верностью и настойчивостью. Тем не менее, существует несколько моментов, которые нам следует обсудить вместе. Первое – ты Лёвушка, при всей своей любви и благодарности к Яссе, должен будешь вести себя как хозяин, а он как слуга. И если Ясса в состоянии исполнять свои обязанности натурально, то тебе следует отнестись к этому очень серьезно, потому что существуют обстоятельства, непосредственно связанные с этим «табелем о рангах», которые пока должны быть скрыты от вас. Что бы тебе было легче, представь себе, что вы находитесь на театральных подмостках, где каждый играет свою роль. И какой бы ни была эта роль, когда занавес будет опущен, все артисты, игравшие кто царя, а кто раба, соберутся вместе за кулисами, и на равных будут праздновать триумф спектакля. В этот раз, все обязанности по материальному обеспечению путешествия возлагаются на Яссу, но тебе Лёвушка нужно будет представительствовать в некоторых финансовых учреждениях как хозяину капиталов. В этот момент в беседку вошел Никито, которому И. указал на свободное место, и мы приступили к нашей трапезе. Как всегда, стол был искусно сервирован, и пища была очень вкусной. Однако мне потребовалось всего несколько фруктов, для того, чтобы удовлетворить свой аппетит. - Вот ещё один момент, который следует обсудить, - обратился к нам всем, но как оказалось в первую очередь ко мне И. - Тебе Лёвушка придется бывать в различных местах, где ты можешь быть приглашен к столу. При твоём нынешнем богатырском телосложении столь скромный аппетит может вызывать вопросы у окружающих. Поэтому тебе нужно либо прибегать к методу Раданды, который как ты заметил, всем своим видом подавал пример хорошего аппетита обитателям общины, но ел весьма умеренно, либо уметь рассказать о восточной диете и специальной гимнастике, которую, кстати говоря, тебе поможет освоить Ясса, - улыбнувшись, закончил он. Завершив завтрак, мы подождали пока со стола была убрана вся посуда, и оставшись вчетвером продолжили беседу. - Итак, - начал И., - до вашего отъезда остается менее десяти дней. В связи с этим, я хочу открыть вам некоторые нюансы этого путешествия. Во-первых, вы будете ехать двумя отдельными группами и пересекаясь, вам следует вести себя как людям, познакомившимся только что. Этому есть объяснение. Дело в том, что все ваши встречи в пути с одной стороны обусловлены теми кармическими взаимосвязями, которые вы имеете возможность помочь вашим встречным развязать, с другой же стороны удачное разрешение этих ситуаций ведет к нарушению планов группы тёмных оккультистов, которые могут предпринять попытки помешать вам. Они ожидают один караван и собираются отследить каждого, кто будет в нем следовать, для того, чтобы определить человека угрожающего их планам. Поэтому Никито со своей группой выедет заранее в одну из дальних общин, откуда и двинется второй караван. Первый раз вы повстречаетесь за пределами пустыни в торговом городе. Там часть каждого из караванов останется для обмена товаров и последующего возвращения с людьми, ожидающими возможности попасть в дальнюю общину. Вам же нужно следовать дальше разными путями, но через определённое время встречаться на ночевках. При этом, постепенно следует сближаться в общении, чтобы у окружающих создавалось впечатление, что именно вследствие этих встреч между вами возникают приятельские отношения. Ты Лёвушка будешь путешествовать с Яссой и близнецами из общины Дартана. У Никито будут спутники, с которыми вы познакомитесь позднее. Все они впервые покидают привычные для них места жизни, поэтому ваша забота и внимание должны помочь им как можно проще и быстрее адаптироваться к новым условиям. За те дни, которые остались до отъезда я поговорю с каждым из вас. Я отвечу на все ваши вопросы и дам рекомендации касающиеся каждого непосредственно. С этими словами И. поднялся из-за стола, и мы последовали его примеру. Никито и Ясса, поклонившись Учителю, первыми вышли из беседки и отправились по своим делам. Мне же И. подал знак задержаться. Сейчас Лёвушка, я попрошу тебя стать моим верным стражем и обеспечить мне покой до того времени как я сам обращусь к тебе. Кто бы и с каким бы поручением ни подходил сюда, тебе следует говорить, чтобы он всё сказал тебе, а ты уже передашь сказанное мне, либо пусть сообщит место, где его следует искать в случае, если он посчитает возможным сказать все только мне лично. Даже без объяснений я понял, что есть дело особой важности, и что от моей верности и ответственности зависит то, насколько моему дорогому Учителю удастся его выполнить. Не говоря больше ни слова, И. сел на стул, и закрыв глаза, создал вокруг себя сферу, как тогда в общине Раданды, делавшую его невидимым для посторонних. Затем он вошел в то состояние, которое я, как мне показалось, очень давно наблюдал у моего дорогого друга Флорентийца, считая тогда, что он находился в состоянии глубочайшего сна. Я понял, что тем, кто мог бы подойти к беседке И. был бы незаметен, но я видел его отчётливо, хотя пространство вокруг него было как будто подёрнуто белесоватой дымкой. Сосредоточившись на текущем моменте, я очень четко отслеживал окружающую территорию с помощью своей новой способности видеть всё одновременно. Поэтому, когда на дорожке, ведущей к беседке, появился один из братьев, несущий какой-то сверток, я знал о его приближении задолго до того, как он вышел из-за густого кустарника, скрывавшего наше убежище. Это был симпатичный юноша со смуглой кожей, правильными чертами лица и стройной фигурой, напомнивший мне жителей общины матери Анны. По одежде я определил, что это один из братьев, помогавших в больнице. Подойдя ко мне, он начал оглядываться по сторонам, после чего обратился ко мне. - Уважаемый брат, меня зовут Астал, - приятным, мелодичным голосом заговорил он, - мне сказали, что здесь я могу найти доктора И., но, к сожалению, я не вижу его. - Доктор И. сейчас занят, - ответил я, - и попросил меня, в случае если он кому-либо понадобится, выслушать всё и передать ему позже. Если же тебе нужно передать ему что-то лично, скажи мне, где тебя можно будет найти, и я сообщу об этом доктору И. когда он освободиться. - Меня послала сестра Александра, - несколько смутившись, продолжил юноша, - дело в том, что в больницу из ближайшего селения пришла женщина, которая принесла этот сверток и сказала, что в нем очень сильный талисман, который должен вернуть к жизни мальчика, спасенного братом Франциском. Она настаивала на том, чтобы немедленно одеть его на ребенка и когда сестра Александра отказала ей, сославшись на запрет доктора И., попыталась сделать это силой. Дежурившие в ближайшем доме братья попытались ей воспрепятствовать, но она оказалась очень сильной, и им пришлось вчетвером удерживать её. Во время этой борьбы сверток выпал у неё из рук и она упала, потеряв сознание. Сестра Александра сказала, чтобы я отыскал доктора И., передал ему сверток и попросил прийти в больницу, потому, что состояние этой женщины вызывает опасения. Пока он говорил, я обратил внимание на то, что на его лице проступает бледность, несмотря на темный цвет кожи. Также мне стало заметно, что ему с трудом удается удерживать в руках принесенный сверток. Когда же я сосредоточился на самом свертке, то ощутил очень мощные негативные эманации, исходившие от него. - Будь добр, положи этот сверток на тот камень, - указал я юноше на находившийся в стороне валун, имеющий участок плоской поверхности, - сам же отойди в сторону и присядь на землю, потому что мне кажется, что тебе сейчас трудно даже стоять, а не то, чтобы возвращаться в больницу. Мне пришлось подхватить его на руки, сразу же после того как он положил сверток, потому что ноги, по-видимому, отказали ему. Положив юношу на траву неподалеку от беседки, но на достаточном расстоянии от камня на котором лежал сверток, я всем сердцем призвал на помощь Али-Морию и через мгновение увидел его прекрасный образ перед собой. - Достань из коробочки, которую тебе дал И. в доме Франциска одну конфету и вложи её в рот юноше. Тканью, в которую она завернута, накрой сверток, и своей любовью сплети вокруг него и вас обоих защитную сеть, - звучал в моей голове его спокойный и твердый голос. – Делая это, помни – помощь моя всегда с тобой, а сила твоя в вере и любви. Образ Али исчез, а я ощутил в себе такую силу, что легко выполнил все указания и, подойдя к камню, на котором лежал сверток, сплел и вокруг него такую же сеть любви, какой окружил нас обоих. Мне показалось, что прошло всего несколько мгновений, но обернувшись, я увидел стоявшего за моей спиной И. Он был серьёзен, его лицо было сосредоточено, и в то же время доброта, струившаяся от него заставила меня в очередной раз восхититься моим великим другом и Учителем. - Стань за моей спиной, Лёвушка, - проговорил И. и направился к камню. Подойдя, он убрал сотканную мной сеть и появившейся в правой руке палочкой снял ткань, которой я накрыл сверток. Объяснения тому, что произошло далее, в сфере моих познаний отсутствовали. Мне было видно только часть того, что делал И. Каким-то образом, не касаясь свертка, он развернул его и извлек из коробочки маленький сверкающий серебром амулет на довольно длинной цепочке такого же цвета. Когда амулет оказался рядом с коробкой, И. посыпал обе вещи порошком белого цвета, очень напоминавшим сахарную пудру. При этом и коробка, и амулет вспыхнули неестественным оранжево-красным цветом и оказались окутаны сине-зеленым пламенем, которое через несколько секунд приняло естественный вид. За считанные секунды коробка превратилась в пепел, а амулет стал матово-черным. - Немного терпения, мой дорогой друг, - обратился ко мне И., завершив свои действия, - очень скоро я объясню тебе взаимосвязь всех тех событий, свидетелем которых ты был в последние сутки. Сейчас же давай поможем этому юноше, который в своём желании помочь женщине, принесшей этот сверток и больному мальчику, подверг себя большой опасности. Обернувшись в ту сторону, где лежал Астал, я увидел, что он пришел в себя и пытается встать. Получалось это у него плохо. Мы подошли к нему и И. ласково сказал: - Сегодня, мой друг, ты совершил один из важнейших поступков в своей жизни. Это забрало у тебя много сил, так что позволь нам помочь тебе. Сейчас Лёвушка отнесет тебя в дом, находящийся неподалёку. Оттуда ты будешь доставлен в больницу, где тебе следует полежать три дня, принимая специальные пилюли. Я расскажу сестре Александре, как их следует принимать. - Я уже почти готов идти сам, уважаемый доктор И., - слабым голосом произнес Астал, - и мне не хотелось бы утруждать кого-либо своей временной слабостью. - Милый мальчик, - проговорил я, легко поднимая его на руки и улыбаясь, - тебе следует слушать доктора И., а мне следует немного потренироваться в переноске людей. Таким образом мы втроем отправились в сторону ближайшего к нам дома. Несмотря на жару и вес юноши я шел легко и быстро, открывая для себя новые способности своего тела. Дело в том, что мне не только удавалось поспевать за И., хотя он шел достаточно быстро, но и, создавая минимальный дискомфорт Асталу, передвигаться таким образом, чтобы абсолютно не поднимать пыль на дорожке, по которой мы шли. Вскоре за очередным поворотом я увидел окончание аллеи. Уже через несколько минут мы пересекли живописную лужайку, которую я решил повнимательнее рассмотреть в свободное время, так как живой орнамент из цветов, которые росли на ней, по-видимому, под пристальным вниманием искусного садовника, очень заинтересовал меня.
star: На крыльце маленького и чистенького одноэтажного дома, стены которого имели нежный розоватый оттенок, спиной к нам стояла женщина средних лет и наблюдала за чем-то, происходящим в отдалении. - Дорогая Ингретта, - приблизившись к ней, заговорил И., - прошу Вас позволить нам на некоторое время занять одну из комнат в вашем доме, чтобы оказать помощь юноше, которого несет мой друг Лёвушка. Женщина повернулась на его голос так стремительно, как будто в ней сработала какая-то пружина. Необычайная радость была написана на её лице. - Дорогой Учитель И. – излучая свет всем своим существом, проговорила она, - Я ощущала Ваше приближение, но только ошиблась в направлении, в котором следовало вести наблюдение. В тот же момент, увидев меня с моей ношей, она бросилась к двери и, распахнув её, ответила на вопрос И.: - Вы заранее знали ответ на поставленный Вами вопрос Учитель, комната или весь дом, всё что необходимо – к Вашим услугам. И если мои скромные способности могут пригодиться, я сию же минуту готова выполнять Ваши распоряжения. Я не сразу понял, что меня удивило в ней, и только когда она заговорила снова, осознал что голос, которым произносятся слова, отличается от всего, что я слышал ранее. Этот голос проникал куда-то вовнутрь, очень глубоко в сознание, вызывая приятную расслабленность в теле и желание сесть поудобнее в мягком кресле и слушать, слушать и слушать. Анализ собственных ощущений занял у меня доли секунды и добавил ещё одну загадку к тем, которыми был так наполнен мой текущий день. Войдя в дом, мы оказались в достаточно просторной гостиной, из которой, по-видимому, можно было попасть еще в две комнаты. Быстро пройдя вперед, Ингретта отворила одну из дверей, предлагая мне пройти за ней. - Укладывайте юношу сюда, - проговорила она, и у меня опять возникло ощущение, что я слышу очаровательную колыбельную. – Ему здесь будет спокойно и удобно, - продолжала она, убирая с большой деревянной кровати покрывало, и открывая при этом белоснежную постель. - Прошу Вас, милая Ингретта, присмотреть за молодым человеком, пока Кастанда пришлет людей, которые доставят его в больницу, - проговорил И. – Астал чувствует себя уже достаточно хорошо и я спокойно могу оставить его у Вас, однако, прошу проследить за тем, чтобы он оставался в постели и поменьше двигался, так как, в силу своей скромности, он может попытаться пойти в больницу сам. - Все будет исполнено в точности, Учитель, - сказала Ингретта и, придвинув маленькое плетеное кресло к изголовью кровати, расположилась в нем. - Вечером мы с Лёвушкой зайдем к вам, - прощаясь с Ингреттой, сказал И., - у вас будет возможность познакомиться ближе и обсудить интересующие вопросы. В ответ Ингретта улыбнулась и, помахав нам рукой, сказала, что с радостью ждёт нас в любое время суток. Выйдя из дома, мы пошли по дорожке, ведущей к скалам. Солнце было уже высоко, однако до полудня ещё оставалось достаточно времени. - Сейчас мы идем в наши комнаты, - отвечая на не заданный мной вопрос, сказал И., - там я отдам все необходимые распоряжения Кастанде, мы примем душ и поспим до обеда. А после обеда я расскажу о том, чем тебе предстоит заняться в ближайшие дни. - Очень хорошо,- ответил я, стараясь запомнить дорогу, так как эта часть общины мне казалась незнакомой. И опять я, как бы вскользь, отметил, что наш диалог произошел в полной тишине. Достаточно быстро мы преодолели расстояние, отделяющее нас от равнины, на которой и располагалась та часть общины, куда мы направлялись. Я всё время наблюдал за окружающим новым для себя способом, поэтому четко представлял, где находится наш дом и как к нему идти. Более того, я не только видел его, хотя он был еще достаточно далеко и скрывался за высокими деревьями, но и знал дорогу к нему. Да, да, я именно знал дорогу, и это было для меня очередным открытием. Я, почему-то, наполнился радостью и энергией, мне захотелось всё больше и больше познавать новые, удивительные свойства своей психики. И. шел рядом и, зная что происходит со мной, тактично молчал. Вдруг, коснувшись рукой моего плеча, он сказал: - Я знаю, Лёвушка, как тебе хочется увидеть брата, но ты, дав обет послушания и узнав о том когда ваша встреча возможна, всё то время, которое мы провели вместе таил это желание в себе. Сейчас настал момент, когда ты, открывая в себе новые способности, можешь по своему желанию увидеть любого человека, живущего на Земле так, как ты видел ранее Флорентийца и Али. Это требует определенных навыков и затрат энергии. Если хочешь, в один из вечеров мы вместе можем сделать это. Мой восторг был неописуем. Мало того, что любое совместное действие с моим дорогим И. было для меня радостью, так в результате этого действия, я ещё и увижу моего милого Николая. Я был настолько возбужден этой возможностью, что буквально завалил И. вопросами о том, что да как будет происходить. Ласково улыбаясь, он отвечал мне и я понял, что наш путь завершен, только тогда, когда мы остановились у двери моей комнаты. - Теперь Лёвушка, - наиграно сурово сказал И., при этом в его глазах играли искорки юмора, - если хочешь чтобы то, о чем мы с тобой проговорили всю дорогу, стало реальностью, ты должен в точности выполнить все мои указания. - Всё что угодно Учитель, - в тон ему ответил я, подобострастно сложив руки пред грудью и покорно опустив голову. - Тебе надлежит беспрекословно подчиниться этому мастеру массажа и щетки, а затем лечь спать до обеда,- продолжая играть роль назидательного учителя, строго говорил И. С этими словами он повернул меня к улыбающемуся Яссе, который ожидал у открытой двери. Я чувствовал себя бодрым и сильным, но когда после принятой ванны и массажа коснулся подушки, заснул мгновенно. Проснувшись через три часа от аккуратного прикосновения того же Яссы, я сразу и не понял, спал ли я, потому, что у меня было ощущение, что я просто закрыл и открыл глаза. Одним резким движением я подбросил своё более чем крупное тело с кровати и ощутил невероятную лёгкость и пластичность своих движений. Быстро приняв душ, и надев белоснежные свободные одежды я подвязал свои сандалии и вышел в коридор, где встретил И., направлявшегося к обеду. - Вижу ты бодр и весел, - оценивающе глядя на меня, сказал он. - Да, - ответил я, - но как-то странно всё происходит в последнее время. Сначала мне вовсе не хотелось спать, однако, только коснувшись подушки, я как будто провалился куда-то, а когда проснулся, то у меня было ощущение, что я закрыл и открыл глаза за какое-то мгновенье, причем сейчас я чувствую себя бодрым и полным сил, несмотря на кратковременность отдыха. - Это естественный процесс перестройки твоей нервной системы и всего организма в целом, - взяв меня под руку и двинувшись в сторону столовой, ответил И., - более двух суток ты провел на ногах, при этом всё время был в высшей степени внимателен и сконцентрирован на текущем моменте. Твой возросший потенциал позволяет действовать так, сохраняя при этом способность активно и эффективно нести свой труд. При этом, твой организм в состоянии использовать даже столь малый промежуток времени, как эти несколько часов, для полного восстановления физических кондиций. Так, беседуя о моей скромной персоне и её чудесных превращениях, мы вошли в столовую. Последний раз я был здесь почти три года назад, но ощущение того, что это было только вчера, оказалось настолько реальным, что я невольно начал искать глазами своих друзей, с которыми мы тогда разделяли трапезу и обменивались впечатлениями в минуты ожидания перед подачей и переменой блюд. Здесь действительно всё было также как и раньше, только за столами сидели люди, которых я видел впервые. Они же, очевидно, все хорошо знали И., так как улыбались, приветствуя его и всячески выказывая своё уважение. Ожидавший у входа Кастанда, проводил нас к столу и указал наши места, почтительно поклонившись И. и мне. Проходя, мы улыбались и приветствовали легкими поклонами людей уже находившихся в столовой, а они, в свою очередь, приветствовали нас. - Сейчас Лёвушка, тебя ждет маленький сюрприз, - лукаво улыбнувшись, сказал И. Стол был пуст и мы, заняв места, в очередной раз испытали на себе гостеприимство Али-Мории. Перед нами стояли искусно сложенные салфетки из очень тонкой ткани серебристо-белого цвета. Они напомнили мне экзотические цветы, виденные ранее в верхних, как я их называл частях общины. Внутри своей салфетки я увидел удивительной красоты цветок нежно желтого цвета, вырезанный из какого-то материала, напоминающего камень. Однако взяв его в руки, я ощутил тепло и наполненность жизненной энергией, что действительно вызвало во мне удивление, так как я всё-таки ожидал почувствовать прохладу камня. - Это очень редкий минерал, который иногда находят в здешних горах и это его естественный вид, - сказал И., - уникальность его состоит в том, что он несет в себе энергию жизни и человек чистый духом и помыслами всегда может почерпнуть от него столько этой энергии, сколько ему нужно. Прими его от Али и храни бережно, как реликвию. Наступит момент, когда он сослужит тебе службу. Спрятав подарок в карман, я мысленно обратился со словами благодарности к Али и передо мной тут же возник его величественный образ. - Будь целостен и верен, - произнес он, - тебе предстоят испытания, но когда ты действуешь, движимый желанием помогать людям, нести им добро и свет, тебе всегда сопутствует удача. Та огромная семья, в которую ты вошел, сделав свой осознанный выбор, всегда с тобой, и ты всегда найдешь в ней помощь и поддержку. Посети мою белую комнату и возьми там то, что откроет тебе новые горизонты самопознания. Всё что я описал, произошло за какое-то мгновенье. Образ Али исчез, а я в очередной раз понял, что те ощущения дрожи в теле и кратковременная потеря ориентации, которые раньше всегда сопровождали подобные явления, отсутствуют. Я был «здесь и сейчас», контролировал всё, что происходило вокруг, и физически чувствовал себя прекрасно. Я взглянул на И., который, как я был уверен, знал о происшедшем со мной. - В комнате Али ты всё поймешь, - сказал он, ласково улыбнувшись мне. В этот момент в зал зашла группа людей, которая сразу привлекла к себе внимание. Первым шел высокий мужчина средних лет в изящном европейском костюме с густой шевелюрой каштановых волос. Его стройная, несколько худощавая фигура возвышалась над всей процессией и показалась мне знакомой. Он был окружен группой, состоявшей из четырех молодых женщин, очень интенсивно доказывающих что-то, и двух мужчин, следовавших чуть сзади, так как они, по-видимому, уступили дамам право атаковать своими тирадами высокого джентльмена. Один из мужчин был среднего роста, чуть полноват и на вид ему можно было дать лет тридцать пять – сорок, второй был существенно моложе первого, намного выше его ростом, и имел атлетическое сложение, что было заметно даже под просторными одеждами. Женщин следует описать отдельно. Первой обращала на себя внимание брюнетка средних лет с изящной фигурой, правильными, строгими чертами лица. Её волосы были просто зачесаны назад и собраны на затылке в кольцо. При этом, а может быть и в силу такого простого изящества, она производила впечатление натуры сильной и цельной. Ещё две её спутницы были молоды и весьма привлекательны. Каштановые, вьющиеся волосы у обеих, и весьма заметное сходство черт, позволяло предполагать их близкое родство. Интересы обеих девушек, по-видимому, лежали в плоскости естественных наук, потому что я заметил в их руках книги по географии и зоологии. Четвертой была совсем юная девушка, скорее девочка. На вид ей было менее пятнадцати лет. Её милое личико выражало такой живой интерес к происходящему, что это вызывало умиление, так как трудно было представить, что она может быть активной участницей этого научного спора.
star: В этот момент все вошедшие, наконец, заметили где они находятся, и как-то враз замолчали. Первой нас, а точнее И., заметила юная леди. Забыв обо всех приличиях, она бросилась вперед и повисла на шее, успевшего встать И. - Как я рада видеть Вас дорогой Учитель, - практически пропела она и свет так и струился из её глаз. Я ощутил такую мощную эманацию любви и радости, что мне вспомнилась беседка, заложенная в обители матери Анны и те энергии, которые исходили от неё к людям, участвовавшим в её открытии. Это были очень приятные ощущения, и я сразу же проникся любовью к этому волшебному существу. Как оказалось позднее, это чудесное дитя, вызывало подобные чувства практически у каждого, с кем ей доводилось встречаться. - Я тоже очень рад видеть тебя, дитя моё, - ласково улыбаясь и нежно поглаживая её золотистые локоны, ответил И. - Мне бы очень хотелось обедать вместе с Вами, - залпом выпалила она, а затем, слегка замявшись и чуть покраснев, добавила уже ровным голосом, в котором всё-таки слышались нотки волнения, - если это, конечно, соответствует Вашим планам, и если Вы позволите присоединиться и моим друзьям, так как мы всегда кушаем вместе. Её смущение и учтивый тон вызвали улыбки на лицах всех присутствовавших. - Конечно, вы можете присоединиться к нам, ведь этот стол достаточно вместителен. Кроме того, у меня есть повод представить вам моего друга Лёвушку, с которым пока знаком лишь профессор. Только сейчас я узнал в этом человеке профессора Зальцмана, с которым мне довелось познакомиться перед самым отъездом в дальние общины. Годы, проведенные здесь, очень благотворно отразились на нем. Но, намного более важными были изменения его внутреннего, духовного мира, нежели физического тела. Каким-то образом я понял, что в его мировоззрении произошел колоссальный переворот и предо мной стоит уже совершенно иной человек. Глядя на меня, он, очевидно, пытался вспомнить кто же я такой, и только когда И. назвал моё имя, на его лице появилось выражение радости и недоумения одновременно. - Позвольте доктор И., уж не хотите ли Вы сказать, что тот «Голиаф», который так учтиво сопровождал меня в первые дни моего пребывания здесь, за это время превратился в настоящего «Титана». С этими словами Зальцман направился ко мне и очень интенсивно пожал мою руку. В этот момент я обратил внимание на то, что я действительно почти на голову выше профессора, который сам обладал достаточно приличным ростом, и в два раза шире его в плечах. - Мария, Хелен, Розалина, - по очереди представились женщины, предварительно отдав поклон И. - Хелен и Розалина родные сестры, а это очаровательное существо зовут Ольгой, - выдвигая вперед «Златовласку», как я успел окрестить её за цвет и сияние волос, сказала Мария по праву старшинства взявшая на себя инициативу знакомства. - А Вы тот самый Лёвушка?! – воскликнула Ольга и её излучавшие радость глаза округлились, а на лице сменяя друг друга, промелькнули удивление, смешанное с недоверием, надежда и опять радость. Все это произошло за считанные мгновенья, но я каким-то образом душой ощутил близость этой девочки, будто бы встретился с родным человеком. Я отвлекся от этих мыслей, потому что И. знакомил меня с подошедшими мужчинами. - Игорь Строков, - представился «атлет», и его рукопожатие подтвердило недюжинную силу этого человека. - Джеймс Паркаттер, - поклонившись, протянул руку его спутник и в этом рукопожатии я ощутил силу не столько физическую, сколько силу цельной натуры, несущей в себе мир и бесстрашие, любовь и радость, которые он готов пролить каждому встречному, думая о нем и забывая о себе. Мы сели за стол и буквально сразу к нам подвезли столик с кушаньями, с которого я не взял себе ничего, ожидая фруктов. - Не может быть, чтобы человек с таким телосложением страдал отсутствием аппетита, - сказала Розалина обращаясь к сестре, но краем глаза поглядывая на меня. И хотя она говорила достаточно тихо, все сидящие за столом обратили внимание на отсутствие на моём приборе пищи. - Мы с Лёвушкой совсем недавно проделали весьма утомительное путешествие по пустыне. И когда вы сами опробуете на себе все прелести путешествия на мехари, вы поймете, почему в первое время после него человеку хочется лёгкой пищи и в весьма ограниченном количестве, - лукаво улыбаясь, сказал И., выручив меня в той оплошности, которую я допустил, забыв о его предупреждении по этому поводу. Я мысленно поблагодарил своего дорогого Учителя и весьма повеселил наших сотрапезников рассказом о своем первом опыте наездника. Дождавшись фруктов и напитков, я взял их себе достаточно, чтобы избежать повторных вопросов по этому поводу. Протекая в размеренном ритме, наша трапеза позволила мне не только удовлетворить свой весьма скромный аппетит, но и составить представление о тех, кому я был только что представлен. Как-то само собой у меня получилось понять, что Мария выдающийся ученый, имеющий большой вес в современной европейской науке, Хелен и Розалина, несмотря на свою молодость повидали много чего в разных частях Земли, причем под непосредственным руководством Джеймса Паркаттера, который в свою очередь являлся естествоиспытателем мирового уровня и пользовался заслуженным уважением не только у себя на родине в Америке, но и в европейских учёных кругах. Игорь Строков несомненно был талантливым танцором, так как все его движения были наполнены грацией идеальной координации. Что же касается Ольги, то здесь я потерялся в догадках. С одной стороны я воспринимал её как часть себя, настолько созвучны были мне эманации радости и любви, источаемые этим удивительным ребенком, с другой стороны я чувствовал по отношению к ней, практически неведомую мне любовь сына к матери. Сегодня у тебя день загадок, - услышал я в своей голове ласковый и шутливый одновременно голос моего дорогого Учителя, - потерпи до вечера и твоё любопытство будет полностью удовлетворено. - Я слышу это уже в который раз за последнее время, и заметьте, мой дорогой И. проявляю максимум терпения и послушания, - в тон ему ответил я, - и поэтому Вы уж постарайтесь вечером, чтобы голод моего любопытства был удовлетворен сполна, иначе Вам не отделаться от меня во всю ночь. Завершив этот безмолвный диалог, мы обменялись с И. улыбками и вышли из-за стола. Сию же минуту рядом со мной оказалась Ольга, которая заговорщически поглядывая вокруг, быстро зашептала мне: - Милый Лёвушка, Вы позволите мне называть Вас так? Учитель Али говорил мне, что наступит день, когда в общину приедет человек, которого будут звать так, как зовут Вас. И этот человек проведет меня в его белую комнату. Скажите мне, миленький Лёвушка, это Вы или не Вы. Её светящиеся надеждой глаза и умоляющие интонации голоса выдавали такое неуёмное желание попасть в заветную комнату и при этом так подчеркивали, что рядом со мной чистый и наивный ребенок, что я сдержал своё желание рассмеяться в ответ на этот вопрос, и лишь улыбнувшись, также заговорщически ответил: - То, что я Лёвушка у меня не вызывает никаких сомнений, тот ли я Лёвушка, это покажет время, но вот в чем я уверен точно, так это в том, что если Учитель Али обещал Вам, что именно Лёвушка проводит Вас в его комнату, то так тому и быть, причем всенепременно. - Не знаю почему, - продолжала щебетать девочка, идя рядом со мной, - но я сразу почувствовала к Вам какое-то прежде неизвестное мне чувство и, наверное, придется просить Учителя И. объяснить мне, что всё это значит. - Должен Вам признаться, что и у меня возникло удивительное восприятие Вас, как человека, которого я знаю очень-очень давно, и у меня также возникло желание задать И. вопрос по этому поводу. Но, по-видимому, это будет уместно сделать чуть позже, так как он уже зовет меня к одному очень важному делу, - сказал я, заметив, что И. подал мне знак следовать за ним. Я уже собирался проститься со своими новыми знакомыми и следовать за И., как Ольга ухватив меня за руку начала просить: - Возьмите меня с собой, ну пожалуйста, я буду вести себя тихо-тихо и делать всё, что Вы скажете, мне так не хочется расставаться с Вами, что я согласна на самое суровое послушание, только бы Вы согласились. - Милая девочка, - ласково погладив её замечательные волосы, нежно проговорил я, - дело, в котором меня зовет Учитель не моё, но его и только он может решить кому, когда и как следовать за ним. Уверен, что мы встретимся с Вами в ближайшее время, и буду надеяться на то, что я именно тот Лёвушка, которого Вы так ждали. Не успел я закончить, как за нашими спинами раздался неподражаемый по своей доброте и ласковости голос И., как всегда незаметно подошедшего к нам. - Милое моё дитя, - сказал он, положив свою руку на её золотистую головку, - вспомни, чему учил тебя Али. Ты же знаешь, что иное дело, совершенное под влиянием душевного порыва, вопреки указанию Учителя, может перечеркнуть труд многих воплощений, и именно для того, чтобы избежать подобных случаев, ученик присягает в беспрекословном послушании Учителю. - Я всё это знаю и помню, но для меня такое счастье находиться рядом с Учителем Али и с Вами, а сейчас, по непонятной мне причине, и с Лёвушкой, что я посмела обратится с такой просьбой. Простите, что я задержала Вас в Ваших делах, дорогой Учитель, - очень серьезно и даже как-то повзрослев, сказала Ольга, - я сейчас же отправляюсь по тем делам, которые были мне указаны ранее и буду с благоговением ждать того момента, когда смогу опять видеть вас. - Этот момент наступит очень скоро, моя дорогая, уже завтра может сбыться твоё заветное желание, но может превращается в будет только тогда, когда сам человек прилагает к этому силы и приближает это будет своим действием. Иди и выполни порученное тебе до конца, а завтра я сообщу тебе, насколько возможно твоё посещение комнаты Али, и чтобы тебе было легче и радостней приступить к действию, скажу тебе что это именно тот Лёвушка, которого ты так ждала, - ласково улыбнувшись светящейся радостью Ольге, закончил И. Простившись со всеми нашими сотрапезниками, мы с И. направились вглубь парка, и по вновь открывающимся мне путям, приблизительно через полчаса, оказались возле библиотеки, в которой, в своё время, Никито встретился с племянницами. Миновав её, мы прошли по алее ведущей к оранжевому дому И. Как и в прошлый раз нас встретили белый павлин и пожилой человек в оранжевой чалме и восточной одежде. Он показал нам дорогу и через несколько минут мы оказались перед мраморной купальней, в которой было две кабинки. И. указал мне мою и, выйдя из неё чистым и освеженным, я нашел вместо своей, белые одежды и оранжевый хитон из такой же ткани, похожей на замшу, как я видел на И. в моменты выполнения им важной и священной работы. Выйдя из купальни я нашел И. уже ожидавшего меня в точно таком же наряде. Подойдя к дому, мы поднялись по ступеням наверх. И если в прошлое своё посещение этого чудесного места, мне требовалась помощь самого И., то сейчас я вошел легко, испытывая лишь благоговение перед местом труда моего любимого Учителя. Сразу же мне бросилась в глаза горящая оранжевым цветом надпись на орнаменте над входной дверью на языке пали: Идущий путем Радости, неси её каждому встречному как дар сердца своего и Великой Матери. Ибо Радость твоя - есть сила, помогающая встречному увидеть радость в себе и поверить в себя, и в Бога в себе. Первая надпись погасла и чуть ниже появилась вторая: Всегда ищи в себе силу, чтобы пролить Свет вокруг себя. Где бы ты ни оказался, в каких бы самых трудных обстоятельствах простого дня ты ни был, помни – ты Свет и через тебя Свет, и тогда вокруг тебя Свет. И эта надпись погасла, а ещё ниже зажглась третья надпись: Если ты верен до конца, ты всегда в семье Света. Ибо когда ты верен, ты един с Единым, и Единый в тебе, как во всём Светлом Братстве и всё Светлое Братство в тебе, как в Едином. Погасла и третья надпись, а у меня появилось ощущение того, что сейчас рядом со мной и И., и Флорентиец, и Али, и Николай, и Франциск, и Раданда, и мать Анна, и Андреева, и многие другие, дорогие и близкие мне люди, которые в последнее время вошли в моё безгранично расширившееся сердце, и находятся в нем, несмотря на время и пространство разделяющее нас. Каким-то сверхъестественным образом я осознавал их присутствие и поддержку, оказываемую мне. Я ощущал их любовь и посылал им в ответ переполнявшие меня чувства радости, любви и мира сердца. При этом, чем больше я отдавал, тем спокойнее, ровнее и увереннее чувствовал себя. На моё плечо ласково легла рука И. всё это время стоявшего рядом, и как я понимал, знавшего обо всем, что творилось во мне. Вся его фигура светилась и я опять видел рядом с собой богочеловека. - Только что ты на себе ощутил истинность утверждения, «Давая, мы обретаем», - мягким, полным любви и заботы голосом проговорил он. – Только тот, кто с радостью отдает людям то, чем обладает, получает возможность развиваться и обретать новое, раскрываться в своём духовном и творческом росте, созидать и приумножать созданное. Ибо отдавший освобождает место для нового, открывает путь свежим потокам, несущим ему ранее неведомое и расцветающее в нём на благодатной почве Радости и Любви к Жизни. Тот же, кто получив талант, знания или материальные блага пытается использовать их только для того чтобы поставить себя выше других, показать им свою важность и значимость, иссушает посланные ему семена роста и развития своими страхами и эгоизмом, жадностью и озлобленностью. Неся в себе засыхающие ростки Вечного данные ему для развития, он ставит им подпорки, пытается раскрасить яркими красками, но это ничего не дает, потому что он сам своими чувствами и эмоциями лишает их жизненной силы. А когда они полностью погибают, он начинает искать причины этого вовне, обвиняя людей и судьбу в том, что он потерял всё, чем обладал. Тебе, Лёвушка, дан редкий дар пробуждать своим творчеством в людях те качества, которые помогут им осознавать себя активными участниками творческой деятельности Жизни. Сейчас в комнате моего сотрудничества с Санаткумарой ты узнаешь то, что позволит тебе раскрыть этот дар в себе в полной мере. Войди же сюда с намерением отдавать весь свой талант и всего себя людям, для которых ты будешь жить свой простой день труда в Любви, Радости, Мире Сердца и Безстрашии. С этими словами И. отворил дверь и ввел меня в священное место своего векового труда. Мы прошли мимо мраморных столов оранжевого цвета, в одном из которых в прошлое своё посещение этой комнаты я видел жертвенник с жидким огнем, и остановились перед большой, очень древней по виду дверью из материала, напоминавшего дерево и камень одновременно. И., встав на колени, запел гимн на неизвестном мне языке, я же коленопреклоненный за его спиной в очередной раз испытывал блаженство единения с моим дорогим другом и Учителем, который включил меня в сферу своей Любви и Радости, вознося славословие Вечной Жизни. Закончив, И. встал и, подняв меня с колен, открыл дверь. Так же как и в лаборатории Владык Мощи по периметру двери загорелся огонь, но только оранжевого цвета, а на полу проявилась огненная надпись: Входя сюда, начни свой труд сотворчества со мной в Радости. Неси слово моё в своём трудовом дне просто. В каждом к кому это слово обращено, зри меня. Каждому в ком увидишь сомненье и уныние, скорбь и страх Пролей Любовь мою полною мерой. Но сотворить со мной можешь только тогда, когда всё личное оставлено за порогом места твоего труда. Если в верности своей готов стать сотрудником моим, входи храбро и действуй! Читая эти слова, я видел светлый образ Санаткумары, ощущал всю его Любовь и величие, ибо осознал, что и в этом обращении мне оставлено право самостоятельно делать свой выбор, принимать решение по велению моего сердца. Находясь в состоянии восторга и осознавая себя в этот миг тружеником Живого Неба и Живой Земли одновременно, громко и уверенно сказав «Да!», я сделал шаг вперед и погрузился в состояние блаженства. И. подвел меня к большому столу, сделанному из темно-коричневого дерева и благоухающего также как лестница, ведущая в комнату И. в доме с библиотекой. На столе, сложенными в определенном порядке, лежали семь пергаментов, очень древних и вызывающих трепетное благоговение. - Открой всё, что уместно для тебя в указанном порядке,- голосом торжественным и очень ласковым одновременно сказал мне И., - когда будет нужно, я приду за тобой. Я погрузился в работу и оторвался от неё только тогда, когда, отложив последний пергамент, увидел моего несравненного друга стоящим рядом. Его улыбку и струящуюся Любовь невозможно описать словами. Взяв меня под руку, И. помог мне встать, так как оказалось, что это действие для меня в настоящий момент связано с определенными сложностями. Вложив мне в рот трехцветную пилюлю, он проводил меня в купальню, где я попал в руки моего дорогого Яссы. После его чудесного массажа и душа, переодевшись в обычные одежды, я опять почувствовал себя полным сил и энергии. Из купальни И. повел меня новыми дорожками, которые в итоге привели нас к нашему дому. По пути он прояснил мне ситуацию, так как оказалось, что я провел в его чудесной комнате почти двое суток. - Обстоятельства, Лёвушка, складываются таким образом, что тебе пришлось выполнить работу, рассчитанную на пять дней, менее чем за двое суток. Именно этим и объясняется то, что тебе было так тяжело покинуть мою комнату. С Франциском всё в порядке и мы с тобой посетим его сегодня, - как обычно ответил И. на не заданный мною вопрос, - и все иные обязательства, взятые нами, я, конечно же, выполнил, принеся от твоего имени извинения всем, с кем ты должен был встретиться. Сейчас мы пообедаем с тобой отдельно ото всех, и я отвечу на те вопросы, которые возникли у тебя с момента нашего приезда сюда. Продолжая разговор, мы подошли к белой беседке, в которой был сервирован легкий обед на двоих, состоявший из фруктов и ароматного кофе, который с каждым глотком наполнял меня бодростью и желанием действовать. Итак, - начал И., когда первая порция пищи была принята нами и мы перешли к кофе, - причины того, что произошло с братом Франциском я объяснил тебе ранее, однако тебе следует знать больше об этой истории, так как ты можешь быть непосредственным участником её продолжения. Ребенок, спасенный Франциском, был вызван в воплощение магическим ритуалом, проведенным колдуном, к которому обратилась его мать. Эта великая сущность должна была прийти на Землю значительно позже и принести человечеству много важных открытий. Однако, эгоистические действия женщины, с которой эта сущность связана кармически, привели к тому развитию событий, свидетелями которых мы стали. Сейчас несчастная мать находится на пути к Тайной Общине, где она будет надежно укрыта от секты темных оккультистов, к которой принадлежит колдун. Тебе же Лёвушка, предстоит доставить ребенка в дом сэра Уоми, где и пройдет его жизнь до совершеннолетия. Ты должен понимать, что люди, приложившие столько усилий для того, чтобы заполучить в свои руки это светлое существо, будут пытаться вернуть утраченный шанс и постараются перехватить его при первой же возможности. Поэтому я спрашиваю тебя, готов ли ты взять на себя эту обязанность. Воздержись от быстрого ответа и дай его только в том случае, если чувствуешь в себе в полной мере безстрашие и мир сердца, если в тебе отсутствует суждение и восприятие этих событий, как дела личного. Только в этом случае ты сможешь выполнить порученное дело так, чтобы сохранить те энергии Любви и Радости, которые раскрыл в себе в последнее время. Также, с тобой поедет брат Астал – юноша, которого мы оставили у сестры Ингретты. Он своим поступком уже начал возвращать мальчику свой вековой долг и жизнь рядом с ним у сэра Уоми позволит обоим развязать древнюю карму, раскрыв тем самым новые потенциальные возможности для каждого из них уже в этом воплощении. Ещё одной твоей спутницей будет сестра милосердия Алдаз, которую ты вероятно помнишь. Что касается сестры Ингретты, которая поразила тебя своим голосом. С ней тебя связывает труд в веках и эта связь позволит вам помочь Ольге, которая произвела на тебя такое сильное впечатление. Те чувства, которые ты испытал к ней, обусловлены тем, что в одном из своих самых счастливых воплощений вы были сыном и матерью, которые смогли расширить свою любовь друг к другу за рамки общепринятых в то время для людей отношений, раскрыв для себя понятие любви безусловной. Теперь, ты вместе с сестрой Ингреттой можешь выступить поручителем для Ольги при введении её в новую ступень ученичества, как не так давно за тебя поручительствовали Никито и Зейхед. Естественно это должен быть твой добровольный выбор. Но вот в чем у тебя выбора нет, так это в том, что твоя встреча с Ольгой сегодня практически предрешена, потому что она охотится за тобой, как это некогда делал Эта в общине Раданды, - смеясь сказал И., указывая мне на дивный куст сирени, за которым просматривалось белое платье и золотые кудри маленькой шпионки, следившей за первейшей возможностью приблизиться к нам. - О деталях путешествия мы поговорим позже и в присутствии Яссы и Никито.
star: Поднявшись с кресел, мы вышли из беседки, и И. нарочито громко сказал: - Сейчас Лёвушка у тебя есть свободное время, но через час я жду тебя в своей комнате, так как обязанностей моего секретаря с тебя никто не снимал. Лукаво улыбнувшись, он пошел по дорожке, уводившей его в противоположную от куста сирени сторону. Как только его силуэт скрылся за первым поворотом, на дорожке появилась Ольга. Как она была прекрасна. В ореоле золотых волос её лицо с правильными, тонкими чертами, на котором двумя голубыми озерами выделялись глаза, придавало ей сходство с ангелом, а простая белая одежда только подчеркивала её сияние, что заставляло искать за спиной крылья. Ко мне шёл такой мощный поток эманаций Любви и Радости, что с благодарностью приняв их своё сердце, я почувствовал себя почти также как в Часовне Великой Матери. Я обратился к ней с мольбой пролить через меня этому чудесному ребенку то количество энергий Радости и Любви, которое позволит решить все задачи стоящие перед ней в этом воплощении. По-видимому, моё обращение было услышано, потому, что не дойдя до меня нескольких шагов, девочка остановилась и с удивлением посмотрев на меня, сказала: - Лёвушка, только что я стояла и думала как мне обратиться к Вам, чтобы просить уделить мне некоторое время, при этом мне было совестно отрывать Вас от тех дел, что поручены Вам Учителем И. А сейчас я чувствую, что нет человека, с которым мне было бы проще говорить, чем с Вами. И хотя я видела Вас только однажды, у меня такое ощущение, что я знаю вас очень, очень давно и ближе Вас у меня нет ни единого человека. За исключением Учителя И. и Учителя Али конечно, - после некоторой паузы и чуть покраснев, проговорила она. - И ещё, я никому и никогда такого не говорила, - окончательно смутившись, почти прошептала Ольга. В несколько шагов преодолев разделявшее нас расстояние, я нежно обнял её за плечи, и какая-то дрожь пробежала по нашим телам в этот момент, а затем, обняв меня совершенно по-детски, Ольга прижалась ко мне изо всех своих сил. Из её глаз так и лилась Звучащая Радость. В этот момент мне вспомнилось как я, будучи в её возрасте, вот так же прижимался к брату-отцу и чувствовал такое умиротворение, как будто в мире вообще больше ничего не существовало. В тот же момент я очень явно увидел Николая и направил ему бурлившие во мне любовь и радость. Он улыбнулся, помахал мне рукой, и я ощутил его ответную любовь настолько явственно, как будто он крепко обнял меня. То, что я так долго описываю, произошло в считанные секунды, и я понял насколько расширились мои психические возможности, так как я чувствовал себя великолепно и никаких побочных эффектов, сопутствовавших подобным видениям в недалеком прошлом, не ощущал. Мы шли с Ольгой по дорожке в тени вековых деревьев и она рассказала мне о том, как её семья погибла при крушении судна во время морского путешествия, как спасенная из морской пучины, она маленьким ребенком оказалась потерянной в чужой стране, как её спас Ананда от шайки портовых воров, которые хотели использовать её в своих темных делишках, как она росла и училась в Венгерском замке его дяди князя Санжера, и как недавно Учитель Али привез её сюда. В этом рассказе меня поразило то, что эта девочка, практически ребенок, рассказывая мне о том, что большинство людей назвали бы горестями, проявляла полное осознание уместности всех событий, происходивших с ней. Она рассматривала их с позиции взаимосвязи причины и следствия, и собственной ответственности за выбор, сделанный в этой жизни. В свою очередь я вкратце рассказал ей историю своей жизни. Так, в беседе, мы даже не заметили, как пролетел отведенный мне И. час и как мы оказались под его балконом. Поэтому, когда он окликнул нас сверху, мы на какое-то мгновение растерялись. - Вот тебе Лёвушка и тебе Ольга урок как нужно быть «здесь и сейчас» при любых обстоятельствах жизни, чтобы полностью и вовремя выполнять взятые на себя обязательства, - смеясь, проговорил он, при этом окутывая нас своей любовью, которую мы оба ощутили физически. - Прошу прощения, дорогой Учитель И. – извиняющимся тоном сказала Ольга, - это я заговорила Лёвушку, а он настолько учтив, что не нашел возможным перебить меня, и в результате чуть не нарушил Ваше распоряжение. - Ну если бы у каждого человека был такой защитник как ты, моя дорогая, - смеясь сказал И., - то обвинителям вообще нечего было бы делать на Земле. Поднимайтесь вдвоём ко мне, - продолжил он уже более серьезным тоном, - нам кое-что нужно обсудить вместе. Через несколько минут мы вошли к нему в комнату. Указав нам на кресла, И. расположился таким образом, чтобы мы с Ольгой, видя его, могли свободно наблюдать и друг друга. - Ну что, друг мой Лёвушка, готов ли ты опять взять на себя труд проводника в белую комнату Али? – улыбаясь, спросил он. - Я готов взять на себя любой труд, указанный Вами, мой дорогой Учитель, и задавая этот вопрос, Вы заранее знали ответ, - более чем серьёзно ответил я, понимая насколько важен мой ответ Ольге. - Мой вопрос не пустая формальность и обусловлен в первую очередь тем, что давая своё согласие, ты принимаешь на себя большую ответственность. Поэтому твой выбор должен быть сделан осознанно, - уже серьезно сказал И., глядя одновременно на нас обоих. - Готова ли ты Ольга, совершенно осознанно и с полной ответственностью дать ответ на вопрос, поставленный мною тебе три дня назад? – так же серьёзно задал он вопрос Ольге. - Да, Учитель, - как-то собравшись и даже как будто повзрослев, ответила она, - я готова принять обет послушания, если Вы считаете возможным принять меня в число Ваших учеников. - Хорошо, - сказал И., - в таком случае, дорогие мои дети, завтрашний день будет для вас обоих очень значимым. Он откроет вам кое-что, что удивит и порадует вас одновременно. А сейчас моя дорогая девочка, иди к себе и закончи тот труд, который был поручен тебе, и до сих пор выполнен лишь частично. Затем, приняв душ, ложись спать, и это твой первый урок послушания от меня, - нежно обняв, и поглаживая по волосам прильнувшую к нему Ольгу, проговорил И., и такая любовь лилась от него, что оба они как бы оказались внутри светящегося шара, находится рядом с которым, можно было бы вечность. По очереди поклонившись нам обоим и попрощавшись, Ольга отправилась выполнять порученное ей И. «послушание», как она сама обозначила своё задание. - Ну что же, - сказал И. когда дверь за Ольгой закрылась, – будь добр, Лёвушка, разбери эту стопку писем и подготовь ответы на те, которые тебе покажутся входящими в сферу твоей компетенции, а затем мы пойдем с тобой к Франциску и Ингретте. Я немедленно приступил к порученному мне делу и закончив, с удивлением заметил что за окном уже опустились сумерки. Подойдя к окну, я открыл его и залюбовался представшим передо мной видом. Солнце, садившееся за горный кряж, освещало последними лучами вековые деревья, которые под порывами теплого ветра походили на великанов стремящихся обнять друг друга. Вся долина начинала наполняться огоньками домов, в которые возвращались после своего трудового дня их обитатели. Чудесный аромат распустившихся вечером фиалок заполнил всю комнату, и я как раньше позволил себе уйти в мысли о постоянном творческом движении жизни, которое прекрасно во всех своих проявлениях. В какое-то мгновение я вдруг ощутил себя в лаборатории Владыки Главы и понял, что опять вижу труд стихии Земли, всех её тружеников. Я видел их труд каждое текущее мгновение, и начал осознавать, что могу с ними взаимодействовать. Я понял, что и они видят меня и готовы со-творить со мной, если мой труд будет побужден любовью к Жизни и чистыми помыслами. Я ощутил рядом с собой Владыку Главу и понял, что именно его помощь позволяет мне понимать язык этих чудесных тружеников. Я видел, как взаимодействует песок и камень, лежащий на нем, с деревом, выросшим на скале в таких суровых условиях, несмотря ни на что, и понял предназначение каждого из них в этом вечном движении мироздания. Каким-то образом я ощутил, что всё происходящее на Земле подчинено одной цели – дать людям, проходящим в воплощениях свои жизненные уроки, всё необходимое для наиболее лёгкого и комфортного решения всех стоящих пред ними задач. Такую возможность имеет каждый, но люди своими страхами и предрассудками сами создают стены, отделяющие их от этих возможностей. Каждое брошенное вовне злое слово или нанесенная боль и обида замуровывают человека в его непроницаемом коконе, и он теряет способность слышать голоса тех тружеников вечности, которые в каждое мгновенье находятся рядом и готовы оказать помощь. Человек, ищущий причины своих обстоятельств в злобе и жадности других людей, в несправедливости жизни и жестокости окружающего мира, своими жалобами заглушает тот лёгких шёпот, который пытается подсказать ему, что и как лучше сделать. Ибо все его обстоятельства лишь результат действия или бездействия его самого. Жизнь же, несмотря ни на что, всегда даёт ему подсказки, используя всё многообразие вариантов, чтобы обратить его внимание на себя и помочь осознать, что только он сам выбирает, быть ему жертвой или творцом своих обстоятельств. Мне вспомнилась когда-то слышанная от Ананды фраза: «Если нужно, то и муравей может быть вестником, но только от человека зависит, что он увидит Весть или муравья». Ещё мгновение и я увидел улыбающегося мне Ананду, Владыку Главу и стоящего за моей спиной И. Я опять был в комнате у открытого окна, и всё описанное выше промелькнуло за одно мгновение. Повернувшись, я увидел моего дорогого Учителя улыбающегося и божественно прекрасного. - Твои психические силы, Лёвушка, возрастают с каждым днём, - обнимая меня за плечи, ласково заговорил он, - и то, что ты видел сейчас, есть нормальная способность каждого человека поддерживать общение через время и расстояния не только с другими людьми, но и с теми, тружениками стихий которые постоянно действуют на благо Земли и её человечества. Очень часто люди считают злом то, чему просто не видят объяснения. Они бояться стихий именно по этой причине. Приходит засуха туда, где между людьми вражда и агрессия переполняют всякую возможную меру, и они говорят, что Господь наказывает их за грехи. Но при этом вместо того, чтобы осознать свои собственные ошибки, они ищут тех, кто что-то делает не так, как они считают нужным, пытаются урвать побольше для себя лично, надеясь таким образом пережить трудные времена. И они упускают возможность, общими усилиями, возблагодарив Бога за данную подсказку, найти нужный выход, тем самым изменив свои обстоятельства и сотворив для себя другую, счастливую жизнь. И такие люди, стеная и ожесточаясь, оставляют свои дома и идут искать места лучшие для жизни, но оставляя дома они забирают с собой те эманации злобы и разрушения, которые привлекли к ним несчастья в которых они винят Жизнь. И где бы они ни нашли буйное цветение Жизни, такие люди всегда оставят после себя пустыню. Другие же, верящие в себя и Божественную целесообразность всего сущего, остаются и создают в пустыне оазисы, где бурлит и развивается та же самая Жизнь, которую стенающие обвиняют в своих бедах. Примеры тому ты видел в общинах Дартана, Раданды и матери Анны. Твоя способность общаться и взаимодействовать с тружениками стихий, с которыми ты был познакомлен в Лаборатории Владык Мощи будет раскрываться всё больше и больше, по мере того как будет крепнуть и развиваться твоя психика, точно также как и способность общаться с людьми, находящимися по общепринятым меркам очень далеко от тебя. Вообще то, каждый человек может иметь такую же возможность, только для этого он должен содержать в чистоте эмоциональное тело своего физического проводника, иначе, вибрации энергий необходимых для этого, могут просто разрушить его физическое тело. Теперь же, давай-ка прими душ и смени одежду, ибо нас ждут брат Франциск и Ингретта, если ты, конечно, желаешь проведать первого и обсудить очень важное для вас обоих дело со второй, - улыбаясь, закончил И. - Я ждал этого момента все эти дни, и Вам ни за что не отвертеться от моего участия в этом деле, - выбегая из комнаты и смеясь, ответил я ему. Через несколько минут, освеженный душем в белоснежной одежде и с ещё влажными кудрями я входил в комнату Учителя, где увидел Игоря Строкова что-то обсуждавшего с ним. Повернувшись на звук открывшейся двери Строков приветливо улыбнулся мне и, сказав И., что ему всё понятно, и он приложит все силы для того, чтобы в точности выполнить данные ему указания вышел, оставив нас вдвоём. Выйдя из дома, мы пошли по тропинке, ведущей в ту часть общины, где находилось жилище брата Франциска. С позволения И. я взял с собой Эту, так как он категорически не хотел отпускать меня из комнаты самого. Он горделиво шёл рядом с нами, периодически забегая вперед, чтобы проверить, нет ли препятствий на нашем пути, и убедившись, что всё в порядке, возвращался к нам, очень гордый своей обязанностью охранять нас. Мне казалось, что с момента нашего возвращения в общину Али прошло очень много времени, настолько насыщены событиями были эти несколько дней. Когда мы вошли под кроны вековых деревьев, образовавших алею, напоминавшую громадный грот, нас окружила такая темнота, что раньше я просто остановился бы на месте, не представляя, куда делать следующий шаг. Сейчас же, я видел всё окружающее нас в совершенно ином, нежели при свете дня виде, но при этом мне было совершенно понятно и направление нашего движения, и то что окружает нас в этот момент и даже более того, я видел то, чего не замечал при дневном свете – активную жизнь насекомых и птиц, мелких зверюшек и намного более крупных представителей местной фауны, неспешно вышедших нам на встречу. Это было так удивительно, видеть как за поворотом тропинки по направлению к нам двигаются два огромных пса. Причём я поймал себя на мысли, что днем я бы просто не подумал воспользоваться своими новыми возможностями видеть сразу всё вокруг, так как это ещё не вошло у меня в привычку. Когда мы оказались в зоне их прямого видения, оба животных остановились, активно втягивая в себя воздух, и определяя, кто же повстречался им на пути. Над их головами я увидел быстро сменяющиеся образы разных людей, что напомнило мне эпизод, когда Эта выяснял для себя после нашей длительной разлуки, я перед ним или не я. Довольно быстро калейдоскоп образов сменился устойчивым образом И. и у одного из псов обозначился мой образ, но таким, каким я был до отъезда из общины Али. Как только это произошло, оба животных галопом понеслись нам навстречу. За несколько метров до нас они остановились. Прижав уши и виляя хвостами, оба пса чинно подошли к И., а затем как маленькие щенки начали вертеться вокруг него, пытаясь лизнуть его руки, всем своим видом выказывая огромную радость. Тот пес, в голове которого возникал мой образ ткнулся носом в мою руку и тут же, я увидел как он зафиксировал в своей памяти меня нынешнего. И. молча погладил собак, чем доставил им немалое удовольствие, а затем так же безмолвно указал на ту часть парка, где им следует находиться. Издав что-то наподобие радостного повизгивания, а на самом деле звуки очень напоминающие мурлыканье потягивающегося льва, оба зверя тут же направились в хорошо, по-видимому, известное им место. Эта всё время внимательно наблюдал за всем происходящим, но был спокоен и в какой-то степени даже высокомерен по отношению к псам. Когда же они покинули нас, он нашёл возможность потереться головкой сначала о мою руку, а потом об руку И. и снова побежал впереди нас по дорожке, указывая путь. Вскоре алея закончилась, и нашу дорогу осветила луна, стоящая в небе уже достаточно высоко. Моему взору открылось звездное небо, глубокое и безкрайнее, но такое же живое, как и всё окружавшее меня в тот момент. Я знал, я просто знал, что в каждое мгновенье там тоже идет жизнь. И то, что мы лишены знаний об этом, всего лишь условие игры, в которой каждый из нас выбрал свою роль сам. Проживая каждое мгновенье земной жизни человек находиться именно в тех условиях, которые позволяют ему проявить всё то лучшее, что есть в нём. И только его собственный выбор определяет, как будут развиваться события в его жизни. Пустит ли он в неё любовь и радость, или погрузившись в обиды и сожаления будет день за днем терять мгновения дающие ему возможность понять себя, приняв свои обстоятельства как должные. И я, в который раз, понял новый смысл фразы «Может, не значит будет». Только действующий человек способен преодолевать препятствия, возникающие на его пути. Только человек, принимающий на себя ответственность за свою жизнь, способен творить её. Только тот человек, который осознает, что все обстоятельства его жизни есть результат его же деятельности, может быть полноценным, действенным творцом. Человек же, пытающийся найти причины своих обстоятельств вовне, отказывающийся искать их причину в себе самом, только усугубляет эти обстоятельства, озлобляясь на окружающих и ожесточаясь против окружающего мира и Жизни в целом. Всю дорогу мы шли молча. Во-первых, я был погружен в осознание своего нового мировосприятия, а во-вторых, то ощущение единения с окружающим миром, которое я испытывал в тот момент, исключало слова в принципе. Я понимал, что И. знает обо всем, происходящем у меня внутри. Со свойственным ему тактом, он обратился ко мне только тогда, когда мы оказались вблизи дома Франциска. - Милый мой друг Лёвушка, всё понятое и принятое тобой сейчас очень важно для формирования твоего мировосприятия с позиции собственной ответственности за свою жизнь, - по-отечески нежно произнес он, - каждый человек в состоянии выбирать свою позицию в жизни и только от него зависит, кем он будет жертвой обстоятельств или хозяином положения. Основная проблема заключается в том, что большинство людей отрицают такую возможность в принципе, выбирая более удобную, по их мнению, позицию добропорядочных граждан, ожидающих для себя «манны небесной». Им всё равно, откуда и каким образом они её получат. Они с радостью делегируют своё право выбора вождям и тиранам, говоря: «Да кто мы такие, чтобы принимать столь ответственные решения. От нас же всё равно ничего не зависит. Пусть это сделают другие, а мы потом оценим, правильно ли они поступили». И если решение, по их мнению, оказалось не правильным, то виноваты, конечно же, те, кто его принимал, а если правильным, то они начинают говорить: «Так мы тоже так считали», пытаясь таким образом преувеличить свою значимость в глазах других людей. Таких, к сожалению, большинство в том мире, который считает себя цивилизованным. И одной из задач, стоящих пред тобой в твоем творчестве, есть донесение до их сознания через образы героев твоих произведений понимания того, насколько тяжек путь человека отрицающего, ибо он сам лишает себя возможности познать и осознать себя, отрицая такую возможность саму по себе. Но об этом мы поговорим с тобой более подробно в другой раз. - Сейчас же, - уже более серьезным тоном произнес И., - собери своё внимание на том деле, по которому мы здесь. Брату Франциску нужна наша помощь и для этого тебе следует собрать всю любовь, всю радость, какую несешь ты в своём сердце и пролить их на престол Бога, чтобы, приумноженная сонмами тружеников Света, она явила брату Франциску ту силу, которая полностью восстановит его физическое тело и вернет к полноценной жизни. Твой невысказанный вопрос: «Почему мне оказана такая честь?», найдет ответ совсем скоро. Тебе следует знать, что таким образом, ты сможешь отдать Франциску свой вековой долг, развязав давний кармический узел. Обратись к нашему великому другу Флорентийцу с просьбой принять в этом участие и, если ты готов выполнить этот труд, войди в дом брата Франциска совершенно свободным от мыслей о себе. Но помни, ты всегда имеешь выбор при принятии решения, делать что либо, или нет. - Дорогой мой И., Вы знаете, что единственный вопрос, который может возникнуть у меня в данном случае это: «Как, можно быстрее и лучше помочь брату Франциску?». И если Вы считаете, что я способен сделать то, что требуется, я готов приложить для этого все свои силы. - Все мы были уверенны в таком твоём ответе, именно поэтому, сейчас в доме брата Франциска всё готово для того священнодействия, в котором ты должен сыграть главную роль. Последнюю фразу И. закончил у самого порога чудесного дома Франциска. Именно чудесного, потому что сейчас он горел таким дивным светом, что у меня аж дух захватило. Кроме того, что к нему с небес спускался мощный поток света, в котором все цвета радуги, смешиваясь между собой, создавали просто неземной вид, сам дом был охвачен пламенем, в котором были проявлены все оттенки красного с переходом в оранжевый и фиолетовый цвета. Словами эту игру красок передать невозможно. В них отражались и мощь всей Жизни, и грандиозность Бытия, и величие человека как единицы этого Мира, в котором каждый элемент, даже самый маленький, является самым важным для Творца. То, что я пытаюсь сейчас описать словами, отражает только малую часть тех чувств и эмоций, которые наполнили меня в тот момент. Я ощутил в себе силу всей Великой Жизни и готов был творить всё, что было нужно ей и каждой её мельчайшей частице. С этим чувством присутствия здесь и в то же время везде, во всем мире, во всей Вселенной я переступил порог дома Франциска. Навстречу нам со своих кресел поднялись Накар и Кадар, приветствовавшие нас поклоном, полным одновременно чувства собственного достоинства и глубокого уважения к нам. Оба близнеца, ощущая величие предстоящего действия, были серьёзны и сосредоточены. - Я благодарю вас за тот труд, что вы вложили в оказание помощи брату Франциску,- пожимая руку каждому из братьев, сказал И., - но сейчас вам нужно покинуть этот дом, ибо энергии, которые будут присутствовать здесь вскоре, могут быть тяжелы для ваших физических тел. Кроме того, прошу вас передать сестре Александре моё распоряжение о том, чтобы исключить пребывание людей в пределах ста метров вокруг дома брата Франциска до того момента, когда я сам сниму это ограничение. Еще раз поклонившись нам, братья вышли за порог, плотно притворив за собой дверь. Оглядев комнату, я увидел, что всё в ней было так же как и раньше. Все вещи стояли на своих местах, только кровать Франциска сейчас находилась внутри недавно сооруженного шатра, покрытого той белой, напоминающей тончайшую замшу, тканью, какую я видел над кроватью Жанны в Константинополе и из которой были сделаны хитоны, которые я видел на И., Флорентийце и Али в важнейшие моменты их творческой деятельности. Возле входа стояла небольшая ширма, за которую И. провел меня. Там я увидел два хитона, о которых только что думал. Быстро переодевшись, мы направились к алтарю брата Франциска. Как и несколько дней назад, И. открыл его крышку, и комната наполнилась невероятным по своему количеству оттенков красным светом. Я опустился на колени, следуя примеру И. и призвал всеми силами своей души моего дорогого друга и учителя Флорентийца, Али, Божественную Мать и самого Санаткумару с просьбой со-творить со мной то действие, которое вернет здоровье, любимому мною всем сердцем, брату Франциску. И. пел гимн, слов которого я не понимал. Как и в прошлый раз, я услышал, что его поддерживают Владыки Мощи. Я же молился со всей возможной для меня самоотверженностью за брата Франциска, потому, что в тот момент это было единственное, что я мог делать. В своей молитве я просил у него прощения за всё, что было между нами в веках, и сам простил ему всё. Я перенесся в беседку Звучащей радости Великой Матери, и припав к её стопам, просил пролить брату Франциску столько энергии любви и радости, сколько нужно ему для выздоровления, я призывал всеми своими силами эти энергии в ложе Франциска и в какой то момент увидел его, как бы парящим над кроватью, в которой он лежал, окутанным белым, почти прозрачным коконом, в котором происходило движение энергий Вечной Жизни. Я видел, как эти энергии втекают в его тело, наполняя его иным содержанием. Я не сразу смог понять, что же происходит и только со временем, мне стало ясно, что это в нём начинают вращаться такие же шары света, какие я видел в Раданде. Постепенно все семь шаров приобрели устойчивую форму, и в их движении стала прослеживаться определенная закономерность. В какой-то момент, все они как бы вошли в резонанс. Всё тело брата Франциска содрогнулось, и я увидел, как по нему побежали в различных направления струйки жизненной энергии. Их движение становилось всё активней и вскоре из струек они превратились в мощные потоки, проникавшие в каждую клеточку тела Франциска, которое уже лежало на кровати. - Сейчас, - услышал я как будто из далека голос И., - возьми левой рукой в кармане хитона цветок Жизни, врученный тебе Великой Матерью, подойди к брату Франциску и возьми его левую руку в свою правую. Пролей ему всю любовь и радость. на какую ты способен и положи цветок ему на сердце. После этого вернись ко мне и стань у меня за спиной. Выполнив всё, как велел И., я опустился на колени у него за спиной. Он опять запел, и я почувствовал непреодолимое желание влить свой голос в этот гимн. К моему удивлению, смысл слов мне стал понятен и я осознал, что могу поддержать это славословие Жизни. Я никогда не отличался особым талантом к пению, но сейчас мой голос шел откуда-то изнутри, по-видимому, это пела моя душа, потому что я влился в общую гармонию звука и растворился в пространстве. Я был рядом и с И., и с Флорентийцем, и с Али, и с Владыками Мощи, и с Франциском, и с Великой матерью и с самим Санаткумарой. Это чудесное состояние длилось до того момента, когда закончился гимн. В наступившей тишине я услышал ласковый, полный любви голос брата Франциска. - Благодарю вас, братья мои, сегодня мне ещё раз явилось всепрощение истинной Любви Вечной Жизни и Создателя. Через тебя Великий Учитель я прошу прощения за совершенные мною ошибки и передаю свою безмерную благодарность Сущему. Тебя Лёвушка я благодарю за истинную самоотверженность, позволившую тебе развязать нашу карму. Не спрашивая, кто, кому, и что должен, ты нашел в себе достаточно любви, чтобы от всей души просить прощения и искренно простить. Франциск сидел на краю кровати. Весь он, и без того всегда излучавший любовь и свет, сейчас был просто самой Любовь в человеческом облике. - Твой физический проводник требует ещё немного отдыха для окончательного перераспределения тех энергий, которые ты воспринял сейчас, дорогой мой Франциск, - ласково проговорил И., - поэтому, вот тебе мой нерушимый завет - до завтрашнего утра ты должен находиться в постели и только с восходом солнца можешь вставать и начинать новый трудовой день своей новой жизни, - закончил он, подойдя к кровати. Уложив Франциска, И. опустил поднятый ранее полог и жестом указал мне на дверь. Мы вышли из дома, и мне показалось, что сама природа участвовала во всем, происходившем только что. Величественная тишина, окружавшая нас, была под стать величию момента. Ни одна ветка, ни один листок не шевелились вокруг, всё как бы замерло, в ожидании чуда. Вдруг, сидевшая на ближайшем к нам кусте, маленькая птичка издала трель, напомнившую мне призывной звук фанфар. И всё вокруг пришло в движение, подул легкий ветерок, послышалось жужжание ночных насекомых, какие-то цветы начали источать свой аромат, в траве пробежала ящерица. Всё это я ощутил в доли секунды, но при этом мне удалось зафиксировать каждую деталь происходящего вокруг. - То, что показалось тебе таким удивительным, - услышал я у себя в голове голос И., - есть лишь результат твоей новой способности взаимодействовать со временем. Представь себе, что ты вспоминаешь и отслеживаешь события, происходящие в течение часа. Это для тебя совершенно привычно и легко, а теперь представь, что точно так же ты можешь отслеживать события, происходящие в течение секунды или её десятой, сотой, тысячной доли. Именно этот эффект ты пережил только что. В дальнейшем этот навык станет тебе привычен, и ты перестанешь обращать на него внимание, однако сам по себе он позволит тебе очень быстро ориентироваться в ситуации и принимать решения, так как то, что для других будет являться настоящим и даже будущим, для тебя может быть прошлым, настоящим и будущим одновременно. Позднее ты поймешь, что из себя представляет линейное время, и как знания о нем позволяют делать то, что непосвященным кажется чудом. Когда к тебе придёт это знание, ты поймешь, что значит «вечное сейчас» и как важно жить настоящим, столь быстро текущим моментом. Ведь каждый упущенный в бездействии момент, лишает самого человека и всех с кем он связан в этой жизни возможности познавать этот мир и себя в нем. Поэтому Раданда и говорил тебе, что жить нужно каждое мгновение в действии, до конца отдавая себя тому делу, которым занят. Это не значит, что нужно просто плыть по течению жизни так, на авось, это значит, что в каждый момент следует делать осознанный выбор и понимать, что всё, что ожидает человека в будущем, есть результат его собственного выбора в прошлом и настоящем. Вот такая интересная штука это время, Лёвушка, - уже вслух сказал И., когда мы подошли к низкому, искусно сплетенному из тонких ветвей заборчику, окружающему дом сестры Александры, за которым нас ожидали она сама и близнецы. - Всё прошло благополучно, - сказал И., обращаясь к ним, - теперь можно снять запрет на приближение к дому брата Франциска и направить туда сестру, которая при необходимости подаст воду, более ему ничего не нужно. С завтрашнего утра брат Франциск вернется к своей обычной жизни. Вам же, - продолжил И., обращаясь к Накару и Кадару, - я ещё раз выражаю свою благодарность за ваш самоотверженный труд в эти дни и полное, лишенное всяких сомнений, послушание. Сейчас вас проводят к Кастанде, который всё устроит так, чтобы вы хорошо отдохнули и подготовились к путешествию, которое для вас продолжится уже очень скоро.
star: Братья поклонились Учителю, после чего ушли вместе с подошедшим к нам юношей, присланным за ними Кастандой. Их сопровождали два огромных пса. Обратив на это внимание, я вспомнил, что в такое позднее время по всей территории общины заступают на дежурство караулы, которые несут помощь каждому нуждающемуся в ней. Простившись с сестрой Александрой, мы пошли по уже известной мне дороге. Она должна была вывести нас к дому Ингретты. - Если я правильно сориентировался, - обратился я к И., - то вскоре мы должны оказаться возле дома Ингретты. - Ты всё правильно понял, друг мой, - ответил мне он. - Но не слишком ли поздний час мы выбрали для этого визита? - Отнюдь, эта встреча ожидаема ею уже несколько дней и можешь быть уверен, что она поджидает нас, прогуливаясь возле дома, так как её активная натура требует ответов на некоторые вопросы. И получить эти ответы Ингретта собирается именно теперь. Так что, можешь быть спокоен, мы гости желанные и долгожданные, - выбрав несколько шутливый тон, ответил мне И. Он был как всегда прав. Когда мы приблизились к дому, на дорожку прямо перед нами легла тень. В лунном свете мы увидели очертания женской фигуры, достаточно быстро приближавшейся к нам. - Наконец-то мне удалось заранее определить откуда вы появитесь, - весело проговорила Ингретта, ибо это была именно она, - так что теперь вам никак не отвертеться от моего приглашения на чай, даже если вы откажетесь его пить в столь позднее время. - Приглашение Ваше мы, конечно же, принимаем, - в тон ей ответил И., - однако несмотря на, как вы заметили, позднее время, а может быть именно вследствие этого факта, мы бы отдали предпочтение замечательному кофе, который Вы готовите как никто другой. - Вам известны все мои слабости, - с практически неуловимым, очаровательным кокетством, имевшим совершенно иной подтекст, нежели у всех встречавшихся мне ранее женщин, ответила своим чудесным голосом хозяйка дома, направляясь к крыльцу и приглашая нас войти. Последним на крыльцо взошёл Эта, который и остался там хранителем нашего покоя, с чувством важности порученного ему дела. Вскоре мы сидели за небольшим плетеным столиком и в руках у нас были изящные чашечки из китайского фарфора. Аромат, исходивший от кофе, заставлял предвкушать вкус напитка, так как он действительно отличался от всего того, что мне приходилось пробовать раньше. И сама Ингретта вызывала у меня ассоциацию со сказочной феей, ибо казалась существом загадочным, потому что обладала не просто очарованием, но и ещё чем-то неуловимо волшебным. Мои размышления были прерваны И., который похвалив кафе, в чём я его всеми силами поддержал, обратился сразу к нам обоим. - Дорогие мои друзья, завтра, точнее уже сегодня, вам предстоит совершить действие, которое принесет великую радость одному чистому и светлому существу, однако для вас самих, кроме великой чести, это действие добавит и большую ответственность. Вы оба согласились быть поручителями Ольги при её вступлении в первую ступень ученичества. И с того момента как это произойдет, каждый из вас должен будет разделять с ней её труд дня и результаты этого труда. Случайностей в жизни не бывает, каждая встреча человека на его жизненном пути имеет смысл и нужна как самому человеку, так и его встречному. Люди же, достигшие в своём духовном и творческом развития того уровня на котором находитесь вы, уже могут видеть причины и следствия, ведущие их ко встречам дня. То, что именно вы выбраны поручителями Ольги имеет причину вековой давности. Вы оба отдаете ей свой долг, развязывая тем самым сложную карму, ожидавшую такой возможности многие эоны времени. И для того, чтобы ваши действия были наиболее эффективны, вам самим следует узнать причину вашей встречи и те возможности, которые она открывает вам. С этими словами И. встал и, обойдя кресло, на котором сидела Ингретта, оказался между нами таким образом, что его правая рука легла на голову мне, а левая ей. - Расслабьтесь и наблюдайте, - будто эхо прозвучал его голос. А я уже был в совершенно ином месте. Перед моим взором открывалась картина невероятная по своей красоте. Я видел опушку величественного векового леса, обступавшего огромное озеро, больше напоминающее море. Верхушки деревьев качались под порывами ветра так, что создавалось впечатление, будто они водят хоровод. Слева от себя я увидел огромную каменную глыбу, скорее даже утёс, нависающий над водой. Восходящее солнце, отражалось желто-розово-красными бликами на воде. На маленьком островке, расположенном прямо перед утёсом, я заметил человека стоящего на коленях и простирающего к нему руки. Его напряженная поза и взгляд полный мольбы, с которыми он обращается к кому-то, кого я не вижу, говорят о страдании и отчаянии. Солнце поднимается выше и его отблески на воде создают впечатление того, что весь остров объят пламенем, меняющим свой цвет от ярко красного, до оранжево-желтого. В этот момент я замечаю, что перед утесом горит настоящий костер, а возле него танцует зловещего вида человек, одетый в звериные шкуры. Периодически он бьет в бубен, и каждый такой удар отражается судорогой, пробегающей по телу мужчины, находящегося на острове. Каким-то образом я приближаюсь к месту событий и вижу, что в небольшом углублении утёса стоит столб, к которому привязана молодая девушка. Вокруг неё сложен хворост и он должен загореться от уже пылающего костра. Я понимаю, что являюсь свидетелем ритуального жертвоприношения, при этом вдруг осознаю, что именно я и есть жертва. В какой-то момент мне стало понятно всё происходящее. Я знаю, что привязанная к столбу девушка это я. Что танцующий шаман решил погубить меня за отказ служить ему и его тёмному делу. Что мой отец, пытавшийся меня спасти, сейчас прикован на острове к камню, который он не в силах даже сдвинуть. И то, что он вынужден быть свидетелем моей смерти – жестокая месть шамана. Вдруг из наблюдателя я превратился в участника событий. Я ощутил себя девушкой, мои руки и ноги затекли от веревок связывающих их. Я понимал, что сейчас вспыхнет хворост и меня ожидает смерть в огне, но во мне отсутствовал страх. Наоборот, меня преисполняла твердая уверенность в правильности моего выбора и уверенность в моём, спасении. Внезапно на площадке у костра появилось ещё одно действующее лицо. Им оказалась высокая, стройная женщина, одетая в белое платье из той ткани, которую я про себя называл «священнодейственной». Её голову покрывала прозрачная серебристая вуаль, ниспадающая на плечи, поверх которой была одета сияющая золотая диадема с огромным бриллиантом, располагавшимся как раз по центру лба. Таким образом, создавалось впечатление, что вся женщина соткана из света, а во лбу у неё горит звезда, освещающая всё, на что бы она ни обратила свой взгляд. Шаман замер при её появлении, а затем попытался бросить головешку из костра на хворост вокруг столба, но, по-видимому, присутствие женщины лишило его возможности двигаться, ибо он застыл в очень неудобной позе и только зло вращал глазами, лишенный возможности даже говорить. Взмахнув появившаяся в руке палочкой, женщина как по волшебству потушила костер. Затем из-за её спины появились люди, которые куда-то увели, точнее, унесли шамана, ибо он всё еще не мог шевелиться. Потом освободили меня и моего отца. Нежно обняв, женщина повела меня с собой, и мне стало ясно, что это Ингретта, что это она спасла меня, что она такая же как Ананда, Раданда и Франциск. В этот момент опустился густой туман. Когда он рассеялся, я уже был в другом месте. Шумный портовый город был полон движения. Хорошо одетый молодой человек, явно знатного происхождения в суете базара высматривает какие-то товары. Вдруг его внимание привлекает шум в подворотне. Он видит, как двое мужчин тянут куда-то молодую девушку, почти девочку. Она сопротивляется изо всех сил, но удар более крупного и старшего мужчины, по-видимому, лишает её сознания, так как она падает на руки его молодому пособнику. Это действие побудило меня, в этот момент я понял, что молодой человек, увиденный мной, это и есть я сам, прийти на помощь юному созданию, оказавшемуся в столь затруднительном положении. Довольно быстро догнав подозрительную парочку, я окликнул того, кто нес девушку, приказав ему отпустить её и оставить в покое. В ответ я услышал от старшего предложение идти своей дорогой по добру по здорову, если я не хочу гореть на костре вместе с девчонкой. При более близком изучении этой парочки я понял, что они являются теми мерзавцами, которые за деньги выискивают и приводят в инквизицию женщин, подлежащих, по мнению «святой» церкви, сожжению за колдовство. Не вступая в дальнейшие пререкания и не задумываясь о последствиях, я с помощью меча объяснил обоим негодяям свои намерения, обратив их в бегство. По-видимому, шум этого кратковременного поединка привел в себя их жертву и передо мной, шатаясь поднялась с земли очаровательная белокурая девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Поблагодарив меня за помощь, она сказала, что не хочет навлекать на меня опасности, угрожающие ей и попыталась сделать несколько шагов, чтобы уйти из этого злополучного места. Но нанесенный ей удар явно имел более серьезные последствия, чем она думала. Через несколько шагов её сильно качнуло, и только подхватив на руки, я смог предупредить её падение. Голос, этот голос я уже слышал, да такой же волшебный, завораживающий голос принадлежит Ингретте. Какое-то мгновенье потребовалось мне, на то чтобы осознать, что мы в доме Ингретты, что рядом с нами И., что всё увиденное мной только что и есть объяснение нашей с Ингреттой связи в веках. - Да, вы всё правильно поняли, - услышали мы мягкий, любящий голос И., - вы встречались ранее, что, в общем-то, справедливо для большинства людей, встречаемых нами на жизненном пути. Вот только далеко не все встречающиеся имеют столько общего в своих вековых трудах как вы. Сейчас вы видели те эпизоды, в которых вами была оказана друг другу помощь, чрезвычайно важная для совершения вами выбора пути на многие воплощения вперед. И именно этот выбор привел вас сюда в том качестве, в котором вы пребываете здесь сейчас. Конечно же, встреч у вас было намного больше, нежели вы увидели только что. И те чувства, которые вы испытали по отношению друг к другу при первой короткой встрече, свидетельствуют лишь о том, что вы давние, добрые друзья. Пока И. говорил, я чувствовал, что во мне как бы разворачивается какой-то туго свитый пергамент и когда наступило ощущение его полного раскрытия, я понял, что Ингретта теперь в моём сердце заняла место среди близких и любимых мною людей. Судя по тому, как дрогнул её голос при обращении ко мне, нечто подобное произошло и с ней. - Милый Лёвушка! Вы позволите мне так называть Вас? – произнесла Ингретта, и я в очередной раз блаженно растворился в вибрациях её голоса, - разрешите мне выразить Вам свою благодарность за всё, что Вы сделали для меня в веках. Когда-то в своём духовном развитии я достигла того уровня безкорыстного служения людям, который позволял мне начать нести свой труд простого дня во главе общины, аналогичной той, где Вы познакомились с Радандой. Однако своё последнее испытание я пройти не смогла. Поддавшись эмоциям, я приняла решение, продиктованное, как мне тогда казалось, принципами безусловной любви. Я отвергла предупреждения моего Учителя и решила, что жертвуя собой, смогу дать человеку шанс спастись от гибели в веках. Позднее я поняла, что этим поступком я только растратила свой потенциал, ибо невозможно поднять человека в те вибрации, которых он не носит в себе. Много воплощений потребовалось на то, чтобы я снова смогла приблизиться к пути ученичества. И события, показанные нам Учителем И., как раз были тем переломным моментом в моей личной истории вечной жизни, который благодаря вашему безстрашию и безкорыстию позволил мне снова ступить на эту стезю. Спасенная Вами, я избежала принудительного участия в секте тёмных оккультистов, прикрывавшихся тогда именем Бога и творивших свои беззакония под сенью церкви. Примите же меня в число Ваших друзей в качестве нового-старого друга и позвольте, если это уместно, поцеловать как брата, потому что именно так Вас воспринимает моё сердце. Она встала, ожидая моего ответа, я же, мгновенно поднявшись на ноги, заключил её в объятия, так как это был единственный возможный ответ на поставленный мне вопрос. По-видимому, мои чувства обострились до предела, так как прикосновение губ Ингретты к моему лбу произвело эффект, от которого я несколько растерялся. Мне показалось, что в меня влилось такое количество Любви, что я на какое-то время потерял ориентировку в пространстве и оказался в беседке Звучащей Радости Великой Матери, заложенной нами в общине матери Анны. В её руке был сверкающий цветок, который мне захотелось взять, потому что я понял, что она приготовила его для Ингретты и именно мне уготована честь передать ей этот великий дар. Каково же было моё удивление, когда в следующий момент я увидел коленопреклоненную Ингретту. У неё за спиной стоял И., положив руки ей на голову, при этом вся она светилась тем чудесным светом, которым светилась в часовне фигура Великой Матери в момент передачи мне цветка. Сделав шаг, я вложил в протянутые вперед руки Ингретты великий дар, предназначавшийся ей, и отошел в сторону. Теперь я понял, что мы находимся в доме Ингретты, только сам дом больше напоминает фонтан света, такие мощные лучи исходили от него в ночное небо, растворяясь в его глубинах. - Этот дар, является для тебя знаком того, что ты готова нести свой труд в общине матери Анны, - прозвучал тихо, но в то же время очень торжественно голос И. - и это начало твоего большого труда в дальних общинах, где ты обретешь знания и навыки, которые позволят тебе влить свой труд в вечное движение Жизни. Он помог Ингретте, благоговейно державшей в руках великолепный цветок, встать на ноги. - Помни Лёвушка, что чудес нет, есть только различные уровни знания, - глядя на меня и улыбаясь, обратился И. ко мне. Скорее всего, выражение моего лица настолько ярко отражало полное недоумение по поводу произошедшего, что И. посчитал уместным напомнить уже известную мне истину. - Дорогой И., - несколько растерянно проговорил я, - всё было настолько реально, что я даже не заметил когда Вы вложили мне в руки цветок. - Милый мой друг, всё в действительности было так, как ты видел и чувствовал. Цветок вложила тебе в руки Великая Мать, а то расстояние, что отделяет нас от часовни, при определенных обстоятельствах, может быть преодолено за считанные мгновенья, но об этом ты узнаешь при своём следующем посещении Лаборатории Стихий Владык Мощи. Пока же прими это как знак того, что твои психические возможности возрастают пропорционально чистоте твоего духа, потенциала радости и любви, которые ты несешь в окружающий мир. Теперь нам следует условиться о встрече с Ольгой. В одиннадцать часов мы с ней придем в мой оранжевый дом, где вы уже будете ждать её. Ингретта поможет ей принять ванну и одеться подобающим случаю образом. Тебе же Лёвушка следует позаботиться о подарках нашему замечательному неофиту от вас обоих. Завтра утром прибудет караван из дальних общин. Кастанда укажет человека, который передаст тебе два свертка. Один из них предназначается Ингретте, другой для тебя. Именно их нужно доставить к означенному времени в оранжевый дом. А сейчас, милая моя Ингретта, вам следует немедленно лечь спать, чтобы быть полностью готовой к той миссии, которую Вы согласились принять на себя. После этих слов, мы простились с хозяйкой дома, и вышли под бездонное небо, в котором уже было заметно просветление над горизонтом. Эта горделиво бежал впереди нас, периодически оглядываясь и контролируя ситуацию. - Идём-ка, дорогой друг Лёвушка, домой. Тебе осталось всего пара часов на то, чтобы поспать. Ясса разбудит тебя в нужное время, и ты всё успеешь сделать наилучшим образом, - весело сказал И., сразу же упреждая моё предложение заняться чем-либо полезным и возражения по поводу необходимости сна. Я действительно чувствовал себя полным сил и энергии, однако теперь мне не нужно было напоминать, сколько раз И. оказывался прав, рекомендуя мне отдых. Вскоре мы оказались возле своего дома и, простившись, разошлись по своим комнатам. Я немедленно принял душ и лёг в кровать.
star: Г л а в а 2. Алдаз и Наир. Встреча с Али Махмедом. Посвящение Ольги. Снова Алдаз и Наир. Знакомство с Айоши Такимурой. Напутствия в оранжевом доме И. Это стало для меня уже привычным – я только лёг, а Ясса уже меня будит. Шутливо ворча на него и потягиваясь, я понял, что будит меня совсем не Ясса, а мой милый воспитанник. Открыв глаза, я увидел Эту, который, заметив движение моих век отдал мне полный грации и уважения поклон, после чего почувствовав мой добродушный настрой, весело вскрикнув, взгромоздился в изголовье кровати и начал перебирать клювом мои волосы, выражая при этом своё удовольствие преуморительно прикрывая глаза. В тот же момент в комнату беззвучно вошел Ясса. Застав Эту за таким занятием он шутя погрозил ему пальцем. - Ясса должна сейчас очень быстро сделать твою хозяина бодрой и красивой, а ты спутывать ему волосы и мешать встать и идти в ванная,- смешно коверкая слова, сказал он. И тут я рассмеялся во весь голос, потому что увидел, над головкой Эты настолько забавную картинку, что сдержаться у меня не хватило сил. Моя птичка решила отстоять свои права на меня и в его мозгу возник план спрятать меня от Яссы, распустив свой великолепный хвост с тем, чтобы таким образом укрыть меня за ним. Продолжая смеяться, я подскочил с кровати, чувствуя себя бодрым и веселым. Погладив Эту по «случайно» подставленной под мою руку головке, я направился в ванную, где у Яссы уже было всё готово. Сначала я недоумевал, зачем Яссе тратить на меня время, ведь я чувствовал себя прекрасно, но попав в руки моего дорогого друга, я понял, что знаю о его талантах далеко не всё. Он быстро и уверенно растирал моё тело разными щёточками и мочалками, затем добавил какие-то ароматные снадобья. За это время моё тело то горело огнём, то остывало до дрожи. В конце он прошелся по всему телу своими мягкими и в то же время сильными руками и нанес на него мазь, после которой я ощутил приятную прохладу и небывалую легкость. Когда я встал, мне показалось, что тело моё невесомо и если я подпрыгну, то полечу. - Летать должны птицы, - лукаво улыбаясь, сказал Ясса, - а моя хозяина должна спешить к своему Учителю. - Никакой я тебе не хозяин, и ты прекрасно об этом знаешь, уже серьезно сказал я. Мы друзья Ясса и, пожалуйста, уволь меня от подобного обращения, когда мы вдвоём. - Ты напрасно выговариваешь Яссе, - раздался у меня за спиной голос И., - тебе следует привыкать к роли его хозяина и реагировать на это обращение должным образом, так как в некоторых ситуациях привычка может сыграть с тобой злую шутку, выдав перед теми, кому следует знать только такую сторону ваших отношений. Ясса поклонился мне, я же состроив гордую мину, властно махнул рукой, отпуская его, и залился весёлым смехом, представив, как комично я выгляжу со стороны. - Вам с Яссой предстоит выполнить поручение очень важное для многих людей, чьи кармические связи переплетены в этом деле. Поэтому, тебе дóлжно учитывать все, даже самые малые, обстоятельства вашего путешествия, но об этом позже, - обнимая меня за плечи, как всегда ласково, говорил И., - теперь же, тебя ждет очень приятная встреча, опаздывать на которую ты вряд ли захочешь. В его глазах блеснул озорной огонёк, который разжег моё любопытство как спичка порох. - До завтрака мне следует посетить одного пациента, который тебе хорошо знаком, поэтому, если хочешь сопровождать меня, поскорее одевайся и выходи в коридор, - прикрывая за собой дверь, сказал И. Несколько мгновений потребовалось мне для того, чтобы в полной готовности стоять в коридоре, ожидая И. Ждать его мне пришлось ещё меньше. Вручив мне небольшую сумочку, в которой угадывалась аптечка и какие-то ещё вещи, он направился к выходу своей лёгкой походкой, которая всегда вызывала у меня восхищение. Так ходить могут только полубоги! Сила и грация, лёгкость и уверенность, спокойствие и неумолимая воля, всё это ощущалось физически при, даже мимолётно, брошенном на И. взгляде. - В выработке такого стиля ходьбы ты можешь попрактиковаться прямо сейчас, - весело взглянув на меня, всё ещё стоящего на месте, сказал И., - однако если ты и дальше будешь только любоваться моими способностями передвигаться по земле, мы имеем возможность опоздать не только на столь заинтриговавшую тебя встречу, но и на более важное мероприятие, в котором всё должно происходить в четко означенное время. - Мой дорогой И., - догнав его в несколько быстрых шагов, улыбаясь, сказал я, - Вы как всегда подсмотрели мгновенье моего «ловиворонства», но должен Вам сказать, что это уже совершенно иное состояние. В моём сознании как бы фиксируются какие-то моменты или детали происходящего вокруг меня, на что мне требуется некоторое время, и хотя это может внешне быть похожим на прострацию, теперь я четко и точно осознаю всё происходящее и своё место в этой цепи событий. Вот сейчас, я почему-то уверен, что приятная встреча, обещанная Вами это встреча с Али Махмедом, что с одной стороны мне кажется невероятной радостью, а с другой только исполнением обещанного им мне в письме. При этом я чувствую, что нам предстоит какое-то совместное с ним действие и это наполняет меня ещё большей радостью. - Твоя интуиция становиться твоим верным советчиком, эта встреча действительно ждет тебя в самом скором времени, однако, сейчас мы направляемся в больницу, и нам следует поторопиться, - с улыбкой, ответил И.. Мы шли, продолжая беседу, и вскоре оказались в алее вековых деревьев, могучие корни которых, кое-где переплетаясь между собой, создавали замысловатый орнамент на земле, а высоко уходящие в небо кроны, сплетаясь образовывали нечто вроде грота, создавая тем самым приятную прохладу в своей тени, несмотря на палящий зной изливаемый вокруг жарким южным солнцем. Наблюдая всё это величие природы, я вдруг задумался о том, что эти деревья, проникая своими корнями очень глубоко в землю и вздымая зелень своих крон высоко в небо, являются неким связующим звеном для двух этих стихий. Сконцентрировав внимание на них, я вдруг увидел, как энергии земли, поднимаясь из её глубин, через корни деревьев и их стволы устремляются к листьям, и через них, смешиваясь и взаимодействуя с энергиями, витающими в воздухе, трансформируется в новые формы, несомые ветром к каждому живому существу. Как проникая с дыханием в легкие, эти энергии смешиваются с энергиями живых существ, очищая и обновляя их, а затем, забрав с собой всё то, что может быть вредно им, подхватывается воздухом и переносится опять к деревьям, которые впитывая эти энергии листьями, через свои ветви, стволы и корни отправляют всё это опять Земле на очищение и переработку. При этом я увидел, что энергии, идущие от животных и птиц, очень похожи по своей исконной сути. Энергии же исходящие от людей, несутся Земле не только для переработки и обновления, часть из них несут силу ей самой и эти энергии по сути своей напомнили мне те эманации, которые я наблюдал в беседке Звучащей радости Великой Матери. В этот момент я услышал голос моего друга, который всё это время шёл молча, не мешая мне пребывать в задумчивости. - Каждое существо, живущее на Земле, находится в постоянном взаимодействии с ней, являясь её частью так же, как каждая клетка живого организма постоянно взаимодействует с ним. Человек является такой же частью живой природы, как птица или животное. Однако, в отличие от них, человек имеет возможность своим активным действием быть генератором энергий, либо полезных Матери Земле, увеличивающих её способность производить жизнь во всех её формах и проявлениях, либо энергий вредящих ей, требующих от неё повышенных усилий для их нейтрализации и преобразования. Этими энергиями являются эмоции, которые испытывает человек. Злость, раздражение, зависть и прочие подобные им чувства загрязняют пространство своим зловонием так, что много сил приходится тратить природе, чтобы очистить эфир от этих миазмов. Любовь же, радость, доброта и сочувствие питают её живительными соками человеческого творчества, способствуя творению всего того, что необходимо для постоянного обновления жизни в более высоких вибрациях её развития. И нет в этом деле человека живущего в своей маленькой ячейке, скрытым от всего окружающего мира, ибо несется в эфире его гнев и скорбь о себе, не зная стен и преград, разрушая тонкие связи мира и гармонии в симфонии жизни. И много любви нужно пролить вовне, чтобы заглушить вызванную им какофонию звуков и восстановить чистое звучание оркестра Жизни Вечной. Человек же часто гневающийся и раздражающийся на других и себя самого, создаёт из своего тела постоянно действующую фабрику, производящую этот эфирный мусор, который собирается вокруг него неприступной стеной, ограничивающей доступ к нему жизненной энергии Матери Природы. Пребывая в этой атмосфере нечистот, он начинает болеть, совершенно не понимая, что только его самого чувства, мысли и эмоции являются преградой для достижения жизни чистой, радостной и творческой. И тогда, великая и мудрая Жизнь посылает ему возможность измениться, по-другому взглянуть на его привязанности и зацепы, сдерживающие и закрепощающие его дух. Очень часто такая возможность сопряжена с тяжелыми для него испытаниями. Но иначе никак невозможно разрушить те возведенные им самим бастионы, что препятствуют свободному течению жизненных соков в его организме. В своём творчестве, Лёвушка, ты имеешь возможность через художественное описание жизней людей, доносить до сознания многих и многих то, что в прямом разговоре они отвергнут только потому, что сами приучили себя лицемерно стараться выглядеть лучше чем они есть на самом деле. Оставшись же наедине с книгой, они смогут, никого не стесняясь, честно признаться себе в том, что в описанных тобой героях они видят себя. Понимая, что их обстоятельства жизни имеют много сходного с тем, что описано в книге, они могут увидеть в её сюжетной линии ответы на многие собственные сокровенные вопросы. И если, найдя в себе силы провести параллели между ошибками героев книги и своими действиями в простом дне жизни, они увидят для себя выход из созданного ими же лабиринта интриг и зависти, стремления к наживе и власти, то тогда они смогут сделать осознанный шаг в направлении, ведущем к постижению истинного смысла жизни – любви к человеку. Я говорил тебе уже о том, чтобы ты делал заметки обо всём, что ты видишь каждый свой прожитый день. И если поначалу тебе может казаться, что это будет только фиксация разобщенных событий, то впоследствии ты найдешь в них очень нужный тебе материал для будущих твоих произведений. Ведь тебе уже известно, что всё в жизни взаимосвязано и нет случайных событий, а только те, что нужны человеку, даже если сейчас он не видит в том смысла. Многое ещё сказал мне И. за то время пока мы шли в больницу, и время пролетело совершенно незаметно. Лишь на пороге дома Франциска я понял, о каком пациенте говорил мой дорогой Учитель. - А вот ты и ошибся, мой милый спаситель, - услышал я очаровательный голос Франциска, - я уже вышел их числа тех, кого причисляют в больнице к этой категории. В проёме открытой двери, ласково улыбаясь и протягивая нам навстречу руки, появился сам брат Франциск. Я всегда растворялся в эманациях любви исходивших от него, но сейчас это было что-то невообразимое. Сам Франциск виделся мне огромным шаром света, в котором, несмотря на преобладание всех возможных оттенков красного, переливались все цвета радуги. Его аура расширилась многократно и я ощутил исходящие от него волшебные эманации настолько остро, что даже растерялся, на какое-то мгновенье впав в экстаз невыразимых чувств, как это было со мной в беседке Великой Матери. - Прими мою великую благодарность за твой беззаветный подвиг любви и милосердия Великий Учитель, - с поклоном обратился Франциск к И. - Прими и ты, дорогой Лёвушка, мою глубокую признательность и вечную дружбу, - также поклонившись мне, продолжил он, - твоя верность до конца и любовь несомая тобой в сердце, открыли новые возможности несения моей службы людям так и там где мне укажут те, в верности кому иду я. Ответив на поклон Франциска, И. подошел к нему и, положив руку на плечо, сказал: - Путь твой теперь будет ещё более радостен, брат мой, многое сделал ты ранее и ещё больше сделаешь впоследствии, потому как твой физический проводник окреп настолько, что уже ни одна эманация, ни одно действие не в состоянии нарушить его цельности и целостности. Окончен твой урок жизни, который ты добровольно и с любовью шел до сих пор. Верного друга и соратника видит в тебе всё Светлое Братство и посылает привет радости и любви! Еще более глубоким, и в то же время полным достоинства поклоном, ответил Франциск И. Наблюдая со стороны этих двух людей, я вдруг понял величие и возможности каждого человека, живущего на Земле. Мне вдруг стало ясно, что не избранные становятся на ступени ведущие к Учителю, но каждый, кто освободил в себе путь энергиям вечной жизни может быть таким же как Франциск и И., но тут же я вспомнил как много раз говаривали мне мои дорогие друзья, что «может» не значит «будет». И только тот, кто начинает действовать, понимая, принимая и воплощая в своём простом дне законы вечно движущихся живой земли и живого неба, превращает это «может» в «будет». - Ну что же, мы так и будем стоять, - услышал я шутливый вопрос И., обращенный, по-видимому, ко мне, - неужели тебе не любопытно узнать о каком пациенте я говорил тебе, если Франциск, как ты понял, уже исключен из этого списка. Искорки юмора, летящие из его глаз, распалили моё любопытство и я начал требовать у двух заговорщиков, как я назвал И. и Франциска, немедленно раскрыть мне все секреты. - Ну хорошо, хорошо, - смеясь и направляясь в сторону белых домиков, располагавшихся невдалеке, сказал И., - наш милый друг идет в своём развитии такими темпами, что вскоре дорогой брат Франциск, нам уже не удастся иметь от него каких-либо тайн. И чтобы потом нам не пришлось самим просить его раскрыть нам его тайны, предлагаю по дороге всё-таки рассказать ему, куда мы идём. - Ну уж конечно, - в тон ему ответил я, - чтобы завести от вас тайны, я даже и не знаю куда мне нужно бы скрыться, да пожалуй места такого и не сыскать. Но тайну вашу нынешнюю я пожалуй знаю. Каким-то образом я догадываюсь, что мы идем к тому мальчику, которого спас Франциск и которого вы лечили всё это время. - Совершенно верно, но кроме всего прочего, этот мальчик будет твоим спутником и подопечным в путешествии предстоящем тебе. К тому же, на твоём попечении будет ещё один человек, общество которого, как мне кажется, будет тебе весьма приятным. - Вот Вы всё говорите загадками, мой дорогой Учитель, а я уже понял, что сейчас возле мальчика находится сестра Алдаз, и каким-то образом я чувствую, что именно о ней Вы и говорите. - Ну как же тут, брат Франциск, можно скрыть что-то от этого прозорливца, эдак вскорости он сам все тайны узнает и нам рассказывать будет, - смеясь, и нежно обнимая меня за плечи, говорил И. Так шутя и мило беседуя мы прошли по новым для меня дорожкам этой части общины и оказались перед белым домом, расположенным на островке, как дома Али и И., виденные мной ранее, но отличавшийся от них тем, что эманации исходившие от него были мягче. Сам дом, по-видимому, не был местом труда кого-либо из моих высоких друзей. Я это понял, так как мои ощущения существенно отличались от того благоговейного состояния духа, в которое я входил, приближаясь к белому дому Али или оранжевому дому И. Тем не менее, нам навстречу так же вышел пожилой сторож в сопровождении белого павлина. Поклонами они приветствовали нас и провели к проходу в живой ограде, почти скрывавшей за собой первый этаж. Дом имел два этажа и несколько комнат, расположенных таким образом, что находившиеся в них люди могли жить совершенно изолированно. Вход в каждую комнату был отдельным, а палисадники, огороженные естественными заборами из густых кустов очень любовно подстриженных и имеющих дивные эстетичные формы, давали возможность каждому живущему наслаждаться прелестями окружающей природы, ничем не тревожа уединение других жителей этого замечательного дома. Атмосфера спокойствия и любви, царившая здесь, была идеальна для восстановления физического и духовного здоровья. Сама природа наполняла всё пространство этого маленького оазиса мира и счастья живительными энергиями роста и развития. - Здесь, Лёвушка, - услышал я чарующий голос Франциска, - помещаются те больные, которых следует укрыть от любых эманаций, разрушающих дух и тело человека. То, что ты ощутил, входя на этот остров, есть влияние защитной сети сотканной Великими Учителями для охранения пребывающих здесь людей. Сами больные могут быть не в состоянии вынести высоту вибраций, которые защищают остров от глаз тех, кто в силу ограниченности развития своего духа лишен возможности даже видеть его. Поэтому внешнее и внутреннее пространства, отличающиеся по своим характеристикам, и создают двойственность восприятия. Энергии внешней сети могут быть губительны для слабых телом и духом. Внутренняя же сеть так балансирует все энергии, что они максимально благоприятно влияют на восстановление токов жизни больного организма. Именно вследствие таких особенностей этого места, ухаживать за больными здесь могут только те сёстры и братья, чьё милосердие позволило им в своём служении достичь такого уровня освобождённости собственного духа от всего личного, какой позволяет им нести свой труд в полном сосредоточении своего внимания на человеке, помощь которому они подают как гонцы Вечности. Пройдя по дорожке, выложенной мелкими круглыми камушками, мы подошли к двери комнаты расположенной на первом этаже. Чудесный венок из живых цветов обрамлял её. С какой же нежностью и любовью нужно было отнестись к этому делу, чтобы не повредив тонкие вьющиеся стебли, переплести и перенести сюда эти чудесные цветы с куста, растущего у крылечка. Дверь открылась перед нами сейчас же, и мне сталь ясно, что мы гости желанные и долгожданные. На пороге стояла, радостно улыбаясь, сестра Алдаз. Поклонившись всем по очереди, она предложила нам войти. Моему взору открылась просторная светлая комната, в которой всё было очень просто, но необычайно гармонично. Слева вокруг небольшого бамбукового столика располагались такие же изящные кресла. Справа стояла кровать, накрытая белоснежной простынёй. В центре комнаты за достаточно большим круглым столом сидел мальчик, который с любопытством наблюдал нас, оторвавшись от листа бумаги, на котором он рисовал что-то кисточкой. - Я вижу, что твоё прилежание, в выполнении порученного дела, выше всяких похвал, - сказал И., обращаясь к девушке и обнимая её за плечи. – Наш пациент не только чувствует себя намного лучше, но благодаря твоей заботе и ласке почти полностью освоился со своим новым положением. - Я всего лишь в точности выполняла Ваши распоряжения, - зазвенела своим прелестным голоском Алдаз. К ней подошёл Франциск и также нежно обнял за плечи. Девушка прижалась к нему как к самому дорогому существу на свете, и я физически ощутил наполненность любовью пространства, окружавшего их. - Никто и не сомневался в том, что ты будешь чрезвычайно ответственно ухаживать за нашим маленьким пациентом. Но та любовь, которую ты пролила ему, то внимание, которое ты уделила своему делу, полностью забыв о себе, позволили существенно ускорить его выздоровление. Несмотря на перемены, ожидающие тебя, ты смогла сосредоточить свою заботу и ласку на этом мальчике, даже не подозревая, насколько важными для вас обоих были эти дни. Теперь тебе открылась возможность отдать ему огромный вековой долг. В случае если ты захочешь уехать отсюда, чтобы сопровождать его в путешествии, заменяя ему мать, линия жизни может привести к раскрытию твоих талантов в новом направлении. Ты должна знать, что путь ваш будет далёк и тебе придётся столкнуться с многими трудностями. Помощь от тех, кто будет рядом, и от нас, как бы далеко мы не находились, будет всегда. Но только от твоей верности зависит то, как скоро подойдёшь ты к труду дня, освобожденному от личного, сияя людям огнём безусловной любви. Ты можешь ответить сейчас, но если хочешь, можешь подумать до завтра, - ласково глядя ей в глаза, полным любви голосом, говорил он. - Мне не о чем думать, ведь если Вы говорите, что я в состоянии сделать то, к чему меня направляет Ваша рука, то я лишь с благодарностью буду идти этим путём. Я поймал себя на мысли, что слышу правильную английскую речь, а совсем не трудно понимаемый французский и понял, что прошедшие годы были использованы Алдаз весьма эффективно. - Это ещё что, Лёвушка, - услышал я весёлый голос И. – когда ты увидишь как Алдаз держится в обществе, и как она может поддержать беседу, то поймешь, что не только ты являешься способным и прилежным учеником, схватывающим всё на лету. - Оценка Вами способностей Алдаз, судя по всему, является комплиментом мне, ведь так изучить язык за неполные три года, может только очень способный ученик, - смеясь, ответил я, - мне же пришлось попотеть, чтобы выполнить взятые на себя обеты по изучению восточных языков. И всё равно, ещё остаётся много наречий, которые хоть мне и понятны, но не даются для свободного разговора. В этот момент я увидел округлившиеся глаза девушки. С детской непосредственностью она смотрела на меня, чуть приоткрыв рот. Это выглядело так комично, что И., Франциск и я весело засмеялись, чем явно смутили Алдаз. - Да, да Алдаз, это именно тот Лёвушка, и то, что ты не признала его сразу вовсе не удивительно. Не ты одна введена в заблуждение переменами, произошедшими с ним, весело глядя на нас обоих, говорил Франциск, - теперь уже нет того юноши, который казался тебе волшебным принцем и вводил своим присутствием в смущение, теперь есть брат Лёвушка, который станет тебе опорой во многих твоих делах ближайших нескольких месяцев. Оставь стеснение, вместе с ним ты отправишься в новый для тебя мир, вместе с ним ты сможешь увидеть и понять много нового, и именно он поможет тебе в деле возвращения тобой векового долга твоему маленькому подопечному. - Простите меня, брат Лёвушка, - смущенно потупив глаза, почти прошептала девушка. Я ощущал какое-то волнение Алдаз и понял, что именно мне следует помочь ей почувствовать себя спокойно и уравновешенно. Призвав своего великого друга Флорентийца, я раскрыл своё сердце и пролил из него всю ту радость, какую был способен нести в себе, всю ту любовь, которой был полон сам, с тем, чтобы установить крепкую связь с этой практически девочкой, которая самоотверженно готова отправиться в неизвестность, полностью доверяя зову поданному ей. - Что ты, милая девочка, - сказал я, взяв её руки в свои и, переливая ей те чувства, которые мне щедро подавал Флорентиец, присутствие которого я ощутил мгновенно, - мне ли, так недавно впадавшему в состояние «ловиворонства» по поводу и без повода, судить тебя. Прими мою радость встречи с тобой и верность тебе во всех делах, порученных нам нашими великими покровителями, и если нам суждено действовать вместе, будем же верными друзьями и сотрудниками и им, и друг другу. Алдаз мгновенно ощутила ту помощь, что слал ей через меня Флорентиец. Её милое личико покинули смущение и напряжение, а их место заняла радостная улыбка, делавшая девушку ещё прекрасней. Мои способности позволяли мне одновременно видеть всё, что происходило в комнате, и я заметил, как неотрывно смотрел на меня мальчик, сидевший за столом. Он прекратил рисовать и внимательно вслушивался в интонации разговора, так как сам язык ему не был понятен. Когда Алдаз улыбнулась, он быстро заговорил на одном из местных наречий, обращаясь к ней и к И. одновременно. Я понял не всё из сказанного, но чётко увидел образы, возникавшие в голове мальчика и сменявшие друг друга с колоссальной скоростью. Это была какая-то пропасть, в которую он падал вместе со своей матерью, затем мать исчезла и он остался совсем один в огромной тёмной пещере, где к нему начали приближаться мерзкого вида твари, которых он боялся но, тем не менее, пытался отогнать от себя бросая в них камни, валявшиеся у него под ногами и сопровождая всё это грозными криками. Когда твари приблизились настолько, что могли коснуться его, вдруг вспыхнул яркий свет. Сияющий шар возник перед мальчиком, отогнав жуткие создания, стремившиеся к нему. Из шара появилось два человека. В первом я узнал И., вторым же оказался я сам. Вытянув перед собой руку, И. рассеял мрак, и в пещере стало светло, а затем сама пещера превратилась в цветущую лужайку, ярко освещенную солнцем. По указанию И. я взял мальчика на руки, он прижался ко мне и мы начали удаляться, напутствуемые им. В одно мгновенье пронеслись все те образы, что я так долго описываю. И, как бы в продолжение увиденного, я услышал голос И., обращавшегося к ребенку: - Да, Наир, мы те самые дяди, которых ты видел в своём сне, и ты можешь сейчас же оказаться на руках у Лёвушки, которого ты пока будешь называть дядей Лео, если ты этого желаешь. Мальчик, тут же посмотрев на меня, вытянул вперед руки, ясно давая понять свои намерения. Через мгновенье он уже сидел у меня на руках, прижимаясь ко мне и ласково поглаживая мои волосы. Я же продолжал лить ему те любовь и радость, которыми меня в изобилии снабдил Флорентиец, продолжавший всё ещё поддерживать меня. Малыш начал преображаться на глазах, по мере того, как эти энергии наполняли его. На его щеках появился здоровый румянец, а на губах заиграла радостная улыбка. Всем своим видом он демонстрировал, что испытывает блаженство, и когда И. сказал, что ему следует лечь в постель, принять пилюлю и отдохнуть, тень огорчения мелькнула на его милом личике. Но только тень и не более, так как он немедленно указал мне на свою кровать и когда я укрывал его простыней из «священнодейственной», как я её называл, ткани выражение блаженства и покоя снова вернулось на его лицо. Алдаз дала ему пилюлю, после чего он практически мгновенно заснул, повернувшись лицом к стене. Чтобы не беспокоить малыша, хотя сон его и был достаточно крепок, мы вышли из комнаты. Спустившись по ступенькам, мы направились к чудесной беседке, сделанной из бамбука и оплетённой какими-то местными вьющимися растениями, сплошь усеянными мелкими цветочками всевозможных оттенков красного, оранжевого, желтого и белого цветов, источавшими чудесный, нежный аромат. Мы присели в удобные кресла, также изготовленные из бамбука и обтянутые, прочной тканью. - Ну что же, - обратился И. к Алдаз, - если решение твоё крепко, то тебе следует подготовиться самой и подготовить Наира к дальнему путешествию. На твои плечи ляжет забота о нем во всё время путешествия. И хоть ты больше подходишь ему в качестве сестры, как и будут представлять вас везде, своей любовью и нежностью тебе нужно будет заполнить ту пустоту в его сердце, которая возникла там из-за отсутствия матери, которую он нежно любит. Вскоре ты познакомишься с человеком, которого вы будете звать дядей, и во всех обстоятельствах путешествия будете зваться его племянниками.
star: Как только И. закончил фразу, у меня готов был сорваться с уст вопрос, кто же будет моим спутником в этом путешествии, где, как я понял ранее, дети будут на моём попечении. Но в то же мгновение я увидел образ молодого Али, приветливо улыбавшегося мне. Улыбки И. и Франциска, дали мне понять, что я получил ответ на невысказанный вопрос. Волна радости накрыла меня. Кроме короткого свидания с Али, в котором я был уже полностью уверен, меня ожидало сотрудничество с ним в первом деле, порученном мне моим дорогим Учителем. Мы пробыли в беседке ровно столько времени, сколько потребовалось И. для того, чтобы подробно объяснить Алдаз всё, что ей нужно было сделать за оставшиеся до отъезда два-три дня. По указанию И. я передал ей пузырьки и пилюли, принесенные в аптечке. Пообещав навещать её с Наиром в эти дни, мы покинули островок и его обитателей. Вскоре мы простились и Франциском, направившись встречать людей, прибывших с караваном, который, по словам И., вот уже час как находился в Общине. Двигаясь быстрым шагом, минут через сорок мы вышли на главную алею Общины и направились к большому белому дому, в котором обычно размещались вновь прибывшие гости. Вышедший нам навстречу Кастанда, сказал, что нас уже ждут все, кого назвал ему И. накануне, в указанной им беседке. Он доложил И. о нескольких выполненных поручениях, получил точные указания относительно размещения некоторых из вновь прибывших гостей, и, поклонившись нам, отправился дальше по своим делам. Мы же по узенькой тропинке углубились в парк, всё новые и новые особенности которого я отмечал для себя с каждым его посещением. Сейчас я увидел, что то, что раньше мне казалось буйством дикой природы, на самом деле является результатом искусства садовников, которые умудрились так сочетать различные растения, что за их живым орнаментом скрывалась целая сеть ходов, которые на первый взгляд вообще были незаметны. Когда мы, в очередной раз подходя к непроходимым кустам, нырнули в маленький просвет между ними и нашли там ухоженную тропку, я выразил И. свой восторг по поводу этих маленьких хитростей садовников. - В этом деле, Лёвушка, - ответил мне И., - искусство садовников естественно сочетается с их и других людей способностью видеть не только глазами физическими, но и чувствуя гармонию природы и человека создавать во вне те вибрации жизненной силы, что уберегут человека не готового, от нагрузки тяжелой для него, так как он увидит здесь лишь непроходимую чащу и не найдет способа проникнуть туда, где сама атмосфера чистоты может повредить его физическому телу, засоренному ещё мусором личного восприятия Жизни Земли. Примером тому ты можешь вспомнить профессора Зальцмана, в те дни как вы только познакомились. Человек же, чьи вибрации позволяют ему безболезненно пребывать в такой атмосфере, имеет возможность находить короткие тропинки, ведущие его к нужной цели максимально быстро. Вот мы уже и пришли,- закончил он, выведя меня на чудесную полянку. Сочная зеленая трава под нашими ногами лежала мягким ковром. Громадные вековые деревья сквозь свои кроны пропускали ровно столько солнечного света, чтобы его хватало всему живому вокруг, при этом создавая особый климат, в котором легко дышалось, несмотря на утреннюю жару и было даже прохладно. На другой стороне лужайки стояла великолепная беседка из белого резного камня, за ней я заметил такого же белоснежного цвета каменную глыбу, из-под которой пробивался весело журчащий ручеёк. Сама беседка требует отдельного описания. Молочного цвета камень был так искусно обработан, что даже с небольшого расстояния создавалось впечатление, будто строение создано из облаков, настолько лёгкой и воздушной выглядела вся конструкция. Шлифовка граней камня и тонкая резьба создавали ощущение её полной прозрачности, при этом рассмотреть тех, кто находился внутри, было практически невозможно вследствие игры света и тени. В то же время от самой беседки веяло древностью, мудростью и силой. Только подойдя очень близко, я понял, что в беседке было два человека, мужчина и женщина, и хотя лица их разглядеть было невозможно, я понял, что точно знаю кто это. Через мгновенье мои догадки полностью подтвердились. Как только мы с И. вошли под крышу этого чудесного строения, нам навстречу со своих кресел поднялись Али Махмед и Ингретта. Галантно поприветствовав Ингретту, следом за И. я подошёл к Али. Передо мной стоял молодой человек, который лишь отдаленно напоминал того юношу с которым мы расстались несколько лет назад. Он вырос, возмужал, черты его прекрасного лица, как и прежде тонкие и изящные, приобрели твердость и … умиротворенность. Это уже был не тот юноша, который в одночасье в пожаре страстей утратил всё личное в отношении к Жизни, сделав свой тяжелый, но осознанный выбор. Юноша, чьи страданья от этой утраты, несмотря на колоссальную выдержку и самообладание, всё же прорывались вовне огненным взглядом или резким движеньем. Сейчас я видел перед собой личность цельную, свободную от сомнений и колебаний, в которой Единый нашел своё проявление в полной мере. Сверкающие шары его энергетических центров поразили меня своей мощью и ровностью. Улыбка, которой он встретил меня, протянув обе руки для приветствия, лишь добавила очарования чертам его лица, в которых я, как и раньше, улавливал очень большое сходство с Али-Морией. - Приветствую тебя Али в Общине твоего дяди, - после того как мы обменялись рукопожатиями, сказал И., – гонцом великой радости для многих вошёл ты сегодня на эту землю и будь благословен в своём простом дне труда. - Благословляю всех тех, кто послал меня, даровав тем самым возможность встречи с Вами, Великий Учитель, и дорогими друзьями, что для меня всегда большая радость, - с поклоном ответил ему Али. Жестом И. предложил нам сесть в кресла, которые стояли вокруг небольшого круглого столика, расположенного в центре беседки. На столике, завернутыми в шитую золотом и серебром ткань, лежали два свертка. - Эти дары посланы вам Светлым Братством для передачи юному в этой физической форме, но древнему по трудам своим в Вечности, существу, чьи чистота и верность дают надежду всему Светлому Братству на приближение новой эры человечества, эры Радости, Любви и Знания, - обращаясь к нам с Ингреттой, говорил И. - То дитя, что под вашим поручительством начнет сегодня свой путь восхождения к истине, может посеять в умах миллионов те семена, что своими всходами остановят войны и насилие среди людей, очистят человечество ото лжи и жестокости, искоренив страхи и открыв знания. Велика её ответственность перед Жизнью, и во многом ваша верность до конца, ваше смирение и деятельная Радость со-творить со всем Светлым Братством, могут облегчить ей ступени роста. Примите же эти святыни на временное хранение, и в то короткое время, что они будут находиться у вас, постарайтесь наполнить их той любовью и радостью, какие вы сами получали в великие моменты своих встреч с теми, кто трудом своим творит Жизнь живой Земли и живого Неба. Мы все встали, и И. передал Ингретте и мне предназначавшиеся нам свертки. Как только сверток оказался у меня в руках, мир, покой и блаженство разлились по всему моему телу, дух мой возликовал, на мгновенье я увидел Владыку Главу перед местом его сотрудничества с Санаткумарой, чей дивный лик проступил из клубящегося в пустыне облачка. - Нам следует поспешить, - обращаясь ко мне и Ингретте, сказал И., - что касается той массы вопросов, которые ты Лёвушка хочешь обговорить с Али, то у вас на это будет достаточно времени и до путешествия, и во время него. С этими словами И. покинул беседку, и мы с Ингреттой последовали за ним. Али, улыбнувшись на прощанье, помахал мне рукой и я понял без слов, что он шлёт мне свой привет Любви и Радости, чтобы поддержать меня в том священном действии, к которому я шёл за своим Учителем. Я ответил ему тем же и ощутил, что посланные мною эманации достигли цели, так как Али обернувшись, коротким кивком поблагодарил меня. Очень скоро мы оказались у островка, на котором находился оранжевый дом И. Здесь он нас оставил сказав, чтобы мы шли к сторожу, который всё знает и укажет нам место, где нам следует встретиться всем вместе с Ольгой. Перейдя через чудный мостик, на орнамент которого я обратил внимание только сейчас, мы были встречены сторожем и его павлином, которые приветствовали нас поклонами. Ответив на их приветствия, мы направились за ними, причём Ингретту сторож повёл в одну сторону, а меня, оглядываясь и контролируя, иду ли я за ним, повёл по малозаметной тропке павлин. Доведя меня до купальни, которая как-то вдруг появилась перед нами, умная птица отдала мне поклон, давая понять, что её миссия выполнена и издав короткий громкий крик, скрылась в кустах. Я огляделся вокруг и в очередной раз попал под влияние очарования этого места. Сколько труда, причём труда радостного, и сколько любви вложили люди, в его создание. Камни, из которых была построена сама купальня и терраса перед ней, выглядели очень древними. При этом они были так тщательно обработаны и так точно подогнаны, что время и стихии не смогли оставить на них следов своего неумолимого воздействия. И до чего же гармонично смотрелась сама купальня на фоне вековых деревьев, дававших тень тому, кто выйдя освеженным, мог продолжать пребывать в состоянии комфорта под сенью их крон. В какой-то момент я перешёл от созерцания окружающих меня красот к наблюдению жизни непрерывно текущей вокруг. Я погрузился в мир растений и деревьев, как-то совершенно незаметно, ощутив себя деревом. Вдруг мне показалось, что из моих ног, глубоко в землю стали прорастать корни, по этим корням из недр земли в меня начала вливаться энергия, сила и мощь которой потрясли меня. Затем, когда я уже был заполнен ею настолько, что вместить её больше не представлялось возможным, над моей головой, как бы раскинулась крона, через которую избыток энергии пошёл в небо. Лёгкий ветерок колыхнул эту крону, и я почувствовал, как энергия неба начала проникать в меня через неё. И в тот момент, когда возникло чувство переполнения, эта энергия прорвалась через корни и ушла в землю. То, что я описываю столь многословно и не вполне последовательно, произошло за считанные мгновенья, и вот я уже ощущал, как через моё тело идёт обмен энергий между небом и землёй. При этом та дрожь, которая возникла вначале, прошла сама собой, а я почувствовал такую необычайную силу, что в пору бы и Землю перевернуть. - Именно так русские былинные богатыри и восстанавливали свою богатырскую силушку, - услышал я у себя за спиной тихий и очень ласковый голос И., - то, что произошло с тобой сейчас, может происходить в любой момент, когда тебе понадобиться восстановить свои силы. Мать Земля всегда готова помогать своим чадам, вот только сами чада всё меньше и меньше прислушиваются к её голосу, отдавая предпочтение «дарам» цивилизации, удерживающим людей в больших городах не хуже толстых стен темниц. Теперь же, давай-ка быстро примем душ, а то ещё чего доброго заставим ждать наших очаровательных дам, что будет совсем не по-джентльменски с нашей стороны. Вскорости И. уже помогал мне подвязать мой белый льняной хитон золотым поясом с чудесным орнаментом, на котором я, мельком бросив взгляд, прочитал на языке пали: «В мире живёт радостный. Любя побеждает безстрашный». Оглядев меня с ног до головы, И. улыбнувшись, подал мне знак следовать за ним. Когда мы подошли к крыльцу его оранжевого дома и остановились, ожидая наших спутниц, И. сказал: - В кармане в области сердца лежит тот дар, который через тебя шлёт Светлое Братство душе чистой и светлой. Твои любовь и радость могут быть для Ольги даром много более ценным, чем самые ценные блага материальные. Если прольешь их в тот предмет, что держишь у сердца, навеки они останутся в нём, и будут поддерживать её в самые сложные моменты жизни нынешней. И если она пройдёт её достойно, то вещь эта пережив её теперешнее физическое тело, придет к ней в воплощении будущем, неся в себе силу твоей Любви и Радости как помощь Вечной Жизни. Только отзвучало последнее слово И., как я призвал моего великого друга Флорентийца и Великую Мать, прося их помочь мне в полном объёме наполнить лежавший у меня на груди предмет теми энергиями, которые переполняли меня. В этот момент я понял смысл слов «и я, и через меня», ибо как только я начал посылать те Любовь и Радость, что испытывал сам, к этому потоку присоединилась сила такой мощи, что мне, по-видимому, потребовалась помощь И., чтобы остаться стоять на ногах, так как мгновение спустя, я ощутил, что его крепкая рука поддерживает меня за локоть. Ещё мгновенье, и я снова был сильным и собранным во внимании к текущему моменту, увидев приближающихся к нам и полностью готовых к тому высокому действию, что ожидало нас, Ольгу и Ингретту. При виде Ингретты, я мгновенно вспомнил картину, виденную мною с помощью И. так недавно. Белый хитон и белая вуаль на голове, придавали ей какое-то сказочное свечение. Я уже привык видеть энергетические центры людей, как они вращаются и переливаются разными цветами, но то, что я видел перед собой было настолько сказочным, что у меня возникло ощущение, будто передо мной фея, волшебная палочка которой сейчас же начнёт творить чудеса. Что же касается Ольги, то как описать то, что передать словами просто не возможно? Вся в белом, она светилась и как будто плыла над землёй, так легка была её походка, так восторженно, и в то же время собрано было её внимание ко всему происходящему, так просто и полно открыла она себя для действия с теми, кого любила, кому доверяла и с кем готова была со-творить, что мне показалось, что и Ангел, сошедший с неба, наверное, был бы менее прекрасен, чем эта юная девочка, идущая навстречу Жизни, творческой жизни живого Неба и живой Земли. Приблизившись к нам, обе наши спутницы поклонились вначале И., а затем мне. Мы ответили им поклонами, после чего И. взяв Ольгу под руку, повёл её вверх по ступенькам. Мы с Ингреттой последовали за ними. Перед первой дверью мы остановились, и И. обратился к Ольге. Слов его мы не слышали, но каждый из нас знал, насколько высоким и значимым является всё им сказанное для неё. Совсем недолго они постояли перед этой дверью, и я догадался, что для Ольги зажглись огненные письмена. Чтобы поддержать, я лил ей сколько мог любви и радости, понимая её состояние, так как мгновенно вспомнил себя самого, так недавно стоявшего здесь же. По-видимому, она легко прочла то, что предназначалось для неё, так как уже через несколько мгновений И. ввёл её внутрь дома. Передо мною, и я думаю, что и перед Ингреттой, тоже зажглись надписи на языке пали: Принимая на себя ответственность за другого, будь так же добр к нему, как добры к тебе те, кто принял ответственность за тебя. Надпись погасла и на её месте появилась новая: Входя, забудь о себе и о личном в себе, помни - «Не Ты, но через Тебя» И снова надпись погасла, и её место заняла новая: Всегда и везде ты, и идущие с тобой едины в служении Вечной Жизни. Помни, нет событий значимых и мало значимых в жизни Ученика. Всё порученное Учителем неразрывно связано с движением Вечной Жизни. И самое малое, по меркам обывателей, может быть самым важным для её развития. Последняя надпись погасла, и мы ступили в дом следом за И. и Ольгой. Они не намного опередили нас, и поднявшись на последние ступени лестницы, мы стояли от них на том же расстоянии, которое соблюдали с момента начала нашего движения. Ольга вся светилась радостью, я ощущал это не только видя ореол окружающий её, но и чувствуя себя так же, как во все моменты своего взаимодействия с Великой Матерью, когда получал от неё чудесные цветы. И. задал какой-то вопрос Ольге и, получив её утвердительный ответ, двинулся вперёд. Все мы последовали за ним, соблюдая тот порядок, который установился с самого начала. Ещё одна дверь и новые надписи для Ольги. Мы с Ингреттой, по-видимому, имели сходные чувства, потому что, обращаясь к Флорентийцу и Великой Матери с молитвой о помощи юному созданию, совершающему важнейший для себя выбор, я вдруг понял, что она тоже зовёт своих великих друзей помочь Ольге в столь важный для неё момент. Наши обращения были услышаны, так как в момент, когда Ольга, а за ней и мы с Ингреттой, опустились на колени перед алтарём, на котором горел огонь и стояла оранжевая чаша, с бурлившей в ней оранжевой же жидкостью, я увидел рядом с нами Флорентийца, Али-Морию, Великую Мать и Иисуса. Все они подхватили тот гимн, который начал петь И., и от этих звуков пространство в моём восприятии начало трансформироваться. Стоя на коленях, и вливая своё славословие в эту песнь Вечности, я увидел движение Жизни Вечной и входящую в новый круг её развития Ольгу в качестве элемента этой великой системы, как частицу этого движения, которая своим малым светом сделала свечение всей системы ярче. Я увидел, как всё взаимосвязано и в полной мере осознал всю ту ответственность, что принял на себя вместе с обязательствами поручителя. Неуёмная радость охватила меня от того, что я понял, что могу разделить её труд и быть помощником в сложных ситуациях, а если понадобиться, то и принять, и выполнить то, что может быть трудно ей. Я чувствовал, что у меня всегда найдутся для этого силы и только сейчас понял слышанную мною давно фразу «Каждому даётся ровно столько, сколько он может вынести». Ведь каждая ситуация, в которой оказывается человек, развивается в соответствии с законами «Причины и следствия» и «Уместности и Целесообразности», а это означает, что в каждой ситуации есть то, что чрезвычайно важно для самого человека. И если он, собрав все свои силы, вместо жалоб и стенаний начинает искать для чего же ему нужны эти испытания, то он всегда находит ответы на свои вопросы и, осознав всю мудрость и величие первичного замысла, находит тот вариант разрешения ситуации, который приводит к развитию событий, благоприятных для всех участников этого урока, преподносимого самой Вечной Жизнью.
star: Стихли звуки песни и все поднялись на ноги. И. повернулся к нам с Ингреттой и мы, как поручители, взяв Ольгу под руки, подвели её к нему. В его руке появилась палочка, которой он, начав говорить нараспев на непонятном мне языке, прикоснулся к бурлящему содержимому чаши, в которой смешались потоки огня от Флорентийца – зелёного цвета, от Али-Мории – белого, от Иисуса – красного, от самого И. – оранжевого и от Великой Матери – всех цветов радуги. На конце палочки образовался светящийся шарик, переливавшийся всеми цветами огней, бурливших в чаше. Его И. перенес к темени Ольги, коснувшись её головы палочкой. Я почувствовал содрогание всего тела девочки и наша с Ингреттой помощь оказалась очень кстати, позволив ей остаться на ногах. Затем поочередно И. прикладывал палочку ко лбу Ольги, горлу, сердцу, солнечному сплетению, и двум точкам внизу живота, после чего подал нам знак развернуть её. Произведя подобные действия вдоль позвоночника, И. велел нам вновь повернуть её лицом к нему. Я понимал, что совершаемое священнодействие, вливает в Ольгу те энергии, которые позволяют ей повысить свои вибрации до качественно нового уровня. Мне были знакомы эти ощущения содрогания всего тела, и ощущения потери почти всех сил с немедленным наполнением таким потоком жизненной энергии, что утраченное мгновенье назад, возвращалось тысячекратно. И я продолжал лить через себя Ольге Любовь и Радость, направляемые мне столь обильно моими великими покровителями, желая всем сердцем, чтобы её первые шаги были лёгкими и радостными. Затем И. увел Ольгу за двери, а мы с Ингреттой остались ожидать их возвращения. Я посмотрел вокруг себя и, понимая, что любой разговор в этом священном месте можно вести только с разрешения Учителя, углубился в свои мысли о предстоящем мне путешествии, времени, до начала которого, оставалось всё меньше. Вскоре дверь открылась и перед нами предстала сияющая Ольга, следовавшая за И. Все мы стали так, что мужчины и женщины оказались друг напротив друга, причём я оказался перед Ингреттой. - Ну вот и сделан тот шаг, о котором ты мечтала столь долго, - заговорил И. обращаясь к Ольге, и голос его был настолько нежен и ласков, что не всякая мать могла бы так же обратиться к своему любимому чаду, - теперь ты в числе учеников, идущих путем, что указывает им Учитель. Напомню тебе, хотя ты и так уже действием подтвердила свою верность, что Учитель всегда держит руку ученика в своей руке, и только тогда, когда сам ученик, забывая о данных им обетах, пускает в свою жизнь личное восприятие событий, забывая о том, что Учителю всегда известно больше чем ему самому, и пытаясь судить о действиях Учителя по своим меркам, начинает раздражаться или испытывать страх, только тогда, он такими своими действиями сам отпускает руку Учителя и остаётся наедине со своими чувствами и эмоциями, а Учитель, чтобы ослабить силу воздействия на ученика последствий его же поступка, принимает удар его неверности на себя. Ибо действует Вселенский закон «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне». И чем выше уровень организации ученика, тем более разрушительными могут быть для окружающих и него самого всякая его обида и раздражение, не говоря уже о гневе и агрессии. Ты, дитя, настолько чиста, что тебе не ведомы те чувства, о которых я говорю, но сейчас ты сама можешь стать чувствительнее к тем эманациям, что источают окружающие тебя люди, и хотя здесь, в этом месте, находятся те, кто давно забыл как можно злиться или желать ближнему что-либо плохое, тем не менее, не все ещё изжили привычку раздражаться по мелочам и пытаться доказывать свою правоту, раздувая в себе пожар страстей. Поэтому, чтобы помочь тебе в период трансформации твоего физического проводника на фоне повышения нервной и психической чувствительности, Белое Братство посылает тебе через твоих поручителей дары, которые будут полезны тебе в тех ситуациях, когда ты соприкоснешься с подобными эманациями. С этими словами И. повернулся к нам с Ингреттой и разрешил передать Ольге те дары, что были получены нами от Али. Первой вперёд ступила Ингретта. Она развернула сверток, который достала из потайного кармана своего хитона. У неё на ладони появилась замечательной работы коробочка, сделанная из красного бархата и отороченная по краям золотом. На крышке было искусно выложено мелкими белыми камушками изображение белого павлина. Ингретта протянула её Ольге, которая, открыв коробку, не смогла сдержать своего восхищения. Издав удивлённый возглас, она достала замечательной работы золотой перстень, камень которого переливался таким количеством цветов радуги и их оттенков, что трудно даже описать всю гамму этого сияния. - Одень его на средний палец правой руки, - сказал И., видя, что Ольга застыла, восхищённо глядя на чудесный подарок, - этот камень обладает исключительным свойством реагировать на состояние своего владельца. Когда помыслы твои чисты и ты полна любви и радости, как сейчас, блеск и сияние его будут такими же волшебными, как ты видишь в данный момент. Если в сердце проберется грусть и сожаления, камень потускнеет, если же владельцем перстня овладеет злость и раздражение, камень станет чёрным и холодным. Кроме того, если ты будешь находиться в состоянии ровного духа, радости и верности выбранному пути, камень этот поможет тебе понять состояние человека, с которым тебе Жизнь устроила встречу. Как бы ни пытался человек выказывать вовне свои благостные намерения или изображать спокойствие, взявши его за руку и даже просто приблизившись к нему, ты по поведению камня сможешь понять состояние его духа. Но это происходит не сразу, а только тогда, когда ты силой своего духа разовьешься настолько, что сможешь постоянно пребывать в радости и любви. И тогда ты сможешь чувствовать состояние камня, даже не глядя на его цвет. И. кивнул мне, и я достал из своего потайного кармана дар, который предназначался Ольге. Развернув свой свёрток, я увидел не менее изящную коробочку с изображением белого павлина, чем была у Ингретты, но только изумрудного цвета. Я протянул её Ольге, которая, как и в первый раз, с благодарным поклоном приняла дар. Открыв крышку, она достала на изящной золотой цепочке тончайшей работы золотой крест, в центре которого красовался крупный бриллиант, непревзойденно игравший на солнце, а лучи самого креста были инкрустированы чистейшими изумрудами, вокруг которых вилась тонкой вязью золотая нить, слагавшаяся на языке пали в надпись «Любя побеждай». - Подойди Лёвушка, и надень Ольге этот крест, - торжественным голосом сказал И. Когда я выполнил его указание, он продолжил: - Этот крест, милая моя Ольга, является символом очень древним, намного более древним, чем Христианство, использующее его в своих обрядах и иные древние религиозные учения. Символ этот находится вне религий и является знаком четырёх Блаженств – Блаженства Любви, Блаженства Радости, Блаженства Мира Сердца и Блаженства Безстрашия. Ты смогла прочесть надпись, которая непосвященному покажется простым, хотя и искусно сделанным, орнаментом. И ты понимаешь, что только тот, кто может любить безусловно, тот кто может радоваться жизни во всех её обстоятельствах, тот кто безличностно, ровно и спокойно способен воспринимать всех и всё в своём окружении, только тот может двигаться по путям вечности без остановок и отклонений. Не всякий ученик способен пройти свой путь ученичества таким образом, но ты имеешь для этого все условия и обстоятельства, тобою самою заложенные в веках твоими делами в воплощениях. Прими эти дары Светлого Братства, поданные тебе через людей, чьи чистота и верность только наполнили их энергиями этих Четырёх Блаженств. Приумножая эти энергии в себе лей их вокруг себя с тем, чтобы нести помощь людям, что только ищут свой духовный путь, и тем, кто уже идёт этим путём, и тем, кто ещё даже не приблизился не только к самому пути, но и к поиску его. Пусть же память об этом дне и образы твоих верных друзей и поручителей будут тебе всегда подмогой в те минуты, которые могут потребовать от тебя наивысшего напряжения твоих духовных сил. И помни, что только сам ученик может вырвать руку из руки Учителя, Учитель же всегда находится рядом с учеником и готов прийти ему на помощь, но только тогда, когда сам ученик готов эту помощь принять. И. подошёл к Ольге, нежно обнял за плечи, окутав её своим светящимся шаром, чем явно облегчил её первые шаги к выходу из комнаты, потому что у меня возникло ощущение, что сама Ольга не смогла бы сейчас ступить и шагу. Мы последовали за ними, и вскоре оказались в укромной беседке, скрытой от посторонних взглядов густыми кустами, напоминавшими сирень, но имевшими более крупные цветы и менее острый запах. В беседке был сервирован обед на четыре персоны, так как, несмотря на то, что всем нам показалось, что всё происходило достаточно быстро, времени прошло много, и наступила пора обеда. Есть совершенно не хотелось, но я помнил себя в подобном положении и понял, что следует подать Ольге пример хорошего аппетита. Тем более, что на столе стояли молоко, фруктовые напитки, вкусно пахнувшие гренки и несколько видов фруктов. Я предложил дамам поухаживать за ними, и вскоре молодость взяла своё. Ольга с удовольствием начала уплетать гренки с сочными персиками, запивая их фруктовым морсом. Приём пищи вернул нас всех из сказочного ощущения пребывания в высших вибрациях к обычной жизни. И. рассказал нам одну притчу и своими шутками оживил нашу беседу настолько, что звонкий смех Ольги периодически прерывал его рассказ о том, как один неумелый, но очень старавшийся человек всё время попадал впросак, потому что торопился сделать то, или иное дело, совершенно не разбираясь в его сути, и не понимая, что дело-то это, вовсе и не его. Ингретта рассказала одну забавную историю из своей жизни, после чего, закончив обед, мы все покинули замечательную беседку и чудесный остров. И. сказал, что ещё некоторое время проведёт с Ольгой, мы же с Ингреттой можем распорядится оставшимся временем по своему усмотрению. Простившись с нами, И. с Ольгой отправились в сторону нашего дома. Ингретта предложила мне пройтись и рассказать ей о том, что я видел в общинах Раданды и матери Анны, так как И. вкратце говорил ей о нашем, достаточно длительном пребывании в них. Того количества наблюдений и впечатлений, которые я вынес из путешествия с И. по Дальним общинам, хватило бы на месяцы рассказов, поэтому мы оба не сразу заметили, что уже пришли к дому Ингретты и стоим перед входом в него. - Как радушная хозяйка я просто обязана пригласить Вас на кофе, ведь он Вам понравился в прошлый раз? Или Ваши восхищения были лишь обязанностью вежливого гостя? – лукаво прищурясь, спросила она. - При том, что в последнее время я всё меньше и меньше обращаю внимание на пищу, которую принимаю, Ваш кофе показал мне, что я, всё-таки, ещё остаюсь чревоугодником, - в тон ей ответил я, - и если у меня есть шанс попробовать этот божественный напиток снова, уж будьте уверены, я не упущу его ни за что. Продолжая нашу беседу, мы расположились в уютной комнате Ингретты, и вскорости я наслаждался вкусом приготовленного ею кофе, который и вправду был исключительным. Время пролетело незаметно. Я рассказывал Ингретте о своих впечатлениях от достижений темнокожего народа, который, будучи ведомым матерью Анной, являет собой живой пример не просто возможности, а безоговорочной обязательности развития всего человечества по пути совершенствования духа. Ингретта приводила мне примеры известных ей случаев кардинального изменения жизни людей, осознавших свою жизнь как процесс непрекращающийся, творческий и созидаемый самим человеком, освободившимся от страхов и привязанностей к материальному. И что самое интересное, люди эти сами отмечали, что как только они прекратили бояться жизни, и отказались от стремления к наживе и приумножению материальных благ, их обстоятельства начали складываться таким образом, что всё нужное им, начинало появляться в их жизни в изобилии, которым они смогли делиться с окружающими. И к их огромному удивлению, чем больше они отдавали, тем больше они имели. Её рассказ был подтверждением той истины, которую я постиг в одной из бесед с Радандой. «Давая, мы обретаем» как-то сказал он мне. Тогда я воспринял его слова, как мудрую и красивую фразу, теперь же узнав закон Мироздания, гласящий: «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне», я понял, что именно так работает эта система. Человек, стремящийся урвать для себя побольше, обманом и силой завладевающий чужим имуществом и использующий своё преимущественное положение в обществе с целью личной наживы, сталкивается в своей жизни с теми людьми и обстоятельствами, которые с удвоенной силой стараются лишить его всего того, что он имеет и к чему стремиться. И живет он в страхе лишиться того, чем владеет, и именно его страх привлекает к нему тех, кто и лишает его того, что казалось ему важным и ценным. В другой беседе с Радандой я услышал фразу, которая глубоко запала в моё сознание. Мудрый старец сказал: «Там где начинается страх человека, заканчивается его сила и способность к творчеству». И ещё раз я осознал, насколько безстрашие важно человеку в его пути духовного развития. Ведь этот долгий путь его, может быть перечеркнут одним мгновением страха, мгновением, которое откроет его сердце для злости и жестокости, лишив его мира и покоя, и покинет человека радость и утратит он способность любить, и вот уже он стоит на своём духовном пути намного дальше от цели, чем был в самом начале его. Ибо груз, который он примет на себя, станет вдвое более тяжел ему, и способность его двигаться будет вперед вдвое меньше. Но нельзя говорить так только о безстрашии, ведь когда человек лишается мира сердца, появляются беспокойство и обиды, и утрачивает человек способность радоваться жизни во всех её проявлениях и забывает он, что значит любить, и поселяется в его сердце страх, страх одиночества. Ведь тот, кто не может радоваться и любить, всегда одинок, так как он ни о ком более не думает, кроме как о себе. И ещё одну истину вспомнил я: «Плачут всегда только о себе» и плач этот всегда вызван только страхом за себя, ведь лишенный радости, любви и мира сердца не видит счастья жизни, счастья творчества, счастья давать другим. Он поглощён только собой, своими заботами и горестями и тем самым привлекает их к себе в удвоенном количестве. И кто же, как ни сам человек, может изменить эту ситуацию? Кто может наполнить его жизнь светом и радостью, как не он сам? Да, иногда человеку трудно сделать это без посторонней помощи, но только помощи, ведь действовать всё равно нужно ему самому, иначе, даже если помощь эта будет очень действенной, то пройдет время и человек сам восстановит всё так, как было раньше и помощь, пролитая ему, уйдет как одинокая капля дождя уходит в иссушенную почву пустыни. И ещё одна истина вспомнилась мне: «Каждый человек имеет именно те обстоятельства, которые нужны именно ему одному, и каждому дается ровно столько, сколько он может вынести». Этими мыслями я делился с Ингреттой, и она поддерживала меня в моих выводах. Беседа настолько увлекла нас, что раздавшийся стук в дверь и голос И., спрашивающего разрешение войти, оказались чем-то вроде холодного душа, который очень быстро вернул нам осознание себя во времени и пространстве. Вскочив с кресел, мы с Ингреттой в один голос сказали «Да», и мгновенно оказались возле двери, в которую уже входил И. вместе с Али. - Дорогие мои поручители, - улыбаясь, обратился он к нам, - вы так увлеклись друг другом, что совершенно забыли о той, кому обещали свою помощь и поддержку. Не волнуйтесь, - еще более ласково продолжил И., увидев озабоченность на наших лицах, - всё в порядке, Ольга только что освободилась от порученного ей дела, и сейчас была бы просто счастлива пообщаться с вами сестра Ингретта, тем более что нам с Лёвушкой и Али вместе с братом Франциском следует проведать одного больного. Я и хозяйка дома практически одновременно выразили свою готовность немедленно действовать так, как нам указывает Учитель, но Ингретта, всё-таки предложила гостям выпить по чашечке кофе, что было принято благосклонно, а И. ещё и расхвалил, ничуть не преувеличивая его достоинств, этот божественный напиток перед Али, который пробовал его впервые. Отдав должное напитку и мастерству хозяйки, мы покинули гостеприимный дом Ингретты, и отправились по своим делам. Сама же она выразила желание продолжить обсуждение поднятой нами темы и свою надежду на скорейшее продолжение нашей с ней беседы. Простившись, она направилась к ожидавшей её Ольге, мы же очень скоро приветствовали Франциска возле мостика, ведущего на остров, где находились Алдаз и её маленький подопечный - Наир. Как обычно нас приветствовали сторож и белый павлин. Ответив им, мы направились к той части дома, где сейчас жили Алдаз с мальчиком. На наш стук в дверь девушка отреагировала очень быстро, распахнув её и пригласив нас войти. По-видимому, она ожидала нашего визита и знала о том, что сегодня к ним придет новый человек, так как её всегда весёлое личико было серьёзным и сосредоточенным. Но как только глаза девушки встретились с глазами Франциска, улыбка озарила её черты и вся напряженность, которая читалась в ней до сих пор, мгновенно растаяла. Наир, очень тонко чувствовавший состояние своей чудесной сиделки, тоже мгновенно расслабился и уже через мгновенье оказался у меня на руках, обняв меня за шею и нежно положив на моё плечо свою головку. - Ну, я вижу, что твои нежность и ласка Алдаз, просто творят чудеса, - подходя к девушке, сказал И., - Наир практически готов к дальнему путешествию, ещё день два и можно будет отправляться в путь. Легкая тень огорчения скользнула по лицу Алдаз и сразу же исчезла под полным невыразимой любви взглядом Франциска. - Сегодня к вам в гости пришёл человек, которого во время путешествия вы оба будете звать дядя Али, – чуть отступая в сторону и пропуская Али вперёд, сказал И. Алдаз и Наир бросали уже не первый восхищенный взгляд на Али. И действительно он сейчас выглядел сказочным принцем. Высокий, стройный, с правильными, тонкими чертами красивого восточного лица, в белоснежной одежде, он как будто светился весь белым сиянием, излучая одновременно мощь и силу, и в то же время безмерную любовь и доброту. Я опустил Наира на пол и он, без какого либо стеснения, подошёл к Али, как к старому, доброму другу, протянув к нему свои тоненькие ручки. Тот подхватил его на руки и уже через мгновенье улыбающийся мальчик смотрел сверху вниз на Алдаз, всем своим видом выражая восторг по поводу происходящего. В какой-то момент я как бы потерял из поля зрения всех присутствующих и увидел, как в горах какой-то ребенок, девочка лет двенадцати, тащит по снегу взрослого мужчину, который либо тяжело ранен, либо обессилен борьбой со стихией. Ей тяжело, ветер метет снег ребенку в лицо, её пальцы скрючены от холода, но она всё равно, превозмогая боль и усталость, движется вперёд. Потом я увидел дом, устроенный под скалой так, что он был защищен от ветров сверху и с трёх сторон. В очаге ярко горит огонь, девочка смачивает в горячем растворе розоватого цвета белые тряпки и прикладывает их к ноге, мечущегося в бреду мужчины. Потом появилась картинка, на которой молодой, красивый мужчина, прихрамывая, идёт по зелёному горному склону, а вокруг него весело танцуя, кружится молоденькая девушка. И вдруг мне стало понятно, что девушка спасла молодого мужчину, которого её племя бросило в горах на произвол судьбы, как чужака, после того, как он во время сложного перехода через высокий перевал, тяжело повредил ногу. Вождь племени принял такое решение, несмотря на то, что именно этот юноша предупредил их о надвигавшейся опасности и принял на себя наибольшую нагрузку при переходе. Девушка же, тогда ещё девочка, преодолев свой страх отстала от своих, и вернувшись отыскала его, а затем, ценой невероятных усилий, дотащив до укромного домика, выходила и поставила на ноги. Каким-то образом я понял, что раненый юноша это Али, а его спасительница это Наир. Доля секунды потребовалась мне, чтобы понять всё описанное выше и в очередной раз осознать, что случайностей в нашей жизни не бывает. - Чем больше раскрывается потенциал психических сил человека, тем больше ему открывается скрытое от других, и тем более он уверяется в том, что нет чудес, а есть только разные уровни знания, и в том, что законы кармы, движимые законами «Уместности и целесообразности» и «Причины и Следствия», определяют все Земные встречи человека и все его жизненные обстоятельства, - услышал я в своей голове голос И., подтверждающий сделанный мной вывод, - воспринимай всё это спокойно и используй в простом дне и в своих встречах с тем, чтобы понимать каковы вековые связи встречных и какие возможности несет им каждая встреча. По видимому, я спокойно перенес произошедшее со мной и физически, и эмоционально, так как и Алдаз, и Наир не проявили какого либо удивления или повышенного внимания ко мне. Что же касается Франциска и Али, не говоря уже об И., то я был уверен, что все они прекрасно знали о моём видении. - Ну что же, моя милая племянница так и не подойдёт к своему дяде, - ласково улыбаясь, обратился Али к Алдаз. Слегка смутившись, девушка подошла к Али и поклонилась ему несколько скованно. Но подбадриваемая Франциском, лившим ей целые потоки любви, и ощутив на себе любовь самого Али, она стала держаться намного более свободно. - Дорогие мои дети, - обратился И. к Алдаз и Наиру, - вам предстоит провести очень много времени вместе и для вас это будет легко, потому что вы уже испытываете друг к другу тёплые чувства. Но, кроме того, что вам нужно будет вести себя как брату и сестре, вам ещё нужно будет относиться к Али, как к принцу и дяде. И если Наир интуитивно ощутил близость с Али, то тебе моя милая Алдаз нужно преодолеть свою робость и принять в своё сердце образ Али как человека близкого тебе. Чтобы это было легче сделать, я покажу тебе эпизод из твоего прошлого воплощения, где вы были очень дружны с ним. С этими словами И. усадил Алдаз в кресло и положил ей на голову руку. Девушка закрыла глаза и как будто даже немного изменилась. Её тело стало напряженным, было заметно, что она предпринимает какие-то усилия. И в этот момент я, как и несколько минут назад, за одно мгновенье увидел двух мальчиков лет пятнадцати-шестнадцати, которые играя, бросали друг в друга снежные комья на заснеженном склоне горы. Вдруг раздался сильный шум и под ногами одного из них снег начал быстро двигаться вниз, увлекая мальчика за собой. Вскоре он был поглощен несущейся со склона лавиной. Оставшийся наверху юноша был в растерянности. Он испытывал страх перед проявившейся столь неожиданно и грозно стихией, но в то же время понимал, что от его действий зависит жизнь его друга, если тот ещё жив. Пересилив себя он начал спускаться вниз, всё время выкрикивая имя друга. Достаточно долго он не видел вообще никаких признаков возможного местонахождения своего товарища. Но вдруг он остановился и стал прислушиваться. Затем начал очень быстро разгребать снег в месте, где из-под снега виднелось небольшое деревцо. Вскоре он услышал стон и удвоил свои усилия. Ему было очень тяжело, но он всё-таки сумел откопать своего товарища и дотащить его до окраины селения, где их, наконец, увидели взрослые и пришли на помощь практически обессилевшему спасителю. Как и в прошлый раз я точно знал, что мальчиком, оказавшимся в снежном плену был Али, а его спасителем – Алдаз.
star: Когда девушка открыла глаза, она была бледна и учащённо дышала. И. достал из коробочки пилюлю оранжевого цвета и вложил её в рот Алдаз. Буквально на глазах состояние девушки стало лучше, и уже через несколько минут на её милом личике не было и следа от пережитого потрясения. - Тебе известно, дитя моё, - обратился к Алдаз Франциск, - что жизнь человека вечна и в своём стремлении улучшить её, привнести в неё что-то новое, человек идет от воплощения к воплощению, иногда достигая небывалых высот развития, иногда проживая воплощение без видимой, на первый взгляд, значительной пользы для Жизни Вечной. Но всегда человек, живущий в воплощении, имеет возможность сделать выбор, каким образом ему действовать, как человеку-творцу, хозяину своей жизни, и тогда идти вперёд, зная что он всегда находится в нужных ему обстоятельствах, даже если они и не понятны ему до конца, или как человеку-жертве, человеку от которого ничего не зависит и он есть лишь игрушка в руках Злого Рока, влиять на который он никак не может. Тот эпизод, который ты видела сейчас, должен помочь тебе освободиться от предрассудка преимущества одних людей над другими. Ты должна понять, что твоё смущение перед племянником Али-Мории, лишь результат твоего собственного самоощущения. Ведь для человека мудрого и духовно развитого, каким является Али, нет различия между людьми по их социальному положению, но только по их стремлению жить, совершенствуя свой Дух и нести благо ближним. Ты видела, что в том воплощении вы были близкими друзьями, и ты даже спасла его. К этому воплощению он намного опередил тебя, но своим безкорыстием и желанием помогать людям, ты создала предпосылки для того, чтобы быть рядом с ним. Вы, как и все мы, встречаетесь в воплощениях далеко не первый и не второй раз, и сейчас не важно, кто и кем был когда-то, а важно то, кто и кем сможет стать теперь. И если один человек может быть полезен другому в его восхождении к вершинам Духа, то эти люди обязательно встретятся, но лишь от них самих будет зависеть, смогут ли они почувствовать это и быть полезными друг другу или нет. И ещё одну истину напомню тебе – «Никто тебе не друг, и никто тебе не враг, но всякий человек тебе великий Учитель». Это означает, что как Али может быть помощником тебе в твоём развитии, так и ты можешь научить его чему-то. А следовательно, каждое взаимодействие одного человека с другим ценно для них обоих. Так что, отбрось свои предрассудки и ступай по жизни помня, что каждый человек может достичь великих вершин в своём развитии. Но путь к этим вершинам лежит лишь через труд простого дня, труд, направленный на то, чтобы нести окружающим радость, любовь, мир сердца, увлекая их своим примером жизни счастливой, свободной от страхов и сомнений, обид и злости. Чтобы глядя на тебя, люди с удивлением говорили: «Она такая же, как мы и она счастлива, значит и мы можем быть счастливы!». И присматриваясь к тому, как живёшь ты, тоже освобождались от тех ограничений, которые они чаще всего сами же для себя и устанавливают, переживая за завтрашний день и боясь перемен в жизни, страшась потерять то, зачастую малое, что имеют, и тем самым перекрывая доступ в свою жизнь тому, чего сами же и жаждут. Ведь невозможно в малый стакан налить много воды, она просто прольётся без пользы. Но чтобы иметь больше воды нужно оставить старый стакан и взять новый, большего объема. И тогда большее количество воды сможет человек использовать рационально и эффективно для собственного блага и блага окружающих его людей. Именно так работают Законы Вселенной – для того чтобы развиваться, нужно отпускать старое, без сожаления расставаться со своими привязанностями к вещам, местам и окружению. Только в этом случае человек может двигаться вперёд в своём развитии, открывая новые горизонты знания, обретая силу Духа, и совершенствуя, таким образом, самою Жизнь. Алдаз слушала Франциска затаив дыхание. Я чувствовал, что каждое его слово падает зрелым семенем на благодатную почву её веры в самого Франциска, так как она знала, что всё о чём он говорит, не простое изречение книжных истин, но сама жизнь его простых дней, его трудов для людей, примеров которых она видела множество. К Алдаз подошёл Али, и взяв её руки в свои, нежно глядя её в глаза сказал: - Милая девочка, если твое сердце готово принять меня как друга и брата, будь с этого момента мне сестрой. И, несмотря на внешние обстоятельства жизни, которые могут быть просто необходимы в тех или иных ситуациях, знай и помни, что в моём сердце всегда живет любовь к тебе, как к давнему, верному другу. Мне показалось, что я ощутил трепетание сердца Алдаз, но, несмотря на с трудом скрываемое волнение, голос её прозвучал достаточно ровно и твёрдо: - В моём сердце Вы давно уже заняли место и это место находится рядом с Вашим дядей и братом Франциском и Учителем И. Теперь мне стало понятно, почему каждый раз, когда я видела Вас во мне поднималось чувство любви, но любви чистой, лишенной какой бы то ни было иной примеси чувственности, кроме как к брату. С благодарностью принимаю Ваше предложение и обещаю приложить все возможные для меня усилия, чтобы сестра стала достойной своего брата. Слушая эту юную девушку, я поймал себя на мысли о том, что человек, если он чего- то действительно хочет достичь, всегда имеет к этому все возможности. За очень малый промежуток времени Алдаз из, хоть и прекрасной, но малограмотной туземки, превратилась в весьма образованную, способную поддержать серьезную беседу девушку, у которой красота сочеталась с тонким умом и точным слогом. - Очень часто дела обстоят совершенно иначе, нежели кажется на первый взгляд, - опять услышал я в своей голове голос И., - Опыт прошлых воплощений позволил Алдаз очень быстро востребовать те наработки, которые были созданы ею веками трудов в различных ипостасях, но стало это возможным только тогда, когда она проявила чистое намерение, свободное от личного, эгоистичного восприятия своих жизненных обстоятельств. Всё это время Наир, перекочевавший с рук Али обратно ко мне, наблюдал за происходящим затаив дыхание. Мне казалось, что он очень точно понимает всё, что происходит в комнате, и это было весьма странно, ведь дети его возраста в большинстве своём не поняли бы смысла сказанного, даже если бы всё звучало на знакомом им языке. Наир же, я в этом был просто уверен, не мог знать английского, на котором велась беседа, но наблюдая за движением его взгляда, я чувствовал, что он не просто следит за мимикой говорящих, но знает о чём идёт речь. И снова я получил ответ на свой не заданный вопрос от моего дорогого Учителя. - То, как и для чего душа Наира была вызвана в воплощение тебе известно, - зазвучал в моей голове его голос, - психическая организация этого ребенка очень высока и тонка, поэтому он способен воспринимать информацию в виде образов и непосредственного знания причинно-следственных связей происходящих событий. Именно с этим связано сильнейшее желание одного из крупнейших кланов тёмных оккультистов заполучить его в своё распоряжение. И именно поэтому наша задача состоит в том, чтобы предоставить ему возможность расти и развиваться в условиях, где его будет окружать любовь, доброта, забота, радость и человеколюбие. Это даст ему возможность, живя рядом с высокими членами Светлого Братства, пройти по наиболее краткому пути саморазвития и самосовершенствования. Только так он сможет освободиться от тех оков, в которые его заключила своим неосознанным поступком его мать. Только так он сможет в этом воплощении пройти те уроки, которые нужны ему для того, чтобы продолжать своё вековое движение вперёд, а не скатиться на намного более низкие ступени развития Духа. Сейчас он действительно понял всё, о чём здесь шла речь, при том, что сам язык общения был ему не известен. Эта его способность будет очень полезна тогда, когда тебе нужно будет сказать ему что-либо, чего не следует слышать окружающим. Как это делать ты вскоре узнаешь. Пока длилась наша безмолвная беседа, Наир снова перебрался на руки к Али и теперь тянул свои ручонки к Алдаз, настоятельно требуя, чтобы она стала рядом с ними. Когда она подошла, он обхватил левой ручкой шею высокого Али, а правой постарался как смог обхватить шею Алдаз и заговорил очень быстро на своём наречии, мне не известном. Однако, в очередной раз мне было понятно всё, что он хотел сказать, потому что я видел образы проносившиеся с огромной скоростью в его сознании. Я увидел, как Алдаз и Наир, которого она держала за руку, идут чуть сзади и поодаль от Али по многолюдной улице. Все они одеты в дорогие одежды, соответствующие, по-видимому, высшим кастам их общества и встречные люди кланяются им всем. Сами же они, оказывая все знаки уважения Али, держатся с ним как равные, когда он обращается к ним. Али, улыбаясь и ласково поглаживая мальчика по головке, подтвердил, что он понял всё абсолютно правильно, и все они будут путешествовать как члены одной семьи. Малыш заулыбался, явно довольный его похвалой и расположением. - Ну что же, на сегодня волнений и переживаний Наиру более чем достаточно, - сказал И., доставая из кармана голубую коробочку, в которой, как я догадался, находились его чудесные пилюли, - через пять минут, Алдаз, дашь ему желтую пилюлю, а ещё через десять – белую, они позволят мальчику быстро уснуть и хорошо восстановят его силы, значительное количество которых ему пришлось только что потратить. Сама же ни о чём не волнуйся, всё необходимое для путешествия будет подготовлено в срок, точно так же и вы будете полностью готовы отправиться в путь через два дня. С этими словами И. уложил Наира, которому явно следовало отдохнуть, несмотря на то, что малыш всем своим видом пытался демонстрировать бодрость, в кровать, а затем простился с Алдаз, глаза которой горели воодушевлением и в то же время выражали полную готовность в точности соблюсти все инструкции Учителя. Выйдя из дома, мы окунулись в сумерки. Природа, отдыхающая от дневной жары, как будто делала глубокий вздох облегчения. Оживилось множество представителей здешней флоры, распустив чудесные по своей форме и удивительные по тонкому, нежному запаху цветы. Закипела жизнь и среди представителей местной фауны, предпочитающих для активного бодрствования вечернее и ночное время. Мимо меня пролетел крупный жук, наполнив звенящую тишину уютного дворика низким гулом, над головой мелькнула тень, собравшейся поохотится летучей мыши. - Жизнь не останавливается ни на мгновенье в своём вечном движении, - подумал я, - и в каждом таком мгновении заключено очень много смысла, который неведом нам, но от этого не менее важен для этого самого вечного движения, неотъемлемой частью которого является и цветок, и жук, и мышь, и человек. Насколько же велик по своей сути замысел Всевышнего, который сводит во взаимодействии миллиарды и миллиарды элементов этой невероятно сложной системы живой Земли и живого Неба, называемой простым, коротким словом «Жизнь». - Мой дорогой философ, - услышал я голос И., обращавшегося ко мне, - тебе ещё предоставится возможность поразмышлять о сложности мироустройства, сейчас же позволь вернуть тебя в наше общество и привлечь к беседе о предстоящем вам путешествии. - К беседе я присоединюсь с огромным удовольствием, - ответил я, - однако смею заметить, мой дорогой Учитель, что в последнее время мне удаётся концентрировать своё внимание на нескольких действиях сразу. Причём получается в одинаковой мере чётко отслеживать всё происходящее, и при необходимости, больше или меньше сосредотачиваться на одном из них, сохраняя при этом точное представление о параллельно происходящих событиях. Так что, обратив внимание на некоторые особенности ночной жизни местной флоры и фауны, я тем не менее, был «здесь и сейчас» и Ваши подозрения в «ловиворонстве» по меньшей мере безосновательны, - закончил я свою тираду в шутливом тоне. - Это очень хорошо, Лёвушка, что ты прислушался к моему совету и начал развивать в себе способность к одновременному сосредоточению внимания в нескольких различных направлениях, - ответил И., - это очень пригодится тебе в самом ближайшем будущем. Перейдя через мостик, мы покинули остров и, простившись с Франциском пошли по довольно широкой дорожке, вымощенной плоскими камнями. Темнело достаточно быстро, но, как я понимал, ни для меня, ни для Али и тем более для И., это не становилось проблемой. В очередной раз я изучал свои новые возможности мироощущения через открывшееся чудесное свойство моего видения одновременно всего происходящего вокруг. И если раньше всё моё внимание было поглощено самим процессом созерцания и открывающимися видами, непривычными и потому чрезвычайно интересными, то теперь я уже мог пользоваться своими новыми способностями практически. Так, я увидел весь наш путь от того места где мы находились до самого нашего дома, куда мы вероятно и направлялись. Я увидел людей идущих по своим делам в различных направлениях и понял, с кем из них мы встретимся, а с кем нет. Я увидел разных животных, птиц и даже насекомых, которые находились на всём большом пространстве общины, которое я наблюдал. И что самое интересное, я сам, концентрируя своё внимание на том или ином объекте, видел его более или менее четко, в зависимости от того, насколько интересовал меня сам объект наблюдения. По-видимому, давая мне время освоится с таким способом восприятия окружающего нас пространства, И. некоторое время шёл молча. Когда же я почувствовал себя достаточно комфортно для того чтобы вести беседу, он заговорил. Я ещё раз поучился у своего дорогого Учителя такту и умению проявить своевременное внимание к другому человеку и его потребностям. - Дорогие мои друзья и братья, - обратился он к нам с Али, - вы уже знаете, что вам предстоит сложное путешествие, важность которого преувеличить просто невозможно. Вам доверяется дело, которое имеет множество нюансов и потребует от вас высшей степени выдержки, безстрашия, верности и единения в Любви и Радости с теми, кто волею провидения вручается вам в попечение. Кроме того значения, которое имеет это поручение для каждого из вас, оно чрезвычайно важно и для всего Светлого Братства. И пусть вас не смущает то, что именно вы избраны для выполнения этой нелёгкой миссии, ведь каждому даётся ровно столько, сколько он может вынести и никогда человеку не вручается ноша непосильная. Просто в некоторых случаях, для того чтобы сам человек смог сделать шаг вперёд в своём движении развития по спирали Вечности, ему нужно проявить высшую степень напряжения всех своих сил духовных и физических. И когда он проходит этот путь в верности тем идеалам, которые выбрал сам, когда его девизом есть слова «Любя побеждай», он всегда имеет силы для преодоления самых сложных этапов своего пути. Вам же в помощь направляются спутники, чье малое социальное значение, будет своего рода туманом, скрывающим их истинные возможности от всех вас окружающих. Я говорю о людях, которые отправятся в это путешествие в качестве ваших слуг. Твоим, Лёвушка, слугою будет Ясса, и ты это знаешь. Тебе Али, как принцу, в слуги будет приставлено несколько человек, но один из них, чьё имя сейчас тебе мало что скажет, будет старшим. Когда ты увидишь его, то сам поймёшь, какого ценного помощника в его лице, направляет тебе твой дядя. Зовут его Айоши Такимура, все близкие друзья называют его Айо. Он японец из древнего рода самураев, но сейчас будет выступать в роли опытного придворного, который когда-то якобы служил у императора Японии, а потом волею судьбы попал в селение, соседствующее с территорией принадлежащей твоему государству, в котором жил и Ясса. Их обоих наняли вам в услужение, после того как ты вернулся домой из дальнего путешествия, где познакомился со странствующим по разным государствам Востока графом Т., ставшим впоследствии твоим другом. Твои племянники Алдаз и Наир тоже будут иметь своего слугу, но он, какое-то время, в большей степени будет сам нуждаться в помощи, нежели будет вам действенным соратником. Речь идёт об Астале, юноше, которого ты знаешь Лёвушка. Он своей самоотверженностью создал предпосылки для того, чтобы развязать давнюю карму с Наиром и Алдаз, и открыть тем самым для себя возможность уже в этом воплощении развить свой дух настолько, чтобы иметь возможность приблизиться к ступеням ученичества. Но как вы сами понимаете, предпосылки и возможности только тогда превращаются в реалии жизни, когда совершается действие, и ваша помощь Асталу в этом сложном для него уроке жизни будет очень ценна. Что касается вашей истории знакомства и сближения, то она выглядит следующим образом. Во время своего путешествия инкогнито по странам Востока Али попал в затруднительное положение, в котором был совершенно безкорыстно поддержан тобой Лёвушка. Ты же – молодой писатель, решивший собственными глазами посмотреть мир и путешествовавший без особого представления о конечной цели своего странствия. Поэтому, когда открылось истинное социальное положение Али, ты с радостью принял предложение посетить его родные места. Пораженный гостеприимством его семьи, ты предложил Али и его племянникам выступить гидом в путешествии по Европе, куда он вскоре и сам собирался для того, чтобы изучать европейские науки. Таким образом и сформировалась ваша группа, путешествующая из Найджи в Европу через страны Востока. Вам самим эту историю рассказывать никому не придется, потому что она и так будет распространена в вашем караване слугами в качестве их собственных предположений и догадок. Но знать вам обо всём этом следует, так как весьма вероятно, что к вам будут пытаться набиться в попутчики и друзья люди, отправленные кланом тёмных оккультистов именно для того, чтобы искать в каждом караване женщину с больным ребенком. Они сами и их шпионы будут стараться выведать и проверить всякую информацию о каждом мальчике пяти–шести лет. Так как эти люди будут представляться членами высшего общества, и внешне будут безукоризненно соответствовать всем требованиям этого самого общества, вам придётся контактировать с ними и, возможно, отвечать на специально подготовленные ими вопросы. Заданные в самой непринуждённой форме, эти вопросы, тем не менее, будут направлены только на то, чтобы уловить в ваших ответах какую-то неточность или несоответствие, и тем самым получить зацепку для дальнейшего сбора информации. Вы оба уже тонко и точно чувствуете истинную сущность каждого встречного, и вам будет легко определить этих людей. Казалось бы, можно очень легко исключить любые контакты с ними, но, тем не менее, существуют обстоятельства, требующие именно такого порядка действий и развития событий. Со временем вы и сами всё поймете, увидев в действии законы «Причины и следствия» и «Уместности и Целесообразности». Ну, вот мы и пришли, - закончил он, остановившись у порога маленького домика, в котором горел свет и разговаривали люди. Практически одновременно с тем, как мы подошли, дверь распахнулась, и мы увидели на пороге Никито. Улыбаясь и радостно приветствуя каждого из нас, он предложил нам войти. Следуя за И., мы с Али вошли вовнутрь, где увидели ещё двух человек. Одним из них был Ясса, вторым, очевидно, Айоши Такимура. Такое предположение я сделал потому, что в лице этого человека я увидел яркого представителя «страны восходящего солнца». Красивое, даже по западным меркам, с каменным выражением, лицо, со слегка раскосыми черными глазами, что было для меня несколько неожиданно, так как я почему-то предполагал, что он будет очень похож на Яссу, у которого глаза чаще всего напоминали две щелочки. Чуть выше среднего роста, явно крепкого телосложения, что было заметно, несмотря на просторный костюм, этот человек внушал уважение уже тем, что от него веяло стойкостью и непоколебимостью натуры цельной и незаурядной. Оба они и Ясса, и Такимура встали со своих кресел, как только мы переступили порог комнаты, и отдали нам поклоны. Мы ответили им тем же, и И. представил нас друг другу. Продолжая рассматривать японца, я подумал о том, что вряд ли кто-то поверит в то, что этот воин может быть простым слугой. - А если так? – мелькнуло в моей голове. В тоже мгновенье я уловил его быстрый, светящийся юмором взгляд и на моих глазах произошло чудо перевоплощения. Плечи Такимуры ушли вперёд, ноги чуть согнулись в коленях, спина несколько сгорбилась, голова наклонилась вниз, взгляд стал заискивающим, и всё выражение лица изменилось настолько, что иначе как льстивым и трусоватым слугой этого человека просто невозможно было представить. По-видимому, наши мысли была пойманы всеми присутствующими, потому что на произошедшую с Айоши метаморфозу и И., и Али, и Ясса с Никито отреагировали весёлым смехом, к которому присоединился и я. - Что может быть лучше дела начинающегося в радости, - сказал И., когда Такимура приобрёл свой прежний вид, а мы перестали смеяться, - я думаю, что вы все достаточно тонко и точно ощутили друг друга, и тем самым освободили меня от необходимости тратить время на представление каждого из вас. Мы сели в простые, но очень удобные, кресла из хитро сплетённых бамбуковых веток, на которых лежали мягкие подушки, и И. достаточно быстро, но очень подробно объяснил каждому из нас те моменты нашего путешествия и последующей совместной жизни, которые были принципиально важны, и в которых нам следовало соблюдать всё именно так, как он сказал. - В остальном, каждый из вас дошёл уже до того уровня знаний, самообладания и верности идеалам вечности, когда ученик из ведомого Учителем, становится ведущим для людей его окружающих, но обладающих меньшим знанием чем он сам, - сказал И., завершая наш короткий но очень содержательный инструктаж, - с каждым из вас я ещё буду иметь беседу до вашего отъезда и отвечу на все вопросы, которые появятся у вас к тому моменту. Теперь же, каждый может заняться теми делами, которые он сам для себя определит. Мы встали и простились, пожав друг другу руки. Выйдя из дома, я по привычке пошёл за И. , который улыбнувшись, сказал мне: - Если у тебя нет дел более важных чем то, что я предложу тебе, то я бы хотел поговорить с тобой и дать ответы на некоторые вопросы, что скопились у тебя за последнее время, и которые ты стойко носишь в себе, помня о моём обещании рассказать тебе всё в уместное время. - Дел более важных, чем указанные Вами, мой дорогой И., у меня нет и быть не может, поэтому я всецело в Вашем распоряжении и с нетерпением жду, когда Вы удовлетворите моё любопытство, которое в последнее время разрослось до небывалых размеров, - весело рассмеявшись, ответил я, радуясь возможности пообщаться с моим дорогим Учителем наедине. - Пока мы будем идти, - продолжил И., - попрактикуйся в своём новом навыке наблюдения за всем окружающим одновременно, а заодно и постарайся понять, куда мы направляемся. Сконцентрировав своё внимание на настоящем моменте, и намереваясь как можно точнее выполнить то, что предложил мне И., я вдруг мгновенно понял, что идем мы в его оранжевый дом, увидел кратчайший путь к нему и множество различных деталей этого пути. Так занимательно было отслеживать движение процессов, из которых складывается текущее мгновение жизни, что я, сохраняя осознание себя, смог оторваться от этих наблюдений только тогда, когда мы подошли к мостику, ведущему на остров, где находился чудесный дом И. Встреченные, как обычно, несмотря на поздний час, сторожем и павлином, мы прошли в душ, после чего, одевшись в белые хитоны и подпоясавшись виденными мною ранее поясами с золотым шитьём, направились к дому. Как же всё-таки здесь было замечательно. Сама атмосфера вокруг была настолько наполнена эманациями любви и чистоты, что они ощущались физически. Радость, и без того носимая мною в себе, каким-то образом вдруг приумножилась и я почувствовал, что сейчас сам излучаю её в пространство, гармонично сливаясь с ним и становясь частью его. Когда я посмотрел на И. поднимавшегося впереди меня по ступенькам, то увидел перед собой гигантский столб света, пронизывающий пространство до безконечности. Меня окутало облако покоя и в то же время возникло ощущения невероятной силы. Моё тело казалось мне невесомым, так легко и свободно я следовал за своим Учителем в его святая святых. Наконец мы оказались в комнате, в которую я раньше никогда не входил. Я почувствовал, что всё здесь говорит о древности и несёт в себе признаки великой мудрости. Стены, обшитые каким-то тёмным деревом, источали лёгкий и очень приятный аромат. На полу лежали толстые ковры с причудливыми рисунками, которые, как мне показалось, имели глубокий смысл, скрытый пока что от меня. В какой-то момент я понял, что пред нами в углублении находится алтарь, закрытый, покамест, пологом из оранжевой «священнодейственной» ткани. И. отдернул его, и я увидел перед собой чудесные портреты в полный рост моих дорогих друзей и наставников – Али-Мории, Флорентийца, сэра Уоми и всех остальных Великих Владык Лучей, виденных мною в башне Владык Мощи. На мгновение И. замер, его взгляд был устремлён вдаль, лицо стало сосредоточенным, и я увидел, как стали оживать образы моих дорогих друзей на портретах. Мне показалось, что И. присоединил меня к своему потоку света, и я вдруг понял, что не просто вижу Флорентийца, Али-Морию и сэра Уоми на портретах, но и ощущаю их присутствие физически. Ласковые улыбки на их замечательных лицах лили мне столько любви и радости, что утонув в них, я как будто растворился в пространстве и потом собрался снова, но уже каким-то другим. Чувство лёгкости, которое я испытывал, создавало непривычный для меня эффект парения. Мне почудилось, что мы оказались где-то все вместе, и я ощущаю присутствие моих дорогих друзей так, будто мы стоим рядом друг с другом. В этот момент я увидел, что точно так же как я стою за И., за Флорентийцем стоит мой брат Николай и Наль. - Ну вот, мой милый друг и верный ученик, - заговорил Флорентиец, и меня охватило блаженство. - Вот ты и перешёл на новую ступень ученичества, когда справедливым становится утверждение «И ты, и через тебя». Если раньше ты был только чистым каналом, через который, идущие в своём совершенствовании выше тебя могли нести Живой Земле труд Живого Неба, то теперь ты сам можешь творить труд своего простого дня в двух мирах. Сейчас ты присутствуешь при том, что любой обыватель назовёт чудом. Ведь нас всех разделяет огромное расстояние по меркам Земли. И тем не менее, ты видишь, слышишь и чувствуешь нас так, как если бы мы все находились рядом с тобой. Твоя верность продвинулась вперёд настолько, что сейчас ты не задаёшься ни одним вопросом, справедливо считая, что в нужный момент получишь на всё исчерпывающие ответы. При этом, только ты сам смог создать в себе ту крепкую основу своему духу, которая своей чистотой позволяет тебе находиться в вибрациях такой частоты, что они могут быть разрушительны для физического тела человека, имеющего в себе мусор личного восприятия себя и своих обстоятельств, как чего-то отделённого от Вечной Жизни. Ты уже знаешь, что мудрая Жизнь течёт по законам уместности и целесообразности, и любое обстоятельство имеет в себе глубокий смысл, даже если на поверку он не до конца понятен тебе. И сейчас, кроме удовольствия от встречи с нами и своим дорогим братом ты вынесешь новое знание и новый навык, который позволит тебе в дальнейшем иметь в лице каждого из нас советчика и помощника в любой момент твоих жизненных обстоятельств, где знаний твоих может быть недостаточно для принятия ответственного решения.
star: Флорентиец как бы шагнул вперёд и протянул мне руки. Он выделился из портрета и сейчас стоял передо мной во плоти. Я почувствовал, что мои руки оказались в его руках. Тепло и мягкость этих дивных рук создавали впечатление реального присутствия, хотя умом я отчётливо понимал, что ещё мгновение назад его тут не было и быть не могло. - Вспомни башню в общине матери Анны в бурю и И., ведущего караван, и моё состояние в купе поезда, которое ты считал глубоким сном, - ласково улыбаясь, говорил мне мой Великий друг, - ещё раз напомню тебе известную истину «нет чудес, есть различные степени знания». И чем чище помыслы человека, чем бескорыстнее его побуждения, чем самоотверженнее он несет своей жизнью Любовь Живого Неба Живой Земле и всем её обитателям, тем больше знаний открывается ему, тем больше возможностей имеет он для того, чтобы быть живым примером пробуждения в человеке аспектов Бога. Пока в своём вековом развитии и совершенствовании вы с Николаем ещё не дошли до возможности контактировать так, как это происходит у тебя со мной. Силой наших дорогих друзей, присутствующих здесь, тебе предоставлена эта возможность с тем, чтобы расширить твои горизонты знания. Не воспринимай происходящее как награду за верность или какую-то доблесть, воспринимай всё это как проявление одного из аспектов Любви, открывающей человеку беспредельные перспективы для совершенствования его, как действенной единицы Вечности. С этими словами он отступил чуть в сторону, открывая мне Николая и Наль, радостно улыбавшихся мне и приветственно махавших руками. Я ответил им тем же, и вопросительно взглянул Флорентийца, который поняв мой немой вопрос, ласково улыбнувшись, сказал: - Ты можешь говорить с Николаем и Наль, но ощутить их присутствие так же явственно, как это произошло со мной, тебе не удастся. Я неоднократно рисовал в своих мечтах сцену встречи с братом, но сейчас всё было так необычно, что я даже не знал с чего начать разговор. Как всегда мой милый брат-отец пришёл ко мне на помощь. - Вижу, Лёвушка, ты был старательным учеником подле Учителя И., - услышал я дорогой для меня голос, и волна эманаций любви и радости, исходящих от брата, окутала меня. - Я же стараюсь не отставать от тебя в своём прилежании подле нашего великого друга Флорентийца. Изменения, произошедшие в тебе, поражают, и лишний раз показывают нам с Наль, как человек, идущий в верности до конца принятым для себя идеалам жизни вечной, забывший о личном восприятии текущего момента, собранный в своей цельности внимания ко всем своим обстоятельствам, способен творить себя как чистый сосуд, в который льётся изобильно благодать Жизни, и который вокруг себя её расточает безмерно. Благодаря милости нашего дорогого Флорентийца я был в курсе всех твоих дел, и каждый свой день радовался твоим успехам, посылая тебе любовь и верность своего сердца. Твоя же любовь и верность во многом помогли и мне в понимании того, как можно идти семимильными шагами по ступеням знания, и были примером, на который я ровнялся. Теперь позволь мне рассказать о тех переменах, которые произошли в нашей с Наль жизни. Я узнал, что уже стал дядей Лёвушкой, о котором всё время рассказывают моей маленькой племяннице Верочке. Она представляет меня сказочным принцем, путешествующим по Земле, чтобы помогать людям и мечтает о встрече со мной. Брат рассказал об их жизни в Америке и достигнутых, под руководством Флорентийца, успехах в деле построения общины, новой, по своему внутреннему и внешнему содержанию, для этой страны свободных нравов. Время летело незаметно. Много тёплых слов я услышал от Наль, и если я раньше помнил слова сэра Уоми «Наль не Анна» и просто верил моему великому другу, то теперь воочию убедился в том, что в этой изящной женщине внешняя божественная красота, является отражением божественной красоты внутренней. Наконец наступил момент прощания и в нём была только радость от прошедшей встречи, потому что каждый из нас уже точно знал, что нет разлуки для людей, идущих в воплощении путём развития духа, нет расстояний разделяющих близких людей, если есть любовь единящая их, любовь истинная, безкорыстная, а не та, требующая чего-то для себя лично страсть, которую многие ошибочно считают единственным возможным проявлением любви между людьми. Ласковые улыбки Наль и Николая, а также всех моих великих друзей, чья помощь подарила мне великую радость прошедшей встречи, были последним, что я видел. Растаяли образы моего дорогого брата и его очаровательной жены, портреты моих высоких друзей приняли свой прежний вид, и И. задёрнул полог, отделяющий это священное место от остальной комнаты. Мы перешли в другую комнату и опустились на диваны, покрытые мягкими, с длинной шерстью, шкурами неизвестных мне зверей. - Вот видишь, Лёвушка, насколько окреп твой физический проводник и как выросли твои психические силы. Те энергии, в которых ты сейчас находился и активно действовал, разрушительны для физических тел большинства людей, дух которых засорён привязанностями одной Земли и мыслями только о себе. Исключительно чистота ментального плана человека и сила его духа, открывают ему путь к знаниям и умениям, позволяющим совершать поступки и действия, которые обычному обывателю кажутся сверхъестественными. Подобных знаний можно достичь и упорством воли, как это делают тёмные оккультисты, однако такие знания очень далеки от знаний истинных и могут позволять человеку, обладающему ими, совершать то, что будет казаться чудом несведущей толпе, но являться детской забавой в глазах человека истинно ведающего. Кроме того, большинство из тех, кто выбрал подобный путь своего мнимого развития, не понимая всех тонкостей дела за которое они берутся, истощают свой физический проводник, что происходит исподволь и незаметно. А потом, когда с удивлением обнаруживают свою немощность, они начинают искать способы поддержать функциональность своего физического тела, но зачастую теми же методами, которыми привыкли пользоваться в своих шарлатанских инсинуациях. Они вынуждены искать всё новые и новые источники жизненной энергии, потому, что своими действиями сами же отсекают себя от единственного неиссякаемого источника всего живого – любви истинной. Исход такого пути всегда один. Эти люди оказываются в положении, когда единственным источником энергии для них остаётся пожар страстей. И они стремятся поддерживать его и в себе и вокруг себя. Попадая же в атмосферу чистоты и покоя, они вынуждены либо бежать от неё, либо сгореть в тех потоках животворящей энергии жизни, которые их тела выдерживать уже не могут. И сбегая, они пытаются укрыться в тех местах, где царят жадность и стремление к наживе, ненависть и жестокость. Там они плетут свои сети, в которые пытаются поймать новых и новых последователей для себя, представляясь им великими магами и повелителями. Так идут они по жизни, растрачивая те остатки света, что есть в каждом человеке, даже тогда когда его окружает непроглядная тьма. И приходят они в итоге к тому, что сами попадают в рабство, накрепко спутывая себя оковами своих же страстей в стремлении к господству над другими. Чем это заканчивается, ты видел сам в общине Раданды. И как ты видел, Великая Мудрая Жизнь всегда даёт возможность каждому, даже самому падшему человеку, выбрать для себя Путь Света. В этом и заключается действие законов Милосердия и Пощады, ибо они всегда предоставляют возможность Духу человека пробудиться, как бы глубоко он не был погружен в пучину материального, если таким будет его осознанный выбор. В том деле, что предстоит тебе, много трудов всех Светлых Сил уже положено на то, чтобы дать возможность большому кругу сущностей чистых и светлых освободиться в радости от груза древних карм. А также, протянуть мост к Свету для тех, кто уже достиг дна, погрязнув в пороках, но имеет порыв и предпосылки, для того, чтобы оттолкнувшись от того, в чем прожили, кто-то долгие годы, а кто-то только несколько последних лет, всплыть на поверхность, и глотнув свежего воздуха свободы от разъедающего ига страстей, двинуться, хоть и медленно, но всё же, к достижению той жизни, где их аспекты Единого начнут оживать и проявляться самоотверженной жизнью для других. Вспомни сейчас, как в порыве самоотвержения подал ты поцелуй Любви существу презренному. И поначалу сердце его начало оттаивать. Но вскорости, глубоко лежащие в нём семена злобы и эгоизма, дали новые всходы и подобно ядовитым сорнякам задушили тот слабый росток его Духа, который пытался пробиться к Свету. Не понимая того, кем являются Флорентиец, сэр Уоми и Ананда он пытался бороться с ними, чтобы завладеть волей существа чистого и светлого, и использовать его в своих гнусных целях, надеясь таким образом получить власть над последними. Слепец в своём заблуждении настолько увлёкся этой идеей, что пытался противопоставить себя силам, потенциал которых он даже представить себе не может. Я думаю, ты уже понял, что речь идёт о Браццано. Другими участниками этих событий, которые развивались в период пребывания Флорентийца, Николая и Наль в Лондоне, были приемная дочь Флорентийца и подруга Наль, о которой она тебе рассказывала, а также племянница нашего друга капитана Ретедли и двоюродная сестра Генри - Алиса и её сестра по матери Дженни. Тебе нет надобности знать в подробностях все обстоятельства этого дела. Скажу только, что в своё время мать Дженни, обманутая Браццано, дала ему полную власть над собою. В дальнейшем, после смерти отца Алисы она сама привлекла в свой дом пособников этого негодяя, и фактически отдала ему в руки их общую дочь Дженни. Но не только мать была виновна в том, что произошло. Трижды Флорентиец пытался протянуть руку помощи несчастной девушке, и трижды она отказалась от неё, впадая во всё большую и большую озлобленность, широко открывая, тем самым, двери своего сердца злу. В один из критических моментов, внемля немой мольбе Алисы и образумившейся матери, сэр Уоми дал Дженни шанс обратиться к нему за помощью. Письмо именно этой Дженни вызвало у тебя некоторое недоумение при разборе моей корреспонденции в общине Раданды. Теперь я отдам его тебе, так как именно ты можешь быть действенным помощником сэру Уоми в деле освобождения несчастной из лап негодяя, готового принести в жертву своим эгоистическим интересам даже собственного ребенка. Как ты уже понял, тебе предстоит встреча с Браццано, и в этом деле мой тебе нерушимый завет – помни, что последнее милосердие, что может быть проявлено к нему, это смерть его нынешнего физического проводника, которая позволит освободить его от рабства до скончания жизни планеты в плену темных сил. И тогда многими и многими воплощениями труда он сможет вернуться на путь Света. Но и эта милость может быть проявлена ему только тогда, когда он сам возжелает её, самостоятельно совершив свободный выбор между Добром и Злом. Более подробно о твоей роли в этом деле расскажет тебе сэр Уоми, когда ты доставишь к нему своих подопечных Наира, Алдаз и Астала. Теперь, перейдем к предстоящему вам с Али путешествию. Доброго и верного друга и помощника ты имеешь в лице Али в этом деле. Также помощниками будут тебе Никито, Ясса и Айоши. Но основная ответственность лежит на тебе, и только от тебя зависит успешное завершение всего путешествия. Только таким образом, пройдя в своей верности через те испытания, которые приготовила тебе справедливая Жизнь, ты будешь иметь возможность существенно приблизить момент развязки тугого клубка давних, и в большинстве своём, тяжелых карм, собранных заботливыми руками Владык Кармы в кольцо соединяющихся и переплетающихся жизней. В своём развитии ты идёшь очень быстро, и скоро тебе откроется возможность моментально знать кармические обстоятельства встречающихся тебе людей, как ты видел их при нашем посещении Алдаз и Наира. Всё, что было сделано человеком в веках записано в его Хрониках, и только сам человек может изменить эти записи, если находит в себе силы понять и принять обстоятельства своего врага с позиции собственной ответственности за то, что только он сам своими мыслями и действиями привлёк в свою жизнь те ситуации, в которых его встречный стал ему врагом. И тогда, поняв, приняв и простив, он освобождает многих от трудных испытаний, и записи в его Хрониках меняются и, освободив других, он освобождается сам. Многое ещё сказал мне мой дорогой наставник. Практически всё из сказанного я понял тогда же, кое-что было до конца осознано мной только впоследствии. Когда И. встал с дивана, предлагая мне последовать его примеру, над горами появился розоватый ореол поднимающегося солнц
star: Г л а в а 3. Белая комната. Прощальное представление. Беседа с Али младшим. Напутствие Франциска. Отъезд из общины. Несмотря на насыщенность последних дней событиями явно неординарными, и в некоторые моменты требовавшими от меня напряжения всех моих сил, я чувствовал себя бодрым и готовым к действиям. Поэтому с радостью принял предложение И. искупаться в нижнем озере, пока все ещё спят. В это раннее время, милый Ясса встречал нас возле наших комнат и, как всегда, у него было всё готово для того, чтобы скоро переодевшись, мы могли идти купаться. И ещё одна ранняя пташка караулила нас. Эта важно разгуливал перед домом, ожидая, когда же мы спустимся вниз. Завидев нас, он так важно распустил хвост и отдал нам такие грациозные поклоны, при этом заискивающе поглядывая на И. и безсловесно умоляя его разрешить сопровождать нас в этой утренней прогулке, что мы не удержались от смеха и, по очереди погладив его по «невзначай» подставленной головке, предложили проследовать вместе с нами. Вначале он гордо побежал впереди, но затем пристроился таким образом, чтобы быть рядом со мной и иметь возможность касаться то своим боком моей ноги, то как бы случайно головкой руки. Моя милая птичка, по-видимому, предчувствовала нашу разлуку, и хотела сегодня побыть со мной как можно больше времени. Сейчас, идя рядом с И., и чувствуя периодические нежные прикосновения головки Эты к моей руке, я вспомнил, как первый раз шёл по этой тропинке купаться в озере. Казалось, что всё это было только вчера, а уже сегодня я прохожу здесь в последний раз в этот свой приезд в гостеприимную Общину Али. И не было во мне ни капли сожаления или грусти от скорой разлуки с этим замечательным местом и чудесными людьми, живущими здесь. Очень спокойно я воспринимал тот факт, что мне необходимо покинуть моего дорогого друга и Учителя, отправляясь в неведомое без его помощи и поддержки, потому что теперь я знал, что нет разлуки и расстояния между сердцами, что соединены истинной любовью. И где бы я ни был, если верностью своею я буду идти в верности ему и всем моим Высоким друзьям, в верности Жизни Вечной, неся её в свой простой день труда, я всегда буду иметь помощь и поддержку от самой Жизни, славословием которой должно быть каждое моё активное действие. Я понимал, что И. знает все мои мысли, и поэтому мы идем в молчании. Его ласковая улыбка подтвердила мою правоту. Выйдя освеженными из озера, и растеревшись толстыми полотенцами, которыми нас снабдил Ясса, мы направились домой. - Сегодня твой последний день в Общине, Лёвушка, в эту ночь ваш караван покинет это гостеприимное место. Я вижу, что в твоём сердце нет ни капли горестного сожаления о предстоящей разлуке с теми, кто дорог тебе и остаётся здесь. Большую радость это доставляет мне и всем тем, кто пристально следит за твоими ступенями роста. Одно дело я прошу тебя выполнить после завтрака и думаю, что сделаешь ты это с большой радостью. Вот уже несколько дней ждёт этого момента одна золотоволосая девочка, которая добросовестно выполняет поставленный мною ей запрет отвлекать тебя от дел. Но сегодня, ты будешь передан в полное её распоряжение и проведёшь в белый дом Али, где будешь ей помощником в том, где её возможности ещё ограничены. И тебя самого ожидает там сюрприз, хотя в последнее время всё труднее и труднее утаить от тебя что-либо, - весело рассмеявшись, сказал И., - после этого ты можешь провести оставшееся до отъезда время так и там, как определишь сам. И. как всегда был прав, в тот момент, когда он говорил, я уже понимал, что сюрприз, о котором идёт речь, это напутствие мне перед моим первым самостоятельным активным действием от Али. Нежность и благодарность к моим Великим покровителям наполнили меня, и я мысленно дал обет, приложить все свои силы, употребить все те знания и навыки, что были приобретены за эти годы к тому, чтобы как можно более точно и эффективно выполнить все возложенные на меня задачи. - Идя в той верности, что ты идёшь сейчас, достигнешь всего, - раздался в моей голове голос Али-Мории и его улыбающийся образ мелькнул перед моим внутренним взором. Мы подошли к дому, и собрались подниматься по ступенькам, когда Эта, взлетев мне на плечо, жалобно крикнул и как раньше, будучи птенцом, обхватил мою голову крыльями с тем чтобы спрятать меня и не делиться моим обществом ни с кем. Это было до того трогательно с одной стороны и комично с другой, что И. в очередной раз не удержался от смеха и сказал: - Сегодня, Эта, я разрешаю тебе провести с Лёвушкой весь день, ты можешь сопровождать его везде, за исключением тех мест, куда он сам тебя не возьмёт. Сейчас же предоставь, будь добр, своему хозяину возможность привести себя в порядок, чтобы за завтраком он выглядел свежим и элегантным. Мне показалось, что Эта понял все слова, сказанные ему И. Он мгновенно освободил меня и, спрыгнув на землю, отдал нам поклон, причём в его глазах читалась глубокая благодарность. Я был поражён его поведением, на что тут же услышал от И. - Раданда всегда был хорошим учителем и воспитателем. Уже перед дверью моей комнаты И. сказал: - Переоденься, приведи себя в порядок после выходки Эты и, как будешь готов, зайди ко мне. Потратив не более десяти минут на то, чтобы сменить одежду и привести в порядок взъерошенные Этой волосы, я стучался в дверь комнаты И. Он сам открыл её и, взяв меня под руку, провёл к своему рабочему столу, на котором в изящной бархатной коробочке белого цвета, отороченной по периметру золотой вязью, складывающейся в слова на языке пали «Верностью своей, да пребудешь в верности моей», лежал перстень. Что-то особенное было в этом высокохудожественном по своей пропорциональности, но в то же время скромном по внешним формам изделии, с обращавшим на себя внимание мутноватым камнем оранжевого цвета. Встав напротив, И. положил руки мне на плечи и, ласково взглянув мне в глаза, сказал: - Редкая удача для Учителя, иметь своим учеником человека идущего в своей верности так безтрепетно и безропотно, как это делаешь ты. Счастлив я тем, что идущие выше нас выбрали меня твоим спутником и наставником в те годы, что мы провели вместе. Теперь, отпуская тебя в дальнюю дорогу, я твердо знаю, что ты активная, действующая единица Жизни Вечной, несущая Живой Земле Живое Небо. Прими от меня этот перстень и знай, что он всегда предупредит тебя о тех внешних обстоятельствах, в которых ты оказался. Если вокруг тебя будут скапливаться эманации низких вибраций, и тебе будет недоставать собственных сил, чтобы своей радостностью и любовью очистить от них окружающее тебя пространство, камень в нём будет тускнеть. Тогда зови меня, Али, Флорентийца, сэра Уоми, Ананду, любого из нас и мы придём к тебе на помощь. Однако помни, что помощь наша может быть действенной только в том случае, если верность твоя непоколебима, если страх не нашёл лазейки в твоё сердце, если ты пребываешь в мире с собой и окружающими, если любовь и радость льются через тебя непрерывающимся потоком. Я смотрел в глаза И. и понимал, что слова здесь лишние. Я поцеловал его руки, а он поцеловал меня в лоб, после чего крепко прижал к себе и я наполнился до краёв высшим блаженством, описать словами которое просто невозможно. Поклонившись, я принял его подарок, и И. сам одел мне перстень на средний палец левой руки. И тут же тусклый прежде камень, заиграл такими переливами света, как будто кто-то внутри него зажёг электрическую лампочку. Восхищённый этой метаморфозой, я всё наблюдал переливы цветов на гранях чудесного камня, когда раздался первый гонг к завтраку. - Ну что же, милый друг, идем, пожалуй, в столовую, не будем томить дитя, столь горячо жаждущее начать свой путь обретения мудрости и так стремящееся к твоему обществу, - весело подмигнув мне, сказал И. Он был как всегда прав. Издали мы увидели у входа в столовую золотые кудри Ольги. Она прогуливалась взад и вперёд, внешне изображая полное спокойствие, но я чувствовал, что внутри у неё целая буря эмоций. И хотя все эти эмоции были позитивными, говорить о ровности её внутреннего состояния было бы ошибкой. Зоркий глаз девочки очень быстро заметил наше приближение, и маленькая плутовка резко сократила амплитуду своих перемещений таким образом, чтобы к моменту нашего прихода быть возле самых дверей. - Здравствуйте, Учитель И., здравствуйте, Лёвушка, - сияя радостью, проговорила девочка, - правильно ли я запомнила, что именно сегодня, возможно, Лёвушка проводит меня в белую комнату Али, - явно лукавя, закончила Ольга своё приветствие, так как все мы прекрасно понимали, что обещание И. она помнит очень хорошо. - Ты абсолютно права, моя милая, - ласково улыбаясь, ответил ей И. – Более того, не только проводником будет тебе Лёвушка сегодня, но и помощником в том, чего ты сама сделать пока не в состоянии. Так что, можешь радоваться возможности совместного труда с ним, и оставить свои волнения о своих способностях выполнить всё в точности так, как я говорил тебе. Я почувствовал, как после слов И. в Ольге как-то враз всё успокоилось, и то несколько напряженное состояние, в котором она встретила нас, улетучилось как по мановению волшебной палочки. Завтрак пролетел незаметно. Мило беседуя с нашими соседями по столу в период смены блюд, я узнал, что сегодня ожидается выступление в специальном зале Игоря Строкова, который вот уже несколько недель готовит постановку нового танца. Восторженные отзывы Хелен и Розалины о его нескольких предыдущий выступлениях пробудили во мне интерес к этому виду искусства. Ранее мне приходилось встречаться с мастерами музыки и вокала, в лице непревзойдённого Ананды, Анны, Аннинова, с высоким художественным даром Беаты Скальради, с величайшим актерским вдохновением Бронского. Но танца, увлекающего своими ритмом и пластикой зрителя настолько, что он чувствует себя соучастником событий, происходящих на сцене, как это описывали обе девушки, рассказывая о прошлом выступлении Строкова, мне видеть не доводилось. Взглянув на И., я понял, что это событие приурочено именно к сегодняшнему вечеру не случайно. И ещё раз наполнилось моё сердце благодарностью к моему высокому другу и Учителю, который предусмотрел возможность напутствовать нас в предстоящем нам действии простого дня творческим посылом высокого искусства. Прощаясь с нашими сотрапезницами, мы условились о несколько более ранней встрече перед выступлением Строкова с тем, чтобы они познакомили меня с одним из аккомпаниаторов, который, по словам девушек, уже несколько дней ищет встречи со мной, а узнав, что я скоро могу уехать из общины, просто пришёл в отчаяние от того, что он может не выполнить поручения одного человека, которого он чтит настолько, что не допускает даже мысли о том, чтобы подвести его. - Итак, милая моя Ольга, - сказал И., когда мы остались втроём, - сумела ли ты выполнить всё, порученное тебе и подготовить себя к тому, чтобы войти в святая святых в состоянии ровности духа, безстрашия, радостности и любви, или что-то всё-таки беспокоит тебя, отравляя твою внутреннюю атмосферу неустойчивыми колебаниями сомнений. - Вы видите, как всегда всё насквозь, - ответила девочка, и лёгкое облачко грусти легло на её очаровательное личико. – Меня действительно терзают сомнения, имею ли я право отрывать Лёвушку от той массы дел, которая есть у него перед предстоящим путешествием, только потому, что мне очень хочется именно сейчас попасть в заветную для меня белую комнату в доме Али. И. подошёл к Ольге, обнял её, и лицо этого прекрасного ребенка просветлело. Я увидел, как энергии, перетекающие к ней от И., как будто вымывают из её поля что-то серое и бесформенное, растворяя его в могучем потоке Света, который он лил ей с безмерной любовью. - Сомнения, моя дорогая, это своего рода прообраз страха. Человек начинает колебаться, перестаёт доверять себе, своим ощущениям и чувствам. Вместо того, чтобы сосредоточить своё внимание на анализе ситуации и оценке всех составляющих компонентов с тем, чтобы приняв на себя ответственность, совершить свободный выбор, и на его основании начать действовать. Он растрачивает энергию на метания из стороны в сторону и так запутывает себя своими же неустойчивыми порывами, что в нужный момент у него просто не хватает сил на то, чтобы трезво посмотрев на окружающие его обстоятельства, совершить выбор, влекущий за собой максимально благоприятное развитие событий для всех его участников. Допуская ошибки и получая не удовлетворяющие его результаты, он начинает испытывать страх перед ответственностью за принятые им решения и старается переложить её на кого-либо другого. Затем, делегировав полномочия принимать за него решения кому-то извне, он начинает замечать, что его именем творятся дела, которые он бы не одобрил, но уже поздно, ответственность всё равно ложится на него и ему приходится отвечать. В нём поднимается возмущение той несправедливостью, которая творится с ним и вот уже человек раздражается и гневается, широко раскрывая своё сердце тем эманациям и энергиям, что угнетают его дух и уводят в сторону от пути Света. В твоём случае такой сценарии развития событий практически исключён, однако следует помнить, что растрачивая свою энергию так бесполезно, ты можешь оказаться в ситуации, когда тебе не хватит её на выполнение той задачи, которую поставит тебе Учитель. Ведь в эти дни, ты могла подойти ко мне и задать те вопросы, которые так волновали тебя. И тогда, ты бы получила от меня ответ, что не только счастье для Лёвушки быть проводником тебе к новым знаниям, но и великое дело построения с тобою счастливой и радостной кармы. Кроме того, самому ему будет чем заняться в доме Али, пока ты будешь выполнять порученный тебе урок, и это дело для его предстоящего путешествия очень важно и нужно. Так что, если бы ты просто помнила о том, что всё в жизни происходит согласно великому закону «Уместности и Целесообразности», все твои волнения прошедших дней были бы рассеяны в одно мгновение, а ты сама могла бы сделать что-либо полезное в освободившееся таким образом время. - Я всё поняла, - сказала Ольга, восторженно глядя на И. – и поэтому сейчас я не буду извиняться, так как помню, что простое раскаяние не несёт в себе никакой энергии до тех пор, пока человек действием не подтвердит то, что он понял и принял в себя, осознав свои ошибки. Благодарю Вас мой дорогой Учитель, после того как Вы своей Любовью и Радостью омыли мой несколько омрачённый Дух, приняв на себя груз моей ошибки, во мне всё сияет и я полна сил действовать. Было бы ошибкой сказать, что ответ Ольги поразил меня, скорее, я ощутил восторженную радость осознания того, что это юное создание так легко и точно уловила глубину мысли И., тут же проявив в простом действии мудрость, удивительную для её возраста. Продолжая беседовать, мы подошли к мостику, ведущему на чудный островок Али. Здесь И. простился с нами на время, напутствуя нас к предстоящему действию взглядом поистине божественной доброты. Перейдя мостик, мы были встречены знакомым мне сторожем и его белым павлином. Обменявшись с ними поклонами, мы пошли к дому, провожаемые ласковой улыбкой старика и бегущей впереди нас птицей, указывающей дорогу. Эти несколько минут пути к дому навеяли мне мысли о том, как иллюзорно наше восприятие времени. Казалось бы, совсем недавно я начинал постигать здесь основы древних знаний, ведущих к простой мудрости жизни. А с того момента прошло уже несколько лет, и эти годы, прошедшие в постоянном действии возле моего дорогого Учителя И. пролетели незаметно как один миг, хотя сейчас я могу вспомнить практически каждый из этих дней. Но они всплывают в моей памяти не как вереница дней текущих друг за другом, а как сменяющиеся одно другим действия, действия людей для людей, действия в которых всегда есть смысл и целесообразность, даже если вовне это сразу и незаметно. Остановившись возле лесенки, ведущей к дому, павлин поклонился нам, издал пронзительный крик, извещая своего хозяина о выполненном поручении, и умчался прочь. Я стоял рядом с Ольгой, которая заворожено смотрела на чудесную лесенку и сам дом, и давал ей возможность адаптироваться к той высокой атмосфере духовности, которая царила здесь, и так поразила меня самого в моё первое посещение этого дома. - Я могу идти вперёд, - услышал я несколько приглушенный голос девочки. Взяв её под руку, я призвал моих великих друзей Флорентийца и Али и, проливая ей свои любовь и радость, просил их лить через меня помощь этому чудесному ребенку в его первых шагах в этом замечательном, но всё-таки трудном для неё пока месте. Чем дальше мы шли, тем твёрже и увереннее становились шаги Ольги и когда мы подошли к двери, она уже крепко держалась на ногах. -Что за великолепный орнамент светиться над входом, - услышал я вопрос девочки и понял, что она видит Огненное Письмо, но пока, не зная язык пали в достаточной мере, затрудняется прочесть надпись. - Этот орнамент, Ольга, сложенные Огненным Письмом слова на языке пали, которые составляют фразу, обращенную к тебе, - ответил я. – Сейчас я прочту тебе её, и если ты увидишь новые надписи, я озвучу тебе их все. Стремясь к знаниям помни - истинное знание это то знание, которое проявляется твоим действием простого дня. Эта надпись потухла и на её месте проявилась следующая. - Я вижу новую надпись, но она также непонятна мне, как и первая, - сказала Ольга, поворачиваясь ко мне. И снова я озвучил то, что в своей мудрости Али посылал ей как действенный привет. Обретая знания, строй из себя не сундук для их хранения, а Рог Изобилия, через который они будут литься вовне добрыми делами твоего простого дня. И третья надпись сменила вторую, и её увидела девочка, после чего я прочёл её вслух. Иногда малое, поданное вовремя, ценнее большого, принесенного не ко времени. Наблюдая за Ольгой, я отмечал, как озарялось радостью её лицо каждый раз, когда она слышала текст обращённого к ней послания. Прошло несколько минут, и я услышал спокойное и уверенное, как и в первый раз: - Я могу идти. Я открыл дверь, и мы прошли вовнутрь. Здесь было прохладно и как всегда тихо и светло. Подойдя к двери комнаты, в которую мы держали путь, Ольга опять остановилась, так как увидела горевший на полу огонь. - Я прочту тебе надпись, горящую здесь, и если ты посчитаешь себя готовой двинуться дальше, храбро ступай вперёд, - сказал я, повернувшись к ней. Она кивнула, и я начал читать: Входя сюда, оставь за порогом все страхи и сомнения. Только стремящийся за радостью «знать, чтобы действовать», сможет трудиться здесь. Если твоё сердце свободно от пут личного и помыслы твои о пользе ближнему, ступай смело, мой огонь не коснётся тебя. Ещё мгновение после того, как я закончил, стояла Ольга неподвижно, а затем сделала уверенный шаг вперёд. Под её ногами огонь угас и мы вошли в чудесную белую комнату, где и я сам и многие такие же как я, трудились, обретая знания и навыки с тем, чтобы иметь возможность вплетать свой труд в летящие мгновенья вечно живого трудящегося Неба и нести его вечно живой трудящейся Земле. Подойдя к столу, который, как и у меня в своё время, вызвал восхищение у Ольги, я раскрыл его и увидел лежавшие перед нами две книги. Тут же в моём сознании появился яркий образ Али, и я услышал его чудесный голос. - Первую книгу прочти Ольге в той части, что откроется тебе. Вторую, после, она будет читать сама. Ты же пройди к двери в комнату моего труда и там жди. Как всегда, при общении с моим дивным другом, я наполнился блаженным ощущением Любви и Радости, что лил он мне в безмерном количестве. Взяв со стола книгу, которая зажглась для меня, я провел Ольгу на диван, покрытый шкурой неизвестного мне животного с мягкой, белой, длинной шерстью. Раскрыв книгу, я увидел, что часть страниц пуста, перелистывая их одну за другой, я дошёл до места, где начинался текст на языке пали. Я начал читать. «В давние времена жил один мальчик. С самого детства он очень отличался от своих сверстников. Когда другие дети играли между собой, он уходил в лес или гулял по горам в одиночестве. Все его считали странным, потому, что он больше всего любил природу. Он был младшим сыном в семье и к нему все относились соответственно, старались баловать по возможности, могли повозиться с ним в шутку, но никто серьезно не воспринимал его увлечения и вопросы. Он мог прийти к отцу и спросить: «Почему именно сегодня пошёл дождь?» или «Как сделать так, чтобы листья с деревьев не опадали?». Вместо ответов, его ласково трепали по волосам и отправляли играть. Став старше он ещё больше отдалился от других детей и перестал задавать взрослым вопросы, на которые они не находили ответов. Шло время, мальчик превратился в юношу, все эти годы он внимательно наблюдал за тем, что происходило в мире живой природы. Родителей начало волновать то, что их сын увлечён совершенно безполезными делами и абсолютно не интересуется ремеслом, кормившим их семью вот уже много поколений. Они не придавали особого значения тому, что их младший сын очень точно мог сказать, когда и какую погоду следует ожидать, и где и какие травы нужно искать, если с человеком или животным приключилась болезнь. Наступил день, когда отец своим словом приказал младшему сыну становиться к работе в кузнице в помощники и ученики к старшему сыну. Долго пытался мальчик уговорить отца освободить от этого дела, но вынужден был подчиниться его непреклонной воле. Поначалу отец видел, как тяготится его младший сын тем, что было делом всей его жизни. И горько было ему от того, что младший сын не хочет перенять все секреты и особенности труда кузнеца, что передавались в семье от отца к сыновьям вот уже многие поколения. Прошло время, и отец с радостью заметил, что у его младшего сына появился интерес к тому делу, которым он занимался. Как то веселее стало спориться дело и у старшего сына, неотступным помощником которому был теперь младший. И вообще отец заметил, что что-то изменилось в его работе. Соседи стали реже заказывать у него новые инструменты и чинить свои старые. Но всё больше и больше людей приходило к нему из отдалённых селений, чтобы купить его серп или мотыгу. Однажды, когда пришёл один человек и далёкого селения кузнец спросил его: - Зачем ты проделал такой долгий путь, чтобы купить у меня инструменты? Ведь в вашем селении живёт кузнец и, как мне известно, он очень хороший мастер. - Мастер-то он замечательный, тут ты совершенно прав, - ответил покупатель, - но почему-то твои ножи, серпы и косы очень долго остаются острыми и точить их каждый день не нужно, твои мотыги не ломаются, если попадают на камень или твердый корень и ржавчина их не берёт так, как другие металлические вещи. Задумался об услышанном кузнец, но никак не связал всё сказанное с тем, что младший сын его готовил металл в последнее время. Однажды вечером, в ворота дома кузнеца постучались люди. Было их четверо. Один из них был старец, а трое остальных - молодые мужчины разного возраста. Сразу было видно, как почтительно относились они друг к другу, но и без слов было понятно, что старец пользовался непререкаемым авторитетом. Гостеприимные хозяева приветили гостей, накормили, напоили и спать уложили. Утром следующего дня, кузнец заметил, что его младший сын о чём-то увлечённо разговаривает со старцем. Глаза юноши горели, жесты были активны и решительны. Отец не помнил, когда он видел последний раз своего сына таким воодушевлённым. Он подошёл ближе и услышал: - Тот, кто хочет идти за мной, может это сделать только тогда, когда утратит способность волноваться сам и волновать других, раздражаться сам и раздражать других, когда уста его забудут, как можно нести скверное слово и осуждение в себя и вовне, когда он освободиться от страха жить и поймёт, что нет тяжёлых обстоятельств, зла и жестокости, приходящих извне, а только сам человек ответственен за то, как творит он жизнь свою. Только он своими мыслями, словами и делами привлекает к себе свет радостной жизни или окутывает себя мраком горестей и страданий. Кроме того, чтобы идти за мной, тебе придётся покинуть свой дом на долгие годы, ибо то место, где я иду искать знания далеко и чтобы дойти до него каждый должен очистить своё физическое тело так, чтобы никакая разрушительная вибрация не смогла войти в резонанс с ним. Мусором мыслей о личном очень часто засоряют люди своё тело, и когда наступает момент самоотверженного движения к тем вибрациям, что несут свет чистого знания, этот мусор вспыхивает как сухая трава от яркой лучины и тело гибнет, так как не может вместить в себя этот свет, для него там нет места, оно занято сухой травой его личных переживаний о себе. Обдумай всё, что сказал я тебе и если твоё намерение останется таким же твёрдым через три дня, я возьму тебя с собой. Услышав эти слова старца, отец вышел вперёд и гневно сказал: - Как можешь ты, человек убелённый сединами, коварно увлекать моего сына покинуть отчий дом и отправиться в неизвестность с людьми, которых мы даже не знаем. Так ты набираешь себе последователей, чтобы иметь уход в своей немощи, когда придёт твоё время. И это после того, что я предоставил тебе кров, с добром принял тебя и твоих спутников. Кровь бросилась в лицо юноше, он вскочил и встал перед отцом. - Замолчи отец, - крикнул он с горечью, - ты очень несправедлив. Добрый старец наоборот отговаривает меня от того, чтобы я стал его учеником. А я страстно желаю этого. Хоть раз, кто-то из вас ответил мне на те вопросы, что я ставил вам, хоть раз серьёзно вы отнеслись к тому, что я делал. Никогда вы не замечали, как много я сам узнал об окружающей нас жизни и как пользовался этими знаниями, чтобы помочь вам. Всё вы считали это безделицей, но даже не понимали, что именно поэтому наши лошади остались живы, когда почти у всех соседей животные пали от странной болезни. И сено наше всегда в сохранности потому, что я говорю, когда его нужно сушить, а когда от дождя прятать. И многое другое я делаю, но вы не замечаете этого. В этом человеке я увидел Учителя и хочу идти за ним к знаниям, а ты опять вместо того, чтобы быть мне помощником, норовишь рассердить того, в ком я могу найти свой путь к столь любимым мной знаниям. В растерянности смотрел отец на своего всегда спокойного и уравновешенного сына, который впервые в жизни проявил к нему такое неуважение, позволив себе подобные речи вообще и тем более при чужом человеке. Гнев стал подниматься в отце, но тут раздался голос старца: - Вот видишь, как мало ты можешь контролировать свои эмоции. Сейчас ты не нашёл в себе такта, чтобы в спокойствии принять порыв своего отца, превратно понявшего случайно услышанное. И теперь в вас обоих буря чувств и эмоций, лишающая вас возможности услышать друг друга. Кроме того, ты сказал, что твоё стремление к знаниям есть страсть, а страсть всегда ведёт к неустойчивости, колебаниям и сомнениям. Когда же в ученике нет верности, в нем просыпается суждение, и лишённый более глубокого знания, он судит по тому, что открыто его взору, отказываясь принимать обстоятельства, находящиеся выше его понимания. И это тупик. Такой ученик потратит годы подле самого великого Учителя только на то, что бы критиковать там, где нужно действовать, будет медлить там, где нужно совершать поступки. И стремясь только силою воли и страстным желанием достичь результата, разобьёт свой физический проводник этими качаниями между стремительными рывками к цели и резкими остановками перед барьерами сомнений. Останься дома, и когда мир поселиться в твоём сердце, когда страх навсегда покинет его, когда действия твои будут побуждаемы радостью жить и трудиться, в тебе проснётся любовь. И оживут в тебе аспекты Вечного, и найдёт тебя твой Учитель, ибо, только когда готов сам ученик, готов ему и Учитель.
star: Слушали старца отец и сын, и каждый из них чувствовал, как утихает в них то волнение, которое подняло в их душах муть обид и озлобления. И не мог каждый из них объяснить себе, почему они, так любившие друг друга, позволили себе эти безобразные поступки. И было им обоим стыдно, но слова старца, как будто рассеивали тот туман, что еще оставался в их сердцах, и легко им стало посмотреть друг другу в глаза и извиниться друг перед другом. - Прости меня, мудрый человек, и ты мой любимый сын, прости, - заговорил отец. – Не знаю, что на меня нашло, но как услышал я, что сын мой хочет променять родной кров на скитания с чужими ему людьми, так обидно мне стало. Подумал я, что не может быть его стремление к каким-то эфемерным знаниям сильнее, чем любовь к семье и родному дому. Что только под влиянием чужой воли мог он захотеть этого. И посчитал я, что должен защитить своего сына от лукавства и обмана. Вот только не увидел я глазами, застланными этой обидой, что не может быть лукавым тот, кто не для себя живёт, но для людей. - Оба вы оказались в тумане ложного восприятия всего происходящего с позиции личной заинтересованности. Только когда человек прежде думает о других, а уже после о себе, он способен во всём такте найти слова и совершить поступки, которые мир прольют вокруг него. И все сложные ситуации будут разрешаться легко, когда он научится помнить, что всё в этой жизни имеет смысл, даже если он не понятен на первый взгляд. И все ситуации нужны только ему самому, чтобы закаляться в своём самообладании и стойкой уверенности в себе и своих способностях нести мир, идя по жизни. Если позволишь, добрый человек, ещё три дня проведем мы с учениками под твоим кровом. И если за это время ты найдёшь в себе мужество принять сына таким, каков он есть, и сможешь проявить ту любовь, что не себя ищет в своих детях, как отражение не сбывшейся мечты о самом себе, но льёт им силы стойко идти по жизни в именно их уроках, я смогу принять его в число своих учеников, и радость большого знания принесёт он всему вашему народу со временем. - Тебе же скажу, - продолжил старец, обращаясь к юноше, - только освобождённый от личного, может познать законы Вечного. И если в эти дни, ты примешь решение дать мне обет полного и безоговорочного послушания, я возьму тебя своим учеником. Но должен чётко знать ты, что выбор твой должен быть сделан в спокойствии и ровности духа, что выбор твой должен быть свободным и что если ты, дав обет, нарушишь его, то вынужден будешь уйти от меня. И не потому, что я прогоню тебя, но потому, что ты сам не сможешь идти рядом со мной. Сказав так, старец поклонился отцу и сыну и оставил их, направившись к группе ожидавших его учеников. Три дня мелькнули как мгновенье. Проснувшись утром, и отец, и сын поняли, что сегодня они должны совершить выбор, который определит их дальнейшую жизнь. И если сын за эти дни, уйдя в горы, нашел в окружавшей его тишине понимание всего того, что сказал ему старец, то отцу трудно было смириться с тем, сын его нарушит вековую традицию их рода, где все мужчины были кузнецами. С раннего утра сидел отец на пороге своей кузницы и разрывался между желанием оставить сына и передать ему секреты мастерства, и пониманием того, что его младший сын не такой, как все другие мужчины его рода. - Думал ли ты о том, - услышал он у себя за спиной голос старца, - почему за твоими изделиями идут из дальних селений, почему ржавчина не берёт твои ножи и серпы, почему так крепки и долговечны инструменты, сделанные тобой? Нет, тебя самого удивляли все эти факты, но ты не увидел связи их с тем, что в кузнице начал работать твой младший сын. Вспомни, как тяжела была ему эта работа поначалу, и как со временем у него появился интерес к тому, что здесь происходило. Ты сам знаешь, что сын твой не такой как все. Его жажда знаний и способность замечать взаимосвязи живой природы, скрытые от большинства, а также готовность на практике проверять свои умозаключения, ведут к тому, что он может стать великим мудрецом. И легко ему будет идти к этой мудрости жизни, если ты найдёшь в себе силы принять его выбор жизненного пути и силою отцовской любви напутствуешь в радости начать его. Если ты готов сделать этот шаг, ещё несколько дней мы пробудем здесь, и твой сын передаст тебе те секреты смешивания разных металлов, что придают твоим изделиям замечательные свойства крепости и долговечности, и только тогда двинемся в путь. Тебе же в этом двойной урок несёт мудрая Жизнь – не продолжение себя должен искать родитель в ребёнке, но то развитие, что ребёнок приносит в его жизнь, это первое, и второе - человек, преодолевший свой страх перед неизвестностью, открывает для себя такие горизонты, до которых он никогда бы не дошёл, запершись в узких рамках предрассудков прошлого своего опыта. Не шевелясь слушал кузнец старца, и чем дальше говорил мудрец, тем светлее и радостнее становилось его лицо. Резко вскочив и повернувшись к старцу, он сказал: - Благодарю тебя, мудрый человек, сейчас открыл ты мне понимание того, что не любовь к сыну, как мне казалось раньше, заставляет меня волноваться и опасаться за него. Мой собственный страх перед переменами, вот причина моих сомнений. Открыл ты мне на это глаза, и как бы спала с них пелена, и понял я, что о себе больше думал, как легко мне будет работать в кузнице с двумя сыновьями, как передам я им своё дело, и как в спокойствии и радости встречу старость. Легко мне теперь с тобой отпустить младшего сына. Ведь я понял, что радость моя и спокойствие моё в том, что дал я ему возможность бегать по лесам и горам, когда говорили мне, что он должен с детьми играть и быть как все, и помог я, тем самым, открыться в нём тем способностям, что привели тебя в наш дом. Перед смертью, говорил мне то же самое мой мудрый отец. И сам он никогда не заставлял меня заниматься кузнечным делом, но только делал всё так, что интересно и увлекательно было то, что происходило в кузнице, и радостно мне было, когда разрешал он мне помогать ему. Прими моего младшего сына своим учеником, если ты видишь для себя такую возможность, - закончил он, поклонившись старцу. Ещё несколько дней пролетели в делах, и наступил момент, когда поднявшись рано утром, старец и его ученики, в числе которых был младший сын кузнеца, отправились в путь. Много мест прошли они, с многими людьми познакомились и везде мудрый старец находил для встречных слова, вселявшие в них бодрость. И учились его ученики, которых стало уже семь, не на абстрактных рассказах, но на живых примерах его действий. Прошло несколько лет, сын кузнеца из юноши превратился в молодого мужчину. Все ученики сдружились между собой. Среди них были те, кому всё давалось легко, но были и те, кто добивался результатов напряжённым трудом. Сын кузнеца выделялся среди всех учеников, что шли за Учителем тем, что всё давалось ему легко, но он всегда находил себе дело и трудился там, где другие позволяли себе отдых. Кроме того, он всегда в точности выполнял всё порученное ему и никогда не обсуждал поступки Учителя, как иногда позволяли себе его спутники. В один из дней Учитель обратился ко всем своим ученикам: - Завтра утром мы отправимся в места, где я буду посланником тех, кто идёт в своём пути Вечности выше меня. До этого дня вы все уже научились многому, и каждый из вас в любом месте будет слыть мудрецом. Всякий же, кто хочет идти за мной далее, должен знать, что путь мой лежит туда, где вибрации пространства столь высоки, что не каждый человек может жить в них. Тот, кто имеет в себе ещё даже малые остатки личного восприятия Жизни, может заболеть там, и потому я даю тем, кто решит продолжить свой путь со мной, три завета: «Не всё то, что кажется тебе злом - зло, и не всё то, что кажется тебе добром – добро», «Нет добра и зла как таковых, но только человек своим выбором определяет, чем будет его действие, добром или злом» «Несуждение и приятие – вот инструменты познания Истины». Если хотите пройти со мной к тем вершинам знаний, о которых я говорил, следуйте этим заветам. Если чувствуете, что ещё не готовы в своей верности безпрекословно выполнять их, останьтесь пока в том знании, которого достигли. Придёт время, и я призову вас. Но если решите идти со мной, то ни одного вопроса о моих действиях вам задавать не дозволено, всё сказанное мной вам, должно быть исполнено вточности. Тот же, кто не исполнит эти два условия, должен будет покинуть меня не потому, что я так решил, но потому, что он сам сделал свой выбор. Три дня дал старец на раздумья своим ученикам, и утром третьего дня увидел, что все они собрались в дорогу. Вздохнул он, глядя на некоторых из них, но ничего не сказав, отправился в путь. Долго шли они, и места вокруг них становились другими, какими-то безрадостными. И люди, которых они встречали, выглядели мрачно. В один из дней подошли они к реке. Чтобы переправиться через неё, им нужна была лодка. На другом берегу заметили они перевозчика и стали звать его. - Не могу я приплыть к вам, отвечал он им. Вчера заставили меня солдаты здешнего правителя переправить много груза, и растёр я руки так, что и не знаю, когда опять смогу взяться за вёсла. - Пойди к тому дереву, что слева от себя, - ответил ему старец, - и сорви два больших листа, что встретятся тебе справа от тропы. Изжуй эти листья и возьми кашицу, что получиться, в каждую руку, да прикрой чистой тряпкой. Завтра утром придёшь сюда и перевезёшь нас. Так и произошло. Рано утром странников разбудил скрип вёсел в уключинах. Радостью светилось лицо перевозчика. - Ты, наверное, великий доктор, - сказал он, когда Учитель и ученики погрузились в лодку, - мои руки действительно зажили, и теперь моя семья не будет голодать, потому, что у меня опять есть возможность трудиться. Добравшись до берега, Учитель простился с перевозчиком, но перед тем как пойти дальше, долго и пристально смотрел на него. Отойдя от переправы так, чтобы их не было видно, Учитель распорядился разбить лагерь для отдыха и, несмотря на недоумение учеников, которые приготовились, как обычно, к дальней дороге, сказал, что сегодняшний день они проведут здесь. Когда стемнело, Учитель поднял учеников, которые уже собирались ложиться спать, и отправился к переправе. Перевозчика там уже не было. Учитель поднял большой камень и пробил им в боку лодки большую дыру. Удивлению учеников не было границ, но все они помнили правила, установленные Учителем, и когда он дал команду отправляться в путь, все молча последовали за ним. Много дней они шли по лесным тропкам и широким и многолюдным дорогам, проходили через маленькие селения и городки. И всегда, когда Учитель встречался с тем или иным человеком, он оказывал ему помощь советом и действием. В один из дней подошли путешественники к воротам большого города. Вечерело и им следовало поискать место для ночлега. Им попадались вполне приличные постоялые дворы, но Учитель шёл всё вперёд и вперёд. Наконец он остановился перед воротами богатого дома и постучал в них. Открылось маленькое окошко и в нём показалось лицо слуги. - Идите отсюда, - услышали путники, - наш хозяин не подаёт попрошайкам и нам запрещает, - довольно грубо сказал им мужчина средних лет. - Передай своему хозяину, что пришёл человек, о котором ему говорил мудрец, встреченный им в лесу три года назад, и что мне и моим спутникам негде переночевать. Лицо слуги исчезло и окошко закрылось. Через время открылась калитка, и тот же мужчина сказал, что они могут войти. - Хозяин приказал, чтобы тот, кто пришёл к нему, входил в дом один, остальные, - он презрительно глянул на учеников, - могут ждать в хлеве. Там достаточно сена, чтобы они могли разместиться на ночлег. Учитель прошёл в дом, ученики же разместились кто как смог в хлеве, ожидая его дальнейших распоряжений. Вскоре он присоединился к своим спутникам. Утром следующего дня, подняв учеников, Учитель собрал у них все деньги, какие нашлись, и отнёс хозяину в качестве платы за ночлег. Тот принял их, и только посмеявшись над тем, что ему сказал мудрый старец накануне вечером, велел им покинуть его дом. Продолжили путники своё странствие по землям, где люди относились друг к другу с настороженностью и даже злобой. И не понимали ученики, как же можно так жить людям, ведь их знания позволяли им утверждать, что в любви и радости большего может достичь человек, чем творя зло и несправедливость. Некоторые из учеников начали замечать, что места, по которым они идут, плохо влияют на их Учителя. Уже несколько раз становились они свидетелями его несправедливых действий, чего раньше за ним никто не замечалось, и всё больше происходило таких случаев. Но все молчали, помня твёрдое слово Учителя и не желая покидать его. Однако между собой они обсуждали это и только сын кузнеца и ещё двое молодых людей, никогда не принимали участия в этих разговорах. Время шло, и путешественники пришли в новые места. Природа здесь была сурова и люди, в основном, жили бедно. Однажды холодным вечером постучали путники в двери бедного дома. Открыл им сам хозяин. Улыбнувшись, он пригласил войти усталых путников, накормил их скромным ужином, отдав всё, что было у него, и уложил спать в доме. Сам же, взяв кое-какие тёплые вещи, ушёл спать на сеновал, что стоял в отдалении от дома. Ночью Учитель разбудил своих учеников, вывел их из дома и поджёг его. С недоумением смотрели на него ученики и некоторые даже с возмущением, но Учитель уже быстро шёл прочь от дома, в котором всё ярче и ярче разгоралось пламя. Когда они отошли достаточно далеко, один из учеников не выдержал и сказал. - Учитель, вы всегда говорили нам, что мы должны говорить правду, и хотя я помню, что обещал не задавать Вам вопросов и повиноваться во всём во время этого странствия, но Ваши действия, в последнее время, несправедливы и даже жестоки. Это вижу не только я, но и мои друзья, которые, так же как и я, не понимают, почему в Вас произошли такие разительные перемены. Остановился Учитель, ласково посмотрел на всех своих учеников и сказал: - Кто думает так же, останьтесь на месте, кто считает иначе, сделайте шаг ко мне. Сын кузнеца и ещё двое юношей из тех, что последними присоединились к Учителю, шагнули вперед. Четверо же других остались на месте. - Я дам ответы на все вопросы, что скопились у вас за это время, но после этого наши пути разойдутся. Вы знали об этом и то воля не моя, но тех, в послушании кому иду я свой путь жизни. Все наперечёт случаи знаю я, что вызвали в вас чувство горечи, за мои поступки и возмущение моими действиями. Начну по порядку. Впервые ваше душевное равновесие поколебалось, когда я пробил дыру в лодке перевозчика, который в благодарность за помощь, оказанную ему моим советом, переправил нас через реку и не взял плату. Вы посчитали, что он не только не должен был безплатно помочь нам, но и предложить что-то ещё, ведь моя ему помощь была ценнее, чем его нам. Вы расценили мой поступок как проявление обиды, считая, что перевозчик жаден и несправедлив ко мне. Но это в вас говорила личная гордыня, и не обо мне вы думали, но о том, как не ценят люди того Учителя у которого вы учитесь. Мне же, ни к чему меряться с кем бы то ни было тем, кто кому больше добра сделает. Так что, в случае с перевозчиком, теми кто в своих знаниях стоит выше меня, было мне указано, что на следующий день к нему придут сборщики податей и так как у него не будет достаточной суммы денег, чтобы откупиться от них, те заберут его лодку, лишив, тем самым, всю его семью средств к существованию. Так и случилось, но найдя лодку пробитой, они не тронули её, пригрозив прийти позже за недостачей. Перевозчик же, доведённый до крайности своими горестями, преодолев свой страх перед неизвестностью, отремонтировал лодку, усадил в неё всю свою семью и отправился вверх по течению, туда, где как ему говорили, люди трудящиеся живут в мире и достатке. Знал он об этом и раньше, но мало верил этому, и боялся потерять то малое, что имел. Сейчас, найдя себе место среди людей, живущих в радости, он благословляет тот день, когда обнаружил свою лодку пробитой. В случае с бандитом, которому я помог спастись от неминуемой казни, мне было ведомо, что ему предназначено ранить в одном из своих дерзких нападений, сына правителя этого народа. В результате ранения, юноша станет инвалидом и вместо жестоких игр, которые привели бы впоследствии к тому, что этот народ имел бы своим правителем тирана, он обратится к Богу, раскрыв в себе лучшие качества, которые позволяют ему стать величайшим правителем своего времени. Что касается того алчного богача, в хлеву которого мы ночевали, то он не услышал предупреждения, что я принёс ему. Денег, которые я собрал у вас и отдал ему, как раз хватило на то, чтобы покрыть недостачу, мешавшую ему пойти на одну афёру, которая привела его к разорению. После этого у него была одна встреча, которая заставила его осознать бренность того, на что он тратил свою жизнь. Уйдя в отшельники, и постигнув мудрость Великой Жизни, он стал живым примером многим отчаявшимся, неся им умиротворение и открывая смысл жизни. В последнем же случае, мы встретились с человеком высоких моральных качеств. Всю свою жизнь прожил он, помогая людям. Единственное что огорчало его, так это то, что в своём стремлении он был ограничен в материальных средствах. Но он не сетовал по этому поводу, а лишь желал иметь большие возможности благотворить. И теперь, разгребая головешки своего сгоревшего дома, он будет радоваться в первую очередь тому, что нам удалось спастись от пожара. Когда же он наткнётся на бочку с золотом, что все эти годы лежала под его домом, он сможет реализовать свои планы и принесёт много пользы своему народу. Теперь, я надеюсь, когда вы всё знаете, вы покинете меня, веря в высшую справедливость Великой Жизни. И не горечь расставания должна наполнять ваши сердца, но радость того, что вы сами убедились в том, как следует чтить те три завета, которые я дал вам. Чтить не потому, что я дал вам их, но потому, что так действуют законы «Уместности и Целесообразности» и «Причины и Следствия», которыми движется всё в окружающем нас мире. И то, что те трое из вас, что пришли последними, идут дальше, а те четверо, что были в числе первых, пришедших ко мне, выбрали иной путь, лишь подтверждает то, что много раз говорил я вам: «Не тот придёт первым, кто первым вышел, но тот, кто в пути верен себе и целен в своём устремлении. Тот же, кто колеблется, давая волю своим сомнениям, метанием из стороны в сторону, только удлиняет свой путь.» Я перевернул лист и следующий оказался пустым. Закрыв книгу, я посмотрел на Ольгу, которая заворожено глядела на меня и как бы сквозь меня, всё ещё переживая моменты только что услышанной истории. Вдруг я понял, что её взгляд означает то, что она слышит обращение к ней самого Али-Мории и в тот же миг я увидел его дорогой образ, чуть поодаль от себя. Он говорил, он я не слышал того, что было обращено к Ольге. И ещё раз я понял, что у каждого человека свои обстоятельства и не стоит стремиться понять и вмешаться в них, потому что и делу его ты не поможешь и сам свои возможности упустишь. Если же тебе под силу быть полезным кому-либо, то всё откроется тебе, чтобы облегчить труд твой помощи этому человеку. Ольга, как бы очнувшись от заворожившего её разговора с Али, посмотрела на меня пристально и в то же время с такой любовью, что ответить ей чем-либо иным, я был просто не в состоянии. Призвав моего великого друга Флорентийца и Великую Мать, я обратился к ним, моля дать всю возможную помощь этой девочке, которая не по годам раскрыла в себе те аспекты Единого, что позволяют ей двигаться по жизни, творя из себя активный проводник труда живого Неба живой Земле. Вдруг я увидел, как будто за спиной Ольги появились Флорентиец и Великая Мать, справа и слева от неё, соответственно, они протянули к ней руки, и вокруг девочки образовалось нечто, напоминающее огромное яйцо, сияющее таким ярким светом, что при всей моей закалке последних месяцев, мне пришлось даже прищуриться. По-видимому, она сама поняла, что происходит что-то очень значительное и стояла, замерев и глядя только на меня. Через мгновенье всё видение исчезло, но я точно знал, что теперь у Ольги есть поручители значительно выше меня и то что девочка обеспечена столь мощной поддержкой, вызвало во мне такую радость, что подойдя к ней и прижав её к своей груди, я физически ощутил, как из моего сердца в её потекла эта энергия. Когда я отстранил Ольгу от себя, по её лицу я понял, что она ощутила то же самое. - Не знаю как это выразить правильно, Лёвушка, но сейчас я почувствовала, как из Вас в меня перетекло что-то такое, чего словами я описать не могу. Но я знаю наверное, что теперь мы с Вами как брат и сестра, и я легко могу говорить Вам ты, если только Вы позволите. Я подхватил это милое дитя на руки как пушинку, крепко поцеловал её в обе щеки и сказал: - Милая девочка, я не только позволю, но и буду на этом категорически настаивать. Мне тоже трудно выразить словами те чувства, что я испытываю сейчас, но я знаю точно, что только что, между нами произошло нечто очень значимое для нас обоих. Однако мы здесь для того, чтобы исполнить, порученное нам дело. И потому, сейчас мы пройдём к столу, за которым ты сама выполнишь назначенное тебе, ибо то, что тебя ждёт там предназначено только для тебя. Я подвёл Ольгу к столу, и придвинув ей стул, предложил раскрыть книгу. Сам же направился к заветной двери, ведущей в комнату труда Али, как он мне сам указал ранее. И опять я про себя отметил, что размеры дома внутри кажутся большими, чем при взгляде снаружи. Пройдя через большую комнату, справа от той, где мы были с Ольгой, я оказался перед дверью, которую видел, когда приходил сюда с Натальей Владимировной. Она была закрыта, и я остановился перед ней, как указал мне Али. Прошло очень немного времени, и дверь отворилась. Из неё мне навстречу вышел Али-Мория, весь окружённый божественным сиянием. В этот раз его приближение ко мне не вызывало у меня ощущения наваливающегося на меня груза, как это бывало раньше, наоборот я почувствовал лёгкость и какой-то внутренний восторг, когда ощутил на себе взгляд его чёрных глаз. Любовью и радостью окутало меня при его приближении. - Вижу, ты уже настолько закалил свой физический проводник, что легко переносишь вибрации этого высокого и священного для меня места моего труда Вечности, - раздался его неподражаемый голос. – С радостью приветствую тебя, Лёвушка, в своей святая святых, видя в тебе верного друга и сотрудника. Он взял мои руки в свои, и я почувствовал, как наполняюсь энергией, дающей мне силы, каких я раньше не чувствовал. - Сейчас я поддерживаю твои силы, - продолжил Али-Мория, - потому что обстоятельства требуют от тебя наивысшего их напряжения в том деле, что предстоит нам. Я знаю, что ты готов, следуй за мной. Я переступил порог комнаты великого труда Али-Мории и погрузился в состояние восторженного блаженства. Внешне эта комната напомнила мне комнату труда И., но здесь было нечто, что при внешнем кажущемся сходстве отличало её. Она была полностью белой и сияла так, что поначалу мне пришлось прищуриться. Мгновенно я ощутил поддержку Али-Мории и зрение моё начало ровно воспринимать это дивное сияние. Ноги утопали в мягком белоснежном ковре, за таким же белоснежным пологом угадывался алтарь, как я предположил, вспомнив комнату И., и оказался прав. Взяв под руку, Али подвел меня к нему и, отдёрнув полог, преклонил колени. Я последовал его примеру, став за ним так, что он свои телом прикрывал меня от того сияния, которое начало проявляться в верхней части алтаря, с каждым мгновением усиливаясь и приобретая очертания человека. Али запел, и хоть я и не знал языка, на котором звучал его гимн, тем не менее, чётко понял, о чем в нём идёт речь. Это было славословие Земле и её стихиям, славословие человеку, как части её, и как творческой единице Вечности, славословие единению человека с Землёй и Небом в его труде простого дня на благо человечества в целом. Я молился Санаткумаре, образ которого чётко проявился теперь в сиянии в верхней части алтаря. Я просил его дать мне тот труд, который позволит мне как можно более полно пролить всё то, что я несу в себе и то, что через меня несут мои Великие друзья Али-Мория, Флорентиец, И., сэр Уоми, Ананда и многие другие светлые труженики Братства людям, лишенным знаний о вечной жизни, и потому привязывающим себя к условным ценностям, считающимся высшим благом, отгораживаясь при этом от возможностей познать себя как часть Духа, осознать, что часть так же важна для целого, как и целое для части, найти в себе Вечность. Я так сосредоточился на этом действии, что лишь ласковый голос Али, вернул меня к действительности. - Твоя просьба услышана, - сказал он мне, помогая подняться с колен. – Сейчас я открою тебе то, что дóлжно знать тебе позже, но обстоятельства и твоя самоотверженная верность дают возможность открыть тебе эти знания теперь. Кое что, ты сможешь понять и сейчас, кое что тебе следует принять как данность, а причинно–следственные связи станут тебе понятны только при твоём втором посещении Владык Мощи. Мы втроём берём на себя ответственность за это, - указал мне Али на дорогие мне образы Флорентийца и И., которые улыбались мне с оживших портретов, висевших по обе стороны от алтаря. - До времени, которое укажем тебе, никто более знать о том не должен. Я научу тебя, как делать так, чтобы мысли твои, принадлежали только тебе, когда это нужно, - ласково улыбнувшись, продолжил он, предваряя мой вопрос о том, как я могу нести этот секрет, если моя голова открытая книга для многих, кого я встречал в своей жизни в последнее время. Образ Санаткумары исчез давно, портреты Флорентийца и И. погасли и приобрели привычный для картин вид. Али-Мория задёрнул пологом алтарь и проводил меня к креслу, покрытому мягкой шкурой с длинной белой шерстью, по-видимому, очень древней. Он заговорил, сев напротив меня в такое же кресло. Всё что он сказал мне, я храню в тайне, как мне и было указано. - А теперь, Лёвушка, пришло время вернуться тебе к твоей подопечной, - поднимаясь с кресла, сказал Али. – Я верю, что ты применишь полученные знания и навыки, со всем тактом и уместностью идя этот этап своей жизни в той же верности и в том же самообладании, в котором ты идёшь последнее время добрым сотрудником всем нам. Он обнял меня, прижав к своей груди, поцеловал в лоб и проводил к двери, напутствуя такими мощными потоками энергий Любви, Радости, Мира Сердца и Безстрашия, что я ощутил их в себе почти физически. Когда я подошёл, Ольга подняла голову и закрыла книгу. - Как ты смог так точно определить время, когда я закончу, милый мой братец Лёвушка, - звонко засмеявшись, сказала она. – Я как будто потерялась во времени и пространстве, читая книгу, в которой находила ответы на все вопросы, стававшие передо мной в последнее время и вызывавшие у меня затруднения. И вдруг, когда я прочла последнее слово, я заметила что ты стоишь рядом. Это я так увлеклась, что не замечала тебя, или ты действительно появился в нужный момент. - Я оставлял тебя одну, как это, по-видимому, было нужно нам обоим, но те, кто ведёт нас любовью своей, точно угадывают, что и когда нам нужно. И достаточно просто идти в верности им, чтобы быть всегда в нужном месте в нужное время, - улыбаясь и помогая ей встать, ответил я. - Ой, - вдруг воскликнула Ольга пошатнувшись, и я поддержал её под руку. – Как странно, - улыбаясь, но немного сконфужено, сказала она, - когда мы шли сюда, вначале мне казалось, что ноги мои приросли к земле, пока горели надписи перед входом, потом меня наполнила такая лёгкость, что я готова была порхать как мотылёк, а сейчас, когда я встала, у меня возникло как будто головокружение и я не могу твёрдо стоять на ногах, потому что меня качает из стороны в сторону. - Это пройдет, дитя моё, - услышали мы ласковый голос И., который, как всегда тихо вошёл в комнату. – Прими эту пилюлю, - сказал он, протягивая девочке коробочку с розовыми конфетками. – Вибрации этого места так высоки, что для работы здесь, ученику следует собирать всё своё внимание не только, когда он попадает сюда, но и при подготовке к посещению этой комнаты. Ты же, увлекшись книгой, которую я дал тебе, спала не восемь часов, как я советовал тебе, а только пять и теперь твоё тело нуждается в поддержке, чтобы не подвести тебя. - Простите Учитель, я опять оплошала, - очень мило, по-детски опустив глазки, пролепетала Ольга. – Но в этом священном для меня месте, со всей ответственностью я обещаю Вам, что это был последний раз, когда я отступила от указанного мне Вами.
star: Обняв девушку, и переливая ей энергию, И. направился к выходу. Походка Ольги с каждым шагом становилась всё тверже, и когда мы ступили на лужайку перед домом, она уже чувствовала себя совершенно нормально. - Ну что, дети мои, - с любовью глядя на нас, сказал И., - здесь ваши пути пока расходятся. Тебе Ольга следует позаботиться о том, чтобы устроить Лёвушке встречу с человеком, который уже несколько дней ищет его и в этом тебе следует помочь Хелен и Розалине, которые уже взяли на себя эти обязательства, но без твоей помощи вряд ли справятся с набранными делами так, чтобы успеть в срок. Этим ты и отблагодаришь Лёвушку за ту помощь, что он оказал тебе. - Как славно Вы всегда всё устраиваете, дорогой Учитель, - ответила девочка, нежно прильнув к И. – только я думала, чем я могу быть полезна Лёвушке, как Вы указали мне это, дав ещё и возможность помочь милым Хелен и Розалине. Сейчас же отправляюсь к ним на помощь и вместе мы всё сделаем в срок. К этому времени мы прошли мостик и покинули чудесный островок с белым домом Али. Помахав нам рукой, Ольга, радостно смеясь, побежала по тропинке искать своих товарок по труду. - Тебе же Лёвушка, - обратился ко мне И., - следует пройти в свою комнату и лечь спать. Ясса разбудит тебя в нужное время. Давно уже оставив попытки оспаривать распоряжения И., я направился в свою комнату, и перед входом в дом был атакован Этой, который явно поджидал меня не один час. Моя птица, потому что птичкой этого великана называть было бы, по меньшей мере, неприлично, отдала мне поклон. Не дожидаясь ответа и взгромоздясь мне на плечо, он начал, как бывало раньше, наводить беспорядок на моей голове. - Ай, ай, ай, - услышал я голос Яссы, направляющегося к нам, - так то ты помогаешь своему хозяину подготовиться к вечерним делам, - говорил он, глядя на Эту и укоризненно качая головой, - Учитель И. велел ему отдыхать, а ты отвлекаешь его от отдыха, да ещё и портишь причёску. Эта как будто понял всё, что сказал ему Ясса. Мгновенно спрыгнув на землю, он виновато посмотрел на меня и прижался боком к моей ноге, уморительно посматривая вверх и, по-видимому, решая позволю ли я ему хотя бы так пройтись со мной до комнаты. Подхватив Эту на руки и весело смеясь, я взбежал по лестнице, быстро дошёл до своей комнаты и войдя в неё сказал ему: - А теперь карауль мой сон, и только Ясса и Учитель И. могут будить меня. Эта всё понял и, расположившись перед дверью, только разок взглянул как я укладываюсь в кровать, а потом замер как караульный возле порученного ему важнейшего объекта охраны. Как уже вошло у меня в привычку, я заснул сразу же, как только закрыл глаза. Проснулся я от пронзительного крика Эты, развернувшего весь свой великолепный хвост с тем, чтобы укрыть меня от вошедшего Яссы, который широко улыбаясь, говорил ему: - Хозяин сказал тебе, что Ясса должен будить его, почему же ты не пускаешь меня. Так хозяин может опоздать и тебе придётся отвечать Учителю И. за это. У меня опять возникло ощущение, что Эта совершенно точно понимает всё, что говорит ему Ясса. Возможно, потому что у меня ещё было полудремотное состояние, возможно, я просто обратил на это внимание, но мне мгновенно стало всё понятно. Я увидел, что Ясса кроме слов посылал Эте мыслеобразы, которые тот отлично различал. Тут я понял, что именно таким образом Раданда учил Эту, а Ясса просто продолжает обучение моей умной птички. Я увидел, как мелькнувшие над головкой Эты образы связались со словами, произнесенными Яссой и укрепились в его сознании. Бодро вскочив с кровати, я приветствовал Яссу радостной улыбкой и крепким рукопожатием. - Милый мой Ясса, дорогой мой помощник и заботливая нянька, как я рад тебя видеть. У меня есть к тебе дело огромной важности. Я точно знаю, что сегодня у меня будет возможность видеться с Али-молодым и поговорить с ним. После того как мы встретились здесь, у нас ещё не было возможности рассказать друг другу как мы жили всё это время. Но я уверен, что эти годы были для него годами серьёзных достижений на пути ученичества. Мне бы хотелось сделать Али какой-нибудь подарок, в знак моего глубокого уважения к нему и к его труду этих лет. Подскажи что, по-твоему, может быть таким подарком, ведь у меня самого нет ничего, принадлежащего лично мне, что бы я мог преподнести ему. - У тебя есть то, Лёвушка, чего нет у очень многих, - раздался голос И., стоявшего в дверях, - у тебя есть талант говорить и писать так, что твои слова могут быть для человека много ценнее золота и бриллиантов. Возьми эту вещь, - протягивая мне чудесной работы записную книжку, сделанную очень похоже на ту, что принадлежала моему брату, бережно хранимую мной все эти годы, чтобы отдать её при встрече, - напиши на первой странице то, что подскажет тебе сердце и подари её Али. Вот увидишь, такой подарок будет ему намного более радостен, чем все сокровища мира. - Дорогой мой И., я как всегда купаюсь в Вашей заботе и внимании, моя благодарность Вам не может быть выражена словами, поэтому Вы увидите её в делах, - тронутый до глубины души ответил я, с почтением поклонившись ему. И. подошёл ко мне, обнял за плечи и, глядя мне прямо в глаза, сказал: - Уже сейчас, своими делами, своей верностью и твердостью в выборе пути ты благодаришь меня и всех тех, кто идёт в своём труде простого дня вместе со мной. Твои безкорыстие и самоотверженность в делах, указанных тебе нами и есть лучшая благодарность нам. Ты знаешь уже, что нет расстояния и расставания для тех, кто трудиться в Вечности, и я вижу, что тебе легко идти по делам, указанным тебе. Неси и далее в себе тот огонь Любви и Радости, что горит в твоём сердце, свети им тем, кто оказался во мраке отчаяния и самости, и это будет твоей благодарностью всем нам, и благо дарением всем тем, кому через тебя мы сможем нести помощь там, где тебе самому, это будет пока не по силам. Помни – давая, мы обретаем, и получаем то вдвойне, что посылаем мы вовне. Теперь же, если моё предложение относительно подарка для Али ты принимаешь, быстро приводи себя в порядок и, сосредоточив на нем своё внимание, сделай то, что решил. А то уже очень скоро в эту дверь будут стучать девушки, которые очень ответственно подошли к порученной им задаче и решили заранее привести к тебе человека, встреча с которым будет тебе очень приятна. После этой встречи вам нужно будет поспешить на представление, подготовленное Строковым, специально для тех, кто завтра покинет Общину. И. вышел, я же благодаря помощи Яссы уже очень скоро сидел за письменным столом, одетый, причёсанный и полностью готовый действовать. Я внимательно рассматривал вещь, данную мне И., и в очередной раз восхищался талантом мастера создавшего её. Обложка была сделана из ткани, которую я про себя называл «священнодейственной», потому что много раз был свидетелем того, что в важнейшие моменты своего действия мои великие друзья всегда одевали хитоны, сделанные из неё, а также многократно наблюдал, какой мир и покой обретали даже очень неуравновешенные люди под пологом из такой ткани. По краям обложки белого цвета червлёным золотом был искусно уложен орнамент, скрывающий механизм, закрывающий записную книжку. В центре лицевой её части на ажурной пластине такого же червлёного золота бриллиантами разного размера был выложен белый павлин. Своим новым способом зрения, я сразу увидел где спрятан ключик и где замочная скважина, хотя внешние их признаки были так искусно вплетены в орнамент, что человеку лишенному такой возможности, вообще не возможно было бы разобраться с этой задачкой. Когда я раскрыл книжку, то увидел, что на внутренней стороне обложки золотом было написано: «Путь свой в Вечности познавая, будь верен до конца тем, с кем идёшь его и действуй в этой верности до конца каждое мгновение своей жизни». Взяв в руки перо, я сконцентрировал всё своё внимание на том действии, которое собирался совершить и слова как будто сами начали появляться на бумаге. «Дорогой друг, - писал я, - великое счастье нашей встречи ведёт к огромной радости сотрудничества с тобой. Восхищаясь тобой, отдаю глубочайший поклон тому преодолению, через которое прошёл ты, ведь для каждого в этой жизни своя Голгофа и понять её полностью не возможно другому человеку. Но то, что всегда происходит возрождение человека после гибели всего личного в нём, лишь утверждает законы Вечной Жизни, движимые высшей справедливостью и целесообразностью. Путь человека возрождённого, это всегда труд простого дня на благо других. И в этом труде человек всегда находит радость освобождения. Будь же благословен в своём пути и пусть в том Свете, что окружает тебя, ярко сияет луч твоего внутреннего Света. С глубоким уважением и искренней любовью, всегда твой преданный друг, Лёвушка.» Чувства переполняли меня, и я лил в эти строки всю любовь и радость что ощущал в себе, призывая в со-творчество моего дорогого Флорентийца и Великую Мать. Я увидел их образы, улыбающиеся мне, и почувствовал, как они посылают мне свою действенную помощь. Закрыв записную книжку, я положил её в карман и направился к окну. Чудесный вид ,открывающийся из него, ещё раз напомнил мне как чудесна жизнь. В этот момент в дверь тихонько постучали, и звонкий голосок Ольги спросил можно ли войти. Я открыл дверь, приглашая всех в комнату. В неё тут же впорхнули Ольга, Хелен и Розалина, за ними, чуть смущаясь, вошёл молодой человек, которому на вид было лет двадцать пять. Сэм Бредли, пожимая мне руку, представился он. - Сэмюэль, несмотря на то, что ещё очень молод, уже замечательный музыкант, - сказала Хелен, чем немало смутила его.- Сейчас, с вашего позволения, мы оставим вас, чтобы вы могли переговорить, а мы выполнить ещё одно поручение Учителя И. А после, если вам это удобно, мы будем просить Вас, Лёвушка, составить нам компанию во время представления, ведь Джеймс будет аккомпанировать Строкову и не может быть, поэтому, нашим кавалером. Нас же интересует несколько вопросов о жизни общины матери Анны и Учитель И. сказал, что Вы можете на них нам ответить. Надеемся, нам на это хватит времени до начала представления. Выпалив всё это, Хелен взяв Розалину и Ольгу под руки, направилась к двери. Провожая Сэмюэля к креслу, я вдруг за какое-то мгновение увидел всю его прошедшую жизнь. Голодное детство в большой, бедной семье американского рабочего. Стремление к музыке и постоянные насмешки братьев. Смерть отца на производстве и ещё большая бедность. Тяжкий труд матери братьев и самого Сэма. Его работа у учителя музыки, который согласился обучать его, но за это нагружал непомерно всякой работой по дому. Когда же тот понял, каким талантом обладает мальчик, то предложил ему заключить контракт, согласно которому, он становился главным и единственным распорядителем на всю его творческую карьеру, если таковая состоится, в обмен на преподавание и оплату обучения в консерватории. Ошеломляющий успех и огромные гонорары, которые оседали в карманах учителя музыки, и всё то же полунищенское существование семьи Сэма. Отчаяние и отрицание смысла жизни, а потом на грани нервного срыва, встреча с Флорентийцем и изменение мировоззрения, понимание целесообразности всего происходящего и приятие своего жизненного пути. А затем счастье жить с новым пониманием смысла жизни, путь в общину Али, знакомство с людьми, живущими по иным правилам и понятиям взаимоотношений, основанных на уважении к каждому человеку, только потому, что каждый человек несёт в себе искру Единого. - Вас все здесь называют Лёвушкой, но мне как-то неловко так запросто обращаться к Вам, особенно после того, как я познакомился с Вашим произведением, от которого у меня осталось неизгладимое впечатление. Оно очень помогло мне в тяжелый момент моей жизни найти в себе силы для того, чтобы справиться со своими обстоятельствами. Скажите, как мне обращаться к Вам, - немного скованно проговорил Сэм, останавливаясь возле кресла. - Если Вы позволяете мне запросто называть Вас Сэмом, то я позволяю Вам запросто называть меня Лёвушкой, - улыбаясь, ответил я ему, - тем более, что вы являетесь носителем вести от человека, которого я чту более всех в своей жизни и если Вы не против, то давайте не будем разводить церемоний, ведь мы с Вами практически ровесники. Я всеми силами старался пролить ему как можно больше любви и мира, чтобы снять его напряженность и застенчивость. В этот момент я увидел как в энергии направляемые мной, начал вливаться могучий поток, посылаемый Сэму Флорентийцем. Он не мог понимать что происходит, но почувствовал себя лучше и свободней. - Как мне вдруг стало хорошо с Вами, Лёвушка, как будто какая-то стена отступила, и я понял, что Вы не оцениваете меня, как я привык замечать при практически всех своих встречах в прошлой, как я её теперь называю, жизни, но принимаете таким, какой я есть. Мне даже показалось, что я почувствовал что-то очень похожее на ощущения далёкого детства, когда мать, лаская, прижимала меня к своей груди, а я погружался в покой и умиротворённость. Простите мне мою сентиментальность, но я действительно не могу сдержать нахлынувших на меня чувств. Я заметил, как по щеке юноши потекла слеза, и понял, что это жизнь полная горестей и страданий сделала его лицо старше. На самом деле передо мной стоял юноша, которому ещё не было двадцати, и который ещё не мог до конца поверить в то чудо, что произошло с ним. Я вспомнил себя, когда, таким же как он, начал новую жизнь. Вспомнил, как щедро дарили мне свою любовь и заботу мои дорогие друзья и наставники, и постарался окутать Сэма ещё большим теплом своей приязни к нему. - Дорогой мой Сэм, - ответил ему я, - сейчас Вам трудно будет понять что и как происходит в Вашей жизни, но Вы должны быть твёрдо уверены в том, что тот кто направил Вас сюда, всегда с Вами. Незримо он присутствует рядом в каждое мгновение Вашей жизни и всегда готов протянуть Вам руку помощи. Главное, чтобы Вы были в состоянии эту руку удержать. А способность держать свою руку в руке такого человека, это, прежде всего, способность идти по жизни с любовью к человеку и с состоянием мира в сердце. Я сам, так же как и Вы сейчас, будучи обласкан заботами и вниманием друзей, чувствовал себя брошенным и никому ненужным. Метался из стороны в сторону в стремлении быть полезным людям, но из-за своих раздражения и неустойчивости был мало полезен. Всё это я понял впоследствии, и прошло это тогда, когда я прочно принял в свою жизнь уверенность в том, что всё, что посылает нам Великая Жизнь, нужно нам. Даже если на первый взгляд это и выглядит как наказание, то в последствии, если человек не сдался, не смирился с положением жертвы, а начал действовать, стремясь в этих обстоятельствах найти тот способ разрешить их, который будет нести мир и покой ему самому и всем, кто окружает его, он сам увидит, как продвинулся он в своём развитии, как изменился, стал сильнее, потому что принимая на себя ответственность за свои обстоятельства и действуя в них созидательно, человек сам становиться творцом своей жизни. - Как же Вы правы, Лёвушка, - ответил Сэм, и его глаза горели огнём уверенности в себе, - во время пути сюда в один из дней, по непонятной мне причине, несмотря на очень доброе и заботливое отношение ко мне моих спутников, я вдруг стал раздражителен, обидчив и почувствовал себя всеми брошенным в этом огромном безрадостном мире. И в тот момент, когда я готов был уже в запале своих страстей нагрубить тем, кто был добр ко мне и отказаться продолжать свой путь сюда, я вдруг как будто в какой-то туманной дымке увидел лорда Бенедикта, и сразу же мне стало легко и просто попросить прощения за своё поведение, и мир вошёл в моё сердце. С тех пор, больше ни одного разу со мной не происходило ничего подобного, но каждый раз, когда я чувствовал, что могу начать выходить из равновесия, я вспоминал этот виденный мною всего лишь в одно мгновенье образ и всегда обретал твердость духа и покой в сердце. Но что же я всё о себе, да о себе. У меня же к Вам поручение от лорда Бенедикта. С этими словами Сэм достал из кармана своего индусского одеяния свёрток средних размеров, на котором я увидел ровный красивый почерк Флорентийца. Сэм передал его мне как реликвию, и как будто бы даже облегчённо вздохнул, осознавая, что выполнил своё поручение. Поблагодарив, я спрятал свёрток в карман и начал расспрашивать Сэма о его прежней жизни, о встрече с Флорентийцем и путешествии в Общину Али. Своими ответами и рассказом о своей жизни Сэм полностью подтвердил всё то, что я понял про него в первый момент нашей встречи. В свою очередь, я ответил на его вопросы, касавшиеся жизни и деятельности людей в этом замечательном месте. Наша беседа затянулась и была прервана осторожным стуком в дверь. Оказалось, что это девушки, закончившие все свои дела, вернулись за нами, предполагая, что за разговорами мы можем опоздать к началу представления, тем более, что Сэм является основным аккомпаниатором и его несвоевременное появление может причинить неудобство не только его коллеге скрипачке и танцору, но и всем зрителям. Подгоняемые нашими спутницами, волновавшимися о том, чтобы прийти вовремя, так как считали, что в случае опоздания они не выполнят всё так, как поручил им И., мы достаточно быстро пришли к месту проведения представления, несмотря на то, что нам пришлось достаточно долго подниматься в гору. Спускались сумерки, но всё ещё было достаточно светло, чтобы в подробностях рассмотреть новое для меня место. В этом уголке общины я был впервые. И в очередной раз я поразился великолепию природы, и мастерству людей, создавших в этом месте театральную сцену изумительно сочетав свой талант строителей с особенностями ландшафта. Это место стоит того, чтобы описать его отдельно. Мы стояли в котловине размером с ипподром, над которой нависала огромная скала. Сама скала имела внутреннюю поверхность в форме открытой жемчужной раковины, создавая, по-видимому, великолепный резонанс звука. В глубине имелось идеально ровное возвышение, являющееся сценой, по периметру которой горели факелы, а искусно расставленные зеркала отражали их свет таким образом, что вся она была ярко освещена. Прорубленные по бокам проходы, позволяли зрителям пройти на свои места, которые располагались на вырезанных амфитеатром полукруглых террасах в противоположной сцене части котловины. Простые, но очень удобные кресла из бамбука, обтянутые прочной тканью располагались так, что каждый мог занять своё место, абсолютно не мешая соседу. Сэм, извинившись, сразу же пошёл в ту часть сцены, где стоял рояль. Открыв его, он начал играть какие-то миниатюры, очень мелодичные и весьма сложные в исполнении. В этот момент к нему подошла скрипачка, и я с удивлением узнал в ней Ингретту. Дождавшись когда Сэм закончил, она обратилась к нему, и, сговорившись, они начали играть Лунную сонату. Я привык слушать это замечательное произведение, исполняемое на рояле или фортепиано, поэтому, когда скрипка Ингретты влилась в великолепие звуков усиленное и наполненное глубиной и мощью, благодаря уникальным акустическим свойствам этого чудесного места, я заметил как все, кто уже пришёл, прекратили разговоры и повернулись в сторону сцены, замерев и наслаждаясь, никогда ранее не слышанной аранжировкой этого поистине великого произведения. Лунная соната отзвучала, артисты продолжили свою подготовку к выступлению, а слушатели ещё какое-то время так и стояли зачарованные этими волшебными звуками.
star: Все оживились, когда пришли И. с Али Махмедом. Было видно, как загорелись радостью глаза у всех присутствующих. Мы с девушками подошли к И. и Али, приветствуя их. К этому времени было всё готово к тому, чтобы начинать представление. Зрители постепенно разместились на своих местах, и на сцену вышел Игорь Строков. - Дорогие друзья, - сказал он. – С вашего позволения, я представлю вам сегодня танец стихий. Этот проект родился совсем недавно и благодаря помощи Учителя И. я выношу на ваш суд то, что было подготовлено в весьма сжатые сроки, но в непрестанном потоке открывшегося вдохновения. С этими словами он развернулся и ушёл вглубь сцены, где находился небольшой грот, отделённый от всего остального пространства бамбуковой ширмой. Полилась музыка, рояль жил и нёс слушателям звуки, шедшие из сердца пианиста. Я понял, что талант Сэма действительно огромен. Когда же в эти потоки музыки влились струи скрипки, у меня возникло ощущение парения в пространстве. По-видимому, большинство зрителей пребывало в таком же состоянии, так как глаза практически всех были устремлены на музыкантов. И вдруг, словно вихрь на сцене появился Строков. Нежно голубая рубашка свободного кроя, одетая поверх облегающего трико, при его движениях воспринималась как порыв ветра. Вот он стелиться над золотыми нивами, а вот уже раскачивает могучие деревья, вот ласково колышет волосы влюблённых, а вот вздымает морские волны. Это было так удивительно, ведь я практически не видел Строкова как человека. Он двигался так, что пластикой своего тела, то падая, то взмывая ввысь, то перекатываясь по сцене, а затем, стремительно уносясь вперёд, к ему одному видимой цели, создавал такое явственное впечатление то порывов зимнего ветра, то вибрирующего, раскалённого воздуха пустыни, что у меня было ощущение, будто все эти порывы касаются меня непосредственно. А потом быстрая смена костюма и запылал огонь. Он то бушевал пожаром, то ласково грел замерзших у костра, то горел путеводным маяком, то клокотал в жерле вулкана. Дальше была земля, и я видел величественные гранитные глыбы, и стелющийся над землёй песок, ощущал дышащий плодородием чернозём, и видел мягкую, пластичную, меняющаяся в руках творца глину. И была вода, со всей её изменчивостью и непостоянством. Журчащий ручеёк вливался в полноводную реку, несущую свои воды в бурный океан. Вдруг появлялась снежная пустыня с ледяными торосами, а потом могучий водопад разрывал своим грохотом пространство. Апофеозом всего этого действа стало Древо Жизни, объединяющее и примиряющее в себе все эти стихии и человек, взращивающий это древо так, как он сам только и может это сделать. Музыка, движения всё было подобрано и скомпоновано таким образом, что отделить одно от другого было просто невозможно Сочетание звуков и движения создавало такую череду переходящих один в другой образов, что только через несколько минут после того, как умолк последний аккорд и Игорь отдал глубокий поклон зрителям, все начали осознавать где они, и что происходит. Шквал аплодисментов с лихвой компенсировал эту задержку. Строков направился вглубь сцены и вывел вперёд, держа под руки Ингретту и Сэма. Не могу объяснить как, но благодаря этому танцу, мне вдруг стало понятно то, что было до сих пор скрыто в моём сознании. Каким-то образом я вдруг осознал, как происходит взаимодействие стихий, и какую роль в этом играет человек. Всё что я узнал в Башне Стихий Владык Мощи, выстроилось в единую систему, и я понял своё собственное место в ней. С благодарностью я посмотрел на своего дорогого Учителя, и его ответный взгляд и улыбка открыли мне понимание того, как иногда мгновение, ощущенное сердцем, важнее и действеннее веков упорного поиска от ума. Бросив взгляд на Али, я понял, что его состояние и осознание очень сходны с моими. Вскоре к нам подошли артисты. Строков был явно утомлён физически, но глаза его горели огнём. Я почувствовал, что он до сих пор ещё не вышел из того состояния, в котором творил своё произведение, потому что иначе его танец назвать просто невозможно. Он был ещё где-то между Живым Небом и Живой Землёй. Я понял, что он видит Сэра Уоми, который говорит что-то предназначенное только ему одному. Чуть позади него стоял Сэм. Потрясённый и восхищённый одновременно он не мог произнести ни слова. Из его глаз катились слёзы, и он весь производил впечатление деревянного истукана, который может только чисто механически передвигать ноги. И то передвигал он ноги только благодаря мощным потокам энергии, которые лила ему Ингретта, поддерживающая его под руку. И. выразил благодарность Игорю от всех присутствующих и тихонько порекомендовал ему побыть какое-то время наедине с самим собой, а затем подошёл к Сэму и, обняв его за плечи, отвёл в сторону что-то говоря ему. Мы же, как и все зрители, пошли небольшими группами по дорожке делясь впечатлениями от увиденного и услышанного. Наша группа состояла из нас с Али, Ольги, Хелен, Розалины и Ингретты. Все мы выражали удивление по поводу её игры и в первую очередь относительно того виртуозного сочетания мелодий и мотивов разных народов мира, которое выделило все этапы перехода танца от одной стихии к другой и подчеркнуло их взаимосвязь и взаимодействие. - Пальму первенства в этом деле следует отдать Сэму, ведь это именно он произвел всю самую сложную часть работы, связанную с выбором музыкальных фрагментов, которые были использованы в постановке и произвел их аранжировку, создав практически новое музыкальное произведение, - говорила нам Ингретта, когда И. с Сэмом догнали нас. - Что Вы, - воскликнул юноша, услышавший её слова, - только благодаря Вам, Вашей чудесной способности вводить меня в состояние умиротворения и покоя, я и смог выполнить порученное мне Учителем И. задание, и поэтому теперь в моём лице Вы имеете должника и верного слугу в любом указанном Вами деле. - Ну и ну, шутливо проговорил И., - эдак ты, сестра Ингретта, обзаведёшься свитой пажей, как некогда Наталья Владимировна, и окажешься лишённой возможности трудиться, так как все твои дела будут выполнять они. - Нет уж, увольте дорогой И., подобная перспектива мне не подходит, - весело рассмеявшись, ответила она, - я готова принимать их, но только как сотрудников и помощников в своих делах. Мило беседуя, мы дошли до развилки, на которой, распрощавшись с остальными, каждый пошёл по своим делам. Нам с Али было о чём поговорить и, выбрав дорожку, которая вела нас к дому окружными путями мы пошли, продолжая начатый разговор о том, что так интересовало каждого из нас – как мы жили всё то время, что прошло с момента нашей первой встречи. Али рассказывал о тех уроках жизни, что он прошёл подле своего дяди и как он постигал европейские науки в замке князя Санжера в Венгрии, где познакомился со многими интересными людьми, в числе которых, как оказалось, был и Генри Уодсворд. Я делился с ним впечатлениями от своего путешествия по странам Востока с И. и теми открытиями, что сделал для себя, находясь здесь. Слушая друг друга, мы снова убеждались в том, что хотя пути наши к этой встрече были разными, заключались они в одном – в обретении навыка жить, освобождаясь от личного восприятия Жизни и приобретении способности принимать её уроки, как уместные и нужные, несмотря на кажущиеся жёсткими, а иногда и жестокими обстоятельства их прохождения. - Дорогой Али, - сказал я, когда мы остановились у порога дома, - с благодарностью за то, что ты сделал для меня и в первую очередь за то, что всё это время ты был для меня примером самоотверженности, дававшим мне силы в самых разных жизненных ситуациях действовать, забывая о себе, я прошу принять мой скромный подарок. И пусть слова, что подсказало мне сердце, будут тебе таким же источником силы, как для меня твой живой пример деятельности простого дня. Я протянул ему записную книжку, которую он принял с глубоким восточным поклоном, без слов выражающим всю его благодарность. В этот момент я почувствовал мощный поток энергии Любви, окутавший нас обоих, и понял, что это Франциск приближается к нам. Я оказался прав, через несколько мгновений он подошёл, как всегда ласково улыбаясь и приветствуя нас. - Что друзья мои, никак не наговоритесь, - обняв нас за плечи, сказал он. – Будет у вас ещё много времени в этом путешествии, побеседуете всласть. Сейчас же я вынужден прервать ваше общение, потому что тебя Али ждёт Учитель И., а к тебе Лёвушка есть дело у меня. Простившись с Али, который направился к ожидавшему его И., мы с Франциском пошли по хорошо известной мне дороге, ведущей в больницу. Я уже привычно ориентировался в полной темноте, поэтому всё моё внимание было сосредоточено на том, что говорил мне Франциск: - Тебе Лёвушка, будет от меня поручение. Да будет тебе известно, что камни это не просто куски твердых или мягких пород, образовавшиеся в недрах и на поверхности Земли за миллиарды лет её существования. Каждый камень для Земли, даже самый маленький, это элемент сложной системы, своего рода её скелета, на котором крепиться её кожа – почва, по которой течет её кровь – вода. Но кроме этого существуют камни, которые как нервная система у человека, передают импульсы на огромные расстояния, а есть камни, в которых храниться информация о многих тайнах Земли. В здешних местах водится минерал, ценности очень большой для тех, кто не материальной привязанностью меряет ту или иную вещь, но видит в ней живое проявление жизни, даже если перед ним на первый взгляд невзрачный предмет в виде тусклого камня. Этот же камень может приумножать энергии Духа, которые посылает в пространство человек и истинной его ценности непосвящённые себе даже не представляют. При определённых условиях можно добывать его так, чтобы он сохранил связь со своим месторождением и продолжал нести в себе все его свойства и возможности, независимо от своего размера и местонахождения. Несколько таких камней собрал я по просьбе сэра Уоми. Тебе предстоит с ним встреча, и я прошу тебя передать ему их. Но для того, чтобы он смог воспользоваться ими по назначению, тот, кто несёт камни, должен нести их на своём теле, питая всё это время жизненными энергиями Любви и Радости, и, ни в коем случае, не засоряя их мусором страхов и печалей. Тебе по силам это задание и если ты согласен, я предам тебе их. - Если ты, брат Франциск, считаешь, что я способен быть твоим посланником в этом деле, то только радостное согласие услышишь ты от меня, и тем более радостным будет моё действие, если я своим малым трудом могу быть полезен сэру Уоми. - Иного ответа я от тебя и не ждал, - ласково улыбнувшись, сказал Франциск, - но у меня есть перед тобой один должок, друг мой Лёвушка. Обещал я однажды научить тебя видеть сквозь землю, да так до сих пор обещание своё и не выполнил. Нынче весь ты окреп настолько, что учёба это покажется тебе детской забавою, но всё же, будет лучше, если в первых шагах буду я тебе помощником. - Не долг это передо мной, но доброта твоя открывающая мне новые возможности, милый Франциск. С благодарностью приму этот урок, если готов нести в себе эти знания. Мы как раз подошли к скале, которую огибала наша дорожка. Остановившись перед ней, Франциск сказал: - Сосредоточь, Лёвушка своё внимание так, как ты это делаешь, когда пользуешься своим новым, расширенным зрением. Теперь увидь в этой скале не мёртвый камень, но стихию земли и всех её тружеников находящихся здесь. Обратись к ним с просьбой, сделать видимым для тебя всё то, что находится в самой скале, под ней и за ней. Выполняя всё, что говорил мне Франциск, я вдруг увидел, как раньше в Лаборатории Стихий, безтелесных духов, которые несли своё дежурство труда в этой скале, и почувствовал, как в меня вливается какая-то энергия, делающая саму скалу прозрачной настолько, что я увидел её как бы изнутри и насквозь одновременно. - Запомни ощущение этих энергий, - слышал я голос Франциска, - со временем, когда ты сам сможешь востребовать их в нужном объёме, тебе не придётся обращаться за помощью к духам стихий. Покамест же помни, что если твои помыслы чисты, а намерения созидательны, все сущности Света, что несут своё дежурство у ворот Вечности, всегда готовы прийти к тебе на помощь и быть тебе полезными. Этот короткий урок, так любовно преподнесённый, открыл мне новое понимание возможностей взаимодействия человека со всеми стихиями Земли. Ведь все труженики двух миров стремятся выполнить задачи, которые им ставит Великая и Мудрая Жизнь, движущаяся по законам Мироздания. И человек, если он является действенной единицей этого вечного движения, как и любой другой его участник, может обладать всем необходимым ему, для наилучшего прохождения своего воплощения, выполняя своё предназначение как элемент самопознания Единого. И весь тот мусор самости, что засоряет сознание человека, только им самим может быть вынесен и убран из движения его в Вечности. Когда же это происходит, человеку открываются безграничные возможности проявления его творческого потенциала для созидания новой, светлой и счастливой реальности и для себя самого, и для всех тех, кто находится рядом с ним. И тогда те, кто ещё не достиг этого уровня, но уже приближается к нему, задаются вопросами. Они хотят знать, как этот человек сумел стать таким, каков он есть, а узнав, понимают, что знать, значит уметь, а уметь, значит делать. И начиная делать сами, они становятся примером для других, для тех, кто ещё даже не задумывался над всеми этими вопросами, но наблюдая за изменениями, происходящими с их близкими, сами начинают задаваться вопросами. Так и только так можно вовлечь человека в его, только ему одному присущие обстоятельства обновления, когда видя изменения в другом, он начинает стремиться к изменениям сам. Пока я обдумывал всё это мы подошли к дому Франциска. Внутри как всегда было всё очень просто, светло и уютно. Франциск подошёл к своему замечательному столу, открыл его крышку и я увидел рядом с основной красной чашей маленький мешочек из нежно-розовой «священнодейственной» ткани. Взяв его в руки, Франциск погрузился в молитву и вскоре я увидел образ, улыбающегося нам сэра Уоми. - Я одобряю твой выбор гонца, брат Франциск, - зазвучал его голос, - пусть же то, что он должен хранить, охранит его самого во весь срок его пути ко мне. В руке сэра Уоми появилась палочка, с конца которой сорвался шарик, горящий синим светом, направившийся к мешочку, который держал в руках Франциск. Достигнув его, шарик как бы окутал весь мешочек так, что тот перестал быть нежно- розовым и потерял все свои краски. Я понял, что сэр Уоми облегчил мою задачу, создав свою защиту вокруг этого безценного груза, доставить который мне была оказана высокая честь. Через мгновенье образ сэра Уоми исчез, Франциск закрыл крышку стола и передал мне мешочек с несколькими камнями, как я ощутил при прикосновении к нему. - Ни ты, ни кто иной, обладающий способностью расширенного зрения, не сможет увидеть содержимого этого мешочка, за исключение тех, кто в своём труде Вечности идёт так же, как и сэр Уоми, - сказал Франциск, - но его Любовь и поддержку ты сможешь ощущать каждый раз, когда руки твои будут касаться этого мешочка. Ты можешь пользоваться этим, когда будешь в том нуждаться, но старайся это делать так, чтобы никто другой того не видел. В этом мой строгий зарок тебе. От себя же хочу дать тебе вот это, - продолжил он, протягивая мне батистовый платок с тончайшей вышивкой по краям. - Если тебе понадобиться моя помощь, оботри им лицо и Любовь, идущая через меня, вольётся в твой труд простого дня. Если же помощь будет нужна другому, и тебе не будет хватать собственных сил, чтобы обогреть его любовью и лаской, протри этим платком его лоб, и я устремлюсь к нему на помощь, будучи радостным сотрудником тебе. Я утопал в любви, которую лил мне Франциск, напутствуя меня в моём первом самостоятельном действии. Взяв мои руки в свои, он приложил их к своему сердцу, и я потерял ощущение времени и пространства. Я стал сам Любовью, впервые прочувствовав вполне всю мощь и великолепие этой животворящей энергии. Не могу точно сказать сколько времени это продолжалось, но вернулся я к реальности, когда Франциск поцеловал меня в лоб и отстранил от себя. - Пора Лёвушка, - сказал он, обнимая меня, - тебе следует возвращаться к себе, чтобы собираться в дорогу и получить последние наставления от И. До новой встречи мой друг, хотя теперь ты и сам отлично знаешь, что расставания как такового не существует. Будучи переполненным любовью и радостью, распрощался я с Франциском и уходя, продолжал чувствовать неразрывную связь с ним, которая крепла с каждым шагом, отдаляющим меня от него. Кратчайшей дорогой я вернулся в свою комнату вместе с Этой, который встретил меня на полпути от дома Франциска. Он чувствовал нашу скорую разлуку и всячески старался выразить мне свою любовь и привязанность. Войдя в комнату, я увидел три больших дорожных чемодана. Они были практически полностью собраны и только саквояж, подаренный мне Флорентийцем, ожидал, по-видимому, меня. Не успел я сделать несколько шагов по направлению к вещам, как за моей спиной раздался голос Яссы: - Хазяина не должна знать, что в какой чемодане, хазяина говорить Ясса что нужна и она найдёт, - смешно коверкая слова и часто кланяясь, проговорил он. Сейчас я не стал ничего говорить ему относительно общения между нами, потому что понимал, что мне нужно привыкать к такому положению вещей. - Но саквояж, Лёвушка, - услышал я, как никогда ласковый, голос И., - уж будь добр уложи сам, а я буду тебе помощником в этом. Он заходил в комнату, неся в руках достаточно вместительную сумку. - Сейчас я расскажу тебе о тех вещах, к которым тебе следует проявить особое внимание, - продолжил он. – Во-первых, это аптечка, в ней есть средства, которые могут пригодиться вам в дороге. И хотя ты не изучал принципов восточной медицины, но запомнить, какие средства при каких ситуациях могут быть полезны тем, кому потребуется помощь тебе будет просто. При этом чётко помни, что ты не доктор, а просто путешественник, которому довелось встречаться с теми, кто дал тебе восточные средства для оказания первой, скорейшей помощи при наиболее распространённых недугах. Если же возникнет ситуация, в которой того что ты запомнишь будет не достаточно чтобы выбрать средство помощи страждущему, зови меня, Флорентийца или Ананду и мы подскажем тебе как сочетать те или иные снадобья из твоей аптечки, чтобы принести облегчение наилучшим образом. Во-вторых, это порошки, с помощью которых ты сможешь очистить вещь, если на неё злой волей было наложено заклятие на порабощение чужой воли, или с ней были совершены иные действия, придающие ей свойства, вредящие людям с ней соприкасающимся. Твоей чистоты достаточно для того, чтобы увидеть такие качества вещей, но здесь, пока ты не до конца владеешь нужными знаниями, всегда зови нас прежде чем применять их. И. вручил мне ещё несколько вещей, которые мне следовало передать людям, что встретятся мне раньше или позже во время путешествия, точно обозначив те действия, что мне следовало совершить. - И последнее, - с не передаваемой добротой глядя мне в глаза, сказал он, - прими от нас эту записную книжку. В ней ты будешь оставлять записи, что лягут в основу твоих трудов и когда-то пригодятся одному человеку так же, как пригодились тебе записи твоего брата Николая. Он протянул мне записную книжку, похожую на ту, что я дарил Али Махмеду, но только обложка её была изумрудного цвета, а в искусно сделанном из платины и бриллиантов павлине я узнал своего Эту. Моё сердце наполнилось радостью и благодарностью к моему великому другу, который, я в этом был уверен, сам приложил руку к этому изображению, как некогда к завершению своего портрета на картине Беаты Скальради, ведь на меня действительно смотрел миниатюрный Эта, готовый вспрыгнуть мне на плечо и теребить мои волосы. Как когда-то, я бросился на шею И., а он нежно прижал меня к своей груди. - Вы и так, без слов, знаете какую радость доставили мне, и как я признателен Вам, мой дорогой друг и Великий Учитель. - Ещё большую радость чем я тебе, доставляешь ты мне тем, что нет у тебя сейчас ни капли горечи от предстоящего расставания, любезный мой друг Лёвушка, - заговорил И. – И то, что в этот момент радостью наполнено твоё сердце есть наилучшая твоя благодарность мне. Помнишь, когда-то ты задавался вопросом, почему так часто люди, даже достигшие высокого уровня развития Духа, начинают свою новую жизни в печали от расставания с теми, кто им близок и дорог. Теперь ты знаешь ответ – причина, это личное восприятие этого этапа жизни, как отдельно стоящего её фрагмента, вырванного из непрерывного её движения в двух мирах, Живой Земли и Живого Неба. И тебе легко идти в радости в новый этап своей жизни потому, что ты стал активной единицей Вечности, проявляя на практике, что знать и уметь - значит действовать. А действуя, ты продолжаешь процесс совершенствования своего Духа не как чего-то принадлежащего лично тебе, но как части Единого в тебе живущего, растущего и развивающегося. В те минуты, что остались до отъезда, взгляни на привет, что шлёт тебе Флорентиец, и что до сих пор, будучи занятым делами, ты носишь в кармане, трепетно ожидая момента, когда сможешь остаться один. Я зайду за тобой, когда настанет время отъезда. С этими словами И. ещё раз крепко обнял меня и направился к двери. Пока мы говорили, Ясса унёс все чемоданы, оставив только саквояж. Сев за стол, я достал из кармана свёрток, переданный мне Сэмом и с благоговением начал разворачивать его. Под слоем бумаги я обнаружил картонную коробочку, открыв которую увидел два письма и две коробочки из изумрудного бархата с золотыми защёлками. Одна из них была продолговатая и бóльших размеров, другая маленькая, квадратная с нашим фамильным гербом. Я сразу узнал почерк Флорентийца и брата Николая. Первый конверт с монограммой лорда Бенедикта, был тоньше, чем второй, с родовым вензелем графа Т. Я вскрыл конверты в той последовательности, в которой они лежали. «Дорогой друг, верный ученик, и просто мой милый Лёвушка, - начинал своё письмо Флорентиец, - радуясь твоим успехам, вижу весь твой труд, всю твою самоотверженность и стремление быть достойным тех, в верности кому ты решил идти по жизни. Только эти твои безкомпромиссность и стойкость, проявленные в делах позволили тебе раньше срока, предвиденного нами начать свою деятельность простого дня не как ведомому, но как ведущему. И в этом великая мудрость Жизни, которая предоставляет истинно идущему путем Радости, возможности творить своим безкорыстным действием новые обстоятельства, открывающие другим возможности продвинуться в своем вековом развитии в те горизонты, что были для них скрыты ранее. Своими любовью, радостью, миром сердца и безстрашием ты становишься щитом для тех, кто вынужден в суровых условиях, будучи лишённым времени на укрепление сил Духа и тела, совершать свой выбор. Находясь в твоей атмосфере, они имеют возможность свободно дышать там, где их собственных сил не хватило бы, для того, чтобы перенести смрадный воздух, загрязнённый эманациями тех, кто жаждая власти и наживы, стремиться завладеть потенциалом, наработанным ими сотнями прошлых воплощений. Тебя ждёт череда встреч, где ты столкнёшься с людьми, порабощёнными этими низменными устремлениями. Но тебе эти встречи будут легки, потому что ты встал в число тех тружеников Светлого Братства, когда становится истинным утверждение «И ты, и через тебя». И истинно оно потому, что и ты стал Светом и через тебя льётся Свет. И этот свет несносен тем, кто привык жить во мраке. Он слепит их, и они бегут от него, не будучи в силах выносить чистоту этих вибраций. Но убегая сами, они направляют тех, кто подавленный страхом перед их «великими» знаниями, готов рискнуть выполнить их приказания, лишь бы не испытать на себе их гнева. И эти несчастные, не понимая того, что сами они полностью лишены какой-либо возможности безнаказанно сделать порученное им, совершают поступки, которые зачастую ведут их самих к гибели, но дают возможность их хозяевам, прикрываясь ими как щитом творить беззакония. Когда столкнёшься с такими людьми, помни что в этой жизни, великой и мудрой, всё имеет смысл, даже если он тебе сейчас и не понятен. Знай, что каждый человек имеет именно те обстоятельства, которые нужны лично ему для очищения и освобождения, как бы тяжелы и даже ужасны они ни казались ему и его окружающим. И только он сам, своим выбором определяет, будут ли они его Голгофой, после которой воскреснет в нём его божественное начало и он пойдет путем созидания своей личности в новом осознании себя как единицы Вечности, или погрязнув в страхах перед внешними обстоятельствами, он станет ещё глубже погружаться в болото кишащее гадами, имена которым Страх, Обида, Злоба, Ненависть, забывая о том, что всё внешнее есть лишь отражение его внутреннего. В таких случаях милосердие всепрощающей и справедливой Жизни может проявляться в том, что человеку даётся возможность оставить свой истощённый физический проводник, в котором он уже лишил себя возможности ступить на дорогу Вечности, и перейти в ту форму жизни, где он может, постигнув все свои ошибки открыть для себя новые пути очищения и освобождения своего Духа от оков созданных им же самим. Благословляй такого человека, напутствуй его всей любовью и радостью, что несёшь в себе, но действуй только в тех рамках, что указаны тебе нами, ибо такие случаи тяжелы ещё тебе для самостоятельного действия, и только когда мы говорим тебе, что протягиваем ему свою руку через твою, только тогда вступай с ним во взаимодействие будучи гонцом нашим. И лёгкой будет твоя встреча, когда в ней не будет твоего личного восприятия происходящего, но только сознание того, что в ней ты можешь подать человеку лучину, огонь которой позволит ему и согреться, и разжечь факел, что осветит ему путь его. Иди так, как шёл до сих пор, и наша встреча будет скорой. Неси своим талантом людям весть освобождения. Но не стремлением к встрече со мной будь движим, а радостью жить, будучи проводником Света и верным сотрудником всем тем, с кем сводит тебя жизнь. Помни, что встреча со мной возможна для тебя с любой момент, когда зовёшь ты меня в Любви, Радости, Мире Сердца и Безстрашии. В них и в верности твоей сила твоя жить по законам Вечной Жизни, развиваясь и раскрываясь во всё новом и новом совершенстве. С любовью, твой друг в веках Флорентиец.» Поцеловав строки, написанные дорогой мне рукой, я сложил письмо обратно в конверт и спрятал его в тайный отдел саквояжа, где хранил все самые ценные для себя вещи. Затем я вскрыл конверт подписанный братом. В нём было два письма. Одно было написано твёрдым ровным почерком Николая, другое, знакомым мне, но уже не детским почерком Наль. Эти письма были поувесистее и их чтение заняло у меня больше времени. Из них я узнал, как всё это время они жили и трудились, строя под руководством Флорентийца новую Общину в Америке. За это время в свет вышли две новые книги Николая, а Наль будучи старательной ученицей и пройдя экстерном весь курс обучения, получила диплом доктора. Но более всего меня умилил рассказ о моей чудесной племяннице. Верочка подросла и делала невероятные успехи в рисовании. Будучи очень музыкальной, благодаря подруге Наль Алисе, которая с самого младенчества вводила её в атмосферу божественных звуков своим чудесным пением и великолепной игрой на фортепиано, она как-то раз, во время игры Алисы, несмотря на свой малый возраст, начала под музыку наносить краски на полотно. И каково же было удивление всех присутствующих, когда они увидели, что её детский, непонятный на первый взгляд рисунок в точности отразил тот восторг, что несла слушателям музыка. Много ещё интересного о близких и дорогих мне людях узнал я из этих писем. И привет, полученный от них, был для меня лучшим напутствием в дальнюю дорогу. Уложив и второй конверт в саквояж, я взял в руки коробочки. Открыв подарок Флорентийца, я увидел его привет моему труду. В коробочке лежало перо, никогда не виданное мной ранее и небольшая чернильница необычной, вытянутой вверх формы. Присмотревшись, я понял, что она сделана так, что перо точно входит в неё, повторяя весь силуэт её внутренней поверхности. Само перо, по-видимому, было сделано из такого же стекла, какое производилось на заводе Грегора и Василиона, его остриё было инкрустировано золотом, причём сделанным так, что оно в точности повторяло пишущую часть пера, но маленький шарик, разделённый на две половинки, так легко скользил по бумаге, что писать им было одно удовольствие. Золотой орнамент украшающий, перо слагался в слова на языке пали: «Неся своим талантом Живой Земле Живое Небо, Свет Вечного лей ей изобильно, являясь чистейшим его проводником». Изучая его дольше, я увидел небольшой резервуар и понял что вся конструкция пера и чернильницы сделана так, что когда перо опускается в неё, происходит заполнение чернилами этого резервуара, что позволяет писать намного дольше, не отвлекаясь на многократное макание пера. Я вознёс благодарность моему великому другу, который даже в малом позаботился об удобстве моего труда.
star: Открыв маленький футляр, я увидел тонкой работы золотой медальон, внутри которого обнаружил чудесные портреты моих дорогих Николая, Наль и, как я сразу же понял, Верочки, мастерски выполненные на эмали. Прижав его к сердцу и поцеловав, я послал им всем свой привет любви, после чего уложил дорогие для меня подарки в саквояж. - Прими и от меня маленький подарок, мой милый друг Лёвушка, - услышал я полный любви и ласки голос, как всегда бесшумно вошедшего И. - Вот тебе два флакона, один из них, как ты видишь пустой, он предназначен для воды, которую следует наливать до метки. В другом чернила, каплю которых следует добавлять к воде в первом флаконе. Эти чернила замечательны тем, что сами они не расплываются от воды и если даже вода попадает на бумагу, на которой было написано ими, то эта бумага также сохраняет все свои изначальные свойства после высыхания. А вот футляр, вложи в него подаренное Флорентийцем перо, чернильницы, и записную книжку и они всегда будут у тебя под рукой в нужный момент. Приняв подарки И., я выполнил то, что он сказал мне и увидел как замечательно легли на свои заранее определённые в футляре места и перо, и чернильницы, и записная книжка. Открывая его, я в любой момент мог взять ту вещь, которая нужна мне в данный момент, ничего не перекладывая и не смещая. Положив подарки в саквояж, я подошёл к И. и, глядя ему в глаза, сказал. - Пример поданный Вами, будет мне вечным указателем пути по жизни, где человек встречный есть самое важное дело текущей минуты, где нет мелочей, но есть полное внимание ко всем его нуждам и потребностям. И каким бы малым звеном в цепи Вечной Жизни он ни казался, ценность его, как и самой Вечной Жизни, непреложна. Буду нести именем Вашим труд своего простого дня так, чтобы быть, хоть и малым, но действенным элементом Вашего труда Вечности. Я отдал И. глубокий поклон и поцеловал руки моего дорого Учителя. Он же крепко обнял меня и, поцеловав в лоб, сказал: - Иди, Лёвушка, в жизнь, неси привет наш встречным, как сказал только что, и благословен будет твой путь, которым пойдёшь к дальнейшему совершенству на благо многих, кому будешь лить помощь в моменты отчаяния и счастье жить в моменты радости. Совершенствуй свой талант, пиши для людей просто и понятно, пиши в каждый момент, когда будет возможно, пиши о том, что подсказывает тебе сердце. Нам пора, все уже собрались и готовы тронуться в путь. Взяв саквояж, я последовал за И.. Было раннее утро, солнце только всходило над горизонтом, заливая нежно-розовым светом вершины гор. Мы шли по знакомым мне дорожкам, и я осознавал, каким счастливым было для меня время, проведённое здесь. При этом не грусть от расставания с любимыми людьми и сказочно прекрасными местами владела мною, но радость от предстоящего мне дела, открытия новых, неизвестных мне ранее мест, новых встреч и встреч с теми, кого давно не видел, но носил в своём сердце всё это время. Я шёл, ощущая полную гармонию с пробуждающейся после ночи жизнью дневных обитателей этих мест. Слушая весёлые трели проснувшихся птиц, наблюдая игру лучей солнца в каплях воды, разлетающихся от падения на камни небольшого водопада, мимо которого мы шли, я наполнялся энергией жизни, которая увлекала меня вперёд в неизвестность, открывающую мне новые возможности быть гонцом тех, верность которым я нёс в себе с непоколебимой стойкостью, ощущая её почти физически, как мощную опору всему моему естеству. И. не тревожил меня разговором, как всегда понимая всё, что происходит со мной. Очень скоро, благодаря тому, что он вёл меня самой короткой дорогой, мы вышли на большую площадку, где я увидел, насколько огромен наш караван. Более сорока верблюдов были нагружены всякой кладью и не мене тридцати, ожидали своих наездников, причём семь из них несли на своих спинах кабинки, напоминающие паланкины, только без жердей, в которых могли разместиться по два человека. Погонщики выстраивали верблюдов в том порядке, в котором должен был двигаться караван. В результате образовалось три основных группы. К первой относились животные, несущие на себе всё необходимое для того, чтобы разбивать лагерь на ночлег. Наибольшая группа несла на себе разнообразные товары, предназначавшиеся для обмена и торговли. Третья группа животных, должна было нести на себе людей, которые постепенно собирались на площадке, появляясь со всех сторон. Они распределялись опытными погонщиками таким образом, чтобы можно было достаточно быстро усадить на мехари всех, кто отправлялся в путешествие, разместив их в строго определённом порядке. Чуть в стороне стоял отряд вооруженных людей в одинаковых одеждах. Это была охрана, полагающаяся при путешествии принца Найджи. Всё происходящее открылось мне как-то враз, и я моментально понял всю организацию каравана. - Далеко ты продвинулся вперёд, друг мой Лёвушка, - услышал я дорогой для меня голос моего поручителя, - радостно мне видеть в тебе зрелого гонца тех, в верности кому идём мы, - продолжал Зейхед-Оглы, подходя и протягивая мне обе руки. - Ещё радостнее мне то, что в труде твоём могу быть тебе верным помощником, - закончил он, крепко пожимая мои руки. - Дорогой Зейхед, видеть тебя, для меня всегда большая радость, действовать же вместе с тобой – просто счастье. В очередной раз я убеждаюсь в том, с какой любовью и заботой подготовлено всё для того, чтобы лёгким был каждый день труда, в котором мы можем своим скромным действием вплетать нить активной радости жить и творить в цепочку Вечной Жизни. Я крепко пожал, протянутые руки Зейхеда и тут же мы оба были атакованы Этой, который знал, что мы расстаёмся надолго и понимал, что в такой момент никто не выскажет ему замечания. - Ну отпускай уже наконец своих любимчиков, им есть ещё чем заняться, - с напускной строгостью сказал Эте И. через время, потому что тот явно не собирался спускаться вниз. Его слова возымели немедленное действие, и моя дорогая птичка, спрыгнув с наших с Зейхедом плеч, пристроилась возле моей ноги, бросая на И. взгляды полные мольбы дать ему хотя бы такую возможность быть рядом со мной. Всё это время вокруг происходило постоянное движение. Погонщики и люди, специально присланные Кастандой, помогали путешественникам одевать весьма сложно устроенные защитные одежды и рассаживаться на мехари. Зейхед направился к одной из групп, где возникло затруднение с размещением пассажиров в двухместных кабинках. Мы же с И. и Этой пошли к естественным образом сформировавшейся из крон высоких кустов, беседке, к которой выходило несколько тропинок. Несмотря на раннее время, чтобы проводить нас собиралось достаточно много людей. К нам приближались Ольга с Ингреттой. Своим расширенным зрением я видел, как по одной из дорожек подходят Профессор Зальцман с Хелен и Розалиной, в сопровождении Сэма Бредли, а на достаточно приличном расстоянии весьма поспешно двигался к нам мистер Паркаттер. Сердце моё как всегда наполнилось непередаваемой радостью, когда я увидел приближающегося Франциска, сопровождаемого Кастандой и Али. - Вам не удастся уехать отсюда, не простившись с нами, братец Лёвушка, - прозвенел весёлый голосок Ольги, и как неоднократно ранее я сам повисал на шее И., так и она, подпрыгнув, оказалась в моих объятиях. Какое-то мягкое, тёплое облако окутало меня, и я услышал мысли Ольги: - Путь твой да будет освещён любовью моею, труд твой да будет облегчён действенным потоком радости, что лью я тебе, встречи твои да будут окутаны миром, что из сердца моего струится в твой простой день, будь благословен брат мой, открывший мне новое счастье постигать мудрость Вечности в труде радостном. Я взглянул ей в глаза и мне стало ясно, что она знает, что я всё услышал и принял её напутствие, вознося благодарность Жизни, не только сведшей нас в этом чудесном месте, но и на деле открывшей понимание нашей вековой связи с ней, и способности быть действенной силой помощи друг другу в развитии и совершенствовании в этом воплощении. - Вот видите, учитель И., я искренне радуюсь отъезду Лёвушки и совершенно точно всеми силами стараюсь, чтобы ни одно облачко моей печали не омрачило начало его самостоятельной деятельности, - становясь на землю и повернув свою золотую головку к И., задорно сказала чýдная девочка. - Вижу, вижу дитя, что твои старания увенчались успехом и радостно мне то, что смогла ты забыть о себе и подать такой привет Лёвушке в предстоящих ему делах, что несравненно бóльшую помощь оказала ты ему сейчас, нежели сама представляешь. И. отвёл нас с Ольгой чуть в сторону и, положив руки нам на головы, сказал: - Благословен день и час вашего совместного творчества на благо человечества, благословенна любовь ваша прошедшая через века, связь вашу благословляю на труд ваш совместный. Наступит день радости вашей, раскрывающей вам обоим всё величие задач, что будете решать совместно и выносить в мир как новые вехи развития человечества. Но помните, только от вас зависит, как скоро будете вы готовы к этому творческому союзу. Ведь основным условием реализации вовне такой возможности, есть чистота ваших помыслов, укрепляющая ваши психические и физические тела, что есть непременным условием работы в тех высоких вибрациях, где открывается возможность в творчестве своём видеть ритм Жизни Вечной и нести многим возможность сонастраивать с этим ритмом жизнь своей временной формы. Говоря нам всё это, И. включил нас с Ольгой в свой шар света, в котором мы растворились в блаженстве, и как бы слились воедино и с ним, и между собой. Я почувствовал, что в меня вливается какая-то новая для меня сила и в одно мгновенье мне открылось понимание всех наших с Ольгой кармических задач этого воплощения. - Идите дети, с этого момента в своих путях роста и развития зная, какой шанс сотворить деяния на благо многих и многих людей даёт вам Великая Жизнь, и пусть это знание даст вам силы к чистому труду саморазвития, где нет уже своего «я» как элемента личного, но есть «Я» как элемент Единого. И. поцеловал нас по очереди в лоб и направился к собравшимся возле Ингретты провожающим. Мы с Ольгой, чуть отстав, последовали за ним. С присущим ему тактом, И. дал нам несколько минут для того, чтобы мы вернулись к окружающей нас реальности, поддержав беседу, которой всё это время занимала вновь подошедших Ингретта. Должен признаться что, несмотря на свою закалку, я все-таки был ещё под впечатлением увиденного, точно также как и Ольга, опиравшаяся на мою руку. Однако через несколько секунд, я уже пришёл в себя и, подойдя к группе, собравшейся вокруг И., был готов действовать «здесь и сейчас», продолжая поддерживать Ольгу, которой потребовалось чуть больше времени, чтобы восстановиться. Первым меня приветствовал профессор Зальцман. - Как радостно мне видеть улыбку на Вашем лице, мой юный учитель, - широко улыбаясь, сказал он. - Да-да, именно учитель, - воодушевлённо продолжил профессор, посчитавший, что я могу начать возражать ему, - ведь именно благодаря уроку, преподнесённому Вами, я понял, что видимая временная форма не может определять потенциал, несомый в себе тем или иным объектом. Увидев Вас теперь, после Вашего возвращения, и сопоставив с тем Вашим образом, который я наблюдал, в те короткие встречи, которые состоялись при моём приезде в Общину, я вдруг понял, что раскрытие потенциала в первую очередь зависит от состояния самого объекта, Вы уж простите мне, что я говорю о Вас как об элементе научного эксперимента, а внешние обстоятельства могут быть только катализатором процессов трансформации, но ни в коем случае они не определяют тот путь по которому пойдёт развитие системы. Говоря мне всё это, несколько сумбурно, но, по-видимому, одновременно осознавая ещё что-то, что было до сей поры не очень понятно ему самому, Зальцман как бы начал уходить в себя, произнося слова всё тише, погружаясь в себя и теряя всех нас из своего поля зрения. - Простите меня, - вдруг, как бы вернувшись к нам, проговорил он. – Только что я понял, где и в чём была ошибка в моих расчетах, приведшая к неверным результатам, проводимых мной экспериментов. И опять, как бы это не выглядело странно, именно Вы, Лёвушка, явились так сказать пусковой силой этого моего озарения. Вы даже не представляете себе, как я вам признателен, - усиленно тряся мне руку, закончил эту небольшую тираду, воодушевлённый своим открытием профессор. - Извините Учитель, - продолжил Зальцман, обращаясь к И., – Вы позволите оставить это место и скорее бежать в лабораторию, где, как мне кажется, наконец, удастся довести до логического завершения ту часть труда, которая не давалась мне уже целых две недели. - Вы вольны поступать так, как посчитаете нужным, дорогой профессор, - ответил ему И. мягким и очень ласковым голосом, - но подумайте сами, каково будет отправиться в дальний путь Вашему визави последних лет в научных спорах о естествознании, не простившись со своим дорогим оппонентом. - Вы как всегда правы, Учитель, - извиняющимся тоном проговорил Зальцман, - я опять, думая, как мне казалось, о своей любимой науке, думал в первую очередь о себе, забыв о самом важном, что может только быть, о встречном человеке. В этот момент на одной из тропинок показался немного запыхавшийся мистер Паркаттер. - Приветствую вас, господа. Надеюсь, я пришёл вовремя, но если и опоздал, то только потому, что немного не рассчитал расстояния, которое казалось меньшим в прошлые мои походы. Надеюсь, это будет достойным оправданием моему небольшому проступку, - премило улыбаясь, но с некоторым придыханием, вызванным ускоренной ходьбой, сказал он, доставая из-за спины чудесные хризантемы. Растения были замечательны, прежде всего, своей расцветкой. Их лепестки были окрашены во все цвета радуги и, что было особо удивительно, так сочетались между собой, что создавался оптический эффект переливания цвета из одного в другой, усиливающийся при движении самих цветков. - Это плоды моих скромных трудов последних месяцев, - продолжил мистер Паркаттер, обращаясь как бы ко всем сразу, но в первую очередь к И.. - Пользуясь советами Учителя И., я экспериментировал с этими растениями в горах, в условиях разрежения воздуха. И вот теперь, перед самым отъездом, я, наконец, получил удовлетворительный результат. Эти цветы не только очень устойчивы к неблагоприятным климатическим условиям, но ещё имеют замечательную цветовую гамму. Надеюсь, Учитель И. разрешит мне передать эти экземпляры Хелен и Розалине с тем, чтобы разбить на территории больницы цветник, который в последующем будет полезен выздоравливающим, настраивая их на восприятие красоты и гармонии окружающего их мира. - Я не только разрешу сделать то, о чём Вы говорите, но и выражу признательность от имени будущих пациентов больницы и тех работников, которые несут свой день труда, сталкиваясь с болью и страданием ближних. Устроенные особым образом клумбы, будут способствовать не только восстановлению их внутренней и внешней гармонии, но и, что не характерно для обычных хризантем, источать тончайший аромат, благотворно влияющий на психическое состояние людей, ощущающих его. И. подошёл к Паркаттеру и, взяв из его рук два свёртка, в которых находились чудесные цветы, и материал для посадки, подозвал к себе Хелен и Розалину. - Примите эти цветы, как эстафету от того, кого вы заслуженно считаете своим учителем. Закончите то, что он начал, и пусть этот труд будет вам примером того, как можно, будучи действенной единицей Жизни, творить одно дело, находясь в разных, очень отдалённых друг от друга, уголках Земли. А та лёгкая горечь, что вы испытываете от того, что он уезжает, а вы остаётесь, пусть раствориться в радости действовать развивая то, чему он дал толчок, оставив вам широкое поле для любимой вами деятельности. Девушки подошли к И., благоговейно, как самые бесценные дары, приняли переданные им свёртки и глубоко поклонились сначала И., а затем мистеру Паркаттеру. - Чудеса, - вдруг воскликнул Зальцман, - ведь только что, я чуть не убежал отсюда, поглощённый возникшей идеей решения столь волновавшего меня научного вопроса, а теперь, я получил ответ на этот самый вопрос, просто наблюдая за цветами! - Знания! - в тон профессору воскликнул И., - и только знания являются движущим началом всякого развития. Сейчас в гармонии природы вы увидели гармоничное решение технической задачки, которая не давала Вам покоя последнее время. И только потому Вы не находили ответа на свои вопросы, что до сих пор периодически забывали, что нет науки самой по себе, но есть часть Жизни Великой и Вечной, которая называется Живой Наукой, наукой направляющей свои изыскания на понимание причинно-следственных связей живого окружающего нас мира. Сейчас Вы сами убедились, как прав был мистер Паркаттер, когда говорил Вам, что все ваши научные изыскания уже имеют аналоги в живой природе. Тогда Вы считали, что в нём говорит гордость за ту науку, которой он посвятил свою жизнь и что она не имеет ничего общего с той наукой, которую развиваете Вы. Теперь же у Вас есть собственный пример того, как полезно подходить к решению вопросов на основе комплексных знаний. Каждый раз, когда Вы соберётесь отрицать что-либо только на том основании, что до сих пор об этом никто не говорил и этого никто и никогда не делал, вспоминайте изречение одного мудреца древности: «Если я чего-то не знаю, то это не означает, что этого не может быть». И. говорил всё это с такой сердечностью, так мягко и тактично проливая мир в сердце Зальцману, что учёный, который ещё несколько минут назад едва сдерживал нетерпение, желая бежать в свою лабораторию, теперь внимательно слушая его, бросал взгляды полные любви и благодарности на всех присутствующих, особо выделяя Паркаттера и меня. - Благодарю Вас, Учитель И., за такой любовный урок такта и внимания к осознанию себя в окружающем мире. Я шёл сюда полный желания своей бодростью напутствовать в дальнюю дорогу своих друзей. Но как только внимание моё рассеялось на более интересующие меня вопросы, я тут же, ложно думая что стремлюсь действовать ради науки, забыл о важности своей встречи, эгоистично думая только о себе и своих изысканиях. Простите меня дорогие друзья за мою неустойчивость во внешнем внимании. Здесь и сейчас, при всех вас беру на себя обязательства превратить теоретические знания о том, как следует вести себя человеку познающему законы Вечной жизни, в практическое повседневное своё действие. Говоря это, профессор как будто весь подтянулся и сконцентрировался на том, что говорил. Голос Зальцмана звучал торжественно, он был спокоен, подтверждая полное своё самообладание, которое, как я видел, ему помогал поддерживать И., посылая в его ауру мощные лучи светящейся энергии. - Это лучшее напутствие нашим друзьям, дорогой профессор, - проговорил И., глядя на всех нас тем взглядом, который оставлял ощущение, что он обращён только на тебя лично и всё сказанное относится именно к тебе. – Им предстоит множество встреч, в которых только полное самообладание и память о том, что каждый их встречный несёт в себе, пусть даже еле заметный, но всё же огонь Единого, позволят им пройти эти встречи, будучи верными посланниками Светлого Братства. Только способность действовать, забывая о себе, но помня о ближнем, и есть тот единственный путь, по которому идёт совершенствование личности. Личности не в эгоистичном понимании превозношения своего собственного «я», но в понимании векового труда направленного на развитие себя как сущности, идущей в Вечности на благо развития Вселенной. За время нашей беседы подошли Франциск с Кастандой и Али. Остановившись, они слушали слова И. каждый по-своему. Лицо Кастанды отражало, как всегда, приветливость и учтивость, Али слушал внимательно и сосредоточенно, в полном самообладании и спокойствии, Франциск же, улыбаясь так, как будто светило солнце, лил и лил Любовь на всех, кто находился вокруг. И под влиянием этих его эманаций расслабилось лицо Зальцмана, который напряжённо старался выполнять взятые на себя только что обязательства, приобрело иное, умиротворенное выражение лицо Сэма Бредли, который хоть и не участвовал в беседе непосредственно, но очень переживал, по своей старой привычке, расставание с мистером Паркаттером, который как я осознал, лучше других понял состояние молодого человека, оказавшегося в непривычной для него обстановке, и со всей простотой человека освобождённого от личной заинтересованности, смог быть ему добрым товарищем и проводником в новых для юноши обстоятельствах. Расцвели улыбками лица Хелен и Розалины, которые хоть и старались не подавать виду, но всё-таки были немного расстроены отъездом человека, который открыл им путь к иному пониманию Живого мира и себя в этом мире. И только Ингретта и Ольга продолжали излучать те же эманации радости и любви, с которыми пришли, чтобы простится со всеми отъезжающими и поддержать дух провожающих. - Всё готово, Учитель, - раздался голос подошедшего Зейхеда. - В добрый путь, - сказал И., глядя на нас. Он по очереди обнял мистера Паркаттера, Али и меня. Каждому из нас он сказал последнее напутственное слово, и его слышал только тот, к кому оно было обращено. Мы направились к своим мехари. Очень быстро Ясса с Такимурой закутали нас троих в такие же как и у остальных путешественников одежды и распределившись таким образом, что впереди каравана ехал Зейхед как проводник, за ним большая часть вооруженных воинов охраны принца Найджи, которая полукругом ограждала Али и его свиту, куда входили и мы с мистером Паркаттером, по бокам следовали Ясса с Такимурой, а замыкала наше шествие меньшая часть воинов охраны. И. подал сигнал Зейхеду и мой мехари сделал первый шаг, а я начал путь моей новой, самостоятельной жизни.
star: Г л а в а 4. Первый день пути. Встреча в пустыне. Песчаная буря. Город высоких людей. Праздничный ужин. Болезнь Наира. Подземный город. Достаточно быстро караван вышел из-под огромных деревьев, образовывавших естественную защиту от лучей восходящего солнца, и наши животные ступили на песок пустыни, по которой нам предстояло довольно длительное путешествие. Дело в том, что за день до нашего, в путешествие отправился караван предводительствуемый Никито. Этот караван шёл по короткой дороге, ведущей к ближайшим поселениям, откуда можно было отправиться к полноводным рекам, по которым уже кораблём добираться до океанского побережья. Караван Никито должен был отвлечь людей преследовавших Наира, так как они считали, что мальчика будут пытаться отправить из этих мест в далёкую европейскую страну при первой же удобной возможности. Кроме того, они считали, что в пустыне от них никто уйти не сможет, так велика была их уверенность в своих способностях управлять её стихиями. Именно поэтому, всё своё внимание тёмные оккультисты сосредоточили на караванах и всех, даже небольших, группах людей выезжавших из Общины в том направлении. Как рассказывал мне И., сообщения о том, что под всяческими благовидными предлогами они пытались осмотреть всех путников, покидающих эти места, приходили неоднократно. Лишенные возможности самостоятельно проникнуть в Общину Али, эти люди, вводя в гипноз простых местных жителей, засылали их со своими заданиями на её территорию. Но, попав в пространство, где вибрациями чистой любви смывались все «самые сильные чары», эти несчастные приходили в себя, совершенно не помня, для чего их посылали. А возвратясь домой, после нескольких дней проведённых в Общине, они переставали быть послушными марионетками в руках тех, кто взращивал свою «силу» на их безграмотности, суевериях и страхах. Поняв, что они только теряют послушных рабов, оккультисты пошли другим путём. Они под разными предлогами начали пристраивать своих соглядатаев ко всем группам путешественников, направляющимся в ближайший большой город. Именно для того, чтобы запутать наши следы, и как я теперь понимал, ведомые нитью Великой и Мудрой жизни, мы и углублялись всё дальше и дальше в бескрайние просторы, покрытые песками и безжалостно опаляемые лучами жаркого восточного солнца. Уже более пяти часов наши мехари мерно ступали по раскалённому песку. Я вспоминал своё первое путешествие на верблюде и начал подумывать о том, что было бы очень хорошо для путешествующих впервые, сделать привал и дать отдых и людям, и животным. - Скоро, уже совсем недолго до небольшого оазиса, в котором мы сделаем остановку, - услышал я безмолвный ответ Зейхеда на свои мысли, - пошли свой привет любви и силу радости тем, кому тяжело и ты облегчишь их путь. Я сконцентрировал своё внимание на караване и начал улавливать эманации людей. В основном ощущались ровные вибрации от большинства путешественников. Только в одном «паланкине», как я про себя назвал двухместные конструкции на спинах верблюдов, чувствовалось напряжение, вызванное чрезмерными усилиями человека держаться в самообладании. Но страх и сомнения были плохими помощниками молодой женщине, тщетно пытавшейся подать пример стойкости своей маленькой дочери. Призвав своего дорогого покровителя Флорентийца, я начал просить его помочь мне пролить мир и покой несчастной. Посылая ей эманации любви и радости, я очень скоро ощутил мощный поток помощи, идущий от моего великого друга, который в мгновение потушил пожар страстей бурливший в сердце и сознании этой почти девочки, оставшейся один на один с суровой, как она считала, жизнью. Как часто бывало в последнее время, я в одно мгновение увидел и понял всю её прошлую жизнь этого воплощения. Девушку звали Саийян. Обладая редкой красотой, она стала жертвой домогательств старосты её родного поселения, которое находясь высоко в горах, было достаточно большим, но стояло очень обособлено. Опасаясь ответственности за содеянное, староста оговорил девушку перед односельчанами. Когда же стала заметна её беременность, он сделал всё, чтобы изгнать её из селения, опасаясь, что сходство ребёнка с ним может выдать его ложь. Несчастная чудом выжила среди суровой природы гор, обосновавшись в небольшой пещере и добывая себе скудное пропитание в лесу и маленьком горном озерце. Когда пришёл срок, она родила чудесную малышку, назвав её Нария. Время шло, и девушка более-менее сносно устроила свой быт так, что имела достаточный минимум всего необходимого для жизни и воспитания дочери. За это время она простила обидевшего её старосту и родственников, поверивших ему, а не ей. С малолетства приученная к работе, она смогла смастерить нехитрые приспособления, позволившие ей ткать простую ткань из растущего в озере лотоса и шить из неё одежду. А природная склонность к гармоничному восприятию жизни привела к тому, что она начала на ткани изображать пейзажи окружающей её природы. Однажды к её пещере подошли незнакомые люди. Их было восемь, и все они были мужчинами средних лет. Поначалу они были приветливы с хозяйкой и её дочуркой, но узнав, что она здесь сама и их с дочкой некому защитить, забрали с собой, имея целью сделать их своими рабынями. Однако, впоследствии, они продали и девушку, и её дочь одному дикому племени, шаман которого настаивал на принесении их в жертву богам. За несколько дней до страшного ритуала, доведённая до отчаяния девушка, смогла украсть нож и, убив двух охранников, сбежать вместе со своим ребёнком. Неимоверные страдания перенесли они, вначале спасаясь от погони, а потом скитаясь по диким джунглям. С каждым днём силы девушки, как физические, так и духовные таяли. И в один из дней она дошла до полного отрицания Жизни, проклиная её и призывая смерть себе и своей дочери. Она уже собиралась умертвить своё несчастное дитя, а затем и самой свести счёты с жизнью, когда её обнаружили сторожевые собаки из Общины Али. Испугавшись того, что её планам помешают и их с дочерью опять постигнут мучения и страдания, она начала убивать свою дочь и только своевременно прибежавшие братья, совершавшие обход дальних границ Общины смогли предотвратить её ужасное действие. Много недель ушло на то, чтобы восстановить здоровье девушки и её дочери, ещё больше времени потребовалось на то, чтобы она перестала изводить себя чувством вины перед любимым ребёнком. Много бесед провёл с ней Франциск, много любви и внимания отдали ей сёстры и братья, живущие в отдалённых частях Общины Али и помогающие таким как она. И только совсем недавно, её сознание очистилось настолько, что она обрела достаточно сил для принятия решения отправиться в Дальние Общины и там начать новую жизнь. - Тки защитную сеть вокруг всего каравана, и особенно вокруг той, чью историю тяжкой жизни узнал только что, - услышал я голос Флорентийца и увидел его дивный образ, - соберись во внимании к текущему моменту и будь помощником Зейхеду и Али в предстоящей вам встрече. Образ Флорентийца исчез, а я увидел, как к оазису, к которому двигался наш караван, направляется отряд вооруженных людей. Расстояние между нами было очень большое, и ни один из погонщиков ещё не видел не только самого отряда но и характерной для пустыни лёгкой дымки, позволяющей предположить чьё-то передвижение задолго до того, как это становиться видно невооружённым глазом. - Знаем и готовы, - услышал я в ответ на своё обращение, мысли Зейхеда и Али. Караван продолжал своё движение вперед, а над ним и вокруг него стала образовываться тонкая светящаяся сеть, ячейки которой напомнили мне пчелиные соты, виденные однажды в детстве на пасеке. Эта сеть становилась с каждым мгновением всё ярче, ведь в неё вливали свои силы не только мы с Зейхедом, Али, Яссой, Такимурой и мистером Паркаттером, но и наши великие покровители Али-Мория и Флорентиец, чьи высокие вибрации я ощущал очень чётко. Не более полутора часов ушло на то, чтобы караван достиг оазиса. Животные, издали почуявшие прохладу, даваемую водой и тенью деревьев, взбодрились и даже несколько ускорили шаг. Перед нами открывался чудесный пейзаж, в который даже не очень-то верилось, так он контрастировал с ослепительной белизной песка и однообразием ландшафта пустыни. Создавалось впечатление, что это место было специально устроено так, чтобы никакие ветры пустыни не могли коснуться его. Во-первых, само пространство оазиса располагалось метров на восемь-десять ниже уровня песков, и густые кроны деревьев чуть не доставали до уровня верхнего края огромных каменных глыб, которые образовывали его периметр. Во-вторых, вниз вела достаточно узкая дорожка, вьющаяся серпантином между такими же глыбами, но только разбросанными более хаотично, чем верхний ряд. Песок под ногами животных сменился мелкими камешками, похожими на морскую гальку. Когда караван зашёл в тень деревьев, сразу же ощутилась прохлада и влага, которую предоставляло путникам голубое озеро, в основном окруженное густым кустарником. Только в двух местах, на противоположных его берегах были достаточно просторные для того, чтобы на них мог расположиться большой караван, лужайки со свободным доступом к воде. К каждой из них подходило две дорожки. Я понял, что всё здесь устроено так, что два каравана могут расположиться на противоположных берегах озера, отдохнуть и продолжить путь, совершенно не пересекаясь между собой. В то же время, вокруг озера шла узкая дорожка, позволяющая при необходимости обойти его полностью. Зейхед подал команду и караван остановился. Погонщики сразу же стали помогать путешественникам спускаться на землю, освобождая животных от седоков и грузов. Некоторым из путешественников первый день дался с большим трудом и направленный нами Ясса с несколькими слугами помогал им прийти в себя. Мы с Али и его свитой, ожидали, пока будет обустроена стоянка. В это время Такимура с другими слугами установили складные кресла, на которых разместились Алдаз, Наир и другие приближённые свиты. Чуть поодаль начали возводить шатры для отдыха, причём всё устраивалось таким образом, что было чётко обозначено пространство, где находился принц и сопровождающие его люди. Всё было обустроено просто, но очень комфортно и распределено строго по рангам и значимости тех, для кого всё это предназначалось. Мне это сразу же бросилось в глаза, так как я уже отвык разделять людей по их социальному статусу. И только тогда, когда я поймал едва заметную улыбку и многозначительный взгляд Зейхеда, я вспомнил, что мне следует напускать на себя важность, ведь я близкий друг принца Найджи, которому разрешено принимать пищу в присутствии самого принца. Очень скоро стала вырисовываться общая картина нашего лагеря. Плотная защитная сеть накрывала куполом всех, кто пребывал в нём, и тогда Али предложил мне пройтись вокруг озера. - Уже скоро здесь появится тот отряд, который мы видели в пустыне, - сказал он. – Нам следует немного подготовиться к его приходу. Это один из отрядов, которые разыскивают нас, патрулируя пустыню таким образом, чтобы контролировать все караванные пути, существующие в этой местности. Они зайдут с противоположной стороны оазиса и расположатся на том берегу озера. Дядя указал, что нам нужно сделать для того, чтобы не только остаться незамеченными ими, но и как можно быстрее избавиться от их соседства. С этими словами Али подал знак рукой командиру вооружённого отряда и направился к тропинке обходящей озеро слева, предлагая мне следовать за ним. Со стороны это выглядело так, что принц благоволил пройтись со мной без двух воинов гигантского роста и крепкого телосложения, постоянно сопровождавших его с момента выезда за пределы Общины. - По законам здешних мест, - сказал Али, когда мы отошли достаточно далеко от лагеря, - принц крови не должен быть один ни минуты, если он находится за пределами дворца. Так что два великана, сопровождающие меня неотступно, это дань местным традициям, и нам ничего не остаётся, как только действовать строго по установленному для нас сценарию, - улыбнувшись, закончил он. Мы шли по узкой тропке, справа и слева окруженной густыми колючими кустами, достигавшими человеческого роста. Одновременно более двух людей, идущих рядом, поместиться на ней не могло, иначе третий рисковал не только порвать одежду об острые колючки весьма внушительных размеров, но и существенно поранить тело. Озеро было довольно большим, и мы потратили около двадцати минут на то, чтобы дойти до лужайки противоположного берега. Место оказалось очень похожим на то, где располагался наш лагерь, однако ближе к берегу я увидел довольно крупный камень весьма интересной формы. Он был плоским, в диаметре около двух метров и возвышался над поверхностью окружающей почвы на тридцать-сорок сантиметров. При более внимательном рассмотрении, его волнистые края в сочетании с небольшими бороздками на верхней поверхности создавали впечатление, что перед нами огромный каменный цветок, напоминающий ромашку. И как только я сконцентрировал своё внимание на этом феномене природы, так сразу же увидел, что под ним, как стебель, вглубь земли уходит каменная жила. Али подошёл к камню, достал из кармана маленький молоточек из блестящего на солнце серебром металла и произвёл несколько ударов по лепесткам камня в определённой последовательности. Подождав несколько секунд, он снова ударил молоточком, но уже по другим лепесткам. Так повторилось несколько раз, причём последовательность ударов каждый раз была отлична от предыдущего. Наконец, после минутного ожидания, Али ударил молоточком трижды в центральный круг камня, и я не только почувствовал, но и увидел как весь камень начал вибрировать, а по его «стеблю» эти вибрации передались вниз. - Взаимодействуй со стихией Земли, - услышал я голос И. и, последовав его совету, сконцентрировал своё внимание на камне, вспомнив всё, чему меня учил Владыка Глава в своей лаборатории. Практически мгновенно я увидел, что под озером расположена огромная плита, мелким проявлением которой на поверхности, является «каменный цветок». Вся эта плита отозвалась на воздействие, направляя в пространство колебания удивительные по качеству восприятия. Я чувствовал мягкие, комфортные энергии, наполняющие весь оазис, каким-то новым звучанием. От их влияния на поверхности воды появилась сначала едва заметная рябь, превратившаяся очень скоро в мелке волны. Через некоторое время после этого над озером стал подниматься туман, скрывая за собой противоположный берег. - Нам пора идти, - услышал я спокойный и твёрдый голос Али, - скоро здесь появятся наши преследователи и им совершенно не нужно нас видеть. Вернувшись в свой лагерь мы узнали, что явление над озером вызвало беспокойство у большей части людей, но объяснения Зейхеда о том, что это разновидность пустынного миража успокоила почти всех, кто не находя видимых причин происходящего, пребывал в волнении. Когда же сквозь этот туман мы увидели вооруженных всадников, остановившихся на короткое время, а затем быстро пустивших вскачь своих скакунов, практически все уверились в том, что это действительно мираж. И только несколько человек знали, что спустившиеся с другой стороны оазиса, всадники ощутили под ногами своих лошадей дрожь земли и не виданные ранее испарения над озером. В этом тумане каждый из них увидел своё отражение и, ужаснувшись, но не понимая, что перед ним его собственная суть, бросился наутёк суеверно считая что чуть не попал в лапы страшных джинов, поселившихся в этом месте. Я же понял, что место это сакральное и всё происходящее связано с вибрациями, возникшими в результате наложения колебаний, передавшихся от каменного цветка основному массиву камня, на колебания воды, стихии, которую я ещё не изучал, но уже понимал её уникальную способность к трансформации. Следствием этого явились изменение свойств всего пространства оазиса, в котором у находящихся в нём людей открывалась способность видеть тонкий мир, скрытый от них в обычном состоянии. И каждый человек в таком состоянии видит то, что показывает ему его же сознание. Эти картины ужасны, если он порабощён страхами, злобой, жаждой наживы и власти, и прекрасны, если в человеке начинает распускаться чудесный цветок Духа, ведущий его всё выше и выше по ступеням Вечности. Вечер мы скоротали в приятной беседе с Али и мистером Паркаттером, который порассказывал нам очень много интересного о флоре и фауне различных уголков мира. Ночёвка тоже прошла без приключений, и утром следующего дня караван продолжил свой путь. Как всегда, пустыня встретила нас палящим зноем и ослепительным блеском песка. Отдохнувшие люди и животные чувствовали себя бодро, те же, кто ещё не до конца оправился от потрясения первого дня пути, получив пилюли, дремали в своих «паланкинах» под мерное движение каравана. Солнце перевалило за полдень, и мы приближались к перекрёстку караванных путей, где, как сказал нам Зейхед, нас могут встретить воины одного кочующего племени, которое считает эти территории своими и за предоставление проводника требует плату с каждого каравана. Но так как это караван принца Найджи, с королевством которого у них заключён особый договор, то каких-либо неудобств эта встреча нам нести не должна. Это была первая встреча в пустыне с представителями диких племён, и мне было интересно увидеть, как выглядят люди, ведущие кочевой образ жизни в таких суровых условиях. - Будь собран и внимателен, - услышал я вдруг голос И., и его дорогой образ появился передо мной. – Сегодня вам предстоит испытание, от которого во многом зависит, как будут развиваться события в дальнейшем. Очень важно, чтобы своей выдержкой и ровностью духа вы поддержали тех, чьё самообладание ещё похоже на пламя свечи, колеблющееся под порывами ветра. Следи за эманациями людей окружающих тебя и в первую очередь оказывай помощь Наиру, Алдаз, Асталу и той молодой женщине с девочкой, которым ты помог вчера. Об остальных позаботятся Али, Ясса, Айоши и мистер Паркаттер. Тебе же придётся собрать всю свою любовь и радостность, чтобы оградить их от тех влияний тёмных оккультистов, которым они могут подвергнуться. Крепись, для тебя начинается тот период жизни, когда ты можешь сам, на практике, узнавать насколько прочно укоренились в тебе те знания, что ты обрёл в последние годы, ведь знать, значит уметь, а уметь значит действовать. Если принципы, положенные тобой в основу своего мировосприятия, прочно вошли в твою сущность, все дела будут тебе легки. Когда же почувствуешь, что тебе трудно, в верности своей ищи силы и рука Учителя всегда поддержит тебя, если только ты сам будешь держать свою руку в его руке. Если такой момент наступит, зови всех, чьё содействие нужно тебе и помощь придёт тогда, когда в этом будет необходимость. Как всегда при общении с И., я ощутил его безмерную любовь. И это придало мне сил и уверенности в том, что всё что даётся мне как труд моего просто дня, я смогу сделать радостно, оставив личное восприятие происходящего и действуя как частица Вечности, будучи свободным от суждения и принимая всё происходящее как уместное, как проявленное в простой жизни действия законов «Причины и Следствия» и «Уместности и Целесообразности», даже если в тот самый момент мне и непонятны все хитросплетения вековых карм людей. Окинув взглядом караван, по ответному взгляду Али я понял, что и он получил наставления своего дяди и готовит себя к предстоящим событиям. Каким-то образом, я внутренне понимал важность этой встречи для себя. Собрав всё своё внимание, я осмотрел пустыню расширенным зрением. Я увидел группу людей, стремящихся к пересечению караванных путей, на котором мы должны были оказаться в ближайшее время. Понимая, что все мои друзья уже знают о предстоящем нам испытании, я стал сплетать защитную сеть вокруг порученных мне И. людей, твёрдо зная, что в случае необходимости и слабости моих малых сил, и И., и Венецианец, как последнее время всё чаще и чаще называло моё сердце моего великого друга, всегда рядом, но тем не менее, понимая, что если это моё испытание на стойкость самообладания и безстрашие, то я и сам смогу пройти его, если ни одно, даже самое лёгкое облачко сомнения и неуверенности не омрачит света моей любви и радости. Наше движение по пустыне продолжалось, как ни в чём не бывало, но я видел, что над караваном начинает образовываться защитная сеть, которую плели Ясса, Айоши и мистер Паркаттер. По-видимому, каждый из них получил информацию от Учителей, что и как им делать. Непередаваемая радость наполнила меня от сознания того, что действительно нет разъединяющего расстояния для тех, кто в Духе нашёл единение для служения Великой и Мудрой Жизни. Радость эту я начал лить всем, кто разделял наш путь и двигался по направлению к очередному уроку, предлагаемому нам этой самой Жизнью. По лицам своих товарищей и их благодарным улыбкам, я понял, что мой привет дошёл до них, вплетаясь своими вибрациями в мощный канат их стойкого самообладания. Даже те путники, что были укутаны в громоздкие одеяния или укрыты в «паланкинах», ответили на мой посыл ослаблением напряженности и гармонизацией эманаций исходящих от них. Ещё несколько часов мы двигались в прежнем ритме. За это время защитная сеть образовалась, как и вчера, в виде светящихся сот, но только сегодня она была значительно ярче и размеры ячеек меньше, что делало её почти однородной, светящейся полусферой, накрывающей весь, караван и ещё некоторое пространство вокруг него. Я понимал, что мы приближаемся к месту встречи с преследующим нас отрядом, и когда Зейхед подозвал к себе командира нашей охраны и указал ему как наилучшим образом расставить своих людей, мне стало ясно, что это место уже близко. Я оказался прав. Очень скоро весь караван замедлил свой ход и впереди мы увидели возвышающуюся над пустыней скалу. Формы она была удивительной, и мне даже показалось, что не только силы природы придавали ей такую форму, но и кто-то кому по силам обработать такую здоровенную каменную глыбу. Моя уверенность в этом укрепилась, когда караван оказался на практически ровной площадке, выложенной огромными валунами с плоской поверхностью и краями, подогнанными так, что только при внимательном рассмотрении можно было понять, что это не цельная плита. Площадка была так велика, что на ней разместился весь наш караван, и свободной оставалась ещё большая её половина. Необычайность этого места была настолько очевидна, что даже на лицах сопровождавших нас воинов, привыкших видеть всякое, было заметно немалое удивление. Не успело остановиться последнее животное нашего каравана, как с противоположной стороны появились вооружённые всадники, которые направились нам навстречу. Среди пёстрой толпы одетых в шкуры животных низкорослых, с круглыми лицами, на которых раскосые глаза смотрелись тонкими щёлочками, всадников на маленьких но, по-видимому, очень выносливых лошадях выделялось два человека. Один из них был высокого роста в черной просторной накидке и высокой остроконечной шляпе с широкими полями. Другой был одет в похожие одежды, но только тёмно-серого цвета и шляпа его была меньшей высоты. Оба они ехали на мехари и эти две фигуры возвышались над отрядом, приближающимся к нам. Один из движущихся впереди воинов ускорил шаг своего скакуна и вырвался вперёд на несколько корпусов лошади. После резкого ускорения, он внезапно остановился, поставив своего коня поперёк направления, в котором мы собирались продолжить свой путь, и поднял вверх руку, держа в ней короткое копьё. Через несколько минут за ним остановился весь его отряд, видя, что наш караван стоит на месте. Зейхед направил своего мехари навстречу выехавшему вперёд всаднику. - Чего хотят воины уважаемого племени Нэйхов, - остановившись на расстоянии пятнадцати метров и приветствуя воина поднятой вверх правой рукой, спросил Зейхед на местном наречии. - Эта часть пустыни принадлежит нам, и мы хотим, чтобы человек из нашего племени сопровождал караван и указывал вам нужное направление. Кроме того, мы хотим, чтобы те, кто путешествует по нашим территориям, платили нам дань. И ещё, мы уважаем своих соседей и их плата будет значительно меньшей, чем плата чужестранцев, поэтому мы хотим знать есть ли в вашем караване чужестранцы и сколько их. А для того, чтобы не было обмана, мы хотим видеть каждого человека, едущего с вами. Я не знал этого наречия, но как уже неоднократно бывало раньше, суть разговора мне была понятна. - Это караван принца Найджи Али Махмеда, да продлит Аллах его годы, - ответил Зейхед, сопровождая свои слова поклоном и характерным для мусульман движением рук, при упоминании имени Бога. – Много караванов провёл я этим путём и помню, что с королевством Найджи у уважаемого племени Нэйхов издавна был договор, по которому караваны королевской семьи имеют свободный проход по землям племени Нэйхов. - Договор такой есть, - ответил всадник. - Но сейчас другой случай, Великий Магал, Владыка стихий Земли и Воздуха, - указывая на человека в чёрных одеждах, продолжил он, - сказал нам, что королевство Найджи нарушило свою часть договора и пытается провезти врагов племени Нэйхов по их землям. Он сказал, что эти люди наслали на нас бурю, которая уничтожила два кочевья, много людей и животных. Эти бури будут повторяться до тех пор, пока та, которая сделала это, будет жива. Мы должны убедиться, что среди вас нет этой злой колдуньи с сыном. Великий Магал узнает их, когда увидит. И если они с вами, то мы должны убить женщину и доставить мальчишку Великому Гейтеру, чтобы спасти своё племя. - В караване принца Найджи нет ни одной колдуньи и даже ни одной женщины с сыном, даю тебе слово, - Зейхед говорил спокойно и уважительно, - и ты знаешь, что моё слово верно так же как то, что солнце встаёт каждое утро. - Я верю тебе, но тогда почему ты не хочешь, чтобы мы осмотрели путников. - Многие из тех, что путешествуют сейчас с принцем, недостаточно подготовлены для того, чтобы испытать на себе действие палящих лучей жаркого солнца пустыни. Именно поэтому ты видишь открытыми лица лишь тех немногих, кто привычен к его свету. Чтобы выполнить твою просьбу, нам придётся остаться здесь до наступления сумерек, когда мы сможем освободить всех путников от их защитных одежд. Такая задержка нарушит планы принца. Я могу просить его, своим словом подтвердить то, что сказал тебе я. Надеюсь, слова принца Найджи тебе будет достаточно для того, чтобы уверится в отсутствии врагов племени Нэйхов среди людей сопровождающих его высочество и находящихся под его защитой.
star: Сказанное Зейхедом явно поставило в тупик говорившего с ним предводителя отряда. С одной стороны тот понимал, что его неверие слову принца равносильно оскорблению, и он может поплатиться за это. С другой стороны он явно испытывал страх перед человеком в чёрных одеждах и, оказавшись меж двух огней, не знал, как действовать дальше. - Пусть караван остаётся на месте, – приняв очевидно какое-то решение, сказал он и, развернув своего коня, направил его прямо к человеку в чёрном. Их беседа была не слышна, но я продолжал понимать всё, что происходило между ними. Я слышал их разговор, как будто находился совсем рядом и понимал всё, несмотря на незнание наречия, на котором они говорили. - Глубокочтимый Великий Магал, - сказал предводитель отряда нэйхов, - это караван принца Найджи и проводник утверждает, что среди путников нет ни одной женщины с сыном. Применив силу против каравана принца, народ Нэйхов может не только оказаться в немилости у Великого Раджи, повелителя королевства Найджи, но и подвергнуться каре, ведь войско Найджи во много раз сильнее всех племён Нэйхов. Возможно ведьма, которую мы ищем всё-таки в другом караване, и мы можем пропустить этот караван, не задерживая более. - Ты боишься гнева Раджи больше чем гнева Великого Магала? - высокомерно и зло ответил человек в чёрном, - а ведь пустынная буря намного сильнее всего войска Найджи и всех племён Нэйхов. И я могу наслать на вас такую бурю, ведь я Повелитель стихий Земли и Воздуха и для меня это не составляет особого труда. Но я справедлив, и по моему повелению стихии наказывают только тех, кто виновен. Я сам буду говорить с принцем, и ты увидишь насколько велико моё влияние на людей, будь они даже королевских кровей. С этими словами человек в чёрном двинул своего мехари вперёд, а его спутник в сером последовал за ним, оставаясь чуть сзади. Приблизившись к Зейхеду на то же расстояние, с какого разговаривал воин, он остановил животное и высокомерно сказал: - Я Великий Магал, владыка стихий Земли и Воздуха, хочу говорить с принцем Найджи и немедленно. Али уже находился рядом с Зейхедом, так как направился к нему в тот самый момент, когда это сделал человек в чёрном. Воины охраны окружили его так, что никто из противоположного отряда, включая и самого Великого Магала, не мог бы предпринять никаких действий угрожающих принцу. - Я принц Найджи Али Махмед, путешествую по землям дружественного нам племени Нэйхов и имею все права безпрепятственного следования в любом желаемом мною направлении согласно договору, существующему между нами уже многие годы. Кто препятствует мне и по какой причине? Голос Али был спокойным и настолько властным, что я почувствовал неуверенность и страх, закравшиеся в сознание пытающегося вести себя гордо и вызывающе Магала. В одно мгновение я увидел мысли этого человека как образы, быстро сменявшие друг друга. Он очень боялся человека зловещего вида, который был, по-видимому, главным в их секте. Я увидел образы Наира и его матери как цель его поисков и понял, что он может быть жестоко наказан, если не выполнит порученное ему дело. Подгоняемый этим страхом, злобой и желанием выглядеть великим магом в глазах пусть даже забитых нэйхов, он попытался принять, как ему казалось, зловещий вид и сказал. - При всём моём уважении к величию королевского дома Найджи, принц должен знать, что существуют силы, с которыми лучше не спорить. Я являюсь посвящённым Владыкой стихий Земли и Воздуха великого ордена магов и волшебников Гейтера. Великий магистр Гейтер дал мне поручение и сейчас я действую его именем. Вы можете избежать воздействия моей силы, добровольно согласившись показать мне всех, кто путешествует в вашем караване, и если среди них действительно нет тех женщины и мальчика, которые нарушили свои обязательства перед нашим орденом и тем самым навели бурю на кочевья нэйхов, вы сможете продолжить свой путь. Если же вы будете упорствовать в своей гордыне, я вызову смерч, который разметает ваш караван и убьёт всех тех, кто будет сопротивляться моей воле, а я добьюсь своего и осмотрю всех, будут ли они живы или мертвы. Говоря, этот человек так раскручивал в себе злобу и жестокий напор, что к концу своей речи и сам поверил в то, о чём говорил. Стоявшие за его спиной нэйхи в страхе пятились назад и с удивлением смотрели на спокойно стоявших Зейхеда, Али и воинов его охраны. - Лично я никогда ранее не слышал о Великом маге Гейтере, - ответил Али, всё тем же спокойным и уверенным тоном, - как мне знать, что всё сказанное тобой правда, ведь если ты не веришь моему слову, почему я должен верить твоему? Понимая, что он уступает Али в логике, и его попытка испугать собеседника не привела к желаемому результату, Магал состроил гневное выражение лица и, повысив тон, почти перейдя на крик, проговорил: - Я предупредил тебя, самодовольный принц о той опасности, которой ты подвергаешь свой караван и теперь на тебе вина за всё, что произойдёт сейчас, моё терпение лопнуло, и ничто уже не сможет отвратить мой гнев, который падёт на ваши головы. Трепещите, духи пустыни уже начинают действовать и сейчас ужасный смерч обрушиться на вас. Он спрыгнул с мехари и начал кружиться, громко выкрикивая заклинания, закатывая глаза, завывая и совершая нелепые ритуальные движения. Его действия, сумбурные и не имеющие ничего общего с тем взаимодействием со стихиями, которое я наблюдал в лаборатории Владыки Главы, начали оказывать влияние на пространство, в котором мы находились. Моих знаний и навыков хватало только на то, чтобы наблюдать за тем, что происходит со стихией Земли. Прыжки и завывания Магала приводили к необычайному сумбуру среди тружеников Земли, чья стройная деятельность была нарушена его астральным выбросом. Энергии, которые до этого текли в определённой последовательности и по отрегулированной системе, стали перемешиваться между собой и приводить к изменениям процессов идущих в Земле. Когда их вибрации вошли в резонанс, под нашими ногами задрожали камни, которыми была вымощена площадка, а скала начала раскачиваться, издавая при этом очень специфический звук, сочетающий в себе тонкий высокий свист с раскатами грома. Я не видел того, что происходило со стихией Воздуха, но по-видимому, в ней имели место такие же несогласованные процессы, что привело к внезапному появлению сильного, пронизывающего холодом ветра и круговому движению песка, поднимаемого им. Ужас появился на лицах нэйхов, которые соскочив со своих коней и сбившись в кучу, громко молились, прося Великого Магала охранить их от ужасного смерча, что начал формироваться всего в каких-то двухстах метрах от площадки, где мы все находились. Лицо же Великого Магала, когда он повернул его в нашу сторону, походило на злобную маску. Оно было искривлено подобием злорадной улыбки, глаза горели безумным блеском. Я понял, что раньше он ничего подобного не делал и теперь сам был поражен эффектом от своих заклинаний и телодвижений. Несчастный даже не подозревал, что всё происходящее есть лишь реакцией сакрального места на его низменные вибрации, реакцией, направленной на очищение священного места от того астрального мусора, что он поднял из глубин своей тёмной личности. Он думал, что действительно повелевает стихиями при помощи, заученных наговоров, обрядов и, как он считал, сильнейших амулетов. Каково же было его удивление, когда вместо такого же ужаса, какой испытывали прячущиеся за его спиной нэйхи, он увидел спокойно наблюдающих за происходящим Али и Зейхеда и уверенных в себе, ободренных их примером воинов охраны. Вместо паники, которую он предполагал увидеть в караване, перед ним спокойно стояли животные со своими наездниками и грузами, а все происходящее вокруг никак не касалось той части площадки, на которой находился караван. Я же действовал, как и все мои друзья, своими энергиями поддерживая защитную сеть вокруг каравана. В какой-то момент я почувствовал, как мощный поток Силы влился в эту сеть и увидел, как с четырёх сторон площадки появились мои дорогие друзья и наставники Али-Мория, И., Венецианец и сэр Ут-Уоми. Их фигуры могучие и огромные возвышались над нами полные силы и величия, а прекрасные лица выражали умиротворённость и полную сосредоточенность на происходящем. Буря приближалась к площадке с той стороны, на которой находился отряд нэйхов и горе-владыка Стихий со своим помощником. Несчастный, напуганный не меньше нэйхов, всячески старался делать вид, что он тоже участвует во всех этих событиях вместе со своим повелителем. Смерч набирал силу. Уже тонны песка были подняты в воздух. Вращаясь в ужасающем танце, он зигзагами перемешался по пустыне, неумолимо приближаясь к месту нашего пребывания. Колдун, понявший, что стихия поглотит его точно также как и всех остальных, достал из кармана амулет и стал выкрикивать какие-то слова, направляя амулет в сторону смерча. Страх наполнявший его всё более и более мешал ему сосредоточиться на том, что он делал. Все его судорожные действия и срывающиеся в истерический крик заклинания выглядели довольно комично и могли бы вызвать смех, если бы ситуация была не настолько критической. Первым заговорил Али-Мория и голос его, подобный грому перекрыл завывания ветра и гул скалы. - Как посмел ты, несчастный, осквернить священное место своими бездарными действиями. Неужто ты и впрямь думаешь, что твои малые знания позволят тебе войти во взаимодействие со стихиями Земли и Воздуха и управлять ими? Ответа на вопрос не последовало, так как в это время «великий» Магал трясся от страха, не будучи в состоянии вымолвить ни слова, а его помощник прятался за его спину, пытаясь остаться незамеченным. По-видимому, образы Великих Учителей увидели не только мы и колдуны, но и нэйхи, потому что ужас перед надвигающейся стихией сменился на их лицах каменным выражением. Потрясённые увиденным, и не будучи в состоянии даже пошевелиться, они подумали, что пропали безвозвратно, так как от бури они всё-таки надеялись найти защиту у Магала, а вот спасения от неведомо откуда возникших великанов им искать было не у кого. Даже в их затемнённых предрассудками и суевериями сознаниях блеснуло понимание того, что Магал своими действиями вызвал силы, управлять которыми он не в состоянии и теперь, ожидая гибель, надвигающуюся с двух сторон, эти воины пустыни проявили свои лучшие качества, прекратив кричать и метаться из стороны в сторону. Они решили принять смерть так, как подобает мужчинам-воинам, в спокойном самообладании. Все они спешились, уложили своих лошадей на землю и накрыли их головы своими куртками, а сами стали на колени, надеясь, что Владыки этого места пощадят, хотя бы ни в чём не повинных животных. С этой просьбой и обратился предводитель нэйхов к, как он считал, Великим джинам, хранителям этого места. - О Великие Духи, чей покой так неосторожно был потревожен,- преодолев свой страх, сказал он, - простите нас, мы лишь хотели защитить свои племена от уничтожения, поэтому пошли за этим человеком, - продолжил он, указывая на Магала. - Мы готовы принять смерть за свои ошибки, но просим сохранить жизнь нашим лошадям, они сами найдут дорогу домой, и сохранить жизнь нашим семьям, ради которых мы делали всё то, что он указывал нам, думая, что защищаем их. - Страх перед теми, кто ещё более жесток, чем вы и желание повелевать другими людьми, вот причины, по которым вы оказались здесь, - ответил Али-Мория говорившему нэйху, - живя во власти вековых традиций, основанных на праве сильного, ваши племена погрязли в насилии. Уже несколько раз к вашим старейшинам приходили люди, объяснявшие им, что все невзгоды и бедствия, что обрушиваются последнее время на кочевья нэйхов, связаны только с тем, что переполняется мера жестокости и человеконенавистничества в ваших племенах. Вспомни, сколько женщин было незаслуженно казнено только потому, что шаман посчитал их злыми колдуньями, сколько юношей умерли, проходя испытания, придуманные неизвестно кем, для того чтобы определить могут ли они быть воинами. Их смерти преподносились вам шаманами как жертвы для ублажения богов. На самом же деле, шаманы убивали тех, кто видел бессмысленность всего происходящего среди народа нэйхов и начинал говорить об этом старейшинам. Ты сам потерял брата, который не был ни воином, ни кузнецом, но рисовал на песке картины, каких не мог повторить никто. Как он погиб? Шаман придумал ему испытание, которого не смог бы пройти ни один взрослый воин. И таких примеров множество. Побуждаемые злыми колдунами, такими как «великий» Магал, ваши шаманы принуждали вас жить в тех вибрациях, которые нужны им для постоянной подпитки сил, ибо у Жизни Вечной нет энергий, питающих злобу и насилие, жестокость и ненависть. Только человек в своём стремлении к власти и наживе способен производить их и ещё страх, который является непременным топливом для костра этих низменных страстей. Сейчас ты сам видишь насколько «велик» этот Магал и какова его истинная «власть» над стихиями. Достаточно было взглянуть на две жалкие фигуры, горбящиеся и незнающие как укрыться от надвигающегося смерча, и возвышающихся над ними, как они сами считали, Духами-Хранителями этого места, чтобы понять всё их «величие». Несмотря на критичность ситуации, некоторые нэйхи смотревшие на своих бывших предводителей начали даже посмеиваться, так комичен и жалок был вид этих двух «повелителей стихий». Их реакция вызвала у Магала приступ бешенства, победивший, на какое-то время, даже его страх. - Как смеете вы ничтожные создания, насмехаться надо мной, - гневно вскричал он, глядя на нэйхов, - сейчас с помощью своих амулетов и заклинаний я договорюсь с Духами-Хранителями этого места, и тогда все, кто только что смеялся, будут горько плакать. Было похоже, что он сам поверил в то что говорил, так как выпрямившись и резко повернувшись к Али-Мории вдруг прокричал: - Я, Великий Магал, повелитель стихий Земли и Воздуха, один из четырёх верховных правителей великого ордена магов и волшебников Гейтера, обращаюсь к тебе Главный Дух-хранитель этого места. Смотри сюда, - и он вытянул из кармана своего плаща руку, держа в ней золотой круг с изображенными в определённой последовательности символами солнца, земли, воды, ветра и дерева, сделанный весьма искусно и по виду очень древний, камень же в его центре был чёрен и имел выпуклую, многогранную, матовую поверхность, - ты должен знать что это, и должен повиноваться тому, кто владеет этим могучим талисманом. - Вещь, которую ты так кощунственно пытаешься использовать для подчинения себе нашей воли, предназначена для совершенно иных действий. Похищенная когда-то и использовавшаяся в целях противоположных своему назначению, она практически утратила те чудесные свойства, которые были заложены в неё создателем. Тем не менее, если ты попытаешься применить её против нас тем способом, которому тебя научил человек, давший её тебе, энергий, что она сохранила в себе, будет достаточно для того, чтобы ты убил и себя и своего помощника мгновенно. - Ага, - воодушевляясь, вскричал Магал, - испугавшись ты пытаешься одурачить меня, понося нашего великого повелителя Гейтера и рассказывая сказки об истинном предназначении этого амулета. Трепещите, - продолжил он, поворачиваясь то к нэйхам, то к нам, то к Великим Учителям, - сейчас моя сила и сила всего нашего ордена сделает всех вас нашими рабами, и тогда вы увидите силу нашего гнева. Глаза несчастного горели каким-то бешеным огнём, было видно, что он держится из последних сил, которые пытается черпать из страха тех, кто был рядом, но единственным источником этой энергии оказался его помощник, который трясся всем телом, понимая, что действия его хозяина грозят гибелью и ему самому. - В последний раз Великое Милосердие Вечной Жизни даёт тебе и твоему прислужнику шанс остаться в живых, начать новую жизнь и своим трудом изменить себя, чтобы познать истинный смысл жизни человека. Опусти вещь, которую ты держишь в руке на землю и отойди вместе со своим помощником на пять шагов назад. Оба укротите свой гнев и страх, и примите осознанное решение изменить своё отношение к жизни, к людям и к себе самим. Если же вы будете упорствовать, то первое же твоё действие, направленное на то, чтобы употребить во зло осквернённый вашим кланом символ Творческого Взаимодействия Стихий приведёт к мгновенному разрушения ваших физических проводников, и смерть ваша низвергнет вас в вековой круговорот служения Злу, из которого вам уже не выбраться до скончания текущего цикла развития Вселенной. Голос Али-Мории звучал твёрдо и властно, но ни единого намёка на осуждение несчастных, которые должны были совершить важнейший для целого ряда воплощений выбор, не было слышно в нём, а только лишь умиротворяющая Любовь окутывала две фигуры, сгибающиеся под гнётом собственных разрушительных эманаций. - О, Великий, - раздался вдруг голос человека в сером, - меня зовут Жак Куартен, я француз и ещё в юности отправился на Восток искать знания. Я сам согласился служить этому человеку, но только через время понял, что представляет из себя эта служба. Признаю, что много плохого совершил я, побуждаемый и страхом, и злостью, и алчностью, но алчность моя касалась только знаний и если я могу ещё рассчитывать на прощение, я прошу его, прошу спасти и освободить меня от власти злых, которым я служил последнее время по принуждению и из страха быть убитым. Я готов принять тот путь, что предложил ты. С этими словами человек в сером бросился вперёд из-за спины своего хозяина и, упав на колени, в мольбе, протянул руки к Али-Мории. В тот же миг Магал направил на него золотой диск, который до сих пор держал в руке и начал произносить какие-то заклинания на непонятном языке, имевшие своей целью призвать на помощь те силы Зла, которым он сознательно служил всю свою жизнь. В эту же секунду из палочки, мгновенно появившейся в руках сэра Уоми, по направлению к человеку в сером метнулся луч света, образовавший над ним подобие светящегося купола, а из золотого диска вырвалась молния, которая, коснувшись светящегося купола, превратилась в очень интенсивно светящийся шар, отскочивший назад и попавший прямо в чёрный камень, расположенный в центре диска. Раздался очень громкий хлопок, после которого зазвучал мощнейший раскат грома и всё пространство, где находился Магал, покрылось тёмно-серым дымом. Дым растворился также быстро, как и появился, и на месте где стоял колдун, осталась лишь кучка пепла, рядом с которой лежал золотой диск, совершенно не повреждённый. Всё случившееся произвело на нэйхов колоссальное впечатление. Все они упали на колени и начали молить Духов-Хранителей этого места пощадить их, обещая выполнить всё, что им будет указано. Человек в сером, стоя на коленях, оглядывался вокруг, явно не понимая, что же всё-таки произошло. - Сойди с мехари, Лёвушка, - зазвучал у меня в голове чудесный, ласковый голос сэра Уоми, - достань из кармана мой платок и заверни в него чудесную вещь, которая требует специальной обработки после стольких лет использования не по назначению. Возьми её с собой, при встрече отдашь мне. Храни её бережно, памятуя, что свойства иной вещи могут быть очень ценны, если знать, как пользоваться ею во благо многих. Легко соскочив на землю, я направился к лежащему на земле диску. Ничему не удивляясь, я засунул руку в карман, где обнаружил белоснежный батистовый платок с вышитыми инициалами сэра Уоми. Бережно завернув золотой диск в него, я положил эту реликвию в закрывающийся потайной карман и стал ждать дальнейших распоряжений, так как каким-то образом понял, что мне предстоит ещё одно действие, необходимое для разрешения сложившейся ситуации. Я оказался прав. Один из верблюдов нашего каравана опустился на колени, и на землю ступила укутанная в защитные одежды фигура. Я понял, что это женщина и какое-то теплое ощущение того, что это человек друг, причём друг давний и преданный появилось у меня в тот же миг, как только я взглянул на неё. Подойдя к нам, женщина откинула закрывающий лицо капюшон, и я узнал Ингретту, лишний раз убедившись в своих новых возможностях правильно чувствовать людей на расстоянии. - Подойди к несчастному и подними его на ноги, - услышал я дорогой мне голос Венецианца, - помоги Ингретте тщательно протереть его голову, лицо и руки. По сосредоточенному лицу Ингретты я понял, что она внимательно слушала наставления И. инструктировавшего её о тех действиях, что ей предстояло совершить. В два шага оказавшись возле несчастного француза, который практически лежал на каменной площадке в нескольких шагах от кучки пепла, оставшейся от его хозяина, я поднял его на ноги, которые едва держали его. Весь трясясь, он пытался читать какие-то молитвы, бубня их себе под нос. До основания потрясенный всем произошедшим, он всё никак не мог прийти в себя и, несмотря на всю мою Голиафову силу, поддерживать его в вертикальном положении было достаточно тяжело. Как только мне удалось твердо поставить его на ноги и сбросить с его головы покрывавший её капюшон, Ингретта тут же начала протирать его голову и лицо таким же, как был у меня в кармане, белым батистовым платком сэра Уоми, периодически смачивая его из флакона какой-то приятно пахнущей жидкостью. После первых же её движений, я почувствовал, что поддерживать этого человека мне стало намного легче, и он сам прекратил одурело вращать глазами во все стороны, твёрже стал на ноги и протянул Ингретте руки, которые она также тщательно вытерла платком. И снова я услышал голос Венецианца: - Теперь стань справа от Жака и возьми его левую руку в свою правую, а свою левую руку вложи в правую руку Ингретты. Вы имеете возможность развязать давнюю карму, которую увидите сейчас. Но только истинное, полное и безоговорочное прощение может стать преобразователем, трансформирующим заскорузлые блоки прошлого в энергии, созидающие новую, светлую реальность для тех, кто находит в себе силы понять, простить и принять всё то, что было с ним в его вековых путях развития. По-видимому, И. вел Ингретту так же, как меня Венецианец, потому что, не сговариваясь, и даже не обменявшись между собой ни одной мыслью, мы взялись за руки, и как это бывало ранее, мгновенно перенеслись в иное время и пространство. В одно мгновение передо мной пронеслись картины прошлого, в котором мы все, и я и Ингретта, и Жак, встречались в тех или иных ипостасях. Тяжёлую карму наших взаимоотношений в веках увидел я. Вот я, брошенный в глубокий каменный колодец, во тьме и сырости, весь изувеченный, истекающий кровью, а вверху, там где свет и жизнь, злорадное лицо Жака, бывшего тогда предводителем нашего народа, требующего от меня в обмен на спасение предать друзей. И другая картина, где я безжалостно отсекаю голову несчастной старухе, молящей меня за своего сына, уводимого в рабство, и я понимаю, что эта старуха – Жак. А вот истерзанная толпой женщина, закрывающая своим телом малолетнего ребёнка и движимый низменной страстью жрец, убивающий чужими руками несчастную, отказавшую ему, и я понимаю, что это карма Ингретты и Жака. И следом, утопающий в болоте человек, в последней надежде молящий своего спутника о помощи, а тот, злорадно улыбаясь, прижимает к себе мешок с драгоценными камнями и золотом, предвкушая, что всё достанется ему одному, так как вечно угнетавший его сотоварищ теперь беспомощен во власти смертоносной трясины. И это уже поменявшиеся местами Жак и Ингретта. Картины сменяли одна другую и я видел, как отдав свою жизнь, Жак спас меня из морской пучины и как Ингретта воспитала найдёныша Жака, отдав ему всю любовь своего сердца. И многие другие картины, где мы, как актёры в театре играли злодеев и героев, жертв и хозяев. Всё открывшееся нам, лишний раз было подтверждением тому, что лишь по меркам земли эти роли определяются как плохие или хорошие. Но всегда они имеют смысл и то, что кажется сейчас ужасным преступлением одного, есть на самом деле его же великая жертва для создания условий прохождения испытаний, необходимых для дальнейшего роста и развития другого. Человек, лишённый знаний о жизни двух миров, о Жизни Вечной, делает выбор, движимый обстоятельствами текущего момента и совершает преступление против законов человечества. А на самом деле, даже не осознавая этого, он движется в череде событий определённых Великой Вечной Жизнью по причинам, следствием которых являются его поступки, и они имеют свой смысл. Но самым главным во всём этом, является то, что, несмотря на всю стройность системы Жизни Вечной, именно человек, своим свободным выбором определяет каждое следующее мгновение в огромной массе существующих вариантов дальнейшего развития событий. Ибо в этом и есть замысел воплощения, именно так только и можно определить насколько способен Дух, глубоко погруженный в Материю со всеми её привязанностями и ограничениями, расчистить дорогу Божественному Свету, что горит в каждом человеке, не зависимо от того, кто он и где он. Именно так, из воплощения в воплощение принимает на себя человек труд очищения своего проводника до состояния, когда он становиться способным генерировать вокруг себя эманации и энергии, ведущие к развитию не только малой части окружающего его мира, но и вносить свою, пусть небольшую, но всегда очень важную лепту в вековое развитие Земли, Вселенной и Мироздания в целом. Ещё раз переосмыслив всё то, о чём говорил мне Владыка Глава, давая наставления о взаимодействии с тёмными силами и их представителями, я понял каким трудным для Жака будет путь его освобождения. И преклонившись перед его нелёгкими трудами в будущем, посылая ему всю силу Радости и Любви, на какие я был способен, моля о помощи Великую Мать и других своих Великих покровителей, я произнёс: - Я прошу у тебя прощения за всё то, что вольно или невольно было совершено мною в веках тебе во вред, со своей стороны с радостью и от всего сердца я прощаю тебя и благодарю за все те уроки жизни, что прошёл с твоей помощью. Будь благословен в своём пути очищения и развития, и если когда-либо помощь моя будет нужна тебе и уместна, всею радостью и любовью своею готов нести её тебе.
star: Так получилось, что, не сговариваясь, слова эти мы произнесли с Ингреттой одновременно. Взглянув на Жака, мы оба поняли, что и он, так же как и мы, видел всё и в его сознании произошёл мгновенный переворот. Глядя каждому из нас в глаза, нетвёрдым голосом он произнёс ту же фразу. И как только последнее слово слетело с его уст, вокруг нас троих образовалась гигантская воронка, которая своей вершиной уходила куда-то вверх. В этой воронке образовался шар золотисто-белого цвета, который взорвавшись, окатил нас золотым дождём, а лучи от этого взрыва полетели в окружающее пространство точно брызги. От выделившейся колоссальной энергии по всему моему телу прошла дрожь, и только благодаря помощи Венецианца, которую я ощутил немедленно, мне удалось устоять на ногах. Ингретта качнулась и крепко сжала мою руку, по-видимому, она получила поддержку от И., так как довольно быстро обрела равновесие. Что же касается Жака, то он упал на колени и не мог подняться, несмотря на то, что мы с Ингреттой всячески старались помочь ему. Очевидно, могучая воля Али-Мории влила силы в члены Жака, потому как, хоть и покачиваясь из стороны в сторону, но он всё-таки вскорости принял вертикальное положение. - Только что вы все были свидетелями того, что Милосердие не знает ограничений в своих возможностях предоставить человеку шанс стать на тропу Света, если только он сам делает такой выбор, - прозвучал его мощный и в то же время очень ласковый голос. Стремясь к знаниям, - продолжил Али-Мория, обращаясь к Жаку, - ты отбросил всё то, что было открыто тебе старцем-пустынником, считая его малограмотным невеждой, пытающимся сбить тебя с пути истинного. Ты игнорировал послание, что было дано тебе ещё раз. Вспомни, как страстно говорил тебе молодой студент о том, что путь к знаниям истинным лежит исключительно через развитие Духа человека и связь его с божественным началом. Его ты посчитал мало знающим ребёнком. За кем пошёл ты? Ты пошёл за теми, кто обещал тебе открыть сокровенные знания, якобы только потому, что ты сам по себе являешься великим естествоиспытателем, и ты сам представляешь из себя большой интерес для тех, кто подобно тебе, силой своей воли подчиняет себе природу. Куда привели тебя эти люди ты увидел очень скоро, но страх и только страх держал тебя, заставляя служить их тёмным делам. Силой милосердных, принимающих каждого человека как путь Бога, тебе было открыто видение твоего пути в веках и связи твоей с людьми, что стоят рядом с тобой. Сила их любви и чистота их помыслов, взорвавшая все путы, переплетавшие ваши кармы, искренним и полным прощением, освободила тебе путь к новой, освобождённой от груза злобы и ненависти прошлых воплощений, жизни. Тебе предстоит непростой этап освобождения от связи с тёмными, которую ты создал добровольно, и только от тебя самого зависит, насколько длительным будет этот период. Самостоятельно увидев с позиции Вечности ложность человеческих оценок добра и зла, иди, принимая каждого встречного в его обстоятельствах не суждением, но знанием, что путь его нужен ему самому именно таким, каким он есть в эту минуту и все его испытания призваны помочь ему же очиститься от налета самости, и открыть, пусть даже самую маленькую, щёлочку в покровах собственного духа, позволяющую ему пролить хотя бы тонкий лучик своего внутреннего, божественного Света вовне. Ибо Бог в каждом и каждый есть часть его. Всю глубину этой философии тебе не понять сейчас, и не в этом твоя задача. Учись жить, действуя для других, и ты найдёшь себя и познаешь себя. К тому моменту, когда Али-Мория закончил говорить, Жак уже достаточно твёрдо стоял на ногах, но сознание его было бурным океаном. Будучи действительно талантливым естествоиспытателем, он старался, несмотря на всю необычность обстановки и физическую, для него, тяжесть текущего момента, всё-таки хоть как-то упорядочить у себя в голове те грандиозные события, что происходили вокруг с такой невероятной скоростью. - Оставь попытки сейчас разобраться во всём происходящем, - опять заговорил Али-Мория, снова обращаясь к Жаку, - для тебя это намного менее значимо, чем твоё добровольное согласие идти тем путём, что указываем тебе мы. Если ты готов ещё раз подтвердить сказанное тобой ранее, сестра Ингретта доставит тебя в то место, где никто из твоих прошлых хозяев не сможет тебя найти, и где ты сможешь начать свой труд очищения. Принимай решение сейчас же, пока сила Доброты и Любви нашего высокого друга сэра Ут-Уоми держит открытой для тебя эту возможность. Помни, что всё происходит в нужный момент и упущенное мгновение может привести к длительному ожиданию вновь проявляющейся возможности действовать. Помощь, подаваемая Жаку Али-Морией и сэром Уоми, оказывала своё действие. Его лицо было уже не таким бледным, появилась твёрдость в ногах и стройность мысли. - Я не знаю кто вы, но понимаю, что всё то, что выдавалось мне моими прежними наставниками за великие знания, в свете ваших действий выглядит не более чем детские забавы. В то положение, в котором я оказался, меня привела лишь страсть к знаниям в той отрасли науки, что выбрал я для себя как единственную цель своего существования. Теперь только вижу, как смехотворно мало знаю и как огромно то, что я стремлюсь познать. И если существует путь, следуя которым я смогу искупить всё то зло, что уже сделано мною, а затем обрести возможность созидательной деятельности, то я выбираю его. Смиренно принимаю всё, что укажете вы, - закончил Жак, низко склонив голову. Глядя на него, я почувствовал, что в этот момент он освободился от страха, будучи потрясенным грандиозностью замысла Жизни Вечной, открывшегося ему лишь в малой своей части и осознав тщету своих прошлых исканий. - Усади Жака на мехари, - услышал я приказание Венецианца. В тот же момент рядом с нами оказались Зейхед, удерживающий животное именно так, чтобы максимально облегчить мою задачу, и Ясса очень быстро и ловко одевавший Жака в костюм для дальнего путешествия. Повинуясь приказанию Али-младшего, шесть воинов из отряда охраны выдвинулись вперёд. Подведя верблюда Ингретты и расположившись в походном порядке, они окружили её и Жака так, как им было указано. В следующий момент я легко усадил на мехари Ингретту, а затем и Жака, чем вызвал большое удивление последнего, а затем отправился к своему верблюду, чтобы занять своё место в караване. Всё происходившее с нами было скрыто от глаз нэйхов, продолжавших стоять на коленях, в ужасе от бушующей вокруг стихии. Окинув своим новым взглядом всё вокруг, я увидел, что только на той каменной площадке, где находилась скала и все мы, было спокойно. Вокруг же кружились гигантские столбы песка, вся пустыня превратилась в бушующий смертоносный океан, в котором не было места ничему живому. В этот момент все наши Великие друзья запели гимн, который был подхвачен Владыками Мощи, появившимися вокруг площадки. Языка, на котором они пели, я не знал, но как это происходило со мной всё чаще и чаще, смысл того, о чём в нём говорилось, мне был совершенно понятен и без слов. Это было обращение к Великому труженику Света Санаткумаре и всем труженикам башни стихий с призывом к со-творчеству в деле восстановления гармонии стихий Земли и Воздуха, нарушенных малограмотными действиями Магала. Продолжая не только наблюдать за действиями своих Великих наставников, но и в меру своих малых сил стараясь вливать в окружающее пространство энергии Любви, Радости и Мира, бурлившие во мне, я заметил, как намного упорядоченнее стали действия духов, трудящихся на различных этажах Башни Стихий. Как начали восстанавливаться перепутанные нити их взаимосвязей, как начали выравниваться цвета на различных уровнях Башни и как стал восстанавливаться строй тружеников Башни, движение которых было нарушено обрядом, столь неумело проведенным Магалом. По-видимому, Ингретта получила указание от И., так как их отряд направился к краю площадки, и я почувствовал, как напрягся Жак, ожидая контакта с ураганным ветром и секущим, как злые плётки, песком. А затем, я ощутил его благоговение перед огромным знанием, как он считал Ингретты, когда в бушующих столбах песка, разбивающихся друг о друга с ужасающим грохотом, образовался проход, больше напоминающий узкое ущелье среди гигантских гор, в которое она первой и вступила. Ему этого видеть не было дано, но и я и Ингретта видели И. ведущим их, как когда-то, он вводил караван в Общину матери Анны во время не менее ужасной бури. Когда стихия сомкнулась за покинувшим нас отрядом, Али-Мория обратился к нэйхам. - Всё что вы видели здесь и видите сейчас, вызывает у вас страх и недоумение. Вы видели смерть Магала и считаете, что это наш огонь испепелил его. На самом деле, его изнутри сжёг пожар его ненависти к человеку, а следовательно, и к Богу, которого несёт в себе каждый человек. Вы думаете, что это мы вызвали бурю, чтобы уничтожить тех, кто потревожил нас, но эта буря как и те бури, что разорили ваши кочевья, всего лишь реакция Живой природы, которую человек отравляет ядом своих эманаций обид, эгоизма и злобы. Когда их концентрация становится губительна для Жизни, природа очищается от них, сметая с лица Земли и источник этих ядов – человека. Того человека, который отказывается слышать её предупреждения, извергая в пространство всю грязь и муть, которыми он покрыл свой Дух, того человека который самовлюблённо считает себя её покорителем и повелителем, не имея, при этом, и малейшего представления о тех законах и закономерностях, которые движут всю жизнь во Вселенной. Оставьте страх за свою жизнь, сегодня она будет сохранена вам Великой Любовью того, кто несёт помощь каждому живущему на Земле, даже если он отказывается видеть её. Возвращайтесь в свои племена и передайте своим шаманам и старейшинам всё, что видели и слышали здесь . Помните, что все невзгоды, выпадающие на долю ваших племён в последнее время, есть лишь результат вашей же жестокости и вашего же стремления жить по-старому. Отбросьте страх перед будущим, и Жизнь укажет вам путь к благополучию и процветанию. Далеко не все нэйхи вообще понимали то, о чём говорил Али-Мория. Но в сознании их предводителя и ещё нескольких воинов произошёл мгновенный переворот, открывший им новое понимание их жизни. Неоднократно, сопровождая И. в его встречах с людьми, я видел такие же мгновенные переходы сознаний на новые уровни мировосприятия. Но до сих пор я наблюдал это у людей искавших понимания своего места в потоке жизни. Здесь же я увидел, как великая Любовь могучего титана Духа Али-Мории, дала силу людям далёким от изысканий философских и духовных, прозреть в понимании себя как творца своей жизни. Зёрна, брошенные им, упали на благодатную почву, подтверждая лишний раз формулу «Готов человек, готов ему и учитель». И не важно, кто есть ученик, и кто есть учитель, а важно то, что всё происходящее уместно, и человек, в своих обстоятельствах, всегда имеет всё необходимое, для того чтобы воспользоваться предоставившимися возможностями. Но только он сам решает делать это или нет. Али-Мория продолжал говорить с нэйхами, а наш караван, ведомый Венецианцем впереди и сопровождаемый сэром Уоми сзади, двинулся в пустыню по такому же коридору, какой был создан И. отряду Ингретты. Вернувшись на своё место, я сразу же начал вливать в защитную сеть всего каравана и особенно порученных мне девушки с дочерью и Алдаз с Наиром всю силу своей Радости и Мира, чтобы уменьшить их напряжение и тревогу. Благодаря помощи Венецианца мне удалось очень скоро восстановить покой в двух паланкинах, где находились мои подопечные. Да и весь караван, благодаря совместному труду Зейхеда, Али Махмеда, мистера Паркаттера, Яссы, Такимуры, и при помощи наших Великих покровителей, шёл стройно и спокойно. Несмотря на бушующую стихию, все животные слушались своих погонщиков и наездников так, как будто вокруг вообще ничего не происходило. Через несколько часов пути буря начала ослабевать, и мы вышли из её зоны. Было очень интересно наблюдать, как восстанавливается порядок взаимодействия тружеников стихии Земли, как приобретают стройность перепутанные потоки быстро мчащихся с этажа на этаж духов, как возмущение пространства стихает и, что меня немало удивило, как очистились потоки от духов с замутнёнными покровами, точнее очистились сами их покровы от тех мутных эманаций, которыми они покрылись в результате бездумных действий Магала. Наблюдая за всем этим, я понял, что сейчас наочно увидел подтверждение слов Али-Мории, обращённых к нэйхам, о том, как влияют эманации людей, на живое пространство их окружающее и почему случаются природные бедствия. Они происходят именно там, где концентрация астрального и ментального мусора людей настолько велика, что светлым труженикам стихий уже просто невозможно эффективно действовать в этой мгле. И тогда проливается очищающая энергия Жизни. Её потоками смывается вся эта грязь, занесённая в тонкий мир Духа. Но энергия эта столь могуча, что вовне её очищающая сила проявляется в виде ураганов и пожаров, засух и потопов. Но зато потом, жизнь в этих местах расцветает с новой силой потому, что её уже не сдерживают плотные покровы, сотканные из низменных людских страстей. Я ещё раз вспомнил слова Владыки Главы, которыми он напутствовал меня на прощанье – «Помни, всё Человек, всё для него, ибо он и только он способен творить то, без чего немыслима Жизнь вообще – творить Любовь. И какой бы малой ни была его лепта в этом вечном производстве животворящих энергий, ценна она хотя бы тем, что выбросил он её в мир совсем безкорыстно, отыскав в себе». Ещё какое-то время караван шёл в сопровождении Венецианца и сэра Уоми. Наконец, когда ветер практически стих и волны песка перестали перекатываться через барханы, образы наших дорогих защитников враз исчезли, а я услышал дорогой голос своего Великого друга: - Бдительно охраняй порученных тебе, и помогай своим друзьям сохранять защитную сеть над караваном. Будь внимателен к каждой своей встрече и помни, что всё новые и новые возможности будут раскрываться в тебе и темп этих процессов может быть очень высок. Новые способности поначалу могут быть даже тяжелы тебе, но помни всегда – каждому даётся ровно столько, сколько он может вынести. В минуты напряжения всех сил организма, когда будешь чувствовать, что наступает предел твоим возможностям, зови меня и помощь моя придёт незамедлительно, если руку свою будешь крепко держать в моей руке. Поблагодарив своего наставника и послав благословение всем его делам, я обратил более пристальное внимание на порученных мне путешественников. Как всегда, подсказка, данная мне Венецианцем, была очень своевременна. Если в паланкине Алдаз и Наира милая девушка своими заботой, лаской и чудесным пением усыпила своего подопечного, который, посапывая, спал, свернувшись калачиком у неё под боком, то молодая мать была напрочь разбита страхом, который она испытала от встречи с Магалом и нэйхами. Не понимая всей речи нэйхов до конца, но уловив, что они разыскивают мать с ребёнком, Саийян подумала, что ищут именно её с дочерью. Вспомнив все свои страдания недалёкого прошлого, она пришла в ужас от мысли, что всё это может повториться. Ребёнок, тонко почувствовав эманации матери, тоже пришёл в состояние повышенной нервной возбудимости, что было плохо для её только-только восстановившегося здоровья. Послав им обеим потоки Любви и Радости, я направил своего мехари к их «паланкину». Только я сконцентрировал своё внимание на ней, как сразу же увидел улыбающегося Франциска, купающего в своей Любви и мать, и дочь, и рассказывающего им о том, куда они отправляются, и что все невзгоды теперь позади. Я знал родное наречие девушки, и как только оказался на расстоянии, позволявшем вести беседу, сказал: - Милое дитя, ты же знаешь, что едешь под защитой не только принца Найджи и его охраны, но и под защитой намного более сильной, защитой которую никто и ничто не может разрушить, кроме как ты сама своими страхами и волнениями. Ибо никому не под силу победить Любовь и Радость, которыми тебя напутствовал брат Франциск, отправляя в это путешествие. Вспомни, как хорошо и спокойно было тебе рядом с ним. Не думай, что расстояние ослабляет его помощь. Прямо сейчас представь себе его образ, и ты почувствуешь себя так, как будто он рядом. И самое главное, что тебе следует помнить – здоровье твоей дочери во многом зависит от твоего самообладания и стойкости. А от того, в каком состоянии она приедет в Дальнюю Общину зависит то, как вы войдёте в свою новую жизнь. Будет ли это начало проявлено радостным и активным трудом, влившимся в жизнь Общины наравне с другими её жителями, или же скорбным периодом болезни девочки с длительным этапом выздоровления. Ведь она чувствует твоё состояние и ведёт себя сообразно. Если боишься ты, то и она испытывает страх и уныние, если же ты в стойкой уверенности в своих силах и в том, что сказал тебе Франциск, готовишь себя к новой, свободной жизни, и она будет весёлой и радостной. Когда я был таким же, как и ты, юным и безпомощным, от одного умудрённого жизненным опытом человека я услышал слова, которые много раз впоследствии помогали мне начинать новое дело и успешно доводить его до конца. Смысл того, что он сказал таков: «Любое дело, даже самое трудное, начатое в радости, всегда достигает успеха, в то же время самое успешное начинание в исполнении унылых, обречено на провал». Мужайся, период мук и страданий позади. Сейчас ты едешь туда, где сможешь научиться жить радостно. Но, то, что может быть, не значит, что так и будет. Это происходит, если сам человек привносит свой труд в дело достижения этой радостности. Сейчас возьми тот платок, что дал тебе брат Франциск и протри им лицо, головку и руки своей дочери, а потом и свои лицо и руки. Ответ на моё обращение последовал не сразу. Саийян сделала всё, как я сказал ей. Когда же она заговорила со мной, звонкий голосок её был спокойным и даже весёлым. - Как-то странно всё теперь происходит, только что я боялась за свою дочь и за себя, как вдруг начал ты говорить, брат, извини не знаю как тебя звать, так мне и стало легко и спокойно, а как протёрла свою девочку и себя платком брата Франциска, так и вообще захотелось нам веселиться и смеяться. Только то и удерживает нас от громкого смеха, что нельзя шумно вести себя, когда караван в ходу. И хоть не виден ты мне вовсе, но только кажется мне, что ты такой же, как брат Франциск, сильный и добрый, и помощь от тебя всегда придет когда нужно. - Ну, до брата Франциска мне ещё ой как далеко, - весело ответил я, - но в том, что помощь в меру своих скромных сил я готов подать вам, когда в том будет потребность, в этом ты права полностью. Сейчас, обними свою девочку, спой ей тихонько песенку, пусть она заснёт и сбросит с себя тот груз что набрала, пребывая вместе с тобой в страхе, а как станет караван на ночлег, мы с вами обеими познакомимся поближе. Остаток пути в этот день прошёл спокойно, как и многие последующие дни нашего путешествия по пустыне. Караван, ведомый Зейхедом, каждый вечер находил пристанище в новом оазисе, где всегда была вода, а тень деревьев давала прохладу утомлённым путникам и животным. В первый же вечер, после бурных событий возле скалы, я познакомил Саийян и Нарию с Алдаз, Наиром и Асталом. Это знакомство оказало огромное позитивное влияние на молодую мать, которая, наблюдая за Алдаз, всё больше и больше начинала понимать на простом примере её действий, что такое любовь к ближнему. С каждым днём она всё меньше и меньше беспокоилась за дочь и свою будущую жизнь. Рассказы Алдаз о брате Франциске, о жизни Общины, где она провела достаточно много времени, чтобы понять основные принципы взаимоотношений людей, освобождающихся от предрассудков личностного восприятия окружающего мира, наполняли девушку уверенностью в собственных силах. А то, что Алдаз была почти что её сверстницей, помогло Саийян легко раскрыться перед ней и очень быстро сделало девушек подругами. Дети же, с первого момента знакомства, увидели друг в друге родственные души, и при каждом удобном случае проводили время в весёлых играх, или заговорщически обсуждая что-то между собой. Мы же с Али, Зейхедом, мистером Паркаттером, Яссой и Такимурой имели возможность проводить вечера в увлекательных беседах. То Зейхед рассказывал нам о пустыне, её обитателях и тех приспособлениях, которые позволяют человеку знающему, всегда найти воду и пищу в, казалось бы, безжизненных песках. То мистер Паркаттер делился знаниями о самых отдалённых уголках мира и экзотических странах. Следуя совету И., я начал записывать свои наблюдения за событиями и людьми, и обучать европейским языкам Алдаз, Наира и Астала. Много интересного я узнал от Али о его пути становления и поделился с ним своими маленькими открытиями. Те же особенности некоторых видов массажа и гимнастических упражнений, которым нас обучали Ясса и Такимура, я думаю, пригодились впоследствии не только мне. Так что, наша жизни во время путешествия всегда была наполнено активным действием и приятным общением. В один из вечеров, когда караван, как обычно, вошёл в оазис, где должен был быть разбит лагерь для ночёвки, мы увидели людей, устроившихся на ночлег. Когда мы приблизились настолько, что можно было разговаривать, не повышая голоса, нам навстречу направилось несколько человек в одеждах путешествующих бедуинов. - Приветствую вас, путники, меня зовут Арихан, я поставлен добрым настоятелем нашей Общины во главу отряда, который должен встретить друзей, направляющихся к нам - заговорил старший отряда, выступив впереди остальных и обращаясь к нам, - есть ли среди вас человек по имени Зейхед? - Слушаю тебя, уважаемый, - ответил Зейхед, который также выдвинулся чуть вперед на своём мехари. - Передаю тебе привет от старца Раданды, который послал нас навстречу вам, чтобы проводить в его Общину тех, кому это определено Великими Учителями. Мы прибыли сюда чуть раньше вас и постарались подготовить место для отдыха и вашему каравану. Если мы можем быть чем-либо полезны, с радостью готовы оказать любую посильную помощь, - с этими словами он отдал всем нам глубокий поклон, который был полон уважения, грации и чувства собственного достоинства, характерных, как я часто замечал в последнее время, для людей свободных от суждения о ближнем, и принимающих встречных такими, каковы они есть. Пока он говорил, я как уже неоднократно бывало раньше, увидел его историю жизни. Будучи выходцем из богатой и знатной восточной семьи, молодой человек по семейной традиции должен был обязательно выбрать карьеру политического деятеля. Осуждая многие несправедливости существовавшего в его стране строя, он оказался втянутым в деятельность организации, которая, прикрываясь возбуждавшими сознание молодежи лозунгами о социальной справедливости, на самом деле готовилась к захвату власти силой. Осознав на определённом этапе, что целью его соратников является исключительно власть, он открыто заявил о своём несогласии участвовать в заговоре и желании выйти из их рядов. Боясь, что он выдаст их планы, главари организации устроили на него покушение, но убить не смогли. Спасаясь, он раненым бежал из города и спрятался в отдалённом селении. Там в тяжёлом состоянии он оказался на грани смерти. Люди, приютившие его, своими стараниями и заботой вернули юношу к жизни. Придя в себя и оправившись от ран через несколько месяцев, он узнал о неудавшемся перевороте, и о том, что главари организации переложили на него ответственность за все содеянное ими, и о том, что семья отреклась от него. С того момента началась его скитальческая жизнь. Стремясь найти место на Земле, где бы правила справедливость, он примыкал к различным освободительным движениям в разных странах. Будучи человеком одаренным остротой ума и имеющим великолепное образование, он всегда быстро занимал достойное положение среди революционеров, благодаря развитому стратегическому мышлению и в равной мере умению выбирать наиболее рациональные тактические шаги. Однако, каждый раз, когда события достигали апофеоза, он сталкивался с тем, что руководители высшего уровня, по каким-то, ему непонятным причинам, вдруг забывали о тех идеях и лозунгах, которыми увлекали за собой людей. Чем ближе была победа в борьбе, тем больше они становились похожими на тех, с кем боролись. В очередной раз столкнувшись с этим явлением, Арихан, будучи уже зрелым мужчиной, решил уйти из мира, в котором бушуют столь низменные страсти и справедливость невозможна, как он считал, в принципе. Однажды ночью, покинув лагерь повстанцев, он отправился в горы, чтобы окончательно обдумать своё решение. Пребывая в своих мыслях, он отпустил повод, и лошадь сама пошла по горным тропкам, выбирая ей одной ведомый путь. Когда она остановилась, и всадник очнулся от своих дум, то увидел, что стоит перед входом в пещеру, в глубине которой горит костёр. Спешившись, он направился вовнутрь. Там его встретил старец, пригласивший разделить с ним скромный ужин. Как-то сама собой завязалась беседа, и в словах старца он услышал ответы на многие свои вопросы. - Как можно злом победить зло? – говорил старец, - ты пытался когда-нибудь огнём загасить огонь так, чтобы всё вокруг осталось целым. Можно потушить пожар в поле, если всупротив одному огню зажечь другой, но он всё равно потухнет только тогда, когда гореть уже будет нечему, когда всё будет выжжено. А про справедливость и определение добра и зла, старец вообще привёл ему простой, но очень глубоко проникший в его сознание, пример. - Вот скажи, если я порежу тебя ножом, это будет добро или зло? - Конечно, зло, - ответил Арихан. - А если я порежу тебя ножом чтобы высосать яд укусившей тебя змеи? - Ну, тогда, конечно же, добро, - начиная понимать, проговорил он. - Вот так и в жизни, если человек не знает причин действий другого человека, он может оценить их как зло, и когда человек не знает причин происходящих с ним событий, он может оценивать их как зло. Когда же человек начинает понимать, что то, что он считал злом, на самом деле есть тот единственно возможный для него путь познать себя, чтобы измениться к лучшему, он обретает способность видеть добро во всём, что происходит с ним. И видя добро в том, что вокруг него, он начинает раскрывать добро внутри себя. Ведь всё что происходит с человеком в окружающем его самого мире, всегда есть в большей или меньшей степени отражением его же собственного внутреннего мира.
star: С разрешения старца Арихан остался с ним, и прошли они вместе по горам и по долам многие дни и месяцы. Однажды ночью на них напали разбойники. Будучи умелым воином, Арихан быстро справился с нападавшими, но потом отпустил их, дав им добровольно то, что те хотели отнять силой. Вероятнее всего, разбойники совсем не поняли, почему он так поступил, и убежали, ничего так и не взяв. Но сам он понял, что последние искры гнева и враждебности, остававшиеся в нём, помогли ему увидеть эти грабители. На следующий же после этого день, старец привёл Арихана к Али-Мории. Вот тут-то он и нашёл те откровения, которые искал так долго. Ещё раз мне открылась жизнь человека, и снова понял я, что путь к Учителю у каждого свой, и по большому счёту это, прежде всего, путь к себе, к тому себе, который всё знает и всё может, но только спрятан глубоко внутри человека. И обязательным условием прохождения этого пути есть способность самого человека думать и действовать для других, познавая при этом себя в каждом действии, каждый миг своей жизни. Взгляд, брошенный на меня Ариханом, дал мне понять, что он знает, что я знаю. И то тепло, которым повеяло ко мне от этого человека, было подтверждением тому, что я встретил ещё одну родственную душу. Ответив ему потоком Любви и Радости, который он однозначно уловил, я присоединился к своим товарищам, которые уже начали помогать нашим попутчикам спешиваться и разгружать верблюдов. И хотя по табели о рангах мне не положено было заниматься этим, я всё-таки включился в работу, потому что здесь и сейчас вокруг были только друзья, и подтверждением тому был перстень И., просто горевший на моём пальце ярким, тёплым огнём. Следующим утром большая часть нашего каравана покинула нас, отправившись в Общину Раданды. Таким образом наш караван теперь состоял из нашего дорогого проводника Зейхеда, нас с Али, Алдаз, Наира и Астала, мистера Паркаттера и близнецов из народа Дартана, Яссы, Такимуры, а также воинов охраны и погонщиков, которые управляли верблюдами, гружёными всяческой поклажей, необходимой нам, как повод заходить в торговые города с тем, чтобы в одном из них встретиться в караваном Никито. В таком составе мы и продолжили своё путешествие по пустыне, которое в один из дней закончилось весьма неожиданным и чудесным образом. В тот день мы, как обычно, отправились в путь после непродолжительных сборов. Монотонность движения каравана убаюкивала уже привыкших к передвижению на мехари путников. Солнце приближалось к полудню, как вдруг мы увидели на горизонте полосу зеленого цвета. Уже неоднократно мы наблюдали в пустыне миражи и теперь все те, кто имел возможность смотреть вокруг, не прикрывая глаза от пылающей белизны песков, любовались открывающимся видом. Время шло, мы двигались вперёд, а мираж не исчезал. Вспомнив о своей способности видеть расширенным зрением, я сконцентрировал внимание на этом, как я сначала думал, природном феномене и увидел лес, безкрайний тропический лес полный жизни и движения. И в этом девственном лесу, среди дикой природы, к своему немалому удивлению, я увидел город, огромный по масштабам тех селений, которые были характерны для жителей этих мест. Высокая каменная стена окружала его, полностью отделяя от джунглей. Однако, как я ни напрягался, увидеть внутреннее строение этого чудесного города мне так и не удалось. - Именно туда мы и направляемся, - услышал я в своей голове голос Зейхеда, - там тебя ждёт много интересного и поучительного, но это позже. А сейчас собери своё внимание и влей свои силы в построение защитной сети вокруг каравана. Джунгли таят в себе много неожиданностей и опасностей, как для людей, так и для верблюдов. Отследи весь наш путь от момента вхождения в лес и до самых ворот города. И если заметишь какие-либо препятствия, дай мне знать. Так же мысленно подтвердив готовность выполнить его распоряжение, я сконцентрировался на поставленной мне задаче. Это было очень увлекательное занятие. Во-первых, это задание было не совсем обычным, а мне как всегда было интересно попрактиковаться в своих новых навыках. Во-вторых, таких диких джунглей я никогда не наблюдал ранее своим новым способом видения и то, что открывалось мне, просто поражало многообразием форм, красок и взаимодействий. Миллиарды насекомых, миллионы растений, тысячи животных и птиц, все они двигались, действуя по колоссальному плану, именуемому жизнью. Они ползали и жужжали, тянулись к свету и источали причудливые запахи, были охотниками и добычей, и всё это происходило вне зависимости от того, что я за всем этим наблюдал. Тем не менее, каким-то непостижимым образом, я понимал, как все они взаимосвязаны между собой и для чего нужен каждый из них. Вдруг в какой-то момент из всей этой, казалось бы, хаотично движущейся массы очень странно выделились большая, длинная змея и тигрица с двумя тигрятами. Объяснить всё происходившее было очень сложно, и единственное что я понял, так это то, что уже однажды испытывал подобные ощущения, когда, выйдя из дома Франциска, погрузился в полнейшую тишину и обездвиженность всего, что окружало меня. Тогда И. пояснил мне, что я столкнулся с феноменом замедленного восприятия времени. Сейчас я начал догадываться, что происходящее тоже имеет какое-то отношение к особенному течению времени, но только не понимал, что же, всё-таки, происходит. И вдруг я очень отчётливо увидел две сменившие одна другую картинки. В первой из них, верблюд, замыкающий наш караван наступает на змею, которая кусает его, после чего он начинает громко кричать и пускается вскачь, толкая и возбуждая других животных. А через некоторое время падает, подкошенный действием смертельного яда. Ловкость погонщика позволяет ему в последний момент спрыгнуть со спины несчастного животного, избегая таким образом травмы. Однако другой мехари с «паланкином» на спине, порвав повод, в испуге шарахнувшись в сторону от своего обезумевшего собрата, устремляется по узенькой тропке вглубь леса. Пробегая под низко растущей веткой, он цепляется за неё, при этом конструкция на его спине срывается и падает вниз. Сила удара об ветку и высота с которой падает «паланкин» практически не оставляет шансов находящимся в нём людям избежать серьёзных травм. При этом я точно знаю, что это животное, на котором едут Алдаз с Наиром. Во второй - один из воинов охраны устремляется вперёд, несмотря на предостережения Зейхеда. В тот же момент один тигрёнок выскакивает на тропу прямо перед его верблюдом, который наступает на него. А через мгновенье из кустов нападает тигрица, защищая своего детеныша, жалобно скулящего и пытающегося увернуться от ударов, наносимых ему испуганным мехари. Выбитый из седла, раненый всадник оказывается один на один с разъярённым диким зверем. Всё увиденное мной было настолько реалистично, что я даже не сразу сообразил, что продолжаю мерно покачиваться на спине своего верблюда, а вокруг всё ещё сверкают раскалённые пески. Придя в себя, я ускорил бег своего мехари, направив его в голову каравана, чтобы рассказать обо всём Зейхеду. Увиденное настолько поразило меня, что я даже забыл о возможности передать ему эту информацию мысленно. - Что тебя так встревожило, дорогой мой друг Лёвушка, - услышал я мягкий голос Зейхеда, который почувствовав моё желание говорить с ним, и сам направился мне навстречу. - Действуя по твоему указанию, Зейхед, я только что наблюдал не совсем понятные мне события, - ответил я, поравнявшись с моим дорогим поручителем. Описав ему всё то, что за какие-то мгновения пронеслось перед моим внутренним взором, я с надеждой на разъяснения смотрел на своего друга. Устремив свой сосредоточенный и внимательный взгляд куда-то далеко в пространство и затем замыслившись на некоторое время, Зейхед, как мне показалось, искал ответы на поставленные мной вопросы. Через какое-то время, чуть встряхнув головой, он вернулся к беседе. - То, что ты увидел Лёвушка, действительно феномен взаимодействия со временем. Только что ты наблюдал не только путь, который нам следует преодолеть, но и события, вероятность которых очень высока в ближайшем будущем. То, что это открылось тебе в твоём видении, является лишь подтверждением всё большего и большего возрастания твоих психических сил. Однако дать ответы на все вопросы, что сейчас роятся в твоей голове, я не имею ни права, ни возможности. Могу только сказать, что очень признателен тебе за то, что ты предупредил меня о вероятности этих событий. Теперь, благодаря указаниям Учителя И., мы сможем безпрепятственно обойти их. Что же касается ответов на твои вопросы, то ты их получишь очень скоро и произойдёт это, вероятнее всего, когда мы окажемся в самом городе. Ласково улыбнувшись мне, Зейхед направил своего мехари поочерёдно к двум старшим погонщикам, после чего в порядке движения каравана произошли некоторые перемещения. Время неумолимо летело вперёд и вот уже перед нами колыхали своей листвой вековые деревья. Оглянувшись назад, я увидел безкрайние просторы пустыни, где, как казалось на первый взгляд, нет никакой жизни и вообще ничего кроме песка. Взгляду же устремлённому вперёд открывалось такое же безкрайнее, но буйство зелени и невероятное количество форм жизни. Переход от безмолвия пустыни к многообразию звуков леса, вдруг стал для меня примером того, насколько противоположности необходимы для того, чтобы человек мог осознать и понять всю прелесть двойственности нашего мира. Ведь как иначе определить, что хорошо, если не знать что плохо. Оказавшись после жара пустыни в прохладе, которую давали тенистые деревья, и люди и животные даже как будто начали глубже дышать, упиваясь ароматами и свежестью воздуха. Повеселели все, и объяснить это можно было как тем, что после многодневного наблюдения однообразия песчаных барханов мы оказались в непередаваемом многообразии форм и красок, так и тем, что практически все путники теперь могли позволить себе хоть немного освободиться из заточения в громоздких и сложных защитных костюмах. На первой же лужайке, достаточно большой чтобы вместить весь наш караван, Зейхед сделал привал. Все радовались возможности ехать дальше налегке, однако на смену пустынным костюмам пришли защитные сетки, которые достаточно быстро сконструировали умелые погонщики каждому путнику. Зейхед пояснил нам, что в этом лесу водится очень много насекомых, причем большинство из них ядовиты. И если смертельно опасных видов всё-таки немного, то тех, чей укус может быть весьма болезненным и вызывать впоследствии неприятные ощущения довольно долго, вокруг нас было более чем достаточно. После его короткой лекции недовольных тем, что опять приходится прятаться в костюмы, пусть и не в столь неудобные как пустынные, но, тем не менее, всё-таки ограничивающие свободу передвижения, практически не осталось. Пробыв на привале чуть больше времени, чем это потребовалось для переэкипировки всех путешественников, мы снова отправились в путь. Наблюдая за всем, происходившим вокруг меня, я в очередной раз убеждался, насколько прекрасна и удивительна жизнь. Как безконечно многообразна она в своих проявлениях и как недоступно огромен для нашего понимания замысел Первотворца, который видит и знает предназначение каждой песчинки, каждой капли воды, каждого порыва ветра, не говоря уже о предназначении каждого человека. И как сложно самому человеку осознать, что он является носителем идеи Творца. Что он не просто грузчик, в поту несущий тяжести, нагруженные на него, а со-творящая единица, которая как часть Единого имеет право и возможность созидать свои обстоятельства и самостоятельно выбирать весь груз, несомый в тот короткий отрезок времени, который мы именуем жизнью. Я понимал, что те знания, которыми я наделён сейчас, благодаря доброте моих Великих друзей и Учителей, благодаря моему собственному труду сотен воплощений, и благодаря всем тем обстоятельствам, которые я имел в своей короткой жизни этого воплощения, есть лишь мизерная часть того огромного Знания, имя которому Вечная Жизнь. Испытывая благоговение перед Величием, которое я каким-то непонятным мне образом ощущал в тот момент всем своим естеством, я вдруг понял, что каждый миг жизни обладает тем же самым величием, ибо от него зависит то, что произойдёт далее, от выбора человека зависит, как будет складываться мозаика всех последующих событий в его и других жизни. И грандиозность Мгновения перед Вечностью не меньше, нежели грандиозность Вечности перед Мгновением. Пребывая в размышлениях о столь высоких материях, я, тем не менее, чётко контролировал всё происходящее вокруг. Благодаря тренировкам, к которым меня приучил И. в последнее время моего пребывания с ним, я всё лучше и лучше мог концентрировать своё внимание сразу на нескольких событиях или действиях без ущерба качества самого действия или наблюдения за происходящим. Поэтому я в точности узнал то место, где в своём видении наблюдал, как змея кусает верблюда, когда караван оказался в нём. И в тот же самый момент, своим расширенным зрением я увидел эту змею, уже достаточно далеко отползшую от тропы, по которой мы двигались. Почему-то, наблюдая за тем, как она удаляется от нас, я был твёрдо уверен, что это именно та змея, столкновение с которой было в моём видении. Всё это было для меня очень ново, и хотя в последнее время я практически прекратил удивляться тому, что происходило вокруг меня, понимая, что загадочным всё это мне кажется только вследствие моих малых знаний о природе вещей, я всё же решил задать некоторые вопросы об этом своим старшим и более опытным товарищам. Через время, я так же пронаблюдал, как прочь от тропы, подгоняя своих детёнышей, убегала тигрица, напуганная шумом трещоток, появившихся в какой-то момент в руках погонщиков. Это произошло не без распоряжения отданного Зейхедом, как я сразу же понял. Дальнейшее наше движение среди девственных джунглей хоть и было достаточно длительным, но сопровождалось лишь мерным топотом наших мехари и целой симфонией звуков природы, не несущих в себе никакой угрозы каравану. Поглощённый наблюдениями за разворачивающимися вкруг меня эпизодами жизни большого количества разных форм, а я продолжал тренировать свои новые способности в каждую удобную для этого минуту, я после столь долгого созерцания весьма многочисленных, но всё же очень похожих по своей сути процессов жизни пустыни, настолько погрузился в мир живой природы окружавших нас джунглей, что время, затраченное нами на путь к стене, окружающей удивительный город, виденный мной ранее, пролетело незаметно. Когда же караван приблизился к ней, грандиозность увиденного нами в непосредственной близости поразила нас всех и даже видавшего виды мистера Паркаттера. Высокая, уходившая вверх на два, а то и два с половиной десятка метров, белая стена выглядела монолитной. И только присмотревшись очень внимательно, я увидел, что она сделана из очень тщательно подогнанных каменных глыб, отполированных настолько, что зазоры между ними были не толще волоса. Вначале я подумал, что мы вышли в стороне от ворот, ведущих внутрь. И как же мы все были поражены тем, что увидели после того, как Зейхед подул в какой-то свисток, издавший очень высокий и тонкий звук. Вначале, первые несколько секунд, ничего не происходило. А потом кусок стены начал уходить под землю, образовывая проход шириной и высотой порядка десяти метров. Толщина же самой стены оказалась не менее впечатляющей, чем высота. Вступив в образовавшийся проход, мы как будто оказались в большом гроте, освещённом таким же странным способом, какой я наблюдал ранее в башне Владык Мощи. Источник света виден не был, но ровный голубоватый свет лился как бы отовсюду, создавая ощущение пребывания в каком-то сказочном месте. Пройдя «сквозь стену», караван оказался в огромном куполообразном помещении, освещённом так же, как и грот. В нём, как и в гроте, было прохладно и весьма комфортно. Здесь мы пробыли некоторое время, ожидая чего-то. Затем распахнулись двери такие широкие и высокие, что позволили нам свободно продолжить движение верхом на мехари. Кода же мы снова оказались под теплыми, но не палящими лучами солнца, нашим глазам открылся чудесный вид города, подобного которому я никогда раньше не видел. Мы выехали на просторную площадь, выложенную гладкими камнями, на которой наш караван занял не более пятой части всего пространства. По её окружности располагались двух и трех этажные домики очень необычной архитектуры. Все они казались какими-то узкими и вытянутыми вверх, хотя на самом деле их размеры, по-видимому, позволяли их обитателям чувствовать себя внутри весьма свободно. Каждый дом имел орнамент, очень напоминающий арабески. В этих орнаментах прослеживался один общий для них для всех элемент, однако при этом каждый из них был своеобразен и неповторим. Очень скоро я понял, что этим общим элементом был крест. Точнее крестообразный рисунок, который при всем разнообразии форм и фигур орнаментов всегда присутствовал как основа, вокруг которой и выстраивалась вся композиция. Кроме того, я каким-то образом понял, что эти орнаменты имеют более глубокий смысл, нежели просто элементы декорирования построек и, скорее всего, содержат в себе надписи на языке, о котором я не имел ни малейшего представления. Решив при первой же возможности получить ответы на родившиеся в моей голове вопросы, я опять переместил своё внимание на площадь. Нас встречали. Посредине площади стояли три высокие фигуры, плотно закутанные в одежды голубого цвета, напомнившие мне восточные халаты, виденные мной в К., когда я приехал туда к брату, но только длинной они были до самой земли, а их рукава полностью скрывали руки, так же как капюшоны лица, своих владельцев. Причем, одежда одного из встречающих, в руке которого был фиолетового цвета посох с голубой, и как мне показалось непрестанно вращающейся сферой на его верхушке, отличалась своими внешними формами и была украшена диковинным орнаментом, сделанным различными тонами синего, голубого и фиолетового цветов, в то время как двое других имели одеяния, являющиеся точными копиями друг друга по стилю, но несколько отличавшиеся по цветовой гамме. Было понятно, что человек с посохом и в халате с орнаментом, старший по своему положению, так как он был не только выше своих спутников, но и стоял посредине и чуть впереди. Подав нам всем знак остановиться, Зейхед легко спрыгнув со своего верблюда, направился к встречающей нас троице. Не доходя до них несколько метров, он почтительно поклонился и показал им какую-то вещь. Увидев её в руках нашего проводника, все трое встречающих склонились, возвращая ему поклон. Когда же они распрямились, человек в одежде с орнаментом, стоявший в центре поднял руку вверх и опустил её, как бы указывая на нас. В тот же миг к нам устремилось очень много людей, так же закутанных в халаты с капюшонами, но цвета их отличались различными оттенками голубого. Очень быстро и ловко они начали помогать засидевшимся на спинах верблюдов путешественникам спуститься на землю, а затем увели всех животных по одной из улиц, уходящих от площади в разные стороны. Трое встречавших нас, повернувшись к нам спинами, и жестами пригласили следовать за ними. В том же порядке, в котором мы двигались в караване, все последовали за идущим первым Зейхедом. Очень скоро мы оказались возле большого двухэтажного здания, двери которого распахнулись сразу же, как только наши проводники приблизились к ним. Ступив первыми на ступеньки весьма своеобразно сконструированного спиралевидного крыльца, они так же жестами предложили нам войти внутрь. Само строение имело обращавшую на себя внимание особенность. Мне сразу же показалось, что верхний этаж является как бы первым, а остальные этажи уходят вниз, под землю. Вскорости, я убедился в правильности своих предположений. Помещение, в которое мы вошли было очень просторно, лёгкий полумрак и прохлада напомнили мне проход в стене и купол, в котором мы ожидали разрешения пройти дальше. Как-то само собой получилось так, что впереди всё также стоял Зейхед, за ним группой выстроились мы с Али и мистером Паркаттером, за нами стояли Алдаз, Наир, Астал, близнецы Накар и Кадар, Ясса и Такимура за которыми выстроились воины охраны и погонщики. За последние годы я увидел много странных мест и удивительных людей, однако здесь меня не покидало ощущение, что это место имеет такую же малую принадлежность к Земле, как и территория, где обитают Владыки Мощи. Конечно же, местные жители были намного меньшего роста, нежели Владыки, однако внешность их, которая открылась нам, когда они сбросили капюшоны, была как минимум необычной. Перед нами стояло двое мужчин и одна женщина. Они были очень высоки по земным меркам. Самой низкой из встречавших нас была женщина, но и она была на полторы головы выше меня и Али, а уж мы-то с ним выделялись своим ростом в нашей компании. Их худые лица с острыми, но правильными чертами, были обрамлены густыми золотистыми волосам, плавно спадавшими красивыми локонами на плечи. Женщина отличалась от мужчин более мягкими линиями черт лица и длинной волос, доходивших почти до пояса. При своём высоком росте, они были очень тонки в кости, это бросилось в глаза, когда подняв и хитроумно закрепив рукава, они стали приветствовать нас рукопожатиями. Их, по нашим понятиям просто тощие руки, были, тем не менее, сильны, и общее впечатление какой-то нереальности от прозрачно-белой кожи в сочетании с этой худобой тут же улетучилось, когда я при соприкосновении рук ощутил мягкое, очень приятное тепло, как будто наполнившее меня. Когда же я взглянул в поразительной голубизны глаза, подавшей мне руку женщины, у меня возникло ощущение, будто я проваливаюсь в чарующую водную бездну. Обмен рукопожатиями происходил в полной тишине. По окончании приветствий, старший из встречавшей нас троицы, заговорил. Голос его был низкий, глубокий и очень проникновенный. Каким-то образом он определил язык, одно из наречий туземцев Общины Али, на котором говорили все наши спутники, и который стал для всех нас языком общения в караване за время нашего путешествия. - Приветствую вас, друзья нашего Великого Друга, в городе, который создан им для нашего пребывания в этом мире. Все вы священные гости для нас, ибо если наш Великий Друг признал вас своими друзьями, то иначе и быть не может. Здесь вы всегда найдете помощь в любом вопросе, который может возникнуть у вас. Мы три правителя этого города. Наши имена могут быть сложны для вас в произношении, поэтому называйте меня Айяйнором, моего помощника Гийяротом, а мою помощницу Ёйнорией. Сейчас мы говорим с вами от имени всего народа Кайяйшенов, который рад видеть вас своими гостями. Всё необходимое вам будет предоставлено к вашим услугам. К каждому из вас будет приставлен один из наших соплеменников, который в состоянии ответить на любые вопросы, кроме нескольких тем, обсуждение которых возможно только с разрешения нашего Великого Друга. Если это будет уместно, на такие вопросы отвечать будем мы сами и только тем, кто будет указан нам. Не стоит удивляться особенностям нашего быта, так как они обусловлены исключительно нашими жизненными потребностями. Дело в том, что другого места, где можно было бы обустроить все необходимые нам условия, просто нет. Но особенности здешнего климата и активность солнца в дневное время губительны для наших тел. Поэтому наш народ вынужден вести свою деятельность преимущественно в специально защищённых помещениях и свободно выходить на открытое пространство без защитных одежд может только в ночное время, в свете луны.П дневное времяшнего климата и активность солнца губительны для наших тел ительно нашими потребностями для жизнишения нашего Ве Многое из того с чем вы столкнётесь в нашем городе, скорее всего, покажется удивительным большинству из вас, но в любом случае вы должны знать, что несмотря на значительные различия между нами, все вы дорогие для нас гости, служить которым для нас большая радость. Его речь завершилась глубоким поклоном, который нам отдали все трое и мы все, даже Наир, который держался поближе к Алдаз, прячась за её спиной, преисполненные благодарности, вернули поклоны им. Последовал взмах руки Айяйнора, и из нескольких мгновенно отворившихся дверей к нам направились очень похожие внешне на своих правителей люди. Ко мне подошёл человек, который был чуть выше меня ростом, но вполовину уступающий мне в ширине плеч. Внешне он был очень похож на Айяйнора и Гийярота, обладая такими же правильными, тонкими и заострёнными чертами лица. - Лайярим, - преставился он, протягивая мне руку, - в любое время суток, я всегда к Вашим услугам по любым вопросам, - очень приятным, почти таким же низким как у Айяйнора голосом сказал он на том же языке, на котором обращался к нам Айяйнор, - Вам просто достаточно произнести моё имя вслух и я буду знать, что нужен Вам, и, следовательно, найду способ как можно быстрее оказаться рядом с Вами. - Граф Т., - отрекомендовался я так, как мне следовало представляться во время путешествия, отвечая ему рукопожатием. Но какое-то ощущение полного доверия к этому молодому, как я почему-то был уверен, человеку, хотя я естественно не мог достоверно определить возраст наших хозяев по внешним признакам, заставило меня продолжить свою фразу и сказать: - Друзья же, зовут меня просто Лёвушкой, и мене будет приято слышать от Вас именно такое обращение, если оно не затруднительно для Вас в произношении. - С удовольствием, - ответил мне Лайярим, - мы говорим на многих языках и наречиях, в том числе и на Вашем родном языке, так что если это будет Вам приятно, мы можем общаться на русском. Всё это было сказано с такой тёплой улыбкой, какой я не ожидал увидеть на лице со столь заострёнными чертами. При этом, во всём его облике появилась такая лучезарность, что у меня возникло очень приятное чувство и ощущение родственности наших душ. В свою очередь улыбнувшись, я сказал: - Вы, наверное, понимаете, насколько необычно для меня всё наблюдаемое сейчас вокруг, в том числе и Ваш облик, однако при этом, несмотря на внешние отличия, я чувствую, что у нас с Вами очень много общего в той области, которую у нас принято называть духовной. С радостью и благодарностью я принимаю Вашу помощь и хочу, чтобы вы знали – в любое время суток я с удовольствием сделаю всё зависящее от меня, если смогу быть чем-либо полезен вам. В результате такого короткого обмена любезностями мы оба поняли, что только что каждый из нас встретил нового друга. Уже привычно для себя, общаясь с Лайяримом, я наблюдал, в то же время, за всем происходящим вокруг. Было заметно, что хозяева были явно подготовлены к нашему прибытию. К каждому из нас был приставлен человек, отвечающий за обеспечение нашего быта и удовлетворения всех возможных потребностей. Кроме того, мне было очень приятно видеть, что даже такой нюанс, как наличие среди нас детей был учтен. Возле Наира, Алдаз и Астала кроме взрослого сопровождающего стояли двое подростков, юноша и девушка. Такая внимательность к деталям свидетельствовала о высоком такте наших хозяев, максимально позаботившихся о том, чтобы упростить адаптацию всех гостей к непривычным условиям жизни. Как только закончилось знакомство, все мы вышли из дома и направились по одной из улиц к месту нашего проживания, как мне пояснил Лайярим. Очень скоро мы оказались на другой площади. Она отличалась от предыдущей тем, что на ней, очень оригинально и с тонким художественным вкусом, было высажено множество цветущих кустов и тенистых деревьев. В центре её был сооружён чудесного вида фонтан из такого же белого камня, как и все остальные строения. Он питал водой растения и увлажнял воздух, привнося прохладу. Лайярим сказал, что мы все размещены в домах, стоящих на этой площади и таким образом будем иметь возможность в любой момент отыскать любого человека из нашего каравана, если в этом вдруг возникнет необходимость. Следуя за нашими хозяевами, мы разошлись по направлению к тем домам, где нам предстояло жить во время пребывания в этом месте. Оказалось, что я, Али, Алдаз, Наир, Астал, Ясса и Такимура будем жить в одном доме. Зейхед, мистер Паркаттер и близнецы в доме слева от нашего, охрана Али в доме справа. Остальные наши спутники располагались в прилежащих к нашим домах. Хозяева как будто заранее знали обо всём, что нам было нужно, так как распределение комнат удивительно точно соответствовало нашему выбору, если бы мы заказывали их в какой-нибудь гостинице.
star: Я был размещён с Яссой в помещении, состоявшем из трёх комнат, одна из которых была явно гостиной, вторая спальней с очень оригинально выделенной зоной кабинета, третья была просто спальней. Кроме того, это помещение включало в себя великолепную ванную комнату. Возможность погрузиться в теплую воду, да ещё и специально подготовленную путём добавления каких-то ароматных трав и масел, вызвала восторг не только у меня, как это выяснилось впоследствии. Комнаты, выделенные остальным, также были очень удобны, комфортабельно обставлены всей необходимой мебелью, отличающейся, кстати сказать, высокой художественной ценностью. Лайярим и Кайяйзар - сопровождающий Яссы, рассказали нам о распорядке дня, времени и месте приёма пищи и познакомили нас с девушками и юношами, которые отвечали за обеспечение наших бытовых потребностей. Моё замечание, относительно того, что такого внимания к гостям не увидишь в самых фешенебельных отелях, вызвало у наших хозяев явное недоумение и мне пришлось объяснить им, что именно я имел в виду. Мой рассказ о тех местах, где я бывал и как там был организован быт путешественников, настолько заинтересовал их, что почти час я отвечал на различные вопросы. Когда всё, касающееся нашего размещения и проживания было улажено, хозяева сообщили о том, что сегодня вечером в честь нашего прибытия будет проведена общая трапеза, которая состоится после захода солнца. Затем, пожелав нам хорошего отдыха, они покинули нас. Оставшись вдвоём с Яссой, мы занялись своими делами. В последнее время я научился достаточно правильно рассчитывать свои силы и всё реже и реже моя заботливая нянька Ясса напоминал мне о необходимости сна. Вот и теперь я был полон сил и энергии после замечательной ванны и, имея в своём распоряжении стол с удобным рабочим креслом, решил использовать свободное время для систематизации своих отрывочных записей, которых за время путешествия уже накопились немало. Дело оказалось увлекательным, и только когда за моей спиной раздался, как всегда, очень спокойный, но требовательный голос Яссы, я оторвался от бумаг. - Очень скоро за нами придут наши новые друзья, Лёвушка. Мне кажется, тебе следовало бы принять освежающий душ и воспользоваться моими способностями делать массаж, чтобы быть полностью готовым к тому времени. - Милый Ясса, хотя я и не чувствую острой необходимости в твоей помощи, но опыт подсказывает мне, что твоё предложение имеет некоторые основания, вероятнее всего, скрытые покамест от меня. Кроме того, то обновление тела, которое творят твои умелые руки, всегда шло мне только на пользу. Поэтому, слушаюсь тебя безоговорочно, - весело воскликнул я, подскакивая с кресла и устремляясь в ванную комнату, в которой, как оказалось, всё уже было подготовлено заботливым Яссой. Хотя до начала всех его процедур мне казалось, что я свеж и полон сил, в итоге, как обычно, я понял, что Ясса опять оказался прав, потому что, выйдя из его рук, я почувствовал, будто заново родился. Благодаря предусмотрительности моего дорогого друга к моменту прихода Лайярима и Кайяйзара мы оба были полностью готовы. Когда в нашу дверь осторожно постучали, мы мгновенно впустили вовнутрь наших новых друзей, ожидая их дальнейших распоряжений. Радостно поприветствовав нас, они сообщили, что все мы встречаемся у фонтана, после чего они проведут нас к центральному зданию города, в котором расположен зал, где могут собираться все жители одновременно. Выйдя на улицу, мы увидели, что уже опустились сумерки. Моё внимание обратило на себя то, что все дома, в которых мы разместились, с наступлением темноты начали излучать такое же голубоватое свечение, какое мы видели при проезде через туннель в стене. Это приводило к тому, что несмотря на быстро сгущающуюся темноту, все дорожки были освещены достаточно для того, чтобы по ним можно было ходить, свободно ориентируясь в пространстве. Та же самая картина наблюдалась на всём протяжении нашего пути. Наши спутники теперь шли с откинутыми капюшонами и открытыми руками. Это упрощало общение, так как, кроме того, что намного приятнее разговаривать, видя лицо собеседника, наши провожатые теперь имели возможность обращать наше внимание на те или иные объекты с помощью жестов. Как пояснил мне Лайярим, город построен так, что все здания стоят вокруг площадей, которые соединены между собой таким образом, что существует возможность перемещаться между ними, как по улицами с концентрической направленностью, так и по радиально направленным улицам. В местах же свободных от зданий, строители стремились сохранить нетронутым местный ландшафт и природу. Поэтому, переходя от одной площади к другой, можно было наткнуться на девственные джунгли, в которых очень искусно были устроены гроты из живых деревьев и кустов, либо на водопад с озерцом, где прекрасно чувствовали себя весьма экзотического вида рыбки и земноводные. Приятная беседа в хорошем обществе, сделала незаметным время, затраченное на путь к нашей цели. Когда же мы её достигли, у многих моих спутников, да и у меня самого, аж дух захватило от величия увиденного нами. Огромное куполообразное здание занимало всю центральную часть города. Оно возвышалось на многие десятки метров вверх, имея в диаметре не менее трёхсот метров. Всё оно светилось мягким голубоватым светом, а в тех местах, где были устроены окна, либо было темно, либо горел более яркий свет. Таким образом, создавалось впечатление, что весь купол покрыт каким-то замысловатым орнаментом, делавшим его сказочно красивым. Здание окружала широкая дорога, к которой примыкали более узкие дорожки, наподобие той, по которой приближались мы. Пространство, между стремящимися к центру дорогами, было использовано очень творчески. С одной стороны от нас искусным мастером кусты были подстрижены так, что казалось, будто бы на лужайке собрались диковинные животные, играющие между собой. С другой, камни и растения так складывались в живую аппликацию, что создавалось впечатление, будто бы ты оказался в каком-то сказочно-чудесном месте, где тебе обязательно должна встретиться добрая фея. Как потом выяснилось, подобные живые ансамбли создавались в любом удобном месте. Это делалось для того, чтобы удовлетворять эстетические потребности кайяйшенов с одной стороны, и с тем, чтобы давать им же возможность проявлять свой творческий потенциал на благо всего сообщества. Глядя вокруг, я в очередной раз восхищался результатами освобождённого от личностного восприятия труда людей, не нуждающихся в выпячивании своих преимуществ и в поиске чужих недостатков. Лайярим объяснил мне, что описанные выше ансамбли переделываются с определённой периодичностью. Зачастую они совершенствуются всё новыми и новыми деталями, однако, если кто-нибудь предлагает проект, отличающийся свежестью идеи и новизной форм, общим собранием всех имеющих право голоса кайяйшенов, принимается решение о коренном изменении той или иной композиции. Та же композиция, которую замещают, сохраняется в виде уменьшенной копии в специальном хранилище, которое, как я понял, является чем-то подобным нашим музеям. Так, задавая вопросы и получая на них незамедлительные ответы, мы подошли к центральному зданию, которое вблизи выглядело ещё грандиознее. Войдя вовнутрь, мы оказались в широком коридоре, приведшем нас в центральный зал. Изнутри это строение показалось мне не менее замечательным, чем снаружи. Высокие арочные потолки, ажурная роспись, переливавшаяся благодаря удивительной подсветке дивным светом, в котором, как и везде, превалировал голубой цвет, блестящий гладкий камень, из которого было выстроено здание, всё это выглядело настолько величественно, что я почувствовал какое-то благоговение перед этим местом, однозначно созданным его строителями в высоком творческом порыве и с большой любовью. Пройдя достаточно долго по основному коридору, мы оказались в центральном помещении, которое, будучи очень просторным, представляло из себя необычайно гармоничное сочетание амфитеатра с театральными подмостками. В дальней от нас части полукругом шло возвышение, напоминавшее сцену, которая, как оказалось впоследствии, была очень хорошо видна из любой точки этого громадного помещения. На ней располагались столы и стулья, как я понял предназначавшиеся для нас, так как их размеры были меньшими, чем у мебели, стоявшей на площадках, сделанных в виде неполных кругов и возвышавшихся один над другим террасами. Они расходись от полукруглой «сцены», как волны от брошенного у берега озера камня. Помещение было настолько объёмным и так рационально обустроено, что, по-моему, могло вмещать несколько десятков тысяч человек одновременно. Когда мы вошли, уже ожидавшие нас кайяйшены практически одновременно поднялись со своих мест за столами, расположенными на террасах. Их было действительно очень много. По-видимому, все местные жители собрались здесь, чтобы приветствовать нас. Навстречу нам двинулись Айяйнор, Гийярот и Ёйнория, предложив, после короткого приветствия, следовать за ними. Взойдя на «сцену», мы, по приглашению Айяйнора, заняли места за столами. Сопровождавшие нас кайяйшены, покинув нас сразу же, как только помогли нам определится с местами, направились к своим столам на ближайшей к нам террасе. Я заметил, что на всех столах, включая и наши, стояло по три чаши. В своих я увидел какие-то плоды в светло-жёлтом желе в одной из них, несколько видов орехов в другой, и приятного розового цвета напиток в третьей. Сами чаши были тончайшей работы и сделаны из виртуозно обработанного белого, полупрозрачного, с изумрудными прожилками камня. Из такого же камня были вырезаны и столовые приборы, лежавшие рядом с чашами. Все сели. Стоять остался только Айяйнор, который, сразу же, как только последний из нас сел за стол, заговорил. Говорил он безо всякого усилия, однако его голос распространялся в зале таким образом, что был слышен одинаково хорошо всем присутствующим, так как я обратил внимание на то, что никто, даже в самых отдалённых местах не предпринимал каких либо попыток прислушиваться к тому, что говорилось. Возможно, секрет скрывался в архитектуре помещения, за счёт которой акустика была так точно рассчитана, что каждое, даже очень тихо сказанное в любой его части слово, было слышно одинаково хорошо везде. О таких эффектах в залах, где поют оперу, мне рассказывали ещё мои приятели по университету, которым посчастливилось быть тому свидетелями в Вене. - Сегодня у нас праздник. Нас посетили люди, которых считает своими друзьями наш Великий Друг, Учитель Али-Мория. День этот праздничный для нас не только потому, что нам представляется возможность выразить всю нашу безконечную благодарность Великому Учителю, проявив максимум внимания к нашим гостям, но и потому что с этого дня начинается тот период развития нашего сообщества, о котором нам было сказано эоны лет назад. Вестниками великой радости вошли эти люди в наш город, - указывая на нас, продолжил Айяйнор. – Их приход – подтверждение верности нашей в деле взятом нами на себя. Народ кайяйшенов миновал период разногласий и сделал он это совершенно иначе, чем тогда, когда противоречия в обществе привели к катастрофическим последствиям. Теперь мир и согласие достигнуты путём осознания того, что всё происходящее в жизни имеет глубокий и зачастую скрытый от участников событий смысл. Для чего это нужно? Это нужно, прежде всего, для того, чтобы каждый смог познать себя и свои возможности в различных условиях. Чтобы на собственном опыте убедится в верности слов: «Всё внешнее есть отражение внутреннего». И когда внутренний мир ровен, окружающее пространство также свободно от будоражащих его вибраций. Когда же бури эмоций владеют личностями, никто и ничто не может быть спокойным в их окружении, кроме тех, кои своим непоколебимым самообладанием, основанном на знаниях Законов Вечной Жизни, живут в принципах несуждения и приятия, и способны превращать ураганы страстей, захватившие целые народы, в лёгкие ветерки одним лишь своим присутствием. Примером таким для нас есть Учитель Али-Мория. И его друзей и учеников мы привечаем сегодня в нашем городе. Будем же хозяевами радушными настолько, чтобы каждый миг пребывания среди нас остался в памяти наших гостей ярким эпизодом проявленных в простом дне Любви, Радости, Мира Сердца и Бесстрашия. Тех благ, что несёт Великая Жизнь всякому, кто готов принять на себя ответственность за свою жизнь и творить её во имя блага общего, будучи свободным от эгоистичных личностных устремлений. Он закончил свою короткую, не во всём мне понятную, но очень содержательную, судя по реакции на неё, для кайяйшенов, речь, и сел за стол. Сразу же зазвучала тихая приятная музыка и все приступили к трапезе. Заранее получив разъяснения от наших хозяев о последовательности употребления блюд, мы действовали по их примеру. Еда оказалась весьма вкусной и, по-видимому, очень питательной, потому что, радовавший нас в последнее время своим аппетитом Наир, очень скоро откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что больше есть он не может. Мне же эта пища чем-то напомнила бобы Владык Мощи, которые в малом объеме несли такой заряд энергии, какого хватало на долгое время активного и бодрого действия. Принимавшие пищу кайяйшены, соблюдали полное молчание и вся трапеза проходила в сопровождении умиротворяющей музыки, звучавшей как бы ниоткуда и отовсюду. При этом восприятие её было очень комфортным и гармонично вписывалось в царящую здесь атмосферу покоя и равновесия. Когда с едой было покончено, Айяйнор предложил нам перейти на террасу первого уровня, где предварительно были оставлены места для нас. Очень быстро были убраны столы со сцены, и на ней появилась женщина в одеждах, отличающихся от обычных одеяний своей яркостью и формой. Как мы поняли вскорости, это был сценический костюм, и нас ожидало представление. Зазвучала иная музыка и женщина запела. Что это были за звуки! Она исполняла гимн, гимн радостной жизни свободного существа. Её голос охватывал несколько октав и в этом пении я растворился, как когда-то, слушая Ананду. Он унёс меня от Земли, и я оказался в пространстве настолько чудесно светлом, что сам видел себя лишь сгустком ярко-белого огня. Такими же огнями я видел всех дорогих для меня людей. Здесь были Николай и Наль, Венецианец, И. и Али-Мория, Франциск, Ананда и Владыки Мощи, Али Махмед, Ясса, Такимура и мистер Паркаттер. А ещё я увидел Бронского и Андрееву и многих, многих из тех, с кем в последнее время я вошёл в одну единую семью, семью, где объединяющим началом служило не родство по крови, но родство по Духу. И это родство было намного сильнее, чем простая человеческая привязанность к семье кровной, ибо в нём я ощущал единство со всей Жизнью, со всем Мирозданием. Я был частью его, и оно было частью меня. И такая нерушимая уверенность в своих силах и возможностях действовать в едином ключе созидания с ним наполнила меня, что враз ощутив своё единство с Единым, я вдруг почувствовал как сам я расширился до необъятности и собрался в точку в одно мгновение. Что-то произошло со мной, потому что моя способность видеть по-новому, обрела иное качество. Теперь я видел, каким-то образом, не только ток энергий в телах окружавших меня спутников и кайяйшенов, но и то, как работала каждая клетка в их телах. Мне вдруг стали понятны процессы течения болезненных состояний, не только давших о себе знать человеку, но и тех, что только зарождаются в нём. Почему-то, среди всех окружающих, вдруг ярко выделился образ Наира, причём даже не сам образ, но его голова, внутри которой я увидел яркую вспышку, от которой в разные стороны побежали ручейки огненно-красного цвета. Это видение было мгновенным, но я понял, что новая способность воспринимать окружающий мир только что раскрылась во мне благодаря чудным звукам голоса, несшего нам песнь развития и совершенствования. Исполненный гимн не оставил равнодушным ни одного из присутствовавших в зале. Все мои спутники были под большим впечатлением от услышанного. Я заметил, что особенно остро из всех отреагировал Наир, который на последнем аккорде, так откинулся в своём кресле, как будто упал обратно в своё тело из поднебесных высей. Как только смолк последний звук, все присутствующие встали, и зал утонул в овациях, которыми лишь в малой части мы могли выразить свою благодарность исполнительнице. Затем последовали песни, столь же виртуозно исполненные, но более мягкие по своей эмоциональной насыщенности. Далее мы были свидетелями танцев, которые своей зрелищностью, экспрессией и содержанием не уступали музыкальной части представления. Пластика изящных, тонких тел кайяйшенов завораживала. Динамичность и содержательность сцен позволяла понимать без слов всё, о чём хотели нам поведать танцоры. Я вспомнил недавно виденный мной танец Игоря Строкова и понял, что искусство передачи чувств и эмоций с помощью движений тела, способность наполнять окружающих созидательными энергиями через простые движения имеет намного более глубокую природу, нежели это может казаться на поверку. И вовсе не важно, как выглядит танцор внешне, намного более важно, чем он может поделиться с другими из того, что несёт внутри себя. Наполненные впечатлениями и благодатной энергией радости, возвращались мы в свои дома. Сопровождаемые нашими новыми друзьями, мы делились своими впечатлениями от увиденного, и рассказывали им о том, чему были свидетелями в иных местах. Превзойти мистера Паркаттера в этом деле не представлялось возможным. Его необъятный кругозор в сочетании с опытом путешественника и естествоиспытателя позволил ему увлечь и наших друзей кайяйшенов, и всех нас, рассказами об особенностях песен и танцев различных народов мира, свидетелем творчества которых ему доводилось бывать не раз. Так в беседах и обсуждениях очень скоро мы достигли площади, вокруг которой располагались наши дома. По сложившейся у меня в последнее время привычке, я, будучи активным участником разговоров, наблюдал за всем происходящим вокруг своим расширенным зрением. Тогда я совершенно не придал значения тому, что в какой-то момент Али взял на руки Наира, который вдруг почувствовал слабость, и донёс его до самого дома. Мне показалась естественной усталость маленького мальчика, которому пришлось перенести такой наплыв чувств и эмоций в столь короткий промежуток времени. Тем более, что на крыльцо нашего дома он уже поднимался самостоятельно, и затем в обнимку с Алдаз удалился в свою комнату. Мы же с Яссой, вернувшись в свои комнаты, занялись каждый своим делом. Чувствовал я себя легко и бодро, а потому, несмотря на поздний час, занялся своими записями, что всегда доставляло мне удовольствие и увлекало настолько, что зачастую от работы меня отвлекал заботливый Ясса, строго следивший за тем, чтобы я достаточно отдыхал. Свою оплошность и невнимательность я осознал позже, когда среди ночи раздался стук в нашу дверь. Когда Ясса отворил её, мы увидели на пороге взволнованного Астала. - Скорее, брат Лёвушка, - нервно переминаясь с ноги на ногу, проговорил он. – Там, там очень плохо Наиру, – продолжал юноша, отчаянно жестикулируя и указывая в сторону их комнат. - Он мечется в кровати, о чём-то все время кричит на непонятном языке и периодически стонет. Алдаз не знает, что с ним делать. Скорее идёмте со мной. Нужно помочь Наиру. Дважды ему повторять не пришлось. Мы вместе с Яссой тут же бегом устремились за юношей. Войдя в комнату Наира, мы увидели Алдаз, стоящую на коленях у его кровати и пытающуюся удержать мальчика. Он же метался из стороны в сторону, периодически что-то выкрикивая. В момент относительного затишья из его уст вырывался тяжкий стон. Затем всё повторялось. Было понятно, что он без сознания. Мгновенно Ясса оказался рядом с девушкой, и стал помогать ей удерживать малыша. Я же обратился с безмолвным призывом к И. и Венецианцу, которых молил помочь мальчику. Практически в тот же момент я увидел перед собой светящийся образ моего дорогого друга Венецианца. Он был в белых одеждах и сиял так, что мне в первый момент даже захотелось прикрыть глаза. - Подойди к ребёнку и возьми его голову в свои руки, - услышал я в своей голове его голос. Незамедлительно сделав так, как он сказал мне, я вдруг увидел, как это было во время чудесного пения кайяйшенки, что в мозгу Наира бушует пламя, ярко вспыхивая в разных его участках. А затем, я физически почувствовал прикосновение рук Венецианца к моим. Тут же от него через мои руки к мальчику устремился поток мягкой, успокаивающей энергии, которая как будто тушила пожар в его мозгу, успокаивая и гася вспышки и уравновешивая баланс энергий, которые я наблюдал как пламя. В своих ощущениях я видел, как из безудержно бушующего огня оно превращается в согревающий костёр, несущий вместо разрушения покой и уют. Возможно, такое описание покажется странным, но тогда я воспринимал всё именно так.
star: Прошло не более пяти - семи минут, и Наир начал успокаиваться. Его дыхание выровнялось, тело расслабилось. Он больше не метался по кровати и перестал бредить. Образ и ощущение присутствия Венецианца исчезли, и появился другой дорогой для меня образ - И. - Сейчас Ясса принесёт аптечку, и ты приготовишь лекарства смешав всё в точности как я тебе укажу и распорядишься о режиме ухода за малышом, о чем я скажу тебе после того как Ясса выполнит ему специальный массаж, – услышал я его голос. Как я понял, И. уже отдал распоряжения Яссе, потому что как только Наир успокоился, тот сразу же выбежал из комнаты. Очень скоро он вернулся, держа в руках аптечку. Следуя указаниям И., я доставал разные флаконы и смешивал их содержимое между собой, строго соблюдая указанные пропорции. В результате в одной чаше образовалась холодная жидкость розоватого цвета, в другой небольшое количество зеленоватого цвета капель, которые с помощью Яссы и Алдаз я влил в нос мальчика, в третьей получилась ярко желтого цвета мазь, которой Ясса тут же стал растирать тело Наира. Массаж продолжался достаточно долго, однако всё это время малыш оставался неподвижен, а его дыхание становилось всё ровнее и ровнее. - Отправь Астала за мистером Паркаттером и близнецами, - услышал я снова голос И., – и расскажи им всю последовательность действий по уходу за больным, поручив его их заботам. Сообщи через Лайярима Айяйнору о том, произошло с Наиром. Алдаз и Астал пусть идут отдыхать, а ты загляни к Али, вам кое-что следует обсудить. Ясса с Айоши помогут докторам организовать всё как следует. Образ моего дорогого Учителя начал таять, но ещё некоторое время я видел его улыбающееся лицо. И эта улыбка наполняла меня уверенностью в том, что все события развиваются именно так, как должно, и моя задача сейчас быть примером непоколебимой уверенности в том, что всё будет хорошо для Алдаз и Астала, волнения и переживания которых за малыша, были скорее помехой, чем помощью в его выздоровлении. Вточности выполнив всё, что было указано И., я уже не более чем через пятнадцать минут разговаривал с Лайяримом, который, как и говорил, немедленно отозвался на мой мысленный призыв. - Прошу прощения за то, что беспокою Вас в столь неурочное время, но должен с сожалением сообщить Вам, что один и наших спутников заболел. Мой друг и наставник, чьи распоряжения и указания непререкаемы для меня, просил через Вас сообщить об этом Айяйнору. Вероятно, нам придётся задержаться у вас, потому как состояние больного тяжёлое, к тому же несмотря на малый возраст на его долю уже выпало много испытаний, что, скорее всего, и послужило причиной столь неожиданной болезни. - Ваша просьба будет исполнена в кратчайший срок, что же касается неурочности времени, то мы бодрствуем и активно действуем именно в ночное время, когда отсутствует вредоносное для нашей кожи воздействие солнца. Если в том есть необходимость, к больному придёт доктор. И, хотя наша физиология несколько отличается от вашей, у него есть большой опыт оказания помощи жителям туземных племён, обитающих на небольшом отдалении от нашего города, и иногда оказывающихся в затруднительных обстоятельствах в непосредственной близости от нас. Поблагодарив Лайярима, я сказал, что мы обязательно обратимся за помощью, если в том возникнет потребность, и попросил его побыстрее передать всё Айяйнору, так как почему-то чувствовал важность этого поручения И. Распрощавшись с кайяйшеном, я направился в комнату Али, откуда навстречу мне уже шёл Такимура. Он сказал мне, что ему всё известно о Наире, и он направляется, чтобы помочь Яссе, а Али ожидает меня в своей комнате. Буквально за мгновение до того, как я собрался постучать в дверь Али, она распахнулась, и хозяин, поприветствовав меня, предложил пройти вовнутрь и сесть в мягкие, удобные кресла. - Только что, Лёвушка, я имел беседу с дядей Али, - безо всякого предисловия начал он, понимая, что мне не нужны какие-либо объяснения. – Мне всё известно о Наире и его болезни, которую правильнее назвать выздоровлением и очищением от тех тёмных пятен, что оставили на нём действия тёмных оккультистов из-за ошибок его матери. Мне же следует передать тебе всё, что сказал мне дядя и пояснить те задачи, что стоят перед нами в этом месте. Как, я думаю, ты и сам понял, что и место это и народ, живущий здесь, не являются местом одной Земли. Так же как и Лаборатория Владык Мощи, в которой и ты, и я побывали не так давно, место это создано теми Великими, которым открыто много более чем каждому из нас. Народ, живущий здесь, несёт свой труд простого дня и во благо Земли, и во благо Вселенной, и во благо всего Мироздания. Однако кроме этого они имеют возможность своим трудом возродить ту цивилизацию, которую вследствие безрассудного использования великих знаний, привели к разрушению и практически полному уничтожению. Сейчас в этом месте собрались люди, чьи совместные действия могут создать предпосылки начала созидательных изменений, как для Земли, так и для народа кайяйшенов. Один из этих людей прибыл сюда в точном знании всего, в чём ему предстоит принять деятельное участие. И это - мистер Паркаттер. Моментом истинны для Наира и нас с тобой, стало пение кайяйшенки, которая является одной из Верховных служительниц Храма Благих Начал. Именно этот Храм и является делом простого дня всего народа кайяйшенов. Больше об этом ты поймёшь, когда всё увидишь сам. Так вот, именно её пение в сочетании с чудесной музыкой, подняли нас, всех троих, в те вибрации, где каждому открылось новое восприятие и понимание многих вещей. Как ты уже знаешь Наир, должен был прийти в воплощение в иное время, и все что происходило с ним вследствие действий его матери, вообще могло привести к тому, что событие, к которому Светлое Братство готовилось эоны лет, было бы перенесено на неопределённые сроки. Благодаря любви и самопожертвованию брата Франциска, мальчика удалось спасти. Дядя, вместе с Учителем И. и многими другими тружениками Братства, сделали всё возможное, чтобы в сложившейся ситуации использовать возможность дать людям Земли шанс, в сроки достаточно короткие по меркам Мироздания, качественно измениться настолько, чтобы Благие Начала, которые тебе известны от Франциска как четыре Блаженства, вошли в жизнь человечества в качестве основ его дальнейшего развития и совершенствования. Однако Наиру в его нынешнем положении просто невозможно было бы выдержать ту мощь энергий, что необходима для совершения этого священнодействия. Зная, что область целительства и врачевания не являлась для тебя предметом изучения, я дам тебе несколько пояснений. Сопровождая И. и помогая ему в лечении больных, ты, я думаю, обратил внимание на то, какое внимание он уделял объяснению людям их роли в возникновении болезней и выздоровлении от них. Дело в том, что болезни не являются чем-то привнесённым в человека извне. Любая болезнь это лишь внешнее проявление того, что лежит внутренним грузом его ответственности за те поступки несшие вред другим, что совершались им, за те мысли, чувства и эмоции в которых преобладали гнев и осуждение, раздражение и неприятие. И когда человек начинает осознавать, что, только освобождаясь от этого гнетущего груза, он может обрести здоровье физическое и моральное, он прекращает бояться болезней, потому что знает, что это всего лишь путь к совершенствованию себя, идущий через неприятные, но лишь временные обстоятельства. Наир идёт по этому пути очищения очень быстро и потому внешне его болезнь кажется тяжёлой и даже страшной непосвящённому наблюдателю. Так сложилось, что и Алдаз, и Астал воспринимают тебя проще и легче чем меня и причина тому, наши с ними давние кармические завязки, развязывать которые ещё не пришёл срок. Поэтому передаю тебе просьбу дяди донести до них обоих мысль о том, что их самообладание вместе с самоотверженной помощью в уходе за Наиром, будут для него лучшим лекарством. Преобразования, происходящие с Наиром, могут продлиться от одной до нескольких недель. И наша с тобой задача в эти сроки подготовиться самим и подготовить всё, что необходимо для предназначенного нам действия. Сейчас сюда направляется Айяйнор, который и будет нашим с тобой основным наставником. Пока Али говорил, в моей голове ясно вырисовывалась картина всего происходящего. Теперь я вспомнил то, как видел происходившие в голове Наира процессы и его слабость, и ещё раз напомнил себе, что кроме осознанного восприятия всего происходящего «здесь и сейчас», что я усвоил твёрдо, мне следует обращать внимание и на анализ всех происходящих событий с точки зрения моего собственного соучастия в текущем моменте. Ведь нет мгновения жизни человека, когда бы происходили события, которым он мог бы быть лишь сторонним наблюдателем. Всё происходящее с ним и вокруг него касается его непосредственно, пусть даже очень малой частью, но иногда от этого малого зависит то, как будет развиваться жизнь его самого и всех окружающих его в тот момент. Ведь для закона «Причины и Следствия» нет действий малых или больших, но есть качество действия, определяющее какими энергиями – созидательными либо разрушительными – наполняет его человек. И в этом Законе качество переходит в количество. Ведь иногда человеку много и много раз приходиться проживать сходные жизненные ситуации, лишь для того, чтобы осознать и изменить их качественное наполнение. Чтобы вместо осуждения, понять и принять человека в его обстоятельствах, вместо скорби и слёз засветить огонёк радости, вместо негодования и ненависти найти в себе любовь! Я поделился своими мыслями с Али, он высказал мне некоторые свои умозаключения, основанные на наблюдениях последнего времени. Наша беседа оказалась очень увлекательной, и только стук в дверь, извещавший о приходе Айяйнора, вернул нас к событиям текущего момента. Следует заметить, что моя увлечённость чем либо, в нынешнее время, вовсе не походила на состояние «ловиворонства», которое было характерно для меня ещё несколько лет назад. Теперь, даже полностью отдавшись какому-либо делу или погрузившись в какие-то мысли, я мог мгновенно включиться в события, происходящие вокруг меня так, как будто я всё время был их участником. Это была новая для меня способность действовать в одном направлении, при этом наблюдая за всем остальным происходящим вокруг так, как будто я вижу на одной театральной сцене несколько спектаклей, происходящих независимо друг от друга. В то же время я чётко и точно знал обо всём, происходящем в каждом из них и мог приближать к себе либо отдалять от себя ту или иную сценку, в зависимости от того, в чём мне самому следовало принимать деятельное участие. - Приветствую вас, - сказал Айяйнор своим приятным глубоким голосом, пожимая нам руки. В его руке, как и в день нашей первой встречи, был фиолетовый посох с голубой, удивительным образом вращающейся сферой. Теперь, рассмотрев посох и сферу вблизи, я понял, что не сама сфера вращается, но вращается энергия внутри неё, создавая тем самым видимость вращения самой сферы. – Наступил тот момент, которого мы все ждали очень долго, - продолжил он, сев в кресло рядом с нами. – Ваши чистота и верность, безкорыстие и самоотверженность являются теми составляющими компонентами, которые могут позволить нам всем вместе совершить действие, значимость которого трудно переоценить. Сейчас есть возможность собрать в одном месте в нужное время всех людей и все артефакты, которые необходимы для перевода планеты Земля в новый круг развития. Вам обоим известно, что всё окружающее нас – суть энергии. От качества и количества энергии зависит проявленный в материи мир и всё и вся наполняющее его. Человек, как часть материального мира Земли, есть только малая толика того Божественного, что творит и познаёт сотворённое различными способами. Земля, как планета - это одно из тех мест, где идёт восхождение по ступеням самопознания Божественного Духа очень глубоко погруженного в материю. Он помещён в такие обстоятельства с тем, чтобы определить его возможности в условиях, когда отсутствует полная информация о сути Бытия, но присутствует лишь всячески поощряемая привязанность к материальной жизни одной Земли, проявится настолько, чтобы несмотря ни на что, занять положенное ему по праву первенство. И тогда человек, несущий в себе такой развившийся и проявившийся Дух, становиться вестником перемен для многих, кто, может даже, интуитивно чувствуя ложность тех идеалов, к которым его стараются привлечь, не в состоянии сам, пока что, разобраться в себе и понять, что же первично, а что вторично. Земля и человечество – звенья одной цепи развития, и взаимосвязь планеты с людьми очень велика и важна. Каждое уныние и стенание, понижают её вибрации, питая энергиями силы тьмы и разрушения, каждая улыбка и радостный смех наоборот двигают её к новому качеству энергий созидания и света. В ближайшее время в том месте, что мы храним и поддерживаем уже многие и многие годы, возможно совершение действа, которое позволит запустить механизм, наполняющий Землю и всё живущее на Земле светлыми энергиями Любви, Радости, Мира и Безстрашия. Этот механизм станет наполнять планету, всё пространство вокруг и внутри неё, всё и вся живущее на ней этими энергиями, подобно тому, как сердце наполняет кровью каждую клеточку и каждый фрагмент её, неся тем самым жизнь всему организму. Много сил и энергии потратили наши Великие покровители – Владыки Лучей, ведомые Великими Кумарами, во главе с самим Санаткумарой на то, чтобы приблизить этот момент. И теперь нам всем следует тщательно приготовить всё необходимое к этому событию. Если вы согласны соучаствовать в этом деле, то мы можем приступить к подготовке немедленно. Айяйнор замолчал, а мы с Али, потрясённые величием и грандиозностью действа в котором нам предстояло участвовать, сидели не шевелясь и стараясь осознать себя в качестве активных сотрудников наших Великих друзей и братьев по Духу. Взгляд, брошенный на нас Айяйнором, вывел и меня, и Али из этого состояния блаженного оцепенения. Практически одновременно мы оба подтвердили своё согласие, всеми силами и средствами, находящимися в нашем распоряжении участвовать в предстоящем священнодействии. Айяйнор встал и пригласил нас следовать за ним. Выйдя из комнаты, я заглянул к Алдаз и Асталу, которым объяснил всё то, что через меня им передавал Али-Мория. Их вера в него была настолько велика, что они поняли и приняли всё, что было им указано без обсуждений, но только как руководство к действиям. Мы же направились по лестнице вниз на первый этаж. Там за одной из дверей, нам открылась широкая каменная винтовая лестница, уходящая вниз. Спускаясь всё ниже и ниже, я обратил внимание на то, что как и в других местах, всё освещается приятным, мягким голубоватым свечением, излучаемым, как будто, самими камнями, из которых сделаны стены. Спуск длился достаточно долго и, наконец, наше движение вниз прекратилось. Мы пошли по коридору, имевшему высокий сводчатый потолок. Коридор вывел нас на большую площадь, очень напоминавшую те, по которым мы ходили в городе кайяйшенов. - Добро пожаловать в наш истинный город, – сказал Айяйнор, остановившись и повернувшись к нам лицом. – Здесь проходит жизнь народа кайяйшенов, и лишь в вечернее и ночное время мы можем находиться на поверхности без риска получить повреждения кожи и глаз. Я думаю, что ваши сопровождающие уже просветили вас в отношении некоторых особенностей нашей жизни и то, что я говорю сейчас, не является для вас новостью. Но то, что вы находитесь здесь, является случаем исключительным, потому что свою внутреннюю жизнь мы открываем только тем людям, что указаны нам нашими Великими покровителями. И всё что вы увидите и узнаете здесь, я прошу вас держать в тайне до возникновения тех условий или обстоятельств, в которых вам будет отдельно указано о возможности говорить об этом.
star: Г л а в а 5. Подземный город. Библиотека Истины. Наша жизнь у кайяйшенов. Моё обучение в Библиотеке Истины. Теперь я имею высочайшее разрешение описывать события того времени и потому передаю всё это бумаге. Тогда же, мы с Али пошли за Айяйнором, продолжившим своё движение вперёд. Непрестанно вращая головами, мы рассматривали окружающий нас подземный город. Он был огромен и величественен. Позже мы узнали, что существует несколько уровней, расположенных ещё глубже под землёй. Сейчас же перед нами были причудливой формы фонтаны, и необычайные растения, в красках которых преобладали белый, голубой и фиолетовый цвета в самых невероятных сочетаниях оттенков и интенсивности. Грандиозность подземной пещеры, в которой мы находились, поражала воображение. Всё вокруг было наполнено уже ставшим привычным для наших глаз голубоватым светом, который воспринимался весьма комфортно, хотя и непривычно. В дальнейшем мы узнали, что существует целая сеть, соединяющихся между собой высокими гротами, подобных пещер. В каждой из них обустроена площадь с домами так же, как и наверху. Проходя через площадь, мы оказывались на достаточно больших улицах, которые вели нас к следующей площади. Так, двигаясь за нашим провожатым, мы, наконец, остановились на одной из площадей перед громадным величественным зданием. У меня сразу возникло ощущение, что перед нами кладовая мудрости, и я не ошибся. - Здесь хранятся носители информации, которые содержат в себе все знания, что могут быть доступны тем, кто проходит свой путь развития Вечной Жизни в материальной форме. Вам предназначено постичь часть Истинны в том объёме, что уместен для вас в этой точке спирали вашего развития, и позволит вам стать деятельными участниками тех великих событий, о которых я говорил вам некоторое время назад. Приставленные к вам сопровождающие теперь в полном вашем распоряжении. На период вашей подготовки они свободны ото всех дел и занятий и их единственная, и первейшая, задача быть заботливыми хозяевами и верными помощниками вам. Мы обладаем способностью, как и вы оба, общаться без слов, не взирая на расстояния. Так что кроме удовольствия обретения новых знаний, у вас имеется возможность попрактиковаться и в этом навыке. С настоящего момента, по указанию нашего общего друга и Великого Учителя Али-Мории с помощью речи, вы общаетесь только со своими спутниками и то, только с теми, кто не имеет способностей передавать свои мыслеобразы безсловестно. А теперь следуйте за мной и примите всё, что открывается вам, в чистоте помыслов и устремлений творческого сотрудничества со всем Светлым Братством. Мы пошли к ступеням, ведущим внутрь здания, и как только поднялись на просторное, овальной формы крыльцо, дверь отворилась, и нам навстречу вышел Гийярот в сопровождении Лайярима и Сайнайяра – кайяйшена сопровождавшего Али с момента нашего приезда. - Гийярот – Верховный Хранитель Библиотеки Истинны, - сказал Айяйнор, после того как мы все поприветствовали друг друга. – Ему известно здесь всё, так что он будет вашим проводником в Библиотеке и помощником во всех вопросах, кои могут возникнуть у вас. Лайярим и Сайнайяр всегда будут поблизости, и в случае если вам потребуется их помощь, в любой момент предоставят её. Мы с Али поблагодарили наших хозяев за готовность столь активно содействовать нам в нашем обучении и проследовали за ними в Библиотеку. Когда мы вошли внутрь здания, атмосфера древности и первозданной мудрости почувствовалась мною почти физически. Идя по коридору и слыша гулкое эхо от наших шагов, я проникся величием этого места не столько вследствие его внушительного внешнего и внутреннего вида, но потому, что я каким-то образом осознал и ощутил безконечность знаний, хранящихся здесь. Мне вспомнилась фраза, слышанная мною много раз от И. и Венецианца «Нет чудес, есть только различные ступени знания». И понимание того, что я имею возможность находиться в месте, где имеются знания обо всём в окружающем мире, вызвало во мне благоговение и стремление постичь всё то, что должно было открыться мне по Великому Замыслу Вечной Жизни, дабы я мог стать для неё активным и деятельным сотрудником в достижении нового этапа её развития на планете Земля. Очень скоро мы остановились перед массивной дверью. - Здесь место Вашего обучения, - сказал Гийярот, обращаясь к Али. – Если Вам что-либо понадобиться, зовите Сайнайяра, и он поможет Вам, либо пригласит кого-то из старших по рангу братьев, если вопрос будет вне его компетенции. Сайнайяр открыл дверь, и вошёл вовнутрь, приглашая Али следовать за ним. Мы же вчетвером двинулись дальше. Пройдя ещё некоторое время по коридорам, периодически сворачивая то вправо, то влево, иногда поднимаясь на этаж выше, а затем, спускаясь на несколько этажей вниз, мы пришли в огромный зал, из которого можно было попасть в четыре помещения, находившиеся за очень массивными и очень древними на вид дверьми. Кайяйшены встали в центре зала, указав мне место за своими спинами, и запели. Язык, на котором они пели, был мне неизвестен и слова не понятны, но смысл их я осознавал очень чётко. Это был гимн славословия мудрости и вечности Жизни, гимн единения части с целым, единения всего со всем. Их голоса, глубокие и проникновенные, наполнили весь объём зала такими вибрациями, что мне показалось, будто я снова поднимаюсь ввысь, в то недосягаемое, в обычном для людей состоянии, пространство, где Дух сливается с первоосновой Вечной Жизни, где теряется ощущение себя, как отдельного существа, и появляется чувство единения со всеми и всем, что существует в Мироздании. Пока Айяйнор, Гийярот и Лайярим пели, я видел, как появились все Владыки Лучей и Владыки Мощи, а затем проявился, как тогда в Лаборатории Владыки Главы, островок яркого света, из которого вырисовались образы Великих Кумар и самого Санаткумары. В то же миг к посоху Айяйнора от Санаткумары устремилась алая звездочка, которая вошла в голубую сферу, окрасив её своим цветом. И сразу же Учитель Иисус направил туда же красную, но несколько иного оттенка звёздочку, где она привнесла своё качество в энергии сферы. Затем точно так же Санаткумара послал в сферу посоха звёзды розового с голубизной, зелёного и белого цветов и в той же последовательности Учителями Ут-Уоми, Венецианцем и Али-Морией были направлены звёзды от их Лучей. Сфера на посохе приобрела какое-то совершенно новое качество. Она как будто расширилась в объёме, цвет её невозможно было определить, так как она всё время переливалась теми красками, которыми её наполнили звёзды, вошедшие в неё. И тут грянул гимн, который пели все присутствовавшие, за исключением Великих Кумар и Санаткумары, образы которых исчезли из моего поля зрения. Мощь энергий, исходивших от них, хотя и была тяжела, но переносилась мною значительно легче, чем это было в Лаборатории Владыки Главы, когда без его помощи я не остался бы на ногах и секунды. Тем не менее, когда они исчезли, я ощутил невероятную лёгкость, и мне показалось, что я даже как-то свободнее смог дышать. Теперь звучавший гимн больше не вызывал у меня ощущения оторванности от материального тела. Я одновременно был в полной собранности физической и духовной. То чувство некоторой разобщённости, что посетило меня в первые минуты, исчезло, и я чётко осознал, что готов приступить к делу, ради которого пришёл сюда. Айяйнор повернулся ко мне и высоко подняв посох, опустил сферу мне на макушку. Описать эти ощущения словами невозможно, как невозможно передать чувства присутствия здесь и везде одновременно. В тот момент я был всем и вся, и самим собой, был един и многообразен. Я слился с Единым, я был им и Он был мной. Я не знал сколько прошло времени, но я знал точно, что теперь нет для меня прошлого, настоящего и будущего, как элементов временно́го восприятия событий, но есть «Вечное Сейчас», в котором творится Жизнь во всех её проявлениях и обстоятельствах. Звуки гимна смолкли и лишь улыбающиеся лица моих Великих Наставников смотрели на меня из пространства. - Чтобы иметь возможность нести что-либо вовне, - раздался ласковый, и такой близкий и дорогой для меня голос Венецианца, - следует сначала познать, понять и принять это в себе и как часть себя. Тебе предоставлена возможность постичь всю глубину Четырёх Блаженств - Любви, Радости, Мира Сердца и Безстрашия, которые лежат в основе развития и совершенствования Бытия и Мироздания. Беззаветными слугами будем мы все тебе в эти дни твоего обучения. И пусть обретённые здесь знания, перейдут в действия, активные действия сотрудника Светлого Братства, коим ты стал, сам того не заметив. Образы окружавших меня Великих друзей начали таять и вскоре исчезли вовсе. Передо мной остались стоять Айяйнор, Гийярот и Лайярим, в глазах которых читалось счастье осознания того, началом чего стало свершившееся священнодействие. Айяйнор взял меня под руку и подвёл к массивной двери, которую открывал Гийярот. - Здесь, мы не способны улавливать информацию исходящую изнутри этих комнат. Только посвящённые могут входить в них, и нам не известно что находиться внутри. Поэтому, если тебе, друг мой, что-либо понадобиться, здесь за дверью ты всегда встретишь Лайярима, который уйдёт отсюда только по твоему распоряжению или тогда, когда ты сам покинешь это место. О нём не волнуйся, всем необходимым он будет обеспечен, - с улыбкой ответил на мой не заданный вопрос он. Напутствуемый улыбающимися кайяйшенами, я вступил в открывшийся проём двери. Как только я приблизился к нему, по всему периметру вспыхнул красный огонь и перед собой, парящей в пространстве, я увидел горящую таким же цветом надпись на языке пали: Только оставивший всё личное за порогом этой двери, может войти сюда. Только полностью раскрывший своё сердце, может почерпнуть здесь знания. Только действующий безкорыстно, способен воспользоваться обретённым здесь. Если есть в тебе, входящий, всё это – иди и огонь не опалит тебя. Я сделал шаг вперёд в полной уверенности в том, что если бы я не был готов к указанному мне труду, то меня никогда бы не направили сюда мои дорогие наставники и друзья. И действительно, я прошёл сквозь огонь, который не только не опалил меня, но и наполнил какой-то силой и уверенностью в себе. Оглядевшись, я увидел, что стою в коридоре, освещённом достаточно ярко, но в то же время свет был мягким и приятным. Двинувшись дальше, я оказался в просторной комнате, где увидел у противоположной входу стены огромный алтарь с чашей красного цвета, наполненной бурлящими энергиями шестого Луча. В моей памяти всплыло воспоминание о дивном столе и чаше в комнате брата Франциска, однако там всё было намного меньших размеров. Размеры же чаши, стоявшей здесь, были таковы, что при всём моём нынешнем богатырском телосложении, я вряд ли смог бы поднять её. Вокруг неё полукругом стояли подобные по форме чаши меньших размеров, содержащие в себе энергии всех остальных шести Лучей. Передо мной были ступеньки, ведущие наверх на площадку, позволяющую подойти к самому краю красной и к остальным чашам. Стену за алтарём скрывал полог из «священнодейственной», по данному мною ей определению, ткани мягкого, красно-розового цвета. На площадке располагалось массивное каменное кресло, установленное таким образом, что находясь в нём можно было видеть все чаши и полог, покрывающий стену. Каким-то образом я знал, что мне следует делать. Поднявшись по ступенькам, я подошёл к креслу и сел в него. К моему немалому удивлению, несмотря на то, что оно было сделано из камня, сидеть в нём было очень удобно. В тот же миг полог на стене напротив меня зашевелился и начал подниматься вверх. Оказалось, что он скрывал за собой не стену, а достаточное большое пространство, в центре которого стояла статуя Учителя Иисуса в полный рост. Она была сделана так искусно, что создавалось впечатление, будто бы сам Учитель стоит передо мной во плоти. Единственное что давало понять, что предо мною не живой человек, это какое-то отрешенное, отсутствующее выражение чудесного лица. И тут я вспомнил И. на башне в общине матери Анны во время бури, когда он стоял точно так же рядом со мной и одновременно вёл к спасению измождённый караван, создавая в бушующих песках пустыни туннель, где путники были в безопасности. Так же, я вспомнил, как он говорил мне, некоторое время спустя объясняя мой сон, в котором мне виделись наши действия помощи путникам застигнутым бурей возле общины Раданды, о том, что некоторые люди, развившиеся в своём пути совершенствования настолько, что им открываются знания недоступные основной массе человечества, имеют возможность, при необходимости, находиться одновременно в разных местах, сохраняя при этом способность к активным действиям, направленным на реализацию планов Великой Жизни. Лишь на какое-то мгновенье, промелькнувшие в моей голове мысли отвлекли моё внимание от статуи. И этого мгновения было достаточно, чтобы я убедился в правильности своих догадок. На противоположной стороне чаши, глядя на меня и ласково улыбаясь, стоял Великий Учитель Иисус. - Если позволишь, я буду называть тебя Лёвушкой, как и все те наши общие друзья, идя в верности которым, ты пришёл сюда с целью великого служения всему человечеству Земли, - ласково и с непередаваемой любовью сказал он. - Конечно, - только и ответил я. - Здесь, в этой обители знаний, за короткое время тебе предстоит усвоить очень много важных вещей. Помни, что нет чудес, а есть только различные уровни знания. Я очень рад, что имею возможность поделиться с тобой, частью знаний, что открыты мне. По распоряжению тех, в верности кому иду я свой простой день труда, я проведу тебя в ту область знания, где невозможно пребывать в личном восприятии всего происходящего. Если у тебя есть какие-либо вопросы, задай их сейчас, потому что там, куда мы отправимся, тебе следует только наблюдать, чувствовать и запоминать. Все объяснения будут позже, когда мы вернёмся в эту комнату. С этими словами он обошёл красную чашу и приблизился к креслу, в котором я сидел. Глядя на Великого Учителя, я чувствовал такое же блаженство, какое ощущал всегда вблизи брата Франциска, но было что-то ещё, чего я объяснить себе не мог. Это было чувство, описать которое я был не в состоянии. Так же как возле Али-Мории всегда чувствовалась могучая энергия света, выдерживать которую мог далеко не каждый, а возле Венецианца ощущалось умиротворение и покой, возле Учителя Иисуса меня охватило потрясающее чувство всеобъемлющей любви ко всем и всему, что только можно было себе представить. - Я здесь, чтобы следовать за Вами, Великий Учитель, и никаких вопросов у меня нет, кроме желания выполнить всё предназначенное мне наилучшим образом, я не имею иных целей и задач и готов выполнять всё, что будет указано мне, - ответил я. Одарив меня лучезарной улыбкой, Учитель Иисус достал палочку, наподобие той, что ранее я видел в руках И. и Франциска, и подошёл к чаше, начав говорить на языке пали: Да снизойдёт озарение Любви на тебя и всех, кто готов принять его. И проявиться в тебе огонь Любви Безусловной светом Жизни Вечной. И разгорится он, ярко освещая весь мир вокруг. Да откроет всякий Себя Вечного в Себе Временном. И познает каждый себя, как часть Единого и Любви его. И возлюбит человек себя так же, как ближнего и ближнего так же, как себя. Да покроет полог Любви всю Землю и всю Жизнь на Земле. И будет благо всякому в Любви живущему. Да будет так и есть так!!! Он коснулся палочкой бурлящей поверхности чаши, и она зажглась и наполнилась вся этим свечением. Затем, подойдя ко мне, он коснулся ею моего темени, и я ощутил дрожь, потрясшую меня до основания. Я был очень рад тому, что сижу в кресле, потому как у меня не было уверенности в том, что я смог бы устоять на ногах от этого прикосновения. Но, несмотря на так потрясшие меня энергии, моё тело испытывало блаженную лёгкость и было наполнено приятным, мягким теплом, которое расслабляло каждую мышцу, создавая ощущение потери веса и впечатление парения в пространстве. - Крепко держи мою руку, - услышал я голос Иисуса и комната, в которой мы находились, исчезла, а мы оказались где-то, в безформенном состоянии, как бы лишённые своих физических тел. Я чувствовал, что моя рука находится в руке Учителя, хотя физически наших тел не наблюдал. Зрение моё расширилось настолько, что я вдруг начал видеть мельчайшие частицы, из которых было создано всё вокруг, они были похожи одна на другую и по внешнему виду и по качественным характеристикам. Наблюдая за окружающим, я видел, как эти частицы вдруг начали взаимодействовать между собой. Одни притягивались друг к другу, другие отталкивались, создавая при этом причудливые завихрения, которые затем начинали приобретать различные формы, в том числе и знакомые мне очертания существ и предметов живого и неживого мира Земли. Когда предметы начали принимать более определённые формы, стало теряться восприятие тех мельчайших частиц, из которых они образовывались. Но всё более и более просматривалось невероятное многообразие форм, в которые выливалось столь замысловатое движение этих первичных частиц. Ощущение времени отсутствовало абсолютно, и когда я опять увидел перед собой улыбающегося Учителя Иисуса, мне трудно было определить, как долго длилось наше путешествие в пространстве. - Ну что же, друг мой, достаточно ли полно ты ощущаешь своё тело, чтобы управлять им, - необычайно ласково спросил он меня. Я попробовал пошевелить руками и ногами, и это получилось у меня достаточно просто. Более того, невероятная лёгкость во всём теле создавала впечатление, что я могу взлететь и парить в воздухе. - Лететь должно птицам, тебе рано, - весело рассмеявшись, сказал Иисус, - твой путь, пока, по земле, и именно в том он заключён, что всем, кто будет встречаться на твоём пути, тебе и следует нести плоды своих знаний, умений и труда. Я очень рад, что тебе так легко дался опыт путешествия к истокам мироздания, и что ты столь быстро восстановился для продолжения нашего совместного труда. Теперь пройдём в другое место, где я поясню тебе то, что было видено тобою и отвечу на вопросы, возникшие у тебя. Я бодро поднялся из кресла и последовал за Учителем, который направился в комнату, располагавшуюся слева от помещения, где находился алтарь. Комната, в которую мы вошли, несла всё ту же чудесную атмосферу любви и благости, которая ощущалась возле алтаря. Стены её были полностью покрыты той же тканью, из которой был сделан полог за алтарём. В центре располагался круглый массивный, но низкий стол, вокруг которого стояли четыре большие мягкие кресла, обитые всё той же тканью. По указанию Иисуса мы сели в кресла друг напротив друга и он заговорил. - Только что мы с тобой побывали там, откуда происходит всё во Вселенной. Ты видел, что в основе всего лежит единая, общая для всего сущего частица, размер которой настолько мал, что человечество сможет открыть её для себя лишь многие годы спустя, когда будут созданы специальные приборы, позволяющие увеличивать мельчайшие частицы до уровня их восприятия глазом человека. Как же столь мелкие частицы, имеющие единообразный вид и элементарную сущность, могут быть использованы для создания безконечного многообразия форм жизни Вселенной? Секрет в том, что их объединяет энергия, которая уплотняя их, и придаёт им те или иные формы. Что же это за энергия? Энергия эта зовётся Любовью! Это Любовь Единого, которая творит всё сущее в Мироздании и это совершенно не то, что принято считать любовью среди людей. Что же имеем в виду мы, говоря о Любви? В нашем понимании Любовь к кому-либо или к чему-либо - это способность воспринимать объект любви таким, каков он есть, будучи свободным от личной заинтересованности в тех или иных его качествах, и каких либо результатах её проявления вообще. Тебе предстоит постичь, понять, принять и воплотить в своей жизни принципы действия Любви, как инструмента созидания и как инструмента разрушения. Да-да, иногда только разрушив что-либо старое, закосневшее в тех или иных обстоятельствах и не желающее следовать закону вечного совершенствования сообразно путям развития Великой Вечной Жизни, можно создать что-то новое, способное к развитию и созиданию. Однако не разрушение как таковое является инструментом созидания, но создание условий, в которых уже невозможно существовать старому, условий, в которых человек начинает осознавать, что не вмещается в те узкие рамки сознания, в которых он живёт. И тогда рушится привычное, но изжившее себя и безполезное для прогресса мышление, и возрастает многократно способность человека впитывать новое, светлое и свободное от вековых предрассудков мировосприятие. И на его основе, освободившись от непосильного груза межнациональной вражды и убеждений неравенства между людьми, эгоистичного стремления к власти и наживе, человек начинает замечать, как исчезли сами по себе те стены, которыми он отгораживался от окружающего мира, считая его полным агрессии и опасностей. А вскорости он начинает видеть, как в его жизнь входит мир и покой, благополучие и процветание, но не как результат благоволения к нему извне, а вследствие проявления им вовне его же собственных Мира Сердца, Радости и Безстрашия, крепко единящих его с Вечной Жизнью энергией Любви. Всё это нужно познать и тебе для того, чтобы быть способным передавать свои знания и навыки людям, нуждающимся в движении вперёд и вверх по ступеням самопознания и развития. Людям, интуитивно осознавшим, что именно это и есть основная задача каждого человека, идущего вековым путём многократного повторения воплощений только для того, чтобы суметь развить в себе те качества энергии Любви, скрытой в них, которые позволяют им становиться со-творцами с Единым. Основная же масса людей, живущих одной Землёй, видит в любви в первую очередь привязанность. И эта привязанность в большинстве случаев основывается на эгоистичном отношении собственника к предмету своего обожания. Не другого, чаще всего, любит таким образом человек, но себя ищет увидеть в качестве основного и единственного смысла жизни предмета своей любви. Когда же он сталкивается с реальностью, в которой каждый человек имеет право быть таким, каков он есть, то разочарование в том, кого считал воплощением своей мечты о личном счастье, порождает в нём обиду и злость, ревность и ненависть. Ты когда-нибудь задумывался, почему люди говорят «От любви до ненависти один шаг»? Именно потому, что они не имеют даже малейшего представления о том, что же такое Любовь в истинном смысле этого слова. На самом деле говоря так, люди говорят о страстях, которыми подменяют понятие Любви. И тогда, если подставить это слово в поговорку, она действительно становиться правдивой. Ибо от бушующей страсти, к ненависти действительно один шаг. Ведь по сути это эмоции одного порядка и, оказавшись во власти страсти, человек теряет способности видеть ясно. Он сам вводит себя в иллюзию того, чего бы ему хотелось видеть. Потом же, страсть утихает, а это происходит достаточно быстро, так как всё в мироздании есть движение и обмен энергиями, и подобные энергии ни Живое Небо, ни Живая Земля не производят. Их производит только сам человек, питая тем самым всех, кому нужны для существования энергии низких вибраций. Они же в обмен не могут дать ему ничего, чтобы позволило восстановить потраченный потенциал и, испытывая дефицит энергий, человек обрушивается на предмет своего прежнего обожания с целью хоть как-то компенсировать понесенные затраты. И если, к его счастью, рядом с ним оказался человек способный любить по-настоящему, черпающий для этого силы из источников Вечной Жизни, то этот человек сумеет утихомирить бурю, поднятую личностным устремлением к так называемому счастью, пролив остужающий и оживляющий бальзам Любви из своего умиротворённого сердца в возбуждённое страстью сердце партнёра. Если же подобная страстная «любовь» владела людьми, не имеющими в себе способности прежде давать чем обретать, и считавшими что нашли один в другом предмет своих мечтаний, то очень скоро, оказавшись в состоянии эмоционального и энергетического истощения, они начинают стремиться восстановить своё состояние друг за счёт друга. И проявляется это, чаще всего вначале в ревности, а затем, перерастая в раздражение, очень незаметно и быстро превращается в ненависть. И сам человек не понимает, как мог он любить такого, ни в чём не соответствующего его идеалам партнёра, обвиняя его в коварстве, обмане и лицемерии. На самом же деле каждый человек всегда сам является творцом своих обстоятельств. И ничто в этом мире не происходит просто так и без пользы. Тебе это хорошо известно, но я, всё же, повторю: «Никто тебе не друг, и никто тебе не враг, но всякий человек тебе великий Учитель». Именно об этом должны знать люди, для того, чтобы понять, что нет ничего вовне, что бы не отражало им их же самих. И потому так горько и обидно бывает одному или обоим любовникам, горько разочаровавшимся друг в друге, что это разочарование, прежде всего, в самом себе. А также в том, что стремясь познать, что же такое любовь, они ошибочно выбрали устремления личного удовольствия и удовлетворения своих собственных желаний, вместо того чтобы думать о другом, стараясь передать ему частицу того божественного огня, что несёт человек в своём сердце, того чем Единый поделился с каждым, создавая его, того что является истинной сутью бытия – Любовью!
star: Есть ещё один момент, который следует уяснить тебе с тем, чтобы просто донести его людям. Невозможно дать другому того, чем не владеешь сам. Именно потому было сказано: «Возлюби ближнего как себя самого». И именно потому неспособны многие любить ближних, что нет в них самих любви к себе. Сами же они считают совершенно наоборот, что себя они очень любят, и предпринимают всё для того, чтобы оградить себя любимых от всего того внешнего, что по их мнению, может быть вредно им. Только не понимают они, что не любовь это к себе, но самолюбие и гордыня, питающие эгоизм и питаемые им. Такой человек вовне будет нести себя важно и высокомерно. Всячески стараясь демонстрировать как он заботится о себе, он стремится создавать для себя всевозможные материальные преимущества перед другими. При этом он будет перегружать свой организм неумеренной едой и возлияниями, после которых день, а то и два, будет приходить в себя, теряя способность к активной деятельности из-за утомления тела и духа. Будет устраивать шумные празднества, чтобы показать, как он любит близких и друзей. Но только не будет в этих праздниках той простой радости жизни, которую дают свободные отношения между людьми любящими и открытыми, потому что каждый его участник будет стараться выглядеть лучше другого и при первейшей возможности демонстрировать своё превосходство над окружающими. Когда же человек истинно начинает любить себя? Только тогда, когда он честен с самим собой. Тогда ему становится проще понимать, где и как он своими действиями вредит самому же себе, допуская малую, на первый взгляд, но всё же ложь в отношении себя самого, давая себе обещание и не выполняя его из-за лени или мнимой занятости. И видя это, он осознаёт, что ему следует прекратить поступать таким образом. Когда, не достигнув результата к которому стремился, он вместо того, чтобы ругать себя почём зря, вспоминает что иногда не получить желаемое это и есть именно то, что нужно ему в этот момент, ведь скрыты от человека многие причинно-следственные связи, и именно в этом чаще всего и есть его жизненные уроки воплощения. Когда отказываясь от переживаний о прошлом и иллюзорных мечтаний о будущем, он действует в настоящем, причём действует радостно, стремясь отдавать больше чем получать, и, что парадоксально на первый взгляд, получая не только больше чем отдаёт, но и испытывая при этом удовольствие и удовлетворение от того, чем он занят и от жизни в целом. Ибо истинно – «Давая, мы обретаем». Когда он заботиться о своём теле, избавляя его от тяжелой пищи и неоправданного перенапряжения, вместо того тренируя его и поддерживая в состоянии максимальной работоспособности. Когда он находит мир в самом себе и освобождается от потребности доказывать что-либо себе и другим, зная что приятие всего в жизни таким, каково оно есть и является тем блаженным состоянием, в котором отсутствует осуждение, а следовательно и раздраженность тем, что не соответствует каким-то его убеждениям. И это не означает, что следует безоговорочно принимать всё или соглашаться действовать против того, что считаешь верным, это лишь способность давать другим возможность идти тем, только им одним нужным путём саморазвития и самопознания, который они сами выбирают для себя. И только тогда, когда открывая любовь к себе в себе самом человек начинает принимать себя таким каков он есть, и вместо стремления казаться лучше, наоборот честно и правдиво вскрывает все свои недостатки, только тогда он сам создаёт для себя возможность освободиться от всего того тяжкого груза, который несут на себе все те, кто лицемерно отрицает свои недостатки, пытаясь спрятать их за ложной добродетельностью и внешней любвеобильностью. Человек признающий свои недостатки и действующий, для того чтобы освободиться от них, начинает понимать, что каждый в его окружении, в ком он видит что-то плохое, является для него же самого зеркальным отражением его собственных недостатков. И всегда то, что раздражает в окружающих более всего, и есть именно то качество, которое в самом человеке направлено против него же. Зачастую оно скрыто под толстым покровом качеств прямо противоположных раздражителю. Так человек щедрый вовне, которого раздражает жадность в других, чаще всего жаден по отношению к себе. Отдавая последнее встречному, он как скупец может ограничивать себя в получении даже малых радостей от жизни, считая это зазорным, ведь в нужный момент у него может не оказаться того, что будет нужно другому. И такой человек внешне идёт благородным самопожертвенным путём, однако он обкрадывает себя. Ограничивая себя самого, он тем самым себя же лишает любви к себе, забывая, что Великая Вечная Жизнь изобильна, и каждый может иметь в ней всё, что ему нужно. Когда же человек открывает в себе способность любить себя, свою Великую Божественную сущность, он начинает истинно любить всё и вся во Вселенной, ибо осознаёт, что оно, так же как и он сам, есть различные формы проявления Единого, созданные Его Любовью в том, или ином виде. Тогда он входит в гармоничное слияние с Вечной Жизнью, где всё имеет смысл и значение. Тогда он познаёт истинный смысл и истинную суть Любви, как силы сотворившей и сотворящей всё в Мироздании. Многое ещё говорил мне Учитель и перед моим мысленным взором вставали и образы людей, с которыми я встречался и общался ранее, и ситуации, которым я был лишь сторонним наблюдателем. И в каждом из этих эпизодов я видел подтверждение тому, о чём говорил мне Иисус. Я перенёсся в наше с И. путешествие, в те времена, когда сам был ещё неустойчивым и слабым. Вспомнил Жанну на пароходе с больными детьми, и ту же Жанну, капризно требующую себе личного счастья и отправляющую от себя детей, о которых она ещё так недавно говорила, как о самом дорогом и любимом, что у неё есть. Вспомнил Анну, посвятившую себя исканию пути возле человека, которого, как она сама считала, любила безусловно, и почти разрушившую эту чистую и светлую связь только лишь личностным отношением к своим чувствам и людям, близким ей по крови. Как же должно быть сложно обрести в себе силы для того, чтобы в любой ситуации, даже самой страшной, по меркам людей-обывателей, видеть проявление Любви и непрестанной заботы Создателя о них же самих. Задавая вопросы Учителю, и получая на них чёткие и исчерпывающие ответы, я постепенно начинал понимать, как по-разному нужно подбирать слова, чтобы доносить информацию об одном и том же, людям различного уровня развития сознания и социального положения. Ведь если такому человеку как князь, достаточно было лишь одного намёка от И. и он, будучи не только высококультурным и образованным, но и стремящимся отыскать смысл своей жизни человеком, мгновенно всё уловил и принял, как путь простого и радостного действия для блага других. То до сознания Жанны, в тот момент её жизни, не дошли даже слова И. и Ананды. И она ещё относилась к той категории людей, которые не стремятся строить своё благополучие на несчастьях других, а лишь только желают того счастья, в котором исполняются их мирские желания и они имеют всё то, что принято считать в обществе жизнью в достатке и покое. А сколько людей, исповедуют изворотливость, ложь и насилие как единственно возможные способы утвердиться в жизни, полагая, что для достижения поставленной ими для себя цели годны все средства! И как им объяснить всё то, что мало понятно даже людям с более высокими моральными качествами? - Но ведь и в них есть хотя бы искорка той энергии, что зовётся Любовью, - получил я ответ на свой вопрос. - И потушить её нельзя, потому что невозможно избавиться от Божественного в себе, даже если к этому очень стремиться. Ведь каждый из нас является носителем Его опыта самопознания, а это означает, что милосердие Его к людям, идущим в сумерках затуманенного сознания безгранично. И всякому будет предоставлен шанс увидеть в себе этот огонёк Любви и раздуть из него сколь можно больший, в его индивидуальных обстоятельствах, костер. Но только сам человек может решать, что ему делать и как. Бывают случаи, когда в своих пороках он доводит себя до того состояния, в котором его пребывание в условиях жизни Земли невозможно. Свидетелем подобному ты был в Общине Раданды, когда решался вопрос дальнейшей вековой жизни брата Дартана и тех, кого он увлёк за собой. Но и тогда, как ты помнишь, до последнего момента каждому из них Милосердием Вечной Жизни предоставлялся шанс спасения, но основополагающим всё равно оставался их собственный выбор. Наши Великие Братья, исключив суждение, смогли принять их такими, какими они были, и своей любовью проявили в их сердцах те мельчайшие искры божественного огня, что сохранились там. Именно к этим искоркам и обращайся своим словом. И если в тебе самом громко звучит Любовь Безусловная, если единственным твоим устремлением является помощь людям, то даже очень низко павший человек услышит тебя сердцем, и твоя любовь, минуя его разум, пробудит в нём то лучшее, что всегда имеется в каждом человеке – его частицу Бога, его энергию Любви. Учитель поднялся с кресла, и я последовал его примеру. Взяв под руку, он провел меня в комнату по другую сторону алтаря. Ощущение лёгкости, которое появилось после нашего с ним путешествия, сохранялось, и мне даже показалось, что во мне самом произошли какие-то изменения, потому что кроме почти невесомости своего тела, я начал иначе чувствовать своё сердце. Как когда-то мне казалось что моё сердце расширяется, впуская в себя Флорентийца, И., сэра Уоми, Ананду, капитана и других людей, с которыми меня сводила жизнь в тот период, так сейчас мне стало казаться, что оно расширилось настолько, что в нём найдётся место каждому встречному, независимо от того насколько близок или далёк мне этот человек. Войдя за Иисусом в комнату, я понял, что мы оказались в библиотеке. Вдоль всех стен, кроме части одной из них, были установлены высоченные, под самый потолок, полки, сплошь уставленные книгами. Вся мебель, похоже, была сделана из резного красного дерева, и казалась очень древней и величественной. - Теперь, тебе предстоит познакомиться с различными способами донесения информации до людей, разного уровня духовного развития, вероисповедания и социального положения. Для тебя подготовлена книга, в которой ты найдёшь все необходимые тебе знания. Когда наступить нужный момент я приду за тобой. С этими словами Иисус подвел меня к большому, искусной работы столу, установленному возле свободной части стены, и усадил в такое же по возрасту, качеству материала и художественности кресло. На столе лежал большой, древний фолиант. Мудростью и великим знанием веяло от него. Он был в кожаном переплёте, отороченном золотом и инкрустированном бриллиантами и рубинами. Учитель оставил меня, а я взял лежавшую на столе книгу и сел в кресло. Она как будто сама открылась в моих руках на нужной странице, и я стал читать. «Жил в давние времена очень богатый купец. И всегда в его доме было место бедному и голодному. Но никогда не пригревал он тех, кто был беден и голоден только от того, что не хотел работать. Таких, накормив и обогрев, он отправлял из своего дома, ибо считал, что лишь в труде может быть счастлив человек. И не важно, каков этот труд, важно то, что человек этим трудом стремиться сделать что-либо полезное для других. Было у него три сына. И как любому отцу, ему хотелось, чтобы дело его продолжалось в его детях. Как только старшему сыну исполнилось четырнадцать лет, отец стал привлекать его к ведению дел и обучать всем правилам и тонкостям торговой науки. Послушный мальчик делал всё, что говорил ему отец, однако не чувствовал радости от того, чем ему приходилось заниматься. Шли годы и средний брат подрос до того возраста, когда отец приставил его к ремеслу, которое сможет обеспечить ему и его семье достаток и процветание. Скорняцким делом занял он среднего сына. Но со временем увидел он, что не столь спрытен был мальчик в делах раскроя и пошива, как умел правильно оценить качество меха и ловко договориться с продавцами и покупателями о выгодной цене на товар. Вот и младший сын подрастать стал. И начал думать отец, к чему же его направить, каким делом увлечь. Ведь всё время что-то внутри не давало ему покоя. Видел он, глядя на старшего и среднего сыновей, что не по душе каждому из них то, чем занимаются они, не любят они своего дела и потому несчастливы в труде. И лишь сыновняя почтительность к нему, заставляет их выполнять ту работу, к которой приставил он их. В глубоком уважении к старшим воспитывались дети в семье купца, и сам он чтил заветы своих предков, считая, что мудрость их является залогом благополучия и процветания всего их народа. Потому и поступал так, как велели ему обычаи рода. Понимал он, что каждому следует заниматься тем делом, к которому его сословие предрасположено. И знал, что старейшины всегда говорили, что ежели каждый будет заниматься чем захочет, то порядка не будет. И не сможет рыбак землю обработать как пахарь, а пахарь продать товар так же, как купец, а купец не сможет инструмент сделать как кузнец. И всякому человеку по его рождению следует родовым делом заниматься, ибо недаром он в этот род пришёл, но предназначено ему род этот продлевать, пополняя его своим опытом. Много размышлял об этом купец, так как имел ум пытливый и склонен был сам всё новое и полезное привечать и в деле использовать. Потому и дела его шли хорошо, и дом был полной чашей. Но не давало ему покоя то, что не видел он в сыновьях своих тех же устремлений, коими был полон сам. И рассчитывал младшего сына к делу приставить так, чтобы хоть он занимался им радостно. Знал он, что младший сын его ещё с детства с камнями и простыми, и драгоценными мог так обходиться, что все кто видел его работы, будь то скульптурки или иные безделушки из камня вырезанные, только и восторгались, да ахали, мол: «Как же это такую красоту сделать-то, возможно?». Но не хотел он его принуждать к этому делу, чтобы не получилось так же, как со средним и старшим сыновьями. Поэтому после долгих раздумий решил всё же купец, прежде чем своё отцовское слово сказать, спросить у младшего сына, чем бы ему по его интересам, хотелось бы заниматься. Радостно улыбнувшись, на вопрос отца ответил юноша так: - Тот труд, что укажешь ты мне, будет трудом моей жизни. Но раз уж ты сам спросил, что любо мне и чему хотел бы я отдавать все свои силы и жизнь на это положить, так это создание такой красоты, которая радовала бы людей, давая им возможность видеть светлые стороны окружающего мира. Ты знаешь, что с раннего детства, гуляя с пастухами по лугам и плавая с рыбаками по рекам и озёрам, я всегда любовался природой и считаю, что высшее блаженство человека жить в гармонии и единении с ней. Красота, которую она дарит нам в многообразии красок цветов и величественности гор, всегда заставляла меня думать и о человеке, как её неотъемлемой части. А это значит, что и человек прекрасен так же, как весь мир окружающий нас. Я смотрю на своих старших братьев и вижу, что они честно трудятся на том поприще, что ты выбрал для них, но ни один из них не счастлив от того дела, которым занимается. С малого детства, как возьму я в руки глину, так и слеплю фигурку или иную вещицу. А как камень в руки возьму, так сразу и чувствую, что из него сделать можно. От того-то и получается у меня найти в камне то, что другим в нём не видно, что чувство во мне какое-то есть, которое объяснить я не в силах. Как будто не глазами я вижу, что из него выйти может, но каким-то иным способом образ мне представляется, который в себе этот камень несёт. Я понимаю отец, что чудно́ как-то всё это звучит, но иначе тебе объяснить этого я не могу. Единственное что могу сказать, если бы я мог обработкой камней заниматься и людям, скрытую в них красоту проявлять, так не было бы для меня большего счастья, чем всю жизнь этому посвятить. Дал отец своё согласие младшему сыну и отправил его учиться тому делу, что выбрал он по зову сердца, как труд своей жизни. И легче как-то ему сразу стало, хотя всё же не знал он, как поступить со старшими сыновьями, которые не первый год уже делом своим занимались, и менять что-либо им в жизни, вроде, как бы и не с руки было. Однажды идя по базару и будучи в великолепном расположении духа от очень удачно совершённых только что сделок, купец увидел человека, мерно двигавшегося ему навстречу. Что-то в облике незнакомца не просто заинтересовало его, но как магнитом приковало к себе его внимание. Человек был достаточно молод, значительно выше среднего роста, его длинные вьющиеся тёмные волосы аккуратно ложились на плечи. Одежда его была проста, но чиста и очень гармонировала со всем его обликом. Большие искрящиеся глаза и улыбка, игравшая на лице, были столь лучезарны, что создавалось впечатление, будто само солнце светило всем, к кому он обращал свой взор. Не в силах удержаться, купец двинулся к нему. - Прошу простить меня, уважаемый, - сказал он, приблизившись к незнакомцу, - я не могу объяснить почему, но мне хочется познакомиться с тобой и если моё предложение звучит не слишком дерзко, прошу тебя разделить со мной обеденную трапезу. Тут неподалёку есть замечательная таверна, с хозяином которой я дружен уже много лет. Там мы найдём хорошую пищу и спокойное место, где сможем поговорить. - Жизнь научила меня, - ответил, улыбнувшись, незнакомец, - что нет в ней случайностей вообще и случайных встреч в частности. Я действительно голоден и с благодарностью принимаю твоё великодушное предложение. Готов следовать за тобой не медля. Не чуя под собой ног от радости, но будучи человеком воспитанным, купец не спеша направился в сторону трактира, не докучая своему спутнику разговором. С детства он помнил правило, которому учил его отец: «Вначале гостя обогрей, накорми, дай отдохнуть, а уж только потом задавай вопросы, особенно если в тех вопросах твой интерес первее, чем интерес гостя». Как и говорил купец, в трактире они нашли спокойное место и вкусную еду. Насытившись и ожидая напитков и сладостей, купец первым начал разговор: - Ты много моложе меня, но, тем не менее, почему-то мне кажется, что, несмотря на молодость, именно от тебя получу я ответы на вопросы, волнующие меня уже много дней. Озабочен я судьбой моих сыновей, которым я своею волею определил жизненный путь. И хотя я поступил так же, как поступали мои отец, дед и прадед, я не могу найти покоя, потому как знаю, что мои старший и средний сыновья, хотя и живут в том труде, что указал я им, но нет в их жизни того, что увидел я в жизни моего младшего сына, которому дал возможность самому выбрать свой путь, отступив от вековых традиций нашего рода. Нет у них счастья и радостного удовлетворения от труда, а значит, нет ни желания развивать своё дело, ни любви к нему. Некоторое время назад мне приснился сон, в котором я увидел человека, шедшего ко мне навстречу в ореоле солнечных лучей. Он сказал, что скоро случится встреча, в которой найду я ответы на свои вопросы. Когда же я увидел тебя, мне почудился тот самый солнечный ореол, что видел я во сне, и непреодолимая сила потянула меня к тебе. Прости мне мой сбивчивый рассказ, но волнение моё столь велико, что иначе я и сказать не могу. - Волнение твоё, добрый человек, очень скоро уляжется, и то, что ты ощутил, завидев меня, лишь подтверждает истинность того, что нет встреч случайных, и всё в этой жизни имеет смысл. Встреча наша стала возможной благодаря тому, что нашёл ты в себе силы понять и признать, что не любовь к сыновьям, но привязанности к закрепощающим традициям прошлого лежали в основе твоих решений и действий, когда ты выбирал для них труд их жизни. Уверенность в том, что только имея возможность достойно обеспечить материальную сторону жизни, человек может быть счастлив, а всё остальное имеет очень малое значение, есть самым большим заблуждением. Но то, что своему младшему сыну ты предоставил возможность выбрать тот путь, который он ощутил сердцем, позволило тебе раскрыть в себе новое понимание роли отца для своих сыновей и детей вообще. Не указующим перстом следует направлять детей к тому или иному делу, либо приятию взглядов и суждений, но личным примером действия. Как только появляется двойственность, когда одному нужно следовать принципам и традициям, а другому можно их нарушать, тут же пропадает вера в то, о чём говориться и к чему призываются люди. Ибо только соблюдение самим человеком всего того, о чём он говорит другим и действия, подтверждающие его последовательность и приверженность этим принципам в простом дне жизни, являются лучшим и единственно убедительным аргументом в пользу того, чтобы люди и сами стали применять это в жизни собственной. Сейчас, несмотря на то, что в вашей семье всегда царил мир и согласие, у старших твоих сыновей есть повод задуматься о несправедливости, допущенной тобою по отношению к ним. Ведь им ты не дал той свободы, которую предоставил младшему сыну. И не столько на него у них может расти скрытая обида, сколько на тебя, заставившего их заниматься нелюбимым делом. Я понимаю, что движим ты был тем, что считал любовью к своим детям. Ты стремился обеспечить их безбедное будущее. Но ты не учёл, что человек приходит на Землю не столько для того, чтобы оставить на ней свой след чем-то материальным, сколько для того, чтобы проявляя через творчество свою истинную суть вовне, делать окружающий мир лучше, чище и светлее. Ведь тот, кто познаёт истинную красоту жизни, раскрывая всё то лучшее, что он несёт в себе, никогда не станет делать что-либо такое, от чего бы кому-то или чему-то становилось хуже. Развитие и созидание – вот те цели, что стоят перед человеком в его воплощении. И задача родителей, которым каждый ребёнок даётся лишь на временное воспитание, в тот малый период Вечной Жизни, когда он сам ещё не может позаботиться о себе, в том только и состоит, чтобы вырастить его в честности, привычке к труду и любви. А истинная Любовь к кому-либо или к чему-либо - это способность воспринимать объект любви таким, каков он есть, будучи свободным от личной заинтересованности в тех или иных его качествах, и каких-либо результатах вообще. Так что, родителям не только не дóлжно стремиться видеть в ребёнке способ реализовать в жизни то, чего им самим в своё время сделать не удалось, но и рассчитывать на получение от детей чего-либо взаимообразно тому, что они, якобы, вложили в них, кормя их, обувая и одевая, и иными способами заботясь о них. Если родители верно воспитывали своих детей, то всё это будет в их жизни само собою. Ведь если им удалось показать своим детям, что есть действенная любовь, то дети, следуя их примеру, вплетут её в свой простой день как непременный атрибут творческой деятельности. И тогда у них всегда будет готов радостный привет внимания и заботы всем, с кем сведёт их жизнь. - Понял я всё, что сказал ты, - задумчиво проговорил купец, - действительно, всё, что я делал для своих старших сыновей, скорее было продиктовано не любовью и заботой о них, но в большей степени страхом нарушить традиции предков, страхом за их материальное благополучие и переживаниями об их способностях обеспечить свои семьи и вырастить своих детей в достатке и покое, а также эгоистическим желанием иметь в их лице достаточно прочную опору себе на старости лет. И этими своими страхами и личностными устремлениями я помешал им проявить в себе то, что принесло бы им истинное счастье – возможность заниматься любимым делом. Делом, в котором они бы нашли способы проявить всё то лучшее, что есть в них. Мечтая об их будущих достижениях на том поприще, что определил для них, я действительно больше думал о себе, о том как буду гордиться ими и как они сделают то, чего сам я сделать не смог. Могу ли я исправить то, что сделал, или уже загублены в них трудом безрадостным устремления к творческой самореализации? - Всё что сделано человеком, им же может быть и исправлено. Если преодолеешь ошибочное понимание роли отца в семье, как непреложного авторитета, возразить которому не может никто в доме, и просто, с любовью расскажешь сыновьям о том, что понял сейчас, найдёте вы вместе тот выход из сложившейся ситуации, который будет приемлем и оптимален для всех вас. Ведь не только на тебе лежит ответственность за существующее положение вещей, но и они не нашли в себе тогда мужества и такта, для того чтобы выразить тебе свои пожелания и найти в тебе поддержку своих чаяний и мечтаний. Откройте друг другу свои сердца, и Любовь, что горит в них, станет вам лучшим советчиком и помощником. Закончив беседу чаепитием, встали купец и его гость из-за стола, и вышли на улицу, где бурлила жизнь. Купцу казалось, что в этой суете и сутолоке никто и не задумывается о том, о чём только что говорил он со своим собеседником. И подумал купец о том, что очень многие люди даже не представляют себе важность всего того, что узнал он только что. - Всякий может понять и принять только то, что созвучно его внутреннему звучанию. – услышал он ответ на свой не заданный вопрос. - Не пытайся объяснять и показывать там, где тебя не могут увидеть и услышать. Просто делай так, как знаешь правильно. И тогда со временем, те кто не имел желания или не имел возможности понять тебя, сами придут и спросят, почему у тебя получается жить легко и просто, а у них нет, что такого ты делаешь, чего они не знают. Вот тогда только расскажи и покажи всё что знаешь, но не стремись увлечь их своим опытом, ведь у каждого свой индивидуальный путь развития и совершенствования. И лишь тот сможет воспользоваться всем, чем поделишься ты, кто опыт твой творчески применит к своим собственным обстоятельствам. Тот же, кто будет примитивно копировать его, успеха не добьётся, и может даже критиковать тебя и рассказывать, что всё сказанное тобой ложно. Знай, что такой человек просто не пришёл ещё к пониманию тех вещей, о которых говорили мы. Рано получил он эти знания, и здесь, возможно, малое данное вовремя, будет полезнее большого принесенного не ко времени. Поэтому всегда внимательно и ответственно подходи к тому, чтобы давать знания людям. И прежде чем делать это, старайся так войти в положение человека, чтобы самому понять и принять его сердцем, а затем с Любовью действуй, и тогда всегда твоё действие будет успешным. Ведь только любя, истинно побеждают! Расставшись с молодым мудрецом, купец направился домой. За несколько дней всё обдумав и взвесив, призвал он к себе всех своих сыновей. Когда собрались они вместе, поведал отец им то, о чем говорил с незнакомцем, признался во всём честно и спросил чем может он сейчас содействовать в том, чтобы каждый из них, сам сделав выбор в пользу дела, которое ему любо, совершил в своей жизни перемены таким образом, чтобы и прежние их начинания продолжали развиваться и они сами начали новый этап своей трудовой деятельности. Тот этап, на котором выбранный ими путь станет радостным проявлением их творческого начала. С благодарностью приняли сказанное отцом сыновья, и больше всех радовался младший сын, который хоть и занимался тем делом что выбрал сам, но тяготился всё же положением братьев, лишенных того счастья, которым наделил его отец. Я читал и читал, и перед моими глазами развивались события, подтверждающие то, что человек творческий и раскрепощённый от ложных обязательств всегда имеет возможность не только влиять на свою жизнь и развитие событий в ней, но является единственным творцом её. На страницах книги события разворачивались таким образом, что в результате старший и средний братья не только нашли дело своей жизни, но и смогли так вплести его в общий с отцом труд, что многократно расширили и его дело, и своё собственное. Но что было очень странным, так это то, что в процессе чтения, я как будто был не в кресле за столом, но переносился туда, в то время и место, где происходили описываемые события. Я был рядом с купцом, когда он вызвал на разговор своих сыновей. Я был рядом с каждым из сыновей, когда они решались полностью изменить свою жизнь. Всеми своими силами я стремился помочь и купцу, и его сыновьям. Открыв сердце, я лил им как мог Любовь, и в кокой-то момент сам вдруг ощутил ту Любовь, понимание которой пришло ко мне именно в тот момент, когда совершенно забыв о себе, я стремился помочь этим людям найти взаимопонимание, найти друг другу прощение и обрести свободу, ту свободу, что имеет человек, лишившийся личной заинтересованности и стремящийся давать, просто давать, ничего не желая для себя взамен. Я углубился в книгу настолько, что оторвался лишь тогда, когда перед моими глазами оказался лист чистой бумаги. Поняв, что здесь для меня больше нет информации, я закрыл безценный источник мудрости. Он дал мне совершенно новое понимание того, что есть Любовь человека в простом его обиходе, и что есть Любовь в самом человеке, и как можно раскрывать её другим, раскрывая в себе самом. Подняв голову, я увидел стоявшего рядом со мной Учителя Иисуса. Его улыбка дала мне понять, что он прекрасно знает и понимает всё происходящее со мной. Жестом он пригласил меня следовать за ним. Остановившись возле красной чаши, он повернул меня к себе лицом, положил руки мне на плечи и поцеловал в лоб. От этого поцелуя я как будто опять на мгновение улетел из своего тела туда, где мы были вместе с ним совсем недавно. И там в этом светлом эфирном пространстве я увидел счастливых Наира и Али Махмеда, а также получил привет от всех своих Великих друзей и покровителей, что придало мне ещё больше сил и желания быть их достойным сотрудником. Иисус обошёл чашу, встал на то место, где я увидел его в первый раз и простился со мной лёгким взмахом руки. Полог опустился, и я понял, что моё обучение здесь окончено. Поблагодарив всех, кто своими добротой, любовью и сотрудничеством со мной сделал возможным моё пребывание здесь, я направился к двери.
star: За ней меня встретил улыбавшийся Лайярим. - Рад видеть тебя в таком радостном состоянии и таким сияющим, - приветствовал он меня, протягивая руку. – Имеешь ли ты какую-либо потребность или возможно желаешь чего-либо? - К сожалению, я не получил чёткого указания относительно дальнейших своих действий и если это всё, что мне следует знать для участия в том процессе, о котором нам было сказано, то я готов действовать прямо сейчас, - ответил я, чувствуя себя полным сил и энергии. - Нам было указано, как подготовить вас. Ты прошёл первый этап и получил знания об одной части того, с чем вам предстоит работать. Сейчас тебе следует подкрепить свои силы, ведь за время прошедшее по меркам Земли, ты не отдыхал неделю. И потому предлагаю тебе пройти в свои комнаты, где тебя ждут друзья, пища и отдых. - Я уже сталкивался раньше с такими временными феноменами, - вспомнив пребывание у Владык Мощи и ничуть не удивившись, ответил я. - Несмотря на то, что я сейчас чувствую себя бодрым и энергичным, опыт подсказывает мне, что следует послушаться тебя. Я готов следовать твоему совету. Пока мы шли с Лайяримом, он поведал, что за это время Наиру стало лучше. И хотя в сознание он ещё не приходил, все, кто занимается его лечением, считают, что всё идёт так, как должно быть. Когда, попрощавшись с Лайяримом, я вошёл в свою комнату, меня встретил радостно улыбавшийся Ясса. - Ну и ненасытный же ты Лёвушка, - шутя, выговаривал мне он. – Али вот уже день как вернулся, а тебя всё нет и нет. - Ох, Ясса, мне даже трудно передать тебе, в каком блаженном месте я был, и уж как там можно было уследить за временем, если его там вовсе не ощущаешь. Но там, где я находился, мне было указано практиковаться в мысленном общении, так что, если тебя это не затруднит, давай продолжим развивать этот навык. Естественно, мой добрый Ясса ответил согласием. А ванна, подготовленная им, была просто чудесной. Добавив в неё какие-то ароматные масла и травы, он не только подготовил меня к своему замечательному массажу, но и заставил в очередной раз почувствовать как прекрасна жизнь во всём многообразии её проявлений. Когда очищенный и освежённый я вошёл в столовую, там уже был накрыт лёгкий ужин, состоявший из фруктового салата и напитков. Особой потребности в еде я не испытывал, но, тем не менее, съел всё с удовольствием, потому что пища была во-первых, очень лёгкой, а во-вторых, так вкусно приготовлена, что несмотря на то, что последнее время я очень мало внимания уделял вкусовым качествам того что ел, от комплиментов повару, готовившему её, мне удержаться не удалось. - Сейчас Лёвушка ложись спать, а завтра утром проведаешь наших спутников, кое-кто из которых ждёт встречи с тобой с нетерпением, - мысленно сообщил мне Ясса, провожая меня в спальню. Как это часто бывало со мной и раньше, не имея особого желания спать вообще, только коснувшись подушки, я погрузился в глубокий сон. И если обычно мне казалось, что прошло лишь мгновение, а уже следует вставать, то в этот раз сон мой был настолько явным, что мне чудилось, будто всё происходит на самом деле. Мне снилось, что я нахожусь где-то далеко. Я был рядом с Николаем, и мы с ним действовали по указаниям Венецианца. Шёл сильный ливень и дул ураганный ветер. Мы помогали каким-то людям с очень красной, по моим понятиям, кожей, спасая их от потопа. Я действовал вместе с братом, помогая ему управлять большим плотом, который несло бурным потоком с огромной скоростью. Люди, сидевшие на нашем плоту были значительно меньше меня ростом, имели густые чёрные волосы и, несмотря на весь ужас разбушевавшейся стихии, сидели молча. Даже дети, которых держали на руках матери, несмотря на страх, читавшийся в их глазах, вели себя тихо, не поддаваясь панике. Благодаря своей недюжинной силе, мне удавалось хорошо помогать Николаю управляться с плотом. Не знаю, как долго длилось это стремительное плавание на большом, но непрочном плоту по ревущей и безудержно несущейся воде, но в какой-то момент я почувствовал, как на мои руки легли руки И., и каким-то образом я знал, что на руках Николая лежат руки Али-Мории, и только благодаря этой помощи нам удалось удержать рули и направить плот в тихую заводь. Следом за нашим, в эту же заводь вошёл плот, которым управлял сам Венецианец. Причалившие к берегу плоты были в плачевном состоянии. Как можно более быстро все мужчины начали освобождать их от того небольшого количества утвари, что удалось спасти от стихии этим людям. Под руководством Венецианца мы достаточно скоро развернули несколько очень высоких палаток странного вида, куда поместили женщин, детей и раненых мужчин. Когда все основные работы были закончены Николай и Венецианец, улыбаясь помахали мне руками, а я, как будто мгновенно перенёсся в свою комнату в городе кайяйшенов. Я проснулся. Небо за окном светлело. Я понял, что совсем скоро взойдёт солнце. Приведя себя в порядок, я оделся и тихо вышел их комнаты, стараясь не беспокоить Яссу. Вскоре я оказался на площади и, выбрав одну из дорог, побрёл по ней, обдумывая свой сон. Такое было со мной уже не первый раз, и я понимал, что виденное мною во сне, не просто плод моей фантазии, а события, участником которых я был во сне, вероятнее всего происходили в действительности. Нет, беспокойства за брата и Венецианца у меня не было, но, всё таки, мне, хотелось знать, что и у них, и у тех людей, которые были на плотах всё в порядке. Я настолько сконцентрировался на виденных мною событиях, что услышал голос Венецианца и увидел в отдалении его самого, всего в белом, светящегося величием и мощью. - Ты же знаешь, что великая и мудрая Жизнь никогда не посылает человеку испытаний просто так. Все события, происходящие с ним, нужны, прежде всего, ему самому, и он сам является творцом тех обстоятельств, в которых оказывается. Ты должен помнить, что в любых обстоятельствах, даже самых тяжелых, только сам человек совершает свой выбор. И именно этот выбор и определяет, в каком направлении будут разворачиваться события. В каждой ситуации заложено много возможных вариантов развития событий, но обязательно есть и такой, при проявлении которого все её участники достигнут наиболее благоприятного для них результата. Однако, определяющим здесь является именно свободный выбор человека. Если он находит в себе силы, забыв о своих личностных устремлениях, найти то важное и нужное для него, чему учит его эта ситуация. Если он более готов отдавать, чем стяжать и на практике применяет знание того, что нет событий случайных, проявленных жизнью как неотвратимая данность судьбы. Тогда он проходит этот жизненный урок, вынося из него позитивный опыт развития своей личности. А когда урок Жизни пройден, он никогда больше не проявится на жизненном пути человека. Если же выбор был совершён неверно, то человек ещё и ещё будет оказываться в подобных по своей сути, но различных по внешнему проявлению ситуациях, дающих ему возможность, всё-таки найти тот вариант ответа на вопросы, встающие перед ним, который приведёт его к единственно верному решению. К тому выбору, при котором человек вместо обид и раздражения будет находить в себе прощение и примирённость, вместо поиска личной выгоды, будет стараться быть полезным другим, вместо стремления к материальным благам одной Земли, будет искать путей развития своего духа. И тогда в каждом событии своей жизни, он научится видеть инструмент саморазвития и самосовершенствования. А затем, научившись пользоваться этим инструментом, он вольётся в ряды тех тружеников Света, которые осознали и приняли себя как единицу вечной Жизни, и влились в поток развития всей вселенной и всего мироздания, став действенным проявлением принципа развития - через познание многообразия частей к познанию целого. Когда образ моего дорогого друга исчез, я увидел, что дорога привела меня в чудесный парк, который так гармонично сочетался с буйными дикими джунглями, что поначалу у меня создалось впечатление, будто рука человека здесь ничего не сделала. Однако, обратив внимание на некоторые нюансы, я понял, что люди привнесли в это место своё творчество, но с таким тактом и такой любовью к природе, что это не бросалось в глаза, и было заметно, только при внимательном рассмотрении. Дорожка, на которую я перешёл с довольно широкой дороги, сначала показалась мне естественно образовавшейся. Но взглянув под ноги, я понял, что иду не просто по покрывавшей её мелкой гальке, которая могла быть отшлифована когда-то протекавшей здесь речушкой, но что она была очень искусно выложена ею. Причём сочетание различных цветовых оттенков камушков от чёрного, к тёмно-серым, светло-серым и до белого, привело к образованию замечательного орнамента, который читался лишь при концентрации на нём сосредоточенного внимания. Занявшись его изучением, я сумел разглядеть надпись на языке пали: «Идущий по пути, всегда приходит к его окончанию. И там он находит путь новый, если пройденный им путь стал для него путём откровения». Мне показалось странным то, что подобная надпись выложена на обычной лесной дорожке. Однако закрепившийся навык ничему не удивляться и стараться принимать всё таким, каково оно есть в данный момент, заставил меня просто продолжать движение вперёд, ибо я знал - случайностей не существует и если человек оказался где-либо, то ему однозначно это для чего-то нужно. Очень скоро дорожка, по которой я шёл, сузилась и превратилась в тропинку. Причём она так петляла в зарослях кустарников и низкорослых деревьев, что ни вперёд, ни назад, более чем на пять-шесть шагов, её не было видно. Я попробовал воспользоваться своим расширенным зрением, но к своему удивлению отметил, что почему-то у меня не получается сориентироваться в окружающем пространстве. Я даже остановился от неожиданности, ведь за время путешествия я регулярно развивал и тренировал свои новые навыки и чем дальше, тем проще мне было пользоваться ими, сводя к минимуму напряжение, которое сопутствовало этому поначалу. Но как только я прекратил движение, мне тут же вспомнилось, как в Общине Али я тоже не мог видеть проходов от одной её части к другой, и только постепенно, по мере укрепления моего духа и развития сознания, мне начало открываться то, что было сокрыто вначале. Это воспоминание заставило меня улыбнуться и продолжить свой путь. Идя всё дальше и дальше, я наблюдал вокруг себя густые заросли каких-то местных растений с очень гибкими и длинными ветвями и замысловатой формы листьями. Наконец я вышел на открытое пространство, поразившее меня своим видом. Зелень травы и листвы обрывалась очень резко. С противоположной стороны, возникшей передо мной площадки, возвышалась скала с входом в пещеру. Сама площадка была овальной формы, выложена гладким камнем, через который не пробивалась ни одна травинка. На ней располагались каменные ложа, расставленные в каком-то особом порядке. Их было не менее двух десятков, и они отличались не только внешними формами и размерами, но и материалом, из которого были высечены. Одни были из белого мрамора, другие из серого гранита, третьи из пористого камня с жёлто-оранжевым оттенком, четвёртые как будто из изумруда, пятые из камня очень похожего на сапфир. Были и такие, названия камней, из которых они сделаны я не смог определить даже предположительно. Меня поразило то, что каждое ложе выглядело монолитно и завершённо, как будто было вырезано из цельного камня. Располагались они таким образом, что лежащий в самом большом ложе мог видеть каждого лежащего в остальных ложах, а из них можно видеть того, кто лежит в главном. Единственное что я понял в тот момент однозначно, так это то, что попал в священное место, куда просто так забрести невозможно. Чувство тепла и блаженное умиротворение наполнили меня. Какое-то время я просто стоял на месте, оглядываясь по сторонам и рассматривая открывшуюся мне чудесную картину. Наконец, я сделал шаг вперёд и ступил на каменную площадку. - Я ждал тебя, друг мой, - услышал я голос Айяйнора, ступившего на площадку с противоположной стороны одновременно со мной. – Как ты и сам понял, место это священно и прийти сюда может только тот, кто отыскал в себе часть Единого и открыл Вечность для себя как путь, путь великий и многообразный, но всегда уместный и нужный не только одному ему, в его личных обстоятельствах, но, и ни на миг не останавливающейся Жизни всего сущего. Здесь ты сможешь увидеть те обстоятельства своего прошлого в веках, которые ещё лежат грузом на твоих плечах. Поняв целесообразность всего происходящего, приняв себя и всех тех, с кем тебя сводила жизнь такими, какими вы были тогда, простив их и себя, ты сможешь освободить их и освободиться сам, от невидимой глазами физическими, но очень нагружающей Дух, тяжести обид, ревности, злобы и прочих эмоций, энергетика которых тормозит ваше развитие, несмотря на то, что события, вызвавшие их остались в далёком прошлом. И такая возможность возникает только тогда, когда человек готов действовать, овладев навыками несуждения и приятия. Нет в Мироздании прошлого, настоящего и будущего как таковых, отдельно стоящих во времени. Всё связано между собой действием Закона «Причины и следствия». Тебе известно, что человек живёт много и много раз, проходя или не проходя те или иные уроки жизни. И каждый раз, перед тем как идти в воплощение он сам и те труженики Света в Вечности, в чьи задачи это входит, определяют его возможности для развития в этом воплощении. Все его встречи, все его обстоятельства всегда обусловлены опытом его прошлых уроков и возможностями двигаться вперёд по пути совершенствования и развития. И те уроки, что не были им пройдены ранее, но могут быть пройдены теперь, планируются фактически им же самим для себя. И в каждой ситуации он может либо пройти, либо не пройти их, в зависимости от того, насколько он сможет услышать в обстоятельствах простого дня голос своего Духа, который всегда готов подсказать правильное решение задачи, если человек смог приглушить в себе голос своего Эго, если он раскрыл в себе способность видеть во внешней жизни не агрессивную и вредоносную среду, но лишь им же самим когда-то созданные обстоятельства, с которыми он всегда имеет возможность справится и найти благоприятный выход в ситуации любой сложности. Бывает, что человек живёт разнузданно и поступает в отношении других безобразно. И кажется, что такому человеку не место среди людей, и они удивляются как ещё земля носит такого негодяя. Но он живёт долго и имеет все внешние атрибуты благополучной жизни. Достоин ли такой человек всяческого осуждения и порицания. По меркам жизни одной Земли да, но по меркам Жизни Вечной нет, ведь своими действиями он сам набирает на себя огромную тяжесть, которая ляжет на его плечи на века его воплощений. Зачем же он поступает так? Он поступает так неосознанно в воплощении, но осознанно в плане Вечной Жизни только для того, чтобы предоставить возможность всем тем, кого он обманывает и унижает совершить выбор – обижаться им, негодуя и проклиная его, добавляя тем самым новый груз в свой заплечный мешок, с которым они идут по этапам своих воплощений, или найти в себе ему оправдание и простить, освободившись таким способом от груза, который они сами, когда-то, точно так же взвалили на себя. Бывает и так, что человек ведёт праведный образ жизни, всем стремиться нести добро и благо, но в личной жизни его всё время преследуют трудности и неудачи, заставляющие его двигаться вперёд по жизни с огромным напряжением сил. И если он раскрыл в себе те аспекты Единого, которые пробуждают в человеке способность любить не временные формы, но вечную их составляющую, то этот человек знает, что каждое новое обстоятельство является результатом его же собственных действий в прошлом и настоящем, и теперь у него есть возможность изменить всё то, что лежит в основе этих событий так, чтобы более в его воплощениях они не проявились никогда, и он находит в себе оправдание всем тем, кто якобы виновен в возникновении такой ситуации и любовью своей усмиряет страсти и вносит мир и покой в бушующую вокруг него жизнь. И происходит это потому, что сам человек перестал считать себя жертвой обстоятельств, на которые он никак влиять не может, но приняв на себя ответственность за все происходящее с ним, стал хозяином своей жизни, в которой он может всегда сотворить все обстоятельства наиболее уместные для дальнейшего роста и совершенствования его Духа. Найдя дорогу сюда, ты подтвердил, что готов понять и принять принцип Вечного «Сейчас». Этот принцип очень просто описать примером – если ты откроешь книгу таким образом, что все страницы кроме первой и последней будут собраны вместе, то в один и тот же момент ты будешь видеть и первую и последнюю её страницы, и если захочешь, сможешь прочесть то, что написано на последней странице раньше того, что написано на первой. В любой момент ты можешь открыть любую страницу и прочитать то, что написано на ней. Если представить череду вековых воплощений человека наподобие такой вот книги, то становиться понятно, что в любое время можно узнать что происходило в тот или иной момент любой из его жизней. И тогда можно вносить изменения в эти записи, тем самым убирая или привнося в них иную наполненность. Именно поэтому такие возможности открываются только тем, кто очистил свой Дух настолько, что соблазны Земли уже не найдут в нём отклика. И он воспользуется своими возможностями только в том случае, если его действия полностью согласуются с законами Мироздания, и на то будет дано согласие и одобрение его братьев по духу, идущих в своём развитии и совершенствовании по более высоким ступеням познания, откуда видно то, что может быть сокрыто, до времени, от него самого. Сейчас тебе предоставляется возможность увидеть те твои воплощения, в которых тобою были совершены действия, ограничивающие твои возможности дальнейшего продвижения по ступеням развития Духа и переписать эти страницы в своей Книге Жизни уже с учётом имеющихся у тебя знаний и навыков. И если в процессе ты найдёшь в себе силы и возможности своими Любовью, Радостью, Миром Сердца и Безстрашием изменить эти обстоятельства так, чтобы в них не было места низменным чувствам и эмоциям, то ты очень сократишь свой путь к моменту познания своей истинной божественной сущности, тем самым значительно повысив возможность нести через себя послания Единого в простой день Земли.
star: Следует отметить, что с того самого момента как Учителя велели нам развивать свои способности к обмену мыслями, всё моё общение с кайяйшенами происходило без слов. Пока Айяйнор, так сказать, говорил, мы подошли друг к другу и остановились возле изумрудного ложа. Я обратил внимание на то, что оно обработано таким образом, что повторяет контуры тела человека приблизительно моей комплекции. - Сейчас ты ляжешь сюда, - продолжил он, указывая на ложе, возле которого мы стояли, - и погрузишься в воспоминания о своих прошлых воплощениях. Ты можешь увидеть лишь короткие эпизоды, а можешь наблюдать, как проходили долгие годы твоей прошлой жизни в тех или иных обстоятельствах. Помни, что каждый человек, проходя по этапам совершенствования в жизнях Земли, выступает в разных ролях. И тебе вероятнее всего предстоит увидеть свои самые нелицеприятные поступки и действия. Будь готов к этому, отбрось суждение в отношении тех, кто был твоим спутником в тех жизнях и самое главное, суждение в отношении себя самого, каким бы ты себя не увидел. Помни, что прочувствовав и пережив эти ситуации прошлого, ты имеешь возможность изменить их, совершая свой выбор, исходя из твоего нынешнего восприятия людей и жизни в целом. Постоянно напоминай себе, что ты находишься в вечном «Сейчас», и будь уверен в том, что всё, что ты делаешь, есть истинная реальность, в которой ты, как зодчий, действующий молотком и зубилом, придаешь своему творению новую форму и наполняешь его новым содержанием. Не всё, о чём сообщил Айяйнор, было мне понятно до конца. Однако во мне была полная уверенность в том, что я справлюсь со стоящей передо мной задачей и разберусь со всем, с чем столкнусь в процессе этого нового для меня действия. Следуя его указаниям, я занял место в каменном ложе, и к своему немалому удивлению отметил ощущения, как будто лёг не на камень, а в мягкую постель, так тепло и удобно мне было. И тут зазвучала музыка. Она была чем-то похожа на ту, что унесла меня в иное пространство во время приёма, устроенного в честь нашего приезда кайяйшенами. И в какой-то момент я вдруг понял, что оставаясь в осознании того, что тело моё находится в каменном ложе, сам того не заметив, я моментально перенёсся куда-то в другое место, время и пространство. Вокруг меня был густой лес, и я сидел в засаде. Моя одежда была из кожи и шкур животных. В моих руках был тяжелый топор, на поясе короткий меч и большой нож. Я знал, что я очень силён физически. И вот, на лесной дорогое показалась повозка, которую медленно тянула старая лошадь, за ней показалась вторая, затем третья. Я насчитал с десяток повозок. Лошади, запряженные в них были старыми клячами, и я подумал, что ни одна из них не сможет пуститься вскачь и это порадовало меня. В повозках седели измождённые люди – мужчины, женщины, дети. Когда первая повозка поравнялась с толстым деревом, наклоненным в сторону дороги, я вдруг понял, что сейчас я подам сигнал, и из леса на этих несчастных людей выскочит целая банда грабителей, главарём которой являюсь именно я. В моей памяти всплыли картины жестоких убийств и насилия, совершенных мной лично и моей бандой, и от их вида у меня пошёл мороз по коже. Это было очень странное чувство, я как будто презирал себя и негодовал от того, что это я такой мерзавец, но в то же время понимал что у меня есть для себя оправдания. В какой-то момент я вдруг понял, что сейчас мне нужно промолчать, чтобы эти люди проехали мимо. Я так и сделал. Затем была драка с моими приспешниками, которые затеяли свару, обвиняя меня в потере возможности поживиться нехитрым скарбом этих несчастных. Они были биты и разогнаны мною. Помня, зачем я здесь, я никак не мог понять, каким же образом я могу переписать эти страницы своей книги жизни с тем, чтобы произошли изменения, о которых говорил Айяйнор. В какой-то момент в моей памяти мелькнул образ Зальцмана, когда И. показывал ему эпизод их трагической встречи в прошлом. И только теперь я понял, что мог переживать тогда профессор. Вдруг в моём мозгу как будто произошла вспышка, и это озарение открыло мне, как следует действовать. Я понял, что мне следует перенестись в то время, когда какое-то моё действие или решение вывело меня на дорожку, приведшую к такому образу жизни. Я начал как бы перелистывать книгу в сторону её начала и наблюдать картинки, открывающиеся мне на её листах. Как много грязи, низости и подлости видел я на этих страницах. И вдруг на одной из них моё внимание задержалось, и я опять вроде бы оказался в какой-то ситуации. Я был значительно моложе, чем в первом эпизоде - в юношеском возрасте, но это был тот же я. Будучи очень голодным, я пытался выпросить еду в небольшом придорожном трактирчике, но, не преуспев в этом, просто стянул там хлебец. Хозяин очень быстро заметил пропажу и поднял крик. Я же, спрятав больший кусок хлеба, отломил от него маленький кусочек и сунул его в котомку стоявшего рядом со мной парнишки, который был, пожалуй, чуть моложе меня. Сделав это, я поднял крик, что поймал воришку. Парнишка был жестоко избит и выброшен на улицу. Еле волоча ноги, он ушёл в дождливую ночь, а я накормленный трактирщиком за расторопность, получил ещё и ночлег. На следующий день, втихаря достав спрятанный хлеб, я ушёл из трактира, радуясь своей изобретательности. Да, теперь мне стало понятно, что изменив именно эту ситуацию, я изменю и развитие всех последующих событий своей жизни. Но как же мне это сделать? Я снова вернулся к тому моменту, когда вошёл в трактир. И мне стало понятно, что не выпрашивать кусок хлеба мне нужно, но просить работу, за которую я могу получить еду и кров на эту ночь. Подойдя к хозяину, я задал ему этот вопрос. - У меня нет для тебя работы, - ответил он, даже не глянув на меня. Расстроенный я начал отходить в сторону, но в этот момент двери трактира широко распахнулись, и в него вошёл высокий, крепкого телосложения человек в дорогой одежде и с драгоценными перстнями на руках. - Быстро мне и моим спутникам еду, напоить и накормить наших лошадей, - властно приказал он. Трактирщик засуетился, вытирая один из центральных столов и зовя своих помощников. Богатые путники уже вошли в зал и уселись за стол. Тут же появилась женщина, которая вынесла тарелки, стаканы, кувшин с вином, и начала расставлять их на столе перед гостями. Я стоял в сторонке, когда трактирщик, продолжая выглядывать кого-то, направился ко мне. - Эй, малый, ты хотел работу за еду и ночлег? – спросил он шепотом. - Да, - ответил я, еле сдерживаясь от радости. - С лошадями управляться умеешь? – всё так же тихо задал вопрос трактирщик. - Конечно, - ответил я также тихо. - Куда-то подевался мой помощник. Встань за него к лошадям и смотри мне, не напортачь ничего. Если гости останутся довольны нашим приёмом, будет тебе и еда, и ночлег. Сейчас же иди во двор, напои лошадей и задай овса, да вычисти их, как сможешь лучше. Времени у тебя всего пока они поедят, да отдохнут, так что не затягивай с этим. Опрометью бросился я во двор, где под дождём стояли лошади. Я увёл их под навес и сделал всё так, как велел мне трактирщик. Когда знатные гости вышли сытые и весёлые, я вывел им чистых, отдохнувших лошадей. Тот мужчина, который первым вошёл в трактир, бросив взгляд на своего коня, улыбнулся себе в усы и бросил мне монету. Они уехали довольными, и трактирщик выполнил своё обещание. Эту ночь я провёл накормленным до отвала и под крышей сеновала, где было сухо и тепло. Наутро я пошёл дальше. Для своих лет я был силы недюжинной. И когда в один из дней я предложил свою помощь кузнецу в одной деревне, оказавшейся на моём пути, он, увидев, что, несмотря на свою молодость, я могу поднимать и переносить большие тяжести, предложил мне остаться у него в подмастерьях. В этот момент я почувствовал, что мне удалось переписать эту часть своей книги жизни, и в этом её разделе всё будет складываться благоприятно и для меня самого, и для всех кто будет окружать меня по жизни. Мне стало понятно, что следует делать дальше. Я начал искать страницы, на которых были записаны те эпизоды моих прошлых воплощений, в которых я совершал выбор, противоречивший Законам Мироздания, и отыскивал путь, уводивший меня в сторону от чистой трудовой жизни. Погружаясь полностью в те события, я как будто проживал их заново, но при этом смотрел на всё происходящее с теперешней моей точки зрения. И несмотря на то, что я ощущал и переживал все те низменные чувства и эмоции, которыми сопровождались наблюдаемые мной эпизоды моего прошлого, они не находили отклика в моём сердце и я достаточно легко изменял своё отношение к происходящему и переводил развитие событий в иное, благоприятное для всех его участников русло. Я и представить себе не мог, сколь часто в прошлых воплощениях я выступал роли негодяя, обманщика и даже убийцы. Оказалось, что я был и безжалостным пиратом, и подлым предателем, который ради своей выгоды отправил на смерть ни в чём не повинных людей, и падшей женщиной, мстившей при любом удобном случае мужчинам за свои унижения. Великое множество ролей, причём далеко не самых лицеприятных сыграл я в спектакле, именуемом жизнью Земли в веках воплощений. Но чем дальше я разбирался со всеми этими ситуациями, тем проще мне было переходить от предыдущей к следующей, и всё менее и менее возмутительными были мои поступки в них. Наконец, в какой-то момент я почувствовал, что этот раздел работы мною выполнен и больше не осталось эпизодов моих прошлых жизней, которые мне следовало бы сейчас изменить. В тот же миг, я в полной мере осознал себя лежащим в изумрудном ложе. Мне было тепло и комфортно. И когда, открыв глаза, я увидел стоявшего рядом Айяйнора, мне даже не очень-то хотелось вставать из него. - Радостно видеть, что ещё один человек не просто обрёл знания, но и научился применять их, прежде всего, в отношении себя, - обратился ко мне он, помогая подняться, что оказалось для меня не так-то просто. Я вдруг понял, что чувствую себя если не разбитым, то, по крайней мере, весьма и весьма утомлённым, чего не бывало со мной уже достаточно много времени. - Не стоит удивляться своему физическому состоянию, - продолжил Айяйнор, уловив моё удивление по этому поводу. – В каждом кармическом узелке концентрируются энергии эмоций всех участников событий, создавших его. Когда же происходит развязка ситуации, эти энергии высвобождаются, и излучаются вовне, и прежде всего, в энергетические поля тех, кто этот узелок завязывал. А затем, пройдя адаптацию в физических проводниках участников событий, уже трансформированные, в новом качестве, они несутся далее в пространство, вплетаясь в непрерывный поток энергий всей Вселенной. Таким образом, те люди, которые выбирают прощение и приятие, каждый раз ослабляют те кармические узлы, которые лежат в основе их встреч простого дня. И в какой-то момент, собравшись в нужном месте в нужное время, они могут полностью развязать его, освобождаясь от тяжести, которой он лежал на их плечах с одной стороны и привнося свою лепту в развитие и совершенствование Мироздания с другой. Ты же знаешь, что давая, мы обретаем. И когда люди освобождаются от кармического груза, в их энергетическом поле образуется свободное место, куда устремляются энергии высоких вибраций, недоступных для них ранее в силу того, что просто невозможно добавить что-либо в полный стакан. Ведь для того, чтобы полностью заменить его содержимое, нужно или полностью опустошить его одномоментно, а затем наполнить, или освобождать его частично, постепенно превнося в него новое наполнение до тех пор, пока концентрация старого в нем не станет равной нулю. Бывает, как в твоём случае, что человек развивает свой дух настолько, что он сам, своими любовью и радостью жить и творить во благо других, оказывается в состоянии развязывать давние кармы, облегчая тем самым дальнейший жизненный путь не только себе самому, но и всем тем, кто в прошлом был участником событий, связавших их всех этим кармическим узлом. Тогда, этот человек несёт самую большую нагрузку, при этом принимая на себя наибольшую часть труда при выполнении этой работы. Иные участники событий, зачастую даже не подозревая, что же произошло на самом деле, могут со временем отметить, что и они сами и обстоятельства вокруг них, каким-то чудесным образом стали меняться к лучшему. Физический же проводник, особенно у людей с высокой организацией психики, весьма чувствителен к энергиям высших порядков, и при вхождении таких энергий в поле человека ему требуется время для адаптации и перераспределения их в себе. И разницу между потерей энергии и приобретением её в новом качестве можно определить, если внимательно оценить свои ощущения. Когда человек чувствует себя усталым до изнеможения и при явном утомлении не может найти успокоения для восстановления своих сил, это значит, что он потерял жизненную энергию. Это чаще всего происходит, если он допускает мысли и эмоции низменные, питая ими тех, кто просто не в состоянии давать что либо, по сути своей природы. И тогда, отдав энергию и не имея источников её пополнения, ведь Жизнь Вечная такие энергии производить просто не может, человек вынужден либо отнимать у кого-то утраченное, провоцируя его на действия сходные с его собственными, либо восполнять потерю из своих личных внутренних резервов, а это происходит не так-то быстро. В случае таком, как у тебя, человек зачастую испытывая усталость, может назвать её блаженной. И бывает достаточно простого и очень короткого сна, для того, чтобы организм восстановился полностью и даже более того уровня нежели был вначале. Ведь вошедшие в него созидательные энергии Жизни изменяют его качественное состояние, наполняя новым содержанием и давая силы, которыми он не мог обладать ранее. Айяйнор продолжал говорить, и в моей голове всё выстраивалось в стройную и понятую систему. - Достаточны ли мои объяснения, или у тебя ещё остались вопросы? – наконец спросил он. - Из того, что было сказано, мне понятно всё, однако есть ещё один вопрос, ответ на который, я, пока, самостоятельно найти не в силах. - Задавай его, и если мои знания позволят ответить на него, сделаю это с большой радостью. - Дорогой Айяйнор, не до конца уложилась в моей голове, как же всё-таки происходит изменение прошлого, если действую я в настоящем? - Я уже говорил тебе, что и прошлое, и настоящее, и будущее являются элементами «Вечного Сейчас». Представь себе, что художник написал картину, к примеру, баталию, а затем решил нарисовать на том же холсте пейзаж. Поверх первого рисунка он наносит грунт, подготавливает поверхность для новой картины и рисует. Вместо изображения человеческих мук и страданий, теперь на холсте дивный вид живой природы. Исчезла ли батальная картина? Нет. Она существует, существует под грунтом и новыми красками, но тот, кто смотрит на картину, видит зелёный луг и солнце, убегающий вдаль ручей и порхающего мотылька. Так и здесь, когда человек решает покрыть своими миром и любовью прошлые гнев и ненависть, то в пространстве видимым и действенным остаётся то, что сделано им для этого. При этом информация о прошлых его деяниях сохраняется, но она теряет энергетическое содержание, ибо энергии, наполнявшие её, трансформированы самим человеком в новое качество, которое и является видимым результатом его действий. Достаточно ли полон и понятен для тебя мой ответ? – закончил Айяйнор, ласково глядя на меня. - Да, более чем, - с благодарностью ответил я, чувствуя при этом, что хоть и постепенно, но достаточно быстро мои силы восстанавливаются, и я чувствую себя всё более и более бодро. - Твоё действие здесь завершено, и мы можем возвращаться домой, тем более там тебя с нетерпением ждут, - улыбаясь, сказал Айяйнор, всё ещё поддерживая меня под руку, и направляясь к тропинке, приведшей меня в это замечательное место. Всю обратную дорогу мы оба молчали. Я снова и снова переосмысливал некоторые вещи, открывшиеся мне только что. Айяйнор же, понимая моё состояние, просто сопровождал меня к дому. Когда мы пришли, оказалось что с моего ухода прошло гораздо меньше времени, чем я предполагал. В нашем доме только начиналось движение, и мне показалось, что мои спутники проснулись совсем недавно. Ясса, милый мой, заботливый нянька Ясса. Когда я вошёл в наши комнаты, он уже ожидал меня с готовой ванной и свежей одеждой. - Сейчас приведём тебя в порядок, друг мой Лёвушка, и пойдем завтракать к Али. Там нас уже ждут не дождутся Алдаз и Астал, которые, каждый сам по себе, уже много раз спрашивали меня о тебе и возможности поговорить с тобой. Послушно проследовав за моим дорогим другом и помощником в ванную комнату, я отдался в его умелые руки и не более чем через двадцать минут чувствовал себя так, как будто той слабости, что я испытывал после каменного ложа, не было вовсе. Полностью завершив свой туалет и переодевшись в приготовленную одежду, я вышел из своей комнаты и мы вместе с Яссой направились в комнаты, занимаемые Али и Такимурой. Когда мы, предварительно постучав и услышав приглашение, вошли, нас приветствовали собравшиеся в зале Али, Айоши, Алдаз, Астал, Мистер Паркаттер и Зейхед. Обменявшись приветствиями, мы проследовали за хозяевами в столовую. Там был сервирован стол с уже выставленными на него разнообразными кушаньями, которые каждый выбирал себе сам и наполнял ими свои тарелки, которые были предусмотрительно расставлены таким образом, чтобы сразу же было понятно, какие из них предназначены для каких блюд. Закончив с едой, мы перешли в гостиную, где нас уже ждал чудесный кофе, очаровывавший своим запахом всех, кто переступал порог комнаты. Рассевшись в мягких креслах, мы начали обмениваться впечатлениями последних дней. В основном говорили мистер Паркаттер, Алдаз и Астал. Как оказалось, это время они провели вместе. Юноша и девушка помогали мистеру Паркаттеру собирать какие-то чудодейственные травы и коренья, растущие только в этих местах и требующие соблюдения особых правил при их заготовке для того, чтобы впоследствии, можно было использовать их в качестве компонентов лечебных настоев, мастером изготовления которых, как оказалось, был мистер Паркаттер. Мы с Али, естественно не распространялись о том, где были и чем занимались в эти дни, а наши спутники тактично избегали вопросов, на которые мы не смогли бы дать им ответы. Вкусный кофе, занимательный и поучительный рассказ мистера Паркаттера, всё это привело к тому, что за беседой мы провели достаточно долгое время. Поэтому, когда спросив разрешение в комнату вошли Сайнайяр, Лайярим и другие кайяйшены, приставленные к каждому из нас, в качестве сопровождающих, было уже позднее утро и солнце стояло достаточно высоко. - Дорогие друзья, - начал Лайярим, - если вы соизволите принять наше предложение, то мы хотели бы провести вас в несколько мест, которые на наш взгляд будут интересны вам. Это будет прогулка по городу, его паркам и нескольким подземным сооружениям. Мы покажем вам примеры проявленного в действии творчества нашего народа и надеемся, что увиденное доставит вам эстетическое удовлетворение и будет полезно некоторым из вас для раскрытия в себе тех творческих возможностей, которые пока ещё не проявлены вовне. Если кому-либо из вас наша прогулка наскучит, он сможет вместе со своим сопровождающим вернуться домой или пойти туда, куда пожелает сам. Любезное предложение кайяйшенов было воспринято всеми с радостью. Ведь мы помнили чудесный вечер встречи, устроенный в честь нашего приезда. Думаю, что не только я вынес из него уверенность в том, что среди этого народа очень много талантливых творцов, умеющих проявлять прекрасное в самых простых вещах. Перед тем как выйти на улицу, все кайяйшены накинули свои капюшоны, что сделало не очень удобным наше общение с ними. Поэтому некоторое время пути мы были предоставлены сами себе. Улучив момент, ко мне подошёл Астал. - Брат Лёвушка, - обратился он ко мне так, как обращался когда мы были среди своих. – Есть у меня просьба к Вам, которую я хочу высказать уже несколько дней, но до этого момента всё как-то не складывалось побеседовать с Вами. Меня волнует то, как реагирует Алдаз на болезнь Наира. Мне кажется, что она считает себя виновной в том, что он заболел, и хоть и старается не показывать этого, но тяжесть этой мнимой, на мой взгляд, вины гнетёт её всё больше и больше. Несколько раз мне довелось увидеть её в одиночестве, когда она считала, что рядом нет никого, кто бы мог видеть её, и такую печаль несла она на своём лице, что моё сердце чуть не разорвалось от боли за неё. Я пытался поговорить с ней, но все слова, которые я подобрал для этого, только усилили её печаль и привели к ещё большей замкнутости. Почему-то Вам, брат Лёвушка, Алдаз верит полностью и безоговорочно, и я подумал просить Вас, если я действительно не ошибся в своих предположениях, поговорить с ней и помочь освободиться от этих гнетущих мыслей, так ранящих её. Я и раньше замечал, что Астал при любой удобной возможности всегда, чем только мог, помогал Алдаз, и вообще пытался взять на себя как можно большую нагрузку во всех делах, стремясь тем самым облегчить задачи, стоящие перед всеми остальными. При этом он достаточно точно рассчитывал свои силы для того, чтобы взятые на себя обязательства выполнить хорошо и в нужные сроки. Теперь же я понял, что кроме самоотверженности, этот юноша обладал и такими замечательными качествами как внимательность и заботливость о ближних. В какой-то момент у меня мелькнула мысль, что его внимание к Алдаз обусловлено личной привязанностью, нередко возникающей между молодыми людьми их возраста, вследствие обстоятельств вынуждающих их долго находится в непосредственной близости друг с другом и лишающих возможности общаться с более широким кругом сверстников. Однако, взглянув в его искренние глаза, я понял, что здесь не может быть и речи о чём-то ином, кроме заботливого участия в судьбе девушки, которую он воспринимал не иначе, как свою сестру, хоть и не по крови, но по духу. Но, кроме этого, я увидел в глубине его глаз неуверенность и разочарование в себе, которые, скорее всего, были связаны с его неудачными попытками помочь Алдаз. - Конечно, Астал, я поговорю с ней и попытаюсь, в меру своего понимания происходящих событий, объяснить ей принципиальную разницу между понятиями вины и ответственности, а так же убедить её, что к болезни Наира ни она сама, ни какие-либо её действия, не имеют никакого отношения,- ответил я. - Если не возражаешь, я поговорю с ней прямо сейчас, пока есть время и обстоятельства располагают к беседе. Благодарно улыбнувшись, Астал чуть отошёл в сторону, дав мне возможность направиться к Алдаз. Двигаясь к ней, я всем сердцем призывал Венецианца, прося его помочь мне со всем возможным тактом найти именно те слова, которые станут действенной помощью девушке, запутавшейся в своих чувствах и эмоциях. Буквально на секунду, где-то очень далеко, я увидел его дивный образ, и во мне сразу же поселилась уверенность в том, что у меня всё получиться так, как нужно. Приблизившись к Алдаз вплотную, я увидел на её лице задумчивость, граничащую с печалью. - Позволишь ли ты мне, Алдаз, отвлечь тебя от твоих мыслей? – задал я вопрос, беря девушку под руку. На какое-то мгновение на её лице мелькнула некоторая растерянность, как бывает у людей, глубоко погрузившихся в свои думы и утративших представление о том, где они находятся. Затем, улыбнувшись мне, она ответила своим чудным голосом: - Конечно, брат Лёвушка, я всегда рада возможности поговорить с тобой, а мои мысли, хоть и унесли меня далеко отсюда, но они не стоят того, чтобы предпочесть их нашей беседе. Пока она говорила, я каким-то образом, понял о чём думала Алдаз до этого. Девушка снова и снова вспоминала несколько эпизодов, в которых, как она теперь считала, ей следовало бы поступить по-другому, и тогда, по её мнению, Наир был бы здоров. Она обдумывала различные варианты своего поведения и размышляла о том, какими могли бы быть в этих случаях последующие события. При этом, Алдаз всё время винила себя в том, что её ошибка привела к такой тяжелой болезни мальчика, к которому она привязалась, как к родному брату. - Милая Алдаз, то выражение замкнутости, и я бы даже сказал грусти, на твоём лице, которое я заметил у тебя сейчас, столь не свойственно тебе, всегда открытой, весёлой и жизнерадостной, что я позволил себе предположить существование волнующего тебя вопроса, ответ на который тебе найти затруднительно. Мне кажется, я могу оказать тебе помощь в этом, и если ты посчитаешь возможным, с радостью готов поговорить о том, что печалит тебя. Вероятно, вместе нам будет проще разобраться во всём и понять, что же следует сделать для того, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию. - Дорогой брат Лёвушка, - ответила Алдаз, и голос её дрогнул, - ты как всегда прав. Меня действительно гнетёт то, что причиной тяжелой болезни Наира является моя неверность тем указаниям, которые давали мне перед началом путешествия Учитель И. и брат Франциск. Своими слабостью и потаканием желаниям мальчика, которого я полюбила как младшего брата, я нарушила своё обещание в точности выполнять всё указанное мне и быть для малыша не просто ухаживающей за ним сестрой милосердия, но своими вниманием и заботой восполнить ему тот дефицит любви и ласки, что возник у него вследствие отсутствия рядом с ним родной матери. Всего дважды я отступила от указаний Учителя И. касательно соблюдения режима для Наира. Первый раз это произошло ещё во время путешествия по пустыне. Мы остановились в оазисе, в котором был маленький водопад, наполнявший небольшое озерцо кристально чистой водой. Почему-то и я, и Наир почувствовали себя в этом месте так легко и свободно, что просто весело смеялись от того, что мы живём и дышим, что деревья дают нам тень, а вода прохладу. Мы начали играть с ним в догонялки. Убегая и прячась, по-очереди, друг от друга, мы сильно разгорячились, и я, подумав, что Наиру такая нагрузка после его предыдущей болезни может быть тяжела, сказала, что нужно прекращать нашу игру. Но он очень просил меня побегать и поиграть с ним ещё и ещё. Ему было так весело и хорошо, таким радостным и счастливым я его вообще никогда раньше не видела. И я не смогла остановить его, лишить, как я тогда подумала, этой простой радости. Затем, быстро раздевшись, он разгорячённым прыгнул в озеро, вода в котором была достаточно холодна. Когда он вышел из воды, я быстро растёрла и одела его, сказав, что теперь уж мы точно закончили игру. Ту ночь он проспал очень крепко, и на следующее утро мне стоило больших трудов добудиться его, чтобы вовремя быть готовыми тронуться в путь. Весь день он был очень сонлив и проспал большую часть пути. Я немного волновалась, потому что Учитель И. говорил мне, что Наиру могут быть тяжелы резкие физические нагрузки, но к вечеру всё прошло, и уже на следующем привале он вел себя так же, как всегда и даже говорил, что чувствует себя намного бодрее, чем обычно. Второй раз, когда в честь нашего приезда кайяйшены давали концерт, я увидела какое напряжение чувств вызвала у него первая песня, но вместо того, чтобы увести мальчика домой, я подумала о том, что этот поступок может быть неправильно понят хозяевами и побоялась своими действиями обидеть их и поставить всех нас в неудобное положение. А уже по дороге домой Наиру стало плохо, и я вместо того, чтобы сказать об этом кому-то из вас, понадеялась на то, что как и в прошлый раз он поспит подольше и всё обойдётся. И вот теперь из-за моих ошибок он заболел от перенапряжения сил, причём так тяжело, что уже больше чем неделю находится без сознания. А я не вижу ничего, что могла бы сделать для того, чтобы как можно быстрее помочь ему. И именно эта моя неспособность быть ему полезной вызывает у меня это угнетающее чувство вины и печаль.
star: Закончив фразу, Алдаз даже как-то свободнее вздохнула, как будто часть груза сняла она с себя, просто открывшись мне в своих переживаниях. Слегка приобняв её и всеми силами стараясь перелить ей из своего сердца любовь и радостность, я заговорил: - То, что ты рассказала мне обо всём, что тревожит тебя, это очень хорошо. Ведь чаще всего человек сам доводит себя до состояния нервного расстройства только тем, что занимается самобичеванием и самообвинением. А есть ли в этом занятии хоть какой-нибудь смысл? Что удалось тебе сделать за это время для Наира? Внешне – ничего, а вот в том плане, что зачастую не виден людскому глазу, твои действия не только не могут помочь ему, но более того, они задерживают его выздоровление, потому что, за то время, что вы провели вместе, вы сблизились с ним очень сильно, и те эманации, что источаешь ты в пространство, он улавливает очень тонко и точно. Психика Наира вообще организована очень высоко и то, что для других может быть мало значимым, для него очень важно. Подумай сама, в чём нуждается человек, проходящий те или иные испытания жизни. Будут ли ему помощью жалостливые стенания окружающих о том, как ему несчастному плохо и как они сожалеют, что не уберегли его от этих трудностей, или же помощью ему будут их своевременная, заботливая, действенная поддержка в трудную минуту и твёрдая уверенность в том, что он с честью преодолеет все препятствия? Конечно же, второе. И теперь, когда ты знаешь об этом, тебе должно стать понятно, что только радостная уверенность в благоприятном исходе его болезни и точное, и чёткое выполнение тех рекомендаций, что даны по его лечению и есть лучшая помощь мальчику в этот период его жизни. Кроме того, то состояние, в котором он сейчас находиться, даже болезнью назвать нельзя. Ведь на самом деле то, что происходит с Наиром скорее следует понимать как обновление его физического тела, которое теперь будет значительно более закалённым к внешним условиям, и обновление его духа, которое откроет ему возможность по-иному воспринимать многие вещи и позволит в короткий промежуток времени совершить тот шаг вперёд и вверх, который у многих людей занимает целую жизнь. Таким образом, милая Алдаз, в том, что происходит с Наиром, не только нет твоей, даже малой вины, но ты должна понять, что не страдание несёт ему эта, так называемая, болезнь, но большое счастье продвинуться в деле укрепления духа в те высоты, где он станет практически неуязвим для всего того, что вносит в жизнь человека сумбур чувств и эмоций, порожденный личностным отношением к жизни и окружающему. И то, что ему представился шанс достичь этого в столь юном возрасте, говорит лишь о том, что Великая и Мудрая Жизнь даёт ему большие возможности с тем, чтобы поставить перед ним ответственные задачи в деле служения людям. И наша общая задача помощи мальчику состоит в том, чтобы поддерживать вокруг него атмосферу чистоты, радости, любви, мира и безстрашия. Чтобы ни одна вибрация уныния и страдания не помешала ему настроить свой физический проводник на те частоты жизненной энергии, которые позволят ему легко и просто развивать в себе эти качества, столь необходимые всякому человеку, идущему путём развития и укрепления своего духа. Слушая меня, Алдаз менялась в лице. Печаль покидала его, и привычная всем нам, милая улыбка, вновь засветилась на нём. - Теперь мне кажется становиться понятным то, что чудилось иногда, когда я сидела рядом с Наиром, меняя компрессы на его головке и ножках. Тогда я думала, что это моё перенапряжённое воображение рисует мне эти картинки. Скажи мне брат Лёвушка, правильно ли я понимаю сейчас то, что несколько раз происходило со мной? Дело в том, что дважды за все время, когда я ухаживала за Наиром, в периоды, когда я всё сделала, и мне нужно было только тихонько сидеть рядом с ним, я чуть-чуть дремала, и в этой дремоте мне чудилось, что Наир разговаривал со мной. Он был тогда каким-то воздушным, почти прозрачным. Радостно улыбаясь, он говорил мне, чтобы я не печалилась, что то, что я вижу перед собой его почти безжизненное тело, ничего не значит и что, как только он выполнит всё, что ему следует сделать, он вернётся ко мне совершенно здоровым, но ему ещё нужно время, для того, чтобы набраться сил. Тогда я подумала, что всё это приснилось мне, но сейчас, когда ты рассказывал мне о том, что происходит с ним, я вдруг подумала, что это был не просто сон, что Наир пытался успокоить и подбодрить меня. - Ты всё абсолютно верно поняла, милая моя Алдаз, - улыбаясь, ответил я, - но хочу тебе сказать, что есть ещё один человек, которого твои переживания заставляли страдать. Ведь точно так же, как ты волновалась, не зная чем помочь Наиру, волновался, не зная чем помочь тебе, Астал. Таким образом, сама того не заметив, ты своими переживаниями вывела из состояния уверенной радостности ещё одного человека. И могла бы вывести ещё многих и многих, если бы продолжала всё дальше и дальше погружаться в пучину страдания, которую ты сама создала для себя. Помня обо всем, о чём мы с тобой только что говорили, будь всегда бдительна в отношении своих чувств и эмоций. Ведь человек не может жить отделённо от окружающего его мира. И в этот мир он всегда привносит именно то, что имеет у себя внутри. Ответственно подходя к своему выбору, старайся нести в этот мир уверенность и спокойствие, любовь и радость, и тогда, все кто находится рядом с тобой, в каждый момент будут получать от тебя помощь. Мне кажется, что сейчас ты поняла очень многое и я чрезвычайно рад, что тебе это далось так легко, – закончил я, искренне радуясь той светлой одухотворённости, что озарила и без того прекрасное лицо девушки. - Благодарю тебя, брат Лёвушка, - нежно улыбаясь, ответила Алдаз, - с твоей помощью я освободилась от груза, который давил меня все эти дни. Кроме того, только что я поняла, что именно я и только я сама, взвалила этот груз на свои плечи. И пользы от такого поступка очень мало. Вместо того чтобы своими действиями нести активную помощь тем, кто дорог и близок мне, я создавала трудности на их пути. Теперь, мне стали до конца понятны слова брата Франциска, когда он говорил мне о том, что нет никакого проку в раскаянии и переживании по поводу сделанного когда-то, но есть единственно возможное действие в этой связи – через осознание своей ошибки, принять собственную ответственность за содеянное и устранить все возникшие последствия с тем, чтобы впредь избегать подобных действий, помня о прошлом опыте. За беседой время пролетело быстро, и мы обратили внимание на то, что просто следуя за кайяйшенами, пришли в чудесное место. Дорога привела нас в парк. Но это был не просто парк насаженный заботливыми садовниками. Здесь, изначально девственный лес, был так искусно доведен, до состояния рукотворного парка, что трудно было сразу понять, где же мы, всё-таки, находимся. Мы оказались на большой поляне. Высоченные деревья, окружавшие её, своими густыми кронами создавали тень, которая позволила кайяйшенам отбросить капюшоны. Нижним ярусом росли достаточно высокие кусты, которые по кругу образовывали нечто вроде стенок лабиринта, открывавшиеся в разных местах входы которого, приглашали гуляющего войти вовнутрь. Вдоль живых стен были обустроены резные лавочки, на которых каждый желающий мог отдохнуть. - Это место мы называем Лабиринтом Откровения, - заговорил кайяйшен сопровождающий мистера Паркаттера, - оно уникально тем, что в нем всегда можно получить тот результат, к которому стремишься, и чаще всего оно используется нами для уединения, когда мы имеем потребность обдумать что-либо в одиночестве или принять какое-то важное решение. Проходы между кустами устроены таким образом, что гуляющий внутри, всегда может найти место, где он будет один. В то же время, если придерживаться правой стороны, то очень скоро можно выйти на поляну, на которой мы находимся сейчас. Заблудиться в этом лабиринте невозможно, но если несколько человек хотят побыть в уединении, они всегда выберут именно те тропы, которые исключат их встречу друг с другом. А если у них возникнет желание встретиться, то они обязательно выйдут на одну и ту же тропу. Вы можете погулять по лабиринту, если имеете такое желание. Мы подождём вас здесь. Закончив говорить, он и другие сопровождавшие нас кайяйшены направились к лавочкам, предварительно сказав, что если мы того желаем, то они пойдут в лабиринт вместе с нами. Только Астал и Алдаз попросили, о сопровождении в лабиринте. Все остальные направились к различным входам в лабиринт сразу же, как только были закончены объяснения. Мои друзья входили на тропы, ведущие внутрь лабиринта, и как-то сразу скрывались за стеной буйной и сочной зелени. Я был в числе последних, покинувших поляну. Как только я зашёл за зелёную стену, меня охватило чувство покоя и умиротворённости. Казалось, все звуки остались там, на поляне, а здесь царила полная тишина. Раньше я не совсем понимал, о чём идёт речь, когда при описании тишины люди называли её звенящей. Здесь же, я услышал, что означает такая характеристика. Каким-то образом в этом пространстве действительно отсутствовали все звуки. Рассчитывая, что меня будет сопровождать шелест листвы, крики птиц и жужжание насекомых, я был несказанно удивлён их полным отсутствием в этом, как казалось на первый взгляд, лесу. В то же время, я вдруг ощутил, что слышу себя самого, своё тело и свои чувства. Передать словами эти ощущения довольно сложно, но это действительно очень напоминало общение с самим собой. Меня посетила мысль о том, что я, вообще-то, никогда раньше к себе внимательно не прислушивался. А теперь, я вдруг услышал как стучит моё сердце, как течёт кровь по моим сосудам, как входит и выходит из моих лёгких воздух. И я задумался над тем, насколько сложной и многогранной системой является человек, сколько процессов одновременно происходит в его теле для того, чтобы поддерживать жизнь и в какой взаимосвязи все они находятся между собой, и чем управляется всё это. Размышляя об этом, я осознал, что единственным возможным ответом на этот и многие другие вопросы, возникшие тогда у меня, есть наличие связи тела человека с его духом. Я думал о том, что большинство людей даже не предполагает, насколько зависит их жизнь от состояния их духа. Ведь почти всегда люди ищут для восстановления и поддержания своего тела в состоянии здоровья какие-то лекарства или иные средства материального характера, совершенно не уделяя внимания тому, что именно состояние их духа определяет состояние их тела. И сейчас, идя по живому лабиринту кайяйшенов я, слушая своё тело, услышал и голос своего Духа. Это было так необычно и в то же время так прекрасно, что я полностью поддался очарованию момента, совершенно забыв о том, что где-то вообще может происходить ещё что-либо, кроме того, что происходит здесь сейчас. Вначале, я как будто увидел маленький шарик света где-то в области своего сердца, затем понял, что свет исходящий от него, это те вибрации жизни, которыми он же и наполняет каждую клеточку моего тела, передавая ей силу и энергию, необходимую для её жизнедеятельности. Потом я увидел светящиеся сферические образования и осознал, что это сферы моего сознания. Нити света, тянувшиеся от маленького шарика в области сердца, достигали и их, также наполняя эти сферы теми энергиями, которые струились к клеткам физического тела. Я заметил свои светящиеся шары энергетических центров и понял что они почти такие же, какими я видел их раньше у Раданды и других своих друзей и наставников. Более того, я узрел то, о чём раньше даже не задумывался – мне открылось как я взаимодействую с окружающим меня пространством. Я воочию увидел те вещи, о которых мне в своё время говорил И. Теперь мне стали до конца понятны его слова о том, что сам человек своими вибрациями создаёт вокруг себя то пространство, в котором он живёт, и что только от него самого зависит в каких обстоятельствах он будет проводить свои дни. Ведь если человек всё время сетует на жизнь, её тяготы и свои беды, то он сам создаёт вокруг себя те вибрации, которые всё более и более привлекают к нему всё то, что вибрирует подобным же образом. Когда же он стойко воспринимает все жизненные обстоятельства как уместные, ему самому нужные для того, чтобы пройдя уроки жизни стать лучше, чище и свободнее, то вокруг него нет места всему тому, что созвучно скорби и страданиям. И даже если на его жизненном пути возникают трудные ситуации, то они очень скоро разрешаются благополучно и дают ему безценный опыт самопознания и развития. В какой-то момент мои мысли были прерваны появлением сияющего дивным светом образа Али-Мории. - Ты всё верно понял, друг мой и брат мой, - проговорил он, ласково улыбаясь мне, - есть законы Жизни Вечной, которые действуют на Земле вне зависимости от того знают ли о них люди или нет. Два из них я открою тебе сейчас. Один, Закон «Притяжения», гласит: «Подобное притягивает подобное», второй, Закон «Возвращения» – «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне». Что означают эти два закона? Да только то, что человек всегда имеет в жизни лишь следствия своих действий и поступков. И не столь важно, когда были совершены эти поступки вчера или эоны лет назад. Важно другое, а именно то, что все возникающие в жизни человека обстоятельства всегда имеют своей целью, либо дать ему шанс освободиться от того или иного груза тяжелой кармы, наработанной им ранее, либо предоставить возможность строить с другими людьми светлую, созидательную карму на благо постоянно развивающейся и совершенствующейся Жизни, в понимании даже более широком, чем жизнь одной Земли. Здесь тебе открылось видение тех процессов, что протекают в твоём физическом теле и в твоём Духе, и понимание их взаимной связи. Точно также ты сможешь теперь видеть, как текут эти процессы у других людей, если только сконцентрируешь своё внимание на этом. Для чего это может быть нужно тебе? Для того, чтобы видя суть процессов, преобладающих в духе и теле человека, научиться точно определять тот объём помощи, которую ты можешь подать встречному. Одному достаточно лишь жестом указать путь и он пойдёт по нему сам легко и радостно, другому же не только нельзя что-либо указывать, но и слова иного говорить не следует, чтобы не поколебать его шаткого душевного равновесия, и не столкнуть в пучину отрицания и гнева. Тебе, которому предстоит находить слова, что будут увлекать людей к исканию смысла жизни и своего места в ней, следует особо тщательно разобраться в тонкостях взаимосвязей человеческих чувств, эмоций, душевного состояния и состояния телесного. Потому что писать тебе нужно будет в первую очередь для тех, кто никогда ранее о таких вещах не задумывался. И чтобы принял человек то, что им будет прочитано, оно должно быть созвучно с тем, что он способен слышать. Никто не способен поделиться тем, чего сам не имеет. И тебе самому следует до конца разобраться во всех этих тонкостях, прежде чем нести что-либо другим. Я думаю, что ты уже понял, что жизнь это постоянная учёба и познание нового. Причём это верно и для тебя, и для меня, и тех, кто стоит выше нас с тобой, и для тех, кто стоит ниже, на этом безконечном пути, ведущем к совершенству. Для тебя наступает время твоего следующего урока, до встречи в Библиотеке Истины. Али-Мория улыбнулся мне ещё более ласково, взмахнул на прощанье рукой и его образ исчез. Я же понял, что пришло время заканчивать прогулку по лабиринту и возвращаться к Гийяроту в Библиотеку. Достаточно просто я нашёл тропу, выведшую меня на лужайку. Я был не первым, кто вышел из лабиринта. На одной из скамеек, о чём-то весело смеясь, разговаривали Алдаз и Астал. Увидев меня, они поднялись и быстро пошли, почти побежали ко мне навстречу. - Как я благодарна тебе, брат Лёвушка! Всё, что ты сказал мне, так упростило для меня понимание полученных мною в лабиринте ответов на мои вопросы, что я теперь даже не понимаю, как я могла так сильно волноваться обо всём происходящем, – выпалила она одним махом, счастливо улыбаясь. - И я очень признателен Вам, брат Лёвушка, - проговорил Астал, который стоял рядом с девушкой, не скрывая своей радости от перемен, произошедших с ней. – Благодаря Вам я понял, что не стоит брать на себя непосильный труд. Что много лучше попросить помощи у того, кому этот труд лёгок. Много раз я пытался отвлечь Алдаз от грустных мыслей, но так и не преуспел в этом. Вам же удалось несколькими словами растворить её печаль и вернуть её радостный смех. Обняв за плечи обоих молодых людей, я повёл их к лавочке, на которой они сидели в тот момент, когда я вышел на лужайку. - Мне очень приятно видеть, дорогая Алдаз, - обратился я к девушке, - как сияют светом твои глаза, и, как я понимаю, твоя помощь Наиру в дальнейшем будет более эффективной, ведь ты теперь понимаешь, как важно ему чувствовать вокруг себя атмосферу радостного спокойствия и уверенности в его силах. Кроме того, я надеюсь, что впредь ты будешь, как и раньше, радовать наш слух своим звонким смехом. - Тебе же Астал, хочу сказать, что твои, как ты считаешь, неудачные попытки вывести из состояния уныния Алдаз, на мой взгляд, связаны только с тем, что ты сам был в недостаточной мере уверен в своих силах и способности оказать ей поддержку, и стать для неё опорой в этой ситуации. Не стоит, находясь среди друзей, отказываться от их помощи в трудную минуту только потому, что ты считаешь, будто твоя просьба может обременить кого-то. Ведь если твои мотивы безкорыстны и стремления направлены на помощь ближнему, каждый из нас, в меру своих сил, готов действовать вместе с тобой. Я сам до недавнего времени находился в положении, когда мои добрые друзья всё время своим заботливым участием создавали мне условия для того, чтобы я имел возможность на их живом примере познавать простые истины жизни. И сейчас, по большому счёту, происходит то же самое, только мне становиться более понятным то, что, несмотря на колоссальное расстояние, отделяющее меня от этих Гигантов Духа, я в любой момент могу рассчитывать на их милосердное участие в моей судьбе, если я своими действиями буду крепить, а не разрушать те мосты, которыми они великодушно соединили наши вековые пути. Так что, вместо сомнений и колебаний смело говори о том, что волнует тебя, и ты получишь те ответы, которые наполнят тебя уверенностью в правильности принимаемого решения. - Да, брат Лёвушка, сейчас в лабиринте я понял, что именно уверенности в собственных силах и не хватало мне всегда. Мне вдруг стало ясно, что та скромность, которую я раньше считал своим достоинством, в большей степени была продиктована страхом принять ошибочное решение или совершить неверное действие, которые могут вызвать осуждение окружающих и поставить меня в неудобное положение. Мне кажется, в лабиринте я узнал, как мне освободиться от этого. Но сейчас, послушав Вас, я понял что мне, вероятно, потребуется помощь, и я прошу Вас оказать мне её. - Я с радостью сделаю всё, что может помочь тебе освободиться от страхов, - ответил я юноше, который после всего сказанного, даже как будто немного задохнулся, так трудно было ему преодолеть мнимую неловкость своей просьбы. К нам подошёл Лайярим, и я понял, что мне следует идти с ним. - Я попрошу нашего друга Лайярима подобрать тебе те книги, которые позволят найти ответы на существующие у тебя вопросы, - сказал я тихо Асталу, - когда же я освобожусь от того дела, которое поручено мне сейчас, я думаю мы вместе разберёмся со всеми твоими страхами, если они ещё останутся к тому времени. Прощаясь с юношей и девушкой, я попросил передать нашим друзьям, что вынужден идти по делам и, оставив их дожидаться остальных наших спутников, пошёл вместе с Лайяримом по одной из троп, уводившей нас от лабиринта. Дорога не была долгой и очень скоро мы стояли перед входом в Библиотеку Истины, где были встречены Гийяротом. Как и в прошлый раз, я был проведён кайяйшенами в тот же просторный зал, но к другой высокой, массивной двери, за которую должен был идти самостоятельно. Напутствуемый их ласковыми улыбками, я открыл дверь и сделал шаг вовнутрь. В тот момент, когда дверь открылась, по всему её периметру вспыхнул огонь, как и в первый раз, но он несколько отличался от огня первой комнаты. Здесь он был так ярок, что я на какое-то мгновение даже зажмурился. Но только на одно мгновение, потому что практически сразу же мои глаза привыкли к этому свечению, и на некотором расстоянии перед собой я различил парящие в воздухе фразы на языке пали. Они горели необычайно ярким белым светом на фоне белёсой дымки, скрывающей за собой остальное пространство комнаты. Безстрашие человека – и условие, и путь его к освобождению от оков страстей. Только безстрашное сердце способно любить верно и до конца. Безстрашие открывает духу путь Вечности. Слова постепенно стали терять чёткость и начали таять, а туман рассеиваться. Я ступил вперёд и увидел, что нахожусь в комнате, в которой всё, от ковров на полу, до стен и мебели, имеет белый цвет, точнее множество его оттенков. Ковры были молочно белые, стены матово белые, а все предметы интерьера имели блестящую, сверкающую белоснежную поверхность. Так же, как и впервой комнате, чуть в глубине находилась алтарное возвышение, на котором располагались малые чаши всех цветов с большой чашей белого цвета посередине. Оттуда ко мне навстречу двигалась высокая, стройная, сияющая фигура. Я знал кто передо мной, я почувствовал это в первый же момент, когда вошёл туда. Ни с чем не сравнимая мощь духа, моего великого друга и Учителя Али-Мории, никак не могла быть не узнана мною с первого же мгновения появления его в этом чудесном и священном месте. - Вот и настал момент нашей встречи с тобой, и мог ли ты себе представить, что встреча эта состоится в таком месте и именно таким образом? – ласково обняв меня за плечи и сияя своими чёрными глазами, спросил он. - Много раз ранее я рисовал себе картины нашей встречи, но никогда, в самых смелых своих фантазиях, я не мог предположить возможности этой встречи в таком дивном месте - ответил я, чувствуя, как сливаюсь воедино со своим дивным другом и Учителем, тая в его крепких, и в то же время нежных объятиях. Али подвел меня к алтарю и встал перед большой чашей, оставив меня за своей спиной. Когда он повернулся ко мне лицом, в его руке была палочка наподобие тех, какие я видел раньше у И. и Франциска. На её конце, вся переливаясь и искрясь, сияла белая сфера размером чуть больше грецкого ореха. Я вдруг почувствовал, что в этой маленькой сфере заключена колоссальная энергия, но развить свою мысль дальше я не имел возможности, потому что Али начал нараспев говорить: Да покинет тебя Страх и обретешь ты Безстрашие. И породит Безстрашие твоё способность жить легко и свободно. И встретишь ты в Безстрашии каждый миг своей жизни и все обстоятельства свои. Да будет Безстрашным каждое действие твоё, и сотворишь ты жизнь свою счастливой. И станет твоё Безстрашие примером каждому, кто стремиться жить свободно и в счастии. Да будет так и есть так!!! Голос его, и без того всегда глубокий и проникновенный, отдавался сейчас в каждой клеточке моего тела, звучал в каждом закоулке моего сознания, создавая во мне такое блаженное состояние слияния с этим чудесным местом, что когда Али прикоснулся к моему темени своей палочкой и яркая вспышка озарила все внутри меня, я даже на какой-то миг перестал ощущать своё тело, и оказался в пространстве, полностью залитом светом, где увидел пред собой моего дорогого друга Венецианца. - Здравствуй, милый мой друг Лёвушка, - обратился он ко мне, голосом непередаваемо нежным и ласковым. – Радостно мне видеть, как проходишь ты семимильными шагами свои ступени роста, приближая момент нашей встречи для совместной деятельности в простых днях нашей жизни. То, что для многих могло бы стать камнем преткновения, для тебя есть лишь малое препятствие, преодолеваемое с завидной стойкостью и верностью. Уже сейчас ты создал предпосылки для более скорого проявления в окружающей нас жизни некоторых обстоятельств, от которых зависит развитие жизней целого, довольно большого, круга людей. Однако вечно движущаяся вперёд и развивающаяся Жизнь Вечная ставит нам новые задачи, разрешение которых было невозможным ранее, но стало реальным теперь, благодаря самоотверженности таких верных её слуг как ты. Те сроки нашей встречи, которые называл тебе ранее И., могут теперь быть существенно сокращены. И связано это с тем, что известные тебе Владыки карм изыскали возможности так соединить и переплести жизненные пути ряда людей, чтобы предоставить им возможность сделать много больше в нынешнем их воплощении, нежели это планировалось изначально. Однако «может» не значит «будет». И такой ход событий станет реальным только в случае, если ты ещё более ускоришь своё продвижение вперёд. Но для этого потребуется всё напряжение твоих сил, вся вера и верность, которые ты развил в себе. Ты пришёл сюда для того, чтобы постичь глубинный смысл понятий Любви, Безстрашия, Радости и Мира Сердца и проникнуться ими всеми в полном объёме. С помощью Учителя Иисуса ты узнал, что есть Любовь во всём многообразии её проявлений, как её творит Жизнь Вечная, а она творит жизнь простого дня. Сейчас ты пришёл к нашему другу Али с тем, чтобы уяснить для себя, что есть страх и что есть безстрашие. Тебе ещё предстоит познать суть чистой Радости и глубину Мира Сердца. Всё это требует определённого времени, потому что, понять и принять их в своё сознание, человек может лишь тогда, когда сам он достиг того уровня развития духа, при котором он в состоянии переносить воздействие этих энергий, высочайших по своей организации и чистоте вибраций. И теперь тебе следует сделать свой выбор и ответить на вопрос: согласен ли ты, с нашей помощью, пройти этот путь в максимально сжатые сроки? Принимая решение, учти, что тебе предстоит большой и тяжёлый труд. Все время пока Венецианец говорил, я не мог оторвать глаз от его величественного и в то же время очень доброго лица. Столько любви и нежной заботы обо мне было в его глазах и всём облике, что я, и без того зная, что всё предложенное мне им может быть направлено лишь во благо, не мог дать иного ответа кроме как восторженного согласия. - Дорогой Учитель и друг, - ответил я, - в этом священном месте я подтверждаю свою готовность идти по жизни так и там, где и как укажете мне Вы. И если Вами допускается возможность прохождения мною этого этапа моего развития в ускоренном режиме, то я лишь радостно говорю «Да». Памятуя о том, кто в этом уроке жизни выступает мне учителями, я повторяю своё «Да» троекратно и прошу лишь об одном - указывайте, я готов действовать. - Иного ответа мы от тебя и не ждали, - сказал Венецианец, рядом с которым я увидел Али, сэра Уоми и Иисуса. Все они, улыбаясь дали мне свой привет, и через мгновение я опять почувствовал себя в плотном теле. Рядом со мной стоял всё так же улыбавшийся Али-Мория, и более не было никого. - Ну что ж, брат мой и верный ученик, пойдём, займёмся делом, ради которого ты пришёл сюда, - сказал он, указывая мне на арку, ведущую в комнату, расположенную слева от алтарного помещения. Мы вошли в комнату, и мои ноги утонули в длинном, мягком ворсе огромного ковра закрывавшего весь пол. В её центре по кругу стояли просторные кресла, укрытые белоснежными шкурами неизвестных мне животных. Следуя примеру Али, я сел в то из них, что он указал мне. - Близится то время, Лёвушка, когда основным делом твоего трудового дня станет труд писателя. И в своих произведениях ты будешь, через описание простых жизненных ситуаций нести людям знания о более глубоких причинах происходящих с ними событий, нежели они сами определяют, по привычке выискивая их во внешних обстоятельствах жизни. Для того чтобы иметь возможность поделиться чем-либо, вначале надо стать обладателем того, что собираешься отдавать. Ведь невозможно дать, то чего не имеешь. И когда человек несёт в мир самые прогрессивные идеи, но при этом сам совершает действия и поступки, противоречащие им, люди, глядя на это, лишь отмахиваются от него, чувствуя его неискренность и лицемерие. Кроме того очень важно, чтобы то, что ты пытаешься передать другому, было понятно ему. Ведь иначе, не понимая для чего ему это нужно, он выбрасывает этот дар из своей жизни за ненадобностью, даже не подозревая какой ценности лишает себя. Сам ты дошёл уже до того состояния, при котором страху негде поселиться в твоём сознании и его миазмам никак не затуманить твою ауру. Но для того, чтобы просто и понятно донести до людей мысль о том, что страх, как таковой, лишает их сил жить и действовать активно и радостно, тебе следует понять, что же из себя представляет страх, откуда и с какой целью пришёл он в жизнь человечества. По своей сути страх - это эмоция человека, переработанная в его физическом и энергетическом теле и обретшая в результате этого определённую форму и энергетическую наполненность. Эти энергии питают целые миры, стоящие по своей организации много ниже мира Земли. Тебе известно, что всё в Жизни Вечной взаимосвязано. И плотный мир Земли, и человечество, хоть и находятся, казалось бы, только в видимых и осязаемых внешних формах, но тесно и многообразно взаимодействуют с иными структурами Мироздания, наблюдать которые ты уже имел возможность ранее. Из того, что я открою тебе сейчас, ты не сможешь составить полную и понятную картину причинно-следственных связей целого ряда событий. Ясность и понимание придут к тебе позже, после повторного посещения Лабораторий Владык Мощи. Однако получение тобою здесь этих знаний имеет смысл. Применяя их в своём простом дне труда как данность, ты и так принесёшь много пользы в своих встречах тем, кому поведаешь о них. Так что, сейчас просто запоминай, и если что-то тебе не будет понятно, спрашивай, но ответы я дам тебе только в том объёме, который будет для тебя уместен. Ведь ты уже слышал раньше, что иногда знание данное не готовому, может пойти ему же самому во вред.
star: Итак, в очень давние времена люди жили, не зная страха, и их жизнь была полна творческого созидания и радостного восприятия всего того, что окружало их. Им был открыт смысл происходящего. Они видели не только жизнь Земли в разнообразных материальных и нематериальных её проявлениях, но для них были открыты в определённом, достаточно большом, объёме простые дни труда Живого Неба. Обладая обширными знаниями, высоко организованной психикой и развитым духом, они понимали своё место в Мироздании, и осознавали важность и значимость каждого воплощения человека в его пути совершенствования, познания мира и привнесения в него своего, внешне малого, но, по сути, очень важного опыта каждого воплощения, они не делили людей на хороших и плохих, великих и малых. Они знали, что во всём происходящем, основополагающим является Закон «Уместности и Целесообразности», и всё в Мироздании имеет смысл, даже если это не понятно им в какой-либо конкретной ситуации. Но в определённый момент, по причинам о которых мы сейчас говорить не будем, но в соответствии с тем же самым Законом «Уместности и Целесообразности» ситуация начала меняться. И происходить это стало тогда, когда в общинах, где каждый жил и действовал таким образом, чтобы раскрыть себя и свои таланты на благо своих соплеменников, стали появляться люди, которые задавались вопросами о значимости личности, как таковой, и её превосходстве над другими личностями, в меньшей степени обладающими некоторыми, по их мнению, наиболее важными, качествами и способностями. Такие люди, пытаясь доказать правильность своих идей, всяческими способами пытались влиять на умы окружающих, чтобы разделить общество на тех кому дана возможность управлять другими людьми и тех кому положено подчиняться. Поначалу над ними просто смеялись, считая ошибочным противопоставление одного человека другому, так как каждый может делать что-то лучше других и не было различия по важности того или иного дела, ведь все они были нужны и важны для полноценного и эффективного существования общин. Им не мешали, потому что свято чтили право каждого иметь своё мнение по любому вопросу и совершать свой выбор свободно. Но постепенно, находя себе последователей среди тех, кто обладал меньшим количеством талантов, но большим количеством личностных запросов, они стали изыскивать способы развивать в этих неустойчивых личностях устремления к власти и господствованию над остальными, тем самым, создавая предпосылки для возникновения системы, в которой меньшинство, обладающее далеко не самыми выдающимися способностями, может править большинством. Однако, для того чтобы такая система могла существовать, им следовало убедить это самое большинство в том, что ему самому, без руководства меньшинства ну никак не удастся обеспечить себе нормальную жизнь. Подумай сам, Лёвушка, просто ли убедить человека уверенного в своих силах и способностях, подчиниться против своей воли кому-либо вообще, а тем более тому, кто уступает ему по всем этим качествам. Ответ очевиден – человеку свободному, безстрашному, уверенному в своих силах и способностях созидать, и делающему это в каждом своём простом дне, вряд ли удастся внушить, что он должен свернуть с выбранного им же самим жизненного пути или сделать что-либо противоречащее его принципам. Человек, осознающий свою ответственность за всё происходящее с ним, даже в тех случаях, когда ему не до конца понятны все причинно-следственные связи, проявившихся в его жизни тех или иных обстоятельств, будет действовать, действовать как творец этих самых обстоятельств, которые он – создатель может изменить и переделать по-иному, с учётом открывшегося нового понимания случившегося с ним. Человек же лишённый этого понимания, начинает искать вовне причины происходящих с ним событий, и не находя их, уверяется в том, что не он, а кто-то иной создал в его жизни эту ситуацию, и сам он повлиять на неё не в состоянии, а следовательно нужно искать того, кто создал её и, стоя в положении жертвы, молить его изменить всё к лучшему. Именно эту иллюзию очень долгое время и вкладывали в умы людей те, кто стремился создать систему, в которой лишь они получили бы возможность управлять и властвовать. Ведь пока большинство будет верить в свою безпомощность, люди сами будут идти к правителям на поклон, смиренно прося у них милостей, а те будут решать, кого им облагодетельствовать, а кому отказать, порождая тем самым дальнейшее неравенство и корыстное соперничество между людьми. На это ушло много времени, но такая система была создана. И следствием её стало загрубление психики людей до такой степени, что голос Духа стал еле слышен для большинства из них. Они постепенно погружались в материальные обстоятельства своего конкретного воплощения, забывая о Вечном, несомом в себе, и тратя все свои силы лишь на то, чтобы получить те временные материальные блага, которые стали мерилом их достижений и значимости в окружающем их мире. Следствием этого стало то, что люди начали бояться потерять то, чем они обладали, ибо вместе со страхом в их жизнь пришли ложь, коварство, насилие, ненависть и восприятие окружающего их мира, как среды агрессивной и стремящейся лишить их того, что сами они считали благополучием. Утратив понимание смысла жизни и многократности воплощений, люди стали бояться будущего, так как оно было им неведомо, а созданная и действующая по принципу «разделяй и властвуй» система, всячески стремилась убедить их в том, что в любой момент с ними может произойти какое-то несчастье, и поэтому следует тщательно охранять своё личное благополучие от самых разнообразных посягательств со стороны себе подобных. Кроме того, страх неизвестности и отсутствие понимания целесообразности всего происходящего породил страх смерти. И как следствие этого страха, родилось множество иных, менее проявленных, но не менее вредоносных для человека страхов связанных с болезнями собственными и своих близких, страхов утрат и потерь в материальном плане, что в итоге выливается в одном всепоглощающем страхе ЖИТЬ, страхе жить полноценной раскрепощённой, созидательной жизнью. С тех пор, жизнь большей части человечества превратилась в существование. Задавленные своими страхами, многие люди боятся проявлять себя и свои таланты, чтобы не быть осмеянными и отвергнутыми теми, в чьей оценке они, по своему лишь собственному убеждению, нуждаются. Они отказываются идти вперёд в неизвестное, открывать для себя что-то новое, так как бояться потерять то малое чем обладают, зачастую лишая себя же того большого, что ждёт их впереди. Они отказываются верить в то, что Жизнь изобильна, и они всегда могут иметь всё, что нужно им для своего творческого развития. И они зарывают свои таланты, оставаясь на насиженных местах, ведь с самого рождения родители и иные «учителя» твердят им «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». И проходят они воплощения с зашоренными глазами, упуская возможности к совершенствованию лишь из-за того, что при принятии важных решений ими руководят страхи и сомнения. Ведь выбор всё равно всегда остаётся за самим человеком и его сомнения это тот же самый страх – страх принять ошибочное решение. Ещё одной широко распространённой моделью поведения людей стала передача родителями своих страхов по наследству детям. Имея собственый печальный опыт тяжёлых жизненных обстоятельств, и не понимая, что эти обстоятельства нужны им лично для прохождения тех или иных уроков жизни, они, зачастую приумножая опасности в сравнении с реальной ситуацией, не только рассказывают о них своим детям, но и всячески стараются сгустить краски, чтобы их история выглядела очень впечатляюще и надолго запомнилась им. Причём они считают, что поступая так, они делают всё возможное для того, чтобы оградить своих чад от так называемых превратностей судьбы и потрясений, которыми так наполнен жестокий и опасный, по их мнению, окружающий мир. А на самом деле они лишь приучают своих детей бояться того, что с ними может случиться. И если этот страх глубоко внедрился в сознание ребёнка, то он начинает привлекать в свою жизнь те обстоятельства, которые позволят проявиться этому страху в его реальной жизни. Ведь в мире энергий тонких работает правило «подобное притягивает подобное». Когда же, притянутая к себе самим же человеком, ситуация возникает в его жизни, то зачастую от своих «учителей» он слышит: «Мы же тебе говорили, мы же тебя предупреждали!» и страх фиксируется, ещё глубже пуская корни в его сознании. Бывают случаи, что человек несет в своём поле такой страх в целом ряде последующих воплощений, и для освобождения от него, ему приходится оказываться в ситуациях, которые проявляют этот страх с тем, чтобы он, наконец, понял как же ему всё-таки преодолеть его. Много примеров привёл мне Али тех ситуаций, в которых люди сами закрепощают себя в цепях страхов. И все они были настолько жизненны, что можно было сразу писать книгу о том, как своими же собственными страстями, люди усложняли до невозможности свою собственную и своих близких жизнь, а затем оказавшись в чрезвычайно затруднительной ситуации, движимые страхами и отчаянием совершали поступки, последствия которых им же самим в последующем приходилось многотрудно исправлять, причём не всегда успешно. Когда же он, положив руку мне на голову, предложил посмотреть, как выглядят те существа, которых притягивают люди в своё жизненное пространство, испытывая чувство страха и порожденные им чувства злобы, обиды и гнева, переходящего в ненависть, я увидел массу бестелесных существ самого отвратительного вида. Я наблюдал, как они собираются вокруг человека и тянут к нему свои мерзкие щупальца, чтобы подпитаться эманируемыми им энергиями каждый раз, когда он испытывает страх и иные сопровождающие его эмоции. И чем больше страхов было в «заплечном мешке» человека, тем больше дырок было видно в его ауре, через которые из него тянут энергию эти существа. Глядя на всё это, я вдруг почувствовал острое желание каким-то образом помочь всем тем людям, что идут по жизни в паутине страхов сотканной ими же самими. - Тебе предоставится такая возможность, - прочтя мою мысль, ответил мне Али. – В своих произведениях ты будешь нести людям знания, тем самым помогая им совершенствоваться и освобождаться от пелён невежественности, которыми они были связаны многие свои прошлые воплощения, приобретая при этом иной, нужный им на том этапе вечного развития, опыт. Теперь же пора следовать дальше. В этом месте ты получил всё, что было приготовлено для тебя. Сейчас мы пройдём в другой зал, где тебя ждёт приятная встреча и продолжение труда саморазвития и познания того нового, что ты готов воспринимать не как груз знаний, но как великое счастье знать, уметь и делать. С этими словами Али встал, и я последовал его примеру. Подойдя ко мне, он по-отечески обнял меня за плечи, и я почувствовал лившуюся от него ко мне энергию. В те разы, когда мне выпадало счастье быть рядом с Али, я всегда ощущал его мощь и испытывал нечто вроде какой-то нагрузки, которую переносил достаточно легко, но, тем не менее, она, всё же, ощущалась мною много больше, чем в присутствии других моих Великих друзей и Учителей. Сейчас же, стоя рядом с Али, я вдруг понял, что тех ощущений уже нет, причём только сейчас я почувствовал, что их не было с самого первого момента нашей встречи. Наоборот лёгкость и ощущение силы наполняли меня всё это время, а теперь, когда я шёл рядом с ним, к этим ощущениям прибавилась ещё и какое-то чувство монолитной сплочённости со всем, что каким бы то ни было образом связано с моими дорогими наставниками. Если раньше, понимая всю высоту и мощь Али, безконечную доброту и силу воли сэра Уоми, ни с чем не сравнимое терпенье и непоколебимость И., я, всё же, выделял среди них моего дорогого друга Флорентийца, как самого близкого мне по моему внутреннему восприятию, то теперь вдруг понял, что становлюсь той частичкой Великого Светлого Братства, которая утрачивает представление о его фрагментарности и освобождается от предрассудка отдельности и отделённости чего-либо в его структуре. В какой-то момент объятие Али чуть ослабло и я опять, как будто перенёсся в то чудесное светящееся пространство, где так недавно общался с Венецианцем. В тот же миг Али исчез, и я увидел дивный образ улыбавшегося мне сэра Уоми. - Ну что, мой прилежный секретарь, готов ли ты принять меня теперь в качестве наставника, с которым тебе придётся пройти несколько полезных уроков? – лукаво блеснув глазами, спросил он. - Быть рядом с Вами уже счастье для меня, учится же у Вас это великая радость, и подарок, который я принимаю с благоговением, - ответил я, беря в свои руки, руку сэра Уоми, протянутую мне. Через мгновение я уже стоял рядом с сэром Уоми в каком-то нереальном пространстве на каменной поверхности, излучающей серебристо белое свечение, перед лестницей, круто уходящей вверх и ведущей к большой беседке, очень напомнившей мне Часовню Радости в общине Раданды. Только эта беседка была многократно больше Часовни по размерам. Ступени, ведущие к ней, светились мягким розоватым светом, излучаемым ими как будто изнутри, что создавало с одной стороны впечатление прозрачности самих ступеней, а с другой стороны наполняло всё пространство каким-то невероятным теплом и мягкостью. Когда мы приблизились на расстояние нескольких метров к первой ступени, передо мной золотом зажглась надпись на языке пали: Да пребудет Радость в тебе, и ты в Радости. Да откроется тебе Мир своей Светлой стороной, и найдёшь ты Радость в каждом дне своём, в каждом часе своём, в каждом мгновении своём. Да наполнится Радостью Дух твой и плоть твоя. И будет литься Радость через тебя вовне, неся каждому ЕГО озарение. Благодари Великую Жизнь и Великую Мать за Радость, звучащую в тебе. Благословляй каждого встречного, зачерпнувшего из твоего источника Радости! Да будет так и есть так! Надпись растаяла и сэр Уоми, поддерживая меня под руку и предлагая следовать за собой, ступил на первую ступень. Идя рядом с моим дорогим Учителем, я испытывал двойственные чувства. Дух мой стремился вперёд и вверх, а тело передвигалось с определённым напряжением и если бы не помощь сэра Уоми, восхождение по первым семи ступеням потребовало бы от меня весьма существенных усилий. Когда мы прошли седьмую ступень и остановились на широкой, отделявшей первые семь ступеней от последующих, площадке, сэр Уоми, ласково глядя на меня, заговорил: - Тебе, Лёвушка, может показаться странным то, что твоё восхождение по ступеням Радости даётся тебе с некоторым усилием. Но вспомни сейчас, сколько цветов лежало на ступенях Часовни Радости, заложенной вами с И. в общине матери Анны, и ты отметишь, что больше всего их было на подходе к ней и нескольких первых ступенях. И чем ступени были выше, тем меньше было людей, способных подняться по ним, чтобы оставить там свой привет радости в виде цветка, положенного на ступень. В чём же дело? Неужто эманации радости так тяжелы людям, что только закалённые в своей устойчивой радостности могут легко переносить их? Нет, не радостность тяжела людям как таковая, а тот груз уныния и обид, страхов и сомнений, что несёт человек с собой, не доверяя жизни. Он даже не подозревает о том, что именно оно, его неверие в возможность радостной жизни и отягчает его путь. Оно же, это самое неверие, и не позволяет ему войти в дом Радости, застревая во входном проёме, как огромный заплечный мешок, мешающий человеку двинуться дальше. Сотни и тысячи лет людям внушали, что радоваться опасно. Помнишь, что говорят человеку, который весело смеётся – «Не радуйся сильно, плакать будешь». И действительно люди замечали, что после буйной, безудержной радости, их постигали неудачи и несчастья, и они передавали эти свои наблюдения дальше, будучи уверенными в истинности этого утверждения. Так действительно ли это правда, что чрезмерная радость приводит к слезам? И да, и нет. Представь себе, Лёвушка, круг, условно разделённый на две, «хорошую» и «плохую», равные половины, линией, и маятник, который раскачивается из стороны в сторону, имея своей вершиной центр этого круга. Рассмотрим этот круг как схему взаимосвязи эмоций человека и его жизненных обстоятельств. Тебе знаком один из Законов Мироздания, Закон «Притяжения подобного». В результате действия этого Закона, чувства и эмоции сгенерированные человеком, привлекают в его жизнь, соответственные по своим энергетическим и вибрационным характеристикам обстоятельства. Таким образом, позитивные чувства и эмоции отклоняют маятник в условно названную «хорошей» половину круга, а негативные в ту, что определена «плохой». И чем дальше отводиться человеком этот маятник в одну сторону, тем естественно дальше он качнётся в другую. А теперь представь, что человек живет в своём привычном режиме, линия разделяющая «хорошее» и «плохое» вертикальна и его маятник колеблется еле-еле из стороны в сторону, переходя эту линию то в одну, то в другую сторону на небольшое, привычное для него, расстояние. И события его жизни происходят в таком же вялом ритме, как и движения маятника. Случается что-то хорошее и что-то плохое, по его разумению конечно, ведь очень немногие знают о Законе «Целесообразности» и тем более применяют это знание в своём простом дне. И вдруг, человек, получив нечто, к чему сильно стремился долгое время, испытывает бурную радость, которая больше напоминает страстное ликование, и она отклоняет его маятник таким образом, что он выходит за пределы привычной для его амплитуды колебаний в сторону «хорошего». Естественно, следующим этапом развития событий является перемещение маятника в обратную сторону, так как удерживать такое состояние ликования достаточно долго для того, чтобы оно стало для него привычным он не в состоянии. В этом случае маятник затрагивает то условно «плохое», чего он не касался в обычном для человека ритме жизни, и «вдруг» оно возникает в его простом дне. И тогда человек, зацикленный только на эгоистическом, личностном восприятии понимания обстоятельств как «хороших» – удовлетворяющих его запросы и притязания, и «плохих» - требующих от него дополнительных усилий и напряжения, к тому же, не желающий понимать причинно- следственные связи своих жизненных обстоятельств, делает самый простой и удобный для себя вывод – причина моего несчастья в той радости, что предварила его. Тем самым он старается переложить ответственность за своё же эмоциональное буйство на какие-то скрытые от его понимания внешние злые силы, якобы отомстившие ему за его радость. А теперь давай представим два подобных круга с маятниками, в которых линия расположена не вертикально, а наклонена под некоторым углом. Но только в одном из них отклонение произошло таким образом, что маятник в основном перемещается в зоне «плохого», а во втором – в зоне «хорошего». В этом случае один человек, живущий в унынии, испытав даже малую радость, раскачает свой маятник таким образом, что при возвратном его перемещении он окажется далеко в зоне «плохого». И такой человек в очередной раз «убедившись» в том, что нельзя радоваться, ведь потом приходиться горько плакать, будет делиться этим своим опытом со всяким, кто готов слушать его трагическую историю. Другой же человек, пребывающий в основном в зоне «хорошего», даже испытывая бурную радость, отклоняет свой маятник всего лишь настолько, что его возвратное движение не в состоянии вывести его из этой зоны. И чем дальше человек заходит в своём осознании того, что нет «плохого» и «хорошего» как такового, что все обстоятельства его жизни дают ему же самому новые возможности к самопознанию и саморазвитию, тем спокойнее он воспринимает происходящее с ним, и тем меньше его эмоциональные всплески по поводу тех или иных событий в его жизни. А следовательно, он всё меньше и меньше раскачивает свой маятник и жизненный путь такого человека становиться ровнее, а радостность его устойчивее. И чем устойчивее его радостность, тем проще и спокойнее он принимает жизненные ситуации, в которых оказывается. Помнишь, Лёвушка, как Али говорил тебе о том, что в ожерелье жизни каждого человека вплетаются и жемчужины розовые, и жемчужины чёрные. Так вот человек, аура которого заполнена эманациями чувств и эмоций негативных, настолько сгущает вокруг себя мрак, что в нём теряет способность различать жемчужины розовые. А человек, способный идти по жизни в радости и приятии всего, что она несёт ему в каждом его дне, в ярком свете такого дня утрачивает способность различать черноту жемчужин и все они ему видятся в ореоле света, и цвет каждой из них теряет для него значение, потому что он осознаёт, что это его ожерелье жизни, и нанизывая на него жемчужины разных цветов, он лишь идёт путём развития и совершенствования, который в Радости идти всегда просто. Рассказывая всё вышеизложенное, сэр Уоми дал мне возможность немного прийти в себя, и когда я почувствовал некоторое облегчение, мы снова двинулись вверх. В какой-то момент мне вспомнилось моё восхождение по ступеням Часовни Радости в сопровождении Раданды. Тогда я изнемогал от жара и мощи энергий, окружавших меня, теперь же с некоторым удивлением я заметил, что чем выше мы поднимались, тем легче мне было продвигаться вперёд. Продолжая свой рассказ и давая мне возможность прийти в равновесие после прохождения каждых семи ступеней, сэр Уоми, в конце концов, остановился на самой верхней площадке перед самым входом в беседку. И снизу она выглядела величественно, но то, что я увидел внутри, ввело меня в состояние трепетного восторга. Её диаметр был не менее пяти десятков метров. Пол был сделан из розового мрамора, а огромные колонны, удерживающие свод уходили далеко ввысь. Вся она излучала такое же свечение, как и ступени, причём это свечение создавало впечатление её невесомости, и казалось, будто она парит в пространстве. В центре беседки, я заметил женский силуэт. Вначале, я подумал, что это статуя, но как только мы с сэром Уоми вошли вовнутрь, я увидел её движение и понял, что она подняла руку, приветствуя нас. Когда мы приблизились достаточно для того, чтобы можно было чётко рассмотреть черты лица улыбавшейся нам женщины, я чуть не вошёл в давно забытое мною состояние «ловиворонства». Перед нами стояла Великая Мать, статуи которой я видел в Общинах Раданды и матери Анны. Ещё раз я преклонился перед творческим гением Раданды, сумевшего в камне так точно предать всю её божественную красоту. - Приветствую вас, мои дорогие гости, - прозвучал её мягкий, и в тоже время необычайно глубокий, голос - Вижу, Лёвушка, ты узнал хозяйку этого места, - ласково улыбаясь, проговорил сэр Уоми. – Иди к ней и пусть радостность, что ты сумел развить в себе, станет тем инструментом, которым ты будешь черпать здесь знания. Великая Мать протянула мне обе руки и когда наши руки соприкоснулись, меня окутало такой материнской любовью, что я почувствовал себя счастливым беззаботным ребёнком, блаженствующим на руках любимой и любящей матери. Продолжая держать мои руки в своих, она заговорила: - За последнее время ты настолько развил в себе силы радости и безусловной любви, что уже несколько раз был мне добрым и верным сотрудником, неся мою весть тем, кто ещё не мог принять её от меня лично. Теперь, я открою тебе, как ты сможешь своим творчеством нести людям разного уровня развития духа, знания о том, что есть радость и как они могут вносить её в жизнь окружающих и свою собственную. Как же пригодилось мне впоследствии всё то, о чём поведала мне Великая Мать. Благодаря ей, я понял насколько важно слово в жизни человека и каким могучим орудием влияния на людей оно является. Много раз в дальнейшем знания, полученные тогда, позволяли мне в простых встречах с людьми вливать в них веру в собственные силы и осознание способности самим творить свою жизнь. А мои произведения своим успехом были в очень большой мере обязаны этой чудесной встрече. Как и в прошлые разы, время потеряло для меня свой счёт. И только когда я вновь увидел рядом с собой улыбающегося сэра Уоми, а Великая Мать, поцеловав меня в лоб, сказала мне свои напутственные слова, я понял, что этот урок окончен и мне следует двигаться дальше. И если все мои прощания последнего времени с дорогими для меня людьми сопровождались устойчивым самообладанием и ровностью моего духа, то теперь я ощущал радость, радость от действенного осознания того, что меня ждут новые встречи, в которых я всегда вместе со своими любимыми учителями и наставниками, даже если внешне этого никто и не видит. Мы двинулись к лестнице, и оказалось, что я уже не нуждаюсь в поддержке сэра Уоми. Теперь спускаясь по ступеням вниз, я чувствовал необычайную лёгкость и колоссальный заряд бодрости. Я даже не заметил того момента, когда мы перенеслись с сэром Уоми в то пространство света, где ему меня передал Али-Мория, просто мы оказались в нём. А там меня ожидала ещё одна огромная радость. Нас встречали друзья - Венецианец, И. и Али Мория. Все в белоснежных одеяниях, как и сэр Уоми, они излучали божественное сияние, и от них веяло колоссальной силой и энергией. Через мгновение я оказался в крепких объятиях Венецианца и вдруг про себя отметил, что он уже не кажется мне настолько высоким, как это было при нашей первой встрече. - Да уж, Лёвушка, подрос ты с того времени, как мы виделись с тобой в последний раз, - как всегда, прочтя мои мысли и рассмеявшись, сказал он, а все остальные весело улыбнулись. – Готов ли ты двинуться дальше в своём обучении, или нуждаешься в отдыхе, - уже серьёзным голосом, но также ласково глядя на меня, спросил он. - Если Учитель считает это возможным, я готов, – ответил я, ни минуты не колеблясь. В тот же момент произошло нечто, чего я не понял. То ли вокруг нас изменилось пространство, то ли мы все перенеслись куда-то, но теперь мы стояли в огромном величественном зале, свода которого рассмотреть я так и не смог. Всё вокруг нас излучало мягкий зеленоватый свет. Стены и пол как будто были сделаны из одного громадного изумруда. Отовсюду струилось какое-то невероятно приятное тепло и у меня возникло ощущение такого умиротворения, что казалось, вообще ничто не способно всколыхнуть его. Мы стояли перед алтарём. Такого алтаря я не то что никогда не видел, а и представить себе не мог такой красоты и величия. Это была огромная чаша изумрудного цвета, вырезанная в форме лилии. Каждый её лепесток был украшен необычайным орнаментом, а ножка переходила в постамент, на котором стояла чаша так гармонично, как будто цветок вырастал из него. Полукругом вокруг неё располагалось шесть чаш меньших размеров и иных цветов. Все они были вырезаны очень искусно, и являли собой верх художественного мастерства. У меня возникло странное ощущение того, что место это мне знакомо, но я никак не мог понять, с чем это чувство связано.
star: Обняв меня за плечи, Венецианец, глядя на меня сверху вниз, сказал: - Место это тебе знакомо потому, что ты уже видел его, но видел на расстоянии и только снаружи. Теперь, своими верностью и готовностью действовать безкорыстно, ты открыл для себя возможность вступить на путь служения в Луче, который доверен мне, выше меня идущими, в управление. Сейчас мы находимся внутри башни третьего Луча, которую ты видел из Лаборатории Стихий Владык Мощи. И это великая честь и высокая оценка того, как ты идёшь свой путь воплощения. Здесь в этом священном месте ты должен сделать выбор и решить, желаешь ли ты принять на себя великое счастье служения людям и всю полноту ответственности за каждое своё действие, каждое своё слово, каждую свою мысль. Ибо с того момента как ты ступишь на этот путь, силы твои возрастут многократно и у тебя появится способность творить окружающую реальность и делом, и словом, и даже мыслью. А это значит, что для тебя уже не будет возможным не то чтобы своими делом или словом, но даже мыслью ударить кого-либо. Ведь зачастую слово и мысль бьют намного сильнее, чем простое физическое воздействие, потому что последствия их воздействия могут проявиться много позже и вести к намного более существенным повреждениям в общей структуре человека, чем простой ушиб или синяк. Кроме того, действие одного из известных тебе Законов Мироздания - закона «Возвращения», гласящего «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне», приводит к тому, что энергетический удар, нанесённый тобой, удвоится в своей силе и вернётся к тебе, что может вывести тебя из строя очень надолго. И это не будет удар того, на кого ты излил свой негативный эмоциональный всплеск, а лишь возвращение к тебе, тобой же самим отправленного в пространство посыла. Это похоже на то, как человек ударяет подвешенный на верёвке груз так, что он отлетает от него на большое расстояние. Достигнув максимальной точки отклонения, этот груз устремляется обратно с силой, приложенной к удару самим человеком и с силой, заложенной в природу движения маятника. Человек же, оставаясь на месте, непременно окажется на пути движения этого груза и получит удар с силой много большей, чем он сам приложил вначале. И если в приведенном мной примере у человека есть возможность уклониться от несущегося на него груза, то действия закона «Возвращения» избежать невозможно. Так что, дабы исключить, даже гипотетическую, возможность возникновения в твоей жизни подобной ситуации, тебе следует пройти урок обретения полного самообладания и Мира Сердца. И если ты примешь такое решение, я с радостью преподам тебе его. Слушая своего дорогого друга и глядя в глаза Венецианца, я утопал в любви, лившейся от него ко мне. И как только он закончил свою речь, я в твердой уверенности подтвердил своё желание идти тем путём, что он укажет мне. Как только я выразил своё намерение к нам подошли Али, сэр Уоми и И., которые, до этого, стояли чуть поодаль. - Счастлив Учитель, ученик которого идёт свой путь раскрепощения и развития такими семимильными шагами, - проговорил сэр Уоми, обращаясь к Венецианцу, - прими этого ученика друг, и пусть его чистота и внутренний свет станут залогом великих свершений на благо человечества Земли и всего Мироздания. Я же с радостью выступаю его поручителем в том новом этапе ученичества, в который он вступает. С этими словами он положил руку на моё правое плечо. - Прими и меня в поручители этого ученика, мой дорогой брат, - проговорил И., положив руку на моё левое плечо. - И я выступаю его поручителем, - сказал Али-Мория, положив свои руки на мои плечи поверх рук сэра Уоми и И. В руке Венецианца появилась такая же палочка, как я раньше видел у И.. Подойдя к чаше, он коснулся ею бурлящей поверхности содержимого чаши, и она тут же вспыхнула зеленоватым огнём. Когда он поднял палочку вверх, на её конце горел яркий свет, переливавшийся самыми разными оттенками зелёного. Повернувшись ко мне лицом, он запел гимн, смысл которого мне был понятен, несмотря на то, что язык был мне не известен. Мои поручители вливали свои чудесные голоса в это славословие жизни каждый раз, когда Венецианец пел повторявшийся несколько раз припев. Что это были за звуки! Невероятное блаженство – только так я могу описать то своё состояние. Когда этот божественный хор умолк, он подошёл ко мне и, глядя в глаза, начал нараспев говорить: Да пребудешь ты в Мире Сердца своего каждый миг жизни своей. И породит Мир твоего Сердца мир вокруг тебя. И разольётся Мир Сердца твоего вовне морем благости и покоя. И наполнит Мир каждого, кто соприкоснётся с тобой. И найдёт Мир Сердца своего, рядом с тобой идущий. И понесёт он его дальше, наполняя им Землю и Жизнь на Земле. И обретёт Мир Сердца каждый, ищущий его. Да будет так и есть так! Как только прозвучало последнее слово, Венецианец коснулся моего темени палочкой. Я ожидал удара, как это было при моём предыдущем посвящении, и напряг все свои силы, чтобы достойно принять новые для себя энергии. Но вопреки моим ожиданиям, удара я не ощутил. Вместо этого в моё тело влилась могучим, но очень приятным потоком какая-то новая для меня сила. Вероятно, всё произошло именно так, благодаря помощи моих Великих поручителей, руки которых продолжали лежать на моих плечах. Ведь я не только прочно стоял на своих ногах, но и чувствовал невероятную наполненность силой. Такое ощущение огромной силы мне уже было знакомо, но если тогда я чувствовал, что могу перевернуть Землю, то сейчас ощущал, что могу нести её на руках, но вот желания крутить её у меня не было. Наоборот я ясно осознавал, что теперь все свои силы я должен направлять на то, чтобы поддерживать равновесие и покой вокруг себя. И это не должен быть статичный покой, в котором ничего не происходит, наоборот он должен быть активной составляющей частью каждого действия и любого движения, обеспечивая тем самым гармоничность, плавность и размеренность хода событий. Тем временем Али, направился к чаше, цвета своего Луча, и взяв из него своей палочкой огонь энергий, перенес его мне, коснувшись моего тела в области солнечного сплетения. - Неси в себе Блаженство Безстрашия как светоч и пусть оно освещает путь твой и рядом с тобой идущих, я же всегда буду тебе верным другом и помощником в твоих делах простого дня, - проговорил он голосом торжественным, и в то же время очень мягким и любящим, после чего вновь возложил руки на мои плечи. Затем И. совершил такое же действие, но приложил свою палочку к точке на лбу между моих бровей. - Пусть Блаженство Любви как первооснова всего разовьется в тебе, проявив все твои накопленные веками воплощений возможности и таланты с тем, чтобы легко было тебе нести новое в серые массы, призывая их своим примером к раскрытию света в себе. Помни – каждый человек часть Единого и Любви Его, и движимый ею человек всегда достигает цели. Я же всегда буду тебе верным другом и помощником в твоих делах простого дня, - сказал он, и я каждой клеткой своего тела ощутил, что же есть истинная безусловная Любовь. Последним то же самое сделал сэр Уоми. Приложив свою палочку к области моего, сердца он сказал: - Тебе известно, что Радость сила непобедимая, радостно творящий, несёт её каждому, кто соприкасается с его творением. И пусть Блаженство Радости проявиться через тебя, как неиссякаемый источник для всех нуждающихся в ней. Я же всегда буду тебе верным другом и помощником в твоих делах простого дня. Три моих Великих покровителя и поручителя отступили мне за спину, а Венецианец, взяв мои руки в свои, обратился ко мне: - Начинается последний этап твоего обучения в этом месте, Лёвушка. И сейчас, простившись с нашими друзьями, мы приступим к нему, но прежде ты должен осознать, что с этого момента жизнь твоя уже не может течь как череда простых дней. Каждый твой день это день труда с нами, даже если тебе не до конца понятен смысл этого труда. Знай, что каждый из нас четверых рядом с тобой в каждый момент твоей жизни, и каждый из нас со-творит с тобой в твоем простом дне. Обняв за плечи, Венецианец развернул меня лицом к Али, И. и сэру Уоми, при этом сам чуть отступил назад. Каждый из них, поочерёдно взяв мои руки в свои, отдал мне отеческий поцелуй в лоб. Затем я опять ощутил руку Венецианца на своём плече, а мои дорогие поручители, поклонившись нам, и приняв от нас ответные поклоны, в одно мгновение исчезли. Оставшись вдвоём, мы посмотрели друг другу в глаза. В бездонных глазах своего Великого друга я увидел такие нежность и ласку, что почувствовал себя самым счастливым человеком на свете, осознав, что именно сейчас происходит та встреча с ним, о которой я мечтал всё время с момента нашего расставания. И хотя в моём воображении она рисовалась совершенно иначе, я понимал, что всё должно происходить именно так и именно сейчас. Продолжая обнимать, Венецианец подвел меня к зелёной чаше с уже гладкой поверхностью. Поверхность была тиха, но переливалась таким количеством оттенков зелёного и в таком гармоничном их сочетании, что я невольно залюбовался этой игрой света. - Видишь, Лёвушка, как можно оставаясь в покое сохранять подвижность, - сказал он, выводя меня из созерцательного состояния. – Именно так и следует понимать Мир Сердца человека. Это состояние, в котором ни один внешний либо внутренний посыл, какой бы характер они не носили, не могут всколыхнуть ровности их восприятия человеком и ровности его реакции на них. При этом сила человека всё время проявляется активной деятельностью его духа, вносящего мир во все обстоятельства, соучастником которых этот человек является. Ты, наверное, задавал себе вопрос о том, почему же именно урок Мира Сердца стал для тебя последним на этом этапе твоего обучения. Видишь ли, друг мой, дело в том, что, во-первых, у каждого свой путь постижения истины и он неповторим для других. Твоё освобождение от веками набранного груза происходит таким образом, что именно этот урок может быть для тебя самым трудным и, подойдя к нему, уже раскрыв в себе аспекты безусловной Любви, звучащей Радости и полного Безстрашия, ты имеешь всё, что может максимально облегчить тебе его. Во-вторых, в основе Мира Сердца лежит, прежде всего, освобождённость от личностного восприятия. Ведь всегда сильнее задевает то, что касается человека лично. И когда он сам освобождается от закрепов личного настолько, что уже никто и ничто не в состоянии всколыхнуть гладь того потока Любви, что он в Радости льёт вовне, когда никакому страху невозможно зацепиться на гладкой и прочной броне его доспехов Безстрашия, тогда обретение Мира Сердца становится для него простым и лёгким уроком. Но это лишь на словах выглядит легко и просто. На самом деле, проживая множество воплощений, человек в действиях своей жизни создаёт большое количество мелких ситуаций, которые, не будучи ярко проявленными теми или иными, запомнившимися ему надолго эмоциональными порывами, заносятся песками памяти и теряются им из виду. По этим тонким нитям, связывающим его с такими событиями прошлого, каждый раз, когда он встречается с чем-то или кем-то, кто или что ранее были причиной его раздражения, злости или обиды, к нему приходит сигнал, провоцирующий его на подобное же реагирование. И если он позволяет себе поступать так, то от раза к разу эти тонкие нити сплетаются в прочные канаты, удерживающие его во власти немотивированных взрывов эмоций, которые непонятны зачастую и ему самому. Если же человек находит в себе силы сдержать накатившиеся неизвестно откуда гнев или обиду, осознавая, что причина, вызвавшая их, несообразна по своей значимости с тем порывом страсти, что зародился в нём, то этим самым он ослабляет влияние на себя, идущее из прошлого. Освобождаясь от него, в настоящем человек становится спокойнее и уравновешеннее, тем самым очищая свою эмоциональную сферу от мусора личностных переживаний. В твоем прошлом существуют моменты когда, достигнув многого, ты терял всё лишь из-за недостатка самообладания, и очень личностного отношения к событиям, происходившим тогда. Теперь ты уже давно забыл, что значит раздражаться или осуждать человека, но, тем не менее, если ты вспомнишь встречи последнего времени, то поймёшь, что в них были моменты, когда один неизвестный тебе ранее, я имею ввиду данное воплощение, человек вызывал в тебе некоторое напряжение и мобилизацию твоих духовных и физических сил, а другой наоборот своим присутствием вводил в состояние безмятежности и умиротворения. И зависела твоя реакция на этих людей в первую очередь от тех самых тонких нитей из прошлого, что объединяли вас через память эмоциональной сферы, в которой эта информация сохраняется до того самого момента, пока сам человек не очистит её. Тебе следует знать, что далеко не каждый, а точнее совсем немногие способны чувствовать так же тонко как ты. И то, что тебе приходит как простое и понятное чувство, которое ты легко улавливаешь и осознаёшь вследствие того, что подготовил для этого почву множеством прошлых воплощений и нынешней своей жизнью, для большинства людей будет не только незаметным и непонятным поначалу, но проявится на уровне осознания лишь тогда, когда накопится и станет рваться наружу в виде необъяснимой раздражительности и враждебности. И здесь, ты можешь помочь человеку, только лишь пребывая в состоянии Мира Сердца, воспринимая всё безличностно. Это будет самым действенным способом предоставить ему возможность развязать или завязать, по выбору самого человека, очередной узелок на его собственной нити жизни, по которой он сможет или легко и безпрепятственно скользить, или всё время останавливаться, зацепляясь за эти самые узелки. Если же возникшая ситуация сможет затронуть в тебе хоть какие-то струны и вызвать у тебя стремление что-то доказывать и в чём-то убеждать кого-либо, то всё твоё действие в такой момент утратит большую часть своей значимости, ибо Мир твоего сердца будет нарушен, потому что в тебе проявится твоё личное, твоё Эго, и ты выпадешь из минуты совместного труда со всеми теми, кто остался в стойком самообладании. И чем больше таких минут будет, тем дальше будешь отходить ты от своего пути роста и развития. Именно потому урок Мира Сердца так важен для тебя, что в прошлом он тебе несколько раз не давался. Пока мой дорогой друг говорил, перед моим внутренним взором пронеслись ситуации и события, полностью подтверждающие всё сказанное. Я вспомнил и раскрепощение карликов, и встречи с сестрой Карлоттой и старцем Старандой, когда я ощущал довлеющее влияние давних тяжелых карм. А также светлые встречи с Ингреттой и Ольгой, являвшиеся следствием карм радостных. Благодаря помощи моих дорогих друзей и Учителей, а также вследствие раскрытия моих новых возможностей, мне была в должной мере раскрыта кармическая составляющая в каждой такой встрече, что в значительной мере облегчало приятие встречных и самих встреч. В тот же момент я подумал о том, как же сложно людям понимать всю их важность, и значимость того, что происходит между ними и их встречными. Ведь в большинстве своём, они не только не имеют возможности увидеть причинно-следственные связи, лежащие в основе этих встреч, но даже просто осознать то, что сами встречи эти не случайны и являются теми инструментами, с помощью которых они получают возможность освобождаться от оков тяжёлых карм или созидать кармы радостные. - Ты совершенно прав, - услышал я голос Венецианца, прочитавшего мою мысль. – Действительно, человеку, идущему свою жизнь по обывательскому пути, зачастую сложно разобраться в хитросплетениях жизненных ситуаций сводящих его с теми или иными людьми. И в большинстве случаев люди, принимая решение как действовать в тех или иных обстоятельствах, руководствуются лишь сиюминутным пониманием происходящего. Более того, основная масса действует на основе исключительно личностных интересов, продиктованных пониманием жизни одной только Земли, не допуская даже мысли о собственной ответственности за всё, с чем они сталкиваются в своих днях. Привычка делить всё на хорошее и плохое исключительно с позиции собственных интересов и благополучия, зачастую подталкивает людей к отрицанию закономерности происходящих с ними неприятностей и, следовательно, к утрате возможностей роста и развития духовной составляющей их личности. Ведь отрицая что-то, они сами отказываются познать то, что отрицают. Поэтому, одной из самых сложных задач, стоящих перед тобой в этом воплощении, является не столько донесение до сознания многих нового и неизвестного им ранее о Жизни, как процессе непрерывном, но лишь разнообразном в своих материальных и нематериальных проявлениях, сколько выработка твоей собственной непоколебимой, устойчивой способности понимать и принимать без исключения всякого, как единицу всё той же Жизни, Великой и Вечной, вне зависимости от того, принимает он или отрицает то, что несёшь ты в мир, будучи гонцом нашим. Только такое полное и безоговорочное приятие позволит тебе сохранять Мир своего сердца в той ровности, которая успокоит каждого встречного, безотносительно его положения на ступенях самосовершенствования, а следовательно, даст и способности понять тебя, и мысли, изложенные в твоих произведениях. Помни, что лишь твой действенный пример может стать тем инструментом, с помощью которого ты сможешь пробуждать в людях веру в то, о чём будешь говорить им с листа своей книги. Ведь только истинная и полная вера позволяет человеку изменить своё сознание, закоснелое в страхах восприятия жизни, так, чтобы открыться этой жизни самой своей светлой стороной. Сейчас, Лёвушка, тебе представляется возможность увидеть те закрепы прошлого, которые всё ещё есть у тебя и от которых тебе следует освободиться, чтобы обрести полное самообладание и чтобы Мир Сердца стал для тебя единственно возможным состоянием. Изначально это должно было произойти позднее, но те темпы роста, что ты выбрал для себя и изменяющиеся, соответственно с этим, варианты развития событий, создали условия, позволяющие сделать это уже теперь. Тем не менее, самому тебе будет сложно выполнить всё так, как следует, потому что для этого необходим несколько больший потенциал, чем у тебя есть сейчас. С моей помощью ты сможешь сделать всё, однако ты должен знать, что те вибрации, в которых мы будем пребывать, могут быть тяжелы для тебя. И тебе нужно сделать свой выбор добровольно и осознанно. - Мой выбор сделан уже давно и большего счастья, чем совместный труд с моим дорогим другом и Учителем - Венецианцем я даже представить себе не могу. Крепкие объятия Венецианца ещё более вселили в меня уверенность в своей способности действовать так, как укажет мне он. Мы прошли в другую комнату, существование которой я сразу и не заметил. В ней в самом центре стояло массивное кресло, я бы даже сказал трон, зелёного цвета, переливавшийся разными его оттенками. Вначале мне показалось, что он вырезан из цельного изумруда или какого-то самоцвета, однако, когда по указанию Венецианца я сел в него, у меня создалось впечатление, что он стал обволакивать моё тело таким образом, что оно стало каким-то невесомым. Мне было настолько легко, удобно и комфортно в целом, что этот парадокс почти моментально перестал интересовать меня. - Пока твоё тело привыкает к новому для него состоянию, услышал я голос Венецианца, - объясню тебе тот феномен, который ты только что ощутил на себе. Тебе известно, что чудес нет, есть лишь различные уровни знания. Следует сказать, что вся окружающая нас жизнь в своих материальных и нематериальных формах по сути своей есть проявление одной и той же энергии, являющейся основой всего творения. И в зависимости от того, в какой последовательности и в каком порядке выстраиваются мельчайшие частицы, из которых и состоит всё, обретается и форма того, что сотворяется. Существует уровень знаний, который позволяет изменять структуру материальных объектов настолько, что они приобретают совершенно иные свойства и качества. В привычном для всех людей мире такое «чудо» может сотворить каждый. Взяв лёд и разогрев его, мы получим из твердого, сначала текущее вещество – воду, а затем летучее – пар. То же самое можно делать и с металлом, камнем и любым другим объектом окружающего нас мира. Но что нужно для этого? Энергия. Энергия огня позволит проделать такую трансформацию со льдом и металлом. Энергии более высоких порядков позволяют делать то же самое с иными материальными объектами. Но вот только если растопить лёд может всякий, то для того чтобы расплавить металл нужны особые приспособления, навыки и тренированность человека к высоким температурам, чтобы его тело осталось целым и невредимым в процессе работы. Что же касается преобразований более сложных, то здесь подготовленность физического проводника является обязательным условием, иначе может даже произойти его разрушение. Теперь тебе должно быть понятно, что произошло с креслом и почему мы ожидаем, пока твоё тело привыкнет к его новым качествам. Я просто кивнул в ответ, потому что ни говорить, ни каким-либо иным способом отвечать Венецианцу просто не мог. Я пребывал в блаженном состоянии покоя. У меня было ощущение, будто я или погружён в воду, в которой не тону, или парю где-то в облаках. Мне было настолько хорошо, что даже не хотелось реагировать на обращения Венецианца. Тем не менее, я собрал всё своё внимание на текущем моменте и тут же понял, что могу делать это элементарно просто, сохраняя при этом блаженное чувство освобождённости от всего. - Ну что же, ты готов, - проговорил Венецианец, подходя ко мне. – Тебе уже приходилось видеть парадоксы времени, которые мы именуем «вечным Сейчас». Это также один из аспектов знания о времени, как элементе реальности Земли в сочетании со временем в качестве элемента Вечности. Тебе будут открываться эпизоды твоих прошлых воплощений, в которых ты, совершив свой выбор, получил результат, вызвавший у тебя огромное разочарование. Это разочарование легло в основу глубокого чувства вины, которое до сих пор может в ситуации, ассоциативно связанной с теми событиями, вызвать у тебя эмоциональные колебания, способные вывести тебя из состояния равновесия, несмотря на то, что это, тебе самому, кажется уже невозможным для тебя. Результатом этого может быть утрата тобою способности идти тем путём, что ты выбрал и отдалиться от нас настолько, что мы при всём нашем желании не сможем оказать тебе помощь. Поэтому, чтобы исключить даже малейшую возможность такого варианта развития событий, теми, кто идёт свой путь совершенствования много выше нас, было принято решение предоставить тебе возможность изменить прошлое, с тем, чтобы в настоящем ты мог раскрыть в себе все четыре Блаженства до конца и обрести Безусловную Любовь, Звучащую Радость, полное Безстрашие и непоколебимый Мир Сердца уже в этом воплощении. Я буду рядом с тобой всё время, но я могу лишь подсказать тебе направление, в котором тебе следует двигаться. Изменять ситуации тебе придётся самому. Вначале ты будешь видеть их как бы целиком, от начала и до конца, осознавая, в чём тобой была допущена ошибка. А затем тебе следует изменить всё таким образом, чтобы само решение принятое тобой и последовавшие за ним действия полностью отвечали тем принципам, что лежат в основе известных тебе Законов Мироздания. Причём тебе нельзя вмешиваться в события со своей нынешней позиции восприятия реальности, ты можешь, только слившись с тем собой, который принял неверное решение отыскать в себе том те аргументы и обоснования, которые приведут к решению, в корне меняющему вариант развития событий. Тебе может быть трудно, не следует торопиться, всё тщательно взвешивай и только после этого действуй. Я буду рядом и буду помогать тебе всем, чем только могу. Взгляд, направленный на меня Венецианцем был полон любви и нежности, но, в то же время, вселял в меня непреклонную уверенность в том, что я всё смогу и у меня всё получится. Больше ничего не говоря, он протянул обе свои руки над моей головой и запел своим дивным голосом нечто похожее на гимн и колыбельную одновременно. Буквально после первых же слов я утратил ощущение окружавшей меня реальности и почувствовал себя в совершенно ином месте. Это состояние было мне знакомо по прошлому опыту осознания своей связи с другими людьми в иных воплощениях. Но вот только теперь я как-то странно видел всё, как будто наблюдал со стороны себя из прошлого и себя нынешнего. Я увидел худого, долговязого молодого человека с длинными немытыми чёрными волосами в черных штанах и ботфортах, и белой расстёгнутой почти донизу рубахе не первой свежести, сочинявшего, по-видимому, стихи. Я понял, что вижу себя самого в том воплощении, когда было совершено одно из действий, о которых говорил Венецианец. Это ощущение раздвоённости и единства одновременно было очень странным. Комната, в которой я находился, была достаточно просторна, но в ней всё было так неряшливо разбросано, что на меня сразу же накатило ощущение дисгармонии происходящего творческого процесса с внешней безалаберностью творца. Вдруг передо мной начали быстро меняться картинки. Я увидел другого юношу, много более аккуратного и собранного чем был я сам, которого я прошу принять меня в качестве партнёра для участия в поэтических вечерах, организовываемых для высшего света. Молодой человек говорит, что мои стихи, хоть и не лишены хорошего рифмования, всё же несколько вульгарны, и представлять их ценителям такого уровня, какой установлен организаторами этих вечеров он не может. Предлагая мне посмотреть на себя, он пытается объяснить, что невозможно достичь гармонии вовне, если не нести её внутри. Почти физически я ощутил гнев, дошедший до негодования, который возник во мне, но, внешне не проявив его, я распрощался со своим визави, мило улыбаясь. Потом был эпизод, когда я заглядывал в окна ярко освещённого зала, в котором сидела богатая публика и слушала стихи в исполнении того юноши с которым я встречался ранее. И снова на меня накатила ни с чем не сравнимая злоба. Следующий эпизод – я что-то пишу у себя дома. Вдруг я понимаю, что пишу ложный донос на того юношу, которого считаю своим злым гением. И вот суд, и я злорадно торжествую – по моему доносу его отправляют на каторгу. Затем целая череда картин, на которых я, заняв его место, купаюсь в лучах славы и успеха. И наконец, старость с тяжёлой болезнью и угрызениями совести, а вместе с ними отчаяние от того, что ничего изменить нельзя и чувство вины, непередаваемо тяжело гнетущее меня и лишающее последних сил. И смерть, с осознанием бренности всего земного и пониманием собственной ничтожности в этом мире. Я давно не испытывал подобных эмоций и они казались мне чем-то очень тяжелым и практически неподъёмным. В какой-то миг перед моим взором мелькнули Эта и карлик, тянувшие с невообразимым трудом кусок сумки злого карлика, а затем то, как легко сам злой карлик донёс тот кусок тряпки к порогу. В этот момент я осознал, что для того, чтобы у меня получилось сделать всё так, как нужно, мне следует до конца понять, что всё увиденное мною - мой кусок старой тряпки, и если я буду относиться к нему, как к чему-то чужому, то труд мой будет для меня непосильным. Если же я сумею принять себя таким, каким я был тогда, во всей неприглядности образа и мерзости поступка, и отнестись к этому с позиции собственной ответственности за всё содеянное, но исключив суждение, то груз этот станет лёгким и я смогу пройти этот урок жизни достойно. - Ты всё правильно понял, - услышал я, как будто очень издалека, голос Венецианца. – Теперь выбери из всего увиденного тот эпизод, который сам посчитаешь самым уместным для того, чтобы повернуть ход событий в иное русло и совершить тот поступок, который бы ты совершил тогда, если бы обладал своими нынешними знаниями. С того момента создай ряд картин, в которых сюжетная линия будет развиваться в том направлении, в каком бы ты хотел её видеть. Быстро пробежав по всем эпизодам, которые к моему некоторому удивлению всплывали в моей памяти именно так, как мне это виделось, я остановился на моменте, когда вернулся домой после первой беседы с юношей. Стоя у зеркала, я взглянул на себя несколько иными глазами, и первое что мне бросилось в глаза, это неопрятность и моего жилища, и моей одежды, и моего образа в целом. Глядя в зеркало, я задумался о том, что может быть мой собеседник в чём-то, всё-таки, был прав. В следующем эпизоде, я в элегантной одежде покидаю своё аккуратно прибранное жилище и уезжаю в провинцию. Там вдохновлённый природой и вниманием к моему творчеству местной знати, я начинаю работу над большим произведением, которое вскоре выходит из-под моего пера и позволяет мне вернуться в столицу триумфатором. В последнем эпизоде я увидел, как мы вместе с тем юношей, в отношении которого я тогда совершил столь неблаговидный поступок, радостные и улыбающиеся, взявшись за руки, выходим на поклон после необычайно успешной премьеры спектакля, созданного нашим совместным трудом. В тот же миг меня окатило такой могучей волной энергии света, радости и созидания, что я интуитивно понял – моё действие прошло успешно. На какой-то миг перед моим взором мелькнул образ радостно улыбающегося Венецианца, и вот я уже весьма успешный, почти легендарный капитан пиратского судна, который ради того, чтобы скрыться и жить в покое с женщиной, которую страстно полюбил, пожертвовал жизнями членов своей команды, специально ввязавшись в неравный бой, с целью инсценировать свою гибель и замести, таким образом, свои следы. Тогда я считал, что лучше погубить всех своих людей, нежели утратить мужскую честь и стать объектом всеобщих насмешек. Кроме того, в этом случае всё награбленное и спрятанное нами доставалось мне одному. Но всё произошло так, как и должно было произойти с предателем. Женщина, опоив меня, украла все мои сокровища, да ещё и раструбила обо всём, сделав в результате меня изгоем в моей среде. Я понял, что остаток жизни прошёл в негодовании на весь мир и себя самого.
star: Так же как и в первом случае, я просматривал эпизод за эпизодом, и наконец понял, что лишь в том случае, если я честно признаюсь команде в том, что собираюсь завершить свою карьеру пирата и по справедливости разделю все ценности, добытые за период совместных действий, я смогу в корне изменить линию жизни того воплощения. Так и произошло, женщина, которая возбудила во мне страсть, сбежала, поняв, что ей не удастся реализовать свой план, а я некоторое время спустя встретил другую женщину, к которой у меня возникло глубокое чувство, вылившееся в брак и долгую семейную жизнь. Мы уехали в Америку, в глухие места где, со временем, образовалось поселение основанное мной и, примкнувшими ко мне, членами моей бывшей команды, которые выжили в перипетиях пиратской жизни и решили обосноваться вместе со своим капитаном, слава которого только возросла после того поступка. И снова в момент совершения действия, изменявшего течение событий в благоприятном направлении и исключающего возможность предательства с моей стороны, меня пронизал поток света, от которого силы мои преумножились многократно. В последнем воплощении, в котором производились изменения, я оказался учёным-естествоиспытателем, который познал законы Мироздания и таинства сотворения настолько, что сам решил сотворить новую форму жизни. В какой-то момент мне даже показалось, что события развиваются вовсе не на Земле, настолько необычным и неземным был антураж всего происходившего. Дойдя до грани непознанного, и стремясь доказать свою гениальность и непревзойдённость, я решился на эксперимент, который был запрещён Верховным Советом Правителей, как «действие с непредсказуемыми последствиями». Эксперимент прошёл успешно, но отдалённым его последствием, о котором я даже не мог предположить, явилась гибель целой цивилизации. Трудно передать словами те чувства и эмоции, которые я испытывал в этот раз. Все предыдущие трансформации показались мне лёгкой прогулкой в сравнении с тем, что пришлось испытать в этой. Однако сила, наполнявшая меня после каждого действенного изменения прошлого и незримая помощь Венецианца, которую я ощущал ежесекундно, помогли мне пройти и это испытание. И когда всё произошло так, как было нужно, я увидел себя как будто со стороны. Из области моего сердца вырвался мощный поток света, в котором я наблюдал нечто тёмное и бесформенное. И чем дальше нёс это нечто поток света, тем светлее становилось оно, в конце концов, слившись с самим потоком как неотделимая его часть. Открыв глаза, я увидел себя сидящим в чудесном кресле, передо мной стоял улыбавшийся Венецианец и тело своё я ощущал таким могучим и в то же время лёгким и свободным, что в пору было подпрыгнуть и полететь. - Ну летать то тебе ещё рано, хотя если будешь двигаться вперёд такими же темпами, может скоро и этому научишься, - лукаво прищурясь, весело сказал он, как обычно прочтя все мои мысли. – Я искренне рад тому, что тебе удалось сделать всё настолько полно и эффективно. Теперь, благодаря этому, появились предпосылки для великого действа, участником которого будешь и ты, и некоторые из твоих спутников. Сейчас же, этот этап твоего обучения закончен и следует возвращаться к друзьям, которые уже заждались тебя. Венецианец дал мне свою руку, с тем, как я подумал, чтобы помочь мне встать, но в этом не было необходимости, так как чувствовал я себя великолепно. Тем не менее, я вложил свою руку в руку Венецианца, и в тот же миг вместе мы перенеслись в то божественно- прекрасное пространство света, где мы и встретились с ним. В какое-то мгновение я увидел там Наира с сэром Уоми, которые приветливо помахали нам руками. Ответив на их приветствие, мы снова переместились в пространстве и оказались в комнате, в которую я входил для обретения, с помощью Али-Мории, Блаженства Безстрашия. Крепко прижав к себе и поцеловав меня в лоб, Венецианец указал мне на дверь, давая понять, что пора возвращаться к своим друзьям и делам простого дня. Я шёл, и мне казалось, что я парю над поверхностью пола, так легка была моя походка, и так восторженно я стремился навстречу труду указанному мне. Когда я отворил дверь, передо мной оказался Лайярим. Он явно ждал меня, но когда я вышел, на его непроницаемом лице мелькнуло выражение удивления, которое тут же исчезло. Ничего не говоря, Лайярим отступил на шаг назад и отдал мне полный уважения поклон. Я ответил ему тем же, несколько недоумевая по поводу такого немного странного приветствия. - Позволите ли Вы мне остаться верным слугою и помощником Вам, на всё время Вашего пребывания у нас - произнёс он, не поднимая головы. - Вы ставите меня в затруднительное, и даже неловкое положение, Лайярим, - проговорил я, совершенно не понимая причин возникновения такой просьбы. – Во-первых, мне не понятно, почему может стать невозможным оказание Вами помощи мне. Во-вторых, у меня никогда не было и не будет слуг как таковых, и если по причинам от меня не зависящим, приходиться соблюдать определённые условия выработанные социумом, так только для создания внешнего декорума возможно моё положение хозяина по отношению к кому бы то ни было из людей. Так что, будьте любезны, объясните мне, пожалуйста, чем продиктован столь удивительный для меня вопрос. - Дело в том, - ответил Лайярим выпрямившись, но удерживая голову в полупоклоне, - что в нашем сообществе существует определённая иерархия, связанная с тем, что члены нашего сообщества, как, в общем-то, и всех остальных, в своём развитии находятся на разных уровнях. Совершенствование духа есть основная задача для каждого из нас. В зависимости от достигнутых результатов, мы допускаемся к участию в различных священнодействиях, указываемых нашими правителями. Они определяют возможность участия каждого из нас в том или ином обряде, так как мы должны быть готовы эффективно взаимодействовать с теми энергиями, которые присутствуют при этом. Сила физического тела или духа в таком деле является вопросом не только самого участника процесса, но и всех, кто, так или иначе, связан с ним в это время. Ведь слабость одного может не только привести к невыполнению поставленных задач, но и нанести вред всем тем, кто принимает в этом участие. Вы вошли в эти двери, будучи практически на том же уровне развития духовных сил, что и я, и поэтому именно мне было поручено всячески оказывать помощь и способствовать Вам. Сейчас же, своим поклоном, я отдаю дань уважения тому титаническому труду, что Вы свершили за этот малый промежуток времени, преодолев сразу несколько ступеней ученичества, что само по себе удивительно. И теперь я спрашиваю Вас о том, могу ли я идти рядом с Вами в тех делах, что предстоят Вам, или мне следует уступить место тому, кто сможет быть более полезным. - Вот уж озадачили Вы меня Лайярим, - пребывая в некотором недоумении, проговорил я. – Давайте мы решим так – я с радостью готов видеть в Вас и помощника, и друга, но только не слугу. А будет ли уместно Ваше содействие со мной в том труде, что назначен нам, мы определим, когда станет понятна сама задача, которую следует решать. Пока мы беседовали, в холле появились Айяйнор и Гийярот, направлявшиеся к нам. Не дойдя до меня несколько шагов, оба остановились и отдали мне поклоны, наподобие того, который я принял от Лайярима. Ответив им тем же, я стал ожидать того, что они мне скажут. Заговорил Айяйнор. - Сегодня радостный день для народа Кайяйшенов, - проговорил он своим удивительным голосом. – Ты, последний из «тех, кто должен сотворить», закончил свой урок роста. Завтра может быть совершено действо, которого мы ожидали очень долго. Прими нашу благословляющую благодарность за свой труд прежний и труд предстоящий. Если ты считаешь возможным, Лайярим проведёт тебя в твой дом. Если это исключено, выбери сам себе помощника, достойного сотворить с тобой, из наших людей. Любой на кого ты укажешь, будет счастлив служить тебе и с тобой. Я стоял несколько растерянный, понимая, что весь комизм ситуации заключался в том, что я сам-то не очень представлял, что мне предстоит делать, не говоря уже о том, чтобы выбирать себе помощника для этого. В ту же секунду образ Венецианца открылся мне, и я услышал его голос: - Ты можешь взять Лайярима в помощники, вместе вы справитесь. Не колеблясь ни секунды, я озвучил кайяйшенам решение, подсказанное мне моим другом. Кайяйшены поклонились мне ещё раз, после чего Айяйнор, а вслед за ним и мы все, молча направился к выходу. На ступенях Библиотеки Истины мы попрощались с Гийяротом, и в сопровождении двух оставшихся со мной кайяйшенов, я вскорости вошёл в дом, где мы жили с моими спутниками. Айяйнор простился со мной перед ступенями дома, а Лайярим сопроводил меня до самых комнат, где мы размещались с Яссой. Мой милый Ясса явно ждал меня и, распахнув дверь, приветствовал меня поклоном не менее чинным, нежели Лайярим, когда я вышел к нему в холл. Я ответил ему столь же чопорно, а затем просто подошёл и, обняв, расцеловал своего дорогого друга. - Вот теперь я понял, чего мне так не хватало всё это время, - весело воскликнул я, - рядом со мной не было моего дорогого няньки, и мне всё приходилось делать самому. - Хазяина сама не взяла Ясса с собой, - коверкая слова и юмористически сверкая глазами, ответил он. Краем глаза я заметил, как на непоколебимом лице Лайярима мелькнуло нечто наподобие улыбки, когда он наблюдал за нашими пикировками. - Я оставляю Вас с друзьями, - сказал он, как только мы закончили обмен любезностями с Яссой, - но в любой момент, когда бы я Вам ни понадобился, зовите и я приду. Слух о моём возвращении распространился очень быстро и уже через полчаса в нашей гостиной собрались почти все наши спутники. Предварительно узнав у Яссы, удобно ли им будет зайти к нам, и не будет ли это для меня чрезмерной нагрузкой, все они пришли со своими новостями, радостно приветствуя моё возвращение. Первой к нам прибежала Алдаз, которая, рассказывая мне о тех новостях последнего времени, которые я знать не мог, была так радостна, что напомнила мне беззаботно щебечущую птичку. Оказалось, что Наир уже больше десяти дней как пришёл в себя и почти сразу же продемонстрировал такие темпы восстановления, кто кайяйшенские лекари не могли скрыть своего удивления. Меньше всех, буквально несколько дней, отсутствовал мистер Паркаттер. Следом за ним вернулся Зейхед. Али же появился на неделю раньше меня. Вскоре подошли и другие наши друзья, и время до вечера прошло в увлекательных беседах за чудесным чаепитием, устроенным Зейхедом с Яссой. Затем, когда жара спала, мы совершили небольшую прогулку, после чего все отправились отдыхать.
star: Г л а в а 6. Тайна кайяйшенов. Храм Благих Начал. Наше священнодействие в нём. На следующее утро я поднялся, как всегда в последнее время, с первыми лучами солнца. Приняв душ, я отправился на прогулку по одному из импровизированных парков, который был больше похожих на первозданные джунгли, благодаря тонкому чувству гармонии кайяйшенов, привнесших в него лишь то, что было необходимо для комфортных прогулок и получения эстетического наслаждения. Вдыхая аромат свежей, не иссушенной солнцем травы и только что раскрывшихся чудесных цветов, я наблюдал за активным движением жизни вокруг себя, и в очередной раз убеждался в том, как все-таки прекрасно жить на Земле, чувствовать радость и ощущать удивительное блаженство от гармоничного единения со всем тебя окружающим. Я не следил за дорогой, а просто шёл и наслаждался всем, с чем сталкивался на пути. После обучения в Библиотеке Истины острота всех моих чувств существенно возросла. Поэтому я заранее узнал, что за очередным поворотом тропы меня ждёт встреча с Айяйнором. Как только я вышел из-за огромного куста, который огибала тропа, Айяйнор, пристально рассматривавший какой-то цветок редкой, по своим форме и расцветке, красоты, повернулся в мою сторону и двинулся ко мне навстречу. Мы приветствовали друг друга поклонами и рукопожатиями и неторопливо двинулись дальше в том направлении, в котором я шёл. - Я пришёл сюда, - начал Айяйнор, без какого либо предварительного вступления, как это было обычно принято у кайяйшенов, - чтобы просить Вас выслушать одну историю. Она нужна Вам для более полного понимания важности тех событий, одним из основных участников которых Вы будете в ближайшее время. И я хотел бы начать своё повествование прямо сейчас, если это не нарушает Ваших планов. Получив мои заверения в крайней заинтересованности сказанным им, Айяйнор продолжил: - Должно быть, Вы уже поняли, что Земля не является исконным местом жизни кайяйшенов. Наша цивилизация развивалась на другой планете и достигла очень высокого уровня. Однако, чрезмерная самоуверенность наших учёных и пренебрежение некоторыми закономерностями, которые были известны, но недоказуемы, а потому отвергнуты, у вас подобное принято называть аксиомами, привели к настолько мощным природным катаклизмам на нашей планете, что дальнейшая жизнь на ней стала невозможна. Стараниями наших Высоких друзей и покровителей, некоторая часть нашего народа была перенесена на другие планеты, где условия жизни были хоть и не совсем подходящими для нас, но имелась возможность их адаптации к нашим потребностям. Земля была одной из таких планет. К сожалению, печальный опыт, который мы поимели как результат стремления наших правителей к скачкообразному эволюционированию, не у всех отложился примером того, что не следует преждевременно пускать в жизнь то, к чему живущие не готовы. Видя тот низкий, по нашим пониманиям, уровень развития коренного населения Земли, и желая поделиться с ними знаниями и опытом, которые были у нас, несмотря на запреты тех, кто потом, спасая нас самоотверженно принял на себя удар, который был бы для всех кайяйшенов смертельным, один из нас пошёл на контакт с людьми Земли, неся им, как он считал, благо, а на самом деле, уводя их в совершенно ином направлении развития, как оказалось впоследствии. Я думаю, Вы поняли, что в мифологии Земли эти события отражены в легенде о Прометее. Тогда мы даже не догадывались о том, что эволюция человечества Земли должна была развиваться по совершенно иному, недоступному нашему пониманию сценарию, и действие одного из нас ляжет тяжёлым грузом ответственности на весь народ кайяйшенов. Вместо тех благ, которые наш собрат стремился передать людям, они получили совершенно чуждые им технологии и свернули со своего особого пути, прохождение которого было очень важным не только для планеты Земля и Вселенной, но для всего Мироздания в целом. Таким образом, вместо того чтобы стать генератором созидательных энергий для развития новых планет, миров и вселенных, человечество Земли начало утрачивать те способности, которые и были основной целью всего его существования. Этой целью было создание энергий Радости, Любви, Мира и Безстрашия, как пластического материала для творения нового в Мироздании. Мы же не разглядели величие задач примитивного, как нам казалось поначалу, человечества и не увидели той мощи духа, что была у людей того времени. В результате баланс энергий был нарушен, человечество стало утрачивать способность вырабатывать эти созидательные энергии в количестве, требуемом для поддержания вибрационного ряда Земли, и в её энергоинформационное пространство начали проникать иные формы жизни, которым для существования требовались энергии много более низких порядков. В связи с этим, они всячески способствовали тому, чтобы человечество всё дальше и дальше уходило в сторону от своих истинных задач. Вы можете спросить, почему же те, кому подвластны силы, способные восстановить баланс, пребывали в бездействии? Я отвечу – законы Мироздания непререкаемы и один из них, «Закон свободы выбора», гласит: «Каждый имеет право свободного выбора и выбор каждого священен, ни у кого нет права делать выбор за другого, если только такое право не предано ему добровольно». Именно поэтому выбор людей Земли принимался как таковой и именно этим воспользовались вновь прибывшие, ложью, которая была неизвестна людям до того, выманивая у них добровольную передачу права выбора. С того момента Земля стала всё больше и больше погружаться в пропасть, где ложь, страдания, ненависть и насилие становились основными качествами жизни человечества. А энергии Любви, Радости, Мира и Безстрашия стали затухать и дошли до такого низкого уровня, что их сохранением занялись известные Вам представители Светлого Братства. Ими и выше них идущими, были сотворены артефакты, в которых были заключены источники, генерирующие означенные выше энергии на уровне, обязательном для поддержания жизни на планете. В этих же артефактах заложена возможность возрождения былого уровня вибраций человечества Земли и самой планеты. Искуплением поступка нашего собрата стало то, что мы являемся хранителями этих артефактов с того самого времени. Мы поддерживаем активность процессов происходящих в них так, как нам было указано свыше. И место, где это происходит, является нашим «святая святых». О нём знают лишь посвящённые. Нам было сказано, что наступит момент, когда среди живущих людей Земли появятся четыре человека, в которых энергия каждого из Блаженств раскроется настолько, что они смогут стать теми активными представителями человечества Земли в Светлом Братстве, которые положат начало возрождению этих энергий у большинства представителей человечества. Но возможным это станет лишь тогда, когда хотя бы один человек на Земле соединит в себе энергии всех Четырёх Блаженств в таком гармоничном сочетании, что сможет, взаимодействуя с остальными четырьмя, выступить проводником этих энергий, хранящихся в артефактах, для всех живущих людей. Этот момент станет переломным для человечества Земли в его выборе пути развития и совершенствования. Для кайяйшенов же он станет отправной точкой, от которой пойдёт отсчёт времени до возможного воссоединения разрозненных очагов нашей цивилизации и воссоздания планеты полностью пригодной для жизни нашего народа. Вот почему ваш приезд является столь значимым для нас. Ведь и Вы, и четверо Ваших друзей впервые были допущены в закрытые для нас запасники Библиотеки Истины. А это является признаком того, что существуют предпосылки для выполнения того священного действия, ради которого и был создан Храм Благих Начал, охранителями которого мы являемся многие и многие годы. Кроме того, теми, кто идёт выше нас, был дан знак, который является для нас сигналом к подготовке этого священнодействия. Таким образом, мы допускаем, что в ближайшее время вы все получите от своих Учителей указания, как применить те знания и навыки, которые были обретены вами в Библиотеке Истины. Слушая кайяйшена, я начал понимать, что нам действительно предстоит совершить нечто весьма значимое для многих и многих людей Земли и не только. Я ощутил, как ровная, но могучая волна радости наполнила меня от осознания мысли, что приходит время, когда я могу быть хоть чем-то полезен моим Великим друзьям и Учителям, столько времени и сил потратившим на меня. Неспешно следуя по тропинке, я задавал Айяйнору вопросы, касающиеся обсуждаемой темы, и получал чёткие и исчерпывающие ответы на них в том объёме, который был открыт ему. Беседуя с Айяйнором, я не очень обращал внимание на дорогу, по которой мы шли, но сконцентрировавшись на этом и постаравшись понять где нахожусь, я сразу же увидел общую панораму города кайяйшенов, и ко мне пришло понимание того, в каком направлении мы движемся. Данный факт был отмечен мной, как признак того, что способности мои к тому новому видению, которое очень ослабло после входа в город, существенно возросли после возвращения из Библиотеки Истины. Проводив меня почти до самых дверей нашего дома, Айяйнор попрощался, пожелав хорошего дня мне и всем моим друзьям. Я ответил ему тем же, после чего поднялся в свою комнату. Заботливый Ясса, как всегда, уже ждал меня с лёгким завтраком, сообщив, что к нам заходил мистер Паркаттер, который просил, чтобы я выделил в своём расписании дня время для встречи и беседы с ним. Следующими нашими посетителями были Алдаз и Наир. Девушка просто сияла от счастья, всячески лаская малыша, который выглядел не просто здоровым, но полным сил и энергии. Ясса предложил им фрукты и травяной напиток, который он готовил просто мастерски, и мы все уселись за стол. Алдаз рассказала мне, каким чудесным образом в одночасье поправился Наир. И как много нового и интересного узнала она сама за время проведённое здесь. Оказалось, что эта чу́дная девочка умудрялась, ухаживая за Наиром, очень много читать. Следуя советам мистера Паркаттера, она просила кайяйшенов, и те приносили ей различные книги. И теперь она не только значительно расширила свой кругозор в вопросах естественных наук, но и достаточно сносно освоила итальянский язык, на котором умудрилась даже прочитать несколько книг. Пока Алдаз говорила, Наир внимательно слушал её, не перебивая. Но как только она стала прибирать со стола, помогая Яссе, малыш встал со своего стула и, подойдя ко мне, сказал: - Дядя Лео, совсем недавно я был в таком замечательном месте, что даже не могу передать насколько оно мне понравилось, и там я видел Вас. Я рассказывал об этом Алдаз, но она говорит, что мне всё это приснилось, потому что я лежал всё это время в кровати и был болен. Скажите, Вы тоже были там или мне это только приснилось, как говорит Алдаз. - Милый мой мальчик, - ответил я, беря его на руки и усаживая себе на колени. – Я действительно был там и тоже видел тебя. Но не все люди способны, находясь физическим телом в одном месте, переноситься духом в другое. А потому, не все способны осознавать такую возможность вообще. Так что, тебе не следует пытаться кого бы то ни было убеждать в том, что с тобой произошли те или иные события. Главное то, что ты сам знаешь, что всё произошедшее с тобой было на самом деле. Ведь ты до сих пор ощущаешь доброту и ласку того великого человека, который был там с тобой. И если тебе приятны воспоминания о том времени, которое ты провёл с ним, пусть они будут тем источником радости, который никогда не иссякнет для тебя. Разговаривая с пятилетним ребёнком о таких вещах, я почему-то был абсолютно уверен, что ему понятно всё сказанное мною. - Когда я был там, - продолжил Наир, внимательно выслушав всё сказанное мной, - дядя Ут, так он сказал мне называть себя, сказал, что нам предстоит сделать одно очень важное дело. Я знаю, что он поможет мне, но я всё равно хочу попросить Вас, дядя Лео, тоже быть мне помощником. - Милый Наир, - ответил я, с улыбкой, - мне кажется, что тот, кого ты называешь дядей Ут, будет с тобой в каждый момент твоей жизни, если только ты будешь делать так, как он учил тебя, и его возможности помочь тебе много и много выше моих. Что же касается моей помощи тебе, то всегда и во всём, где моя помощь будет уместна, ты получишь её. Широко улыбнувшись, мальчик обвил мою шею руками и крепко прижался ко мне. В этот момент я, как это бывало раньше, когда мне открывались обстоятельства моих встреч с людьми в прошлых воплощениях, увидел белёсую дымку, которая растаяв, открыла мне картину, на которой убелённый сединами старец, обучает чему-то молодого человека. Их лица вдохновенны и радостны, и мне сразу стало понятно, что нас соединяет радостная карма сотворчества в вопросах развития духа, ведь старцем, который тогда являлся учителем был Наир, а молодым человеком, который был учеником - я. Видение мелькнуло за какое-то мгновение, но осознание того, что у меня на руках сидит близкий мне человек, которому я обязан многими знаниями и навыками, заложенными в фундамент моего совершенствования в веках, наполнило меня нежностью и любовью, которые я немедленно пролил своему старому-новому другу. Малыш, по-видимому, сразу же ощутил всё произошедшее, потому что, радостно блеснув глазами, прошептал мне на ухо: - Дядя Лео, я знаю Вас давно-давно, и знаю, что люблю Вас так же сильно как и Вы меня. - Ты совершенно прав, мой маленький большой друг, - ответил я ему так же шёпотом, - нас связывает много большее, чем несколько месяцев знакомства, и встреча с тобой является для меня одной из самых радостных встреч. Мы просидели обнимая друг друга довольно долго и всё это время я не переставал чувствовать как от меня к мальчику струятся энергии Любви, Радости, мира Сердца и Безстрашия, которые переполняли меня самого всё время с того момента, как я покинул чудесные комнаты Библиотеки Истины. Наконец, я заметил, что Наир мирно посапывает, положив головку на моё плечо, и отнёс его в кроватку, куда мне его заботливо помогла уложить Алдаз. Выйдя из комнат Алдаз и Наира, я столкнулся с Такимурой, который разыскивал меня, чтобы пригласить на беседу с Али, мистером Паркаттером и Зейхедом. Когда я пришёл в холл, который с самого начала служил нам местом сбора для совместного времяпрепровождения, все три моих товарища уже были на месте и оживлённо беседовали о тех открытиях, которые сделал мистер Паркаттер, наблюдая, уникальную во многих аспектах, природу города кайяйшенов. Поприветствовав своих друзей, я занял место на одном из диванов, которые были предусмотрительно расставлены таким образом, что все сидящие на них имели возможность комфортно беседовать друг с другом. Как только это произошло, разговор принял совершенно иное направление. - Дорогие друзья, - начал мистер Паркаттер, - думается мне, что для каждого из нас посещение места, где мы сейчас находимся, явилось не просто знаменательным, но во многом переломным событием в жизни, по крайней мере, ко мне это относится однозначно. Мы все подтвердили своё согласие с ним, и он продолжил. - Обучение в Библиотеке Истины, что мы прошли, открыло каждому из нас те знания, которые дают нам возможность по-новому взглянуть на многие вещи. Самым же главным, по моему мнению, является то, что мы обрели возможность активно со-творить с теми, в верности кому каждый из нас идёт свой простой день труда и кого мы считаем своими Учителями. Мне поручено сообщить вам о том действии, которое нам предстоит выполнить здесь для завершения процесса, начатого очень давно. Эти события станут поворотным моментом в эволюции человечества и всей планеты, и позволят вывести их на качественно новый уровень существования. Позвольте теперь мне передать вам всё то, о чём мне было поведано. Мистер Паркаттер достаточно подробно рассказал нам о том, о чём вкратце поведал мне утром Айяйнор. Из сказанного им, становилось ясно, что нам предстоит очень ответственное дело, и что каждый из нас будет действовать ведомый одним из Владык Лучей, выступая в качестве проводника для тех энергий, активизация которых столь необходима для обновления Земли и дальнейшего развития человечества. Кроме того, все мы узнали, с некоторым удивлением, что одним из активных участников этого священнодействия является Наир. С учётом этого, стало понятно, почему нам не был обозначен срок выполнения поставленной задачи. Ведь именно состояние мальчика являлось определяющим моментом в этом вопросе, так как все собравшиеся в холле чувствовали себя способными к любому действию, которое будет указано нам нашими дорогими Учителями, а он только недавно оправился от тяжёлой болезни. Когда закончилось обсуждение основного вопроса, по которому мы все собрались, наша беседа переключилась на некоторые интересные моменты организации сообщества кайяйшенов, замеченные нами за время пребывания в их гостеприимном городе. Профессиональная наблюдательность мистера Паркаттера и заметки, сделанные Зейхедом, во многом расширили мои представления о нюансах социального устройства этого необычного для нас народа. Увлекательная беседа длилась до того момента, когда Ясса позвал нас обедать. Вначале кайяйшены организовали наш быт таким образом, что еда доставлялась каждому в его комнаты, но в какой-то момент, я как раз находился на обучении в Библиотеке Истины, у моих спутников возникло желание принимать пищу совместно, чтобы иметь возможность больше общаться и видеть друг друга. Заботливые хозяева выделили помещение, ставшее для всех столовой, и с тех пор восстановился распорядок, установленный в нашем небольшом сообществе с первого дня выхода каравана в путь. Обед прошёл, как всегда в очень тёплой обстановке и по его окончании каждый отправился заниматься своими делами. Вспомнив, что достаточно долго не разбирал свои путевые заметки, я с головой ушёл в эту работу, систематизируя уже имеющиеся записи и фиксируя свои новые впечатления. Время до ужина промелькнуло незаметно, а вечерняя прогулка по парку с Наиром, Алдаз и Асталом сопровождавшаяся игрой в слова на разных языках, смехом и общим весельем, стала приятная итогом замечательного дня. Последующая неделя прошла в подготовке к действию, которое Айяйнор назвал инициацией артефактов. Все вместе и поодиночке мы занимались в Библиотеке Истины, слушая наставления наших дорогих Учителей и изучая древние манускрипты. Учителя говорили нам, что предстоящее действие, есть лишь первый шаг на пути проявления в массовом сознании людей принципов позитивного мировосприятия и осознания каждым себя неповторимой частью единой саморазвивающейся и самосовершенствующейся системы именуемой Жизнью. В древних книгах мы читали о том, что помогало нам, работая с собой, освобождаться от условностей и привязанностей, внутренних ограничений и глубоко скрытых в подсознании предрассудков. И в каждый из таких моментов я лишний раз находил подтверждение тому, что совершенство, само по себе, как раз и заключается в способности совершенствоваться безгранично. За это время состояние Наира становилось всё более гармоничным и устойчивым. Мне казалось, что в нём как будто складываются какие-то частички мозаики, постепенно формируя картину его внутреннего мира. Удивительно было наблюдать, как в пятилетнем мальчике проявляется ясность мысли и целостность сознания взрослого, умудрённого опытом человека, удивительно сочетаясь при этом, с чистой непосредственностью ребёнка. В один из дней Айяйнор в сопровождении Гийярота, Ёйнории и сопровождавших каждого из нас кайяйшенов провёл нас мимо Библиотеки Истины. Как оказалось, мы направлялись в нижние уровни подземного города. Путь наш был достаточно долгим для того чтобы вызвать некоторое утомление у маленького Наира. Взяв малыша на руки, я сказал ему, чтобы он выполнил несколько упражнений, которым его научили Ясса и Такимура, и уже через несколько минут он почувствовал себя лучше. Чем ниже мы спускались, тем большую нагрузку начали ощущать мы все. Темп движения нашей процессии снизился и когда мы подошли к небольшим воротам, скрывающим за собой продолжение дороги по которой мы шли, Айяйнор остановился и заговорил. - Мы приближаемся к месту, которое называется Храм Благих Начал, вибрации его чрезвычайно высоки, - как всегда, без дополнительного вступления, начал он, - поэтому всем, кто чувствует предел своих возможностей, я предлагаю остаться здесь и ожидать нашего возвращения. Я понял, что в первую очередь он обращался к кайяйшенам, приставленным к нам. И действительно все они кроме Лайярима, Сайнайяра и ещё одного кайяйшена, имени которого я не знал, отступили чуть назад, подтверждая своё намерение остаться. Айяйнор открыл ворота, и мы вошли в просторный грот, ярко освещённый уже привычным для нас голубоватым светом. Когда последний из нас вошёл в него, ворота закрылись за нами так же тихо, как и открылись. Внешне это место ничем не отличалось от множества гротов, через которые мы проследовали за всё время нашего пути, однако здесь я сразу же ощутил присутствие какой-то неведомой силы, которая хоть и не довлела над нами, но всё-таки ясно ощущалась всеми присутствующими, как нечто могучее и величественное. Продолжая идти по гроту, через некоторое время мы вышли в огромный зал, свод которого терялся в высоте. В нем ощущение давления силы чувствовалось намного меньше, и это было заметно по лицам всех участников процессии. - Мы прошли первое испытание и можем находиться в этом священном месте, – проговорил Айяйнор, - но можем ли мы действовать здесь ещё неизвестно. Каждому из нас предстоит пройти испытание, после которого и станет понятно кто, что и как будет делать. Теперь твой черёд действовать Ёйнория, - закончил он, отходя в сторону. Шедшая, до этого, чуть сзади Айяйнора и немного впереди Гийярота Ёйнория, заняла его место, и повернувшись к нам лицом, заговорила. - Много времени народ кайяйшенов ждал этого момента и теперь, когда все знаки указывают на то, что священное действие инициации артефактов может быть произведено, наши Великие Наставники шлют нам свою помощь и благословение. Нам всем предстоит пройти проверку на готовность к свершению этого действия. Эта проверка нужна в первую очередь для того, чтобы определить насколько безопасным будет для каждого из нас участие в этом великом событии. Милосердная Жизнь и наши дорогие Наставники делают всё для того, чтобы совершая это действие, мы ни в коем случае не нанесли вред своим физическим проводникам, потому что высота вибраций и мощь энергий, которые проявятся в ходе инициации настолько велики, что только полностью освобождённые от всего личного и способные нести в себе чистые энергии Любви, Радости, Мира и Безстрашия, смогут свободно выдерживать их воздействие. Поэтому, прежде чем мы войдём в храм Благих Начал, каждому из нас нужно пройти мимо кристалла Божественного Света. С этими словами она повернулась к нам спиной и направилась вглубь зала, где на массивном постаменте находилось нечто напоминающее цветок, вырезанный из камня. Приблизившись к нему, она запела таким чудесным голосом, что мне показалось, будто сонм ангелов поддержал её песнь. Затем, открыв потайную дверцу в основании постамента Ёйнория взяла в руки импровизированный молоточек весьма замысловатой формы и начала наносить короткие удары по лепесткам каменного цветка, произнося при этом нараспев звуки, очень похожие на те, которые демонстрировал нам мистер Паркаттер, рассказывая как-то о тибетских мантрах. Мы все оставались на своих местах, наблюдая за происходящим. Наконец, после того как молоточек коснулся последнего лепестка, в самом цветке началось какое-то движение и лепестки стали раскрываться, открывая нашим взорам невиданной красоты и размеров кристалл. Вначале он был совершенно прозрачным, но затем его стали наполнять краски и через некоторое время все цвета радуги играли и переливались в нём. Ёйнория отошла немного вбок и стала на небольшое возвышение, чуть в стороне от искрящегося кристалла. В тот же миг из него вырвался луч, осветивший кайяйшенку с ног до головы. Это было невероятно красивое и впечатляющее зрелище. Вокруг неё как будто вспыхнуло мощное разноцветное пламя. Оно было настолько ровным и так естественно сочеталось с внешним обликом девушки, что всё это зрелище вызывало внутренний восторг от осознания возможностей живого существа достичь такой гармонии внешней и внутренней составляющих. Было понятно, что аура кайяйшенки абсолютно цельна и чиста, а её физический проводник способен легко нести мощные энергии этого пространства. Через мгновенье Ёйнория сошла с возвышения, на котором стояла и, пройдя за каменный цветок, жестом предложила всем нам последовать её примеру. Айяйнор, Гийярот, мистер Паркаттер, а за ними и все мы по очереди становились на возвышение и освещались чудесным лучом. Ауры каждого из нас сияли мощно и ровно. Замыкающими оказались молодые кайяйшены. И если в аурах Лайярима и Сайнайяра были заметны лишь легкие колебания, чем-то напоминавшие волнение разгорячённого воздуха пустыни, то огонь ауры последнего кайяйшена то вспыхивал, то угасал, создавая впечатление её разорванности и повреждённости. - Тебе следует вернуться Майярит, - ласковым, почти нежным голосом проговорила Ёйнория, - твоё устремление быть полезным нашему народу весьма похвально, но ты ещё не готов действовать в пространстве Храма Благих Начал. Я думаю, ты и сам понимаешь это, чувствуя ту нагрузку, которую испытываешь, находясь здесь. Тебе следует вернуться к воротам и там ждать нашего возвращения. Молодой кайяйшен сошёл с возвышения и, поклонившись всем нам, молча направился к гроту, по которому мы пришли. Когда его фигура скрылась из виду, Ёйнория пошла к противоположной стене зала, где располагались огромные резные двери, очень похожие на те двери, за которые я входил в Библиотеке Истины. Все пятеро кайяйшенов во главе с Ёйнорией вышли вперёд и, расположившись полукругом, встали перед ступенями, ведшими к дверям. Первой запела Ёйнория, затем её песнь подхватил Айяйнор, за ним Гийярот, и последними влили свои голоса в этот хор Лайярим с Сайнайяром. По мере того как гимн кайяйшенов набирал мощь, вокруг дверей стало появляться свечение, которое со временем превратилось в волшебное сияние, залившее своим чудесным светом всё пространство, в котором мы находились. После каждого куплета кайяйшены поднимались на одну ступень вверх и, в конце концов, оказались на площадке прямо перед сияющими дверьми. Ёйнория подошла к центральной части дверей, Айяйнор направился к их правой стороне, а Гийярот к левой. Произведя одновременно какие-то манипуляции, втроём они привели в действие механизм, открывающий двери и по мере того, как их створки расходились в стороны на нас всё больше и больше лился божественный и непередаваемо прекрасный свет. Когда двери полностью открылись, кайяйшены предложили нам следовать за ними. Поднявшись по ступеням, мы вошли в большой зал, весь залитый тем чудесным сиянием, которое наблюдалось сквозь открывшиеся двери. Этот зал отличался от предыдущего, прежде всего тем, что к центральной его части вели очень широкие циркулярные ступени, ведшие на огромную плоскую площадку. И снова кайяйшены запели гимн. Звуки их голосов заполнили всё пространство, вызывая ощущение умиротворения, покоя и вместе с тем готовности к активному действию. Через некоторое время после того как их голоса смолкли, вверху у самого купола зала образовалось какое-то движение. Создавалось впечатление, что сам купол каким-то образом расходиться в разные стороны и над нашими головами появляется ясное, чистое небо. В этом небе возникла точка яркого света, которая стала приближаться к нам, увеличиваясь в размерах и превращаясь в искрящуюся сферу, излучающую мягкое, бархатное тепло. Наконец её движение вниз прекратилось, и она зависла на достаточно большой высоте над центральной площадкой. Пять мощных лучей света диаметром больше метра каждый устремились от сферы к верхней площадке. Лучи исчезли так же быстро, как и появились, и мы увидели Али-Морию, Венецианца, И., Иисуса и сэра Уоми, стоящих вверху. Их фигуры были воплощением силы и могущества, лица же их и взгляды, обращённые к нам, были полны любви и ласки. Я сам, и думаю, что и все мои спутники, просто утонули в потоке тех могучих эманациях Света, что лили они нам безмерно. Меня наполнило чувство непередаваемой лёгкости и захлестнуло желание действовать и быть полезным всем и всему, что есть в Мироздании. - Мы приветствуем тех, кто своими верностью, безкорыстием и чистотой построили прочный мост, единящий вас с нами для совместного труда во имя непрестанного развития Вечной Жизни, - заговорил Али-Мория от имени всех присутствующих Владык Лучей. – Все вы прошли путь совершенствования во множестве своих воплощений, и подошли к тому состоянию активности духа, в котором уже нет для человека жизни одной Земли, но существует лишь непрерывный поток Вечности, пребывание в котором и есть освобождение каждого познавшего истинную суть Жизни. Всем вам известно для чего мы собрались в этом священном месте и все вы готовы к тому действию, что здесь свершится. Идите каждый к своему Учителю и действуйте с ним активно, каждое мгновение будучи в полной собранности и концентрации внимания. Выполняя его распоряжение, каждый из нас начал подниматься по ступеням вверх. Я, а за мной Лайярим направились к Венецианцу, Али с Сайнайяром к Али-Мории, Ёйнория с Наиром к сэру Уоми, мистер Паркаттер с Айяйнором к Иисусу, а Зейхед с Гийяротом к И. Подойдя к Учителям, мы заняли места указанные ими. Получилось, что кайяйшены стали по левые руки Учителей, а все мы по правые. Какое же это было для меня блаженство находиться рядом с Венецианцем и быть активным сотрудником его действия. Владыки Лучей сделали несколько шагов вперёд, оставив нас у себя за спинами и обращаясь куда-то вверх, запели. Их голоса, слившись воедино, вызвали некое дрожание пространства, которое каким-то неуловимым образом изменилось, как будто оставаясь всё таким же, но став, что ли, более ярким и светлым. Когда песнь Владык смолкла, у каждого из них в руке появилась светящаяся палочка с полыхающим пламенем определённого цвета на конце. Опустившись на одно колено, каждый из них коснулся своей палочкой площадки прямо перед собой, и тут земля под нами вздрогнула и над поверхностью площадки стали появляться большие постаменты, выдвигаясь вверх всё выше и выше.
star: Наконец движение прекратилось. Их оказалось пять. Теперь по краям площадки располагалось четыре постамента, образуя квадрат, и один в самом её центре. Постаменты выглядели очень внушительно. Цилиндрической формы, более пяти метров в диаметре с неровной, блестящей серебром поверхностью стенок, каждый из них был высотой метров около десяти. При взгляде на них меня охватило чувство радости и благоговейный восторг. Что находилось на этих постаментах, снизу определить было сложно, но то, что мы приближаемся к месту нашего действия, и впереди находятся артефакты, инициация которых и является нашей основной целью, я понял сразу же, как только мой взгляд коснулся их. - Делайте всё, о чём я скажу вам чётко и последовательно, - проговорил Венецианец, обращаясь к нам с Лайяримом. – Здесь первично ваше действие для завершения финального этапа давней кармы, лежащей тяжёлым грузом на всём человечестве Земли и народе кайяйшенов. Мы вам можем быть только помощниками. Поэтому соберите все свои силы и даже если будет очень тяжело, действуйте помня, что каждому даётся ровно столько, сколько он может вынести и если эта ноша определена для вас, то вам она по силам. Идите за мной. Хоть он и говорил это нам обоим, но я каким-то образом понял, что речь его больше обращена к Лайяриму. Изо всех своих сил я постарался перелить ему свою уверенность в успешности всего, что делается с таким великими людьми и, даже скорее, богоподобными людьми как Венецианец и остальные Владыки Лучей. Одобрительный взгляд Венецианца подтвердил правильность моего действия и ещё больше укрепил во мне уверенность в своих силах. Он двинулся вперёд и направился к постаменту, находившемуся в самом центре. Неотступно следуя за Учителем, я сумел рассмотреть всё окружающее меня очень внимательно. Вблизи постаменты выглядели ещё более величественно. Их поверхность действительно была неровной и напоминала необработанный камень, но присмотревшись внимательно, я понял, что на самом деле, это не просто выступы и углубления, а замысловатый орнамент, скорее всего, имеющий непонятное мне пока, но чрезвычайно важное значение. Вблизи их сияние было столь ослепительно, что и я, и Лайярим вынуждены были опустить глаза, и только после того, как Венецианец положил руки нам на головы, мы обрели способность легко переносить это свечение. - Близится момент вашего действия, - заговорил Венецианец, обращаясь к нам, - Тебе Лайярим следует подойти к постаменту и увидеть слова, что откроют тебе, как извлечь из постамента артефакт. Делая это, думай только о том, что действие твоё есть действие с Единым, которого ты открыл в себе, и который теперь действует с тобой и через тебя. Любая мысль о личном чужда текущему моменту, потому что в этот момент жизнь твоя сливается с Вечностью. Оставь те последние капли сомнения в своих возможностях сотворить то, ради чего ты здесь, ведь сейчас с тобой столько светлых тружеников Живого Неба и Живой Земли, что не может идти речь только о твоём действии и только о твоей способности или неспособности совершить его. Ты часть единого механизма, именуемого Жизнью вечной и непрестанной, и ты способен сделать то, ради чего пришёл сюда, иначе Кристалл Света остановил бы тебя. Поверь в себя и действуй так, словно ничего вообще в этом мире нет кроме твоего действия. Достань артефакт и передай его Лёвушке, а затем неси ему свою помощь всеми своими силами, всей любовью раскрывшейся в тебе. По мере того, как Венецианец говорил, лицо Лайярима прояснялось. С него сошли последние следы напряжения, которое наблюдалось с того самого момента, как мы вошли в грот, ведущий к Храму Благих Начал. Кайяйшен весь, как будто, наполнился светом и сейчас вокруг него я даже увидел мощное, и ровное сияние, которое было, скорее всего, свечением его ауры. - Твоя задача, дорогой мой друг Лёвушка, - обратился Венецианец ко мне, - будет иной. Артефакт следует поднять на постамент, а для этого ты должен увидеть те знаки, которые позволят тебе открыть ступени, ведущие наверх. Там ты должен будешь понять, как открыть артефакт и инициировать те энергии, что хранятся в нём. Тебе нужно будет соединить энергии тех артефактов, которые будут инициированы твоими друзьями, в твоём артефакте. Высвобожденные и сконцентрированные энергии следует направить в тот энергетический центр Земли, из которого они начнут распределяться по всей планете, проявляясь в разных местах с различной интенсивностью, в зависимости от того, насколько люди, живущие в этих местах способны раскрывать в себе Любовь, Радость, Мир и Безстрашие. Я думаю, ты уже догадался, что в своё время все вы были причастны к тем событиям, что привели к затуханию в людях Земли энергий Четырёх Блаженств и сейчас своими действиями вы развязываете старинную карму. Именно поэтому наша помощь вам, заканчивается на этом этапе и дальше требуется ваше безкорыстное и освобождённое от всего личного действие. Но вся сила нашей любви и любви тех, кто идёт выше нас будет с вами в каждое мгновение, что вы будете идти в верности выбранному вами пути. Закончив говорить, Венецианец повернулся к Лайяриму и возложил руки ему на голову. Лицо кайяйшена на какое-то мгновенье отразило непередаваемое блаженство, и в следующую же секунду взгляд его выражал спокойную решимость и непоколебимую уверенность в своих силах. Повернувшись ко мне, Венецианец проделал то же самое. Когда его руки коснулись моей головы, я испытал ни с чем не сравнимое чувство единения с моим дорогим другом и наставником. Я ощутил всю мощь его духа и почувствовал, как в меня перетекает могучая сила, наполняющая всё моё естество, в один момент растворившая пусть и мельчайшие, но всё- таки имевшиеся в моём подсознании осколки сомнений и неуверенности в своих силах. Мне стали понятны те чувства, что отражались на лице Лайярима. Я думаю, что и со мной произошли подобные же изменения, так как взгляд моего напарника, обращённый ко мне, выражал некоторое восторженное изумление от увиденного им. Вероятно, каждый из Владык Лучей готовил своих подопечных так же, как нас Венецианец, потому что, окинув взглядом своих друзей, я увидел на их лицах такую же спокойную уверенность в себе, как и на лице Лайярима. Время шло, но мы всё ещё оставались в бездействии, скорее всего, ожидая некоего знака, подтверждающего уместность начала того, что нам предстояло со-творить со всеми нашими помощниками. Несмотря на внешнее бездействие, я чувствовал, что именно сейчас наши наставники выполняют очень важную подготовительную работу. Все Владыки Лучей стояли со своими учениками возле тех постаментов, которые были ими определены с самого начала. Каждый из моих сотоварищей располагался так, как ему было указано Учителем и в окружающем нас внешнем безмолвии и неподвижности ощущалось движение чего-то могучего, но неуловимого для моего восприятия. Лица Великих учителей были божественны. Трудно описать, как может сочетаться монументальная твердость с безмерной мягкостью и любовь, но именно таким было выражение их лиц. Вдруг, в один момент, они слили свои голоса в гимн, взорвавший всё пространство. На какое-то мгновение я потерял себя, растворившись в звуках, которые несли мне такую гамму чувств и эмоций, что я был не в состоянии даже приблизительно разобраться в них. Я не слышал слов этой песни Жизни, в моём сознании с невероятной скоростью лишь мелькали сменяющие одна другую картины. Вот я видел прекрасную цветущую Землю и счастливых людей, населяющих её. Ощущения мира и благополучия лились от этих картин могучим потоком. Затем какое-то вмешательство извне привело к тому, что Земля начала погружаться во мрак и люди, стали злыми и жестокими. Потом несколько раз на Землю спускался божественный свет и мрак начинал рассеиваться, но находились те, кто всячески старался погасить этот свет, потому что во мраке всегда проще заниматься тёмными делишками. И наконец, свет начал проявляться изнутри Земли и его уже никому не удавалось погасить. Некоторые люди начинали видеть этот свет. Со временем их становилось всё больше и больше. Они как будто просыпались после спячки, с удивлением наблюдая за тем, что окружает их. И осознав, что это они сами создали всё то, что их окружает, принимались за уборку, очищая пространство вокруг себя, делая его всё светлее и светлее. А затем, начинали помогать другим делать то же самое. В какой-то момент Земля опять стала прекрасной и цветущей, а люди на ней счастливыми и радостными. Мне стало понятно, что оказавшись в Вечном Сейчас, я увидел в этих промелькнувших образах тот путь человечества и Земли, который они проходят с момента утраты связи с источником энергий Четырёх Блаженств и до момента её восстановления. Невообразимая радость наполнила меня от того, что мне стала понятна та перспектива, которая ожидает человечество пусть даже в отдалённом будущем. Ведь то, что я видел, подтверждало, что из всех возможных вариантов, планетой Земля и населяющим его человечеством выбран путь Света. И даже если по этому пути предстоит идти достаточно долго, всё равно он приведёт туда, где каждый познает счастье жить в любви, радости, мире и безстрашии. Песнь Учителей закончилась, и хотя мне показалось, что всё это длилось лишь мгновение, за это время вокруг нас появились Владыки Мощи, которые ласково улыбаясь, приветствовали нас. Затем наступил их черёд запеть гимн славословия Жизни. Звуки их голосов были мощны и несли в себе нечто особенное, повышающее вибрации окружающего нас пространства до уровня, в котором я начал чувствовать, что утрачиваю восприятие собственной индивидуальности и сливаюсь в Свете в единое целое со всеми и всем, что окружает меня. Эти ощущения были настолько великолепны и приятны, что мне хотелось, чтобы это состояние длилось вечно. Однако через какое-то время хор Владык Мощи умолк, и я услышал голос Венецианца. - Действуй Лайярим, вся сила нашей любви с тобой, но сделать всё ты должен сам. Кайяйшен сделал первые шаги вперёд с некоторым напряжением, но чем ближе он подходил к постаменту, тем легче, чётче и увереннее становились его движения. Наконец, приблизившись к нему вплотную, он начал внимательно всматриваться в него, ища те знаки, о которых говорил Венецианец. Наблюдая за той частью действия, что была определена мне, я всё-таки обратил внимание на то, что и остальные кайяйшены направились к постаментам и определяют, что им нужно делать для извлечения артефактов. - В своём сосредоточенном внимании на том, что поручено тебе, ищи возможность наблюдать за всем происходящим, - услышал я Венецианца, обращавшегося ко мне. – Тебе предстоит не только активизировать свой артефакт, но и объединить с ним энергии всех остальных артефактов, что будут инициированы твоими друзьями. Поэтому твоей задачей является не только активное действие в порученном именно тебе деле, но и внимательное наблюдение за всем происходящим в этом пространстве. Мы не можем действовать в нём и оказывать активную помощь кому бы то ни было из вас, но вы сами имеете возможность помогать друг другу. Воспользуйся этим, если увидишь, что у кого-то из твоих друзей и сотрудников возникнут затруднения с выполнением поставленной ему задачи. Знай, ты способен сделать всё, если будешь движим раскрывшимися в тебе в полной мере Любовью, Радостью, Миром и Безстрашием. Я почувствовал его прикосновение к своему затылку, и моё видение происходящего сразу же расширилось таким образом, что я смог одновременно наблюдать за всем происходящим. Я видел, что Ёйнория уже держала в руках свой артефакт, в то время как другие кайяйшены ещё искали способы открыть постаменты и извлечь их из них. Каким-то образом я понял, что труднее всего приходится Лайяриму и Сайнайяру. Всем сердцем желая помочь, я призывал им помощь, мысленно произнося самое священное для меня имя Санаткумары и посылая от себя всю возможную для меня силу энергии любви, которая вливалась в моё тело могучим потоком от моего дорогого друга Венецианца. Вот уже Айяйнор и Гийярот держали в руках артефакты, а Лайярим и Сайнайяр всё ещё искали способы извлечь их. В какой-то момент моё внимание сфокусировалось на самих артефактах, уже находившихся в руках кайяйшенов. У Ёйнории была матовая сфера нежно-розового цвета, вся испещрённая какими-то символами, придававшими её поверхности неоднородную структуру. Айяйнор держал предмет яйцеобразной формы темно-красного цвета с гладкой и блестящей поверхностью, опоясанный в нижней трети возвышавшимся над всей остальной поверхностью резным ободком. Артефакт Гийярота напоминал два больших бублика, лежащих один на другом. Он переливался множеством оттенков очень мягкого фиолетового цвета, что создавало впечатление, перетекания воды из верхней части в нижнюю. Его полукруглые поверхности также были украшены определёнными символами. Наконец постамент Сайнайяра открылся и в его руках оказался круглый, выпуклый с двух сторон предмет похожий на метательный диск, которым пользовались в древней Греции атлеты-олимпийцы. Его ободок тоже был украшен орнаментом, который, как стало ясно впоследствии, как и у остальных артефактов, нёс в себе очень нужную нам информацию. Последним, кто справился с поставленной задачей, был Лайярим. Когда постамент открылся ему, я просто почувствовал, что его напряжение исчезло, как будто тяжёлые цепи, сковывавшие движения, упали у него с рук. Всегда спокойное лицо кайяйшена сейчас выражало нескрываемую радость, и возросшая уверенность в себе чувствовалась во всех его движениях. В его руках я увидел нечто напоминающее скипетр с огромным кристаллом, венчавшим рукоять, чрезвычайно искусно сплетённую из тончайших нитей золота. - Теперь ваша очередь действовать, - услышал я голос Венецианца, - после того как твоими друзьями будут активизированы артефакты, ты должен собрать эти энергии в кристалле и направить их в сердце планеты, где начнётся процесс активизации многих древних закладок в разных точках Земли, они-то и станут очагами, которые будут способствовать раскрытию в людях энергий Четырёх Блаженств с тем, чтобы каждый из них мог нести это состояние обновления в простую жизнь своего трудового дня, как освобождение для себя и многих других, вовлекая всё новых и новых людей в этот процесс. Но прежде чем ты начнёшь действовать, тебе предстоит определить способ, каким ты будешь подниматься на постамент, поэтому будь предельно собран и внимателен, отыскивая его. Как только он закончил, я двинулся по направлению к Лайяриму, державшему скипетр с некоторым напряжением и таким благоговением, что мне показалось, будто он даже прекратил дышать. Приблизившись к кайяйшену, я отдал ему поклон и протянул руки, чтобы принять от него артефакт. Возвращая поклон, Лайярим вложил мне в руки скипетр и как только он коснулся меня, я тут же ощутил тяжесть этой, как мне показалось при беглом осмотре, почти невесомой вещи. Все остальные кайяйшены так же передали артефакты тем из моих друзей, с кем в паре они начали своё действие. И вот наступил наш черёд искать способ восхождения на постаменты. Поначалу мне было не очень понятно, что вообще нужно делать. Несколько раз обойдя постамент, я, наконец, обратил внимание на то, что по его поверхности спиралевидно расположены символы как раз так, что мой рост позволяет коснуться каждого из них. Какое-то внутреннее чувство подсказало мне, что прикасаясь к этим символам, я должен подтверждать своё чистое намерение выполнить стоящую передо мной задачу. И действительно, когда переложив жезл в левую руку, я дотронулся правой к первому символу и мысленно произнёс намерение со-творить со всеми, кто причастен к этому действу, на благо человечества, планеты Земля, Вселенной и Мироздания в целом, символ зажёгся золотистым светом. Повторив то же самое двенадцать раз, касаясь следующих символов, я увидел, что моё действие было правильным, так как из поверхности постамента стали выдвигаться не очень большие, но вполне достаточные для того, чтобы осуществлять подъём, ступени. Они выдвигались по две сразу, причем те, с которых я сходил, опять возвращались внутрь постамента. Так, медленно, но последовательно, я двигался вверх, полностью сосредоточив своё внимание на этом процессе. Не знаю, сколько времени продолжалось это восхождение, но когда я ступил на ровную поверхность постамента и осмотрелся, то увидел, что Наир уже стоял наверху, а остальные мои друзья, находясь на разных уровнях, неуклонно приближались к цели. Следует отдельно описать то, что было на поверхности постаментов. На каждом из них, в центре, находилось по одной большой плоской чаше, установленной на цилиндрической подставке диаметром около метра. И только на центральном постаменте подставка была раза в три больше и на ней стояли на дополнительных подставках четыре чаши по квадрату, повторяя расположение основных постаментов, и одна большая чаша, расположенная прямо по центру. Все чаши центрального постамента были выполнены в виде раскрывающегося цветка лилии. Всё пространство вокруг нас было наполнено великолепным, мягким, божественным, иного слова не подберу, свечением, от которого по всему телу разливалась приятная теплота, но не расслабляющая, а наоборот, наполняющая ощущением огромной силы и энергии. - Следи внимательно за всем происходящим, - услышал я голос Венецианца в своей голове, - сейчас каждый из твоих друзей будет активировать свой артефакт, когда это произойдёт, собери воедино в скипетре энергии, высвободившиеся из них, и включи в поток энергообмена Земли. Тебе известно как сделать это, эоны времени ты несёшь это знание в себе, но вскрыть его можешь только ты сам, освободив в себе до конца все аспекты Любви, Радости, Мира и Безстрашия. Твоё действие завершающее и от него зависит то, как всё пройдёт. С этого момента никто не в состоянии помочь тебе. Будь верен до конца, и ты всё сделаешь так, как нужно. Я сделал так, как велел мне мой дорогой друг и Учитель. Когда Наир, Али, Зейхед и мистер Паркаттер прошли свой путь восхождения и, держа в руках артефакты, приблизились к чашам, я уже знал что мне нужно делать. Они, по-видимому, тоже знали. Я действовал скипетром как дирижерской палочкой. Первым делом я подошёл к чаше, расположенной напротив постамента, на котором находился Наир. Моя рука будто сама чертила в воздухе некие символы. Мальчик держал в руках сферу и проговаривал определённые слова, создавалось впечатление, что он читает их. Внимательно приглядевшись, я понял, что это действительно так, ведь от движений скипетра в пространстве проявлялась едва заметная для меня, но, по-видимому, очень чёткая и ясная для Наира надпись, которую я наблюдал, как бы с обратной стороны, в виде полупрозрачных знаков. По мере того, как он говорил, яркость розового свечения сферы возрастала. Когда последняя фраза была произнесена Наиром, все символы на его артефакте вспыхнули ярким светом, сложившись в надпись на языке пали. РАДОСТЬ – СИЛА НЕПОБЕДИМАЯ. ИСТИННО ТВОРИТЬ ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО В РАДОСТИ. Наир положил сферу в чашу, но она не опустилась на её дно, а зависла в воздухе на уровне краёв чаши, постепенно раскручиваясь влево. В какой-то момент сфера разделилась на две половинки, оторвавшиеся друг от друга на несколько десятков сантиметров. Их соединял столб розового света, в центре которого наблюдалась небольшая, но очень интенсивно светящаяся точка размером с крупную горошину. Я вставил скипетр в цветок, возле которого находился, и эта горошина мгновенно переместилась в большой кристалл, окрасив его в розовый цвет, после чего плавно опустилась по рукоятке вовнутрь цветка. Я понял, что первый этап действия завершён. Когда скипетр и кристалл в нём приобрёли свой прежний вид, я поднял его и направился к цветку напротив артефакта мистера Паркаттера. Артефакт же Наира продолжал своё вращение, сохраняя связь, в виде полупрозрачного розоватого шлейфа, с цветком, который стал приобретать такую же окраску и начал медленно вращаться вокруг своей оси, но уже вправо. Здесь всё произошло почти так же, я двигал скипетром и в пространстве появлялись слова и фразы, которые проговаривал мистер Паркаттер. У меня было очень странное чувство, с одной стороны, я не понимал, как у меня получается выведение этих слов в пространстве, с другой, я точно знал, что моей рукой не движет ничто и никто, кроме меня самого. Затем ободок на артефакте вспыхнул, и стало возможным прочесть начертанную на нём надпись. ЛЮБОВЬ – ОСНОВНАЯ СОЗИДАЮЩАЯ СИЛА МИРОЗДАНИЯ. ДЕЙСТВУЙ ЛЮБЯ И ТЫ ПРЕОДОЛЕЕШЬ ВСЁ. Так же как и в первый раз, после того как артефакт мистера Паркаттера оказался в чаше, он начал вращаться и разделился на две части, соединённые потоком красного света, в котором была видна такая же ярко светящаяся горошина, которая войдя в кристалл скипетра, перешла в цветок, засиявший через время красным цветом. Так я перемещался от цветка к цветку, и всё повторялось каждый раз почти одинаково. После прочтения Зейхедом слов возникших в пространстве, на его артефакте проявилась следующая надпись: ЛИШЬ ИСТИННО ОБРЕТШИЙ МИР СЕРДЦА, СПОСОБЕН НЕСТИ МИР КАЖДОМУ, С КЕМ БЫ НИ СВЕЛА ЕГО ЖИЗНЬ. Надпись же, вскрывшаяся в артефакте Али гласила: БЕЗСТРАШИЕ ЕСТЬ АСПЕКТ ВЫСШЕЙ МУДРОСТИ, ОСОЗНАЮЩЕЙ УМЕСТНОСТЬ ВСЕГО ПРОИСХОДЯЩЕГО. Ещё одним отличием инициации артефактов, было то, что каждый из них обладал разным свечением, которое передавалось в дальнейшем цветку. От артефакта Зейхеда исходил мягкий зеленый свет с изумрудным отливом, Артефакт Али и цветок, связанный с ним имели яркое бело-голубое свечение. Когда в последний из четырёх цветков была перемещена энергия артефакта, все они стали вращаться с одинаковой интенсивностью, поддерживая при этом связь со своими артефактами. Я же направился к центральной части постамента, где находился самый большой цветок. Когда я приблизился к нему настолько, что мог дотронуться до него рукой, передо мной возникло непреодолимое препятствие, хотя внешне ничего не изменилось. Мой опыт подсказал мне, что есть нечто, что мне следует сделать прежде, чем будет возможно дальнейшее действие. В тот момент я понимал, что теперь всё зависит только от меня самого. Сконцентрировав всю свою волю и устремление выполнить возложенную на меня задачу, я направил их внутрь себя, чтобы определить тот путь, и те действия, которые наиболее уместны в этот момент. Продолжая оставаться в этом порыве, я не ориентировался во времени, но четко держал во внимании всё пространство, в котором мы находились. Я видел, что мои друзья так же погружены в молитву и просто физически ощущал, что их молитва направлена на облегчение моего труда текущего момента, потому что, от них ко мне лилась чистая энергия Любви, наполнявшая меня и поддерживавшая мои силы. В какой-то момент, я не смог уловить когда, высоко вверху, прямо над центральным цветком образовалось очень яркое белое свечение. Его яркость переносилась мною с трудом, тем не менее, я продолжал вглядываться в него, понимая, что именно там я найду подсказку, как мне действовать дальше. Наконец в центре этого светящегося пятна начали проявляться фигуры, и я вспомнил, где наблюдал подобное зрелище. Это было в Лаборатории Стихий Владыки Главы, когда меня напутствовали к действию Великие Кумары во главе с самим Санаткумарой. Именно их божественно прекрасные лики начали проявляться перед моим взором и голос, исходящий как будто отовсюду, сказал: - Тебе известно, что всё в Мироздании подчинено законам, определяющим ход всех событий. Земля прошла круги тех испытаний, когда дух её обитателей был глубоко сокрыт под материальными покровами. Трудом многих Сущностей Света и трудом каждого человека Земли, раскрывавшего в себе основы Вечного, открыт путь, ведущий планету и всех людей, живущих на ней к новому этапу развития и совершенствования. Это путь созидательный, основанный на главенстве Законов Мироздания на планете Земля, и ведущий к реализации её истинного предназначения, понимание которого было утрачено человечеством, пренебрегшим предупреждениями тех, кто видел много дальше его лидеров, которым так же было открыто очень многое. Ты один из тех, кто принял решение, в корне изменившее ход событий на Земле на многие и многие тысячелетия. И сейчас твоя мера ответственности, исчерпана теми воплощениями, которые ты провёл на Земле, развивая свой Дух до уровня, позволяющего тебе сейчас осознать результаты твоего давнего действия и изменить ситуацию, с учетом этого осознания, ведь нет ничего такого, чего бы не смог изменить человек, достигший способности пребывать в Вечности и творить в Вечном Сейчас.
star: Яркая вспышка произошла в моём мозгу, и я утратил способность контролировать происходящее вокруг меня. Я оказался в огромном зале величественного здания и увидел себя в белом одеянии, отороченном золотом. Я был очень высок, но пропорционален, мои волосы были белы, хотя лицо выглядело довольно моложаво, движения и речь были полны грации человека уверенного в себе и пользующегося уважением окружающих. Более ста человек собрались в этом месте. Все они были одеты в белое, но всего лишь семь из них, так же как я, были облачены в одеяния с золотом. Эти семеро занимали места на возвышении в центральной части амфитеатра и я, по-видимому, был одним из них. Я говорил, и говорил вдохновенно и убедительно. Сейчас в моей голове звучала эта речь, причём, хоть язык мне был не известен, смысл сказанного я в точности осознавал. Своей речью я убеждал собравшихся в том, что нужно вступить в тесные отношения с племенем, не так давно появившемся на Земле и речь шла о небольшой группе кайяйшенов, спасшихся от катастрофы, разразившейся на их планете и сделавшей её непригодной для жизни. Они предлагали нам свои технологии обеспечения жизни, основанные на механистическом подходе к взаимодействию с окружающим миром, и это могло бы быть интересным для наших учёных, как иной опыт эволюции цивилизации. Им, ничего не знающим о тех принципах жизни на Земле, которые лежат в основе благоденствия человечества, трудно понять устои нашего общества, основанные на равноправии, свободе выбора, безкорыстном творчестве на благо ближних. Лишённые истинного знания о возможности счастливой жизни в радости, любви, мире и спокойствии, они разрушили свой мир и сейчас нуждаются в нашей помощи, которая позволит им найти для себя новую планету. Самый старший из семерых возразил, что те, кто идёт выше нас, рекомендовали отправить пришельцев с Земли как можно быстрее. Но я продолжал настаивать на том, чтобы поделиться с ними знаниями и опытом, который позволит им по-новому подойти к обустройству своей жизни в том месте Мироздания, куда мы переправим их в дальнейшем. И если это произойдёт немного позже, то никакого вреда для них и для нас быть не может, а только польза от того, что они смогут возродить свой народ на основе гармоничного взаимодействия с окружающим их миром. Я обосновывал невозможность их неблаготворного влияния на жизнь нашего сообщества ввиду их малочисленности и неспособности взаимодействовать с планетой так, как это можем делать мы. И, в конце концов, мне удалось убедить четверых из семёрки в том, что если пришельцы окажутся неспособны перенять наш опыт, мы в любой момент можем отправить их в место, которое заранее будет определено им для воссоздания своей цивилизации, а их технологии расширят наши представления о возможностях механистического решения тех задач, что мы решаем, используя силу духа. Моё предложение было принято, так как пятеро из семи были за него, и вскоре группы людей начали взаимодействовать с пришельцами. А затем события стали развиваться совершенно непредвиденным образом. Наши соплеменники так увлеклись техническими достижениями пришельцев, что стали уделять меньше внимания духовной составляющей, лежавшей в основе жизнеобеспечения человечества Земли. В этот период, среди кайяйшенов стали появляться иные по своей внешней форме, но известные им представители другой цивилизации. Новые пришельцы всеми способами демонстрировали нам, что не в состоянии понять то, о чём им говорят. И тогда некоторые наши соплеменники движимые желанием помочь несчастным во что бы то ни стало, приняли решение опуститься со своего ментального уровня до того уровня, на котором пребывали они. Как только это произошло, те стали активно показывать, что начали понимать нас, и это вдохновило многих на расширение подобного эксперимента. Но результаты оказались не только неожиданными, но и непоправимыми. Оказалось, что немногочисленные новые пришельцы способны воздействовать на сознания их уровня, полностью подчиняя тех из нас, кто пошёл на это по своей воле, используя при этом все те знания, которыми обладал подчинённый человек, в своих низменных целях. Как только это стало происходить, количество новых пришельцев увеличилось многократно. И вот наши соплеменники, решившиеся на этот эксперимент, в итоге оказались инструментом, с помощью которого они сумели изнутри разрушить наше сообщество, привнеся в него ложь, алчность, стремление к власти и многое другое, чего на Земле ранее не было. Проходили столетия, и я наблюдал, как в результате моей самоуверенности рушится система жизни общества, основанная на равенстве и свободе, творческом созидании и осознании целей Жизни Вечной, как уходят из жизни людей радость, любовь, мир и безстрашие, как уходит из жизни наша цивилизация, как новые пришельцы, смешавшиеся с моими соплеменниками, заполонили планету, на которой стали устанавливать свои порядки, погружая её во тьму отрицания Духа всё глубже и глубже. Тяжкий груз ответственности несли всё это время я и те четверо, что поддержали меня. Идущими выше нас было сказано, что только прервав свои воплощения, которые тогда длились много сотен лет и пойдя, в воплощения простых людей, населявших на тот момент Землю мы сможем через эоны времени прийти к моменту, когда станет возможным возрождение на Земле новой расы, прошедшей тяжкие испытания, но нашедшей в себе силы возродить тот уровень Духа, который позволит Земле и её человечеству вернуться на путь созидательного развития и занять полагающееся ей место в светлой системе непрестанного развития Вечной Жизни. Тогда же, чтобы сохранить на Земле энергии, необходимые для этого возрождения, те, кто принял на себя труд спасения Земли, как планеты Света, создали артефакты, в которые были заключены энергетические структуры, способные дать многим и многим людям возможность пробуждать в себе начала, открывающие им путь к обретению Четырёх Блаженств – Любви, Радости, Мира Сердца и Безстрашия, лежащих в основе всякого созидания и развития во вселенной. В четвёрке поддержавшей меня, я увидел Зейхеда, Али, Наира и мистера Паркаттера, а в кайяйшенах, взаимодействующих с нами сейчас, я увидел тех, кто тогда в надежде на обещанное их народу благоденствие, вероломно внедрили на планету силы Тьмы, которые так круто изменили течение событий на Земле. Перед моим взором раскрывался эпизод за эпизодом, я видел как Санаткумара и все его светлые помощники самоотверженно со-творили для спасения Земли. Многое из того, что они делали, было для меня непонятно, но осознание чрезвычайной важности происходящего присутствовало в каждое мгновение этого экскурса в прошлое. Наконец наступил момент и нашего участия во всём происходившем. В месте, где Великими Созидателями пространство было очищено настолько, что ни один из пришельцев не мог даже предположить, что оно существует, был создан Храм Благих Начал. У его алтаря нами было совершено действие, сокрывшее энергии Четырёх Блаженств в артефактах, которые, находясь в этом священном месте, поддерживали в пространстве Земли вибрации любви, радости, мира и безстрашия на том минимальном уровне, который исключал возможность их затухания в человечестве. Кайяйшенам было поручено охранение этого места и в этом было их искупление, и отдалённая перспектива выйти из кругов саморазрушения и воссоздать свою цивилизацию, но уже в новых условиях и с новым пониманием целей и задач, которые ставит перед ними Вечная Жизнь. Нам же следовало пройти в своих воплощениях все уроки, что выпали на долю человечества в результате наших необдуманных и самонадеянных действий. И только после того, как каждый из нас сумеет в условиях простого дня раскрыть в себе понимание неразрывной связи Живой Земли и Живого Неба, и постичь суть истинных Любви, Радости, Мира и Безстрашия, как основ её существования, наступит момент, позволяющий вернуть их на Землю в качестве основ взаимодействия человечества с планетой и самим собой. Наблюдая за происходящим, я запомнил в мельчайших подробностях действия всех участников событий того времени, и теперь мне стало понятно, что следует делать сейчас. Я вспомнил надписи, которые я читал в Библиотеке Истины, готовясь к сегодняшнему действию и как-то сами собой, слова полились из меня: Я пребываю в Радости, и Радость живёт во мне. И открылся мне Мир своей Светлой стороной. И нашёл я Радость в каждом дне своём, в каждом часе своём, в каждом мгновении своём. И наполнился Радостью Дух мой и плоть моя. И льётся Радость через меня вовне, неся каждому его озарение. Благодарю Великую Жизнь и Великую Мать за Радость, звучащую во мне. Будь благословен каждый встречный, зачерпнувший из моего источника Радости! Да будет так и есть так! Закончив говорить, я увидел, как вспыхнул розовый цветок с новой яркостью и лучи, исходящие от него ослабили то влияние, которое оказывало на меня невидимое препятствие. Я продолжил с ещё большим воодушевлением: Я пребываю в Мире Сердца своего каждый миг жизни своей. И порождает Мир моего Сердца мир вокруг меня. И разливается Мир Сердца моего вовне морем благости и покоя. И наполняет Мир каждого, кто соприкасается со мной. И находит Мир Сердца своего, рядом со мной идущий. И несёт он его дальше, наполняя им Землю и Жизнь на Земле. И обретает Мир Сердца каждый, ищущий его. Да будет так и есть так! И второй цветок отреагировал на мои слова так же как первый. Я же действовал дальше. Страх покинул меня и обрёл я Безстрашие. И породило Безстрашие моё, способность жить легко и свободно. И встречаю я в Безстрашии каждый миг своей жизни и все обстоятельства свои. Теперь Безстрашно каждое действие моё, и со-творю я жизнь свою счастливой. И стало моё Безстрашие примером каждому, кто стремиться жить свободно и в счастии. Да будет так и есть так!!! Теперь я почти не ощущал препятствия перед собой и понял, что последние слова, подтверждающие раскрытие во мне аспектов безусловной Любви, откроют мне путь к центральной чаше. И снизошло озарение Любви на меня и тех, кто готов принять его. И проявился во мне огонь Любви Безусловной светом Жизни Вечной. И разгорелся он, ярко освещая весь мир вокруг. И открыл я Себя Вечного в Себе Временном. И познал себя, как часть Единого и Любви его. И возлюбил я себя так же как ближнего и ближнего так же как себя. Да покроет полог Любви всю Землю и всю Жизнь на Земле. И будет благо всякому в Любви живущему. Да будет так и есть так!!! Всё что я говорил, больше походило на молитву, молитву, которую я направлял тем высшим Сущностям Светлого Братства, которые своим самоотвержением сотворили условия для спасения всего человечества и сочли возможным включить мой малый труд в процесс возрождения на Земле счастливой жизни для всех людей. Я не заметил, как невидимая завеса, сдерживавшая меня, поднялась, но ощутил, что путь мой открыт. Сделав шаг вперёд, я оказался прямо перед чашей, на которой загорелась надпись на языке пали: «Собрав энергии Четырёх Блаженств воедино в себе, собери их и в Цветах Блаженств, а затем, соединив в кристалле, наполни ими в Цветок Жизни». Не медля ни секунды, я направился к Цветам Блаженств, так, как я понял, назывались чаши, в которых активизировались энергии артефактов. Я обошёл их в той же последовательности, как происходила их активизация и, опуская в чаши скипетр, наполнял кристалл энергиями, бурлившими в них. В итоге, кристалл на скипетре приобрёл удивительное сияние, возникшее в результате сочетания розового, красного, изумрудного и бело-синего цветов, но сам скипетр стал для меня тяжёл настолько, что теперь мне приходилось удерживать его обеими руками. Сделав всё это, я направился к Центральной чаше, которая и была, по моему пониманию, тем Цветком Жизни, который нужно было наполнить собранными в кристалле энергиями. Но это оказалось не таким простым делом. Кроме того, что мои руки с трудом удерживали скипетр, ноги как будто налились свинцом. Пот катил по мне градом, и каждый шаг требовал неимоверного усилия. Я чувствовал, как все мои друзья посылают мне свою помощь, и это наполняло меня решимостью, во что бы то ни стало выполнить всё, что мне было поручено. В голове звучала только одна мысль «Каждому даётся ровно столько, сколько он может вынести». Не знаю, сколько времени продолжалось моё шествие от последней чаши к Цветку Жизни. Я потерял всякие ориентиры в пространстве, кроме одного – каменного цветка к которому я должен дойти, даже ценой собственной жизни. И вот последний шаг и скипетр опускается в чашу. Как только это произошло, вокруг меня всё вдруг стремительно изменилось. Мне показалось, что я вышел из своего физического тела и нахожусь в ином, неизвестном мне ранее состоянии. Как когда-то в общине матери Анны, при закладке Часовни Радости я видел, как светилась земля и что происходило под покровом песка, так и теперь мне открылось видение того, что стало результатом наших совместных действий. Когда Цветок Жизни заполнился привнесёнными в него энергиями, он стал вращаться так же, как это происходило с другими чашами. Однако вследствие этого вращения, стало происходить нечто грандиозное. Сначала сам Цветок приобрёл божественно прекрасное свечение, а затем оно стало распространяться вниз, как будто стекало по его стеблю. Опускаясь всё ниже и ниже, оно, наконец, достигло точки в центре Земли, которая разгорелась яркой, многослойной, вращающейся в разных направлениях одновременно сферой. А потом, как кровь течёт по венам в человеческом теле, так и это свечение стало растекаться в разные стороны множеством ярких ниточек, которые находили свои окончания на поверхности Земли в различных по площади территориях. Когда последнее место выхода энергий на поверхность засияло тем же светом, что и Цветок Жизни, видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Я, как будто, вернулся в своё тело и увидел, что все чаши и постаменты, на которых они находятся, продолжают сиять, но самому мне пребывание в этом пространстве уже не кажется столь тягостным, как это было всего несколько мгновений назад. Более того, ощущение блаженства, наполнявшее меня, было несравнимо ни с чем и мне стало понятно, почему Любовь, Радость, Мир сердца и Безстрашие называют Четырьмя Блаженствами. Продолжая пребывать в этом возвышенном состоянии, я понял, что действие завершено и нам следует возвращаться к своей обычной жизни, к нашим друзьям, ожидающим нас в городе кайяйшенов и нашему путешествию, которое теперь имело для меня совсем иное значение. Я понял, что основным моим делом этого воплощения является именно привнесение любви, радости, мира и безстрашия, в жизни как можно большего количества людей. Только теперь я осознал, насколько ответственна задача, стоящая передо мной. Только что я сам наблюдал как сила слова, помноженная на чистое намерение способна творить вещи просто невероятные. А ведь труд писателя сводиться именно к тому, чтобы словами, положенными на бумагу, влиять на сознания сотен тысяч людей, и то, каким будет это влияние, полностью зависит от человека, взявшего в руки перо. Мертвым может быть слово, если оно сказано лицемерно. Ум человека отреагирует на его звучание, но дух его останется глух к нему. И животворящим может стать слово, если идёт оно от души к душе. - Всё верно понял ты сейчас, - услышал я голос Венецианца, - тем более важно желание человека быть полезным другим, когда ему выпадает счастье иметь возможность нести своё слово многим. Осознанное тобой здесь должно стать движущей силой твоего творчества, но о том, что видел, молчи до времени, когда будет указано тебе открыть людям знание того, как можно жить в радости, любви и счастии каждому, кто только этого пожелает. Ты можешь удивиться тому, что не следует прямо сказать об этом людям, ведь этого и сейчас хочет практически каждый человек. Но это не совсем так просто, как кажется на первый взгляд. И иногда большое и нужное знание, принесенное не ко времени, теряет свою актуальность только потому, что нет людей, способных понять его. Это почти так же как при изучении нового языка. Вначале человеку непонятно значение даже простых слов. Затем, когда слова обретают смысл, он начинает понимать фразы. Позже человек обретает способность читать предложения, но оценить изящество оборота или тонкий смысл фразы, он способен лишь тогда, когда полностью овладевает языком и начинает чувствовать его. К сожалению, в настоящее время лишь небольшое количество людей, в масштабе всего человечества, конечно, способно правильно понять и оценить значимость того, что произошло здесь. Большинство же, ещё не освободилось от низменных страстей, влекущих его очарованием богатства, власти и превосходства над другими. Тебе известно, что подобное притягивает подобное, поэтому такие люди не смогут принять в свою ауру чистые эманации любви и радости, потому что там присутствуют страсть и злорадство. Они не смогут жить счастливо, потому что страхи будут наполнять их беспокойством и волнениями, делая безстрашие и мир сердца понятиями чуждыми им по своей сути. Но если, такой человек прочтёт книгу, услышит музыку, или увидит картину, и хоть на одно мгновение его посетит радостный восторг и умиротворение, это уже будет, пусть малый, но всё же шаг к тому, чтобы возникла возможность изменения его отношения к жизни, другим людям, самому себе. Пройдёт ещё много времени по меркам Земли и мгновение по меркам Вечности, прежде чем откроешь ты миру то, о чём узнал здесь. Но это, ни в коей мере не расходится с тем планом Жизни Вечной, по которому каждый идёт своё воплощение на Земле, раскрывая в себе те основы счастливой жизни, доступность которых теперь стала намного выше для каждого живущего человека. Об этом и многом другом мы будем говорить с тобой ещё много раз, а теперь следует присоединяться к друзьям, которые уже заждались тебя. Я осмотрелся и увидел, что все уже спустились и стоят рядом со своими Учителями, и только я один до сих пор стою на постаменте, рядом с вращающейся чашей. Следуя указанию Венецианца, я направился к краю постамента, где увидел ступени, позволившие мне спуститься вниз. Подойдя к моему дорогому Учителю и Лайяриму, я отдал им поклоны и поблагодарил за помощь и всё, что было сделано ими в этот раз. - И я благодарю тебя, мой дорогой друг, - ответил мне Венецианец. - За что же Вам благодарить меня, - удивился я. - А почему тебя смущает то, что я хочу дарить тебе благо? - улыбаясь, спросил он. – Ты же сам только недавно думал о тех энергетической наполненности и силе, которые несёт в себе слово. - Сколькому же мне ещё предстоит научиться, прежде чем я прекращу проштрафиваться перед Вами, - рассмеявшись, сказал я. - Все мы учимся в каждое текущее мгновение, - сказал Венецианец, обнимая за плечи меня и Лайярима, – только у каждого из нас свои уроки, и от нашей прилежности и последовательности зависит, сколь долго будет длиться в нашей жизни тот или иной урок. Являясь Учителем для вас, я в то же самое время сам остаюсь учеником тех, кто идёт свой путь совершенствования выше меня. И важно не то, кто на каком уровне развития находится, а то насколько каждый стремиться двигаться в своём развитии вперёд. Много раз уже вы сталкивались с тем, что достигнув нового рубежа, всего лишь убеждались в том, сколь много ещё вам неизвестно. Очень хорошо то, что в каждый такой момент вы ощущали лишь радость от перспективы узнать ещё что-то, что было неизвестно вам ранее, даже не задумываясь о том, сколь велики знания и умения других людей, окружающих вас. Именно в этом заключается один из принципов свободного и счастливого сосуществования людей, когда каждый воспринимается окружающими таким, каким он есть в данный момент. Не зависть к преимуществам другого движет людьми в таком сообществе, но стремление как можно более полно раскрыть свой собственный потенциал, чтобы использовать все свои возможности на благо окружающих, ибо в служении людям и есть глубинный смысл всего происходящего на Земле. Ведь Земля и человечество, населяющее её, являются неотъемлемой частью плана развития этой вселенной и Мироздания в целом. И от вибраций, генерируемых каждым человеком, в основном, зависят вибрации, посылаемые в пространство самой планетой. Они, в свою очередь, влияют на вибрационный ряд Вселенной и так далее. Так что нет, и не может быть человека, обособленного в своём мирке и пытающегося только в нём создать благостные условия для себя одного, ибо всё едино и взаимосвязано. Пока Венецианец говорил, мы спустились по ступеням, и подошли к тем огромным дверям, что отделяли это чудесное пространство от остальной части Храма Благих Начал. Там нас уже ожидали остальные Владыки Лучей со своими учениками. Когда мы встали в круг, заговорил Али-Мория: - Много радости доставили вы сегодня и нам, и огромному количеству наших братьев, трудящихся непрестанно для продвижения планов Вечной Жизни в простые дни Земли. Но день сегодняшний, каким бы значимым и великим он вам ни казался, есть лишь простой день труда Светлого Братства на благо многих и многих миров и цивилизаций о существовании которых вы даже не догадываетесь. Уменьшает ли это значимость того, что вы сделали? Нет! Нужно ли вам относиться к нему как некоей великой вехе вашей жизни? Нет! Помните, что только эго человека стремиться давать оценки и навешивать клейма. Человек же свободный от личностного восприятия происходящих событий получает удовлетворение от того, что проявляет обретённые им знания в действии, и творит не для похвал и наград, но для реализации своего творческого потенциала, стремясь своим действенным примером вдохновлять окружающих на новые свершения. Таким образом и происходит познание человеком собственного внутреннего мира, через проявление вовне тех скрытых в нём вызовов, которые принимают вид окружающих его обстоятельств. Идите же дальше свой путь, помня обо всём, что узнали здесь, и применяя обретённые знания в простом дне. Будьте свободны от суждения других людей и принимайте уместность всего происходящего, даже если в тот момент вы не в состоянии её осознать. Путь ваш виден нам и мы всегда готовы быть рядом с вами и с радостью протянуть руку помощи в трудную минуту, а они бывают у каждого, кто развязывает свой кармический мешок и освобождает его такими темпами, как это делаете вы. Главное, помните – всё, что вы видите вокруг, и что вызывает у вас хоть малейшее осуждение и отрицание, есть в вас самих и именно от этого вам и следует освобождаться как можно быстрее. Благодарите всех и вся, помогающих вам проявить на уровне осознания те аспекты вашего внутреннего мира, которые требуют изменения и очищения. И тогда исчезнет у вас даже самая малая склонность к тому, чтобы судить действия и поступки другого человека. В этом и есть освобождение ученика от пут личностного, и обретение раскрепощённости от условного, мешающего видеть Единого в каждом человеке, даже если искра Его в нём мизерна. Помните, чем ближе вы к Богу в себе, тем яснее и четче вы видите Бога во встречном. Али-Мория замолчал, каждый из нас, не сговариваясь, отдал глубокий поклон Великим Учителям, после чего мы направились к выходу из этого чудесного и величественного места, напутствуемые их ласковыми улыбками и любовью, которая ощущалась, по крайней мере мною, физически. Путь на поверхность занял не так уж много времени и ничем особым приметен не был, за исключением того, что те редкие кайяйшены, с которыми мы встретились, останавливались и кланялись нам до земли. Я спросил Лайярима, который неотступно следовал рядом со мной, в чём причина такого поведения его соплеменников, на что получил ответ: - Каждый из нашего народа посвящён в легенду о кругах искупления кайяйшенов, и все знали куда и зачем направляемся мы. Так же всем известно, что из Храма Благих Начал нет выхода тем, кто не смог до конца пронести в себе чистоту, необходимую для свершения того действа, что должно было происходить там. Поэтому, каждый кайяйшен, увидевший нас возвращающимися из Храма, считает своим долгом выразить свои уважение и благодарность тем, кто сумел прервать круги искупления и перевести эволюцию нашей цивилизации на новый виток спирали развития. Приблизившись к нашему дому, мы увидели, что весть о нашем возвращении была донесена нашим друзьям. На просторной площадке перед входом прогуливались Ясса, Алдаз, Астал, Такимура, близнецы из оазиса Дартана и другие наши спутники. По тому как они посматривали по сторонам, было ясно, что они ожидают кого-то, и у меня возникла твердая уверенность, что этими кем-то являемся мы. Мне показалось, что в этот раз мы очень быстро дошли от здания, в котором находился вход в священные места города кайяйшенов, до нашего дома, и в тот же момент я осознал, что это не мы подошли к дому, но я по-новому увидел всё вокруг, весь город, причём не только ту часть, что находилась на поверхности, но и подземное его устройство, и раскинувшиеся вокруг него джунгли, и то, что происходило в городе и в джунглях. - Ваши возможности очень сильно возросли, мой дорогой друг, - услышал я безсловное обращение к себе Айяйнора, - только я и двое моих ближайших помощника Гийярот и Ёйнория имеют возможность обозревать это пространство таким, каким оно открылось Вам сейчас. Но помните, чем больше открывается Вам, тем выше уровень ответственности не только за принимаемые решения и совершаемые поступки, но даже за слова и мысли, потому что и их вы наполняете своей новой силой. Об этом мы подробно поговорим позже, а сегодня будьте бдительны в общении с каждым, кого встретите, и с кем будете иметь беседы. Понимая, что кайяйшен не просто так обратил моё внимание на эти моменты, я усилил контроль за всем происходящим во мне и вокруг меня в текущее мгновение времени. Нужно сказать, что до сих пор у меня возникали некоторые трудности с тем, чтобы в моменты, когда открывалось моё новое зрение, отличать то, что происходило рядом со мной от того, что становилось видимым для меня на большом отдалении. Это проявлялось в том, что мне приходилось постоянно переключать своё внимание с первого на второе, чтобы сохранять ориентировку в происходящих событиях. Вот и теперь я не сразу понял, что увидел ожидающих нас друзей задолго до того, как мы приблизились к ним на расстояние, позволяющее им увидеть нас. Но как только я сосредоточился, всё каким-то чудесным образом стало на свои места, и я уже точно знал, что, где и как происходит. Остаток пути к дому прошёл без новых открытий, и вскорости мы обнимались и обменивались рукопожатиями со своими друзьями, которые, так же как и мы, были несказанно рады нашей встрече. Наир, которого всё это время пронёс на руках Али, проснулся и выглядел бодрым и весёлым. Соскочив с его рук, он повис на шее у Алдаз, крепко прижавшись к ней, чем несказанно обрадовал девушку. Несмотря на всё, что ей было сказано и объяснено, она, всё-таки, немного волновалась за мальчика, думая, что предстоящие серьёзные испытания могут быть тяжелы для ребёнка, совсем недавно перенесшего тяжёлую, как она полагала, болезнь. Наконец, когда все обменялись приветствиями, мы, простившись в кайяйшенами, прошли в дом, где в столовой нашли сервированные столы, явно подготовленные к нашему возвращению.
star: Непродолжительный обед перешёл в продолжительное общение. Оказалось, что по времени Земли мы отсутствовали почти месяц. И это время наши спутники не теряли даром. Алдаз с помощью приставленного к ней кайяйшена смогла улучшить свой французский и английский настолько, что говорила на них теперь практически безупречно. К тому же, она начала осваивать немецкий и испанский, преуспев в этом, за столь короткий промежуток, времени весьма достойно. Астал тоже не терял времени даром и существенно расширил свои познания французского, а также достиг немалых успехов в овладении гимнастическими упражнениями, которым его обучали Такимура и Ясса. Близнецы были в восторге от древних книг по медицине, которые им предоставили кайяйшены и всё время напролёт просиживали в библиотеке, волнуясь, что не успеют до отъезда проштудировать всё литературу. Ясса и Такимура, как всегда больше молчащие, рассказали, что все наши спутники по путешествию имели и плодотворно использовали предоставленные им кайяйшенами возможности проводить свои дни в труде, направленном на развитие индивидуальных творческих начал так, как каждому из них указал Учитель И., почтивший их своим присутствием в тот день, когда мы ушли в Храм Благих Начал. К тому же он обещал, что каждый, кто в точности выполнит всё, что ему было указано, получат возможность посетить священное место, где ему может быть открыто нечто очень значимое. Моментом определения такой возможности И. назвал наше возвращение, и теперь мне стала понятна некоторая взволнованность наших друзей, с нетерпением ожидавших этого. Когда все интересующие собеседников вопросы были обговорены, мистер Паркаттер обратился к присутствующим. - Дорогие друзья, из того, что вы рассказали нам сейчас, мне стало понятно, что каждый из вас, ожидая нашего возвращения, плодотворно трудился всё это время. Учителем Иисусом мне было указано, что по завершении нашего совместного с Али, Наиром, Зейхедом и Лёвушкой действия, мы сможем выступить проводниками для тех из вас, кто будет готов к посещению того священного места, где нам уже выпало счастье побывать. Там каждый сможет раскрыть в себе до конца те качества, которые полностью созрели в нём для того, чтобы он смог нести их в жизнь в каждом своём простом деле трудового дня. Для кого-то этим качеством будет радостность, кто-то вскрыл в себе все аспекты безусловной любви, кому-то удалось полностью освободиться от страхов, чьё-то сердце несёт в себе непоколебимый мир, а кто-то сумел в гармонии соединить в себе все эти качества. Пусть никто из вас не думает сейчас о том, достоин ли он идти туда или нет, но осознает, что это не привилегия или дар свыше, но в первую большая ответственность. И если кто-то не готов к тому чтобы воспринять информацию и те могучие вибрации, что находятся в этом хранилище Света, так это не должно быть оценено им как его слабость или ущербность. Просто он ещё недостаточно освободился от чего-то внутри себя, что может стоять препятствием на его пути к тем знаниям и энергиям, которыми наполнено это место. И не следует оценивать такую ситуацию как хорошую ли плохую, но нужно помнить, что всё уместно в этой жизни и иногда мы можем понять смысл событий много позднее того, как они происходят. Не мы будем выбирать тех, для кого выступим проводниками, но те, чьему взору открыто много и много больше чем нашему. Поэтому, дорогие мои друзья, я прошу вас отнестись к этому событию спокойно, как к очередному уроку, который преподносит нам благая и мудрая Вечная Жизнь. И те, кому такой урок не нужен на данном этапе его развития будут освобождены от него в этот раз. Тем же, кто будет определён Великими Учителями для участия в этом походе, следует использовать всё оставшееся время для освобождения своих мыслей и чувств от остатков суждения и сомнений по поводу устойчивости той благосклонности к ним окружающих их обстоятельств, которую они имеют сейчас, и страхов за будущие события. Наилучшим образом следует сосредоточиться на анализе собственной ответственности за все события в своей жизни, осознавая себя, и только себя самого, творцом всех тех ситуаций, которые могут нести печаль, если нет понимания сути происходящего, и радость, если сам сумел понять, чем привлёк их в свою жизнь и извлёк из всего этого ценный жизненный опыт. Теперь, каждый из нас назовёт тех, кому он выступит проводником в место великое и священное. И первым начну я. Моими спутниками будут Накар и Кадар. Близнецы встали и поклонились мистеру Паркаттеру, выражая всем своим видом радость и благоговение. Мистер Паркаттер сел в кресло, а следующим, кто назвал своего спутника, был Зейхед. – Астал, - коротко произнёс он. На лице юноши в одно мгновенье мелькнула целая гамма чувств. Пока мистер Паркаттер говорил, лицо Астала выражало спокойствие, но всё-таки чувствовалось, что он, несмотря на то, что ему бы очень хотелось попасть в это чудесное место, не видит себя в числе тех, кому выпадет такое счастье. Когда же прозвучало его имя, юноша даже немного растерялся, радость, сомнение, не ослышался ли он, опасение, достоин ли, и снова радость, сметшая всё предыдущие чувства, озарила его лицо. Быстро поднявшись с дивана, на котором Астал сидел рядом с Наиром, он ответил Зейхеду глубоким поклоном и взглядом полным восторга и признательности. Практически следом за Асталом с дивана вскочил Наир и своим звонким голоском почти прокричал: - Я поведу Алдаз, мне разрешили! Девушка, которую он держал за руку и не отпускал во все время нашего разговора, ласково обняла малыша и, взяв на руки, нежно поцеловала, выразив свою благодарность без слов. - Айоши, - обратился Али к Такимуре, - если ты готов следовать за мной, я с радостью проведу тебя в место, где сам недавно испытал восторг сотворчества с нашими старшими братьями. - Благодарю тебя, брат, - ответил тот, низко поклонившись Али, - ты знаешь, что я готов следовать за тобой всегда и везде, тем более когда это сопряжено с величайшей радостью продвижения по ступеням Духа. - Твой подопечный в этом деле Ясса, - услышал я в своей голове голос И., - будь ему таким же добрым помощником, каким он всегда являлся в трудные для тебя моменты. Это событие является во много определяющим в его вековой жизни. Ты можешь быть для него проводником энергий, позволяющих ему завершить круг трудных воплощений и окончательно войти в число светлых братьев идущих путём радости в мире сердца, основанном на любви и безстрашии. Когда энергии всех Четырёх Блаженств гармонично вплетаются в ауру человека, ему открываются совершенно новые перспективы участия в творчестве Вечной Жизни, что непрестанно идёт в каждом простом дне. Поднявшись со своего кресла, я направился к Яссе, вставшему мне навстречу. Крепко обняв его, я постарался пролить всю возможную для меня любовь и радость этому маленькому человеку с огромной и светлой душой. Мы не сказали друг другу ни слова, но всё и так было понятно. Благодарная улыбка Яссы, и его крепкое рукопожатие лишь в малой степени отразили ту огромную радость, которая наполнила его в тот момент. Но восточная сдержанность и огромное, воспитанное годами, самообладание позволили ему никак не проявить вовне ту бурю эмоций, которая охватила его и которую я, каким-то новым для себя образом, смог почувствовать. - Ну что же, друзья мои, - снова заговорил мистер Паркаттер, - допоздна засиделись мы с вами, а завтра все должны быть бодры и полны сил, поэтому предлагаю расходиться по своим комнатам и отдыхать. Большинству из присутствующих очень не хотелось завершать этот прекрасный день и прерывать такое замечательное времяпрепровождение, но в словах мистера Паркаттера звучало не столько предложение, сколько переданное в очень учтивой и мягкой форме распоряжение. Так что все, без лишних слов, попрощались друг с другом и разошлись по своим комнатам. Утро следующего дня было как всегда ясным. Прогулка по джунглям и гимнастика под чутким руководством Яссы, как обычно, наполнили меня непередаваемым чувством радости от того, что я могу жить и действовать. Мой дорогой друг сегодня был немного напряжён, хотя внешне это было практически незаметно. - Могу ли я обратиться к тебе с просьбой Лёвушка, - несколько неуверенно, что очень удивило меня, спросил Ясса, когда мы двинулись в обратный путь к нашему дому. - Конечно, - воскликнул я, - уж кто-кто, а ты мой дорогой друг мог бы и не задавать этот вопрос. - Это не обычная просьба Лёвушка, - продолжил он, - сегодня будет решаться моя дальнейшая судьба и мне кажется, что тебе это известно. Я с радостью приму любой вариант развития событий, потому что давно уже понял уместность всего происходящего во все моменты жизни. И если во время нашего пребывания в Храме Благих Начал возникнет препятствие непреодолимое для меня, я прошу тебя не принимать на себя труд помощи мне, так как ты можешь взвалить на себя груз, который замедлит твоё стремительное восхождение по ступеням эволюции Духа. Я же, если не справлюсь сам, и если мне будет это дозволено, всегда буду готов быть твоим верным слугою и помощником во всех делах, что будут указаны тебе нашими Светлыми Братьями. - Мне удивительна твоя просьба Ясса, неужели ты думаешь, что И., указавший мне стать твоим проводником в это священное место, направляет нас туда для того, чтобы ты только испытал себя, неужели он не видит возможности для тебя выполнить всё так, как нужно, неужели он не окажет тебе помощь, если таковая потребуется, неужели он оставит тебя наедине с трудностями и не укажет нам способ их преодоления. За последнее время я очень много раз наблюдал что может сотворить милосердие наших дорогих Учителей и насколько всё зависит от самого человека, совершающего свой выбор. И если ты свой выбор сделал и твёрдо стоишь в своём желании идти путём Света, то тебе всегда будет предоставлена такая возможность. - Всё что ты говоришь, Лёвушка, верно и я знаю это, но в моей жизни это второй раз, когда мне милосердно предоставляется шанс начать движение по пути радости в своём служении людям. В первом случае препятствием стала моя жалость к тем, кто не видит света в своей жизни, и хотя среди людей принято считать жалость чем-то сродни сочувствию и состраданию, на самом деле она является проявлением эгоистического чувства превосходства над тем, к кому её испытывают. Каждый из нас идёт своим неповторимым путем освобождения от накопленных в прошлом грузов, коими являются не только кармические завязки, но и глубоко спрятанные в нашем подсознании чувственные переживания. И если человек, в ситуации позволяющей ему освободиться от них, не использует такую возможность, он нанизывает на этот стержень новый, ещё более плотный слой, скрывающий от него понимание тех взаимосвязей в его чувственных реакциях, которые и вызывают у него жалость, вместо устремления к оказанию действенной помощи страждущему. И тогда, вместо помощи он наносит вред тому, кого жалеет, ведь не даром слово «жалость» очень созвучно со словом «жало». Она действительно жалит того, по отношению к кому испытывается это чувство, и человек неосознанно реагирует на неё агрессией, стараясь защититься. Таким образом, жалеющий, вместо успокоения и умиротворения, наносит несчастному новый удар, зачастую даже не подозревая об этом. Вот и я тогда, прощая тех, кто причинил мне много зла, испытал к ним жалость вместо того, чтобы лить им свою любовь в надежде на то, что она хоть на миг осветит их сознания и позволит задуматься о выборе иного жизненного пути. Много времени прошло с того момента, многое я осознал, многое изменил в своей жизни, но этот урок, как я думаю, лишь недавно был пройден мною до конца. И сейчас я буду иметь возможность убедиться в том, насколько мне удалось совершить преобразования в себе, и как твёрд я в своей верности тем, кто предоставил мне новый шанс преодолеть это препятствие. - А я буду иметь возможность действовать так и тогда, как и когда мне укажут наши дорогие друзья и Учителя, и я обещаю тебе Ясса, что не отступлю ни на йоту от этих указаний. Так что, можешь быть спокоен относительно того, что я неосознанно наберу себе лишнего груза, который утяжелит мой жизненный путь. Ведь мы с тобой оба знаем, что каждому даётся именно столько сколько он может вынести, и я не являюсь каким-то исключением. Говоря всё это, я изо всех сил старался перелить своему другу то чувство радостной уверенности в успехе всего, что совершается совместно с Венецианцем, И., Али-Морией и другими сотрудниками Светлого Братства, что не покидало меня с того самого момента, как завершилось действо в Храме Благих Начал. Мои усилия не прошли даром, потому что когда мы подходили к площади перед нашим домом, я ощутил, как от ауры Яссы начали распространяться вокруг несколько иные эманации, нежели чувствовались в начале этого разговора. Они были более ровными, мягкими, спокойными и какими-то тёплыми, что можно описать одним словом - приятными. Это было несколько непривычное чувство, но его новизна давала мне понять, что у меня открывается новая способность не только улавливать и чувствовать эмоциональный настрой другого человека, но и взаимодействовать с его эмоциональной сферой, способствуя изменению её характеристик в позитивную сторону. - Благодарю тебя, Лёвушка, - сказал мне Ясса, перед тем как мы начали подниматься по ступеням. – Только что ты помог мне укрепиться в вере в первую очередь в самого себя, а значит и в верности тем, с кем я связал свой жизненный путь. Будь и далее для всех примером незыблемой верности сделанному выбору, и твоё сотрудничество с нашими старшими братьями будет чрезвычайно плодотворным. Сегодня я буду идти так, как поведёшь меня ты, и ничто не сможет поколебать мою уверенность в достижении нужной мне цели, даже если достигнутое будет выглядеть совершенно иначе, нежели я себе его представлял. Перед самой дверью Ясса отдал мне поклон, на который я ответил крепким объятием. Завтрак в этот день прошёл очень тихо. Обычно смена блюд сопровождалась оживлённым общением, но сегодня все были сосредоточены на предстоящем событии, что отразилось и на количестве съеденной пищи, и на продолжительности её приёма. Подающие пищу кайяйшены с некоторым удивлением убирали со столов тарелки с почти не тронутыми блюдами и были настолько озабочены этим фактом, что нам пришлось объяснить им, что причина такого снижения аппетитов вовсе не в качестве принесенных ими яств. Наконец, когда последний из нас покинул столовую и все перешли в просторный зал, ставший для нас местом общего сбора, к нам присоединились гости, которых мы ожидали. Совсем немного времени мы поговорили между собой, как в зал вошли Айяйнор, Гийярот, Ёйнория, Лайярим, Сайнайяр и те кайяйшены, что были приставлены к нашим друзьям. - Я вижу все в сборе и нет надобности ожидать кого-либо, - проговорил Айяйнор, как всегда без предварительного вступления, после того, как закончились взаимные приветствия. – Я прошу следовать за нами всех, кому нужно сегодня посетить Храм Благих Начал. Накинув капюшоны, кайяйшены двинулись к выходу, а мы последовали за ними, сгруппировавшись так, как было определено вчера. Очень скоро мы добрались до входа в подземный город. Всё дальнейшее путешествие к гроту, ведущему к Храму Благих Начал, занявшее довольно долгое время, сопровождалось сдержанными восторгами от увиденного, тех наших спутников, кто оказался в этом месте впервые. Как и в прошлый раз, часть кайяйшенов, сопровождавших нас, осталась перед воротами в грот ожидать нашего возвращения. Когда вся процессия, выстроенная Айяйнором в определённой последовательности, в которой мы с Яссой и Лайяримом оказались замыкающими, прошла ворота, начала ощущаться сила вибраций этого пространства. Все замолчали, сосредоточив своё внимание на происходящем. В какой-то момент Айяйнор свернул в одно из ответвлений грота, и мы подошли к Храму с другой стороны, нежели в первый раз. Выйдя из грота, мы оказались в огромной пещере, освещённой всё тем же голубоватым светом. Пол её был абсолютно гладким и казался прозрачным. Он напомнил мне лёд на озере, застывший в сильный мороз практически мгновенно, когда прозрачность его становится такой, что можно наблюдать под ним движение воды и даже плавающих рыб. Айяйнор, Ёйнория и Гийярот остановились на выдающейся вперёд овальной площадке из материала более грубого, чем остальной пол пещеры, ожидая пока все соберутся на ней. - Внимательно наблюдайте за всем, что будет происходить, и действуйте в точности так, как я расскажу вам,- проговорил Айяйнор, обращаясь ко всем нам, но в первую очередь, всё же, к тем, кто выступал сегодня проводником для своих друзей, впервые оказавшихся в таком величественном и дивном месте. - Сейчас мы ступим на пол перед нами, и вы сможете наблюдать за всем, что будет происходить. Когда мы доберёмся до середины пути, первый проводник, взяв за руку тех, кого ему указано сопроводить, ступает за нами, когда они достигнут середины пути, за ними ступают следующие и так далее, пока мы все не окажемся на противоположной стороне. Движение осуществляем в том же порядке, который был установлен при входе в грот. Окинув всех взглядом и поняв, что всё им сказанное понято правильно, он протянул руки Ёйнории и Гийяроту, и все они одновременно сделали шаг вперёд. Ничего сверхъестественного не произошло, за исключением того, что они стали, как будто действительно скользить по льду, совершенно не передвигая ног, но двигаясь вперёд, при этом, с достаточно высокой скоростью. Когда они миновали середину пути, мистер Паркаттер и близнецы, держась за руки, одновременно ступили вперёд и начали своё движение по этой удивительной поверхности. Было заметно, что это требует от них определённых усилий и меня посетила мысль, что Наиру может быть тяжело самому поддерживать Алдаз, но в тот же момент я увидел образ улыбавшегося мне сэра Уоми и понял, что мальчик тоже видит его и ощущает его действенную поддержку. Я ещё раз убедился в том, что вещи не всегда таковы, какими кажутся. Иногда маленький мальчик в своей чистоте и открытости способен совершить много большее чем зрелый мужчина, закованный в броню предрассудков и ограничений. И в каждое мгновение своей жизни человек всегда имеет все необходимые ему условия и помощь для того, чтобы действовать легко, свободно и радостно, но единственным условием успешности его действия является его собственная способность пребывать в этом состоянии, будучи свободным от страхов и сомнений, волнений и переживаний. Постепенно, группами по два – три человека мы переместились к противоположной стороне пещеры. Хочу описать те чувства, которые возникли у меня, когда мы оказались на удивительной поверхности пола. Несмотря на кажущуюся статичность, как только мои ноги ступили на неё, я ощутил движение. Это не было ощущением скольжения по гладкой поверхности. Мне показалось, что нас подхватила мощная волна, которая понесла меня вперёд, и это потребовало некоторого напряжения, чтобы сохранить устойчивость и вертикальное положение. Я почувствовал, что моим спутникам это удаётся с трудом и переключил на них всё своё внимание, стремясь перелить им силу, которая наполнила меня в тот самый момент, и, несомненно, была помощью мне моего дорогого друга Венецианца, образ которого на мгновенье мелькнул перед моими глазами. После того, как мы миновали половину пути, движение стало более плавным и комфортным, и всем нам стало легче переносить этот необычный способ передвижения. Наконец мы присоединились к нашим спутникам, ожидавшим нас на такой же овальной площадке, как и на той стороне, с которой мы пришли. Стена пещеры, к которой мы приблизились, несмотря на освещение, оставалась затемнённой. Все кайяйшены собрались вместе и, взявшись за руки, запели гимн, первым голосом в котором естественно была Ёйнория. По мере того, как их голоса набирали мощь, стена начала светлеть и в ней стали проявляться огромные ворота. Гимн звучал всё мощнее и мощнее и к голосам кайяйшенов присоединились голоса тех, кто сопровождал нас, но был невидим нам до времени. Вибрации песни были столь высоки, что я физически ощутил, как меняется пространство вокруг нас под их воздействием. И когда звуки смолкли, нашим глазам открылось удивительное и чудесное зрелище. Перед нами был Храм Благих Начал, это я знал точно, но таким я его не видел раньше. Бело-золотистые колонны уходили далеко вверх. Между ними были стены, украшенные фресками, на которых отражалось непрестанное движение Жизни в виде неизвестных мне знаков, символов и изображений удивительных существ. Я понял, что мы наблюдаем не просто величественное здание, но живой механизм, в котором движение различных энергий строго упорядочено и очень рационально. Я увидел миллиарды ниточек различной толщины и яркости, уходящих от стен в пространство и понял, что это и есть то чудо, что даёт каждому человеку способность всегда иметь в себе хоть малую, но всё же, искру каждого из Четырёх Блаженств. Осознание безграничного милосердия Бытия вызвало у меня чувство трепетного благоговения. - Каждый может видеть только то, к чему созрели его физические и психические силы, - услышал я голос Венецианца, - сохраняй сосредоточенное внимание на том, кто поручен тебе, он главная задача твоего дня. Я тут же переключил всё своё внимание на Яссу, который стоял рядом со мной, продолжая держать мою руку в своей. Я мгновенно понял, что он очень глубоко ушёл в себя, вознося молитву Сущему за всех, кто оступился в своём пути воплощений и нуждается в путеводной нити, ведущей к Свету. - Помоги Яссе вернуться с тех высот, в которые он поднялся в своём безкорыстии, ему следует быть в текущем «сейчас», услышал я ласковый голос И. и увидел его улыбающееся, божественно прекрасное лицо. Я не раздумывал что мне следует делать, я просто это знал. Всею любовью, на какую был способен, я устремился к Яссе в его духовной форме. У меня возникло ощущение, что моё тело стало воздушно лёгким, и я стал подниматься вверх. Где-то в невероятно светлом пространстве я увидел Яссу, имевшего такую же воздушную форму, как и я. Заметив меня, он мгновенно оказался рядом. - Благодарю тебя мой дорогой друг, - заговорил он со мной, - прости, что вынудил тебя напоминать мне, что путь мой не здесь и следует возвращаться к нему, я готов следовать за тобой. В тот же мгновение мы оказались в наших телах, перед Храмом Благих Начал в окружении наших друзей. Храм сиял перед нами, его величие произвело очень сильное впечатление на всех, но особенно на близнецов и Астала, а уровень его вибраций даже вызвал у них сильное напряжение в физических проводниках, что я ощутил немедленно. В первый момент мне захотелось поддержать их, но я тут же вспомнил, сказанное мне Венецианцем и то, как важно в точности выполнять дело, порученное Учителем. Буквально в тот же миг те мои друзья, чьи подопечные несколько выбились из состояния устойчивого самообладания, так же уловили разлад в них и послали помощь, вернувшую им устойчивость. - Сейчас всем следует собрать всё своё сосредоточенное внимание на предстоящих событиях, – заговорил Айяйнор, обращаясь к нам. - Действуйте, не думая о себе как о личности, действуйте как активная единица Вечной жизни. Раскройте в себе те аспекты вечного, которые уместны для вас сейчас и примите то, что способны нести в себе, служа проводниками этих энергий для других. Не стремитесь получить большего чем можете, ибо «малое» полученное вовремя, может быть нужнее и важнее «большого» данного не ко времени, - закончил он, пристально глядя на Астала. Юноша несколько смутился, но встретив ласковый, и в то же время твёрдый и полный решимости взгляд Зейхеда, расправил плечи и облегчённо улыбнулся, как будто освободившись от какого-то груза. Все мы восприняли слова Айяйнора как знак того, что момент нашего действия в Храме Благих Начал приближается. Каждый ещё раз убедился в своей готовности следовать дальше. И только тогда, когда все пришли к единому состоянию ровности духа и умиротворённости, Айяйнор, Ёйнория и Гийярот выступили вперёд и вплотную подошли к огромным воротам. Теперь, как и в прошлый раз, первой шла Ёйнория. Айяйнор и Гийярот отстали от неё на несколько шагов. Девушка вплотную подошла к воротам и, выбрав специфическую выпуклость на поверхности правой их половины, несколько раз ударила по ней небольшим молоточком, предварительно извлечённым ею из какого-то углубления в левой части ворот. В тот же момент, до нашего слуха донёсся мощный гул, а ворота стали наливаться светом, который распространялся по их причудливому орнаменту в определённой последовательности. Прошло достаточно много времени, прежде чем они засияли равномерно по всей своей поверхности и стали медленно открываться. Когда ворота распахнулись полностью их периметр начал искриться, как будто по нему пробегали разряды молний. И только после того, как искрение прекратилось, а вместо него образовалось мощное, ровное золотисто-белое свечение, Ёйнория подала нам знак следовать за ней. Кайяйшены ступили в проём дверей и как будто растворились в воздухе. Приблизившись, мы поняли в чём дело. Перед нами клубилась туманная дымка, скрывавшая от наших глаз всё, что находилось внутри. Мы сохраняли изначально установленный порядок движения и первыми к ней подошли мистер Паркаттер и близнецы. Они остановились на некоторое время, и было видно, что американец что-то говорит своим спутникам. Только после того, как оба утвердительно кивнули в ответ, они все вместе вступили в туман и растворились в нём. Мой прошлый опыт подсказал мне, что каждому сегодня будет дано напутствие и именно в этом заключается причина кратковременных остановок наших друзей, прежде чем они поочерёдно исчезали за воротами. Когда мы с Яссой и Лайяримом, будучи замыкающими в нашей процессии, приблизились на расстояние нескольких метров ко входу в Храм, я получил подтверждение своему предположению. У какой-то невидимой черты наши ноги как будто приклеились к полу. В тот же момент в светящемся периметре ворот возникло движение, перешедшее в фейерверк искр, который сложился в туманной дымке в слова. КАК НЕТ В МИРОЗДАНИИ ЛЮДЕЙ ОСТАВЛЕННЫХ БЕЗ ВНИМАНИЯ, И БРОШЕНЫХ В КРУГОВОРОТ ЖИЗНИ НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ, ТАК НЕТ И МЕСТ, ГДЕ БЫ ЧЕЛОВЕК МОГ, ПРОСТО ПРЕБЫВАЯ В НИХ, РАСТИ И РАЗВИВАТЬСЯ ДУХОВНО. ЕСТЬ МЕСТА, К КОТОРЫМ ОН ПРИХОДИТ, РАЗВИВАЯ СВОЙ ДУХ. И В НИХ ДЛЯ НЕГО ОТКРЫВАЕТСЯ ТО, ЧТО ДАЁТ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ ДВИНУТЬСЯ ДАЛЕЕ ПО ПУТИ ВЗРАЩИВАНИЯ СВОЕГО ДУХА. И НЕ ВАЖНО, ВЕЛИКО ИЛИ МАЛО ЕГО ДОСТИЖЕНИЕ, ВАЖНО ТО, ЧТО ОН СЛЕДУЕТ ПО ЭТОМУ ПУТИ, СДЕЛАВ ОДНАЖДЫ СВОЙ ВЫБОР. ПОМНИ! ВАЖЕН ПУТЬ И ВАЖНО ВСЁ, ЧТО ВСТРЕЧАЕТСЯ, НА ЭТОМ ПУТИ. НО У КАЖДОГО ПРОТЯЖЁННОСТЬ ЭТОГО ПУТИ РАЗНАЯ. Прочтя эти слова, я ещё раз утвердился в понимании того, как важно для неустанного движения жизни каждое её звено. Я осознал, что нет маленьких людей и бесцельно прожитых жизней, как и нет людей великих и жизней эпохальных, но есть то, что уместно для человека и преподнесено ему Великой и мудрой Жизнью с учётом всех его возможностей и потребностей. И то, что сделано одним для миллионов и выглядит грандиозным достижением человека, является зачастую суммарным выходом опыта его прошлых воплощений в условиях наиболее уместных для его проявления. А те, иногда далеко нелицеприятные, составляющие этого опыта о которых никто не знает, имеют столь же важное значение для эволюции человека, как и блистательные результаты. Но именно гармония является той соединяющей силой, которая в состоянии примирить крайние противоположности и позволить человеку, соединив весь свой опыт раскрыть в себе те аспекты вечного, которые и становятся откровением для огромных масс людей и в какой-то момент для всего человечества.
star: Озарение моё было мгновенным, и я почувствовал, что теперь могу двигаться вперёд. Но взглянув на своих спутников, понял, что данная надпись скрыта от них, а двигаться дальше, без понимания её смысла им невозможно. - Прочти то, что видишь, своим друзьям, - услышал я дорогой для меня голос Венецианца. Незамедлительно выполнив его указание, я увидел, как осознание сказанного, каким-то чудесным образом, преобразило напряжённые до этого лица Яссы и Лайярима. Улыбки, заигравшие на этих лицах и крепкие рукопожатия моих друзей, стали для меня знаком того, что теперь и они готовы продолжить путь. Мы сделали шаг вперёд и на некоторое время погрузились в лёгкую, но абсолютно непрозрачную белёсую дымку, полностью скрывшую нас друг от друга, и только то, что мы крепко держались за руки, позволяло мне чувствовать присутствие рядом Яссы и Лайярима. Это был очень интересный опыт. Мы шли, абсолютно не представляя, что находится перед нами и что ожидает нас вперёди. Естественно, каждый понимал, что в этом месте совершенно исключена какая бы то ни было неприятная неожиданность. Тем не менее, это ощущение полной дезориентированности в пространстве было так необычно, и настолько обострило моё чувственное восприятие, что мне даже показалось, будто я наблюдаю за всем происходящим как бы сверху и со стороны. При этом мне стали видны все наши друзья, прошедшие этот путь перед нами и ожидающие нас теперь, и внутреннее пространство огромного зала, в котором они находились, и то, как три неясные фигуры двигались в молочно-белом и по цвету, и по консистенции тумане, заполнявшем всё пространство тоннеля, ведущего от ворот в этот зал. Я видел, как они приближаются к границе тумана, и в тот самый момент, когда моему взору открылась невероятно прекрасная картина сияющего пространства внутреннего зала, как бы произошло мгновенное соединение «меня шедшего» и «меня наблюдавшего». Чтобы в тот самый момент анализировать всё произошедшее, время было не подходящее, однако я понял, что во мне открылась ещё одна способность необычного восприятия окружающего меня мира, о чём я сделал мысленную пометку: «следует разобраться». Все наши спутники стояли посредине просторного зала в центре огромной пятиконечной звезды, выложенной из неизвестного мне камня на гладком, сверкающем полу. Её особенностью было то, что по всей площади звезды непрестанно двигалось множество огоньков различных цветов, создавая впечатление переливающегося всеми цветами радуги узора, форма которого всё время изменялась. Когда мы присоединились к ним, заговорила Ёйнория: - Друзья, вы находитесь в сакральном месте, священном для народа кайяйшенов и скрытом до поры от других людей. Это та часть Храма Благих Начал, в которой каждый может раскрыть для себя суть одного или нескольких Блаженств, которые он способен нести в себе и лить через себя вовне в своём простом дне. Мы находимся в центре символа, лучи которого указывают на те святилища, где по отдельности проявлена суть каждого из Четырёх Блаженств и место их единения в Гармонии. Сегодня каждый сможет обрести то, к чему он подготовил себя наилучшим образом. Встав на луч, вы поймёте, готовы ли вы принять те энергии, проводниками которых можете быть для других. После того, как твёрдо убедитесь в правильности своего выбора, идите в направлении, которое указывает луч и да свершиться то, чему до́лжно свершиться. Мы же остаёмся здесь и будем ожидать вас. Пока кайяйшенка говорила, я обратил внимание на то, что все мы стоим в кругу, который описан по внутреннему краю оснований лучей звезды. Причём таких кругов было два, внутренний и наружный. И расположены они были на разных уровнях таким образом, что для того чтобы ступить на луч следовало подняться по ступеням, образованным ими. После того как Ёйнория замолчала, все кайяйшены, сопровождавшие нас, собрались в центре внутреннего круга, предоставив нам возможность действовать. Первым вперёд ступил мистер Паркаттер, следом за которым пошли близнецы. Двинувшись по внешнему кругу и пройдя несколько лучей, они остановились, и через некоторое время пошли в направлении, указанном выбранным ими лучом. Ненадолго они задержались перед ажурными дверьми, после чего, открыв их, мистер Паркаттер пропустил Накара и Кадара вперёд. В той же очерёдности, как мы шли сюда всё это время, наши друзья уходили по лучам, выбранным ими. Наконец настал наш с Яссой черёд. С самого начала и всё это время меня влекло к центральному лучу, поэтому я, не раздумывая, направился к нему. Ясса последовал за мной немедленно. Ответ на вопрос правильно ли сделан нами выбор пришёл мгновенно сам собой. По-видимому, то же самое происходило со всеми нашими друзьями. Поверхность луча, на который мы встали, вдруг наполнилась приятным мягким свечением, а я всем своим существом ощутил непередаваемое блаженство. Взглянув на Яссу, я понял, что он переживает нечто подобное. - Готов ли ты следовать дальше, - спросил я его, почувствовав, что Ясса на какое-то мгновение потерял ориентацию в пространстве. Но, в тот же момент поняв, что, скорее всего, к нему обратился с напутствием кто-то из наших великих друзей, стал внимательно рассматривать то, что было перед нами. Остриё луча указывало направление, ведущее к двери в стене. И если двери, за которыми скрылись остальные наши спутники, издали выглядели просто старинными, украшенными изящными, очень тонкой работы, коваными орнаментами, то сейчас перед собой я видел не просто орнамент, но надпись на языке пали выполненную таким образом, что сразу она не была заметна. - Я готов, - услышал я спокойный голос Яссы у себя за спиной. Мы двинулись вперёд и на некотором расстоянии от двери остановились, почувствовав препятствие. - Видишь ли ты Ясса слова, обращённые к нам, - спросил я, поняв, что только после осознания нами смысла написанного, возможно дальнейшее продолжение действия. - Нет, Лёвушка, - коротко ответил он. Я начал читать вслух: НЕТ ВНЕШНЕЙ ГАРМОНИИ МИРА КАК ТАКОВОЙ. ОНА СКЛАДЫВАЕТСЯ ИЗ ГАРМОНИИ ВСЕХ ЕГО ЧАСТЕЙ. И ЧЕМ ГАРМОНИЧНЕЙ КАЖДАЯ ЕГО МАЛАЯ ЕДИНИЦА, ТЕМ ПРОЧНЕЕ И УСТОЙЧИВЕЕ ГАРМОНИЯ ЖИЗНИ В ЦЕЛОМ. ТЫ ДЕЙСТВЕННАЯ ЕДИНИЦА ЖИЗНИ. ПОМНИ – В БОЛЬШОМ, ВСЁ ТАК ЖЕ, КАК И В МАЛОМ, А В МАЛОМ, ВСЁ ТАК ЖЕ, КАК И В БОЛЬШОМ, ИБО ЕДИНСТВО ИХ НЕРАЗДЕЛИМО. КРЕПИ СВОЮ ГАРМОНИЮ И ОНА ВОЛЬЁТСЯ УКРЕПЛЯЮЩИМ ПОТОКОМ В ГАРМОНИЮ ЖИЗНИ! Препятствие исчезло, как будто его и не было. Мы двинулись дальше, и мне даже не пришлось касаться дверей. Они отворились сами, открывая нам проход сияющий таким дивным светом, что я даже остановился на мгновение, восторженно наблюдая его. Когда же мы оказались внутри огромной пещеры, свод которой уходил ввысь настолько, что его даже не удавалось увидеть, перед нашими глазами предстала громадная усечённая пирамида, на вершине которой угадывалась человеческая фигура. Снизу трудно было разобрать, но мне показалось, что это искусно вырезанная статуя Великой Матери, подобная тем, которые мне доводилось видеть в чудесных часовнях общин Раданды и матери Анны. Обернувшись, я увидел, что Ясса остановился и погрузился в себя, сосредоточенно собирая силы для дальнейшего продвижения к цели. Я понимал, что моему другу нужна помощь и воззвал к своему Великому покровителю Венецианцу с просьбой указать мне действия, которые позволят мне максимально возможно облегчить стоящую перед ним задачу. - С Яссой И., я же буду с тобой неотступно, - услышал я дорогой для меня голос. – Проводником для вас обоих здесь будет Учитель Серапис. Возьми Яссу за руку и веди его вверх по ступеням. Будь ему таким же действенным помощником, каким был тебе Раданда в часовне Звучащей Радости. Забудь обо всём, кроме этой цели, почувствуй всё, что чувствует Ясса и пролей ему в полной мере те аспекты Любви, Радости, Мира и Безстрашия, которые вскрыл в себе. Пусть твоя Гармония станет для него путеводной нитью и у вас получится всё. Не медля ни секунды, я взял руку Яссы в свою, и шагнул вперёд. Он сделал шаг следом за мной, но движение его было неуверенно, и я даже почувствовал некоторое сопротивление с его стороны. Тут же вспомнив всё, что открылось мне в последние дни, я настроился на восприятие чувственной сферы Яссы, и на меня накатила волна сомнений, вперемешку с опасениями оказаться недостойным высокого доверия и подвести тех дорогих и глубоко чтимых людей, которые взяли на себя определённую долю ответственности за этот шаг. Это был удивительный опыт. Я как будто раздвоился, осознавая себя одновременно самим собой и в то же время Яссой, со всем колоссальным объёмом работы, проделанным для того, чтобы стать активным и достойным сотрудником Светлого Братства. Именно ответственность давила Яссу самым большим грузом. Я призвал на помощь всё свою веру в уместность всего, что происходит в жизни, веру в безграничное милосердие наших Великих друзей и тех, кто идёт выше их по ступеням развития, и веру в Яссу, в его безкорыстие и самоотверженность во всех делах, поручаемых ему, веру в его необъятное сердце, способное вместить в себя Любовь, Радость, Мир и Безстрашие, которые являются основой всего Бытия. Моё сердце вмиг наполнилось высочайшими вибрациями энергий Четырёх Блаженств и от него к сердцу Яссы устремился мощный поток этих эманаций, питаемых, как я почему-то понял, и нашими помощниками – Венецианцем и И. - Спасибо, друг, - услышал я насколько напряжённый, но абсолютно спокойный голос Яссы. – Я готов идти за тобой. Крепкое рукопожатие подтвердило слова моего дорогого друга и милого няньки, так много раз выручавшего меня с момента нашего знакомства. Сделав несколько шагов вперёд, мы начали подниматься по ступеням. По тому усилию, с которым Ясса сжимал мою руку, я понимал, что эти шаги даются ему с большим трудом. Изо всех сил я продолжал лить ему наполнявшие меня чувства, и благостная улыбка на его лице лишь подтверждала, что он стоически переносит ту колоссальную нагрузку, которая легла на его физический проводник. Медленно, шаг за шагом мы поднимались наверх. Время утратило значение, всё моё внимание без остатка было сосредоточено на Яссе и каждом его шаге на следующую ступень. Когда же мы оказались на ровной площадке, перед нами предстала Великая Мать во всём великолепии своей истинной сути. Мы услышали божественно прекрасный голос: Энергии Четырёх Блаженств наполняют вас! Всё что встречается вам на жизненном пути, встречайте в Мире Сердца своего. Потому что Мир вашего Сердца основан на Безстрашии, с которым идёте вы в по жизни. И Радостна каждая встреча вам от того, что наполняете её Любовью ко встречному. И сплетаются в вас Любовью, Радость, Мир Сердца и Безстрашие, в прекрасный узор жизни, именуемый Гармония. И раскрывается ваш Цветок Света, который и есть простая Доброта! И в этом есть смысл, путь и цель! Да будет так и есть так! Лишь на мгновение я отметил просебя, что даже не заметил собственных ощущений ни во время подъёма, ни во время обращения к нам Великой Матери, как тут же почувствовал, что ноги уже не держат Яссу. Я успел подхватить тело своего друга в тот момент, когда Дух его, вырвавшись из плотных форм, слился с могучим потоком Жизненной Энергии Великой Матери, растворившись в нем как неотделимая его частичка. Я заметил образ Учителя Сераписа, который, взяв Яссу за руку, увлёк его куда-то ввысь. - Будь весь во внимании, - услышал я голос Венецианца, - тебе нужно будет помочь Яссе вернуться. Поддерживать тело Яссы не составляло особого труда, потому что внешне всё выглядело так, как будто человек замер в молитвенном экстазе и просто не реагирует ни на что, происходящее вокруг. Но уловив момент его слияния с этим могучим источником духовной энергии, и оставаясь в той же духовной связи с ним, которую мне указал установить Венецианец, я ощущал отсутствие Яссы, как формы этого воплощения, рядом с собой. Я уже говорил, что восприятие времени в этом месте утрачивалось. Тем более, что я был максимально сконцентрирован на том, чтобы наилучшим образом выполнить всё, что от меня требовалось. Поэтому мне сложно сказать сколько времени прошло до того момента, когда тело Яссы вздрогнуло и Учитель Серапис своей божественно прекрасной улыбкой дал мне понять, что путешествие Яссы в высших сферах завершено. Практически сразу же я получил распоряжение Венецианца отнести Яссу вниз, и у подножия пирамиды ожидать момента, когда в его теле сбалансируются новые для него энергии, и он сможет самостоятельно возвратиться в центральный зал, что и выполнил незамедлительно. Тело Яссы лежало на гладком и тёлом полу пещеры неподвижно, и хотя его лицо утратило отсутствующее выражение, и на нём уже играл нежный румянец, мой друг сделал глубокий вздох и открыл глаза лишь через некоторое время. Я помог ему встать на ноги и, продолжая поддерживать его, спросил готов ли он возвращаться. - Благодарю тебя, Лёвушка, - ответил мне Ясса тихим, но твёрдым голосом, - я думаю, ты и сам догадываешься, какой непередаваемо чудесный опыт я приобрёл здесь с твоей помощью. Никакие слова благодарности не способны описать степень моей признательности тебе и тем нашим великим проводникам, трудом которых я оказался в этом месте. Будь благословен мой дорогой друг и прими меня как преданного соратника в любом деле, что будет указано нам, как совместное, нашими Учителями. Ясса отдал мне глубокий поклон, а я заключил его в крепчайшие объятия, в которых, как мне показалось, произошло какое-то внутреннее единение между нами. Взглянув ещё раз на величественную пирамиду и венчающий её чудесный образ, мы пошли к ходу, ведущему в тот зал, где нас ожидали кайяйшены. Там уже были все кроме Зейхеда и Астала, которые присоединились к нам в скором времени. Как только это произошло, наша процессия, возглавляемая Ёйнорией, направилась к выходу их Храма Благих Начал. Все мы были настолько наполнены впечатлениями и новыми ощущениями, что весь путь до самого нашего дома прошли в молчаливой сосредоточенности. И только перед ступенями крыльца было произнесено несколько фраз в момент прощания с кайяйшенами. Каждому из нас, в тот момент, хотелось побыть наедине со своими мыслями и новыми чувствами, поэтому коротко простившись друг с другом, мы разошлись по своим комнатам, тем более, что на дворе уже стоял поздний вечер.
star: Г л а в а 7. Наш отъезд из города кайяйшенов. Путешествие по джунглям. Глухое селение. Возвращение к цивилизации. На следующее утро я проснулся, как обычно, с рассветом. Приведя себя в порядок и выйдя в гостиную, я встретил Яссу, занимавшегося приготовлением наших чемоданов. Приветствуя своего друга, я заметил, что он весь светиться, а его энергетические шары, интенсивно вращаясь, сияют ярко, мощно и равномерно. Мне даже показалось, что от него повеяло теплом и прохладой одновременно. Это было также гармонично, как радостное желание приятным, тёплым летним утром, пробежаться босиком по мягкой траве, покрытой сияющей на солнце росой, ощущая в волосах освежающий прохладный ветерок. - Вижу, близится время нашего отъезда, - сказал я, подходя к окну. - Да, - отозвался Ясса, - только что Зейхед сказал мне, что у нас есть только сегодняшний день на сборы и уже завтра мы должны тронуться в путь. Если хочешь, можешь сам расспросить его об этом, он только что направился на улицу, и ты ещё успеешь догнать его. Я последовал совету Яссы, так как всё равно собирался на утреннюю прогулку, которая, в последнее время, стала обязательным для меня моционом. Тем более, что парки кайяйшенов были отличным местом для ходьбы, уединения и обдумывания планов и идей. Я же, в последнее время, начал систематизировать свои записи, и в результате стал вырисовываться сюжет повести, которую я задумал, ещё путешествуя с И. из Константинополя в Общину Али. Быстро взяв свою панаму, я направился к выходу из дома. Зейхед не успел ещё далеко отойти. На мой оклик он повернулся и остановился, поджидая меня. - Ты бы мог и не кричать, рискуя разбудить тех, кто ещё отдыхает, мой дорогой, а просто позвать меня мысленно, - услышал я его безмолвный ответ на свой призыв. Когда я приблизился, он, улыбаясь, протянул мне руку для приветствия и предложил прогуляться с ним и заодно посмотреть на транспорт, которым мы воспользуемся в этой части своего путешествия. Мы шли молча, каждый думая о своём. Вспомнив о своих новых возможностях, тренировать и развивать которые мне следовало регулярно, я постарался сориентироваться в направлении нашего движения и месте, в которое мы должны были прийти. У меня это получилось сразу же и с намного меньшим усилием, чем бывало раньше. Моему расширенному взору открылась та часть города кайяйшенов, где находились ворота, через которые наш караван вошёл в него. Чуть в стороне от площади, на которой мы впервые встретились с хозяевами этого места, я увидел большое пространство, огороженное особенно высокими стенами, и внутри этого ограждения прохаживались огромные животные, в которых я узнал слонов. Ранее мне приходилось видеть их всего дважды за время нашего путешествия с И. по Индии. И каждый раз меня поражало то, как у этих великанов сила и мощь уживались с мирным нравом и удивительной сообразительностью. - Дальше мы будем путешествовать на слонах? - спросил я Зейхеда. - Да, на этом отрезке пути, слоны являются практически единственными животными, способными безопасно доставить нас в нужную точку. Нам предстоит совершить долгое путешествие по джунглям, где дороги очень быстро исчезают под покровом буйной растительности. Там проживает множество существ опасных для людей и в особенности для тех, кто не имеет опыта жизни в этих местах. Мы будем преодолевать болота и реки, в которых водятся крокодилы. Иногда, возможно, потребуется совершать очень длительные переходы. В этих условиях то, что большинство наших спутников будет находиться в удобных и прочных клетках, закреплённых на спинах этих гигантов, минимизирует те неудобства и опасности, с которыми они могли бы столкнуться, путешествуя иным способом. - Кто же будет управлять ими, ведь это, по-видимому, очень специфическое дело и такое животное вряд ли допустит к себе первого встречного? - Конечно, чаще всего погонщик воспитывает слона с самого малого возраста, а учитывая то, что эти животные доживают до семидесяти и более лет, то в основном погонщиками становятся в юном возрасте. Жизнь такого человека непосредственно связана с тем слоном, которого, ещё будучи мальчиком, он начинает воспитывать под руководством кого-то из старших родственников. Зачастую это семейная традиция и отец покупает слонёнка своему сыну, когда тот достигает возраста, позволяющего выполнять все работы по его обслуживанию, ведь это на самом деле довольно трудоёмкое занятие, требующее от юноши и силы и ловкости, но в первую очередь любви к своему питомцу. Конечно, существуют случаи, когда слоны передаются из рук в руки, но это становится возможным только тогда, когда новый погонщик заслужит доверие и уважение животного. В тех же случаях, когда этого не происходит, слон может выйти из повиновения и тогда неуправляемое животное наносит много вреда тем, кто окажется рядом с ним в этот момент. К счастью, все те животные, которые повезут нас и их погонщики вместе с малых лет. Эти туземцы почитают и уважают слонов за их силу, выносливость, сообразительность и то, что они являются для их племени надёжным источником материального благополучия. Так что взаимоотношения этих людей со своими животными построены на любви друг к другу, хотя это и может казаться удивительным. Я думаю, что за время пути ты и сам, Лёвушка, убедишься в этом. Еще много интересного и поучительного о джунглях и их обитателях рассказал мне Зейхед, пока мы шли к нашей цели. - Так что, путешествие нам предстоит увлекательное, познавательное и требующее повышенного внимания ко всем окружающим обстоятельствам, - закончил он, открывая ворота и пропуская меня в громадный вольер. Мы ступили во двор, в котором, в отличие от остальной территории города, поверхность была земляной. В отдалении виднелось достаточно большое озеро, в котором находилось несколько слонов. Погонщики тёрли их какими-то скребками, что явно доставляло животным удовольствие. Следуя за Зейхедом, я увидел, что нам навстречу направился мужчина среднего возраста. Он был высокого роста, его тело было очень гармонично сложено, на тёмной коже поблескивали капельки воды. Одет он был в набедренную повязку, которая так же ещё не успела высохнуть, по-видимому, после купания со слоном. - Приветствую досточтимый Зейхед тебя и твоего спутника, - мягким и мелодичным, несколько не вяжущимся с его атлетической внешностью, голосом поздоровался он, сложив руки перед грудью и слегка поклонившись нам. - И мы шлём привет тебе и пожелания успеха всем твоим начинаниям, - отвечая ему подобным же образом, проговорил Зейхед. Я следом за своим другом так же поклонился незнакомцу, предварительно сложив руки перед грудью, как это было принято у индусов, коим, по-видимому, являлся наш собеседник. - Познакомься с моим дорогим другом Лёвушкой, Анрам, - он будет в числе тех, кто отправляется в путешествие. Индус подошёл поближе и протянул мне руку, которую я пожал с нескрываемым удовольствием, настолько открытым и светлым было выражение его лица в тот момент. Когда наши руки соприкоснулись, я ощутил, как по ним как будто пробежал электрический ток, и приятное, мягкое тепло наполнило меня. Мгновенно я понял, что передо мной старый друг, потому что перед моим мысленным взором промелькнула картина давних времён, в которой я увидел двух юношей, одним из которых осознал себя, а в другом узнал Анрама, хотя внешнего сходства не было и в помине. Я спас его от медведя, но сам получил очень тяжёлые травмы, а он, будучи тоже тяжело раненым, всё же нашёл в себе силы и дотащил меня до селения. Ещё несколько эпизодов из встреч прошлых воплощений открылись мне и в каждом из них мы были друзьями и оказывали помощь друг другу. - Очень рад нашей встрече, - произнёс индус, не отпуская мою руку, - мой духовный наставник говорил мне, что в ближайшее время мне предоставится возможность отдать совершенно не требуемый от меня, но всё же существующий, кармический долг внимания, заботы и любви человеку, который был щедр со мной на подобное отношение в целом ряде прошлых пересечений. Мне кажется, я встретил этого человека, - закончил он, обращаясь к Зейхеду. Мне и так было ясно, что нас связывает радостная карма уже не первое воплощение. Слова Анрама только подтвердили то, что я увидел, и возможно действительно по законам этой самой кармы наступил его черёд помогать мне, ведь в большинстве открывшихся эпизодов, я тем или иным способом выручал его в сложных жизненных ситуациях. - Всё произойдёт так, как наиболее уместно для всех нас, - ответил, улыбнувшись Зейхед, - но в том, что в лице Лёвушки ты встретил человека, дружба с которым легка и радостна, я могу тебя уверить со всей искренностью, на какую способен. Я улыбнулся витиеватому ответу своего дорогого поручителя, а Анрам предложил пройти посмотреть на те защитные клетки, в которых нам предстояло находиться в пути. Оказалось, что наше путешествие обещает быть достаточно комфортным. По сравнению с теми «паланкинами», в которых ехали наши маленькие спутники на спинах верблюдов, эти конструкции выглядели очень просторными. Они были специально изготовлены из бамбука таким образом, что повторяя форму спины слона в нижней своей части, имели ровную поверхность наверху, где должны были располагаться путешествующие люди. Внутренняя поверхность клети была выложена большим количеством мягких подушек, позволявших каждому обеспечить себе достаточно комфортное размещение. По бокам располагались подставки для багажа, который таким образом выступал дополнительной защитой от внешнего мира. Весь периметр был обтянут почти прозрачной, но, по-видимому, очень прочной сеткой, спасающей от насекомых, которых, как говорил мне Зейхед, во влажных джунглях огромное количество. Крыша была сделана из уложенных специфическим образом, больших пальмовых листьев таким образом, что эффективно закрывала сидящих и от лучей солнца, и от дождя. Я выразил своё удивление по поводу того, насколько просто, прочно и в то же время изящно выглядит вся эта конструкция. - Нашим предкам издавна известен секрет обработки бамбука, который позволяет размягчать его стволы, придавать им нужную форму, а затем возвращать прочность, которая в результате становиться даже выше чем у обычного дерева. Кроме того, такая обработка позволяет снизить вес самой конструкции и соответственно облегчить её укрепление на спине слона, а так же увеличить вес багажа, который может нести животное, - сказал Анрам, предлагая мне приподнять клетку. И действительно мы вдвоём с лёгкостью подняли её до уровня груди. - Ну с твоей и Лёвушкиной силой, Анрам, эта демонстрация не очень-то убедительна, - рассмеялся Зейхед, - однако, малый вес позволяет достаточно легко и быстро, при должном навыке конечно, закреплять эту конструкцию на спине слона. Таких удобных клеток для перевозки путников на слонах как у племени Анрама, ты не встретишь ни у кого более Лёвушка. А оценивать их удобство мы начнём уже завтра Анрам. С восходом солнца мы начнём собираться, и не позднее чем через два часа нам следует быть уже в пути. Зейхед замолчал, а на лице индуса появилось сосредоточенное выражение. Буквально несколько секунд он обдумывал что-то, а затем сказал: - Хорошо, мы будем готовы к указанному времени, но у меня есть одна просьба. Возможно ли, чтобы весь багаж был доставлен сюда к восходу солнца, кроме ручной клади, которая будет нужна в пути. Это позволит нам рационально распределить его между животными и ускорит процесс сборов. - Будет сделано, - коротко ответил Зейхед, - протянув руку индусу для прощания. Расставшись со своим новым знакомым и следуя вместе с Зейхедом в сторону нашего дома, я задумался о том, насколько многообразен опыт воплощений людей. В тех эпизодах, где мне открылась наша связь с Анрамом, мы были и скандинавами, и южноамериканскими индейцами, и жителями крайнего Севера, и азиатскими островными аборигенами. Мы встречались в разных условиях, и были то мужчинами, то женщинами, но во всех случаях нас связывала дружба и взаимная поддержка. От чего же зависит кармическая завязка, возникающая между людьми, почему в одних случаях она является следствием причинения друг другу вреда, а в других добрых поступков. И как сделать так, чтобы между всеми людьми существовала только светлая карма любви и дружбы. - Глубинный смысл кармы и её законы сложны для понимания широких масс людей в настоящее время, - раздался у меня в голове голос И., - и даже тебе ещё рано вникать в суть этого явления настолько, чтобы понять все принципы её образования. Но я отвечу на вопросы, которые возникли у тебя в отношении Анрама. То, что тебе открылись лишь эпизоды, в которых вы были дружны и помогали друг другу, есть следствие того, что на определённом этапе ваших взаимоотношений вся тяжёлая карма прошлых встреч была исчерпана. Каждый из вас в определённый момент сделал выбор в пользу доброго отношения к другому, несмотря на всю напряжённость обстоятельств прошлых ситуаций. Тем самым, каждый из вас вместо обиды и ожесточения выбрал прощение и любовь. Именно так, и никак иначе развязываются кармические узлы. Лишь прощение и приятие другого человека таким, каков он есть со всеми его недостатками и преимуществами даёт освобождение от тяжёлой связи с ним. Ведь только прощая, мы получаем прощение. Тебе известен Закон, согласно которому, всё, что мы посылаем Жизни, возвращается к нам преумноженным. И для него совершенно не важно, изверг ли из себя человек бурю эмоций разлагающих и направил свою деятельность на разрушение, или источал благостные эманации и созидал во имя развития и совершенствования Жизни. Закон действует вне зависимости от того, осознают его люди или нет. И несёт он с неумолимостью урагана возвращённый гнев и раздражение тому, кто изверг их в пространство, наполнившись при этом посылами тех, в ком эти эманации нашли отклик. Точно по такому же принципу тому, кто источает любовь всякому встречному, он возвращает могучий поток любви, напитавшийся силой тех, кто несёт это чувство по жизни в своем простом дне легко и безкорыстно. Одинаково Закон этот действует и для злого человека и для доброго. Но вот только результат его действия отличается очень сильно. Злой воспринимает всё вернувшееся к нему как воздействие на него других людей со злым умыслом и влияние неблагосклонной судьбы, ожесточаясь и усугубляя при этом ситуацию. Добрый же принимает всё, происходящее с ним, как ответ Жизни на его призыв и возможность в тех уникальных, ему одному нужных, условиях освобождаться от оков личностного, совершенствуясь и раскрываясь в новых для него обстоятельствах. То, что тебе встречаются сейчас люди, с которыми тебе легко и радостно, есть их отклик на твой посыл любви и мира. И если тебе встретится человек злой воли, и его действия не смогут поколебать твоего гармоничного состояния единения в любви со всеми проявлениями Единого, то это не всегда значит, что ты привлёк его в свою жизнь чем-то злым. Но значит это, зачастую, что ты можешь нести ему помощь в осознании того, что Свет Единого есть и в нём, пусть даже внешне это совсем незаметно. И лишь на нём будет лежать ответственность за то, примет ли он это послание или отвергнет его. Но тяжёлой кармы с тобой он завязать не сможет, если в тебе Свет Единого будет сиять мощно и непоколебимо. Голос И. исчез, а меня окутало такое блаженное тепло и радость, что у меня возникло чувство, будто моё тело утратило вес, так легко и свободно я ступал по дорожке, вьющейся передо мной. - Лёвушка, Лёвушка, - услышал я ласковый, но с нотками юмора голос Зейхеда, - да у тебя, пожалуй, крылья за плечами выросли, мне старику за тобой уж и не поспеть. Я остановился и оглянулся. Действительно я ушел вперёд десятка на два шагов и даже не заметил этого. - Прости меня, дорогой друг, я потерял контроль за происходящим вокруг из-за того, что слишком личностно отнёсся к встрече с Анрамом и глубоко погрузился в свои мысли. Благодарю тебя за то, что вернул меня к действительности и напомнил о необходимости пристальной концентрации внимания на текущем моменте. - Если ты не возражаешь, я бы использовал время до нашего возвращения домой, чтобы посвятить тебя в план нашего путешествия. - Я весь во внимании и уже не рассею его, - ответил я, чуть улыбнувшись. - Ты уже знаешь, что нам предстоит проделать весьма трудное путешествие по девственным джунглям. Наши проводники опытны и совершали подобные переходы не один раз. Но среди нас есть те, кому такие нагрузки могут быть тяжелы. Я говорю в первую очередь о Наире, Алдаз и Астале. Близнецы уже почти взрослые мужчины и воспитаны в оазисе Дартана, а потому достаточно выносливы для того, чтобы переносить высокую температуру и очень влажный климат. А вот физические проводники наших юных спутников недостаточно подготовлены к подобным нагрузкам. После своей, так называемой, болезни Наир является самым устойчивым из них. Труднее всего может приходиться Алдаз. Хоть она и выросла в местности, похожей на ту, по которой мы будем передвигаться, но там климат был не столь влажен и температура воздуха значительно ниже. То же самое касается и Астала. По этому, высока вероятность того, что они могут начать испытывать трудности с дыханием, что выльется в болезненное состояние. К сожалению, у нас не будет возможности останавливаться для того, чтобы пережидать их недомогание и это, естественно, усилит их страдания. Во время привалов им будет оказываться вся возможная помощь, но длительные остановки на одном месте исключены. Если бы Алдаз нашла в себе силы и вместо того, чтобы волноваться и переживать за Наира укрепляла бы своё тело по методике, которая ей была рекомендована, то и Астал последовал бы её примеру. В таком случае за время нашего пребывания у кайяйшенов они оба были бы достаточно подготовлены для того, чтобы с лёгкостью перенести этот переход. Но что сделано, то сделано и теперь наша задача - оказать им максимальную помощь и облегчить для них этот этап путешествия настолько, насколько это будет возможным. В этот момент мы обогнули достаточно объёмный валун, который придавал особое очарование этой части парка и перед нами открылся такой дивный вид, что Зейхед даже замолчал на минуту, любуясь величием природы. - Мистер Паркаттер, - продолжил он после непродолжительной паузы, - знает, как помочь нашим друзьям, и имеет всё необходимое для этого, однако все его действия будут эффективны только тогда, когда им можно будет обеспечить полный покой. Таким образом, принято решение распределить заботу о наших подопечных между вами с Яссой и Али с Такимурой. Ты будешь ехать на одном слоне с Наиром, а Алдаз с Яссой, так как девушка знакома с ним уже давно и ей проще будет принимать помощь от него, Али с Айоши возьмут на себя заботы об Астале. Ваши животные будут находиться в середине каравана и это, по меньшей мере, ослабит воздействие на них тех непредвиденных ситуаций, которые всегда возможны в джунглях. Пока мы дошли до дома, Зейхед посвятил меня ещё в некоторые планы, участником которых мне предстояло быть. Оказавшись внутри, мы увидели, что, несмотря на раннее время, жизнь в нашем жилище уже бурлит вовсю. Информация о предстоящем отъезде побудила всех к активным сборам и завершению тех дел, которыми они были заняты здесь. Близнецов мы застали за разработкой плана ускоренного изучения каких-то книг, которые произвели на них очень сильное впечатление и они волновались, что не успеют проштудировать их полностью. Наир в сопровождении Алдаз и Астала ещё не вернулись с утренней прогулки, которая стала для них обязательной, так как была назначена Наиру для укрепления его мышц и дыхания, и ничто не заставило бы Алдаз нарушить установленный режим. А Астал, однажды взяв на себя обязательства всячески помогать девушке в уходе за малышом, всегда сопровождал их. Мой дорогой Ясса взял на себя весь труд сбора наших вещей и его умелые руки делали это так ловко, что от меня требовалось только не мешать ему. Не имея каких-либо дел или поручений, я решил заняться до завтрака разборкой и систематизацией своих записей. Время как всегда пролетело незаметно. Завтрак закончился быстро, так как у всех было полно дел. Я уже было собрался продолжить свои занятия с бумагами, когда отворилась входная дверь в общий зал, и в неё вошёл Лайярим. Поприветствовав всех присутствовавших, он направился ко мне. Остановившись в нескольких шагах, он церемонно поклонился и передал мне конверт, на котором был изображён некий символ, суть которого я сразу уловить не смог, так как с одной стороны это был мастерски выполненный рисунок, а с другой, у меня возникло ощущение, что он несёт в себе какой-то скрытый смысл. Вскрыв конверт, я достал из него очень тонкую пластинку из почти прозрачного камня, в глубине которого были изображены символы и текст, значение которых мне было не понятно. - Айяйнор просит тебя почтить его своим присутствием, дорогой Лёвушка, - проговорил он нараспев, как это было принято у кайяйшенов во время важных церемоний. Несколько удивлённый, я спрятал пластинку в конверт, а конверт в карман, выразив при этом, свою готовность направится на эту встречу немедленно. Лайярим, развернувшись, направился к выходу, я последовал за ним и мы покинули наш дом, в котором без лишней суеты кипела бурная деятельность по подготовке к путешествию. Совсем скоро мы оказались в подземном городе. Следуя по улицам, мы встречали его жителей, количество которых, кстати сказать, было незначительным. Я вдруг поймал себя на мысли, что находясь в гостях у кайяйшенов достаточно долго, я так и не знаю, чем же они занимаются и каков распорядок их жизни. В ответ на мои мысли Лайярим сказал: - Мне не было указано посвящать тебя дорогой друг Лёвушка в уклад жизни нашего народа, но с другой стороны никто не давал мне запрета делать это, так что если тебя занимает данный вопрос, я постараюсь удовлетворить твой интерес настолько, насколько это позволит имеющееся у нас время. Я выразил ему свою признательность и попросил рассказать мне о том, о чём он сам посчитает нужным, и если у меня потом возникнут вопросы, по возможности ответить на них. Лайярим начал свой рассказ, описав мне простые будни его соплеменников, в которых имела место разнообразная деятельность по развитию творческого потенциала каждого члена их сообщества. От него я узнал, что их дети, пребывая в состоянии полной свободы выбора, могут пробовать свои силы в любых видах и формах обучения и труда. Начиная с определённого возраста, когда каждый кайяйшен получает право голоса на общих собраниях, они делают свой выбор и вливаются в жизнь сообщества полноценными его членами. Семьи у них принято создавать один раз и на всю жизнь, и если кто-то из супругов покидает этот мир, то второй остаётся верен обету, данному при «обряде единения», так Лайярим определил то, что мы называем венчанием, и живет до самой смерти в кругу своей семьи. На мой вопрос о причине такого запрета, он сказал, что запрета как такового не существует, но законы кармы у них работают таким образом, что подобное решение каждым из них принимается осознанно и добровольно, после чего, сразу же, сменил тему. Я узнал, что те технологии, которыми владеют кайяйшены, позволяют им полностью обеспечивать все потребности по обеспечению их жизнедеятельности, и на это затрачивается минимум сил и времени. Основным заданием для них является прохождение этапа жизни на чужой для них планете в приспособленных условиях и теперь, имея печальный опыт чрезмерного увлечения техногенными достижениями, кайяйшены уделяют чрезвычайное внимание духовному развитию и личностному росту в той его части, который позволит им через самопознание открывать новые закономерности эволюции жизни. Каждый из них в отдельности и все они вместе стремятся к тому, чтобы стать действенными участниками этого процесса не только в масштабе одного места Вселенной, где они находятся сейчас, но и созидателями совершенно новых миров, в одном из которых стало бы возможным воссоздание их цивилизации в планетарном масштабе. Его рассказ настолько увлёк меня, что время пути пролетело, как один миг. Когда мы остановились перед витой лестницей, ведущей на крыльцо большого, как и все остальные вырезанного в камне дома, я подумал, что это и есть жилище Айяйнора. Но я ошибся, это оказалось здание общего пользования, в котором решались все текущие вопросы жизни и функционирования города, а для Айяйнора оно было основным местом его труда, как Верховного Главы народа Кайяйшенов. Это всё мне тоже объяснил Лайяйрим, прежде чем к нам спустился незнакомый мне кайяйшен и, представившись, любезно предложил проследовать за ним. Поднявшись по лестнице и миновав целый лабиринт коридоров, мы оказались в очень просторном зале и подошли к весьма внушительной двери. Я понял, что нахожусь перед кабинетом Айяйнора. В тот самый момент, когда мы остановились, дверь распахнулась, и сам хозяин приветствовал меня доброй улыбкой и тёплым рукопожатием. Кайяйшен, сопровождавший меня, молча отдал нам поклон и удалился.
star: По приглашению Айяйнора я зашёл вовнутрь. Кабинет оказался огромным. В нём были выделены, как я понял, четыре зоны. Слева от нас вокруг невысокого, но довольно большого стола, сделанного из полупрозрачного камня, располагались удобные мягкие, низкие кресла, больше похожие, в силу своих размеров, на диваны. Дальше по этой же стороне стоял длинный, массивный стол, вдоль которого в ряд выстроились строгие, хоть и очень художественно оформленные, стулья. Справа посередине было расположено несколько кресел, более высоких, чем первые и скорее всего предназначенных для работы, нежели для отдыха. Все они были сгруппированы вокруг средних размеров столика. На нём стоял большой многогранный кристалл, по которому всё время пробегали красные и оранжевые огоньки. В дальнем конце располагались большой стол, кресло, а так же шкафы и полки, сплошь заставленные книгами, какими-то приборами и кристаллами различных цветов, размеров и форм. Этот интерьер каким-то чудесным образом сочетал в себе простоту, удобство и стилистическую законченность, что ещё раз подтверждало высокохудожественный вкус хозяина кабинета. - Приближается момент нашего расставания, - как всегда, без лишних слов, начал беседу Айяйнор. – Но есть ещё одно действие, которое мне указано совершить. Прежде чем Вы покинете это место, уважаемый граф Т., Лайярим передал Вам, вместе с приглашением прийти сюда, предмет, который вызвал у Вас больше вопросов, нежели дал ответов по поводу причин Вашего присутствия здесь. Так было нужно, и сейчас мы с Вами узнаем, готовы ли вы воспринять ту информацию, которую, по мнению наших старших Братьев, Вам следует со временем донести миру. Та табличка, что лежит у Вас в кармане, за время пути сюда, напиталась вибрациями вашего тела и Духа. И если они созвучны с тем, что она несёт в себе, Вам откроется её содержимое. С этими словами кайяйшен протянул руку, давая понять, что мне следует передать ему пластинку, вручённую мне Лайяримом, что я и сделал незамедлительно. Пригласив меня жестом следовать за собой, Айяйнор направился к столу с большим кристаллом. Подойдя ближе, я увидел, что одна из его граней имеет как бы прорезь, по размеру соответствующую пластинке, принесенной мною. Указав мне на одно из кресел, которое было чуть меньше остальных и тем самым позволяло мне удобно разместиться в нём, хозяин кабинета вставил пластинку в эту прорезь. Как только это произошло, кристалл как будто ожил. Он засветился ярким желтоватым светом, после чего стал переливаться всеми цветами радуги. По улыбке, мелькнувшей на строгом лице Айяйнора, я понял, что всё идёт так, как следует. В тот же миг из кристалла вырвался белый луч, ярко осветив такую же белоснежную стену перед нами. Под воздействием этого луча, стена как будто стала исчезать, а на её месте я вдруг увидел перетекающие картины жизни разных людей в различные времена. Они были так реальны, что было весьма удивительно наблюдать за всем происходившим очень давно так, как будто все эти события развиваются перед моими глазами прямо сейчас. Мне сразу даже трудно было понять, что же здесь происходит. Ничего подобного я ранее не видел. Это можно было сравнить только с теми видениями, которые возникали у меня в моменты осознания сути моих встреч с людьми в прошлых воплощениях. Но здесь я смотрел на события, участником которых сам не был. Продолжая наблюдать за сменявшими друг друга картинами жизни, я вдруг понял, что вижу этапы эволюции человечества в его наиболее значимых эпизодах, причём со временем я осознал, что уже наблюдаю за тем, что ожидает человечество в ближайшем и отдалённом будущем. Как заворожённый я всё смотрел и смотрел на стену, где разыгрывались сцены и ужасные, и прекрасные. В том, что я видел, несмотря на всю грязь и низость через которые шло человечество в своём развитии, всё же просматривалось неуклонное возрастание осознания значимости человека как неотъемлемой единицы жизни на Земле и силы духа людей, как результата эволюции их общественного сознания. Луч погас и стена приняла свой прежний вид. Масса вопросов закружилась у меня в голове ураганом, но в тот же момент я уловил мысль Айяйнора. - Ответы на все вопросы придут тогда и там, когда и где это будет нужно. Моя задача выполнена, я показал Вам то, что Вы оказались готовы увидеть и принять без осуждения, жалости, возмущения и прочих эмоций, которые, скорее всего, возникли бы у большинства людей, если бы им довелось наблюдать нечто подобное. И я искренне рад, что у человечества Земли есть представители, способные донести до широких масс людей осознание уместности всего происходящего в их жизни и зависимости этих событий исключительно от каждого человека в отдельности и всего человечества в целом. От себя и всего народа кайяйшенов я желаю Вам успеха в Ваших трудах простого дня, скажу больше, я просто уверен в нём. Я встал, Айяйнор положил руки мне на плечи, и с улыбкой глядя на меня сверху вниз, проговорил: - Я не могу ничего подарить Вам мой дорогой друг, потому что ничто принадлежащее кайяйшенам не должно покидать пределы города, таковы правила, установленные не нами. Но надеюсь, что в своём сердце вы найдёте место для того, чтобы разместить там мой образ, через который я всегда с радостью буду лить вам свою любовь. Наступит момент, когда Вы узнаете о наших с Вами прежних встречах, и это лишь прояснит для Вас иные причины, по которым я испытываю к Вам тёплые, более чем дружеские чувства. Мне вдруг очень захотелось узнать, о чём говорит Айяйнор. В тот же момент появилась привычная белёсая дымка и моему внутреннему взору открылась картина, смысл которой я осознал не сразу. Я точно понимал, что нахожусь не на Земле, а где-то в совершенно ином месте. При скоплении большого количества человекоподобных существ, очень похожих на кайяйшенов, но только значительно большего роста, меня провожает в дальний путь к неизведанным мирам мой отец, в котором я вдруг узнал Айяйнора. Мы оба знаем, что я никогда не вернусь и возможно даже не выживу в тех условиях, в которые отправляюсь. Но я сознательно иду на этот шаг, чтобы попытаться найти планету, на которой возможно сможет найти спасение мой народ, и постараться передать весть об этом домой. Тут же у меня возник вопрос. Как же может быть такое? И тут же я получил ответ. Ласковый голос Венецианца зазвучал в моей голове: «Если ты чего-то не понимаешь, то это вовсе не означает, что этого не может быть. Придёт время и много большее откроется тебе. Учись осознавать, принимать и использовать полученную информацию, вместо того, чтобы пытаться подвергать её сомнениям». Видение прошло, я стоял перед Айяйнором, он продолжал держать руки на моих плечах, но в глазах его я увидел восхищённое выражение. - Не думал я, что возможен столь стремительный рост психических сил сущности заключённой в теле человека земли, уроком будет мне это, стал ты для меня, сын мой, примером того, что сила и возможности чистого Духа безграничны. Кайяйшен, с радостной улыбкой, обнял меня и прижал к себе, очень удивив силой, которой я не мог предположить в столь изящном теле. В свою очередь я ответил ему не менее радостным, но несколько сдержанным по силе объятием, опасаясь со своей голиафовой силой травмировать кайяйшена. - Тебе пора возвращаться домой, друг мой Лёвушка, - проговорил Айяйнор ласковым тоном, которого я от него не слышал раньше. – Идём, я проведу тебя. Мы вышли из здания и встретили Лайярима, который ожидал меня. Выслушав Айяйнора, который сказал, что сам сопроводит меня до дома, он простился с нами поклоном. Выйдя из подземного города, я увидел, что на улице уже сумерки. Айяйнор шёл рядом со мной, не поднимая капюшона, так было проще говорить. Почему-то мне не хотелось прощаться с ним и ему, по-видимому, тоже. Поэтому шли мы неспешно, и я слушал рассказы Айяйнора очень внимательно. Ещё не пришло время описать то, о чём мы говорили. Поэтому скажу только, что мои представления о жизни и многообразии её внешних форм расширились многократно. Но, как и всё в этом мире, увлекательная беседа подошла к концу, когда мы оказались у ступеней нашего дома. - Мы ещё увидимся завтра, - сказал Айяйнор, прожимая на прощанье мою руку. - Я перестал сожалеть о расставаниях, поняв, что лишь мы сами ограничиваем свои возможности быть вместе с теми, кто близок и дорог нам, - ответил я, - и знаю, что со всеми, кого я вобрал в своё сердце, моя связь не прерывается никогда. Вы в нём заняли столько места, что я просто уверен в возможности нашей новой встречи. И не важно, где и когда она произойдёт, важно, что моё сердце всегда будет посылать Вам любовь и благодарность. Айяйнор ещё раз крепко обнял меня, потом резко развернулся, и ничего не сказав, пошёл по дороге, ведущей туда, где мы были утром с Зейхедом. Войдя в общий зал, я застал своих друзей в очень оживлённом состоянии. Они играли в одну из игр, богатый запас которых был в арсенале мистера Паркаттера. Не успел я отойти и несколько шагов от двери как, ко мне на руки, весело смеясь, ловко вскарабкался Наир, убегавший от одного из близнецов. - Я на дереве, я на дереве, - громко прокричал он, - теперь я наблюдатель, меня ловить нельзя. Войдя таким нехитрым образом в игру и превратившись в «дерево», на котором сидит наблюдатель, я стал честно исполнять свою роль. Наконец игра подошла к концу и все, продолжая шутить и смеяться, определили победителя, которым оказался Астал. После этого в зале стало тише. Учитывая поздний час, Алдаз увела Наира спать и мы, ещё некоторое время пообщавшись, последовали его примеру. Благодаря моему дорогому няньке Яссе, все мои вещи, за исключение небольшой дорожной сумки, которую я по рекомендации И. всегда держал при себе, уже были уложены, и чемоданы переданы погонщикам слонов для погрузки. Так что, нам оставалось только принять освежающий душ и ложиться спать. Как всегда спать мне не хотелось, и как всегда я мгновенно уснул, оказавшись в кровати. Разбудил меня Ясса. За окном ещё было темно. - С добрым утром, Лёвушка. Пора собираться, мы двинемся в путь с первыми лучами солнца, так сказали наши проводники. Душ готов, лёгкий завтрак принесен каждому в комнату. Кайяйшены очень внимательные хозяева. Это всё он проговорил, пока я ответил на его приветствие, встал с кровати, надел халат и дошёл до двери своей комнаты. Очень скоро все мы собрались в большом зале, где нас уже ожидали кайяйшены. Бросив последний взгляд на место, которое было нашим домом в течение нескольких последних месяцев, мы покинули его, испытывая благодарность к гостеприимным хозяевам, и направились дальше, чтобы продолжить свой путь к новым местам и новым встречам. Мы вышли на улицу в предрассветных сумерках. Так получилось, что каждый из нас шёл рядом с кайяйшеном, который сопровождал нас с момента прибытия в их замечательный город. - Сентиментальность не характерна для нас, - заговорил Лайярим, когда я поравнялся с ним, - но сейчас я испытываю нечто похожее на огорчение от того, что мне предстоит расстаться с тобой, дорогой мой друг Лёвушка. И не только глубочайшая признательность за то, чего я достиг в своём развитии, благодаря твоей помощи, говорит во мне сейчас. У меня почему-то такое ощущение, что ты являешься одним из нас, что очень удивительно. Ведь я неоднократно помогал людям из окрестных племён и даже были случаи достаточно долгого их пребывания в нашем городе, с некоторыми из них у нас возникали дружеские отношения. Тем не менее, у меня никогда не было такого глубокого чувства духовного единения с человеком Земли, какое я испытываю по отношению к тебе. Возможно, это связано с тем священным действием, участниками которого мы с тобой были и с той помощью, которую ты оказал мне тогда. Тебе известно, что ничего из того что принадлежит народу кайяйшенов, не должно попадать за пределы нашего города, так как его существование должно оставаться тайной для широких масс людей Земли. Но Айяйнор сказал мне, что я могу предложить тебе взять с собой камень, с помощью которого мы могли бы при необходимости общаться друг с другом. Лайярим протянул мне гладкий, плоский, овальной формы, прозрачный камень с зеленоватым отливом. Он был тёплым на ощупь и вызвал очень приятные ощущения в руке. - Точно такой же камень будет находиться у меня, - продолжил он, и при необходимости, с их помощью мы могли бы увидеть и услышать друг друга. - Дорогой Лайярим, - ответил я, - мы оба с тобой знаем, что правила, существующие в нашей жизни, зачастую имеют глубокий смысл, понимание которого для нас не всегда доступно. Эти ограничения установлены теми, кто видит много дальше чем мы с тобой, и предвидит те последствия, о которых мы даже не подозреваем. Поэтому я считаю нецелесообразным преступать их указания. - Айяйнор предупреждал меня, что твой ответ, скорее всего, будет таким, - слегка раздосадовано сказал Лайярим, - и, хоть я немного огорчен, это является для меня очередным уроком непоколебимой верности, в которой ты идёшь рядом со своими Учителями, и которая, во многом, является причиной твоих достижений на пути восхождения по ступеням развития Духа. - Один из моих дорогих друзей и Учителей, - продолжил я, - говорил мне, что нет разлуки и расстояний между теми, кто в сердце своём с любовью несёт образы близких. В тот момент я не понял его, но, впоследствии, я много раз убеждался, что именно так и есть. Неоднократно я видел и слышал близких и дорогих мне людей, находящихся, по меркам Земли, на очень большом расстоянии от меня так, как будто они были совсем рядом со мной. Это происходило зачастую с помощью моих дорогих наставников. Но я твёрдо уверен в том, что когда мой физический проводник очистится от мусора низкочастотных эманаций полностью и нужный уровень психической энергии станет доступен для меня, такая возможность общения откроется как привычный способ взаимодействия с другим человеком вне зависимости то того, на каком расстоянии от него я буду находиться. Так что, дорогой Лайярим, я уверен в том, что если мы будем уверенно идти вперёд выбранным нами путем, такая возможность нам предоставится и без этих замечательных камней. - Возможно, ты и прав, Лёвушка, я поговорю об этом с Айяйнором, - заметно повеселев, ответил Лайярим. Наш разговор перешёл на другие темы и в такой приятной беседе мы дошли до площади, на которой уже стояли слоны с укреплёнными на их спинах клетками и нашим багажом. Животных было много, но они всё равно заняли лишь меньшую часть площади. Посреди площади, в том же месте, где мы увидели кайяйшенов впервые, стояли Айяйнор, Ёйнория и Гийярот. Кайяйшены, сопровождавшие нас, прошли вперёд и выстроились за спинами своих предводителей. Мы же, как и в момент приезда, собрались за спиной у Зейхеда. - Дорогие друзья, - обратился к нам Айяйнор, - подошёл тот момент, когда вы покинете наш город, мы были очень рады видеть вас своими гостями и надеемся, что у вас сохраняться наилучшие воспоминания о времени проведённом здесь. От всего народа кайяйшенов я выражаю вам благодарность за всё то, что было сделано вами за этот короткий промежуток времени и желаю успешного продолжения вашего путешествия. И если когда-нибудь, жизнь приведёт кого-то из вас к воротам нашего города, знайте, что здесь вы найдёте радостный и радушный приём. Айяйнор замолчал, и все кайяйшены отдали нам глубокий поклон. Зейхед, несколько витиевато, в восточном стиле, от имени всех нас поблагодарил гостеприимных хозяев за их заботу и внимание ко всем нашим потребностям, и великолепное их обеспечение. Вслед за Зейхедом, отдав поклоны кайяйшенам, мы двинулись к ожидавшим нас проводникам. Все заблаговременно знали о порядке размещения в караване, поэтому без лишней суеты и достаточно быстро мы оказались внутри удобных корзин, размещённых на спинах слонов. По команде погонщиков умные животные поднялись на ноги и неспешным шагом двинулись вперёд. Вскорости, пройдя по освещённому голубым светом туннелю, мы оказались за пределами города кайяйшенов и устремились в джунгли, в которых первые лучи восходящего солнца уже пробуждали дневную жизнь. Ещё в городе я заметил на плечах у погонщиков маленьких, дремлющих обезьянок. Как оказалось впоследствии, именно они, будучи ночными животными, являются лучшими сторожами для лагеря ночующих в джунглях путешественников, оповещая громкими криками всю округу о приближении нежелательных гостей. Со мной, как и было решено ранее, ехал Наир. Мальчик с восторгом смотрел на окружающую нас природу с высоты роста нашего удивительного средства передвижения. Даже я, взрослый мужчина, испытывал некоторое радостное возбуждение от первого опыта путешествия на слоне. Что же говорить о маленьком мальчике, восторг которого описать просто невозможно. Зная, что вовремя движения каравана много и громко говорить нельзя, он то и дело дергал меня за рукав, указывая ручкой то на большой чудесный цветок, то на какого-нибудь зверька, то на открывающийся великолепный вид. Так продолжалось до тех пор, пока караван не вошёл под сень густых деревьев, вздымавшихся ввысь и образовывавших переплетением своих ветвей нечто вроде свода. Под ним было почти темно и тропа, по которой наши проводники вели караван, стала едва заметна. Мерное покачивание нашей корзины в такт движению слона, никак не вязалось с бурной жизнью кипевшей вокруг нас. Благодаря достаточно плотной сетке, мы были освобождены от малоприятного соседства множества насекомых, различных форм и размеров, которые то и дело ударялись об неё. И хотя сетка несколько ограничивала возможности наблюдения за тем, что происходило снаружи, даже у Наира не возникало ни малейшего желания поднять её. Время шло, наше передвижение было монотонным и неспешным. Через какое-то время Наиру захотелось спать. Я устроил ему довольно удобное спальное место из подушек, которых наши предусмотрительные проводники, положили в клетку достаточное количество. Вскоре я и сам почувствовал, что меня начинает клонить ко сну и чтобы не поддаться этому состоянию решил потренировать свои навыки расширенного видения окружающего мира. Занимаясь этим в городе кайяйшенов, я заметил, что мне требуется всё меньше и меньше времени для того, чтобы войти в то состояние сосредоточенной концентрации внимания, когда возможности восприятия пространства, расширяются настолько, что мне становится доступным наблюдение, как за мельчайшими деталями событий происходящих рядом, так и за тем, что находиться далеко за пределами обычной видимости. Вот и сейчас, стоило мне только подумать об этом и сосредоточиться, как моему взору открылся необычайно многообразный животный и растительный мир джунглей и достаточно большая перспектива территории, по которой мы продвигались. По-видимому, наши проводники очень хорошо знали местность, потому что я, как ни старался, так и не сумел рассмотреть что-либо похожее на дорогу и даже на тропу. Меня удивляло и то, как такие большие животные как слоны, умудрялись так ловко проходить между переплетающимися стволами деревьев, и свисающими лианами не цепляясь при этом весьма массивными клетками, расположенными на их спинах. Конечно, немаловажно в данном деле и мастерство погонщика, направляющего животное, но всё равно я не ожидал такого «изящества» при прохождении препятствий от этих гигантов. Первый день нашего путешествия прошёл без приключений. К вечеру караван вышел на довольно просторную площадку у подножья скалы, с которой, образовывая небольшое озерцо, падал вниз в виде чудесного водопада, весьма полноводный ручей. Чуть дальше, этот ручей образовывал заводь, в которой, после разгрузки и обустройства лагеря, наши проводники искупали слонов. Анрам разрешил нам принять участие в этой процедуре, посоветовав поухаживать именно за тем слоном, который вёз нас. Купание слонов превратилось в весёлую забаву, доставившую массу удовольствия не только Наиру, весьма активно участвовавшему во всём происходящем, но и более старшим нашим спутникам, включая мистера Паркаттера, который очень понравился своему слону и вынужден был принимать от него знаки внимания, в виде окатывания водой из хобота. К сожалению опасения Зейхеда относительно способности Алдаз и Астала переносить особенности климата мест, по которым пролегал наш путь, подтвердились. И если юноша чувствовал себя хоть и не хорошо, но всё же довольно сносно, то состояние девушки к вечеру ухудшилось настолько, что она очень рано ушла спать и мистеру Паркаттеру вместе с Яссой пришлось провести у её постели всю ночь. К утру состояние Астала, которому пилюли выданные мистером Паркаттером, помогли хорошо поспать, улучшилось, и на его лице даже периодически появлялась улыбка. К сожалению, Алдаз провела тяжёлую ночь и чувствовала себя совершенно разбитой. Она собрала всё своё мужество и даже вышла из шатра, чтобы принять участие в сборах, но слабость не позволила ей сделать и нескольких шагов, вынудив присесть на ближайшем валуне, после чего с помощью Яссы она вернулась в постель. Мистер Паркаттер отозвав в сторону Зейхеда, Анрама, Али и меня высказал предположение, что продолжение путешествия может быть для Алдаз чревато очень серьёзными последствиями. Учитывая мнение мистера Паркаттера и такое состояние девушки, нами было принято решение остаться в этом месте ещё на сутки. Мы все очень хотели помочь нашей очаровательной спутнице, внимание и заботу которой, за время путешествия, каждый из нас неоднократно ощущал на себе. Но мистер Паркаттер категорически заявил, что иногда лучшая помощь – это просто не мешать, и что они с Яссой и Такимурой управятся сами. А если чьё-то участие потребуется, мы об этом непременно узнаем. Таким образом, у нас непредвиденно образовалось свободное время, которое я решил посвятить более детальному обследованию окрестностей. Выслушав наставления Анрама, который с самого начала выставил жёсткое требование всегда предупреждать его о намерении покинуть лагерь, я углубился в джунгли. Его рассказ о том, как следует вести себя в этих местах, был коротким, но очень содержательным и точным. Поэтому, покинув пределы лагеря, я сразу же переключил всё своё внимание на текущий момент. Как только я это сделал, открылась моя способность к расширенному видению, и я тут же заметил Зейхеда, который следовал за мной, явно стараясь догнать меня. Остановившись, я стал поджидать своего дорогого поручителя. - Ага, вот и ты Лёвушка, - послышался очень скоро голос Зейхеда, появившегося из-за толстого ствола дерева в сопровождении Али. – Мы хотели составить тебе компанию в этой прогулке, если это конечно не помешает твоим планам, и предложить освоить один навык, который может быть тебе очень полезен в дальнейшем. - Что касается моих планов, то помешать им невозможно, так как их, как таковых, просто нет. Я решил пройтись по окрестностям, чтобы попытаться проникнуться духом этих удивительных мест, где природа находится в своём первозданном виде и проявлена в просто невероятном многообразии форм. Лучших спутников, для этого маленького похода, чем вы, мои дорогие друзья, мне не сыскать. Поэтому, я очень рад вашему решению присоединиться ко мне, а если ещё предоставляется возможность узнать что-то новое и научиться этим пользоваться, то я готов превратиться во внимательного и послушного ученика прямо сейчас, - ответил я, подстраиваясь под шаг Зейхеда, который теперь уже неторопливо пошёл дальше по тропинке между мной и Али. - Когда-то, тебя удивляла способность Раданды легко находить общий язык с животными, - продолжил беседу Зейхед. – Позднее ты понял, что такое возможно, если делать это, передавая им образы, побуждающие их к тем или иным действиям. Сейчас, я хотел бы объяснить некоторые особенности этого процесса, чтобы помочь тебе овладеть этим навыком.
star: Я весь превратился во внимание, потому что мне уже давно хотелось понять, как удавалось Раданде, Франциску и самому Зейхеду всегда, не зависимо от того какое животное перед ними, вступать с ним в такой контакт, что создавалось впечатление, будто зверь ну просто дословно понимает обращённую к нему речь, и с радостью выполняет всё, о чём его просят. Судя по всему, Али уже был в курсе этого вопроса, тем не менее, он слушал Зейхеда с не меньшим вниманием, чем я. - Дело в том, Лёвушка, что существует язык, понятный всему живому на Земле и не только. Но многие забыли его и даже не представляют, что с его помощью можно находить взаимопонимание со всеми и всем, кто и что их окружает в жизни. Тебе выпало счастье вспомнить его, и не просто вспомнить, но и открыть для себя некоторые новые его качества, которые теперь ты в состоянии использовать в своём простом дне и во встречах своего дня. Этот язык называется Любовь. Всё в мироздании способно понять его, если тот, кто обращается на нём к другому, сам достаточно открыл в себе его аспекты. В последнее время ты не только умом постиг силу Любви, как энергии сотворящей всё во вселенной, но и ощутил её всем своим существом, сумев обрести гармонию и баланс этого и других видов созидательных энергий в своей сфере сознания и физическом теле. Именно это и даёт тебе возможность использовать язык любви в общении не только с людьми, но и с животными. Всё это является следствием того, что ты уже обладаешь способностью генерировать вибрации чувственно-образного характера, которые доступны к восприятию сознаниями, отличающимися по своему развитию и своей организации. Однако тебе следует помнить о различной интенсивности вибраций ментальной сферы даже у людей, не говоря уже о животных, чей уровень организации сознания, за редким исключением, намного ниже. Поэтому каждый раз, прежде чем вступать в общение с животным тебе следует сориентироваться в частотных характеристиках его ментального плана и адаптировать к нему те образно-чувственные посылы, которые собираешься ему передавать. Иначе вместо требуемого результата, ты можешь получить обратную реакцию, причиной которой станет неспособность животного переносить интенсивность твоего посыла. А это может вызвать у него не только нежелательные эмоциональные реакции, но и весьма болезненный ответ в его физическом теле. Всегда учитывай этот очень важный момент, ведь именно на тебе, в этом случае, лежит ответственность за исход вашего взаимодействия. Зейхед всё говорил и говорил, а я, продолжая внимательно его слушать, отрывками вспоминал эпизоды своего обучения у Владык мощи и в Библиотеке Истины, а потом всё, что происходило в Храме Благих Начал. И эти воспоминания выступали с одной стороны в качестве дополнительных иллюстраций к тому, о чём мне рассказывал мой друг и поручитель, а с другой стороны открывали мне те аспекты, о которых он не говорил вслух. В какой-то момент вся эта информация выстроилась в систему, ставшую простой и понятной. Как только это произошло, Зейхед замолчал на некоторое время, а потом продолжил: - Ну что же, пожалуй, теперь мы можем перейти к практической части того, о чём я только что рассказывал. Оглядевшись по сторонам, он проговорил, указывая мне взглядом на ветку росшего неподалёку куста: - Видишь птичку, сидящую на ветке? Сформируй образ, в котором ты будешь получать удовольствие от её пения, затем, создав вокруг этого образа сияющую сферу наполненную энергией любви, направь всё это ей, дополнив чувством благодарности за выполнение твоей просьбы. Хотя слова Зейхеда показались мне несколько удивительными, я в точности выполнил всё именно так, как он сказал. Каково же было моё изумление, когда я увидел маленький прозрачный, искрящийся мягким и очень приятным светом шарик, летящий к птичке. В следующий момент этот шарик соединился с едва заметным, округлым, туманным образованием над её головкой, которое тут же засияло настолько ярко, что образ, созданный мной, проявился очень чётко и ясно. Я тут же вспомнил, как наблюдал нечто подобное над головкой Эты, когда он в общине Раданды, после довольно долгой разлуки, пытался узнать меня. В тот же миг птичка перепрыгнула с ветки на ветку таким образом, что теперь сидела, повернувшись к нам головкой, а взгляд её маленьких глазок был обращён в мою сторону, и залилась чудесной трелью. После этого она уставилась на меня так, будто спрашивала: «Ну что, ты доволен, я правильно выполнила твою просьбу?». Интуитивно я послал ей эманации радостной благодарности, слегка осдобленные восторгом от этого первого и довольно удачного, на мой взгляд, опыта. Встряхнув головкой и, как будто прощаясь со мной, она издала короткий высокий звук и упорхнула в чащу джунглей. Одобрительная улыбка Зейхеда свидетельствовала о том, что мой первый опыт удовлетворил его. Меня же он просто вдохновил, и я жаждал продолжения. Следующим зверьком, понявшим и выполнившим мою просьбу, была маленькая обезьянка, которая ловко взобравшись на высокое дерево, очень точно сбросила мне в руки три спелых плода, которыми я поделился со своими спутниками. Затем наступила очередь попрактиковаться Али. Мы экспериментировали снова и снова. Оказалось, что существуют некоторые особенности, обусловленные формой и степенью организации психической сферы животных, которые определяют различное восприятие образов птицами, животными и иными обитателями тропического леса, с которыми мне удалось пообщаться за время моего обучения. Эти особенности Зейхед обозначал в каждом конкретном случае, и его ценные подсказки, позволяли мне всё быстрее и быстрее формировать нужные образы, делая их доступными для восприятия того зверька, с которым я взаимодействовал в тот момент. Занятие было столь увлекательным, что когда мой дорогой друг напомнил о необходимости возвращаться в лагерь, я даже испытал некоторую неудовлетворённость от того, что его следует прекращать. - Ты напрасно так не хочешь идти в лагерь, - рассмеявшись, проговорил Зейхед, - там тебя ждёт увлекательнейший опыт общения с самым большими животными, из тех, что водятся на Земле, со слонами, которые не только очень умны, но в отличие от многих, обладают ещё и чувством юмора. Я уставился на своего спутника с нескрываемым удивлением. Мой вид развеселил Зейхеда ещё больше. - Почему же ты считаешь, таким удивительным то, что какое-то ещё живое существо кроме человека, может веселиться. Понятно, что чувство юмора слонов очень отличается от человеческого, но оно есть, и ты сможешь в этом убедиться сам, просто понаблюдав за тем, как они ведут себя друг с другом. На обратном пути Зейхед рассказал нам очень много интересного о кошках, собаках, обезьянах, лошадях, верблюдах, слонах и других животных, с которыми ему приходилось иметь дело. В лагерь мы вернулись как раз тогда, когда подошло время обеденного приёма пищи. Особенностью путешествия в караване является то, что опытные караванщики очень скрупулёзно и точно рассчитывают количество продуктов, необходимых для осуществления перехода между пунктами остановок, на которых можно обновить их запасы, при этом учитывается каждый килограмм веса, который должно нести каждое животное. Поэтому наш рацион питания во время путешествия, хоть и был полноценен, но всё же, имел определённые особенности по набору продуктов. Конечно, мы только что покинули гостеприимный город кайяйшенов, в котором не знали ни в чём никаких ограничений, но каждый из нас понимал, что в предстоящем длительном путешествии разносолов ждать не приходиться. Кроме того, обычно для обеда, чтобы не прерывать движение каравана, мы сразу же после завтрака получали пищу, которую можно было употреблять на ходу, и она не отличалась особым разнообразием. Тем более всем было очень приятно то, что учитывая незапланированный привал и те возможности, которые предоставляла природа джунглей, наши повара устроили целый пир, насобирав вместе с проводниками в лесу множество трав и кореньев, придававших особый вкус привычным для нас блюдам, и приготовив замечательные десерты из местных экзотических фруктов. Последнее время пища перестала быть для меня источником удовольствия, и я относился к её приему как к обязательному действию, необходимому для жизнеобеспечения. Это не означало, что мне было абсолютно всё равно, что кушать. Естественно мне больше нравились блюда приятные на вкус. Но как-то само собой у меня появилось новое восприятие пищи. Ещё в городе кайяйшенов я начал чувствовать её по-иному, и для меня намного более важным стало не то, какие продукты входили в состав блюда, а то с какими эмоциями подходил к его приготовлению повар. Я заметил, что для удовлетворения моих потребностей в еде, пищи, приготовленной с любовью, человеком стремившимся, прежде всего, доставить своим поварским искусством радость другим, требовалось меньшее количество. А её наполненность этими эманациями была для меня даже важнее вкусового компонента. Сегодня я ощутил всё это очень явственно. Простые походные столы были сервированы как в каком-нибудь экзотическом восточном ресторане. Вместо тарелок были использованы большущие пальмовые листья, очень ловко свёрнутые каким-то хитроумным способом. На них размещались маленькие шедевры кулинарного мастерства, в которых, невероятно гармонично по цветовой гамме и наполнению, сочетались искусно приготовленные и выложенные особым способом блюда. Мы все были настолько удивлены таким неожиданным банкетом, что сразу же посыпались вопросы о его причине. Оказалось, что для одного из поваров, путешествовавших с нами из самой общины Али, этот день является днём, когда он был вырван из тяжёлых обстоятельств силой любви и всепрощения Али. С того момента, в этот день он особенно старается быть полезным и доставлять радость всем, кто находиться рядом с ним. Мы все получили от увиденного большое эстетическое удовлетворение, но особый восторг это вызвало у Наира, который раньше ни с чем подобным не сталкивался. Пища оказалась не только эстетичной, но и очень питательной, поэтому я вскоре насытился и поблагодарив, нашего волшебника-повара, вышел из шатра, служившего нам столовой. Оказавшись на открытом пространстве, я сразу же обратил внимание на то, как грамотно Анрам расположил все палатки и шатры. Сейчас, когда солнце стояло высоко в небе и, скорее всего, наступали самые жаркие часы, все они оказались в тени, а близость к водопаду давала дополнительную прохладу. Ещё раз для себя я сделал заметку о том, как важно вникать во все детали и нюансы обстоятельств текущего момента для того, чтобы совершаемые поступки были действительно рациональны и эффективны. И ещё раз обратил внимание на то, что жизнь постоянно предоставляет нам возможность учиться, и мы сами либо приобретаем тот или иной опыт, концентрируя своё внимание на текущем сейчас, либо рассеиваясь, упускаем такую возможность. На этом примере я вдруг по-иному воспринял слова «Никто тебе не друг, и никто тебе не враг, но каждый человек тебе Великий Учитель», слышанные много раз ранее. Я ещё раз, но как-то по-другому осознал, что вся жизнь воплощения есть учёба, но истинное учение, оно не в слове, оно в деле. Только то может быть принято людьми как новое знание, что результатом деяний одного открывает для других понимание возможности сотворения чего-то подобного ими самими. - Всё правильно понял ты, - прозвучал у меня в голове твёрдый и ласковый одновременно голос И. – Не витиеватое мудрствование является проводником знаний в широкие массы, но простое действие, дающее понятный и ощутимый результат тем, кто используя его, стремиться приобретать новый опыт, новые навыки, новые приспособления. Однако зачастую новый опыт, требует от человека изменения привычных для него обстоятельств. А это ассоциируется у большинства людей с трудностями и неудобствами бытового характера, требующими отказа от старого, привычного, уже существующего во-первых, и напряжения для создания того самого нового, которое ещё неизвестно как заменит привычное старое, во-вторых. В целом это справедливо, потому что невозможно вырастить новое дерево на том же месте, где стоит старое. И требуется много труда для того, чтобы сначала обрезать ветви и ствол старого дерева, а затем выкорчевать его глубокие корни и посадить новое. Но это требуется лишь тогда, когда старое дерево уже не в состоянии через свои огрубелые, усыхающие корни и ствол питать энергией жизни новые ветви. Если же оно способно проводить её через себя, то достаточно эти новые ветви просто привить к основному стволу, и тогда на старом дереве могут произрастать не только обновлённые, но и совершенно новые, ранее не присущие ему ветви. И если первый, революционный, путь, связанный с необходимостью коренного изменения ситуации зачастую труден, и действительно несёт с собой множество потрясений, то второй, эволюционный, требует много меньших усилий и даёт много большие результаты. Однако, для того, чтобы движение человечества по пути своего развития эволюционным путём было возможным, необходимо, чтобы у определённого количества людей сознание приобрело пластичность, позволяющую видеть возможности адаптации нового к уже имеющимся обстоятельствам таким образом, чтобы и другие люди, следуя их примеру, смогли перейти от отрицания подобной возможности к рассмотрению вариантов и осуществлению попыток совершения такого действия. В этом и заключается одна из наиважнейших твоих задач. Тебе следует так научиться преподносить в своих произведениях новые идеи, чтобы вместо отрицания, связанного с непониманием, они своей простотой вызывали у людей интерес и желание сначала самостоятельно разобраться в их сути, а затем уже практически проводить их в своей жизни. При этом тебе самому нужно быть живым примером того, как эти новые идеи превращаются в дела простого дня, хотя бы у одного человека. Последствием этого будет очень широкое распространение нового, особенно если каждый, кто встанет в эту цепочку проводников, будет руководствоваться в первую очередь интересами общими, а уж только потом личными. Голос И. смолк, а я стоял и думал об услышанном и о том, как применить его к тому материалу, который скопился у меня уже в достаточном количестве с тем, чтобы можно было, обработав его, оформить в виде первой серии рассказов. Размышляя, я поджидал Зейхеда, чтобы просить его помочь мне в моей первой попытке наладить контакт с нашим слоном. Мой дорогой друг, по-видимому, предполагал подобное развитие событий, потому что вышел из шатра в сопровождении Анрама. Возможно, общение с Учителем обострило мою чувствительность и я, стоя к ним спиной, увидел, что они направляются ко мне. Развернувшись, я пошёл им навстречу. - Ты как будто почувствовал, что мы идём к тебе, - сказал Анрам, приблизившись, - Зейхед сказал мне, что ты хотел поближе познакомиться со слоном, который везёт вас. Я могу тебе помочь в этом, ведь мы с ним знаем друг друга уже очень давно. Так что, если ты готов, можем сделать это прямо сейчас. Я очень обрадовался предложенной поддержке, потому что помощь двух таких опытных людей, заранее обеспечивала успех задуманного. Пока мы шли, Анрам рассказал нам историю появления у них этого животного. Оказалось, что он был найден в джунглях ещё совсем маленьким и очень слабым слоненком. Человек, нашедший его, выкормил будущего гиганта буйволиным молоком и заботился о нём не хуже родной матери. Несколько месяцев потратил он на его спасение, хотя односельчане говорили ему, что животное слишком мало и вряд ли выживет. Этот человек не был погонщиком слонов и вообще род его деятельности никакого отношения к животным не имел. Тем не менее, его любовь и забота сотворили чудо. В селении всегда считали его странным потому, что он мог безстрашно уйти в джунгли на долгое время, даже тогда, когда в окрестностях замечали опасных хищников. Но он всегда возвращался целым и невредимым, принося с собой мешки набитые диковинными травами и кореньями. Его занятием был сбор различных плодов и растений, которые, после соответствующей обработки, он продавал торговцам, периодически посещавшим это селение. Никто не знал кем был и откуда пришёл этот человек. Но благодаря тому, что он, в своё время, успешно залечил вождю страшные раны оставленные нападением леопарда, ему было разрешено жить в селении, соблюдая правила установленные в этом племени. После того как слонёнок поправился и окреп, человек снова начал уходить в свои путешествия по джунглям и животное всегда сопровождало его. Шло время, и слонёнок превратился в молодого и очень крупного слона. Соплеменники с опаской относились к такому соседству, но терпели, потому, что с его появлением опасные дикие животные практически полностью перестали заходить на территорию селения. Однажды, после продолжительного отсутствия, слон прибежал в селение, громко трубя и показывая всем своим видом, что людям нужно следовать за ним. Но никто не решился пойти за возбуждённым животным, так как все очень испугались его и старались спрятаться как можно дальше. Громко трубящий и мечущийся по селению слон не смог увлечь за собой никого из людей, и через время убежал, оставив всех в недоумении. Прошло несколько дней и он появился, неся в хоботе изуродованное, мертвое тело своего хозяина. По состоянию тела можно было предположить, что человек разбился, сорвавшись с большой высоты. Животное уложило его перед входом в хижину, где он жил, и никого не подпускало к нему. Испытывая неудобства от соседства с раздражённым и неуправляемым гигантом, а также боясь возникновения болезней в связи с нахождения трупа в селении, вождь племени обратился с просьбой о помощи к племени Анрама, зная, что они очень ловко управляются со слонами. В то время самыми опытными в вопросах приручения и обучения слонов были отец и дядя Анрама. Именно их и отправили для усмирения животного. Собираясь, они вняли просьбам Анрама и взяли его с собой, учитывая то, что уже тогда ему очень хорошо удавалось ладить с этими гигантами. Кроме того, взрослые рассчитывали, что, во-первых, юноше будет проще найти общий язык с молодым слоном, и хотели предоставить ему шанс безплатно обзавестись собственным животным, во-вторых. С немалыми трудностями им удалось подступиться к животному и увести его с собой. Достаточно долго Анрам был погонщиком этого слона, обучая его и ухаживая за ним. Со временем, когда Анрам сам стал во главе семьи и занял место отца, которому было уже тяжело водить караваны слонов, он передал этого своего питомца племяннику, который и был с тех пор его погонщиком. - Теперь ты знаешь историю этого животного и сможешь точнее почувствовать его настроение и индивидуальные особенности, - закончил Анрам свой рассказ. - Слоны, Лёвушка, относятся к высокоорганизованным, по части сообразительности и обучаемости, и очень чувствительным, в эмоциональном плане, животным. Они имеют характер, и у них может меняться настроение даже от того, что человек, находящийся рядом, испытывает те или иные эмоции. Так что, тебе следует сейчас начать с того, что обратиться к слону на языке любви, которую излучает твоё сердце. Этот язык на подсознательном уровне понятен всему живому. Добавив эманации мира сердца, радости и безстрашия, ты обязательно достигнешь успеха и установишь ментальную связь с любым животным, независимо от его размеров и принадлежности к тому или иному виду, и оно с радостью будет общаться с тобой и помогать тебе, - закончил свои наставления Зейхед, когда мы подошли к дереву, ветки которого с удовольствием объедал наш слон. Животное обратило на нас внимание. Чуть поведя глазом, оно продолжало заниматься своим делом, пока мы не приблизились настолько, что до него осталось несколько метров. Тогда он повернулся в нашу сторону, и приветствовал Анрама, подняв вверх хобот и издав пронзительный крик. Возможно мне показалось, но я заметил, что глаза слона улыбались, а то, как нежно он касался рук Анрама своим хоботом, только подтвердило моё предположение о его радости от встречи со своим давним другом. При этом, я также испытал эманации радости исходящие от слона и они, несмотря на некоторые отличия, были очень сходны с теми, что излучают люди, радуясь чему-либо. Улыбка Зейхеда подтвердила правильность моих ощущений, а Анрам, поглаживая предусмотрительно подставленный слоном хобот одной рукой, вкладывал в него сочные фрукты другой. - Возьми эти фрукты, Лёвушка, и угости животное, - тихонько проговорил Зейхед, вкладывая мне в руку несколько плодов, захваченных со стола. Я делал всё так, как мне сказали друзья. Когда я практически вплотную подошёл к Анраму, он начал всячески проявлять своё расположение ко мне, демонстрируя животному наши дружеские отношения. Протянув вперёд фрукты, я послал слону мыслеобраз, подтверждающий моё дружественное отношение к нему и Анраму, наполнив его любовью, радостью, миром и безстрашием, как мне и рекомендовал Зейхед. Умное животное сразу же отреагировало на мой посыл, и я понял, что принят в число его друзей. Слон решил проявить своё расположение ко мне, предоставив возможность забраться на него и немного покататься по окрестностям. Пока всё это происходило, к нам подошёл племянник Анрама. Он наблюдал за происходящим, стоя чуть в сторонке, но когда я начал усаживаться на слона, быстро подошёл и начал что-то говорить Анраму на их диалекте. Слов я не понимал, да и слышал их очень слабо, но мысли молодого человека были для меня открыты, и мне стало понятно, что он беспокоится о моей безопасности, так как этот слон вообще мало кого подпускал к себе, а управлять собой позволял всего лишь нескольким погонщикам. Улыбаясь, Анрам успокаивал юношу, а я, расположившись на шее слона, уже неспешно следовал между деревьями. У меня возникло чувство, что между мной и слоном установились доверительные отношения, и они крепнут с каждой минутой проведённой вместе. Тогда я ещё не догадывался, насколько пригодиться эта завязавшаяся дружба уже в очень скором времени. По совету Анрама, немного покатавшись, я направил слона к заводи, в которой ему было устроено купание, доставившее животному много приятных минут. Время пролетело незаметно, и я с удивлением заметил, что солнце уже близится к закату.
star: Простившись со своим новым большим другом, я вместе с Зейхедом направился к нашим шатрам, а Анрам пошёл в стан соплеменников, который располагался невдалеке от места пребывания слонов. Неспешно двигаясь по достаточно широкой тропе, мы с Зейхедом говорили о нашем путешествии по джунглям, его особенностях и тех скрытых опасностях, которые подстерегают в них неопытного путешественника. Зейхед очень многое знал о природе вообще, и её особенностях в пустыне и джунглях. В этих местах он бывал неоднократно и его рассказ был очень интересным и поучительным для меня. Вскоре мы оказались у шатра, где находилась Алдаз. Из него нам навстречу вышел несколько утомлённый, но явно удовлетворённый результатами своих действий мистер Паркаттер. - Как замечательно, что я встретил вас, - воскликнул он, и тут же продолжил, - если это не нарушит ваших планов, я хотел бы просить Лёвушку побыть с Алдаз. Ей уже намного лучше, и весьма вероятно, что мы сможем уже завтра продолжить путешествие. Но для этого очень важно в точности выполнить все необходимые процедуры. Близнецы несколько утомились, ухаживая за Алдаз и Асталом. Но эти труды не прошли даром и благодаря их самоотверженности, момент, когда мы сможем продолжить путешествие, стал значительно ближе. Сейчас же им самим нужен отдых. Насколько я знаю, тебе приходилось помогать Учителю И. в подобных делах, и твоя сноровка была бы как нельзя кстати. Я выразил свою готовность делать всё, что потребуется и мистер Паркаттер, сказал, что позовёт меня сразу же, как только Ясса завершит проведение массажа девушке. Решив использовать имеющееся время на разбор бумаг, я отправился к себе. По дороге я узнал, что Наир увлеченно занимается с Такимурой гимнастикой, так что шатёр был в моём полном распоряжении. Мне показалось, что прошло совсем немного времени, но когда я услышал голос мистера Паркаттера, спрашивавшего разрешение войти, уже вечерело. Быстро сложив свои записи, я последовал за ним, и вскоре мы стояли у походной кровати, на которой лежала Алдаз. Девушка была ещё очень бледна, но на её губах уже играла улыбка. На небольшом раскладном столике в изголовье кровати стояли несколько мензурок с жидкостями разного цвета. Возле каждой из них лежала пипетка и платочек. Когда мы вошли, Накар только закончил вливать ей в рот розоватую жидкость. Он промыл пипетку, а затем очень подробно отчитался обо всех проделанных процедурах, и вышел из шатра, попрощавшись с нами. Алдаз хотела что-то сказать, но мистер Паркаттер жестом предупредил эту попытку. - В настоящий момент, Лёвушка, Алдаз нуждается в полнейшем покое, - начал он свой инструктаж, - даже уши у неё закрыты специальными шариками, чтобы обеспечить максимальный покой её нервной системе. Поэтому ни о каких разговорах и речи быть не может до тех пор, пока мы не увидим некоторые знаки, показывающие, что кризис миновал и дело пошло на поправку. Сейчас я дам ей капли, которые погрузят её в глубокий, оздоравливающий сон. Твоя задача заключается в том, чтобы в указанной последовательности вливать ей в уголок рта определённое количество капель из этих пузырьков и следить за тем, чтобы сон её был спокойным. Через несколько часов я приду сюда, и сменю тебя. - Вы и так уже сутки на ногах, - возразил я, - а мне ничего не стоит поухаживать за Алдаз до утра, так что если Ваш приход нужен для того, чтобы что-то изменить в лечении, он оправдан, а если в этом нет необходимости, то будет лучше, если Вы хорошенько выспитесь. В случае необходимости я найду способ позвать Вас. - Ну хорошо, Лёвушка, - согласился мистер Паркаттер, - пожалуй ты прав, но я всё-таки загляну через несколько часов, и если всё будет идти по плану, продолжу отдых. С этими словами он ловко влил в рот Алдаз немного розоватой жидкости и её глаза сомкнулись буквально через несколько минут. Проведя четкий и очень понятный инструктаж, мистер Паркаттер отправился отдыхать. Я же приступил к своим обязанностям сиделки. Алдаз спала спокойно. В точности выполняя все назначения мистера Паркаттера, в промежутках между действием, я, пользуясь методикой расслабления, которой меня научил Айоши, отдыхал. Среди ночи заглянул мистер Паркаттер и, убедившись, что всё идёт как надо, ушёл в свой шатёр. Когда забрезжили первые лучи солнца, все пузырьки были пусты, а Алдаз выглядела совершенно здоровой, спящей девушкой. - Ну как тут дела у нашей пациентки, - шёпотом поинтересовался, входя в шатёр, мистер Паркаттер. - Я конечно не доктор, но, по-моему, она чувствует себя значительно лучше, по крайней мере, сон её был спокоен всю ночь, а цвет лица к утру стал, на мой взгляд, свежим и здоровым,- так же шёпотом ответил я. - Возможно, тебе следует отдохнуть, Лёвушка, иди к себе, я побуду здесь. - Чувствую я себя абсолютно бодро, но если в моей помощи уже нет нужды, то с удовольствием прогуляюсь по окрестностям, - ответил я мистеру Паркаттеру и, приподняв полог, вышел из шатра. Гулять по утрам, в последнее время, стало для меня приятной привычкой, к которой я пристрастился в городе кайяйшенов. Тот заряд бодрости и энергии, который получаешь, давая лёгкую нагрузку телу, вдыхая полной грудью свежий утренний воздух и наблюдая пробуждающуюся природу, обеспечивает позитивный настрой и радостное восприятие мира на целый день. Это утро было чудесным. Падающие с уступа серебряные струи водопада, отражая первые солнечные лучи, создавали эффект переливающейся радуги. Шум воды и шелест листьев, располагали к созерцательному настроению. Щебетание птиц и жужжание насекомых вливались в эту симфонию жизни звонким аккордом. Всё вокруг двигалось, стремилось куда-то, выполняя грандиозный план Жизни, включающий в себя миллиарды составляющих в закономерной и последовательной цепочке действий и событий. Эта мысль в очередной раз открыла мне грандиозность замыслов и возможностей тех, кто не просто держит всё это многообразие в сфере своего внимания, но и мгновенно вносит коррективы в эти процессы при каждом изменении тех или иных их составляющих. Осознавая, что я имею представление лишь о ничтожно малой части того, чем заняты мои дорогие наставники и Учителя Венецианец, И., Али, не говоря уже о тех, учениками которых являются они сами, я с благоговением послал им всем и всему меня окружающему самый мощный поток Любви и Радости, на какой был способен. И тут же ощутил ответ в виде превосходящего по своему потенциалу, но комфортному для моего восприятия посыла тех же эманаций, что лишний раз подтвердило правильность утверждения «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне». И ещё на моё плечо прилетела маленькая, очень ярко раскрашенная птичка и залилась звонкой трелью, провозглашая свою радость наступающему дню. - Доброе утро, - услышал я голос Анрама, подошедшего сзади. – Слышал, что сегодня мы можем двинуться дальше. - Утро действительно чудесное, - ответил я, пожимая протянутую мне руку, - что же касается продолжения путешествия, то это будет решать мистер Паркаттер в зависимости от того, в каком состоянии встретит это утро Алдаз. Мы медленно пошли по дорожке, разговаривая о предстоящем нам пути. Через некоторое время нас догнал Такимура и сказал, что мистер Паркаттер распорядился собираться в путь. Анрам тут же направился к стану погонщиков, а я пошёл с Айоши, который предложил мне до завтрака поупражняться вместе с Али в одном из видов восточной гимнастики, которую мы оба осваивали под его руководством. Это были очень увлекательные занятия. Не просто физические упражнения выполняли мы. Я каждый раз замечал, что в результате этих упражнений энергетические шары Али и Айоши несколько увеличивались в размерах и даже как-то уплотнялись, вращаясь более интенсивно, а иногда они даже приобретали иную, не характерную для них в обычных условиях окраску. Думаю, что со мной происходили подобные изменения, потому что после каждого такого занятия я чувствовал такую лёгкость, бодрость, ловкость и силу, что у меня создавалось впечатление, будто я не иду по земле, а скольжу над нею. Много позже, когда наше обучение подходило к концу, Такимура показал нам, как используя элементы этой гимнастики можно взаимодействуя с энергиями окружающего пространства, совершать невероятные, по понятиям человека несведущего, действия. Наш моцион завершился купанием в озерце у водопада и походным завтраком, после чего, лагерь был достаточно быстро свёрнут, и мы пустились в путь. Животные, выстроенные погонщиками в том порядке, который был определён в начале путешествия, неспешно двигались, плавно покачивая нас в клетях. Наир с интересом смотрел по сторонам, периодически задавая мне вопросы, на которые я не всегда мог ему ответить, имея весьма ограниченные познания в ботанике и зоологии, и он оставлял их для мистера Паркаттера, которого вопросами в области естествознания просто невозможно было поставить в тупик. Временами он дремал, поддавшись убаюкивающему ритму движения нашего слона, но в основном с большим вниманием слушал мои рассказы о тех местах, где мне довелось побывать и о тех людях, встречи с которыми произвели на меня особое впечатление. Так он узнал о Али, Флорентийце, мистере Уоми, моём брате и его жене, о капитане и князе, о Строгановых и Беате, о Хаве и многих других замечательных людях, с которыми меня сводила судьба за мою недолгую жизнь. Большая часть нашего путешествия была довольно однообразной. Состояние здоровья Алдаз и Астала постепенно улучшалось и задержек на привалах становилось всё меньше и меньше. Несколько недель каждый предыдущий день пути был похож на следующий, как братья близнецы. Единственное что менялось с определённой периодичностью это окружающая нас природа. И хотя это были не разительные перемены, но они вносили некоторое разнообразие в ставшую привычной для нас обстановку. Кое-где мы переправлялись через реки, но все они были довольно мелки и слоны просто переходили их вброд. Несколько раз наш путь пролегал по возвышенностям, где буйство природы было гораздо более скромным, чем в низинах. Однажды мы проходили мимо руин достаточно большого города, который теперь был полностью во власти джунглей. Мне стало интересно, почему же некогда процветавший город, а это явно подтверждала архитектура редких уцелевших зданий, пришёл в упадок. Как только я сконцентрировал своё внимание на одном из них, мне открылась удивительная картина. Чистые улицы, по которым к центральной площади шло множество хорошо одетых людей, многоголосый и шумный базар, где был предложен очень большой ассортимент товаров, включающий продукты питания, одежду, оружие и даже художественные произведения в виде картин, скульптур и поделок из драгоценных камней и металлов. Затем я увидел воителя, который с достаточно большим войском покидает пределы города под радостные выкрики провожающих их людей. Следующей была картина, на которой я увидел выбившегося из сил гонца, требующего от правителя города подкрепления для войска, понесшего большие потери при осаде другого города. Подмога ушла, а оставшиеся люди уже с трудом могли поддерживать порядок в городе и вскоре улицы заполнил мусор, торговля на базаре почти замерла. А потом появились вооруженные люди, которые напали на город, зная, что войско, охранявшее его ранее, отсутствует, и рассчитывавшие поживиться богатствами его жителей и правителей. Мне стало понятно, что алчность правителей этого города, их стремление к обладанию всё большими и большими материальными ценностями только ради их накопления, и привели к такому печальному исходу. Наира тоже заинтересовал этот город, и я рассказал ему обо всём, что открылось мне. Когда он спросил, откуда мне известно всё это, я ответил, что так нарисовала историю города моя фантазия. И лишь много позднее я узнал, что камни хранят в себе информацию обо всём, что происходит вокруг них и тогда мне открылась реальная история города, как проявление новых способностей моей психики воспринимать информацию, считывая её вибрационные характеристики в пространстве. В джунглях не было животных, которые могли бы воспрепятствовать продвижению слонов в любом направлении, куда бы им не вздумалось идти. Мы же в своих закрытых сетками клетях были недоступны даже мошкаре, которой, в некоторых заболоченных участках пути, было неимоверное количество. В этих местах я ещё раз получил подтверждение тому, что знание даёт возможность человеку справляться с любыми препятствиями. Когда в один из дней мы приблизились к тёмной туче, заполнившей всё пространство нижнего яруса джунглей, я сразу и не понял, чем она образована. Наши погонщики остановили слонов и, достав из своих сумок какую-то массу, хранившуюся в кожаных мешочках, стали натираться ею сами и натирать кожу своих животных в области глаз, рта и кончика хобота. Постоянным спутницам погонщиков - обезьянкам тоже досталась своя порция натирки. Пока они занимались этим делом, я сконцентрировал внимание на туче и сразу же отчётливо увидел своим новым зрением, что она состоит из неисчислимого множества мелких мошек, которые при внешнем хаотичном движении, преследовали свои определённые цели. - Плотно задёрните сетку и ни в коем случае не высовывайтесь из-под неё, - проговорил наш погонщик, взобравшись на шею слона. – Вон та туча, это масса мелких кровососущих мошек, которые стремятся найти живое существо, кожу которого они могут прокусить и добраться до его крови. Теперь мне стало понятно, для чего сетка на входе в наших клетях закрывалась таким хитроумным способом. С самого начала путешествия меня немного удивляла сложность этого процесса, и сосредоточенность погонщиков на нём. Каждый раз это приводило к довольно долгой задержке перед началом движения. Причина таких предосторожностей и щепетильность, с которой выполнялось это действие, была очевидна и находилась непосредственно перед нами. - А как же вы, ведь ваша кожа совершенно открыта, - спросил я нашего погонщика. Он показал мне мешочек, содержимым которого натирался только что и который ещё не успел уложить в свою сумку, и объяснил, что запах растения, из которого сделана мазь, отпугивает насекомых настолько сильно, что ему ничего не угрожает, но человек должен привыкать к ней постепенно, иначе на коже могут появиться нарывы. Они с детства пользуются такими мазями, чтобы уберечься от неприятностей, доставляемых всякими насекомыми, которых в джунглях великое множество, и потому привычны и к этой мази, и некоторым другим, отпугивающим змей и пауков. Удовлетворённый полученным ответом, я объяснил всё Наиру, который не совсем точно понимал наречие нашего погонщика. Как только все приготовления были окончены, караван двинулся дальше. Мы приближались к волнующейся массе насекомых достаточно быстро, но пока мы были на открытом для солнца участке, они не обращали на нас внимания. Связано это было с тем, что, как объяснил мне проводник, сферой обитания этих мошек были влажные, темные лощины возле болот, а солнечные лучи были губительны для них. Однако, стоило головному слону ступить в тень деревьев, как вся эта туча пришла в движение и устремилась нам навстречу. Было очень интересно наблюдать за тем, как идущие впереди животные вместе со своими седоками исчезали в тёмноте, которая смыкалась за каждым из них, как только они проходили определённую черту. Наконец подошла и наша очередь углубиться в эту живую мглу. Вокруг стало темно, как ночью. Было удивительно, как удавалось ориентироваться в этих условиях нашим проводникам. Возможно, им пришлось положиться на инстинкты животных, которые сами выбирали путь в таких необычных, по крайней мере для меня, условиях. Чтобы иметь представление о том, что происходит с нашим караваном в целом, я использовал возможности своего расширенного зрения, и с его помощью, несмотря на окружающий мрак, увидел, что вокруг каждого из погонщиков и сидящих на их плечах обезьянок, а так же вокруг тех участков тел слонов, которые были обработаны мазью, имеется свободное от мошкары пространство. Его границы все время изменялись, как бы колеблясь под дуновением ветерка. На самом деле многие сотни мошек пытались добраться через него к своим потенциальным жертвам, но пролетев не более четверти расстояния от его края, вынуждены были возвращаться на то расстояние, с которого начинали свою атаку. В конце концов, мы прошли заросли с этими мелкими, но смертоносными существами. Это предположение я сделал потому, что заметил трупы нескольких мелких зверьков, которые, попав во владения мошек, по-видимому, не сумели найти в себе силы покинуть их. В отличие от многих предыдущих, этот день оказался насыщенным событиями. Не успели мы с Наиром закончить обмен впечатлениями о встретившихся нам насекомых, как моё внимание привлекла картина, на которой человек в ужасе убегал от преследовавшего его огромного тигра. Я не сразу сообразил, что наблюдаю за этим своим расширенным зрением, но как только осознал это, сразу же понял, что если не предпринять каких либо действий, то юноше грозит верная гибель. Позже, при анализе событий в спокойной обстановке, мне открылась логическая последовательность всего происходившего. Тогда же, ситуация развивалась в считанные секунды, и скорость принимаемых решений и совершаемых действий, определила благоприятный исход происшествия. Кинув фразу погонщику, чтобы он ничего не делал, я отдал указание нашему слону бежать в нужном направлении, громко при этом трубя. Он выполнил всё в точности. Мысленно я сообщил Анраму, чтобы он остановил караван и не предпринимал никаких действий. Зейхеду же передал в виде мыслеобраза всё увиденное мной. Мы устремились навстречу бегущему человеку. В то же время, тигр замедлил свой бег, как я понял, услышав трубный крик слона и под влиянием воли Зейхеда. Человек же начал метаться из стороны в сторону, боясь быть раздавленным несущимся ему навстречу гигантом, так как шум ломающихся кустов и мелких деревьев, поднятый нами был весьма впечатляющим. Чтобы избежать необдуманных действий юноши, находящегося во власти страха, я передал ему мысль залезть на большое дерево, возле которого он оказался в тот момент. Это мне удалось в полной мере, так как я увидел, что он с необычайной ловкостью и очень быстро взобрался на достаточно высоко расположенную ветку. Ещё несколько минут, и тигр, развернувшись, убежал в джунгли, а я попросил погонщика убедить юношу спуститься вниз, объяснив, что никакая опасность ему уже не угрожает. Немного ошарашенный всем что случилось, погонщик выполнил мою просьбу, и после непродолжительных уговоров, молодой туземец таки спустился на землю, с опаской поглядывая на слона. Из его рассказа стало понятно, что он вместе со своими соплеменниками отправился выследить и убить тигра, который обосновался в окрестностях их селения и за короткий промежуток времени убил много человек из их племени. Он искали его несколько дней. В итоге, получилось так, что тигр напал первым, и отряд охотников разбежался. Спасаясь, юноша оказался далеко от тех мест, где ему обычно приходилось бывать. Сегодня продолжая искать путь домой и наткнувшись на тигра, того ли которого они выслеживали или другого, он был уверен, что пришёл его смертный час. Поэтому свой рассказ юноша закончил выражением нам благодарности за своё спасение и сожалением, что ничем кроме слов выразить он её не может. Он сказал, что по законам его племени, тот, кому спасли жизнь, должен либо что-то дать своему спасителю, либо обязан служить ему до тех пор, пока не сможет выразить свою благодарность в материальной форме. Считая своим спасителем нашего погонщика, туземец предложил стать его слугой до тех пор, пока они не доберутся до его дома, где он сможет полностью отдать свой долг. Наш погонщик был в явном замешательстве, потому что сам прекрасно понимал, что к спасению юного туземца никакого отношения не имел, но при этом совершенно не представлял, как объяснить ему это. Что бы разрешить сложившуюся ситуацию и не задерживать дольше весь караван, я сказал нашему погонщику, чтобы он принял предложение юноши и помог ему взобраться на слона. После того как туземец устроился за спиной погонщика мы направились к каравану. Как только мы присоединились к ожидавшим нас спутникам, я рассказал обо всём, что мне было известно, и предложил Зейхеду и Анраму определиться с планом дальнейших действий. Поговорив с туземцем, Анрам сказал, что знает, где расположено селение юноши, когда же он объяснил это Зейхеду, оказалось, что и ему известно это племя. После непродолжительного совещания было принято решение отклониться от курса и заехать в это селение, чтобы помочь людям, оказавшимся в сложной ситуации. Ещё до того, как нам стали видны крыши хижин в поселении туземцев, родом из которого был спасённый нами юноша, я ощутил мощную волну эманации страха, исходящую из места, к которому мы следовали. Спускались сумерки, когда первое животное из нашего каравана вошло в него. Навстречу нам вышли несколько вооруженных луками и копьями мужчин. Остальные жители прятались в хижинах и за ними. Туземец, так и ехавший всё это время за спиной нашего погонщика, громко выкрикнул несколько слов, чтобы успокоить своих соплеменников. Услышав его, мужчины, встречавшие нас, стали чуть менее напряжёнными, но сохраняли свою настороженность до тех пор, пока слоны не расположились в определённом порядке у крайних хижин, а мы все не спустились на землю. Оказалось, что вождь племени и ещё несколько туземцев знакомы с Зейхедом. Поэтому, после завершения церемонии приветствия, их лица смягчились, и они успокоились, убедившись в том, что мы к ним настроены дружественно. Когда же они узнали, что целью нашего визита является решение их проблемы, то не стали скрывать свою радость по этому поводу и начали исполнять очень своеобразный танец. Тут же из хижин и ближайшего подлеска появились остальные члены племени и в определённой последовательности стали присоединяться к своим вожакам. Откуда-то взялись барабаны и мы стали свидетелями весьма необычного и довольно продолжительного действа, в котором замысловатые телодвижения сопровождались резкими, громкими выкриками и завываниями туземцев. Когда танец завершился, Зейхед позвал мистера Паркаттера, Али и меня, чтобы вести переговоры с вождём, шаманом и старейшинами племени. Анраму мы предоставили возможность выполнить все необходимые действия касательно наших животных и разбить лагерь в соответствии с заведенным у нас порядком. Мы были приглашены в хижину вождя. Она выделялась своими размерами среди остальных строений, была округлой формы и располагалась в центре селения. Перед ней имелось достаточно обширное открытое пространство с большим кострищем посередине. Войдя вовнутрь, мы увидели горящий очаг в её центре. В потолке над этим местом было сделано отверстие. В левой части, отгороженной чем-то наподобие ширмы из бамбуковых стеблей, находились женщины и дети, которые сразу же поспешили выйти на улицу, как только мы заняли свои места на разложенных вокруг костра циновках. Мы разместились полукругом спиной ко входу. Вождь, шаман и старейшины сели напротив. Вождь заговорил низким, гортанным голосом. Он поведал нам обо всех неприятностях, которые происходили с их племенем в последнее время. - Постарайся воспринять всё, о чём будут говорить туземцы в виде образов, это пригодиться тебе, - услышал я голос Венецианца. Я сконцентрировался так, как научился это делать в последнее время, и перед моим внутренним взором стали появляться картинки, иллюстрировавшие всё, о чём говорил туземец. То, что я увидел, доставило мне очень мало удовольствия. Обычаи этого племени оказались очень жестокими, и отношение к ближнему, в некоторых случаях, трудно было даже назвать человеческим. Кроме того, мне открылись малопривлекательные сцены нападения тигра на людей и следовавшие за ним смерти туземцев. Я прекрасно понимал, что всё происходившее было следствием их собственной жестокости, но наблюдать кровавые картины мне было весьма неприятно. И хотя внешне я не выражал свои ощущения ни единым проявлением каких бы то ни было чувств или жестов, когда повествование вождя подошло к концу, я очень обрадовался этому, так как моё внутреннее напряжение было довольно высоким, что вызывало определённый дискомфорт. - И вот теперь Духи леса очень сильно разгневались на нас за то, что мы приносили им мало жертв, - закончил он, наконец, свой рассказ, - они послали страшного демона в облике тигра, который убивает наших охотников, женщин и детей. Мы уже принесли жертвы Духам, но они не вняли нашим просьбам. Из группы охотников, ушедших чтобы убить тигра, вернулся только тот, которого спасли вы, а иначе и он бы погиб. Только если среди вас есть великий шаман, ему может быть удастся умилостивить Духов леса и они заберут демона. - С чего вы взяли, что тигр, нападающий на ваших людей, является демоном, и что его послали Духи леса, и почему ты говоришь о женщинах и детях, если до сих пор его жертвами были только мужчины-охотники - спросил Зейхед, как только вождь закончил свою речь. Ничуть не смутившись тем, что его уличили во лжи, вождь ответил, проигнорировав вторую часть вопроса: - Об этом шаману поведали сами Духи леса. - И что же Духи леса хотят, за то чтобы всё это прекратилось, - снова задал вопрос Зейхед. - Они не сказали, ибо очень разгневаны из-за того, что мы приносили им мало жертв, - ответил вождь. -А если я напомню вам, как в ваше селение зашёл путник, который говорил вам о том, что если вы не прекратите так жестоко относиться к своим женщинам и детям, то ваше племя исчезнет с лица Земли. Он советовал вам заниматься не только охотой, но и сбором полезных растений и изготовлением вещей из бамбука и дерева. Он предлагал вам установить мирные, дружеские отношения с соседними племенами, отдавать своих дочерей замуж за мужчин этих племён и брать женщин из них себе в жёны. Он объяснял вам, что не жестокость есть признак храбрости и не запугиванием других следует добиваться уважения и авторитета. И как вы отнеслись ко всему, что он говорил вам. Вы решили подвергнуть его пыткам, чтобы доказать свою правоту. И что у вас получилось? Вы не смогли даже приблизиться к нему. Он ушёл так же свободно, как и пришёл. А на вас обрушились болезни, голод от того, что появились хищники, лишавшие вас добычи и начавшие охотиться на вас. Именно своей злобой и агрессивностью навлекли вы на себя все эти беды последнего времени. Они сменяют одна другую и ведут к вымиранию вашего племени. И если вы не внемлите сказанному вам, так и произойдёт в ближайшее время. Мы пришли сюда не для того, чтобы восстановить привычный для вас образ жизни. Всех женщин, детей и мужчин, которые захотят, мы проводим в одно из соседних селений, где их примут как своих, предоставят кров, пищу и дадут возможность по мере своих сил и возможностей включиться в жизнь того племени. Вы, если захотите, можете тоже следовать с нами, но только не как вождь, шаман и старейшины, а как обычные члены племени, обязанные трудиться наравне с остальными. Если, вы примете советы того человека, то можете остаться и здесь, изменив свою жизнь. Мы сделаем так, что тигр уйдёт из этих мест и у вас появиться возможность делать это в спокойных условиях. Но если вы продолжите жить по-старому, все эти обстоятельства вернуться к вам и не как чья-то злая воля, а лишь как ответ на ваш собственный призыв. И тогда уже никто не сможет спасти вас, ибо вы сами переступите ту черту, за которой помощь уже невозможна. Всё что сказано вам, я повторю вашим соплеменникам, и каждый из них сделает свой выбор добровольно. Эта ночь пройдёт спокойно. Никакой опасный хищник не потревожит селение. Завтра утром мы уйдём в джунгли и прогоним тигра, а днём двинемся дальше. К этому времени все должны определиться со своим решением.
star: Слушая Зейхеда, я как будто бы наблюдал за всеми теми событиями, о которых он говорил. Я понял, что здесь был И.. Именно благодаря его всепрощению и безмерной любви ко всему сущему, этим людям дан ещё один шанс. Но мера его участия в этой ситуации уже исчерпана и поэтому через нас им передаётся действительно последняя возможность выбрать тот путь жизни, по которому они ещё могут начать разжигать, пусть ничтожно малую, но всё же ещё существующую в них искру Духа. И если они откажутся от нашего предложения, то уход из воплощения останется для них единственной возможностью не затушить её совершенно. Наблюдая за туземцами, я видел, как в них поднимались низменные чувства и эмоции от услышанных слов. В какой-то момент, мне даже показалось, что шаман не удержится и вопреки принятым правилам наброситься на Зейхеда прямо сейчас. Но этого не произошло, во многом благодаря той помощи, которая пришла к нам от наших дорогих Учителей. Всё время пока Зейхед говорил, я старался изо всех своих сил лить этим несчастным эманации любви, мира сердца и радости. Взывая к безграничному милосердию своего великого друга Венецианца и мощи всепрощения Али-Мории, я просил их вразумить этих людей и помочь нам быть настолько убедительными, чтобы они приняли сделанное им предложение. В тот самый момент, когда агрессивные эмоции туземцев достигли своего пика, я ощутил как потоки энергий, которые лились к ним от меня, Али, мистера Паркаттера и самого Зейхеда мощно усилились и приобрёли необычайную мягкость при том, что интенсивность их возросла. Это сразу же отразилось на наших хозяевах, которые и сами не совсем поняли, что с ними произошло. Их лица смягчились, злоба улетучилась, и в глазах появились понимание того, о чём им говорили. В тот же миг, я обратил внимание на то, что за каждым из них образовалось сферическое золотистое облако, внутри которого находились существа весьма мерзкого вида. Они были чёрного либо мутно серого цвета, их расплывчатые формы напоминали человекоподобных козлов и быков со зверским выражением лиц. Я вспомнил, что подобное существо, но не столь неприятного вида как здесь, я уже наблюдал ранее. Оно находилось за спиной сына Строганова Леонида, в день, когда мы были приглашены к ним на ужин. Тогда я посчитал увиденное игрой воображения, связанной с моей физической слабостью, ведь незадолго до этого я был прикован к постели весьма продолжительной болезнью. С тех пор я не вспоминал и не задумывался о том эпизоде. Теперь же мне стало интересно, что это за существа и почему они проявились таким необычным образом. - Я дам объяснения тому, что открылось тебе, несколько позднее, - услышал я голос Венецианца, - сейчас же будь предельно собран и внимателен в текущих обстоятельствах. Конечно же, моё внимание не могло быть рассеяно так, как это бывало ранее, когда я превращался в «Лёвушку - лови ворон». Несмотря на неожиданность появления такого видения, я был «здесь и сейчас», чётко осознавая и оценивая всё происходящее. Но, по-видимому, раз мой дорогой друг обратил на это моё внимание, мне следовало умножить свои усилия, направленные на заполнение всего пространства хижины благостными эманациями, проводниками которых мы являлись для наших великих помощников. Именно этим я и занялся, продолжая сидеть на циновке напротив туземцев. Короткие взгляды, которыми мы обменялись с Али, дали мне понять, что и он делает то же самое. Закончив говорить, Зейхед встал, и мы все последовали его примеру. Наши хозяева тоже поднялись на ноги, не произнеся при этом ни слова. Мы вышли из хижины, и направились к своим шатрам, которые уже были установлены опытными погонщиками, и где, судя по доносившимся запахам, нас ожидал ужин. Наше общение продолжалось довольно долго, так как сумерки сгустились настолько, что первые постовые костры вокруг нашего лагеря уже были разожжены. Я с удивлением отметил, что туземцы не прибегают к такой простой мере безопасности, как разведение костров вокруг селения. Увидев поблизости юношу, спасённого нами, я подозвал его и задал вопрос по этому поводу. Он ответил, что запасы хвороста и дров у людей закончились, а ходить за ними в джунгли они боятся. Мне показалось очевидным, что нам следует взять на себя заботы по обеспечению спокойной ночёвки во всём селении. Когда я подошёл с этим предложением к Зейхеду, он уже обсуждал его с Анрамом, Али и мистером Паркаттером. Кроме того, было решено накормить туземцев, так как запах нашей пищи очень привлекал местных жителей, собравшихся недалеко от шатра, служившего нам столовой. Их вид явно подтверждал слова вождя о том, что его соплеменники в последнее время имели очень мало пищи и пребывали в состоянии постоянного голода. Решив пополнить запасы провианта в ближайшем, весьма преуспевающем селении, с вождём которого Анрам был хорошо знаком, он отдал распоряжение нашим поварам приготовить ещё еды в количестве достаточном, чтобы угостить ужином наших «хозяев». Судя по всему, наше появление произвело очень серьёзное впечатление на туземцев. Кроме того, что мы приехали на слонах, с нами были воины охраны, имевшие весьма грозный вид и отменную экипировку, а разбитый нашими проводниками лагерь по своей организации и порядку имел явное преимущество перед устройством этого селения и, по-видимому, превосходил всё то, что было видено местными жителями ранее. Когда с приёмом пищи было покончено, Зейхед обратился к туземцам, собравшимся возле наших шатров в полном составе. Он велел им идти отдыхать, заверив в полной безопасности, а завтра утром собраться на площадке перед хижиной вождя с первыми лучами солнца. К этому времени вокруг всего селения уже горели костры, и воины охраны дежурили возле них по двое. Сытный ужин, чёткая организация охраны и убедительность слов Зейхеда дали свои результаты. Я заметил, как всё меньше и меньше в пространстве вибрировали эманации страха, уступая место ровному умиротворению. Уставшие жить в страхе люди, вдруг поверили в то, что им ничто не угрожает. Освободившись от этого чувства, пусть даже на время, они стали излучать в окружающее пространство радость. И пусть это были лишь слабые посылы, направленные находящимся рядом близким, с которыми они укрылись в своих утлых хижинах, будучи сейчас спокойными за их и свою жизнь, но это ещё раз подтверждало, что именно радость является одной из самых могучих движущих сил для человека. Ведь именно она проявилась первой у этих задавленных повседневными трудностями людей сразу же, как только отступили их страхи. Мои раздумья прервал Зейхед. - Завтра, Лёвушка, нам предстоит непростое дело. Возможно, ты ничего не слышал о тиграх-людоедах. Я расскажу тебе кое-что об этом, ведь завтра нам нужно будет отыскать зверя, терроризировавшего это племя и сделать так, чтобы он напрочь забыл обо всём, что происходило здесь. Ты, конечно же, понимаешь, что ни о каких демонах, вселившихся в тигра, речь не идёт. Всё объясняется очень просто. Тебя незачем убеждать в рациональности, уместности и целесообразности всего происходящего в этом мире. Ни один хищник никогда не нападёт на человека, без каких либо особых причин. И эти причины, зачастую, находятся в самом человеке. Животные вообще, и хищники в особенности, очень чувствительны к эманациям, излучаемым вовне другими живыми существами. Они инстинктивно стремятся добывать себе пищу, затрачивая при этом минимальное количество сил и энергии. На большом расстоянии хищники могут чувствовать ослабленных и больных животных и чаще всего именно такие животные становятся их добычей. Сами животные вступают в стычки между собой только в периоды повышенного возбуждения под влиянием инстинкта размножения или отстаивая территории своего обитания. Причём кровопролитными эти стычки бывают нечасто потому, что в основном они оценивают на уровне ощущений энергетический потенциал друг друга и тот, кто оказывается слабее уходит, не доводя дело до физической схватки, в которой может сильно пострадать. Среди всех обитателей джунглей, человек является самой лёгкой, в плане затрат физических усилий, и самой недоступной при наличии достаточного духовного потенциала, добычей. Именно поэтому хищники нападают на человека только тогда, когда у него недостаёт силы духа противостоять им. В большинстве случаев встреч с человеком, зверь уходит от контакта с ним, ощущая мощь его потенциала, который является следствием наличия божественного начала в каждом человеке. Но в тех случаях, когда сила божественного огня, по различным причинам, будь то страх или чрезмерное средоточение в нём низменных чувств, ослабевает в человеке, он становиться лёгкой добычей для превосходящего его во много раз по физической силе хищника. Однако даже в таком случае, чаще всего напасть на человека решается только ослабленное старостью или болезнью, подгоняемое голодом животное. Скорее всего, нам придётся иметь дело со старым тигром, привлечённым в эту местность могучими эманациями страха, которые ты вероятно и сам ощутил, когда мы приблизились к селению. Страх этот является следствием жестоких обрядов и обычаев, которые издавна были присущи этому племени, но в последнее время усугубились до крайности из-за нездорового интереса к ним вождя племени и шамана. В чём их причина, мы не будем сейчас разбираться, так как это не является нашей задачей. Но вот решить вопрос с животным, которое в силу известных теперь тебе причин, преодолело природную осторожность в отношении эманаций человека и приобрело опыт лёгкого получения добычи, это то дело, которое возложено на нас. Завтра утром, после того как расскажем туземцам всё то, о чём мы говорили с вождём, шаманом и старейшинами, мы отправимся в джунгли, где нам очень пригодится обретённый тобой недавно опыт общения с животными. Поговорив ещё некоторое время с Зейхедом и получив ответы на интересовавшие меня вопросы, я направился к своему шатру, размышляя о том, уместно ли побеспокоить Венецианца своими вопросами о существах, виденных мной за спинами вождя, шамана и старейшин во время беседы с ними, или же дождаться, когда он сам в нужное время расскажет всё, что мне следует знать по этому поводу. - Как же ты нетерпелив, друг мой Лёвушка, - услышал я шутливый и ласковый одновременно голос своего дорогого друга и тут же увидел его сияющий образ. Как обычно, при контакте с Венецианцем, я испытал ни с чем несравнимое блаженство от эманаций любви, и мира исходящих от него. Постаравшись ответить ему тем же в меру своих скромных возможностей, я приготовился внимать моему дорогому Учителю. - Существа, которых ты заметил за спинами туземцев, действительно имеют одну природу с тем, что ты видел в доме Строгановых. Тебе уже известно, что в пространстве планеты Земля живут разные сущности, видеть которых подавляющее большинство людей не в состоянии. Светлых тружеников стихий ты имел возможность наблюдать и во время обучения у Владык Мощи, и когда нёс статую Великой Матери в общине матери Анны. Сущности, о которых сейчас идёт речь имеют подобную же тонкую природу, но проявленную в совершенно ином качестве. Подробно ты узнаешь об этом при повторном посещении башни Владык Мощи. Сейчас же скажу тебе только, что эти сущности для своего жизнеобеспечения нуждаются в энергиях, которые вырабатываются живыми существами, когда они испытывают гнев, страх, агрессию и все сопряженные с ними эмоции. В моменты, когда человек поддаётся таким чувствам, он открывает для них своё жизненное пространство, иногда просто впуская, а иногда насильственно притягивая к себе подобные существа. Оказавшись связанными с человеком, они начинают провоцировать его на поступки, приводящие к возникновению ситуаций преумножающих те низкие вибрации, которые несут в себе указанные эмоции и которые являются для них пищей в прямом смысле этого слова. Если человек прекращает питать их этими энергиями, они испытывают истинный голод, ведущий к разрушению их структуры. Поэтому они всеми силами стремятся поддерживать в человеке страхи и отчаяние, раздражительность и агрессивность. Можно ли освободить человека от этих существ без его активного участия в этом процессе? Да можно, но тогда появляется угроза того, что освобождённое место будет заполнено подобными же сущностями, однако либо в большем их количестве, либо наиболее злостными из них. Вижу тебе не совсем понятно, как такое может быть. Представь себе, что в мокром мешке лежат пустые бурдюки для вина. Если их начать наполнять, то они, увеличиваясь в объёме, растянут мешок. Потом если их вытащить из мешка, в него поместится уже большее количество пустых бурдюков. Вот так же и здесь. Притянул в своё энергетическое пространство человек одну или несколько таких сущностей и начал напитывать их своими низкими чувствами и эмоциями. Чем больше они наполняются этими энергиями, тем больше места занимают для себя, тем самым образуя порочный круг, выбраться из которого человеку всё труднее и труднее. Если их принудительно вывести из энергетического поля человека, и он при этом будет продолжать действовать прежним образом, то по Закону, действующему в пространстве тонкого плана «Подобное притягивает подобное», к нему устремятся сущности, вибрационные характеристики которых соответствуют по своей частоте и форме, выбрасываемым им вовне чувствам и эмоциям. Так вот и получится, что вместо помощи и освобождения, человек может войти в ещё большее порабощение теми, от кого его пытались освободить. Может ли человек сам освободиться от столь нежелательных сожителей? Да, может, если откроет в себе осознание того, что созидательными и развивающими для него являются эманации мира, любви, радости, безстрашия. Тогда, оставшись без, скажем так, средств к существованию, эти сущности вынуждены будут покинуть его энергетическое пространство, а место, которое они занимали, заполнится высокими вибрациями указанных выше чувств. И в этом человеку может быть оказана помощь, облегчающая и ускоряющая процесс освобождения. Как ты наблюдал сегодня, сущности, увиденные тобой, были на время выведены из энергетических пространств туземцев, чтобы освободить их сознания от подавлявшего их влияния этих сущностей и предоставить возможность услышать и осознать обращённое к ним слово. Те эманации, что вы лили в пространство, исключали возможность проникновение в него иных сущностей подобного плана и те осложнения, о которых я говорил выше, были просто невозможны. Теперь, все те сущности вернулись на свои места, и ты, при желании, можешь ощутить всю ту бурю эмоций, которая сейчас бушует в ваших недавних собеседниках. Но благодаря тому, что было сделано, они имеют возможность использовать полученную информацию и изменить свою жизнь, или не использовать её и продолжить действовать по-старому, так как выбор всегда остаётся за самим человеком. И никак иначе влиять на его выбор, кроме как собственным примером простого действия указывать возможности преодоления трудностей, просто нельзя, чтобы не навредить ему ещё больше. Потому, что не пройденный жизненный урок всегда возвращается к человеку, но зачастую в более сложных условиях и обстоятельствах. Тот же, кто стал причиной такой неудачной попытки, вплетает в свою карму нить ответственности за того, кому он помешал обрести тот или иной опыт, продлив тем самым путь эволюции этого человека в веках воплощений. Так что, обязательным условием, как ты понял, должна быть осознанная готовность человека действовать, развивая в себе те качества, которые позволят ему выработать в себе устойчивое позитивное отношение ко всем его обстоятельствам, поначалу минимизируя, а затем и вовсе исключая из своего обихода раздраженность, злость, обиду и прочие, подобные им по своей сути эмоциональные реакции. И тогда подобные существа не только покинут пределы его энергетического пространства, но и утратят способность даже приблизиться к нему.
star: Как всегда объяснения Венецианца были простыми и понятными. Ему и без слов было ясно, что я принял его объяснения, поэтому, одарив меня своей чудесной улыбкой, он исчез, помахав мне на прощание рукой. Такое общение стало настолько привычным для меня в последнее время, что никакой горечи расставания, как это бывало раньше, я не испытывал. Единственное, что я делал всегда, после того как имел счастье такой вот встречи с кем-либо из своих великих друзей, так это благодарил судьбу, за эту имеющуюся у меня возможность видеть и слышать их. По дороге к своему шатру я встретил мистера Паркаттера, который сказал мне, что состояние Алдаз намного лучше, а Астал идёт на поправку даже быстрее чем он рассчитывал. Спать ещё было рано, и я направился к костру, находившемуся рядом с нашим шатром, возле которого собрались Али, Айоши, Наир, Накар, Кадар, Анрам со своим племянником и несколько воинов охраны, которые, как я понял уже давно, лишь исполняли эту роль, держась подобающим образом на людях. При наличии же возможности, они всегда составляли нам компанию, будучи давними друзьями Али. Анрам рассказывал об особенностях этих мест и том, достаточно большом по местным меркам поселении, в которое мы направимся завтра. Поприветствовав всех, я присоединился к слушателям и с удовольствием внимал рассказчику. Вскоре к нам подошли мистер Паркаттер и Зейхед, которые отозвав меня и Али в сторону, посвятили нас в план завтрашних действий. Когда мы вернулись к костру, Анрам уже закончил своё повествование и мистер Паркаттер предложил всем одну интеллектуальную игру из своего безграничного запаса. Это занятие было столь увлекательным, что время летело очень быстро и Зейхеду пришлось дважды напомнить нам о том, что завтрашний день будет очень насыщенным и уже пора отправляться на отдых. Наконец все разошлись по своим шатрам. Мы с Наиром ещё некоторое время поговорили на различных европейских языках, которым я обучал его в меру своих возможностей, после чего погрузились в сон. Я проснулся точно тогда, когда и собирался, чтобы быть полностью готовым к выходу в джунгли в указанное Зейхедом время. Быстро приведя себя в порядок, я направился в оговоренное место встречи, куда практически одновременно пришли и Зейхед, и Али, и мистер Паркаттер. Солнце ещё не встало, но в предрассветных сумерках окружающая местность просматривалась уже довольно сносно. Такое время для выполнения нашей задачи было выбрано неслучайно. Ещё вчера Зейхед объяснил нам с Али, что именно в эти часы активность охотящихся тигров наиболее высока. Таким образом, мы рассчитывали, что нам будет проще обнаружить передвигающееся животное, чем отыскивать его, когда он спрячется для отдыха. - Воспользуйтесь своими способностями, - обратился Зейхед к нам с Али, - и постарайтесь охватить расширенным зрением как можно большее пространство вокруг селения. Сконцентрируйте своё внимание в разных направлениях, и зафиксируйте местонахождение всех тигров, которые попадут в ваше поле зрения. После этого постарайтесь выделить среди них одного, который будет наиболее соответствовать тому описанию, которое нам дали туземцы, и как можно более точно определите его месторасположение. Его образ передайте нам с мистером Паркаттером, после чего внимательно наблюдайте за всем пространством и сообщайте нам о перемещениях и поведении всех обнаруженных тигров. Мы с Али тут же приступили к делу и очень скоро, практически одновременно сказали о том, что видим большого тигра приблизительно в полукилометре от нас. Еще двоих мы увидели на гораздо большем расстоянии, что позволило нам исключить их из группы «подозреваемых». Присмотревшись внимательней и сравнив его с теми образами, которые нам удалось увидеть во время беседы с туземцами, мы с Али могли утверждать с очень высокой степенью вероятности, что ближайший к нам тигр и является тем животным, которое мы ищем. Кроме того, Зейхед сказал, что тигры по своей природе одиночки и встретить двух взрослых тигров вместе можно крайне редко. Они очень тщательно оберегают свою территорию от собратьев и покидают места охоты только в том случае если из них, по каким-либо причинам, уходят животные, являющиеся их потенциальной добычей, или в случае если более сильный противник вынуждает их к этому. Поэтому, не тратя время понапрасну, мы двинулись в том направлении, которое вело нас к встрече с тигром-людоедом. Зейхед вооружил нас большими ножами специфической изогнутой вовнутрь формы, которые он назвал кукри. С их помощью мы могли расчищать себе путь, если нам попадутся трудно проходимые, из-за переплетения лиан, места. Мы с Али продолжали наблюдать всё происходящее вокруг расширенным зрением, поэтому с лёгкостью проводили корректировку направления движения, в соответствии с перемещениями тигра, надеявшегося поймать косулю из стада, за которым он следовал со всеми мерами предосторожности. Должен сказать, что пешая прогулка по джунглям вовсе не является простым делом. Мы старались максимально использовать тропы, проложенные животными, но это не всегда получалось, так что периодически нам приходилось работать нашими кукри, чтобы проложить себе дорогу в зарослях. Преодолевая разнообразные препятствия, мы потратили достаточно много времени, чтобы дойти до места, в котором пересечение наших с тигром путей стало неизбежно. Если до этого времени Зейхед и мистер Паркаттер полностью полагались на наши с Али указания, то теперь мы в точности выполняли всё, что они говорили нам, для того, чтобы надёжно укрыться и лишить зверя возможности обнаружить нас до нужного момента. Разбившись на пары, Али с мистером Паркаттером, а я с Зейхедом, мы сделали всё необходимое для маскировки и стали ждать. Продолжая наблюдать за всем происходящим, я видел тигра, приближавшегося к нам, но услышать его мне не удавалось, настолько ловкими и аккуратными были его движения. Когда до него оставалось метров сто, я мылено сообщил об этом Зейхеду и он отдал нам всем команду подготовиться. План наш заключался в том, чтобы проявив своё присутствие в нужный момент, предстать перед тигром полукругом, препятствуя тем самым его уходу в сторону. Зейхед говорил, что тигр назад сразу не побежит, а вот ускользнуть от встречи в сторону может, потому что это является привычным манёвром для этих животных. Кроме того и Зейхед, и мистер Паркаттер рассчитывали на то, что животное, привыкшее рассматривать людей в качестве потенциальных жертв, станет определять объект для нападения выбирая самого слабого из нас. Тем самым оно даст нам время, необходимое для адаптации тех чувств и образов, которые нам необходимо передать и закрепить его мозгу, а это позволит минимизировать ментальное воздействие на сферу сознания зверя и даст наилучший результат. Так и было сделано. Рассредоточившись на местности и используя мелкий кустарник в качестве укрытия, мы дождались момента, когда тигр приблизился к нам на расстояние не более двадцати метров. Ветер дул в нашу сторону, поэтому учуять нас он не мог. Наше появление стало для него неожиданностью. Зверь остановился, весь напрягся и стал бить себя хвостом по бокам. Эта его секундная растерянность дала нам то преимущество, на которое мы рассчитывали. В следующее мгновения я уже видел те мыслеобразы, которые направлял тигру Зейхед. Мы же продолжали следить за окружающим пространством, чтобы своевременно предупредить любую возможность отвлечения зверя от контакта с Зейхедом. В общем-то я понимал, что с поставленной задачей Зейхед мог бы справиться и один, и всё происходящее в большей степени нужно нам с Али в качестве живого примера того навыка, которым мы с ним только начинали овладевать. Прошло совсем немного времени, и я увидел в сфере сознания тигра чётко обозначенный образ человека, как существа, от которого ему следует держаться подальше, не говоря уже о том, чтобы нападать на него. Кроме того, Зейхед определил достаточно большую территорию вокруг селения, как ту на которую ему нельзя заходить. Как только вся эта информация утвердилась в сознании животного, ему было дано указание продолжить своё движение в обход нас, что и было сделано тигром сразу же. Он удалялся, большими прыжками, скрываясь в густых зарослях, и уже через несколько мгновений я мог наблюдать за ним лишь при помощи расширенного зрения. - Ну вот и всё, - весело проговорил Зейхед, - дело сделано и мы можем возвращаться в селение. Там нас ждёт более серьёзная задача, но, думаю, мы справимся и с ней. Я и раньше замечал, что обратная дорога, почему-то, всегда короче, или, по крайней мере, заканчивается быстрее. Так было и в этот раз. Когда мы искали встречи со зверем, мне показалось, что было потрачено довольно много времени, возвращение же в селение произошло очень быстро. Когда мы подошли к границе нашего лагеря, все уже были на ногах, и большинство шатров было собрано. Встретивший нас Анрам, предложил быстро позавтракать и выдвигаться в путь. Мы объяснили ему, что нам предстоит ещё непростой разговор с местными жителями и возможно часть из них пойдёт с нами. Было понятно, что такой поворот событий осложняет наше путешествие, потому что ослабленные люди не в состоянии выдержать темп каравана, а разместить их на слонах просто невозможно. Анрам, привыкший, по-видимому, решать вопросы по мере их возникновения, сказал, что в таком случае он не станет торопить погонщиков, а за время беседы с туземцами они успеют полностью собраться. Если же кто-то из туземцев решит покинуть селение и уйти с нами, то в зависимости от их количества и будет приниматься решение о том, каким образом нам следует продолжить путь. Оказалось, что кроме нас все уже позавтракали и даже туземцы были накормлены. Это было нам на руку, так как разговаривать с сытыми людьми, которые к тому же получили пищу от нас, было, естественно, проще. Не затягивая трапезу, мы вскоре были готовы к дальнейшим действиям. Радостным событием стало то, что Алдаз чувствовала себя почти нормально, и уже прогуливалась с Наиром, который одной рукой держался за её руку, а в другой услужливо нес палочку, на случай если она вдруг потребуется девушке. Астал, сопровождавший их на прогулке тоже был уже практически здоров. Все они вместе с Накаром и Кадаром прохаживались взад вперёд там, где ещё недавно стояли шатры, ожидая посадку на слонов. Поприветствовав молодёжь, мы рекомендовали пока что оставить складные стулья, на случай если им захочется отдохнуть до отъезда. Анрам уже сказал вождю племени, чтобы он собирал людей на поляне перед своей хижиной. И хотя весь его вид говорил о явном нежелании выполнять это поручение, вождь всё же не стал перечить людям, ушедшим в джунгли, где гулял «демон», и вернувшимся оттуда целыми и невредимыми. Постепенно туземцы заполнили пространство перед домом вождя, и спасённый нами юноша подтвердил, что здесь собрались все его соплеменники без исключения. Взойдя на небольшой помост, устроенный рядом с хижиной специально для того чтобы при необходимости вождь мог говорить со своими соплеменниками тут же, Зейхед обратился к собравшимся людям. Вначале он повторил для всех то, что было сказано вчера вождю, шаману и старейшинам. - Сегодня мы сделали так, что в ближайшее время тигр не появиться в окрестностях вашего селения. А для того, чтобы подобное больше никогда не происходило, вам нужно выполнить всё то, о чём я сказал выше. Если же вы решите оставить в своей жизни всё так же как и было раньше, то очень высока вероятность того, что либо придёт другой тигр, либо на вас обрушаться силы природы и сметут с лица земли это селение. В любом случае, тот образ жизни, который вы вели до сих пор рано или поздно приведёт вас к гибели. И это произойдёт не потому, что злые духи или ещё кто-то жаждут вашей смерти, а вследствие ваших же собственных действий. Так что теперь каждый из вас должен решить сам за себя. Хотите ли вы начать новую жизнь в других условиях или предпочитаете остаться здесь? Никто не станет вам препятствовать ни в том, ни в другом случае. Не бойтесь шамана и вождя, им известно, что противиться вашему решению они не могут. Мы обеспечим безопасное путешествие к тому поселению, в котором вы получите всё, что нужно для того, чтобы влиться в новое для вас сообщество людей и иметь возможность своим трудом обеспечивать себя и свои семьи всем необходимым для полноценной жизни. Однако вы должны осознавать, что вам придётся принять их образ жизни и отказаться от некоторых привычных для вас принципов взаимоотношений между собой. Там нельзя просто так со злости ударить другого человека или отнять у него силой то, чего вам захотелось. Но если по-доброму попросить, то всегда можно договориться о том, что вам нужно. Вам будут подробно разъяснены правила общественного порядка в этом поселении и поверьте, они не заключают в себе каких-то сверхъестественных требований и могут быть легко выполнены. Теперь я прошу тех, кто решил идти с нами, стать от меня по правую руку. Те же, кто хочет остаться, могут просто стоять на месте, - закончил Зейхед, указывая рукой на свободное пространство, справа от себя. Вначале туземцы стояли на месте, явно опасаясь предпринять какой либо шаг. Затем вперёд выступил спасённый нами юноша, а за ним и вся его семья перешла на указанное Зейхедом место. За ними очень нерешительно пошла ещё одна семья, затем ещё одна, и вот уже на прежнем месте остались стоять только вождь, шаман и двое старейшин со своими семьями. Желающих отправится с нами, оказалось довольно много. Сосчитав их, мы поняли, что выдвигаться в путь сейчас просто не представляется возможным, ведь нам нужно было разместить около трёх десятков детей, и восемнадцать женщин, пешее путешествие для которых было бы весьма затруднительным. Оставшиеся мужчины и женщины могли бы идти сами, но это очень замедлило бы наше продвижение и добраться к ночи до нужного нам поселения мы бы не смогли. А организовать ночёвку в джунглях для такого количества людей, не имея для этого нужного снаряжения, было делом весьма затруднительным. К тому же туземцы начали собирать свои скромные пожитки, которые тоже нужно было как-то транспортировать. Поэтому Анрам предложил снова разбить наш лагерь и отправиться в путь погонщикам на двух слонах, с тем, чтобы привести с собой буйволов и телеги, на которых можно разместить всех туземцев и их, пусть и не богатый, но, тем не менее, занимающий некоторое место скарб. По его расчетам туда и обратно, с учётом переговоров с местными правителями и сборов транспорта можно было обернуться за два-три дня. Было принято решение, что для скорейшего достижения нужного результата он поедет сам, а в качестве ещё одного парламентария вместе с ним отправиться Зейхед. Проведённые нами в селении дни очень благотворно подействовали на Алдаз и Астала. Когда наши друзья, в сопровождении десятка больших телег запряженных могучими буйволами, к вечеру второго дня показались на краю селения, они вместе с Наиром и кучкой местных ребятишек бежали наперегонки, чтобы приветствовать их. Когда вновь прибывшие были размещены и накормлены, Зейхед и Анрам поведали нам о том, как всё происходило. Оказалось, что правители поселения, в которое мы хотели доставить наших туземцев были наслышаны о них как о жестоком и несговорчивом племени. Поэтому идея принять к себе таких соседей вызвала у них более чем упорные возражения. И лишь благодаря убедительности и авторитету, Зейхеду удалось уговорить их дать своё согласие, но ими было выставлено обязательное условие - чтобы ни один из туземцев не вошёл к ним с оружием. Ещё раз мы собрали всё племя, и Зейхед рассказал всем о том, что ожидает их в ближайшем будущем. Он ещё раз сказал, что поступок этот должен быть добровольным и всем, кто решит отправиться с нами, следует утром быть готовыми и со своими пожитками собраться возле телег, на которых они и будут ехать. Покидая на следующее утро осиротевшее селение, и бросая последний взгляд на тех, кто остался, я подумал о том, что люди очень часто лишают себя возможности приобрести новый опыт и изменить свою жизнь к лучшему только потому, что боятся того неизвестного, что ожидает их в будущем и не хотят отпускать от себя то привычное, пусть и малое, что имеют в настоящем. К вечеру мы добрались до цели нашего перехода. То, что было перед нами, по своей сути, действительно нельзя было назвать городом. Это было поселение, но очень большое и весьма удачно обустроенное. Издали я заметил высокий частокол, ограждавший его. Своим расширенным зрением мне удалось рассмотреть его внутреннюю организацию. Территория была очень грамотно обработана. Сохранённые деревья давали, очень нужную в дневную жару тень, а цветущие кусты создавали нечто, напоминающее аллеи, по которым могли перемещаться не только люди, но и достаточно большие повозки. Часть пространства занимала или маленькая речушка или большой ручей, но это не так важно, как то, что люди всегда имели в своём распоряжении воду, что в этих местах является очень существенным фактором. Несколько сотен весьма добротно выстроенных домов, располагались вдоль улиц, расходящихся веером от центральной, достаточно просторной площади. К ней от ворот вела широкая дорога, где свободно могли разъехаться три телеги или разойтись два слона. Очень разумно были выделены зоны, в которых размещались домашние животные и мастерские, а сразу возле входа было достаточно места, чтобы мог расположиться большой караван. Мы были встречены более чем представительной процессией. Она разительно отличалась от той, что мы видели в селении туземцев. Нас приветствовали улыбающиеся люди, и хотя они с опаской посматривали на въезжавших на телегах туземцев, всё-таки их доброе расположение чувствовалось само собой. Караван остановился в отведённом для этого месте и мы все сошли на землю. Чуть поодаль нас ожидала группа людей, состоящая из четырёх мужчин важного вида, расположившихся впереди, и больше десяти человек их сопровождавших, которые стояли у них за спинами. Как сказал нам Зейхед, и это было заметно по их более пышным одеждам, эти четверо являлись представителями правящей касты поселения, к которым это право переходило по наследству. Первый, в наиболее богатых одеждах был самым старшим и являлся Верховным Правителем. Его лицо имело правильные черты и, несмотря на некоторую полноту и доброжелательную улыбку, позволяло определить, что это человек сильной воли. По правую руку от него стоял крупный мужчина средних лет фигура, одежда и манеры которого явно указывали на его принадлежность к воинской специальности. Слева располагался худощавый, пожилой человек чуть выше среднего роста с тонкими, заострёнными чертами лица и острым, проницательным взглядом. Он был первым советником Верховного Правителя. И наконец, чуть сбоку от него находился невысокого роста полноватый мужчина средних лет, с наголо обритой головой, который являлся духовным лидером этого сообщества людей. Остальные встречавшие представляли некий орган управления, ответственный за весь быт поселения. Он формировался по принципу делегирования, на определённое время, представителей разных видов ремёсел, для обозначения их интересов при принятии каких-либо важных для всех решений. Позднее Анрам довольно подробно разъяснил мне принципы организации общественной жизни в этом достаточно большом, по местным меркам, и, как оказалось, весьма процветающем поселении и мне стало понятно, что несмотря на отдалённость от очагов цивилизации, здесь социальная справедливость соблюдается куда лучше, чем во многих европейских странах. Обменявшись приветствиями и будучи представленными Зейхедом хозяевам, мы были приглашены в дом Верховного Правителя, и после того, как предводитель воинов охраны передал ему подарки принца Найджи, которые у нас были припасены для таких случаев, проследовали в сопровождении всей этой процессии к центральной площади. Верховный Правитель был явно польщён тем, что его гостем является принц Найджи, а дорогие подарки ещё больше усилили его расположение к нам. Всячески демонстрируя свою готовность служить принцу, он при этом сохранял чувство собственного достоинства, производя тем самым весьма приятное впечатление. Мы же вспомнили о правилах этикета, от которых позволяли себе немного отступать во время путешествия в своей тесной компании. Именно поэтому гостями Верховного правителя оказались Али, Наир и Алдаз, как его племянники и мы с мистером Паркаттером, как его друзья. Даже Зейхед, который явно пользовался уважением местных жителей, не был приглашён, так как его должность главного караванщика не могла открыть ему двери в дом, в котором находился принц. Я же ещё раз задумался о том, насколько ошибочны принятые у людей критерии оценки значимости человека лишь на основании его принадлежности к тому или иному социальному классу. После почти двух месяцев проведённых в походных условиях, мы получили возможность расположиться на мягких диванах, дожидаясь пока посуда принца будет распакована и доставлена. Дело в том, что в этих местах так было заведено, что особы королевских кровей ели только из своей посуды. Тогда мне казалось это неким предрассудком и лишь позднее, когда я ознакомился с основами Ведических знаний, мне стал понятен побудительный мотив этих действий. Но об этом позже. После довольно продолжительной беседы, в ходе которой обсуждались особенности погоды в этом сезоне, ожидаемый урожай и некоторые события, происходившие в близлежащих селениях и городах, мы были приглашены в столовую, где нас ожидал обильный и разнообразный ужин. Зейхед заблаговременно предупредил хозяев, что все мы являемся вегетарианцами, поэтому мясные блюда стояли только на той части стола, за которой расположились Верховный Правитель со своей женой и двумя старшими сыновьями, а также три наших спутника, входящие в правящие круги. Ужин длился долго, так как у хозяев считалось, что его продолжительность отражает степень их уважения к гостям. В конце нам сообщили, что привезенные нами туземцы устроены в семьях местных жителей и практически всем из них уже найдена работа, которой они смогут заниматься. К тому же были определены места, где им со временем будут построены дома. Мы выразили свою благодарность хозяевам за доброе отношение к пришельцам и столь скорое разрешение их бытовых вопросов. Когда нас провожали к выделенному нам дому, я был вынужден взять Наира на руки, потому что он засыпал на ходу. Распростившись с хозяевами, мы обсудили наши дальнейшие планы, вызвав к себе Зейхеда и Анрама. Оказалось, что до ближайшего большого города, в котором должно закончиться наше путешествие на слонах, отсюда не более двух недель пути. Для пополнения израсходованных запасов провианта может потребоваться всего несколько часов, так что, назавтра, не позднее полудня, у нас имелась возможность продолжить путешествие. Договорившись обо всех нюансах, мы разошлись по своим комнатам, а Анрам и Зейхед вернулись к каравану. Утром я был разбужен звонкой песней приветствовавшей восход солнца птички. Быстро встав с постели, после проведения утреннего туалета, я отправился на прогулку. При выходе из дома, меня ожидала приятная встреча с Али, который тоже собирался пройтись по окрестностям. Соблюдая внешний декорум, после церемонного обмена приветствиями, мы пошли по дорожке в сопровождении Яссы и Айоши, отставших от нас на несколько шагов. Впереди и сзади на расстоянии достаточном, чтобы не слышать нашего разговора с одной стороны и иметь возможность в любой момент встать на защиту принца с другой, шли воины охраны, производившие своим грозным видом весьма сильное впечатление на всех, кто попадался нам навстречу. - Ты знаешь, Лёвушка, что в том городе, в который мы направляемся, нам предстоит встреча с караваном Никито, - спросил Али, после того как мы определили направление следования. - Я догадывался об этом, но не знал наверное, что нас ждёт это радостное событие. - К сожалению, кроме радостной встречи нас ожидает и более близкое, чем хотелось бы, знакомство с преследователями Наира, поэтому нам нужно будет повысить бдительность и на время ограничить свободу его передвижения. Я надеюсь, тебе удастся за время пути подготовить его к тому, что эта маленькая неприятность имеет серьёзные причины. По моим наблюдениям мальчик открывает в себе всё новые и новые психические способности. Как мне кажется, ему уже без особого труда удаётся читать мысли людей, чьи психические силы ниже, чем его. - Ты прав, Али, после пребывания у кайяйшенов, малыш прогрессирует в этом вопросе просто колоссальными темпами. Мы беседуем с ним обо всех его открытиях последнего времени и. в меру своих возможностей, я стараюсь объяснять ему то, что происходит с ним. А благодаря той помощи, которую ему оказывает сэр Уоми, с которым ты вероятно знаком так же, как и я, мне даётся эта задача довольно просто, ведь мальчик ловит всё просто на лету. - Я, конечно же, знаком с сэром Уоми, но, к сожалению, не имел радости пребывания в его окружении и такого сотрудничества с ним, какое было у тебя. Тем не менее, я догадываюсь, какой действенной может быть его помощь в любом деле. Предполагаю, что в это путешествие мы будем его гостями, и нам представится возможность иметь удовольствие быть рядом с ним и может быть даже быть чем-либо ему полезными. - Да, именно к нему, в его прекрасный дом нам следует доставить Наира, и я, так же как и ты, считаю большой радостью любую форму сотрудничества с этим необычайным человеком. Наша беседа переключилась на особенности нашего пребывания в торговом городе, к которому мы направлялись. Оказалось, что по заведённым обычаям, путешествующий принц не может останавливаться в гостиных дворах или иных местах, где обычно ночуют простые путешественники, но обязательно только во дворцах, а если в месте ночёвки таковых не имеется, то исключительно в своём шатре, который, кстати сказать, очень напоминал маленький походный дворец. В нашем случае, дворец в городе был, и это с одной стороны обеспечивало определённую изолированность нашего каравана от лишних контактов с местными жителями, а с другой немного препятствовало встрече с Никито. Зная, что все события в жизни подчинены действию Законов «Уместности и целесообразности» и «Причины и следствия», мы понимали, что обстоятельства предоставят нам благовидный предлог, позволяющий вступить в контакт с нашими друзьями и разрешить все вопросы наилучшим образом. Поэтому, лишь коротко остановившись на этом, мы перешли к вопросам интересовавшим нас много более. Дело в том, что Али вёз с собой одну очень древнюю книгу, в которой была собрана обширнейшая информация о взаимодействии человека и природных стихий. Нам было разрешено ознакомиться с её содержимым. Книга оказалась столь увлекательной, что её изучению мы посвящали всё своё свободное время. Так что у нас с ним всегда была тема для разговора, ведь некоторые главы книги были написаны иносказательно, и информация требовала, в некоторой степени, расшифровки, а это, в свою очередь, было невозможно без анализа различных возможных вариантов, трактовки тезисов и, естественно, их обсуждения. Кроме того, пробуя применять на практике полученные знания, мы получали весьма существенные результаты, так что излишне говорить о том, как нам хотелось использовать любую удобную возможность для того, чтобы либо продолжать её изучение, либо практиковаться в уже освоенных навыках. Сейчас не было возможности заняться ни тем, ни другим, поэтому мы стали обсуждать последнюю главу, которую прочли совсем недавно. Мы так увлеклись, что время до завтрака пролетело как один миг. Завершая прогулку, наша процессия неспешно приближалась к крыльцу отведённого нам дома. Там нас уже ожидал человек с приглашением от Верховного Правителя прибыть к нему на утреннюю трапезу. Повода отказываться от этого приглашения у нас не было, поэтому, позвав Алдаз и Наира, мы направились к гостеприимному хозяину, где и провели всё оставшееся до отъезда время. Опыт наших проводников и чёткая организация процесса пополнения запасов позволили нам двинуться в путь ещё до полудня. Глядя на провожавших нас, улыбавшихся людей, я ещё раз утверждался во мнении, что жизнь любого человеческого сообщества зависит только от тех приоритетов, которые утверждены самими членами такого сообщества. И если основополагающими для людей являются принципы мирного сосуществования на основе творческой отдачи каждого на общее благо, то вне зависимости от места расположения на Земле, такое сообщество всегда будет иметь возможность развиваться и совершенствоваться, а каждый человек в нём будет обеспечен всем необходимым для реализации своего творческого потенциала, потому что каждый человек всегда имеет именно те обстоятельства, что он создаёт для себя сам, и которые нужны именно ему самому.
star: Г л а в а 8. Дворец и его обитатели. Встреча с Никито. Продолжение путешествия. Захват банды грабителей. Удивительный опыт в пещере. Слоны продолжали своё неспешное и уверенное движение вперёд, мы размеренно покачивались в клетях на их спинах, а вокруг нас вместо векового покоя джунглей бурлила река жизни текущая в большой, по местным меркам, торговый город. Ещё утром наш караван вышел из леса на эту широкую дорогу и уже к вечеру мы прошли через ворота города Басха, столицы княжества Магараджи Басханьяна, как мне говорил ранее Анрам, называя конечную точку нашего совместного путешествия. Мне приходилось и раньше бывать в таких городах, когда мы с И. путешествовали в Общину Али. Наиру же, прожившему всю свою короткую жизнь в маленьком отдалённом селении, всё здесь казалось необычайным и диковинным. В джунглях жизнь, конечно же, тоже кипела в огромном многообразии форм, но по сравнению с той суетливостью, шумностью, разнообразием и красочностью, что были созданы многочисленными группами людей, везущих свои товары, как в город, так и из него, показывавших своё акробатическое, танцевальное и музыкальное искусство прямо у дороги и старавшихся всеми возможными способами обратить на себя внимание проходивших и проезжавших мимо, она вспоминалась как тихая и размеренная. Поэтому в течение всего дня малыш постоянно крутил головой в разные стороны, то и дело задавая мне вопросы по поводу того, что делали те или иные люди. Особенно его впечатлили заклинатель змей, который под музыку своей дудки заставлял сразу нескольких кобр с распущенными капюшонами исполнять необычайный танец и факир, жонглировавший огненными шарами и выдыхавший пламя изо рта. На первой же площади наш караван был остановлен группой вооружённых всадников в ярких одеждах, возглавлял которую, статного вида мужчина на очень красивом белом коне и в значительно более дорогих и пышных одеждах, чем все остальные его спутники. Оказалось, что за несколько дней до нашего приезда магараджа был извещён о скором прибытии в его город принца Найджи, в связи с чем, сам Великий визирь был отправлен им для встречи высокого гостя. После витиевато изложенного Великим визирем приветствия принцу и его спутникам, караван продолжил своё шествие в сопровождении почётного эскорта, чьей основной задачей, как оказалось, было освобождение улиц, по которым мы двигались, от зевак и повозок, то и дело преграждавших нам путь, но всегда своевременно убранных в сторону, благодаря грозным окрикам ехавших впереди всадников и сноровке местных жителей, очевидно привычных к такого рода событиям. Всё это я наблюдал своим расширенным зрением, поэтому мне заранее стало понятно, что сейчас мы направляемся к дворцу магараджи, находившемуся в самом центре города за очень высокими стенами, ограждавшими его от царившей вокруг суеты и шума, и являвшимися в течение многих лет надёжной защитой от врагов, которые могли бы посягать на власть и богатства хозяина этих мест. Наконец мы миновали главные ворота той части города, которая прилегала непосредственно к дворцу. Внутри жизнь текла более размеренно. Здесь тоже были повозки и торговцы, но они, по-видимому, относились к иной, более высокой по своему социальному статусу касте, потому что в их действиях было намного меньше суетливости, и той суматохи, что нас окружала во внешнем городе, здесь не наблюдалось. Исследуя окрестности, я понял, что мы еще не попали на территорию самого дворца, так как впереди наблюдалась ещё более высокая крепостная стена, за которой располагался собственно дворец, множество небольших строений, чудесные сады, цветники несколько небольших озёр и множество зелёных лужаек. Как я понял, жители территории, прилегавшей к внешним стенам, в основном были заняты обеспечением потребностей обитателей дворца и все сношения между дворцом и внешним торговым миром происходили именно через них. Ближе к стенам, ограждавшим сам дворец, располагались довольно большие дома с просторными участками земли, принадлежавшие, скорее всего, местной знати. Работы у сопровождавшей нас охраны поубавилось, потому что здешние жители заранее освобождали дорогу задолго до нашего приближения и стояли в глубоких поклонах до того момента, пока последний из наших слонов не миновал их. Когда мы приблизились к основным воротам, они широко распахнулись и раздались звуки труб, приветствовавшие нас и одновременно оповещавшие всех о нашем прибытии. Сразу же, как только мы оказались внутри, тех животных, которые везли наши вещи и на которых следовали наши слуги, увели в сторону и только слоны, на которых ехали воины охраны, Али и те, кто был определён как его родственники и друзья, продолжили своё движение по направлению ко входу во дворец. Основная часть сопровождавшей нас охраны тоже исчезла, и впереди ехал лишь Великий визирь и отборные воины почётного эскорта. Широкая алея привела нас к не менее широкой лестнице, ведущей на большую террасу перед дворцом. Слоны, подчиняясь приказам погонщиков, остановились, и мы спустились на землю. По обоим краям лестницы, практически на каждой ступени, стояли в глубоком поклоне слуги одетые в одинаковые яркие одежды. Лестница была довольно длинной с большим количеством скульптур, изображавших различных животных, по краям. Всё время пока мы поднимались вслед за Великим визирем и охраной, слуги стояли не шевелясь. Сам дворец был довольно большим. Осматривая его своим расширенным зрением я, успел насчитать порядка двенадцати крупных четырехэтажных флигелей, соединённых с основным зданием переходами. Весь архитектурный ансамбль был создан с большим творческим вкусом и представлял из себя, в определённом смысле, произведение искусства. Оказавшись на террасе, мы проследовали по длинным переходам в центральную часть дворца. Множество барельефов, скульптур и изящных резных украшений настолько гармонично вписывались в систему строений, что несмотря на многообразие форм, всё выглядело единым и законченным целым. Наконец мы подошли к огромным дверям, которые перед нами мгновенно распахнулись, благодаря стараниям нескольких слуг, тут же замерших в глубоком поклоне. Внутри дворца было значительно прохладней, чем на улице. Высокие своды коридоров, по которым мы шествовали, гулко отражали звуки наших шагов, создавая при этом причудливое эхо. Возле каждой последующей двери нам встречались склонившиеся слуги и гордо, но почтительно замершие воины охраны. Все они были могучего телосложения, в руках держали большие топоры и выглядели весьма внушительно, а мечи и кинжалы, висевшие на поясах, подчёркивали их и без того воинственный вид. На безстрастных лицах не отражалась ни одна эмоция и я ни разу не заметил ни малейшего движения мышц на открытых частях рук и ног. По-видимому, это была личная гвардия магараджи, причём набранная из жителей иной местности. Я сделал такой вывод потому, что все они имели, хоть и едва заметное, но, всё же, сходство между собой, и при этом очень сильно отличались от тех воинов, которые входили в почётный эскорт и встреченных нами слуг. Миновав множество коридоров и дверей мы, в конце концов, подошли к нашей цели. Как только распахнулись самые большие и наиболее богато отделанные, из всех пройденных нами, двери, воздух прорезали звуки фанфар, приветственно оповещавших о нашем прибытии. За этими дверьми нам открылся очень большой зал с высокими сводчатыми потолками, заполненный большим количеством богато и празднично одетых людей, располагавшихся полукругом вдоль стен. В дальней его части был виден постамент, возвышающийся над всем остальным пространством на несколько ступеней. Ступени были достаточно широки, для того, чтобы на каждой из них могло разместиться несколько человек, причём в сидячем по-восточному положении. На самом верху, на множестве подушек разных форм и размеров, восседал Магараджа Басханьян. Все остальные присутствовавшие в зале стояли. Ближайшие к Магарадже ступени оставались пустыми, а на нижних стояло несколько человек, по-видимому, из высшей знати и родственников. Войдя, я сразу ощутил волну самых разнообразных эманаций, причём большая часть из них не имела ничего общего с радостностью и доброжелательностью. Али заранее предупредил всех нас, что приветственные церемонии и ритуалы местных жителей весьма своеобразны. Они включают в себя множество обязательных, последовательно происходящих действий, в соответствии с принятыми правилами этикета, которые зачастую лишены здравого смысла и направлены лишь на льстивое возвеличивание правителя и его гостей, а потому очень продолжительны и утомительны. Поэтому, когда специально обученный этому человек начал пронзительным голосом нараспев сообщать всем собравшимся о том, что они имеют счастье пасть ниц в присутствии самого Магараджи, я сконцентрировал своё внимание в первую очередь на том, чтобы оказывать помощь и поддержку Наиру и Алдаз, укрывая их защитной сетью от тех волн зависти, раздражения и высокомерия, которые, несмотря на широкие улыбки источавших их людей, катились на нас со всех сторон. Это был долгий день. Восточная многословность, с которой я сталкивался и раньше, здесь была проявлена сверх всякой меры. Бесконечно долгими были приветствия и льстивые славословия. Всё было настолько неискренне и наиграно, что я временами чувствовал себя зрителем в плохом провинциальном театре, где актёрам было всё равно как сыграть свои роли, лишь бы жалование выплатили. В какой-то момент, обратив внимание на Магараджу, я вдруг понял, что его всё это лицедейство тяготит не менее чем нас, и он так же ждёт не дождётся, когда закончится это «представление». Когда, наконец, официальная часть завершилась, начался пир в нашу честь. Мне вспомнилось, как я впервые увидел восточный пир в доме Али-Мории в день «свадьбы» Наль и те впечатления, которые я тогда вынес. Здесь подобным было только обилие блюд, но это было обилие, связанное в первую очередь с большим их разнообразием. Культура же приема пищи существенно отличалась от того, что я наблюдал в К. В определённый момент женщины покинули трапезу, и дочери Магараджи увели с собой Алдаз. Нам предложили кальяны, но мы, поблагодарив, отклонили это предложение. Беседа, которая велась всё это время, была обо всём и ни о чём. Обсуждались погода и урожай, цены на те, или иные товары, уменьшение количества караванов, проходивших в этих местах в последнее время в связи появившимися грабителями, и многое другое. Принимая минимальное участие в разговорах, я всё больше наблюдал за происходящим вокруг. Как же сильно отличался этот торжественный приём от того, что происходило в городе кайяйшенов. Если там всё пространство было наполнено благостными эманациями приветствия и радости, то здесь, в подавляющем большинстве случаев, за широкими улыбками скрывались страхи и подозрительность, стремление оказаться в фаворе и достичь личной выгоды. Давно уже мне не приходилось бывать в подобных компаниях, и сейчас я понимал, насколько важной и просто необходимой является моя нынешняя способность принимать людей такими, каковы они есть, в ровности духа, благодаря осознанию того, что каждый из них идёт именно по тем ступеням своего векового развития, которых достиг в настоящий момент. Так, в созерцании, анализе увиденного и услышанного, в мало что значащих беседах, я дождался окончания празднества. Всё это время мы с Али и мистером Паркаттером всячески поддерживали Наира, для которого подобное мероприятие являлось достаточно высокой нагрузкой. Мальчик держался весьма достойно, но вряд ли ему удалось бы без нашей помощи легко перенести всю ту бурю чувств и эмоций, которые бушевали в этом зале. Следует заметить, что его способности к восприятию тонких энергий в последнее время возросли многократно, а вот физический проводник, да и, всё-таки ещё детская, психика были не готовы к таким нагрузкам. Дождавшись счастливого момента, когда нас провели в отведенные нам покои, мы передали малыша в заботливые руки Яссы и Айоши, а сами расположились в просторной общей комнате для вечернего чаепития. - Мы не одни, - услышал я мысль Али. Сконцентрировавшись, я уловил мысли человека, целью которого было подслушивание того, о чём будет вестись беседа. - Во многих дворцах на востоке, покои гостей устроены таким образом, что существующие проходы между стенами, позволяют при желании подслушивать и подсматривать за всем, что происходит внутри, - продолжил он. По взгляду мистера Паркаттера я понял, что он тоже воспринимает эту информацию. Мы стали обмениваться ничего не значащими фразами о прошедшем приёме и искренне восхищались талантом и художественным вкусом зодчих, возводивших этот дворец. Вскоре принесли чай и мы стали пить его в тишине, ведя мысленную беседу. Наш соглядатай подумал, что мы действительно очень утомились за весь день, и ослабил своё внимание, начав периодически думать о личном. Упражняясь, по совету наших дорогих наставников, мысленными беседами ежедневно, мы достигли в этом деле весьма впечатляющих успехов. В последнее время у меня стало получаться не только улавливать направленные мне мысли и сознательно передавать свои, но, в первую очередь, чувствовать качественную их составляющую. Я мог понять, прежде чем уловить саму мысль, позитивная она иди негативная и определить кому эта мысль принадлежит. Хотя, чем больше я углублялся в этот вопрос, тем больше убеждался, что, скорее всего, мысли зачастую являются не столько продуктом мыслительной деятельности человека, сколько притягиваются им сообразно тому психо-эмоциональному настрою, который несёт человек в себе. Конечно же, люди могут создавать мысли и сами, но большинство из них посещают нас, как гости, заглянувшие на огонёк. И от этого самого огонька, во многом зависит, кто именно придёт к нам в гости. Отметив про себя, что для прояснения понимания сути вопроса следует обратиться за разъяснениями к И. или Венецианцу, я вновь включился в нашу безмолвную беседу. - Нам придётся пробыть здесь не менее трёх дней, - начал Али, - так как законы восточного «гостеприимства» требуют этого в соответствии с правилами этикета. И хотя нам здесь рады намного менее чем это демонстрируют, до этого срока покидать владения Магараджи Басханьяна нам не следует. - Но нам же нужно в этом городе встретиться с Никито, хватит ли трёх дней, для того, чтобы всё организовать нужным образом и не вызвать ни у кого никаких подозрений? – задал вопрос мистер Паркаттер. - Кроме того нам нужно поменять транспорт и нанять новых проводников. - Как я понимаю, - вставил я, - Зейхед при содействии Анрама занимался этим сегодня весь день и я думаю, что завтра утром мы получим подтверждение успешности его действий. - Согласен, - ответил мистер Паркаттер, - совершенно ни к чему гадать по этому поводу, лучше подождать до завтра. - Я обратил внимание на разговоры о том, что в последнее время в этих краях активизировались разбойники, что привело к уменьшению количества караванов, выбирающих этот путь к побережью океана, - снова вставил я своё слово. – С одной стороны это нам на пользу, так как обращение Никито к нам за помощью в обеспечении безопасности его каравана будет выглядеть вполне естественно, с другой стороны, у меня есть такое чувство, что эта активизация разбойников имеет связь с теми людьми, которые преследуют Наира. - Совершенно с тобой согласен, - ответил Али, - я тоже внимательно прислушивался к этим разговорам и даже предложил Магарадже отправить гонца к дяде с просьбой оказать помощь княжеству Басханьян в разрешении этой проблемы, но он сделал вид, что слухи слишком преувеличены и опасность не столь велика, как о ней говорят. При этом мысли его были совершенно иными, нежели слова, из чего я сделал вывод, что нам следует сообщить об этом Зейхеду, уж он-то точно знает, что нужно делать в таком случае. Мы обсудили ещё ряд вопросов, связанных с пребыванием во дворце магараджи и подготовкой к продолжению путешествия, после чего отправились отдыхать в свои комнаты. Утро следующего дня встретило меня трелью какой-то маленькой птички и первыми солнечными лучами, рассеивавшими остатки ночной темноты. Совершив свой привычный утренний моцион, я оделся и отправился на прогулку. С внешней стороны дверей наших покоев стояли два вооруженных стражника, даже не шевельнувшихся, когда я прошёл мимо них. Я гулял по парку в отведённой нам части дворца и получал удовольствие от контакта с окружающей меня, чудесной природой. Мне попался небольшой водопад с озерцом, в котором плавали маленькие разноцветные рыбки и я полюбовался ими некоторое время. Найдя укромное местечко, я выполнил комплекс гимнастических упражнений, которым меня научил Айоши. Всё это заняло достаточно времени для того, чтобы солнце поднялось и заполнило своим светом всё вокруг. Я шёл, наслаждаясь жизнью, как вдруг услышал пронзительный детский крик. Моё благостное и расслабленной состояние улетучилось в один миг. Мгновенно сконцентрировавшись, я увидел за высокими кустами на не очень большом расстоянии от себя, лужайку, на которой стоял мальчик лет семи-восьми, а напротив него, почти в его полный рост, расправив капюшон, покачивалась вправо и влево гигантских размеров королевская кобра. Медлить было нельзя. В едином порыве я призвал Венецианца, направил змее мыслеобраз любви и успокоения, как делал это раньше, практикуясь под руководством Зейхеда, а мальчику передал мысленный приказ стоять неподвижно. Сам же, не раздумывая, я побежал к перепуганному ребёнку. Помощь Венецианца пришла незамедлительно, и уже через несколько мгновений я стоял между малышом и коброй, чувствуя, как через меня к возбуждённой рептилии текут мощные потоки энергии, тут же оказавшие на неё нужное действие. Капюшон змеи сложился, она опустилась на землю и быстро уползла в густые кусты. А ещё через мгновение, из-за кустов на дальней от нас стороне лужайки, выбежали несколько мужчин и женщин в сопровождении вооружённых воинов охраны магараджи. Они кричали и размахивали руками, приближаясь к нам с лицами, кто испуганным, а кто угрожающим. Воины держали оружие наизготовку, и я понял, что они сейчас применят его против меня. Тут из-за моей спины выступил мальчик и, сделав несколько шагов вперёд, поравнялся со мной. Властно подняв руку вверх, он громко выкрикнул несколько слов на местном наречии. Все бежавшие к нам, мгновенно остановились, мужчины и женщины упали на колени и начали отбивать мне земные поклоны, а воины встали на одно колено и склонили головы. - Меня зовут Сандир. Я единственный сын и наследник Магараджи Басханьяна, – заговорил мальчик, на чистом английском языке обращаясь ко мне, - я знаю, что вы друг принца Найджи и наш гость. Я благодарю Вас за помощь, которую Вы оказали мне, и прошу прощения за поведение моих слуг, проявивших непочтение к Вам. Они обязательно будут наказаны за это. Я же со своей стороны всегда буду рад быть Вам полезным в нашем доме и княжестве. Свою речь мальчик завершил кивком головы, полным собственного достоинства и уважения к собеседнику. Про себя я отметил, как же всё-таки важно воспитание, ведь на месте этого мальчика многие его сверстники вообще лишились бы дара речи, не говоря уже о том, чтобы так вежливо и лаконично выразить свою благодарность. - Меня зовут граф Т., - прозвучал мой ответ, - я очень рад, что смог быть Вам полезен в этом небольшом инциденте. Однако я думаю, что непочтительное поведение слуг в первую очередь связано с тем, что они неверно разобрались в ситуации и подумали, что Вам угрожает опасность, исходящая от меня, а следовательно, их действия были продиктованы исключительно заботой о Вас. Поэтому, я считаю сложившуюся ситуацию лишь небольшим недоразумением и прошу освободить Ваших слуг от наказания. - По просьбе этого человека вы освобождаетесь от наказания, - бросил маленький властитель через плечо людям, сохранявшим коленопреклонённое положение, - так что благодарите его за великодушие и доброту. Тут в мой адрес полились благодарственные тирады, прекратившиеся только тогда, когда я, пожелав Сандиру доброго дня, выразил желание вернуться в свои покои, чтобы не беспокоить принца Найджи своим долгим отсутствием. Поблагодарив Венецианца за помощь, я направился к той части дворца, где размещались наши комнаты. Я не очень торопился, наслаждаясь красотой окружающей природы и вдыхая полной грудью свежий утренний воздух. Вскорости я понял, что новости во дворце распространяются очень быстро. Войдя в нашу общую комнату, я узнал, что меня уже ждёт приглашение Магараджи. Али сказал, что принёс его один из наиболее приближённых к Магарадже людей и весь его вид выражал почитание и глубокую признательность. К нам присоединился мистер Паркаттер и я рассказал своим друзьям о случившемся. Они же сообщили мне о тех слухах, которые уже дошли до них через местную прислугу, щедро поделившуюся информацией с Яссой и Айоши. Оказывается, в этих местах змеи почитаются как посланцы Богов. И если змея кусает человека, то это воспринимается как наказание посланное свыше. Никто, даже под страхом смерти не станет убивать змею, так как считается, что этим он может вызвать гнев Богов и, следовательно, самые разнообразные бедствия. То, что я встал между мальчиком и змеёй, было расценено как моя готовность к самопожертвованию ради спасения жизни единственного и долгожданного наследника, потому что у Магараджи долгие годы рождались только девочки. А так как, по мнению прислуги, способности Магараджи к продлению рода стремительно снижаются, возможность рождения у него ещё одного сына ничтожно мала. Таким образом, в глазах самого Магараджи и всего его окружения мой поступок выглядел как минимум геройским и соответственно требовал воздания мне соответствующих почестей и выражения глубокой благодарности, как самого владыки, так и всех его подданных. - Магараджа приглашает нас с тобой, - пояснил мне Али, - в свои личные покои, что является здесь высшей мерой расположения и доверия. Вероятнее всего нас будут угощать изысканными блюдами и всяческими способами выражать тебе благодарность. - Дорогой Али, ты же понимаешь, что я сделал только то, что сделал бы на моём месте каждый нормальный человек. Можно ли как-то объяснить Магарадже, что мне достаточно простых слов благодарности и ничего более. - Думаю, что это будет весьма затруднительно. Дело в том, что жизнь наследника престола здесь цениться очень высоко. Будь на твоём месте обычный простолюдин, ему могли бы даже предложить в жёны одну из дочерей магараджи, настолько высокой должна быть плата за спасение жизни наследника. Так что собирайся поскорее, за дверью нас ожидает провожатый и тебе всё равно рано или поздно придётся в полной мере вынести бремя благодарности здешнего владыки, - со своей очаровательной улыбкой закончил Али, последнюю фразу передав мне её мысленно. - Ну что ж, как говорил мне когда-то И.: «Мы живём именно в тех обстоятельствах, которые нужны в первую очередь нам самим, поэтому следует соблюдать те нормы и правила, которые установлены социумом, в котором мы находимся, если только они не противоречат нашим собственным жизненным принципам». Я готов подчиниться, но лишь после того, как приведу себя в порядок, - отвечая Али улыбкой, закончил я. Приняв ванну и сменив одежды на приличествующие предстоящему событию, я вышел в общую комнату, где меня ожидал полностью готовый к визиту к магарадже Али. Через некоторое время мы с ним вошли в просторное помещение, сплошь укрытое коврами. Множество подушек различных форм и размеров составляло всю его меблировку. Нас встретил сам Магараджа Басханьян. Широко улыбаясь, с раскрытыми объятиями он двинулся нам навстречу. Стоявший у него за спиной Сандир лишь отдал нам вежливый поклон, сам оставшись на месте. - Благословен тот день, когда вы, достопочтенный принц решили почтить своим присутствием мой дом и привели в него своих друзей, - начал Басханьян, - благодарение Богам, что друг принца Найджи, граф Т., человек столь высокой храбрости и мужества. Примите мои заверения в глубочайшей признательности за спасение моего сына, будущего правителя княжества Басханьян и несколько скромных подарков в знак благодарности. С этими словами Магараджа предложил нам присесть на большие мягкие подушки, после чего хлопнул в ладоши и двое слуг внесли два золотых подноса наполненных различными драгоценными камнями и золотыми украшениями. Поставив подносы у наших ног, они, кланяясь, удалились. - Прошу дорогих гостей принять эти скромные подарки в знак нашего глубокого уважения, - улыбаясь, произнёс Магараджа Басханьян, - и это лишь малая часть той благодарности, которую мы испытываем. Вас, уважаемый граф Т. я прошу принять ещё один дар от моего сына. С этими словами он протянул мне плотно свёрнутый пергамент, связанный золотой нитью, на который был надет тончайшей работы перстень с резным изумрудом, находящемся в обрамлении множества жёлтых бриллиантов. На камне был изображён неизвестный мне символ. - Этот перстень может жаловать лишь магараджа, и я делаю это по просьбе своего сына, так что это в первую очередь его дар. Это символ власти и отличия, дающий Вам право на территории княжества Басханьян взять всё, что вы можете пожелать. Вам достаточно оставить на чём угодно оттиск этого перстня. Тот же, кто предоставит такой оттиск, во дворце Магараджи будет щедро вознаграждён за помощь оказанную Вам. Рисунок, высеченный на камне, единственный в своем роде и его оттиск храниться в сокровищнице Магараджи. Таким образом, этот перстень является вашим личным знаком отличия в княжестве Басханьян. Мы с Али выразили Магарадже свою благодарность за столь щедрые подарки, и он подал знак слугам, которые внесли невысокие столики и начали выставлять на них разные угощения. Изобилие разнообразных фруктов, сладостей и напитков, спокойная, доверительная обстановка, всё это располагало к беседе и мы действительно довольно долго общались с Магараджей, который оказался человеком не только высокообразованным, но и мыслящим весьма прогрессивно. Он сетовал на то, что большинство его попыток внести изменения в привычный для большинства его подданных уклад жизни, наталкиваются на полное непонимание и скрытое противодействие. Я был удивлён его мудростью и тем, что ему действительно небезразлично то, как живут простые люди в княжестве Басханьян. По-видимому, мы оказались приятными собеседниками, и Магараджа предложил нам прогулку по окрестностям, обещая показать несколько удивительных по красоте мест. Договорившись о времени выезда, мы покинули покои Магараджи и отправились к нашим друзьям, чтобы сообщить им о предстоящем небольшом путешествии. Выезд хозяина здешних земель выглядел довольно помпезно. Большое количество воинов охраны, придворных, не говоря уже о слугах, определяло продолжительность перемещения всего кортежа. В связи с этим прогулка оказалась весьма длительной, но то, что мы увидели, стоило того, чтобы потратить всё это время. Наблюдая дивные места в разных уголках света, где мне довелось побывать, я всегда восхищался многообразием форм, в которых проявлялось творчество Создателя. А тот природный ансамбль, который нам показал Магараджа, в очередной раз лишь подтвердил то, насколько велико может быть очарование скал и деревьев, журчащей воды и звенящей тишины. В это дивное место мы прошли лишь вчетвером сам Магараджа Басханьян, Сандир Али и я, таково было распоряжение Магараджи. В него вёл грот в скале, вход в который охраняла стража. - В этом месте, - заговорил Магараджа, - я всегда обретаю внутренний мир и покой, которые позволяют мне принимать сложные решения. И всегда они оказываются на удивление простыми и правильными. В своё время меня сюда привёл мой отец, его мой дед. Своего сына я привёл сюда, когда ему исполнилось семь лет, такова традиция нашей семьи. Это действительно было удивительное место. Выйдя из грота, мы оказались под открытым небом. Вокруг возвышались скалы, образуя пространство округлой формы диаметром около тридцати метров. В центре в небольшом озерце плавали белоснежные цветы водяного лотоса. Сочная зелёная трава под ногами создавала ощущение мягкого ковра, а несколько высоких цветущих кустов, кроме того, что наполняли окружающее пространство чудесным ароматом, давали достаточно тени, чтобы укрыться от палящих лучей солнца. Вокруг озера располагалось несколько плоских камней, на которых можно было весьма удобно разместиться, а на одном из них даже прилечь. Вся атмосфера здесь располагала к умиротворению и покою, но в то же время, чётко ощущалась какая-то скрытая в этом пространстве мощь, наполнявшая всех находящихся в нём. Подобные ощущения охватили и Али, поделившегося со мной своими впечатлениями, которые в точности соответствовали моим собственным.
star: Магараджа предложил нам выбрать себе камни и расположиться на них для медитации. Он считал, что для Али это привычное занятие, мне же объяснил, что правильному проведению медитации учатся многие годы, поэтому я могу попробовать просто расслабиться и, либо погрузиться в созерцание воды, цветов или чего-либо иного, что привлекает моё внимание, либо заняться внутренним самосозерцанием. Выбрав себе камень, я присел на него и, следуя совету Магараджи, стал наблюдать за слегка покачивающимся на поверхности воды лотосом. Через некоторое время я впал в состояние некоей прострации. Чётко осознавая всё происходящее вокруг, я как будто ещё больше расширил своё новое зрение и мне открылись виды, находящиеся в совершенно иных местах. Я как будто парил в небесах, настолько лёгким и расслабленным было моё тело. В этом полёте не было ни мыслей, ни чувств, ни эмоций. В этом состоянии блаженства я готов был находиться вечность. Но в какой-то момент, рядом со мной как будто раздался выстрел, таким громким и резким был звук падения сорвавшегося со скалы небольшого камушка. Я опять чувствовал себя как обычно, но при этом у меня было ощущение идеальной чистоты моего сознания и лёгкости тела. Али, по-видимому, испытывал подобные чувства. Улыбка Магараджи свидетельствовала о том, что он прекрасно понимает наше состояние. - Благодарю Вас, уважаемый Магараджа Басханьян, за нас обоих, - проговорил Али тихим, ровным голосом, - то, что Вы привели нас сюда, не менее важный и ценный для нас подарок, чем всё преподнесенное вами ранее. Дядя рассказывал мне о мудрости правителей княжества Басханьян, теперь я убедился в этом самолично. Закончив, Али отдал Магарадже поклон, и я последовал его примеру. Ответив нам тем же, Магараджа и Сандир направились к выходу из этого удивительного места, а мы с Али последовали за ними. Далее последовал «пикник на траве», который был подготовлен за время нашего отсутствия, длившегося, как оказалось, несколько часов. Лишь к вечеру мы вернулись во дворец, пребывая в прекрасном настроении и полные приятных впечатлений. Распростившись с Магараджей и его свитой мы, в конце концов, оказались в своих покоях. Ещё до отъезда Али распорядился, чтобы к нашему возвращению к нему прибыл Зейхед. Поэтому, вскоре после того как мы расположились для вечернего чаепития, слуга, находящийся у дверей, сообщил о его приходе. Наш дорогой друг вошёл, соблюдая все внешние приличия, поэтому отдавал нам поклоны до тех пор, пока Али не остановил его, что, в общем-то, произошло очень быстро. Затем последовали вопросы, касающиеся подготовки к продолжению путешествия и сроков нашего отбытия из гостеприимного дома Магараджи Басханьяна. Зейхед отвечал неторопливо и обстоятельно. Он рассказал о том, как идёт пополнение припасов и прочих действиях, необходимых для обеспечения дальнейшего продвижения каравана. При этом Зейхед обратил наше внимание на то, что люди в городе очень много говорят о бандах грабителей на дорогах и в целях безопасности начал предлагать нанять Анрама и его людей со слонами и дальше. И хотя это может несколько замедлить наше продвижение, но зато в значительной мере обезопасит пассажиров, в случае возникновения каких-либо неприятностей подобного характера. Так же он сказал, что к нему обратился с просьбой разрешить ехать вместе с нами один путешественник, следующий из далёких мест с небольшим караваном, и так как Зейхед объяснил ему, что такое решение может принять только принц Найджи, этот человек очень хочет попасть на аудиенцию к принцу, чтобы лично просить его об этом одолжении. Мы сразу же поняли, что Зейхед и Никито встретились, как это и планировалось ранее, и что у него всё в порядке. Выслушав отчёт Зейхеда до конца, Али отдал ему ряд распоряжений и отпустил, сказав, что возможно завтра он примет просителя и выслушает его. Мы же, после непродолжительной беседы, разошлись по комнатам заниматься своими делами, решив, что завтра мы с мистером Паркаттером выйдем в город и присмотримся к тем людям, которых заприметил Зейхед в одной чайхане, когда они пытались расспросить нескольких наших слуг и погонщиков слонов о нашем караване и планах его дальнейшего продвижения. Увлёкшись своими записями, как старыми, так и новыми, я засиделся далеко за полночь, совершенно не чувствуя усталости. И только понимание того, насколько насыщенным может быть завтрашний день заставило меня отложить бумаги и лечь спать. Утро прошло без происшествий, и к полудню нам с мистером Паркаттером таки удалось выбраться в город без охраны и сопровождения, несмотря на настоятельные предложения приставленных к нам людей магараджи. Мы понимали, что за нами всё равно будут следить, причём из самых лучших побуждений, беспокоясь с одной стороны о нашей безопасности, а с другой стороны боясь собственной ответственности в случае, если с нами и в первую очередь со мной, случиться какая-нибудь неприятность. Мы оделись так, чтобы как можно меньше выделяться из толпы с одной стороны и в то же время обозначить свой социальный статус с другой. Али посоветовал мне надеть перстень магараджи, но камнем вовнутрь, чтобы понапрасну не привлекать внимания. Как только мы окунулись в атмосферу города, сразу же пришло осознание того насколько я отвык от шумной толпы людей, помыслы которых, в первую очередь, направлены на то, как бы получить свою выгоду в общении с ближними. Благодаря тому, что за последнее время мне удалось овладеть навыком избирательного ограничения восприятия чужих мыслей, я освободил своё сознание от обрушившегося на меня ментального урагана волнений и переживании, опасений и сомнений. Чтобы не пробираться сквозь толпу, мы решили пройти в обход центральных улиц. Имея в качестве попутчика мистера Паркаттера с его колоссальным опытом путешествий и необъятным багажом всевозможных знаний, я был совершенно уверен в том, что мы обязательно окажемся в нужном месте в нужное время. Тем более, что накануне они с Зейхедом обсудили всё в мельчайших подробностях. Так что передо мной стояла одна единственная задача не отставать от своего спутника. Мы шли по узким улочкам, и видели разительный контраст между великолепием дворца и опрятностью прилегающей к нему внутренней части города, и грязью и бедностью внешнего города, как я его назвал просебя. Жилища в основном были низкими глинобитными, у некоторых даже не было крыш. Их заменяли натянутые, зачастую весьма ветхого вида, тряпки, которые возможно и спасали от палящих лучей солнца, давая какую-никакую тень, но от дождя защищали вряд ли. Нам попадались кучки немытых и нечёсаных детей, располагавшихся прямо на земле. Они либо просто сидели и смотрели на редких прохожих, либо выясняли отношения с местными обезьянками, разные, по количеству особей, стайки которых попадались нам тут и там. Тяжёлый воздух был наполнен миазмами гниения и грязи. После достаточно продолжительной ходьбы по этим трущобам, мы, наконец, добрались до места, где происходила основная масса торговых сделок и обменов товарами между останавливающимися здесь караванами. Жилища в этой части города были намного более добротны. Места для переговоров между торговцами выглядели почти респектабельно. Множество навесов с большим количеством подушек внутри располагались в некотором отдалении один от другого, создавая, таким образом, у переговорщиков ощущение конфиденциальности бесед, ведущихся в них. Однако громкие выкрики собеседников, пытавшихся убедить друг друга в собственной правоте, исключали такую возможность напрочь. Огромная площадь, на которой размещался этот базар, напоминала муравейник, в котором идёт постоянное движение, подчинённое не сразу понятным закономерностям. Нельзя сказать, что там было чисто, но смрада трущоб мы здесь не ощущали. Более того, центральная её часть была вымощена камнем, как и две прилегающие к ней довольно широкие дороги, по которым шел непрерывный поток людей и самых разных, от ослов до верблюдов, животных, гружёных большими и маленькими тюками и баулами. Чуть в стороне размещались ряды с продуктами, за ними прилавки с одеждами, тканями и прочими товарами. Когда мы проходили мимо торговца булками и сладостями, перед моим взором мгновенно промелькнуло несколько картинок, на которых я увидел очень худого мальчика лет десяти-одиннадцати, схватившего лепёшку и пустившегося наутёк. Но силы покинули ребёнка, и он упал, не пробежав и двадцати шагов. Продавец поднял крик, и мальчика схватили. Потом я увидел, как ему на площади отрубили руку, и от этого зрелища мне стало не по себе. Я тут же осознал, что это одно из тех видений, которые посещали меня уже не однажды и отражали наиболее вероятный вариант развития событий ближайшего будущего. Я стал оглядываться вокруг, ища глазами мальчика, похожего на того, который был в видении и почти сразу заметил его. Очень худой, в грязной, рваной одежде, с измождённым лицом он жадно смотрел на лепёшку, лежавшую на лотке торговца. В его голове роились мысли о том, чтобы украсть еду и о том, что этого никогда нельзя делать. Но голод одержал верх над доводами разума и он уже ринутся к заветной лепёшке, схватил её и стал убегать. Всего лишь мгновения мне не хватило, чтобы предупредить его поступок. Но уже было поздно. Торговец начал кричать, что у него украли товар, люди стали оборачиваться и указывать пальцами на убегающего мальчишку и мне ничего не оставалось делать, как только самому поймать его, чтобы предотвратить избиение ребёнка прямо здесь на месте. В несколько шагов я настиг мальчика и, схватив его за руку, шёпотом начал говорить ему: - Тебе не следовало делать этого, я куплю тебе еду, а ты расскажешь мне, что с тобой приключилось, я помогу тебе. Мальчик смотрел на меня круглыми от страха глазами. Ему было очень стыдно, кроме того он боялся последствий, потому что знал как поступают с пойманными на базаре воришками, но он не мог остановиться и запихивал в рот куски лепёшки, глотая их даже не пережёвывая. Вокруг нас образовалась толпа. Торговец возмущённо размахивал руками, выкрикивая требования позвать стражу и наказать вора. Ему вторили десятка два ротозеев, ожидавших развлечения в виде экзекуции над воришкой, которую должны были устроить прямо на торговой площади. Кто-то порывался схватить мальчика, но я прикрыл его собой, не позволив сделать этого, а со спины меня поддержал мистер Паркаттер. Учитывая мои габариты, а я был на две головы выше всех стоящих вокруг, больше таких попыток никто не предпринимал, но кольцо людей вокруг нас уплотнилось. Я окликнул торговца: - Сколько стоит эта лепёшка? Я заплачу за неё. - Неважно сколько она стоит, важно то, что он сделал, возмущённо кричал он, - и то, что ты за неё заплатишь, не освобождает его от ответа за этот поступок. - Я вовсе не оправдываю его, - спокойно ответил я, - мне всего лишь хотелось компенсировать твой убыток, уважаемый. - А с чего это ты вдруг решил помочь мне? - вызывающе осклабившись, спросил торговец. – Может быть, ты из одной шайки с ним, и теперь пытаешься выгородить своего дружка? Толпа вокруг зашумела, поддерживая «догадливого» торговца. Несколько человек начали громко звать стражу, опасаясь, что мое заступничество позволит мальчишке сбежать. Появились желающие избить мальчишку до прихода стражи, аргументируя своё предложение очень просто: «чтобы другим ворам не повадно было». Толпа начала поддерживать зачинщиков и количество людей грозно потрясающих в воздухе кулаками стало возрастать. Я понял, что ситуация обостряется и нам вдвоём с мистером Паркаттером будет трудно справиться с толпой, обуреваемой страстью насилия. - Воспользуйся перстнем магараджи, - услышал я в своей голове голос Али-Мории. В этот же момент, растолкав зевак, в круг вступил Никито и начал говорить людям о том, что будет правильно, если в этом случае разберётся справедливый суд, а устраивать самосуд не к лицу добропорядочным жителям славного города Басха. Своей речью он отвлёк внимание толпы. За это время появились вооруженные солдаты во главе со своим начальником. При виде стражников толпа несколько притихла, и люди расступились, пропуская их вперёд. - Что здесь произошло? – грозно задал вопрос начальник, обращаясь ко всем сразу. - Этот мальчишка украл у меня лепешку, уважаемый начальник стражи, - льстивым голосом заговорил торговец, - а этот чужестранец стал защищать его, из чего следует что они из одной шайки. Начальник стражи перевёл на меня суровый взгляд. - Почему ты стал защищать вора? – спросил он, и в его голосе слышалась явная угроза. - Этот мальчик может умереть от голода раньше, чем дождётся решения суда. – спокойно ответил я. - Я вовсе не оправдываю его поступок. Предлагая торговцу деньги, я всего лишь хотел возместить ему нанесённый ущерб. Мне кажется, что воспрепятствовав избиению и без того измождённого ребёнка, я лишь способствовал тому, чтобы он смог предстать перед справедливым судом. - В том, что ты говоришь, есть здравый смысл. Но является ли это правдой и почему сразу несколько чужеземцев стали заступаться за никому ненужного воришку? Пожалуй, я отправлю вас всех в тюрьму, и пусть судья разбирается во всём этом. - Могу предположить, - снова заговорил я, - что если мы с моим другом не вернёмся во дворец к вечерней трапезе, Магараджа Басханьян будет обеспокоен нашим отсутствием. Если он обнаружит своих гостей в тюрьме, вряд ли того, кто туда их отправил, причём совершенно необоснованно, ожидает его благодарность и поощрение. Этот же человек, - продолжил я, указывая на Никито, - просто пытался предупредить беспорядки, убеждая людей дождаться представителей власти, которые и разберутся во всём. Так что, он вообще не имеет к этому инциденту никакого отношения. Кроме того, Магараджа, вручая мне этот перстень, говорил, что я могу рассчитывать на поддержку представителей власти на всей территории княжества Басханьян. Демонстрация перстня возымела воистину магическое действие. Начальник стражи и все солдаты опустились на одно колено и склонили головы в знак почтения. Те, кто кричал больше всех, мгновенно испарились, остальные, кланяясь, начали быстренько расходиться. Торговец, испугавшись ответственности за то, что был непочтителен ко мне, стал предлагать нам весь свой товар в знак «глубокого уважения к другу Магараджи». - Как вы желаете поступить с этим мальчишкой? – спросил меня начальник стражи. - Я хотел бы взять его с собой во дворец и разобраться в причинах его поступка, после чего обратиться к мудрости Магараджи для вынесения окончательного вердикта по этому инциденту. - Как пожелаете, господин, - ответил начальник стражи, - мы проводим Вас до дворца, во избежание возникновения каких-либо препятствий на вашем пути. Поблагодарив, я принял это предложение, тем более что основной цели своего выхода в город мы уже достигли – Никито был с нами и у нас был повод пригласить его во дворец. - Меня зовут граф Т., - обратился я к нему. - Вы храбро вступились за нас, уважаемый, несмотря на то, что вам грозила опасность обратить на себя гнев толпы, это необычный поступок для этих мест и мне хотелось бы выразить Вам нашу признательность в более вещественной форме, нежели просто словами. - Меня зовут Никито Давчшвили, я путешествую по этим местам со своими коллегами естествоиспытателями из Лондонского королевского общества, - ответил он. – Вам совершенно необязательно благодарить меня. Я всего лишь сделал всё от меня зависящее, для того чтобы избежать насилия в любом его проявлении, но если Вы считаете мой поступок достойным благодарности, то её будет вполне достаточно, если Вы выразите её в устной форме. - Это очень благородно с вашей стороны, тем не менее, я настаиваю на том, чтобы Вы стали нашим гостем на этот вечер, если только это не слишком нарушает ваши планы. Я приглашаю вас во дворец Магараджи, где мы гостим в качестве друзей принца Найджи. - К сожалению, я не могу принять Вашего приглашения, - очень учтиво ответил Никито, - так как ожидаю ответа о возможности очень важной для меня аудиенции именно у принца Найджи. И если мне будет оказана такая честь, то я должен буду немедленно прибыть к Его Высочеству, что может быть затруднительно, если я надолго покину своё жилище, и гонец из дворца не сможет отыскать меня. - Мне думается, что мы с моим другом, который, кстати, также является естествоиспытателем, - сказал я, указывая на мистера Паркаттера, - сможем ходатайствовать перед принцем об этой аудиенции для Вас, и пускай это и будет нашей благодарностью Вам. Кроме того, мне кажется, Вы с мистером Паркаттером найдёте множество взаимно интересных тем для обсуждения. Весьма учтиво поблагодарив нас, Никито принял наше предложение, и мы отправились во дворец уже вчетвером и в сопровождении стражников, которые расположились впереди и позади нас, как я понял для обеспечения максимальной безопасности. Всё это время мальчик держался из последних сил, и если бы Никито не взял его на руки, он вряд ли смог бы сам пройти весь этот путь. С первого момента я понял, что это одна из тех кармических встреч, о которых мне говорил И., напутствуя меня в Общине Али. Теперь мне следовало найти тот выход из сложившейся ситуации, который был бы максимально благоприятен для всех участников событий. Вскоре мы подошли к дверям, ведущим во внутренние помещения дворца. Здесь я взял мальчика у Никито, а он остался ожидать ответа принца. Оказавшись в наших покоях, малыш сразу же попал в заботливые руки Яссы. Мы же рассказали Али обо всём случившемся, причём, как оказалось, мистер Паркаттер также заметил в толпе несколько человек, которые внимательно наблюдали за происходившими событиями и прислушивались ко всем разговорам, которые велись нами. А когда в процесс включился Никито, их интерес возрос в значительной мере и они, следуя на некотором расстоянии, проводили нас до самого дворца. Затем мистер Паркаттер занялся составлением специальной диеты, так как после столь длительного голодания кормить нашего подопечного сразу обычной пищей было нельзя, чтобы не вызвать у него заворота кишок, а мы с Али, выдержав паузу, приличествующую ситуации, отправили слугу за Никито и через несколько минут он предстал перед нами. - Примите мою глубокую благодарность за помощь, оказанную Вами моим друзьям в весьма непростой ситуации, - заговорил Али после того, как Никито приветствовал его поклоном. - Ваше Высочество, - ответил ему Никито, - я всего лишь предпринял попытку предупредить насилие, к которому склонялась толпа, побуждаемая несколькими заводилами. К счастью в это время подоспела стража, и конфликт был исчерпан. Мне бы не хотелось, чтобы моё скромное участие в этом эпизоде было слишком переоценено. В свою очередь я очень признателен Вам за то, что Вы нашли возможность принять меня, оказав тем самым большую честь. - Мне сказали, что Вы хотели о чём-то говорить со мной, - продолжил Али, предлагая гостю присесть на большие, мягкие подушки. Такая вольность могла быть допущена, так как речь не шла об официальной аудиенции, скорее это было приглашении на чаепитие. Как только мы разместились, появились маленькие столики, более похожие на подставки, на которых были расставлены фрукты и сладости, после чего нам подали чай. После короткого перерыва, беседа возобновилась. Али расспросил Никито о целях его путешествия и том, что из увиденного, произвело на него наибольшее впечатление. Вопросы сменяли ответы и наша беседа, по восточным канонам, текла неспешно и размеренно. - Так в чём же суть вопроса, с которым Вы хотели обратиться ко мне, - наконец спросил Али. - Видите ли, Ваше Высочество, - ответил Никито, - дело в том, что за время путешествия и в результате проведенной работы, у нас скопилось достаточно большое количество образцов металлов и минералов. Ценность некоторых из них достаточно высока в материальном плане, ценность иных не меньше в плане научном. Наш путь лежит в М., являющийся конечным пунктом этой экспедиции, откуда мы планируем морем возвращаться в Лондон. По прибытии в славный город Басха, нам стало известно о том, что на основных дорогах, ведущих к морскому побережью, активизировались банды грабителей. Учитывая то, что наши цели мирные никто и не собирался организовывать путешествие в сопровождении военных. Однако теперь наш караван совершенно беззащитен перед лицом угрозы нападения вооружённых грабителей. Узнав, что Ваше Высочество путешествует в том же направлении, которое интересует и нас, мы хотели бы просить Вас разрешить нашему каравану следовать на небольшом расстоянии за Вашим, чтобы не создавать Вам каких бы то ни было неудобств и в то же время находиться в пределах видимости. Было бы замечательно, если бы мы могли рассчитывать на Вашу защиту, но даже нахождение в поле зрения Ваших доблестных воинов будет воодушевлять наших проводников, которые, на сегодняшний день, почти отказались продолжать путешествие. Это ставит нас в очень неловкое положение, так как нам следует прибыть в М. до определённого срока, чтобы попасть на корабль, билеты на который были для нас приобретены заблаговременно. Я даже не знаю, что мы могли бы предложить глубокоуважаемому принцу в качестве благодарности, если бы Вы соблаговолили удовлетворить нашу просьбу и разрешили бы следовать с Вами, при соблюдении нами всех Ваших условий. - Ваша просьба мне понятна и сразу же скажу, что не вижу причин, по которым мне следовало бы отказать Вам, - начал Али, - Мы направляемся в Бомбей, но до определённого момента наши караваны могут двигаться вместе. Что касается каких-либо особых условий, так это вряд ли вызовет у Вас и Ваших спутников существенные затруднения. Первое - наши лагеря при остановке на ночёвку могут располагаться рядом, но должны всё-таки иметь чётко обозначенные границы. Охрана и функциональное обеспечение Вашего лагеря будет обязанностью Ваших проводников, но в случае, если возникнет такая потребность, мои воины придут к Вам на помощь. Второе – мой проводник Зейхед будет возглавлять весь объединённый караван и его распоряжения должны выполняться безпрекословно, так у нас заведено. Третье – темп движения будут задавать головные охранники и никаких разговоров о том, чтобы двигаться быстрее или медленнее быть не должно. И четвёртое – отблагодарить меня вы сможете очень просто, поделившись с нами теми открытиями, которые вы сделали в ходе своего путешествия, что расширит наш кругозор и будет, я в этом уверен, очень поучительно для нас, если только конечно Вы не связаны какими-либо обязательствами, заставляющими Вас сохранять эту информацию в тайне. В остальном, я скажу Зейхеду, что до побережья мы будем путешествовать вместе, и Ваши проводники смогут обговорить с ним все связанные с этим вопросы. - Благодарю Вас, Ваше Высочество, - встав и поклонившись, сказал Никито, - не смею больше Вас задерживать, и с Вашего позволения откланяюсь. - Если Вы торопитесь, то, конечно же, можете покинуть нас, но если располагаете некоторым свободным временем, мы с удовольствием послушали бы Ваш рассказ о том, с чем интересным и удивительным Вам довелось встретиться за время путешествия. - С радостью поделюсь с Вами некоторыми нашими открытиями, - вновь усаживаясь на подушки по приглашению Али, ответил Никито. Нечего и говорить о том, как нам хотелось расспросить нашего дорогого друга обо всём что происходило с ним и его спутниками со времени нашей последней встречи, но памятуя о том, что за нами неустанно следят соглядатаи, мы соблюдали все внешние формы общения, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения. Никито повёл свой рассказ в виде описания некоторых мест и явлений, который казался со стороны лишь изложением цепочки событий. Мы же, получая от него мысленные подсказки, понимали всё сказанное куда более глубоко.
star: Так, нам стало известно о преследовании тёмными оккультистами, которое длилось достаточно долго, начавшись практически сразу же после выхода их каравана из Общины Али, и завершилось лишь после того, как пустынная буря разделила преследователей и преследуемых. Однако через время вновь появились люди, которые интересовались внутренней жизнью путешественников и составом каравана. И хотя эти встречи выглядели очень доброжелательными, Никито и некоторые его спутники прекрасно понимали, что нужно, навязывавшимся к ним в друзья людям. Тем не менее, грубых стычек с применением силы удалось избежать, а дозированное предоставление информации с демонстрацией подтверждающих фактов дали результат и мнимые друзья, убедившись в отсутствии интересующих их людей в среди спутников Никито, вскоре испарились, забыв, кстати, обо всех своих обещаниях способствовать безпрепятственному продвижению каравана по «дружественным» им территориям. Я посчитал нужным сообщить друзьям о тех, замеченных мной людях, которые провели нас от места происшествия до самого дворца. Никито тоже заметил это и признал в одном из них того, кто уже как-то пытался втереться в доверие к их проводнику, который являлся одним из давних жителей Общины Али. Естественно он сразу же рассказал о тех заманчивых предложениях, которые делались ему, и соглядатай, под благовидным предлогом, был отдалён от каравана настолько, насколько это было возможно. Всё это говорило о том, что тёмные оккультисты не оставляют попыток отыскать Наира и попытаться любыми способами захватить его. Этого следовало ожидать исходя из того, что нам рассказывал И. и мы были готовы к развитию событий в этом направлении. Посовещавшись ещё некоторое время, мы обсудили все вопросы, связанные с нашим совместным путешествием, и договорились о том, что Никито вместе с Зейхедом устроят всё наилучшим образом. Мы вынуждены были соблюдать все внешние приличия, поэтому наша встреча с Никито была намного короче, чем нам бы хотелось. Но понимание того, что нам в, ближайшем будущем, предстоит быть вместе достаточно долгое время, не могло не радовать. После ухода нашего дорогого друга, обсудив все детали, мы с Али посчитали, что будет правильно максимально ограничить самостоятельные перемещения Наира даже в пределах дворца. При этом было решено, что кто-то из нас должен всё время сопровождать его. Затем мы пошли навестить нашего нового подопечного. Оказалось, что после мытья и массажа Яссы, он был накормлен легкой пищей и, приняв настой трав приготовленных специально для него мистером Паркаттером, крепко уснул. По заверениям мистера Паркаттера, мальчик пребывал в состоянии крепкого сна и только после пробуждения у нас могла появиться возможность оценить его состояние и способность следовать с нами. То, что ребенка нельзя оставлять здесь было ясно всем. Поэтому мы решили оставить все расспросы и принятие решения о сроках выхода каравана из Басхи на завтра, после чего разошлись каждый по своим делам. Утром мы с Али испросили разрешение на встречу с Магараджей и вскорости были приняты им. После изложения информации о случившемся в городе, нами было получено его согласие на то, чтобы освободить мальчика от наказания, оставить его в наших покоях до ухода каравана из Басхи, и забрать его с собой, если не удастся до этого времени разыскать его родственников. Очень быстро покончив с этим вопросом, Магараджа заговорил о карме. Оказалось, его очень заинтересовало мнение Али, высказанное по этому поводу накануне. Наше общение затянулось. За время пребывания во дворце, нам стало понятно, что Магараджа был человеком ищущим, его интересовал широкий круг вопросов и наши беседы доставляли ему не только удовольствие от общения с «равными», но и давали обширную пищу для ума, как выразился он сам, прощаясь с нами. Вернувшись к себе, мы узнали, что мальчик ещё спит и попросили сообщить нам, когда он проснётся. Это произошло ближе к вечеру. После того, как ребёнок был накормлен в соответствии с прописанной ему диетой и принял нужные лекарства, мистер Паркаттер, который наблюдал за ним всё это время, послал за нами. Когда мы вошли, мистер Паркаттер и мальчик встали нам навстречу. - Это принц Найджи Али, а это его друг граф Т. - сказал мистер Паркаттер, указывая на нас поочерёдно, - а это Кайрам, - закончил он представление. Мы все расселись на больших подушках и начали беседу. - Сейчас, ты находишься у нас в гостях, и тебе здесь ничто не угрожает, - начал Али. - Мы хотим помочь тебе, но для этого ты должен рассказать нам свою историю. По-видимому, мистер Паркаттер подготовил мальчика к встрече с нами, потому что он держался, хоть и несколько скованно, но всё же достаточно спокойно. Его огромные карие глаза поначалу смотрели на нас с опаской, но не находя в наших жестах и мимике ничего настораживающего, постепенно даже как-то посветлели и напряжение стало намного меньше. - Я жил со своей семьёй, - начал Кайрам, - в маленьком селении в предгорье. Мой отец занимался тем, что плёл циновки, шляпы и обувь и торговал своими изделиями, когда в селение заезжали купцы. Я был средним сыном, а всего в семье нас было пятеро детей, три мальчика и две девочки. Жили мы небогато, но всего у нас было в достатке, так как отец был хорошим мастером и его изделия были крепкими и долговечными. До недавнего времени всё было хорошо, но несколько месяцев назад на селение обрушились скалы и все погибли. Спаслось всего несколько семей и я, потому что в тот момент со своим другом был в лесу. Меня приютили в одной семье и какое-то время я жил в ней. Камни завалили источник, который обеспечивал нас водой, и все что осталось на сохранившихся участках обработанной земли стало засыхать, потому что водой из дальнего источника их орошать не получалось. Её хватало только на то, чтобы обеспечивать нужды людей и поить животных. Через какое-то время люди решили уйти из этого места и, собрав уцелевшие вещи, отправились в путь. Нам никак не удавалось найти себе пристанище. Запасы постепенно иссякли и мы стали голодать. В один из дней отец семейства, принявшего меня, дал мне монету и сказал, что наши пути расходятся, потому что ему и так с трудом удаётся кормить свою семью и лишний рот для него уже в тягость. Я ушёл от них, поблагодарив за всё, что они сделали для меня, и я действительно очень признателен этим людям, ведь они поддержали меня в самые трудные минуты моей жизни, когда я остался один одинёшенек. Мне казалось, что я смогу найти себе работу, чтобы обеспечить себя пропитанием, ведь отец научил меня очень многому. Я знаю, когда и как заготавливать бамбук, чтобы он был прочным и долговечным, а также умею обрабатывать его так, чтобы потом из него можно было плести хорошие, мягкие и прочные циновки. Но везде где я предлагал свои услуги ко мне относились с недоверием и прогоняли. Через какое-то время деньги закончились, и я стал предлагать свои услуги для выполнения любой работы, за то, чтобы мне предоставили пищу и ночлег. Мне не удавалось найти постоянного места работы, но периодически за мелкую помощь по хозяйству, мне давали еду и разрешали переночевать в сараях с животными. Так я дошёл до города Басха, где думал устроиться подмастерьем к кому-нибудь. Но меня ожидала неудача. На третий день моего пребывания в Басхе, ко мне подошёл мужчина средних лет и поинтересовался, что я здесь делаю. Я рассказал ему свою историю и сказал, что ищу работу. Он сказал, что я могу считать, что нашёл её и велел прийти мне вечером в условленное место. Когда я пришёл туда, он познакомил меня с несколькими мальчиками моего возраста и сказал, что теперь это мои друзья, и мы будем работать вместе. Я поинтересовался, чем мне предстоит заниматься и из его ответа понял, что он предлагает мне воровать. Я отказался. Он очень сильно рассердился и сказал, что всем скажет, что я воришка и тогда никто не возьмет меня на работу, и я или умру с голоду, или приползу к нему и буду умолять его на коленях принять меня в их компанию. Я ушёл, а он, скорее всего, поступил так как и говорил, потому что за последнюю неделю мне ни разу не удалось найти никакой работы даже за еду. Я очень ослаб и понимал, что мои шансы снижаются с каждым днём, так как силы покидают меня. Вчера мне не хотелось воровать, но вдруг что-то внутри меня произошло, и я сделал то, чего никогда раньше не делал. Я понимаю, что совершил очень плохой поступок и должен понести за него наказание. Я очень признателен вам за оказанную мне помощь, иначе, скорее всего, меня просто забили бы до смерти на площади. Теперь я в вашей власти и приму любое ваше решение относительно моего будущего. Мальчик замолчал, мы же были очень удивлены его способностью излагать информацию и тем, как поставлена его речь. - Где ты научился так ловко рассказывать, - спросил я, с интересом ожидая ответа. - В нашем селении, сколько я себя помню, жил человек не из нашего племени. Он пришёл к нам очень давно, у него были книги и он научил меня читать и писать по- английски. Мне очень нравились его книги, в них описывались удивительные приключения, но ещё более удивительные истории рассказывал он сам. Меня он тоже учил рассказывать истории так, чтобы они были интересны, и их было просто понять слушателям. Не знаю, чем я приглянулся ему, но он выделял меня среди других мальчиков и всегда находил время, чтобы позаниматься со мной и научить чему-нибудь. Благодаря ему я умею вязать много разных узлов. Думаю он был моряком, но сам о себе он никогда не рассказывал, а я, спросив однажды и не получив ответа, больше не надоедал ему. - Как ты отнесёшься к предложению присоединиться к нам? - задал вопрос Али. - Это путешествие в дальние страны и возможно тебе больше не удастся вернуться на родину. - Что я должен буду делать? И чем я смогу отплатить вам за доброту? - очень серьёзно спросил Кайрам. - Платить нам за доброту тебе совершенно ни к чему, - улыбнувшись, ответил Али, - что касается того, что тебе нужно будет делать, так это соблюдать правила путешествия в караване, быть дисциплинированным, учиться, и выполнять ту работу, которую тебе будут предлагать сделать. Естественно она будет тебе по силам и ничего противоправного в ней не будет. - Благодарю Вас, господин Али, - снова заговорил Кайрам, - но я всё равно не могу понять, чем я заслужил такую удачу. Обещаю Вам быть честным слугой и делать всё от меня зависящее, чтобы Вы не пожалели о том, что подобрали меня. - Думаю, что со временем ты поймёшь, почему оказался среди нас, а сейчас можешь считать, что тебе просто посчастливилось встретить добрых людей, которые хотят помочь тебе, - ответил ему Али, со своей очаровательной улыбкой. Кайрам, купаясь в тех эманациях любви и радости, которые мы лили ему всеми силами, окончательно успокоился и почувствовал себя, наконец, в безопасности. Понимая его состояние, мы закончили нашу беседу как можно скорее, чтобы дать ему возможность получше отдохнуть и восстановить силы перед дорогой. Через некоторое время мистер Паркаттер присоединился к нам в общей комнате и сообщил, что мальчик покушав и приняв настой трав опять заснул. По его мнению, к моменту выхода каравана Кайрам восстановит силы в достаточной степени, чтобы нормально переносить путешествие. К этому времени Зейхед уже сообщил нам о ходе пополнения припасов и решении вопросов обеспечения транспортом. Из его слов выходило, что завтра к вечеру всё будет готово, и наутро следующего дня мы вполне можем продолжить путь. Всех наших спутников это известие порадовало, потому что пребывание во дворце, со всеми его церемониями и порядками, здорово напоминало нахождение в золотой клетке, где всё вроде бы очень хорошо, но вот свободы таки не хватает. Больше всех радовался Наир. Ограниченный в последнее время в своём передвижении, он послушно выполнял всё, что ему было велено, но отчаянно жаждал свободы и возможности активно участвовать во всём, происходящем вокруг. Когда же ему сказали, что весь завтрашний день он проведёт в нашей с Али компании, он был просто счастлив и пообещал нам быть очень послушным. Как и следовало ожидать, Зейхед и Никито сделали всё в оговоренный срок и именно так, как это было нужно. Утро было ясным, провожать нас вышел сам Магараджа, и в связи с этим весь его двор собрался на просторной террасе. Прощание было недолгим, но очень душевным. Сандир ещё раз поблагодарил меня за ту помощь, что я оказал ему, и выразил надежду на то, что судьба предоставит нам возможность новой встречи, в которой он постарается быть мне полезным. Я от всей души пожелал ему всего самого наилучшего и сказал, что буду очень рад нашей встрече, если таковая состоится. После того, как все мы заняли свои места, караван пошел. Впереди на крепких, но быстроногих конях ехал авангард воинов охраны. За ними следовали наши слоны. Когда мы приблизились к первым воротам дворца, к нам присоединились повозки и те наши спутники, которые по табели о рангах не могли располагаться в самом дворце и всё это время пребывали в зоне проживания слуг. Замыкающей была оставшаяся часть воинов охраны. Уже за вторыми воротами к нам присоединился караван Никито, и вся наша процессия неспешно и размеренно двинулась в путь. Магараджа настоял на том, чтобы до границ княжества нас сопровождал отряд, состоящий из воинов его гвардии, таким образом, количество людей, двигавшихся с нами, увеличилось более чем на пятьдесят человек. Проводники каравана Никито оказались людьми опытными, а для воинов магараджи такие манёвры были в порядке вещей, так что никаких проблем в пути и при организации ночёвок у нас не возникало. Несмотря на кажущуюся медлительность слонов, за первую неделю мы отдалились от Басхи на достаточно большое расстояние. Исчезли маленькие селения, которые попадались нам поначалу. Всё меньше и меньше путников встречалось на нашем пути. Мы знали, что эта дорога, в последнее время, пользуется дурной славой из-за участившихся нападений грабителей и, предприняв все меры предосторожности, были готовы к любым неожиданностям. Все, кто обладал способностью расширенного видения, постоянно отслеживали всё происходящее на достаточно большом расстоянии от идущего каравана. Поэтому, когда Али рассказал нам о своём видении, в котором ему открылось картина нападения на нас разбойников, мы распорядились, чтобы воины охраны повысили бдительность, а сами распределили между собой часы наблюдения, таким образом, чтобы иметь возможность заранее подготовиться к визиту незваных гостей. Днём и я, и Али, и Никито заметили шестерых мужчин, вид которых явно свидетельствовал об их принадлежности к касте людей, промышляющих отъёмом материальных благ у ближних на больших дорогах. На этом участке дорога петляла между возвышенностями таким образом, что большие по протяжённости её участки были ограничены для обзора. Все шестеро расположились в тех местах, которые были плохо видны путешественникам, но позволяли им самим очень хорошо просматривать дорогу во всех направлениях на достаточно большом расстоянии. При этом они явно имели возможность обмениваться между собой информацией, при помощи определённой системы световых сигналов, так как в руках у них периодически появлялись маленькие зеркала, которыми они ловили лучи солнца. До того момента, когда наш караван выйдет на этот отрезок пути, мы имели возможность свернуть в сторону, но это привело бы к тому, что нам пришлось бы сделать очень большой крюк, это - первое, и к тому, что нами была бы упущена возможность развязать большой кармический узел, связывавший многих разбойников со значительной частью путешествовавших с нами людей, это - второе. Всё это я осознал мгновенно, как только сконцентрировал внимание на одном из бандитов. Его мысли скакали с предмета на предмет, но вскоре мне стало понятно, что ожидают они именно наш караван и нападать на нас в пути совсем не собираются. Это были всего лишь дозорные, которым следовало достоверно убедиться в том, что мы являемся именно той целью, которую они высматривают и проследить за нами до остановки на ночлег. А основные силы их банды подтянутся ночью, и даже ближе к утру, когда внимание сторожевых постов ослабнет за счёт простой усталости. Нападение должно было бы быть неожиданным и позволить им в процессе захвата избежать большого количества случайных жертв, так как основной их целью был таки Наир. За его голову им обещали большую награду, при условии, что они предоставят своим хозяевам именно того мальчика, которого те разыскивают. Обменявшись сведениями со своими друзьями, я узнал, что им открылось то же что и мне. По команде Али караван остановился задолго до того, как мог быть замечен бандитами. Призвав к себе командиров своей охраны, и отряда гвардейцев магараджи он сообщил им о том, что впереди нас поджидает засада. В глазах обоих читалось недоумение по поводу того, откуда ему это известно, но спорить с принцем никто не стал. Али приказал сформировать шесть небольших групп из наиболее ловких воинов и указал старшим групп ориентиры на местности, по которым следовало определить места, где прятались наблюдатели, выявить и захватить их. Вскоре перед нами предстали отобранные воины. В каждой группе было по четыре человека. Все они выглядели очень внушительно. Оставив тяжёлое вооружение, они взяли с собой особой формы ножи, которые назывались кукри, и короткие луки, которыми было удобно пользоваться в джунглях. Убедившись, что все чётко поняли, где им следует искать дозорных, Али отдал приказ, и они исчезли в зелени окружавших нас джунглей. Мы же остались на месте, ожидая их возвращения. Наблюдая за происходящим своим расширенным зрением, я видел, как наши воины сначала обнаружили всех наблюдателей, затем незаметно подкрались к ним и, благодаря своей ловкости и военной сноровке, захватили их. Для бандитов это было полной неожиданностью. Они считали себя полновластными хозяевами положения и даже не предполагали, что кто-то может обнаружить их и взять в плен. Дождавшись возвращения всех групп, мы допросили пленённых грабителей так, чтобы не привлекать внимание наших спутников, кроме тех, кто был в курсе событий. Они пытались хитрить и изворачиваться, но все их мысли читались как открытая книга. После того как мы несколько раз уличили их во лжи и дали понять, что только в случае оказания нам помощи они могут рассчитывать на снисходительность при вынесении им приговора, бандиты рассказали нам о своих планах и том как мы можем разыскать их основной лагерь. После непродолжительного совещания было решено продолжать движение каравана вперёд и выбрать наиболее подходящее для ночлега место таким образом, чтобы лагерь являлся единым целым, так как то искусственное разделение караванов, которое соблюдалось в соответствии с изначальной договорённостью, было нецелесообразно в связи со сложившейся ситуацией, и только так мы могли обеспечить максимальную защиту всем нашим спутникам. Основываясь на информации, полученной от пленников, и в результате использования своих возможностей расширенного зрения мы с Али, Никито и Зейхедом через некоторое время сориентировались, где именно расположились основные силы банды. Нам было известно, что в её состав входило около сорока человек. Из рассказов захваченных бандитов мы поняли, что ими руководит человек незаурядных способностей и вероятнее всего именно с этим связано то, что все попытки изловить эту банду, до сих пор, не увенчались успехом. Некоторое время назад к банде присоединились два чужака, которые, по непонятным всем причинам заняли положение наравне с вожаком. С высокой степенью вероятности они были гейтерианцами, причем, судя по всему, этот форпост был, чуть ли не последним, так как их влияние на этих территориях существенно ограничивалось в связи с наличием здесь одной достаточно мощной религиозной секты, явно не принимавшей идей и руководства ордена Гейтера. То, что нам открылась практически идентичная информация, свидетельствовало о высокой степени её достоверности. Какое-то время нам понадобилось на то, чтобы соединить все звенья этой цепи воедино и разработать план действий. Конечно, можно было переночевать здесь с повышенными мерами безопасности и утром двинуться дальше, сдав в первом попавшемся городе наших пленников и рассказать властям о местонахождении банды, оставив решение этого вопроса на их усмотрение. Однако, исходя из того, что уже достаточно долгое время все попытки изловить банду были безуспешны, мы решили сделать вылазку и захватить бандитов с тем, чтобы потом отправить их к Магарадже под конвоем его воинов для принятия решения об их дальнейшей судьбе. После завершения нашего «военного совета», Зейхед и Никито отправились проконтролировать обустройство лагеря. Повышенное внимание было решено уделить, расстановке охранительных постов. Мы же с Али продолжили обсуждать сложившуюся ситуацию. - Я считаю, что нам следует обратиться к дяде Али за советом, - сказал Али, после того как мы всё обсудили. - Если говорить о вооружённой стычке, то у нас более чем достаточно сил и мы, конечно же, одержим верх над бандитами, но, на мой взгляд, если есть хоть малейшая возможность избежать кровопролития, то ею обязательно следует воспользоваться. - Совершенно с тобой согласен, - ответил я. Али замолчал и сосредоточился. Его взгляд устремился вдаль, а на лице заиграла мягкая улыбка. Много раз мне доводилось видеть, как разные люди слушали слово Учителя понятное им, но скрытое от других. В большинстве случаев это было состояние внутреннего восторга при внешней ровности и спокойствии. И сам я всегда, когда ко мне обращались мои дорогие друзья и наставники, испытывал блаженное умиротворение, сочетавшееся с ощущением огромной силы наполнявшей меня. Казалось, что нет ничего такого, чего я был бы не в состоянии сделать. Вот и Али, закончив свою безмолвную беседу с дядей, как будто наполнился его мощью и выглядел очень спокойным и уверенным. Ещё какое-то время потребовалось ему, чтобы полностью вернуться в окружающую реальность, после чего он заговорил. - Нам следует сделать вылазку в лагерь бандитов и захватить их вожака и гейтерианцев. В этом случае, лишённые руководства бандиты, не станут сопротивляться превосходящим их силам, и нам удастся избежать бессмысленной схватки. Пойдём вшестером, мы с тобой, Айоши, Ясса, Зейхед, Никито и возьмём с собой всех гвардейцев магараджи и часть нашей охраны, во главе с командиром. Дядя сказал, что это кармическая встреча и именно этим определяется состав нашей группы. - Хорошо, - ответил я, понимая, что кроме совета, Али-Мория будет помогать нам и делом в том объёме, который уместен для того, чтобы данный кармический узел был развязан сколь возможно проще. Обговорив ещё некоторые аспекты сложившейся ситуации, мы отправились на поиски наших друзей, с тем, чтобы сообщить им всем о наших планах и выслушать их мнение по этому поводу. Особенно нас интересовало мнение Никито, Зейхеда, командира нашей охраны и начальника отряда магараджи, которые в таких вопросах были искушены намного более нас. Отыскав всех участников вылазки, мы договорились встретиться через час в палатке Али, чтобы обсудить окончательный план действий и решить все связанные с этим вопросы. В означенное время все собрались, и мы с Али рассказали нашим друзьям, о выработанном плане, умолчав при командирах отрядов об информации, полученной от Али–Мории и сообщив о ней нашим друзьям чуть позднее. Исходя из имевшихся у нас сведений, можно было предположить, что бандиты, не слишком заботясь о бытовом комфорте, никаких палаток, и тем более шатров, на привалах не разбивали. Главарь, по-видимому, был человеком умным и хитрым, так как какого-либо особо выделенного места, которое бы он занимал, не было, зачастую он ночевал среди остальных членов банды, окружая себя самыми сильными из них. Это было стратегически правильным решением, ведь в случае атаки со стороны военных или иной враждебной банды, у него было больше возможностей затеряться в толпе и уйти от преследования. А вот гейтерианцы, скорее всего не имевшие такого опыта, всячески старались подчёркивать свою важность и значимость. Поэтому они располагались несколько обособленно от остальных, под наскоро установленным навесом, и обеспечивали себя хоть какими-нибудь удобствами. Рядом с их навесом всегда стояла повозка, в которой они перевозили свой скарб. Таким образом, их обнаружение не представляло особой сложности. А вот вопрос, как отыскать среди ночи главаря банды, потребовал некоторого времени для его решения. И хотя мы имели подробное его описание, всё-таки нам следовало быть до конца уверенными в том, что мы захватим именно того человека, которого ищем. Иначе он, скорее всего, постарается завязать схватку, чтобы под её прикрытием попытаться ускользнуть. Был ещё целый ряд вопросов, которые следовало обсудить, поэтому наше совещание затянулось дотемна. По нашим расчетам до места стоянки банды было не более двух часов пути, но учитывая, что идти предстояло ночью и по незнакомой местности, было решено выступить пораньше, с тем, чтобы иметь больше времени на рекогносцировку на месте. В нашем же лагере ничто не указывало на то, что введены повышенные меры безопасности. Опыт воинов и мастерство погонщиков, позволили максимально эффективно использовать выбранное для стоянки пространство с тем, чтобы расположить людей, животных и повозки таким образом, чтобы было возможно обеспечить расстановку дежурных постов в пределах прямой видимости один от другого. Костры были разведены в углублении небольшой скалы и прикрывались ею не только от ветра, но и от чужих взглядов. Несмотря на то, что мы не обсуждали тему похода с нашими спутниками, и особенно с детьми, Наир, очевидно, что-то почувствовал и в этот вечер всё время пытался быть поближе к нам с Али. Делая вид, что его не очень интересует этот вопрос, он, наконец, обратился к нам обоим сразу: - Я, конечно, понимаю, - не по-детски серьёзно заговорил он, - что мой вопрос может выглядеть наивно, но почему-то мне кажется, что вам может угрожать опасность. Не обратили ли вы внимание на те напряжённые эманации страха и злобы, что появились в окружающем нас пространстве в последние несколько часов. - Твои возможности в сфере интуитивного восприятия людей и событий растут с каждым днём, - улыбнувшись, ответил ему Али. – Действительно среди нас появились люди не только испытывающие злобу и страх, но и полные иных низменных чувств. Однако тебе совершенно не следует волноваться по этому поводу, ибо они никакой опасности ни для кого из нас не представляют. - Это хорошо, - уже чуть менее напряжённо ответил мальчик, - но, тем не менее, меня не покидает чувство тревоги за Вас дядя Али, и за дядю Лео, и за дядю Джеймса, и за дядю Зейхеда. Скажите, могу ли я быть чем-нибудь вам полезен? Ну как мог не вызвать умиления этот маленький храбрый мальчик, в своём желании противостоять злу которое он подсознательно ощущал, но не мог до конца осознать причину этих ощущений. Нежно обняв малыша и прижав его к себе, я сказал: - Дорогой мой Наир, мы все вскорости будем совершать действия, которые очень важны для каждого из нас, потому что именно к этим, нужным нам, событиям подвела нас мудрая Жизнь. Не злой рок, не судьба, но лишь тот жизненный выбор, который делает каждый сам за себя, приводит его к тем обстоятельствам, в которых он вновь совершает выбор и действия, от которых зависит его дальнейший путь. Поэтому, все мы будем действовать осознанно и активно, стремясь найти те решения стоящих перед нами задач, которые будут максимально благоприятны для всех участников событий, кем бы они ни были. И твоя помощь при этом будет нам очень нужна и уместна. А выражаться она должна в стойкой и безстрашной уверенности в успехе наших начинаний и в том, что всё происходящее приведёт к нужному нам результату, а также в примере ровности духа и спокойствия в текущих обстоятельствах, для всех окружающих тебя людей. - Мне кажется, я понял, - глядя на меня своими не по годам смышлёными глазками, ответил малыш, - если мы будем спокойны, и радостны, вам не придётся тратить силы на помощь нам, и вы сможете использовать их в том деле, которым будете заниматься. Я займусь тем, чтобы Алдаз, Астал и Кайрам держались твёрдо и уверенно, и не только не требовали вашей поддержки, но и сами стали бы вашими помощниками. Он говорил всё это таким серьёзным тоном, что вызвал у нас с Али улыбки умиления. - И как же ты собираешься сделать это, наш храбрый помощник? – взяв Наира на руки, и улыбаясь ему, спросил Али. - Очень просто, - также улыбнувшись, ответил мальчик. – Сегодня вечером, перед сном мы все будем молиться за вас и за себя, и просить дядю Уоми, который учил меня в Храме в городе кайяйшенов, поддержать нас и помочь вам, а уж он-то сделает всё как нельзя лучше, я в этом просто уверен. - Какой же ты всё-таки смышлёный малый, - крепко обняв малыша, сказал Али и поцеловал его в лоб, - ну а теперь иди и приступай к своим обязанностям организатора помощи нам. Собери всех своих друзей и скажи им, чтобы они сегодня слушались тебя, передай, что это моё распоряжение. Сам же будь мудрым и ответственным, особое внимание уделите Кайраму, он ещё чувствует себя не в своей тарелке среди нас. С чувством ответственности за возложенное на него дело, Наир убежал искать своих друзей и выполнять данное ему поручение. Затем был ужин, привычные беседы у костра и отход лагеря ко сну. В означенное время все участники вылазки собрались в условленном месте, чуть в стороне от лагеря. Мы приняли такое решение, чтобы не вызывать лишних вопросов, на случай, если кто-нибудь из наших спутников по какой-либо причине будет бодрствовать в это позднее время.
star: Благодаря способности видеть в темноте, мы выступили в качестве проводников для следовавших с нами воинов, которые хоть и использовали ориентиры, проявленные в свете луны, но не могли так же точно как мы, ориентироваться на местности. Наше продвижение проходило в полной тишине. Между собой мы общались мысленно, а солдатами руководили командиры при помощи известных им условных знаков. Это был первый в моей жизни случай, когда мне, с высокой степенью вероятности, предстояло вступить в открытое вооружённое противостояние с людьми. Мне вспомнился брат Николай, которому многократно приходилось рисковать своей жизнью в больших сражениях и малых стычках с врагом. Я не представлял себе, каково это убить человека, и хотя понимал, что в этой вылазке вероятнее всего всё обойдётся без кровопролития, всё же какое-то новое чувство, шевельнулось у меня внутри. Нет, оно не имело ничего общего со страхом или волнением, скорее это было ощущение какой-то внутренней мобилизации, концентрации психической и физической энергии с тем, чтобы всё моё тело и всё моё сознание действовали слаженно и эффективно, при любом варианте развития событий. Я осознал, что не строю предположений о том, как пойдут дела, и что мне нужно будет делать в том или ином случае, а просто готов действовать в каждое текущее мгновение так, как того будут требовать обстоятельства. Разобравшись со своими ощущениями и оставшись вполне удовлетворённым от проведенного самоанализа, я переключил внимание на своих спутников. Как и следовало ожидать, и Али, и Зейхед, и Никито, и Ясса, и Айоши, как и большинство сопровождавших нас воинов были спокойны и уверенны в себе. Однако среди охранников магараджи я уловил эманации одного молодого воина, который, совсем недавно был зачислен в гвардию и впервые участвовал в подобном мероприятии вместе с новыми сослуживцами. Страха в этом юноше не было, но с одной стороны, он очень волновался и переживал, как бы сделать всё так, как следует, с другой же, всячески подбадривал себя, стараясь выглядеть так же бодро и уверенно, как и его умудренные опытом соратники. Мне очень захотелось поддержать его, и я постарался пролить ему энергии любви, радости, мира сердца и безстрашия, в том объёме, который по моим ощущениям был уместен для него. Очень скоро я ощутил, что мои старания не пропали напрасно. Молодой воин перестал бередить себя тревожными мыслями и настроился на то, чтобы в точности выполнять приказы своего командира и быть всё время в состоянии повышенного внимания ко всему, что происходит вокруг него. За время пути я несколько раз ловил мысли опытных солдат, которые были удивлены уверенностью, с которой мы вели их к цели. Конечно же, никто из них не задавал никаких вопросов, и следовал за своими командирами, соблюдая военную дисциплину, но размышления о том, как нам удаётся так точно ориентироваться вночи в неизвестном месте, я постоянно улавливал то у одних воинов, то у других. Просебя я отметил, что все мои чувства обострились, и мне совершенно не составляло труда читать мысли окружающих меня людей и четко понимать, кому они принадлежат, сохраняя при этом способность к расширенному видению и точному восприятию в темноте всех деталей окружающего меня пространства. Луна спряталась за небольшую тучку, и стало совсем темно под сенью невысоких, но с очень густой кроной, деревьев. Мы приближались к цели нашего похода. Перестроившись, все пошли шаг в шаг. Формально операцию возглавлял, конечно, Али. Фактическим же нашим руководителем был Никито, познания которого в военном деле превосходили наши во много раз. Когда до стоянки бандитов осталось не более ста метров, Али, по сигналу Никито, поднял руку, и мы остановились. Вперёд были отправлены разведчики, мы же остались ждать их возвращения. - Мне кажется, я узнаю́ главаря банды, - услышал я в своей голове голос Никито, - похоже мне уже доводилось встречаться с этим человеком, и с того момента он во многом изменился. - Эта встреча может быть трудной для тебя? - спросил я, чувствуя, как внутренне собрался, и даже немного напрягся мой дорогой поручитель. - Если я могу быть хоть чем-нибудь тебе полезен, то с радостью сделаю всё, от меня зависящее. - Благодарю тебя, Лёвушка, возможно ты прав и твоя помощь понадобится мне. - Только скажи, и я в полном твоём распоряжении. Вернувшиеся воины сообщили нам, что лагерь погружён в сон и даже выставленные в дозор бандиты кто дремлет, а кто крепко спит. Разбившись на группы, мы приступили к реализации заранее разработанного плана. Мы с Никито и группой наших воинов охраны отправились на поиски главаря банды, Али с Айоши и второй группой воинов пошли в ту часть лагеря, где расположились гейтерианцы, Зейхед и Ясса, разделив гвардейцев магараджи стали окружать спящих бандитов. Было условлено, что как только мы отыщем главаря, то подадим сигнал. К этому времени отряд Али должен быть готов нейтрализовать гейтерианцев, и гвардейцы магараджи полностью окружить лагерь, чтобы воспрепятствовать любой попытке бегства, хотя бы даже одного бандита. Луна оставалась сокрытой тучами, что облегчало нашу задачу. Никито осторожно, но уверенно продвигался между спящими людьми и повозками, обходя хоть и догоравшие, но всё же, освещавшие кое-какое пространство, костры. В одном месте мы заметили достаточно большое скопление народу, причём по одеждам и оружию было заметно, что эти люди стоят на высшей иерархической ступени, нежели большинство попавшихся нам за всё время продвижения по лагерю. Большинство из них спало на каких-то узлах и подстилках, кое-кто просто на земле. В центре этой группы на наскоро связанных носилках, уложенных на довольно толстые брёвна, спал мужчина крупного телосложения и, по-видимому, довольно высокого роста. Наше продвижение было упрощено тем, что вокруг стоял громкий храп на разные лады, и даже с переливами, поэтому даже звук треснувшей ветки был бы поглощён этой чудовищной какофонией. - Это он, - услышал я голос Никито в своей голове. - Сейчас потребуется вся твоя выдержка, а способность оставаться в мире сердца, ровности духа и сохранять полное безстрашие, просто необходима. Лей эманации любви и радостности этим несчастным и будь бдителен к любым их попыткам учинить кровопролитие. Зови Учителя Флорентийца, его помощь тебе и всем этим людям, может быть очень нужна. Мы начинаем. Жестами Никито указал воинам, что им следует делать, и мысленно сообщив нашим друзьям о том, что главарь найден, подал условный сигнал. Наблюдая за происходящим, я был просто поражён быстротой действий и сноровкой наших солдат. В один миг они оказались возле главаря и схватили его, лишив, при этом, возможности что-либо выкрикнуть, связали и понесли за пределы оцепления гвардейцев магараджи, которые уже стояли вокруг всего лагеря. Отряд Али так же тихо и стремительно захватил гейтерианцев. Через какое-то мгновение над лагерем пронёсся звук походной трубы гвардейцев магараджи. Розданное Зейхедом вещество, брошенное в догоравшие костры, сделало их высокими и яркими настолько, что весь лагерь оказался освещённым не хуже чем днём. Вскочившие и не понимающие, что же вокруг происходит бандиты, схватились за оружие, но большинство из них имели только короткие кинжалы, висевшие на поясах. Всё остальное уже было собрано и сложено за пределами досягаемости для них. Привыкшие выполнять приказы своего главаря, и не имевшие сейчас указаний от него, эти люди прижимались спинами друг к другу, ошалело глядя по сторонам и выставляя перед собой ножи и кинжалы. Все они стояли в поле света, а вокруг в утренних сумерках виднелись плотные ряды хорошо вооружённых гвардейцев магараджи и наших воинов охраны. Я воззвал к Флорентийцу с просьбой сделать всё возможное, чтобы избежать в этом противостоянии насилия и кровопролития, и почти сразу же ощутил незримое присутствие своего дорогого друга. - Ваш главарь схвачен, вы все окружены и практически безоружны, у нас достаточно воинов, чтобы захватить вас силой, но мы предлагаем вам прекратить сопротивление, и сложить оружие, чтобы избежать ненужных смертей. Я, принц Найджи, обещаю вам сохранение жизни, если вы добровольно сдадитесь нам, и не вижу повода щадить вас в случае отказа и любых попыток сопротивления. Голос Али звучал ровно и спокойно, но настолько уверенно и властно, что очень многие бандиты опустили ножи и стали переглядываться между собой. Некоторые из них всё ещё ожидали боевого призыва и какого-нибудь действия от своего главаря, но он был лишён возможности не только пошевелиться, но вымолвить хотя бы слово. В тягостной тишине прошло несколько минут. Светлело быстро, поэтому бандитам очень скоро открылось истинное положение вещей и оптимизма им это не добавило. - Не вижу смысла в долгом ожидании, - снова раздался голос Али, - если после третьего сигнала они не сдадутся, стреляйте на поражение. Было понятно, что он обращается к командирам отрядов, но сказанное услышали все без исключения. Воины подняли луки и ружья, приготовившись к стрельбе. Прозвучала походная труба наших воинов охраны, через небольшой промежуток времени этот звук повторился, и солдаты взвели курки и натянули тетивы. Поняв, что с ними никто не шутит, бандиты начали бросать ножи и кинжалы. Наша охрана тут же окружила пространство, куда переходили разоружённые пленники. Их начали выстраивать в парную колонну, связывая между собой. Также каждому из них связали руки за спиной. Гвардейцы магараджи проявили в этом деле удивительную сноровку и очень скоро все бандиты были выстроены и готовы тронуться в путь. Образовалось четыре группы по шесть человек и две по семь, таким образом, наши предположения о численности бандитов оказались верны. В стороне от всех в окружении воинов нашей охраны стояли главарь банды и два гейтерианца. Не было заметно ни малейшего движения их тел, ни единого звука не вылетало из их уст. Они выглядели изваяниями, жизнь в которых выдавали лишь глаза, глаза пылавшие ненавистью. Я понял, что причиной этому является незримая помощь Али-Мории и Флорентийца, чьё присутствие я ощущал с самого начала. Командир гвардейцев отдал приказ двигаться вперёд. Понукаемые солдатами связанные бандиты медленно пошли в окружении своих конвоиров. - Что с нами будет? - прозвучал выкрик из толпы бандитов, - мы поверили слову принца Найджи и не сопротивлялись. Куда нас теперь ведут? По знаку Али все остановились. - Когда вы занимались грабежами и разбоем, - заговорил он, - вы догадывались о том, что если попадётесь в руки властей, вряд ли вам будет оказан почёт и уважение. Более того, вы сами прекрасно понимаете, что вас должно ожидать за всё содеянное вами. Но я дал вам слово сохранить ваши жизни, и я сдержу его. Вас отведут в Басху, где будут судить. Я напишу письмо Магарадже Басханьяну, в котором скажу о своём обещании вам и о том, что вы добровольно отказались от сопротивления, сохранив тем самым жизни нашим воинам и его гвардейцам. Я уверен в том, что Магараджа сохранит вам жизни и его решение относительно вашей дальнейшей судьбы будет справедливым, большего я вам не обещал и обещать не буду. - А что если Магараджа не послушает Вас и казнит нас? – выкрикнул другой бандит. - Такое решение Магараджи исключено, и причины этого я вам объяснять не буду, - ответил Али, и подал знак гвардейцам продолжить движение. Колонна понурых пленников и их стражей двинулась вперёд, главарь же банды и гейтерианцы продолжали оставаться неподвижными. - Нам следует совершить ещё одно действие, - тихо проговорил Никито, стоявший рядом со мной, - и оно может потребовать много больше сил для его благополучного завершения. - Я готов, если нужно, быть и активным действующим лицом этих событий и помощником тебе, скажи что мне делать, я в полном твоём распоряжении. - Спасибо, друг, - ответил он, крепко пожав мою руку, - здесь не я буду решать что делать, но те, кто идёт выше меня своим путём творческого развития. - Я понял тебя, и буду со всем вниманием следить за происходящим, с тем, чтобы принять в нём участие наиболее уместным образом, - ответил я, осознав, что наши Великие друзья Али-Мория и Флорентиец помогут нам и укажут, как поступать. Когда последний из Гвардейцев магараджи скрылся за массивными кустами, мы подошли к главарю банды и гейтерианцам. По распоряжению Али оставшиеся воины охраны отошли на достаточное расстояние, чтобы не быть участниками предстоящих событий. Вокруг пленников собрались Зейхед, Никито, Ясса, Айоши, Али и я. Мы окружили их кольцом и Никито заговорил: - Байнар. От произнесённого имени главарь банды вздрогнул и я понял, что его уверенность в себе существенно поколебалась. - Ты получил тот шанс всё исправить, о котором так молил в нашу последнюю встречу. И как ты распорядился им – использовал свои знания и навыки для того, чтобы подчинять своей воле людей и, используя их, удовлетворять свою потребность в насилии, стяжательстве и власти. Своим поступком ты поставил под удар не только тех, кто взял на себя труд поручительства за тебя, но и очень многих людей, о существовании которых ты даже не подозреваешь. Ты превысил меру груза, который осознанно и добровольно взвалил на свои плечи, и теперь он тянет тебя на дно, а ты не в состоянии от него освободиться. Мы пришли сюда, чтобы с помощью тех, чьё милосердие не знает границ, предоставить тебе последнюю возможность вырваться из порочного круга служения силам Тьмы, в который ты вошёл сам, несмотря на все предупреждения. Ты знаешь, что я здесь потому, что пренебрёг советом Учителя Али-Мории и самонадеянно уверовал в то, что я смогу изменить тебя и вернуть в наш круг. Теперь я понимаю насколько ошибался тогда. Но всё заканчивается, и твоё время подошло к концу. Ты должен понимать, куда проложил себе дорогу всей своей деятельностью последних лет. Многие и многие воплощения придётся тебе искупать этот выбор. К сожалению, единственное, что я могу сделать для тебя, это молиться, чтобы Жизнь Вечная была милостива к тебе, и дала возможность искупить всё зло, содеянное тобой, в последующих воплощениях в человеческой форме бытия. По мере того как Никито говорил, до Байнара всё больше и больше доходил смысл сказанного. Гнев и ненависть в его глазах сменились вначале вызовом, как у обиженного ребёнка, а затем осознанием того, что это не шутки и в своей жизни он дошёл до черты, за которой для него больше нет перспектив в этом воплощении. - Ты хочешь сказать, - сдавленным голосом проговорил бандит, - что меня ожидает смерть? Откуда ты это знаешь? Уж не ты ли будешь моим палачом? - Ты сам себе палач, - ответил Никито, - и в твоём случае достойный уход из воплощения может быть чуть ли не единственным шансом остаться на том, пусть и очень низком, уровне эволюции в Вечности, с которого ты сможешь продолжить приобретать жизненный опыт в человеческом облике. Хотя это решать вовсе не мне. Всё о чём я сказал тебе не мои досужие домыслы, но слово Учителя, переданное через меня. Как это бывало со мною уже много раз, я вдруг чётко и ясно увидел, в виде серии коротких эпизодов, историю Байнара и его связь с Никито. Сначала мне открылась заснеженная горная вершина, по склону которой, ещё молодой тогда Никито нёс на руках юношу, который явно был без сознания и, скорее всего, просто погиб бы, если б не помощь моего дорогого друга и поручителя. Когда молодой человек пришёл в себя, он рассказал, что был работником у торговцев, с которыми пытался перейти через перевал, но в одном месте их накрыла лавина, после чего он уже больше ничего не помнил. Затем я увидел зелёные склоны, отары пасущихся овец и Никито, мягко отказывающегося выполнить какую-то просьбу Байнара, который очень настаивает на своём. Потом мне открылся эпизод, в котором Али-Мория отказывает Байнару в том, чтобы он отправился вместе с Никито и другими учениками в путешествие. Байнар убегает из селения, в котором проживал вместе с Никито и тайком отправляется за ним. Пробравшись на корабль и показавшись на глаза своим друзьям уже далеко в отрытом море, он вынуждает их принять его к себе. Находясь долгое время в обществе людей образованных и постоянно развивающихся, он, будучи весьма смышленым, очень многое выучил и запомнил. Добравшись до замка в лесистой, горной местности Никито с Байнаром и другими учениками попали к Учителю Сен-Жермену, который приняв юношу в числе прочих гостей, ограничил его обучение на общеобразовательном уровне. Это вызвало у Байнара внутренний протест, но вместо того, чтобы проявлять его, он стал хитростью выуживать информацию у своих друзей. Отмечая навыки и возможности, которые были недоступны для него, Байнар очень захотел обладать «сверхъестественными», как ему казалось способностями, которые он наблюдал у своих приятелей. Экспериментируя с полученными неполными знаниями, он совершил действие, после которого, вняв мольбам о прощении, Учитель отправил его из замка туда, где он смог бы, при правильном поведении, осознать свои ошибки и вернуться на путь развития своего духа. Однако самолюбие и гордыня оказались сильнее доводов разума, и он сбежал. Чтобы добыть себе средства для жизни, вместо того, чтобы найти работу, он стал играть в азартные игры. Используя те малые знания и навыки, которыми успел овладеть, он весьма ловко обыгрывал своих соперников. Добавив к своим навыкам трюки шулера, Байнар сколотил себе достаточно приличное состояние, чтобы начать играть на большие деньги. Вот тут то, его и заприметили члены одной из тайных лож. Они пригласили молодого человека в свой круг. Их устремления к власти и богатству очень импонировали Байнару, тем более, что не гнушаясь грубой лестью, они убедили его в том, что он нужен им в первую очередь как будущий лидер их движения, потому что у него есть «дар» очень редко встречающийся у людей, и они разглядели его и готовы помочь ему проявиться и развиться до небывалого уровня. Мечтая о безграничной власти и под воздействием гипноза своих новых «друзей», юноша слишком поздно понял, что участь, уготованная ему, очень сильно отличается от обещанной. Волею судьбы, ему открылось, что его готовят к «великому посвящению» совсем не как нового мессию, а как жертву, на крови которой основан некий обряд, наделяющий силой и властью верхушку этой тайной ложи. Ужаснувшись своей участи, Байнар воззвал к тем силам Света, от которых бежал и отдалялся всё более и более своими помыслами и действиями. Он получил ответ на свой призыв, и Никито был в числе тех, кто спас его. Более того, он поручился за Байнара, несмотря на то, что его предупреждали о неустойчивости юноши в намерении вернуться на путь Света. Какое-то время молодой человек придерживался тех требований, которые были выставлены ему как обязательные условия подготовки к переезду в то место, где ему предстояло жить и работать, освобождаясь от всего того мусора, который он скопил за время своей разгульной жизни. Но его стойкости не хватило даже на то, чтобы отправиться в путь. Накануне того, как группа, с которой ему предстояло путешествовать, должна была отправляться в дорогу, он снова сбежал, подставив под удар Никито. С тех пор он стал хитрее и осторожнее. В свой арсенал он добавил то, чему его обучили в тайной ложе. Не афишируя свои возможности воздействия на сознание и психику людей, он широко использовал их для достижения своих корыстных целей. Постоянно переезжая с тем чтобы запутывать свои следы, он, наконец, добрался до глухих мест в Индии, где собрав банду, орудовал весьма ловко. Значительно превосходя других членов банды и по интеллекту, и по организаторским способностям, он вскоре стал непререкаемым авторитетом в своей среде. Самомнение и ослабление внимания с его стороны к окружающим людям, привело к тому, что он попал во власть Ордена Гейтера, который оказался ему не по зубам и вынудил служить своим целям. Когда же началась охота за Наиром, он получил приказ силами своей банды искать мальчика во всех караванах, проходящих в этих местах. Немного превышая данные ему полномочия, он ещё и грабил всех, кого останавливал. Но гейтерианцы не препятствовали ему, рассчитывая с его помощью запугать и одолеть местную секту, отказывавшуюся принимать их власть. - И что же со мной теперь будет? – явно пытаясь подзадорить себя, с издёвкой, спросил Байнар. – Ты думаешь разбудить мою совесть, чтобы я умолял тебя простить меня и спасти. - Тебе не нужно просить меня о прощении, ибо я давно простил тебя, и не в моей власти спасти тебя, ибо ты перешёл ту грань, до которой я был в силах помочь тебе. То же, что будет с тобой, ты определяешь сам, в этот самый момент, - спокойно ответил Никито, - единственное, что я могу сказать тебе – помни, каждый может воззвать к Высшему Милосердию, и если призыв его искренен и он сам в отношении себя честен, то может рассчитывать на Высшую справедливость. - Ты действительно думаешь, что я поверю во всю эту ерунду? – вдруг сорвался на крик Байнар, - сейчас будете выпытывать у меня, где я спрятал свои богатства, но я не скажу вам, даже под пыткой, потому что оно моё и я его никому не отдам! - Несчастный, ты даже не понимаешь, что наше присутствие здесь имеет совершенно иные причины, - проговорил Никито, с сожалением глядя на своего бывшего товарища. – Ты не в состоянии понять, что же является истинной ценностью для человека. Подумай сам, сможешь ли ты воспользоваться всеми этими богатствами, когда наступит твой смертный час, сможешь ли ты взять с собой, хоть малую часть того, чем обладаешь? - Значит, ты угрожаешь мне смертью? – вскричал, Байнар и в его голосе проявились тревожные нотки. – А как же обещание принца сохранить всем жизнь? - Во-первых, - вступил в разговор Али, - моё обещание касалось рядовых членов банды, которые сделали свой выбор, отказавшись от сопротивления. Во-вторых, если бы не меры, заблаговременно принятые в отношении тебя, и двух твоих сподручных, - кивнул он в сторону гейтерианцев, - вы бы обязательно спровоцировали бойню, надеясь под её прикрытием улизнуть, так что на вас моё обещание не распространяется, и если вы отправитесь вместе с остальными в Басху, я напишу об этом Магарадже.
star: Всё время этой беседы я звал Венецианца и просил его, если только существует, хоть малейший шанс, вразумить этого несчастного, погрязшего в болоте своей гордыни, дать ему шанс свернуть с пути, ведущего его в бездну, указать ему эту возможность так, чтобы он понял и использовал её. Я был уверен, что мой призыв услышан, и до конца верил в помощь своего дорогого друга. Вдруг Байнар замолчал и застыл, как будто наблюдая за чем-то скрытым от нас. Он побледнел, и его лицо передёрнула судорога. Я понял, что он увидел, касающуюся непосредственно его самого, перспективу развития событий и от этого волна ужаса накрыла его. В тот же момент я увидел, как вокруг нас стали проявляться гигантские фигуры Венецианца, Сен-Жермена, Али-Мории и сэра Уоми. И Байнар, и гейтерианцы увидели их. И если первый понимал кто перед ним, то оба оккультиста просто потеряли дар речи и только испуганно вращали глазами, будучи не в силах пошевелиться. - Многократно ты имел в этом воплощении возможность стать на тропу, ведущую к истинным знаниям и пониманию своей роли в жизни, - заговорил Али-Мория, обращаясь к Байнару. – Однако, каждый раз, ты выбирал лишь то, что тешило твою эгоистическую сущность. В тот короткий промежуток Вечности, который именуется земной жизнью, каждый человек, совершая свой выбор и соответствующие ему действия, накапливает тот энергетический потенциал, который позволяет ему в определённый момент, называемый людьми смертью, осуществить переход в иную форму существования. И именно этим, накопленным за время жизни на Земле потенциалом, и определяется в последующем та форма, в которой он вновь вернётся сюда, для приобретения нового опыта. Этот потенциал складывается из энергий с высоким и низким уровнем вибраций, так как является результатом тех чувств и эмоций, которые испытывает человек за всю свою жизнь. К сожалению, далеко не всегда их соотношение складывается в пользу позитива. Но существует тот минимальный уровень, после которого преобладание негатива исключает возможность начала следующего воплощения в человеческой форме или в условиях пространства Земли. Тот багаж, который собрал ты, уже наполнен низменными энергиями почти до края. И то, как ты ведёшь себя сейчас, может стать той последней каплей, которая приведёт к переполнению твоей чаши и невозможности для тебя в будущем начать свой путь воплощения в условиях, хотя бы приближённых к нынешним. Любовью нашего великого друга Венецианца тебе было открыто видение того, что ожидает тебя впереди. Выбор за тобой, но времени у тебя очень мало. Голос Али-Мории был подобен грому, и когда он замолчал, я услышал звенящую тишину, в которой гулко билось сердце несчастного Байнара. Сейчас он осознал, что упустил в своей жизни, какие встречи подарила она ему, и как он использовал эти счастливые возможности. - Могу ли я что-то изменить, Учитель? – тихим, покорным голосом спросил он. - Я готов смиренно принять всё, и сиюминутную смерть и дальнейшую жизнь там и так, как Вы укажете. В его облике произошла разительная перемена. Исчезли раздражённость и вызов, голос звучал смиренно и эманации исходящие от него поменяли своё качество. Я вспомнил слова И. о том, что иногда перемена может произойти в человеке мгновенно, и зачастую для этого нужны особые обстоятельства. Мне стало понятно, что именно такая метаморфоза произошла с Байнаром, и возможна она стала, только благодаря мощи безкорыстной любви присутствовавших здесь Владык Лучей. - Ты можешь сделать тот выбор, который приведёт тебя в те условия, в которых тебе откроется возможность посвятить оставшуюся жизнь труду на благо других. В этом и только в этом для тебя сохраняется возможность избежать той участи, что открылась тебе только что. Но ты должен знать, что любая агрессия, любой обман, любое действие, направленное во вред людям, мгновенно положат конец твоему существованию в воплощении и никто не сможет спасти тебя от той участи, о которой ты знаешь. Для твоего же блага ты станешь слепым, глухим и немым до того момента, пока достигнешь места, в котором будешь жить и трудиться. Там ты снова сможешь видеть. Со временем, если ты будешь устойчив в своём намерении неуклонно двигаться по жизни путём Света, слух и речь также вернуться к тебе. Однако сроки их восстановления будут зависеть только от твоего смирения, доброты, внимания и участия к окружающим. Делай свой выбор, время идёт и его у тебя остаётся всё меньше и меньше. - Я согласен, - проговорил Байнар, склонив голову. - Да будет так, тебя будет сопровождать человек, который сможет понимать тебя, и окажет нужную помощь. Тебе же следует довериться ему полностью и безоговорочно. Прими из его рук посох, он поможет тебе в трудную минуту, - ответил ему Али-Мория. Он заговорил на неизвестном мне языке, и все Учителя вторили ему. Его слова постепенно стали выстраиваться таким образом, что воспринимались как какой-то гимн и в определённый момент зазвучали как песнь, песнь всепрощения и милосердия. В какой- то момент я вдруг понял смысл происходящего. Наши Великие друзья обращались к тем, кто идёт выше их путём Вечности и они получили ответ, в котором ещё раз было дано подтверждение тому, что человек истинно решивший изменить свой выбор в пользу эволюции духа, всегда имеет помощь и поддержку тех сил, о существовании которых он зачастую даже не подозревает. По-видимому, и Байнар ощутил те вибрации, что коснулись его, ибо его эманации совершенно изменились, и я ощутил исходящую от него уверенность и спокойствие. В то же время потеря зрения, слуха и голоса, оказалась для него серьёзным испытанием. Он почти утратил обретённую ровность духа, и чуть было не впал в панику, и только благодаря помощи наших дорогих наставников, ему удалось взять себя в руки и вернуться к прежнему состоянию. - Никито, - снова заговорил Али-Мория, - это твой путь и тебе следует пройти его до конца. Тебе известно, куда следует доставить Байнара. Возьми этот посох и передай его Байнару, а затем отправляйтесь в путь немедленно. Подойдя к Учителю и став на одно колено, Никито принял из его рук на вид простую палку, длинной чуть меньше роста Байнара. Когда он встал, в руках всех Владык Лучей появились небольшие палочки и от них к посоху устремились разноцветные молнии, белого, голубого, изумрудного и фиолетового цветов. Внутри посоха образовалось яркое свечение по всей его длине, и я понял, что это энергия, вложенная любовью и милосердием Великих Учителей в этот простой предмет. Она-то и будет той силой, что поддержит Байнара трудную минуту. Никито подошёл к стоявшему неподвижно Байнару, и вложил посох в его руку. Всё тело несчастного содрогнулось так, что Ясса и Такимура, стоявшие рядом, вынуждены были подхватить его под руки, чтобы помочь устоять на ногах. Но уже через мгновение он выпрямился, улыбнулся и, устремив вдаль свои незрячие глаза, сделал шаг вперёд, демонстрируя свою готовность двинуться в путь. Никито взял его под руку, и они вместе медленно пошли в направлении стоянки наших караванов. Шаги Байнара поначалу были очень неуверенными, но вскоре, доверившись своему спутнику, он пошёл ровно и твёрдо. Вместе с ними ушёл и Зейхед. Всё это время гейтерианцы стояли неподвижно, ошеломлённые увиденным и услышанным. Помимо той силы, что сковала и удерживала их во время пленения банды, они были во власти страха, так как не только не видели ничего подобного ранее, но и не понимали, какая судьба ожидает их самих. Все попытки использовать «магические» заклинания и амулеты не дали никакого результата, и теперь они считали, что оказались во власти какого-то ещё более могущественного, чем их, Ордена. На какое-то мгновение мне даже стало жаль этих двух людей, доведших себя до обстоятельств, в которых они не имели возможности даже приблизительно сориентироваться в происходящем. - Великие маги, - дрожащим, льстивым голосом заговорил один из гейтерианцев, обретя дар речи, - мы восхищены вашим могуществом и готовы служить вам. Мы обладаем большими познаниями в области магии и чародейства и можем быть очень полезны в ваших делах. Надеюсь, вы понимаете, каких сильных помощников вы обретёте в нашем лице. А нам самим вообще-то ничего и не надо, мы будем старательно учиться и выполнять все ваши поручения. - С чего это ты взял, что вы способны выполнять наши поручения и тем более учиться у нас? – ответил ему Учитель Сен-Жермен. - Ну как же, ведь мы умеем принуждать людей повиноваться нам и заставлять их делать так, как нам нужно. А ещё нам известен способ получения золота из других металлов и мы готовы всё рассказать вам, есть и другие тайны, которыми мы готовы поделиться, если вы примете наши условия. - Как же так, ты считаешь нас великими магами, и при этом думаешь, что нам не известны элементарные алхимические опыты, – снова обратился к гейтерианцу Сен-Жермен. - Что вы, что вы, - поторопился исправить допущенную, как он посчитал, оплошность тот, - конечно же, вам должно быть всё известно, но возможно наш метод будет вам интересен, ведь мы подсмотрели его у самого Магистра Гейтера, а он большой мастер в таких вещах. - И какие же условия вы выдвигаете? – спросил, слегка улыбнувшись, Сен-Жермен. - Наши требования весьма скромны, - воодушевившись, заговорил гейтерианец, - достойная плата за труды, скажем сто монет золотом мне и шестьдесят моему помощнику ежемесячно, право присутствовать на заседаниях вашего Ордена и в случае если вы будете отправлять нас в путешествия – полная компенсация всех расходов по первому классу. - Что ж, требования ваши действительно скромны, - снова заговорил Сен-Жермен, - но вот только я очень сомневаюсь в том, что вы способны быть нашими посланниками даже в самых малых наших делах. И связано это в первую очередь с тем, что вы, преследуя свои эгоистичные цели многие годы, почти полностью утратили понимание смысла жизни человека на Земле. Поставленные вами перед собой цели вели вас в том направлении, где понятия чести, совести, человеколюбия и заботы о ближнем, практически отсутствуют. Где корысть и предательство идут рука об руку. Вы настолько засорили свою ауру низменными, разрушительными эманациями, что не сможете даже близко подойти к нам, сохранив целостность своих физических проводников этого воплощения. И если вы продолжите своё движение по жизни в том же направлении, вас ждёт скорый конец, следствием которого станет порабощение ваших Духа и Души теми силами, что действуют на стороне Тьмы. Возможно, вы себе даже не представляете, чем это может обернуться для вас. Высшее милосердие Творца предоставляет вам возможность лицезреть эту перспективу, и уже после этого совершать осознанный выбор дальнейшего пути этого воплощения. Сей выбор во многом будет определяющим для всей вашей жизни в Вечности. Мне кажется, что вы не до конца понимаете, о чём идёт речь, поэтому смотрите. - Поддержите их, - коротко сказал нам с Али Венецианец. Мы быстро подошли к гейтерианцам, которые почувствовали себя уже более уверенно. Их взгляды не были такими затравленными, как тогда когда они не могли пошевелить ни рукой, ни ногой, а в глазах старшего из них, даже проскакивали едва заметные искорки самодовольства, которое он пытался продемонстрировать своему помощнику. Однако, как только мы оказались рядом с ними, всё изменилось коренным образом. Сначала они замерли, а потом их лица исказила гримаса ужаса, ноги у обоих подкосились, и если бы не наша с Али помощь, то вероятно они рухнули бы на землю. Мне стало понятно, что им открылась перспектива их наиболее вероятного будущего. Испытывая глубокое сочувствие к несчастным, я старался изо всех сил пролить им любовь и мир сердца в том объёме, проводником которому мог служить. Я молил наших Великих наставников дать им шанс осознать увиденное, и совершить тот единственно возможный выбор, который позволил бы им ступить на путь Света, сколь долгим бы он ни был для этих двух оступившихся людей. Время как будто бы остановилось. Мне казалось, что уж очень долго стоят эти двое неподвижными истуканами с лицами, на которых ужас сменился отсутствующим выражением. У меня даже создалось впечатление, что они не дышат, столь сосредоточенными были их взгляды в никуда. Наконец, оба гейтерианца сделали глубокие вздохи, и осознанность вернулась на их лица. В тот же миг в них произошла разительная перемена. Оба потупили взгляды, не смея смотреть ни на Учителей, ни на нас. Их как будто давил груз ответственности, после осознания последствий всего содеянного ими. Поддерживая своего гейтерианца, я продолжал лить ему те благостные эманации, избыток которых ощущал сам, как ответ на свой призыв. Я знал, что Али делает то же самое, так как через некоторое время, оба наших подопечных подняв головы и даже немного расправив плечи, обратили свои взоры на Учителя Сен-Жермена. - Могу ли я что-то сделать, чтобы избежать той участи, что открылась мне? – уже совершенно иным, почти смиренным голосом спросил старший из них. - И я хочу знать ответ на тот же вопрос, касательно меня, - вторил его помощник. - Человек всегда имеет выбор и всегда имеет возможность влиять на свою жизнь, - ответил им обоим Сен-Жермен, - но вот только использует он эти возможности полностью и до конца, или же при первом облегчении забудет обо всём, что было, и вернётся к изначальному состоянию, зависит исключительно от его твёрдого намерения достичь нужного результата, и действий, с этим связанных. Вам следует знать, что у вас уже нет права на ошибку, ибо любое, даже самое малое, отступление от указанного вам пути, ввергнет вас в пучину того, что открылось каждому из вас в видениях. И тогда уже никто не будет вправе дать вам возможность вернуться в круги воплощений в Свете. И закончиться для вас всё лишь тогда, когда завершиться полный цикл эволюции человечества Земли и самой Земли, а это ещё многие и многие жизни, в которых вам придётся идти в тех условиях, о которых вы теперь знаете. Лица обоих гейтерианцев приобрели сероватый оттенок. - Я согласен сделать всё, как вы укажете, - медленно, чётко и с расстановкой проговорил старший гейтерианец. - И я тоже, - очень быстро, как будто опасаясь упустить свой шанс, почти выкрикнул второй. - Хорошо, в силу обстоятельств, о которых вам ещё рано знать, мы все собрались здесь, чтобы оказать вам помощь, без которой вам самим не удалось бы не только совершить правильный выбор, но и отыскать хотя бы начало того пути, которым нужно следовать для достижения этой цели. Наши друзья доставят вас в те места, где вы будете своим собственным трудом создавать предпосылки для начала новой жизни, в которой основной вашей задачей станут люди, ради которых вы и должны будете действовать, забывая о себе, но помня о том, что это труд искупления. Отправляйтесь не медля, всё время пути вы будете укрыты от своих бывших соратников по Ордену, и неподвластны их воле. И помните, что мы только лишь помогаем вам, делать же всё предстоит вам самим. Эту истину запомните навсегда. Ничего невозможно сделать за человека и особенно если он сам не хочет того. Если же он даже и будет хотеть, чтобы за него всё сделали без его участия и активного действия, то результат всё равно будет временным и человек не сможет удержать его, так как не привнёс в это действие своего творчества, и не связал себя с ним никакими созидающими узами. За время, пока говорил Учитель Сен-Жермен, в руках Али-Мории и Венецианца появились светящиеся обручи. - Подойдите к своим наставникам, - обратился к нам с Али Сен-Жермен, - и возьмите у них венцы, возложите каждый венец на голову того, кому оказывали помощь. Не медля ни секунды, мы выполнили всё так, как было указано. Когда в моих руках оказался светящийся венец, я ощутил некую дрожь, пробившую всё моё тело и вызвавшую непривычную для меня слабость. Но это чувство прошло мгновенно и я вновь, почувствовал себя полным сил и энергии. Подойдя к гейтерианцам, мы с Али практически одновременно возложили вручённые нам венцы на их головы. В какое-то мгновение я подумал о том, какое же воздействие окажут они на этих несчастных и без того уже перенесших столь мощные потрясения. Но к моему удивлению, оба гейтерианца как будто даже почувствовали облегчение, когда венцы оказались у них на головах. С того самого момента, как Никито увёл Байнара, над тем местом, где мы находились, образовалась светящаяся серебристым светом полусфера, в верхней части которой появился сияющий золотом шар. Всё внутреннее пространство наполнилось дивным сиянием, в котором чередовались все цвета радуги, а также эманациями покоя и благостности. Эта атмосфера очень помогала гейтерианцам, и именно её чудесным свойствам я приписал ту лёгкость, с которой они перенесли возложение на их головы венков. В своей правоте я убедился в последующие несколько мгновений. Как только венцы оказались на головах обоих гейтерианцев, от золотой сферы к каждому из них устремился яркий луч света, и тут же произошло очень странное разделение их тел. Из старшего гейтерианца, как будто бы вышло существо с телом и руками человека, и головой и ногами козла. А из младшего появилось существо, напоминающее большую ящерицу, стоящую на задних ногах, с коротким относительно тела хвостом, не доходящим даже до земли. Увиденное было столь необычным и неожиданным, что я на какую-то долю секунда погрузился в созерцание происходящего. Гейтерианцы тоже увидели всё это, но ни тени страха или волнения не появилось на их лицах. Когда произошло полное отделение появившихся сущностей от тел гейтерианцев, два мощных потока света устремились от сферы к этим существам и втянули их вовнутрь самой сферы. Как только это произошло, сфера отделилась от купола и мгновенно исчезла в пространстве. - То, что ты увидел, - услышал я ласковый голос Венецианца в своей голове, - является следствием действий этих людей в прошлом. Дело в том, что во вселенной существует не только материальный мир Земли, но и множество миров, проявленных в намного более тонких формах. Среди них есть миры, где преобладают энергии высоких вибраций, там живут прекрасные существа, которых человечество называет ангелами. А есть миры, в которых доминирующими являются энергии низких вибраций и именно в них живут те сущности, которых люди называют бесами и демонами. Форм жизни в Мироздании великое множество и все эти формы имеют смысл и взаимосвязь с Вечностью. Человек не в состоянии заставить «ангелов» поселиться в своём энергетическом пространстве, но вот притянуть в него сущности низших порядков он может, испытывая гнев, зависть и прочие негативные эмоции. Чаще всего это происходит на пике эмоциональных реакций, когда он как мощный магнит тянет к себе, всё то, что соответствует по своей сути испытываемым им чувствам. Позже, успокоившись, он прекращает питать их теми энергиями, которые нужны им для существования. Собственного потенциала у притянутых сущностей недостаточно для того, чтобы вернуться в то пространства, откуда они были вырваны человеком, и им ничего другого не остаётся, как только провоцировать его на всё новые и новые эпизоды гнева, раздражительности и прочих нужных им по вибрационным характеристикам энергий. Некоторые тёмные оккультисты используют специальные обряды для того, чтобы привлечь к себе сущности, особые свойства которых, якобы, наделяют хозяев необычайными способностями. О последствиях таких действий они, считающие себя хозяевами положения, чаще всего даже не догадываются, становясь со временем рабами этих сущностей. Зачастую самостоятельно человеку очень трудно освободиться от таких «сожителей», так как он даже не представляет себе возможности их существования, в одних случаях, и утрачивает способность самостоятельно принимать по этому поводу решения в других. О наиболее грубых формах такого сосуществования ты, возможно, слышал ранее как о случаях одержимости человека бесами. Нечто подобное ты и сам наблюдал в Константинополе на приёме у Строгановых, когда увидел за спиной у Леонида серое существо весьма неприятной наружности. Так что, сейчас ты стал свидетелем того, как эти двое, выразив чистое намерение устремиться к новой жизни, с нашей помощью освободились от тех сущностей, с которыми шли по воплощению уже очень долгое время, что во многом и определяло их поведение и выбор жизненного пути. И высвобожденные существа, отправились в те места и пространства, где им положено находиться по их исконной сути. Обо всём этом ты узнаешь много больше при следующем посещении Владык Мощи. - Учитель, а почему я вдруг почувствовал дрожь и слабость в тот момент, когда взял в руки светящийся венец, ведь я всё время пребывал в состоянии сосредоточенного внимания ко всему происходившему и ни на минуту не рассеял его? – спросил я, вспомнив об ощущениях того момента. - Всё очень просто, Лёвушка, - голос Венецианца звучал ласково и успокаивающе, - всего лишь на короткое мгновение ты испытал жалость к этим несчастным, а жалость не есть чувство позитивное, как это принято считать среди большинства людей, ибо жалость унижает жалеемого во-первых, и демонстрирует недостаточное приятие Высшей справедливости Вечной Жизни жалеющим, во-вторых. Таким образом, ты вошёл в диссонанс с теми энергиями, которыми был наполнен венец, и твоё возвращение к нужному для совершения этого действия состоянию, сопровождалось такими ощущениями в твоём физическом проводнике. Этот безмолвный диалог произошёл очень быстро, и я ни на секунду не упустил нити текущих событий. Гейтерианцы стояли в состоянии расслабленного спокойствия с одной стороны, и твёрдой уверенности в совершённом выборе, с другой. Они, по-видимому, ещё не до конца поняли, что же с ними произошло. Венцы на их головах начали растворяться, и вскорости вовсе исчезли. Дивное свечение, в котором мы находились, стоя под сияющим куполом, также стало постепенно угасать. - Вам пора в путь, - обращаясь ко всем нам, сказал Сен-Жермен, - Лёвушка и Али, в лагере вам следует передать своих подопечных Никито. Ему известно, что следует делать дальше. Он покинет вас, так как будет сопровождать Байнара и обоих гейтерианцев к тому месту, где сможет передать их на попечение наших друзей, уже готовящихся к этой встрече. Вам же следует сопроводить спутников Никито, по нынешнему путешествию, в М. Там ваши пути разойдутся. Дав ещё несколько лаконичных, но очень точных инструкций, наши дорогие наставники пожелали нам успехов и покинули это место. Вместе с ними исчез и сияющий купол. Вшестером мы двинулись к нашему лагерю. Впереди шли Ясса и Айоши, за ними гейтерианцы, замыкали шествие мы с Али. На краю лужайки, практически под сенью деревьев, нас ожидали воины охраны, взявшие нас в кольцо. Таким образом мы и добрались до лагеря, в полной тишине, каждый со своими мыслями. К тому времени как мы вернулись, благодаря Зейхеду, наш караван практически весь был в сборе. Отдельно была сформирована группа из воинов нашей охраны, которые отправлялись вместе с Никито сопровождать Байнара. Выстроенные в две колонны бандиты переминались с ноги на ногу. Гвардейцы магараджи, получившие распоряжение Али доставить пленных в Басху, тоже были готовы выступить в обратную дорогу, что и сделали сразу же, как только Али вручил их командиру письмо к Магарадже. Передав гейтерианцев на попечение Никито, и обсудив с ним все детали нашего дальнейшего путешествия, мы пожелали ему удачи и, дождавшись, когда их процессия начала движение, сами отправились в путь. Это было ещё одно расставание с дорогим мне человеком, которое прошло в стойкой ровности духа без тени сожалений и переживаний. С этого момента и до самого Бомбея наше путешествие протекало размеренно и спокойно. В первом же городе мы пересели в намного более быстрые и удобные конные кареты, отпустив Анрама и остальных погонщиков слонов, которые со своими животными отправились домой. Мы уже добрались до более населённых мест, и ежедневно преодолевая расстояние между ближайшими городами, получили возможность размещаться в гостиницах. И хотя все они имели весьма скромный вид, ночёвки все же были чуть более комфортны, чем в палатках и шатрах. Со дня нашего отъезда из Басхи, Кайрам достаточно хорошо освоился в нашем обществе. Ему удалось сдружиться практически со всеми, в первую очередь благодаря его готовности прийти на помощь каждому, кто в ней нуждался. Он стал незаменимым помощником Алдаз во всём, что касалось ухода за Наиром. Мальчик настолько привязался к нашему маленькому любимцу и так старался быть ему полезным, что нам иногда приходилось просто заставлять его заниматься собой вместо того, чтобы что-то делать для Наира или за него. Нет, он, конечно же, выполнял все те требования, которые были определены ему, как обязательная работа по изучению нескольких европейских языков и восполнению пробелов в основополагающих общеобразовательных знаниях. Но делал это Кайрам по ночам, уделяя днём всё своё время Наиру. Поэтому, в какой-то момент, чтобы исключить психическое и физическое перенапряжение, нам пришлось установить для него индивидуальный распорядок дня, нарушать который он не решался. За неделю до планируемого прибытия в Бомбей, мы получили телеграмму. В ней сообщалось о пароходе, на котором нам были забронированы каюты. На следующий день мы достигли М., где и разделились. Караван Никито с большей частью наших спутников отправился в другие портовые города, откуда каждый должен был продолжать следование к своим пунктам назначения. Покинули нас и мистер Паркаттер с Зейхедом, ведь именно на них была возложена ответственность за людей из общин Дартана и матери Анны, которые впервые покинули родные места и отправились в совершенно новую и неизвестную им жизнь. Отправили мы домой и воинов охраны, так как достигли провинций, в которых местные власти контролировали порядок на дорогах, и вооружённая охрана только привлекала к нам лишнее внимание. Таким образом, в нашей группе остались только мы с Али, Ясса, Такимура, Алдаз, Наир, Астал, Кайрам, и близнецы из оазиса Дартана.
star: Разместившись в трёх каретах, мы достаточно быстро преодолели расстояние до Бомбея и прибыли в него в определённое ранее время. По сравнению со всеми теми городами, через которые мы проезжали, он был просто огромным. Даже Басха была в несколько раз меньше. Наши молодые спутники впервые оказались в месте, где было так многолюдно и разнообразно. Множество домов разных размеров и высоты, произвели на них сильное впечатление. Контраст между бедными кварталами и той частью города, где нам предстояло остановиться, был просто разительным. Когда же мы вошли в холл нашей гостиницы, они и вовсе рты пооткрывали от величественности и красоты увиденного. Портье, заметивший нас ещё тогда, когда мы выходили из карет, широко улыбаясь, пошёл нам навстречу сразу же, как только Али ступил на порог. Как я понял, они были заранее предупреждены о нашем прибытии, потому что к нему немедленно присоединился управляющий. Оба склонились в поклоне, не дойдя до Али нескольких метров. - От имени нашего достопочтенного хозяина, смею приветствовать славнейшего принца Найджи в нашем скромном отеле, - льстивым голосом заговорил управляющий, - Ваши номера приготовлены и все Ваши спутники будут размещены так, как Вы того пожелаете. - Благодарю Вас, - ответил Али, - передайте моё почтение уважаемому Вайнапшахти, и скажите, что я с удовольствием встретился бы с ним до своего отъезда. - Будет исполнено, мой господин, - с поклоном ответил управляющий. Тут же вокруг нас засуетились люди, которые, расхватав наш багаж, уже внесённый вовнутрь, выстроились в ряд. - Для Вас мы приготовили самый лучший из имеющихся у нас номеров, надеюсь, он Вам понравиться, - снова заговорил управляющий, обращаясь к Али, после того, как усадил нас на мягкие диваны, - будьте любезны выбрать номера для своих спутников. Нам предложили схему этажа, на котором находился номер Али, и мы очень быстро определились с размещением. Как только это произошло, служащие понесли наши вещи в номера. Номер Али состоял из шести комнат, в которых кроме него разместились Алдаз с Наиром, и Такимура с Асталом. Мы с Яссой и Кайрамом заняли четырёхкомнатный номер, а близнецы разместились в трёхкомнатном. Двери всех номеров выходили на одну площадку так, что при необходимости, мы могли очень быстро собраться все вместе. - Мы ожидаем билеты на пароход, - сказал Али, обращаясь к управляющему, - как только их доставят, сообщите нам, пожалуйста. Это лично Вам, а это предайте от нас служащим, - закончил он, вложив в его руку несколько монет покрупнее, и кисет с более мелкими деньгами. - Премного благодарен, Ваше Высочество, - расплывшись в улыбке и раскланиваясь, ответил тот. – Когда будут доставлены билеты, Вы узнаете об этом немедленно. Он лично провёл нас на этаж и показал номера, рассказывая и показывая, что и как в них устроено. По-видимому, это действительно был один из самых фешенебельных отелей в городе, потому что кроме электричества, в нём на очень высоком уровне были обустроены ванные комнаты и система связи с портье. А у Али, связь была установлена непосредственно с кабинетом управляющего, в котором постоянно находился секретарь, немедленно реагировавший на все звонки и требования высоких гостей, проживавших в этом номере. Мы попросили управляющего организовать нам вегетарианский обед в номерах, что он пообещал сделать незамедлительно. Оставшись одни, мы сговорились через время встретиться в номере Али, так как он имел самую просторную общую комнату, где мы могли бы легко разместиться вдесятером. Уступив своим спутникам возможность освежиться в душе первыми, я вышел на большой балкон, с которого открывался замечательный вид на город, гавань и океан. Выйдя на террасу, и оказавшись под косыми лучами заходящего солнца, я чувствовал себя великолепно. Рассматривая окрестности, я любовался чудесным парком, видом на замечательные, по своим архитектурным формам, здания и безбрежностью океанских просторов, которые в данный момент выглядели тихими и спокойными, но впоследствии показали нам всю свою безудержную мощь и непредсказуемость. Али подошёл ко мне очень тихо, но я всё равно ощутил, как он приближается, по тем благостным эманациям, что исходили от него. - Завтра, после того как мы получим билеты, - заговорил он, обращаясь ко мне, - нам нужно будет побывать в порту, посмотреть на наш пароход и познакомиться с капитаном. Кроме того следует зайти в банк и снять переведенные на наши имена средства. - Чудесно, - радостно согласился я, ожидая приятную прогулку по новому для меня городу, - но кто будет нашим проводником? - Я бывал здесь достаточное количество раз, чтобы хорошо запомнить эти места, так что мы сможем обойтись своими силами, - ответил Али. - Великолепно, значит, так и будет, - весело ответил ему я. Обсудив еще некоторые вопросы, связанные с нашим пребыванием в Бомбее до момента отплытия, мы разошлись по своим комнатам. Оказавшись временно отделённым от Наира, Кайрам попытался найти себе работу, помогая Яссе раскладывать вещи. Но за моим дорогим «нянькой», с его колоссальным опытом, поспевать было совсем не просто. - Граф Т., - обратился ко мне мальчик, с немного расстроенным видом, когда я вошёл в комнату, - мне так хотелось быть полезным и помочь Яссе с разборкой сумок, но я успел только разложить свои вещи, а он уже всё сделал. - Не расстраивайся, друг мой, - Ясса имеет столько знаний, навыков и умений, что тебе совершенно простительно то, что ты не можешь поспеть за ним в делах. За твоё же стремление быть активным помощником, выражаю тебе благодарность и от себя, и от Яссы. - А когда я смогу увидеть Наира, Алдаз и Астала, - спросил он, явно рассчитывая на скорейшее свидание. - Живя здесь, нам следует соблюдать требования этикета и определённые правила. – ответил я. – Большую часть времени тебе придётся проводить с Яссой, Накаром и Кадаром. С остальными нашими спутниками ты сможешь увидеться во время дневных прогулок в парке или в случае, если Али пригласит нас в свой номер. Но такое положение вещей продлиться недолго, так как мы планируем отплытие через пять дней, хотя это, конечно же, в первую очередь зависит от готовности судна и решения капитана. Кроме того, ты же немного поотстал в изучении языков, так что нам с тобой есть чем заняться. Лицо мальчика озарилось улыбкой. - Я с радостью буду делать всё, указанное Вами, - ответил он, - тем более что смогу видеть своих друзей ежедневно, во-первых, и это всё ненадолго, во-вторых. Наше собрание в номере Али носило в большей степени организационный характер, поэтому рассказав всем о наших планах на время пребывания в Бомбее, он предложил разойтись по комнатам и отдыхать после, хоть и не очень утомительного, но всё же, целого дня, проведённого в пути. Билеты, как мы и ожидали, были доставлены на следующее утро. Представитель мореходной компании, получив солидные чаевые, был очень любезен, и предложил поговорить с капитаном о возможности проведения для нас ознакомительной экскурсии по судну до того, как оно пойдёт под загрузку. Мы выразили ему свою признательность и попросили сообщить нам как можно скорее о результатах переговоров с капитаном. Он умчался, пообещав вернуться как можно раньше, и сказав, что надеется договориться о посещении корабля на сегодняшний день в послеобеденное время. Это полностью соответствовало нашим планам, так что все отправились заниматься своими делами, ожидая его возвращения. Следуя совету И., во время всего путешествия, я каждую свободную минуту посвящал работе над новыми произведениями. К моменту прибытия в Бомбей, у меня была практически готова серия рассказов, и я заканчивал повесть. Естественно, что и сейчас я углубился в работу, оторвавшись от неё только тогда, когда Ясса позвал меня к Али. Как и обещал, представитель компании, взявший на себя труд ходатайствовать пред капитаном корабля об экскурсии, вернулся до обеда и радостно сообщил, что если мы прибудем на судно через три часа, то капитан сам проведёт нас по нему. Поблагодарив и вручив вознаграждение за старания, мы распрощались с ним. Рассыпавшись в благодарностях за нашу щедрость, он оставил точные координаты, где его можно найти, в случае если нам понадобиться ещё что-либо. Обедали мы снова в комнатах Али, чтобы закончить трапезу одновременно и отправиться в порт осмотреть наш корабль. Наир с Кайрамом очень радовались предстоящей прогулке и возможности увидеть вблизи океан и корабль. Они засыпали нас вопросами о том, какие бывают корабли вообще и каким будет наш, как может большое и тяжёлое судно держаться на воде и не тонуть, что такое машина, и как она толкает такую большую массу вперёд, и многими другими. Предстоящая прогулка простимулировала аппетит наших мальчиков, и они съели всё очень быстро. Не желая томить их ожиданием, мы заказали кареты и очень скоро поехали в порт. Порт Бомбея был на то время чуть ли не самым большим в стране. Множество кораблей разных форм и размеров стояли на якоре. Между ними сновали лодки и лодчонки. Небольшие катера на паровом ходу и парусные яхты неспешно переваливались на небольших волнах спокойного сейчас океана. Наш корабль ещё стоял на рейде, поэтому нас ожидал достаточно вместительный бот, в котором мы и отплыли от берега. Радости Наира и Кайрама не было предела. Даже Астал, который старался в их присутствии выглядеть взрослым и рассудительным, не мог сдержать восторг, и то и дело указывал им на то или иное судно, которое привлекало его внимание какими-то особенностями своего строения либо внешним видом. Около получаса матросы гребли без остановки, пока мы подошли к борту нашего корабля. Будучи свободным от груза, он ещё имел высокую осадку и возвышался над нашим ботом тёмной громадиной. Мальчишки даже немного притихли, глядя на уходящий ввысь борт, с множеством всяких выступов и загогулин, которые на расстоянии не были видны. Нам опустили трап, и мы по очереди поднялись наверх. Нас встречал сам капитан. Это был высокий, широкий в плечах, статный мужчина в возрасте, с густой шевелюрой, выбивавшейся из-под форменной фуражки и аккуратной, коротко стриженой бородой. Седина оставила существенный след в его волосах, но это нисколько не старило его, и даже придавало определённую солидность. - Рад приветствовать своих первых пассажиров, - сказал он, широко улыбаясь и протягивая мне руку для приветствия, так как именно я оказался к нему ближе всех. - Мне тоже очень приятно пожать руку человеку, который, я надеюсь, на достаточно долгое время станет для нас не только строгим командиром, но и приятным спутником и собеседником. - Приложу все усилия, чтобы не разочаровать вас в ваших ожиданиях, - ещё шире улыбнувшись, ответил он, и представился, - капитан Питер Волкстроут. - Граф Т., - отрекомендовался я, - а это мои спутники и друзья, принц Найджи, его племянники Алдаз и Наир, молодые доктора Накар и Кадар, а также доверенные слуги Такимура, Ясса, Астал и Кайрам. - Очень приятно, - сказал капитан, пожав руки Али и близнецам, и удостоив вежливым кивком Айоши, Яссу, Астала и Кайрама. – Скажу честно, присутствие докторов на судне может быть очень кстати, но об этом, если позволите, позже. А сейчас, пройдёмте, я покажу вам ваши каюты. Предлагаю перед началом экскурсии по пароходу выпить замечательного местного чаю, или чего покрепче, кроме того, думаю, моим маленьким пассажирам придётся по вкусу небольшое угощение, - закончил он, кивнув матросу, стоявшему рядом. Тот, козырнув, тут же умчался куда-то. Жестом предложив нам следовать за ним, капитан твёрдой и уверенной походкой направился к лесенке, по которой мы поднялись на верхнюю палубу. Это был второй в моей жизни большой пароход, на котором мне предстояло путешествовать, после корабля капитана Ретедли, который был несколько больше, и скорее всего, новее нашего, о чём я и сказал Наиру, отвечая на его вопрос. Услышав фамилию Ретедли, наш капитан обернулся и спросил: - Вы знакомы с Джемсом? - Имею честь не только быть с ним знакомым, - ответил я, - но и считаю его одним из самых близких своих друзей, коим, надеюсь, и он считает меня. - Ну что же, значит, меня ждёт времяпрепровождение в весьма приятном обществе, - весело и даже с некоторым шутливым оттенком в голосе, проговорил капитан, - ибо немногие имеют право назвать себя другом Джемса Ретедли, но уж если человеку присвоено это почётное звание, следовательно, он весьма и весьма достойный джентльмен. Рад встретить члена этого клуба с ограниченным доступом. - Благодарю Вас за комплимент, капитан, - обрадовавшись возможности узнать новости о моём дорогом друге, ответил я. – к сожалению, мы с ним давно не виделись, так что буду признателен, если Вы сообщите мне какие-либо новости о нём. - Что ж, будет время, расскажу Вам о том, что мне известно, но предупреждаю, последний раз я видел его более полугода назад. А вот и тот блок, в котором расположены ваши каюты, – закончил капитан, входя в предусмотрительно открытую сопровождавшим нас матросом, дверь. Спустившись по небольшой лесенке, мы оказались в коридоре, в который выходило шесть дверей. Я сразу понял, что все эти каюты наши. Через этот коридор мы попали в просторную кают-компанию, которая, как объяснил нам капитан, будет в полном нашем распоряжении, так как предназначена исключительно для пассажиров путешествующих в этом отсеке. - Эти каюты считаются на моём корабле, - сказал он, - первым классом с добавкой люкс. Это значит, что и приём пищи и проведение досуга могут быть организованы для вас прямо здесь. Кроме того, доступ другим пассажирам сюда воспрещён, за исключением тех случаев, если они приглашены кем-то из путешествующих, в этих каютах. Это было очень удобно, так как, кроме того, что это существенно упрощало наше общение между собой в ходе путешествия, ещё и исключались любые нежелательные контакты с другими пассажирами. Дав нам возможность осмотреть наши жилища на будущие несколько недель, капитан пригласил нас в гостиную, куда уже был подан чай, несколько бутылок спиртного, фрукты и сладости. Таким образом, мы узнали, что в нашем распоряжении будет два дополнительных помещения, где мы сможем собираться вместе. Интерьер в каждом из них был оформлен хоть и строго, но со вкусом. Здесь не было вычурности. Все детали были выполнены с художественным мастерством, из добротных материалов, и с учётом особенностей, необходимых на судне, рассчитанном на длительные переходы по морским и океанским просторам, так что ни у кого не возникло сомнений в том, что мы находимся в «первом классе со знаком люкс», как выразился капитан. Не найдя среди нас желающих отведать вино, ром или коньяк, капитан и сам отказался от выпивки. Попробовав угощение хозяина, от которого дети были просто в восторге, мы продолжили обход корабля. Старый морской волк был очень удивлён смышленостью Наира и очарован его непосредственностью и любознательностью. Взяв, с разрешения Али его на руки, он показывал малышу специальные приспособления для поднятия грузов и рассказывал обо всём, что интересовало того. Несколько часов ушло у нас на обход всего корабля и ознакомление не только с теми местами, где будут располагаться пассажиры разных классов, но и осмотр трюмов и машинного отделения, которое вызвало неописуемый восторг у Наира и Кайрама. Отвечая на наши вопросы о сроках отплытия, капитан сказал, что постарается закончить погрузку как можно быстрее, потому что в это время года погода в этих местах переменчива и нужно максимально использовать каждый ясный день. Однако не всё зависит от него, и он может начать действовать только тогда, когда портовые власти позволят ему покинуть рейд и пришвартоваться в погрузочной части порта. Мы выразили уверенность в том, что все обстоятельства сложатся благоприятно и у капитана не возникнет сложностей в этом вопросе. Мистер Волкстроут, обладая глубокими познаниями в морском деле и широчайшей эрудицией, оказался очень приятным и интересным собеседником. Скучая на рейде, он был явно рад нашей компании и всячески старался задержать нас у себя. Мы же, не имея иных планов на сегодня, особо не торопились покинуть корабль.
star: Солнце уже клонилось к закату, когда мы простились с гостеприимным капитаном. Пересев из бота в ожидавшие нас кареты, мы отправились в гостиницу, где ещё некоторое время пообщались, обмениваясь впечатлениями от увиденного, после чего, поужинав, все отправились спать. - Али, - обратился я к своему другу, когда мы остались одни, - если ты не очень утомлён, я хотел бы попросить тебя прочесть несколько рассказов, из тех которые я закончил, и высказать о них своё мнение. - Конечно, Лёвушка, я давно уже ожидаю этого момента, и думаю, что мне захочется прочесть всё, что ты написал, - ответил он, подходя ко мне с улыбкой, - идём к тебе, я возьму рукописи. Не скажу, что я испытывал волнение, отдавая Али свои записи, скорее мне очень хотелось услышать его отзывы о тех первых пробах пера, которые я предпринял после той публикации, которая была так высоко оценена моими друзьями. Взяв те два рассказа, которые я приготовил для него, Али попросил дать ему все произведения оконченные мной на тот момент. Я выполнил его просьбу, и мы распрощались до завтра. Утро следующего дня было пасмурным, тучи закрывали солнце и я подумал о том, что сегодня, возможно, пойдёт дождь, которого мы не видели уже очень давно. Мои предположения подтвердил и Ясса, сказавший, что в это время здесь начинается сезон дождей, и было бы очень хорошо, если бы мы отплыли до того, как погода испортится окончательно. Помня о наших с Али планах, я быстро позавтракал, не ожидая пока проснуться остальные наши спутники и стал ждать его, наблюдая с террасы зарисовки местной жизни. Когда мы только прибыли в гостиницу, управляющий предупредил нас о том, что они всеми силами ведут борьбу со стайками обезьян, периодически проникающих в парк и доставляющих немалые хлопоты, воруя вещи из номеров гостей. Поэтому они очень просили нас закрывать двери, выходя из комнат на балконы и террасы. В первый день, я не заметил ни одного животного на деревьях или лужайках парка. Но сегодня мне бросилась в глаза парочка, явно собиравшаяся подобраться поближе к зданию, чтобы поживиться хоть чем-нибудь. Это были две мартышки, явно понимавшие, что их тут не только никто не ждёт с распростёртыми объятиями, но если заметят, то сделают всё, чтобы выдворить отсюда. Было очень интересно наблюдать за их тактическими ходами и маскировкой, используемой для того, чтобы оставаться незаметными как можно дольше. Понимая, что в их намерения вряд ли входит что-то хорошее, чтобы предупредить их преступления в отношении имущества других людей проживавших в гостинице, я воспользовался тем навыком общения с животными, которому меня за время путешествия по джунглям обучил Зейхед. Было очень смешно наблюдать, как маленькие воришки, совершенно не понимая, откуда кому-то стало известно об их планах, вдруг остановились и стали оглядываться по сторонам. Серией образов посланных им, я обозначил степень опасности для них самих и других членов стаи, поджидающей здесь, в случае дальнейшего их продвижения вглубь территории и предложил более приемлемые варианты добычи пищи. Зверюшки оказались очень смышлеными и, обменявшись короткими выкриками, так же осторожно, как и пришли, отправились восвояси. - Вижу, тебе удалось освободить от работы некоторых служащих отеля, - наблюдая за удалявшимися обезьянками, весело смеясь, сказал Али, подходя ко мне. - Пожалуй, ты прав, - улыбнувшись, ответил я, - в их планы явно входили проказы, которые заставили бы работников, отвечающих за сохранность вещей постояльцев, поупражняться в искусстве звероловов и потратить немало времени, чтобы вернуть украденное хозяевам. - Обезьяны в этих местах очень почитаются местными жителями, поэтому похищение ими вещей, является серьёзной проблемой, ведь отнять что-то у такой вот мартышки можно только силой или после того, как она потеряет к предмету всякий интерес. Здесь даже есть люди, занимающиеся этим делом профессионально. Кроме того, городских обезьян отлавливают и вывозят в леса, но лёгкая пища на свалках и защищённость от лесных хищников, являются основными причинами их массового переселения в города. Так что, друг мой, будь внимателен на улицах Бомбея, тут «грабители» могут иметь совершенно иной вид. Ну что же, если ты готов, можем отправляться, нас ждёт большая прогулка по городу и несколько очень интересных встреч. - С удовольствием прогуляюсь, особенно в твоей компании, - ответил я, и мы двинулись в путь. Одевшись так, чтобы не очень отличаться от местного населения, мы шли по улицам и на нас никто особого внимания не обращал. Вначале, они были чистыми и достаточно широкими, чтобы разъехались две кареты и мало загруженными. Через некоторое время, когда мы покинули богатые кварталы, дороги сузились, количество людей на них значительно увеличилось, вокруг начал появляться просто так брошенный мусор, дома выглядели убого, а сидевшие без дела люди были грязны и неопрятны. - Как ты думаешь, - спросил я Али, размышляя над своими наблюдениями, - неужели чистоплотность и культура большинства людей определяется в первую очередь их материальным положением? Только что вокруг нас была чистота и красота, созданная руками людей, и вот уже у себя под ногами мы видим валяющуюся кожуру бананов и другой мусор, брошенный кем-то, и нигде не видно не то, что клумб, но и простых ваз или горшочков с цветами. Ведь в этом благодатном краю очень легко, используя многообразие форм и красок, которыми так богата природа, создавать красоту на каждом шагу. - Конечно же, Лёвушка, уровень благосостояния людей определяет их отношение к красоте окружающего их мира. Естественно, что тот, кто свободен от навязчивых мыслей о добыче хлеба насущного, обращает больше внимания, на красоту цветов, великолепие природных пейзажей и на результаты проявления творческого потенциала других людей. Но что даёт человеку возможность освободиться от привязанностей к материальному? На мой взгляд, в первую очередь к этому приводит осознание того, что всё, что он имеет в своей жизни, всегда является результатом его собственного действия или бездействия. Я глубоко убеждён в том, что каждый человек имеет возможность открыть в себе тот уникальный навык или талант, который, при условии готовности действовать для других, забывая о своих эгоистичных устремлениях, всегда даст ему возможность иметь в этой жизни всё, что необходимо для комфортного и радостного прохождения пути воплощения. Однако, большинство людей не верит в свои возможности и боится принимать на себя ответственность за свою жизнь, предпочитая перекладывать её на других, тем самым «обеспечивая себе право» предъявлять претензии по поводу неудач к кому угодно, только не к себе самому. Страхи и неуверенность в себе, и кроме того чрезмерное устремление к тому, чем ещё не в силах обладать - вот, на мой взгляд, основные причины бедности людей. Ведь бедность материальная, это лишь следствие бедности духовной. Ты же помнишь, что внешнее - это всегда отражение внутреннего. Богатство, вообще понятие очень относительное. В пустыне, имеющий глоток воды намного богаче, имеющего пуд золота. Существует высказывание, которое, на мой взгляд, очень точно отражает суть самоощущения человека богатого: «Богат не тот, у кого много, богат тот, кому достаточно». Истинно богат именно тот, кто не стремиться преумножать ради увеличения объёмов того чем он обладает, или ради достижения особого положения над другими людьми, благодаря своему состоянию, но тот кто использует имеющееся у него для того, чтобы обеспечить себе возможности творческого развития личности и созидательного проявления своего творческого начала для общего блага. Такой человек готов оказать помочь другим, не ища собственной выгоды, и принимает спокойно всё то, что даёт ему жизнь. Он осознаёт, что материальная часть богатства человека, зачастую является вторичным производным от его внутреннего духовного богатства и той щедрости, с которой он делится им. К сожалению, очень немногие задумываются об этом. - Совершенно с тобой согласен, - ответил я, - до определённого момента мне было непонятно, почему в бедных кварталах, причём независимо от стран и народов, зачастую грязно, и люди не обращают на это внимания. Ведь собравшись вместе, они могли бы очистить улицы и дома, тем самым улучшить свою жизнь и сделать шаг к созданию более комфортных условий проживания. Потом, когда мне удалось выделить общие для этих людей черты и качества, я осознал, что у них у всех на первом месте стоит привычка обвинять всех и вся в том, что их жизнь неудачна, и они лишены тех благоприятных возможностей, которые есть у других. Кроме того, они считают каждую мелочь, сделанную ими, и крайне редко совершают поступки безкорыстные, предпочитая праздное времяпрепровождение какой-либо деятельности. Скорее всего, это внутренняя леность мешает человеку отыскать то занятие, которое будет приносить ему и радость, и материальные блага. - Думаю, ты прав, мне самому неоднократно доводилось наблюдать, как за многословными поучающими тирадами о смысле и целях жизни, люди скрывали свои собственные страхи и сомнения в своих силах, говоря, что при других условиях, они бы конечно сделали бы всё намного лучше, чем кто-то другой, но вот только обстоятельства настолько неблагоприятны для них, что рассчитывать на успех они не могут, поэтому не будут даже начинать действовать. - Как бы мне хотелось помочь всем этим людям осознать свои возможности и поверить в свои силы. - Я думаю, что это возможно, ведь у тебя для этого есть твой талант писателя, и мне кажется, что тебе это удастся. Я прочёл почти всё, что ты дал мне вчера. Рассказы мне очень понравились, а повесть я отложил на потом, чтобы иметь возможность прочесть её всю сразу, так как думаю, что оторваться от неё будет трудно, - закончил Али, одарив меня своей чудесной улыбкой. - Очень признателен тебе, друг, за время, уделённое этому делу, и столь лестный отзыв о моих пробах пера, - сказал я, благодарно улыбнувшись в ответ. - Всегда рад быть полезным, тем более, что занятие-то более чем приятное, - дружески хлопнув меня по плечу, проговорил он. Продолжая беседовать, мы пришли к цели нашей прогулки. Али предупредил меня о том, что мы посетим антикварную лавку, в которой каждого из нас ждут сюрпризы, так как её хозяин человек неординарный, обладающий большим жизненным опытом, тонким вкусом и очень развитой фантазией. По его рекомендации я захватил с собой достаточную сумму, чтобы приобрести подарки для друзей, с которыми мне предстояло встретиться в дальнейшем. Если бы я был один, возможно я прошёл бы мимо, до того неприметным был вход в лавку. Но оказавшись внутри, я почувствовал себя Алладином, очутившимся в сказочной пещере. Всё вокруг было заставлено вещами, имеющими кроме достаточно высокой художественной ценности ещё и свою историю. Вокруг было множество красивых вещей, но почему-то, в первую очередь, мне бросилась в глаза, стоявшая на серебристой подставке совершенно прозрачная, стеклянная, как я подумал вначале, сфера. Чтобы заинтересовать покупателей, находчивый хозяин, возле каждой вещи положил описание её пути от мастера, изготовившего её, до прилавка, на котором она оказалась сейчас. Первой моей реакцией было удивление по поводу того, как ему удалось достоверно узнать все эти истории. Потом я подумал, что обладая развитой фантазией, он просто придумал их, чтобы доставить удовольствие покупателям. Однако, очень скоро я приобрёл совершенно новый для себя опыт, о чём впоследствии многократно вспоминал с благодарностью, давший мне ответы на все возникшие вопросы. - Приветствую дорогих гостей, - раздался у нас за спиной спокойный, тихий голос пожилого человека. Повернувшись, я увидел хозяина лавки. Это был худощавый мужчина, выше среднего роста с совершенно седыми волосами и лицом, на котором почти что не было морщин. Глаза небесно-голубого цвета искрились юмором и задором. Поклонившись нам, он протянул руку для приветствия. Его пожатие было крепким, но не жёстким, что в точности соответствовало моим представлениям о том, каким оно должно быть у обладателя такой изящной и тонкой руки. - Надеюсь, у вас не возникло трудностей с поиском моего скромного заведения? - с улыбкой спросил он. - Что Вы, уважаемый Александе́р, одного посещения Вашей замечательной лавки достаточно для того, чтобы найти её с закрытыми глазами и через не один десяток лет, а я был у Вас не более чем пять лет тому назад, - ответил Али, возвращая ему улыбку. - Радости видеть Вас я в первую очередь обязан дяде Али, поручение которого спешу выполнить. С этими словами, Али извлёк из внутреннего потайного кармана резной, костяной, цилиндрической формы футляр, предназначавшийся, скорее всего, для хранения бумажных свитков. С поклоном он протянул его хозяину лавки, который также с поклоном, и даже с некоторым благоговением, принял футляр из рук Али. Открыв его, он достал, судя по внешнему виду, очень древний свиток. Быстро ознакомившись с его содержанием, Александе́р положил свиток обратно в футляр, который спрятал в карман своего просторного балахона. - Благодарю Вас, мой юный друг, вестником большой радости, как, в общем-то, и всегда, вошли Вы сегодня в мой дом, - снова заговорил он, - познакомьте же меня с Вашим спутником, уважаемый Али. - С удовольствием, - ответил тот, - позвольте представить Вам моего друга графа Т., которого мы все зовём просто Лёвушка. Думаю, что после короткого общения с Вами он не станет возражать против такого Вашего обращения к нему. Пока они говорили, перед моим внутренним взором промелькнули картины наших прошлых встреч с этим человеком, и мне стразу же стало понятно, что встреча нынешняя, есть результат кармы светлой и радостной. Недаром, войдя в лавку, я сразу же ощутил благостные эманации любви, радости и дружеского расположения. Обмен рукопожатиями только укрепил во мне уверенность в том, что здесь я встретил старинного друга, хотя и видел этого человека впервые в жизни. - Граф Т., я очень рад нашей встрече, - обратился ко мне Александе́р, - позвольте мне в качестве небольшого подарка, в честь нашего знакомства, преподнести вам эту хрустальную сферу, которая удовлетворит Ваше любопытство относительно тех историй, что Вы заметили возле каждой вещи, продающейся здесь. - Думаю, что Вы относитесь к той категории людей, для которых я просто Лёвушка, и мне будет очень приятно слышать именно такое обращение из Ваших уст, - ответил я, поклонившись ему, - что же касается этой чудесной вещи, то принимая её с благодарностью, я всё же не понимаю, как она может помочь мне понять откуда Вам всё известно про эти вещи, ведь я чувствую, что написанное здесь не является простой выдумкой, а полностью соответствует действительности. - Вы совершенно правы, - ответил хозяин лавки, здесь нет ни одной придуманной истории. Если хотите, я научу Вас пользоваться хрустальным шаром, и Вы тоже сможете узнавать очень многое о природе и истории вещей, попадающих в Ваши руки. - Это чрезвычайно интересно, буду Вам очень признателен за такую науку, - сказал я, предчувствуя, что приобрету сейчас совершенно новые для себя знания и навыки. - Ну что ж, в таком случае, прошу, - проговорил Александе́р, указывая нам на разложенные в дальнем углу вокруг невысокого столика подушки, - я закрою лавку, чтобы никто не помешал нам, и приготовлю чай, прежде чем мы начнём. - Поздравляю, - тихо шепнул мне на ухо Али, - Александе́р непревзойдённый мастер в работе с хрустальным шаром, и делиться он своими знаниями далеко не с каждым. Так что и мне повезло, ведь теперь и я получу урок вместе с тобой. - А что это за хрустальный шар и в чём его особенность? - задал я вопрос Али, пока наш хозяин занимался приготовлением чая. - Это очень интересный инструмент, с его помощью человек, знающий как им пользоваться, может почерпнуть много важной и полезной информации, используя предметы, имеющиеся в его распоряжении. Я думаю, Александе́р сам тебе всё сейчас расскажет и покажет. Пока мы говорили, вернулся хозяин лавки с подносом, на котором стояли три чашки, заварник и чайник с водой, под которым горел фитиль масляной лампы. Поставив всё это на невысокий столик, он разложил вокруг него большие подушки и предложил нам присесть на них. Удобно расположившись, мы приняли из рук Александера чашки, в которых чай был налит не более чем до половины. Как только наши чашки опустели, а произошло это довольно быстро, он снова наполнил их таким же объёмом чая, заваренного прямо перед этим. На мой вопрос о причине такого способа пить этот напиток, он ответил, что предлагает нам поучаствовать в традиционной для этих мест чайной церемонии и если по её окончании у меня останутся вопросы, то он на них с удовольствием ответит. Согласившись с этим предложением, я сосредоточил всё своё внимание на чаепитии, чтобы попытаться самостоятельно разобраться в сути происходящего. Мы пили чай и вели неспешную беседу, рассказывая Александеру о нашем путешествии, и слушая интересные истории из его жизни. К моему немалому удивлению, каждый раз, когда в заварник добавлялась новая порция воды, из него выливался чай с иными вкусом и ароматом. При этом после каждой чашки я испытывал новые ощущения. Их диапазон колебался от лёгкого расслабления после второй, до удивительной ясности мысли и бодрости тела после седьмой. Я не преминул поделиться этой необычной гаммой чувств со своими собеседниками. - Да, чай это божественный напиток, если правильно его приготовить, - ответил на моё замечание Александер, - очень важно знать сорт чая, когда и где был собран лист, как он был высушен и ещё очень много нюансов, определяющих как его свойства, так и способ заваривания. Можно получить совершенно разные эффекты от одного и того же сорта чая, если подойти к его приготовлению со знанием дела и чётким пониманием того, чего же ты хочешь получить в результате. Сейчас я приготовил чай, который поможет Вам, Лёвушка, быстрее и проще овладеть навыком использования хрустального шара. Ещё некоторое время мы побеседуем и я расскажу о том, что же представляет из себя этот удивительный инструмент, как он действует и как им пользоваться, а потом мы перейдём к практической части обучения. После окончания чаепития, мы ещё некоторое время поговорили на отвлечённые темы, после чего Александер приступил к рассказу. - Этот шар сделан из горного хрусталя, добытого в предгорьях Гималаев, – начал он. – Его уникальность состоит в том, что сделан он из цельного кристалла, кем и когда, о том не ведаю, но смею думать, что это было очень давно. Чистота его столь же очевидна сколь и редка, а вот возможности, которые он открывает своему владельцу, в первую очередь связаны с тем, что кварц вообще, а такой чистоты в особенности, имеет свойство нести в себе информацию о том, к чему он прикасается. Я сейчас не буду объяснять, каким образом это всё происходит, в своё время вы и сами всё узнаете от тех, кому известно об этом намного больше чем мне. Вам важно сейчас понять, что любой предмет, коснувшийся этого шара, передаёт ему всю информацию о себе. То же самое касается и человека. Этим объясняются правила, которые следует соблюдать для того, чтобы полученная с его помощью информация была достоверна. Во-первых, перед тем как приступить к работе с шаром, его нужно промыть в чистой холодной воде и обсушить специальной тканью. Руками его касаться нельзя, для перемещения шара служит специальный захват, сделанный из уникального сплава металлов. Из него же сделана подставка, в которую устанавливается шар после обработки водой. Предмет, который будет исследоваться, прикладывается к шару так же с помощью захвата. Когда все приготовления закончены, человеку следует выровнять дыхание, расслабить тело и сознание, освободиться от всего личного, ото всех мыслей и устремлений, а затем, сосредоточив своё внимание на интересующем вопросе, начинать всматриваться в шар. Через некоторое время в нём начинают проявляться образы, отражающие все события, которые имели место в истории исследуемой вещи. Чтобы не тратить время попусту, человек, работающий с шаром, силой своего намерения обозначает то, что интересует его, и ему открывается то, что он хочет знать. Всё, что я рассказал вам, может показаться странным и неправдоподобным, но вы-то знаете, что чудес нет, а есть та или иная степень знания. Поэтому, Лёвушка, если Вы готовы, мы можем перейти к практическому применению полученных знаний, - улыбаясь, закончил свою речь Александе́р. По мере того, как он рассказывал, мой интерес к этому удивительному шару возрастал всё больше и больше, поэтому я с радостью принял предложение приступить к освоению навыка работы с ним. Александе́р предложил нам перейти к небольшому деревянному столику, вокруг которого уже были расставлены стулья. На нём стояла невысокая подставка серебристого цвета, по форме напоминавшая песочные часы, но с основанием более широким, чем верхняя часть, на которой посередине имелось небольшое углубление, как я понял для более надёжной фиксации шара. Радом лежал инструмент, напоминавший щипцы, на концах которых были две полусферы, позволявшие захватить шар и перемещать его в нужном направлении. На краю стола была расположена чаша из того же материала, что и подставка со щипцами. Возле неё лежал кусок похожей на замшу ткани, которую я называл «священнодейственной». - Ну что же, Лёвушка, приступайте, - напутствовал меня Александер, положив руку мне на плечо, - всё ли Вам понятно? Если нужна помощь говорите. Я очень внимательно слушал рассказ о шаре, поэтому запомнил его практически дословно. С благодарность мне вспомнились уроки Яссы, на которых он учил меня различным техникам дыхания и расслабления. Так что, эта часть задания не представляла для меня никакой сложности. - Давайте я буду действовать, а если Вы заметите какую-то ошибку, поправьте меня, пожалуйста. - Хорошо, - только и сказал Александе́р, став за моей спиной так, чтобы всё видеть, но при этом не мешать мне. Али расположился чуть в стороне и тоже стал наблюдать за происходящим. Я подготовил шар к работе в точности так, как было сказано, и мой наставник не вмешивался в процесс. Когда я установил его на подставку, Али поднёс мне одну из множества стоявших вокруг резных деревянных фигурок. Взяв щипцами, я приложил её к шару на некоторое время, после чего отложил в сторону. Сосредоточившись на мысли о том, что хочу узнать историю происхождения этой фигурки, я направил свой взгляд в центр шара. Поначалу ничего не происходило, но через некоторое время перед моими глазами образовался белый туман, который полностью занял всё внутреннее пространство сферы. Затем туман стал рассеиваться, и я увидел деревню, дом на её окраине и мастерскую, в которой работал резчик по дереву. Человек этот был не просто талантливым мастером, но творцом, который вкладывал в свои произведения созидательные энергии, пропущенные через себя, наполняя их любовью и радостью, и наделяя тем самым вырезанные фигурки удивительными свойствами. Я осознал, что он делал обереги, один из которых сейчас был передо мной. Мне стали понятны его свойства препятствовать возникновению гневливости и раздражительности людей. Тем самым, он способствовал возникновению и поддержанию между ними ровных и добрых отношений. Я чётко и ясно увидел суть этой вещи - это была фигурка матери-берегини, щедрой родительницы, мудрой воспитательницы и доброй хранительницы домашнего очага. - Изменив намерение, Вы можете узнать, кто был последним владельцем вещи, и всё обо всех людях, в руках которых она была, важно чётко и точно сформулировать вопрос, ответ на который Вы хотите получить, - услышал я тихий, как будто очень издалека, голос Александе́ра. Я захотел узнать, кому первому досталась эта замечательная вещь. Озвучив в своём сознании этот вопрос, я стал ждать. Шар снова заполнился туманом, а затем в постепенно очистившемся пространстве я увидел свадьбу, на которой мастер вручил эту фигурку своей дочери. Всё это мне было понятно, без каких-либо дополнительных разъяснений. Мне захотелось узнать, как эта вещь попала к Александе́ру, и шар открыл мне и эту историю. - Думаю, на первый раз достаточно, - опять услышал я тихий голос Александе́ра, - поблагодарите шар за то, что он сделал для Вас, и заканчивайте наблюдение. Я поступил так, как мне было сказано, и закрыл глаза. У меня возникло интересное ощущение возвращения откуда-то, как будто я побывал в другом мире. Я поделился этим своим наблюдением с Александе́ром и услышал его ответ: - Вы действительно совершили сейчас небольшое путешествие. Оставаясь здесь, Вы отпустили своё сознание туда, где известно всё обо всём. Шар в данном путешествии выступает неким проводником, но способность использовать этот проводник зависит исключительно от самого человека, от чистоты его помыслов, и того потенциала психической энергии, которым он обладает. Александе́р встал и подошёл к полке, на которой стояла коробка, сделанная из красного дерева, с красивым резным орнаментом, нанесённым на неё рукой большого мастера, так тонок, искусен и художественно закончен был этот узор. Открыв её, он сложил вовнутрь шар, захват, подставку, ёмкость для воды и ткань для просушивания шара. Каждая вещь заняла специально отведённое для неё место. Закрыв коробку, Александе́р, с поклоном протянул её мне. - Это Ваше, Лёвушка, владейте им по праву и используйте во благо, пусть он поможет Вам принимать правильные решения тогда, когда Вы будете нуждаться в дополнительной информации при совершении какого-либо сложного выбора. Храните шар в этой коробке, символы, нанесённые на неё, оберегают саму сферу от ненужного наполнения лишней информацией. Я уверен в том, что вряд ли этот предмет мог бы попасть в более достойные руки. - Благодарю Вас, - ответил я, беря с поклоном коробку из рук Александе́ра, - я понимаю, что это очень дорогой подарок, но не стану, как это принято в таких случаях у большинства людей, отказываться и говорить, что не могу принять его, так как уже знаю, что всё происходящее с нами в этой жизни, имеет смысл, даже если он нам и не понятен в какой-то момент. Скажу только, что в моём лице Вы имеете друга, который с радостью воспримет любую возможность быть Вам полезным. - Воистину сегодня прекрасный день, ведь я приобрёл намного больше, чем отдал, - закончил тонким комплиментом наш обмен любезностями Александе́р. – Предлагаю продолжить нашу чайную церемонию и попробовать другой сорт чая. Испив чудесный напиток, искусно приготовленный хозяином и поговорив на отвлечённые темы, мы ещё некоторое время провели в гостеприимном доме Александе́ра. - К сожалению, такие приятные встречи всегда заканчиваются намного быстрее, чем хотелось бы, - сказал наконец Али, - нам нужно идти, так как на сегодня запланированы дела, требующие нашего присутствия в других местах. Мне было очень приятно посетить Вашу замечательную лавку и повидаться с Вами, уважаемый Александе́р. Надеюсь, что до отъезда мы ещё будем иметь удовольствие видеть Вас. - Мой дом всегда открыт для вас, дорогие друзья, - ответил с улыбкой Александе́р, - но дела есть дела, так что не смею вас более задерживать, однако скажу, что буду очень рад, если вы найдёте возможность ещё раз навестить старика. Простившись с хозяином, и пообещав постараться выбрать время для новой встречи, мы с Али покинули это чудесное место и направились домой. По дороге я засыпал его вопросами о хрустальном шаре, и он терпеливо отвечал мне на большинство из них. Некоторые вопросы он посоветовал задать Александе́ру при следующей встрече. Мы договорились, что обязательно выберем время, чтобы снова посетить этого замечательного человека до отплытия.
star: Вернувшись в гостиницу и убедившись в том, что все наши спутники в добром здравии, мы переоделись и отправились в банк. Теперь мы ехали в карете в сопровождении Айоши и Яссы, задачей которых было нести саквояжи. В банке нас встретил очень учтивый служащий, который сразу же занялся нашими вопросами. Тем не менее, всё это заняло достаточно много времени, поэтому в гостиницу мы вернулись уже ближе к вечеру. В ожидании ужина мы с Али, Наиром, Алдаз, Асталом и Кайрамом вышли на прогулку в парк отеля. Жара уже спала, хотя благодаря обилию фонтанов здесь она и днём чувствовалась намного меньше чем в городе. Мы шли по ухоженным тропинкам среди сочной зелени кустов и деревьев. Молодежь убежала вперёд, и мы имели возможность поговорить о делах. - Не думал, что финансовые вопросы отнимут столько времени, - заговорил я. - К сожалению это так, но без их решения, наше путешествие было бы весьма затруднительно, - ответил, улыбнувшись, Али. - Я это прекрасно понимаю, - согласился я, - однако мне сейчас подумалось в первую очередь о том, насколько велика сеть раскинутых по разным странам банковских учреждений, и как она облегчает взаиморасчеты между людьми, находящимися очень далеко друг от друга. - С одной стороны ты конечно прав, - ответил мне Али, - однако у этой медали есть и другая сторона. Естественно, было бы намного менее удобно таскать с собой мешки с золотом и серебром, однако, дядя мне говорил, что вся финансовая система устроена таким образом, чтобы подменить у людей систему ценностей. Посмотри к чему стремиться большинство обывателей. В первую очередь их интересует получение денег, которые, якобы, могут обеспечить их безбедную жизнью. Таким образом, деньги для многих людей стали целью, хотя они должны быть не более чем инструментом, позволяющим упростить взаимообмен между людьми, производящими что-либо своим трудом. А теперь посмотри как банкиры, ничего не производя, но лишь используя долговые обязательства по деньгам данным людям под проценты, концентрируют в своих руках материальные ценности, которые и пытаются возвести в ранг абсолютной цели жизни. Конечно же, система намного более сложная, чем я сказал сейчас, и не только банкиры но и власть имущие люди прикладывают к этому свою руку. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что те, кто делает своё дело по призванию, используя свой творческий потенциал и стремясь быть полезным другим людям, зачастую имеют достаточное количество средств для обеспечения себе достойных условий жизни. Вообще-то эта тема очень глубокая, и я думаю, что о деньгах и мировой финансовой системе, в своё время, тебе подробно расскажет кто-то из наших уважаемых наставников. - Я понял тебя Али, но мне, всё же, кажется, что деньги сами по себе не есть зло, скорее, как в общем-то и во всём остальном, сам человек, используя их, достигает того или иного результата. Это так же, как, к примеру, огонь. Им можно воспользоваться для того, чтобы сжечь дом и оставить людей без крова, а можно приготовить на нём пищу и накормить голодных. Свойства огня, как в первом, так и во втором случае будут неизменны, но вот использование этих свойств даёт совершенно противоположные результаты и зависит, в первую очередь, от чистоты сознания и намерений тех людей, в чьих руках он оказывается. Так же мне кажется и с деньгами. Если они выступают простым эквивалентом затраченной людьми энергии на производство тех или иных ценностей, не важно, будь то пища, одежда, либо художественные произведения, это одно. Но если они используются для разжигания в людях низменных чувств, или для получения какой либо личной выгоды от несчастий других, то это уже совершенно другое дело. - С твоими доводами трудно поспорить, - ответил Али, - тем более, что я не считаю себя специалистом в этом вопросе. Мне кажется, что при встрече с сэром Уоми, на которую можно рассчитывать в ближайшее время, мы оба сможем получить исчерпывающие ответы на все прозвучавшие сейчас вопросы. - Ты прав, - согласился я, - к тому же, есть более интересные темы для обсуждения. Мы обговорили вопросы, связанные с подготовкой к отплытию, после чего перешли к обсуждению уникальной древней книги, которую мы с Али изучали с самого начала нашего путешествия. Так получалось, что периодически, когда не удавалось заниматься вместе, один из нас уходил вперёд в этом деле, и тогда он рассказывал другому о том, что ему удалось узнать. Так вышло, что Али опередил меня на несколько глав и теперь я с интересом слушал его рассказ о том, что он уже открыл для себя, а я ещё нет. Однако нам не удалось обговорить всё обстоятельно, так как дети посчитали нужным втянуть нас в свою игру, и мы были вынуждены уступить их аргументированным просьбам. Увлёкшись их весёлыми забавами, мы не заметили, как пролетело время, и если бы не Ясса, пришедший звать нас к столу, ужин мы могли бы и пропустить. Разгорячённые игрой, полные радостного задора дети, по нашему приказанию, помчались принимать душ, чтобы выйти к трапезе в уравновешенном состоянии. Ясса последовал за ними, а мы с Али продолжили прерванную беседу. Нам как раз хватило времени на то, чтобы дойдя до гостиницы, обменяться мнениями по поводу того, что рассказал мне Али. Ужин, как и всегда, протекал в спокойной атмосфере и перешёл в вечерние беседы и весёлые развлечения, которыми нас радовали обычно близнецы, ведь в общине Дартана это было привычным и почти что обязательным элементом, завершавшим каждый трудовой день этого удивительного племени.
star: Г л а в а 9. Встреча в порту. Прощание с Александе́ром. Отплытие. Неприятные попутчики. Приключение в океане. Наша жизнь в Бомбее текла размеренно и спокойно. Дни сменяли друг друга, приближая момент нашего отплытия. Каждый из нас был занят своими делами, но ежедневно мы собирались вместе, чтобы пообщаться, обменяться новостями или поиграть в различные игры. Помня о нашем обещании, данном Александе́ру, я попросил Али определить день, когда ему было бы удобно снова сходить в гости к этому замечательному человеку. Оказалось, что буквально через день после обсуждения этого вопроса, нам предстояло посетить корабль и обговорить с капитаном некоторые вопросы, связанные с перевозкой нашего багажа. Именно после завершения этого дела Али и предложил навестить нашего друга. Увлечённый работой над новой книгой, я почти не замечал, как летело время. Так что для меня эти два дня прошли как один миг, и когда я после завтрака собрался опять взять в руки перо, Али напомнил мне о наших планах. К оговоренному времени я вышел в холл отеля, где встретил поджидавшего меня Яссу. Буквально следом за мной подошли и Али с Такимурой. - Мы пойдём все вместе? – спросил я, несколько удивившись, так как последнее время мы с Али обычно занимались всеми организационными вопросами вдвоём, оставляя на попечение Айоши и Яссы наших маленьких спутников. - Да, - ответил Али, - сегодня нам предстоит важное дело, для выполнения которого, возможно, потребуется больше рук и ног, чем у нас с тобой Лёвушка. - Отлично, я никогда не отказываюсь от приятной компании, - ответил я так, чтобы эти слова были слышны только моим друзьям. Мы с Али направились к выходу из гостиницы, а наши «слуги» поспешили вперёд, чтобы подозвать карету и открыть нам двери. - Сейчас мы едем в порт, Лёвушка, - заговорил Али, когда мы расположились в карете, - там нам следует принять одну посылку, которую нужно доставить сэру Уоми в целости и сохранности. В ней собраны весьма ценные артефакты, в том числе и те, которые нам показывал Никито. Есть люди очень заинтересованные в том, чтобы воспрепятствовать этому, и страстно желающие завладеть её содержимым. Меня они знают, и возможно станут следить за мной, поэтому я очень прошу тебя внимательно наблюдать за всеми, кто будет окружать нас и всем происходящим в ближнем и дальнем радиусе. Если заметишь кого-либо, или что-либо вызывающее подозрения в недобрых намерениях в отношении нас, сразу же дай знать. - Конечно, - с готовностью ответил я, - всё, что ты скажешь, я сделаю с радостью. - Ты останешься в карете, чтобы никто тебя там не видел, и если кто-то будет шпионить за нами, пусть думают, что ты не в курсе событий, и не имеешь ни малейшего представления о том, что за груз будет следовать с нами. Помощи Айоши и Яссы мне будет вполне достаточно для того, чтобы справиться с этим делом, главное, предупредить возможные попытки помешать нам. - Я всё понял, Али, и свою часть задания выполню в точности так, как ты просишь. - Очень хорошо, подготовимся друзья, мы скоро будем на месте, – закончил Али. Не дожидаясь приезда, я сконцентрировал внимание и начал осматривать окружающую нас местность своим расширенным зрением. Мне открылась картина большого порта. Складские помещения и открытые площадки, на которых хранилось множество всяких ящиков и тюков занимали просто огромное пространство. Множество людей сновали между ними, нагружая и разгружая запряженные лошадьми повозки, перевозившие все эти грузы к причалам, возле которых располагались лодки и иные суда. В них все эти ящики и тюки перегружались, после чего по воде доставлялись к стоящим на рейде большим кораблям, которые по тем или иным причинам не могли войти в порт. Таким же образом происходила и разгрузка кораблей. Акватория порта была заполнена большим количеством разных судов, между которыми сновали маленькие лодчёнки, неспешно следовали большие вёсельные лодки и баркасы. Весь порт был похож на большой муравейник, в котором непрестанно что-то происходит. Пока я рассматривал окружающее пространство, мы приехали к главному зданию порта, где располагалась контора, в которой решались все вопросы перевозок грузов. - Сейчас мы пойдём искать тот груз, ради которого приехали, - обратился ко мне Али, - а ты, Лёвушка, проследи, будет ли кто-либо проявлять повышенный интерес к нам и нашему грузу. Если заметишь что-то подозрительное, сразу же сообщай. В первую очередь наблюдай за Айоши и Яссой, так как именно они отправятся на поиски. Я же останусь в конторе и буду ждать их возвращения. - Я всё понял и сделаю так, как ты сказал, - ответил я, не отвлекаясь от своих наблюдений. Покинув карету, мои друзья вошли в здание конторы. Через некоторое время, как и говорил Али, Ясса и Айоши вышли из её дверей и отправились вместе с сопровождавшим их клерком в сторону скопления большого количества ящиков разных размеров. Ещё когда они входили, я обратил внимание на двух мужчин, которые якобы были очень заняты каким-то делом возле большой бочки, стоявшей недалеко от входа в контору. Когда же они бросили своё дело и устремились следом за моими спутниками, я сразу понял, что интуиция не подвела меня. Послав Али, Яссе и Айоши мысленное предупреждение о слежке, я постарался более чётко ощутить эмоциональное и чувственное состояние их преследователей. Во время нашего путешествия, с помощью Никито, я осваивал этот навык, и вот теперь он мне очень пригодился. Сконцентрировавшись на этих людях, я постарался ощутить их внутренне состояние. Следует отметить, что та гамма чувств и эмоций, которая открылась мне, была весьма и весьма неприятной. Чувство алчности смешивались с желанием продемонстрировать собственную значимость, при этом страх не выполнить поставленную задачу подпитывал злобу, испытываемую ими в отношении всего, что могло бы стать причиной провала их планов. Давно мне не встречался такой коктейль низменных чувств. На мгновение я даже немного растерялся. - Плети защитную сеть вокруг своих друзей и того груза, который вам поручен, - услышал я в своей голове голос И., - наша помощь всегда с вами, но и у вас самих уже достаточно сил, чтобы действовать. Послав своему дорогому другу и наставнику благодарность, я последовал его совету и направил все свои силы на то, чтобы окружить друзей сияющей защитой энергий любви, радости, мира и безстрашия. Мои действия оказались весьма успешны, так как, продолжая наблюдать за развитием событий, я заметил, что преследователи упустили из виду Яссу и Айоши, которые продолжали свой путь в лабиринте, созданном из множества разных по размеру ящиков. Наконец они пришли к цели. Просмотрев какие-то бумаги, клерк подвёл их к высокому деревянному ящику. С виду он ничем не отличался от стоящих вокруг подобных ящиков, но его содержимое я ощутил сразу же. Мягкие, теплые волны окутали меня в тот самый миг, когда я направил своё сконцентрированное внимание на него. Мне не удалось понять, что же находиться внутри, но то, что там содержатся вещи очень ценные для наших дорогих наставников, и то, что их обязательно нужно доставить сэру Уоми целыми и невредимыми, я осознал в тот же миг. Следуя указанию И., я незамедлительно стал плести защитную сеть вокруг порученного нам груза. Через некоторое время его окружило яркое свечение, в котором ящик сначала как будто растворился, а потом снова проявился, но уже сам яркий и светящийся. - У нас всё получилось, - услышал я голос Али в своей голове. - Очень этому рад, - ответил ему я. Продолжая наблюдать за Яссой, Айоши и соглядатаями, я увидел, что те ушли вообще в другую сторону, совершенно заблудившись среди наставленных ящиков и тюков. Не хочу даже вскользь описывать тот шквал раздражения, который нёсся вовне от неудачливых преследователей. Чтобы хоть как-то нивелировать влияние этого выброса злости, я послал в окружающее их пространство эманации мира сердца и любви, надеясь таким способом немного успокоить и незадачливых ищеек, и то возмущение, которое они вызвали в эфире. Продолжая нести свою вахту, я увидел, как Айоши с Яссой вернулись в контору. Ещё некоторое время понадобилось Али, чтобы уладить все вопросы, связанные с доставкой нашего груза на корабль, после чего мои друзья присоединились ко мне в карете. - Ну что ж, теперь навестим капитана, - заговорил Али, как только карета тронулась. – Нужно попросить его разместить этот ящик в грузовом трюме так, чтобы он был полностью защищён от влияния влаги, каких-либо ударов и повреждений. - Думаю, с этим не возникнет сложностей, так как капитан произвёл на меня впечатление человека ответственного и добросовестного, - ответил я. - Как ты смотришь на то, Лёвушка, чтобы пригласить его к нам сегодня на ужин и познакомиться поближе. Мне капитан тоже показался человеком весьма достойным. Думаю, что он окажется очень приятным и интересным собеседником. - Полностью поддерживаю твоё предложение, тем более что мне хотелось бы узнать последние новости об одном нашем общем знакомом, ведь во время посещения корабля мы так и не затронули эту тему, а за ужином это будет сделать удобнее всего. - Вот и отлично, - улыбнулся в ответ Али. Когда мы подъехали к причалу, лодка, которую указали Али в конторе, уже была на месте. Указав кучеру, планируемое время возвращения, мы отпустили карету, и пересели в лодку. Очень скоро наши руки пожимал приветствовавший нас капитан Волкстроут. Как мы и предполагали, он без каких-либо возражений пообещал устроить наш груз наилучшим образом, взяв его под личный контроль. Он с радостью принял приглашение на ужин, сказав, что сегодняшний вечер, пожалуй, последний, когда он может покинуть судно, ибо на завтрашний день он получил разрешение швартоваться и приступать к погрузке, так что до конца этого процесса, ему вряд ли удастся выкроить свободное время. Распрощавшись с капитаном до вечера, мы вернулись на берег, и вскоре уже были в гостинице. Оказалось, что все наши друзья отправились на прогулку в парк. Отдав распоряжения по поводу предстоящего ужина, мы с Али решили присоединиться к ним. Прогулка в тенистом парке была приятна, ведь под сенью деревьев жара почти не чувствовалась. Через некоторое время мы встретились с детьми и сопровождавшими их Алдаз, Асталом и близнецами, и были втянуты ими в увлекательную игру, которую, как всегда, придумал Накар. К нашему возвращению всё было готово. Капитан оказался человеком очень пунктуальным и пришёл точно в оговоренное время. Наир, пленивший его своей сообразительностью и непосредственностью ещё на корабле, получил в подарок ручной компас и был по этому поводу невероятно счастлив. Его радость и искренняя благодарность, выраженная очень по-взрослому, явно тронули капитана. После короткого обмена любезностями мы приступили к трапезе. Заранее узнав о предпочтениях мистера Волкстроута, мы заказали французский коньяк известной марки, чем доставили гостю немалое удовольствие. Завершив приём пищи, мы перешли к чаепитию, за которым наша беседа коснулась различных тем. Будучи человеком высокообразованным, капитан отличался ещё и нестандартным мышлением. По целому ряду вопросов он высказывал мнение, явно имеющее в своей основе глубокие размышления. Наконец, когда глобальные вопросы были рассмотрены, я перевёл разговор на интересующую меня тему. - Позвольте Вас спросить, мистер Волкстроут, - начал я, - как давно Вы виделись с капитаном Ретедли? - Как я говорил Вам ранее, - ответил с улыбкой он, - с момента нашей последней встречи прошло немногим более полугода, так что если Вас устроит информация подобной свежести, я к Вашим услугам. - Я не виделся с ним намного дольше, так что буду рад любым сведениям о своём дорогом друге. - Ну что же, я расскажу все, что знаю сам, - продолжил капитан, - Надеюсь Вам известно, что Джемс женился? - Нет, об этом я не слышал, когда это произошло и кто же его избранница? - Это радостное событие случилось несколько лет назад. Для многих лондонских невест, имевших виды на столь заманчивого жениха, оно стало полной неожиданностью. Я слышал, что во многих салонах очень долго обсуждалась эта свадьба. Он отдал своё сердце русской графине. А шафером на его свадьбе был некий лорд Бенедикт, личность загадочная и неординарная. В тот год он произвёл в Лондоне фурор, хотя никто не мог сказать, что он прилагал для этого хоть какие-то усилия. Тем не менее, его выезды всегда привлекали внимание тем, что буквально всё, что окружало его, поражало своей изысканностью и красотой. Однажды, мне довелось на одном из приёмов видеть его в сопровождении дочери и зятя, и если до этого я сдержанно относился к восторгам Джемса по поводу этих людей, то после я полностью согласился с его эпитетами в их адрес, это действительно были «величие и скромность». Не знаю, женитьба или что-то иное повлияло на Джемса, но он очень изменился. Мне кажется, что у него появилась цель в жизни, о которой он ранее и не помышлял. Чуть больше чем через полгода после свадьбы он оставил службу, какое-то время с семьёй жил в Америке, а затем поселился в своём особняке в Лондоне. Насколько мне известно, у него родилась дочь, и, возможно, это стало причиной оседлой жизни этого, в прошлом, неуёмного искателя нового. Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что за это время он совершал путешествия и достаточно дальние, но уже вместе с семьёй, и не в качестве капитана судна. Слушая мистера Волкстроута, я как будто перенёсся в недалёкое прошлое, о котором он мне рассказывал, и сам, своими глазами видел всё то, о чём он говорил. Я искренне радовался тому, что капитан Ретедли прислушался к голосу своего сердца и связал свою жизнь с Лизой. В том, что именно она стала его избранницей, я нисколько не сомневался. Ещё больше я был рад тому, что он встретил Флорентийца, ведь это означало, что он обрёл тот смысл жизни, искать который, на момент нашего знакомства, он почти что прекратил. - А как Вы познакомились с Джемсом? - услышал я, сквозь пелену своих мыслей, вопрос капитана, адресованный мне. – Ведь, если я Вас правильно понял, в Лондоне Вы раньше не бывали, да и морских путешествий совершили не так уж много. - Всё верно, ответил я, - с капитаном Ретедли я познакомился в самое своё первое путешествие по морю. Тогда я был ещё юн и неопытен, а он управлял огромным кораблём, и на нём лежала большая ответственность за всех и вся, на этом судне. Думаю, что наше знакомство было обусловлено тем счастливым стечением обстоятельств, которое принято называть судьбой. Тогда, совершенно неожиданно я отправился в путешествие со своим дорогим другом, которому обязан очень многим, в том числе и тем, что был принят в круг знакомств капитана Ретедли. Наши дружеские отношения укрепило одно приключение, совместно пережитое в Чёрном море во время этого путешествия. - Постойте, постойте, - перебил меня мистер Волкстроут, - уж не о чудовищной ли буре, через которую провёл своё судно Джемс несколько лет назад, Вы говорите? - Если речь идёт о буре на Чёрном море в ...-ом году, то да. - Но позвольте, в таком случае, Вы, должно быть, знаете историю, которую Джемс рассказывал множество раз, о мальчике который смеялся, глядя смерти в лицо, побудив его тем самым к активным действиям в самый критический момент, что и стало для всех спасением? - Саму историю я не слышал, так как мне он её не рассказывал, но исходя из Ваших слов, могу сделать вывод, что заслуги юноши были капитаном Ретедли существенно преувеличены. - Вот тут я с Вами не соглашусь, - даже немного подавшись вперёд, ответил капитан, - храбрость одного может стать вдохновением для многих, а когда она проявляется тем, кто слаб телом, но силён духом, то она может подвигнуть и на свершение подвига, так что, думаю, поступок этого молодого человека действительно помог Джемсу в трудную минуту собрать все свои силы, и продолжить борьбу со стихией даже тогда, когда она казалась уже безполезной. - Всё что Вы говорите верно, однако позволю себе настаивать на том, что в спасении корабля намного более важную роль сыграли другие люди, помогавшие капитану Ретедли. - И почему же Вы в этом так уверены? - с едва уловимым сарказмом спросил капитан Волкстроут. - По одной простой причине, - с улыбкой ответил я, - мне довелось быть и свидетелем и участником всех тех событий, о которых мы с Вами говорим. - Погодите, что-то я никак не пойму, - немного смешавшись, сказал капитан, - со слов Джемса я понял, что тогда вместе с ним на капитанском мостике было всего лишь два человека, не являвшихся членами команды, это тот юноша, о котором мы говорим и его спутник доктор. Каким же образом Вам удалось стать свидетелем и участником происходившего тогда. - Всё очень просто, - улыбаясь, ответил я, - моя убеждённость в своей правоте основана на том, что я и есть тот самый юноша, о котором мы говорим. На лице капитана отразилась целая гамма чувств, сменявшаяся очень быстро. Сначала это было удивление, потом озадаченность и недоумение, и наконец его лицо озарила улыбка. - Я понял, Вы меня разыгрываете, - сказал он, откинувшись в кресле и рассмеявшись. - Ничуть, - вступил в разговор Али, - граф Т. говорит истинную правду. Мне известна эта история из другого источника, и я могу свидетельствовать о том, что он действительно был непосредственным участником тех событий. - Но как же так!? - удивлённо вскричал капитан Волкстроут, - в рассказе Джемса речь шла о немного нескладном юноше, почти мальчике, да чистом и благородном, но несколько субтильном, и к тому же ещё, весьма болезненном. Именно потому его поступок и произвёл на Джемса такое впечатление, что он не мог и предположить, какая несокрушимая воля заключена в таком слабом теле. Сейчас же я вижу перед собой молодого человека с формами и комплекцией, которым могут позавидовать многие атлеты. Но ведь с тех пор прошло всего лишь несколько лет. Мне никогда ранее не доводилось видеть, чтобы люди так менялись за столь короткий промежуток времени. - Перемены, произошедшие со мной, это в первую очередь заслуга того моего друга, доктора, с которым мы путешествовали тогда. Именно его старания и заботы дали тот результат, который Вы сейчас наблюдаете. - Что ж, у меня нет повода не верить Вам, тем более что Джемс, рассказывая о Вашем друге, говорил, что он человек удивительный. Именно благодаря этой встрече, он сам посмотрел на многие вещи по-иному. Так что, я вполне допускаю, что неординарному человеку под силу то, что другим кажется невозможным. - Если Вы желаете, чтобы развеять все сомнения, я могу продемонстрировать вам письмо капитана Ретедли, которое храню как память о событиях того времени, - сказал я. - Нет, что Вы, граф, - запротестовал капитан, - мне бы очень не хотелось, чтобы всё сказанное мной Вы восприняли как недоверие к Вашим словам, просто всё услышанное немного не укладывается у меня в голове. Так что, я прошу простить меня за допущенную безтактность, и не принимать мои сомнения на свой счёт, для меня большая честь видеть Вас своим пассажиром, - закончил он, вставая и протягивая руку, чтобы извиниться передо мной. - Не стоит волноваться по этому поводу, капитан, - ответил я, поднявшись ему навстречу, и ответив рукопожатием, - я прекрасно понимаю, что тот образ, который был создан рассказом капитана Ретедли очень отличается от того, что я представляю из себя сейчас. Скажу Вам больше, я и сам иногда удивляюсь тем переменам, которые вошли в мою жизнь и той скорости, с которой они происходили. Наша беседа перешла на другие темы. Капитан поведал нам, что с завтрашнего дня начинается погрузка парохода, которая займёт не менее трёх дней, после чего на борт будут приняты пассажиры, и можно будет отправляться в путь. Вечер за приятной беседой прошёл быстро. Прощаясь, капитан предложил нам занять свои места первыми, чтобы избежать суеты, непременно возникающей при посадке большого количества пассажиров. Приняв наши благодарности, он пообещал заблаговременно прислать матроса, который сообщит нам время, удобное для прибытия на корабль. Имея в запасе несколько дней до отплытия, мы всё же решили с Али не откладывать надолго поход к Александе́ру, и утром следующего дня, после завтрака, незаметно покинув гостиницу, направились к нему. Должен сказать, что я с нетерпением ждал этой встречи, так как всё свободное время посвящал работе со своим хрустальным шаром, и у меня накопился ряд вопросов, возникших в ходе этих занятий. Поэтому, намереваясь получить на них ответы, я захватил с собой этот замечательный предмет.
star: Александе́р встретил нас на пороге своей лавки. - Я как чувствовал, что сегодня буду принимать дорогих гостей, - начал он, пожимая нам руки, - недаром я заказал отменный чай, собранный на высокогорных плантациях и выдержанный в специальных условиях более десяти лет. Мы прошли внутрь вслед за радушным хозяином. Закрыв лавку, Александе́р провёл нас по узким и извилистым ходам в помещение, которое, как мне показалось, находилось под землёй. Но никаких признаков того, что мы очутились в подвале, я не заметил. Более того, комната, в которую мы пришли, была сухой, просторной и светлой, благодаря множеству горевших свечей и отражению их света от специальным образом расположенных зеркал. В ней практически не было мебели, только один большой шкаф, на полках которого были расставлены книги. По всему периметру на подставках стояли различные предметы, имевшие, как я догадался, некие особые свойства, и являвшиеся чем-то вроде ритуальных символов. Здесь были и геометрические фигуры, выполненные из камня, и деревянные дощечки с вырезанными на них образами и символами, и золотые и серебряные жезлы и амулеты. Пол был укрыт толстым и очень мягким персидским ковром. Войдя в эту комнату, я ощутил покой и умиротворение. Дав нам немного осмотреться, Александе́р закрыл на засов дверь и направился к шкафу, пригласив нас следовать за собой. Остановившись перед ним, он сделал какое-то едва заметное движение руками, и шкаф разделился на две части, открывая нам вход в ещё одно помещение, наличие которого до этого, вообще невозможно было заподозрить. Когда двигавшиеся части шкафа остановились, Александе́р начал проговаривать нараспев фразы на неизвестном мне языке, однако смысл сказанного им мне был понятен. Это было славословие четырём Блаженствам: Любви, Радости, Миру Сердца и Безстрашию, которые и есть основа гармонии как человека, так и всей земной жизни. Когда он закончил, весь вход заполнил яркий огонь. - Следуйте за мной, - проговорил Александе́р и двинулся вперёд. Огонь не опалил ни его, ни нас. Но пройдя сквозь него, я ощутил такой прилив сил, что мне показалось, будто сейчас я могу взлететь, если захочу. В комнате было светло, но ни свечей, ни ламп я не заметил. У дальней стены я увидел большой алтарь со знакомыми мне чашами, пространство за которым было занавешено белой «священнодейственной» тканью. Раньше мне уже доводилось бывать в таких местах, и каждый раз меня несказанно радовали события, происходившие в них. Вот и сейчас я понял, что здесь произойдёт нечто замечательное. Александер подошёл к алтарю. В его руках появилась небольшая, как будто стеклянная палочка. Ею он поочерёдно коснулся двух чаш, проговаривая вполголоса обращение к Владыкам соответствующих Лучей. Затем обойдя алтарь, он отдёрнул занавес и нашим глазам открылись дивные портреты всех семи Владык Лучей. В той же последовательности, в которой он касался чаш, Александер подошёл к портретам Али-Мории и Флорентийца. Их он тоже коснулся палочкой, после чего вернулся на своё место перед алтарём. Некоторое время ничего не происходило. Мы молча стояли, ожидая дальнейшего развития событий. Затем вокруг портретов появился ореол мягкого свечения, которое с каждой минутой начало усиливаться всё больше и больше. Прошло совсем немного времени и на нас с портретов смотрели как будто ожившие, улыбающиеся лица наших дорогих наставников. Александе́р приветствовал их поклоном. Мы с Али последовали его примеру. - Благодарю вас за радость встречи, Великие Владыки - заговорил Александе́р, обращаясь к Учителям. - Как и было указано, я привёл наших юных друзей в это священное место. - Мы рады видеть вас всех в добром здравии, - ответил ему Али-Мория. - Будьте благословенны в трудах своего простого дня, - проговорил Флорентиец. Тепло любви наших дорогих друзей окутало меня, наполняя мощью благостных эманаций, исходивших от них. - Александе́р привёл вас сюда, - обратился Али-Мория к нам с Али, - для того, чтобы вы прошли посвящение, которое откроет новые возможности вашей психики, что существенно облегчит решение той задачи, которую мы поставили перед вами. Вы уже заметили, что к тому грузу, который вам следует доставить сэру Уоми, проявляется повышенный интерес некоторыми людьми, стремящимися завладеть артефактами, находящимися в ящике. Это представители одного закрытого ордена, которым заправляют тёмные оккультисты в Европе. Они уже давно идут по следам фрагментов этих уникальных вещей, стремясь собрать их воедино и использовать в своих корыстных целях те энергии, которые способна генерировать та система, частями которой они являются. Сейчас мы не будем объяснять вам все хитросплетения этой череды событий. Достаточно того, что вы поняли насколько важно, чтобы те вещи, которые Александе́р и его соратники собрали за долгие годы работы в этом направлении, попали к сэру Уоми целыми и невредимыми. А сейчас, если вы согласны, приступим. Александе́р сказал нам подойти к алтарю и стать напротив чаш, которые соответствовали лучам наших Учителей. Через несколько мгновений белая и изумрудная чаши зажглись необычайным светом, их содержимое забурлило, а над поверхностью образовался туман. Первым запел Али-Мория, его голос заполнил всё пространство, туман над белой чашей начал подниматься ввысь и потёк к Али, окутывая его с ног до головы. Почти сразу же зазвучал и голос Венецианца, и всё то же самое начало происходить со мной. Оказавшись в зеленоватом тумане, я вдруг увидел яркую вспышку света, которая проникла прямо в центр моей головы, где что-то заискрилось и засияло всеми цветами радуги. Всё мое тело пронзила мелкая дрожь, которая практически сразу же унялась. У меня возникло удивительное чувство подъема и наполненности какой-то новой силой, которая струилась по всему моему телу, делая его с одной стороны мягким и пластичным, а с другой могучим и непоколебимым. Это странное ощущение вскоре тоже прошло, осталось только свечение перед глазами, которое, то усиливалось, то затухало. Потом я почувствовал прикосновение к своей макушке и понял, что это палочка Александе́ра. Я как будто очнулся после сна. Рядом со мной стоял Али, портреты приобрели свой первоначальный вид, а улыбающийся Александе́р стоял спиной к алтарю, ожидая, по-видимому, когда мы окончательно придём в себя. - Ну что же, друзья мои, - заговорил он, увидев, что мы внимательно смотрим на него, - только что вы обрели способность видеть ауру. Что это такое, я думаю, вы знаете, но всё-таки коротко поясню. Аура это та энергетическая оболочка, которая присуща всему сущему на Земле. Есть некоторые люди, и их не так уж много, способные видеть ауру людей и животных, но из них очень немногие способны видеть ауру так называемых неживых предметов. Почему я говорю так называемых, да потому что в основной своей массе люди отказываются верить в то, что и камень и дерево, металл и цветок тоже являются формой жизни материи, созданной Первотворцом. У них свои цели и задачи и их энергетическая оболочка очень отличается от человеческой, и тому есть причины, о которых, я думаю, вы и сами догадываетесь. Но самое главное, о чём я хочу сказать вам это то, что человек способен оставлять следы своей ауры на тех вещах и предметах, с которыми он контактирует. Подтверждением тому является, возможность с помощью хрустального шара получать информацию о событиях, происходивших в далёком прошлом с разными людьми, владевшими той или иной вещью. Кроме того, способность видения ауры и знание значения её цветов позволяет не только определять болезни и эмоциональное состояние человека в настоящий момент, но и понимать его привычное состояние, так как чувства и эмоции, испытываемые им чаще всего, вносят в его ауру характерные, весьма устойчивые признаки. Добавлю, что в ауре отражаются и намерения человека. Таким образом, видение состояния ауры и понимание значения её оттенков дают возможность практически мгновенно оценить человека, находящегося перед тобой, что соответственно даст возможность быстро сориентироваться в выборе варианта взаимодействия с ним. Что же касается ауры предметов, то по ней можно понять, оказавшись, к примеру, в неизвестном доме, что ждёт тебя при встрече с его хозяином. Так что я предлагаю вам сейчас немного отдохнуть, выпить чаю и приступить к освоению этого навыка. Александе́р прошёл за алтарь, задёрнул занавески и направился к выходу из этой чудесной комнаты. Мы последовали за ним. Вскоре шкаф стоял на своём месте, а мы вновь пошли по узким извилистым ходам наверх в лавку. Мы улеглись на большие подушки, предложенные нам хозяином, и вкусили действительно замечательный напиток. Какое-то время мы беседовали на отвлечённые темы, после чего Александе́р начал наше обучение. Всё было настолько интересно, что время летело совершенно незаметно. Кроме теоретической части мы попрактиковались друг на друге, и к концу встречи нам удалось весьма сносно освоить этот новый для нас с Али навык. Некоторое время мы потратили на вопросы, касающиеся работы с хрустальным шаром, но момент прощания всё-таки наступил. Напутствуя нас, Александе́р посоветовал нам закрыть по дороге домой новое видение, чтобы не путаться в ощущениях при встрече с большим количеством людей, имеющих очень разную ауру, и начинать пользоваться им постепенно, желательно при общении со своими друзьями. Поблагодарив его за всё сделанное для нас, и выразив надежду на повторную встречу, мы направились домой и без происшествий добрались до отеля, где нас ждало сообщение капитана о том, что наш груз, при его непосредственном участии, принят на борт и размещён наилучшим образом. Наш приход оказался очень своевременным. Все наши спутники собрались в номере Али, где уже был полностью сервирован стол, и ожидали только нас. По глазам мальчишек было видно, что они очень проголодались, так что мы не стали затягивать начало ужина и приступили к трапезе. По её завершении мы, как обычно, расселись по креслам и диванам, чтобы поговорить о событиях прошедшего дня. - У вас с дядей Али сегодня были важные дела, дядя Лео? – спросил меня Наир, взобравшись ко мне на руки. - Да, - ответил я, - а как ты догадался? - Во-первых, вас очень долго не было, а во-вторых, вы с дядей Али пришли другими, - ответил мальчик, глядя мне прямо в глаза. - И что же в нас изменилось? - спросил Наира сидевший рядом со мной Али. - Я не могу точно описать эти изменения, - попытался объяснить Наир, - но вы оба иначе светитесь. - Иначе светимся? – не сразу понял я. - Да, - продолжил малыш, - обычно вокруг вас почти одинаковое свечение, только вокруг дяди Али чуть больше белого света, а вокруг вас, дядя Лео, чуть больше светло-зелёного, и цвета переливаются равномерно, как бы перетекая друг в друга. А сейчас у вас обоих вокруг головы золотистое свечение, которого раньше не было и, я не могу этого объяснить словами, но вы по-другому звучите. - Ай да Наир, вот так озадачил, - улыбаясь, заговорил Али, - похоже, ты видишь ауру людей. - А что такое аура? – спросил малыш. - Это как раз и есть то свечение, о котором ты говоришь. – ответил Али. - А как светятся другие люди ты тоже видишь? - Да, но только не могу понять, почему вокруг многих людей свечение тусклое и его цвета тёмные, а у других, как у вас, оно яркое и светлое, но только таких я видел мало. - А как давно ты начал замечать это свечение? – снова включился в беседу я. - Я всегда его видел, но как слабый, почти безцветный ореол, а после нашего действия в Храме Благих Начал всё стало чётким и ясным, а что, другие люди этого не видят? - удивился мальчик. - Да, немногие способны видеть ауру и понимать значение того, что они видят, – ответил я, – к примеру, мы с дядей Али совсем недавно обрели этот навык и знание. - Так значит, вы меня научите правильно понимать то, что я вижу, - обрадовался малыш. - Конечно, - сказал Али, ласково гладя Наира по голове, - мы будем учиться этому все вместе. - Предлагаю начать прямо сейчас, - сказал я, - давайте сравним то, что видит каждый из нас и разберёмся в значении увиденного. Сначала посмотрим на Яссу и постараемся отметить все, даже самые малые, детали. Мы все втроём уставились на Яссу, стоявшего, как и положено слуге, возле двери. По скользнувшей на его лице едва заметной улыбке, я понял, что он в курсе того, чем мы занимаемся. Через некоторое время мы стали обсуждать результаты наших наблюдений. Оказалось, что за исключением незначительных деталей мы все увидели одно и то же. По очереди мы с Али объясняли Наиру значение тех или иных признаков, что было, несомненно, полезно и для нас, так как эти знания были получены совсем недавно и имели слабое подкрепление практическими навыками. Мы так увлеклись этим занятием, что когда Алдаз подошла к нам чтобы увести Наира спать, он стал умолять её подождать ещё хоть немножечко, мы же с Али, присоединившись к его просьбе, смогли договориться со строгой блюстительницей режима дня о пятнадцатиминутной отсрочке. Наши занятия принесли явную практическую пользу. Когда все разошлись по своим комнатам, и мы остались с Али вдвоём, он сказал: - Думаю, нам следует использовать оставшееся до отплытия время на то, чтобы подготовить к морскому путешествию в первую очередь Алдаз, Кайрама, Астала, хотя и близнецам она не помешает. У меня с собой специальные пилюли, которые вызывают приспособление к морской качке, что препятствует возникновению морской болезни. - Мне знакомы эти пилюли, в своё время меня ими потчевал И., и скажу, что назвать приятными ощущения, возникающие после их приёма, никак нельзя. Так что нам следует поторопиться с этим делом и буквально завтра же устроить для них для всех день отдыха в кроватях, тем более, что капитан может пригласить нас на борт чуть раньше, чем остальных пассажиров. - Согласен, - ответил Али, - и хотя это мало порадует мальчишек, нам действительно нужно сделать это завтра. На следующее утро был заказан очень скромный завтрак. На вопросы о причине такого ограничения, мы ответили, что сегодня все определённые нами, принимают специальные пилюли, которые впоследствии помогут им легко переносить даже очень сильную качку в море. После этого они должны лечь в постели и будут находиться под наблюдением Айоши и Яссы, указания которых им следует выполнять неукоснительно. Мы выслушали небольшую тираду от мальчиков по поводу того, что они пропустят сегодняшние игры. Но это было сделано, в большей степени, для того, чтобы продемонстрировать, как им нравится играть с близнецами, а вовсе не для того, чтобы попытаться оспорить наше распоряжение. Мы предупредили всех, что у них может развиться головокружение и тошнота, поэтому, в том случае если эти симптомы будут выражены очень сильно, им следует сразу же говорить об этом. Как мы и предполагали, тяжелее всех влияние пилюль переносил Кайрам. Ему стало лучше ближе к вечеру, всего за несколько часов до приёма второй порции лекарства. Но, несмотря на это, он стоически выдерживал все страдания, стараясь скрыть те неприятные ощущения, которые испытывал. - Самое трудное позади, - говорил Али, раздавая вечернюю порцию пилюль, - сейчас вы заснёте и, скорее всего, крепко проспите до утра. Думаю, что вы легко справитесь с этой задачей, и утренний приём пройдёт для вас практически незаметно. А теперь всем спокойной ночи. Наши подопечные разошлись по своим комнатам, А мы ещё некоторое время обсуждали предстоящий переезд на корабль, который должен был произойти со дня на день. Утро принесло ожидаемые результаты. И Алдаз, и Кайрам, и Астал чувствовали себя великолепно. В качестве утешительного приза за неприятности прошедшего дня мы устроили им роскошный завтрак с восточными сладостями и пирожными. Но предупредили, что сегодня снова не будет подвижных игр, так как после обеда они должны будут принять последнюю порцию пилюль. Мальчишки немного расстроились, но узнав, что Ясса будет им читать восточные сказки, тут же вернулись в прекрасное расположение духа. Вскоре все занялись своими привычными делами. Наир уговорил нас с Али снова позаниматься наблюдением ауры, чему мы уделили достаточное время. После этого я удалился к себе, чтобы попрактиковаться в работе с хрустальным шаром и поработать со своими записями. Вечером явился матрос, посланный капитаном с сообщением, что завтра после обеда мы можем прибыть на судно. Он также просил указать удобное для нас время, чтобы выслать за нами бот, так как после завершения погрузки корабль будет выведен на рейд и войдёт в порт снова только на следующий день для посадки пассажиров. Получив это известие, все занялись приготовлениями к отъезду и сборами. И хотя за время путешествия мы все привыкли к частой смене места пребывания, проведённая в гостинице неделя привела к тому, что мы расположились в ней несколько более вольготно, чем это было, когда караван останавливался где-либо только на ночлег. Как мы и рассчитывали, последний приём пилюль практически не оказал на наших подопечных негативного влияния, что позволяло предполагать хорошо закрепившийся эффект от их применения. На следующий день, к указанному времени были поданы кареты, в которых разместили наш багаж, и мы, покинув ставший нам на короткий промежуток времени домом отель, вступили в морскую часть своего путешествия. Весь процесс нашей доставки на корабль был организован очень чётко, что лишний раз подтвердило то, что капитан не только отличный организатор, но и внимательный хозяин. Оказавшись на борту, мы были встречены самим капитаном и несколькими матросами, которых он определил нам в помощь, на случай если мы будем в чём-то нуждаться. Сказав, что его ждёт неотложное дело, он попросил разрешения покинуть нас, предварительно пригласив на ужин в свою каюту. Учитывая то, что нам с Али, Алдаз и Наиром было не положено заниматься бытовыми делами, мы остались на палубе в то время, когда все остальные наши спутники отправились размещать нас и располагаться в своих каютах. - Сколько же вокруг воды! – восторженно сказал, глядя на безкрайние просторы океана Наир. - Придёт время, мой дорогой, и ты узнаешь, насколько удивительной стихией является вода, - сказал Али, взяв Наира на руки, - сейчас ты видишь её мягкой и текучей, тебе приходилось видеть её превращавшейся в пар и улетавшей из котла вверх, но она может быть твёрдой и прочной настолько, что при столкновении с ней даже такой большой пароход как наш, может потерпеть крушение. Называется такая вода льдом. - Удивительно, - сказал мальчик, стараясь представить себе то, чего он никогда не видел, - а как это выглядит, дядя Али? - По виду лёд напоминает стёклышко, но когда ты возьмёшь его в руки, он начнёт таять и превращаться опять в привычную для тебя, текущую по пальцам воду, то же самое происходит и с другой формой остывающей воды – снегом, который совсем на чуть-чуть тяжелее воздуха, и дуновением ветра может легко переноситься с места на место. Эти две формы воды образуются тогда, когда её температура снижается настолько, что она начинает кристаллизоваться. Мы с тобой отправляемся в те места, где ты сможешь увидеть это всё своими собственными глазами и потрогать руками. - Сколько же всего удивительного в окружающем нас мире, - глубокомысленно изрёк малыш, сидя на руках у высокого и статного Али, и задумчиво глядя вдаль. - Граф Т., - обратилась ко мне тем временем Алдаз, - насколько я понимаю, нам предстоит довольно длительное путешествие по морю и океану, об этом я уже прочитала в той книге, которую мне подарил мистер Паркаттер на прощание. Мне бы хотелось с пользой провести это время и обрести, к моменту нашего прибытия в дом сэра Уоми, новые знания и навыки, которые мне могли бы пригодиться там. Я уже прочла все те книги, которые ранее мне были рекомендованы и теперь жду новых указаний. - Меня очень радует то, милая Алдаз, что ты отнеслась очень серьёзно к тем указаниям, которые дал тебе Учитель И. – ответил я, - но, к сожалению, мы не имеем возможности везти с собой такое количество поклажи, которое позволило бы иметь в пути достойную библиотеку. Однако если ты будешь согласна, я могу предложить тебе позаниматься освоением некоторых навыков, которые могут быть тебе очень полезны впоследствии. Мне кажется, для этого у нас будет достаточно возможностей. Кстати, эти занятия будут весьма полезны и Наиру, который, как ты, наверное, заметила, очень изменился после пребывания в городе кайяйшенов. - Наир чудесный мальчик, я люблю его как родного брата, - сказала Алдаз, бросив нежный взгляд на малыша, сидевшего на руках Али, и что-то увлечённо ему рассказывающего, - но он действительно очень изменился, как будто даже повзрослел, и иногда говорит такие вещи, которые мне не понятны, а он считает их само собой разумеющимися, я же, при этом, чувствую себя неловко, так как будучи старше, должна знать, что ему ответить. - Ну, тут твои волнения совершенно напрасны, - рассмеялся я, - Наир иногда задаёт такие вопросы, на которые даже мистер Паркаттер не всегда сразу находился что сказать. И меня он частенько заставляет задумываться над, казалось бы, очевидными вещами, на которые он, умеет взглянуть с очень нестандартной точки зрения. Так что не тебя одну он заставал врасплох своими задачками. Пока мы обсуждали планы наших занятий, всё было сделано, и на палубе появились Айоши, Ясса, Астал и Кайрам, которые, как и положено хорошим «слугам» сообщили нам, что мы можем пройти и занять места в своих каютах, что мы и поспешили сделать, так как к этому времени уже начали опускаться сумерки. Мы разместились таким образом, что каюта Алдаз и Наира оказалась между нашими с Али каютами. А «слуги», подвое, расположились в каютах напротив. Близнецам так же была отведена одна каюта на двоих. Войдя к себе, я увидел конверт, вскрыв который нашёл приглашение капитана на ужин. Предполагая, что Али в каюте ожидало такое же приглашение, я заглянул к нему, и убедился в своей правоте. Так как до указанного времени оставалось не более пяти минут, мы практически сразу же последовали за матросом, который уже ожидал нас, чтобы сопроводить к капитану. Мистер Волкстроут ожидал нас, рассматривая какие-то пергаменты. - Мне было бы очень интересно узнать Ваше мнение Принц по поводу вот этих бумаг, - сказал он после того как мы поприветствовали друг друга. – Мне продали их в одной лавчонке как очень древние манускрипты, а я имею страсть к собирательству подобных артефактов. К сожалению, ценность их определяется, прежде всего, древностью, а не содержанием, так как продавец сказал, что знания этого языка давно утрачены и то, что в них написано навсегда останется тайной. - Позвольте взглянуть, - сказал Али, протягивая руку. - Пожалуйста, - ответил капитан, - передавая ему пергаменты. - Взгляните, граф, - обернулся Али ко мне, - мне кажется, мы с Вами встречались с чем-то подобным. Я подошёл поближе и узнал язык пали. Но записи немного отличались от тех, к которым я привык, читая книги в общине Али-Мории. - Если Вы не будете возражать, капитан, мы могли бы с графом попробовать прочитать написанное здесь, - сказал Али, протягивая пергаменты мистеру Волкстроуту. - А почему бы и не попробовать, - весело ответил капитан, - я ведь думал просто повесить их в своём кабинете в рамках, так что мне они были нужны исключительно как экспонаты собирателю старинных вещей. Если же вам удастся понять содержание этих рукописей, это будет очень интересно, ведь мне станет понятно, что же именно я приобрёл. С этими словами капитан встал, подошёл к секретеру, откуда достал деревянный футляр, в котором, по-видимому, хранились пергаменты, и, вложив их вовнутрь, передал Али. - Не могу ничего обещать, - сказал Али, принимая его, - но мы с графом Т. приложим все силы, чтобы пролить свет на тайну этих рукописей. Хочу сказать, что у моего друга немалые склонности к языкам, так что я, не без оснований, надеюсь на успех. - Что ж, господа, желаю вам удачи в этом деле, и предлагаю приступить к трапезе, - проговорил капитан, указывая на полностью сервированный стол.
star: Как недавно говорил мне И. о том, что приём пищи для него является в большей степени необходимостью, нежели источником удовольствия. И как мне тогда было непонятно сказанное им, ведь в то время я был истинным чревоугодником, по крайней мере, по количественным параметрам. Сейчас же, вкушая творения старшего кока, как назвал автора всех блюд, стоявших на столе и небольших тележках капитан, я отдавал себе отчёт в том, что несмотря на то, что они действительно приготовлены великолепно, меня точно так же устроила бы самая простая пища. Я подумал, что и Али, должно быть, относится к еде подобным образом. Тем не менее, мы попросили передать нашу искреннюю благодарность человеку, вложившему в свои творения столько вдохновения и любви. Покончив с десертом, мы вышли на верхнюю палубу, где уже были предусмотрительно расставлены кресла. Капитан предложил выпивку, от которой мы вежливо отказались. Наша беседа коснулась вопросов, которые часто возникают у людей тихой, лунной ночью. - Как вы думаете, господа, - начал капитан, - является ли человек венцом Божественного творения? - Почему Вы задали этот вопрос, мистер Волкстроут? – спросил я. - Задал я его потому, - ответил он, - что сам никак не могу взять в толк следующее. Если человек действительно столь высоко поставлен над всеми существами на Земле, то почему он совершает столько ничем не обоснованных поступков? Почему так усложняет жизнь себе и другим? - Не берусь утверждать, но, по моему мнению, это связано в первую очередь с тем, что большинство людей бояться жизни как таковой, будучи уверенными, что она не сулит им ничего хорошего и от неё всё время следует ждать каких-то подвохов, - ответил капитану Али. – При этом они вовсе не думают о том, что их жизнь в их же собственных руках, и они сами способны творить её такой, какой захотят, точно так же как Бог сотворил всё сущее вокруг. - Интересный подход, - воодушевился мистер Волкстроут, - значит, Вы считаете, что любой человек по своей сути подобен Богу, и может творить свою жизнь такой, какой пожелает. - Ну что Вы, капитан, это вовсе не я так считаю, а основные религии мира. Вы же не станете отрицать, что, к примеру, в христианской Библии говориться о том, что Бог создал человека по своему образу и подобию, и что все люди дети Божьи. - Конечно, Вы правы, но можно ли так буквально трактовать сказанное? - А почему следует сомневаться в этом? – спросил Али. - Да, в общем-то, речь идёт не столько о сомнениях, сколько о том, может ли человек как творение Всевышнего, достичь уровня творца. Ведь Бог создал всё из ничего, его мысль сотворила всё живое и неживое. - А почему сын не может достичь уровня отца? – снова задал вопрос Али. – Почему не считать, к примеру, Ваш корабль результатом творения человека, ведь именно люди создали его? - Да, корабль создан руками людей, но он не есть сущность живая, и вряд ли корректно сравнивать такое творение с созданием человека, и тем более всего мира. – возразил капитан. - Позвольте добавить, - продолжил Али, - что он создан не только руками, но в первую очередь сознанием тех людей, которые, зная законы физики, механики и других наук, сумели воплотить в этой форме свою мысль. И что это, как не акт творения материального из нематериального? А если человечество только учиться и на настоящем этапе пока что, умеет создавать только неживое. Что если это всего лишь один из первых этапов обучения, и в результате последующих шагов, может быть, получиться нечто просто потрясающее? - Да Вы глубокий философ Принц, несмотря на то, что так молоды! – воскликнул капитан, улыбаясь. - Никогда раньше мне не приходило в голову рассматривать этот вопрос в таком ракурсе. Вы дали мне обильную пищу для размышлений, и я хочу подготовиться к продолжению этой дискуссии. Думаю, если так пойдёт и дальше, вы поставите мне немало задачек, ответы на которые найти не так уж и просто. - Ищущий всегда находит, возможно, не сразу, и не всегда то, что ищет, но тот, кто действует, обязательно получает некий результат, позволяющий ему прийти к тому или иному выводу, в этом я глубоко убеждён, - ответил Али, так же улыбнувшись. Наша беседа перешла на предстоящее путешествие. Капитан поведал нам много интересного и поучительного о путешествиях по морям и океанам. Оказалось, что он уже несколько раз совершал кругосветные путешествия и побывал в самых разных экзотических странах, где видел множество удивительных вещей. Мы засиделись у него допоздна и вернулись в свои каюты, когда все наши спутники уже давно отдыхали. Улёгшись на свою койку, я очень скоро заснул под мягкое покачивание корабля и тихий плеск волн. Утром, проснувшись как всегда рано, я вышел на отведённую нам часть верхней палубы и увидел, что работы по погрузке на корабль лошадей, птиц и прочей живности идут полным ходом. Накануне капитан объяснил нам, что посадка пассажиров будет ранней ввиду каких-то особых обстоятельств. В связи с этим портовое начальство сообщило ему, что отплытие перенесено на утреннее время. Это, конечно же, усложнило задачу экипажа по погрузке корабля, но капитана порадовало то, что заботы по извещению пассажиров о ранней посадке, портовые власти взяли на себя. Наблюдая за тем, как с берега и на берег бегали грузчики, как с помощь специальных приспособлений в трюм загружались животные, я отметил про себя то, насколько слаженно действовали члены команды, отвечавшие за этот раздел работы. - Господин чего-то желает? – раздался у меня за спиной голос одного из стюардов, приставленных к нашим каютам. - Благодарю Вас, - ответил я, оборачиваясь, - но ведь ещё очень рано, и приём пищи, насколько мне известно, по расписанию должен быть позже. - Это распоряжение капитана, - ответил мне стюард, - для Вас и ваших спутников разрешено делать исключения. - Я не стану злоупотреблять его любезностью и подожду, чтобы иметь возможность завтракать вместе со своими друзьями. - Как Вам будет угодно, - сказал молодой человек и, поклонившись, быстро удалился. Прошло совсем немного времени, и ко мне присоединился Али. - Знаешь, Лёвушка, - начал он после обмена приветствиями, - я вчера вечером просмотрел бумаги капитана. Это действительно язык пали и многое мне понятно, но есть фрагменты, трактовка которых, по-моему, может быть неоднозначна. Так что я хотел просить тебя присоединиться ко мне в этом деле. Тем более информация, содержащаяся в этих манускриптах, обещает быть весьма интересной. - С удовольствием составлю тебе компанию, - ответил я, - меня тоже очень заинтересовали эти записи. - Ну, так давай займёмся ими до завтрака, ведь все наши всё равно ещё спят, - предложил Али. Мы спустились в его каюту и принялись изучать древние рукописи. Многое было понятно, но некоторые обороты действительно не позволяли однозначно трактовать написанное и, следовательно, его смысл оставался скрытым. - Лёвушка, - вдруг обратился ко мне Али, - а что если с помощью твоего хрустального шара попробовать узнать происхождение и историю этих манускриптов. Возможно то, что откроется тебе, позволит пролить свет на те фрагменты, которые нам не понятны. - Отличная идея, - поддержал я его, - ведь мы абсолютно ничего не теряем, попытавшись получить нужную информацию таким образом, а вот приобрести можем многое. - Значит, после завтрака я обеспечу тебе полный покой, а ты заодно попрактикуешься в работе со сферой. Я хотел было возразить, что незачем откладывать это дело так надолго, но взглянув на часы понял, что Али абсолютно прав, ведь мы провели за этим занятием больше времени чем мне показалось. Выйдя на палубу, мы застали там всех наших спутников, с интересом наблюдавших за тем, что происходило при посадке пассажиров на корабль, которая уже началась некоторое время назад. Алдаз и Наир сидели под затеняющими зонтами в специальных, раскладываемых креслах, вынесенных по распоряжению капитана матросами. Близнецы прогуливались взад-вперёд вдоль поручней, Астал и Кайрам стояли чуть поодаль под небольшим навесом, выказывая готовность в любой момент отозваться на призыв девушки и малыша. Сопровождавшие нас с Али Айоши и Ясса, присоединились к Асталу и Кайраму под навесом. Увидев нас, находившийся неподалёку матрос тут же поспешил обеспечить и нам возможность расположиться в креслах, но я остановил его, сказав, что мы побудем здесь лишь до завтрака, который должен быть подан с минуты на минуту. В подтверждении моих слов, на палубе очень скоро появился стюард, сообщивший, что стол в кают-компании сервирован, и мы можем приступить к приёму пищи как только пожелаем. Ещё некоторое время мы понаблюдали за разношерстной толпой, стремившейся на борт. В глаза бросались шикарно одетые джентльмены с дамами, для которых был организован отдельный вход. После проверки билетов они отправлялись по заранее обозначенному для них маршруту в первый класс. Пассажиры, имевшие билеты во второй и третий класс проходили другим путём. Те же, кто был вынужден путешествовать с минимальным комфортом, спускались в один из трюмов, где для них, как мы видели ранее, были просто развешены гамаки. Спустившись к приёму пищи, мы убедились, что старший кок, заботу о нас которому поручил капитан ещё при первом посещении нами корабля, был действительно большим мастером своего дела. Мало того, что приготовленные вегетарианские блюда были великолепные, он ещё и придал им весьма изысканные формы, что вызвало полный восторг у Наира. Мы с самого начала не скупились на чаевые и благодарный обслуживающий персонал изо всех сил старался угодить нам, поэтому атмосфера за столом была очень теплой и открытой. Смена блюд происходила мгновенно, а стюарды в обязательном порядке представляли нам каждое из них, чтобы мы могли выбрать то, что нам более всего по вкусу. По заведённой у нас привычке во время еды мы практически не разговаривали, обсуждая что-либо, только во время перемены блюд и по завершении трапезы. - Дядя Лео, - обратился ко мне Наир, когда завтрак был закончен, - а у Вас будет сегодня время поиграть с нами? - Думаю, что нам удастся найти такую возможность, но до обеда мы с дядей Али, скорее всего, будем заняты, так что вы можете поиграть с Накаром и Кадаром, если они, конечно, согласятся, а после обеда я с удовольствием присоединюсь к вам, да, наверное, и дядя Али последует моему примеру. - Замечательно, - обрадовался малыш, - у меня уже намного лучше получается играть и в шахматы, и в шашки, так что я сутра потренируюсь и после обеда посоревнуюсь с вами. В этот момент к нам зашёл капитан. Поприветствовав, он попросил нас до момента окончания посадки пассажиров не покидать отведённую нам часть палубы, так как до особого распоряжения, по правилам, все пассажиры должны находиться в своих каютах, чтобы было проще провести окончательную проверку соответствия из размещения по каютам, согласно имеющихся у них билетов. Он объяснил нам, что при посадке большого количества пассажиров в ограниченное время частенько бывают казусы, связанные с тем, что некоторые путают каюты, или не могут найти свои места. Поэтому и было заведено такое правило, чтобы сразу же разрешать все недоразумения. Мы уверили его, что в точности выполним все существующие требования и поблагодарили за заботливо организованные места для наблюдения за происходившей посадкой. Пообщавшись ещё некоторое время со своими друзьями, мы с Али, сославшись на дела, отправились в мою каюту, предварительно попросив всех не беспокоить нас без особых на то причин. Подготовившись так, как учил меня Александер, я взялся за дело. Поначалу у меня получалось хуже, чем в предыдущие дни, скорее всего это было связано с постоянным движением корабля, качавшегося на волнах. Но через некоторое время мне удалось сконцентрироваться настолько, что это маленькое препятствие перестало существовать, и я погрузился в туман, образовавшийся внутри сферы. Постепенно в этом тумане стали проступать очертания огромного круглого зала с очень высокими потолками. Вдоль стен располагались высоченные полки, на которых были расставлены книги в старинных переплётах. Такие мне довелось видеть в белой комнате Али-Мории, в его доме на острове в общине. На некоторых полках лежали футляры, в которых хранились свитки, подобные тому, изучением которого мы занимались. Вдруг, я увидел массивный стол, за которым сидел высокий седовласый мужчина в белых ниспадающих одеждах. Его лицо имело монголоидные черты, а кожа была очень смуглой с красно-желтым оттенком. В руке он держал палочку, которой выводил знаки на закреплённом в специальной рамке листе. Он был очень серьёзен, и я бы даже сказал, немного озабочен. Мне стало понятно, что передо мной момент создания нашего манускрипта. Сосредоточив внимание на этом человеке, я стал читать его мысли, которые он излагал на бумаге. Мне удалось соединиться с ним настолько, что у меня возникло ощущение, будто я сам пишу этот древний текст. Слова сливались в предложения следующего содержания: «Я, Верховный Хранитель Знаний Вселенской Библиотеки, данным документом подтверждаю, что на планете Земля, имевшей ранее статус неприкосновенной, произошли изменения, о возможности которых шла речь в тридцать восьмом предсказании Мудрейших. Один из нас, ослушавшись решения Высшего Совета Хранителей Знаний, передал затребованную информацию, пришедшими издалека сущностям, которым Высший Совет отказал, ввиду их неготовности к её использованию в созидательных целях. Они ещё были явно не способны осознать всю ответственность и возможные последствия применения этих знаний в текущих обстоятельствах. Результатом их действий явилось проявление в реальности одного из самых трудных путей самопознания и самореализации планетарной сущности Земли, который поведёт её по кругам нисхождения. Следствием этого можно ожидать инволюцию психических возможностей, населяющего её человечества и части сущностей тонкого плана. При этом материальное станет много выше духовного, что и приведет в последующем к прохождению им долгого этапа перерождения. Теми, кто идёт путём развития Духа выше, чем мы, было принято решение дать возможность развиваться событиям так, как они стали проявляться в текущей реальности Земли. В таких условиях сохранение Вселенской Библиотеки в её пределах становиться не только нецелесообразным, но даже чреватым для неё катаклизмами столь глобальными, что они могут нести угрозу её существованию, как носителю высокой Планетарной Сущности. В связи с этим, Вселенская Библиотека переносится в другое время, место и пространство, а на планете оставляется только необходимый минимум знаний, который позволит, при достижении сущностями населяющими Землю определённого уровня духовности, сделать верный выбор на пути восстановления ныне существующего статуса Земли с последующим возрождением её самой и всего сущего в ней, на ней и в её пределах. Для поддержания потока информации, открывающегося человечеству, как основному виду, определяющему вибрационные характеристики планеты, в случае выбора им пути развития Духа, Советом определены Хранители, которые останутся здесь и будут следить за сохранностью мест нахождения знаний, и определять уровень готовности человечества и иных сущностей к получению той или иной информации. Также их задачей является помощь планете и всем населяющим её сущностям в движении по стезе эволюции в Свете во всех тех условиях и обстоятельствах, в которых они будут пребывать. Принимая во внимание наиболее вероятные варианты преобразования реальности пространства Земли, для поддержания баланса энергий следует создать места средоточения того жизненно важного для планеты потенциала, который позволит ей сохранить целостность не менее чем в семи эволюционных циклах населяющего её человечества, если им будут накоплены до критических величин вибрации низших порядков, что может вести к неизбежному самоуничтожению таких цивилизаций. Эти хранилища созидательных энергий позволят уцелеть в глобальных катаклизмах планетарного масштаба определённому количеству представителей сообществ людей, чей духовный уровень будет соответствовать обновлённой, по вибрационным характеристикам, планете. Это позволит человечеству со временем восстанавливать утраченные знания и навыки и совершать тот выбор пути эволюции, который в итоге сможет привести к восстановлению утраченного ныне потенциала и вернуть планете статус неприкасаемой со всеми существующими в настоящее время характеристиками. Обязательным условием для начала этих процессов в пределах планеты Земля будет обретение строго определённым количеством людей вибраций, созвучных созданным нами артефактам, которые являются образцами, хранящимися в недоступных людям местах. Они отзовутся на призыв человечества только тогда, когда возникнет резонанс между заложенными в них частотами и вибрациями, вырабатываемыми не менее чем означенной частью прогрессивного человечества. Только тогда, когда это условие будет выполнено, произойдёт активация артефактов, что поспособствует выходу планеты и всего сущего в её пределах из кругов тёмных времён и ознаменует её возвращение в Свет». Дальше пошли детали, суть которых мне была не очень понятна, так как моих познаний в области основ Мироздания явно не хватало, чтобы разобраться во всём этом без посторонней помощи. Да в общем-то, скорее всего, в настоящий момент мне это и не было нужно. Ведь я узнал всё, что было изложено на тех нескольких листах, которыми обладал капитан. Продолжая наблюдать сферу, я увидел монастырь, судя по всему буддистский, расположенный высоко в горах, в котором хранились манускрипты как святыни, так как никто из монахов не имел возможности прочесть и понять их суть. Затем я увидел человека, похитившего рукописи. Однако он не смог уйти далеко от монастыря, так как путь в горах был очень опасен. Он сорвался со скалы и упал в горную реку, а футляр с манускриптами, подхваченный её течением попал в руки случайно нашедшего его пастуха, который, не долго думая, продал свою находку проезжему купцу. Тот, ничего не поняв в древних письменах, в свою очередь перепродал его старьёвщику, от которого он и попал в ту лавку, где и был куплен капитаном Волкстроутом. Выяснив всё это, я стал возвращаться из этого увлекательного путешествия в прошлое. Сфокусировав внимание на своём сознании, я вернулся в каюту и увидел сидевшего рядом со мной Али, спокойно, но очень внимательно, наблюдавшего за мной. Мы договорились с ним о том, что если ему удастся прочесть в моих мыслях всё то, что я увижу в шаре, он сделает это. Если же нет, то я всё подробно расскажу ему. - Как ты себя чувствуешь, Лёвушка, - участливо спросил он. - Всё нормально, Али, - ответил я, окончательно прейдя в себя, - удалось ли тебе, через моё ментальное пространство увидеть то же, что я видел в шаре? - Кое-что да, но мне кажется, что я многое упустил, так как уловил только фрагменты твоих мыслей, которые вряд ли позволят мне составить цельную картину того, что видел ты. - Хорошо, давай так, ты расскажешь о том, что тебе удалось понять, а я потом заполню пробелы, если они будут иметь место. - Договорились, - согласился с моим предложением Али, и начал свой рассказ. – Насколько я понял речь идёт о давних временах, когда на Земле царил совершенно иной порядок. Была допущена какая-то ошибка, приведшая к тяжёлым последствиям для всех обитателей Земли и самой планеты. Но существует выход из этой ситуации и он во многом зависит от людей. К сожалению больше я тебе ничего сказать не могу. - В целом ты понял всё правильно, - ответил я, и подробно рассказал ему обо всём увиденном и понятом. - Ну что же, теперь нам следует решить, что же сказать капитану, - немного задумавшись, проговорил мой друг, - я сомневаюсь, что он готов спокойно воспринять всё рассказанное тобой, ведь для него это может быть переворот всего мировоззрения. - Честно говоря, я тоже так думаю, и поэтому считаю, что ему следует сообщить о результатах нашей попытки перевода текста в очень мягкой форме. В этих манускриптах нет ничего такого, что могло бы быть использовано сейчас людьми во вред себе или окружающим, так что если они будут храниться в частной коллекции капитана, это вряд ли может привести к каким-то негативным последствиям. - Совершенно с тобой согласен, - поддержал моё предложение Али. - Кроме того, мы можем сообщить, с разрешения капитана, об этих манускриптах сэру Уоми, которому нам и так следует отправить телеграмму в первом же порту, где у нас будет остановка, а уж он-то примет самое верное решение по этому вопросу. Обговорив ещё некоторые моменты, связанные с информированием капитана о содержании рукописей, мы решили подняться на палубу и узнать, как обстоят дела у наших спутников. Оказалось, что посадка пассажиров идёт полным ходом и уже близится к завершению. Наир был в восторге от увиденного. Ещё раньше мы договорились с ним о том, что свои наблюдения за аурой людей он будет обсуждать только со мной, Али, Яссой и Айоши. Поэтому он с нетерпением ждал возможности поделиться с нами тем, что ему довелось наблюдать, и очень обрадовался нашему приходу. С энтузиазмом он выложил нам информацию обо всём, что происходило за время нашего отсутствия. С удивительной для его возраста наблюдательностью он сумел подметить множество нюансов в поведении разных людей во время посадки и уловить сходства и различия в свечении их аур. Он делился своими впечатлениями и спрашивал наше мнение по поводу того, что было ему не совсем понятно. Под конец своего отчёта, малыш отдельно обратил наше внимание на то, что у двух джентльменов, которые, по его мнению, вели себя слишком высокомерно, делая вид, что они очень важные господа, были такие цвета ауры, каких он не видел ранее. - А на самом деле, дядя Лео, - говорил он, - цвета их ауры очень тусклые и сама она неоднородна. В ней постоянно видны какие-то вспышки, и вообще от них исходили очень неприятные эманации, так что мне думается, что вовсе они никакие не важные, просто очень заносчивые и злые. - Ты прав Наир, - ответил я ему, - к сожалению, есть люди, которые считают надменность признаком величия, а злобу и жестокость признаком силы. На самом деле, и я в этом глубоко убеждён, только слабый нуждается в демонстрации своей силы, пытаясь таким образом убедить в своих возможностях прежде всего самого себя, так как ему-то уж точно известен его истинный потенциал, сильному же это совершенно ни к чему, ведь он и так знает, что в нужный момент ему достанет сил, чтобы справиться с теми обстоятельствами, в которых он окажется. Вот и получатся, что вместо того, чтобы честно признать то положение вещей, которое существует и начать действовать для повышения своих духовных и физических сил, слабый и тщеславный человек лишь ещё более усугубляет своё положение, прячась за выстеленным на показ мнимым величием. В критический же момент проявляется то истинное, что он взрастил в себе, в первую очередь как силу своего духа, и вот тогда-то и возникает у человека возможность осознать реальное положение вещей и сделать свой выбор. К сожалению, большинство людей в таких ситуациях сетуют на несправедливость к ним Жизни, вместо того, чтобы осознав собственную ответственность за свои обстоятельства, честно взглянуть назад на всё совершённое ими и, сделав соответствующие выводы, начать меняться к лучшему, тем самым изменяя к лучшему и саму Жизнь, и своё положение в ней. И тогда они снова и снова натыкаются на такие же препоны до тех самых пор, пока такое осознание не посетит их, и они не совершат нужный, прежде всего, для них же самих выбор. И Жизнь в этих случаях не наказывает их, но действует как внимательная и заботливая мать, дающая своим чадам для обретения опыта только те испытания, которые им по силам и ничуть не больше. Наир внимательно слушал меня с очень серьёзным выражением лица, в его мозгу летели мысли о его собственной жизни, о матери с которой он был разлучён, о нас, людях чужих ему по крови, но близких и родных по духу. Я почему-то вспомнил себя рядом с И. в поезде, нёсшем нас в Севастополь. Насколько более глубоким было понимание сути многих вещей у этого малыша сейчас, нежели тогда у меня, намного более старшего, чем он, юноши. - Кажется, я понял то, что Вы сказали, дядя Лео, - наконец отозвался Наир, - я думал, что жизнь разделила меня с мамой несправедливо, но сейчас понимаю, что ей было бы очень трудно там, куда я направляюсь. И я, почему-то, твёрдо знаю, что ещё увижусь с ней, но только тогда, когда она обретёт ту силу духа, без которой не сможет находиться рядом со мной в нужных нам обстоятельствах. - Всё верно, - ответил я, - но ты должен знать, что можешь помогать ей, посылая эманации любви и нежности, и они достигнут её сознания, независимо от расстояния разделяющего вас. Это будет помощь, очень нужная ей сейчас, и она, обязательно, ускорит наступление момента вашей новой встречи. - Благодарю Вас, дядя Лео, теперь я буду посылать маме любовь и веру в нашу скорую встречу каждое утро, как только открою глаза и каждый вечер, перед тем как закрыть их. - Очень хорошо, мой дорогой, а сейчас, я расскажу тебе свою историю, надеюсь, она будет для тебя весьма поучительной и поможет понять, что всё в нашей жизни делается для того, чтобы помогать человеку в его пути воплощения. И эта помощь очень эффективна, если только сам человек не отвергает её. Времени у нас было достаточно, и я в этот момент понял, что Наир уже в состоянии и понять и принять всю ту информацию, что я собирался донести до него. Я начал свой рассказ с того момента, как приехав к единственному родному мне человеку в К., я в один день потерял, как я тогда посчитал, брата и свои иллюзии, связанные с ним, но потом обрёл столько и таких друзей, о каких и мечтать не мог, а жизнь моя потекла таким образом, что стала скорее похожа на сказку, чем простую, буденную реальность. Молча и очень сосредоточенно Наир следил за моим повествованием. После того, как я закончил свой рассказ, он ещё некоторое время сидел молча, а потом сказал: - Благодарю Вас, дядя Лео, сейчас мне стало понятно, какое счастье выпало мне и маме, и как малы в сравнении с ним невзгоды, выпавшие на нашу с ней долю, которые раньше я считал тяжёлыми и незаслуженными. Теперь я благодарю судьбу за всё, что она несёт мне и искренне верю, что смогу творить свою жизнь под руководством мудрых наставников таким образом, чтобы как можно более полно реализовать все те задачи, что стоят предо мной в этом воплощении.
star: Слушая малыша, я вдруг поймал себя на мысли о том, как можно ошибиться, формируя то, или иное суждение, на основании лишь единичных признаков видимой внешней формы. Ведь передо мной находился ребёнок, которому не было еще и шести лет, а он рассуждал о вещах, которые могли бы быть непонятны многим взрослым. Нашу беседу прервал матрос, появившийся на нашей палубе по приказу капитана. Он сообщил, что посадка и размещение пассажиров закончены, и корабль вскоре покинет порт. По заведённым правилам, всем пассажирам до выхода судна в открытое море следует находиться либо в своих каютах, либо в кают-компаниях и салонах, специально для них предназначенных. Матрос уверил нас, что как только запрет на свободное перемещение по палубам будет снят, все пассажиры, и мы в первую очередь, будем уведомлены об этом. Поблагодарив его, мы все спустились вниз и собрались в нашей гостиной. Там нас, благодаря заботе и вниманию капитана, ожидали чай, соки и сладости. Через небольшой промежуток времени мы все ощутили лёгкий толчок и поняли, что наше морское путешествие началось. По мере того как мы удалялись от берега, качка усиливалась, но ни на кого из наших спутников она не оказывала никакого отрицательного влияния. То ли принятые ими пилюли оказывали своё действие, то ли они и без того были устойчивы к морской болезни, но только на наш вопрос об их самочувствии и близнецы, и мальчишки, и Алдаз заявили, что им очень даже нравиться это мерное покачивание. Прошло довольно много времени, прежде чем в нашей гостиной появился матрос, сообщивший, что если мы пожелаем, то уже можем выйти на палубу, где для нас вновь расставлены кресла и натянут навес от солнца. Поблагодарив его, мы приняли это предложение и всей компанией отправились на свежий воздух, предварительно попросив передать капитану, что если в третьем и четвёртом классе окажутся пассажиры, нуждающиеся в медицинской помощи, но не имеющие средств оплатить услуги судового врача, мы готовы оказать им эту помощь безоплатно. Матрос, убедившись, что мы разместились с комфортом, ушёл передать наше предложение капитану, а мы остались наслаждаться видами безкрайних водных просторов. Каждый из нас думал о своём. Периодически завязывалась непродолжительная беседа, в большинстве случаев, в связи с вопросами, возникавшими у Наира. Погода была чудесная. Тент защищал нас от лучей солнца. Лёгкий бриз нивелировал жару. Мы пребывали в состоянии расслабленного созерцания, как вдруг до нашего слуха донёсся какой-то шум с палубы, находившейся ниже нашей. Прислушавшись, я понял, что двое мужчин пререкаются о чём-то с матросом, голос которого мне был знаком. Используя расширенное зрение, я увидел, что прямо перед лестницей, ведущей на нашу палубу два богато, но несколько, на мой взгляд, безвкусно одетых джентльмена требовали, чтобы матрос пустил их наверх. Тот пытался им объяснить, что эта палуба предназначена для пассажиров, путешествующих в каютах первого класса люкс, и вход без приглашения другим пассажирам на неё воспрещён. Мужчина, стоявший впереди и, судя по всему, считавший себя главным, был среднего роста, полный, с двойным подбородком, и красным от жары лицом. Возможно, невоздержанность в пище и напитках и, как следствие, лишний вес, оказали влияние на его внешний вид, но выглядел он как человек, возраст которого уже перевалил за шестой десяток. Его спутник внешне казался моложе, был чуть выше, его худоба резко контрастировала с формами первого. Он имел заострённые черты лица, узкий подбородок и глубоко посаженные глаза. Эманации, исходившие от них, были весьма неприятны, так как несли в себе их раздражение, злобу и высокомерие. Эти двое горячились всё больше и больше, и, в конце концов, оттолкнув молоденького матроса, стали подниматься вверх по ступеням. Предвидя, что незваные гости сейчас заявятся к нам, я поднялся из своего кресла и направился им навстречу. Увидев их непосредственно, я понял, что это те двое, о которых говорил Наир, так как состояние ауры и одного, и другого в точности соответствовало описанию малыша. Заметив появление тех, кому вход сюда был воспрещён, закреплённый за нашими каютами стюард бросился вперёд, чтобы воспрепятствовать им, но я жестом остановил его. - Какова причина вашего визита, господа? - встретил я их вопросом вместо приветствия сразу же, как только они оба поднялись по ступеням. - В приличном обществе, молодой человек, сначала здороваются, затем знакомятся, а уж потом задают вопросы, - зло ответил толстяк, быстро окидывая взглядом всех находившихся на палубе. - В приличном обществе в первую очередь соблюдают установленные правила, - спокойно ответил я, - вы же, без приглашения пришли туда, куда вас никто не звал, будучи предупреждёнными о том, что эта территория закрыта для свободного посещения. - С чего Вы взяли, что нас кто-то об этом предупреждал, - как ужаленный взвизгнул толстяк, - мы гуляли по палубе и просто решили пройти там, где ёще не были, чтобы ознакомиться с устройством корабля. - Мне не понятно зачем Вы лжёте, - сохраняя спокойствие, снова заговорил я, - но то, что матрос внизу не просто предупредил Вас об этом, но и не хотел пускать сюда очень легко доказать, достаточно просто спросить его. - Да кто Вы такой, чтобы оскорблять меня обвинениями во лжи, - взвился толстяк, - мой род один из самых влиятельных в Англии и я так не оставлю подобные заявления, Вы ответите мне за это, я Вам обещаю. - Я всего лишь свидетель того, как вы спорили с матросом, а потом, оттолкнув его, стали подниматься наверх. Кстати, с высокой степенью вероятности могу предположить, что, будучи человеком ответственным, он уже помчался к капитану докладывать о происшествии. - Да что Вы говорите, - зло усмехнулся толстяк, - что-то мы не видели Вас, когда всё это происходило, и даже если этот негодяй побежал к капитану, кому, по-вашему, поверят, двум английским лордам или какому-то матросу, которого и на месте-то не было. Он подскочил к нам в последний момент и упал, поскользнувшись на чём-то. Естественно он будет врать, что предупреждал нас и не хотел пускать, да вот только капитан корабля английский джентльмен и он, конечно же, поймёт, что следует доверять равным себе, а не какому-то матросу. Более того он сам разрешит нам гулять здесь, так как у нас есть к нему рекомендательные письма, так что господа, несмотря на то, что вы перехватили у нас билеты в эти каюты, вам всё же придётся потесниться на этой палубе. Во время этой неприятной беседы, я обратил внимание на то, что худой «джентльмен» начал что-то бормотать себе под нос. Его аура потускнела ещё сильнее, и в ней начали прорываться, как разряды молний, короткие багрово-красные вспышки. В его ментальном пространстве стал формироваться угрожающего вида мыслеобраз, принимающий очертания некоего существа, имеющего весьма мерзкий вид человекоподобного козлоногого и козлорогого карлика. Интуитивно, я ощутил, что сейчас все мои друзья могут нуждаться в защитной сети, сотканной из энергий любви, радости, мира сердца и безстрашия. Не медля ни секунды, я стал создавать её и мгновенно ощутил поддержку Али, Яссы и Айоши, которые, по-видимому, так же как и я всё увидели сами. Изрыгнув из себя какой-то шипящий звук, и бросив на меня полный ненависти взгляд, худой направил на меня эту сущность, но она, наткнувшись на выстроенный нами заслон, метнулась обратно со скоростью намного большей, чем приближалась ко мне и, нырнув в него, как будто растворилась в его собственной ауре, вызвав, при этом, в ней очень сильное возмущение. В тот же миг, он согнулся пополам, как от приступа сильной боли в области желудка и очень побледнел. Похоже, оба были сильно удивлены тем, что я продолжал, как ни в чём не бывало, стоять на месте, преграждая им путь и препятствуя возможности дальнейшего продвижения по палубе, а худому стало так плохо. В глазах обоих читалось недоумение. Худой, отступив за своего спутника, пытался справиться с приступом боли. - Дайте же нам, наконец, пройти, - почти срываясь на крик, проговорил толстяк, - мы не собираемся толкаться с Вами, но и стоять здесь вечно не намерены. - Вы свободно можете уйти отсюда тем же способом, которым пришли, - сказал я, продолжая стоять неподвижно. - Вы не знаете с кем связываетесь, молодой человек, - прошипел худой, злобно зыркая на меня из-за спины спутника своими впалыми глазами, - уйдите с дороги немедленно, или очень пожалеете о том, что стали на нашем пути. - Что за угрозы я слышу, - раздался у меня за спиной голос капитана, - кто это позволяет себе нарушать правила установленные на моём корабле, да ещё тогда, когда мы вышли в открытое море? Поравнявшись со мной, мистер Волкстроут смерил гневным взглядом обоих нарушителей спокойствия. - По какому праву вы находитесь здесь, господа? – задал он второй вопрос, так и не получив ответа на первый. - Вы, по-видимому, капитан корабля, - изобразив подобие улыбки и стараясь выглядеть любезным, заговорил толстяк, - мы искали Вас, чтобы познакомиться с Вами лично и передать Вам рекомендательные письма от лорда Уилскорта. Он говорил нам, что дружен с Вами, и, как его друзья, мы можем рассчитывать на Ваше доброе отношение. Я лорд Стенджерс, это мой спутник и друг лорд Хатчерсон. Надеюсь, ложные обвинения в наш адрес не повлияют на наши с Вами отношения, и Вы справедливо разберётесь в этой неприятной ситуации. - Пройдёмте в мою каюту, господа, не будем мешать другим пассажирам любоваться чудесными морскими видами, - сказал капитан, указывая им на лестницу, по которой они поднялись. Обоим лордам ничего не оставалось делать, как спуститься вниз. - Прошу прощения, за этот инцидент, - тихо проговорил капитан, перед тем как последовать за обоими «джентльменами», - смею Вас уверить, что я приму меры, для того, чтобы подобное не повторилось и те, кто допустил это, ответят по всей строгости. - Благодарю вас капитан, - ответил я, - к счастью, этим двоим не удалось напугать детей, и мне почему-то кажется, что встречи с ними вряд ли можно назвать полезными для Наира и Алдаз. Кроме того, хочу сказать, что сам был свидетелем того как матрос изо всех сил старался удержать их внизу и только применив в отношении него силу, они смогли подняться сюда. Стюарта же я остановил сам, дабы избежать скандала, так как с ним они тоже, скорее всего, не церемонились бы. - Я Вас понял граф, - сказал капитан, нахмурив брови. - Ещё мгновение, - остановил я начавшего спускаться по ступеням капитана, - у нас с Принцем кое-что получилось с Вашими текстами, так что, как только Вы сможете уделить нам время, мы с радостью поделимся своими открытиями. - Вы меня заинтриговали, граф, если Вам будет угодно, я с удовольствием поужинал бы с вами сегодня. - Отлично, будем ждать Вас. Капитан ушёл. Чтобы облегчить ему беседу с этими «джентльменами» и оградить от их попыток гипнотического воздействия я, в тот промежуток времени пока мы общались, накинул и на него нашу защитную сеть, так как теперь мне было совершенно ясно, что это и есть те самые тёмные оккультисты, которые охотятся за грузом, предназначенным сэру Уоми. Практически сразу после того как ушёл капитан и мы решили покинуть палубу, тем более, что близилось время обеда. - Дядя Лео, дядя Али, - позвал нас Наир, когда мы шли по коридору, - можно мне обговорить с вами один вопрос? - Конечно, - ответил Али за нас обоих, - ты хочешь обсудить что-то прямо сейчас? - Да, если только это не мешает вашим планам, - подтвердил своё намерение мальчик. - Давайте тогда сначала зайдём в мою каюту, а уж потом пойдём обедать, - предложил Али. Отпустив руку Алдаз, Наир подбежал к нам, и мы вошли к Али. - Это те двое с тусклыми аурами, о которых я спрашивал вас, - без предисловий начал малыш, - но только сейчас, я увидел нечто очень неприятное в худом джентльмене, и мне показалось, что это нечто хотело напасть на дядю Лео. - Ты всё верно увидел Наир, - заговорил Али, - я думаю, что нам следует пояснить тебе то, что произошло на палубе. Эти два человека, по-видимому, являются представителями одного из множества тайных обществ, цели и задачи которых сводятся к одному – получение богатства и власти над другими людьми. Они считают, что главное в жизни - это подчинять себе всех и вся и повелевать подчинёнными. Те, кто возглавляют эти секты, хорошо понимают, что достичь этих целей можно единственным способом, обладая знаниями и навыками, которые могут поставить их выше других. Зачастую, имея лишь фрагменты информации о законах, управляющих процессами преобразования энергий в природе вещей Земли, они, намеренно придавая своим ритуалам излишнюю пышность и помпезность, демонстрируют своим соратникам «силу» своих знаний и умений. Результатом, зачастую, является подавляющее слабую психику гипнотическое воздействие, заставляющее людей верить в то, что им самим не понятно, но открыто «великим магистрам» и их помощникам. Устраивая такие представления, они действительно убеждают своих невежественных последователей в своей силе и значимости. При этом, ими совершенно бесполезно используется большая часть энергетического потенциала того или иного предмета, в котором была заключена жизненная сила, вложенная в него теми, кто действительно знал что и для чего делается. После этих оргий, используемые амулеты утрачивают свою силу, и у «великих магов» появляется потребность в использовании других, ещё несущих в себе нужный им энергетический потенциал предметах. Поэтому-то их представители и рыщут по всему свету в поисках значимых артефактов, с помощью которых они могут проводить свои обряды. В такие экспедиции отправляют тех, кто уже обучен некоторым хитростям, с помощью которых они могут влиять на других людей, непонятными тем способами, что в большинстве случаев вызывает страх перед ними и, как следствие, позволяет им, манипулируя людьми, достигать своих низких целей. Эти двое заняты именно таким делом. С помощью запугивания, подкупа и обмана они узнали о тех предметах, которые были собраны нашими друзьями для сэра Уоми. И теперь будут стараться всеми способами добраться до них. По привычке, для удовлетворения своего эго и демонстрации «силы», мистер Хатчерсон, так его, кажется, представил капитану толстяк, попытался использовать свои навыки в отношении дяди Лео. То, что мы недавно наблюдали, было заклинанием, вызывающим в наш мир те сущности, которым в нём, по сути, делать нечего, так как они существуют в иных мирах, временах и пространствах. Кардинально отличаясь от всего сущего в этом мире, они невидимы обычному человеческому глазу и обладают свойствами, недоступными для большинства людей. В то же время вырванные из привычных обстоятельств они оказываются лишенными привычных для них источников энергии, коими для нас, например, являются продукты питания. В этом случае единственным вариантом пищи для них становятся эманации людей, причём эманации низших порядков, так как иные энергии они воспринимать не умеют. Вот им и приходиться, внедряясь в энергетическое пространство человека провоцировать его на те чувства и эмоции, которые обеспечат их нужными для поддержания жизни вибрациями. К сожалению, те, кто призывает их в наш мир, чаще всего вообще не понимают, что они делают, считая, что своими заклинаниями они просто подчиняют себе человека, на которого было направлено их воздействие. Так что, о том, чтобы сделав своё гнусное дело, отправить вызванную сущность обратно в то место, время и пространство где ей положено находиться по её исконной сути, речь, зачастую, вовсе не идёт. А у самой сущности нет сил вернуться из нашего мира в свой, потому что её потенциала недостаточно для совершения такого перехода без посторонней помощи, ведь по своей мерности, и вибрационным характеристикам такие миры значительно ниже нашего. Вот и получается, что ей деваться-то, в общем-то, и некуда и она вынуждена оставаться в энергетическом поле человека. В результате такого паразитирования человек зачастую чувствует себя угнетённым, часто раздражается по мелочам и даже может начать болеть. - Но ведь та сущность, которую вызвал худой джентльмен, не смогла даже приблизиться к дяде Лео, а потом очень быстро проникла в его же собственную ауру, почему же так произошло? - Дело в том, мой мальчик, - продолжил Али, - что в нашем мире всё подчинено Законам Мироздания, которые действуют вне зависимости от того, знают о них люди или нет. Вызывая эту сущность, худой джентльмен, как ты его назвал, нарушил в первую очередь «Закон Свободы Выбора» ибо подчинил своей воле эту сущность без её согласия на то. Думаю, что он даже не подозревает об этом, но в самом ритуале заложено перекладывание ответственности за это действие на того, к кому данная сущность привяжется и тогда совершивший это противозаконие оказывается как бы в стороне. Но есть ещё один закон, «Закон Подобия». Он звучит так: «Подобное притягивает подобное». И если бы в энергетическом пространстве дяди Лео было бы хоть что-нибудь созвучное этой сущности по вибрационным характеристикам, то у неё была бы возможность зацепиться за эти структуры, и войти таким образом в его энергетическое поле. Но так как таких низких частот дядя Лео в себе не несёт, она просто не поняла, что ей нужно делать. Узнав же того, кто её вызвал, и найдя в нём более чем достаточно созвучных ей вибраций, она устремилась к нему. Кроме того, Наир, в данном случае сработал ещё один из Законов Мироздания, «Закон Возвращения». Он гласит: «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне». Я не буду сейчас объяснять тебе каким образом он реализуется в энергетическом плане, в своё время ты и сам всё поймёшь, но только, проникнув в поле худого джентльмена, эта сущность с удвоенной силой стала восполнять затраченные ею на все эти действия силы, это привело к резкой потере им энергии, что при его, и без того, не очень высоком потенциале, тут же проявилось сильной болью в той части тела, которая является генератором нужных этой сущности вибраций. Я не сильно утомил тебя своими объяснениями? – закончил Али, глядя на Наира. - Нет, что Вы, дядя Али, мне всё это очень интересно. А можно мне задать ещё один вопрос? - Конечно. - Если я всё правильно понял, то нам нечего бояться таких людей, если мы не злимся, не раздражаемся и не желаем никому ничего плохого? - Да, всё верно, но я хочу тебе сказать, что страх тоже является тем чувством, которое понижает вибрационные параметры человека. Именно поэтому в социуме, для того чтобы подчинить своей воле большинство, правящее меньшинство в первую очередь использует все возможности для того, вызвать у людей чувство страха. Это может быть страх за свой завтрашний день, или за своих близких, боязнь утратить то, что человек уже имеет или не получить того, к чему стремиться. Когда у человека появляется страх, он становиться уязвимым и управляемым. Именно поэтому одно из Блаженств, с которым ты познакомился в Храме Благих Начал и есть Блаженство Безстрашия. Ведь только освободившись от страхов, человек может считать себя истинно свободным. - А если Алдаз волнуется за меня, она тоже боится? - Конечно, ведь это тоже страх, страх того, что с тобой может произойти что-то плохое. Многие люди считают, что забота о другом человеке обязательно должна сопровождаться волнениями и переживаниями о нём. Но, как я уже говорил, Законы Мироздания действуют независимо от того, знают о них люди или нет, и в соответствии с «Законом Притяжения», они часто навлекают на своих близких те самые неприятности, которых очень бояться. Я поговорю с Алдаз и объясню ей всё то, о чём мы говорили с тобой. - Хорошо, а то меня она не слушает, говорит, что я ещё маленький, чтобы что-то знать об этом, - сказал Наир, улыбаясь, - а вас послушает обязательно! - Ещё вопросы есть? – спросил я, понимая, что нам следует отправляться в кают-компанию. - Конечно, но только нас, наверное, уже ждут за столом, - ответил Наир, прочитав, по-видимому, мои мысли. Действительно, когда мы вошли, стол был полностью сервирован и близнецы, чтобы занять себя чем-нибудь рассматривали книгу, в которой были описаны разнообразные морские узлы.
star: Обед прошёл, как всегда, в приятной атмосфере. Кок проявлял чудеса изобретательности, и наши вегетарианские блюда были не только вкусны, но и очень эстетично оформлены. Когда мы собрались разойтись по своим каютам для послеобеденного отдыха, в кают-компанию вошёл матрос, посланный капитаном. Оказалось, что в четвёртом классе у одной женщины начались роды, а судовой доктор был занят с пассажирами первого класса, которые страдали от морской болезни. Помня наше предложение, капитан в очень вежливой форме обращался с просьбой к близнецам, если это не помешает каким-то их важным делам, оказать помощь роженице. Естественно, Накар и Кадар тут же направились в свою каюту за саквояжами с медицинскими принадлежностями, сказав матросу, чтобы он ждал их здесь. - Я, пожалуй, схожу с ними, а ты, если не возражаешь, побудь с Наиром, - обратился я к Али. Он с этим предложением согласился, так как мы заранее обговорили с ним, что до приезда к сэру Уоми, оставлять малыша без нашего присмотра не стоит. Через несколько минут близнецы стояли в кают-компании со всем необходимым для оказания помощи женщине. Услышав, что мы готовы, матрос двинулся к двери, а мы последовали за ним. Наш провожатый явно сочувствовал будущей матери, и поэтому очень спешил. Несколько раз мне приходилось поддерживать то одного, то другого близнеца на лестницах, так как они изо всех сил старались от него не отставать, а, не имея морского опыта, это было делать не просто. Наконец, наше стремительное продвижение по коридорам и лестницам завершилось, и мы оказались в тёмном и тесном помещении, в котором находилось несколько десятков человек. Они освободили немного места для роженицы, которая изо всех сил старалась сдерживаться, но периодически боль вынуждала её издавать глухие стоны. Она лежала на матрасе, рядом с ней на коленях стоял её муж. Судя по возрасту обоих, они ожидали своего первенца. Один взгляд, брошенный на них, открыл мне их историю. Это были представители двух разных сословий, которые поженились вопреки воле родителей. Познакомились они в древнем храме, куда их семьи приехали для участия в большом празднике, объединяющем многие направления Буддизма. В этот день, несмотря на отличия в подходах к вере, именно в этом храме они все вместе молились и совершали определённые обряды. Увидевшись в тот день, молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда. Празднование длились несколько дней и к моменту его завершения они уже знали, что существовать по-отдельности уже не смогут. Понимая, что их семьи будут против такого брака, они решили бежать. Будучи не только смышленым от природы, но и хорошо образованным, юноша уже обладал достаточными знаниями и умениями, чтобы найти себе работу и обеспечить молодую жену. Некоторое время они скрывались в одном из больших городов, но потом, посчитали нужным сообщить о себе родным. Семья молодого человека стояла выше на иерархической лестнице сословий, и отец в жесткой форме потребовал, чтобы сын, будущий преемник его сана, прекратил эти отношения и возвращался домой. Родственники девушки тоже прислали гневный ответ, но он был не настолько категоричен, как заявления отца юноши, который, кроме того, отправил людей на поиски сына с тем, чтобы силой вернуть его. В этой ситуации молодым пришлось прятаться, так как девушка уже носила под сердцем плод их любви, и ни о каком расставании они и думать не могли. В результате долгих обсуждений и размышлений, ими было принято решение уехать в те места, где жили родители девушки. Не будучи в этом уверенными, они всё-таки рассчитывали получить их прощение и остаться жить в одном селении с ними. Именно это намерение и привело молодую семью на корабль, где мы и застали их в весьма плачевном состоянии. - Мы можем перенести её в более свободное помещение? - спросил матроса Кадар. - Здесь все помещения заняты, наш корабль единственный, следующий таким маршрутом и билеты на него всегда распроданы задолго до того, как мы приходим в порт. Так что, единственное место, где её можно было бы разместить отдельно, это палата в медицинском отсеке, мы предложили им этот вариант, но у её мужа нет средств на то, чтобы оплатить пребывание в ней. - Сделайте что-нибудь, чтобы обеспечить приток свежего воздуха, - сказал Накар, склоняясь над девушкой. Пока мы с матросом сдвигали развешенные вокруг полотнища, призванные создать хоть какое-то подобие разделения пассажирских мест, близнецы начали заниматься будущей матерью. - Возможно ли транспортировать женщину в отдельную палату в её нынешнем состоянии? – задал я вопрос близнецам через некоторое время. - Прямо сейчас этого делать не следует, но мы дали ей капель, и сделаем кое-что ещё. Надеюсь, это даст возможность через двадцать-тридцать минут говорить об этом, - ответил мне Накар. - Отлично, сообщите, пожалуйста, персоналу отсека, чтобы они приготовили место для пациентки и организуйте носилки и людей, которые смогут доставить её туда, - сказал я матросу. - Но как решиться вопрос оплаты? - начал было он. - Предоставьте это мне, - успокоил я его, улыбнувшись. - Слушаюсь, сэр, - вытянулся он передо мной, и тут же побежал выполнять поручение. Время шло, девушке стало лучше. Её дыхание выровнялось, и бледность на щеках сменилась едва уловимым румянцем. Близнецы не отходили от неё ни на минуту. Я же, стоя чуть в стороне, наблюдал за всем происходящим и старался чем мог помочь и роженице, и докторам, посылая им эманации любви, радости, мира сердца и безстрашия. Большинство людей, находившихся здесь, были довольно безразличны к происходящему. Женщины, в основной массе, конечно, сочувствовали бедняжке, но в присутствии мужей не смели выказать своё участие. Были и такие, кто негромко, но всё же, возмущался тем, что им, из-за этого инцидента, приходится находиться в стеснённых условиях. Переполняемый желанием помочь, я воззвал к Венецианцу с просьбой подержать мои скромные усилия, и почти сразу же ощутил мощный поток его любви, мгновенно заполнивший всё это тесное помещение, и сделавший его как будто просторнее. Удивительно, но влияние влившихся энергий стало заметно практически сразу. И хотя ничего значимого, на первый взгляд, не произошло, но изменившееся внутреннее состояние людей проявилось смягчением выражения их лиц, смолкли те, кто возмущался и несколько человек даже предложили девушке воду. Но самым главным было то, что у неё самой стало улетучиваться чувство страха и появляться уверенность в том, что всё будет хорошо. - Ну, что вы скажете о её состоянии, - наконец спросил я близнецов. - По нашему мнению, - ответил Накар, - девушке следовало бы рожать через пару дней, но скученность людей, духота и, возможно, качка, привели к тому, что у плода возникло кислородное голодание, его активность повысилась, что и простимулировало начало родовой деятельности. К сожалению, все перечисленные выше факторы и, конечно же, связанное с путешествием нервное перенапряжение самой будущей матери, привели к быстрому истощению сил и неспособности нормально родить ребёнка. Сейчас ей стало лучше, напряжение, вызывавшее боли ушло, она заснула, но оставлять её здесь, конечно же, нельзя. В этот момент на лестнице послышался топот, свидетельствующий о том, что посланный мной матрос возвращается с подкреплением. Причём подкрепление оказалось самым, что ни на есть внушительным. Первым, кого я увидел, был капитан, за ним следовали матросы с носилками и сестра милосердия. - Граф Т., мне сообщили, что вы распорядились доставить роженицу в палату медицинского отсека, - начал он, - матрос сказал, что предупредил о необходимости оплаты за пребывание в ней, и Вы согласились с этим требованием. - Совершенно верно, капитан, и если иных препятствий нет, я думаю, доктора очень скоро дадут разрешение и можно будет перенести её туда. - Никаких препятствий к этому не существует, если Вам будет удобно, я распоряжусь, чтобы кассир подошёл к Вам в каюту и оформил всё, как того требует инструкция. - Благодарю Вас, - ответил я капитану с лёгким поклоном. - И я очень признателен Вам и Вашим друзьям за оказанную помощь, ведь мне доложили, что бедняжка очень кричала и даже несколько раз теряла сознание. Но так как медицинский штат на моём корабле ограничен, а пассажиры первого класса имеют преимущество в получении врачебной помощи перед пассажирами низших классов, доктор смог бы добраться к ней очень нескоро, ведь даже та небольшая качка, которую мы испытываем сейчас вызвала у многих неприятные ощущения. А по моим наблюдениям, для привыкания к путешествию по морю большинству пассажиров требуется несколько дней. Так что в ближайшие два-три дня работы у доктора будет достаточно. - Если всё готово, - отойдя от роженицы и увидев капитана в сопровождении матросов, сказал Кадар, - женщину можно отправлять в медицинский отсек. Если есть ещё пассажиры, нуждающиеся в нашей помощи, мы готовы осмотреть их. - Если это вас не сильно затруднит, то ваша помощь будет очень кстати, - ответил капитан. Я выделю вам двух матросов, которые будут и проводниками, и помощниками, и посыльными, если это потребуется. - Хорошо, - согласился Кадар, - сейчас мы доставим беременную в палату, а потом вернёмся сюда. По команде капитана матросы разложили носилки, сестра милосердия застелила их белоснежными простынями, и быстро осмотрев пациентку, сказала, что всё готово. Матросы хотели переложить девушку, но близнецы, отстранив их, сделали это сами. Матросы подняли носилки и двинулись вперёд. За ними последовали Накар, Кадар, и сестра милосердия. Всё это время будущий отец, не шевелясь, стоял там, куда отошёл, освободив место рядом с женой докторам. Он застыл как будто в ступоре, боясь поверить в то, что помощь таки пришла и его жена и ребёнок будут спасены. Сейчас, очнувшись от оцепенения, он подошёл ко мне и заговорил. - Господин, - начал он, - что мне нужно делать, чтобы служить Вам и отработать всё то, что должен за Вашу помощь и доброту? Передо мной стоял среднего роста, смуглый, худощавый юноша, скорее всего индус, с открытым лицом, на котором читалась вера в то, что теперь всё будет хорошо, хотя пережитые страдания оставили на нём свой отпечаток. - Как тебя зовут? - спросил я. - Амалех, господин. - А твою жену? - Харият, господин. - Сейчас отдохни, позже ты сможешь проведать жену. Мы с тобой ещё встретимся, и ты расскажешь мне свою историю, а я расскажу тебе, что ты можешь сделать, чтобы отблагодарить нас. - Благодарю Вас, господин, я Ваш покорный слуга, - кланяясь, и пытаясь поцеловать полу моей одежды, проговорил он. - Отдыхай, - остановив его, сказал я, - когда будет нужно, я приду сюда сам или пришлю за тобой. Убедившись, что девушка благополучно доставлена и размещена в каюте медицинского отсека, мы сказали сестре милосердия, чтобы в случае каких-либо изменений её состояния сразу же сообщали об этом Накару или Кадару. После этого близнецы отправились обратно, а я вернулся к себе, предупредив их, что в случае необходимости готов в любой момент присоединиться к ним. В гостиной меня встретил Али со всеми остальными нашими друзьями. Рассказ о произошедших событиях вызвал у всех сочувствие молодой семье. Обговорив ещё некоторые вопросы, мы разошлись по каютам и занялись своими делами. Я открыл свои записи и, погрузившись в них, немного потерял счёт времени. Отвлёк меня от моего занятия осторожный стук в дверь. Открыв, Ясса пропустил вовнутрь невысокого роста мужчину в форме корабельного служащего, который представился кассиром. Очень быстро мы уладили все финансовые вопросы и договорились о том, что девушка будет находиться в медицинском блоке столько, сколько потребуется. Больше, до ужина, меня ничто не отвлекало от моей работы. Я хотел, до приезда к сэру Уоми, закончить свой первый роман и несколько рассказов. Поэтому использовал каждую удобную минуту, чтобы заниматься любимым делом. В последнее время я стал писать несколько по-иному. Если раньше я придумывал сюжет и облекал его в словесную форму, то теперь всё чаще и чаще у меня получалось наблюдать события таким же образом, каким я получал информацию из хрустального шара. И мне просто нужно было описывать то, что я вижу. Это было очень интересно, ведь я как будто не писал книгу, а смотрел спектакль жизни и уже после переносил на бумагу то, что увидел. Меня снова отвлёк стук в дверь. Обернувшись, я увидел, что Ясса пропускает вовнутрь Айоши и Али, несущего в руках одну из тех книг, которые он изучал во время путешествия. - Удобно ли будет вам, друзья, разобрать с нами несколько тезисов, которые кажутся мне неоднозначными, - спросил он. - Конечно, проходите, - ответил я, вставая из-за стола. Мы расположились так, чтобы хорошо видеть друг друга и Али начал излагать нам суть вопроса. Обсуждение получилось очень интересным, и мы довольно долго обменивались мнениями по поводу услышанного. Вернувшиеся через некоторое время близнецы сообщили, что обошли всех кто нуждался в помощи, и их лекарства дали нужный результат. Понимая, что они изрядно устали мы предложили им отдохнуть до ужина. В означенное время стюард, вежливо постучал в дверь и пригласил нас в кают-компанию. Он обратил наше внимание на блюда, приготовленные коком по нашей просьбе специально для капитана. Ожидая гостя, мы послушали рассказ Наира и Алдаз о том, как у них прошёл день и чему они научились. Капитан был точен. В назначенное время он вошёл в кают-компанию следом за стюардами, внёсшими великолепный торт. - Позвольте этим, не побоюсь этого слова, небольшим кулинарным шедевром, скрасить серые будни путешествия вашим юным спутникам, - сказал он, после короткого приветствия. Восторг Алдаз и Наира, выраженный по поводу угощения, явно доставил ему удовольствие. - Как прошла Ваша беседа с теми двумя джентльменами, - спросил я капитана, после того, как мы расселись по креслам, закончив кушать. - Весьма интересные персонажи, - ответил мистер Волкстроут с некоторой иронией, потягивая ямайский ром, большим ценителем и любителем которого, как оказалось, он был, - они предоставили мне рекомендательное письмо от одного моего знакомого, но только что-то мне в нём не понравилось. Вроде бы оно написано по всем правилам, и придраться не к чему, вот только почему-то у меня возникло чувство, что писал он его не от чистого сердца, а будучи вынужденным какими-то обстоятельствами. Ведь эти господа вряд ли могут быть его друзьями, уж очень их поведение не соответствует тому положению в обществе, которое они себе приписывают. Вам это может показаться странным, господа, но я много раз в своей жизни полагался на свою интуицию, и она, ни разу не подводила меня. Так вот, у меня возникло ощущение, что они вовсе не те, за кого себя выдают. - Ничего странного мы в этом не видим, капитан, более того, лично я считаю способность человека слышать свой внутренний голос и понимать то, о чём он ему говорит, редким даром, не использовать который, по меньшей мере, неразумно. Вполне допускаю, что Вы правы, ведь их поведение сегодня утром, как-то не вяжется с тем, как ведут себя истинные джентльмены, – ответил я ему. - Что ещё мне показалось странным, так это то, что мой приятель пишет, будто они разыскивают какие-то похищенные у них вещи, которые могут перевозить на моём корабле и просит оказать им содействие в поисках. Однако мне, почему-то, они сами больше напоминают похитителей, чем людей стремящихся к восстановлению справедливости, уж больно алчными становятся их взгляды, когда речь заходит о предметах их поисков. Кроме того их требовательность и претенциозность не знает границ. Мне пришлось из всех сил держать себя в руках, чтобы сохранить вежливый тон, когда они начали просить меня переселить ваших слуг в их каюты, а им предоставить возможность занять каюты рядом с вашими. Когда же я отказал, они стали требовать, чтобы я разрешил им пользоваться находящейся в вашем распоряжении палубой. Единственная уступка, на которую я пошёл, так это сказал, что не буду возражать против их нахождения здесь, если они будут приглашены вами. Но почему-то мне кажется, что такого предложения им не дождаться, - со сдержанной улыбкой закончил он. - Вы правы, мы не стремимся быть в центре светского общества, - отшутился я. - Однако, что мы всё об этих господах, - перевёл разговор капитан, - у нас есть намного более интересная тема для обсуждения, если я правильно понял, вы говорили, что смогли расшифровать рукописи. - Да, нам удалось прочесть то, что там написано, к сожалению, некоторые фрагменты переведены не дословно, а, как говориться, по смыслу. Но, думаю что в целом, содержание изложенного в манускриптах понять нам таки удалось, - ответил я. - Очень интересно, - сказал капитан, воззрившись на меня, - и о чём же повествуют эти документы? - Возможно, Вам это покажется странным, но в них, не смотря на то, что они действительно очень древние, описываются события, по сути перекликающиеся с Библейской историей о падшем Ангеле, по форме они, конечно же, отличаются, можно сказать, что это восточный взгляд на события грехопадения. Так что, какой либо информации имеющей практическое приложение эти манускрипты в себе не несут, хотя, как древний исторический артефакт, они могут занимать весьма достойное положение в любой коллекции. - Интересно, на мой взгляд то, господа, - задумчиво проговорил капитан, - что, как вы говорите, и древние восточные манускрипты и более поздние иудейские и христианские Священные Писания повествуют о похожих по своей сути вещах. Как то раз, на заседании одного теософского общества, мне довелось услышать гипотезу о том, что Бог как Высшая Сущность един, а множество религий объясняется лишь тем, что люди ошибочно трактуют одни и те же события описанные в различных источниках, как не связанные между собой, и потому, просто не желают увидеть, насколько похожи по своей сути системы верований у древних народов, живших в язычестве, с нынешними религиями. Они приводили множество примеров, в частности, проводили параллели между Олимпийскими Богами и сонмом святых в Христианстве, и вообще говорили о многом другом. Тогда я был не очень внимателен, так как попал туда, можно сказать, случайно. Но теперь, когда вы сказали мне о содержании манускриптов, я почему-то вспомнил именно об этом. - Вы знаете, дорогой капитан, к сожалению, мы не можем назвать себя специалистами в той области, о которой Вы говорите, - вступил в разговор Али, - однако, у нас есть знакомый, человек очень образованный и имеющий широчайшие познания в различных областях науки. Если Вы пожелаете, мы могли бы обратиться к нему с просьбой уделить нам время, показать эти документы и поинтересоваться его мнением по этому поводу. Тем более что тот груз, о котором мы просили Вас, предназначается именно ему, и мы обязательно увидимся с ним. Так что, в ближайшем порту мы можем отправить телеграмму и попросить его запланировать эту встречу. Могу с уверенностью сказать, что только нечто чрезвычайно важное сможет воспрепятствовать ему принять нас, если он заранее даст своё согласие. - Что ж, если это не является затруднительным для Вас, буду признателен, тем более что такое приятное знакомство, доставит мне, вероятнее всего, немалое удовольствие, ведь если Вы восхищаетесь чьей-то образованностью, то, мне думается, это действительно должен быть редкий интеллектуал, - сказал капитан, на которого Али, с самой первой встречи, произвел очень сильное впечатление своей осведомлённостью в различных областях знаний, что, по мнению капитана, в столь молодом возрасте, было просто удивительно, - тем более, что нет необходимости ждать прибытия в порт, ведь на моём корабле есть телеграф, и мы всё можем сделать завтра же. - Вот и замечательно, - сказал Али, - значит, и ответ мы узнаем в ближайшее время. В этот момент в гостиную вошли близнецы. - Как там наша подопечная, - спросил я их. - Мы только что от неё, - ответил Кадар, - чувствует она себя хорошо, мы предполагаем, что она станет мамой в ближайшие два-три, ну максимум четыре дня. - Единственное, что её немного расстраивает, - вступил в разговор Накар, - так это то, что она не может видеться с мужем. - А в чём препятствия? - удивился я. - Дело в том, что он опасается оставить без присмотра их вещи и поэтому не покидает своё место. - Но ведь в палате есть диван и место для хранения личных вещей пассажиров, на время оказания им медицинских услуг, - сказал капитан, - при этом за пассажиром сохраняется место, в соответствии с приобретённым им билетом. Так, что я могу распорядиться о том, чтобы юношу перевели к жене на то время, пока она будет находиться в медицинском отсеке. - Это было бы просто замечательно, - обрадовался Кадар, - ведь и самой будущей маме будет намного спокойнее в его присутствии, а то сейчас она всё-таки немного напугана. Капитан подозвал стюарда и отдал распоряжения по поводу перевода Амалеха к жене. Наша беседа перешла в иное русло, мы заговорили об искусстве. Оказалось, что капитан большой поклонник театра. Узнав, что я лично знаком со Станиславом Бронским, он засыпал меня вопросами о нём. Дети уже ушли спать, близнецы тоже отправились к себе, а мы всё продолжали говорить об искусстве, как о способе самовыражения человека. - Я слышал, что вы пишете, граф, - вдруг сказал капитан, - возможно, моя просьба покажется Вам неуместной, и я с пониманием приму Ваш отказ, ведь мне известно, что существуют правила, связанные с издательской деятельностью, которые могут ограничивать, до поры до времени, доступ читателей к рукописям, но если это не идёт в разрез с Вашими обязательствами, мне бы хотелось прочесть что-нибудь из ваших произведений, на Ваше усмотрение. - Ну что вы, капитан, никаких особых обязательств в отношении написанного мной, я не имею, однако будет ли Вам это интересно, ведь в основной массе это всего лишь путевые заметки, сделанные мной в последнее время. - Я думаю, граф, Вы можете дать те рассказы, которые показывали мне, - сказал Али, - я получил от них истинное удовольствие, и мне кажется, капитану они тоже понравятся. - Вы мне льстите Принц, - улыбнувшись, ответил я, - но раз уж Вы так говорите, пусть будет по-вашему. Я поднялся из кресла и пошёл в свою каюту, чтобы взять нужные рукописи. Очень скоро я вернулся в гостиную и передал рассказы капитану. Он поблагодарил меня, ещё некоторое время беседа вращалась вокруг театральной темы, но вскорости, договорившись о завтрашнем телеграфировании, мы разошлись по каютам. Утром вместе с близнецами я отправился проведать молодую семью. Когда мы вошли в палату, нас встретил Амалех. Он сразу начал кланяться нам в пояс, и его молодая жена попыталась следовать его примеру, но мы остановили их обоих. Осмотрев Харият, и Накар, и Кадар выразили своё полное удовлетворение её состоянием и высказали предположение, что она родит в ближайшие дни. Они стали рассказывать девушке, что и как ей следует делать, чтобы подготовиться к этому радостному событию наилучшим образом, объясняя какие капли, и в какой последовательности ей следует принимать, показывая некоторые физические упражнения и приёмы специального дыхания. Амалех сначала очень обрадовался, а потом на его лице появилось облачко печали. - Что случилось? – спросил я его, - только что ты получил очень хорошую новость, но на твоём лице радость очень быстро сменилась грустью. - Я, конечно же, очень рад тому, что у нас родиться ребёнок, но тут же подумал о том, что нам придётся вернуться с ним туда вниз, кроме того с нас могут потребовать оплатить его проезд, и я не знаю, хватит ли у меня на это денег. - Ты можешь быть абсолютно спокоен, я думаю, что вы сможете оставаться здесь до конца своего путешествия, ведь, как сказал мне кассир, вы сойдёте на берег в следующем порту. Это произойдёт через шесть дней, к тому времени твоя жена разрешится от бремени и малыш успеет окрепнуть. Так что у тебя нет повода для волнений, тем более что твоя уверенность в будущем должна быть примером для жены, ведь её спокойствие во многом определяет то, как пройдут роды. - Я всё это понимаю и очень благодарен Вам за помощь, - сказал Амалех, - и мне очень хотелось бы хоть как-то отслужить Вам. - Ты сможешь вернуть мне свой долг очень просто, будь добр к своей жене и своему ребёнку, будь добр к тем, кто рядом с тобой. Помогай тем, кому можешь помочь, не за что-то и не почему-то, а просто потому, что можешь помочь. Вот так просто ты сможешь отслужить, как ты выразился, людям, и это для нас будет лучшая благодарность. Ведь и мы помогаем тебе сейчас не за что-то и не почему-то, а просто потому, что можем помочь. Подумай сам, ведь если бы все люди поступали точно так же, возможно жизнь на Земле стала бы лучше, проще и счастливее. И если каждый задумается об этом и начнёт совершать добрые дела просто так, то тем самым он станет приближать эти благословенные времена. Амалех слушал меня внимательно, не перебивая. Какое-то время он обдумывал услышанное, а затем сказал: - Я обещаю вам, господин, делать всё так, как Вы сказали, и даже если моя помощь кому-то и будет мала, она всегда будет оказана от чистого сердца и с воспоминанием о Вас. Я буду примером спокойствия и уверенности для своей жены и сам стану отгонять от себя удручающие мысли. Я буду вспоминать Вас, и мне будет легко это сделать, ведь я ещё никогда не встречал таких людей как Вы. - Один мой друг, которого я очень уважаю и люблю, как-то сказал мне: «Все встречи в твоей жизни не случайны, ты сам создаёшь предпосылки для них, и нужны они в первую очередь тебе самому, так как дают тебе возможность проявить свои сочувствие и доброту ко встречному. И если встреча твоя закончилась неудачей, то это ты не смог наполнить её миром и добротой. И не рассматривай это как вину свою, а пойми, что причиной тому была недостаточная собранность твоего внимания к нуждам встречного, и о себе ты думал больше чем о нём. В каждой своей встрече думай о встречном, и тогда каждая твоя встреча будет успешна».
star: На какое-то время Амалех задумался, осмысливая услышанное, а потом спросил: - Так что же, это значит нужно всегда давать человеку то, что он просит, даже если мне это нужно самому? - Нет, не стоит понимать всё так буквально и прямолинейно, - ответил я, - возможно, тебе придётся встретить на своём жизненном пути людей, которые будут стремиться иметь то, что им не принадлежит, или будут хотеть заполучить что-то, не прикладывая к этому труда. В таких случаях нужно понимать, что потакая их желаниям, ты можешь больше навредить им, чем помочь. Есть такая поговорка: «Если к тебе придёт голодный и будет просить рыбу, дай ему рыбу. Если он снова придёт к тебе, и будет просить рыбу, дай ему удочку и покажи реку, где он сможет её поймать». Помочь можно только тому, кто стремиться сделать что-то сам, если же пытаться сделать что-либо за кого-то, то тем самым можно не столько облегчить его удел, сколько лишить его же самого возможности приобрести тот или иной навык, либо обрести новый жизненный опыт. И в таком случае, помощь может оказаться более вредна человеку, нежели полезна, и он, несмотря на видимое доброе дело, совершённое для него, может быть недоволен этим, и даже предъявлять претензии своему благодетелю, обвиняя его в том, что что-то было сделано не так, или не в то время. - Как же тогда понять, кому помогать, а кому нет? – озадаченно спросил Амалех. – Ведь мы не просили вас о помощи, но вы пришли сами и сделали для нас то, за что я вечно буду молиться о вас. Как вы поняли, что нам нужно помочь? - Сейчас я не буду объяснять тебе всех хитросплетений узора жизни, который связывает людей узелками встреч. Скажу только, что Накар и Кадар говорили капитану о своей готовности оказать помощь нуждающимся, если у корабельного доктора будет много работы. И когда твоей жене стало плохо, именно капитан попросил их осмотреть её и сделать всё возможное, чтобы облегчить её состояние. Я же, зная, что условия пребывания в четвёртом классе далеко не самые лучшие, посчитал, что моё участие в этом деле может быть выражено в том, чтобы обеспечить будущей матери покой, и присмотр медицинского персонала. Лучше всего это можно сделать в отдельной каюте медицинского отсека. Всё это можно считать случайным стечением обстоятельств, а можно говорить и о том, что в данном случае имеет место определённая цепь закономерностей, которая нам в данный момент просто не понятна. - То, о чём Вы говорите, господин, выше моего понимания, но что я понял точно, так это то, что если помощь безкорыстна и подаётся тому, кто в ней действительно нуждается, она всегда вызывает искреннюю благодарность у того, кому она оказана. А если она не нужна человеку, так он за неё ещё и обижаться может, что, мол, не так она подана или не тогда, когда нужно. - В целом, ты всё правильно понял, - сказал я, - доверяй своему сердцу, оно не обманет, живи по совести и в твоей жизни будет намного больше светлых и радостных моментов, чем тяжёлых испытаний. Но и их бояться не следует, ведь когда жизнь задаёт нам сложные задачки, она же сама и подсказывает правильные ответы на них. Нужно только быть внимательным к этим подсказкам и искать то, чему она учит тебя в том или ином случае. Тогда, даже в самых трудных ситуациях, ты перестанешь чувствовать себя заложником обстоятельств, не знающим как повлиять на них, и начнёшь действовать как активный творец своей жизни, достигающий нужного результата с пониманием уместности всего происходящего и собственной ответственности за это. Амалех смотрел на меня стараясь понять каждое слово. Я осознавал, что сказанное мной может быть ему затруднительно для восприятия, но почему-то у меня было чувство, что этот юноша сумеет понять то, о чём я говорил ему. В какой-то момент, уловив сумбур в его мыслях, я даже немного засомневался в правильности своего решения, и уж было приготовился растолковать ему всё сказанное более доступными для его понимания словами. Но, через совсем небольшой промежуток времени, его лицо озарилось улыбкой, и он сказал: - Господин, правильно ли я понял Вас? Выходит, что во всех жизненных невзгодах, есть смысл, и каждый человек имеет возможность найти тот выход, который приведёт его к успеху? И если бы Вы не появились, то помощь всё равно бы пришла к моей жене? - Зачем нам гадать о том, что могло бы быть, когда мы видим то, что есть, - ответил я ему. - Просто знай, что всё происходящее в твоей жизни является результатом твоих собственных действий либо бездействий, причём иногда, ситуации, в которых оказывается человек, зависят от того, что было им сделано в его прошлых воплощениях. Ведь тебе же известно, что люди живут на Земле не один и не два раза? - Да об этом я знаю. - Поэтому, если ты не можешь понять причин тех или иных событий в своей жизни, не трать на это слишком много времени, просто старайся в текущем своём «сейчас» искать тот вариант действий, который приведёт к благоприятному разрешению ситуации для всех её участников. - А разве такое возможно всегда? – удивлённо спросил Амалех. - Да, - ответил я, - возможно, но только в том случае, когда ты вместо требовательности к окружающим тебя людям и обид на них, проявляешь стремление найти им оправдание и понять, что же двигало ими. Вот тогда, сочувствуя этим людям и понимая их, ты сможешь увидеть способ, как, помогая им, решить и свои проблемы. - Всё, что Вы говорите, звучит странно для меня, я раньше никогда не задумывался об этом, но почему-то я Вам верю, как никому другому и принимаю то, что Вы сказали, как истину, которой буду следовать сам, и вести за собой жену и детей. - Рад это слышать, и желаю тебе светлого и радостного жизненного пути. А вот это возьми как напоминание о нашей встрече, - сказал я, протягивая Амалеху небольшой талисман, который дал мне в своей лавке Александе́р, сказав, чтобы я отдал его тому человеку, которому посчитаю нужным. Не могу объяснить почему, но я носил его с собой с того самого момента, и именно теперь вспомнил о нём, и тут же нашёл в кармане. «Воистину нет случайностей, и всё в этой жизни взаимосвязано», - подумал я. В это время в каюту вошёл корабельный доктор. Он произвёл осмотр Харият и был вполне удовлетворён её состоянием. Было видно, что у него есть какой-то вопрос к нам, но он не решается его задать. - Можем ли мы быть чем-то ещё полезны, - заметив это, спросил его Накар. - Мне, право, неловко обращаться к вам с этой просьбой господа, - начал доктор, - я увидел отличные результаты той помощи, что вы оказали пассажирам в третьем и четвёртом классах. И я отлично понимаю, что это проявление вашего гуманизма и доброй воли. К тому же, я наслышан о том инциденте, что произошёл на вашей палубе в первый же день путешествия и понимаю, что вы имеете все основания отказать мне. Но один из тех джентльменов, которые тогда повели себя неправильно, с того самого дня чувствует себя очень плохо и я не могу понять причину его болезненного состояния. Не находя способа помочь ему, я подумал, что возможно, если бы мы осмотрели его совместно, так сказать консилиумом, нам бы удалось подобрать то лечение, которое облегчило бы его состояние и привело бы, в дальнейшем, к выздоровлению. Я сразу понял, что речь идёт о мистере Хатчерсоне, который с тех пор не попадался нам на глаза. Толстяка я несколько раз замечал в салонах и гостиных первого класса, где он с удовольствием прикладывался к выпивке, громко рассказывая о своих связях и возможностях окружающим. Зная причину такого состояния этого больного, я понимал, что обычные медицинские назначения очень нескоро помогут ему. В то же время, мне не сильно хотелось, чтобы близнецы контактировали с этим человеком без особой надобности. Видя, что они готовы согласиться на просьбу доктора, я решил вмешаться. - Уважаемый доктор, - сказал я, - Вы не будете возражать, если мы вернёмся к этому вопросу несколько позже, часа скажем через два-три? - Конечно, конечно, - заторопился согласиться он, - я ни в коем случае не хотел нарушать ваши планы, тем более, что состояние пациента с того самого момента хоть и не улучшается, но и не ухудшается, так что несколько часов, в данном случае, никакого значения не имеют. - Вот и замечательно, мы будем ждать вас у себя к полудню, - подытожил я. - Благодарю вас, господа, я зайду к вам в указанное время - сказал доктор и, попрощавшись с нами лёгким поклоном, вышел из палаты. Близнецы немного удивлённо посмотрели на меня, но по моему ответному взгляду поняли, что подробные объяснения будут даны позже. Вернувшись к себе, я сразу же зашёл к Али. Он занимался в своей каюте, но взглянув на меня, тут же отложил книгу в сторону. - Что случилось, Лёвушка? – очень серьёзно спросил он. – Таким озабоченным я тебя очень давно не видел. - Я пришёл к тебе за советом, потому что сам не готов принять однозначное решение по вопросу, с которым к нам обратился корабельный доктор. Изложив суть вопроса, я ввел Али в задумчивость на довольно длительный промежуток времени. Наконец он сказал: Мне кажется, следует позвать Яссу и Айоши, и если совместно мы не сможем принять решение, то тогда следует обратиться к нашим старшим наставникам. Я согласился с его предложением и уже через несколько минут мы вчетвером обсуждали сложившуюся ситуацию. К сожалению, мы не пришли к решению, которое полностью удовлетворило бы нас. Ведь с одной стороны, был человек, страдающий от болезненного состояния. С другой же стороны он сам, своей гордыней и злобой, хоть и не понимая этого, создал для себя это испытание. Мы понимали, что существует два пути, которые могут привести его к выздоровлению. Первый, наиболее вероятный для него заключался в том, что сущность, вызванная им, адаптируется в его энергоинформационном пространстве и найдёт способ обеспечивать свои потребности без грубого нарушения функциональных возможностей его физического проводника. Второй, радикальный способ исцеления, был возможен не иначе, как только через усугубление болезни с последующим улучшением состояния после того, как эта сущность будет возвращена в то место, время и пространство, откуда он её вырвал своими заклинаниями. Рассчитывать на то, что он осознает причину своей болезни, и поменяет свои взгляды на жизнь, нам не приходилось. А без этого все наши действия могли даже навредить ему, ведь тот энергетический потенциал, который несли в себе лекарства, имевшиеся в наших аптечках, скорее всего, был для него слишком тяжел, и их применение могло привести к существенному ухудшению состояния его здоровья. - Думаю, что следует спросить совета у дяди, - наконец сказал Али, озвучив мысль, которая посетила каждого из нас. Минут десять он сидел в кресле, как будто застыв. Его лицо выражало покой и умиротворение, а дыхание было едва заметно. Мы терпеливо ждали, оберегая его покой. Глубоко вздохнув и открыв глаза, Али улыбнулся нам и сказал: - Дядя подтвердил наши предположения относительно того, что этот человек ещё не дошёл в своем жизненном пути до того момента, когда истинное положение вещей может быть воспринято им адекватно. Его затуманенный разум не в состоянии осознать то, что путь лжи и насилия, который он выбрал осознанно и добровольно, ведёт его к краю пропасти, а вовсе не к величию и могуществу, как он считает. Поэтому, он склонен отрицать всё, что не согласуется с его нынешними взглядами на жизнь, и любая попытка переубедить его, не будет иметь успеха. В этой ситуации дядя посоветовал нам отправить близнецов вместе с доктором к нему, но в сопровождении Яссы, как слуги, помогающего докторам. Его задачей будет удержание той защитной сети, что мы сплетём для них перед посещением этого человека. После осмотра, Накару и Кадару следует сказать корабельному доктору, что у его пациента, по их мнению, имеет место расстройство нервной системы, проявляющееся повышенной чувствительностью к болевым раздражителям. Подобные состояния могут быть следствием пережитого нервного перенапряжения, связанного с пребыванием в ситуациях, когда он мог, чувствуя какую-либо угрозу в отношении себя, длительно испытывать гнев, раздражение и прочие негативные эмоции. Им следует сказать, что в их арсенале присутствуют средства, которые могли бы помочь этому человеку, но обязательным условием применения такого лекарства является уравновешенное психо-эмоциональное состояние пациента. Если же больной не умеет сдерживать перепады настроения, и склонен к невыдержанности в своих эмоциональных реакциях на окружающее, препараты могут даже усугубить течение болезни. На этом им следует акцентировать внимание доктора особенно, и если он не уверен в том, что пациент ответственно подойдёт к этому аспекту лечения, посоветовать ему использовать имеющиеся у него традиционные средства, для облегчения болезненных симптомов, что в сочетании с диетой и режимом, обеспечивающим покой больному, через некоторое время даст определённый эффект. Совершенно удовлетворённые таким решением вопроса, мы попросили Айоши пригласить близнецов. Когда они пришли, я рассказал им об истинной причине болезненного состояния того человека, которого им предстояло осматривать, а Али разъяснил как следует повести себя в этой непростой ситуации. И Кадар, и Накар согласились с тем, что это будет самый корректный способ удовлетворить просьбу судового врача, избежав при этом необходимости самим заниматься этим пациентом. После обсуждения всех деталей, Айоши отправил дежурившего у нас матроса, сообщить доктору о том, что его коллеги через час будут готовы вместе с ним посетить больного, о котором он им говорил, и к этому времени ожидают его в нашей гостиной. Мы договорились, что Али с Айоши будут оказывать помощь Яссе в удержании защитной сети, а я стану наблюдать расширенным зрением за ходом событий, и в случае, если вдруг мистер Хатчерсон поведёт себя неправильно, сразу же сообщу им об этом. В остальном мы решили действовать сообразно складывающейся ситуации. Ещё некоторое время мы поговорили об интересующих всех нас предметах, после чего близнецы и Ясса отправились в гостиную поджидать доктора. К указанному времени каждый из нас занялся своим делом. Сконцентрировавшись, я увидел сначала нашу каюту и своих друзей в ней, затем коридор, потом гостиную, близнецов и Яссу, и очень скоро мой взгляд безпрепятственно мог проникнуть в любую точку корабля. Наблюдая в первую очередь за приближенными к нашим каютам территориями, я увидел доктора заранее, и предупредил об этом Яссу, Али и Айоши. Войдя в гостиную, он поздоровался с близнецами и ответил едва заметным кивком на поклон Яссы. - Мне право неудобно, - начал доктор, - джентльмен, к которому я прошу вас пройти вместе со мной, так измучен своей болезнью, что ведёт себя очень нервно, и я заранее прошу извинения, если он вдруг окажется недостаточно учтив. Ведь эта болезнь, как он говорит сам, убивает его, что, конечно же, приводит этого господина в состояние некоей эмоциональной экзальтации. - Мы понимаем, что больной человек не всегда способен держать себя в руках, и, конечно же, заранее извиняем его, если он не сумеет сдержать своих чувств, - ответил за себя и брата Накар. - Ну что же, мы можем отправляться? – спросил доктора Кадар. - Да, да, конечно, - ответил тот. - С нами будет ещё слуга, который понесёт наши саквояжи с лекарствами и некоторыми приспособлениями, - сказал Накар. - Как вам будет угодно, - ответил доктор. Процессия, возглавляемая доктором, покинула гостиную и отправилась туда, где располагались каюты первого класса. Через некоторое время они подошли к двери каюты, в которой двумя мужчинами вёлся разговор на повышенных тонах. Мне не составило труда увидеть, что в ней ссорятся мистер Стенджерс и мистер Хатчерсон. Толстяк высказывал претензии своему спутнику, который никак не помогал ему в поисках интересующего их груза. Тот раздраженно возражал ему, что не может делать этого не потому, что не хочет, но из-за того удара, который я нанёс ему тогда на нашей палубе. И что идея занять её принадлежала именно Стенджерсу, а не ему, и он пострадал, защищая их интересы, хотя сам не видел никакого смысла в том, чтобы иметь возможность нежиться на солнышке на этой дурацкой палубе. Стук доктора в дверь и его вопрос может ли он войти, прервал их спор. Изменившимся голосом Хатчерсон пригласил его вовнутрь. Стенджерс под предлогом того, что не хочет мешать доктору осматривать больного, быстро вышел из каюты. - Я привёл с собой, мистер Хатчерсон, тех докторов, о которых говорил Вам, - начал доктор. - Какие же это доктора? - капризно загнусавил больной, явно пытаясь преувеличить тяжесть своего состояния, - они же очень молоды, где им набраться опыта в таком юном возрасте. - Тем не менее, сэр, - торопливо заговорил доктор, - эффект от той помощи, что они оказывали нуждающимся в третьем и четвёртом классах был столь явен, что вызвал у меня даже некоторое удивление, так как применяемые мной у пациентов первого и второго классов лекарства, были не столь эффективны. Дело в том, что эти господа мало знакомы с классической западной медициной. Живя на востоке, они, естественно, изучали принципы восточной медицины, но кроме этого приобрели знание и в такой новой для нас области как гомеопатия, о которой у нас уже говорят, как о весьма эффективной, хотя и не совсем понятной методике. Учитывая то, что, к моему глубокому сожалению, те методы лечения, которые я применяю к Вам, дают весьма неутешительные результаты, я обратился к ним с просьбой о совместном коллегиальном осмотре и выборе лечения с возможным применением лекарственных средств, имеющихся в их арсенале. Естественно всё это произойдёт только с Вашего согласия. - Ну, ладно, - как бы с неохотой, сказал Хатчерсон, - и сколько же эти господа хотят за своё лечение? - Я не задавал этого вопроса, - смутился доктор, - я совершенно забыл об этом, так как, помогая другим людям, они ни с кого не брали никакой платы. - Пусть этот вопрос волнует Вас меньше всего, мистер Хатчерсон, - вступил в разговор Накар, - о какой либо плате речь может зайти, только в том случае, если Вы сами поднимите эту тему. - Ну что же, тогда быстрее приступайте, - откидываясь на диване, раздражённо сказал Хатчерсон, - а то я чувствую, что приступ снова приближается. Близнецы подошли к пациенту и начали осмотр. Было видно, что состояние Хатчерсона действительно плохое, так как он явно испытывал весьма сильные болезненные ощущения. При этом я чувствовал, как росло его раздражение, и он еле сдерживался, чтобы не сорваться и не выйти за рамки приличий. Закончив осмотр, Накар взглянул на Кадара и назвал лекарство, которое предлагал дать пациенту. Кадар согласно кивнул, после чего достал из аптечки, услужливо поданной ему подошедшим поближе Яссой, несколько баночек и флакон с розоватой жидкостью. Добавив из него несколько капель в стакан с водой, он протянул его Хатчерсону и предложил выпить мелкими глотками, окрасившуюся в нежно-розовый цвет жидкость. - Что это Вы мне даёте? – отстраняясь, спросил тот. – Доктор, Вы знаете, что мне предлагает выпить Ваш, так сказать, коллега? - Я не могу этого знать, сэр, так как не знаком с гомеопатией, - ответил доктор, - но я видел эффект от их лекарств и именно по этой причине пригласил к вам этих господ. - Господ!? - хмыкнул Хатчерсон, - да они ещё совсем мальчишки, и кто знает, что будет со мной после их гомеопатии? - К сожалению, если Вы отказываетесь принять эти капли, мы, вряд ли сможем быть Вам чем-то полезны, - сказал Кадар и поставил стакан на небольшой столик. Накар кивнул Яссе и тот стал закрывать саквояж, в который уже вложил флакон и баночки. - Постойте! – воскликнул Хатчерсон, видя, что они собираются уходить, и, чувствуя, что приступ боли усиливается всё больше и больше. – Я согласен принять то, что они предлагают. Кадар остановился и взглянул на брата. После его согласного кивка, он подошёл к столику, взял стакан и протянул его, начинавшему корчиться от боли Хатчерсону. - Пейте очень медленно, мелкими глотками, затем Вам нужно будет полежать, сохраняя полное спокойствие, это важно, отнеситесь, пожалуйста, к этому требованию очень серьёзно, - сказал Накар. Кивнув в ответ, Хатчерсон взял стакан в руки и начал медленно пить. По-видимому, он ожидал, что питьё будет очень неприятным, по крайней мере, его лицо имело именно такое выражение. Однако после первых же нескольких глотков он понял, что вкус жидкости совершенно нормальный и допил содержимое стакана намного более спокойно. Близнецы дождались, пока стакан опустел, и Хатчерсон прилёг на диван. Через время, они повторно осмотрели больного, и, убедившись, что ему стало лучше, направились к выходу. - Эти капли, по произведённому ими эффекту, позволят нам определить подходит ли мистеру Хатчерсону тот вид лечения, который мы можем рекомендовать. Они уже облегчили его состояние, а через некоторое время мы получим те подсказки, в которых нуждаемся для совершения окончательного выбора стратегии лечения, - пояснил доктору, производимые действия Накар. - То время, за которое мы рассчитываем получить нужный эффект, мы хотели бы использовать для обсуждения с Вами некоторых вопросов, от ответов на которые зависит, сможем ли быть чем-то полезны Вашему пациенту, - обратился к доктору Кадар. – Если вы не возражаете, то на палубе это было бы сделать удобнее, чем здесь. Наш слуга останется с пациентом, и если это будет нужно, тут же позовёт нас. - Конечно, - ответил он, и последовал за близнецами. - Нам нужно обсудить несколько профессиональных вопросов, - сказал доктор, обернувшись к Хатчерсону у двери. - Через некоторое время мы вернёмся. С Вами останется слуга, и если вдруг потребуется наше присутствие, он нас немедленно позовёт. Выйдя на палубу, близнецы рассказали доктору всё так, как мы и договаривались. Выслушав их очень внимательно, тот некоторое время пребывал в задумчивости, а затем сказал. - Ваш подход к причинно-следственным связям, лежащим в основе заболевания несколько необычен для меня. Хотя, справедливости ради, должен признать, что в своей практике я несколько раз сталкивался с ситуациями, в которых выздоровление пациента, с длительным, плохо поддающимся лечению заболеванием, по каким-то необъяснимым причинам наступало после того, как он получал радостные известия, в результате чего прекращал пребывать в угнетённом состоянии духа и начинал активно возвращаться к полноценной жизни. Возможно, в данном случае имеет место нечто подобное, так как явно видимых причин для тех приступов, которые поражают мистера Хатчерсона, я просто не нахожу. Что касается соблюдения этим господином режима, то мне представляется это весьма затруднительным. Да вы и сами видели, как он отреагировал на ваш осмотр, за что, кстати, я прошу у вас прощения, так как именно моя просьба поставила вас в это неприятное положение. Думаю, ему следует рассказать о тех обязательных условиях, которые он должен будет соблюдать, принимая ваши лекарства. И пусть он сам принимает решение о том, прибегать ли ему к вашей помощи, или отказаться от неё. - По эффекту от тех капель, которые мы дали мистеру Хатчерсону, и по его ответам на наши вопросы, станет понятно, сможет ли он пройти тот курс лечения, который мы собираемся предписать ему, - заговорил Накар, - вернувшись в каюту, мы осмотрим его, и подадим Вам знак, который даст Вам понять, берёмся ли мы за лечение. - Если наш ответ будет отрицательным, мы сами объясним его причину больному, если же он будет положительным, то мне кажется, будет правильным, если именно Вы расскажете ему обо всём, что мы обсудили с Вами, так как мистер Хатчерсон является Вашим пациентом, и наблюдение за ним всё равно остаётся в Вашей сфере ответственности, - обратился к доктору Кадар. - Естественно, - проговорил всё так же задумчиво доктор, - естественно, я не собираюсь перекладывать на вас свои функциональные обязанности, однако я ничего не смыслю в том, что вы будете делать, и мне будет крайне трудно разобраться во всём без вашей помощи. - Конечно же, если мы возьмёмся за этого пациента, то будем действовать только вместе с Вами, рассказывая обо всём, что покажется Вам непонятным, - заверил доктора Кадар, - однако если он откажется от наших требований, мы не сможем более быть Вам полезны в этом случае. - Я всё прекрасно понимаю, и крайне признателен уже за то, что вы находитесь здесь сейчас, господа, - сказал доктор, улыбнувшись братьям. - Нам следует возвращаться в каюту, уже самое время посмотреть на результат действия капель, - сказал Накар, и, следуя за доктором, они направились к больному.
star: Всё это время, наблюдая за всем происходящим, я с особым вниманием отслеживал события, происходившие в каюте, где остался Ясса. Как только за докторами закрылась дверь, Хатчерсон разлёгся на диване. Через некоторое время ему стало значительно лучше, на его лице заиграла довольная улыбка. «А эти лекаришки чего-то да могут», - уловил я его мысль. – «Пожалуй, следует воспользоваться удобным случаем и заставить этого слугу пошпионить для нас. Соглашусь-ка я, на их лечение, тем более что оно оказало намного лучший эффект, чем всё то, что мне давал этот болван доктор. Таким образом, они периодически будут приходить сюда с этим слугой, и мы будем получать интересующую нас информацию. Потом можно будет и этими молокососами заняться, а там и до хозяев доберёмся. Вот тут-то я этому дураку Стенджерсу, нос и утру. Сам всё разузнаю, и все заслуги в этом деле будут мои». Я тут же сообщил своим друзьям, обо всём, что мне стало известно. Тем временем Хатчерсон привстал с дивана, на котором возлежал после приёма лекарства, и начал очень внимательно смотреть на Яссу. -Эй, ты, а ну посмотри мне в глаза, - почти крикнул он. Ясса стоял не шевелясь. Свечение защитной сети вокруг него усилилось в несколько раз. Тогда Хатчерсон зашептал какие-то, как я понял, заклинания, продолжая буквально сверлить его взглядом. Наблюдая за ним, я увидел, как начала тускнеть его аура, её начали прорезать тёмно-красные и бурые вспышки, как и тогда на палубе. Его шёпот стал громче, потом он начал говорить в полный голос и почти перешёл на крик, буравя Яссу взглядом. Вдруг в тот момент, когда его экзальтация дошла почти до предела, он вскрикнул и упал на диван. Свечение его ауры было едва заметно. Ясса тут же бросился к двери и побежал навстречу приближавшимся докторам. Те поняли, что произошло нечто, требующее их немедленного вмешательства. На родном для близнецов языке Ясса объяснил им ситуацию. Корабельный доктор, естественно ничего не понял, но увидев лежащего без движения Хатчерсона, разволновался не на шутку. Тем временем Накар, Кадар и Ясса действовали быстро и слаженно. Пока Ясса делал массаж шеи и каких-то точек на лице, близнецы достали из саквояжа несколько флаконов. Кадар смешав их содержимое, поднес к носу больного получившуюся смесь. Через несколько секунд тот глубоко вздохнул и открыл глаза. Накар тут же влил ему в рот чайную ложку какого-то снадобья. Хатчерсон закашлялся, а потом задышал очень глубоко и часто, в его глазах появилась осознанность. В этот момент в каюту вошёл один из помощников капитана. - Что здесь происходит, господа? – спросил он, обращаясь в первую очередь к замеченному им доктору. – Мне поступили жалобы от пассажиров из соседних кают на то, что в этой каюте постоянно происходят ссоры и раздаются крики, которые беспокоят их. - В этой каюте, сэр, находится один из моих пациентов, лечение, которого оказалось весьма сложным. Мы пришли с коллегами, чтобы осмотреть его, дали ему лекарство и когда выходили на палубу для обсуждения некоторых медицинских вопросов он чувствовал себя довольно сносно. Однако несколько минут назад за нами прибежал слуга, сообщивший о том, что пациенту стало хуже. Сейчас коллеги оказали ему помощь, и как Вы видите, он приходит в себя. У открытой двери собралась небольшая толпа, состоявшая из пассажиров, вышедших из своих кают. - Господа, всё в порядке, расходитесь по своим делам, - обратился к собравшимся помощник капитана. - Мы просто опять услышали крики, раздававшиеся отсюда, и решили посмотреть, что же здесь происходит, - проговорила, пытаясь заглянуть вовнутрь, пожилая дама, которой, по-видимому, было интересно всё, что хоть как-то пахло скандалом. - Здесь нет ничего интересного, - ответил помощник капитана, - этот человек болен, и его, скорее всего, переведут в медицинский отсек, так что, думаю, у вас нет причин для беспокойства. - Да пропустите же меня, в конце концов, - раздался раздраженный возглас из коридора. Это Стенджерс, пробирался через толпу. - Мне нужно знать, что произошло с моим другом и спутником! Толстяк ввалился в каюту, и, увидев бледного Хатчерсона лежащим без движения на диване, стал взглядом искать доктора. - Что здесь произошло? - взвизгнул он, - что случилось с моим дорогим другом? - Успокойтесь мистер Стенджерс, - ответил ему судовой врач, - у Вашего друга снова случился приступ, но сейчас ему уже лучше. - Кто эти люди? – продолжал возмущённо вопрошать толстяк. - Эти господа, так же как и я доктора, они пришли по моей просьбе, чтобы осмотреть мистера Хатчерсона и предложить ему несколько иной вид лечения, называемый гомеопатией. К сожалению, Вашего друга снова атаковал тяжёлый приступ, но как Вы видите сами, благодаря оказанной помощи, ему уже значительно лучше. К этому времени Хатчерсон стал приходить в себя. Оставаясь очень бледным, он ещё лежал, но его дыхание выровнялось и он уже мог говорить. - Мне действительно стало дурно, друг мой, - обратился он к Стенджерсу с наигранной благодарностью, - и меня очень тронуло проявленное Вами беспокойство. Но сейчас, благодаря лекарствам этих молодых докторов, мне уже намного лучше. Думаю, нам следует от души поблагодарить их. И, так как мне самому будет ещё тяжело угостить их, прошу Вас мой дорогой, от моего имени пригласить этих джентльменов в салон и предложить любую выпивку и закуску на их усмотрение и вкус, естественно за мой счёт. - Конечно! – воскликнул Стенджерс, понявший, что у него появляется возможность вступить в контакт с кем-то из нас и перспектива напроситься на ответный визит. - Обязательно и немедленно! Если вы уже закончили, предлагаю пропустить по бокалу замечательного коньяка, который я только что продегустировал в баре нашего салона. - К сожалению, мы пока не можем оставить мистера Хатчерсона, - ответил Кадар. - И мы не употребляем спиртные напитки, - поддержал его Накар. - Мы признательны Вам, сэр, за стремление выразить нам свою благодарность, - продолжил Кадар, - но сейчас для этого не лучшее время, так как Ваш друг ещё нуждается в нашей помощи, и мы не можем точно сказать, сколько времени ещё продлиться такое его состояние. - Ну что же, - с наигранной доброжелательностью сказал Стенджерс, - вы делаете меня своим должником, а я долго оставаться в долгу, простите за каламбур, не привык. Так что рассчитываю видеть вас своими гостями в ближайшее время. - Мы оказываем помощь нуждающимся безкорыстно, - вновь вступил в разговор Накар, - так что Вам совершенно ни к чему считать себя что-либо должным нам. - Я понимаю ваши благие побуждения, - продолжал настаивать Стенджерс, чувствуя, что возможность сближения с близнецами выскальзывает у него из рук, - но одно дело оказывать помощь нищим из третьего и четвёртого классов, и совсем другое дело, когда вашим пациентом является такой богатый и значительный джентльмен, как мистер Хатчерсон. И пока он не в состоянии сам отблагодарить вас, я, как его ближайший друг и соратник, просто обязан взять это приятное дело на себя. - Ещё раз выражаю Вам благодарность за нас обоих, сэр, - твёрдо сказал Кадар, - но сейчас для Вашего друга будет полезней, если мы, с Вашего позволения, уделим своё внимание ему. - Да, да, конечно, - изображая озабоченность состоянием «друга», проговорил Стенджерс, - если я чем-то могу быть полезен, вы только скажите. - Мистер Стенджерс, - вступил в разговор судовой доктор, - мне думается, что мистеру Хатчерсону в его нынешнем положении было бы комфортнее находиться в палате медицинского отсека под наблюдением сестры милосердия и моим. Если Вы готовы оплатить его пребывание в ней, я распоряжусь о том, чтобы его доставили туда в кратчайшие сроки. - Ну конечно, доктор, - ответил Стенджерс, продолжая играть роль заботливого друга, - как можно говорить о деньгах, когда мой дорогой друг нуждается в помощи, тем более что их у нас более чем достаточно и можем позволить себе всё, что нам потребуется. - Я могу понимать Ваши слова как согласие с моим предложением? – спросил доктор. - Естественно, это же очевидно! – воскликнул Стенджерс. К этому моменту помощник капитана при помощи матросов, пришедших с ним, освободил коридор от любопытных, и после слов доктора отдал приказ об организации доставки пациента в медицинский отсек. - Я могу попросить Вас об одном одолжении? - обратился к доктору Накар. - Да, конечно, - ответил тот. - Вы могли бы расположить мистера Хатчерсона в палате, как можно более отдалённой от палаты, в которой находиться наша подопечная? Дело в том, что нам бы не хотелось, чтобы в случае нового приступа его крики напугали будущую маму, которая и без того никак не может поверить в то, что все волнения для неё уже позади. - Это легко устроить, - ответил доктор и, окликнув матроса, который собрался выполнять приказ помощника капитана, попросил передать его распоряжение по размещению пациента сестре милосердия. Мистер Стенджерс отправился осмотреть палату и произвести необходимую оплату. Помощник капитана ушёл по своим делам. В каюте остались доктор, близнецы, Ясса и Хатчерсон. - Мистер Хатчерсон, - очень серьёзно обратился к больному Накар, - мы полагаем, что Ваше болезненное состояние связано в первую очередь с той психической нагрузкой, которую Вы, вероятнее всего, переносили в течение довольно длительного периода. Мы дали Вам капли, которые должны были улучшить Ваше состояние, что и произошло в нашем присутствии. Мы предупредили Вас о чрезвычайной важности соблюдения полного спокойствия. Однако, что-то вывело Вас из того состояния в котором мы оставили каюту, и это что-то находиться внутри Вас, так как каких-либо внешних раздражителей в тот момент, когда Ваше состояние резко ухудшилось, в каюте не было. Этот факт позволяет нам с сожалением констатировать, что лекарственные средства, имеющиеся в нашем арсенале, не могут быть применены к Вам, так как это может привести к весьма тяжёлым последствиям. И последний приступ лишь подтверждает это. Таким образом, по нашему мнению, правильнее всего будет применить к Вам то лечение, которое прописывал судовой врач изначально. В этом случае, хоть и очень медленно, но соблюдая режим питания и умеренность в психических и физических нагрузках, Вы сможете поправить своё здоровье и будете чувствовать себя значительно лучше. Повторюсь, любая эмоциональная нагрузка может быть губительна для Вас, так как, покамест, причину болезненных симптомов, беспокоящих Вас, в большей мере следует искать в расшатанности нервной системы, нежели в заболевании того органа, в котором Вы испытываете боль. Хатчерсон, ещё не оправившийся от поразившего его приступа, молча слушал Накара. Его лицо ничего не выражало, и было видно, что ему трудно даже говорить, не то чтобы двигаться. В этот момент в дверь постучали, и открывший её доктор впустил в каюту двух дюжих матросов с носилками и сестру милосердия. - Полагаю, в нашем присутствии больше нет нужды? – спросил доктора Кадар. - Благодарю вас, - ответил тот, - дальше мы, конечно же, справимся сами. Вот только скажите, каких реакций мне следует ожидать от тех капель, что вы дали больному? - Думаю, что никаких реакций не будет, - вступил в беседу Накар, - тем более что они выведутся из организма не позднее чем через два часа после приёма, а это значит, что уже менее чем через час от них не останется и следа. Если до этого времени у Вас возникнут какие-либо вопросы к нам, мы в полном Вашем распоряжении. - Ещё раз благодарю вас, господа, - на прощание сказал доктор и занялся подготовкой пациента к транспортировке в медицинский отсек. Очень скоро близнецы в сопровождении Яссы вошли в каюту Али. - Как всё прошло? Как вы себя чувствуете? – спросил Али вошедших, обращаясь в первую очередь к Накару и Кадару. - Не могу точно описать свои ощущения, - ответил первым Кадар, - но мне, почему-то, кажется, что у этого человека очень большой дефицит жизненной энергии, который он пытается пополнять за счёт окружающих его людей. - Ты правильно уловил суть происходящего с этим джентльменом, - ответил ему Али, - именно поэтому мы и обговаривали все особенности этого визита. - Мне кажется, ему невозможно помочь, - сказал Накар, - ведь он сам не хочет ничего делать для своего выздоровления. У меня создалось впечатление, что он настолько подвержен влиянию какой-то идеи, причём идеи разрушительной, что только в этом и состоит причина его болезни. - И ты прав, Накар, - включился в беседу я, - он подвержен идее властвования над другими, идее подчинения своей воле людей, с тем, чтобы использовать их в своих корыстных целях. То, что произошло с ним, является следствием его же собственных необдуманных поступков. Он действительно теряет жизненную энергию. И это происходит потому, что он, имея некоторые знания о возможности взаимодействия с окружающим миром, совершенно не учитывает те законы, которые действуют в нём независимо от того, знает ли о них человек или нет. Он очень сильно повредил свою ауру пытаясь совершить воздействие, которое вернулось к нему с разрушительной силой в соответствии с «Законом Возвращения», гласящим: «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне». Но даже при этом ему можно было бы помочь, если бы он осознанно решил изменить свой подход к жизни и осознал пагубность того что делал. Однако он упорствует в своих устремлениях, и это тот случай, когда насильственно оказываемая помощь, будет рассматриваться как действие противоречащее Законам Мироздания. Близнецы внимательно слушали меня. Какое-то время после того как я замолчал, они обдумывали услышанное. Потом Накар спросил: - Если я Вас правильно понял, граф Т., то в некоторых случаях, проводимое лечение может рассматриваться как действие нарушающее право пациента на свободу выбора? - Да, как раз об этом я и говорил, - ответил я. - Но тогда назначая лечение пациентам, которые не осознают истинных причин своих болезней, мы почти всегда поступаем именно так. - Не совсем, - вступил в разговор Али, - ведь давая пациенту рекомендации, вы говорите ему и о тех причинах, которые вызвали болезнь. И среди этих причин Вы зачастую объясняете ему как те чувства и эмоции, которые он испытывает, влияют на состояние его здоровья. Да взять хотя бы сегодняшний случай. Вы рассказали Хатчерсону в обтекаемой форме о том, что причиной его болезни является тот психологический настрой, в котором он живёт последнее время. Вы предложили ему следовать данным рекомендациям, и в случае, если бы он вточности выполнял их, вероятно, в ближайшем будущем его состояние существенно улучшилось бы. Но, он совершённо сознательными действиями явно продемонстрировал своё истинное намерение, чем и подтвердил добровольно сделанный выбор. И в этой ситуации, если бы вы продолжали лечение, несмотря на проявленное им намерение, именно вами, а не им нарушался бы «Закон Свободы и Выбора». - Понятно, - почти одновременно сказали близнецы. Дальнейшая беседа перешла на вопросы, касающиеся влияния чувств и эмоций, испытываемых людьми на их состояние здоровья и на формирование их жизненного пространства вообще. Обсуждение было настолько увлекательным, что нас отвлекло от него только появление Алдаз, Наира, Кайрама и Астала. Малыш первым делом бросился ко мне, и устроился у меня на коленях. Остальные расселись на диване и по креслам. Наир начал рассказывать о новой игре, которой их научили близнецы, и о том, что они уже научились хорошо играть в неё. Хитрец явно подзадоривал нас, и особенно Накара с Кадром к тому, чтобы составить им компанию в этом занятии. Мы тут же вывели его на чистую воду, на что он, ничуть не смутившись, сказал: - Ну а как вы иначе оцените мои успехи, если не проверите их на практике. Его не лишённое логики оправдание вызвало у нас смех, и близнецы, объяснив ему, что им ещё нужно навестить Харият и Амалеха, пообещали вечером поиграть с ним. Мы же согласились выступить арбитрами этой игры. Ещё какое-то время мы поговорили о разных вещах, а затем до обеда Алдаз увела Наира на палубу наблюдать за морем и дышать свежим воздухом. Накар, Кадар, Ясса, Астал и Кайрам последовали за ними, а мы с Али, занялись изучением очередного раздела книги, которую штудировали при наличии малейшей возможности. Прервавшись на обед, мы вернулись к своему увлекательному занятию, и только настоятельные требования Наира о начале обещанной игры, заставили нас отложить книгу и присоединиться к нашим спутникам. Собравшись в гостиной, мы ознакомились с основными правилами игры. Она оказалась очень весёлой и увлекательной, несмотря на то, что была рассчитана в первую очередь на детей. - Что же здесь такое происходит? – услышали мы голос капитана, входившего к нам. – Я давно не слыхал такого заразительного смеха, и не смог удержаться от того, чтобы не заглянуть к вам. - Мы играем в очень интересную игру, господин капитан, - первым ответил ему Наир, - если хотите, можете поиграть с нами. - Я уже стар для детских игр, мой дорогой, - ответил капитан, подхватив своего любимца на руки. - Нет, что Вы, - удивленно проговорил Наир, - разве имеет значение возраст, если можно поиграть в интересную игру? Его наивный вопрос и искреннее удивление, вызвали общий смех. - Возможно, ты и прав, мой маленький мудрец, - рассмеявшись вместе со всеми, сказал капитан, - ведь недаром Иисус говорил: «Будьте как дети и войдёте в Царствие Небесное». Ну, рассказывай, как в неё играть. Сегодня у меня есть немного времени и если вы примете меня в свою компанию, я, пожалуй, попробую поиграть в вашу игру. Сидя на руках у капитана, малыш начал рассказывать ему, что и как нужно делать и каковы правила игры. - Давайте вы будете играть вместе со мной, мистер Волкстроут, ведь я уже опытный игрок, а Вы только учитесь, - предложил Наир, чем вызвал очередную волну веселья. - Никогда не думал, что получу такое удовольствие от простой детской игры, - сказал капитан, после того как все участники весело смеясь, стали подводить её итоги и определять победителя. - А Вы, мистер Волкстроут, не думали о том, что зачастую простое решение и есть самое правильное? – обратился к нему Али. - Ведь обычно, всё усложняют те люди, которые не в состоянии действием показать свои умения. И нужно им это только лишь для того, чтобы на фоне тех, кто ещё не разобрался во всех их уловках и хитросплетениях витиеватых терминов, выглядеть знающими и значительными. На поверку же оказывается, что сами они никакого творческого откровения никогда не испытывали, и ничего, что действительно было бы полезно окружающим не делали, а лишь используя достижения других, посредством некоторых манипуляций присвоили себе то, к чему никакого отношения, по сути, и не имели. Ведь истинному творцу само творение много более важно, что то, как к нему отнесутся окружающие. И только в таком безкорыстном и беззаветном состоянии человек способен очень просто творить истинно великие вещи.
star: Капитан перестал смеяться. Он внимательно посмотрел на говорившего Али, а потом сказал: - Как так Вы умеете сказать, Принц, что истинность сказанного Вами, не вызывает никаких сомнений? Сколько вам лет? И возможно ли в столь молодом возрасте иметь такие взгляды на жизнь? Ведь то, о чём Вы сказали сейчас, могут произносить уста, либо мудреца, повидавшего в своей жизни очень и очень многое, либо человека, интуитивно ощущающего мудрость жизни. - Мне просто очень посчастливилось идти свой жизненный путь рядом с мудрецами, - сказал Али, улыбнувшись, - и то, о чём я говорил, действительно мудрость, которой они щедро делились со мной. Мне же достаточно было быть просто прилежным и внимательным учеником, для того, чтобы усвоить то, что для них является нормой жизни каждого их простого дня. - Как бы мне хотелось повстречать в жизни хотя бы одного такого человека, - сказал капитан, явно не веря в такую возможность. - На Востоке есть такие поговорки, - ответил Али, - «Готов ученик, готов ему и учитель» и «Никто тебе не друг, и никто тебе не враг, но всякий человек тебе Великий Учитель». Это значит, что только тогда, когда человек готов воспринимать что-либо, есть смысл говорить ему об этом, иначе, даже самую великую мудрость он пропустит мимо своего внимания, просто потому, что окажется не в силах оценить и осознать её. Меня учили видеть в каждом человеке не только и не столько набор его индивидуальных особенностей и черт, сколько того гонца Жизни, который взял на себя труд продемонстрировать всё то, что мне нужно найти, понять и принять в себе. Когда я вижу в нем что-то, вызывающее во мне неприятие, то значит, именно это есть во мне самом, и именно с этим мне следует разобраться в себе. Зачастую, те качества, что нам не нравятся в других не лежат в нас на поверхности. Более того, редко когда и у нас самих, и у окружающих нас людей эти черты ассоциируются с нами. Но тем важнее помнить, что ничего в жизни не происходит просто так. И потому, если меня задевает нечто, значит, оно затрагивает, во мне самом то, что созвучно ему. В подобной ситуации мудрый человек вместо отрицания чего-то в себе начинает заниматься самосозерцанием и посредством самоанализа находит то, от чего пришло время освободиться. - Позвольте, Принц, - возразил ему капитан, - по Вашей логике получается, что если у меня вызывает возмущение человеческое безразличие к нуждам других, значит я сам безразличен к людям? - Не совсем так, капитан. Я говорил о том, что прямой параллели в этом случае нет. Но если разобрать приведённый вами пример, то, гипотетически, можно предположить что в некоторых случаях Вы можете быть безразличны либо к своим собственным потребностям, действуя в ущерб себе и не задумываясь о том, чем обделяете себя, либо к тем, кто, по вашему мнению, не заслуживает, в силу своих личностных черт, сочувствия и помощи. - Ну да, конечно, я, скорее всего, останусь безразличным к потребностям какого-нибудь грабителя или убийцы. А что касается себя самого, так, по-моему, Вы говорите как минимум об отказе от самоотверженных действий для других или каких-то эгоистических устремлениях. - Прошу прощения, дорогой капитан, если я неточно выразил свою мысль, - ответил Али, снова улыбнувшись своей обворожительной улыбкой. – На самом деле я имел ввиду вовсе не эгоизм, и так же, как и Вы, считаю, что есть случаи, в которых нужно помогать людям, совершенно забывая о себе. Я говорил о тех случаях, когда человек пренебрегает своими потребностями с благородной, на первый взгляд, целью, но при этом лишает себя того, что позволило бы ему быть более действенным и эффективным в различных ситуациях. Вот скажите, можно ли дать другому то, чего не имеешь сам? Способен ли человек, который посвящая себя благим делам, и забывая при этом воспитывать в себе ровность духа, быть достойным помощником в трудную минуту, когда для решения важного вопроса нужна вся концентрация спокойного внимания? Ведь если на него положились те, кому он взялся помогать, а он рассеян или не выдержан в своих чувствах и эмоциях, то он вряд ли сможет под влиянием тяжёлых обстоятельств выбрать тот оптимальный вариант действий, который позволит найти наилучший выход из создавшегося положения. Вот и получается, что, будучи безразличным к поддержанию своего психического и эмоционального равновесия, этот человек не может быть таким же действенным помощником людям, как если бы он уделял себе время и вырабатывал бы в себе устойчивое спокойствие в любых окружающих обстоятельствах. Капитан очень внимательно слушал Али. После того, как тот замолчал, он довольно долго обдумывал что-то, и только после того, как тщательно проанализировал всё сказанное, заговорил: - Вы знаете, Принц, а ведь я никогда даже и не рассматривал этот вопрос в таком ракурсе. Соглашусь с тем, что мне всегда казалось, что если человек отзывчив и готов прийти на помощь другим, то это всегда положительная черта характера. А теперь, послушав Вас, я, пожалуй, соглашусь с тем, что если сам помощник не в состоянии действовать эффективно и рационально, то он, возможно, даже и навредит своим стремлением делать то, чего он сделать не в состоянии. - Совершенно верно, господа, - вступил в разговор я, вспомнив Константинополь, Ибрагима и Генри, - мне лично доводилось быть свидетелем того, как люди, от чистого сердца стремившиеся быть полезными другим, брали на себя тот груз ответственности, который им был ещё не по силам. И каждый раз это приводило к тому, что не помощь была от них, но усложнение и без того непростых обстоятельств. И те, кому они стремились помочь не смотря ни на что, вынуждены были и свои задачи решать, и вытаскивать этих помощников, из ими же самими созданных сложных ситуаций. - Да, - согласился капитан, - прежде чем брать на себя что-то, нужно быть уверенным в том, что сможешь справиться с задачей, иначе можно не только не выполнить своих обязательств, но и подвести тех, кто на тебя рассчитывает. - А вот я, всегда прежде чем взяться за дело, проверяю смогу ли я его выполнить, - вступил в разговор Наир. - И как же ты это делаешь, юный мудрец? – широко улыбнувшись, спросил капитан. - Очень просто, - серьёзно, и по-детски непосредственно, ответил тот. – К примеру, когда я собираюсь предложить Алдаз свою помощь в том, чтобы что-то отнести куда-нибудь, я прежде попробую, смогу ли я поднять эту вещь. - Очень правильный подход, мой дорогой, - смеясь, сказал капитан, - никогда не бери больше, чем можешь унести. Пришло время ужина, и нас, в очередной раз, побаловал своим кулинарным искусством старший кок, угостив дивными десертами. Беседа перешла на тему скорого прихода в порт, где корабль должен будет дозагрузиться топливом и продуктами в связи с предстоящим очень длительным переходом по морским просторам. До этого момента оставалось буквально два-три дня и капитан заранее извинялся за то, что не сможет составить нам компанию, при прогулках по городу, так как стоянка короткая, а дел у него, вероятнее всего, должно быть очень много. Отлучавшиеся для посещения своей подопечной близнецы, вернувшись, сообщили нам о своих предположениях о том, что завтра, ну максимум послезавтра, Харият может стать мамой. Её состояние не вызывало у них никаких опасений, а вот Амалеху, узнавшему об этом, им пришлось дать успокоительных капель, так как парень разволновался не на шутку. Благодаря тому, что погода была просто замечательной, а океан на удивление спокоен, работы в последние дни у них значительно поубавилось. Практически все их пациенты чувствовали себя хорошо и теперь Накар с Кадаром могли больше времени проводить с нами, что очень радовало Наира, постоянно заставлявшего их учить его разным играм. Мы засиделись допоздна, так как это был один из тех редких случаев, когда вахту несли помощники капитана, а он сам имел свободный вечер для отдыха. К счастью никаких неожиданностей не было, так что его никто не беспокоил какими-либо вопросами. Дети уже давно ушли спать, а мы всё беседовали на различные темы. - Извините, Принц, вот меня всё не оставляет мысль о том, что Вы говорили относительно способности человека воспринимать те или иные знания, в зависимости только от его готовности постичь ту или иную истину, - вернулся капитан к оставленной нами ранее теме, - вот что мне хотелось бы прояснить, если Вы, конечно, не возражаете. - Я внимательно Вас слушаю, и буду рад, если мои ответы помогут Вам «расставить все точки над "і". Так что же вызывает у Вас вопросы, мистер Волкстроут? – спросил Али. - Ну, хотя бы то, что у нас принято отдавать детей в школу в определённом возрасте, и никто не определяет, готовы ли они постигать те истины, которые им там будут преподавать. И, тем не менее, подавляющее большинство из них заканчивают эти школы, усваивая те знания, которые вкладывают в их головы. - Я не могу сказать, что хорошо знаком с западной системой образования, - ответил Али, - но смею предположить, что, во-первых, детям доносят информацию постепенно и сообразно их способности накапливать эти знания, а во-вторых, далеко не все из них одинаково хорошо усваивают весь тот материал, который им преподают. Но тогда я говорил не столько об обучении людей в целом, но в большей степени об изменениях в человеке, имеющем определённые взгляды и своё собственное мнение по тем или иным вопросам. И имел я ввиду в первую очередь то, что человек становиться способным менять свои взгляды на жизнь только тогда, когда у него внутри созревает понимание необходимости такого шага, являющееся, к сожалению, зачастую следствием допущенных ошибок и прохождения по пути преодоления трудностей с ними связанных. - Неужели Вы считаете, что люди не могут проходить уроки жизни просто учась, и должны приобретать опыт только проходя через сложности, боль и страдания? – задал очередной вопрос капитан. - Вовсе нет, люди как раз могут творить свою жизнь радостной и счастливой, однако для этого им нужно иметь эту радость, и это счастье жить, внутри. И тогда любое испытание и любые трудности воспринимаются такими людьми только как инструмент, с помощью которого Великая Жизнь мудро и с любовью помогает им становится лучше, предоставляя возможность совершенствоваться в тех качествах, которые они развивают в себе как привычное состояние своей психики. Этими качествами я считаю радостность, мир сердца, любовь, безстрашие и простую доброту. Такие люди понимают, что они сами являются хозяевами тех обстоятельств, в которых они оказались. А это значит, что какими бы трудными эти обстоятельства ни были, человек-хозяин своей жизни, всегда найдёт тот выход из них, который будет максимально благоприятен для всех участников этих событий. Но говоря так, я, к своему большому сожалению, говорю о подавляющем меньшинстве людей. Большинство же, не веря в себя и свои силы, считает, что судьба и рок действуют слепо, случайно выбирая свои жертвы. Вера в это вызывает у них страх перед тем, на что они никак повлиять не в состоянии. И вот уже нет у них истинного безстрашия, даже если они проявляют внешнюю храбрость. И когда в их жизни наступает какое-то радостное событие, то они боятся, что следом за ним может прийти беда, и вот их радость уже подёрнута поволокой этого страха и её сияние омрачено его тенью. Так кто же, как ни сам человек, в подобном случае, создаёт предпосылки для того, чтобы утратить возможность идти по жизни просто и радостно? Кто кроме него самого омрачает её переживаниями по поводу того, чего ещё нет, и скорее всего, никогда не будет? Так что, мой дорогой капитан, я глубоко убеждён в том, что большинство людей идут по жизни в тех бурях, которые бушуют, прежде всего, у них внутри. И никто кроме них самих унять все эти волнения не в стоянии. С тем, что я сейчас говорил можно соглашаться, а можно и не соглашаться, я не настаиваю на истинности сказанного. Но я лично знаю людей, которые нашли в себе силы освободиться от угнетающего влияния привычных для большинства реакций на происходящие события, и они идут по жизни, как Вы говорили, учась просто, и будучи свободными от страданий и боли. Али замолчал, в гостиной воцарилась тишина. Мистер Волкстроут молчал, обдумывая услышанное. Мы тоже молчали, не желая мешать ему осознать то, что хотел донести до его сознания Али. - Пожалуй, вы правы, Принц, - наконец, сказал капитан, - но как бы мне хотелось встретить таких людей, чтобы иметь возможность говорить, так же, как говорите Вы, что я сам всё это видел, и что всё это возможно. В этот момент перед моим внутренним взором открылась картина, на которой я увидел сэра Уоми, приветствующим капитана. Она была столь явственна, что я невольно улыбнулся своему дорогому наставнику, а он, с улыбкой, кивнул мне в ответ. - Жизнь настолько удивительна и многообразна, дорогой мистер Волкстроут, - заговорил я, - что иногда, самые невероятные мечты становятся реальностью как по мановению волшебной палочки, главное верить в то, что можешь достичь цели и просто двигаться в этом направлении, не устанавливая себе ни сроков ни ограничений. Мне почему-то кажется, что та встреча, о которой Вы сегодня уже дважды говорили, весьма и весьма возможна, не смотря на то, что сами Вы не видите к этому никаких предпосылок. - Если так, граф, - как будто выйдя из задумчивого оцепенения и оживившись, ответил капитан, - то я буду ждать этой встречи столько, сколько потребуется. Я верю вам, несмотря на то, что и Вы, и Принц намного моложе меня, и привычнее было бы воспринимать, если бы я делился с вами опытом и знаниями. В вас же есть что-то, чего я себе объяснить не могу, но мой внутренний голос подсказывает мне, что наша встреча, это одна из тех немногих радостных встреч, когда между людьми может завязаться дружба. И если мои слова не слишком самонадеянны, то я, от чистого сердца и с глубоким уважением, предлагаю её вам. - С благодарностью, мы принимаем Ваше предложение, позвольте закрепить нашу договорённость крепким рукопожатием, - ответил за нас обоих я, вставая и направляясь к капитану. - Рад возможности назвать Вас своим другом, мистер Волкстроут, - сказал Али, и последовал моему примеру. Мы крепко пожали друг другу руки, после чего, попрощавшись, разошлись по каютам, так как время уже перевалило далеко за полночь. Утро принесло нам радостное известие - Харият стала мамой. Благодаря помощи близнецов, которых позвали в медицинский отсек сразу же, как только стало понятно, что роды начались, всё прошло гладко. Мы узнали об этом за завтраком, когда сияющий радостной улыбкой Накар зашёл в кают-компанию. Кадар задержался при маме и ребёнке, объясняя сестре милосердия, какие травы и в какой последовательности следует давать молодой маме, чтобы у неё быстро восстановились все функции организма и было достаточно молока. Вскоре и он присоединился к нам. Мы решили, что пойдём проведать молодую семью ближе к вечеру, когда они все успокоятся и будут чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы принимать гостей. Единственной, кто отправился вместе с близнецами в медицинский отсек сразу после завтрака, была Алдаз, которая решила убедиться в том, что Харият действительно не нуждается в её помощи. Перед ужином мы собрались в гостиной, чтобы навестить наших подопечных. Каждый захватил с собой какой-нибудь подарок. Наир очень радовался тому, что в своё время научился у одного из погонщиков слонов вырезать из дерева забавные игрушки и теперь мог сделать такой подарок, какого ни у кого другого больше не будет. Амалех встретил нас глубокими поклонами и пространным выражением своей благодарности за всё, что мы сделали для его жены, его ребёнка и для него самого. Малыш и мама чувствовали себя хорошо. Чтобы не утомлять их, мы сократили своё пребывание до минимума. Когда мы уже собирались уходить, в каюту вошёл капитан. - Так уж получилось, за все годы моей службы, впервые на моём корабле началась новая жизнь, – сказал он, обращаясь ко всем нам. – Я сообщил об этом в правление нашей мореходной компании и испросил разрешение предоставить молодой семье сертификат на безоплатное путешествие на этом корабле в каюте второго класса, в два конца в любой момент, когда они только пожелают, при условии заблаговременного бронирования мест. Амалех опять рассыпался в благодарностях, а мы поспешили оставить их, чтобы не перевозбуждать своим присутствием младенца. По истечении нескольких дней, мы благополучно прибыли в порт, где должны были сделать не менее чем двухдневную остановку.
star: Г л а в а 10. Помощь Амалеху и его семье. Сказочное сновидение. В гостях у Паттерсонов. Сойдя на берег, мы с Али, благодаря заботе капитана, сразу же оказались в коляске, которая была в нашем полном распоряжении на весь день. Возница хорошо знал город, поэтому очень скоро мы прибыли в гостиницу среднего уровня, где сняли двухкомнатный номер для Амалеха, Харият и их малыша. Осмотрев его, мы остались довольны. Скромный, но со всем необходимым, он давал возможность Амалеху спокойно подыскать себе работу и подобрать постоянное жильё. Желая довести дело до конца, и помочь ему и с работой, мы отправились по данному нам капитаном адресу к одному его соотечественнику и приятелю, жившему в этом городе и имевшему достаточно широко развёрнутое дело. Двигаясь по указанному адресу, мы оказались в отдалённой от центра и потому тихой части города. Наша коляска въехала в открытые ворота, и по тенистой алее подвезла нас к широкому крыльцу очень аккуратного двухэтажного дома. Навстречу нам вышел лакей-европеец в ливрее и, предложив войти в холл, попросил нас представиться. Мы подали ему рекомендательное письмо капитана, после чего он предложил нам присесть в мягкие кресла и подождать некоторое время. Тут же появился слуга-азиат с подносом, на котором стоял кувшин с каким-то розоватым напитком, два бокала и ваза с фруктами. Напиток оказался прохладным и очень приятным на вкус. Вскоре лакей появился снова и попросил нас проследовать за ним в кабинет хозяина дома. Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы прошли по длинному коридору и оказались перед массивной дверью. Постучав, и услышав разрешение войти, лакей распахнул дверь, пропуская нас вперёд. Когда мы вошли, нам навстречу из-за массивного стола поднялся пожилой мужчина, огромных размеров, как ввысь, так и вширь, причём он совершенно не страдал полнотой. Его круглое лицо расплылось в улыбке. - Рад приветствовать в своём доме друзей капитана Волкстроута, - сказал он, протягивая нам по очереди руку. - Честно говоря, прочитав его письмо, я ожидал увидеть людей более зрелого возраста, так как его восторженные отзывы о ваших вечерних беседах, заставили меня предположить, что вы как минимум учёные мужи с весьма значительными регалиями. - Капитан очень добр, так высоко оценивая наши познания в тех вопросах, которые обсуждались нами, мистер Паттерсон, - ответил я, пожимая его крепкую, и хоть и большую, но очень пропорциональную руку, - граф Т., а это мой друг Принц Найджи. - Сэмюэль Паттерсон, - весело подмигнув, представился хозяин. - Да я, в общем-то, и так догадался, кто есть кто. Если вы не возражаете, я бы предложил вам оставить все эти церемонии и поговорить по-простому. Мне так, порой, надоедает вся эта проформа с этикетом и всевозможными правилами поведения, что иногда хочется всё делать просто, и так, чтобы это было по-человечески, безо всякой этой напускной важности и церемоний. - Мы полностью поддерживаем такой стиль общения, - ответил я, улыбнувшись ему в ответ. - Прошу вас, джентльмены, - сказал мистер Паттерсон, предлагая нам пройти и сесть в кресла. Мы расположились друг напротив друга вокруг небольшого деревянного столика, сделанного из красного дерева очень искусным резчиком. Кресла были из того же материала и украшены тонкой резьбой по подлокотникам и спинкам. Весь этот небольшой гарнитур, похоже, был выполнен руками одного мастера. - Мне самому очень нравиться эта мебель, - сказал хозяин кабинета, заметив, что я внимательно рассматриваю резные элементы стола и кресел. – Мне он достался очень своеобразно, и стал для меня ярким примером того, что нам не дано предугадать Божий промысел. Если вы не очень торопитесь, я расскажу вам эту историю, так как мне она кажется очень поучительной. - У нас достаточно времени, и мы с удовольствием послушаем Вас, - ответил я. Мистер Паттерсон хлопнул в ладоши, и в кабинете появился слуга. - Принеси-ка нам прохладительных напитков, любезный, и захвати фруктов, - отдал он распоряжение, и начал свой рассказ. - В своё время, я очень много путешествовал по разным странам Среднего и Дальнего Востока. Мои предки занимались этим на протяжении последних пяти поколений. Так что склонность к коллекционированию редких вещей мне, скорее всего, передалась от них. Это касается и серьёзных произведений искусства и всяких безделушек, выполненных с хорошим художественным вкусом. Так вот, возвращаясь к мебели, на которой мы сидим, скажу, что этот стол я увидел на одном из восточных базаров. На нём торговец раскладывал свои товары, причём, судя по всему, торговал он разными вещами, в том числе и пищевыми продуктами, в связи с чем, стол был так грязен, что я, при своём опыте коллекционера, не сразу понял из чего он сделан. Более того, если бы не удивительная резьба на ножках, которые виднелись из-под наброшенной на него тряпки, я бы просто прошёл мимо. Я купил его у торговца, чем немало удивил его. Достаточно долго я искал мастера, который бы восстановил эту замечательную вещь до её первозданного вида, и, в конце концов, мне это таки удалось. Однажды мы с супругой зашли в одну лавку, которую порекомендовали ей в качестве места, где можно купить необычные вещи. Там было множество разных украшений и я понял, что попал туда надолго. Опытный хозяин предложил мне присесть в кресло и подал напитки, фрукты и сладости. Как только я сел в кресло, меня окутала приятная истома, я ощутил небывалое умиротворение и покой, и даже заснул в нём на некоторое время. Мне приснился удивительный сон, как будто я маленьким мальчиком сижу в этом кресле и играю за своим новым столом. Во сне я находился в огромном зале, за моей спиной стояли огромные воины-охранники, на возвышении, на троне сидел мой отец, который разговаривал с какими-то людьми. Сон был настолько явственен, что проснувшись, я не сразу понял, где я, и что происходит. Придя в себя окончательно, я стал осматриваться, и вдруг обратил внимание на подлокотники кресла, в котором сидел. К моему неописуемому удивлению, они были точь-в-точь такой же работы, как и приобретенный мною ранее стол. Я купил у торговца эту пару кресел. Он не хотел их продавать, но учитывая то, сколько всего набрала у него моя супруга, он всё-таки согласился, содрав с меня при этом цену раза в два большую, чем они стоили. Понимая это, я, почему-то, отдал ему деньги, не торгуясь. Далее события развивались ещё более удивительным образом. Попав на приём в один дом, я увидел там точно такую же пару кресел, как и мои. Со временем, раззнакомившись с хозяевами, я стал просить их продать мне кресла, объясняя, что мне не хватает их для того, чтобы собрать весь гарнитур. По какой-то причине, а может и потому, что во сне я видел четыре кресла стоявшими вокруг стола, я был уверен в том, что именно в таком виде создавалась эта мебель изначально. И почему-то мне было чрезвычайно важно воссоединить весь гарнитур в первозданном виде. К сожалению, я потерпел фиаско. Супруга хозяина дома очень дорожила этой мебелью, говоря, что они достались ей от её покойной тётушки, которую она очень любила, и кресла являются единственной памятью о ней. Так что она наотрез отказалась продавать их. Прошло время, и обстоятельства сложились таким образом, что я очень помог этой семье в трудное для них время. Когда все беды миновали, в знак благодарности они подарили мне то, что отказались в своё время продать. Мне трудно объяснить свои чувства, но в тот момент, кода я расставил все четыре кресла вокруг стола, я испытал такое глубокое удовлетворение, что словами передать это просто невозможно. Вот таким удивительным образом я стал обладателем этого замечательного комплекта мебели. Но это ещё не всё, джентльмены. Сидя в этих креслах, я всегда испытывал какое-то успокоение и умиротворение. В определённый момент, я вдруг обратил внимание на то, что всегда, когда мне следовало принимать сложные решения, я приходил к этому столу и садился в одно из кресел. И именно сидя в них, я принимал те решения, которые впоследствии оказывались самыми верными. Так что, для меня эти кресла и этот стол, являются чем-то вроде талисмана, приносящего удачу. Вот такая вот история, господа. Можно этому верить, а можно и нет, но я твёрдо уверен в том, что почему-то мне эта мебель была очень нужна, и господь сподобил всё таким образом, что, пусть и замысловатым путём, но всё сложилось так, как нужно. Слушая рассказ мистера Паттерсона, я понял, что в том сне он действительно видел самого себя в далёком прошлом. И, по-видимому, то был один из счастливейших периодов его воплощений, раз в его подсознании отложилось такое тонкое восприятие вещей, имевших отношение к тем временам. - Ну почему же этому не стоит верить, мистер Паттерсон? – ответил я. – Мы, с Принцем, например, считаем, что когда человек творит что-либо с любовью, он вкладывает в своё произведение много больше, нежели просто труд и отработанный навык мастера. Истинное мастерство в том и заключается, чтобы донести до тех, кому предназначается изделие, не важно будь то картина, скульптура или стол, то чувство восторженного ощущения творца, которое испытывает каждый истинно одарённый мастер своего дела, когда он создаёт что-либо для других, забывая о себе и всём будничном. Тогда он поднимается в ту высоту мироощущения и миропонимания, где чувствует и осознаёт ту чистоту намерения нести свет и радость другим, которую и переносит в своё произведение. Именно их люди и воспринимают на подсознательном уровне как его дар им, проявленный в той или иной материальной форме. Мистер Паттерсон слушал, глядя на меня очень внимательно. - Теперь мне понятно откуда взялись у моего друга капитана те эпитеты, которыми он характеризовал вас в своём письме, - проговорил он, - ему действительно повезло с такими пассажирами как вы. Ведь на самом деле, он человек очень высокого образования, культуры и такта. И единственное что тяготит его в морском деле, так это дефицит общения с людьми, которые способны понять его мысли и идеи. Даже среди старших офицеров, очень редко можно встретить людей, способных мыслить столь неординарно как Питер. Так что вы, джентльмены, для него как глоток свежего воздуха и его отзывы о вас являются лишь подтверждением этого, ведь обычно он очень краток и скуп в своих характеристиках тех или иных людей. Однако, оставим лирику, мне бы очень хотелось ещё пообщаться с вами на отвлечённые темы, но вы, вероятно, имеете некоторые ограничения во времени, так что давайте перейдём к делу, которое привело вас ко мне. - Хорошо, - сказал я, - мы принимаем участие в устройстве дел одной семьи и хотели бы обратиться к Вам с просьбой поспособствовать в трудоустройстве молодого человека, недавно создавшего эту семью и только что ставшего отцом. Я в общих чертах рассказал мистеру Паттерсону историю Амалеха, и пояснил, что на первое время нам удалось устроить их весьма пристойно, но если бы получилось найти им постоянное жильё и работу, мы были бы совершенно спокойны за будущее наших подопечных. Выслушав меня, хозяин дома задумался на некоторое время, а потом спросил: - Я не буду спрашивать, почему вы принимаете участие в судьбе этих молодых людей, но скажите мне, пожалуйста, как можете вы поручаться за малознакомого человека, которого знаете не более недели? - Возможно это будет слабым аргументом, сэр, - ответил я, - но это чувство наподобие того, что вы испытывали по отношению к этим столу и креслам, когда не знаешь почему, но понимаешь, что это нужно сделать. Кроме того, в качестве гарантий мы готовы оставить определённую сумму в банке, которую работодатель сможет получить, как компенсацию, в случае если наш протеже нанесёт ему ущерб каким-либо неблаговидным поступком. - Что же, - сказал, немного подумав, мистер Паттерсон, - вы делаете предложение, в котором учтены интересы всех сторон, принимая основные риски на себя. Я, пожалуй, приму ваше предложение и возьму на работу этого малого. Окончательное решение я озвучу вам, джентльмены, после личного знакомства с этим молодым человеком. - Мы очень благодарны, сэр, за уделённое вами время, - сказал я, поднимаясь из кресла, - нам очень приятно это новое знакомство. - Взаимно господа, - сказал мистер Паттерсон, тоже вставая и пожимая нам руки, - жду вас завтра в это же время, если вам будет удобно. Хозяин кабинета взял со столика небольшой звонок и на его звук тут же появился лакей, приведший нас сюда. Поклонившись, он предложил нам следовать за собой. Выйдя из дома, мы сели в коляску, уже поджидавшую нас. Вернувшись на корабль ещё до обеда, мы решили сразу же отвезти Амалеха и Харият в гостиницу, так как они были уже собраны, и ничто не удерживало их на борту. Оказавшись в своих комнатах, они опять принялись нас благодарить, повторяя, что не понимают, по какой причине на них свалилось счастье встречи с нами. Завершив это дело, и предупредив Амалеха о завтрашнем утреннем визите, мы заехали в лавку сладостей, которую нам порекомендовал мистер Паттерсон, где накупили всяких угощений для наших маленьких и молодых спутников, чем доставили им немалое удовольствие по возвращении. На корабле царило активное движение. Одни пассажиры покидали его, другие ожидали выгрузку своего багажа, третьи, наоборот ждали, когда их груз окажется на корабле. В общем, ни у кого из нас не было ни малейшего желания погружаться в эту суету. Поэтому, мы отказались от привычных прогулок по палубам, которые осуществляли ежедневно, в качестве физических тренировок, так как иные подвижные упражнения в условиях плавания выполнять было очень затруднительно. Получив, таким образом, возможность позаниматься со своими рукописями я полностью погрузился в эту работу. Я так увлёкся, что даже отказался от ужина. Мои друзья не стали беспокоить меня, не имея для этого особых поводов. К тому же, они понимали, что я увлечён любимым делом. Я лёг спать далеко за полночь. В эту ночь мне приснился чудесный сон. Он произвёл на меня такое впечатление, что проснувшись, я сразу же записал всё в точности так, как увидел. Перечитав написанное, я понял, что держу в своих руках удивительную сказку. Решив позднее опробовать её на Наире и Кайраме, я отправился в кают-компанию, куда меня уже звал завтракать Ясса. Памятуя о встрече с мистером Паттерсоном, мы с Али быстро завершили трапезу и отправились в гостиницу к Амалеху. Подороге я рассказал ему о своём сне, и о том, что хочу вечером устроить чтение того, что мне удалось записать. Юношу мы застали прогуливающимся в холле. Заметив нас, он быстро направился к нам навстречу. - Как вам ваше жильё? - спросил я его после обмена приветствиями. - Замечательно, господин граф, мы до сих пор не можем поверить в то, что происходит с нами, - ответил он. - Сейчас мы отправляемся к человеку, который может дать тебе работу, так что соберись и прояви в беседе с ним свои лучшие качества. Для этого тебе нужно просто быть таким, какой ты есть. Не старайся произвести впечатление или преподнести себя как-то по-особому. Искренность и честность, в таких случаях, лучшие рекомендации, которые может предоставить человек, - напутствовал я юношу, когда мы сели в коляску. За время, проведённое в дороге, мы узнали о состоянии Харият и малыша. Молодые родители ещё не выбрали ему имя, так как по обычаям, в которых был воспитан Амалех, это почётное право должно было быть предоставлено его отцу. Но ввиду отсутствия такой возможности, он попросил меня наречь его сына. Сказал он это так, чтобы его просьбу услышал только я. Я же посоветовал ему обратиться к Али, объяснив, что мои познания в именах той народности, к которой принадлежал Амалех, более чем скромны. Услышав, что ему предлагают просить об этом самого принца Найджи, парень весь как-то аж сник. Я уловил его мысль о том, что меня он после долгих сомнений всё же решился просить об этом одолжении, но обратиться к принцу с такой просьбой, он никогда себе не позволит. Мне стало понятно, что он опасается, будто мы можем воспринять его обращение как неслыханную дерзость и, оскорбившись, перестать помогать ему. - Давай мы сделаем так, - шёпотом сказал я ему, поняв, что моё предложение он воспринял как отказ, - я сам попрошу об этом принца, и если он откажется, то я, по крайней мере, спрошу его совета по вопросу выбора имени твоему сыну. Хотя мне кажется, что он благосклонно отнесётся к твоей просьбе. - Благодарю Вас, - прошептал Амалех, опуская глаза. Не откладывая в долгий ящик этот вопрос, я тут же обратился к Али: - Уважаемый Принц Найджи, могу ли я обратиться к Вам с необычной просьбой? - Пожалуйста, граф Т., я к Вашим услугам, - ответил Али, соблюдая правила этикета и явно понимая, о чём пойдёт речь. - Наш молодой друг, поставил передо мной задачу, которую мне самому разрешить довольно сложно. Дело в том, что он попросил меня дать имя его первенцу, так как его собственного отца, которому следовало бы это сделать, нет рядом. Я же совершенно не представляю обычаев тех мест, откуда родом Амалех, это во-первых, а во-вторых, мне неизвестны те имена, которые распространены среди его соплеменников. Поэтому я решил просить Вас, либо взять на себя эту приятную обязанность, если это не противоречит каким-либо Вашим принципам, либо помочь мне в выборе имени и подсказать как правильно вести себя во время этой церемонии. - Я облегчу Вашу участь, дорогой граф, - ответил Али, улыбаясь, - и возьму на себя это дело, если Вам оно кажется затруднительным. - Благодарю Вас, Принц, по правде говоря, мне намного интереснее будет наблюдать за происходящим, нежели быть непосредственным участником этого действа. Услышав, что Али согласился быть «произнёсшим имя», как он выразился, Амалех упал на колени прямо в коляске, стараясь поцеловать полу его одежды. Я ему, естественно, помешал это сделать, усадив обратно. - Послушай меня внимательно, Амалех, - сказал я ему, серьёзно глядя прямо в глаза, - вспомни, как я говорил тебе на корабле, что все встречи в твоей жизни не случайны, и ты сам создаёшь предпосылки для них. И то, что мы встретились тебе на твоём жизненном пути связано в первую очередь с тем, что ты честный и открытый человек. Это и определило то, что в трудную минуту ты получил помощь, в которой так нуждался. Существует ещё множество причин для нашей встречи, которые и тебе, и нам могут быть не ведомы. Однако, есть ещё правила, соблюдая которые ты всегда можешь рассчитывать на то, что жизнь будет к тебе благосклонна. Одним из них является уважение к себе и уважение к другим. Причём говоря в первую очередь об уважении к себе, я не имею в виду эгоистическое пренебрежение другими, и демонстрацию своего величия, а совсем наоборот, когда человек уважительно относится к себе, тогда он может уважать и других. Осознавая собственные достоинства и собственные несовершенства, он понимает, что это всего лишь его путь развития, и путь эволюции его духа. При этом он принимает достоинства других и прощает их несовершенства, осознавая, что это лишь признак той степени раскрытия в них силы духа, до которой они смогли подняться. Самоуничижение к скромности никакого отношения не имеет. Это ложная скромность, являющаяся признаком гордыни. Помни, что каждый человек несёт в себе часть Божественного начала, и совершенно не важно в какого Бога он верит, или не верит в него вовсе, важно то, что ты знаешь об этом. И если в каждой своей встрече ты будешь стремиться увидеть в человеке эту Божественную составляющую, помня при этом, что и ты сам являешься её носителем, то тебе будет просто находить те слова и совершить те действия, которые продемонстрируют человеку твоё уважение к нему и побудят его уважать тебя.
star: - Но ведь не все же люди равны, граф Т.? И как можно сравнивать уважение, например, к Вам и к Принцу Найджи, и уважение к нищему попрошайке, который не хочет трудиться и скорее украдёт, чем пойдёт работать? И вообще за что уважать такого воришку? - Этот вопрос не имеет ответа, если смотреть на ситуацию, учитывая только то, что открыто нам сиюминутно. Будучи воспитанным в восточных традициях, ты знаешь, что не один раз живёт человек, и что обстоятельства его жизни во многом связаны с его прошлыми воплощениями. И условия, в которых он окажется в будущем, зависят от того, как он живёт сейчас. Кроме того, своим действием или бездействием человек помогает другим людям, принимать те или иные решения, совершать тот или иной выбор. Зачастую, у человека воруют что-либо тогда, когда он, или сам нечестен в отношениях с другими, обманывая их в корыстных целях, или чрезмерно устремлён к обладанию материальными благами и ценностями, забывая о высших целях жизни. И если посмотреть на этого воришку с такой позиции, то, во-первых, он преподносит урок тому, у кого крадёт, а во-вторых, складывает в свой заплечный мешок кармический груз, от которого ему впоследствии придётся освобождаться, проходя через малоприятные эпизоды жизни. Так вот именно к этому его пути освобождения в будущем и следует отнестись с уважением и постараться помочь ему осознать необходимость честного труда. При этом убеждать его в чём-то не имеет никакого смысла, нужно просто суметь спокойно и ровно принять его собственный выбор, если он окажется глух к твоим доводам. - Так что же, это получается, что воров и грабителей нужно не наказывать, а жалеть? – недоумённо спросил юноша. - Не жалеть, а прощать, но это не значит, что их следует освобождать от ответственности за содеянное, ведь при справедливом возмездии, совершается Высшая Справедливость, и человек получает возможность уже в этом воплощении отработать то, что он натворил, по тем или иным причинам сойдя на извилистую тропу грабежа и обмана. Таким образом, если он осознаёт свои ошибки и исправляет их, то, уходя из жизни, он уже не уносит с собой те жёсткие рамки, которыми будут ограничены условия его нового воплощения. - Кажется, я понял Вас, граф Т., - задумчиво проговорил Амалех, - в любой ситуации нужно постараться встать в положение другого человека, и постараться отнестись к нему с уважением, и только тогда оценивать, что и как он сделал, и если быть справедливым, то и наказание ему будет по силам и польза от этого наказания будет такая, что человек сможет понять свои ошибки и исправить их. - Совершенно верно, - сказал я, радуясь сообразительности нашего молодого друга. Наша беседа перешла на другие темы. Амалех задавал много вопросов, и на некоторые из них, имеющие в своей основе особенности местного быта и обычаев, я не находил ответов. Тогда мне на выручку приходил Али, который просто и доходчиво всё объяснял ему. Постепенно, благодаря такой доверительной беседе, юноша начал чувствовать себя в обществе Али более свободно, что вылилось в следующую порцию вопросов. За беседой время летело незаметно и нам показалось, что мы добрались до имения мистера Паттерсона быстрее, чем накануне. Выйдя из коляски, мы опять проследовали за лакеем в кабинет хозяина, где он уже ожидал нас. Когда по приглашению слуги мы вошли в кабинет, мистер Паттерсон встретил нас как давних друзей. Оказалось, что вчера капитан выкроил несколько часов в своём напряженном графике, чтобы посетить своего давнего друга. При этом он почти весь вечер проговорил о том, как мы помогали нуждающимся в медицинской помощи пассажирам и о наших дискуссиях, выражая удивление по поводу широты нашего кругозора и нашей осведомлённости относительно самых разных вопросов, которые затрагивались в беседах. Рассказал он и об истории Амалеха и его жены. Такое восторженное отношение к нам произвело, по-видимому, положительное впечатление на мистера Паттерсона, потому что и Амалеха он приветствовал как-то по-отечески. Разместившись, по приглашению хозяина, вокруг знаменитого стола мы перешли к обсуждению интересующего нас вопроса. Как только речь зашла о работе, мистер Паттерсон превратился в делового человека. Его вопросы к Амалеху были очень чёткими и конкретными. Наш подопечный держался на высоте и произвёл очень приятное впечатление на хозяина кабинета, о чём он не преминул сказать сразу же после завершения этапа вопросов и ответов в их беседе. - Ну что же, джентльмены, я приятно удивлён познаниями вашего молодого друга и думаю, что он мне подойдёт для того нового дела, которое я начинаю развивать сейчас, - сказал он, после непродолжительного раздумья. – Но сперва, я хочу присмотреться к нему поближе. - Я предлагаю Вам работу в своём имении, - продолжил он, обращаясь к Амалеху, - поначалу, Вы будете помогать моему управляющему, которого я переведу через две-три недели на другое место. За это время Вам нужно будет освоиться с теми обязанностями, которые лежат на нём. Если Вы всё хорошо усвоите и будете справляться, то на этом месте я подержу Вас около полугода, а там, поглядим, возможно, если Вы оправдаете мои надежды, я предложу место, которое позволит Вам перейти на следующую ступень социальной лестницы. Единственное и обязательное условие заключается в том, что Вам с семьёй нужно будет переехать сюда. Вам будет предоставлено жильё в доме для слуг, и Вы должны быть готовы к тому, что Вас будут привлекать к работе в любое время суток, если в том будет потребность. - Не волнуйтесь, - улыбнувшись, сказал мистер Паттерсон, поймав мой удивлённый взгляд, - мы оговорим правила и условия оплаты труда, и никто не будет эксплуатировать Амалеха, заставляя его работать и днём, и ночью. Я имею в виду те случаи, когда возникают неотложные ситуации, в которых требуются немедленные действия, вне зависимости от времени суток. Именно поэтому часть моих работников живёт со своими семьями здесь же. Но это касается только тех людей, которым я доверяю. Естественно сверхурочные работы оплачиваются отдельно. Ну как, молодой человек, согласны вы на такие условия? - Благодарю Вас, мистер Паттерсон, - проговорил Амалех, вставая и отдавая ему учтивый поклон, - я с благодарностью принимаю ваше предложение и сделаю всё от меня зависящее, чтобы оправдать то доверие, которое Вы оказываете мне, благодаря ходатайству моих добрых покровителей. - Отлично, - сказал Паттерсон, беря в руки звонок, - сейчас Вас проводят к управляющему имением. Он в курсе того, что нужно сделать. Когда закончите с ним возвращайтесь сюда. На звук колокольчика в комнату вошёл лакей, который, выслушав хозяина, предложил Амалеху следовать за собой. - Если этот парень окажется таким же смышлёным, как производит впечатление, - начал Мистер Паттерсон, когда мы остались одни, - то я буду перед вами в долгу, так как сейчас найти человека, которому можно доверять и поручать важные дела совсем не просто. - Мне кажется, он приложит для этого все возможные усилия, - ответил я. Мы проговорили ещё около получаса до того момента, как постучав в дверь и спросив разрешения войти, на пороге показался Амалех в сопровождении незнакомого нам худощавого мужчины зрелого возраста, который, как я понял, и был управляющим именьем. - Проходите, - сказал мистер Паттерсон, поднимаясь из кресла и направляясь к вошедшим. – Как вы нашли этого молодого человека, мистер Джоркинс? Готовы ли вы принять его в помощники? - Думаю, мы сработаемся, сэр, но нужно время, чтобы убедиться в этом, - лаконично ответил тот. - Я и не ждал от Вас другого ответа, - сказал мистер Паттерсон, дружески похлопав его по плечу. – И когда же молодой человек готов приступить к работе? - До завтра я определю и обставлю комнаты для его семьи, так что за один-два дня он может переехать и обустроиться, и не позднее, чем на третий приступать к работе, – ответил управляющий. - Вот и отлично, - сказал мистер Паттерсон, поворачиваясь к Амалеху и протягивая ему руку, - я почему-то верю, что ты оправдаешь мои надежды, сынок. - Благодарю Вас, сэр, я сделаю для этого все, что в моих силах, - ответил тот, несколько смущённо отвечая на рукопожатие. Мы с Али тоже поднялись из кресел, и, сославшись на множество дел, ожидавших нас, простились с хозяином и управляющим, поблагодарив их, и пожелав успехов в том начинании, о котором говорил нам мистер Паттерсон. Лакей провёл нас до коляски, и мы направились в гостиницу, где нас ожидала Харият. По дороге мы заехали в антикварную лавку, которую нам посоветовал мистер Паттерсон, чтобы купить там подарок малышу, который при нашем участии должен был сегодня обрести имя. Со слов Али, я понял, что для Амалеха это очень важный ритуал, и мы постарались сделать всё так, как требовали обычаи его предков. Мы выбрали те талисманы, которые, по словам Али, наиболее подходили к тому имени, которое он решил дать младенцу. Приехав в гостиницу, мы застали там Харият, в праздничных одеждах. Комната была украшена лентами, цветами и бумажными гирляндами. В ней пахло благовониями, и царила радостная атмосфера. Амалех нежно обнял жену и прошептал ей тихонько на ухо: - Нам оказана великая честь, «Произнёсшим имя» согласился стать сам Принц Найджи. И без того радостное лицо девушки засияло, и она поклонилась по очереди Али и мне. Затем, повернувшись к нам, молодой отец с поклоном сказал: - Ещё не зная вашего ответа, я позволил себе подготовиться к церемонии «Произнесения имени», на тот случай, если вы, с присущей вам добротой, согласитесь удовлетворить мою просьбу. Примите нашу безграничную благодарность за всё то, что вы сделали для нас. Сколько мы будем жить, обещаю вам всегда помнить то, что вы рассказали мне и следовать вашим советам в самых простых своих делах и поступках. И если где-то, когда-то я, или моя жена, или мой сын сможем быть, хоть чем-нибудь, вам полезны, мы с радостью сделаем для этого всё, что будет в наших силах. - Благодарю тебя, Амалех, за нас обоих, и если ты будешь следовать тем жизненным принципам, о которых мы говорили с тобой и воспитывать своих детей в таких же традициях, это и будет наилучшим способом быть нам полезным, - ответил я, с улыбкой. - Как я вижу, всё готово, - вступил в разговор Али, - так давайте же приступать к делу. Он подошёл к Харият, принял из её рук ребёнка, и став перед расписной миской с водой, на поверхности которой плавали лепестки разных цветов, как я понял специально подобранных для такого случая, начал нараспев произносить слова одного посвящения, которое мы с ним вычитали в древней книге. Смысл его сводился к тому, что оно давалось в древние времена людям, чей жизненный путь определялся жрецами как путь радости и света, путь, несущий успех и удачу. Глаза Али были закрыты, голос звучал приглушенно и низко, но очень мелодично, по его позе и обездвиженности тела, я понял, что сейчас он, скорее всего, слышал Али-Морию и, возможно даже, произнося эти слова, лишь повторял их следом за ним. Вокруг горели свечи, голос Али наполнял всю комнату, создавая в ней какую-то волшебную атмосферу, в которой возникало ощущение, будто время остановилось. Амалех и Харият заворожено смотрели на него. Не понимая смысла сказанного, они, вероятно, интуитивно чувствовали, что сейчас происходит какое-то священнодействие. - Нарекаю тебя Санкаром, - вдруг сказал Али, уже своим обычным звонким голосом, - иди по жизни, неся удачу тем, кого встретишь. Будь честен и храбр, добр и радостен, и путь твоей жизни будет светлым и счастливым. - Если проживёте вы в чести и по совести следующие семь лет, - обратился он к родителям Санкара, - то тем самым создадите предпосылки для нашей новой встречи, и дадите возможность своему сыну ступить на тот жизненный путь, который приведёт его к людям высоких моральных и духовных качеств. Вы же, закалив себя в стойкой вере в то, что сами можете творить свою жизнь такой, какова она вам нужна, сможете, не отставая от него, пойти следом за ним, так как вашему ребёнку могут быть открыты те возможности, которые не доступны многим другим. Но, повторюсь, зависит это только от того, как вы сами будете жить, и чему будете учить своего сына личным примером. Али, а за ним и я, надели на шейку малыша те вещицы, что мы купили в лавке. Амалех и Харият опустились на колени, и Али передал младенца в руки отцу. Тот, поднявшись на ноги, поцеловал ребёнка в лоб и передал его матери. Харият также поцеловала ребёнка и, поклонившись Али и мне, унесла его в другую комнату, где, как я понял, находилась его кроватка. За всё это время малыш не издал ни звука, хотя он бодрствовал, внимательно разглядывая Али. Амалех и присоединившаяся к нему Харият, стали предлагать нам угощения в виде фруктов, сладостей и напитков. Попробовав всего понемногу, мы в скором времени стали собираться, так как нас уже ожидали на корабле, а ещё оставались дела в городе. Не зная, как ещё выразить нам свою благодарность, Амалех, едва сдерживая слёзы, сказал: - Я всё услышал и, надеюсь, правильно понял. Все свои силы я приложу к тому, чтобы через семь лет стала возможной та встреча, о которой Вы мне сказали, высокочтимый Принц. Вам же, граф Т., я могу сказать только одно, если благодарность и преданность одного человека может служить на расстоянии защитой и помощью другому человеку, то Вы можете на них твёрдо рассчитывать, зная, что в наших сердцах эти чувства к Вам сохранятся всю нашу жизнь. Харият стояла за спиной мужа, держа на руках малыша, который решил-таки присоединиться к нам, оповестив об этом громким криком. На прощанье мы оставили Амалеху адреса, по которым он мог бы писать нам, если у него возникнет к тому потребность или простое желание сообщать нам о том, как движется их жизнь. Он поблагодарил, обещая держать нас в курсе развития событий. Посетив телеграф, и забрав ожидавшую нас там корреспонденцию, мы отправились в магазинчики, рекомендованные нам капитаном, чтобы купить там подарки и сладости нашим спутникам. Нагруженные гостинцами мы вернулись на корабль, где были радостно встречены Наиром, Алдаз и остальными нашими друзьями. Рассказав им о том, как устроились дела Амалеха и Харият, мы отправились в кают-компанию, куда нас уже звал стюард, говоря, что блюда уже поданы и остывают. Помня о своём решении вечером предоставить на суд слушателей сказку, записанную мной утром, сразу же после обеда я пошёл в свою каюту, чтобы перечитать её и внести коррективы, если это потребуется. Я попросил своих друзей не беспокоить меня до ужина, если на то не будет веских причин. Оставшись один, я открыл блокнот и погрузился в свои записи: «В одной Волшебной стране, расположенной в высоких горах за дальними далями, жили весёлые человечки. Они были маленького роста, всегда одевались в яркие, красивые, разноцветные одежды и были так легки, что могли летать на облаках. В их городах всегда раздавался звонкий смех. Стены их домов были разукрашены замечательными рисунками. Они были добрыми, весёлыми и жизнерадостными, и отличались от людей внешнего мира только этим и своим маленьким ростом. Все они относились друг к другу очень уважительно и с любовью. Хотя у них и был Совет Мудрых Старейшин и Верховный Мудрец, ими никто не управлял, потому что, договорившись давным-давно о правилах жизни в своём сообществе, все они свято соблюдали эти договорённости. Собирался этот Совет редко, только тогда, когда это было нужно. А к Верховному Мудрецу обращались ещё реже, только тогда, когда Совет Мудрых не мог найти ответы на вопросы. Каждый из этих людей занимался своим делом и был счастлив сотрудничеству со своими соплеменниками. Поэтому в их взаимоотношениях всегда царили мир и согласие. Страна эта была прекрасна. Плодородные поля и великолепные сады обеспечивали её жителей необходимой пищей. Кристально чистые ручьи, стекая с гор, несли им чудесную воду. Они были полностью обеспечены всем необходимым для счастливой и свободной жизни. Основной работой этого сказочного народа было производство радости, и они очень её любили. Каждый из них хорошо знал своё дело. Одни летали над землёй и собирали большими сачками всё то, что могло вызывать у людей грусть. Другие доставляли всё собранное на специальную мельницу. Третьи перемалывали то, что им приносили в муку радости. Четвёртые летали над землёй и рассыпали эту муку радости. Особенное внимание они уделяли тем местам, где люди мало смеялись, были чем-то огорчены или обижались друг на друга. Они были очень довольны, когда рассыпанная ими мука радости, попадая в носы людей, вызывала у тех сначала чихания, с которыми их покидали грусть и обиды, а потом звонкий и искренний смех от того, что они вдруг понимали, что только радуясь жизни можно понять в чём, собственно, заключается счастье. Многие годы трудились радостные человечки над тем, чтобы всё больше и больше людей улыбалось чаще, и не потому, что обстоятельства требовали этого от них, а от того, что испытывали внутреннюю потребность нести свою радость другим, делая их простой день светлее и веселее. Но работа их продвигалась вперёд намного медленнее, чем им бы хотелось. Ведь люди, по совершенно непонятным им причинам, даже после того как радовались, через время находили поводы для того, чтобы снова огорчаться. Тем не менее, они не отчаивались, а продолжали работать в твёрдой уверенности в том, что наступит день, когда на всей Земле не останется ничего, что можно было бы принести на мельницу радости, и все люди будут жить счастливо, радуясь самой жизни и всему тому, что она несёт. Однажды, возвращаясь домой после рассеивания муки радости, весёлые человечки заметили, что к границе их страны приближается человек. Это очень удивило их, потому что до сих пор такого никогда не было. Ещё ни разу люди из внешнего мира даже близко не подходили к границам их страны. Тем более удивительным для них было то, что этот человек шёл по горной тропе, ведущей прямо к единственному перевалу, откуда открывался вид на их страну. Они поспешили сообщить об этом событии Совету Мудрых Старейшин. Но Совет не смог ответить на вопрос, почему и для чего идёт к ним этот человек, и как правильно встретить его. Тогда было принято решение обратиться к Верховному Мудрецу. Прейдя в Совет, и услышав причину, по которой его пригласили, Верховный Мудрец очень обрадовался. - Наконец-то появился первый человек, который может постоянно пребывать в состоянии спокойной радости, - сказал он. – Это было предсказано в одном древнем трактате. Мы должны открыть этому человеку очень многое и научить его делиться с другими той радостью, что он несёт в себе так, чтобы каждый, кто соприкоснётся с ним, освобождался от грусти и раздражения так же, как будто он вдохнул муки радости. Я сам займусь этим человеком. Когда он переступит границу нашей страны, встретьте его и проводите ко мне. Сказав это, Верховный Мудрец встал, собираясь уйти к себе. А жил он на небольшом островке в самом центре волшебной страны. И пройти туда мог только он один, потому что на этот остров не было ни дорожки, ни мостика. - Как же мы проведём его, Верховный Мудрец, если мы сами не знаем, как пройти к тебе на остров? - спросил один из Мудрых старейшин. - Если это тот человек, которого я ждал очень много лет, то он сам найдёт проход на остров, - ответил Верховный Мудрец, - вам нужно только подвести его со стороны Высокой горы. - Мы поняли тебя Верховный Мудрец, - сказали ему старейшины, и тут же начали собираться в дорогу, чтобы встретить долгожданного гостя. А в это время к Волшебной стране приближался юноша, почти мальчик. Он шёл уже много дней и очень устал. Сейчас ему приходилось подниматься вверх по горному склону по узкой тропе, но, несмотря на это, на его лице играла улыбка. Дойдя до глухой, отвесной скалы, он остановился. Перед ним не было никакого прохода вперёд, и он, с недоумением, достал из своей сумки листок бумаги, на котором был нарисована карта. Убедившись, что он действительно пришёл в то место, где на карте была отмечена тропа, юноша стал оглядываться вокруг. - Как же так, - подумал он, - до сих пор, все, что было нарисовано на этой карте, соответствовало действительности, а сейчас я просто не вижу, куда мне идти дальше, хотя узенькая дорожка должна быть прямо передо мной. Неужели я прошёл такой длинный путь зря? И никакой Волшебной страны, где все жители живут в радости, вовсе нет? А что если это просто проверка моей способности радоваться жизни несмотря ни на что? Ведь даже если этой Волшебной страны нет, то я всё равно прошёл по разным местам, увидал и узнал очень многое о жизни, о людях, об окружающем меня мире. И чего же мне расстраиваться только потому, что мои ожидания не оправдались в этот момент полностью? Возможно, если это действительно нужно, я найду эту страну позднее. А сейчас я полюбуюсь дивным видом, что открывается мне с этой высоты и пойду обратно. И только он об этом подумал, как вдруг заметил на скале небольшие выступы, которые могли служить ему ступеньками, позволяющими идти вверх, как по лестнице, ступая на одни из них, и держась за другие. - Ну, вот и решение вопроса, - подумал он, - я просто сразу не заметил этот путь, потому, что он выглядит не так, как я его себе представлял, а ведь я уже знаю, что не всегда то, что кажется на первый взгляд, таковым и является. Улыбнувшись сам себе, юноша, не долго думая, начал восхождение. И всё у него получалось легко и просто, как будто кто-то когда-то расположил эти выступы именно так, чтобы ему было удобно подниматься по ним. Сделав последний шаг по этим удивительным ступеням, он оказался на гребне вершины и даже открыл рот от изумления. Перед ним, внизу, раскинулась сияющая дивным светом равнина. Он видел зелёные леса и безкрайние поля, полноводные реки и величественные горы. - Да, - подумал юноша, - это именно то место, которое я видел во сне. Значит, я правильно поступил, послушав того мудрого старца, который позвал меня сюда, показал карту и сказал, чтобы я отправлялся в дорогу. Даже простое созерцание этого чудесного места вызывает у меня восторг, как же, должно быть, замечательно оказаться в этом лесу и искупаться в реке. Налюбовавшись видами, юноша начал спускаться вниз. Это заняло у него довольно много времени. Оказавшись внизу, он вдруг почувствовал, что его покинула усталость, которую он начинал ощущать, все его существо наполнилось радостью и какой-то, неизвестной ему раньше, силой. - Вот здорово, - подумал юноша, - я собирался делать привал на отдых, а оказывается, чувствую себя так хорошо, что легко могу идти дальше без остановки. В этот момент он заметил тропинку, уходящую в лес. Достав из кармана карту, и внимательно рассмотрев её, юноша ступил на тропу и уверенным шагом направился вперёд. У опушки леса, он заметил маленьких человечков, которые спокойно стояли, явно поджидая его. Он был вдвое больше самого высокого из них, но это совсем не удивило его, так как он понял, что уже был здесь в том чудесном сне, после которого отправился в это путешествие. Приблизившись к встречающим, и надеясь, что они поймут его, юноша улыбнулся и заговорил. - Приветствую вас, жители этой удивительной и замечательной страны. Меня зовут Ананд, я здесь потому, что меня позвал мудрый старец, живущий в этом удивительном месте. Во сне он пришёл ко мне, показал карту, которую я запомнил, а проснувшись, нарисовал, и сказал, чтобы я отправился в путь тогда, когда пойму, что не могу жить в унынии, без радости и веселья, что люди радуются только по какому-то поводу и не умеют жить так всё время. Он сказал, что научит меня, как можно быть проводником радости в обычную повседневную жизнь, просто нести её в себе и быть её неиссякаемым источником для других. Если я правильно пришёл, укажите мне, пожалуйста, путь к этому мудрецу. Человечки улыбаясь, слушали его внимательно, явно понимая всё, что он им говорил. - Я, Главный из Совета Старейшин, - ответил одни из встречавших, стоявший впереди всех, - мы здесь по его поручению и мы не только укажем тебе путь, но и сопроводим к нему. Подходи ближе и садись на это облачко, сейчас мы полетим в наш главный город. - А оно выдержит меня? - удивлённо спросил юноша. - Конечно, - ответил старейшина, - разве иначе мы предложили бы тебе сесть на него? «Вещи не всегда таковы, какими кажутся», напомнил себе юноша и сел на облако. Ему показалось, что он утонул в мягкой перине, настолько хорошо и удобно он чувствовал себя, полулёжа на нём. Оно же, устремилось вслед за точно такими же облаками, на которых разместились встречавшие его жители Волшебной страны. - Ты не боишься высоты? – спросил старейшина. - Нет, - ответил юноша, - у себя дома, я даже забирался на высокие деревья, чтобы посмотреть, как все вокруг выглядит с высоты, и мне это очень нравилось. - Хорошо, - сказал старейшина, - это ускорит наше продвижение, - но если почувствуешь, что тебе не комфортно, сразу же скажи мне. - Обязательно, - ответил юноша, глаза которого загорелись от предвкушаемого удовольствия. Это была действительно великолепная и незабываемая картина. Никогда раньше юноша не видел Землю с высоты птичьего полёта. За время путешествия ему приходилось смотреть вниз с высоких горных вершин, но это было совершенно иное ощущение. Юношу наполнил такой восторг, что он весело смеялся, от переполнявшей его радости. Двигаясь по прямой, вся процессия очень скоро оказалась в Главном городе. Спустившись на землю, они поблагодарили облака, так любезно согласившиеся помочь им, и направились в центральное здание, где заседал Совет Мудрых Старейшин. Всё было удивительно юноше, и разноцветные домики, и замечательные клумбы, и великолепные фонтаны, но он старался не отставать от своих провожатых, успевая, при этом, крутить головой налево и направо. По местным меркам здание было огромным, поэтому Ананду не пришлось нагибаться, чтобы войти в дверь. Внутренний зал тоже был очень просторным. Юноше предложили сесть на стол, который для него был просто табуреткой. Напротив расположились старейшины, а пространство вокруг заполнили улыбающиеся человечки, радостно приветствовавшие гостя в момент приземления, и сопровождавшие его с того самого времени. - Верховный Мудрец сказал нам, - начал после того, как все разместились, Главный Старейшина, - чтобы мы проводили тебя к нему. Однако сначала мы должны сказать тебе, что путь на остров Верховного Мудреца нам неизвестен. Мы сделаем всё так, как он поручил нам, а остальное зависит только от тебя самого. Такой поворот событий заинтересовал Ананда, но помня, что всё имеет смысл, даже если он не понятен в настоящий момент, он поднялся со своей импровизированной табуретки и сказал, что готов идти. - Может быть, ты устал с дороги и голоден, может, хочешь отдохнуть и поесть, прежде чем направишься к Верховному Мудрецу? – спросил один из старейшин. - Сейчас я не чувствую потребности ни в том, ни в другом, - ответил юноша, - но меня так заинтересовало то, что вы сказали о пути к Верховному Мудрецу, что мне не терпится попробовать отыскать его.
star: - Хорошо, - сказал Главный Старейшина, - следуй за нами, мы приведём тебя к месту, от которого дальше ты пойдёшь сам. Все человечки повставали со своих мест и направились к выходу. Оказавшись на улице, Старейшины возглавили процессию, следом шёл юноша, а все остальные двигались за ними на небольшом расстоянии. Очень скоро они подошли к озеру, окружавшему остров, на котором виднелся замок Верховного Мудреца с той самой стороны, которую он указал. - Ты должен знать, что в этой воде невозможно плыть, и по этому воздуху невозможно пролететь на остров, - сказал Главный Старейшина, - но мы уверенны, что Верховный Мудрец не задал бы тебе загадки, которая бы не имела решения. Воспринимай это испытание, как проверку собственной готовности к тому, чтобы получить то, за чем пришёл, а не как препятствие, искусственно создаваемое для тебя нами. - Я понимаю это, - ответил юноша, улыбаясь. - Сейчас мы уйдём, - сказал Главный Старейшина, - а ты, если найдёшь способ попасть на остров, получишь там всё, что тебе может потребоваться, а если с первого раза не сможешь найти решение, возвращайся в город и мы дадим тебе и кров и еду. - Благодарю вас, - сказал Ананд, прощаясь с человечками, - надеюсь, и я когда-то смогу быть вам чем-нибудь полезен. Оставшись один, юноша осмотрелся вокруг. Перед ним, в туманной дымке виднелся остров с замком, окружённый водой. Помня о том, что сказал ему Главный Старейшина, он не стал даже думать о том, как можно переплыть на тот берег, а начал искать иной способ переправиться на остров. Для начала он решил перестать стремиться попасть туда, во что бы то ни стало. Понимая, что решение этой задачки обязательно найдётся, Ананд начал внимательно рассматривать окрестности, присматриваться к воде, вглядываясь в туман. Он увидел, что вдоль берега лежат достаточно большие валуны. И тут ему вспомнился сон, в котором он встретил мудрого старца. Тогда он посидел на камне у берега озера, старец показал ему что-то, а потом он встал и пошёл по воде. Но это был сон и возможно ли, чтобы такие чудеса происходили наяву. «Нет чудес, как явлений, происходящих просто так, но есть то, зная что, ты можешь совершать действия, которые незнающим могут казаться чудесными», - вспомнил он слова старца. И тут юноша заметил камень, очень похожий на тот, на котором он сидел во сне. - А попробую-ка я сесть на него, может быть, что-то да станет мне понятно, - подумал он. Ананд сел на камень и стал смотреть на остров, на туман, на воду. Поначалу он ничего не замечал, всё казалось ему таким, каким он его увидел в тот момент, когда пришёл сюда. Но через некоторое время под гладью воды начало различаться что-то, что в некоторых местах то появлялось, то исчезало. Немного недоумевая, юноша стал внимательно вглядываться в воду. И тут он заметил полупрозрачные сваи, находящиеся под водой, и не доходящие до её поверхности совсем немного. Лёгкая волна, бегущая по поверхности, делала их едва заметными. Сваи располагались как раз на таком расстоянии друг от друга, что по ним можно было ступать и идти по направлению к острову. Не будучи уверенным в том, что эти сваи выдержат его вес, Ананд вначале нашёл крепкую, толстую ветку и попробовал опереть её на ближайшую из них. Ветка уперлась в твёрдую поверхность и не сдвинулась с места даже тогда, когда он приложил к ней максимальное усилие, стараясь продавить сваю вниз. Решив, что это и есть тот способ, с помощью которого он сможет перебраться на остров, юноша храбро сделал первый шаг. Он тут же увидел следующую сваю и шагнул дальше. Так он благополучно достиг суши, и, сделав последний шаг на камень, лежавший на берегу, обернулся. Никаких свай в воде не было, как будто после того как он прошёл по ним, они опустились вниз. Вспоминая свой чудесный сон, юноша с удивлением обнаруживал, что всё, что он видит перед собой ему знакомо. Определив направление, ведущее к центру острова, он двинулся туда. Очень скоро его взору открылась большая поляна, окружённая высоченными деревьями, в центре которой возвышался замок. Его ворота были гостеприимно распахнуты. Ананд направился к ним, собираясь войти вовнутрь. Приблизившись, он увидел, что в воротах его ожидает тот самый Мудрый Старец, который приходил к нему во сне. Получая, за время пути, множество подтверждений тому, что увиденное им в том удивительном сне действительно существует, он совсем не удивился этой встрече, но был несказанно рад тому, что его самая сокровенная мечта воплотилась в жизнь. Приблизившись, юноша поклонился старцу и сказал: - Я пришёл к Вам, как Вы и говорили мне, и если это снова сон, то прошу Вас, не будить меня, дабы я мог побыть с Вами в этом чудесном месте. - Это не сон, - ответил старец, - это та реальность, которую своей верой в то, что принял для себя как истину и своим действием, свободным от страхов и сомнений ты создал сам. Действуя так, ты всегда достигнешь нужной цели. И если ты до сих пор хочешь учиться у меня, как говорил в нашу прошлую встречу, то я готов принять тебя в ученики. - Моё присутствие здесь говорит само за себя, - сказал Ананд, - и если Вы считаете меня достойным ученичества, я приложу все свои силы к тому, чтобы радовать Вас своими успехами. - Хорошо, - улыбаясь, проговорил старец, - я научу тебя жить в радости и дарить её другим, но прежде чем мы начнём обучение, ты должен пройти одно испытание. - Я готов, - воскликнул юноша. - Не торопись, - сказал старец, - если ты помнишь, в прошлую нашу встречу я говорил тебе, что радость несовместима с обидами и сожалениями, осуждением и требовательностью. Прежде чем ты войдёшь в замок, ты должен быть абсолютно уверен в том, что свободен от этих чувств, что способен принимать жизнь и все несомые ею обстоятельства как уместные, и находить в себе силы идти по жизни в ровности духа и стойком самообладании. Иначе замок не примет тебя. Но произойдёт это лишь потому, что тебе самому будет нестерпимо тяжело находиться в нём, так как его высокие вибрации будут тяжелы для тебя. Для того чтобы убедиться в твоей готовности, мы отправимся в путешествие, вернувшись из которого и решим окончательно, войдёшь ли ты в замок или нет. - Когда же мы начнём это путешествие? – спросил юноша. - Да хоть и сейчас, - ответил старец, улыбнувшись, - или у тебя есть другое предложение? - Я сделаю так, как Вы скажете, - проговорил Ананд, немного замявшись, - вот только не буду ли я задерживать Вас. - С чего бы тебе меня задерживать? – спросил старец, продолжая улыбаться. - Дело в том, что последние дни пути были самыми трудными, и я не уверен, что смогу двинуться дальше без, хотя бы, короткого отдыха, - сказал юноша, опуская глаза. - То, что ты честно говоришь о своей слабости, не пытаясь выглядеть лучше, чем ты есть, это хорошо, - сказал уже более серьёзно старец, - но, вот тебе первый урок – действуй легко и с уверенностью, что каждый в жизни имеет только те задачи, которые ему по плечу. Жизнь никогда не даст человеку нагрузку большую, чем он в состоянии вынести. Таким образом, то, что я предлагаю тебе сделать, должно быть тебе по силам. - Я понял Вас, и готов отправляться в путь, - сказал Ананд, улыбнувшись. - Вот и отлично, - ответил старец, и взмахнул маленькой палочкой, как будто ниоткуда появившейся у него в руке. К ним сразу же опустилось два облачка. - Укладывайся поудобнее, - сказал юноше старец, - пока мы будем лететь, ты отлично отдохнёшь. Не заставляя себя долго уговаривать, тот взобрался на облачко, и тут же погрузился в мягкое, уютное пространство, окутавшее его покоем и теплом. Он только почувствовал, что начался подъём вверх, и мгновенно погрузился в сон. Проснулся Ананд, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. Осмотревшись, он увидел, что продолжает лежать на облачке, которое парит над песчаным берегом большого озера, окружённого вековым лесом. Недалеко от него, на пеньке, сидел Мудрый Старец и, улыбаясь сам себе, смотрел на воду. Не желая отвлекать старца от мыслей, вызывавших у него улыбку, Ананд аккуратно встал на ноги и тихонько подошёл к краю берега. Он умылся прохладной, кристально чистой водой, из ручейка, впадавшего в озеро, зачерпнув её ладонями, и ощутил огромную радость от того, что он сейчас находиться в этом чудесном месте, радость от того, что он живёт и наслаждается жизнью, радость от того, что он достиг хоть и не большой, но именно той цели, которую себе поставил. Ведь когда он отправлялся в путь, в его родном селении никто не верил в успех этого начинания. Он же, поверив тому, что сказал ему Мудрый Старец во сне, убедился в истинности того, что любое дело, начатое в радости, приводит человека к успеху, каким бы невероятным, по началу, это начинание ни казалось. А ещё он понял, что не всегда следует идти к намеченной цели напролом, иногда нужно допустить то, что путь к цели может отличаться от намеченного вначале. Но если цель, выбранная человеком действительно верна, то он всегда, тем или иным способом отыщет способ её достижения. - О чём задумался? – услышал он вдруг вопрос Мудрого Старца, и заметил, что так и сидит на корточках у воды, сложив руки лодочкой. - Задумался я о том, - ответил Ананд, - как прекрасна жизнь и всё то, что происходит со мной в последнее время. - Так ли уж прекрасно? – поднял бровь Мудрый старец. – Неужели тебе ни разу за всё время твоего путешествия не приходилось голодать или мёрзнуть, или ты никогда не испытывал усталости, а может у тебя не было случаев когда ты спотыкался и падал? - Ну почему же, - ответил юноша, - конечно же, было так, что мне долгое время приходилось питаться теми скудными запасами, что я имел с собой, растягивая их очень надолго, так как на моём пути не встречались селения, где я мог бы заработать какую-нибудь другую еду. Иногда мне приходилось ложиться спать усталым и голодным. Бывало и так, что я разбивал коленки, споткнувшись о камень или поскользнувшись на крутом склоне. Но это никак не огорчало меня, ведь я понимаю, что в каждом случае я приобретал жизненный опыт, и все эти события были связаны только с тем, что и как я делал. Анализируя те ситуации и делая правильные выводы, я больше не сталкивался с подобными проблемами. Если же мои решения были ошибочны, мне опять приходилось оказываться в сходных ситуациях и опять проходить те же уроки жизни, но только до тех пор, пока они не были хорошо усвоены. Когда-то я задумался над всем этим и понял, что это же мои уроки и мой жизненный путь, так зачем мне расстраиваться из-за того, что я допускал какие-то ошибки, если, в конце концов, мне удалось увидеть их и всё понять с тем, чтобы впредь избегать подобных промахов. - Мне понятен твой подход к этому вопросу, - улыбнувшись, сказал Мудрый Старец, - а как ты думаешь, почему многие люди ведут себя совершенно иначе, очень расстраиваясь каждый раз, когда что-то происходит не так, как им хотелось бы? - Может быть это связано с тем, что они думают об этих событиях как о случайностях, происходящих по неведомой им задумке каких-то высших сил, на которые они сами не могут оказывать влияние, и потому расстраиваются от своего безсилия изменить что-то? – ответил, немного поразмыслив, Ананд. - Возможно, - только и сказал Мудрый Старец, внимательно глядя на воду. Какое-то время они сидели в тишине, и только лёгкий ветерок периодически вызывал шелест листвы. - Вот, возьми, поешь, - сказал Мудрый Старец, протягивая Ананду три боба. - Спасибо, - поблагодарил юноша, сомневаясь, что ему удастся наесться столь малой порцией, тем более, что его аппетит после пробуждения разыгрался не на шутку. - Кушай медленно, - сказал Мудрый Старец, - разжуй каждый боб так, чтобы он превратился в жидкую кашицу и только после этого глотай. - Хорошо, - ответил Ананд, немного удивившись такому наставлению. Тем не менее, юноша последовал данному совету. Каково же было его удивление, когда съев два боба, он почувствовал себя настолько сытым, что даже засомневался, следует ли ему приступать к третьему. - Ешь и третий, - с улыбкой взглянув на юношу, сказал Мудрый Старец, - тебе понадобятся силы, потому что сейчас мы отправимся в те места, где живут люди, сами себя лишающие радости. От этого жизнь их трудна и эманации, источаемые ими в окружающее пространство, тяжелы. Тебе, для того чтобы чувствовать себя там комфортно и быть способным к нужным действиям, придётся потратить много сил, так что пока отдыхай. Забирайся на облачко и поспи. - Да, это как-то удивительно, - сказал Ананд, - я же совсем недавно проснулся, а мне опять немного хочется спать, но вот засну ли я так скоро? - А ты ложись на облачко, - лукаво улыбаясь, ответил Мудрый Старец, - и просто полежи на нём, а если заснёшь, так заснёшь. Ананд послушно улёгся на облачко и погрузился в его мягкую и комфортную атмосферу. Он хотел спать совсем чуть-чуть, и потому стал рассматривать верхушки деревьев и облака, плывущие высоко в небе. В какой-то момент ему вдруг показалось, что он сам может подняться высоко вверх, туда, где движутся облака. Приложив лишь небольшое усилие, он начал взлетать ввысь. Такое с ним происходило впервые, и Ананд даже немного забеспокоился о том, что и как ему нужно делать для того, чтобы плавно опуститься на землю после того, как ему наскучит летать, или если его вдруг позовёт Мудрый Старец. Он попробовал прекратить подъём вверх и задержаться на месте. У него это получилось. Тогда юноша решил чуть опуститься вниз. И это вышло очень просто и естественно так, как будто он это делал всю свою жизнь. Невероятная радость от ощущения свободы передвижения наполнила его, и он устремился к облакам. Ощущение полёта пьянило, наполняя его непередаваемым восторгом. Необъятность окружающего пространства ошеломляла. Могучие вековые деревья, внизу казавшиеся громадными великанами, теперь выглядели как маленькая травка, колышущаяся на поле под дуновением лёгкого ветерка. С такой высоты Ананд видел и леса, и поля, и горы одновременно. Ему казалось чудесным то, что он вот так просто мог наблюдать за тем, что происходили внизу. - Наверное, ангелы с небес так же наблюдают за нами, - подумал он, увидев внизу малюсенькие, передвигавшиеся по дороге точечки, которые, скорее всего, были какими-то неизвестными ему путниками. Он всё летел и летел, наблюдая за видами, открывавшимися ему с высоты. Земля отсюда выглядела совершенно иначе. Это было непривычное, но невероятно захватывающе зрелище. Вдруг, краем глаза Ананд заметил кого-то рядом с собой. К его немалому удивлению это был Мудрый Старец. - Ну что, давай возвращаться, - сказал он, весело подмигнув юноше, а то так мы с тобой никуда больше и не попадём. - Давайте, - согласился Ананд и добавил, немного смутившись, - только я не очень помню, как вернуться назад. - Я так и подумал, и поэтому я здесь, - продолжая лукаво улыбаться, сказал Мудрый Старец, - со мной в первый раз было то же самое, так что не расстраивайся из-за своей забывчивости и следуй за мной. Они полетели в обратном направлении, и очень скоро Ананд узнал лес и то озеро, на берегу которого они остановились. Следуя за Мудрым Старцем, он замедлил свой полёт и очень плавно опустился на своё облачко. - Ну как, понравился тебе твой сон? – услышал Ананд голос Мудрого Старца, и вдруг осознал, что глаза у него закрыты. От неожиданности он вскочил. Оказавшись на ногах, юноша понял, что стоит на берегу озера рядом с парящим над землёй облачком. В нескольких шагах от него стоял Мудрый Старец и улыбался ему открытой и добродушной улыбкой. - Что это было? – спросил Ананд. - Это был сон, - ответил Мудрый Старец. - Но он был настолько явственным, что я всё ощущал так же, как в жизни. И Вы были в нём. Вы позвали меня назад, потому что я улетел слишком далеко от этого места, и мне самому было бы трудно отыскать обратный путь, - удивлённо проговорил юноша. - Да, - ответил Мудрый Старец, - ты действительно улетел слишком далеко, и я решил помочь тебе вернуться. - Но как такое может быть? – продолжая недоумевать, спросил Ананд. – Как Вы могли быть в моём сне, знать, где я и что делаю, и почему Вы пришли в него, вместо того, чтобы просто разбудить меня? - Слишком много вопросов для одного ответа, - рассмеявшись, сказал Мудрый Старец, - наступит момент, и ты поймёшь, как такое может быть, и даже сам сможешь делать это. Покамест я только напомню тебе, что ты пришёл в Волшебную страну после того, как увидел чудесный сон, в котором мы с тобой встретились, и ты поверил всему тому, что я сказал тебе тогда. Как тогда, так и сейчас, чудо заключается лишь в том, что я знаю как это делать, а ты ещё нет. Но всему своё время и если ты действительно захочешь, я научу тебя этому. - Я понял, - сказал Ананд, внимательно выслушав старца, - но можно мне задать ещё один вопрос? - Задавай. - Там во сне всё было так реально, неужели на самом деле всего этого не существует? - Нас окружает множество реальностей и все они существуют, - ответил Мудрый Старец уже серьёзно, - но мы можем пребывать в них, только тогда, когда обретаем определённые знания и навыки. Ты ещё не готов к их восприятию, и если я сейчас попытаюсь научить тебя всему этому, то ты вряд ли достигнешь какого-нибудь маломальского успеха на этом поприще. И эти неудачи могут стать серьёзным препятствием для тебя в будущем. Лучше принять малое, данное вовремя, и использовать его так и тогда, как и когда тебе будет нужно, чем получить не ко времени большое и, неся этот груз, и не зная, что с ним делать, отбросить его в сторону как ненужное бремя, утрачивая тем самым возможность воспользоваться им, при необходимости, в дальнейшем. - Понятно, - сказал так же серьёзно Ананд, - скажу только, что я хочу обрести эти знания и навыки, и буду ждать того времени, когда Вы посчитаете возможным начать моё обучение. - Обучение твоё мы уже начали, - ответил ему Мудрый Старец, снова улыбаясь, - а вот чему и когда я буду тебя учить, покажет время и твои успехи в учёбе. А сейчас нам пора отправляться в путь. Забирайся на своё облачко и следуй за мной. Они летели очень долго, несколько раз опускаясь на землю, чтобы немного поразмяться. В какой-то момент Ананд вдруг почувствовал, что вокруг что-то стало не так, как было раньше. - Мудрый Старец, - позвал Ананд своего спутника, - возможно, мне это только показалось, но у меня вдруг возникло ощущение какой-то тяжести, появившейся не так давно вокруг нас, хотя и небо, и облака выглядят точно так же, как и раньше, и никакой видимой причины для этого чувства вроде бы нет. - Всё верно, - ответил Мудрый Старец, - мы приближаемся к цели нашего путешествия, и то, что ты ощутил как тяжесть, это эманации излучаемые людьми живущими здесь. - Неужели чувства людей так сильно влияют на окружающее их пространство? – удивился Ананд. - Конечно, - сказал Мудрый Старец, - для тех, кто так же как ты обрёл способность чувствовать их, атмосфера страхов, злобы и лжи может быть очень тяжела, особенно если такой человек ещё не до конца освободился от привычки осуждения и требовательности к людям. - Но как же жители этой местности выносят такую тяжесть, пребывая в этих условиях постоянно? – снова задал вопрос Ананд. - Они просто не замечают её потому, что их чувства загрубевают в такой среде и подобные самоощущения воспринимаются ими как нормальное состояние. - Должно быть, очень трудно жить в таких условиях, - задумчиво проговорил Ананд. - Ты прав, - ответил Мудрый Старец, - и ещё труднее сохранять способность радоваться жизни, и тому, что она несёт. Через некоторое время, посмотрев вниз, Ананд заметил вдалеке, раскинувшийся на большой территории, город. Он выглядел мрачным даже с такого расстояния, и то, что одна его небольшая часть была освещена яркими огнями, никак не меняло этого впечатления. - Очень скоро мы будем у цели, - услышал он голос Мудрого Старца, - мы направляемся в тот город, что ты увидел. Для его жителей и ты, и я будем невидимы, но мы сможем увидеть всё, что нам потребуется. - Пребывание здесь, каким-то образом, относиться к тому испытанию, о котором Вы говорили мне? – спросил Ананд. - Самым непосредственным, - ответил Мудрый Старец, - но, даже если ты спросишь каким, я не отвечу тебе, потому что ты сам должен будешь дать ответ на этот вопрос, через некоторое время. - Понятно, - только и сказал Ананд, решив больше ни о чём не спрашивать до момента прибытия в город. Облака, на которых летели наши путешественники, двигались очень быстро и, вскорости, Мудрый Старец и Ананд оказались у окраины города. После волшебной страны, в которой было много света, зелени деревьев и трав, цветов самых разнообразных красок, где поселения людей гармонично сочетались с природой и скорее были её частью, нежели чем-то искусственно привнесённым извне, увиденное Анандом, вызвало у него неприятное чувство, заставившее его поёжиться, как будто он из теплого летнего дня за одно мгновение попал в холодные, хмурые сумерки. Серые однообразные строения, такая же серая дорога, вдоль которой не было видно ни одного палисадника или цветника, мусор, брошенный прямо под ноги прохожих, которые, не обращая на это особого внимания, просто перешагивали через него, пыль и грязь, всё это скорее вселяло уныние, нежели поднимало настроение. Ананд оглянулся на старца, и с удивлением увидел на его устах, привычную для того, мягкую улыбку. Юноша попытался найти вокруг хоть что-нибудь, что могло бы порадовать его глаз, но у него ничего так и не получилось. - Идём, - сказал, подходя к нему, Мудрый Старец, и они направились по дороге, ведущей в город. Скоро им начали встречаться люди. Ананда удивило то, что никто из них не улыбался. На лицах всех встреченных ими людей, отражались либо беспокойство и напряженность, либо раздражение и злость, либо безучастность и безразличие. Город был большой, и чем дальше они шли, тем больше и мрачнее были здания окружавшие их. Несколько раз они слышали смех, но это не был смех радости, этот смех резал слух и вызывал неприятное чувство колкости, потому что это были насмешки выражавшие презрение одного человека к другому. Только один раз, проходя мимо площадки, на которой играли маленькие дети, они услышали чистый, искренний смех. Дети, играясь, смеялись просто потому, что им было весело. Наблюдавшие за ними женщины всё время оглядывались по сторонам, как будто ожидая какой-то опасности. Походившие мимо взрослые, бросали в их сторону напряженные, безучастные взгляды и продолжали следовать своим путём. Путники шли всё дальше и дальше. В какой-то момент окружающие их дома перестали быть однообразными, на улицах стало чище, вокруг появились более яркие краски. В этом районе им стали встречаться люди с застывшими улыбками на устах, иначе Ананд это явление охарактеризовать не мог. Эти улыбки были одеты, как маски поверх лиц. В глазах же у людей, всё так же, были видны у кого-то напряженность, у кого-то неуверенность, у кого-то беспокойство. Они не встретили ни одного человека, который бы улыбался открыто и искренно. Ананд шёл за Мудрым Старцем молча, как они и договаривались, но в голове у него роилась масса вопросов, на которые он пытался найти ответы, и не находил. Наконец они пришили в ту часть города, где всё сияло и сверкало великолепием ярких красок и огней. Им навстречу попадалось всё больше улыбающихся, и иногда смеющихся людей, вальяжно прогуливающихся по красивым, ухоженным улицам и аллеям. Опрятные дома выстроились вдоль этих улиц ровными шеренгами. Возле каждого из них были разбиты палисадники или клумбы. Было заметно, что они составляли предмет гордости хозяев домов. Всё, казалось бы, тут говорило само за себя, мол, здесь живут счастливые люди, у которых есть всё, что им нужно. Однако та тяжёлая атмосфера, которую Ананд почувствовал приближаясь к городу, присутствовала и здесь, причём она приобрела какие-то новые качества, которые ещё больше тяготили юношу. Очень удивило его то, что дети здесь смеялись точно так же как и взрослые, не от того что им было весело, а потому, что так было нужно. Следуя за Мудрым Старцем, Ананд побывал в разных местах, где стал свидетелем того, как люди этого города общались между собой, решали различные рабочие и житейские вопросы. Он увидел огромную разницу между жизнью бедных и богатых людей в этом городе и то, насколько положение человека в обществе зависело от уровня его достатка. Всё это было чуждо ему. Ананду очень хотелось покинуть этот город. В последнее время, путешествуя в Волшебную страну, он основное время проводил на природе, изредка встречая людей, по большей части не очень богатых, но зачастую простых и радушных. Помогая им в каких-нибудь делах, он зарабатывал свой кусок хлеба и получал кров для ночлега. По вечерам они приглашали его к себе, а он рассказывал им о том, что видел на своём пути. Его рассказы вызывали живой интерес и множество вопросов. Эти беседы всегда были открытыми и приятными потому, что те люди испытывали и к нему, и друг к другу искренние чувства внимания и уважения. И тут, он вдруг понял, что же было здесь такого, что он чувствовал с того самого момента, как они приблизились к этому городу, но до сих пор никак не мог объяснить себе эти чувства. Ананд даже остановился на какое-то мгновенье от своего озарения. Все эти люди думали только о своих личных интересах, связанных исключительно с материальным благосостоянием и обеспечением всё более и более возрастающих потребностей. Они жили в состоянии постоянного страха от того, что у кого-то могло быть что-то лучше, чем у них, страха лишиться того, чем они обладали. При этом одни пребывали в постоянном унынии от того, что не могли позволить себе жить в условиях, которые большинством считалось признаком благополучия. Другие лицемерно скрывали свои страхи и неуверенность в себе и завтрашнем дне, под личиной наигранной радости. Третьи же, задавая тон тому, что считалось эталоном счастливой жизни, по сути, были несчастны, так как их основной целью стало постоянное стремление иметь всё больше и больше материальных благ, чтобы быть не хуже окружающих. Их несчастьем стала постоянная неудовлетворённость тем, что они имели и стремление к тому, что было у других, но чего не было у них. - Идём, - услышал он голос Мудрого Старца, - наше пребывание здесь подходит к концу. Очень скоро ты получишь ответы на все те вопросы, которыми полна твоя голова. Посмотрев на своего спутника, Ананд увидел, что тот улыбается точно так же, как и в начале их путешествия по странному городу. - Почему же он улыбается? – подумал Ананд, снова двинувшись за Мудрым Старцем, - нужно будет спросить его об этом. - Возьми меня за руку, - сказал Мудрый Старец, и Ананд тут же выполнил его просьбу. В тот же миг на улицу, где они стояли, опустился туман. Очертания домов стали расплывчатыми, и у Ананда возникло ощущение, что земля уходит из-под его ног, и он начинает перемещаться куда-то. Крепко держась за руку Мудрого Старца, Ананд не испытывал ничего, кроме интереса к происходящему. Через некоторое время парение в этом удивительном тумане прекратилось. Они остановились и вокруг них стали прорисовываться контуры окружающего их места. Когда туман рассеялся окончательно, Ананд увидел, что они оказались в большом, богато обставленном кабинете. За массивным резным столом сидел важного вида мужчина. Перед ним стоял, чуть склонив голову, маленький мальчик, одетый в дорогие одежды. - Я же говорил тебе, сын мой, что тебе не пристало играть и веселиться с детьми из бедных семей, - обратился к мальчику важный мужчина. - Но с ними так хорошо и весело, отец, - ответил мальчик, - а те дети, которых ко мне приводят играть, имеют такой заискивающий вид, и ведут себя так скованно, что мне с ними совсем не интересно. - Их поведение естественно, потому что они знают, кто я, кто ты и кто они, - сказал отец, свысока глядя на сына. - Но они, поэтому, не хотят играть со мной честно, всё время поддаются, чтобы я обязательно выигрывал, а мне так не интересно, - с некоторым вызовом сказал мальчик. - Ты должен к этому привыкать, - снисходительно ответил отец, - тебе нужно знать, что в будущем твоё положение в обществе обяжет тебя всегда и во всем быть первым, и всегда быть правым. Мальчик замолчал, обдумывая сказанное отцом. Комната стала заполняться туманом. Ананд крепче сжал руку Мудрого Старца, понимая, что сейчас они опять будут перемещаться куда-то. Так и произошло. Когда движение в пространстве прекратилось и туман рассеялся, Ананд увидел, что они стоят во дворе небольшого опрятного дома. Женщина средних лет развешивала сушиться недавно выстиранное бельё. На травке неподалёку от неё игрались две девочки лет пяти и семи. Они бегали друг за другом, держа в руках разноцветные ленточки, и заливисто смеялись, глядя на то, как эти ленточки развевались на ветру во время бега. - Не бегайте так быстро, и не смейтесь так громко, - нарочито грозно прикрикнула на девочек женщина, - а то упадёте и будете плакать. - Мама, а почему ты думаешь, что мы упадём и будем плакать? – остановившись, и удивлённо посмотрев на мать, спросила младшая девочка. – Ведь мы бегаем по мягкой траве и нам так весело, что плакать совсем не хочется. - Вот вырастешь и поймёшь, - ответила ей женщина, - что если много смеяться, то потом обязательно приходится плакать. - А почему, - наивно спросила девочка. - Ну, я точно не знаю, - ответила мать, - но люди заметили, что так бывает почти всегда.
star: Двор стал снова заполняться белым туманом, и очень скоро Ананд с Мудрым Старцем опять начали своё парение в пространстве. Следующим местом, в котором они оказались, была небольшая, чистенькая и очень уютная комнатка, в которой стояла детская колыбелька. На кровати в центре комнаты лежал малыш, а рядом с ним его мама. Она давала ему разные игрушки, а он бросал их ей обратно и звонко смеялся. Молодая мама вторила ему, и такое искреннее веселье царило в этой комнатке, что она показалась Ананду намного более просторной, чем была на самом деле, потому что вся была наполнена светом радости и большой любви. Последовало непродолжительное путешествие в белом тумане, и Ананд увидел, что они с Мудрым Старцем оказались на окраине города. Невысоко над землёй парили два их облачка, как будто ожидая, когда путешественники сядут на них и полетят дальше. - Мы отправляемся туда, где сможем спокойно обсудить всё увиденное нами, - сказал Мудрый Старец, - так что забирайся на облачко и поспи, поговорим потом. Не раздумывая, Ананд сделал так, как сказал Мудрый Старец, и как только его облачко начало подниматься ввысь, он стал погружаться в сон. Проснулся Ананд на берегу того чудесного озера, от которого они отправились к большому городу. Мудрый Старец сидел на берегу, наблюдая за небольшими волнами, бегущими по поверхности озера, и улыбался. Умывшись кристально чистой водой из ручья, Ананд подошёл к нему и сел рядом. - Хорошо ли выспался? - спросил Мудрый Старец. - Замечательно, - ответил Ананд, потягиваясь. - Вот, съешь это, - сказал Мудрый Старец, протягивая ему три боба. - А потом, как в прошлый раз, опять спать? – спросил юноша. - Ты поешь, а там посмотрим, - ответил старец. Юноша взял бобы и, помня о том, что говорил ему Мудрый Старец в прошлый раз, стал тщательно разжёвывать первый из них. Запивая его родниковой водой, он подумал о том, насколько необычен и приятен вкус этой простой и в то же время очень питательной пищи. После третьего боба Ананд почувствовал себя очень сытым, но спать, как в прошлый раз, ему совершенно не хотелось. - Ну и как ты себя чувствуешь? – задал вопрос Мудрый Старец. - Готов ли ты побеседовать о том, где мы с тобой побывали и что видели. - Чувствую я себя великолепно, - ответил Ананд, - и если Вы считаете такой разговор уместным, то я готов к нему, потому что ощущаю какую-то особенную внутреннюю энергию и ясность мыслей. - Вот и славно, - улыбаясь, сказал старец. – Так как ты сам думаешь, почему я всё время улыбаюсь? Ананд не ожидал такого вопроса, и задумался. Он сам хотел задать его и получить ответ от старца, а тут оказалось, что придётся самому объяснять то, что было не очень-то ему понятно. Поразмыслив немного, он начал говорить: - Мне думается, что для того, чтобы улыбаться всему, нужно уметь видеть что-то радостное в том, что вокруг тебя. Возможно, Вы видите больше чем я, и поэтому с улыбкой воспринимаете то, что мне кажется серой обыденностью и даже вызывает какие-то неприятные чувства. - Ты прав, я действительно могу видеть несколько больше чем ты. Но важнее всего то, что я вижу Свет во всём, что есть вокруг. Где-то он сияет ярко, где-то едва заметен. Именно ему я улыбаюсь, зная, что со временем он обязательно разгорится, и проявится вовне Радостью Жизни, даже если сейчас, он лишь неустойчиво мерцает. Так смотреть на жизнь и все её составляющие, мне помогает стойкий Мир Сердца, благодаря которому, я пребываю в ровности духа, что в свою очередь позволяет мне принимать всё таким, каково оно есть. Тебе следует знать, что только тогда человек способен ощутить Мир Сердца, когда он освободиться от суждения и требовательности к людям. В этот момент он истинно понимает, что мудрость Жизни проявляется именно в том, что всё уместно, и всё имеет смысл, даже если в какой-то момент ему и не понятно, почему и для чего происходят те, или иные события. Обретя Мир Сердца, он становится способным увидеть Радость, которую несёт ему Жизнь. Воспринимая Жизнь радостно, он начинает понимать, что же такое истинная Любовь. Обретая Мир Сердца, Радость и Любовь, человек постепенно освобождается от Страхов, ибо ему становится понятна их ненужность и неуместность. В момент полного раскрытия в человеке всех этих качеств, он осознаёт, что же такое простая Доброта. И оказывается, что Доброта, это и есть творческое единение в человеке его Мира Сердца, Радости, Любви и Безстрашия, которые проявляются вовне в виде гармоничного единения всего того, что позволяет человеку понять смысл Жизни и обрести Счастье жить полной, свободной и чистой жизнью Творца. - Значит, мне предстоит ещё обрести все эти качества, прежде чем я смогу учиться у Вас? – спросил Ананд, немного волнуясь. - Ты прошёл своё испытание, - сказал Мудрый Старец, - потому что за всё это время, у тебя ни разу не возникло, ни малейшей требовательности к людям, ни тени осуждения никого из них. Ни разу, за всё это время ты не испытал грусти или переживания по поводу чего-либо. А это значит, что ты идёшь по жизни с любовью, и доброта присутствует в тебе как крепкий стержень, вокруг которого и строится тобой твоё отношение и к людям, и к жизни, и ко всему, что происходит в ней. Теперь я знаю, что ты сможешь научиться быть проводником Радости для любого человека, в каком бы состоянии ты его ни встретил, и я буду учить тебя этому. - Могу ли я задать один вопрос? – спросил Ананд. - Конечно, - ответил, улыбаясь, Мудрый Старец. - Неужели Вы не смогли бы научить меня тому, чему собираетесь, если бы я не прошёл этого испытания. - Видишь ли, мой юный друг, - ответил, немного поразмыслив, Мудрый Старец, - научить кого-либо, чему-либо невозможно, если сам человек не готов воспринимать учение. Да, можно заставить человека запомнить что-то и следовать тому, что ему указано, как учение. Но в таком следовании не будет творческого соучастия этого человека, потому, что он не сможет прийти к истинному пониманию сути учения и привнести в него что-либо от себя, как свой опыт познания и развития. Ведь только тогда, когда человек созрел к пониманию того, чему он учится, ему смогут открыться пути развития и совершенствования самого учения. Если этого нет, то учение становится догмой и уничтожает само себя, превращаясь в свод суеверных положений, объяснений которым, последователи такого учения, не имеют. - А почему в том городе почти все люди были неспособны искренне и просто радоваться? Получается, что они не способны постичь учение Радости? – задал следующий вопрос Ананд. - Пока да, - ответил старец, - потому что эти люди живут с мыслями только о себе, своих потребностях и стремятся лишь к материальному благополучию. Им внушили, что только это может принести человеку счастье. Ты сам видел, насколько они счастливы. Даже те, кто имеет это самое благополучие, живут под гнётом страха потерять его. Они всячески стараются возвыситься над окружающими, чтобы те не смогли отнять у них их богатства. Такие люди совершенно забывают о своём внутреннем, духовном мире, который и есть истинным богатством каждого человека. Ведь именно в нём сокрыт творческий потенциал человека, его способности нести красоту в мир и быть нужным другим людям просто потому, что искра его духа ярко освещает каждый миг его жизни. То, что жители этого города, в подавляющем большинстве своём, живут именно так, как ты видел, вовсе не значит, что они никогда не смогут открыть для себя истинную Радость жизни, которая заключается в том, чтобы творить свободно и во благо ближнего. Вспомни, что ты такое видел в городе, что позволяет мне говорить так. Ананд ненадолго задумался и понял о чём говорит старец. - Вы, наверное, имеете ввиду детей? - Правильно, именно об этом я и хочу рассказать тебе. Подавляющее большинство людей рождается с интуитивным знанием того, что жизнь прекрасна. В этот период жизни они свободны от страхов, ощущают покой рядом с родителями, чья любовь греет их. И потому смех маленьких детей всегда открытый, чистый и радостный. Дети растут и родители считают своим долгом поделиться с ними тем жизненным опытом, который они имеют. Наученные своими родителями, и уже имея личный опыт, подтверждающий некоторые из принятых в обществе догм, они рассказывают, в основном, о неблагоприятных событиях, о проблемах и сложностях, с которыми они столкнулись на своём жизненном пути, надеясь, тем самым, уберечь своих детей от трудностей и ошибок. На самом же деле они щедро делятся с детьми своими страхами, забывая о том, что у каждого свой жизненный путь и ни минуты жизни другого человека прожить невозможно. Ты видел примеры этому во время путешествия по хмурому городу, когда знатный отец заставлял своего сына, вопреки его желанию, подчиниться надуманным правилам, когда заботливая мать, не зная истинных причин и следствий некоторых событий, вкладывала в головы детей общепринятую догму. И ты видел, как выглядит простая, чистая радость общения матери и ребёнка, когда они просто любят друг друга. К сожалению, очень мало кто из родителей рассказывает детям о своих удачах и радостных моментах жизни. Люди привыкли быстро забывать то хорошее, что несёт им жизнь, и долго помнить то плохое, что происходило с ними. Ошибка большинства из них в том, что они забывают следующее - и первое, и второе всегда является результатом их собственных действий или бездействий. Но только хорошие события люди стремятся записать на свой счёт, а плохие свалить на злой рок и тяжкую судьбу, чтобы снять с себя ответственность за них. Вот так, взрослея и слушая старших, дети постепенно утрачивают способность радоваться от чистого сердца тому хорошему, что у них есть. Но мудрая и щедрая Жизнь, всегда даёт человеку возможность вернуть утраченное, если только он сам начинает осознавать свои ошибки и действовать в соответствии с теми законами, на которых основано движение всей Вечной Жизни. Поэтому я верю в то, что наступит время, когда все люди на Земле будут жить в радости, точно так же, как живет народ Волшебной страны. И ты можешь внести свой вклад в это дело, если, конечно, захочешь. Ещё долго беседовали Ананд и Мудрый Старец на берегу озера. Потом они полетели на остров и Ананд очень легко вошёл во дворец. Там он провел годы, обучаясь всему, что считал необходимым передать ему Учитель. Ананду очень нравилось учиться, всё давалось ему легко. Очень многое узнал он за это время. И чем больше он узнавал, тем больше понимал, сколько ещё ему нужно изучить, чтобы быть готовым вернуться в тот мир, из которого он пришёл сюда. Задумавшись об этом, он однажды завёл разговор с Мудрым Старцем. - Скажите, Учитель, возможно ли познать всё о нашей жизни и окружающем нас мире? - Возможно, - ответил тот. - Но сколько времени на это нужно? Ведь я провёл здесь уже не один год, и стал понимать, что чем больше я всего узнаю, тем больше понимаю мизерность своих знаний. - Я ждал этого вопроса от тебя, - ласково глядя на юношу, ответил Мудрый Старец, - единственная его неточность состоит в том, что ты не спросил: «Где можно познать всё о нашей жизни и окружающем нас мире?» - То есть как это где? – удивился Ананд. - Представь себе, что ты исследуешь дом, находясь в одной из его комнат. Вряд ли тебе удастся составить полное представление о нём и других комнатах, если ты будешь всё время находиться только в своей. Точно так же, находясь снаружи, ты не сможешь узнать, что и как там устроено в комнатах. В жизни точно так же. Каждый человек с момента рождения проживает свою жизнь, как будто находясь в отдельной комнате, которую он изучает и исследует. Он расставляет в ней, как мебель, те обстоятельства, которые выбирает для себя и, рассматривая то, что у него получилось, делает выводы о том, насколько правильно и гармонично всё сделано. Но при этом, если он смотрит только вокруг себя, не задумываясь о других людях и их комнатах, очень маловероятно, что интерьер его жилища будет хорошо сочетаться с самим домом и комнатами других жильцов. Если же он в своём внимании будет держать интересы и выбор других людей, стремясь сочетать свои потребности с нуждами окружающих, то, скорее всего, у него получиться обустроить своё жилище таким образом, что оно, великолепной деталью, будет гармонично вписываться в весь архитектурный ансамбль, выгодно подчёркивая его неповторимость и целостность. - Но как человек может прочувствовать гармонию окружающего его мира, который скрыт от него, как цельная картина так, чтобы стать той его частью, которая украсит этот мир? Ведь если всё так, как вы говорите, то сидя в комнате действительно невозможно увидеть весь дом в целом. - Совершенно верно, - ответил, как обычно улыбаясь, старец, - но человек, который раскрепощается от оков обыденного и того, что установлено как единственно возможная истина, раскрывает своё интуитивное творческое начало, которое способно провести его сквозь стены и открыть ту картину мира, которую он в состоянии увидеть. И чем чище дух человека, тем дальше и яснее могут видеть его глаза. А в этом случае становятся возможными такие простые чудеса, как тот сон, что привёл тебя сюда. - Я понял Вас, - проговорил Ананд, осознавая, что в его голове сложилась в единую стройную систему та цепочка, звенья которой ему всё никак не удавалось соединить. – Получается, что всё в самом человеке и только от того, насколько он сам готов поверить в себя и свои возможности, зависит то, каким будет его жизненный путь – серым и безцветным, полным преград, трудностей и препятствий, или же лёгким, светлым и радостным. - Верно, - сказал Мудрый Старец, - твоё обучение здесь окончено, теперь тебе следует отправляться к людям, где ты продолжишь учиться жизни и своим примером сможешь учить других. - Но я ещё слишком молод, чтобы быть учителем для других, - удивился Ананд. - А ты и не учи так, как это обычно принято, - ответил старец, - ты просто живи в радости и люди, что будут готовы принять это учение, глядя на тебя, и то как ты живёшь, будут поступать точно так же, ибо нет лучшего учителя, чем тот, кто сам поступает так, как учит других. - Благодарю Вас, Учитель, - сказал Ананд, кланяясь в пояс Мудрому Старцу, - я понесу учение Радости так и туда, как и куда вы мне укажете. - А если бы я предоставил выбор тебе самому, куда бы ты пошёл? – спросил старец. - Я бы пошёл в тот город, где проходил испытание, - не задумываясь ответил юноша, - потому что мне кажется, что если даже небольшой лучик радости осветит чей-то путь, это облегчит тяжёлую атмосферу того места и может помочь кому-то из живущих там, изменить свою жизнь к лучшему. - Ты сделал правильный выбор, - сказал Мудрый Старец, положив свои руки на плечи Ананду, - прими моё благословение, иди и помни, что тебе по плечу любая задача, если движет тобой Доброта, взращённая на Любви, Радости, Мире Сердца и Безстрашии. Я же буду всегда рядом с тобой, и если понадобиться тебе моя помощь, и ты будешь пребывать в непоколебимой и стойкой радостности, то я тотчас приду к тебе, как сотрудник в любом твоём деле. Прощание Ананда с Волшебной страной и её обитателями было тёплым и радостным, потому что никто из них не ведал печали. Мудрый Старец и весёлые человечки подарили Ананду то, что могло потребоваться ему в путешествии и в начале его новой жизни. Волшебное облачко доставило его на окраину хмурого города. Были люди, которые видели, как он опустился с небес на землю. Они начали рассказывать об этом другим людям, но те не поверили, и только зло посмеялись над ними. Какое-то время местные жители об этом ещё посудачили, но вскоре забыли про это. Юноша же нашёл заброшенную хижину и поселился в ней. Чудесные бобы, подаренные Мудрым Старцем, на время освободили Ананда от потребности в хлебе насущном. Пользуясь полученными за время обучения знаниями, юноша привёл в порядок своё жилище, развёл вокруг него цветники, посадил красивые кусты и деревья. После, он начал приводить в порядок ближайшие к его дому улицы. Поначалу соседи смотрели на него как на чудака, который работает просто так, и криво улыбались, глядя в его сторону. Но со временем, некоторые из них тоже начали наводить порядок, вначале у своих домов, а после стали помогать Ананду в том, что он делал на других улицах. Однажды, зная многое о целебных свойствах трав, Ананд помог вылечить соседского ребёнка. После этого к нему стали обращаться за помощью те из соседей, кто не мог себе позволить пойти на приём к врачу. Постепенно слава о нём разошлась по округе. Люди, приходившие к нему, удивлялись не только чистоте и опрятности, но и красоте, которую юноша создал в своём дворе и доме. Картины, на которых он изображал виденные им места, были в диковинку для местных жителей, и вызывали у всех восторг и удивление. Дети из ближайших окрестностей стали частыми гостями в его дворе, ведь Ананд вырезал из дерева множество разных фигурок, с которыми было интересно играть, и построил несколько качелей. Поэтому, чистый, искренний смех стал звучать в этом месте всё чаще и чаще. Приходя за своими детьми, и взрослые иногда задерживались, чтобы посмотреть на его замечательный двор и поговорить с хозяином. Иногда они даже включались в игры детей. Уходя, эти люди прощались улыбаясь. Так, постепенно жизнь людей, в окрестностях того места где поселился Ананд, стала меняться. Глядя на него, соседи тоже привели в порядок свои дворы, убрав мусор, украсив их цветами и отремонтировав заборы. Прошло очень много лет. Ананд состарился, выросли и стали взрослыми не только те дети, что первыми стали приходить к нему играть, но и их внуки. Многое изменилось в его жизни с тех пор, как он побывал в Волшебной стране, одно было неизменным все эти годы, это его радостное отношение к жизни, и к людям окружавшим его. Но самым главным для себя Ананд считал то, что очень изменился город, в котором он когда-то поселился. А город изменился потому, что изменились люди, живущие в нём. В их жизни присутствовала радость, потому что теперь каждый знал, что счастливой свою жизнь он делает сам, и вокруг тому было множество примеров. Однажды во двор Ананда опустилось облачко, и пред его взором предстал Мудрый Старец. - Как поживаешь, друг мой? - задал он вопрос хозяину, как всегда улыбаясь. - Хорошо, - ответил Ананд, радостно улыбаясь ему в ответ. - Хочешь ли ты снова побывать в Волшебной стране? – спросил старец. - Конечно, если это возможно, - ответил Ананд. - Тогда в путь, - сказал Мудрый старец и взмахнул рукой. Тут же во двор опустились ещё одно облачко, и Ананд с Мудрым Старцем полетели в Волшебную страну. Свидетелей тому, как Ананд поднялся в небо было немного, но среди них оказался старик, который вспомнил, что когда-то говорили, будто очень давно Ананд точно так же на облачке спустился с небес и поселился в этом городе ещё тогда, когда он был серым и хмурым. Так родилась легенда, которую впоследствии знал каждый житель этого города. Она гласила о юноше, спустившемся с небес и принесшем в их город Радость, после чего он опять вознёсся на небеса». По ходу чтения я вносил некоторые стилистические коррективы в то, что записал утром. После этого, перечитав сказку ещё раз, я остался весьма доволен тем, что получилось в итоге. Взглянув на часы, я понял, что скоро меня будут звать к ужину, и почти сразу же раздался короткий стук в дверь. - Дядя Лео, - услышал я голос Наира, - Вы позволите нам войти? - Конечно, мой дорогой, - ответил я, вставая чтобы встретить своих гостей. Дверь отворилась, и на пороге я увидел маленькую делегацию. Наир, Кайрам, Алдаз и Астал вошли в каюту и остановились у порога. - Мы не помешали Вам, граф Т.? – улыбнувшись, спросила Алдаз своим чудесным голоском. - Нет, я как раз, только недавно, завершил то дело, которым занимался, и подумал о том, что скоро, должно быть, меня позовут на ужин, - ответил я, жестом приглашая своих гостей располагаться на диване и креслах. - Да ужин уже скоро, - сказал Наир, с наивно-отвлеченным видом заговорщика, - но мы пришли к Вам по другому вопросу. - И что же это за вопрос? - сдерживая смех, спросил я. - Нам стало известно, - продолжил малыш, делая вид, что его самого этот вопрос интересует постольку-поскольку, а в основном он старается для своих спутников, - что сегодня после ужина планируются чтения. - Это так, - подтвердил я. - Но кроме этого, - продолжил Наир тем же тоном, - мы узнали, что сегодня будет читаться какая-то сказка. - И вовсе не какая-то, а самая, что ни на есть настоящая сказка, - ответил я, - и с принцем мы этот вопрос уже оговорили. - Вот поэтому-то мы и пришли к Вам, - наконец набравшись смелости, выпалил он, - мы знаем, что её написали Вы, и Вам принадлежит право первому читать её, но можно сегодня эту сказку первой почитает Алдаз? Она так замечательно читает сказки, что мы все просто заслушиваемся. - Ну, вообще-то, - набивая себе цену, начал я, - сказка совсем новая и я даже не знаю, могу ли я доверить её первое чтение кому-либо. И потом, почему это ты так ратуешь за то, чтобы предоставить такую возможность Алдаз? Ты у неё самой спросил, хочет ли она этого? - Дядя Лео, - очень серьёзно ответил мне Наир, - мною замечено, что Алдаз приносит удачу всем, с кем имеет дело, и мне бы очень хотелось, чтобы Ваша сказка понравилась всем и стала очень известной. Алдаз согласна, я спросил у неё, прежде чем говорить с Вами. Мне было очень трудно сохранять серьёзность, но я сдержал улыбку и ответил таким же тоном: - Ну, если твои наблюдения точны, то я не вижу повода, по которому мне следует отказать в этой маленькой просьбе, тем более, что она в первую очередь продиктована заботой о популярности моего произведения. Пусть так и будет, сегодня сказку читает Алдаз! - Ура, - закричал Наир, вскакивая с кресла и подбегая ко мне, - вот увидите, как всем понравится Ваша сказка, когда её прочитает Алдаз. В это время в дверь постучали, и после того, как я разрешил войти, в каюте появился стюард, сообщивший нам, что ужин накрыт и нас приглашают к столу. Мы не заставили себя долго уговаривать, и тут же отправились в кают-компанию, куда, почти одновременно с нами, пришли все наши спутники. Ужин, как всегда был замечательный и прошёл в лёгкой атмосфере приятного общения. Наблюдая за Наиром, я видел, как ему не терпится, чтобы все поскорее доели и перешли к вечерним чтениям. - Ты не знаешь, почему Наир так заинтересовался моей сказкой, - спросил я тихонько Али. - Конечно знаю, - ответил он с улыбкой. - И в чём же причина? - Я сказал ему, что если он сможет понять истинный смысл того, что ты написал, то ему можно будет читать вместе с нами ту книгу, на которую он уже давно заглядывается, но мне кажется он всё-таки ещё не готов к её восприятию. Я действительно думаю, что если ему будет понятна твоя сказка, то это означает, что он сможет попробовать понять и то, что написано в той книге. - Ну, да, - задумчиво проговорил я, - то, что показалось мне простой детской заинтересованностью, оказывается, имеет куда более глубокие корни. - А как ты думал, - тихо ответил мне Али, - этот мальчик обладает действительно уникальной, для своего возраста, способностью понимать те вещи, которые могут быть сложны для восприятия людям намного более старшим. - Ну так давай не будем томить ребёнка и приступим к чтению, - предложил я. - Согласен, - ответил Али, - давай, объявляй. - Дорогие друзья, - сказал я, поднимаясь со стула, - если все уже завершили приём пищи, позвольте мне предложить вашему вниманию одно небольшое произведение, которое было написано мною сегодня утром. Это сказка, и мне было бы очень интересно услышать мнение о ней и от детей, и от взрослых. Алдаз любезно согласилась прочитать её для нас, так что если нет других предложений, прошу всех прейти в гостиную, где можно расположиться в креслах и на диванах, и будем начинать. Моё предложение было воспринято с энтузиазмом, и пока я сходил в каюту и принёс свой блокнот, все уже заняли те места, которые им пришлись по вкусу. Я передал свои записи Алдаз. Девушка пробежала глазами первые строчки и приготовилась к чтению. В этот момент в гостиную вошёл капитан. Увидев, что все приготовились что-то слушать, он тихонько присел в свободное кресло, поприветствовав всех лёгким кивком головы. Алдаз начала читать, и я как будто снова погрузился в свой сон. Певучий голос девушки убаюкивал, и я в какой-то момент подумал о том, что и остальные слушатели могут заснуть. Но взглянув вокруг, я увидел заинтересованные лица своих друзей, внимательно слушавших повествование. Наир вовсе не сводил с девушки глаз, как будто иначе он мог бы пропустить что-то очень важное. Наконец, Алдаз прочла последнюю фразу, закрыла блокнот и протянула его мне. В гостиной царила тишина, мне показалось, что каждый из присутствовавших задумался о чём-то, касающемся его лично, о том, что всколыхнула в нём прочитанная история. Первым молчание нарушил капитан. - Вот так сказочка, - негромко сказал он, - не то что ребёнку, взрослому есть над чем поразмыслить. - А мне кажется, я понял всё, о чём написал господин граф, дорогой капитан, - отвечая ему, также негромко проговорил Наир. - Ну как же тебе, нашему маленькому мудрецу и не понять-то, - попытался отшутиться капитан. - Вот Вы смеётесь, а я ещё немного всё обдумаю и поговорю с графом Т. о том, что понял из этой сказки, надеюсь, он подтвердит, что я верно во всём разобрался. - И совсем я не собирался над тобой смеяться, - немного сконфужено сказал мистер Волкстроут, - просто я в ней услышал то, о чём ты, за свою короткую жизнь, пожалуй даже ещё и не узнал. - А вы расскажете мне об этом, господин капитан? – с присущим ему любопытством спросил Наир, и добавил, немного смутившись, - если только, конечно, это для Вас удобно. - Да рассказать-то тебе об этом мне удобно, но вот только прежде, я сам хочу кое в чём разобраться. Я поблагодарил Алдаз за столь искусное прочтение сказки и предложил поговорить о тех впечатлениях, которые возникли у слушателей. Постепенно все включились в беседу. Мне задали массу вопросов, на некоторые из них было трудно сразу ответить однозначно. Несколько раз мне на помощь приходил Али, высказывая по поводу заданного вопроса своё мнение, и тем самым, практически, отвечая на него. Я не ожидал, что такая, казалось бы, простая сказка вызовет такое бурное обсуждение. Детям пора было уже отправляться ко сну, а Наир всё задавал и задавал вопросы. В конце концов, под строгим взглядом Алдаз, он всё-таки стал собираться, чтобы идти спать, но окончательно успокоился только тогда, когда мы пообещали ему продолжить беседу следующим утром. После непродолжительных сборов Алдаз, Наир, Астал и Кайрам ушли в свои каюты. В гостиной остались Мы с Али, капитан, близнецы, Ясса и Айоши. Последние изображали полную готовность служить нам, если это потребуется, и в беседе, естественно, участия не принимали. За всё это время Ясса только коротким, но очень выразительным взглядом, показал мне, что ему понравилось то, что я написал. - Господа, - возобновил прерванную уходом детей, беседу капитан, - вот как иначе, как не поворотами судьбы человека можно объяснить следующую цепочку событий? Мы все внимательно посмотрели на него - Помните тех двух джентльменов, - продолжил он, - что так стремились получить право отдыхать на предназначенной для вас палубе. - Конечно, - ответил я за нас всех. - Тогда вы, должно быть, помните, что один из них, после того инцидента, слег в постель с приступом непонятной болезни, хорошо ещё что она не заразна, как уверил меня наш доктор. Вначале они собирались плыть в Европу, затем, буквально вчера, мистер Стенджерс, это приятель того больного джентльмена, сказал мне что они сойдут в этом порту, так как он нашёл в этом городе доктора, который вылечит его друга. Признаться мне эти двое сразу были не по нраву, поэтому я совершенно не расстроился такому повороту событий. Сегодня, только я связался со своей судоходной компанией, и урегулировал вопросы по возврату денег за билеты этим двум господам, как ко мне приходит матрос, посланный доктором и сообщает, что этот самый мистер Стенджерс за какой-то надобностью, которую он и сам-то толком объяснить не может, решил спуститься в трюм, там поскользнулся на лестнице, упал и сломал себе ногу. И теперь, не доверяя местным врачам лечение хирургического заболевания, они решили продолжить свой путь в Европу, где теперь будут лечиться вместе.
star: Рассказ капитана заставил нас с Али переглянуться, и он жестом подозвал к себе Айоши. - Вы правы капитан, - ответил я, - недаром говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает». - Вот об этом я и хотел поговорить с вами, господа, - ухватившись за мою мысль, ответил мистер Волкстроут. Тем временем Айоши, по указанию Али, отправился проверить, в порядке ли тот груз, что мы везли для сэра Уоми, так как нам было понятно, что именно за ним охотились те двое, о которых говорил капитан. Мы догадались, что их желание сойти в этом порту могло быть продиктовано только тем, что им удалось обнаружить нужный ящик, и это была попытка украсть его. - Ну, так что Вы мне скажете, в связи с приведенным мною примером о том, что человек сам творит свою жизнь? – начал втягивать меня в дискуссию капитан. - По этому поводу я скажу только то, что случайности являются таковыми до тех пор, пока нам не становиться понятна закономерность течения того или иного событийного ряда, - ответил я. - И как перевести этот мудрёный ответ на простой человеческий язык? - смеясь, спросил мистер Волкстроут. - Да очень просто, - ответил я, - давайте начнём с того, как, по-вашему, выглядит судьба. Что это, неизбежная цепь событий, которые должны происходить с человеком независимо от того, что он делает в жизни? Или это множество вариантов развития его жизненной истории, каждый из которых, скажем так, запускается тогда, когда человек принимает какое-либо решение и совершает то, или иное действие. В первом случае, от самого человека ничего не зависит, он плывёт по течению жизни, и именно оно выносит его на острые камни или на золотистый песок. От чего это зависит? От желания Бога или от злого рока? На ком лежит ответственность за всё, происходящее с человеком? Ответа на эти вопросы для человека нет, потому что он исключён из числа тех, кто может сознательно влиять на изменение его жизненных ситуаций. Во втором случае, в каждый конкретный момент принятия решения человек осознаёт, что последствия его действия обязательно проявиться в его же собственной жизни. И от того, каким будет его действие, зависит и то, с чем он столкнётся в дальнейшем. - То есть Вы, граф, считаете, что судьбы как таковой нет? – вставил вопрос капитан. - Нет, дорогой капитан, я считаю, что судьба, как нить жизни человека от рождения до смерти существует, но эта нить состоит из невероятно большого количества волокон, которые сплетаясь пересекаются, приближаются или отдаляются от того единственного прямого волокна, которое как основополагающий стержень воплощения, влечёт человека к самому прямому, а значит и самому простому варианту течения этой самой жизни. Тому варианту, в котором всё легко и просто, где человек приобретает тот жизненный опыт, который нужен ему самому и помогает другим приобретать их жизненный опыт. Вот только очень немногим, истинно талантливым, можно сказать, гениальным людям, свободным от эгоистичных устремлений и преданным своему делу жизни, удается в своей самозабвенной любви к тому, что для них и есть единственный смысл жизни – творить добро и нести помощь людям, отыскать это самое центральное волокно, и скользить по этой линии судьбы легко и непринуждённо. Каждый человек имеет такую возможность, но лишь единицы используют её. Большинство же людей, в своём стремлении к счастливой жизни, видит её исключительно в материальной плоскости и этим, зачастую, продиктован тот выбор, что они совершают каждое мгновение. И именно от него, от этого выбора и зависит проявление в их жизни того или иного варианта развития событий. - Вы хотите сказать, друг мой, что каждый человек имеет потенциальную возможность выбрать тот жизненный путь, который будет ему лёгок и приятен? – удивлённо подняв бровь, спросил капитан. - Я думаю, что так оно и есть, вот только, повторюсь, для этого человеку нужно стать свободным от большого груза страхов, предрассудков, массы внутренних и внешних ограничений. - Кроме того, следует учитывать, - включился в беседу Али, - что каждый человек приходит в воплощение со своими целями и задачами, касающимися его личностной духовной эволюции, и в связи с этим может иметь, как очень трудные внешние обстоятельства прохождения такого урока, так и лёгкие. Но трудность и лёгкость в данном случае понятия относительные, потому что самое лёгкое, на первый взгляд дело, может быть человеку весьма трудным, если для его совершения ему нужно преодолеть невидимые другим, но очень существенные для него самого внутренние преграды и препятствия. - Но как человеку, в таком случае, совершать правильный выбор, если, как вы говорили ранее, он лишён возможности видеть всю картину событий в целом, и вынужден принимать решения, основываясь, лишь на том малом её фрагменте, что открыт ему в данный момент. - Дело в том, капитан, - ответил я, - что каждому человеку жизнь всегда предоставляет более чем достаточное количество подсказок, обращая внимание на которые, он может совершать тот выбор, который наиболее уместен в том или ином случае. Другое дело, что далеко не все пользуются этими подсказками, не говоря уже о том, что подавляющее большинство людей не знает те принципы, следуя которым, можно идти по жизни в согласии с собой и окружающими. Даже простое соблюдение десяти заповедей могло бы сделать жизнь людей мирной и счастливой. Тем не менее, зная о них, очень многие желают, к примеру, имущество ближнего, а от того воруют и убивают. И в данном случае они совершают свой осознанный выбор, движимые теми чувствами и эмоциями, что скрыты у них внутри. Так от кого же зависит то, что делают эти люди, от них самих, или от неких Высших Сил, благоволящих к ним, или наоборот, их карающих? - С тем, что Вы говорите, граф, трудно не согласиться, - ответил капитан, - но это просто понять, когда рассматриваешь вопрос глобально, а вот как сделать правильный выбор в простой жизненной ситуации, когда вроде бы и понимаешь что нужно делать, но хочется поступить по-другому. - Может быть, если Вы приведёте какой-нибудь пример, нам будет проще ответить на Ваш вопрос, капитан? – задал вопрос Али. - Да вот, пожалуйста, хотя бы история с этими двумя джентльменами, - тут же ответил он, - по их же просьбе я устроил так, что они получили назад деньги, уплаченные за билеты, за вычетом стоимости проезда до этого порта, и учитывая то, что мой корабль последний на котором можно попасть в Европу, на последующие несколько месяцев их места тут же были выкуплены другими пассажирами, которые почти утратили надежду на то, что им удастся выбраться отсюда в ближайшее время. Но теперь эти двое заявляют, что хотят получить свои билеты обратно, и наотрез отказываются покидать каюты, которые мне нужно приготовить для пассажиров купивших билеты. По закону, я могу вышвырнуть этих господ со своего корабля, но если учесть, что в результате такого действия два больных человека останутся в этом городе на довольно долгое время, не имея возможности добраться до цели своего путешествия, то как будет выглядеть со стороны такой поступок. При этом та молодая пара, которая уже купила билеты, тоже стремится добраться в нужный им пункт назначения в связи с каким-то очень важным для них делом. И вот теперь поворот судьбы и тех, и других полностью зависит от моего выбора. И что вы мне посоветуете делать, господа? - Мы не вправе давать вам советы, капитан, - сказал я, - однако, если пожелаете, можем совместно с Вами попробовать проанализировать сложившуюся ситуацию с разных точек зрения, возможно, это подскажет Вам тот вариант решения вопроса, который будет наиболее приемлемым для Вас и для всех участников событий. - Буду признателен, если вы потратите на это своё время, и просто несказанно благодарен, если в результате действительно найдётся тот выход из этой ситуации, который позволит мне чувствовать себя спокойно. - Хорошо, - сказал я, и приступил к размышлениям вслух, - скажите, капитан, все ли пассажиры ознакамливаются с правилами поведения на борту корабля? - Конечно, граф, более того, об этом ставиться отметка в специальном журнале, да вы и сами всё это проделали вскоре после того, как расположились в своих каютах, - ответил капитан. - Если мне не изменяет память, - продолжил я, - там сказано, что пассажирам категорически запрещается заходить в технические помещения корабля, если на то не дано особое распоряжение капитана или его помощника. - Совершенно верно, - подтвердил мистер Волкстроут, - у вас замечательная память. - Благодарю, но продолжим, было ли сделано исключение для того джентльмена, мистера Стенджерса, и его никто не ознакомил с этими правилами, или ему было дано особое разрешение на посещение трюма, который, как я понимаю, является техническим помещением судна? - Он был ознакомлен с правилами, как и все остальные пассажиры, о чём имеется его собственноручная отметка в журнале, и никто ему разрешение на посещение трюма не давал, - снова ответил капитан. - Таким образом, можно предположить, что мистер Стенджерс осознанно нарушил существующие правила. - Совершенно верно. - Какова же была причина такого поступка? - Он сказал, что в трюме расположен их груз, ценность которого очень велика, и ему хотелось убедиться, что с ним всё в порядке. - Мотив понятен, - сказал я, - но скажите, капитан, до этого момента мистер Стенджерс или его приятель, хоть как-то проявляли заботу о своём грузе? - Точно сказать не могу, - ответил капитан, - но ко мне по этому вопросу никто не обращался. - Следовательно, что-то вызвало беспокойство у мистера Стенджерса, раз он решился нарушить корабельные правила, за что, как мне помниться, предусмотрен либо весьма солидный штраф, либо пребывание в карцере, по усмотрению капитана. - Вероятно, Вы правы, - немного задумавшись, ответил капитан, - но он на мои вопросы о причине его поступка, никаких серьёзных аргументов не предоставил, более того, то, что он сказал, показалось мне смехотворным. - И что же он говорил? - Он сказал, будто слышал, как матросы говорили о том, что кто-то повредил ящик, с каким-то ценным грузом, и он заволновался, что это был их ящик с ценным грузом. - А Вы спрашивали у матросов, был ли между кем-то из них подобный разговор? - Нет, но мне показалось это удивительно, потому что о подобных случаях, мне сообщают сразу же, как только становится об этом известно. Я сказал об этом мистеру Стенджерсу, и он сразу же начал говорить мне о том, что возможно он что-то не правильно понял, так как слышал разговор матросов лишь краем уха, но зная ценность груза, разволновался не на шутку и поспешил в трюм, чтобы самолично прояснить ситуацию, совершенно забыв обо всех правилах. - Ответьте мне, пожалуйста, ещё на один вопрос, капитан, - сказал я, - спуск в трюм, насколько мне известно, требует определённой сноровки и для человека такой комплекции как у мистера Стенджерса, является весьма трудной задачей, неужели он не обратился за помощью ни к кому из команды судна, и вот так сразу же сам нашёл нужный ему спуск в трюм? - Признаться, граф, я об этом совершенно не подумал,- ответил капитан, почёсывая кончик носа. - Я задал этот вопрос потому, что мне думается, что большинство пассажиров знает о том, что их груз в расположен трюме, но скорее всего не имеет ни малейшего представления в каком именно и где он там стоит, и для того чтобы самостоятельно отыскать его, человеку может потребоваться довольно много времени, а матросу, который знает там всё, ничего не стоит за несколько минут найти нужный ящик. Так почему же мистер Стенджерс решил отправиться в трюм сам, а не обратился с просьбой о помощи к кому-либо из команды корабля? Ответ напрашивается сам собой. Либо он там уже бывал и точно знал, где стоит их ящик, но тогда он уже, как минимум однажды, нарушал правила, либо очень не хотел, чтобы кто-то был свидетелем того, что он собирался там делать, и ради этого готов был пожертвовать временем, требующимся на поиски. - В том, что Вы говорите, граф, есть здравый смысл, и как я сам об этом сразу не подумал, - с несколько удивлённым видом, проговорил капитан. - Таким образом, капитан, - продолжил я, - с определённой степенью вероятности можно предположить, что эти господа что-то скрывают, и мистер Стенджерс рассказал Вам, мягко говоря, придуманную им специально для Вас версию развития событий, имея на уме что-то, что он, или они тщательно скрывают и, оказавшись в затруднительном положении, были вынуждены действовать импульсивно, что в свою очередь приводит к частой смене решений. - А говоря иначе, - закончил за меня мысль капитан, - он попросту солгал мне, чтобы я не стал докапываться до истинных причин его поступка. - Я допускаю такую возможность, - подтвердил я его догадку. - Теперь давайте посмотрим на вторую составляющую часть этой истории. Есть двое людей, которые по определённым причинам стремятся срочно попасть в Европу, и обстоятельства складываются так, что у них нет никаких шансов сделать это в нужные им сроки. Но вдруг, в тот момент, когда они уже стали терять всякую надежду, им удивительным образом представляется возможность всё же воплотить свои планы в жизнь. В отличие от первой пары, эти двое не делали ничего противоправного, либо ущемляющего чьи-то интересы для достижения своих целей. Как по-вашему, капитан, можно ли рассматривать получение ими билетов, как счастливую случайность, или как знак, или как подсказку со стороны жизни, относительно того, что они следуют верным путем? И может ли быть, что эти два джентльмена подвержены болезням и травмам именно потому, что они не обращали внимания на те подсказки, что им давала жизнь, и достучаться до их сознания, иным способом, кроме как вот так жёстко остановить, приковав к больничной койке, просто невозможно? Это вовсе не означает, что теперь они обратят внимание на эти подсказки и что-то изменят в своей жизни, но как знать, с чем они столкнутся, если проигнорируют их. - Пожалуй, с Вами можно согласиться, граф, - сказал капитан задумчиво, - действительно если посмотреть на ситуацию с такой точки зрения, то у меня намного больше поводов занять сторону законных владельцев билетов, нежели этих, честно говоря, не очень приятных мне господ. - Знаете что, капитан, - сказал я, стараясь немного разрядить обстановку, у меня на родине говорят: «Утро вечера мудренее», что означает следующее – отложите-ка Вы до утра принятие решения, глядишь, что-то да и вырисуется. - Последую вашему совету, граф, – сказал капитан, - тем более что есть намного более приятные темы для беседы, чем подобные проблемы. Наш разговор перешёл в более спокойное русло, капитан, потягивая своё любимое вино, постепенно расслабился. По его рассказу получалось, что наша стоянка в этом порту завершится через день, максимум через два, а дальше нас ждёт долгий переход по нескольким морям, через рукотворный канал, соединяющий Красное и Средиземное море, благодаря которому сроки путешествия из Индии в Европу сокращаются на многие месяцы, и сам переход становится намного более спокойным, потому что плыть по Индийскому и Атлантическому океанам вдоль восточного и западного побережий Африки всегда было делом весьма опасным по многим причинам. Будучи хорошим рассказчиком, мистер Волкстроут поведал нам о своём опыте подобных плаваний, чем доставил немалое удовольствие. После мы сыграли насколько партий в шахматы, и разошлись по своим каютам уже ближе к полуночи. Наутро, когда мы все после завтрака вышли на свою палубу и расположились там в удобных креслах, перед нами предстал капитан, явно очень довольный собой. - Представляете господа, - начал он после короткого приветствия, - а господин граф оказался прав. Утро действительно принесло решение обсуждавшегося вчера вопроса, причём пришло оно исключительно в результате действий тех самых джентльменов, о которых мы так долго говорили. - И каким же образом разрешился этот вопрос? – спросил я капитана, предлагая ему присесть в кресло и рассказать нам обо всём. - Самым что ни на есть неожиданным, - ответил он, широко улыбаясь, - я отсутствовал на корабле, отправившись в порт по делам. Мой старший помощник был вызван стюардом в связи в возникшим в каютах первого класса скандалом. Зачинщиком оказался мистер Хатчерсон, который наотрез отказался покидать занимаемую им каюту, он даже позволил себе рукоприкладство по отношению к стюарду, который пытался его убедить начать собирать свои вещи. Старший помощник, не долго думая, вызвал полицию. Один из прибывших стражей порядка, увидев эту парочку, вдруг вспомнил, что на днях им пришло описание двух мошенников, которых разыскивают уже в нескольких провинциях Индии за какие-то махинации с антикварными вещами, и сказал, что они оба подходят под это описание. Без особых церемоний и, несмотря на их крики о том, что они важные лорды, полицейские забрали этих господ с собой, до выяснения всех обстоятельств. Более того, их груз был арестован, снят с корабля, и при досмотре в нём были обнаружены вещи, указанные в полицейской описи, как разыскиваемые. Так что, Вы были правы, граф, когда говорили, что человек своим действием сам может определять по какому руслу пойдёт течение его жизни, и все происходящие события являются следствием поступков самого человека. А ведь я к утру уже решил просить своих младших офицеров о том, чтобы они объединились и пожили до следующего порта вместе, освободив, таким образом, места для той молодой пары, что взяла билеты. Это позволило бы оставить в покое мистера Хатчерсона и мистера Стенджерса, предоставив им возможность добраться до первоначального пункта назначения. Но, их склочный характер сыграл с ними злую шутку, а меня освободил от столь мудрёных решений. - Вот видите, капитан, - сказал я, - мне кажется, что этот случай отлично иллюстрирует наш тезис о том, что человеку, в каждый момент принятия им решения, открыты лишь некоторые фрагменты общей картины жизни, с одной стороны, и то, что он сам, своими действиями, определяет в каком направлении пойдёт его дальнейший жизненный путь, с другой. Согласитесь, вчера мы с Вами возможность подобного решения вопроса, не могли даже и предположить. - Да, господин граф, всё получилось как в детективном романе, - поднимаясь из кресла, сказал капитан. Объяснив свой уход необходимостью проконтролировать то, как идёт погрузка корабля, он покинул нас. Мы же понимая, что до отплытия у нас остаётся не более одного дня, решили проведать Амалеха и Харият. Оставив своих друзей на попечение Яссы и Айоши, мы с Али сошли на берег. Наняв коляску, мы заехали в несколько лавок за гостинцами для молодой семьи и подыскали у антиквара замечательную вазу, в качестве подарка мистеру Паттерсону. После довольно продолжительной поездки, наша коляска остановилась возле входа в дом Паттерсона. Как и в прошлый раз, мы были встречены лакеем, который, узнав нас, сказал, что доложит о нашем приезде хозяину. Нам недолго пришлось ожидать в холле. Встречать нас вышел сам хозяин дома. Широко улыбаясь, он протянул нам руки для приветствия и сказал: - Право же господа, если первые впечатления не обманчивы, то благодаря вам, я нашёл работника, которого очень давно искал. - Если я правильно Вас понял, мистер Паттерсон, то первые свои дни Амалех провёл с пользой для дела? – отвечая на его рукопожатие, спросил я. - Вы абсолютно правильно меня поняли, - ответил он, жестом предлагая нам следовать за ним, - насколько я понимаю, вы заехали попрощаться с Амалехом и его очаровательной женой. - Совершенно верно, - ответил я, - мистер Волкстроут сказал нам, что корабль стоит здесь буквально последний день и не сегодня, так завтра мы продолжим своё путешествие. - Ну тогда, к моему большому удовольствию, сегодня вы задержитесь у меня подольше, - сказал мистер Паттерсон, лукаво подмигнув нам, - ведь я отправил вашего подопечного по одному важному делу и ожидаю, что он вернётся не раньше обеда, так что я рассчитываю провести время до его возвращения в приятном обществе, а если вы не откажетесь разделить с нами обеденную трапезу, на что моя супруга очень надеется, то и ещё подольше. - Мы с благодарностью принимаем Ваше предложение, так как никакие другие дела, кроме как этот визит, нами не планировались, - ответил я. Хозяин дома привел нас в свой кабинет и предложил присесть в его любимые кресла. Воспользовавшись этим, Али сказал слуге, несшему за нами коробку с вазой, поставить её на стол. - Что это? – спросил мистер Паттерсон, глядя на нарядно украшенную коробку. - Это небольшой презент приятному нам человеку, - сказал Али, улыбаясь, - мы, конечно, можем сразу ответить на Ваш вопрос, но мне кажется, что будет правильнее, если Вы сами откроете его. - Получать подарки всегда приятно, - благодарно улыбнувшись, сказал мистер Паттерсон и подошёл к столу. Открыв коробку, он достал вазу и поставил её в центр стола. Было просто удивительно видеть, как гармонично она вписалась в интерьер кабинета. - Примите мою искреннюю благодарность, господа, - сказал мистер Паттерсон, с восторгом глядя на подарок, - и комплимент художественности вашего вкуса. Мне давно казалось, что здесь чего-то не хватает, но я никак не мог понять чего, теперь всё стало на свои места. - Мы очень рады, что наш выбор оказался удачным, - ответил я. - Более чем удачным, джентльмены, - проговорил мистер Паттерсон, продолжая рассматривать вазу, - мне теперь кажется, что эта вещь была здесь всегда. Повосхищавшись ещё некоторое время подарком, мистер Паттерсон предложил нам выпивку. Это предложение мы отклонили. Тогда он начал настоятельно рекомендовать нам чай, собранный на его плантациях много лет назад и обработанный каким-то особым образом, по рецепту, найденному в одной древней книге, ещё его дедом. От этого угощения мы отказываться не стали, помня те чаепития, участниками которых нам довелось быть в доме Александе́ра. Пока всё готовилось, мистер Паттерсон предложил нам прогуляться по парку, который он назвал своей гордостью, так как сумел не только найти лучшего садовника, усилия которого привели к нужному результату, но и сам приложил немало труда к тому, что бы придать ему тот вид, который он имеет теперь. Заинтригованные его рассказом, мы с удовольствием приняли это предложение и очень скоро оказались в тенистых аллеях парка, среди клумб с благоухающими цветами, искусственными водопадами и озерцами. Действительно, здесь было всё сделано с большой любовью к природе. Аккуратные дорожки, ровно подстриженные кусты, великолепный газон, тщательно подобранные деревья, создавали впечатление, будто мы каким-то чудесным образом мгновенно перенеслись в парк какой-нибудь европейской столицы. - Это место напоминает мне о родине, - сказал мистер Паттерсон, глубоко вздохнув, - здесь всё сделано, как в классических английских парках. Дальше вы увидите небольшие, наиболее колоритные фрагменты парков различных европейских столиц и восточных государств. Есть у меня и тщательно сформированные, так сказать, «дикие» джунгли. Мне очень хочется создать парк, в котором будет представлено парковое искусство всех цивилизованных народов мира. Наша прогулка заняла довольно длительный промежуток времени, так как мистер Паттерсон немало преуспел в достижении своей цели. Мы с Али были весьма удивлены тем, что увидели, поскольку всё было сделано, можно сказать, с ювелирной точностью. Когда мы вернулись к дому, в беседке недалеко от него всё уже было готово для чаепития. - Вы не будете возражать, джентльмены, если к нам присоединится моя супруга? – спросил мистер Паттерсон. - Какие могут быть возражения? – ответил я, - наоборот, мы с большим удовольствием познакомимся с хозяйкой этого замечательного дома. - Пригласите к нам мисс Паттерсон, Хатчер, - обратился хозяин дома к лакею, стоявшему неподалёку. Подтвердив принятое поручение лёгким кивком головы, тот ушёл по направлению к отдельно стоявшему в стороне павильону. Через некоторое время я заметил, что к нам приближается изящная дама, чуть ниже среднего роста, одетая во всё белое. Лакей следовал за ней, прикрывая её зонтиком от палящих лучей солнца. Миссис Паттерсон была миловидной женщиной и выглядела значительно моложе своего супруга, что было довольно частым явлением в семьях британской аристократии, но когда я заметил её взгляд, брошенный на мужа, то понял, что в основе этого брака лежала отнюдь не родительская договоренность, а искреннее чувство, объединяющее этих двух людей. - Позвольте представить вам мою супругу Виржинию, господа, - поднявшись ей навстречу и подводя к нам, держа под руку, сказал мистер Паттерсон. – Принц Найджи, - представился Али, целуя протянутую ему руку. - Граф Т. – сказал я, следуя его примеру. - Очень рада видеть вас нашими гостями, джентльмены, - ответила нам хозяйка дома, очаровательно улыбаясь, - мой муж, после знакомства с вами, только и говорил о том, какое впечатление произвели на него, на первый взгляд, мало сочетающиеся молодость и мудрость. - Благодарю Вас за комплимент, мадам, - ответил я с поклоном, - мне кажется, всё то же самое в полной мере относится и к Вам.
star: После непродолжительного обмена любезностями, мы присели к столу, и слуга стал разливать приготовленный чай. Это чаепитие отличалось от того, что было у Александе́ра, но тоже имело целый ряд интересных особенностей, позволивших нам прочувствовать различные оттенки вкуса этого замечательного напитка. Мистер Паттерсон прочёл нам целую лекцию о правилах заготовки и обработки чайного листа. Оказалось, что его плантации здесь и на Цейлоне, обеспечивают различными видами чая Британский королевский дом и многие аристократические салоны Лондона. Миссис Паттерсон оказалась весьма образованной женщиной, обладающей широкими познаниями в области литературы и изобразительного искусства. Оказалось, что она собрала небольшую картинную галерею и достаточно большую библиотеку, показать нам которые ей очень хотелось, чтобы услышать наше мнение по поводу выбранного ею направления. Мы с благодарностью приняли предложение совершить небольшую экскурсию по «местам её вдохновения», как выразилась сама хозяйка дома. Когда чаепитие уже практически подошло к концу, к мистеру Паттерсону подошёл слуга, и что-то сказал ему шёпотом. Отправив его кивком головы, хозяин дома извинился перед нами, и испросил разрешения покинуть нас на некоторое время, передав на попечение своей жене. Он взял на себя обязательство, к концу экскурсии, а возможно и раньше, присоединится к нам. Возражений с нашей стороны, естественно, не последовало, и вскорости уже шли за хозяйкой дома в её музей. Это действительно была небольшая картинная галерея. Экспонаты в ней были подобраны со вкусом. Судя по всему, миссис Паттерсон предпочитала реализм прочим направлениям в изобразительном искусстве. Большую часть её коллекции составляли пейзажи и портреты. Возле одной из картин у меня возникло ощущение чего-то знакомого, и я остановился, рассматривая её. Это был типичный итальянский пейзаж, но в нём было что-то, что делало его как будто живым. Глядя на картину, я ощутил себя там, среди леса, покрывающего склон горы, рядом с небольшой речушкой. - Это произведение Беаты Скальради, - услышал я голос хозяйки у себя за спиной, - она одна из немногих женщин, сумевших, благодаря своему таланту, занять достойное место среди выдающихся художников нашего времени. Возможно вы и не слышали о ней, потому что очень часто известность мастера зависит от того, как его произведения преподносятся публике, а госпожа Скальради не ставит своей целью коммерческий успех. Мне посчастливилось приобрести эту картину на одной из её немногочисленных выставок, и беседу с этой удивительной женщиной я запомнила очень надолго. - Напротив, - ответил я, - моё знакомство с госпожой Скальради, произошло в наиболее счастливый период моей жизни, и её творчество было для меня большим подарком в то время. Так что я, так же как и Вы, очень высоко ценю её талант художника и редкостные человеческие качества. Не зная чьё это произведение, я каким-то образом почувствовал нечто, заставившее меня задержаться возле него. Возможно, я интуитивно уловил ту открытость и чистоту, которые автор картины, через изображенную природу, показывает зрителю. - Я согласна с Вами, граф, - сказала миссис Паттерсон, становясь рядом со мной, - глядя на эту картину, я и сама иногда ловлю себя на мысли, что чувствую свежий горный воздух, слышу журчание воды и шелест листвы. - Наверное, в том и заключается гений художника, - сказал подошедший к нам Али, - чтобы суметь передать, в первую очередь, чувственную составляющую образа. - Как хорошо вы высказали эту мысль, принц, - после короткой паузы ответила миссис Паттерсон, - до сих пор я не могла выразить словами то, что вызывают у меня некоторые произведения из моей коллекции, теперь я поняла, что действительно чувствую всё то, что вложил в неё автор, и именно этим они и подкупают. - Любое истинное творчество, это посыл творца людям через своё произведение тонких невидимых флюидов, которые ощущаются неосознанно, - продолжил Али, - но от этого они не менее полно передают всю гамму чувств, вложенных в произведение автором. И не важно что это, картина, симфония или книга, если создатель творил своё произведение вдохновенно, его духовная связь с теми, кто примет его дар, всегда позволит ему передать тот созидательный посыл, что он проявил своим творчеством. Так мне говорили люди, перед мудростью которых я преклоняюсь. - Это действительно мудрость, - ответила хозяйка галереи, - понять которую умом, сразу может и не получится, но сердце подсказывает мне, что именно так всё и происходит. Завершив осмотр достаточно большого количества полотен, собранных хозяевами дома, мы перешли в библиотеку, где к нам присоединился мистер Паттерсон. Знакомясь с содержимым высоких шкафов, плотно заполненных книгами, я обратил внимание на большое количество среди них философских трактатов и поэзии. - Большой труд, должно быть, вложен в то, чтобы собрать такую замечательную библиотеку, - сказал я, оглядываясь вокруг. - Да, - ответил хозяин дома, - это результат работы нескольких поколений Паттерсонов. Причем, более чем треть её, выполнила Виржиния. - Мне нравится читать, - вступила в беседу миссис Паттерсон, - и если книга производит на меня приятное впечатление, я стараюсь заполучить её в нашу библиотеку. - Означает ли это, что большую часть книг, находящихся здесь вы прочли? – с удивлением спросил я. - К сожалению, меньшую, - ответила, улыбнувшись, эта милая женщина. - Моя супруга скромничает, - лукаво подмигивая нам, сказал мистер Паттерсон, - она на память знает перечень всех этих книг, и прочла действительно большую их часть, причем интерес для неё представляют вовсе не любовные романы, а философские трактаты. - Сэмюель несколько преувеличивает мои возможности, - смеясь, ответила миссис Паттерсон, - я просто знаю, куда нужно посмотреть, чтобы найти ту или иную книгу, а он наивно думает, что у меня феноменальная память. - Учитывая уникальность ситуации, я имею ввиду сочетание женственности и очарования, с тонким аналитическим умом, у меня возникло желание сделать Вам презент, - обратился Али к хозяйке дома, - думаю та книга, которую я пришлю, как только мы вернёмся на борт корабля, придётся Вам по вкусу и займёт достойное место среди прочих фолиантов. - И что это за книга? - с интересом спросила она. - Пусть это будет сюрпризом, - улыбаясь, проговорил Али, - я почти уверен, что он порадует Вас. - Заранее благодарю Вас, Принц, и уверенна, что всё так и будет, - ответила хозяйка дома, благодарно улыбнувшись, - но теперь Вы разожгли моё любопытство, а вместе с ним разыгрался и аппетит, тем более, что время уже обеденное. Так что, я рассчитываю на ваше общество, господа, во время обеда. - С превеликим удовольствием, - ответил за нас обоих я. - В таком случае я покину вас на некоторое время и распоряжусь на счет обеда, - разворачиваясь и направляясь к двери, сказала миссис Паттерсон, - а Сэмюель, тем временем, займёт ваше внимание своей коллекцией инженерных приспособлений. - Инженерных приспособлений? – переспросил я удивлённо. - Да, - ответил мистер Паттерсон, - ещё мой прадед начал собирать интересные инструменты и приспособления. Он сам был весьма изобретательным человеком, поэтому высоко ценил нестандартное инженерное мышление. С тех пор, если кому-то из моих предков попадалось что-то необычное из этой области, он обязательно приобретал такую вещь и делал её экспонатом нашего необычного фамильного музея. Так что, если это интересно, с радостью продемонстрирую его вам. - С удовольствием посмотрим, - ответил я, - подобного музея ни я, ни, полагаю, Принц ранее не встречали. - Совершенно верно, - поддержал меня Али. - В таком случае следуйте за мной, джентльмены, - сказал мистер Паттерсон и, развернувшись на каблуках, направился к выходу. Покинув библиотеку и выйдя из дома, мы направились к отдельно стоявшему в стороне двухэтажному зданию. Приблизившись, я понял, что перед нами мастерские. По отдельной лестнице мы поднялись на второй этаж и вошли в большое помещение, почти полностью заставленное тумбами и постаментами, на которых располагались различные приспособления и устройства. Их было довольно много, начиная от деревянных и заканчивая наполированными металлическими. Под каждым из них была прикреплена табличка с названием и описанием его предназначения. Хозяин повернул выключатель, и множество лампочек загорелось под потолком. - Вот так, господа, выглядит наш импровизированный музей технического творчества человечества, - немного пафосно сказал мистер Паттерсон, а затем широко улыбнулся. - У Вас есть электричество? – спросил я, не скрывая своего удивления. - Да, - ответил он, - ведь я большой любитель всяческих технических новинок, а эта, возможно, одна из самых полезных. Покамест, у нас подключен только дом и эта мастерская, но, в ближайшее время я ожидаю ещё один электрический генератор и надеюсь с его помощью осветить дома своих слуг, и если хватит его мощности, то и некоторые дорожки в парке. Кстати, распространение подобных генераторов и есть то дело, которое я начинаю сейчас. И именно для его развития я взял на работу вашего протеже. - Радостно видеть, когда люди открыты новому, особенно когда это новое многих пугает, - сказал Али. - И кого же может пугать электричество? – удивился мистер Паттерсон. - В одной из восточных стран, - ответил Али, - мне довелось быть свидетелем того, как совершенно не понимая природы этого явления, религиозные фанатики просто объявили электричество фокусами нечисти, пытающейся заманить в свои сети правоверных, чтобы потом сжечь их. И, как ни странно, очень многие поверили им, в связи с чем, на тех, кто пытался нести это новшество в быт простых людей, были гонения. - Печально, когда невежественность правит бал, - сказал мистер Паттерсон, - хотя, если взглянуть на историю человечества, можно найти массу примеров того, как новаторам приходилось с большим трудом преодолевать сопротивления неучей. - Это объяснимо, - ответил ему Али, - ведь люди зачастую с опаской относятся к тому, чего не понимают, всё новое редко бывает понятно широким массам людей, ведь сознание первооткрывателя всегда развито намного больше, чем сознание общества, именно поэтому требуется время и много усилий для того, чтобы провести в жизнь открытия, которые со временем становятся делом привычным и обыденным для всех и каждого. - Вероятно, Вы правы, Принц, - сказал мистер Паттерсон, - ведь даже я, со своей страстью ко всяким техническим штучкам, был поражен, когда впервые увидел как загорелась электрическая лампочка, и если бы мне перед демонстрацией этого эксперимента подробнейшим образом не рассказали обо всём, что должно было произойти, я, пожалуй, тоже воспринял бы увиденное как чудо. - «Нет чудес, есть различные степени знания», частенько повторяли мне мои учителя, - сказал, улыбаясь Али, - и я, в конце концов, убедился, что всё именно так и есть. То, о чём мы с Вами сейчас говорим, как об обыденных вещах, сто лет назад могло быть воспринято либо как бредовая фантазия, либо как попытка рассказчика обмануть слушателей. Для африканского аборигена, с большим трудом добывающего огонь, спичка является чудом, мы же просто знаем причину возгорания серы. - То есть, Вы считаете, что те фантазии, которые сейчас излагают в своих произведениях некоторые авторы, со временем могут стать вполне реальными? – задал Али вопрос мистер Паттерсон. - А почему бы и нет, - ответил тот, - был ли бы чудом для людей средневековья телеграф? И как бы они отнеслись к тому, что можно за несколько мгновений передать депешу из одного города в другой? Тем не менее, в своё время Леонардо Да Винчи высказывал предположение о том, что существует возможность очень быстрой передачи слова на очень большое расстояние. Он не очень распространялся по этому поводу, но в одном из своих дневников сделал подобную запись. Мне довелось видеть эту уникальную вещь, правда очень недолго, но факт остаётся фактом – его гений позволил ему сделать предположение, которое, скорее всего, не понял бы никто из его современников. Мистер Паттерсон слушал Али очень внимательно. В его мозгу всплыло воспоминание об идее, которую ему озвучил один из его знакомых инженеров о возможности поднять в воздух аппарат, сделанный из дерева, ткани и металла, используя силу ветра. Тогда мистер Паттерсон напомнил ему легенду об Икаре, но сейчас, именно к этому разговору память вернула его после того, что сказал Али. - Быть может, так оно и происходит, - задумчиво проговорил он, - кому-то открываются столь далёкие горизонты, что остальным просто никак невозможно увидеть их. Но следуя по пути жизни, человечество постепенно приближается к тому месту, с которого это становится видно всем, и тогда, то, что казалось ранее несбыточными мечтами, оказывается реально возможным. - Совершенно с Вами согласен, - ответил Али. В коллекции мистера Паттерсона оказалось очень много редких инструментов и приборов, которые использовались людьми в различные времена в разных ремёслах. Он знал историю каждой вещи и оказался искусным рассказчиком. Мы не обошли и половины экспонатов, когда вошёл слуга, сообщивший нам, что миссис Паттерсон приглашает нас к столу. - Не будем заставлять даму ждать, - сказал мистер Паттерсон, направляясь к выходу. - Если вам будет интересно, мы можем продолжить после обеда, или же у вас будет повод навестить нас как-нибудь ещё. - Не имеем никаких возражений, - ответил я за нас обоих. Обед был накрыт в просторной беседке, располагавшейся возле небольшого озерца, под сенью вековых деревьев. Место, по видимому, было выбрано не случайно, так как несмотря на жару, здесь было достаточно прохладно для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Хозяйка дома уже ждала нас, прогуливаясь по берегу, и наблюдая за тем, как в воде резвятся разноцветные рыбки. Заметив нас, она пошла нам навстречу. Возле беседки мы оказались практически одновременно. - Прошу вас, джентльмены, разделить с нами трапезу, - сказала она, жестом приглашая нас войти, - надеюсь кулинарный талант нашего повара не оставит вас равнодушными. - После Вас, мадам, - ответил ей мистер Паттерсон, пропуская вперёд супругу и нас. - Капитан Волкстроут говорил нам, что вы вегетарианцы, - продолжила беседу хозяйка дома, когда мы расположились за столом, - поэтому, мы с Сэмюелем, сегодня тоже решили попробовать исключить мясо из своего рациона. - Признаться, господа, Виржиния проводит надо мной смелый эксперимент, потому что для меня еда без мяса – не еда, и что ей придётся делать со мной голодным, я даже и не знаю, ведь голодный мужчина непредсказуем - смеясь, сказал мистер Паттерсон. - По-моему, ты несколько преувеличиваешь свою зависимость от чревоугодия, дорогой, - отшутилась хозяйка дома, мило улыбнувшись мужу. Стол был сервирован очень изящно, смена блюд происходила в соответствии со всеми правилами этикета. Повар у Паттерсонов действительно был большим мастером своего дела, потому что из самых простых продуктов сделал восхитительные блюда. Очень скоро я наелся, и тут вспомнил наставления И. о том, что при моих габаритах, столь малые порции пищи могут вызывать вопросы у окружающих. Чтобы избежать подобной ситуации, я попросил положить мне в тарелку какое-то диковинное на вид блюдо. Отрезая от него маленькие кусочки, и тщательно пережевывая их, я продолжил участвовать в трапезе, ничем не выделяясь среди присутствовавших за столом. Но миссис Паттерсон оказалась наблюдательнее, чем я предполагал. Когда пришло время десерта, обращаясь, прежде всего ко мне, она спросила: - Вы действительно больше ничего не хотите, джентльмены? Мне показалось, что либо Ваш аппетит, граф, по какой-то причине, очень скромен, либо старания нашего повара не привели к желаемому результату. - Скромность моего аппетита имеет весьма прозаические мотивы, мадам, - ответил, улыбаясь, я, - дело в том, что я проверяю на практике высказывание одного китайского мудреца. Он сказал: «Кто знает, тот и одним рисовым зерном наестся, кто не знает, тот быка съест и голоден останется». - И какой же смысл он вкладывал в это высказывание? - спросила миссис Паттерсон. - Мне думается, он имел ввиду то, что не всегда количество того, чем обладает человек, определяет качество его состояния, - ответил я, - по внешним данным, моё телосложение должно предполагать потребность в большом количестве пищи, но знание того, как можно использовать имеющиеся продукты питания с максимальной эффективностью, позволяют мне уменьшить их количество при сохранении качества своего состоянии. Простыми словами это означает, что я, съедая небольшой объём пищи, полностью удовлетворяю свои потребности в питательных веществах, нужных моему организму. - Но как такое может быть, дорогой граф? - вступил в разговор мистер Паттерсон, - Я, для того чтобы удовлетворить свой аппетит, который, кстати сказать, в такую жару очень даже умеренный, съедаю по меньшей мере втрое больше, чем съели Вы и Принц вместе взятые, уж простите нам то, что мы обратили на это внимание, а ведь Вы, разве что ненамного, уже меня в плечах, а в росте даже превосходите. - Позвольте мне ответить на Ваш вопрос, сэр, - вступил в разговор Али, - дело в том, что я вырос в таких традициях, а мой друг только относительно недавно стал применять в своей жизни эти принципы. Как по-вашему, что быстрее растворится в воде цельный кусок соли, или такой же по объему но уже измельченный до состояния, к примеру, песка? - Думаю, что быстрее растворится измельчённая соль. - Следовательно, - продолжил Али, - измельчение пищи способствует более быстрому её усвоению. В наших краях говорят: «Прожуй пищу каждым зубом», и «Твёрдое выпей, жидкое съешь». Всё это подразумевает то, что чем тщательнее пережёвывается пища, тем больше пользы можно от неё получить. Не буду даже пытаться объяснить всё это с точки зрения медицинской науки или естествознания, так как не являюсь специалистом ни в том, ни в другом, но наблюдения нескольких поколений наших лекарей позволяют говорить о том, что при таком подходе к приему пищи, и объём съеденного уменьшается, при полном удовлетворении чувства голода, и болезни пищеварения наблюдаются крайне редко. - Интересные наблюдения, - ответил мистер Паттерсон, - может быть и нам попробовать поставить такой опыт на себе, дорогая? Глядишь, нескольким быкам жизнь так и спасём. Мы все весело рассмеялись его шутке. На этом тема разговора о количестве съеденной пищи была исчерпана. Речь зашла о нашем путешествии, и Али занял внимание хозяев рассказом о тех удивительных местах в высокогорьях Памира, где ему довелось побывать. Я и сам с интересом слушал его рассказ, так как для меня, то, что он говорил, в некоторых случаях имело намного более глубокий смысл, чем могли уловить Паттерсоны. Особенно это касалось рассказа о его путешествии с дядей по древним пещерным городам. Ничего лишнего Али, естественно, не сказал, но для себя я понял, что мне следует расспросить его об этом поподробней. Уже в конце чаепития, кстати сказать, удивившего меня тем, что нам предложили прохладные настои местных трав, назвав это чай без чая, в беседку вошёл и остановился у входа управляющий мистера Паттерсона. - Вы за мной мистер Джоркинс? – задал вопрос хозяин дома, заметив его. - Да, сэр, - ответил тот, - как Вы и велели, я пришёл за Вами сразу же, как только вернулся Амалех. - Отлично! – воскликнул мистер Паттерсон, и вскочил на ноги, - с вашего позволения, господа, я снова оставлю вас на попечение своей супруги на некоторое время и, как только закончу дела, то вернусь к вам вместе с вашим подопечным. Думаю, это займёт немного времени. Мы, естественно, не возражали и Паттерсон вместе с управляющим покинули нас. Слуги убрали всё со стола, оставив только напитки, фрукты и сладости.
star: Миссис Паттерсон была очень приятной собеседницей. Обладая врожденным тактом и будучи высокообразованной женщиной, она так умело вела беседу, что мы с Али поочерёдно, были то рассказчиками, то слушателями. Количество философских книг в библиотеке правильно подсказало мне, что миссис Паттерсон является человеком, ищущим знания, и стремящимся понять те процессы, которые влияют на качество жизни человека, и принципы, определяющие её течение в том или ином русле. По-видимому, собеседники подобные нам, посещали дом Паттерсонов нечасто, потому что наша хозяйка затрагивала всё новые и новые темы для обсуждения, и было явно заметно, что беседа ей очень интересна. Мы коснулись вопросов рождения и смерти. Али поделился мыслями о карме человека и причинно-следственных связях, которые определяют встречи людей в жизни и те обстоятельства, в которых они происходят. Миссис Паттерсон явно изучала обсуждаемые вопросы, потому что высказываемые ею мысли были свежи и интересны. За беседой время летело быстро, и нам показалось, что мистер Паттерсон вернулся очень скоро, однако, взглянув на часы, мы увидели, что прошло более полутора часов. - Ну вот, все дела улажены, - сказал хозяин дома, входя в беседку, - и если вы готовы, то мы можем отправляться в гости к Амалеху и его жене. Я хотел привести его сюда, но он попросил разрешения пойти домой и убедиться что всё готово к вашему приходу. - А что должно быть готово? – спросил я, - ведь он не знал, что мы приедем, так как мы и сами не были уверены в этом. - Думаю, что он очень надеялся на ваш визит, - ответил мистер Паттерсон, - и вообще по тому, как он относиться к вам, я могу предположить, что в его доме вас всегда ждёт радушный и радостный приём. - Вы сейчас говорите о том молодом человеке, которого ты недавно взял в помощники мистеру Джоркинсу? – спросила миссис Паттерсон. - Да, дорогая, - ответил ей супруг. - Если вы не возражаете, я хотела бы пойти вместе с вами, - продолжила она, - чтобы познакомиться с этой молодой парой. Мне думается, что люди, в судьбе которых вы принимаете такое активное участие, достойны внимания и доверия. Мне нужна помощница в некоторых особых делах, и если жена этого юноши окажется столь же смышленой и добросовестной, как её муж, очень возможно, что я возьму её в компаньонки в свои маленькие проекты. - Дорогая, эта женщина только что стала матерью, и я думаю, что ей сейчас не до твоих дел, - улыбаясь, сказал мистер Паттерсон. - Дети растут, и со временем она может быть более свободна, нежели сейчас, - возразила миссис Паттерсон, - а лишние деньги их семье вряд ли помешают. - Ну хорошо, поступай как знаешь, - уступил хозяин дома в этом коротком и безобидном споре. Разбившись на пары, мы двинулись в сторону дома Амалеха. Миссис Паттерсон, заинтересованная рассказом Али, прерванным появлением её мужа, взяв его под руку, продолжила беседу. Мы с мистером Паттерсоном, отдавшим несколько распоряжений слугам, чуть отстали от них. - Моя жена под своими маленькими проектами имела ввиду, - начал рассказывать мне он, - помощь тем людям, которые имея творческие таланты, нуждаются в материальных средствах. Она организовала ещё несколько своих приятельниц на то, чтобы проводить так называемые конкурсы, на которых такие люди могут показывать свои работы. Те, что действительно достойны внимания, они покупают, а мастеров устраивают на работу в свои мастерские. Кстати, часть картин, что Вы видели, именно оттуда. Сначала, я думал, что это просто спасает Виржинию от скуки. Но, не так давно узнал, что её дело набрало обороты, так как заказов из Европы на экзотические художественные работы более чем достаточно и она подумывает о его расширении. - Не могу сказать, что за время знакомства с Харият, мне удалось хорошо узнать её, так как вначале она была в положении, а потом родила, и всё её внимание было посвящено ребёнку, но те короткие эпизоды общения, которые у нас были, позволяют мне говорить о том, что, как минимум, она хорошо воспитана, и для восточной девушки такого возраста достаточно образована, - ответил я своему спутнику, - так что, будем надеяться, всё сложится так, что миссис Паттерсон в её лице, со временем, найдёт честную и преданную делу работницу. Мы шли по аккуратным дорожкам парка мимо фигурных клумб с диковинными цветами и хитроумно подстриженными кустами. Я любовался тем, что было сделано человеком, явно любившим природу, и творившим в состоянии гармонии с ней. Через некоторое время дорога вывела нас к открытому пространству, на котором сразу стал заметен контраст между прохладой, что дарили нам кроны деревьев и тем зноем, которым были наполнены дни в эту пору года. Слуги, шедшие с нами, открыли зонты и миссис Паттерсон тут же спряталась от солнца. Её супруг жестом показал слугам, что не нуждается в укрытии и указал им на нас. Те сразу же бросились вперед, стремясь как можно скорее выполнить распоряжение хозяина, но мы остановили их, объяснив, что не так давно путешествовали по пустыне и привыкли к намного большей жаре, чем эта. Наше шествие по солнцепёку длилось недолго, и минут через десять мы снова оказались в тенистой алее. Деревья здесь были значительно моложе, чем в парке, и я подумал, что они были высажены специально, для создания тени над дорожками, соединяющими различные части владений мистера Паттерсона. Отвечая на мой вопрос по этому поводу, хозяин подтвердил моё предположение. - Эти аллеи насадили для того, чтобы работники могли свободно перемещаться в любую погоду ко всем основным зданиям имения. Мы могли бы обойти тот открытый участок, но это заняло бы много времени. Обычно из той части парка мы не ходим сюда, - пояснил он. Взглянув вокруг своим расширенным зрением, я увидел впереди порядка трёх десятков небольших, но очень аккуратных домиков. Вероятнее всего, это и было то место, куда мы направлялись. - Когда я купил эти земли, - рассказывал мне тем временем мистер Паттерсон, - здесь было заброшенное поселение. Вначале я думал сровнять его с землёй, но потом решил восстановить те дома, что сохранились и сделать их местом жительства тех своих работников, которые могут мне понадобиться в любое время суток. Вы увидите, что получился маленький посёлочек, расположенный достаточно далеко от основного дома, чтобы его жизнь не касалась нас, и достаточно близко, чтобы можно было, при необходимости, быстро позвать того, кто мне нужен. Мистер Паттерсон, пока мы шли, поведал мне о некоторых особенностях устройства его владений. Оказалось, что у него имеется разветвлённая оросительная система, которую обнаружили совершенно случайно, когда рыли котлован чтобы обустроить подземное хранилище для продуктов. Наткнувшись на непонятные строения, спрятанные под слоем земли, мистер Паттерсон привлёк к работе группу археологов, которые и помогли ему разобраться в предназначении обнаруженных им сооружений. Будучи немало удивлённым этим открытием, он продолжил раскопки, которые привели его к древнему колодцу, засыпанному, по-видимому, очень давно по какой-то причине. После нескольких лет работ всё было расчищено, и в колодце снова появилась вода, причём в таком количестве, о котором мистер Паттерсон и не мог и предполагать. Для этих мест такая находка была более чем щедрым вознаграждением за вложенные труды, потому как теперь потребности его имения в воде были полностью обеспечены. Слушая своего спутника, я продолжал наблюдать за окрестностями своим расширенным зрением. Таким образом я увидел дом, из которого вышел Амалех, всматривавшийся в том направлении, откуда ожидал нашего прихода. Дом был небольшим, но очень аккуратным. Вокруг него я увидел клумбы с цветами и несколько деревьев, скрывавших его от прямых лучей солнца своими кронами. В центре одной из клумб был небольшой фонтанчик. Я понял, что это сделано для того, чтобы, несмотря на жару, обитатели дома могли чувствовать прохладу. Такое внимание к мелочам, характеризовало мистера Паттерсона, как человека привыкшего заботится о тех, кто был ему не безразличен. Это порадовало меня, так как было абсолютно ясно, что мистер Паттерсон причислил Амалеха и его семью к этой категории людей. Мои предположения подтвердились, когда мы оказались у дома, занимаемого молодой семьёй. Амалех хоть и не ожидал увидеть нас в той стороне, откуда мы шли, всё же заметил наше приближение и поспешил нам навстречу. Его приветствие было сдержанно и полно почтения и уважения, но всё же, он не смог скрыть ту радость от встречи со всеми нами, которая переполняла его. Выразив нам благодарность за то, что мы нашли возможность порадовать его семью своим посещением, Амалех предложил нам пройти в дом. На пороге нас встретила, радостно улыбавшаяся и державшая на руках маленького Санкара, Харият. Поприветствовав всех пришедших, она отступила в сторону, приглашая нас войти. Внутри всё оказалось таким же, как и снаружи, простым, аккуратным и очень практичным. Амалех провёл нас по комнатам. Дом состоял из гостиной, спальни, детской, кухни и небольшого хозяйственного помещения. Этого было более чем достаточно для того, чтобы молодая семья имела возможность обустроить свой быт с комфортом. Мы с Али поблагодарили мистера Паттерсона за проявленную им заботу о наших друзьях, на что он ответил, что возлагает на Амалеха большие надежды и считает, что это поможет ему сконцентрировать все его силы на решении поставленных перед ним задач, так как от проблем быта и обеспечения семьи он освобождён полностью. Юноша тут же подтвердил свою готовность служить интересам мистера Паттерсона всеми доступными ему способами. Скромно стоявшая в сторонке Харият, нетерпеливо поглядывала на мужа. Заметив её взгляды, Амалех, как будто вспомнив о чём-то, попросил у нас разрешения отлучиться буквально на несколько минут. Получив его, он вышел из комнаты и вернулся к нам действительно через пару минут, катя перед собой тележку полностью заставленную фруктами. На нижней её полочке располагались чашки и два графина, один с розово-красным, а другой с оранжево-жёлтым напитком. - Я предполагаю, что вы уже отобедали, господа, - сказал он, - но в доме моего отца было принято всегда встречать гостей угощением. Поэтому я подумал, что возможно, несмотря не небольшое время, прошедшее после обеда, вам всё-таки захочется фруктов или прохладительных напитков. В меру своих возможностей, мы с супругой постарались подготовиться к вашему приходу, так что прошу вас к столу, если, конечно, вы посчитаете это уместным. К этому времени Харият уложила Санкара в кроватку и присоединилась к нам. Мы не стали надолго задерживаться в доме Амалеха, во-первых, потому, что его ждала работа, это было понятно по тем коротким фразам, которыми он обменивался с мистером Паттерсоном, отвечая на его вопросы, а во-вторых, потому что малышу нужен был покой. Ведь как бы мы ни старались вести себя тихо, всё равно наша беседа могла разбудить его. Отведав угощения и обговорив ряд вопросов, касающихся нового дела мистера Паттерсона, активным участником которого теперь был Амалех, мы стали собираться, чтобы успеть вернуться на корабль ко времени, которое заранее оговорили со своими спутниками, так как у нас ещё были определённые планы на вечер. Прощаясь, мы напомнили молодой чете о том, что расставания, как такового, нет, если нести в своём сердце радостные воспоминания о человеке и желать ему всего хорошего. Их улыбки позволили мне предположить, что это утверждение они приняли как практическое руководство к действиям. После прогулки по ещё одной части парка мы снова оказались в кабинете хозяина дома. - Джентльмены, - обратился к нам мистер Паттерсон, предлагая присесть в кресла, - может быть желаете чего-нибудь выпить? - Благодарю Вас за нас обоих, - ответил я, - но нам, пожалуй, следует возвращаться на корабль. Кроме того что там нас заждались наши спутники, мне помниться, что мистер Волкстроут говорил о том, что при определённом стечении обстоятельств выход из порта возможен даже сегодня вечером, так что нам бы не хотелось быть причиной задержки, в случае если всё так и произойдёт. - Хотелось бы Вам возразить, граф, - улыбаясь, ответил хозяин дома, - и попросить задержаться у нас ещё немного, ведь нам с супругой не так часто доводится иметь возможность общения с такими людьми как вы с Принцем, но Ваши аргументы столь убедительны, что я не могу себе этого позволить. На прощанье скажу следующее, и думаю, супруга меня поддержит, если жизнь приведёт вас в наши края, двери этого дома для вас и ваших друзей всегда открыты, и мы будем чрезвычайно рады новой встрече. - А эту встречу, мы будем вспоминать как одну из наиболее приятных в нашей жизни, - добавила миссис Паттерсон, протягивая нам поочерёдно руку на прощание, - и в том, что я сказала, нет ни капли лести, господа. - Мы тоже провели сегодня незабываемый день, за что очень признательны вам, - ответил я, - надеюсь, нас с вами ждёт ещё не одна приятная встреча в этой жизни. Пожелав хозяевам всего самого наилучшего, мы с Али покинули этот гостеприимный дом и вскорости уже поднимались на борт корабля, нагруженные очередной порцией гостинцев для наших спутников. Как и говорил капитан, ближе к вечеру, издав протяжный гудок, наш корабль покинул порт и вышел в открытое море.
star: Г л а в а 11. Продолжение плавания. Возвращение в Европу. Неаполь. Новые друзья. Наше плавание продолжалось без каких-либо особых приключений, никак не влияя на выработанный нами в путешествии уклад жизни. Только однажды море было настолько безпокойным, что корабельному доктору потребовалась помощь близнецов, но это длилось не долго, и через пару дней после волнений, все пассажиры пришли в норму. Каждый из нас занимался и своими делами, при этом участвуя во всех «общественных» мероприятиях, проходивших почти каждый вечер в кают-компании. Капитан Волкстроут, по мере возможности, принимал участие в наших, так сказать, раутах. Мы с Али продолжали изучение книги, я систематизировал свои записи, и в результате у меня получился цикл рассказов о жизни людей разных народностей, виденных мной за последнее время. В основе каждого рассказа лежали события из реальной жизни. Естественно, имена действующих лиц и названия мест, были изменены, ведь это само по себе не так важно, как тот опыт, который можно почерпнуть будучи, хоть и через книгу, но всё же свидетелем тех или иных жизненных ситуаций. По настоянию моих спутников, законченные произведения мы периодически читали, собираясь по вечерам все вместе. Благодаря очаровательной манере чтения Алдаз, которая практически всегда выполняла эту функцию, внимая благодарным просьбам собравшихся, истории, описанные мною, как будто оживали перед глазами. Сначала я думал, что так воспринимаю их только я, как автор, бывший свидетелем всего происходившего. Но в один из вечеров, после того как Алдаз закончила читать и закрыла блокнот, Наир, через некоторое время сказал: - Дядя Лео, почему когда Алдаз читает ваши рассказы, у меня возникает ощущение, будто я сам нахожусь там, рядом с этими людьми? - Да, граф, объясните этот феномен, пожалуйста, - вторил ему капитан, - я думал, что только у меня возникает такое впечатление, и приписывал его тому состоянию умиротворения, в которое я впадаю всякий раз, когда слышу чудесный голос госпожи Алдаз, но оказывается не я один такой. Близнецы тоже сказали, что неоднократно замечали подобное состояние и у себя. - Мне думается, - задумчиво проговорил я, - что причиной тому является артистический талант Алдаз, как чтеца, её способность передать читаемое так, что слушатели невольно чувствуют себя наблюдателями всего происходящего, как зрители в театре. Мне доводилось видеть короткое выступление одного великого актёра, и тогда у меня самого возникло ощущение, будто я перенёсся в ту эпоху, героя которой он играл. - А мне кажется, Вы скромничаете, граф, - вновь вступил в беседу капитан, - и объяснение здесь очень простое. Ничуть не умаляя артистические достоинства госпожи Алдаз, всё же смею предположить, что дело тут и в таланте автора, сумевшего так выстроить сюжетную линию и подобрать те слова, которые задевают за живое и читателя, и слушателя, настолько увлекая их, что они погружаются в описываемые события, начинают сопереживать героям повествования, становясь, как бы, соучастником этой истории. - Думаю, Вы мне льстите, капитан, - ответил я, искренне считая, что не сделал ничего сверхъестественного, написав этот рассказ. В кают-компании завязалась дискуссия о влиянии слова на личность, и силе его воздействия на эмоционально-чувствительную сферу человека. - Друзья мои, - подытожил Али все озвученные версии, - с вашего позволения я выскажу свои мысли по этому поводу. Смею предположить, что вероятнее всего, имеет место соче́танное влияние и первого и второго компонентов. На фоне интересного сюжета и тонко подмеченных автором деталей, артистично переданная через интонации и личные чувства чтеца информация, может вызывать у слушателей ощущение сопричастности к происходящему и соответствующие ему эмоциональные реакции и переживания. Мне думается, нам следует поблагодарить и графа Т., за новое замечательное произведение, и Алдаз за чудесное его изложение. Все присутствующие поддержали его, и нас с Алдаз засыпали комплиментами. Дальнейшая беседа переключилась на морские истории, и тут главенствующее место занял капитан, который, кстати сказать, был замечательным рассказчиком. Наши дни проходили в гармоничном сочетании труда и отдыха. Мы все были в восторге от замечательных наблюдений за морем, которое каждый день представало перед нами совершенно новым и неповторимым. Часто нас сопровождали стайки дельфинов. Эти удивительные животные всем своим видом и поведением выражали радость, простую радость от того, что вот так вот можно мчаться вперёд, резвясь и выпрыгивая над волнами. Видели мы и огромных акул, в том числе и тех, которых называют акула-молот, из-за молоткообразной формы головы. Однажды мы стали свидетелями удивительного явления. Наверное, тысячи летающих рыб окружили наш пароход. Некоторые из них взлетали так высоко, что падали на палубу. Нескольких мы собственноручно вернули в их родную стихию. Наир был в восторге от этого зрелища. Кайрам, соблюдая внешние приличия и оставаясь в той части палубы, где находились слуги, видя подобное впервые в жизни, заворожено следил за происходящим. Следует признаться, что не только дети, но и все мы наблюдали за этим полётом водных созданий с каким-то тихим восхищением, настолько синхронным и чётко подчинённым какому-то высшему замыслу, было движение этого огромного количества рыб. Была ещё одна морская встреча, которая произвела на нас большое впечатление. Мимо корабля неторопливо и вальяжно проплыли, выбрасывая вверх высокие фонтаны воды, два морских гиганта, поразивших нас своими размерами и грацией движений одновременно. Капитан сказал, что это была самка синего кита со своим детёнышем. Они плыли в одном с нами направлении и устроили для нас небольшое представление, надолго ныряя, а потом выпрыгивая из воды почти на половину длинны своего тела, поднимая и разбрызгивая при этом целые стены воды. За время плавания мы наблюдали много удивительных явлений, как в небесах, так и на воде, увидеть которые возможно только на таких безкрайних водных просторах. Капитан частенько говаривал нам о том, что именно ради таких моментов он и выходит в море. Наши занятия с Алдаз, Наиром, Асталом и Кайрамом давали свои результаты. Они уже могли достаточно свободно изъясняться не только на немецком и французском языках, но вполне сносно говорили и на итальянском. Близнецы не отставали от них в этом деле, чередуя изучение специальной медицинской литературы, что было им необходимо для сдачи вступительных экзаменов в Университет, с лингвистическими упражнениями. Время шло, и мы становились всё ближе и ближе к ещё одному чуду, но уже рукотворному. Это был Суэцкий канал, соединивший Красное и Средиземное моря. Мистер Волкстроут много, рассказывал нам о тех трудностях, с которыми раньше сталкивались путешественники, добиравшиеся из Европы в Индию, и насколько проще стало это делать теперь. В один из дней мы стали на якорь в Суэцком заливе. Я вышел на палубу и рассматривал линию берега. Он был голым и пустынным. - Всё-таки люди созданы для того, чтобы ходить по земле, - услышал я у себя за спиной голос капитана, подошедшего ко мне, - после долгого нахождения в открытом море, приятно видеть даже такую пустынную землю с её скудным ландшафтом. - Согласен с Вами полностью, - ответил я, пожимая протянутую мне руку, - хотя, честно говоря, что-то эти берега не вызывают у меня желания прогуляться по ним. - С этим трудно спорить, - согласился капитан, - единственные, кто считает эти места своим домом - местные бедуины, и то для них дом это вся пустыня. - Да, мистер Волкстроут, - это просто удивительно, насколько человек может приспособиться к самым трудным жизненным условиям. - Вы правы, граф, если бы мне предложили обосноваться здесь, я, пожалуй, ни за что бы не согласился, а вот эти люди живут и не хотят менять свою свободу на те блага, которые несёт им цивилизация. - Мне кажется, капитан, что у европейца и местного бедуина, совершенно разные представления о благах. - Пожалуй, Вы правы, но ведь здесь живут не только они. Скоро прибудет представитель компании, контролирующей судоходство по каналу вместе с лоцманом, они вот вынуждены жить здесь по роду своей службы. - Так мы ожидаем их появления? - Да, как только они взойдут на борт и будут улажены все формальности, мы двинемся дальше, - продолжил капитан, - продвижение по каналу будет медленным, но это всё равно во много раз быстрее, чем оплывать Африку. - Получается, что по каналу просто так проплыть нельзя? – спросил я. - Конечно, - ответил капитан, - у него есть владельцы, которые в своё время вложили средства в строительство, и теперь зарабатывают на том, что пропускают по нему суда. Но он не настолько широк, чтобы можно было просто так пускать всех подряд в обе стороны, чтобы каждое судно шло так, как посчитает нужным его капитан. В начале, вообще-то, так и было, но вскорости произошло несколько столкновений крупных кораблей, и было решено, что на каждом судне во время прохождения канала должен присутствовать лоцман компании. Вот его-то мы и ждём. Как только он прибудет, мы войдём в канал. Мы разговаривали с мистером Волкстроутом до тех пор, пока к нему не прибежал матрос с докладом о том, что лоцман уже на борту. - Прошу прощения, граф, - сказал капитан, выслушав матроса, - меня призывают дела, так что я, к глубокому моему сожалению, вынужден прервать нашу беседу. - Конечно, капитан, - ответил я, у нас ещё будет возможность продолжить её. Постояв ещё некоторое время на палубе, я вернулся в каюту, где занялся своими записями. Я заметил, что наш пароход двинулся с места, но не стал отвлекаться от работы. Через несколько часов, от работы меня отвлёк резкий стук в дверь, и я услышал голос Алдаз, спрашивавшей разрешения войти. По интонации я понял, что она чем-то взволнована. - Лёвушка, - начала она с порога, - Наиру плохо, и ни я, ни близнецы не можем понять, что с ним, Ясса уже делает ему массаж, но он стонет и просит, чтобы пришли Вы. Как только она закончила, мы немедленно отправились к ним в каюту. По дороге, мы встретились с Али, за которым спешным шагом следовали Айоши и Астал. Когда мы вошли, Наир очень бледный лежал на кровати, а Ясса массировал ему стопы. - Как давно ухудшилось его состояние, - спросил Али, сосредоточенно всматриваясь в малыша. - Наир почувствовал слабость вскоре после того, как мы вошли в канал, - ответила Алдаз, - мы вышли на палубу, чтобы посмотреть на берега, но очень скоро он попросил меня пойти в каюту, чтобы лечь. Это было около двух часов назад. Он задремал, потом заснул, но сон его был очень беспокойный. Минут десять назад он проснулся в холодном поту и начал стонать. Ясса, сопровождавший нас на палубе, ещё был с нами, поэтому сразу стал его осматривать, сказав, чтобы Кайрам сбегал за Накаром и Кадаром. Когда они пришли, малыш начал бредить, он плакал и просил, чтобы его не бросали на верную смерть. А потом стал звать на помощь Лёвушку. Я сразу же побежала за ним, а Астала отправила за Вами. Али взял Наира за руку, сосредоточенно рассматривая его. - Дядя Лео, - еле шевельнув губами, прошептал малыш. - Лёвушка, зови И., - коротко сказал Али. Сосредоточившись, я воззвал к своему дорогому наставнику, и через несколько мгновений увидел своим внутренним взором его сияющую фигуру. Он улыбался, и лил мне это сияние, наполняя меня своей мощью и умиротворённостью. - Ты звал меня, дорогой мой друг Лёвушка? - Да, Учитель, нам нужна помощь. Наиру плохо, мы не можем понять, что с ним. Он заснул, и не приходит в себя, не отвечает на вопросы и только очень тихо зовёт меня. Чем я могу помочь ему? - Дело в том, Лёвушка, что Наир, как тебе известно, пришёл в воплощение ранее того срока, который был бы уместен для него. А это значит, что некоторые места, где он бывал в своём прошлом воплощении, особенно те, в которых он переносил тяжёлые потрясения, на фоне его нынешней высокой психической организации и повышенной чувствительности к различным эманациям, могут быть для него очень тяжелы. В первую очередь это касается того места, в котором он ушёл из воплощения. Тогда его уход был трудным. Сейчас вы находитесь поблизости от этого места, и все эмоции того периода нахлынули на него. Почувствовав это место, он ощутил их, и они оказались тяжелы для него, поэтому у него возникла усталость, и он лёг спать. Во сне же, он опять погрузился в переживания того времени, и теперь не может вырваться из них. Он не в состоянии определить, что для него является реальным, те прошлые ощущения или же нынешние. Это связано с тем, что прошлые переживания были очень наполнены эманациями низших порядков, такими как страх, отчаяние, безысходность и огромная обида на тех, кто стал причиной его мучительной гибели. Ты был с ним тогда, и он очень надеялся, что ты сможешь ему помочь, но вышло всё по-иному. Именно поэтому он зовёт тебя сейчас, и именно поэтому у тебя есть возможность помочь ему. - Но что мне следует предпринять, дорогой И.? Я сделаю все, что в моих силах. - Твоя способность видеть прошлое даёт тебе такую возможность. Только вместо простого наблюдения за событиями, тебе следует включиться в них активным действием. Кроме того тебе потребуется освоить ещё один навык, ты должен будешь войти в его сон и сказать ему, что пора возвращаться. - Войти в его сон? - не сдержал удивления я. - Да, - ответил, улыбаясь И., - а что тебя так удивило? Ведь ты же сам описал такую возможность в своей последней сказке. - Но ведь это же просто сказка, - всё ещё немного недоумевая, возразил я. - А ты думаешь, что сказки это всё вымысел? – спросил, продолжая улыбаться, И. - Честно говоря, я над этим не задумывался. - Ну ладно, этот вопрос мы с тобой обсудим позже. Сейчас не стоит терять время. Я помогу тебе сделать то, что нужно, в последствии же, ты и сам освоишь этот навык, – сказал уже серьёзно И. - Что мне нужно делать? - Скажешь Али, чтобы тебя никто не беспокоил и не трогал, несмотря ни на что, затем сядешь в кресло так, чтобы тебе было максимально комфортно и заснёшь. В состоянии сна, ты осознанно начнёшь искать Наира и когда найдёшь его, объяснишь, что всё что сейчас происходит с ним, это отголоски его прошлого воплощения, что ты пришёл помочь ему вернуться, как Мудрый Старец появился возле Ананда в его первое путешествие во сне. Когда Наир проснётся, ему потребуется время, для того, чтобы прийти в себя, но его здоровью ничто угрожать не будет. Я буду рядом с тобой, слушай мой голос. - Я всё понял, Учитель, и готов действовать. То, что я описываю так долго, длилось всего лишь какое-то мгновенье. Я подошёл к Али и передал ему наставления И. Он попросил выйти из каюты всех, кроме Яссы и Айоши, пообещав нашим друзьям, что с Наиром в скором времени всё будет хорошо. Ясса, всё понявший без слов, придвинул к кроватке малыша кресло, в котором можно было полулежать. Не раздумывая, я разместился в нём, и настроился на то, чтобы увидеть ту картину прошлого, которая захватила Наира, вызвав у него столь тяжёлые воспоминания. После непродолжительной концентрации внимания мне удалось пройти сквозь белёсый туман, который всегда возникал у меня перед глазами в подобных случаях, и я увидел пустыню. Под палящими лучами солнца, еле двигая ногами, шёл юноша, одетый в рваное рубище. У него на плечах была огромная доска округлой формы, в которой было сделано три отверстия. Одно для головы, два других для рук. Присмотревшись, я понял, что она состоит из двух частей, скреплённых между собой металлическими пластинами, в петлях которых висело два замка. Человек с таким сооружением на плечах был обречён на смерть от жажды. Если бы он даже нашёл какой-либо источник воды, то всё равно не смог бы напиться. Я понял, что вижу перед собой Наира в его прошлом воплощении. Раньше, я обычно только наблюдал за теми картинами, которые открывались мне при подобных озарениях, но сейчас мне следовало действовать, как мне сказал И. В то же время, я не совсем представлял себе, что же мне делать дальше. Продолжая наблюдать за происходящим, я вдруг увидел, что юноша, это вовсе не юноша, а молодая девушка с коротко остриженными волосами. Мне стало понятно, что нужно глубже разобраться в ситуации, и я опять погрузился в белый туман, чтобы увидеть то, что было раньше. Когда он рассеялся, я увидел, как молодой мужчина, заслонив собой девушку, с копьем наперевес стоит один на один против огромного льва. Мне стало понятно, что он, рискуя жизнью, пришёл ей на помощь. В этой девушке я узнал ту, что видел бредущей по пустыне. В следующем эпизоде, открывшемся мне, я увидел того же юношу, лежащим на дне ямы-ловушки и уже девушка спасала его, помогая выбраться оттуда. Потом был период их тайных встреч, так как между ними вспыхнула любовь, несмотря на то, что они были представителями давно враждующих племён. Затем я оказался на большой площади, в центре которой стояло два столба, к которым были привязаны люди. Это были мужчина и девушка, в девушке я узнал Наира а в мужчине того человека, который был вначале её спасителем, а потом спасенным ею. Вокруг собралось много людей, и один воин крепкого телосложения, с обритой головой, и большим шрамом через всё, в общем-то, красивое, но отталкивающее, своим выражением, лицо, громогласно обвинял девушку в предательстве, потому что, как он утверждал, она помогала врагам. И тут меня пробил такой озноб, как будто я оказался в одно мгновение в центре лютой метели совсем раздетый. Мой взгляд остановился на седом, но ещё полном сил мужчине, сидевшем на деревянном троне напротив привязанных к столбам людей. В этот момент я понял, что вижу себя в том воплощении, и тут же осознал, что девушка это моя дочь, а человек, обвинявший её в предательстве, которого звали Крайтом, был отвергнутым ею женихом. Он занимал в племени видное положение, и с помощью такого брака мог, после моей смерти, претендовать на трон вождя. То, что он делал сейчас, было местью за её отказ. По законам племени, врагов ждала смерть у столба, а предатель должен был перенести позор и был обречён на медленную мучительную смерть. На вопросы, заданные девушке, она только сказала, что отдала этому человеку долг за спасённую жизнь. Держалась она гордо и независимо, всем своим видом подтверждая свою правоту. Вперёд выступил старейшина, огласивший приговор. Мужчину было решено заколоть ножом у столба, а девушку остричь, в знак несмываемого позора и закопать в пустыне по шею в песок, высыпав после этого на голову ядовитых пауков. Моё сердце разрывалось с каждым словом старейшины, ведь я очень любил дочь и ни на мгновение не верил в то, что она могла лгать ради спасения жизни и уж тем более, предать нас. Я знал, что если своей властью отменю решение Совета, тот, со шрамом, использует это для того, чтобы поднять людей против меня и тогда, скорее всего, наше племя уничтожит само себя, так как моих сторонников было больше, но он, используя моё стремление к мирной жизни с соседями, сумел настроить против меня касту воинов. Чужаку я помочь никак не мог, хотя понимал, что в его планах вовсе не было намерения наносить нам какой-либо вред. В этих обстоятельствах, я мог только попытаться спасти дочь, изменив форму казни. Пользуясь этим правом, я приказал, чтобы её остригли, заковали в колодки и отвезли в пустыню с тем, чтобы бросить там. Я надеялся, что успею отыскать её и спасти, но человек со шрамом вызвался выполнить мою волю, и у меня не было аргументов, чтобы отказать ему. Единственное, что я смог сделать, дабы уберечь дочь от насилия с его стороны, так это отправить с ним своего сына и ещё одного преданного мне человека. Тот должен был отвлечь внимание Крайта, а сын, как будто прощаясь с сестрой, напоил бы её так, чтобы дать возможность продержаться то время, которое потребовалось бы им на возвращение, а затем нам на её поиски. Следующей мне открылась картина схватки между Крайтом и моим сыном. Судя по всему, тот был настолько одержим желанием овладеть моей дочерью что, убил приставленного мной воина, вонзив кинжал ему в спину, и напал на сына. В этой схватке сын одолел его, но и сам был смертельно ранен. Перед смертью он рассказал сестре о том, что у меня не было другого выхода, кроме этого, и моём плане её спасения. Она плакала от радости, что отец поверил ей и не считает её предательницей, смерть не страшила её. После того как брат умер, она встала и пошла назад, рассчитывая на то, что ей встретиться кто-нибудь, кто сможет спасти её. Я же, не дождавшись возвращения сына, посчитал, что бритый мог специально завести их очень далеко, или задержаться, чтобы убедиться в смерти девушки, и решил отправиться за ними. Но разыгравшаяся в пустыне буря уничтожила все следы, и я просто не знал в каком направлении двигаться, несколько дней я мчался по пустыне, в надежде просто наткнуться на них. После недели поисков вынужден был вернуться, теша себя надеждой на то, что брат, решив спасти сестру, убил Крайта и они втроём отправились искать себе племя, к которому могли бы пристать. Как я теперь понимал, это была лишь надежда. Я опять погрузился в туман, и вернулся к эпизоду, увиденному мною первым. Мысли девушки открылись мне, и в них было много горечи и обид, но доминировало в них чувство ненависти к Крайту, которого она считала главным виновником всех своих несчастий. Она надеялась, что отец всё же отыщет её, как говорил ей брат, но эта надежда таяла с каждым следующим шагом, с каждым следующим мгновением. Смерть девушки была мучительной, и с последним вздохом, она посылала проклятия тому, кто по её мнению был единственным виновником всех её несчастий. Вдруг я понял, что таким своим поступком она привязала себя к этому месту. Как такое может происходить, я не знал, но мне стало ясно, что Наир почувствовав присутствие этого духа и узнав в нём себя, потерял ориентацию в месте, времени и пространстве. Не умея различить, кто же он на самом деле сейчас, малыш начал жить прошлым, забыв о настоящем. И моя задача заключается именно в том, чтобы вернуть его сознание в нынешнюю реальность. В этот момент я увидел сияющий образ И. - Если тебе удастся убедить её искренне простить своего обидчика, - услышал я его голос, я смогу провести её по пути, ведущему к воссоединению её духа с её Первичной Божественной Сущностью. Именно обиды, ненависть и проклятие удерживают её дух здесь, не позволяя ему вернуться туда, где он найдёт успокоение. Как только это произойдёт, Наир осознает себя тем, кем он является сейчас. Мне стало понятно, что нужно делать, и я устремился вперёд, став участником всего происходящего. Я даже ощутил жар, исходящий от раскалённого песка и нестерпимо пекущих лучей солнца. Девушка увидела меня, и в её глазах загорелась надежда. - Помоги мне, добрый человек, - еле шевеля потрескавшимися губами, прошептала она. - Я здесь именно для этого, - ответил я. - Тебя послал мой отец? – делая очередное усилие, проговорила она. - В какой-то степени можно сказать и так, - произнёс я, стараясь подбодрить её улыбкой. - Дай мне воды, я умираю от жажды. - Я могу дать тебе больше чем глоток воды, - сказал я, приблизившись, и глядя ей прямо в глаза, - ты можешь покинуть это место в одно мгновение, если сделаешь всё так, как я скажу. Несмотря на всю критичность своего положения, девушка немного отстранилась от меня, и у неё в глазах, вместо муки, наполнявшей их, блеснул огонь, выдавший её недюжинную волю. - Откуда мне знать, что ты не из тех колдунов, о которых я слышала, что они являются к человеку перед смертью и предлагают ему чудесное избавление, взамен на то, что его душа станет служить им в их тёмных делах. Если так, то убирайся и дай мне спокойно умереть, я не продам тебе свою душу, - проговорила она, презрительно глядя на меня. - Я не из тех колдунов, о которых ты говоришь, - спокойно ответил я, - сейчас я освобожу тебя от оков, а потом ты внимательно посмотришь мне в глаза, и я думаю, что ты сама найдёшь ответ в них. Я сломал колодки и металлические крепления на них просто руками. Девушка собрала свои последние силы и устремила на меня пристальный взгляд. Через несколько мгновений на её лице появилось удивление, а затем радость озарила её измученное лицо. - Отец!- воскликнула она, - ты обещал, что найдёшь меня и нашёл! Теперь я спасена! - Да, ты можешь быть спасена. - Почему «могу» быть спасена? Разве ты не напоишь меня и не заберёшь отсюда? - Я могу напоить тебя и показать, как уйти отсюда, - ответил я, - но вот пойдёшь ты по этому пути или нет, зависит только от тебя самой. - Что ты имеешь ввиду? Почему я могу не пойти с тобой. - Тебя может остановить то, что ты несёшь в себе, твоя ненависть к человеку, которого ты считаешь виновником всех своих несчастий, не позволит тебе уйти отсюда. Только тогда, когда ты сможешь простить Крайта за всё, что он сделал нам, путь, о котором я говорю, откроется тебе. - Но как можно простить его?! – вскричала она, - Ведь это всё из-за него! Ведь он всегда хотел убить тебя и занять твоё место, а на мне он хотел жениться, только чтобы после твоей смерти, которую, кстати говоря, он постарался бы приблизить как можно скорее, занять твой трон. - Мне всё это известно, - ответил я, постаравшись улыбнуться ей как можно мягче, - но я простил его, потому что в определённый момент мне открылось знание, позволившее понять причины его поступков. Поняв и простив, я почувствовал невероятное облегчение. Ты тоже можешь узнать то, что знаю я, если откроешь своё сердце и выпустишь из него ненависть, злость и обиды. Там, куда мы пойдём, ты поймешь, что они не стоят того, чтобы носить их в себе. - И что мне нужно сделать, чтобы я могла следовать за тобой? - Простить своего обидчика, - повторил я, - если ты веришь мне, то открой своё сердце, и я смогу помочь тебе сделать это. - Что значит «открой сердце»? – немного недоуменно спросила девушка. - Возьми меня за руки и просто посмотри в мои глаза, позволь мне наполнить твоё сердце той любовью, что я испытываю к тебе, она и даст тебе силы на прощение. Она вложила свои руки в мои, наши взгляды встретились, я лил ей любовь всеми своими силами. Каким-то образом, вероятнее всего потому, что мне очень хотелось ей помочь, я проник своей мыслью в самые потаённые уголки её сознания, и наполнил их светом и намерением простить все обиды нанесённые ей кем бы то ни было. Этот удивительный Свет стал распространяться и заливать собой всё её тело. В конце концов, она засияла так, как сиял однажды И., когда я видел его богочеловеком. В этот миг что-то тёмное и бесформенное с громким хлопком выскочило из неё и мгновенно исчезло, растворившись в этом божественно-прекрасном свете. Пустыня была где-то далеко внизу. Мы парили в пространстве, залитом мягким и теплым, но очень ярким светом. Оглянувшись, я увидел сияющего и улыбающегося И. Мы подошли к нему, и он взял нас за руки. - Благодарю тебя, Лёвушка, - сказал он, - ты сделал то, что не смог бы сделать никто, кроме тебя. Что означают мои слова, тебе растолкует сэр Уоми. Сейчас я поведу её дальше по тому Лучу Света, по которому ей следовало пройти намного раньше. Ты же возвращайся к Наиру, ему сейчас нужна твоя помощь. И. отпустил мою руку, и я устремился вниз. Оказавшись снова в пустыне, там, где мною была встречена девушка, я увидел растерянного Наира, пытающегося понять, что он делает в этом месте. Окликнув его, я пошёл ему навстречу. Обрадовавшись тому, что видит меня, мальчик побежал ко мне. - Где мы, дядя Лео? – спросил он, подбежав ко мне, и взявшись за мою руку. - Мы в твоём сне, - ответил я. - Как это в моём сне? – удивился он. - Точно так же как в сказке, когда Мудрый Старец пришёл за немного заблудившимся Анандом. - А разве в жизни так бывает, как в сказках? – снова спросил Наир. - В жизни, мой дорогой, бывает ещё и не так как в сказках, - сказал я, улыбнувшись, и вспомнив свой вопрос к И.. - Вы шутите? – не унимался малыш. - Вовсе нет, я совершенно серьёзен, - ответил я, поднимая его на руки, - об этом я расскажу тебе позже, а сейчас нам нужно возвращаться к нашим друзьям, которые уже заждались нас. Ты согласен? - Конечно, - ответил Наир, улыбаясь, - с Вами я готов идти куда угодно, и уж особенно к нашим друзьям. Вокруг всё завертелось, я крепко держал Наира, но в какой-то момент он выскользнул у меня из рук, а уже в следующее мгновенье, открыв глаза, я понял, что полулежу в кресле возле кровати Наира, а он, привстав на локтях, внимательно смотрит на меня. В тот же миг к нему подошёл Али и уложил малыша обратно. - Тебе сейчас лучше полежать Наир, - сказал он. Тот послушно выполнил это распоряжение. - Как ты себя чувствуешь, Лёвушка? – спросил Али, поворачиваясь ко мне. - Немного странно, но в целом всё в порядке, - ответил я, ощущая некое раздвоение, как бывает иногда, когда быстро просыпаешься, и не сразу понимаешь, где закончился яркий сон, и где началась окружающая действительность. - Ты тоже полежи немного, - сказал Али, - сейчас Ясса напоит вас своим чаем, это поможет вам быстрее прийти в себя. В моём теле действительно была какая-то слабость, но в целом всё было в порядке
star: Через несколько минут Айоши подавал пиалу с дымящимся напитком Наиру, а Ясса мне. - Пей мелкими глотками, Лёвушка, не торопись, - ласково проговорил он. Я устремил на него вопросительный взгляд, ведь за последнее время я так привык слышать «гаспадина графа» каждый раз, как он обращался ко мне, что ласковое «Лёвушка», вызвало у меня удивление. - Прашу пращеня, гаспадина графа, прашу пращеня, гаспадина графа, - затараторил он, кланяясь, но в глазах его я видел радостный смех. Я начал пить его зелье, которое оказалось достаточно приятным на вкус, и постепенно все непривычные ощущения исчезли. - С того момента как ты расположился в кресле, прошло два дня, - тихо говорил тем временем Али, наклонившись ко мне, - мы догадывались, что вас обоих ждёт непростое испытание, но с чем вы там встретитесь мы не могли себе даже представить, так что сам понимаешь, нашу радость теперь, когда всё уже позади. - Если честно, - так же тихо ответил я, - мне и самому не всё понятно в том, что произошло, но благодаря помощи И. всё закончилось благополучно, в этом я уверен. - Вот и славно, - подытожил Али, - а теперь отдыхайте, вам сегодня обязательно нужно быть вечером в кают-компании, а то капитан уже стал безпокоиться в связи с вашим отсутствием. - Значит, мы развеем все его сомнения относительно нашего благополучия, - улыбнувшись, ответил я, и … заснул. Этот сон тоже был необычным. Я оказался в дивном саду с великолепными клумбами и благоухающими цветами. Тенистые деревья давали прохладу. Трели диковинных птичек в сочетании с шелестом листвы и журчаньем ручейка навевали чувство умиротворения и покоя. Это место казалось каким-то волшебным. Я пошёл по аккуратной дорожке, и через некоторое время увидел каменную скамью, на которой сидел человек. Приблизившись, я узнал в нём сэра Уоми. Он улыбнулся мне своей неповторимой улыбкой и предложил присесть рядом. Эманации, исходящие от него окутали меня мягким теплом. Рядом с ним было так комфортно и уютно, что мне, на какое-то мгновенье, вспомнилось как я, будучи маленьким мальчиком, сидел вот так же вместе с братом Николаем, и слушая истории, которые он мне читал, чувствовал себя спокойно и уверенно, твёрдо зная, что счастье выглядит именно так. - Как ты себя ощущаешь, Лёвушка? – участливо спросил сэр Уоми. - Замечательно! – ответил я, испытывая необычайный подъём сил. - Это хорошо, что тебе так легко даются трудные уроки жизни, - продолжил он, после долгого взгляда в мои глаза, - иди и дальше в той же непоколебимой верности выбранному пути, и ты справишься со всеми преградами. То, что ты сделал очень важно не только для Наира, но и для многих людей, с которыми его сведёт жизнь. Однако, сейчас в голове мальчика полный сумбур и он ещё не до конца пришёл в себя, не понимая, что с ним случилось, и почему он ощущал себя другим человеком, женщиной, да ещё и переносил такие муки. Ты должен будешь многое объяснить ему, а для того чтобы это было проще сделать, я сейчас кое-что расскажу тебе. Собрав всё своё внимание, я приготовился слушать. - Будучи у Владык Мощи, ты видел, как происходит воплощение и развоплощение человека. На том этапе обучения тебе была открыта лишь часть знаний, и поэтому ты ещё вернешься к ним. Тогда ты сможешь увидеть полную картину всего происходящего в пределах Земли и возможно даже больше. Ты видел, что после ухода из воплощения человек работает с тем, чтобы осмыслить всё происходившее с ним в жизни Земли, понять, что он делал правильно, а где допустил ошибки. Цель всех этих кругов воплощений состоит в том, чтобы проходя через различные испытания, которые, кстати говоря, он сам же себе и планирует, находясь на этапе подготовки к новому рождению, развивать свой Дух, освобождаясь от всего низменного, и обретая способность нести в себе, в большей или меньшей степени, энергии Четырёх Блаженств. Таким образом, Дух человека является элементом конкретного воплощения, тогда как Душа проходит через все его жизни. И в момент смерти Дух, покидая тело человека, стремиться к слиянию с Душой с тем, чтобы привнести в неё весь тот опыт, который накопил человек в данном воплощении. Душа же устремляется туда, где сливается с Первичной Божественной Сущностью, проявлением которой на Земле и был человек. Но в некоторых особых случаях, когда человек испытывает очень сильные чувства и эмоции связанные с чем-либо или с кем-либо, его Дух может оказаться привязанным этими чувствами к объектам, оставшимся в пространстве Земли тогда, когда Душа, не дождавшись слияния с этим Духом, уже вернулась к своей Первичной Сущности. В этом случае в состоянии развоплощения человеку приходится тратить больше сил и энергии для осознания того опыта, который был накоплен им, а также искать способы вернуть задержавшийся Дух туда, где ему положено находиться. Этот процесс может занимать много времени, и период между воплощениями у такого человека становится очень долгим. В случае с Наиром, возникла ситуация, в которой он пошёл в воплощение, по ряду причин, в основе которых лежали иные его обязательства, ещё не решив вопроса возврата Духа оставшегося в пустыне в месте смерти его физического тела прошлого воплощения. Такая ситуация, если её не разрешить, вела к тому, что у него всё время терялась бы жизненная энергия, а это, в свою очередь, проявлялось бы периодическими приступами тяжёлой, неизлечимой болезни. Кроме того, с помощью определённых ритуалов, через этот Дух, тёмные оккультисты, одним из которых в этом воплощении проявлен тот человек со шрамом, могли находить Наира и пытаться использовать его в своих неблаговидных целях. Мы, конечно же, защищали бы его всё то время, пока он был бы с нами, но с определённого возраста человек начинает действовать исключительно сообразно своим решениям и взглядам на жизнь. Этот период был бы для Наира очень трудным, и в линиях его судьбы, прописанных Владыками Кармы, имеет место вариант его ухода с пути Света. Так что, теперь ты понимаешь, как важны были твои действия, позволившие нам помочь тому Духу пройти по пути восхождения и воссоединения с Первичной Сущностью Наира, что в свою очередь кардинально изменит его возможности в воплощении нынешнем. Это несколько упрощённая схема, но она будет понятна Наиру и тем самым облегчит ему осознание того, что произошло с ним в его прошлой жизни и того, как он это воспринял теперь. Слова сэра Уоми ложились в моём сознании стройной системой, и я понимал, что уже сейчас знаю как донести мальчику эту информацию так, чтобы это позволило ему, несмотря на малый возраст, понять всё, что следует знать о событиях, произошедших с ним. - Всё ли ты понял, Лёвушка, или у тебя остались вопросы? - Всё сказанное Вами мне абсолютно понятно, - ответил я, - но вопросов у меня в связи с этим много, хотя, думаю, Вы и сами об этом знаете. - Знаю, - улыбнувшись, сказал сэр Уоми, - и ответы на них ты получишь при следующем посещении Лаборатории Стихий, а пока спроси о том, что так интересует тебя сейчас. - И. сказал, что только я мог сделать то, что было нужно Наиру, почему так? Ведь мои возможности несоизмеримо малы по отношению к тому, что можете сделать Вы и И. - Дело в том, друг мой, - ответил сэр Уоми, - что между людьми, состоявшими в столь близких родственных отношениях, как вы с Наиром, кроме обязательств есть ещё и некоторые права. Тебе должно быть известно, что если один человек делает что-то за другого, лишая его возможности, тем самым, приобрести тот или иной опыт, он возлагает на себя ответственность за это. Не пройденные в нужное время уроки возвращаются к человеку, но, зачастую, в более сложных обстоятельствах. Таковы правила действующие в соответствии с Законом «Кармы». Следовательно, тот, кто своими действиями лишил другого возможности пройти какой-либо урок, принимает на себя ответственность за это и впоследствии разделяет с последним те трудности, с которыми он может столкнуться при повторном прохождении урока жизни. Однако, в исключительных случаях, каковым является ваш с Наиром в том воплощении, когда люди в самых простых обстоятельствах жизни оказываются способными испытывать друг к другу безусловную любовь, они могут настолько искренне желать принять на себя все тяготы, уготованные другому, что проходя через испытания, и жертвуя при этом своими желаниями и устремлениями, им удаётся освободить другого от необходимости возвращаться к не пройденному уроку, разделяя с ним приобретенный опыт как безвозмездный дар. В этом случае самопожертвенной любви, сгорает вся трудная карма и вступает в силу действие Закона «Высшего Милосердия». Тогда, стоя у столба, девушка знала, что если она взмолиться о помощи, ты отменишь решение Совета Старейшин, но это приведёт к резне и вероятнее всего к твоей гибели. Ты же почти до смерти измотал себя поисками в пустыне, и только надежда на то, что они ушли искать новое место для жизни, подаренная тебе одним из твоих близких помощников, заставила тебя оставить поиски. Именно эти обстоятельства и позволили бы тебе провести её по пути восхождения духа, даже если бы она не послушала тебя, и отказалась простить своего обидчика. Но любовь к тебе и полное доверие сделали своё дело, и всё сложилось самым, что ни на есть удачным образом. - Как мало я ещё знаю о жизни, - задумчиво проговорил я. - И как много тебе ещё предстоит узнать, - закончил мою невысказанную мысль сэр Уоми. - Но ты уже добавил ещё одно знание в свою шкатулку мудрости. Теперь тебе известно, что сон это не только отдых для тела, но и возможность для Духа человека, знающего как это делать, продолжать творить добро и помогать другим там, где в проявленном мире, он может быть лишён, в силу тех или иных обстоятельств, такой возможности. У тебя уже был подобный опыт, но тогда ты был ведом И. и Флорентийцем. Сейчас же ты действовал сам и осознанно, а это уже совершенно другое дело. Находиться рядом с сэром Уоми было так хорошо, что мне совершенно не хотелось прерывать эту беседу. Но я понимал, что у него есть ещё очень много дел, и потому решил задать вопрос, с которым бы с удовольствием повременил. - Есть ли что-либо ещё, что, по Вашему мнению, мне следует знать и донести до сознания Наира? – спросил я. Улыбнувшись мне своей обворожительной улыбкой, сэр Уоми ответил: - В настоящий момент это всё, что я собирался рассказать тебе, но очень скоро мы с тобой увидимся снова, и у нас будет больше времени для бесед и несколько важных совместных дел. - С радостью буду ждать этот день, - сказал я поднимаясь, так как понял, что наша встреча подошла к концу. - Ты правильно понял, что сейчас я уйду, - сказал сэр Уоми, вставая и поддерживая меня под руку, - но не торопись, тебя ожидает один очень приятный сюрприз. Пожав на прощанье мне руку, он развернулся и зашагал по дорожке, удаляясь от меня в том направлении, откуда пришёл я сам. Вскоре, я заметил за кустами фигуру, приближавшегося ко мне человека. Я сразу же узнал его, но на какое-то мгновение, задержался, не веря своему счастью. Этого времени хватило на то, чтобы мой дорогой и любимый брат Николай полностью вышел из-за куста, и одарил меня радостной улыбкой. Теперь уж я не медлил ни секунды. Вскочив с лавочки, я побежал ему навстречу и уже собирался, как раньше, подпрыгнуть, чтобы обнять его за шею, когда вдруг осознал, что мы с ним практически одного роста, причём я даже немного выше. У меня был, наверное, такой комичный вид, что Николай рассмеялся. Его смех, как всегда был добрым и ласковым. Раскрыв мне свои объятия, он крепко прижал меня к себе и поцеловал в обе щеки. - Экий ты богатырь нынче, Лёвушка, - продолжая держать меня за плечи, и чуть отстранив от себя, сказал он, - если так дальше пойдёт, то мне скоро придётся смотреть на тебя снизу вверх, как раньше смотрел на меня ты. - Это всё И. и его методика воспитания, - поддерживая его шутку, ответил я. - Методика замечательная, - продолжая меня рассматривать, проговорил Николай, - я всегда знал, что рядом с такими людьми, как Али, И., Флорентиец, невозможно оставаться тем, кем был до встречи с ними, но чтобы вот так, за несколько лет измениться почти до неузнаваемости, на это я даже не рассчитывал. Так что, братец Лёвушка, как удивлял ты меня и радовал всё это время своими успехами, так и сейчас привёл в восторг от своих достижений. - Ладно уж обо мне, - остановил я Николая, - рассказывай как ты, как Наль, как моя племянница? - А ты только внешне изменился, - рассмеявшись, ответил брат, - всё такой же любопытный и сыплешь вопросами быстрее, чем я на них ответить могу. Давай-ка присядем на скамейку, и обстоятельно поговорим обо всём. Мы вернулись туда, где я совсем недавно говорил с сэром Уоми. Я мысленно поблагодарил его за такой щедрый подарок, и тут же увидел его сияющим вдали и улыбающимся мне. Николай начал рассказ о своей жизни последних лет. Я слушал его со всем возможным вниманием, стараясь запомнить всё, о чём он говорил. Потом я рассказал ему о том, что происходило со мной. - Вот видишь, Лёвушка, - сказал брат после того, как я замолчал, – мы и не думали, что наша следующая встреча состоится так и в таком месте. - Да, - ответил я, - каждый раз, вспоминая о тебе и мечтая о нашей встрече, я представлял это совершенно иначе. - Вот к чему приводит развитие Духа человека, - продолжил Николай, - ему открываются такие возможности, что воочию он может убедиться в истинности всего того, что говорили нам наши наставники. Нет расстояния и разделения для любящих друг друга людей, нет препятствий и преград для их встреч и общения, и совместная их деятельность возможна вне зависимости от расстояния, разделяющего их в физическом плане. Хотя недавно, наш друг Венецианец, говорил мне, при достижении определённого уровня сознания и силы Духа, возможно также и перемещение тела человека через пространство в считанные секунды на очень большие расстояния. Только, для этого нужно, чтобы его физический проводник был чист от мусора личностного восприятия жизни, и тело могло вынести нагрузку вибраций тех планов Земли, через которые происходит такое путешествие. - Я уже почти перестал удивляться чему-либо, просто понимая, что всё удивительное, это лишь следствие моих малых знаний о Мироздании, - вставил я. - Ты совершенно прав, мой дорогой брат, мы действительно знаем очень мало, но жизнь даёт нам массу возможностей учиться, и только от нас зависит то, как мы ими воспользуемся. А сейчас нам пора прощаться, ведь, несмотря на то, что время здесь течёт иначе, чем в нашей с тобой реальности Земли, там у нас есть обязательства, пренебрегать которыми не стоит. Я несказанно рад этой нашей встрече и думаю, что мы ещё не раз увидимся таким образом до того момента, когда оба окажемся в Общине Али, и у тебя будет возможность лично познакомиться со своей племянницей и поближе узнать Наль, – закончил Николай. - Мне тоже трудно выразить словами ту радость, которую мне доставила наша встреча, - ответил я, - передавай от меня приветы жене и дочери, и расскажи им обо мне всё, что посчитаешь нужным. Мы встали со скамьи, крепко обняли друг друга и, пожав на прощание руки, расстались. Николай неспешно пошёл по тропинке туда, откуда пришёл, я же, осознав что мне нужно возвращаться в свою реальность, понял, что пора просыпаться. В тот же миг, я ощутил себя в кресле и, открыв глаза, увидел сидящего рядом Яссу, внимательно наблюдавшего за мной. Он улыбнулся мне и вздохнул, как мне показалось, с облегчением. - Сейчас я позову Али, - тихонько сказал он, - Наир ещё спит, но скоро тоже должен проснуться. Я огляделся вокруг. Наши друзья постарались сделать всё, чтобы мы полноценно отдохнули. Каюту наполнял полумрак, так как шторы были задёрнуты, но сквозь тонкие щёлки между ними пробивались лучики солнца. Это позволило мне предположить, что сейчас день, и к вечерней встрече в кают-компании мы с Наиром вполне успеем подготовиться. Мои размышления прервало движение в кроватке малыша. Повернув в ту сторону голову, я увидел улыбающегося Наира, с широко раскрытыми глазами, в которых светилось счастье. - Как же я вас люблю, дядя Лео, - проговорил он, не отрывая от меня глаз. - И я тебя очень люблю, - ответил я ему с улыбкой, - нам есть о чём с тобой поговорить, так что как только ты захочешь получить ответы на свои вопросы, я к твоим услугам. - Да, мне очень многое хочется у Вас спросить, но сейчас я чувствую себя настолько голодным, что, наверное, съел бы свою тройную порцию. В это момент дверь каюты открылась, и в неё вошли Али, Айоши и Ясса. Последние два держали в руках тарелки, на которых, как я понял, была специально приготовленная для нас пища. Наир тоже понял это и, встав на кровати на ноги, попытался рассмотреть, что же ему там несут. - Садись, садись, мой ненасытный друг, - в шутливом тоне заговорил с ним Али, - сейчас Айоши накормит нашего голодного тигра, только ему нужно быть предельно осторожным, чтобы сохранить в целости свои пальцы. Мы все рассмеялись, а Наир быстренько выполнил указание Али. Он хотел взять в руки тарелку, но Айоши остановил его. - Хоть ты уже и большой мальчик, но сейчас я всё-таки покормлю тебя из ложечки, тем более, что Ясса будет делать то же самое для дяди Лео. Я с удивлением уставился на Яссу, потому что чувствовал себя достаточно хорошо, для того чтобы справиться с такой простой задачей как приём пищи. В ответ он лишь мысленно сказал мне: - Позволь уж твоей старой няньке поухаживать за тобой. - Но почему я не могу сделать этого сам, - переспросил я так же. - Эта пища приготовлена нашими руками по старинному рецепту, который продиктовал Али его дядя специально для вашего случая, - ответил он, - и принять её вам нужно из рук того, кто её делал. - Ну, раз так, то я готов подать пример Наиру, - улыбнувшись, согласился я. Очень скоро мы были накормлены и, несмотря на небольшой объем этого, в общем-то, приятного на вкус супчика, я почувствовал полное насыщение. Наир тоже с удивлением отметил, что совершенно сыт, хотя съел не так много как рассчитывал. После того, как тарелки опустели, Али рассказал нам о событиях последних дней. Оказалось, что мы прошли Суэцкий канал и уже второй день идём по Средиземному морю, направляясь к берегам Италии. Капитан каждый день интересовался причиной нашего отсутствия, и ему сказали, что нам обоим потребовался на короткое время постельный режим. Он волновался по поводу состояния нашего здоровья и сетовал на то, что мы так и не увидели великое творение рук человеческих, коим, по его мнению, является канал. Али успокоил его тем, что пообещал наше возвращение в компанию этим вечером. - А теперь, мы оставим вас, так как вам следует очень многое обсудить, - закончил Али свой рассказ. - Хорошо, - ответил я, - мы придём к тебе, когда закончим. Они вышли из каюты, а мы начали свою беседу. Наир задавал вопросы, а я отвечал на них до тех пор, пока ему не становилось всё понятным. Несмотря на то, а может быть и потому, что Наир был на редкость сообразительным мальчиком, наш разговор занял довольно много времени, но в итоге не осталось ни одного вопроса, на который бы мною не был дан исчерпывающий ответ. Что было немного удивительно для меня самого, так это то, что рассказывая Наиру о тех вещах, что поведал мне сэр Уоми, я, как бы, и сам более глубоко вник в суть вопросов и осознал кое-что в более широком смысле. Закончив беседу, мы решили пройтись по палубе, так как до ужина ещё оставалось время. Заглянув к Алдаз, мы нашли в её лице компаньонку по прогулке. Астал и Кайрам, само собой, присоединились к нам. Такую процессию и встретил капитан, с которым мы не виделись уже несколько дней. - Граф Т., - несколько удивлённо, некоторое время рассматривая то меня, то Наира, наконец, проговорил он, - позволю себе заметить, что и в Вас, и в нашем маленьком друге, что-то изменилось. Я не могу выразить словами, что именно, так как сам ещё не понял этого, но вы оба однозначно не выглядите, как люди, пролежавшие несколько дней во власти болезни. - Возможно, Вы и правы, дорогой мистер Волкстроут, - ответил, улыбаясь, я, - мы все меняемся в той или иной мере, вот только с чего Вы взяли, что мы с Наиром были больны? - Ну как же, - воскликнул капитан, - ведь вы оба несколько дней не выходили ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину, что довольно странно для здоровых людей, нуждающихся в удовлетворении естественной потребности в еде для пополнении сил. А сейчас я вижу вас свежими и бодрыми, и оба вы как будто светитесь изнутри. Ну разве это не удивительно? - Пожалуй, Вы правы, это действительно может показаться странным, если не знать того, что иногда крепкий сон позволяет человеку некоторое время обходиться без пищи, и при этом восстанавливает его силы не хуже чем добрая порция какого-нибудь вкусного супа. - Ах вот оно что, - немного озадаченно проговорил мистер Волкстроут, - мне действительно несколько раз и самому после тяжелой физической и психической нагрузки доводилось спать больше суток подряд, но потом я просыпался просто со зверским аппетитом. Так что если хотите, граф, я распоряжусь, чтобы сегодня ужин был подан раньше. - Мы с Наиром будем Вам весьма признательны за это, - ответил я, отдав ему лёгкий поклон в знак благодарности. - Что ж, не стану отвлекать вас от прогулки и пойду отдам нужные приказания, - сказал капитан, лихо развернувшись на каблуках, - до встречи в кают-компании. Наир помахал мистеру Волкстроуту рукой на прощание, и мы двинулись дальше. Я обратил внимание на то, как изменилась вода за бортом. Средиземное море отличалось и от Чёрного и от Красного морей и от океана. Оно было каким-то лазурным и светящимся. - Дядя Лео, - позвал меня Наир, стоявший у перил, и неотрывно смотревший на сверкающую в лучах заходящего солнца воду, - посмотрите как странно, вроде бы за бортом такая же вода, как и раньше, но она отличается от той, которую мы видели, когда плыли по океану, вот только я не могу понять, в чём выражается это отличие. - Вода очень интересная стихия, Наир, - услышали мы голос Али, подходившего сзади, - и ты действительно прав в том, что она в разных местах может быть разной. Это зависит от её состава, где-то она более соленая, где-то менее. Также на её цвет могут влиять мельчайшие создания, которые, скапливаясь в неимоверно больших количествах, могут придавать волнам разные оттенки. В своё время ты узнаешь о воде гораздо больше и станешь понимать причины тех или иных изменений в ней. Али стал рядом с Наиром, положив руку ему на плечо, и внимательно вглядываясь в его лицо. Оставшись полностью удовлетворённым своими наблюдениями, он устремил взгляд вдаль. - Вот бы это произошло поскорее, - задумчиво проговорил мальчик. - Всему своё время, малыш, - сказал я, - некоторые вещи нужно узнавать тогда, когда ты полностью готов к их восприятию. - Я это понимаю, и поэтому никуда не спешу, - очень по-взрослому ответил он. Постояв немного у поручней и вдоволь насмотревшись на воду, мы расположились в креслах, которые расставили закреплённые за нами стюард и матрос. Беседа перешла на темы связанные с местом нашей следующей стоянки. Никто из нас не бывал в Неаполе, поэтому мы решили вечером подробно расспросить капитана об этом городе и его достопримечательностях, а также о других городах, которые очень интересовали близнецов, потому что именно из Неаполя должно было начаться их путешествие по Европе к месту обучения. До этого момента оставалось всего несколько дней, и они жадно впитывали любую информацию о тех странах и городах, куда им предстояло направиться, перечитав почти все книги из библиотеки капитана, в которых было сказано хоть что-нибудь об особенностях этих мест. Наша беседа текла неспешно и переходила с одной темы на другую. Али, бывавший ранее в имении князя Санжера в Венгрии, и посетивший в ту поездку почти все столицы европейских стран, в очередной раз рассказывал Накару и Кадару то, что ему было известно, отвечая, по возможности, на их вопросы, лившиеся неуёмным потоком. На палубе, в тени натянутого навеса, было так приятно, что мы, овеваемые лёгким, прохладным ветерком, просидели там до вечера, и ушли оттуда прямо в кают-компанию, когда нас пригласил к ужину стюард. Капитан вошел следом за нами, буквально через минуту. Как всегда учтивый и внимательный, он приветствовал всех присутствующих, но особо задержал взгляд на Наире и мне, после чего, по-видимому, удовлетворённый нашим видом, предложил, не откладывая, приступить к трапезе, так как, по его просьбе, кок к сегодняшнему ужину сотворил просто великолепные десерты. Говоря это, он многозначительно подмигнул нам с Наиром. Десерт, как в общем-то и все остальные блюда, действительно был на высоте. Мы поблагодарили капитана за его заботу и передали отдельную благодарность коку за его непревзойдённое мастерство, после чего, расположившись на диванах и в креслах, перешли к беседе. Близнецы тут же атаковали капитана своими вопросами, с не меньшим энтузиазмом им вторил Наир. Будучи замечательным рассказчиком, и зная причину такого интереса Накара и Кадара к Неаполю и другим городам Европы, в которых он бывал неоднократно, мистер Волкстроут стал главной фигурой этого вечера. Его описания были столь всеобъемлющими, точными и лаконичными одновременно, что я, периодически, ловил себя на том, что чётко вижу перед своим внутренним взором, все те места, о которых он говорит.
star: Уже перед тем, как мы собрались расходиться, обращаясь больше к нам с Али, мистер Волкстроут сказал: - Единственное, о чём я сожалею, джентльмены, кроме, конечно, того, что нас покинут господа Накар и Кадар, так это о том, что я поздно подумал предложить вам выкупить их места, с тем, что бы все каюты и эта территория палубы оставались, как и прежде, за вами. К сожалению, собираясь к вам, я узнал, что билеты на них уже проданы, и в Неаполе у вас появятся соседи. - Как знать, дрогой капитан, - ответил я, - возможно вместо огорчения, всех нас ждёт приятное знакомство с хорошими людьми. - Может быть Вы и правы, граф, - ответил он, с некоторым скепсисом, - но мне почему-то вспоминаются те два пренеприятнейших типа, которые взошли на борт вместе с вами в Бомбее и, не имея на то никаких прав, пытались получить привилегии бывать здесь. - Будем надеяться, что Вы ошибаетесь, дорогой друг, - поддержал меня Али, - и наши попутчики окажутся людьми весьма приятными. - Чтобы не выглядеть пессимистом, соглашусь с вами, джентльмены, - смеясь, завершил эти дебаты капитан. Простившись с ним, мы направились в свои каюты, так как время было уже довольно позднее. - Нас действительно ждёт приятное знакомство, - негромко проговорил мне на ухо Али, - дядя сообщил мне, что в Неаполе мы встретимся с друзьями князя Санжера, один из которых поможет близнецам в их путешествии, а двое других вместе с нами направятся к сэру Уоми. - Ну вот и отлично, - так же тихо ответил я, - думаю капитан будет искренне рад тому, что его опасения не найдут подтверждения. Пожелав своим друзьям спокойной ночи, я вошёл в свою каюту. Спать мне не хотелось, и я решил попрактиковаться в работе с хрустальным шаром. Сделав все нужные приготовления, я погрузился в это увлекательнейшее занятие с головой. Когда я закончил, по водной поверхности скользили первые лучи солнца. Ежедневные тренировки интуиции и расширенного зрения по методике, изложенной в одной из книг, которые вёз с собой Али, позволили мне почувствовать присутствие Яссы за дверью, и я распахнул её перед ним за мгновение до того, как он успел постучать. - Гаспадина графа позволит Ясса войти? – кланяясь, проговорил он. - Входи – коротко ответил я, с видом хозяина, осчастливившего слугу своим общением. - Ты не спал всю ночь, Лёвушка, - очень серьёзным тоном обратился он ко мне, когда дверь закрылась у него за спиной, - после того, что произошло, тебе следовало бы побольше отдыхать. - Но я чувствую себя великолепно, - возразил я, несколько сконфуженный тем, что вызвал у своего дорогого друга опасения по поводу состояния моего здоровья. - Это очень хорошо, - несколько смягчившись, ответил он, - но я всё же напою тебя одним отваром и сделаю тебе массаж, после чего ты поспишь до завтрака. - Я весь в твоём распоряжении, - был мой ответ. Выпив тёплый, приятно пахнувший напиток, я лег на свою кровать и расслабился. Ясса принялся растирать и разминать мои плечи и позвоночник. Через некоторое время я почувствовал, что моё сознание затуманивается, и стал погружаться в приятную дремоту. Вдруг я увидел И. Он шёл ко мне навстречу в белёсом тумане по светящемуся коридору. Мой дорогой друг и наставник был как всегда божественно прекрасен. - Что же ты, Лёвушка, задаёшь лишнюю работу Яссе, - улыбаясь, шутливым тоном спросил он. - Да у меня даже и в мыслях не было утруждать его, - ответил я, радостно улыбаясь ему в ответ, - просто занятия с хрустальным шаром очень увлекательны, да и к тому же, самочувствие моё просто превосходное, так что если я и проштрафился, то сделал это совершенно не намеренно. - Ну ладно, ладно, - ответил И., обнимая меня за плечи. – Готов ли ты, друг мой навёрстывать то, что мы с тобой не успели сделать в общине Али? - Конечно, если Вы считаете это возможным, Учитель. - Тогда, мы с тобой отправимся в белый домик Али, где и займёмся твоим дальнейшим образованием. - И что, мы можем вот так просто оказаться там? – спросил я. - Да, - ответил И., - сейчас представь себе остров, и возьми меня за руку, чтобы тебе было проще в первый раз. Я сделал всё так, как он сказал, и через мгновенье мы оказались перед мостиком, ведущим на остров с домом Али. Как обычно, нас встретил старый слуга и павлин. Оба они поклонились нам, и мы ответили на их приветствие. Провожать они нас не стали, так как И. сказал, что мы сами пройдём к дому. Как приятно мне было снова оказаться в этом месте. У меня возникло ощущение, что я отлучался отсюда совсем ненадолго, так живы были воспоминания обо всём, что происходило со мной здесь. В отличие от прошлых посещений, в этот раз я испытывал необычайную лёгкость, поднимаясь по ступенькам, ведущим вверх к заветной двери, скрывающей за собой белую комнату Али. И. открыл дверь и мы вошли. Никакие надписи не преграждали мне вход, но в дальнем углу комнаты, потайная дверь, о которой я уже знал, просто горела белым сиянием. - Тебе туда, - указал мне на светящуюся дверь И., - если почувствуешь, что тебе тяжело войти самому, позови меня. Если помощь не потребуется, смело входи, там тебя ждёт именно то, что тебе нужно. Ни секунды не сомневаясь в том, что делать дальше, я направился к этой двери. В какой-то момент её сияние ослепило меня, но ни капли страха или сомнения в том, что я собираюсь сделать не было у меня в мыслях, так как то доверие, которое я испытывал к своим дорогим наставникам, было много выше мыслей о себе. Я шёл вперёд, утратив ориентацию в этом сиянии. Никакой двери передо мной не было. Мне уж было подумалось, что я выбрал не то направление движения, когда вдруг впереди начал просматриваться чей-то силуэт. Моя интуиция подсказала, что меня ожидает радостная встреча с Али-Морией, и это действительно был он, как всегда величественный и прекрасный. Широко раскрыв мне свои объятия, Али-Мория шёл мне навстречу, улыбаясь. Когда мы сблизились, он положил руки мне на плечи, и заглянул в глаза. Как когда-то я почувствовал себя прочитанным до самых потаённых уголков своей души, но это не вызвало у меня ни тени смущения, как это бывало ранее в подобных случаях, потому что помыслы мои были в этот момент абсолютно чисты, как будто свет, через который я прошёл, вымыл из меня все мысли о себе, оставив только одно желание – быть нужным своим дорогим друзьям в тех делах, в которых я мог принимать участие, вплетая свой малый труд в их великие дела. - Величие дел, не всегда определяется видимыми на первый взгляд масштабами их последствий, - сказал Али-Мория, точно понимая моё состояние, - иногда самое малое, по внешним признакам, дело может через время определять путь развития всего человечества. Ты пришёл сюда, чтобы продолжить своё обучение. Пройденный тобой не так давно урок жизни, открыл тебе такую возможность. И та работа по развитию твоих психических способностей, что была прервана на время, когда ты отправился выполнять поручение И., теперь продолжиться в несколько иной, покамест, непривычной для тебя, форме. Вы с Али, конечно, многого достигли за время путешествия, но этого может быть недостаточно для решения тех задач, которые могут быть поставлены тебе жизнью в ближайшем будущем. Поэтому, интенсивность твоего обучения должна быть выше, и ты сможешь заниматься здесь каждый раз, когда посчитаешь нужным. У тебя уже был раньше опыт активного действия в сновидении, но тогда ты был ведом одним из нас, так как твоих собственных сил для этого было ещё недостаточно, а условия для разрешения ряда кармических ситуаций были самые благоприятные. Теперь, немного попрактиковавшись, ты сам сможешь использовать время отдыха своего физического проводника для того, чтобы сначала учиться в моей белой комнате, а потом, возможно, и для других дел. Али Махмед немного опередил тебя в освоении этого навыка, так что кое-каким своим опытом он сможет поделиться. А сейчас иди со мной. Али-Мория повернулся, продолжая обнимать меня одной рукой за плечи. Мы сделали всего один шаг, и оказались в рабочем кабинете с огромным столом, мягкими диванами и высокими шкафами, сплошь заставленными книгами. - Выбери ту книгу, которую захочешь, - сказал Али-Мория, слегка подталкивая меня вперёд. Я сразу не понял, как мне это сделать, ведь передо мной было множество фолиантов, каждый из которых был привлекателен по-своему. - Попробуй просто почувствовать то, что тебе сейчас нужнее всего, - услышал я за своей спиной голос своего дорогого наставника. Словами трудно описать, как именно я узнал, какую книгу мне следует взять, но в тот самый миг, как я понял это, одна из них засветилась для меня чудесным изумрудным сиянием. Не колеблясь, я направился к полке и стал оглядываться в поисках лестницы, так как книга располагалась почти что на самой верхней полке. - Сконцентрируй своё внимание на ней и притяни её к себе силой своего намерения, - услышал я в свое голове голос Али-Мории. Не совсем понимая, что мне следует делать, я стал выполнять его указания, и в какой-то момент почти физически почувствовал, как моя мысленная энергия превращается в энергию действенную. Как только это произошло, книга сдвинулась со своего места и полетела по воздуху прямо ко мне в руки. - Молодец, Лёвушка, - услышал я ласковый голос Али-Мории, - как приятно иметь такого способного ученика. - Думается мне, что не без Вашей помощи, у меня всё это вышло, - ответил я с улыбкой. - Задача учителя заключается вовсе не в том, чтобы научить ученика, а в том, чтобы предоставить ему возможность научиться, и в этом ему никто помочь не в состоянии, если сам он не приложит к этому усилия. А теперь читай. Когда наступит нужное время, я приду за тобой. С этими словами Али-Мория исчез, оставив меня наедине с тем, что я сам выбрал как свой урок. Это было моё первое, но далеко не последнее занятие в этом дивном кабинете в то время, когда внешне я просто спал. Проснувшись, я помнил абсолютно всё, что происходило со мной во сне. Мне даже показалось, что вся полученная мной информация, отложилась в моей памяти как-то, более фундаментально, что ли, по сравнению с тем, что запоминалось после обычного прочтения книг. Быстро приведя в порядок себя и свою каюту, я направился к Али. Он встретил меня, открыв свою дверь, за секунду до того, как я собрался постучать. - Доброе утро, Лёвушка, заходи, я уже давно жду тебя, - улыбаясь и пожимая протянутую мной руку, сказал он. - Как я понимаю, ты знаешь о том, что произошло со мной сегодня? – спросил я без обиняков. - Я знаю только то, что сообщил мне дядя Али, тебе же известно, что не в моих привычках проявлять излишний интерес там, где не следует, - услышал я шутливый ответ своего друга. - И что же тебе сообщил дядя? – продолжил я допрос. - Только то, что ты приступил к освоению навыка действенного использования времени сна с чётким осознанием себя в реальности иного плана. - Хорошо, - ответил я, формулируя тем временем новый вопрос, - Али-Мория сказал мне, что ты уже владеешь такой способностью. Скажи мне, пожалуйста, это можно делать только в ночное время суток? - Нет, этим можно пользоваться в любое время, но поначалу проще использовать привычное для организма состояние погружения в сон именно вечером, когда все процессы в нём настроены на отдых. В дальнейшем, ты сможешь делать это когда пожелаешь, хотя, пожалуй, обеспечение внешнего покоя на время перехода в состояние активного сна, назовём его так, останется одним из условий успешности этого действия. - Отлично, тогда, если это конечно возможно, поделись со мной, пожалуйста, тем опытом, который ты уже имеешь в этом деле. - С удовольствием, - ответил Али, - тем более, что до завтрака у нас ещё масса времени. Али говорил, а я его очень внимательно слушал, периодически задавая вопросы. Приобретённый опыт произвёл на меня такое сильное впечатление, что мне очень хотелось сделать всё возможное для того, чтобы подготовиться к тем событиям, о которых говорил Али-Мория. Ведь, насколько я понял, то, что ожидало меня, было очень важным и нужным не только для меня самого, но и для многих людей, часть из которых были мне знакомы, а с иными предстояло встретиться впервые. Осознание того, что предоставившаяся возможность постижения новых знаний это не что иное, как доверие, оказанное мне теми, кто знал больше и видел дальше чем я, не позволяло даже подумать о том, чтобы было возможно обмануть их ожидания. Время завтрака наступило быстрее, чем мне хотелось. Мы все собрались в кают-компании. После обычных приветствий беседа перешла на обсуждение планов на время стоянки в Неаполе. Благодаря рассказам капитана мы составили программу ознакомления с этим замечательным городом. Учитывая то, что близнецам можно было задержаться до момента нашего отплытия, мы решили провести эти дни вместе, посещая достопримечательности о которых были уже наслышаны. Последние дни плавания пролетели очень быстро. Одним утром, выйдя на палубу прогуляться перед завтраком, мы услышали окрик «земля», которым матрос, сидевший на мачте в специально устроенном наблюдательном пункте, сообщил о нашем приближении к берегам Италии. Все кто находился в это время на палубе, встретили его сообщение радостными возгласами, потому, что многих уже утомило однообразие плавания по безкрайним морским просторам. Уже к вечеру мы вошли в акваторию порта и стали на якорь. Капитан сказал, что швартоваться судно будет утром и только после этого начнутся разгрузка и выход пассажиров. Однако он пошёл навстречу нескольким неаполитанцам, стремившихся попасть домой сразу же по прибытии, и распорядился доставить их вместе с багажом на берег шлюпкой. В свой последний вечер на корабле близнецы устроили прощальный ужин, заняв нас после него увлекательными играми и новыми развлечениями, придумывать которые у них выходило просто замечательно. Капитан заглянул к нам лишь ненадолго. Выразив свои сожаления по поводу расставания с такими пассажирами, он принял приглашение близнецов посетить их в гостинице, и провести и с ними, и с нами один из вечеров. Очень скоро он ушёл по вызову одного из своих помощников. В этот вечер мы засиделись допоздна. Никому из нас не хотелось расставаться с Накаром и Кадаром, как, в общем-то, и им с нами. Понимая, что их ждёт новая и неизвестная для них жизнь в обществе, принципы организации которого они теоретически, конечно же, изучили, но всё-таки очень многое им было непонятно, так как с самого детства в их эмоциональной сфере отсутствовали такие чувства как корысть, зависть, обиды, и многие другие, которые, к сожалению, в избытке присутствовали у людей, так называемого, цивилизованного мира, мы всячески старались поддержать их, максимально используя все возможности для этого. На следующее утро, после завершения высадки пассажиров покидавших корабль, близнецы отправились в гостиницу в сопровождении матросов, выделенных им в помощь капитаном. Мы договорились, что навестим их ближе к вечеру, потому что тем, кто продолжал своё путешествие, доступ на берег был ещё закрыт, как нам объяснили, до завершения каких-то формальностей. Вернувшиеся моряки передали нам записку от Накара и Кадара, в которой они сообщили адрес и название гостиницы, и то, что разместились в очень хорошем номере и с нетерпением ждут нас в гости. После обеда нас навестил капитан, и сообщил, что мы можем сойти на берег в любой момент, как только пожелаем. Также он сказал, что по окончании выгрузки корабль уйдёт на рейд, а у причала будет дежурить шлюпка, специально для того, чтобы доставлять пассажиров на борт. Наир, узнавший о том, что уже можно отправляться к близнецам, очень обрадовался и стал, всеми доступными ему способами, торопить нас. Его попытки изображать спокойное отношение к предстоящей прогулке, на фоне постоянных вопросов о том, нужно ли ещё что-то для того, чтобы отправиться в город, и когда это лучше сделать, выглядели по-детски наивно и слегка комично. Не желая утруждать малыша томительным ожиданием, мы с Али отложили запланированную работу с одной из его книг, которой собирались заняться, и объявили о своей готовности ехать к Накару и Кадару. Продолжая соблюдать внешнее спокойствие, Наир ответил на наше заявление вспыхнувшим в глазах задорным огоньком, и тем, что очень быстро побежал переодеваться. Не более чем через двадцать минут мы все собрались на палубе, совершенно готовые сойти на берег. Возле трапа нас ожидал один из матросов, приставленных к нам капитаном. Он заявил, что получил приказ сопровождать нас, и будет в нашем распоряжении до возвращения на корабль. Это был смышлёный парень. Чаевые, которыми мы не обделяли никого из обслуживавшего нас персонала корабля, создали нам хорошую славу среди матросов и стюардов, так что он старался как мог, чтобы угодить нам. Его звали Джим и, как оказалось, он многократно бывал в Неаполе. По его словам он знал этот город как свои пять пальцев, и это его утверждение впоследствии подтвердилось. Кроме того, от моряков провожавших близнецов, он узнал в какую гостиницу нам следует направляться и заранее договорился с возницами, чтобы несколько колясок находилось неподалёку, на случай если мы решим прогуляться всей нашей большой компанией. Желая поощрить его предусмотрительность и внимание к нам, я протянул ему несколько монет, но он отказался в категорической форме: - Нет, сэр, я выполняю личную просьбу мистера Волкстроута, сопровождая его друзей, и доверие, оказанное мне капитаном, уже является для меня достаточной наградой. - В таком случае, друг мой, - ответил я, не откажи нам в возможности угостить тебя ужином, который ты выберешь по своему усмотрению, в ресторане гостиницы, в которую мы направляемся. - Что Вы, сэр, кто ж пустит меня в ресторан, - смущённо ответил юноша. - Позволь нам решить этот вопрос, - улыбнувшись, сказал я, наблюдая за тем, как его лицо растягивается в широкой улыбке, от предвкушаемого удовольствия. - Благодарю Вас, сэр, вот расскажу своим, никто не поверит, так Вы уж, пожалуйста, подтвердите, ежели чего, - проговорил он, смущённо опуская глаза. - Можешь быть в полной уверенности, подтвержу непременно, - подбодрил его я. Рассевшись по коляскам, мы тронулись в путь. Возница спросил нас, чего бы мы хотели, сразу поехать в гостиницу, которую ему указали, или немного покататься по городу. Разрываясь между желанием скорее увидеть Накара с Кадаром и посмотреть невиданный раньше город, Наир стал просить нас чуть-чуть прокатиться, немного отклонившись от курса, а потом сразу же ехать в гостиницу. Демонстрируя весьма достойную итальянскую речь, он одновременно, как бы, и к нам обращался, и отвечал на вопрос возницы. Сделав вид, что его маленькая хитрость осталась не замеченной, я подтвердил пожелание мальчика, сказав, что по дороге нам всё равно следует на некоторое время заехать в банк, и такой манёвр вполне соответствует нашим планам. Возница щёлкнул хлыстом, окриком подбодрил лошадь, и мы покатили по дороге, уходившей к центральной части города. Постепенно суета порта сменилась размеренным ритмом торговых улиц, а затем мы проехали мимо нескольких дворцов и храмов, величие и монументализм которых впечатляли. Всю дорогу Наир и Алдаз ехавшие с нами, крутили головами в разные стороны, не переставая восхищаться диковинными для них зданиями с высокохудожественными фресками, скульптурами и мозаикой. Они с интересом разглядывали людей в разнообразных европейских одеждах. Когда мы проезжали мимо одной из алей, восторг Алдаз вызвали наряды и шляпки прогуливавшихся там дам. Учитывая то, что это была не экскурсия по городу, а лишь некоторое отклонение от намеченного маршрута, и в банке я пробыл совсем недолго, к гостинице мы доехали достаточно быстро. Войдя в холл, мы увидели идущего нам навстречу управляющего. Узнав о цели нашего визита, он сказал, что предупрежден о нём и, подозвав портье, приказал ему проводить нас в номер близнецов. Нас явно ждали. Не успел портье постучать в дверь, как она распахнулась, и радостно улыбающийся Кадар предложил нам войти. Номер был светлым и просторным. Гостиная была обставлена таким образом, что всем нашлось место. Расположившись в креслах и на диванах, мы стали расспрашивать близнецов об их первых впечатлениях от нового для них мира. Оказалось, что они уже успели обойти несколько кварталов и познакомиться с окрестностями. Большое впечатление произвёл на братьев католический храм, располагавшийся неподалёку. До сих пор им не приходилось попадать в такие величественные строения, столь богато украшенные изнутри скульптурными композициями, мозаикой и иконописью. Немного поговорив о том, как они разместились и какие планы имеют на ближайшие дни, мы уже было собрались отправиться на экскурсию по городу, как в дверь постучали. Накар открыл и портье вручил ему конверт, сказав при этом, что податель письма ожидает ответа в холле, и он может передать его, или отнести записку, если она будет написана. В конверте оказалась короткое письмо, из которого следовало, что некто месье Лардо прибыл в Неаполь для того, чтобы сопроводить Накара и Кадара в имение князя Санжера и просит принять его в этой связи, для знакомства и определения плана дальнейших действий. Не желая задерживать посланника князя, Накар попросил портье немедленно пригласить гостя в номер. Очень скоро в дверь снова постучали, и после приглашения войти, перед нами предстал мужчина зрелого возраста, чуть выше среднего роста, крепкого телосложения, с каштановыми, ниспадающими на плечи, вьющимися волосами. - Господа, - начал он, окинув нас всех внимательным, но, в то же время, очень добрым взглядом, - позвольте представиться, Мишель Лардо, я француз, прибыл для того чтобы составить компанию двум молодым людям, собиравшимся посетить гостеприимный дом князя Санжера в Венгрии. - Очень рады Вас видеть месье, - ответил ему Кадар, - как, я думаю, вы уже догадались теми молодыми людьми, о которых идёт речь, являемся мы с братом. А это наши друзья принц Найджи с племянниками и Граф Т. Мы встали навстречу новому гостю и рукопожатиями закрепили наше знакомство. Я уловил радостную, приветственную мысль, посланную господином Лардо Яссе и Такимуре, стоявшим в сторонке, как им и было положено, из чего сделал вывод, что они не просто встречались ранее, но были хорошо знакомы. Приняв предложение близнецов расположиться на одном из диванов, месье Лардо включился в нашу беседу, так как она по своей теме полностью освещала интересующие его вопросы. Завершив обсуждение, мы собрались выйти в город. - Друзья мои, - заговорил месье Лардо, поднимаясь на ноги, - послушав вас, я подумал о том, что мне не были даны чёткие инструкции относительно сроков нашего отъезда из Неаполя, поэтому, мне кажется, что мы можем немного задержаться и подождать вашего отплытия. Это даст вам возможность побыть вместе ещё несколько дней с одной стороны и позволит мне познакомить вас с вашими новыми спутниками, которые займут на корабле места Накара и Кадара, с другой. - Так вы знаете, кто будет путешествовать вместе с нами? – спросил я. - Да, - ответил он, - насколько мне известно, это молодая пара, они проходили обучение в замке князя Санжера, где, в общем-то, и познакомились, после чего, получив благословение князя, поженились. Сейчас они совершают свадебное путешествие по Европе, и направляются в гости к сэру Уоми. - Так значит, молодожёны составят нам компанию до конца нашего путешествия? – спросил Али. - Думаю, что так и будет, дорогой принц, - ответил месье Лардо, улыбнувшись, - хотя жизнь иногда вносит свои коррективы в наши планы, и точный ответ на этот вопрос вы сможете получить только от них самих. - Когда же они должны прибыть в Неаполь? – задал следующий вопрос я. - Ну, наверное, не позднее, чем отчалит ваш корабль, - шутливо ответил француз, - хотя думаю, что это произойдёт завтра, потому что мне было велено по прибытии забронировать для них номер в этом отеле, что я с удовольствием и сделал. - Дорогой месье Лардо, - снова заговорил я, - у нас есть одно деликатное дело, в котором я хотел бы просить Вашей помощи. - Я весь к вашим услугам, дорогой граф, - сразу же сделавшись серьёзным, ответил он. - Насколько я Вас понял, Вы хорошо знаете Неаполь. - Да, это так. - Видите ли, нас сопровождает матрос, приставленный к нам капитаном. Мы хотели поблагодарить его за помощь, но он наотрез отказался от денег. Я пообещал ему ужин в ресторане гостиницы, но вряд ли он будет себя чувствовать там уютно в своей матросской робе. Возможно ли где-нибудь в окрестностях взять на время приличный костюм, чтобы переодеть его. - Нет ничего проще, дорогой граф, - улыбнувшись, ответил месье Лардо, - приезжая в Неаполь я чаще всего останавливаюсь в этой гостинице, так что меня здесь знают, и, я думаю, не откажут в такой маленькой услуге. Давайте спустимся с Вами к управляющему, и зададим ему эту задачку. Сказав нашим друзьям, что выйдем на некоторое время, мы с месье Лардо покинули комнату. Управляющий отнёсся к нашей просьбе с пониманием и рассказал, что у них есть договорённость с работающим неподалёку портным относительно ремонта одежды их клиентов, на случай, если в этом возникает потребность. - С высокой степенью вероятности, господа, могу предположить, что у него найдёться что-нибудь подходящее. Сейчас я отправлю с вами портье, который проводит вашего друга по нужному адресу, - закончил он. Увидев количество банкнот, оставляемых мной для решения поставленной задачи, управляющий стал ещё любезнее и сказал, чтобы мы ни о чём не беспокоились, и он лично проконтролирует, чтобы всё было сделано в лучшем виде. Вернувшись в номер, мы отправили Джима с портье, который сказал, что их отлучка продлится не более двадцати минут. Чтобы не ставить матроса в неудобное положение, было решено подождать его возвращения. Близнецы засыпали месье Лардо вопросами о замке князя Санжера, и он подробно отвечал на них. После возвращения Джима, одетого даже несколько франтовато, мы отправились на прогулку. Было заметно, что малый чувствовал себя несколько неловко в непривычной одежде, но старался не выдать этого. Чтобы как-то поддержать его, я заговорил с ним, пока мы спускались по лестнице. - Наверное, просторная морская форма привычней для тебя, чем этот костюм, Джим? - Это точно, сэр, мне в нём как-то не по себе, - смущённо ответил он. - Я заметил это, и хочу дать тебе совет, попробуй больше внимания уделять тому, что происходит вокруг тебя и меньше думать о том, как ты выглядишь. На самом деле этот костюм тебе очень идет, только вот ты сам не привык видеть себя в таких нарядах, и поэтому тебе кажется, что всё не так. Это как человек, долго носивший бороду, сбривает её, а потом некоторое время не узнаёт себя в зеркале, потому что ему кажется, что он стал каким-то не таким. - Да, это Вы очень точно подметили, сэр, со мной однажды такое было, я раньше ходил на рыбачьих судах, так там, кто когда хотел, тот тогда и брился. Мне с бородой было удобнее, вот я её и отрастил, и несколько лет не сбривал. А когда меня взял в свою команду капитан Волкстроут, он требовал, чтобы все матросы были гладко выбриты, так я с ней и распрощался, но после этого почти неделю привыкал к тому, как выглядел. - Вот и отлично, что ты меня правильно понял, - подбодрил его я, - так вот, я сказал тебе это к тому, что независимо от бороды, ты остался таким же каким и был, верно? - Так точно, сэр. - И в этом непривычном костюме ты остался всё тем же Джимом, отличным парнем, так что просто будь собой, и никому даже в голову не придёт, что этот костюм непривычен тебе. - Слушаюсь, быть самим собой, сэр, - весело козырнул мне матрос. У входа в гостиницу нас ждали коляски. Теперь их было уже три, так как близнецы и месье Лардо в наши не помещались, да и все места в коляске слуг были заняты. Доверившись опыту месье Лардо, мы получили массу удовольствия от прогулки, посетив несколько дворцов с замечательными парками. В некоторых из них были устроены музеи, и нашему вниманию были предложены разнообразные произведения искусств различных эпох. Ближе к вечеру мы вернулись в гостиницу. Было принято решение заказать ужин в номер, чтобы можно было свободно поговорить на интересующие всех темы. Помня о своём обещании, я предупредил друзей о том, что, пожалуй, составлю компанию Джиму и поужинаю с ним в ресторане, после чего присоединюсь к ним. С этой целью я заранее попросил управляющего зарезервировать столик на двоих в укромном месте. Было видно, что Джим волнуется, в его голове постоянно вертелись мысли о том, как бы не опростоволоситься в приличном месте. Поэтому, когда я сказал ему о том, что мы поужинаем в ресторане вместе, он чуть не бросился бежать от меня. - Это же как так можно, сэр, чтобы я сидел с Вами за одним столом? – вскричал он, услышав моё предложение, - нет уж лучше заберите своё слово назад, и не надо мне никаких ресторанов! - Что так беспокоит тебя, друг мой? – спросил я, выждав, пока уляжется буря чувств взбудоражившая парня. - Ну как же! Я ведь даже толком не знаю, как положено вести себя в таком месте. Нет, я, конечно, видел как кушают дамы и господа в ресторане у нас на корабле, но у меня всегда возникало брожение в голове от того, как они умудряются знать какую вилку когда следует брать, и с какими ножами они сочетаются. Наш метрдотель учил меня как-то, но я так и не смог запомнить. Так что, я думал заказать себе рыбу и съесть её тихонько, про рыбу-то я помню, как её в ресторане есть следует. - Ну, если дело только в этом, то, во-первых, я попросил, чтобы нас усадили за столик в таком месте, где бы мы не были на виду, а во-вторых, если ты будешь смотреть на меня и в точности всё за мной повторять, то вот так просто мы и выйдем из этого щекотливого положения, - рассмеявшись сказал я.
star: Немного успокоившись, но всё же продолжая волноваться, Джим последовал вместе со мной на первый этаж, где и располагался ресторан. Нас уже ждали. Метрдотель провёл нас к столику, стоявшему в небольшой нише. Ниспадавшие тяжёлые шторы создавали ощущение некоей уединённости относительно большого и просторного общего зала. Посетителей было не много. Я предложил Джиму занять место, находившееся в тени. Таким образом он мог видеть всё, что происходило вокруг, сам при этом оставаясь малозаметным для других посетителей. Усевшись и осмотревшись, парень заметно успокоился, почувствовав себя достаточно комфортно в этом укромном уголке. Официант зажёг свечи на нашем столе и предложил меню. Я сделал заказ за нас обоих, выяснив пожелания и предпочтения своего гостя. - Вот видишь, Джим, как всё прекрасно устроилось, - обратился я к нему, - посетителей сейчас здесь мало и твоё место так выгодно расположено, что тебя почти не видно, поэтому, даже если ты и ошибёшься в чём-то, вряд ли это будет кем-то замечено. - Спасибо, сэр, Вы так всё здорово устроили, что теперь я и сам понимаю, что напрасно так сильно волновался. - Да, друг мой, многие люди часто волнуются по поводу событий ожидающих их, а потом убеждаются в том, что их переживания были совершенно необоснованны. Связано это в первую очередь с тем, что они испытывают страх перед будущим, полагая, что оно обязательно должно принести им неприятности и заранее стараются продумать, как они с ними будут справляться. И такие ожидания могут испортить настроение человеку даже перед радостными для него событиями. - Тут Вы совершенно правы, сэр, - вставил Джим, - я сначала так обрадовался тому, что покушаю в самом настоящем ресторане, а потом так распереживался по этому поводу, что уж хотел было отказаться от Вашего угощения. - А сейчас ты самолично убедился в том, что нет здесь ничего страшного, - ответил я, - и так всегда происходит в жизни, когда человек ищет способ сделать то что ему нужно, вместо того чтобы искать причину, по которой он не в состоянии выполнить взятые на себя обязательства. Тот, кто действует с твёрдой уверенностью в своих силах, всегда находит нужное решение, и зачастую оно оказывается очень простым. - Странно, - вдруг задумчиво сказал Джим, - вот Вы так молодо выглядите, сэр, а говорите такие вещи, что в пору от умудрённого опытом старика услышать, да ещё так это говорите, что всё становится простым и понятным. - Ну что же тут странного, - рассмеявшись, ответил я, - просто мне посчастливилось повстречаться с мудрыми людьми и почитать много хороших книг, вот я и запомнил все, что мне довелось увидеть и услышать. - Так-то оно так, - продолжил парень, - только вот не все могут вот так запросто говорить и с важным капитаном, и с простым матросом. Я же видел, как уважает Вас мистер Волкстроут, а уж он-то человек очень важный и среди других капитанов в большом почёте. И то, я слышал, как он говорил своему помощнику, что у этих молодых джентльменов, то есть у Вас и господина Принца, можно многому поучиться. - Каждый проходит свой жизненный путь сам, друг мой, и для Божественного плана важно всё, и то, как проживёт свою жизнь великий учёный, и то, как проживёт её простой рыбак. Ведь никто не может прожить ни минуты чужой жизни, и сделать за другого человека то, что предначертано ему, не сможет за него никто, вот и выходит, что всё в нашей жизни имеет смысл и значение, даже если мы сами в этот момент не в состоянии понять величие замысла Жизни, - неторопливо проговорил я. Джим сидел и смотрел на меня не мигая, и даже слегка приоткрыв рот. На него накатились воспоминания, в которых я увидел старого седого монаха с очень добрым лицом, к которому он бегал мальчишкой всякий раз, как только возникала хоть малейшая возможность. Будучи ребёнком, Джим неосознанно чувствовал любовь, которую этот старец лил всему, что окружало его. С тех самых пор в его памяти остались ощущения мира и покоя, которые он испытывал в обществе этого человека. И сейчас они всплыли на поверхность и наполнили его очень явственно, потому, что всё это время я посылал ему подобные эманации, и в этот момент он ощутил их в полном объёме. Некоторое время мы сидели молча. Я знал, что Джиму не хотелось говорить, он просто погрузился в сладостное состояние умиротворения, и блаженствовал. Я же за это время увидел всё то, что лежало в основе нашей с ним встречи, как он был ребёнком, оставшимся без родителей, которого я спас от нищеты и воспитал как своего собственного сына, а он был мне за это безконечно предан. Как будучи бравыми вояками мы не раз спасали друг другу жизнь, и как я, взяв его вину на себя был казнён, а он потом до конца жизни не мог простить себе этого. Теперь мне стало понятно его желание быть мне хоть как-то полезным, и я решил, что предоставлю парню такую возможность, обращаясь к нему с различными мелкими просьбами. Когда принесли заказанные нами блюда, я продолжал наблюдать за Джимом, а он был настолько погружён в себя, что мне даже пришлось привлечь его внимание к этому. - Что-то ты замечтался, друг мой, смотри так всё и остыть может, - сказал я шутливым тоном. - Да, да, конечно, - как бы спохватившись, ответил он и, следя за моими подсказками, взял в руки соответствующие блюду вилку и нож. Желая сделать так, чтобы он получил истинное удовольствие от пребывания в этом месте, я всячески старался помочь Джиму, посылая ему точные мыслеобразы того, что ему следовало делать. Эта идея пришла мне как-то сама по себе, и я вдруг убедился, что такой способ весьма и весьма эффективен. Непривычный к подобным действиям матрос орудовал ножом и вилкой, как заправский посетитель таких заведений. От его напряжения не осталось и следа. Довольно улыбаясь, он пробовал одно блюдо за другим, последовательно и неторопливо. Когда же парень съел десерт, его лицо засияло счастьем, как у маленького ребёнка, получившего желанную конфету. - Ничего лучшего ещё не было в моей жизни, сэр, - сказал он, благодарно глядя на меня, - Вы, наверное, и представить себе не можете, как я Вам признателен. Если Вам что-нибудь будет нужно, Вы только скажите «Джим, сделай для меня это», и я буду весь к Вашим услугам. - Неужто, вот так, простым ужином можно завоевать такую глубокую твою признательность? – сделав серьёзное лицо, спросил я. - Нет, сэр, - тоже став очень серьёзным, ответил он, - я сейчас говорил не о еде, а о том, что не могу описать словами. Когда-то в детстве, я чувствовал нечто похожее, когда прибегал к старому монаху, который любил всех и помогал всем. Мне почему-то кажется, что у Вас и Ваших друзей есть что-то общее с ним, но, ни понять, ни сказать что это, я не смогу. А готовность моя помогать Вам, связана с тем, что я почему-то знаю, что вы никогда не попросите меня сделать для Вас что-то плохое. Простите меня за то, как я говорю, но лучше сказать у меня всё равно не получится. Надеюсь, Вы правильно поймёте всё, о чем я Вам тут наговорил. - Я понял тебя, Джим, - ответил я, снова улыбаясь, - и если я понял всё так, как ты хотел сказать, то теперь ты мой друг. - Что Вы, сэр, - залившись краской, сказал он, - я ваш слуга, и готов служить верой и правдой. - Нет, Джим, ты мой друг, а соответственно и я твой друг, и то, что мы относимся к разным социальным слоям общества, вовсе не означает, что между нами не может быть искренних и добрых дружеских отношений. У меня есть друзья высота чести и достоинств которых, для меня сейчас кажется недостижимой. Однако, их доброта и любовь ко мне, питают меня силами стремиться походить на них хотя бы в тех простых делах каждого моего дня, которыми я занимаюсь. И это моё стремление быть достойным их дружбы дает мне силы работать и действовать в том направлении, которое приближает меня к ним. Я говорю это для того, чтобы ты понял, что если человеком движет истинное стремление помогать другим просто так, а не для собственной выгоды, то даже будучи бедным священником или рыбаком, он может быть близок по духу с теми, кто занимает самые высшие ступени табели о рангах. И в то же время, тот, кто стоит у вершин власти в обществе, но имеет своей целью лишь личное обогащение и обретение власти над другими, по сути своей может быть подобен грязному нищему воришке, промышляющему ложью и насилием. Далеко не всегда внешний лоск отражает истинное внутреннее содержание, но оно всё равно обязательно проявляется из-под броской личины высокомерным и пренебрежительным отношением к людям, в то время как любовь и доброта ярко сияют даже из-под простых одежд. - Как Вы всё это красиво сказали, - заворожено глядя на меня, прошептал Джим, - раньше я считал, что читать это просто тратить зря время, а теперь, мне, пожалуй, хотелось бы почесть книги, в которых пишут о том, про что Вы говорите. - Хорошо, я подберу тебе несколько таких книг, - ответил я, и увидел радостный огонёк в глазах своего собеседника. - Я, пожалуй, не стану рассказывать своим сотоварищам о том, что произошло, - вдруг сказал он, - так красиво как Вы, я объяснить им всё не сумею, а хвастаться тем, что побывал в ресторане в Вашем обществе мне и не хочется. - Тут уж ты, братец, решай за себя сам, я тебе в этом вопросе не указ, - отшутился я, - ну что же, хочешь ли ты отведать ещё чего-нибудь? - Нет, сэр, спасибо, я уже сыт, да и Вам, похоже, уже пора присоединяться к своим друзьям. Примите ещё раз мою огромную благодарность за этот ужин и нашу беседу. Мы встали из-за стола и покинули ресторан. Джим отправился к портному за своей одеждой, я же поднялся в номер к близнецам. Мои спутники уже собирались возвращаться на корабль. Я попросил их задержаться минут на двадцать, чтобы не ставить в неудобное положение Джима. За это время они посвятили меня в планы, составленные ими на завтра. Встретивший нас на палубе капитан поинтересовался нашими впечатлениями от Неаполя, и был захвачен Наиром, восторженно поведавшим ему обо всём, что ему довелось увидеть в этот день. - Кстати, мистер Волкстроут, - обратился к капитану Али, после того как Наир закончил свой рассказ, - мы уже знаем кое-что о наших будущих попутчиках. - Да? – немного удивился он, - и что же вам известно? Кто это будет? - Это приятели одного нашего хорошего знакомого, они недавно поженились, познакомившись, кстати говоря, гостя в его имении, и теперь совершают свадебное путешествие по Европе. Зная его, как человека редких душевных качеств, могу с уверенностью предположить, что нас ожидает приятное знакомство с хорошими людьми, ведь недаром же говорят: «Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты». - Ну что же, если так, то, пожалуй, Вы, Принц, преподнесли мне небольшой урок того, как не следует строить предположения о будущем, основываясь на малоприятном опыте прошлого, - ответил капитан, весело рассмеявшись. На следующее утро, активно побуждаемые Наиром, мы отправились в город сразу же после завтрака. У близнецов мы застали не только месье Лардо, но и наших будущих соседей по каютам. Несмотря на полную противоположность их внешнего вида, с первого взгляда было понятно, что это тот редкий пример счастливой кармической встречи, когда люди воссоединяются в семью для того, чтобы быть крепкой опорой друг другу на жизненном пути. Мужчине, на вид, было чуть меньше тридцати. Он был высок, широк в кости, светловолос и голубоглаз. У него были правильные, слегка грубоватые черты лица, которые несли на себе все признаки неторопливости и добродушия. Его супруга, напротив, вызывала ощущение сжатой пружины, готовой в любой момент высвободить всю скопившуюся в ней энергию. Она была стройна и изящна, с правильными, тонкими чертами лица, иссиня черными волосами и бездонными глазами с удивительным фиолетовым отливом. Как потом выяснилось, её родиной был юг Испании, оттуда же и происходил весь её темперамент. - Позвольте представить, господа, - обратился к нам месье Лардо, когда вся наша компания оказалась в комнате, - Бьёрн Соренсон и его супруга Изабелла. Это они станут вашими спутниками до окончания морской части вашего путешествия. Кадар, на правах хозяина представил всех нас по очереди молодожёнам. Взгляд Изабеллы надолго задержался на Али, после чего её щёки вспыхнули и она отвела глаза в сторону. - Простите мою супругу, дорогой Принц, за её несколько более пристальный, чем следовало бы взгляд - улыбаясь, обратился к Али Бьёрн, - но Ваша внешность так напомнила нам обоим одного очень чтимого нами человека, что она не могла оторвать от вас глаз. - Вероятно, Вы говорите о моём дяде Али Махоммете, - улыбнувшись в ответ, сказал Али, - я действительно очень похож на него, и вы не первые, кто замечает это сходство. - Вы племянник Али-Мории! - не сдержавшись, воскликнула Изабелла, какое же это счастье быть его родственником и иметь возможность, хоть изредка жить подле него. - В этом вопросе я с Вами спорить не стану, дорогая Изабелла, - продолжая улыбаться, сказал Али, - это действительно большое счастье жить с ним, и учиться у него. Но вы, насколько мне известно, тоже имели удовольствие быть гостями в доме человека, чьё уважение стоит многого, я имею ввиду князя Санжера, знакомство, с которым в своё время произвело на меня неизгладимое впечатление. - Вы совершенно правы, Принц, жизнь в доме князя похожа на сказку, а нам с Бьёрном она принесла ещё и возможность встретить друг друга, - сказала Изабелла, окончательно овладев собой. После знакомства мы коротко обсудили планы посещения достопримечательностей, и отправились на прогулку по городу. День пролетел незаметно. Масса впечатлений от увиденного, давала всё новые и новые темы для разговоров. При том, что мы гуляли всей нашей большой компанией, внутри неё образовались группы, в зависимости от преобладающих интересов. Близнецы полностью оккупировали месье Лардо, Изабелла объединилась с Алдаз и Наиром, Бьёрн стал нашим с Али собеседником. Когда мы собрались возвращаться на корабль, Бьёрн попросил нас узнать у капитана, когда им можно будет занять свои места. Услышав этот вопрос вечером, когда мы все вместе в нашей кают-компании делились впечатлениями от прошедшего дня, мистер Волкстроут с присущей ему любезностью сказал, что посадка пассажиров начнётся не ранее чем через два дня, но для наших новых друзей он готов сделать исключение, и предоставить им возможность переехать на корабль хоть завтра. Больше всех этой новости обрадовалась Алдаз, которая уже нашла в Изабелле новую подругу. Супруги с благодарностью приняли это предложение, и уже к следующему вечеру присоединились к нам на корабле. - Какая же всё-таки они замечательная пара, - сказал мне капитан после знакомства с Соренсонами, - и хотя, на первый взгляд, внешне господин Бьёрн и госпожа Изабелла воспринимаются как два разных полюса, мне кажется, что несмотря на это, они очень гармонично дополняют друг друга. - Совершенно с Вами согласен, дорогой капитан, в моём восприятии они неразделимы как день и ночь. - Вы, как всегда, выражаете свои мысли столь образно, граф, что к сказанному Вами нечего и добавить, - ответил мне комплиментом мистер Волкстроут. Дни, проведённые в Неаполе, оставили у всех нас только самые лучшие воспоминания, но время неумолимо, и наконец, настал день нашего отплытия. Накануне мы устроили прощальный вечер, в котором принял участие и капитан. Он был полностью очарован Изабеллой и не уставал повторять Бьёрну, что тот просто счастливчик, раз сумел заполучить такое чудо себе в жены. Искренне сожалея о том, что придётся расстаться с Накаром и Кадаром, капитан пожелал им всяческих успехов, и дал свой адрес в Лондоне, сказав, что если им потребуется какая-либо помощь в их новой жизни, они могут смело обращаться к нему. Кроме того, он снабдил близнецов рекомендательными письмами к нескольким своим друзьям в Вене, Берлине и Париже, посоветовав, в случае необходимости, безо всякого стеснения обращаться к ним от его имени. Неаполь остался позади, мы устремились к Константинополю. Думая о нём, я понимал, что могу и не встретить там князя, но я решил обязательно посетить дом Строгановых и повидать Жанну, а если получиться, то навестить и Ибрагима с отцом. Вспоминая события тех времён, я видел, сколь неосознанным было моё участие в них тогда, и как ответственны могут быть для меня эти встречи теперь, когда я могу видеть и в людях, и во встречах с ними во много раз больше, чем мог бы себе представить простой обыватель. Чувство ответственности не страшило меня, единственное чего я желал всем своим сердцем, так это быть полезным и Борису Фёдоровичу, и Анне, и Жанне, и даже Леониду, если моя действенная помощь была бы нужна ему. Также мне очень хотелось побаловать своих друзей сладостями из «Багдада» и купить для сэра Уоми, каких-либо экзотических растений у знакомого цветочника капитана Ретедли. Всё это приближалось ко мне с каждой, пройденной нами по средиземноморским просторам, милей.
star: Г л а в а 12. Константинополь, встречи и события первых дней пребывания в нём. Почти две недели плавания пролетели как одно мгновение. Влившиеся в нашу компанию молодожёны очень скоро стали всеобщими любимцами. Но в особенности к ним благоволили Наир и Алдаз, потому что Бьёрн и Изабелла никогда не отказывались от предложений поиграть и, как казалось не только мне, сами получали от этого большое удовольствие, радуясь забавам словно дети. В ходе общения оказалось, что Бьёрн имеет очень глубокие познания в химии и физике, а также увлекается астрономией и морским делом. На этой почве они сошлись с капитаном, который разрешал ему бывать там, куда никому из пассажиров доступа не было. Изабелла имела музыкальное образование и показала себя хорошей пианисткой. Периодически, в одном из салонов, она устраивала небольшие концерты, которые пользовались популярностью не только у нас, но и привлекали туда пассажиров из первого и второго классов. Кроме того, она вполне прилично рисовала, чем увлекла Алдаз и Наира. Вместе они даже сочинили сказку, снабдив её очень милыми иллюстрациями. Моё обучение в белой комнате в доме Али-Мории продолжалось. Я использовал для этого каждую ночь. Али, Ясса и Айоши помогали мне как могли. Благодаря ежедневным тренировкам у меня стало получаться входить в это состояние, как мы его называли «активного сна», не только вечером, но и в любое время, когда была возможность обеспечить покой и полную концентрацию внимания на этом процессе. Осваивая этот навык, я открывал для себя всё новые и новые возможности, которые давало мне пребывание в этом состоянии. Так, за несколько дней до прихода нашего корабля в Константинополь, я узнал, что князь всё ещё живет в том доме, который снимал раньше, и что княгиня оставила этот мир несколько месяцев назад. Неоднократно я виделся с И., Али-Морией, Венецианцем и сэром Уоми, и каждая такая встреча несла мне неописуемую радость и новые знания. Три ночи подряд, во время активного сна, я встречался с И., который рассказал мне о тех делах, что ожидали меня в Константинополе. Немалую часть из них занимала помощь Жанне, которой за это время удалось здорово запутаться в своих чувствах и натворить немало дел, очень осложнивших её отношения со Строгановыми и князем. Кроме того, в семье самих Строгановых всё было далеко не так гладко, как хотелось бы. Так что, за то время, что корабль должен был стоять в порту, мне предстояло очень активно позаниматься делами Жанны, Анны, Бориса Фёдоровича с супругой и Леонида. В ночь перед самым приходом в порт, я видел Франциска, который рассказал мне как наилучшим образом помочь Анне в испытании, ожидавшем её. Все события этого времени свидетельствовали о том, что в Константинополе мне предстоит не приятная прогулка, а многотрудная работа, направленная на помощь тем людям, с которыми меня в этом городе сводила жизнь несколькими годами раньше. Но, ни капли страха или неуверенности в себе не было у меня, потому что теперь-то я точно знал, что великая и мудрая Жизнь даёт каждому человеку только те обстоятельства, что ему по силам и нужны ему самому больше, чем кому-либо другому. Я был твёрдо уверен в том, что с помощью своих друзей справлюсь со всем, что мне предстоит сделать. И эта уверенность превратилась во мне в спокойную твёрдость духа, с которой я ожидал прибытия в порт. Стоял тёплый солнечный осенний день, когда я ступил на Константинопольскую землю. Здесь ничего не изменилось за время моего отсутствия. Всё тот же бурный ритм жизни, то же множество спешащих куда-то людей, громко выкрикивающих что-то друг другу, те же зазывалы от отелей, фиакры и повозки с самыми разными товарами. И всё это было подчинено своему особому распорядку, понять который, наверное, практически невозможно. Учитывая то, что И. советовал нам по возможности не оставлять Наира самого во время пребывания корабля в порту, мы решили, что Али будет находиться вместе с ним, и только если мне понадобиться его помощь, он присоединится ко мне. Бьёрн вызвался составить мне компанию в моих делах, если в том будет необходимость, и я с благодарностью принял его предложение. Но в первый день я решил отправиться в город только в сопровождении Яссы, который был просто неоценимым помощником в любом деле. В первую очередь я решил проведать князя, и, если мне удастся застать его, выяснить как обстоят дела у наших общих знакомых. Стоило мне только изъявить желание нанять экипаж, как несколько возниц наперебой стали предлагать свои услуги. Очень скоро мы уже стояли перед калиткой у дома князя. На мой стук вышел слуга, который сообщил, что князь никого не принимает. - Ты передай князю, любезный, - сказал я, что приехал граф Т., известный ему больше как Лёвушка, который гостил у него вместе с доктором И. несколько лет назад. А мы подождём здесь его ответа. И если он не изменит своего решения, мы не станем надоедать ему. Слуга ушёл, и через несколько минут я услышал торопливые шаги и голос князя: - Как ты мог забыть Лёвушку, конечно же для него мой дом открыт в любое время, ах да, ты же служишь у меня не так давно, и, естественно, не мог знать его. Вслед за этим калитка распахнулась, и я увидел радостно улыбавшегося князя. Нужно сказать, что выражение его лица изменилось несколько раз не более чем за минуту. Сначала, он, ожидая увидеть того Лёвушку которого помнил, хотел заключить меня в объятия, но увидев перед собой столь не соответствующего этому образу молодого человека остановился в некотором недоумении. Брошенный на Яссу взгляд, полностью уверил его в том, что Лёвушкой из нас двоих могу быть только я. Но стоявший перед ним человек просто не мог быть тем самым Лёвушкой. Князь стал подозревать, что это какой-то розыгрыш, и на его лице появились признаки подозрительности. Не желая томить его догадками, я заговорил: - Да, дорогой князь, жизнь иногда меняет людей до неузнаваемости. Сейчас перед Вами пример работы непревзойдённого воспитателя, коим является доктор И. Это действительно я, и чтобы точно убедить Вас в этом, скажу, что до сих пор благодарен Вам за то, как Вы держали слово, данное И. и Ананде, не пуская ко мне Жанну, и ограждая меня тем самым, от козней Браццано. - Это действительно Вы, Лёвушка, - растерянно проговорил князь, немного отступая назад, - я узнал Ваш голос, но никак не могу поверить в то, о чём мне говорят мои глаза. Как же можно так измениться за столь малый промежуток времени! Это же просто чудо какое-то! - И. очень часто повторял мне, пока я твёрдо не запомнил, что чудес нет, есть разные уровни знания, - ответил, улыбаясь, я, - но вы действительно правы князь, всё это время я жил как в чудесной сказке. - И Вы стали сказочным принцем, - продолжая внимательнейшим образом рассматривать меня, ответил он. Ещё некоторое время мы стояли у калитки, а потом князь спохватился и, извиняясь за то, что так долго держит меня у входа, несколько торопливо предложил войти в дом. Я шёл за хозяином дома и рассматривал сад. За это время садовник привёл его в порядок, и теперь он выглядел ухоженным и аккуратным. - Вы даже не представляете себе, сколько радости доставил мне Ваш визит, дорогой Лёвушка, - снова заговорил князь, широко улыбаясь мне, - хотя простите, могу ли я обращаться к Вам как прежде, или теперь Вас все зовут графом Т.? - Конечно же, князь, для друзей я всё тот же Лёвушка, а Вас, смею надеяться, я могу называть другом. - Ну а как же может быть иначе!? - воскликнул князь. - Естественно, я Ваш друг и мне очень приятно, что и Вы считаете меня своим другом. Мы прошли в кабинет. Я заметил, что практически весь дом был отремонтирован и выглядел просто великолепно. Тонкий вкус князя был заметен во всём, от материалов, которыми были отделаны стены, до кисточек на звонках для вызова слуг. - Возможно, вы голодны, Лёвушка, тогда я сейчас же распоряжусь, чтобы приготовили для Вас завтрак, - заботливо поинтересовался князь. - Нет, благодарю Вас, мои друзья не отпустили бы меня в город, не проследив за тем, чтобы я плотно позавтракал, - ответил я с улыбкой. - Что привело Вас в Константинополь? – спросил он, когда мы расположились в креслах. - Мы с друзьями путешествуем морем, - ответил я, - и наш корабль зашел в порт, чтобы пополнить припасы, освободить от груза и, вероятно, опять заполнить чем-то иным трюмы, высадить и принять на борт пассажиров. Нам предстоит почти недельная стоянка, и я решил навестить тех, с кем познакомился в этом городе в свой прошлый приезд. Признаться, я очень рад, что застал вас здесь. Надеюсь, Вы расскажете мне о наших общих знакомых и, возможно, когда я соберусь проведать их, если это конечно не нарушит Ваши планы, составите мне компанию в этом деле. - Особых дел у меня здесь уже нет, - ответил князь, немного погрустнев, - моя супруга отошла в лучший мир, четыре месяца тому назад, и последними её словами было благословение доктору И. и Ананде, которые так помогли ей в выздоровлении, и самое главное в переоценке жизненных ценностей. До последнего дня она была в ясном сознании и, хотя координация её движений до конца не восстановилась, благодаря лечению, применённому Анандой, она, в конце концов, смогла ходить по дому, опираясь на костыли. Княгиня ежедневно молилась за тех людей, которые помогли ей понять истинный смысл жизни, и покинула этот мир в состоянии душевного покоя и умиротворения. - Отрадно видеть, когда человек, пройдя через трудный жизненный опыт, находит в себе силы всё осознать, и принять его не как наказание, а как единственно возможный способ измениться к лучшему, и делает всё для того, чтобы исправить те ошибки, что были допущены ранее. - Согласен с Вами, Лёвушка, и надеюсь, что княгине удалось это сделать в лучшем виде. - Это и не удивительно, князь, ведь рядом с ней был такой самоотверженный помощник, что иначе и быть-то не могло. - Вы совершенно правы, Ананда действительно сделал невозможное. - Ничуть не умаляя значимость сделанного им, я имел ввиду не его, а Вас, князь. - Вы преувеличиваете мой вклад в выздоровление княгини, - смущённо ответил он, - я всего лишь вточности выполнял то, что советовал Ананда, и старался, по мере своих сил, морально поддержать супругу. - Я почему-то уверен, дорогой друг, что этот урок жизнь преподнесла вам обоим, и пройден он и Вами и ею более чем достойно. - Благодарю Вас, Лёвушка, смею надеяться, что так оно и есть, - закрыл эту тему князь. Дальше наш разговор зашёл о моей скромной персоне, и хозяин дома засыпал мне вопросами о том, как я жил всё это время. Он внимательно слушал мой рассказ, в котором я описывал только то, что посчитал возможным открыть ему без отдельного разрешения кого-либо из моих Учителей. Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы его глаза загорались радостным огнём, когда я рассказывал ему об общине Али и тех отделённых от остального мира племенах, в которых люди живут, не ведая зависти и злобы, обид и ненависти. - Прощаясь, Ананда сказал мне, что если я проживу следующие семь лет в том состоянии духа, которого достиг, мне будет предоставлена возможность побывать в тех местах, о которых Вы рассказали. И я несказанно рад, что Вам, Лёвушка, такая возможность открылась в столь юном возрасте, ведь у Вас, благодаря этому, намного больше времени, чем у меня, для того, чтобы прожить свою жизнь в новом знании и продвинуться ещё выше по ступеням эволюции духа, - сказал князь, когда я закончил свой рассказ. - Сейчас, дорогой князь, я рассматриваю жизнь, как нечто, много большее чем промежуток от рождения до смерти человека, - ответил я, - но вот в том, что каждый человек имеет в своей жизни все возможности, в том числе и время, нужное ему, для того, чтобы развивать свой дух, в этом я полностью уверен. Так что, возраст Ваш, в данном вопросе, вряд ли может быть фактором, ограничивающим Ваши возможности. - Смею надеяться, что так оно и есть, - задумчиво проговорил князь, - единственное, что не даёт мне покоя, так это то, сколько времени я провёл в праздности, ничего не делая для достижения этой, столь желанной нынче цели. - «Иногда малое, данное во время, много нужнее и важнее большого принесенного не ко времени», - процитировал я слышанное ранее высказывание, - как знать, возможно в иных обстоятельствах Вы просто отмахнулись бы от подобных воззрений, или даже категорически отказались от них, закрыв тем самым для себя осознание возможности жить так, как Вы живёте последние годы. И, может быть, именно то, как Вы вели себя накануне встречи с И., и открыло Вам возможность этой самой встречи. - Скорее всего Вы правы, Лёвушка, - ответил князь, задумавшись на мгновенье, - возможно, произойди эта встреча раньше, я так и не понял бы, кем является И. на самом деле, как это, к примеру, произошло с Жанной. - Кстати как она? – поинтересовался я. - Неоднозначно, - ответил князь, и его взгляд стал немного печальным, - со своей стороны я стараюсь держать слово, данное И. и помогать ей в меру своих скромных возможностей. Однако, если в делах ей способствует успех, то состояние её душевное, вряд ли можно назвать удовлетворительным. Всё чаще и чаще она забывает о тех обстоятельствах, в которых не так давно находилась сама, и позволяет себе относиться к людям, имеющим достаток меньший, чем у неё, пренебрежительно, и даже пытаться явно демонстрировать своё превосходство над ними. Я понимаю к чему это может её привести, и даже пытаюсь говорить с ней об этом, но, к сожалению, она слушает меня только потому, что моё социальное положение заставляет её сдерживаться, и не позволяет открыто выразить своё неудовольствие этим. - Каким же дальновидцем был капитан, разглядевший в этой хрупкой и приятной, на первый взгляд, женщине, такую массу скрытых страстей и склонность к созданию в своей жизни никому не нужных трагедий, - ответил я. – Тем не менее, я считаю своим долгом повидаться с ней, и надеюсь, что смогу хоть чем-нибудь облегчить ей те испытания, которые она привлекает в свою жизнь подобными действиями. Если это не затруднит Вас, буду очень признателен, князь, если Вы составите мне компанию в этом деле. - Ну конечно же, Лёвушка, на всё время Вашего пребывания здесь, я в полном Вашем распоряжении, - воодушевлённо ответил хозяин дома, - и если только моё присутствие будет уместным, я с радостью проведу это время вместе с Вами. Кстати, могу ли я предложить Вам своё гостеприимство. Ваша комната, с тех пор как Вы покинули её, немного видоизменилась, надеюсь в лучшую сторону, и готова принять Вас в любой момент, как только Вы пожелаете. - Благодарю Вас за это радушное приглашение, - ответил я, - думаю, что это будет для меня действительно удобнее, чем каждое утро добираться в город из порта и возвращаться туда вечером. Если будет удобно отправить Вашего слугу с запиской для моих друзей и они подтвердят, что моё присутствие на корабле не обязательно, я с радостью расположусь у Вас. - Возможно, после долгого морского путешествия им всем будет приятно эту неделю почувствовать под ногами твёрдую землю, - сказал князь, - сделайте любезность, пригласите их от моего имени перебраться на время ко мне, этому дому не помешает некоторая оживлённость. - Ваше предложение очень заманчиво, - ответил я, - и я передам им его в той записке, которую собираюсь отправить на корабль. Думаю, ответ они пришлют сразу же, но если и решат погостить у Вас, то, скорее всего, прибудут сюда не ранее завтрашнего дня, так как мне известны некоторые планы, которые сегодня точно задержат их на борту. - Ну что же, пусть будет так, как наиболее удобно для всех, - ответил князь, - я же к Вашим услугам, если моя скромная персона не помешает реализации планов, имеющихся у Вас. - Что Вы, князь, уж кто-кто, а Вы можете только помочь мне, и эту помощь я приму с превеликой благодарностью, - сказал я вставая, так как времени прошло уже достаточно много, и мне следовало отправляться проведывать Жанну и Анну. Я написал записку Али, и князь сразу же отправил слугу на корабль. Мы решили дождаться ответа, чтобы в случае, если мои друзья примут предложение князя, он мог отдать нужные распоряжения, прежде чем мы двинемся в путь. За время ожидания он рассказал мне, что дела в магазине Жанны идут полным ходом, и что Анна участвует в его работе, как ей и рекомендовал Ананда, в достаточной мере. Но между компаньонками далеко не всё так благополучно, как хотелось бы. Причиной тому характер Жанны, которая, ощутив достаточную материальную независимость, стала забывать то, что было сделано для неё Строгановым и Анной, и иногда позволяла себе такие выходки, что многие другие, в отличие от Анны, вряд ли стерпели бы. Кроме того, в последнее время ухудшилось состояние здоровья Бориса Федоровича, что потребовало от Анны ещё большего напряжения сил, для того, чтобы успевать побольше бывать с ним, и в то же время справляться со своими обязанностями в магазине. Князь редко бывал у Строгановых, но, тем не менее, с уверенностью сказал, что Елена Дмитриевна очень изменилась за эти годы, и эти перемены всё к лучшему. Единственным её огорчением сейчас является Леонид, ведь за всё то нехорошее, что происходит с ним, она винит только себя, не желая понять, что на ней лежит лишь часть ответственности за это. Дело в том, что младший сын Строгановых подался играть в карты на деньги. Уже несколько раз они спасали его от больших неприятностей, оплачивая за него карточные долги. В последний раз Борис Федорович сказал, что если Леонид не прекратит играть, он больше ничего не будет делать, для того чтобы вызволять его из тюрьмы, если его туда упекут за долги. Все эти перипетии и подорвали его здоровье, ведь у него и раньше было больное сердце. Слуга вернулся с запиской Али, в которой он сообщал, что приглашение князя принято с огромной благодарностью, и, если это удобно, все завтра же готовы сойти на берег. - Вот и отлично! – воскликнул князь, - сейчас Вы мне расскажите о своих спутниках, и я постараюсь разместить их всех с наиболее возможным комфортом. - Хорошо, - ответил я, - если Вы готовы, то я с удовольствием расскажу Вам о них, всё что возможно говорить о людях в их отсутствие. - Я Вас внимательно слушаю, - ответил князь и достал небольшой блокнот, в котором, как я понял, собрался делать некоторые заметки. - Итак, начну с себя, я путешествую со своим слугой Яссой, которого Вы уже видели. Мы очень комфортно можем расположиться в одной комнате. Думаю, что мой друг, принц Найджи, также разместится вместе со своим слугой Такимурой. Племянница и племянник принца, всё время путешествуют вместе, так как мальчик ещё очень мал и сестра во всём помогает ему. Потребуется комната на двоих для их слуг, и ещё одна для наших новых друзей, это молодая пара, совершающая свадебное путешествие. Они вместе с нами планируют навестить сэра Уоми в Б., куда мы, в общем-то, и направляемся. В этот момент перед моим внутренним взором предстал сияющий образ Ананды. Он одарил меня своей несравненной улыбкой и сказал, что есть высокая степень вероятности, что он в ближайшие несколько дней прибудет в Константинополь, и если уж вся компания собирается оккупировать дом князя, то и он не отказался бы погостить у него. Видение было мгновенным, так что я, почти что не прерывая свою речь, сразу же продолжил: - Кроме того, князь, буду вам очень признателен, если Вы подготовите комнату, в которой у Вас останавливался Ананда. Есть у меня предчувствие, что нас может ожидать радость встречи с ним в Константинополе в эти дни. - Лёвушка, да Вы просто какой-то вестник радости! - вскричал князь, вскочив на ноги, - мало того, что я буду эту неделю видеть Вас и находиться в обществе Ваших друзей, так вы ещё и сулите мне встречу, о которой я мечтаю каждый свой день! - Князь, мне не хотелось бы питать Вас ложными надеждами, ведь я сказал, что у меня есть только некое предчувствие, - улыбнувшись, ответил я, - хотя должен признаться, что в последнее время интуиция меня практически не подводила, так что будем вместе надеяться на эту встречу. - Абсолютно с Вами согласен, - ответил князь, чуть не прыгая от радости, простите мне мою детскость, но Ваш приезд и возможность встречи с Анандой, это лучшее, что происходило со мной в последние годы, так что я еле сдерживаю ту бурную радость, что бурлит во мне сейчас. - Надеюсь, князь, что этот поток радости поможет нам при посещении Жанны найти те слова, которые дойдут до её сознания, как призыв к переменам, и мы сможем оказать ей хоть какую-то помощь в её трудных уроках жизни, - ответил я, - думаю, что ни Жанне, ни Анне не стоит говорить о возможном приезде Ананды до тех пор, пока мы сами не увидим его, и он не даст нам на то своего разрешения. - Естественно, - ответил князь, продолжая сиять, как рождественская ёлка. Оставив меня на некоторое время, он отправился раздавать слугам указания о приготовлениях, необходимых для приема гостей. Очень скоро князь вернулся, и мы отправились в город на коляске, приобретенной им не так давно. Он рассказал мне, что специально выписывал её из Германии, потому что в этой коляске применено несколько последних изобретений, позволяющих её пассажирам практически не замечать неровностей дороги. И действительно, находясь внутри, мы чувствовали себя так, будто плывем над дорогой, а не едем по ней. Решив купить цветы и сладости дамам, которых мы собирались навестить, мы сначала заехали в «Багдад», где взяли две корзинки с пирожными, рекомендованными нам хозяином. Меня он не узнал, но оказалось, что за это время князь стал его постоянным и очень уважаемым клиентом. Так что мы получили ещё и угощение. - Чтобы дорогие гости не скучали, пока всё будет собрано, - сказал кондитер, усаживая нас за столик, на котором очень скоро появились прохладительные напитки и пирожные. Мы сделали заказ и на вечер, и на завтра, так как князь обязательно хотел угостить сладостями детей, которых ожидал видеть своими гостями. Оттуда мы отправились в ближайшую цветочную лавку, где выбрали розы для Жанны и Елены Дмитриевны, и фиалки для Анны. Мы решили в первую очередь навестить Жанну с Анной, а уж потом Строгановых, поэтому, вначале поехали в магазин. Очень скоро мы остановились чуть поодаль от «Шляпного салона мадам Жанны», как он теперь назывался. Перед ним стояло несколько колясок, ожидавших своих хозяек. Когда мы подошли к двери, она отворилась, и из неё вышла полная дама средних лет с двумя девушками. За ними слуга нёс несколько коробок со шляпами, а сзади я увидел широко улыбавшуюся Жанну, посылавшую прощальные приветы своим клиенткам. Она заметила, князя и почти демонстративно направилась к даме, примерявшей перед зеркалом шляпку, задержав на мне несколько более долгий взгляд, чем следовало ожидать от столь занятой женщины. Когда мы вошли, она старательно поправляла ленты на шляпке, щебеча своей клиентке всяческие комплименты по поводу её вкуса и выбора. Выглядело всё это очень неискренне, и поведение Жанны вновь подняло во мне воспоминания о том, что говорил Джемс по поводу жизненных бурь, которые она будет создавать себе сама. Как только дверь закрылась, перед нами появилась миловидная девушка, поздоровавшаяся с князем как со знакомым, и со мной, как с мужчиной, явно вызвавшим её интерес. Узнав о цели нашего визита, она предложила нам присесть в кресла и попробовать чаю с пирожными, чтобы скоротать время ожидания пока хозяйка освободиться. - Подскажите, милая Мадлен, - спросил князь девушку, - а можем ли мы видеть госпожу Анну, пока мадам Жанна занята? - К сожалению, нет, - ответила та, - госпожа Анна сегодня не приходила, и не придёт, её отцу стало хуже, думаю, что она проводит всё своё время с ним. - И давно состояние Бориса Фёдоровича ухудшилось? – поинтересовался князь. - Да уж пожалуй дня три или четыре, однако, как я слышала, он настаивал на том, чтобы госпожа Анна не переживала и занималась делами. Но вот уже второй день её нет и госпожа Жанна сказала, что скорее всего, не будет ещё несколько дней. Закончив эту непродолжительную беседу, мы расположились в креслах, отказавшись от угощения. Наконец клиентка сделала выбор и, распрощавшись с Жанной, направилась к выходу. Той ничего не оставалось делать, как подойти к нам с князем. И хотя встреча с ним была ей явно неприятна, любопытство по поводу моей скромной особы заставило её надеть на лицо очаровательную улыбку, которая всё же не смогла скрыть досаду Жанны по поводу визита князя. Мы поднялись ей навстречу, и я подал Жанне цветы, а князь корзину со сладостями. Одарив меня недвусмысленным взглядом, она приняла подарки, а затем сказала, явно фальшивя, но стараясь изобразить радость на лице: - Благодарю вас господа, очень рада видеть Вас, дорогой князь. Что привело Вас к нам сегодня? Возможно, Ваш спутник желает приобрести для своей дамы модную шляпку? - Нет мадам, - очень сдержанно ответил князь, - мой спутник пришёл сюда, чтобы повидать Вас, и мне кажется, что увиденное мало радует его. - С чего Вы это взяли? - кокетливо глядя на меня, наигранно обиженно спросила Жанна. - Крайне редко молодые люди, особенно столь приятной наружности, уходят от нас разочарованными в нашем гостеприимстве. Может быть Вы сначала представите нас друг другу, дорогой князь, а уж потом будете делать свои предположения? - Князю незачем делать это, Жанна, - вступил в разговор я, - Вы достаточно знаете меня, а я Вас, для того, чтобы можно было обойтись без церемоний. Какое-то время Жанна смотрела на меня, не отрывая глаз. Её мозг наполнился массой самых разнообразных, и очень сумбурных мыслей. Она узнала мой голос, но не могла поверить в то, что перед ней действительно стою я, так как перемены, произошедшие со мной, никак не укладывались в её сознании как возможные. - Это действительно я, Лёвушка, - сказал я, чтобы положить конец бурлению в её голове, - Вам это может казаться невероятным, но изменения, произошедшие со мной, являются результатом воспитательского таланта И., и моего чёткого следования его инструкциям. - Это просто невероятно, - прошептала Жанна, неотрывно глядя на меня. – Как же так может человек измениться, почти что до неузнаваемости. Если бы я встретила Вас на улице, то просто прошла бы мимо. Нет, конечно когда я увидела Вас, у меня возникла мысль о том, что в Ваших чертах есть что-то напомнившее мне того Лёвушку, которого помню, но я отогнала её, так как даже не могла подумать, что это можете быть Вы.
star: Постепенно приходя в себя от удивления, Жанна всё же оставалась в состоянии некоторой растерянности от этой неожиданной встречи. Всё то напускное, что было в ней, куда-то исчезло, и я увидел перед собой ту Жанну, с которой впервые встретился на пароходе, испуганную и не знающую что ей делать. - Почему мой приход напугал Вас, дорогая Жанна? – спросил я, стараясь задать свой вопрос как можно мягче. - Нет, я не испугалась, - ещё больше смутилась она, - и я действительно очень рада видеть Вас, Лёвушка, потому что мне вдруг стало так легко, и радостно, как бывало когда-то раньше в Вашем присутствии. Просто, не так давно, я была недопустимо резка с князем, чего он совершенно не заслуживает, и он спросил меня будет ли мне совестно, если И. или Лёвушка при встрече увидят меня такой, какой я была тогда. Я подумала, что это невозможно, и он просто хочет побольнее уколоть меня, и наговорила всяких глупостей, а теперь вот поняла, что он был совершенно прав, и мне бы очень не хотелось, чтобы Вы видели меня такой. Мне сейчас очень стыдно за тот свой поступок. Я прошу Вас простить меня, князь, это всё мой характер, который заставляет меня совершать поступки, о которых я потом сильно сожалею. - Извинения приняты, - ответил князь с улыбкой, - и мне очень хочется верить, что это не пустые слова. - Сейчас я говорю искренно и от души, - сказала Жанна, - но, когда меня начинают поучать, во мне так часто просыпается какое-то внутреннее противоречие тому, что мне говорят, что я сама не понимаю почему, вдруг начинаю вести себя вздорно, а потом я понимаю, что была не права, и мне хочется попросить прощения, но я боюсь что мне ответят так же, как отвечала я. Вот так и получается, что я ссорюсь с теми людьми, которые делают для меня много хорошего, а потом не могу попросить у них прощения. - Мы поговорим с Вами об этом Жанна, - ответил я, - и если Вы действительно хотите разобраться в себе и изменить положение вещей, то, думаю, у нас с Вами получиться это сделать. Но я в Константинополе ненадолго, поэтому не стоит откладывать этот разговор на потом, и если сегодняшний вечер у Вас свободен, мы могли бы поужинать вместе и обсудить сложившуюся ситуацию. - Конечно! – воодушевлённо воскликнула Жанна, - я очень рада такой возможности, и готова быть в любом месте, какое Вы укажете в назначенное время. Глаза Жанны сияли, искренняя, чистая улыбка озаряла её лицо. Передо мной стояла та Жанна, какой я видел её в моменты освобождения от страхов и сомнений, всем сердцем льющая благодарность своим спасителям, подавшим ей руку помощи в тяжёлые моменты жизни. - Да Вы просто волшебник какой-то, Лёвушка, - шепнул мне князь, - такой искренней и открытой я не видел Жанну уже очень давно. - Будем надеяться, что это её состояние сохраниться как минимум до вечера, - улыбнувшись, ответил я. - Если у Вас нет на примете какого-то особого места, - уже в полный голос сказал князь, то я предлагаю поужинать у меня. И если потребуется место для уединённой беседы, то сейчас в моём доме их предостаточно. - Благодарю Вас за это предложение, - ответил я, - и если Жанна не возражает, то я с благодарностью принимаю его. - Что Вы, Лёвушка, с чего бы это мне возражать, - воскликнула Жанна, - я буду у князя в указанное Вами время. - Тогда, если всех устроит, ужин будет готов к семи часам вечера, - предложил князь. - Ну, вот и договорились, - ответил я. - Лёвушка, - обратилась ко мне Жанна, - может быть Вы хотели бы посмотреть, как мы тут с Анной развернули наше дело? - Это было бы весьма интересно, - ответил я, действительно желая узнать, как девушки сумели развить свой шляпный проект. - Пройдёмте за мной, - проговорила Жанна, с нескрываемой гордостью начиная экскурсию по магазину. Мы с князем последовали за ней. – Изменения, произошедшие на первом этаже, как видите незначительные, начала свой рассказ Жанна, - а вот второй этаж теперь полностью переделан под мастерскую, где работает несколько девушек. Я переехала в дом неподалёку, который снимаю уже больше года. И если Вы найдёте время, буду очень рада видеть вас в нём своими гостями. Кроме того у нас есть работницы, готовящие отдельные элементы шляпок на дому. С одной стороны это не очень удобно, потому что я не могу контролировать их работу, но с другой стороны они выполняют её достаточно хорошо, и замечания к ним возникают очень редко. Это придумала Анна, так как заказов у нас становиться всё больше и больше, ведь некоторые модели шляпок у нас закупают дамские магазины из других городов и даже стран. А так мы даем работу женщинам, у которых есть материальные затруднения, а наличие маленьких детей не позволяют им работать вдалеке от дома. Кроме того, это решает вопрос дополнительных площадей, которые могли бы потребоваться, если бы мы пытались размещать их всех здесь. Мы поднялись на второй этаж. Там в двух комнатах за столами работали девушки. В третьей же стоял обеденный стол со стульями и буфет с посудой, а за лёгкими шторами, разделяющими её на две части, находились два дивана. Я догадался, что это было сделано Анной для улучшения быта работниц, и Жанна подтвердила это моё предположение, сказав: - Конечно, можно было бы использовать и эту комнату для работы, а не устраивать здесь места для еды и отдыха девушек, но Анна настолько упряма в этом вопросе, что мне так и не удалось переубедить её. В голосе Жанны зазвенели нотки неудовольствия, которые она, вовремя спохватившись, постаралась скрыть, но я всё же уловил их, и это дало мне возможность понять, что вместе с усвоенными навыками поведения соответствующими должному уровню воспитанности, Жанна научилась и лицемерию, скрывать которое у неё получалось плохо. И снова меня посетила мысль о том, что сколько бы не было дано человеку, он всё равно не будет удовлетворён своей жизнью до тех пор, пока не поймёт, что истинные её ценности выражаются вовсе не в материальном достатке или социальном положении, к которым так стремиться большинство людей, а в простой доброте к людям, которая является следствием способности воспринимать всё что несёт жизнь, будучи свободным от страхов перед ней, находясь в спокойной ровности духа, радуясь каждому своему дню и каждой своей встрече, чувствуя любовь не как личностное восприятие кого-либо или чего-либо, но как универсальное выражение своего отношения к окружающему миру. И всё это можно описать двумя словами – «простая доброта», которую человек вносит во всё, к чему прикасается, во всё, с чем сводит его жизнь. Именно эту простую доброту я чувствовал в тот момент в отношении Жанны и стремился передать ей эти свои ощущения, исключив всякое осуждение её слов и поступков, стараясь понять истинные их причины, с тем, чтобы попытаться донести до её сознания то, что позволило бы ей измениться самой и изменить всю свою жизнь к лучшему. По замешательству Жанны, мне стало понятно, что она и сама осознала, что её высказывание об Анне было, по меньшей мере, безтактным. Но, так как она не нашлась, что сказать дальше, то просто отвернулась, чтобы скрыть краску, залившую её лицо. - Вы не подумайте, Лёвушка, что я такая чёрствая, что не забочусь о своих работницах … - запинаясь, заговорила она, - просто для них можно было придумать что-то другое, к примеру, они могли бы кушать за загородкой на первом этаже, а отдыхать за своими столами, ведь не так уж сильно они и устают, а в этой комнате я бы разместила материалы и ещё пару столов для шитья. Я не стал ничего говорить Жанне о своих мыслях по этому поводу, только вспомнил слова князя о том, что Анне требуется много терпения для того, чтобы не позволять Жанне проявлять свои наклонности мелкой буржуа в отношении работавших у них женщин. Ведь я сразу понял, что Жанной движет желание самоутвердиться в первую очередь, а во вторую подсознательное понимание того, насколько ей далеко до Анны в вопросах такта и внутреннего благородства, от чего она и пытается всё поставить по своему, даже если это, в ряде случаев, и противоречит здравому смыслу. Осмотрев всё, что нам показала Жанна, мы снова спустились на первый этаж, где встречавшая нас девушка предложила нам уже фрукты. Чтобы не оставить её старания незамеченными, я сказал, что пожалуй выпил бы какой-нибудь прохладительный напиток. Князь поддержал меня, тонко уловив мой побудительный мотив. Жанна тут же предложила нам присесть к десертному столику, а девушка быстренько побежала выполнять наш заказ. - И как надолго Вы в Константинополе, Лёвушка? - спросила Жанна, как только мы расселись. - Думаю, что не более недели, если не возникнут непредвиденные обстоятельства, - ответил я. - А где Вы остановились? – продолжила задавать вопросы она. - Князь любезно предложил мне занять ту комнату, в которой я располагался в прошлый раз, и я с благодарностью принял его предложение, так как уже достаточно долго не чувствовал под ногами твёрдую землю. - Отчего же так? - не сразу поняв суть моего ответа, спросила Жанна. - Дело в том, что мы путешествуем из Индии морем, - ответил я, улыбаясь, - а это, как Вы понимаете, путь не близкий. Мы, конечно же, заходили в разные порты за это время, но то были короткие остановки, так что я успел-таки соскучиться за сушей. - Очень жаль что Вы к нам так ненадолго, - проговорила Жанна, и я не почувствовал искренности в её словах, - возможно если бы Вы могли задержаться, Ваше присутствие поддержало бы Анну, которой сейчас приходиться очень тяжело из-за болезни отца и выходок младшего братца. - А что же случилось с Борисом Федоровичем, и что такого натворил Леонид? – спросил я, чтобы услышать версию Жанны по данным вопросам. - Ну, Леонид взялся играть, и проигрывается очень часто, отчего у него долгов уйма, - защебетала Жанна, которой, по-видимому, очень хотелось посплетничать на эту тему, - и как хорошо, что доктор И. запретил ему тогда взять меня в жёны, а то бы я только и делала, что отрабатывала бы те денежки, что он теряет. А вот Борису Федоровичу приходиться оплачивать его долги, уступая мольбам Елены Дмитриевы. Оттого сердце его и не выдержало, и расхворался он не на шутку. Я слышала разговор двух докторов, так один другому сказал, что у него есть опасения даже насчёт жизни Строганова старшего. Так что, нужно было им слушать когда я говорила Анне, что сынок его в могилу отправит, если того из дому не выгнать. Те печальные события, о которых шла речь, так не соответствовали, азартной увлечённости, с которой Жанна всё это рассказывала, что мне стало даже немного не по себе от такой её чёрствости и безтактности. - Вы так обо всём этом говорите, Жанна, - стараясь выразить свою мысль как можно мягче, сказал я, - что у меня создаётся впечатление, будто Вами движет не сочувствие Строгановым, а какая-то непонятная мне удовлетворённость тем, что в их жизни наступил трудный период. Жанна настолько не ожидала услышать от меня такие слова, что даже запнулась на полуслове, не найдясь, что ответить. - Ведь эти люди приняли в Вашей судьбе в трудную минуту такое участие, что Вы вдруг оказались обеспечены всем, что Вам было нужно для достойной жизни, - продолжил я. – Конечно, я понимаю, что Вы можете быть обижены на Елену Дмитриевну и Леонида, но ведь Вам хорошо известно, что они оба находились под сильным влиянием гипнотического воздействия Браццано, тяжесть которого Вы и сами испытали тогда. - Вы как всегда правы, Лёвушка, - ответила Жанна, вдруг ставшая такой, какой она запомнилась мне в те моменты, когда усмиряла бунтующее эго и проявляла своё истинное лицо, - я сейчас вспомнила как это было, и аж мурашки по коже пошли, ведь я тогда ничего не соображала и могла натворить таких дел, что и подумать страшно. Вот как странно всё происходит, когда Вы рядом со мной, Лёвушка, мне и бунтовать не хочется, и вдруг начинаю понимать насколько бываю неправа в своих поступках. И вот сейчас мне кажется, будто Вы теперь стали почти как доктор И., и почему я так чувствую, объяснить не могу, но всё равно мне с Вами так же легко и просто как раньше, и очень спокойно. Наверное, я говорю непонятно, но по-другому сказать не могу. Как бы мне хотелось всё время быть такой, какая я сейчас! - Думаю, что это связано с тем, что я тоже очень хочу помочь Вам опять стать той Жанной, которая была нежной и любящей матерью для своих детей, благодарной подругой для тех, кто с готовностью предлагал Вам свою дружбу, просто быть человеком, справедливо относящимся ко всем, с кем сводит его жизнь. В таком случае, и Жизнь воздаст Вам стократ миром, покоем и любовью, которые станут естественным окружением для Вас и помогут идти свой жизненный путь, будучи свободной от всяких неприятностей и дрязг. - Как Вы красиво говорите, Лёвушка, - задумчиво ответила Жанна, - и главное, что правильно, но вот только мне почему-то не удаётся всё время быть такой, как Вы сказали. Иногда я очень скучаю по детям, но потом, вдруг, во мне поднимается что-то и я начинаю думать о том, что они могли бы мне мешать заниматься тем, что я делаю сейчас. Зачастую, мне вовсе не понятно, почему вдруг поднимается во мне то, что делает меня вспыльчивой, и я даже могу накричать на кого-то без повода. Потом мне становится стыдно за своё поведение и хочется после попросить прощения за такой поступок, но не хватает смелости, потому как боюсь, что этот человек станет злорадствовать и смеяться над моей слабостью. - Вот тут Вы ошибаетесь, Жанна, - ответил я, стараясь, чтобы всё сказанное мной было осознанно воспринято ею, - именно сильный человек, способен признать свои ошибки и извиниться за неблаговидные поступки, и для того, чтобы это действие было искренним, ему приходится напрягать свои душевные силы, иначе эффект от этого буде очень малым, так как, если у него не будет искреннего желания пролить мир в сердце того, к кому он обращается, в его словах в большей степени будет сквозить лицемерное желание выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Когда же человек, будучи честным, прежде всего с самим собой, готов признать свою неправоту, и от всей души желает загладить последствия своих ошибочных действий, он всегда находит понимание того, к кому обращается с просьбой о прощении, потому что в этом случае не просто люди говорят друг с другом, но их души вступают во взаимодействие, и нет уже места лицемерию и личностным устремлениям к какой-либо собственной выгоде, но есть слияние их внутреннего Света, того Божественного начала, которое несёт в себе каждый человек, даже если он сам и не догадывается об этом. Ведь в этом свете всё проявлено и ничего скрыть невозможно, и помыслы обоих прозрачны как нежнейшая вуаль, и чистоту их не нужно доказывать, так как она очевидна. Обращаясь к Жанне с этой речью, я так хотел донести до её сознания важность искренности и доброты в отношениях между людьми, что мысленно воззвал к Венецианцу, прося его помочь мне найти те слова, которые найдут отклик в её душе, заставят принять сказанное, и переосмыслив услышанное, освободиться от всего того наносного, что скрывало те человеческие качества, которые были ей присущи, но в силу особенностей характера спрятаны где-то глубоко под налётом того буржуазного стиля поведения, который считался ею признаком хороших манер и принадлежности к благородному сословию. Я мгновенно почувствовал его отклик, и меня наполнила такая могучая волна внутренней мощи и вдохновения, что все, до самой малой, мысли о том, что мне не удастся сделать желаемое, растворились в ней как капля дождя в океане. Жанна слушала меня, и было видно, что хотя и не всё сказанное понятно ей по смыслу, но душою она услышала то, что я хотел ей сказать, потому что я просто почувствовал, как в ней произошло что-то такое, чего раньше я никогда не замечал. Сила Венецианца прошла в неё вместе с моим эмоциональным посылом, и мне показалось, что какое-то темное облако, содержащее в себе нечто зловещее, сначала возникло у неё над головой, а потом будучи пронзённым лучом света, вырвавшимся у неё из макушки, стало таять, просветляясь, теряя свои первичные очертания и рассеявшись, в конце концов, полностью. Это было столь необычное зрелище, что я даже замер на мгновенье. Конечно же, никто кроме меня этого не увидел, поэтому князь не понял, отчего Жанна вдруг побледнела и, взмахнув руками, качнулась в сторону так, будто ей стало дурно, и у неё нет сил даже сидеть в кресле. Он бросился к ней, чтобы предотвратить возможное падение, но я уже поддерживал её за руки, и через мгновение её дезориентация прошла. - Прошу прощения, господа, - почти шёпотом проговорила она, - у меня вдруг потемнело в глазах и показалось, что я сейчас упаду, но уже всё в порядке. И хотя я и чувствую некоторую слабость, в остальном всё хорошо. Мне даже кажется, что какой-то груз свалился с моих плеч, и я вся наполняюсь необычайной легкостью, и мне очень радостно то, что Вы сейчас рядом со мной. - Думаю, Вам следует отдохнуть сегодня, - проговорил я, внимательно глядя на неё, - если дела в магазине позволяют оставить его до завтра, мы отвезём Вас домой. - Да, пожалуй Вы правы, Лёвушка, мне совершенно не хочется сейчас работать, но и сидеть дома я бы не хотела, - проговорила Жанна, скромно опустив глаза, - если моя просьба не покажется Вам нескромной, я бы с радостью провела время с Вами и князем, если, конечно, моё присутствие не помешает Вашим планам. - Особых планов, кроме посещения дома Строгановых, у нас нет, - ответил я, - так что, если Вы желаете присоединиться к нам, я лично не вижу для этого никаких препятствий. - Я уже говорила, что не всё поняла из того что Вы говорили, Лёвушка, но сейчас, у меня есть и силы, и желание просить прощение у каждого из них, за свою неблагодарность и то, как неправильно я поступала в ряде случаев в их отношении. Так что, если это возможно, я с радостью поеду с Вами. - Что ж, если Ваше желание искренне, Жанна, мне кажется не стоит откладывать это дело в долгий ящик, - ответил я, - мы с удовольствием возьмём Вас с собой, и постараемся оказать Вам всю возможную поддержку, для того, чтобы всё получилось наилучшим образом. - Благодарю Вас, Лёвушка, я чувствую себя как-то необычайно легко, и Ваше присутствие добавляет мне сил, сейчас я отдам необходимые распоряжения и буду готова ехать с Вами, - сказала Жанна, поднимаясь на ноги. Не будучи до конца уверенным, что она уже может достаточно прочно стоять на ногах, я предложил ей руку. - Я действительно чувствую себя очень хорошо, и то, что произошло, было просто минутной слабостью, которая уже совершенно прошла, - сказала Жанна, улыбнувшись мне, - присядьте в кресло, мне потребуется минут пять-десять, чтобы быть полностью готовой ехать. Может быть, Вы с князем тем временем отведаете турецкий кофе, который замечательно заваривает одна из наших девушек. Лимонад, принесенный раньше, нами был уже выпит и, чтобы дать Жанне возможность спокойно собраться, не думая о том, что мы просто так сидим и ждём её, я согласился на угощение. Князь присоединился ко мне. Очень скоро мы уже потягивали ароматный кофе с молоком, убеждаясь в правдивости слов Жанны об этом умении одной из её работниц. Не прошло и минуты после того, как мы поставили опустевшие чашки на стол, как Жанна стояла перед нами полностью готовая в путь. Её лицо сияло искренней улыбкой, и она даже как-то похорошела от этого, что было замечено и князем, который шёпотом сообщил мне о своих наблюдениях. Мы сели в коляску и поехали. Жанна засыпала меня вопросами о том, как я жил в тот период, который прошёл с момента нашего с И. отъезда. Я рассказывал ей о своих впечатлениях от путешествий последнего времени. Внимательно слушая меня, Жанна периодически выказывала своё удивление по поводу того, насколько сильно может отличаться жизнь людей в разных местах и странах, и как мне удалось всё так точно запомнить, чтобы так увлекательно рассказывать. - Пообещайте мне, Лёвушка, что Вы еще порассказываете мне о тех местах, в которых Вам удалось побывать, - попросила она, когда коляска остановилась у дома Строгановых. - Не посчитайте мою просьбу навязчивой, Лёвушка, - включился в разговор князь, - но Вы так увлекательно повествуете о своих путешествиях, что я присоединяюсь к Жанне, и прошу включить меня в число слушателей, когда рассказ о них будет продолжен. - Думаю для этого представиться возможность в ближайшее время, - улыбнувшись, ответил я, - и мне будет очень приятно продолжить эту беседу, если она вызывает такой интерес. - Ловлю Вас на слове, - улыбаясь, сказал князь, выходя из коляски и подавая Жанне руку. Я последовал за своими спутниками и буквально через минуту, мы уже стучали в двери дома Строгановых. Нам открыл слуга, печальный вид которого сразу же дал понять, что сценарий, по которому развиваются события в доме совершенно не такой, как хотелось бы его обитателям. - Мы хотели бы видеть Бориса Федоровича или Елену Дмитриевну, любезный, - сказал князь. - Сожалею, господа, - ответил тот, - но Борис Федорович болен, и ему сегодня утром стало хуже. И хозяйка, и госпожа Анна не отходят от него, так что, боюсь, они не смогут принять вас. - Вы что не узнаёте меня Исмаил? - спросила Жанна, выступая вперёд. - Конечно, узнаю, госпожа Жанна, - ответил слуга, - и Вас, и господина князя, но хозяева сказали, что не могут сейчас принимать гостей, и просят извинить их. - Хорошо, Исмаил, - вступил в разговор я, - передайте, пожалуйста, госпоже Анне, что приехал Лёвушка и, зная о ситуации, сложившейся со здоровьем Бориса Фёдоровича, всё равно настаивает на свидании с ней. Если после этого она не найдёт возможности выйти к нам, мы тут же уйдём. - Проходите, пожалуйста, в гостиную, господа, - сказал слуга, отступая в сторону, - присаживайтесь, покамест, в кресла, я всё сделаю так, как вы желаете. Если хотите чего-нибудь выпить, я сейчас же распоряжусь. - Не стоит безпокоиться, - ответил я за нас всех, - лучше поскорее передайте госпоже Анне то, о чём я Вас просил. Слуга незамедлительно удалился, мы же остались ждать его возвращения в гостиной. Прошло совсем немного времени, и до моего слуха донёсся звук быстрых, лёгких шагов, явно свидетельствовавший о том, что к нам спешит Анна. Когда она вошла, я увидел перед собой совсем не ту обновлённую, но измождённую Анну, с которой прощался несколько лет назад. Она как будто ещё помолодела, выражение её лица свидетельствовало о мире и покое, в котором она находилась, несмотря на ситуацию, сложившуюся со здоровьем отца. Её глаза сияли радостью, а улыбка была просто обворожительна. - Прошу Вас принять этот скромный букет и немного сладостей от нашего знакомого кондитера, торты которого имели успех у всех, кто их пробовал, - сказал я, протягивая Анне фиалки и указывая на корзину из «Багдада», которую князь поставил на столик. Ответив на наши приветствия, Анна устремила на меня долгий и очень внимательный взгляд. - Это просто невероятно, насколько Вы изменились, Лёвушка, - проговорила она наконец, - мне даже как-то неловко обращаться к Вам вот так запросто. - Ничего, это скоро пройдёт, - отшутился я. - От Вас прежнего остались только глаза и голос, - продолжила Анна, - и Ваш пример будет для меня постоянным напоминанием о том, что человек, в твёрдом устремлении к поставленной цели, может совершать невероятное, на первый взгляд, и совершенно естественное, если понимать суть происходящего с ним, преобразование себя в личность высоких моральных и духовных качеств, за относительно короткий промежуток времени. В прошлый раз Вы преподнесли мне очень важный для меня урок верности и безоговорочного приятия руководства тех, кто в своей эволюции в Вечности, достиг вершин, на которые мы пока что можем лишь смотреть издалека. Теперь же, на Вашем примере, я вижу практическое подтверждение тому, что только такой выбор и может быть единственно правильным. - Моих заслуг в этом намного меньше, чем Вы думаете, - ответил я, - только благодаря тому, что обстоятельства дали мне такого мудрого и доброго наставника как И., а также помощи других людей, потративших на меня массу своего времени, во мне и произошли те перемены, о которых вы говорите. Конечно же, я прилагал все возможные усилия для того, чтобы не подвести их, и в точности следовал указанным мне путём, но всё равно, все эти старания несоизмеримы с тем, что сделал для меня И. - Я давно уже перестала сожалеть о якобы утраченном времени, и упущенных возможностях, - задумчиво проговорила Анна, - мне стали по-другому понятны слова Ананды и сэра Уоми о том, что только тогда, когда человек сам готов принять что-либо, помощь учителя может быть нужна и полезна ему. Иначе, он станет бунтовать даже рядом с самым великим мудрецом, оспаривая его слова, и пытаясь доказывать свою правоту только ради удовлетворения своего собственного эго. Тогда я была действительно не готова. Однажды, когда я просила Ананду взять меня с собой, аргументируя свою настойчивость тем, что дозволено же столь слабому юноше как Лёвушка, быть подле И., он сказал мне, чтобы я никогда не судила ни о людях, ни о предметах, ни о событиях, только по их внешне проявленной форме. «Глядя на Лёвушку сейчас, - сказал он мне, - Вы даже не можете предположить насколько возможно то, что именно он поможет Вам сделать первый шаг на том пути, к которому Вы так стремитесь». И теперь, я в очередной раз убеждаюсь в том, насколько прозорлив и дальновиден Ананда. Вы даже не представляете себе, Лёвушка, сколь радостно мне видеть Вас таким, каким Вы стали. - Я тоже очень рад тому, что жизнь привела меня к новой встрече с Вами, Анна, - ответил я, взяв её руки в свои, - я понимаю через что Вам пришлось пройти, и приветствую в Вас ту стойкость и самоотверженную верность выбранному пути, благодаря которым сегодня передо мной стоит внешне прежняя, но внутренне совсем иная, свободная от бунта, сомнений и страхов Анна. - Благодарю Вас, Лёвушка, - ответила она, опустив глаза, - возможно, Вы прибыли именно тогда, когда меня ожидает самое трудное из испытаний. Позволите ли Вы мне один вопрос? - Конечно! Спрашивайте. - Означает ли Ваше нахождение здесь то, что и доктор И. прибыл в Константинополь? Дело в том, что мой отец очень болен, и последнее время ему становится всё хуже и хуже. По поведению докторов, лечащих его, я вижу, что у них нет никакой уверенности в том, что их лечение может дать благоприятный результат. И если доктор И. здесь, то возможно он сможет помочь отцу? - Я прибыл сюда, Анна, со своими друзьями, в числе которых, к моему глубокому сожалению нет доктора И., - ответил я, стараясь передать ей то чувство внутренней спокойной и уверенной радостности, которое стало для меня привычным состоянием, - однако, я глубоко уверен в том, что человек обязательно получает помощь, когда действительно нуждается в ней. Мы не всегда способны предположить откуда эта помощь может прийти, и тем чудесней она кажется, чем невероятнее, по нашему мнению, складываются обстоятельства. Но чудес нет, есть знания, которые просто скрыты от нас по тем или иным причинам. Всё в жизни имеет смысл, даже если в тот момент, когда мы сталкиваемся с трудными ситуациями, нам он не понятен. От себя хочу сказать, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы быть полезным и Вам, и Борису Федоровичу, и Елене Дмитриевне, в каких бы условиях вы не оказались. Анна благодарно посмотрела на меня и, хотя я понял всё и без слов, сказала: - Я не сомневаюсь в этом ни на мгновенье, потому что знаю, Вы из тех друзей, которых ни о чём-то не нужно просить, и которым ничего не нужно говорить, так как Вы сами способны понять всё то, что нужно человеку, которому требуется помощь. Если это не будет затруднительно, я бы просила Вас проведать моего отца. Думаю, он обрадуется встрече с Вами. - С удовольствием повидаюсь с Борисом Фёдоровичем, - ответил я, - вот только следует ли нам всем идти в комнату больного, мне думается, это может быть трудным для него. - Вы совершенно правы, Лёвушка, - поддержал меня князь, - будет лучше, если мы с Жанной подождём здесь. Анна благодарно посмотрела на него и сказала: - Думаю, мама сейчас спуститься вниз и составит вам компанию, пока мы с Лёвушкой побудем у отца. - Вот и замечательно! – воскликнул князь. – А то Лёвушка уже вручил свой букет, а я всё ещё нет. Анна предложила мне следовать за ней. Подороге она распорядилась, чтобы в гостиную принесли пять приборов для чая и переложили на блюда пирожные, принесенные нами. Мы поднялись на второй этаж, и подошли к закрытой двери, у которой на стуле сидел мужчина средних лет. Увидев нас, он встал, но Анна жестом дала ему понять, чтобы он не волновался и занял своё место. - Мама хочет, чтобы рядом с папой всё время кто-нибудь был, и если мы с ней куда-то выходим, наше место сразу же занимает человек, дежурящий у двери, - пояснила она причину нахождения здесь слуги. – Папа, конечно, говорит, что не стоит так напрягать людей, всё равно они мало чем смогут помочь в случае чего, но маме так спокойнее, и потому мы согласились с таким её требованием. Мы вошли в комнату, ярко освещённую солнцем, льющим свои лучи через распахнутое окно. На кровати лежал Строганов, бледный и очень похудевший. Чуть в сторонке возле столика с лекарствами на кушетке отдыхала сиделка. Рядом с кроватью, спиной к нам, в кресле сидела Елена Дмитриевна. - Это ты, дорогая? - спросила она. - Да, но я не одна,- ответила ей Анна, - со мной гость, встреча с которым, я надеюсь, порадует батюшку. Строганова поднялась из кресла и повернулась в нашу сторону. - Здравствуйте, молодой человек, - поздоровалась она, протягивая мне руку. - Здравствуйте, Елена Дмитриевна, - сказал я, и поцеловал ей руку. - Простите меня, моё зрение в последнее время стало хуже, наверное поэтому я не узнаю Вас. - Нет, мама, - заговорила Анна, - Ваше зрение здесь ни при чём, дело в том, что это Лёвушка изменился настолько, что даже мне потребовалось время, чтобы узнать его. - Ты привела ко мне того Лёвушку, с которым мы познакомились несколько лет назад, когда в Константинополе были Ананда и доктор И., и говоришь, что он сильно изменился? – услышали мы слабый голос Бориса Фёдоровича. - Да, отец, это именно тот Лёвушка, - ответила Анна, - и, думаю, Вы сами убедитесь в правдивости моих слов относительно перемен, произошедших в нём.
star: Анна подвела меня к кровати больного. Он выглядел очень слабым, но всё равно улыбнулся через силу и попытался подать мне руку. Я присел рядом и взял его руку в свои. Мне так захотелось поддержать его, что я постарался передать ему ту силу жизни, которая бурлила во мне неуёмным потоком. Я обратился к И. с просьбой помочь мне, если он посчитает такое моё действие уместным, и его ответ пришёл незамедлительно. Всё мое тело пронизал мощный луч света, влившийся в меня через макушку, сконцентрировавшийся в области солнечного сплетения и потёкший через мои руки ручейком мягкой согревающей энергии в руку Строганова. Он явно почувствовал происходящее и благодарно взглянул на меня. Затем, сделав глубокий вздох, тихим и очень спокойным голосом сказал: - С Вашим приходом, Лёвушка, мне стало лучше, ушла боль и мне кажется, что я бы даже вздремнул. Я очень хотел бы пообщаться с Вами, но Вы уж не обессудьте старика, сейчас мне трудно говорить. - Спите, Борис Фёдорович, - так же тихо ответил ему я, - надеюсь, этот сон принесёт вам облегчение и Ваше состояние улучшится. Вот тогда мы и поговорим. А сейчас мы с Анной оставим Вас, отдыхайте. Глаза старика закрылись, он повернулся на бок, дыхание его выровнялось, и он уснул тихим, спокойным сном. - Да Вы просто волшебник, Лёвушка, - прошептала мне на ухо Анна, - отец не мог заснуть уже несколько дней. Стоило Вам появиться, и вот он спит, и мне даже кажется, что его внешний вид стал несколько лучше, чем раньше. - Как бы мне хотелось действительно быть волшебником, способным исцелять людей, - ответил я, - но, увы, я не волшебник и даже не доктор, думаю, что просто обстоятельства сложились таким образом, что мой искренний посыл любви и желание помочь Борису Фёдоровичу совпали с тем, что улучшилось состояние его организма и ему просто потребовался отдых. - Лёвушка, - ещё тише прошептала Анна, - за это время изменения произошли не только с Вами, но и со мной. Я видела тот свет, что пролился через Вас к отцу, и сразу же после этого ему стало легче. Я не знаю, что это было и, к сожалению, сама не могу быть проводником для таких живительных энергий, но в том, что это сделали не Вы, а всё произошло само собой, переубеждать меня не стоит. - Вы очень правильно подметили, Анна, - так же тихо сказал я ей с улыбкой, - я был лишь проводником этих энергий, так что не стоит преувеличивать мои заслуги, поделюсь с Вами тем, что мне частенько говаривал И., пока я не усвоил этот урок полностью и до конца, «Вещи не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд». - Что ж, - согласилась Анна, - не стану спорить, по-видимому, Вы правы, однако моя благодарность Вам за то, что Вы были «лишь проводником», от этого ничуть не меньше. Всё это время Елена Дмитриевна стояла в сторонке и внимательнейшим образом рассматривала меня. - Пожалуй, нам стоит оставить Бориса Фёдоровича, пусть спит, возможно и Елене Дмитриевне не помешает отдых, - предложил я. - Наверное, Вы правы, - ответила Анна. - Идёмте матушка, - продолжила она, - к нам приехали князь и Жанна, может быть встреча с ними немного развеет Вас. - Конечно доченька, - ответила Елена Дмитриевна, направляясь к двери, - в последнее время князь так много помогал нам, что было бы просто невежливо не поприветствовать его в нашем доме. Мы вышли в коридор. Слуга встал нам навстречу. - Побудь с хозяином, Юсуф, - обратилась к нему Елена Дмитриевна, - если что-то тебе покажется необычным, немедленно буди сиделку и зови нас. Мужчина поклонился и зашёл в комнату, а мы направились вниз в гостиную. Я чувствовал, что встреча с Жанной неприятна Елене Дмитриевне, и она пошла с нами только потому, что в гостиной находился князь. Мне подумалось, что это неспроста и Жанна действительно сполна отплатила Строгановой своими выходками за всё то, что та сделала ей, слушая наставления Браццано. Увидев нас входящими, князь и Жанна поднялись с кресел. Подойдя к Елене Дмитриевне, он вручил ей букет и поцеловал руку. Благодарная улыбка заиграла на лице Строгановой, и она рассыпалась комплиментами по поводу цветов и чудесного вкуса князя. На Жанну она даже не взглянула, и когда та подошла к ней, лишь слегка кивнула, соблюдая приличия. - Я приехала к Вам, Елена Дмитриевна, - начала Жанна с волнением в голосе, - помня всё, что Вы сказали мне в последнюю нашу встречу. Тем не менее, я сделаю то, ради чего решила нанести Вам визит. Я прошу у Вас прощение за всё то, что было сделано мною Вам во вред, вызывало у Вас гнев и обиды в отношении меня. Сегодня, когда я встретила Лёвушку, что-то произошло со мной и во мне, и я поняла, насколько была неправа, обвиняя Вас в тех своих бедах, причиной которых была только я сама. Если Вы примите мои извинения, я сделаю всё возможное чтобы загладить свою вину перед Вами, если же нет, то знайте, что сама я простила Вам всё то зло, что Вы причинили мне вольно или невольно, что на самом деле даже не важно. Важно то, что сейчас я не испытываю в отношении Вас никаких иных чувств, кроме желания быть Вам хоть чем-нибудь полезной. Елена Дмитриевна стояла молча, широко раскрыв от удивления глаза. Князь тоже смотрел на Жанну несколько недоумённо. - Ну и как верить Вашим, утверждениям, что Вы не волшебник? - шёпотом спросила меня, стоявшая рядом со мной Анна, - я даже и подумать не могла, что Жанна способна на такой поступок. А стоило Вам приехать и вот вам пожалуйста. Пауза немного затянулась. - Матушка, - прервала её Анна, - мне кажется что, всё сказанное только что Жанной звучит искренне и исходит от её сердца, и если Вы найдёте в себе силы простить её и положить конец вашей с ней вражде, то это будет тем хорошим известием для батюшки, которое порадует его после пробуждения. Ведь он до сих пор винит себя в том, что не смог примирить Вас с Жанной, после тех ужасных событий с Браццано. - Ты права, доченька, - ответила Елена Дмитриевна, как будто очнувшись, - просто всё случилось так неожиданно, что я не могла поверить в то, что это происходит на самом деле. - Жанна, Ваш поступок нельзя переоценить, - тихо говорил ей тем временем князь, - Вы даже не представляете, насколько важным для Вас он является, и если Ваши слова действительно искренни, то сейчас Вам должно быть всё равно, простит Елена Дмитриевна Вас или нет, главное то, что Вы сами сумели простить её и нашли примирение внутри себя. - Я принимаю Ваши извинения, - повернувшись к Жанне, сказала Строганова, - последнее время мы много говорили с мужем о вещах, на которые я раньше не обращала никакого внимания, и я поняла, что в любой ссоре всегда виновны обе стороны, так как каждый из ссорящихся не хочет найти оправдания другому, а лишь пытается обвинить его в своих собственных ошибках. Я очень рада, что сегодня Вы пришли в наш дом, ища примирения, которого так давно хотел мой дорогой муж. В ответ я тоже прошу Вас простить мне те мои поступки, которые чем-то обижали Вас или наносили Вам вред. - Искренне и от всего сердца я прощаю Вас, - ответила Жанна нетвёрдым голосом. Глаза обоих женщин были наполнены слезами, от переполнявших их чувств. Елена Дмитриевна и Жанна сделали несколько шагов навстречу друг другу и, в конце концов, разрыдались, обнимая друг друга. Я посылал им эманации мира сердца и любви, стараясь помочь им овладеть собой. Мои усилия не были напрасны. Очень скоро они успокоились, и Анна предложила всем расположиться в креслах. Князь поинтересовался состоянием здоровья Строганова и Елена Дмитриевна сказала, что сейчас он уснул впервые за несколько последних дней. - Он стал так спокойно дышать, - говорила она, - что у меня появилась надежда на то, что кризис миновал, хотя доктора уже говорили о том, что все известные им методы применены, а ожидаемого эффекта они так и не получили. - Будем надеяться на лучшее, - сказал князь, - возможно, Вы правы, и Борис Фёдорович проснётся, чувствуя себя намного лучше. Некоторое время беседа велась вокруг этой темы, затем Елена Дмитриевна поинтересовалась причиной моего приезда в Константинополь. Я рассказал о нашем путешествии без излишних подробностей, останавливаясь лишь на эпизодах, которые могли бы представлять для них интерес. Описание особенностей жизни каравана следующего по пустыне заинтересовало всех слушателей. История Кайрама вызвала у женщин сочувствие и радость от того, как всё завершилось. А рассказы о больших городах Индии сопровождался множеством вопросов. Понимая, что в сложившейся ситуации длительное пребывание в доме Строгановых не совсем уместно, завершив свой рассказ и ответив на все вопросы, я сказал: - Пожалуй, нам пора покинуть Ваш гостеприимный дом, Елена Дмитриевна, так как Вам, наверное, нужно отдохнуть, а у нас ещё есть дела, которые не следует откладывать на потом. - Я очень признательна вам всем за этот визит, господа, - ответила хозяйка дома, вставая вместе с нами, - у меня такое чувство, будто я вдохнула полной грудью свежего, чистого воздуха, чего со мной не было уже давно, и какая-то радость наполнила меня. С нетерпением буду ждать вашего следующего приезда в любое время, когда вам будет удобно. - Завтра в дом князя переедут с корабля мои спутники, - тихонько сказал я Анне, - возможно, Вам будет интересно познакомиться с ними. За время путешествия мы привыкли к вечерним беседам, которые устраивали и в пустыне, и на корабле. Зачастую они носят философский характер, но иногда проходят в весёлых играх или чтениях. Скорее всего, мы не станем нарушать эту традицию и, если Вы посчитаете возможным присоединиться к нам, думаю, все будут этому очень рады. - Благодарю Вас, Лёвушка, я непременно приеду, если Вы меня приглашаете, вот только многое зависит от состояния батюшки, смогу ли я его оставить, - с сомнением в голосе ответила она. - Надеюсь, что всё будет хорошо, и Борис Фёдорович почувствует себя лучше, я пришлю Вам записку с указанием времени, к которому мы будем ждать Вас, а Вы сами решите, насколько удобным будет для Вас этот визит. - Сегодня мы решили поужинать в небольшой дружеской компании, - тоже негромко сказал князь Анне, - уверен, что и Лёвушке, и мне, Вы доставили бы большую радость, выкроив время для этой встречи. Анна поблагодарила князя за приглашение, и ответила ему, так же как и мне, что всё будет зависеть от состояния Бориса Фёдоровича. Попрощавшись с Еленой Дмитриевной и Анной, мы сели в коляску и отправились к знакомому капитана Ретедли, садоводу и цветочнику, который в прошлый раз помог нам с Джемсом сделать подарок сэру Уоми, обеспечив чудесными фризиями. По дороге мы высадили Жанну у её дома, договорившись о том, что ужинать будем сегодня вместе в доме князя. Она приглашала нас зайти к ней, но нам пришлось отказаться, пообещав при этом, что навестим её непременно, но в другой раз. Дорога к цветочнику была неблизкой и мы имели достаточно времени, чтобы обсудить самые разные темы. Князя очень заинтересовал мой рассказ об Индии, и практически всю дорогу мы проговорили об этой удивительной стране. Когда возница остановил коляску, мы думали, что прошло совсем немного времени, настолько нас увлекла беседа. Но, осмотревшись, увидели перед собой высокий забор и глухие ворота, знакомые мне по прошлым посещениям этого места. Калитку нам открыл сам хозяин. Упоминание имени капитана Ретедли оказало своё воздействие, и широкая улыбка расплылась по его лицу. Когда же я напомнил ему о фризиях и сказал, что они очень понравились тому человеку, для которого мы с капитаном их заказывали, он радостно засмеялся и сказал, что для хороших людей у него всегда есть хорошие цветы и фрукты. Турок, как и все мои константинопольские знакомые, очень удивился переменам, произошедшим со мной, но распространяться на эту тему не стал, очевидно, считая, что это моё личное дело. Мы прошли следом за ним, рассказывая о тех, кому хотели сделать сюрприз, обставив их комнаты его цветами. Как истинный знаток своего дела, он сам порекомендовал нам различные цветы и небольшие цветущие деревца, которые, по его мнению, должны были подойти каждому гостю князя лучше всего. Пока мы обо всём договаривались сидя за небольшим столиком, один из его помощников принёс замечательные фрукты, отведав которые, князь решил обязательно заказать такие же на утро. Решив все вопросы, мы отправились домой. Имея достаточно времени до приезда Жанны, каждый из нас занялся своими делами. Состояние Строганова вызвало у меня не совсем понятные мне ощущения. Оставшись наедине с самим собой, я посчитал уместным задать вопросы относительно своих предчувствий Венецианцу. Я попросил Яссу, чтобы меня никто не беспокоил некоторое время и, расположившись поудобнее в кресле, сконцентрировал всё своё внимание на образе своего дорогого друга, к которому и обращался за помощью. Очень скоро я увидел его фигуру в ослепительно ярком свете. Он улыбался мне, и в его взгляде читалась непередаваемая доброта. Меня же наполнила бурная радость от того, что я вижу своего наставника. - Приветствую тебя, друг мой Лёвушка, - произнёс он, лаково, - в чём причина твоего призыва ко мне? - Здравствуйте, Учитель, - ответил я, утопая в лучах исходящего от него света. – У меня возникла потребность посоветоваться с Вами. - Я внимательно слушаю тебя. - Находясь возле постели Строганова, я ощутил нечто странное, как будто какой-то холод наполнял это пространство, и все мои попытки согреть его, посылаемыми ему эманациями любви, привели лишь к тому, что эти ощущения стали немного меньше. Холод этот, не смотря на все мои усилия, остался, и мне показалось, что Борис Фёдорович стоит на пороге смерти. Нечто подобное я испытывал у постели брата Франциска, когда он был очень болен. Правильно ли я понял то, что подсказали мне мои чувства. - Да, ты всё понял правильно, - ответил Венецианец, - земной путь этого воплощения Бориса Фёдоровича подходит к концу, и это будет ещё одним испытанием, через которое должна пройти Анна, прежде чем сможет ступить на тот путь развития своего Духа, который приведёт её в общину Али, а затем и намного дальше. Ты уже знаешь, что смерть это лишь изменение формы жизни. Анна тоже знает это, но лишь теоретически. Ты оказался в Константинополе в это время, чтобы помочь ей проводить отца таким образом, чтобы ничто не удерживало его в пределах Земли, как места жизни его физического проводника этого воплощения. Тебе известно что все люди приходят в физические тела на Землю по каналу того или иного Луча, и понятно насколько зависит возможность скорейшего возвращения в новой воплощённой форме от того, как человек уйдёт из воплощения. Каждый, кто знает об этом, может призвать в последние минуты жизни светлых тружеников своего Луча для того, чтобы они помогли совершить ему этот переход максимально комфортным для него образом. К сожалению, знают об этом очень немногие. Большинство предпочитает оставаться в неведении об устройстве плана Земли, места и роли человека в нём, отрицая возможность обретения этих знаний только потому, что им кем-то когда-то было сказано, что всё это исходит от лукавого, и нет ничего более важного, чем одна короткая текущая жизнь, в которой следует стремиться лишь к власти над другими и богатству, которое даёт эту власть. Более подробно мы поговорим с тобой об этом в другой раз. Сейчас же твоя задача сводиться ещё и к тому, чтобы донести эти знания до Строганова и, возможно, помочь ему в последние минуты его жизни присоединится к тому Лучу, по которому он пришёл в это воплощения. У тебя для этого есть все возможности, ведь ты можешь обратиться непосредственно к Владыке нужного ему Луча, и помощь последует незамедлительно. - Но как мне узнать, какой именно Луч нужен Борису Фёдоровичу? – спросил я Венецианца. - Ведь я никогда раньше не делал ничего подобного. - Это очень просто, Лёвушка, - ответил он, - своим расширенным зрением ты можешь увидеть те цвета, которые преобладают в ауре Строганова, особенно в его энергетическом центре, находящемся в области солнечного сплетения. Таким образом тебе станет понятно, каким путём ему следует уходить. - Это ясно, - проговорил я, - но следует ли из всего того, что Вы мне сказали, что мне нужно задержаться в Константинополе до момента ухода Бориса Фёдоровича из жизни, оставив Али, Наира и других своих спутников? - Всё на Земле подчинено Законам «Уместности» и «Целесообразности». И будущее это всего лишь масса возможных вариантов развития событий, зависящая от того, что именно привлечёт человек в свою жизнь теми действиями или бездействиями, которые являются результатом его собственного выбора. А выбор каждого священен, и никто не вправе его изменять, кроме самого человека. Борис Фёдорович сделал свой выбор, его уход, это вопрос одного-двух дней. Именно поэтому Ананда спешит к нему, и скорее всего, завтра уже будет в Константинополе, так что в его лице ты получишь такого помощника, о котором можно только мечтать. Но есть то, что сделать должен только ты, для того, чтобы целая цепь событий могла проявиться в реальности Земли в следующее воплощение Строганова, и никто другой за тебя это сделать не может. - Мне ясна моя задача и, несмотря на то, что я не могу понимать и малой части того, что открыто Вам, постараюсь в точности сделать всё так, как скажете Вы и Ананда. - В верности твоей, дорогой мой друг и брат по духу, ни у кого нет сомнений, и потому помощь наша тебе будет дана настолько, насколько это возможно. Теперь же тебе следует подготовиться к встрече с Жанной, так как от этой встречи будет зависеть очень многое в её жизни. И ты можешь стать тем мостом, по которому она сумеет перейти через бурлящий поток её собственных чувств и эмоций, всё время сносящий её в пучину обывательского восприятия и определения ценностей жизни человека, целей и задач в ней. - Это было бы для меня большой радостью, ведь я уверен, что по сути своей Жанна добрая и хорошая женщина, которая сможет, поняв в чём заключается истинная ценность жизни и встреч в ней, изменить её кардинальным образом. - У неё действительно есть все возможности сделать это, но «может» и «будет» два совершенно разных понятия, и для того, чтобы течение её жизни вошло именно в это русло, ей придётся приложить определённые, и для неё совсем не малые, усилия. - Если я могу быть хоть чем-нибудь ей полезен в этом деле, Учитель, подскажите мне, пожалуйста, тот способ, с помощью которого мне бы удалось сделать это. - Будь добр к ней и искренность твоего намерения приведёт Вас обоих к решению этой задачи, так как всё что человек делает безкорыстно и от чистого сердца всегда даёт нужный результат, даже если в тот самый момент от него скрыты обстоятельства, определяющие развитие событий. Теперь тебе пора готовиться к этой встрече. Помни, чистое намерение всегда приводит к нужной цели. - Благодарю Вас, Учитель, за радость встречи с Вами и ту помощь, что Вы оказываете мне. - Счастье для учителя иметь такого ученика и друга как ты, Лёвушка, и встреча наша так же радостна мне, как и тебе, действуй с чистым сердцем и помыслами, и тебе всегда будет сопутствовать удача, - ответил Венецианец, улыбнувшись мне на прощание, и образ его исчез в сиянии яркого света. Открыв глаза, я увидел Яссу, охранявшего мой покой, сидящим в кресле напротив. Он улыбнулся мне и сказал: - Ты вовремя, Лёвушка, скоро придет слуга князя звать тебя к ужину. - Да я, в общем-то, готов, - ответил я, потянувшись, чтобы разогнать кровь в руках и ногах. Было ещё немного времени до приезда Жанны, и я рассказал Яссе о том, что поведал мне Венецианец. - Человек всегда имеет возможность разрешить все задачи, которые ставит ему жизнь, если он к этому стремиться, руководствуясь интересами всех участников событий, - ответил он, - так что, я думаю, тебе удастся сделать всё так, как нужно, тем более с такими помощниками как Ананда и Али. - У меня в этом нет никаких сомнений, - ответил я, вставая, чтобы открыть дверь, так как в неё постучали. Ясса опередил меня, остановив укоризненным взглядом. - Негоже хозяину делать то, что положено слуге, - услышал я его мысль. - Извини, друг мой, мне просто захотелось подвигаться, - так же ответил я. - Будь внимательнее, - продолжил наш безмолвный диалог Ясса, - если в этом доме достаточно демократичные порядки, и такой поступок будет расценен, как следствие твоих свободных взглядов на отношения хозяина и слуги, то в других местах это может привести к совершенно ненужным нам умозаключениям, со стороны тех, чьего внимания нам следует избегать до тех пор, пока с нами Наир. - Ну проштрафился, больше не повториться, - улыбнувшись Яссе, и получив от него ответную улыбку, завершил дебаты я. За дверью оказался слуга, передавший мне приглашение князя спуститься в сад и там подождать Жанну и, возможно Анну, если у неё получится приехать. Я попросил его передать, что через десять минут буду готов встретиться с князем. Переодевшись к ужину, я спустился в сад и пошёл по дорожке, ведущей, как мне было известно к скамье возле чудесного куста сирени. Мы не сговаривались, но оказалось, что князь уже был там. - Благодарю Вас, Лёвушка, что согласились составить мне компанию, - сказал он, поднимаясь мне навстречу. - Погулять по Вашему саду, да ещё и в Вашем обществе, в этом удовольствии я никак не могу себе отказать, - ответил я, высказывая в этом комплименте своё искреннее восхищение тем, что сделал князь с некогда заброшенным садом, который сейчас был больше похож на небольшой парк.
star: Поблагодарив меня за комплимент, он предложил пройтись. Мы выбрали маршрут, который позволял нам всё время находиться вблизи калитки, чтобы можно было сразу узнать о приезде гостей. - Я хотел бы рассказать Вам об одном недавно произошедшем со мной эпизоде, - начал князь, - то, что я скажу, может показаться странным, тем не менее, вся история абсолютно реальна. Не так давно мне приснилась моя супруга, чего не случалось с момента её похорон, когда она пришла ко мне во сне и попрощалась, будучи при этом очень счастливой. Так вот, это произошло чуть более двух месяцев назад. Накануне, я вспоминал о последних днях княгини, в связи с тем, что много размышлял о том, насколько могут некоторые события и встречи изменять течение жизни человека. Чувствовал я себя в тот вечер несколько утомлённым, поэтому лёг рано и сразу же заснул. Во сне я увидел радостную, улыбающуюся княгиню, которая звала меня с собой. Я последовал за ней и, как это бывает во сне, мгновенно очутился в нашем венецианском доме. Она повела меня в свою опочивальню и показала тайник, в котором лежали её драгоценности. После этого княгиня попросила меня, прежде чем я продам этот дом, забрать их и подарить своей супруге. Проснувшись, я не придал этому никакого значения, однако то, что она говорила о продаже дома, всё же заставило меня немного задуматься над этим сновидением, ведь я действительно в последнее время задумывался о целесообразности его содержания и действительно рассматривал возможность продажи. Как это часто бывает, занявшись делами, уже к середине дня я и думать забыл об этом сне. Но следующей ночью всё повторилось вплоть до мельчайших подробностей. Тогда я задумался о том, что такое стечение обстоятельств может быть неслучайным и решил, при оказии, заглянуть в опочивальню княгини в нашем венецианском доме. Буквально через несколько дней я получил телеграмму от управляющего, который присматривал за всеми нашими владениями в Венеции, в которой он писал, что к нему обратился поверенный некоего графа М., который интересовался, не собираюсь ли я продавать этот дом, так как он очень понравился молодой жене графа. Все эти стечения обстоятельств побудили меня совершить поездку в Венецию. И что Вы думаете, в том самом месте, которое мне указывала княгиня во сне, я обнаружил тайник и в нём драгоценности. Я был очень удивлен, но факт оставался фактом. В ту же ночь мне снова приснилась княгиня. Она была очень рада тому, что я послушал её и повторила свою просьбу передать эти драгоценности своей будущей супруге. Теперь уже, проснувшись, я воспринял всё совершенно иначе. Однако до сих пор у меня не было возможности хоть с кем-нибудь обговорить это. Ведь я решил, после многочисленных бесед с Анандой, посвятить свою жизнь тому, чтобы хоть немного приблизиться к тем духовным ценностям, о которых он говорил. А единственный доступный для меня способ достичь поставленной цели, это служение людям. Хотя, если быть до конца откровенным, я не совсем понимаю, в чём это служение, при моих скромных возможностях, может быть проявлено. Так вот, в связи с этим, я, естественно, не рассматривал возможность снова связывать себя узами брака, чтобы быть совершенно свободным, на случай, если я буду осчастливлен призывом, к примеру, Ананды или сэра Уоми для каких-либо дел. Так что, учитывая то, что драгоценности таки нашлись, причём именно в том месте, которое указала мне во сне княгиня, я обеспокоился той частью её обращения, в которой она просила передать их моей будущей супруге. Мне было бы очень интересно услышать ваше, Лёвушка, мнение по поводу всей этой истории. Может быть это просто моё разыгравшееся воображение сплело воедино все эти разрозненные факты, в связи с некоей мистичностью произошедшего? - Всё, о чём Вы рассказали, князь, очень интересно, - ответил я серьёзным тоном, - не стану говорить, что могу пояснить Вам все тонкости этого процесса, но могу достаточно уверенно утверждать, что сон человека это не просто отдохновение его тела и духа, а нечто более многогранное и удивительное, чем простое наблюдение каких-то образов, приходящих к нему в этом состоянии. Как мне пояснял доктор И., и другие весьма образованные люди, наша судьба, это вовсе не хаотичное сочетание случайных событий, а совершенно закономерное течение процессов, скрытых от нашего сознания по определенным причинам. И развиваются все события в нашей жизни в соответствии с законами «Причины и Следствия», «Уместности и Целесообразности», «Высшей Справедливости» и других, придуманных вовсе не людьми, но сущностями высших, Божественных порядков. Отсутствие у «цивилизованного» человечества знаний о них имеет основания, не являющиеся предметом нашего с Вами разговора, но ответственность за их нарушение ложиться на нарушителей всегда с неизменной справедливостью, понять которую мы иногда просто не в состоянии, потому, что имеем представление только о малом фрагменте картины событий, по которому невозможно представить её всю полностью. При всём при этом, одним из самых важных и соблюдаемых законов, является Закон «Свободы Воли и Выбора», и абсолютно все события в жизни человека являются результатом его собственного выбора, и совершённых на его основе поступков. Большинство людей даже не задумываются о том, что брошенный ради забавы камень в пробегающую мимо собаку, может вернуться им, к примеру, ограблением в тёмном переулке. И они клянут судьбу и грабителей, потому что никак не связывают эту неприятность, с той собственной агрессией, которую они когда-то, совершенно безосновательно, поддавшись порыву, вызванному плохим настроением, проявили в отношении беззащитного животного. В то же время, совершая благие поступки, и не ожидая за это ни похвал ни наград, человек может создавать предпосылки для тех встреч в своей жизни, о которых он не мог и мечтать. Примером может быть наша с Вами встреча с доктором И., Анандой, сэром Уоми. Так что, несмотря на то, что линию развития своей судьбы определяет сам человек, иногда результат его выбора в каком-то, на первый взгляд, малозначимом для него эпизоде, может проявиться впоследствии в его жизни совершенно непредсказуемым событием, причём как печальным, так и радостным. Всё это я говорю Вам потому, что по моим сведениям, один наш общий знакомый, закоренелый холостяк, почти что утративший веру в то, что может встретить в этой жизни ту спутницу, которая станет для него единственной и неповторимой, уже женат. - О ком это вы говорите, Лёвушка? – удивлённо спросил князь. - О некоем капитане, известном нам с вами как сэр Джемс Ретедли. - Да что Вы говорите! – воскликнул князь. - Я просто передать не могу, как рад за капитана, но в ещё большей степени я удивлён тем, что вы сказали. Ведь он при последней нашей встрече даже и думать об этом не смел! - Правильно, - ответил я, улыбаясь, - теперь Вы понимаете к чему я клоню? - То есть, Вы хотите сказать, - аж остановившись, медленно проговорил князь, - что увиденное мной во сне правда, и меня ждёт ещё один брак? - Нет, князь, - проговорил я, - я хочу сказать, что это один из возможных вариантов вашего будущего, но творить его всё равно можете только Вы, и только от Вас зависит, каким оно будет. Мне кажется, что более верный ответ на свой вопрос Вы сможете услышать из уст Ананды, который, скорее всего, присоединиться к нам завтра. - С чего Вы это взяли, Лёвушка? – спросил князь, очень обрадовавшись, - Вам принесли телеграмму? - Нет, телеграммы я не получал, но, скажем так, моя интуиция подсказывает мне, что именно так всё и будет, а она меня в последнее время не подводила. - Ну что же, если это правда, то Вам не удастся разубедить меня в том, что Вы, Лёвушка, стали волшебником, несущим людям счастье и радость, - сказал князь, рассмеявшись, очень мягким и добрым смехом. Я продолжал тренировать своё расширенное зрение, сохраняя концентрацию внимания на текущем моменте и на окружающей меня обстановке вот уже несколько месяцев. И чем больше я этим занимался, тем лучше у меня получалось. Вот и теперь, гуляя и разговаривая с князем, я решил понаблюдать за тем, как приедет Жанна, и когда заметил коляску, направляющуюся к дому князя, выбрал дорожку, ведущую к калитке. Поэтому, когда слуга отворил её и пригласил Жану войти вовнутрь, мы вышли из-за ближайших кустов. - Вот как славно получилось, дорогая Жанна, - направившись к гостье, заговорил князь, - мы тут с Лёвушкой прогуливались, и всё так совпало, что пришли сюда именно в тот момент, когда вы приехали. Пройдёмте в дом, друзья, скорее всего, в самое ближайшее время нас уже будут звать к столу. Жанна поблагодарила князя за его приглашение и предоставленную возможность провести вечер в нашей компании. Он в свою очередь, наградил её комплиментом и предложил руку. Мы прошли в гостиную, из которой очень скоро, как и говорил князь, были приглашены в столовую. Ужин, как всегда был изысканным, с большим количеством перемен блюд, что позволяло пробовать их все понемногу. Поэтому изображать хороший аппетит мне было не сложно. Через время, насладившись оригинальным вкусом вегетарианских блюд искусно приготовленных поваром князя, мы завели беседу о моем путешествии, ведь я обещал и князю, и Жанне подробнее рассказать о том, что произвело на меня наибольшее впечатление за это время. Я только начал свой рассказ, когда в гостиную вошёл слуга, сообщивший о том, что приехала Анна. Князь поспешил встретить её. - Лёвушка, я так рассчитывала поговорить с Вами наедине, - расстроено начала Жанна, когда мы остались одни, - но теперь это, наверное, будет неудобно. - Отчего же, - ответил я, - если Вам это действительно нужно, то у нас всё получится наилучшим образом, хотя мне кажется, что приезд Анны даст Вам возможность подойти к той беседе, о которой Вы говорили, в несколько ином состоянии, да и тема её может измениться. - Странно Вы как-то говорите, Лёвушка, будто бы знаете то, чего не знаю я, - проговорила Жанна, как ребёнок, обиженный тем, что взрослые не разрешают ему сделать что-то, не объясняя при этом причин. - А вот давайте проверим, прав я или нет, - задорно проговорил я, - а пока, станьте опять той Жанной, которой были несколько мгновений назад и встретьте Анну, как добрая подруга. - Нет, не приезд Анны расстроил меня, - поспешила пояснить мне Жанна, - просто я подумала, что у меня не получиться обсудить с Вами то, про что мне говорить хоть и не просто, но очень нужно. В это время князь с Анной вошли в гостиную. Она как раз убеждала князя в том, что не голодна, и ему совершенно не стоит беспокоить повара и слуг, работающих на кухне. Несмотря на её уверения, князь всё же приказал находившемуся в гостиной дворецкому распорядиться, чтобы принесли на всякий случай, как он сказал, фрукты и напитки. В первую очередь мы поинтересовались состоянием Бориса Фёдоровича. - Ему стало лучше, - ответила Анна, погрустнев, - однако, у меня есть предчувствие, что это ненадолго. И то, о чём говорит отец, только подтверждает мои предположения. - О чём же таком говорил Борис Фёдорович, что это заставило Вас так подумать? – поинтересовалась Жанна, с искренним сочувствием в голосе. - Он говорил о вещах, - ответила Анна, с некоторым удивлением посмотрев на Жанну, - которые раньше никогда не были предметом наших разговоров. - И что же это за тема? – спросил князь. - Отец говорил мне, что в тот период, когда ему было очень плохо, он видел сны, в которых Ананда рассказывал ему о жизни, но не этой жизни на Земле, а о другой, вечной жизни, которая прерывается на короткие промежутки, точнее даже не прерывается, а изменяется, на тот период, когда человек живёт здесь. Мой отец никогда не был фанатично религиозен, но всегда соблюдал правила выработанные в обществе, поэтому процессы жизни и смерти воспринимались им совершенно иначе. Он относился к ним так же, как любой правоверный мусульманин с самого детства не раз слышавший наставления муллы. Теперь же, когда мы обсуждали его сны, он стал убеждать меня в том, что всё совершенно не так, как нас учили, потому что сам увидел всё собственными глазами, и помог ему в этом Ананда. Отец не стал говорить всё это никому кроме меня, и я прошу вас всех оставить между нами то, о чём я вам рассказала. Просто это произвело на меня очень сильное впечатление, и вы единственные с кем я могу сейчас поделиться своими переживаниями. При том, что сама я знаю об этом от Ананды и всецело верю ему, отец всегда относился к этим идеям без осуждения, но и не поддерживал подобные взгляды, шутливо говоря, что придет время и всё станет ясно само по себе. И вот, нынешние его рассказы, наводят меня на мысли о том, что это время приходит. И, несмотря на то, что раньше я думала, будто мои знания определяют и моё восприятие этих событий как естественных и уместных, теперь мне становится понятным сколь сильно́ во мне личностное отношение к происходящему. Было видно, что Анна раскрылась нам потому, что ей очень нужно было выговорится, и возможно, в первую очередь для того, чтобы самой услышать всё то, о чём она только что рассказывала. Мне было понятно, что она всё понимает, и очень старается сохранять спокойствие, чтобы быть действенной помощницей Борису Федоровичу в последние дни его жизни, но при этом, ей самой помощь совершенно не помешает. - Я понимаю, о чём вы говорите, Анна, - вступил в разговор я, - в тех местах, где мне довелось побывать в последние годы, к вопросу жизни и смерти человека подходят иначе, чем в мусульманском и христианском мире. На востоке подавляющее большинство людей верит в то, что человек живёт не одну, а множество жизней, и в каждой своей жизни он проходит те уроки и приобретает тот опыт, который ложиться в основу его последующих воплощений. Поэтому, когда человек уходит из жизни никто не скорбит об этом, а радуются за него и желают ему лёгкого перехода в мир иной, будучи уверенными в том, что он полностью разрешил все задачи, которые стояли перед ним в этот раз, и теперь может переместиться в то прекрасное место, где все находятся в мире и согласии. При этом люди проводят обряды, которые, по их мнению, помогают ушедшему из жизни облегчить переход туда, где его ожидает божественная благодать. Конечно же, верования и обряды у разных народностей могут отличаться и даже существенно, однако важны не они сами по себе, а то, что люди, истинно верящие в такое мироустройство знают о том, что всё совершённое ими в этой жизни обязательно вернётся к ним в виде тех или иных обстоятельств в их последующих воплощениях. Поэтому те, кто истинно верит в это, стараются действовать таким образом, чтобы делать другим добро, рассчитывая на то, что оно вернётся им впоследствии. И хотя это не совсем безкорыстный подход, количество добрых дел от этого увеличивается, и отношения между людьми строятся на совершенно иных, нежели в европейском обществе, принципах. Конечно же, есть там и те, кто пренебрегает этими знаниями и поступает не по совести, но там таких людей я встречал намного меньше, чем в христианских и мусульманских странах. Анна слушала меня сосредоточенно, князь по ходу дела воспринимал и анализировал информацию, Жанна же услышав то, что категорически отличалось от привычного для неё взгляда на жизнь, решила оспорить сказанное мной. - Вот Вы так говорите, Лёвушка, будто за то непродолжительное время, что провели на Востоке, Вы отказались от всего, во что верили с самого детства, – начала она. – А ведь христианству уже очень много лет, и если бы всё было не так, как учат нас наши священники, люди, наверное, уже разобрались бы, что правильно, а что нет, и стали бы верить в то, о чём Вы нам только что рассказали. - Милая Жанна, - с улыбкой ответил я, - своими словами я совершенно не стремился убедить Вас в том, во что следует верить, а во что нет. Я рассказал о традициях народов, которые наблюдал за время своих путешествий по странам Востока. Не стану утверждать, что я настолько силён в богословских науках, чтобы оспаривать истинность того или иного религиозного учения. Однако, если бы люди упрямо верили только во что-то одно, незыблемое и неизменное, а не искали чего-то нового в жизни, разве имели бы мы с вами сейчас возможность ездить на поездах и плавать на пароходах. Ведь всего несколько столетий назад корабли плавали по морям, используя только силу ветра, а путешествия по суше были возможны или пешком, или с использованием лошадей. Именно поэтому я отношусь ко всему, с чем встречаюсь в жизни, основываясь на простом принципе: «Если я чего-то не знаю, то это вовсе не означает, что этого не может быть». А затем определяю, насколько то, с чем я столкнулся, соответствует моим убеждениям и взглядам на жизнь. И если то новое, что открылось мне, согласуется с моими жизненными принципами, я принимаю его, если же нет, отказываюсь от этого. Но выбор я всегда стремлюсь делать осознанно, и совершаю его лишь после познания и осознания того, с чем свела меня жизнь. Ведь в ней нет случайностей, просто её закономерности не всегда понятны нам с первого взгляда. Более того, то, что я поступаю таким образом, совершенно не означает, что другие люди должны поступать точно так же. Каждый может и должен делать свой выбор самостоятельно. Моя речь произвела разное впечатление на слушателей. Анна уловила в сказанном подтверждение собственного восприятия большинства событий жизни последнего времени. Князь задумался о том, что многое из происходившего с ним, он даже не пытался рассматривать с такой точки зрения. Жанна же, как мне показалось, немного запуталась, с одной стороны, понимая, что я всё сказал правильно, а с другой, по привычке, стремясь оспорить услышанное только потому, что оно не совсем согласуется с её собственными взглядами. Какое-то время все сидели молча, обдумывая услышанное. Затем Жанна задала вертевшиеся у неё на языке вопросы. - Вот Вы говорите, Лёвушка, что нет случайностей, а как же тогда смерть моего мужа и наша с Вами встреча на корабле, какой выбор сделала я, чтобы всё это произошло? Или, к примеру, почему в моей жизни произошла встреча с этим ужасным Браццано? Ведь я никогда ничего плохого никому не делала, и за что мне такое наказание? - Ваши вопросы только подтверждают то, что не всегда события, происходящие с нами, могут быть объяснены причинно-следственными связями этой нашей жизни. На Востоке считают, что такие встречи заложены нашими поступками, и возможно далеко нелицеприятными, совершёнными нами в прошлых жизнях. Однако относительно того, что всё имеет смысл, я думаю смогу пояснить Вам на этом примере. Если бы не смерть Вашего мужа, мы бы вряд ли встретились на корабле. Предположим, что эта наша с Вами встреча связана с тем, что когда-то Вы помогли нам с И., и теперь мы просто возвращали Вам то добро, которое, возможно вы совершали для нас. Не встреть мы Вас там, мы были бы лишены такой возможности. Что касается Браццано, то даже если не рассматривать теоретически возможные причины его появления в наших жизнях, могу с уверенностью сказать, что минимум два человека, Генри и Ибрагим смогли воочию убедиться сколь слабым было их стремление следовать рядом с такими людьми как И., Ананда и сэр Уоми. Ведь в самых простых, на первый взгляд, обстоятельствах они не сдержали данного слова и оступились на том пути, который считали для себя единственно возможным. Я для себя, кроме непоколебимой уверенности в том, что люди, сильные духом и имеющие чистые помыслы, всегда способны остановить зло, при этом оставаясь справедливыми и милосердными, вынес ещё и понимание того, что бурные эмоциональные реакции, к которым сам был склонен тогда, никоим образом не помогают, а только вредят в тех случаях, когда ровность духа и самообладание позволяют находить выход из самых сложных ситуаций. Что касается Вас, Жанна, надеюсь, Вы хорошо запомнили тот урок, что был преподнесен Вам относительно того, как эмоциональная неустойчивость и осуждение людей может привести человека в подчинение тому, кто своей злой волей способен покорить человека живущего в страхах и сомнениях, устремленного только к личному, так называемому, счастью, чья сила духа не позволяет ему противостоять злому гипнозу. Думаю, что каждый из нас, если задумается о событиях того времени и задаст себе вопрос: «Что же я вынес из того, что происходило как важный и нужный жизненный опыт?», увидит, как многому он тогда научился, или не увидит, и тогда снова столкнётся с чем-то подобным впоследствии, в том случае, если при похожих обстоятельствах опять допустит те же ошибки. Жанна задумалась, а Анна заговорила своим тихим, мелодичным голосом: - Вы правы абсолютно во всём, Лёвушка, и я тогда, не пройдя самых простых испытаний на верность выбранному мной пути, оступилась, и не только сама лишилась возможности двинуться дальше в вопросах эволюции собственного духа, но и оказалась причиной трудных испытаний для близких мне людей. И связано это было исключительно с тем выбором, который совершила я сама, несмотря на то, что была заранее предупреждена о возможных последствиях, но не поверила тем, кто видел намного дальше меня, а упрямо поддалась ложно понятым мною убеждениям.
star: Жанна с удивлением смотрела на Анну. - Неужели и Вы, Анна, тогда страдали? Иногда мне казалось, что Вы были чересчур высокомерны по отношению к Браццано и его пособникам, господину капитану и мне, но я думала, что так Вы выражаете своё отношение к слабости людей, стоящих, по Вашему пониманию, ниже Вас в своей одарённости и способностях. Я думала, что человек, так относящийся к другим, не способен переживать по поводу тех событий, что происходили тогда. - Сейчас я понимаю, дорогая Жанна, что те мои попытки скрывать истинные чувства, бушевавшие тогда во мне, за личиной отстранённости, были лишь проявлением неспособности воспринимать людей такими, каковы они есть, обращая своё внимание, прежде всего, на их внешние проявления, и не замечая при этом, тот Внутренний Свет, который и есть Божественное Начало, присутствующее в каждом, независимо от того, добрый и благодетельный это человек, или злой и погрязший в пороках. Нежелание питать любовью пусть тусклый, но, всё же, Свет этих несчастных, и упрямая уверенность в собственной правоте там, где способность видеть ясно ещё не обретена, встали стеной отчуждения между мной и ими. К моему глубокому сожалению, тогда я не осознавала сколь трудным для Вас был тот период, так как считала, что судьба благоволит к Вам сверх меры, а Вы не хотите видеть этого. Когда же всё завершилось, то мне стало понятно, что это ко мне было проявлено безмерное милосердие и забота, а я была слепа и не увидела того, что происходило с Вами и другими близкими мне людьми только потому, что всё внимание обращала на свои чувства и переживания. Я давно хотела просить у Вас, Жанна, прощение за это, но всё не решалась, не будучи уверенной в том, что смогу донести всё накопившееся во мне так, чтобы вы правильно поняли меня. Но вот сейчас, всё это излилось из меня как бы само по себе, и я искренне и от всей души прошу Вас простить меня за всё то, что вольно или невольно, сделанное или не сделанное мной Вам, вызывало у Вас гнев, обиды, либо другие негативные эмоции и наносило любой иной вред. Я благодарна Вам за то, что многое поняла с Вашей помощью, и сейчас испытываю к Вам только любовь, как будто мы с Вами родные сёстры. Говоря всё это, Анна встала и подошла к Жанне. Та поднялась ей навстречу, и они взялись за руки, глядя друг другу в глаза. Слёзы скатывались по щекам Жанны, она еле сдерживала рыдания. Они с Анной обнялись, и стояли неподвижно. За это время я увидел то, что связывало их в прошлых встречах, и мне стало понятно, почему Жанна в отношении Анны всегда была очень насторожена и воспринимала её с недоверием. Оказалось, что в нескольких последних воплощениях они действительно были сёстрами и каждый раз, в силу складывавшихся обстоятельств, Жанна оставалась обделённой, а Анне доставалось всё, о чём она мечтала. - Помоги Жанне, - услышал я голос И. Сконцентрировавшись на женщинах, я всеми силами старался передать им обоим эманации мира сердца, любви и радости, которыми был преисполнен сам, уделяя при этом особое внимание Жанне. Посылаемый мною поток энергии, создал вокруг них светящуюся сферу, в которой их ауры очищались от переливов тяжёлых эмоций, и через некоторое время обрели ровное и устойчивое свечение теми цветами, что обычно присущи людям, находящимся в благостном состоянии духа. Жанна перестала плакать, и на её лице заиграла улыбка. Слегка отстранившись от Анны, она проговорила: - У меня вряд ли получится говорить так же красиво, как у Вас, Анна, но всё что я сейчас скажу, исходит от чистого сердца. Я прощаю Вас от всей души, и прошу простить меня за мои выходки и грубость, которые Вы сносили так, как будто ничего и не происходило. Я постараюсь измениться, и если когда-то во мне вновь поднимется то, что заставляет меня бунтовать, просто напомните мне сегодняшний день, и то, что произошло здесь. Этого будет достаточно, чтобы урезонить меня, потому что во мне произошло что-то необъяснимое, я как бы освободилась от чего-то, что мешало мне быть самой собой, и у меня такие ощущения, как в детстве, когда я была счастлива просто тем, что живу. - Не могу в это поверить, - шептал мне князь, - я потратил столько сил, чтобы убедить Жанну в том, что Анна желает ей только добро, и она всё равно язвительно повторяла, что знает, чем продиктована эта, так сказать, доброта, и ни за что не хотела мне верить. А тут в одно мгновение, она стала совсем другой, искренней и открытой. - Так всегда происходит между людьми, когда хотя бы один из них находит в себе силы быть абсолютно искренним и честным, в первую очередь с самим собой. И тогда, его чистое желание принести свой внутренний свет другому, находит отклик и понимание. В одно мгновение может растаять пелена неприятия, разделявшая людей долгие годы, и увидят они друг друга совершенно по-иному, осознавая, что нет никаких значимых причин для их размолвок и обид. Вот как работает истинное прощение, родившееся в сердце человека как результат пробуждения его духа к пониманию простой истины «Никто тебе не друг и никто тебе не враг, но всякий человек тебе Великий Учитель», - так же шёпотом ответил я князю. Князь посмотрел на меня немного удивлённо. - Сколько же дынь Вы съели, Лёвушка, за время своего отсутствия, чтобы таким мудрецом стать? – улыбнувшись, пошутил князь. - Да, уж пришлось мне и покушать, и послушать, - отшутился я. - Жанне нужна музыка, - снова прозвучал в моей голове голос И., - помоги им обоим, когда Анна будет играть. Я понял, что имел в виду И., и встал с кресла. Князь последовал моему примеру. - У Вас в доме ещё есть рояль или фортепиано, князь? – спросил я его так, чтобы вопрос услышал только он. - Конечно! – тут же последовал ответ. - Я хочу просить Анну порадовать нас своей игрой. - Это было бы просто великолепно, - обрадовался князь. Жанна и Анна всё стояли друг напротив друга, улыбаясь и держась за руки. - Могу ли я скромно просить Вас, Анна, сделать нам всем подарок? – подойдя к ним, спросил я. - Конечно, Лёвушка, всё, что в моих силах, к вашим услугам, - с улыбкой ответила она. - Если это для Вас не затруднительно, мне бы хотелось вновь услышать музыку в Вашем исполнении. Думаю, что и князь, и Жанна поддержат эту мою просьбу. - Я давно мечтал об этом, - воодушевлённо подтвердил моё предположение князь. - И мне бы хотелось послушать, - сказала Жанна. - В таком случае, я в вашем распоряжении, - с улыбкой сказала Анна. Князь предложил нам пройти в сад с тем, чтобы дать слугам время приготовить музыкальный зал, который уже давно не использовался. Сумерки спустились на Константинополь. Лёгкий ветерок заставлял листву деревьев издавать приятный шелест. Благоухали вечерние цветы. Мы шли по дорожке сада, и каждого из нас наполняло успокоение, которым было пропитано окружающее пространство. Мы чувствовали его благостные энергии и говорить совсем не хотелось. Через время к князю подошёл слуга и сообщил, что всё готово. - Предлагаю пройти в музыкальный зал, - обратился он к нам. - А можно мы ещё немного побудем в саду, - попросила Жанна, - тут так замечательно, я просто не могу надышаться теми ароматами, которыми наполнен воздух. Князь предложил пройти к дому по самой дальней дорожке, удовлетворяя, таким образом, пожелание Жанны. Тренируя расширенное зрение, я наблюдал за жизнью, кипящей в саду, которая обычно скрыта от глаз человека. Масса жуков и других насекомых спешили по своим, одним им ведомым делам. Между деревьями с ветки на ветку перепархивали маленькие птички, явно соревнуясь в скорости и ловкости друг с другом. Но как только большой ворон сел на высокую ветку, одного из деревьев, все они тут же замерли, внимательно прислушиваясь и присматриваясь ко вновь прибывшему. Быстро пролетевшая мимо чайка, тоже обратила на себя их внимание. Стоило ворону, расправив крылья, взмыть вверх, как они тут же продолжили весёлую игру, оглашая сад своими трелями. Глядя на своих спутников, я видел, как благостно влияет природа на их состояние. Внутренняя энергия князя существенно повысилась, в связи с тем восторженным ожиданием, в котором он пребывал, узнав о предстоящем музыцировании. Жанна, перенесшая мощный эмоциональный подъём после слов и действий Анны, сейчас приходила в себя, сохраняя приподнятое настроение, выравнивая при этом эмоциональную сферу и обретая спокойствие. Анна фонтанировала сияющими энергиями радости, впитывая в себя ту жизненную силу, которой делились с ней цветы, деревья, первые появившиеся звёзды и вообще весь окружающий мир, щедро изливая вовне собственные благостные эманации. Я сам испытывал небывалый подъём, интуитивно чувствуя, что вскорости предстоит нечто важное, в чём мне нужно будет участвовать. Меня наполнила уверенность в том, что это произойдёт во время игры Анны, и будет по-своему важно для каждого из нас. Мы прогуливались неспешно, но дорожка всё равно через время вывела нас к дому. - Как Вы себя чувствуете, Жанна? – участливо спросил князь. - Благодарю Вас, хорошо, - ответила она, - думаю я достаточно пришла в себя, чтобы послушать игру Анны. - В таком случае, прошу входить, - проговорил хозяин дома, открывая дверь просторной веранды, которая была обустроена под музыкальный зал. Князь обставил здесь всё с присущим ему вкусом. Мягкие диваны и кресла располагались таким образом, чтобы давать возможность всем слушателям видеть музыканта. Великолепный рояль стоял на небольшом возвышении. Везде были расставлены горшки с цветами и небольшими цветущими деревцами. Стены были драпированы бархатом мягких, светлых тонов, очень гармонично сочетающихся между собой, и при этом создавалось впечатление какого-то плавного перехода от полутени к свету. Зал был ярко освещён, а окна закрыты тяжёлыми шторами. Пол был застелен толстыми коврами. В определённых местах стояли какие-то колонны, сделанные то ли из камня, то ли из гипса. Мне сразу показалось, что они поставлены здесь не просто для украшения интерьера. Я задал этот вопрос князю, и он, улыбнувшись, ответил: - Вы, Лёвушка, совершенно правы. Когда я выкупил этот дом, то решил, что возможно, когда-нибудь мы ещё соберёмся здесь с Анандой и Анной, и будем иметь счастье слушать их непревзойдённую игру и пение. Мне подумалось, что если сделать это зал по всем правилам акустики, которые применяются при строительстве оперных залов, то можно дать возможность слушателям воспринимать их искусство более тонко и глубоко одновременно. Для реализации этой идеи мною были приглашены архитекторы, разбирающиеся в таких вопросах. Именно они определи место расположения рояля, и расставили диваны для слушателей, специально выбрали материалы для стен и установили эти колонны-резонаторы, как они их называли. Принимая работу, я понял, что они действительно большие мастера своего дела, потому что звуки в этом зале воспринимаются совершенно иначе, чем в других комнатах. Но сейчас я немного волнуюсь потому, что рояль, стоящий здесь, по-настоящему будет звучать впервые. Конечно, мастера, работавшие у меня, проверяли и его звучание, и восприятие слушателями звука в помещении, но это, естественно, совершенно не те звуки, что может извлечь из него Анна. - Думается мне, князь, что всё произойдёт наилучшим образом, - ответил я, желая подбодрить его. В этот момент в зал вошёл дворецкий и, извинившись, отвел князя в сторону. После короткого разговора, князь обратился к нам с улыбкой заговорщика: - Прошу прощения, друзья, но мне нужно оставить вас на время, надеюсь, когда я вернусь, ваше ожидание будет более чем вознаграждено. Фрукты и напитки в вашем полном распоряжении, - закончил он, указывая на несколько столиков, сплошь уставленных вазами с фруктами и графинами с разноцветной жидкостью. Князь ушёл, я предложил дамам попробовать его угощения. Жанна сказала, что, пожалуй, выпила бы чего-нибудь, и как только я направился к столику с графинами, возле меня появился слуга, пояснивший, что в каком из них находится. Она выбрала апельсиновый сок, и очень скоро потягивала его, сидя на диване. - Вы как-то странно выглядите, Лёвушка, - негромко заговорила со мной Анна. - Что именно смущает Вас, Анна? – улыбнувшись, спросил я. - Нет, меня это вовсе не смущает, наоборот я вижу в Вас что-то, чему не могу найти объяснение, но это что-то притягивает к Вам взгляд и отрывать его от Вас очень не хочется. - Вы задаёте мне загадку, ответа на которую я не знаю, - проговорил я, совершенно искренне удивляясь сказанному ею. - Простите, может это моя разгулявшаяся фантазия так играет со мной, но в Вас появилось то, что я раньше видела только в Ананде, сэре Уоми и И.. Мне трудно описать это словами, думаю, речь идёт о чувственном восприятии перемен, произошедших в Вас, осознать которые я пока не в состоянии. - Возможно, Вы и правы, - ответил я, - просто для меня такое внутреннее состояние ровности духа и радостности уже стало привычным, а Вы увидели меня после длительного перерыва, и оно бросилось Вам в глаза, как нечто новое во мне. - Пожалуй, так оно и есть, - продолжая всматриваться в меня, проговорила Анна, - это действительно внешнее проявление той Вашей любви к людям, что основана на непоколебимой, спокойной радостности, в сочетании с глубоким миром сердца, при полной освобождённости от страхов. Мне кажется, я поняла, что я увидела в Вас – это доброта, та доброта, которая позволяет людям чувствовать её, даже не осознавая. Мне было очень легко просить у Жанны прощение. И только теперь я понимаю, что этой лёгкостью я обязана Вашему присутствию и Вашей помощи. Благодарю Вас, Лёвушка, только что я очень многое поняла для себя. Анна взяла мои руки в свои и крепко пожала их. В этот момент в зал вошёл сияющий князь. - Посмотрите, кто со мной пришёл, - восторженно проговорил он, - теперь-то у вас точно не будет повода пенять на меня за эту небольшую задержку. Он отступил в сторону, и мы увидели в дверях Ананду. Он широко улыбался, его глаза, как всегда, сияли невозможно прекрасным светом. - Приветствую вас, друзья мои, - сказал он, своим неподражаемым голосом. Анна застыла, не имея слов для того, чтобы выразить свою радость. Жанна встала навстречу ему, опустив глаза и чувствуя себя немного неловко, считая себя виноватой перед Анандой за поступки, совершённые ею при прошлой их встрече. Глаза её опять увлажнились, и она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Я пошёл навстречу Ананде и оказался в его крепких объятиях. - Экий ты детина стал, Лёвушка, - шутливо сказал он, слегка отстраняя меня, - если так и дальше пойдёт, то, со временем, придётся голову задирать, чтобы посмотреть на тебя. - Ну, Вам-то уж точно не придётся, Вас мне никак не перерасти, - отшутился я, пожимая его протянутую руку. - Вижу, не ожидала ты увидеть меня так скоро, - сказал Ананда Анне, подойдя и взяв её руки в свои, заглядывая при этом ей в глаза, - но ведь только сам человек определяет своим выбором и поступками насколько скорыми будут и те его встречи, которых он ждёт с нетерпением, и те, которых хотел бы избежать. Затем он подошёл к Жанне, которая всё никак не могла поднять на него взгляд. - Всё может изменить к лучшему в своей жизни человек, если осознаёт ошибки и прекращает допускать их. Не корите себя, Жанна, прошлым, оно ушло, лучше в настоящем, совершая тот или иной выбор, используйте приобретенный опыт, чтобы не привлекать снова в свою жизнь то, что считаете трудными испытаниями. Затем обернувшись к князю, Ананда спросил: - Правильно ли я понял, дорогой князь, что вы сделали здесь специальный музыкальный зал? - Совершенно верно, - ответил тот, - и сегодня впервые, если конечно Анна не передумала, в нём будет звучать музыка. - Конечно я не передумала, - немного поспешно проговорила Анна, - и если Вы, Ананда, не очень устали с дороги, и посчитаете это возможным, то я была бы просто счастлива играть вместе с Вами. - Дорога у меня действительно выдалась дальняя, - улыбаясь, ответил Ананда, - но единственное что меня в ней утомляло, так это необходимость сидеть и бездельничать в поезде, так что ничто не препятствует сейчас тому, чтобы составить Вам, Анна, в этом деле компанию. Мы все были в полнейшем восторге от такого развития событий. Пока Ананда отправился за своей виолончелью, Анна открыла рояль и взяла несколько аккордов. Инструмент звучал удивительно чисто и мощно. Так что, мы с самого начала убедились в том, что старания князя не были напрасны. Когда Ананда появился с инструментом, мы расположились на диванах и приготовились слушать. Он предложил Анне, для начала, исполнить самостоятельно несколько произвольно выбранных ею произведений. Она согласилась, и мы все превратились в слух. - Помогай Жанне, - снова услышал я голос И., - и направил на неё своё внимание и эманации любви в том объёме, на который был способен. Музыка, зазвучавшая в этот момент, полилась звонким ручейком, рождающим в душе радость бытия. Мы как будто оказались в молодом лесу, где играя лучами солнца на своей поверхности, нёс свои воды вдаль этот чудесный ручеёк. Трели птиц сопровождали его бег, сочная зелёная трава обрамляла берега. И на этой мягкой траве, нежась в тепле ярких лучей солнца, сидели юноша и девушка. Я понял, что это Жанна со своим, тогда еще будущим, мужем. Они были явно влюблены друг в друга, и счастье их было безгранично. Анна заиграла другую мелодию, бурную и стремительную. Я снова увидел Жанну и юношу. Они вместе бежали, скрываясь от преследования. Их побег был успешен, и они упивались тем, что были вместе, несмотря на все преграды и препятствия. Со следующей мелодией, мощной и напряжённой, моему взору открылись картины их совместной жизни, в которых были и радостные моменты, и ссоры, причиной которых, как я понял, была её требовательность к супругу, касающаяся материального обеспечения семьи. А затем произошла катастрофа, и она осталась одна с детьми, обвиняющая себя в том, что из-за неё муж стал работать больше, уставал, и возможно, ещё и поэтому с ним приключилось несчастье. А потом, её отказ от детей и устремление к свободной вольной жизни, вылился в одиночество и тоску по ним, в чём она никому не хотела сознаваться. И надежда, тайная надежда на то, что сможет вернуть их, чтобы дать им, и получить от них, ту любовь, которой она так необдуманно пренебрегла. Музыка смолкла. Я внимательно посмотрел на Жанну. Она сидела почти не дыша, неотрывно глядя на Анну. Всё это время я лил ей любовь и радость, стараясь поддержать в те моменты, когда на неё накатывали чувства одиночества и безысходности. В самый трудный для Жанны момент, я почувствовал, как Ананда вместе со мной излил ей мощный поток энергий Мира Сердца и Безстрашия. И тем не менее, она не сразу смогла прийти в себя, после того как Анна прекратила играть. Понимая, что с его вступлением, их дуэт может быть очень тяжёл для восприятия Жанны, я посмотрел на Ананду. Он только улыбнулся мне, и я услышал брошенную мне мысленно фразу: «Зови И., если почувствуешь, что тебе не хватает сил, и он поможет Жанне, но если сумеешь сделать всё сам, развяжешь давнюю карму с ней». Ананда сказал несколько слов Анне, и она заиграла первой. Вначале из-под её рук полилась нежная, спокойная, умиротворяющая музыка. Но с первого же момента звучания виолончели, всё кардинально изменилось. Мощный поток звуков ворвался с моё сознание, и я увидел всё то, что связывало меня с Жанной не одно, а более десяти воплощений. Утратив чувство реальности, я как будто оказался в театре, где ставились спектакли с моим и Жанны участием. Стало понятно, что нужно просмотреть каждую ситуацию, когда мы пересекались с ней в прошлом, и разобраться в чём же заключается та связь между нами, в которую мне следует привнести изменения, чтобы развязать эти узелки, сплетающие наши судьбы от воплощения к воплощению. Постепенно картина стала проясняться, и мне открылись те события, которые следовало изменить. Я знал, что тогда были допущены ошибки в ситуациях, которые требовали принятия сложного решения. Нынешнее знание того, что в любой сложной ситуации следует искать вариант максимально благоприятного выхода из неё для всех участников событий, помогло мне, будучи одновременно и сторонним наблюдателем, и её участником, находить в каждом случае то единственно верное решение, которое исключало возникновение негативных чувств и эмоций между нами. Как автор пьесы, я переписывал её сценарий по ходу представления, и, в конце концов, не осталось ни одного эпизода, в котором бы не произошло благополучное разрешение всех конфликтов. Занимаясь этим, я воочию увидел, как связывают людей, чувства и эмоции, испытываемые ими в отношении друг друга, и как, оказывается, может хватить одного едкого, язвительно слова для того, чтобы обидеть человека, связав себя с ним тугим кармическим узлом. Раньше я даже не думал о том, как мало нужно, для того, чтобы образовалась такая связь, которая впоследствии будет влиять на человека, ставя его в неприятные обстоятельства и создавая ненужные трудности в жизни. И, тем более, я не представлял себе, сколько сил и энергии нужно потратить на то, чтобы исправить всё это. Если поначалу я справлялся довольно легко, то к концу понял, почему Ананда велел мне звать И., если не будет удаваться самому действовать нужным образом. Те энергии, что я затрачивал на совершение нужных действий с одной стороны, и те, что выделялись в результате преобразования кармических связей, перераспределялись между нами, и были тяжелы для Жанны. Её аура, наполняясь ими, очищалась и изменяла свои цвета. Но при этом её тело испытывало большую нагрузку. Поэтому, мне приходилось следить за всем одновременно, поддерживать Жанну, выравнивать перекосы, возникающие в моей ауре, продолжая, при этом, мыслить и действовать сообразно открывающимся мне событиям. В какой-то момент у меня возникло ощущение такого переполнения этими энергиями, что показалось, будто не удастся совладать с ними. В голове промелькнула мысль о том, что нужно звать И. Но в последний момент я вспомнил то, что мне неоднократно говорилось: «Каждый в своей жизни имеет то, с чем может справиться, ни больше, и ни меньше. И только от самого человека зависит, какой выбор он сделает, опустит руки, или же собрав все силы, доведёт дело до конца». По какой-то причине я вспомнил Храм Благих Начал и то, что мы делали в нём. И тут же понял, чего мне не хватает сейчас, чтобы всё получилось так, как нужно. Гармония, вот чего следовало достигнуть, чтобы справиться со всем этим. Отрешившись на мгновение от происходившего, я погрузился в себя и увидел где и в чём произошло у меня смещение баланса энергий Четырёх Блаженств. Опасения не справиться, хоть и были мизерны, но поколебали моё Безстрашие, а волнение за Жанну, соответственно, сместило баланс Мира Сердца. То напряжение, с которым я действовал, вывело из равновесия мою Радостность, и только благодаря мощному потоку Любви, который я лил в свои действия, мне удавалось двигаться в своём деле дальше. Увидев это, я тут же понял, что сам усложняю себе задачу. Сбалансировав в себе эти энергии, я ощутил небывалую лёгкость и мгновенно понял, что сумею завершить начатое самостоятельно. И действительно, всё стало получаться легко и просто. Шаг за шагом я приближался к завершению начатого, и с последними звуками музыки понял, что мне удалось сделать то, что следовало, наилучшим образом. Переключив внимание на Жанну, я заметил, что и ей стало легче, волнение улеглось, и энергии потекли мощным, но спокойным потоком. Она сидела, испытывая блаженство, не шевелясь, и желая сохранить такое удивительное для неё состояние, как можно дольше. Взгляд Ананды дал мне понять, что всё хорошо, и я могу расслабиться. Он назвал Анне следующую песню и теперь уже мы услышали их голоса. Они увлекли нас в сияющий мир чудесной сказки. Не могу утверждать, что все воспринимали песню так же как и я, но мне открылись удивительные образы красивых и счастливых людей, живущих в непередаваемо прекрасных местах, где всё, от маленького цветка, до плывущего по небу облака воспринималось как верх совершенства. Люди эти выглядели как полубоги, на их лицах всегда играла улыбка, и каждый из них занимался тем, что нравилось ему самому, и было полезно другим. Эта была песнь об идеальной жизни на Земле, которая, как я понял, уже имела место на нашей планете, и человечество снова могло прийти к тому, что было утрачено им в силу определённых, и уместных, с точки зрения Высшей Справедливости, обстоятельств. Затем было несколько песен о любви и дружбе, а закончили Ананда и Анна шуточной песенкой об ослике, который упрямился только потому, что у него был упрямый хозяин, который не хотел замечать своего упрямства, несмотря на то, что все соседи говорили ему об этом. Мораль песенки сводилась к тому, что упрямый человек ничем не отличается от ослика, если не хочет замечать очевидных вещей. Эта простенькая песня так развеселила нас, что мы все, включая и исполнителей, ещё некоторое время после того, как смолкла музыка, весело смеялись. - Ну что ж, - сказал Ананда, отходя от рояля, - думаю на сегодня достаточно. Да и время уже позднее, нашим дамам следует возвращаться домой. Никто не возражал, только князь предложил выпить чаю перед дорогой, и это предложение было принято всеми с благодарностью. Он ушёл отдать нужные распоряжения. Мы же тем временем решили выйти в сад. Анна пошла вперёд с Анандой, а мы с Жанной немного отстали, чтобы подождать князя. - Скажите, Лёвушка, - немного нерешительно заговорила она, - у Вас тоже были какие-то непонятные ощущения в то время, когда исполнялась музыка? - Что вы имеете ввиду, Жанна? – спросил я, чтобы точнее понять суть её вопроса. - Ну, мне трудно описать это словами, да и звучать это может, по меньшей мере, смешно, однако я всё же расскажу Вам так, как у меня это получиться. Вы уж не судите меня строго. - Я весь во внимании, - ответил я, всем своим видом выражая заинтересованность, чтобы подбодрить её. - Вначале, когда заиграла Анна, я как будто увидела всю свою прошлую жизнь и поняла, как много плохого я в ней сделала. Затем мне стало легче, и я почувствовала, что меня наполняет что-то такое, отчего мне захотелось сделать что-нибудь хорошее всем, всем, всем. А потом, когда к ней присоединился Ананда, я вдруг поняла, что в жизни есть что-то большее, чем просто работа и встречи с разными людьми. В ней есть что-то большее, чего я не знаю, и именно это придаёт ей истинный смысл, но он не понятен мне, потому что я очень мало знаю о жизни вообще. Когда же они запели, мне показалось, что я знаю Вас, Лёвушка, очень, очень давно, и Вы, почему-то, были совсем другим, и я была другой, и мы даже были как будто наоборот, я мужчина, а Вы женщина, как же такое может быть? Наверное, это песни, слов которых я не понимала, так подействовали на меня, что я такое нафантазировала. Но при этом, почему-то, мне сначала было трудно относиться к Вам хорошо, а потом стало так легко и радостно, будто Вы мне как брат, которого я люблю всем своим сердцем, ни за что-то, а просто так, потому, что Вы есть, и это очень большое счастье. Я до сих пор не могу избавиться от этого ощущения, хотя понимаю, что всё это навыдумывала сама. - Знаете, Жанна, - ответил я, глядя ей в глаза, в которых вспышками отражался свет фонарей, освещавших сад, - то, о чём вы говорите, свидетельствует в первую очередь о таланте исполнителей, которые своей музыкой способны пробуждать в душе человека то сокровенное, на что он сам далеко не всегда обращает внимание. Обучаясь на Востоке, я понял один принцип, которому теперь следую всегда: «Если я чего-то не знаю, то это вовсе не означает, что этого не может быть». Жизнь настолько многогранна и многообразна, что человек очень часто может сталкиваться с тем, что ему неизвестно. И если он, вместо того, чтобы искать материальные подтверждения тому, что встреченное им действительно реально, начинает искать смысл в произошедшем, стремясь понять чему учит его жизнь в данной ситуации, и какие ему следует сделать из этого выводы, то в каждом, даже малозначительном, на первый взгляд, событии он сможет находить для себя те подсказки, которые помогают делать тот единственно верный выбор, что даст ему возможность быть счастливым каждый день своей жизни. Так что, даже если всё о чём Вы мне сказали, является плодом Вашей фантазии, возможно стоит, отбросив предрассудок реальности или нереальности того, о чём поведало Вам Ваше скрытое сознание, сделать те выводы, благодаря которым Вы сможете по-новому посмотреть на то, что и как Вы делаете в жизни, и изменить всё так, как посчитаете нужным, чтобы приблизить себя к тому состоянию, которое люди называют счастьем.
star: Жанна, затаив дыхание, неотрывно, не мигая, смотрела мне в глаза, как будто читая там всё то, о чём я говорил ей. Я вдруг понял, что каким-то образом мне удалось донести до её сознания ту мысль, на основе которой, она сможет начать менять своё мировоззрение. - Я не могу говорить так же красиво как Вы, Лёвушка, - почти шёпотом проговорила она, - но мне кажется, я поняла то, что Вы хотели мне сказать. В этот момент к нам подошёл князь. Улыбка сияла на его лице, он был просто счастлив текущим моментом. - А вот и я, - весело сообщил он, - минут через десять всё будет готово. А где Ананда с Анной? Вы отстали, чтобы не мешать их беседе? - Вовсе нет, дорогой князь, мы задержались, чтобы дождаться Вас, и освободить тем самым, от поисков своих гостей в ночном саду. Они пошли по этой дорожке и, думаю, мы скоро их догоним, - так же весело ответил я, указывая направление, в котором нам следовало идти. Сад благоухал ароматом ночных цветов. Устроенное князем электрическое освещение сада, давало возможность гулять по нему в тёмное время суток. Дорожки были видны достаточно хорошо, а вот очертания деревьев в полумраке, придавали окружающему пространству некую загадочность. Свежий воздух, мерцающие в ночном небе звёзды, всё это настраивало на романтический лад. После того, что происходило с нами в музыкальном зале, такая прогулка оказалась очень кстати, чтобы уравновесить и выровнять переполнявшие нас чувства и эмоции. - Как Вам понравилась музыка, Жанна? - спросил князь, которому не терпелось поделиться своими ощущениями. - Вы знаете, мне трудно описать свои ощущения словами, я уже говорила это Лёвушке, уверенно могу сказать только одно, такие переживания музыка во мне ещё никогда не вызывала. И в чём тут дело, в таланте ли исполнителей, или в Вашем зале, об особенностях которого Вы говорили, я не знаю, только я услышала всё как-то так, что во мне что-то изменилось, и теперь я стала другой. Ещё не могу понять какой, но уж точно другой. Ещё раз прошу извинить меня, за такое неумелое объяснение, - ответила Жанна, несколько смущённо. - А что Вы скажете, Лёвушка? - обратился князь ко мне. - Я не слушал игру Анны с тех самых пор, как покинул Константинополь, уехав вместе с И., - ответил я, - и мне показалось, что сейчас в её музыке стало меньше порывистости и страстности, но больше какой-то мудрости и внутреннего покоя, что ли. Совершенно согласен с Жанной в том, что описать однозначно свои впечатления мне достаточно затруднительно, потому как, мне показалось что то, что несёт слушателям Анна теперь, затрагивает нечто очень глубокое в человеке, раскрывая ему при этом совершенно иное понимание себя в окружающем мире. - Значит, это не только у меня возникли такие ощущения, - радостно воскликнул князь, - а то я уж начал думать, что приписываю себе какие-то сверхъестественные способности восприятия музыкальных звуков. Дело в том, друзья, что за время звучания музыки, мне привиделась целая история. Её образность была просто ошеломительна, особенно после того, как со своей партией вступил Ананда, хотя началось всё ещё во время сольного исполнения Анны. Пока князь делился с нами своими впечатлениями, мы подошли к месту, где беседовали Ананда с Анной. - Мы, конечно же, поедем к вам, - услышал я голос Ананды, - но ты должна помнить, что время ухода человека связано с большим количеством взаимодействий, определяющих не только его самого дальнейшие возможности и перспективы воплощения, но и оказывающих влияние на очень многих людей, о ком ты можешь и не знать вовсе. Я понял, что речь идёт о Борисе Фёдоровиче, и мои ощущения при встрече с ним были верны. Рассказ князя так увлёк Жанну, что они не услышали ничего из того, что говорил Ананда, заметив наших друзей только тогда, когда выйдя из-за высокого куста, оказались на небольшой лужайке, где те беседовали, поджидая нас. Глядя на Анну и Ананду я опять, как и прежде, залюбовался их красотой. Но теперь я смотрел на них совершенно иными глазами, понимая, что единение между ними может произойти только в духе и то не ранее, чем Анна достигнет того уровня осознания себя в этом мире, что позволит ей открыть в себе любовь безусловную и безличностную. Ананда бросил на меня лукавый взгляд, и в моей голове мелькнула посланная им мысль: - А тебе всё бы поженить нас, Лёвушка, никак ты не успокоишься. Я ответил ему только улыбкой. В это время князь обратил внимание на то, что мы уже собрались все вместе. - Я только что рассказывал Жанне о том впечатлении, что на меня произвела музыка в вашем исполнении, - обратился он к Анне и Ананде. – Это было что-то невероятное, я как будто увидел целый спектакль, и до сих пор сохраняю то восторженное состояние, в котором пребывал в музыкальном зале. - Всё дело в том, дорогой князь, - ответил ему Ананда, - что музыка, так же как и слово, несёт в себе информацию и энергию, скрытую на первый взгляд, но понятную тем, кто готов её воспринимать. Кроме того, очень значимым в передаче всего этого слушателю является способность исполнителя, отступив от личного, так наполнить произведение чистым намерением дать слушателю как можно больше того, в чём он нуждается, чтобы оно было не просто понято и прочувствовано разумом человека, но и воспринято его духом. В этом-то и заключается талант человека в любом деле, чтобы давать окружающим то, что он делает, преумноженным своим внутренним чистым посылом, который ощущается всегда, хотя потрогать руками его невозможно. - А ведь вы абсолютно правы, - ответил ему князь, - то, о чём я пытался рассказать, действительно трудно облечь в словесную форму, это что-то на уровне ощущений и чувств, которые воспринимаешь, но не всегда способен осознать. - Осознанность в этом вопросе, друг мой, появляется тогда, когда человек развивает свой дух настолько, что приходит совершенно иное, можно назвать его духовным, видение и предметов, и событий. Вы совершенно правы, описать его очень сложно, но когда человек обретает способность к такому видению, весь мир меняется для него, потому что ему становятся понятны скрытые ранее причины и следствия, а отсюда появляется понимание уместности многого из того, что раннее считалось им нелепым и случайным. Продолжая разговаривать, мы пошли дальше по дорожке и через некоторое время оказались у входа в дом. - Думаю, чай уже готов, - проговорил князь, открывая дверь, - прошу вас, друзья мои, проследовать в столовую. Пропустив Анну и Жанну вперёд, мы с Анандой чуть отстали. - Как ты смотришь на то, чтобы проводить наших дам домой и зайти к Борису Фёдоровичу? – тихо спросил он меня. - У меня нет никаких планов, которые помешали бы этому, а пребывание в Вашем обществе мне только в радость, - ответил я. - Значит, так тому и быть, - подытожил Ананда. Чаепитие затянулось намного дольше, чем мы планировали вначале. Это было связано с беседой, которую завела Жанна, преодолев своё смущение перед Анандой, и начав задавать ему вопросы по поводу того, что она увидела и услышала за этот вечер. Со свойственным ему тактом, Ананда говорил таким простым языком, что его ответы были понятны всем без исключения. Именно благодаря этому Жанна раскрепостилась, и как из рога изобилия сыпала вопрос за вопросом. Все они были связаны с её жизнью, и она никак не хотела понять, что все события в ней были определены её собственным выбором. Разбирая описываемые ею ситуации, Ананда раз за разом приводил её к пониманию того, что в основе всех неприятностей лежал именно тот выбор, который Жанна совершала сама. И обстоятельства, в которых она оказывалась, создавались ею самою, а следовательно, и ответственность за всё происходившее лежала на ней самой. - Так что же это получается, что я сама виновата во всём? – с обидой в голосе спросила она, когда в очередной раз сама же пришла к такому выводу. - Не виновата, дорогая Жанна, а ответственна, - очень мягко поправил её Ананда. – На первый взгляд, разница между этими двумя понятиями может быть малозаметна, однако если посмотреть в суть понятий вины и ответственности, сразу же становится ясно, что чувство вины малопродуктивно, ибо оно подразумевает оправдание, то есть поиск причин, по которым что-то сделано не так как следовало, и зачастую эти причины выискиваются во внешнем, в том, на что виновный влиять не в состоянии, и, соответственно, он является лишь жертвой не зависящих от него обстоятельств. Чувство же ответственности порождает стремление исправить то, что привело к нежелательным результатам, и ведёт к действию направленному на их устранение. А это означает, что человек сознательно ставит себя в положение, позволяющее ему управлять ситуацией и влиять на развитие событий, понимая, что раз он сам сделал что-либо не так, то он в состоянии это переделать так, чтобы получить нужный результат. Таким образом, чувство вины способствует возникновению у человека склонности к бездейственному самобичеванию, в то время как чувство ответственности стимулирует его к поиску разрешения сложившейся ситуации. - То есть, Вы хотите сказать, - спросил князь, - что человек, принявший на себя ответственность, всегда имеет возможности исправить свои ошибки, а человек, признающий свою вину, будет стремиться к тому, чтобы найти себе оправдание, вместо того, чтобы направить силы на поиск решения проблемы? - Зачастую так и происходит, дорогой князь, - с улыбкой ответил Ананда, - если быть честным с самим собой, то практически каждый человек может найти в своей жизни несколько примеров тому, о чём мы с вами говорим. - Пожалуй, с этим трудно не согласиться, - ответил князь после непродолжительной паузы. - Однако, засиделись мы с вами, друзья, - сказал Ананда, взглянув на часы, - нашим дамам, пожалуй, уже следует возвращаться домой. - Могу для удобства предложить свою коляску, - тут же сказал князь. - Благодарю вас, - ответил Ананда, - но не будет ли неудобно, если мы немного задержимся в доме Строгановых, чтобы встретиться с Борисом Фёдоровичем, если его самочувствие окажется для этого достаточно хорошим. - Ничуть, - ответил князь, - я так редко ею пользуюсь, что мой возница иногда высказывает мне за это, утверждая, что и лошади, и механизмам коляски нужны хотя бы минимальные нагрузки, для того чтобы пребывать в нормальном состоянии. Услышав, что мы с Анандой собираемся проводить и Жанну, и Анну, князь поинтересовался, как мы отнесёмся к тому, чтобы он остался дома, так как ему ещё нужно было написать несколько писем. Уверив его в том, что такой вариант развития событий абсолютно приемлем, мы стали собираться. Прошло не более десяти минут после того, как князь распорядился насчёт коляски, и слуга сообщил о том, что она готова. Прощаясь с Анной, князь ещё раз поблагодарил её за чудесный вечер, и выразил надежду на то, что теперь его музыкальный зал оживёт, хотя бы на время нашего пребывания в Константинополе. Улыбаясь, Анна ответила, что готова играть хоть каждый вечер, если только состояние здоровья её отца не будет препятствовать этому. Всю дорогу до дома Жанны мы проехали молча. Каждый думал о своём и не желал мешать другим заниматься тем же. - Могу ли я рассчитывать на то, чтобы увидеть вас своими гостями, - спросила нас с Анандой Жанна, когда прощалась с нами у порога своего дома. - Надеюсь, к этому не будет препятствий, - ответил Ананда, за нас обоих, - но в любом случае, думаю, что Лёвушка навестит Вас завтра же. - Я буду ждать Вас с нетерпением, Лёвушка, - сказала Жанна, закрывая дверь, - приезжайте в любое время, я всё устрою так, чтобы мы могли с Вами пообщаться. - Теперь я знаю, как Вас найти и на работе, и дома, так что, думаю, у меня с этим не будет сложностей, - ответил я, улыбнувшись ей на прощанье. Подъехав к дому Строгановых, мы обратили внимание на то, что несмотря на позднее время, во многих окнах горит свет. - Происходит что-то необычное, - сказала нам Анна, - в настоящий момент в этом доме живём только мы втроем и небольшое количество слуг. К чему же такая иллюминация? - Думаю, сейчас всё выяснится, - ответил Ананда, помогая Анне выйти из коляски. И действительно, не успели мы подойти к двери, как она распахнулась, и на пороге нас встретила Елена Дмитриевна, улыбающаяся и взволнованная. - Анна дорогая, где же ты пропадаешь? – сразу же заговорила она, не разглядев нас с Анандой, - отцу стало намного лучше, и он уже несколько раз спрашивал о тебе. А кто эти молодые люди? То, что Елена Дмитриевна очень изменилась за эти несколько лет, я заметил ещё в первый свой приезд. Но сейчас я обратил внимание на то, что в её облике исчезли яркие краски и подчёркнутая моложавость, при этом, присущая ей естественная красота всё равно давала о себе знать. У меня создалось впечатление, что события того времени, когда я познакомился с ней впервые, так сильно повлияли на неё, что в корне пересмотрев многие свои взгляды на жизнь, она обрела состояние внутренней уверенности в себе, позволяющее человеку раскрывать окружающим свои лучшие качества. - Эти господа очень хорошо знакомы Вам, матушка, - ответила ей Анна, - это наши друзья Ананда и Лёвушка. - Зрение стало подводить меня, - сказала Елена Дмитриевна, улыбаясь и протягивая нам по очереди руку для приветствия, - даже несмотря на темное время, я должна была узнать Вас, Ананда, ведь Вы практически не изменились, в отличие от этого молодого человека, перемены в котором столь удивительны, что я до сих пор никак не могу поверить в то, что это действительно он. Мы вошли в дом и расположились с Еленой Дмитриевной в гостиной, в то время как Анна отправилась проведать отца - Как чувствует себя Борис Фёдорович? – спросил Ананда Строганову. - К сожалению, не могу сказать, что хорошо, - ответила она печальным голосом, - последнее время он очень болен, и то лечение, что прописывают ему доктора, не даёт желаемого эффекта. Однако сегодня, он впервые за долгое время спокойно поспал, и ему стало лучше, причём настолько, что когда Анна рассказала, о приглашении князя на ужин, он сам настоял на том, чтобы она обязательно поехала и немного развеялась. Некоторое время мы поговорили на отвлечённые темы, а затем, учитывая то, что время уже перевалило за полночь, Ананда сказал: - Сейчас уже поздно, и нам бы не хотелось утомлять Вас, тем более, что в доме больной человек, а это всегда тяжело для близких. Пожалуй, нам следует возвращаться, а то князь нас уже заждался, но если вы не будете против, мы обязательно проведаем Бориса Фёдоровича завтра. Поднявшись, мы уже было собрались идти к выходу, когда услышали торопливые шаги приближавшейся к нам Анны. - Вы уже собираетесь уходить? – спросила она. - Да, - ответил Ананда, - думаю, вам всем нужен отдых, а завтра мы обязательно заедем к вам, и если состояние Бориса Фёдоровича позволит, навестим его. - А я как раз спешила, чтобы передать его просьбу зайти к нему, - сказала Анна, с надеждой глядя на нас. - Ну, если он сам хочет этого, то мы, конечно же, проведаем его, - сказал Ананда, давая понять Анне, что мы готовы следовать за ней. Подъём на второй этаж не занял много времени, и уже через несколько минут мы стояли у постели больного. Увидев нас, он улыбнулся и приподнял руку, протягивая её для приветствия. - Видите, Лёвушка, как положительно повлиял на меня Ваш приход, - тихим голосом проговорил он, - ещё утром мне было трудно пошевелить рукой, а сейчас я могу поздороваться с вами как положено. - Очень рад этому, Борис Фёдорович, - ответил я, пожимая его слабую руку. - Вы не представляете, каким счастьем для меня является Ваш приезд, Ананда, - продолжил он. – Смею ли я надеяться, что Анна теперь будет под вашим покровительством, если со мной что-то случиться? - Можете быть совершенно спокойны насчёт Анны, - ответил Ананда, удерживая руку Строганова в своих руках - об этом и многом другом мы поговорим с Вами завтра, когда Вы наберётесь сил, а сейчас Вам лучше поспать. Тот только вздохнул и закрыл глаза. Через мгновение его дыхание выровнялось и он спокойно уснул. - Я уже говорил Вашей матушке, что мы заедем к Вам завтра, тогда и поговорим с Борисом Фёдоровичем обо всём, что его волнует, - шёпотом сказал Ананда Анне, - а теперь мы будем возвращаться к князю, он, наверное, нас уже заждался. Простившись с дамами, мы уселись в коляску, и вскорости уже входили в дом князя. Он действительно дожидался нашего возвращения, прогуливаясь по саду. Завидев нас, он двинулся нам навстречу. - Я понимаю, что день сегодня был утомительный, поэтому не стану долго задерживать вас, - приблизившись, сказал князь, - мне нужно только знать к какому времени следует готовить завтрак. - Мы ни в коем случае не собираемся нарушать заведенный у Вас распорядок, - ответил ему Ананда, - только то, что Вы принимаете нас у себя, уже большое одолжение для нас. - Полноте, друзья! – воскликнул князь, - кроме того, что я Ваш должник, Ананда, по гроб жизни, эта встреча для меня такая огромная и нечаянная радость, что ни о каких одолжениях не может быть и речи. - Хорошо, князь, о долгах мы говорить прекращаем, - рассмеявшись, сказал Ананда, - но относительно распорядка дня, мы просто примем тот, что заведен у Вас. - Отлично, - ответил князь, - тогда завтрак будет готов к девяти часам утра. Учитывая, что время уже давно перевалило за полночь, мы попрощались с хозяином дома и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам. - Как ты себя чувствуешь, Лёвушка? – спросил меня Ананда, когда мы остались одни. - Великолепно, - совершенно искренне ответил я, так как не ощущал ни малейшей усталости. - Вот и замечательно, нам ещё многое нужно обсудить в связи с тем, что предстоит сделать за время вашего пребывания здесь. - Я готов, нужно только предупредить Яссу, что я у Вас. - Его нужно не предупредить, а позвать, он тоже будет участвовать в разговоре. Я отправился за Яссой, и очень скоро мы втроём сидели в комнате Ананды. - Я позвал вас, друзья, для того, чтобы обсудить наши действия в создавшейся ситуации, - начал он без обиняков, - с одной стороны ваше пребывание в Константинополе ограничено временем стоянки корабля, с другой, при стечении определенных обстоятельств, возможно, вам придётся задержаться здесь, чтобы оказать помощь Анне. Дело в том, что Леонид, который не живёт сейчас в доме Строгановых по решению отца, скорее всего, не сегодня-завтра постарается вернуться домой. Борис Фёдорович готов покинуть этот мир, и произойдёт это со дня на день. К сожалению, Леонид, проигравшись в карты, попал под влияние людей, связанных с шайкой Браццано. И хотя тот сам не может, в силу известных причин воздействовать на Строганова младшего, через своих подручных, он продолжает стремиться к тому, чтобы добраться до Анны. Кроме того, ваши попутчики, снятые с корабля, сумели снестись со своими приспешниками, и хотя уверенности у них в том, что Наир именно тот ребёнок, которого они ищут, нет, они скорее предпочтут убедиться в своей ошибке, нежели упустить возможность заполучить то, чего жаждут столь долго. Поэтому, очень хорошо, что Али со всей компанией завтра перебирается сюда, ведь ограничить доступ в дом князя неизвестным людям намного проще, чем сделать то же самое на корабле, стоящем на погрузке. Чтобы вам всё было понятно, вы должны знать, что те тёмные оккультисты на службе у которых находится Браццано, для реализации своих замыслов нуждаются в светлом и чистом человеке. И если им удастся путём обмана заставить его согласиться на сотрудничество с ними, тогда цель, к которой они идут не одну сотню лет, может быть достигнута. Именно поэтому Браццано стремился заполучить Анну в жёны, а когда это не удалось, постарался через Жанну, Генри и Ибрагима захватить своим гипнозом тебя, Лёвушка. И если ты сейчас уже для них вне досягаемости, то Анна и Наир ещё не в состоянии противопоставить их проискам то непоколебимое, внутреннее гармоничное сочетание энергий Четырёх Блаженств, перед которым безсильны все их заговоры и обряды. Именно поэтому основная наша задача состоит в том, чтобы оградить Наира от любых происков этой шайки и помочь Борису Фёдоровичу и Анне пребывать в стойком состоянии мира сердца и безстрашия, так как от этого во многом зависит и следующее воплощение Строганова, и тот путь, которым Анна пойдёт дальше в воплощении нынешнем. С тем, чтобы помочь Жанне, Лёвушка, думаю ты справишься сам, потому что она совершила уже тот выбор, от которого зависело её будущее, и теперь у неё всё должно сложиться хорошо, достаточно будет поддержать её в эти несколько дней. Но, тебе следует помнить, что не стоит недооценивать тех людей, с которыми нам, возможно, придётся столкнуться. Да, они безсильны в том, чтобы оказать на тебя какое-либо ментальное влияние, так что, скорее всего, попытаются, либо тем или иным способом, втереться к тебе в доверие, чтобы затем под любым благовидным предлогом проникнуть в круг твоего общения, либо могут прибегнуть к простому физическому воздействию, что будет для них крайним выходом, если ничего другого придумать им не удастся. Поэтому, ты должен быть готов к любым ситуациям. В связи со всем вышесказанным, Лёвушка, с этого момента ты будешь везде ходить в сопровождении Яссы, и вести себя с ним так, чтобы все воспринимали его как ничего не понимающего слугу, принимать которого в расчет совершенно не стоит. Ананда замолчал, и я задал вопрос, который возник у меня уже давно: - Всё сказанное Вами мне понятно, вот только чего я не могу для себя до конца уяснить, так это того, почему, зная о планах этой шайки, мы не можем просто вывести их на чистую воду, оградив тем самым и Строгановых, и Наира от посягательств этих людей? - Если бы всё было так просто, Лёвушка, - ответил, улыбаясь Ананда, - то уже давным-давно люди бы жили счастливой жизнью, в любви и радости. Но, как тебе известно, Владыки Кармы не просто так сплетают воедино линии жизней разных людей. Когда-то давно в этом месте завязалось очень много кармических узлов между теми людьми, которые сейчас, встречаясь в нынешних обстоятельствах, могут либо развязать их, либо ещё туже затянуть. Именно в этой точке пересечения мы и находимся. Тебе известно, что никто не имеет права влиять на свободный выбор человека безнаказанно. Но если, используя хитрые манипуляции, подвести человека к тому, чтобы он сам сделал тот выбор, которого от него ждут, то при этом вся ответственность за последствия такого выбора ложиться на этого человека. Те же, кто воспользуется последствиями его действий, остаются в стороне, пожиная плоды своих интриг и инсинуаций. И хотя на первый взгляд это может показаться несправедливым, при более детальном рассмотрении становится понятно, что Закон «Уместности и Целесообразности», точно так же как и Закон «Причины и Следствия», работают неукоснительно, ибо человек всегда имеет возможность совершать выбор. А вот чем этот выбор продиктован, страхом, злобой и стремлением подчинять себе других, или простой добротой, твердой верой в себя и любовью к людям, зависит только от самого человека. В этом и состоит различие в наших действиях. Те, кто противопоставляют себя нам, стремятся к тому, чтобы вынудить человека поступить так, как им нужно, мы же стремимся помочь ему добровольно и осознанно совершить свой собственный выбор. Мы говорили ещё очень долго и закончили, когда первые лучи солнца озарили небосвод. - Ну что же, друзья мои, - подытожил нашу беседу Ананда, - нам предстоит насыщенный событиями день, так что часок-другой сна всем будет на пользу. Сегодня не стоит входить в состояние «активного сна», Лёвушка, просто отдохни в оставшееся время. Пожелав друг другу хорошего отдыха, мы расстались. Придя в свою комнату, мы с Яссой тут же легли спать, и проснулись тогда, когда слуга князя постучал в дверь, выполняя просьбу разбудить нас не позднее шести часов утра. Встав с кровати, я понял, что чувствую себя отлично. Умывшись, мы направились с Яссой в сад, чтобы проделать утренний комплекс упражнений, ставший для меня уже привычным. Эта восточная гимнастика развивала не только гибкость тела и координацию движений, но и позволяла контролировать состояние внутренней энергии и управлять ею. В сравнении с Такимурой и Яссой я, конечно же, был всего лишь новичком в этом деле. Но Али говорил, что эти навыки даются мне такими темпами, что скоро мне удастся перегнать его. Я понимал, что он нахваливал меня чтобы подбодрить, потому что поначалу всё получалось не так просто, как хотелось бы. Но со временем, благодаря постоянным тренировкам мне действительно стало удаваться довольно сносно выполнять то, чего требовали мои учителя. Самое интересное в этом всём было то, что Наир приступивший к этим занятиям значительно позже, чем я, очень скоро догнал меня, и между нами возникло соревнование, кто быстрее и лучше овладеет тем или иным приёмом. И хотя это могло казаться странным, будучи ребёнком, по некоторым параметрам он вполне мог соперничать со мной. Занятия на свежем утреннем воздухе, в окружении деревьев и цветущих кустов, существенно отличались от тех, что проходили в тесноватой для этого каюте. Мы с Яссой наслаждались атмосферой сада, и я чувствовал, как окружающая природа щедро делиться со мной своей жизненной силой. Со своей стороны, я лил любовь всему, что видел вокруг, чувствуя себя неотъемлемой частью этого удивительного мира. В комнату я вернулся в приподнятом настроении и, приняв душ, понял, что у меня ещё есть время позаниматься своими записями. Углубившись в эту работу, я просидел за письменным столом до самого завтрака.
star: Встретившись в столовой со своими друзьями, я увидел, что Ананда как всегда свеж и полон сил, а вот князь выглядел несколько утомлённым. Завтрак прошёл за непринуждённой беседой о планах князя по приему новых гостей. Он рассказал нам о том, что хочет организовать детям небольшой праздник, и потому, после их приезда, собирается отлучиться до обеда, чтобы вечером устроить всем приятный сюрприз. - Мне кажется, что-то помешало Вам хорошо отдохнуть, князь? – спросил Ананда, упредив мой вопрос. - Нет, что Вы, - ответил он, улыбнувшись, - вчерашний вечер был просто великолепен, так получилось, что восторженное состояние, вынесенное мной после Вашего с Анной пения, навело меня на мысли, обдумыванию которых я посвятил большую часть ночи. И понял это только с первыми лучами солнца. Так что, хотя я и поспал меньше чем обычно, всё в полном порядке. Мне не впервые приходиться бодрствовать длительное время с короткими промежутками сна. - Дело в том, князь, - продолжил Ананда, - что я рассчитывал на Ваше участие в одном деле, если это, конечно же, не нарушит Ваши планы. - После обеда я в Вашем полном распоряжении, - ответил князь, явно обрадовавшись, что может быть чем-то полезен, - но если нужно, то я могу и отложить дела, запланированные на утро. - Пожалуй, я буду просить Вас об этом одолжении. И, так как дело, о котором идёт речь, может потребовать мобилизации Ваших сил, предлагаю Вам скушать эту конфету, она придаст Вам бодрости, - закончил Ананда, протягивая князю небольшую коробочку, из которой тот взял жёлтый леденец. - Чудесное действие Ваших конфет я помню ёще по прошлой нашей встрече, - ответил тот, отправляя её в рот. - Как Вы отнесётесь к тому, чтобы отказаться от того увеселения, которое запланировали? – задал ему вопрос Ананда. - Вы считаете задуманное мной неуместным? - удивлённо спросил князь. - Сама идея праздника замечательна, - ответил Ананда, - однако, есть обстоятельства, о которых Вы не знаете. Племянника принца Найджи Наира, уже пытались однажды похитить. О причинах я сейчас рассказывать не буду, так как это не столь важно в данный момент. Нам стало известно, что возможно повторение такой попытки здесь в Константинополе. Поэтому Ваше приглашение пришлось как нельзя кстати. В Вашем доме значительно проще ограничить круг людей, контактирующих с мальчиком, чем на корабле, особенно стоящем в порту. Только поэтому я хотел бы просить Вас, чтобы на время его пребывания здесь, доступ в дом малознакомых Вам людей был ограничен. И если это не затруднит Вас, то было бы хорошо предупредить всех слуг о том, чтобы они не вступали в контакты с незнакомыми людьми. А если кто-то станет их расспрашивать о тех, кто гостит в Вашем доме, чтобы об этом немедленно сообщали Вам. - То, о чём Вы просите устроить очень просто, - ответил князь, сразу же став серьёзным, - я отдам распоряжение дворецкому, и всё будет вточности исполнено. Пожалуй, я не стану приглашать клоунов и акробатов, выступлением которых хотел удивить и порадовать всех. Но что мешает нам закатить пир с экзотическими блюдами и сладостями? Мой повар готовит замечательно и уже отправил заказы на продукты к ужину. - Насчёт вечернего угощения никаких возражений не имеется, - улыбнувшись, ответил Ананда, - а если нам удастся уговорить Анну присоединиться к нам и сегодня, то мы с ней сыграем и споём для всех, чем постараемся компенсировать отсутствие цирковых артистов. - Ну, значит так тому и быть, - ответил князь, снова вернувшись в благостное расположение духа, - думается мне, что Ваш сюрприз всем понравиться больше, чем моя идея. А в чём будет заключаться то дело, о котором Вы говорили. - Возможно, нам понадобиться помощь грамотного и уважаемого юриста, - ответил ему Ананда. – Прошу Вас оставить этот разговор между нами. - Само собой разумеется, - не задумываясь, ответил князь. - Состояние Бориса Фёдоровича таково, - продолжил Ананда, - что, к сожалению, существует вероятность того, что он может оставить нас в любой момент. И хотя сейчас ему стало лучше, здоровье его подорвано весьма существенно. Значительную роль сыграл в этом Леонид, образ жизни которого, в последнее время, доставил множество неприятностей всей семье Строгановых. Насколько мне известно, по здешним законам дети получают свои доли в наследстве сообразно принятым правилам, согласно которым, в случае смерти отца семейства, мать остаётся на иждивении младшего сына, к которому переходит вместе с этими обязательствами и дом, в котором жили его родители. Хорошо зная об этом, и понимая, что работать Леонид не собирается, несмотря на многократные предложения, сделанные ему ранее, Борис Федорович, что вполне естественно, волнуется за дальнейшую судьбу своей супруги. Ведь, имея большое количество долгов, и постоянно преумножая их, весьма вероятно, что Леонид будет вынужден отдать дом кредиторам. Все остальные дети Строганова устроены в жизни, и он спокоен за них. Вот только эта проблема не даёт ему покоя. Поэтому, чтобы Строганов-старший смог обрести спокойствие, нам нужно помочь ему составить завещание таким образом, чтобы ни в одном суде Леонид не смог оспорить его. - Пожалуй, я знаю к кому следует обратиться, - ответил князь, - когда моя супруга приняла окончательное решение о распределении своего имущества между наследниками, он так ловко всё изложил в её завещании, что когда, после её ухода из жизни, сыновья решили вытребовать больше, чем она им определила, все их попытки свелись к нулевому результату. - Вот и отлично, - сказал Ананда, - если Вы не возражаете, после приезда наших друзей, я просил бы Вас не только свести нас с этим человеком, но и составить компанию в посещении Бориса Фёдоровича. - С превеликим удовольствием, - ответил князь. В этот момент, в столовую, где мы только что закончили завтрак, вошёл дворецкий и сообщил, что гости, о приезде которых предупреждал князь прибыли, и ожидают его в гостиной. Встав из-за стола, мы все вместе отправились встречать наших друзей. Когда мы вошли, они поднялись из кресел нам навстречу. Я обратил внимание на то, как князь смотрел на Али. В этом взгляде было и уважение, и восхищение одновременно. Я уловил образ Али-Мории, промелькнувший в его сознании, и понял, что он поражён сходством Али младшего с тем светлым образом, который князь видел, как он считал в своём воображении. - Позвольте мне представить своих друзей и спутников, - сказал я, выступая вперёд. - Принц Найджи Али, его племянники Алдаз и Наир, Бьёрн и Изабелла Соренсон, прошу любить и жаловать. - Александр Михайлович Р., - отрекомендовался князь, - для друзей, коими с вашего разрешения хотелось бы вас считать, просто Александр. Когда он представился, я вдруг понял, что до настоящего момента не знал его имени и фамилии, обращаясь к нему по привычке всё время так, как при нашем первом знакомстве. - Сандра Кон-Ананда, для друзей просто Ананда, - в стиле князя представился Ананда тем, кто не был с ним знаком. В этот момент он был настолько прекрасен, сияя своими глазами-звёздами и излучая всем нам чистую радость в таком безмерном количестве, что Изабелла смотрела на него как завороженная, а Бьёрн, пожимая ему руку, просто светился счастьем. - Я очень много слышал о Вас от князя Санжера, - проговорил он, - для нас с супругой большая честь личное знакомство с Вами. - Мне тоже очень приятно познакомиться с друзьями князя, - ответил Ананда. - Ну что же, господа, - обращаясь в первую очередь к вновь прибывшим, сказал князь, - не желаете ли позавтракать? - Благодарю Вас за предложение, - ответил за всех Али, - но мы только что из-за стола. - В таком случае, предлагаю вам выбрать себе комнаты, - продолжил князь, - я подумал, что вам будет удобнее расположиться поблизости друг от друга и распорядился, чтобы их приготовили в одной части дома, но если кому-то из вас что-либо не понравиться, несколько комнат есть и в другой его части. Все согласились с предложением князя, и мы проследовали за ним, чтобы посмотреть, как нам лучше разместиться. Заранее узнав необходимые подробности обо всех своих гостях, хозяин дома позаботился о том, чтобы разместить нас с наибольшим комфортом. Мы с Анандой уже поселились в те же комнаты, что и в прошлый раз. Алдаз с Наиром находились по соседству со мной и Али, который занял комнату И.. Соренсонам была предложена комната Генри, которая располагалась вроде бы и отдельно, но имела прямую связь с той частью дома, где жили мы. Все были очень довольны теми условиями, что предложил князь, о чём тут же сообщили ему, выразив свою благодарность. Он был очень рад, что сумел угодить всем своим гостям, и не скрывал этого. - Тебе, Лёвушка, - сказал мне Ананда, когда все разошлись, чтобы обустроиться в своих комнатах, - стоит проведать Жанну. Мы же с князем посетим его знакомого юриста, и к полудню все встретимся у Строгановых. Али с Бьёрном покамест останутся дома присматривать за Наиром. Никаких возражений по поводу услышанного у меня не возникло. Я зашёл к себе переодеться, и очень скоро мы с Яссой были готовы отправляться в путь. Буквально перед самым выходом из дома Ананда дал мне небольшую коробочку с маленьким окошком, закрытым заслонкой с одной стороны, и приделанным к ней аккуратным мундштуком с другой. В этой коробочке был мелкий, похожий на пудру белый порошок. - Если вдруг кто-либо станет угрожать тебе, или вести себя настолько вызывающе, что избежать столкновения с ним тебе не удастся, просто открой заслонку и дунь в мундштук, зачинщик тут же успокоиться и оставит тебя в покое, - сказал он мне при этом. Поблагодарив его, я спрятал коробочку в карман так, чтобы она в любой момент была под рукой. Сообщив своим друзьям, что ухожу по делам, я в сопровождении Яссы направился к Жанне. Мне захотелось слегка размяться, поэтому мы пошли пешком. Ясса, как и положено слуге, держался чуть позади меня. В это время в Константинополе стояла замечательная погода. Было солнечно, но не жарко. Прохладный свежий ветерок доносил запах моря. Отойдя от дома князя достаточно далеко, чтобы сократить путь, я свернул на улицу, которая вывела меня в квартал, наполненный совершенно другими ароматами. В очередной раз я убедился, что бедность не есть проявление отсутствия достаточного материального благосостояния. Она является результатом мышления и действий самих людей, которые, вместо того, чтобы стремиться делать свою жизнь и жизнь других лучше, опускают руки и опускаются сами до существования, при котором считают себя жертвами обстоятельств, не имеющими возможности влиять на них. Улица, по которой я шёл, была ярким тому подтверждением. Везде валялся разлагающийся мусор, отравляющий своим запахом воздух. Изредка мне навстречу попадались грязные люди в ветхих одеждах, взгляды которых были или затравленными, или злобными. Нечто подобное я уже видел в больших городах на Востоке. Однажды я даже решил дать деньги женщине с детьми, сидевшей под забором и просившей милостыню. К моему немалому удивлению, она, взяв деньги, злобно оглядела меня, и в её мыслях я увидел лишь чёрную зависть тому, как я выглядел, и никакого чувства благодарности или радости от того, что она теперь может накормить своих детей и купить новую одежду себе и им. Только страх того, что у неё могут отнять данные мной деньги и желание спрятать их так, чтобы никто не увидел, и не узнал о них. Тогда я подумал о том, что сколько денег ни дай такому человеку, и какими благами его ни окружи, счастливым его не сделаешь, ведь он сам превращает свою жизнь в ад своими собственными страхами и переживаниями о трудностях, которые, якобы, подстерегают его на каждом шагу. Зная, что случайностей не бывает, я решил понять, для чего же дорога завела нас сюда. Продолжая двигаться в нужном направлении, я внимательно следил за всем, что происходило вокруг, используя, в том числе, и свою способность расширенного зрения. Благодаря ему, я увидел в квартале от себя человека, которого заметил, ещё отходя от дома князя. Это был долговязый тип с бледным лицом, небольшими усиками и длинными тёмными волосами, видневшимися из-под шляпы. Одет он был в щеголеватую европейскую одежду. Внешний вид этого человека совершенно не соответствовал компании, в которой он находился. Пятеро оборванцев с далеко недружелюбными лицами внимательно слушали его. Затем тот, который, по-видимому, был главным в этой шайке, кивнул и взял у долговязого деньги. Тот остался стоять на месте, а пятёрка двинулась по направлению к улице, по которой шли мы. Все эти манёвры навели меня на мысль о том, что долговязый натравливает их на нас, потому что хочет свести с нами знакомство с той подоплёкой, что он, якобы, оказал мне услугу, защитив от напавших на нас бандитов. Следствием этого должно было быть то, что я, по правилам хорошего тона, в знак благодарности, вынужден был бы либо пригласить его к себе, либо предложить угощение в ресторане, что в любом случае приводило к следующей встрече и завязыванию определённых отношений. Понимание того, что предупреждения Ананды имели под собой веские основания, и всё это подстроено с неким, далеко неблаговидным, умыслом, заставило меня собраться, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Я мысленно обменялся с Яссой своими предположениями, и он подтвердил мои догадки, и свою готовность к действиям. Продолжая наблюдать за происходящим, я приближался к перекрёстку улиц, на котором уже стояли те пятеро. Один из них периодически выглядывал из-за угла дома, явно для того, чтобы определить насколько близко мы подошли. Долговязый расположился таким образом, чтобы ему всё было хорошо видно, но сам он мог оставаться незамеченным. Их намерения были столь очевидны, что у нас не осталось ни малейших сомнений в том, что я правильно предугадал предстоящий ход событий, и эти бандиты выслеживают именно нас по указке долговязого. Понимая это, Ясса подошёл ко мне настолько близко, что шёл практически рядом. Я заговорил с ним, чтобы такой его манёвр не вызвал подозрений у наблюдателя. - Помнишь танец с тенями, которому мы с Айоши учили тебя? – услышал я в своей голове безмолвный вопрос Яссы. - Конечно, - ответил я. - Если эти люди нападут на нас, танцуй с ними как с тенями и используй коробочку Ананды. Всё остальное я сделаю сам. Мы с тобой просто ещё не дошли до прикладного применения наших упражнений, но они, кроме оздоровления тела и духа, дают возможность человеку, владеющему ими в полной мере, без подручных средств отражать нападения не одного, а многих и даже вооруженных мечами противников. Но об этом после, сейчас просто танцуй, чтобы ни один из них не смог прикоснуться к тебе. Считай это своим экзаменом. - Постараюсь быть учеником, достойным своих учителей, - ответил я, улыбнувшись своему дорогому другу и наставнику. Тем временем, мы приблизились к поджидавшей нас шайке настолько, что наблюдавший за нами бандит подал своим знак, и они вышли из-за угла, преградив нам дорогу. - Вы чего-то хотели, господа? – спросил я, останавливаясь на достаточном расстоянии от них. - А как ты сам думаешь? - с ухмылкой, вопросом на вопрос ответил главарь, пока его дружки стали обходить нас. - Я думаю, что ваше поведение говорит само за себя, и ваши намерения вряд ли можно назвать добрыми, тем не менее, я прошу вас подумать о последствиях подобных действий и отказаться от них, дабы не навлекать на себя неприятности, - ответил я, не двигаясь с места. - Неприятности будут у тебя, а не у нас, - недобро хмыкнув, сказал один из бандитов. - Я вас предупредил, господа, так что в случае чего, прошу не обижаться, вы сами сделали этот выбор, - сказал я, смещаясь так, чтобы воспрепятствовать им сомкнуть вокруг нас кольцо. - Если хочешь сохранить свой лоск, отдавай нам свой бумажник и одежду, иначе будешь ещё и бит, - проговорил здоровенный детина с выбитыми передними зубами, резко приблизившийся ко мне настолько, что почти сумел ухватить меня рукой. - Начинай танец, - услышал я в голове голос Яссы. Почти в тот же момент, другой бандит с криком бросился на меня, попытавшись толкнуть в руки верзилы. Я выхватил коробочку из кармана, дунул в неё, направив на нападающих, и начал танец. Ясса пришёл в движение вместе со мной. В то время как я уворачивался от рук бандитов, пытавшихся схватить меня, он двигался между ними, лёгкими и плавными движениями выводя их из состояния устойчивости. Так получилось, что я самопроизвольно вошёл в то состояние, при котором всё, что двигалось вокруг меня, замедлилось настолько, что быстрый взмах руки бандита, я воспринимал, как медленное плавное движение, увернуться от которого вообще не представляло для меня никакой сложности. При этом я наблюдал за тем, что делал Ясса, и видел, как от его движений что-то менялось в ауре того, на кого он воздействовал. Это приводило к тому, что человек терял ориентацию в окружающем пространстве, не понимая, что с ним произошло. В результате не более чем минутного взаимодействия с этой пятёркой, Ясса привёл их в состояние, в котором они утратили способность удерживать равновесие тела. Все пятеро шатались, делая беспорядочные взмахи руками и высоко поднимая ноги, заплетавшиеся у них, при любой попытке сделать шаг. В глазах у них читалось недоумение, страх и желание убежать, реализовать которое они были просто не в состоянии. В этот момент из-за угла выскочил долговязый и, угрожая бандитам тростью, с криком: «Ах вы негодяи, как вы смеете нападать на джентльмена!», бросился на них, явно ожидая, что те сейчас же начнут убегать от него. Увидев, что этого не происходит, он быстро сориентировался и, решив изменить тактику, заговорил со мной: - Извините, сэр, что вмешиваюсь, но мне показалось, что эти люди нападают на Вас, и я, как джентльмен, посчитал невозможным для себя оставить другого джентльмена в беде. - Эти люди действительно вели себя странно по отношению ко мне, выдвигая какие-то нелепые требования, но теперь, как Вы сами видите, всё разрешилось, и они отказались от своих первоначальных намерений, - ответил я. - Очень рад, что они не создали Вам проблем, - проговорил долговязый, продолжая играть роль участливого прохожего, - дело в том, что мне по роду деятельности иногда приходиться бывать в подобных местах, и, к сожалению, я не понаслышке знаю, что люди, подобные этим, могут быть далеко небезопасны. Что же привело Вас в это богом забытое место? Я видел что, пытаясь поддержать беседу, он лихорадочно ищет повод для того, чтобы всё-таки завести со мной знакомство. Мне подумалось, что если этот человек связан с теми, кто охотиться за Наиром, то возможно было бы неплохо получить представление о нём и его сообщниках, сблизившись с ним ровно настолько, чтобы можно было понимать каковы их истинные намерения. С этим вопросом я мысленно обратился к Ананде, и тут же получил от него ответ: - Твоё предложение относительно этого человека верно и имеет смысл. Возможно через тебя, он и его сообщники попытаются найти выход на Наира, раскрыв тем самым свои планы. Действуй сообразно обстоятельствам, будь внимателен ко всему, что происходит с тобой и вокруг тебя. - Я попал сюда случайно, гуляя по городу, и надеясь сократить расстояние до места, в которое направлялся, - ответил я на его вопрос, давая тем самым повод для продолжения общения. – Нечасто встретишь в наше время человека, который вот так безстрашно готов прийти на помощь ближнему в такой ситуации. Благодарю вас за проявленное участие. - Ну что Вы, не стоит благодарности, - ответил он, пытаясь изобразить скоромность, - Вам и самому удалось со всем справиться до моего вмешательства, так что моя помощь незаслуженно преувеличена. Кстати, раз уж два джентльмена встретились в этом городе, позвольте представиться, Джереми Коулинз, я англичанин, работаю здесь на Вест-Индийскую компанию начальником департамента безопасности грузов. По профессии и призванию я детектив, и моей задачей является отслеживание того, чтобы субъекты, подобные этим не посягали на собственность моих работодателей. И хотя у меня более чем достаточно подчинённых, в некоторых особых случаях я предпочитаю всё контролировать сам. Именно поэтому мне приходиться частенько бывать в подобных местах, и иметь дела с малоприятными личностями, что дает мне определённый опыт общения с ними, и возможность влиять на них нужным мне образом. - Граф Т., - представился я. - Ваша работа, должно быть, полна опасностей, и требует, по меньшей мере, большой решительности и храбрости. - Да, ситуации бывают разные, - ответил он, непроизвольно переходя на хвастливый тон, - и если не проявлять решительности, смекалки и быстроты действий, с такими как они можно очень быстро плохо кончить. Но Ваш покорный слуга хорошо знает своё дело, и типы, подобные этим, не очень хотят связываться с ним потому, что знают это. Кстати, как Вам удалось справиться с ними так быстро? - О, моей заслуги тут нет совсем, - ответил я, рассмеявшись, и показывая ему коробочку, - все получилось благодаря этой штучке. Дело в том, что я совсем недавно совершил путешествие по странам Востока, и один мой знакомый дал мне её, объяснив, что если дунуть вот в этот мундштук, направив противоположной стороной на зачинщика ссоры, от которого невозможно отделаться иным способом, то можно привести такого человека в состояние, которое исключит дальнейшее развитие конфликта. К счастью она оказалась у меня с собой, и результат её действия вы видите сейчас сами. - Очень странно, - недоверчиво рассматривая коробочку, проговорил долговязый, - мне никогда не приходилось видеть ничего подобного, но на Востоке очень много такого, чего мы, европейцы, себе не можем даже представить. Кстати, а она действует однократно, или ею можно воспользоваться несколько раз? - Не могу сказать Вам точно, ведь я применил её впервые, - ответил я, пряча коробочку в карман. - Да, каких только чудес не встретишь в Индии, - продолжил тему Коулинз, ухватившись за неё, - как бы мне хотелось побывать там, быть может, если это не покажется Вам навязчивым с моей стороны, Вы в удобное для Вас время порассказали бы мне о ней. Вы ведь побывали там, не так ли? - Что ж, я действительное некоторое время провёл в Индии и, вполне возможно было бы рассказать Вам о ней, - ответил я, - но только не сегодня, так как мне вряд ли удастся изменить свои планы, которые зависят не от меня одного, а вот на днях, мы вполне могли бы где-нибудь встретиться и поговорить об этой удивительной стране. - Если позволите, - тут же ухватился за эту мысль долговязый, - я предложу достойное место, где два джентльмена могут спокойно поговорить и приятно провести время, ведь мне город известен лучше, чем Вам. - Вы правы, я действительно не очень хорошо знаком с Константинополем и его заведениями, - ответил я, давая ему возможность выбрать место встречи. - Один мой приятель является хозяином салона, в котором люди нашего уровня могут скоротать время за приятной беседой и партией в покер или вист, - явно обрадовался он, - если вы укажете мне адрес, по которому я могу прислать Вам пригласительный билет, то уже сегодня к вечеру он будет у Вас. - Наверное, будет удобней, если мы с Вами условимся о месте встречи сейчас и Вы скажете мне о времени, когда обычно бываете там, - ответил я, понимая, что он видел меня выходившим из дома князя, и не желая подтверждать, что живу именно там, - ведь упомянув о том, что возвращаюсь из путешествия по странам Востока, я не сказал Вам, что мой корабль будет стоять в порту всего несколько дней. И хотя один мой знакомый предложил остановиться на это время у него, не могу с уверенностью утверждать, что мне не придётся вдруг вернуться на борт судна. Я не хотел бы утруждать его передачей, адресованных мне посланий. Думаю, удобней будет мне приехать в указанное Вами место тогда, когда у меня будет свободное время, и если судьбе будет угодно, мы просто снова встретимся там. Коулинз уже посчитал меня пойманным на крючок, и представлял себя рассказывающим своим дружкам, как ловко ему удалось заманить меня в свои сети, поэтому такого поворота разговора он явно не ожидал, и даже немного растерялся. - Но, я не частый гость этого заведения, - быстро заговорил он, пытаясь не упустить возможности хотя бы договориться о новой встрече, - и собирался быть там лишь для того, чтобы побеседовать с Вами. Может быть, Вы сами скажете, куда мне подъехать, ведь это меня, в первую очередь, интересует Ваш рассказ, и будет вполне естественно, если я подстроюсь под Ваши планы. - А знаете что, - предложил я, - давайте поступим так. Вы дадите мне адрес Вашей конторы, и когда я буду точно знать свои планы, и пойму, что у меня получается пообщаться с Вами, я пришлю записку, в которой укажу время и место встречи. И если мои планы будут согласовываться с Вашими, то нашей встрече ничто не помешает. Если же нет, то ни один из нас не будет связан обязательствами, нарушать которые людям порядочным не пристало.
star: Крыть долговязому было нечем, и он с кислой миной вынужден был согласиться с моим предложением, надеясь на то, что ещё не все шансы упущены. При этом он стал лихорадочно думать о том, какой адрес дать мне, ведь в Вест-Индийской компании он занимал совсем иное положение. - Я не так давно служу в Константинополе, - придумав отговорку, ответил Коулинз, - и мне бы не хотелось, чтобы стали говорить, что я решаю свои вопросы на работе. Может быть Вам будет удобно направить записку в гостиницу, в которой я проживаю, пока не нашёл себе подходящего дома. - Как Вам будет угодно, - ответил я, и он назвал мне один из самых известных отелей города, явно желая произвести на меня этим впечатление. В то время пока мы разговаривали, вся шайка стояла в сторонке, неподалёку от нас, и Коулинз периодически бросал на них грозные взгляды, опасаясь, чтобы они не выдали его причастности к произошедшим событиям. Наконец, он придумал, как разобраться с этим и сказал: - Позвольте мне помочь Вам хотя бы тем, чтобы пристроить этих субчиков в полицию, у меня там есть связи и мне ничего не стоит упрятать их в тюрьму. - Не стоит беспокоиться, я сам решу этот вопрос, ведь у Вас, наверное, много дел, а Вы и так уже надолго задержались здесь из-за меня, - сказал я. - Нет, что Вы я действительно быстро и просто улажу это дело, - продолжал настаивать он, не желая оставлять меня один на один с исполнителями его неудавшейся постановки. - Не смею злоупотреблять Вашей добротой, всего доброго мистер Коулинз, - твёрдо сказал я, не давая ему повода для продолжения разговора. - Надеюсь, до новой встречи, граф, - ответил он, явно раздосадованный таким поворотом событий и, развернувшись, зашагал прочь. За это время состояние нападавших несколько улучшилось, но нормально двигаться они ещё не могли. - Простите нас господин, - с трудом заговорил главный, когда я подошёл к ним, - мы вовсе не грабители. Просто нам нужны деньги, а тот господин, с которым Вы разговаривали, сказал, что хочет напугать Вас, чтобы подшутить. Мы должны были сделать вид, что хотим ограбить Вас, а потом убежать сразу же, как только он выскочит из-за угла, но не смогли. То, что Вы сделали с нами, лишило нас возможности не только идти, но и говорить. Я и сейчас с трудом ворочаю языком. Прошу Вас, господин, не сдавайте нас в полицию, мы действительно не причинили бы вам никакого вреда, поверьте мне. - Скажи этим людям, - услышал я в голове голос Яссы, - что через несколько часов всё пройдёт. - Впредь хорошо подумайте, прежде чем соглашаться на что-либо подобное, - сказал я, обращаясь ко всем им, - через несколько часов вы будете чувствовать себя как обычно, но не могу с уверенностью сказать, что такое состояние не вернётся, если вы вдруг вздумаете опять так пошутить с кем-нибудь, или чего доброго соберётесь сделать это по-настоящему. - Нет, господин, что Вы, поверьте нам, мы действительно бедные люди, которым просто были нужны деньги, - стали говорить они все разом, - простите нас. Они говорили правду, я знал это. Мысленно спросив Яссу о том, можно ли ускорить их возвращение в привычное состояния, я получил от него ответ: - Можно, но делать этого не стоит, пусть этот урок хорошенько запомниться им. Дальнейший путь к Жанне прошёл без происшествий. Коулинз решивший проследить за нами, оставил эту затею после того, как я несколько раз бросал пристальные взгляды в те места, где он прятался. Я продолжал наблюдать за всем происходящим расширенным зрением, но ничего подозрительного, после того, как долговязый отстал от нас, не заметил. Таким образом, подойдя к двери дома Жанны, я был уверен в том, что никого из шайки, выслеживающей нас, поблизости не было. Она встретила меня счастливой улыбкой, вся светящаяся от радости. - Лёвушка, Вы не поверите, но со мной что-то произошло после вчерашней музыки и песен Анны и господина Ананды, - начала она прямо с порога. – Я чувствую себя как-то совершенно по-другому, и мне кажется, что Вы один поймёте меня. - Да, Жанна, я понимаю о чём Вы говорите, потому, что сам испытывал нечто подобное ранее, когда во мне, так же как и в Вас, похоже, происходил переворот мироощущения и восприятия жизни, - ответил я, проходя следом за ней в гостиную. - Вы совершенно правы, - подхватила она, - это действительно изменение чего-то внутри. Сегодня утром, впервые за много лет, я проснулась с ощущением радости только от того, что я живу, и это так чудесно! Как бы мне хотелось сохранить такое состояние как можно дольше. - Всё в Ваших руках Жанна, - ответил я ей, улыбаясь. - Кто может заставить Вас перестать радоваться жизни, кроме Вас самой? Никто, если Вы будете уверенно нести в себе осознание того, что жизнь прекрасна и Вы, так же как и другие люди, являетесь её великолепным созданием. Станет ли садовник вырывать свой любимый цветок? Вряд ли, ведь он сам выращивал его, холил и лелеял, чтобы любоваться его красотой и вдыхать нежный аромат. Так и Жизнь благосклонна к тем, кто несёт в себе красоту, не позволяя обстоятельствам, иногда даже трудным, приводить к её увяданию. Любовь и радость являются этими цветами Жизни, в то время как злоба и страхи, это те сорняки, которые следует убирать из её великолепной клумбы. - Как красиво и правильно Вы говорите, Лёвушка, - ответила Жанна, восторженно глядя на меня, - я понимаю это совершенно чётко и ясно, вот только не знаю, что мне делать для того, чтобы в моей жизни всё было так, как Вы сказали. - Ваши вера в себя и доброта в отношении других людей, вот всё, что необходимо для того, чтобы начать жить по-новому, - ответил я, - и если Вы действительно этого хотите, я могу просить Ананду побеседовать с Вами и рассказать, что и как Вам следует делать. Уверен, у него это получиться намного лучше, чем у меня. - Я даже не знаю, удобно ли говорить об этом с господином Анандой, - на мгновение засомневавшись, проговорила Жанна, - но раз Вы считаете, что так будет лучше, я согласна на всё, что Вы предлагаете. Мы проговорили с Жанной почти до полудня. Она показала мне свой дом и поделилась своей мечтой о том, как дети вернутся к ней. Две уютные комнаты были ею приготовлены и обставлены всем необходимым для них. - Я понимаю, что у сэра Уоми им значительно лучше, чем могло бы быть со мной прежней, но теперь я изменюсь, я обещаю Вам, Лёвушка. И вернувшись, они найдут во мне спокойную, любящую и заботливую мать. Я порассказывал Жанне о том новом понимании жизни, которое открыл для себя в последнее время, и она слушала меня очень внимательно, стараясь в точности понять всё то, о чём я ей поведал. - Я бы очень хотела поговорить с господином Анандой, - сказала она мне, когда я собрался уходить чтобы попасть к Строгановым к условленному времени, - и буду очень признательна и Вам, и ему, если это получиться. Пообещав передать Ананде её просьбу сразу же, как только к этому предоставится возможность, я покинул дом Жанны и, поймав коляску, очень скоро оказался у Строгановых, где был радостно встречен Анной, сообщившей, что Елена Дмитриевна сейчас с Борисом Фёдоровичем, который чувствует себя намного лучше, и просил, в случае моего приезда, обязательно проводить меня к нему.
star: Г л а в а 13. У Строгановых. Смерть и похороны Бориса Фёдоровича. Бурное развитие событий. Мы отплываем из Константинополя. Не успел я пройти в дом и переброситься несколькими фразами с Анной, как подъехали и Ананда с князем. Встретив новых гостей, она задалась вопросом, стоит ли предупреждать отца об их приезде, или, если уж он просил о встрече со мной, то мы вполне можем отправиться к нему все вместе. - Думаю, правильнее будет поинтересоваться, хотел бы Борис Фёдорович видеть нас сейчас, или нет, - сказал Ананда, отвечая на этот вопрос, - кроме того, бурные эмоции, пусть даже положительные, в его состоянии лучше исключить. - В таком случае, располагайтесь в гостиной, господа, а я немедленно пойду к отцу и сообщу ему эту новость, которая, я уверена, очень обрадует его, - сказала Анна, направляясь к дверям. - Как сложился твой визит к Жанне? - поинтересовался Ананда, когда мы остались одни. - С Жанной всё прошло как нельзя лучше, - ответил я, - но вот по дороге к ней случился инцидент, о котором я хочу сообщить Вам. Подробно поведав о встрече на улице, я коротко рассказал обо всём, что мы обговорили с Жанной, в том числе, высказав свою просьбу уделить ей время для беседы. - Конечно, я поговорю с ней, - ответил Ананда, - отрадно, что она готова к таким серьёзным переменам в жизни. Но вот встреча с этим Коулинзом означает то, что за Наиром нужно следить очень пристально, не оставляя его одного ни на минуту. Думаю твёрдой уверенности в том, что им нужен именно он у них нет, но проверить свои догадки они, скорее всего, попытаются. На мгновенье Ананда как будто глубоко задумался о чём-то, после чего я уловил посланную мне мысль: - Али предупреждён, так же как и И., сэр Уоми и Венецианец. Едва заметным кивком головы я подтвердил, что понял его. В это момент в гостиную вошла сияющая Анна. - Вы не представляете себе, как воодушевился батюшка, узнав о Вашем приезде, Ананда, - сказала она, - нам с матушкой буквально пришлось удерживать его в постели, потому как он уже собирался идти встречать Вас. - Что ж, не будем томить Бориса Фёдоровича в ожидании, - сказал Ананда, жестом предложив Анне проводить нас к отцу. К моменту нашего прихода Борис Фёдорович полусидел в кровати. - Ничего не смогла с ним поделать, - сетовала Елена Дмитриевна, - вот пришлось усадить, а то он уже хотел вставать, чтобы встретить вас, господа, хотя врачи строго-настрого запретили ему подниматься с постели. - Сегодня я чувствую себя намного лучше, как будто утраченные силы вернулись ко мне, - хоть и тихим, но достаточно твёрдым голосом сказал Строганов, - очень рад приветствовать вас всех в своём доме, господа. - Мы тоже рады видеть Вас, Борис Фёдорович, - ответил Ананда, взяв его руку в свои. Некоторое время мы поговорили на отвлечённые темы, после чего Строганов, улыбнувшись жене и дочери, сказал: - Дамы, у меня есть мужской разговор к нашим гостям, поэтому, мне кажется, будет уместно, если за это время вы приготовите им угощение, ведь скоро время обеда, а в нашем доме гости не должны быть голодными. Елена Дмитриевна и Анна согласно кивнули и направились к двери, следом за ними вышла и сиделка. - Дорогой Ананда, Вы не представляете каким облегчением для меня стал Ваш приезд, - начал очень серьёзно Строганов, как только за женщинами закрылась дверь, - вот уже некоторое время меня не покидает ощущение того, что я живу последние свои дни. Это вовсе не страшит меня, ибо я понимаю, что вечно жить невозможно и каждый, в своё время, приходит к концу этого пути. У меня было время подумать о том, что я делал правильно, а где допускал ошибки. И одной из самых своих серьёзных ошибок, я считаю воспитание Леонида, которое отдал на откуп жене, в угоду её просьбам. Теперь вся семья страдает от этого. И если за остальных своих детей я спокоен, надеюсь, после моей смерти Анна сможет поехать туда, куда так зовёт её сердце, то вот судьба жены, меня беспокоит. Вы можете этого и не знать, но по принятым у нас правилам, дом отца и обязанность опеки над матерью после его смерти, переходит младшему сыну, коим и является Леонид. Он и раньше особо ничего не делал, чтобы приобщиться к труду, а теперь и вовсе пристрастился к картам, и уже спустил все, что у него было, наделав, при этом, немало долгов. Не знаю, можно ли вообще помочь ему, но вот супругу свою от неприятностей, связанных с его поведением, мне бы очень хотелось, по мере возможностей, оградить. Не желая расстраивать близких, я ничего такого им не говорил, но искал способ разрешить этот вопрос. Визит Лёвушки и князя дал мне надежду на то, что они смогут помочь мне. Ваш же приезд, Ананда, вселил в меня уверенность в том, что всё сложится максимально благоприятно. Произнесённая тирада забрала у Строганова много сил, что ещё раз подтвердило, тяжесть его болезни. Ананда снова взял его руку в свои, и через время дыхание старика выровнялось, а самочувствие улучшилось. Когда это произошло, Ананда заговорил: - Мы здесь, Борис Фёдорович, чтобы помочь Вам и Вашей семье. Очень скоро Вам станет понятным всё, что происходило и происходит между Вашими близкими. Но повлиять на события Вы уже будете не в состоянии. Поэтому, если Вы доверяете мне, я предлагаю Вам совершить ряд действий, которые, возможно, и не совсем согласуются с принятыми в вашей стране обычаями, но позволят урегулировать имущественные отношения в семье таким образом, чтобы и Вы, и Анна могли быть спокойны за Елену Дмитриевну. Возможно, благодаря им удастся каким-то образом помочь и Леониду по-иному взглянуть на свою жизнь, хотя тут у меня уверенности маловато, ибо то, что с ним происходит, является результатом его собственного выбора, и я не знаю насколько хватит ему сил честно и откровенно посмотреть в глаза правде. Ведь только в этом случае ему может быть оказана помощь, так как сделать что-либо за самого человека просто невозможно, помогают только тому, кто что-то делает сам, а иначе это не помощь, а попытка решить за человека задачу, которую ставит перед ним Жизнь. А это всегда приводит к тому, что урок Жизни остаётся не пройденным этим человеком и возвращается к нему в более сложных обстоятельствах. И ответственность за это лежит не только на нём, но и на том, кто своими, вроде бы и благими, намерениями воспрепятствовал тому, чтобы человек сам совершил свой выбор в нужное время и в нужном месте. - Я понимаю, о чём Вы говорите, - печально сказал Строганов, - и не прошу многого. Я уже понял, что запретами и угрозами ничего решить нельзя, пускай Леонид идёт своим путём, я же надеюсь, что мои молитвы хоть как-то помогут облегчить ему жизнь. Но неужели ничего нельзя сделать для того, чтобы оградить мою супругу и остальных детей от того зла, к которому с таким упорством стремиться мой младший сын? - Думаю, что можно, - сказал Ананда, - и именно об этом мы хотели с Вами поговорить. - Я Вас внимательно слушаю, - ответил Борис Фёдорович, и в глазах его загорелась надежда. - Благодаря помощи князя, - продолжил Ананда, - мы нашли юриста, который предложил нам весьма действенный, на мой взгляд, вариант решения вопроса. Мысль, высказанная им сводиться к тому, чтобы составить завещание, в котором можно прописать условия, при соблюдении которых Леонид сможет получить то, что должно принадлежать ему по законам Вашей страны. С одной стороны, этот шаг не лишает его тех прав, на которые он может ссылаться, если решит пуститься в судебные тяжбы, и тут ему нечего будет предъявить в суде. С другой стороны, Ваша супруга и остальные дети могут пользоваться тем, что должно отойти к нему по «праву младшего сына» до тех пор, пока он в точности не выполнит всех Ваших требований. При этом, если он таки решит востребовать это своё право, то малейшее отступление, допущенное им от этих требований, приведёт к тому, что он вообще может лишится всех своих наследственных прав. Таким образом, получается, что Вы ни коим образом не нарушаете принятые обычаи, но при этом Леонид лишается возможности воспользоваться своими правами до тех пор, пока в корне не изменит свою жизнь, и любой возврат к прежним привычкам будет означать для него окончательную утрату всех прав на наследство. Если такой вариант Вам подходит, князь незамедлительно привезёт к Вам этого юриста, и он оформит всё в лучшем виде. - Вы даже не представляете, как я вам всем благодарен, - дрогнувшим голосом проговорил Строганов, - теперь я могу спокойно отойти в мир иной. - Ещё рано, дорогой Борис Фёдорович, - с улыбкой сказал Ананда, - насколько я понимаю, князю следует начинать действовать? - Да, да конечно, - ответил Строганов, благодарно улыбнувшись князю. Тот сразу же направился к двери, пообещав вернутся не позднее чем через час. - Думаю, будет правильно собрать тех Ваших родственников, которых касается вопрос наследства, - обратился к Борису Фёдоровичу Ананда, - а пока князь будет отсутствовать, я хотел бы поговорить с Вами - Совершенно с Вами согласен, нужно попросить супругу отправить слуг за ними, - ответил тот, - я же к Вашим услугам и весь во внимании. - Лёвушка, будь добр, передай просьбу Бориса Фёдоровича Елене Дмитриевне и займи, покамест, беседой дам, - попросил Ананда. - С удовольствием, - ответил я, и направился следом за князем. В гостиной я увидел только Анну, Елена Дмитриевна, как оказалось, отправилась распорядиться насчёт обеда. Я сказал ей о данном мне, поручении и о том, что князь уже отправился за юристом. Она тут же позвала слугу, которому объяснила, что нужно сделать. Мне же Анна предложила расположиться на диване рядом с ней. - Пока нет матушки, я хотела бы задать Вам вопрос, Лёвушка, - тихо сказала Анна, придвинувшись ко мне поближе. - Слушаю Вас внимательно. - Как Вы нашли сегодня батюшку? Мне показалось, что он выглядит намного бодрее, хотя сердце подсказывает мне, что это лишь временное улучшение. - Не стану скрывать, Анна, - ответил я так же тихо, - мне кажется, что Ваши предчувствия имеют все основания. И тем более важно для Бориса Фёдоровича, на мой взгляд, чтобы в доме царила атмосфера мира, радости и покоя. В Ваших силах поддерживать её такой, и это будет лучшей помощью ему в эти дни его болезни. За то время, что мы не виделись с Вами, я узнал очень много такого, что заставило меня в корне пересмотреть свои взгляды на жизнь. И одним из моих нынешних убеждений является то, что человек живёт на Земле не раз и не два, а многократно возвращается сюда в разных телах, проживая каждую жизнь в иных обстоятельствах, встречаясь с теми, кто так же как и он, вернулся на Землю в новом качестве, выстраивая с ними свои отношения и приобретая новый опыт жизни. Из этого следует, что Жизнь вечна, и процессы рождения и смерти, это всего лишь моменты перехода из одной её формы в другую. Поэтому смерть означает лишь то, что человек выполнил в своей жизни всё, что было задумано им самим, возможно с кем-то иным, стоящим на более высоких ступенях Духовной Иерархии, не суть важно. И завершение такого огромного и важного дела как жизнь, не должно вызывать ни у кого слёз и печали. Мне не ведомы все задумки и планы Мироздания, но я твёрдо уверен в том, что всё, происходящее вокруг нас имеет смысл, даже если он нам и не понятен в какой-то момент времени. Анна слушала меня очень внимательно, периодически согласно кивая головой. Когда я замолчал, она заговорила не сразу. - Всё, о чём Вы сказали, Лёвушка, я уже слышала неоднократно и от Ананды, и от Али, и от сэра Уоми, и спорить с этим не стану, ведь и сама думаю точно так же, но тогда это было теоретическое понимание, а сейчас, мне предстоит практически подтвердить это знание своими действиями в тот момент, когда из жизни будет уходить самый дорогой для меня человек. Мне было бы легче, если бы Вы смогли поделиться со мной той спокойной умиротворённостью, которую я неизменно вижу в Вас при каждой нашей встрече. - Можете рассчитывать на мою помощь, в том объёме, на который я способен, - ответил я, стараясь подбодрить её улыбкой, - но у меня есть твёрдая уверенность в том, что в нужный момент рядом с Вами будет человек, силы и возможности которого превосходят мои во многие и многие разы. Ведь неслучайно мы все собрались здесь в это время. Каждый раз, когда мне что-то даётся с трудом, я напоминаю себе о том, что «Человек всегда имеет в своей жизни те обстоятельства, с которыми он способен справиться, и только от него самого зависит, сделает он это или нет». - Благодарю Вас, Лёвушка, - положив свою руку поверх моей, проговорила Анна с улыбкой, - вы действительно влили в меня заряд бодрости и уверенности в себе. В этот момент вошла Елена Дмитриевна, и разговор переключился на то, как идёт подготовка к обеду, который хозяйка дома решила превратить в маленький праздник, надеясь, что Борис Фёдорович сможет поучаствовать в нём, сидя в специальном кресле на небольших колёсиках, которое было приобретено ранее для того, чтобы как только состояние здоровья позволит, можно было вывозить его на свежий воздух, но до сих пор так и не было опробовано. - Матушка, отец решил составить завещание и просил позвать всех наших близких, кого оно будет касаться, - сказала Анна, усаживая Елену Дмитриевну на диван, - я уже распорядилась об этом. Сейчас батюшка беседует с Анандой, так что пока Лёвушка в полном нашем распоряжении. - Зачем ему это нужно? – забеспокоилась Строганова, - ведь ему сегодня намного лучше, и я надеюсь, что в ближайшее время он пойдёт на поправку. - Мне кажется, Елена Дмитриевна, - вступил в разговор я, - что в последнее время Борис Фёдорович многое обдумал, и такое решение продиктовано его заботой о Вас и своих детях. Скорее всего, этим он желает исключить даже гипотетическую возможность возникновения каких-либо имущественных разногласий в семье после своей смерти, причём совершенно не важно, когда это произойдёт, сейчас или через много лет, вопрос будет уже решён. - Возможно, Вы и правы, - ответила она, задумчиво, - мой супруг всегда отличался практичностью и дальновидностью своих решений. Затем разговор перешёл на моё путешествие по Востоку, и я постарался увлечь обеих женщин рассказами о пустыне и джунглях, племени погонщиков слонов и других, не менее удивительных племенах, встреченных нами в пути, необычной архитектуре городов, и многом другом, что в своё время и на меня произвело очень сильное впечатление. Беседу мы прерывали только тогда, когда вернулся князь, и Анна провожала их с юристом к Борису Фёдоровичу, и по мере приезда родни, которая собралась довольно быстро. Моё повествование оказалось интересным и для вновь прибывших, так что я невольно оказался в центре всеобщего внимания. - Вы так увлекательно обо всём рассказываете, Лёвушка, - сказала Анна, когда я закончил говорить о сухопутной части нашего пути, - что мне кажется, Вам следует написать об этом книгу. Думаю много читателей, не имеющих возможности побывать в тех местах, хотели бы увидеть их, пусть не своими, но Вашими глазами. - Анна совершенно права, - вступила в разговор Елена Дмитриевна, - Ваш рассказ был столь интересен и образен, что у меня возникло ощущение, будто я сама побывала там и всё увидела собственными глазами. - В этом и заключается талант писателя, мама, - вновь включилась в беседу Анна, чтобы передать образы словами так, что читатель, как бы, сам становиться участником описываемых событий, и Лёвушка, судя по всему, наделён этим талантом в очень большой мере. - Совершенно с тобой согласна, доченька. Лёвушка, пишите книгу, и можете уже считать нас своими поклонницами, - очень по-доброму рассмеявшись, сказала Строганова-старшая. - Что это вы делаете, дорогие дамы, - услышали мы весёлый, с лукавинкой, голос Ананды, - захвалите мне Лёвушку, он возгордиться и что тогда? - Думаю, ему это совершенно не грозит, - в тон ему ответила Анна, - просто благодаря ему, мы все только, что побывали на Востоке. Имеем же мы право выразить свой восторг по этому поводу! - Конечно, имеете, - ответил Ананда, - да и спорить с тем, что Лёвушка знатный рассказчик не стану, но сейчас не об этом. Прошу вас всех пройти со мной к Борису Фёдоровичу, ему есть, что вам сказать. Мы встали с диванов и последовали за Анандой. В этот момент в гостиную зашёл Леонид. Вид у него был вызывающий, как будто он пришёл не в свой родной дом, а в стан врагов. Я подумал о том, что он явился последним не просто так, потому что вместе с ним зашёл какой-то человек, с неприятными чертами лица и явно давно не стриженными, засаленными волосами, на которого все собравшиеся поглядывали с недоумением. Одет он был во все чёрное и бросал на всех, явно недобрые, пронзительные взгляды. Когда мы вошли в комнату, я увидел, что Строганов, хоть и при поддержке подушек, но сидит в кровати достаточно прямо, чего раньше он сделать не мог. По радости, отразившейся на лицах Елены Дмитриевны и Анны я понял, что они тоже обратили на это внимание. Посредине комнаты за столом сидел чуть полноватый мужчина средних лет в очках и строгом деловом костюме. Весь его облик свидетельствовал о честности и порядочности. Он только что закончил писать, положил перо и встал. Стоявший рядом помощник, тут же взял бумагу, присыпал её чем-то сверху, после чего промокнул лист и подал его обратно. - Я позвал вас, дорогие мои, - тихим, но ровным голосом обращаясь к своим близким, начал Борис Фёдорович, - чтобы вы узнали о моём завещании. Сейчас вас с ним ознакомит мистер Четервиль, он юрист, и в случае возникновения каких бы то ни было недоразумений, будет представлять ваши интересы. Елена Дмитриевна, по-видимому, хотела что-то возразить, но Строганов остановил её выразительным взглядом. - А кто этот человек? - спросил Борис Фёдорович, заметив спутника Леонида, - я его не знаю, и не понимаю, зачем ему здесь находиться. - Это мой поверенный в делах, отец, - нагловато ответил Леонид, - дон Фернандо Торадо, человек он многоопытный, и я ценю его мнение в подобных вопросах, кроме того он испанский гранд, что свидетельствует о его высокой чести. Я попросил дона Торадо сопровождать меня, чтобы растолковать то, что, вдруг, может быть мне не понятно. Укоризненно взглянув на сына, Борис Фёдорович согласно кивнул. - Имею честь представлять в Константинополе юридическую контору «Добсон и сыновья», являясь её полноправным партнёром, - начал мистер Четервиль, официальную процедуру представления завещания, - сейчас, в вашем присутствии, господа, по пожеланию нашего клиента, будет озвучена, изложенная в этом документе его воля относительно всего имущества, которым он владеет в настоящий момент и тем, что может стать его собственностью до момента вступления завещания в силу. Чтобы упредить лишние вопросы, обращаю внимание всех присутствующих на то, что днём вступления в силу завещания считается день смерти того, кто составил его и подписал. Далее шло перечисление всего того, что Борис Фёдорович решил оставить своей супруге и детям с чётким распределением имущества между ними. Отдельным пунктом было оговорено право на наследство Леонида. Когда мистер Четервиль зачитывал его, я понял, почему князь так высоко оценивал его профессиональные качества. В документе всё было записано настолько чётко и понятно, что переиначить суть изложенного просто не представлялось возможным. Леонид несколько раз бросал вопросительные взгляды на своего спутника, но тому только оставалось пожимать плечами, мол, возразить по этому поводу нечего. Обратив более пристальное внимание на дона Торадо, я заметил, что его присутствие здесь продиктовано желанием воздействовать на Бориса Фёдоровича таким образом, чтобы тот, подчинившись его воле, сделал Леонида своим единственным наследником. Это намерение явно читалось в его мыслях, а аура отражала то напряжение энергий низших порядков, которое возникло в результате использования им каких-то заклинаний. Но защитная сеть, сплетённая Анандой, лишала его малейших шансов на успех. Более того, весь тот груз энергий, которым он собирался подавить волю Строганова, теперь давил на него самого, не имея запланированного изначально выхода. - Подтверждаете ли Вы, господин Строганов, что Ваша воля изложена именно так, как Вы того хотели? – спросил мистер Четервиль, закончив чтение документа. - Да, - коротко ответил тот. - Прошу ещё раз лично ознакомиться с документом, и если никаких возражений у Вас не возникнет, подписать его и вернуть мне для засвидетельствования, - сказал он, протягивая бумагу Борису Фёдоровичу. - Всё именно так, как я того хочу, - сказал Строганов, прочтя документ, и возвращая его юристу. - В вашем присутствии, господа, я своей подписью и печатью свидетельствую данное завещание, - сказал мистер Четервиль, вновь усаживаясь за стол и беря в руки перо. Мы стояли, молча наблюдая за его работой, пока он сделал все долженствующие надписи и скрепил их печатью. Помощник снова присыпал и промокнул документ. - Завещание будет храниться в конторе до момента наступления смерти завещателя, - тем же официальным тоном, продолжил он, - и подлежит оглашению в присутствии всех заинтересованных лиц, кои обозначены в нем. Ответственность за оповещение всех наследников о времени оглашения завещания, с соблюдением всех юридических норм и формальностей, возлагается на юридическую контору «Добсон и сыновья», при условии обязательного её извещения о факте смерти завещателя в течение первых трёх дней после её наступления. Прошу всех присутствующих, кого касается завещание, оставить свои подписи в этом документе. Здесь говориться о том, что сейчас происходило в этой комнате, и чему вы все были свидетелями, а также о том, что никаких возражений ни у кого услышанное не вызвало. С этими словами он встал из-за стола, предложив всем, кого это касалось, по очереди присаживаться и оставлять свою подпись. - Я ничего не стану подписывать! - воскликнул Леонид, когда подошла его очередь, бросая вопросительные взгляды на своего «поверенного», и явно делая попытку устроить скандал. - Вы имеете на это полное право, - ответил мистер Четервиль, пресекая его дальнейшую тираду, и обращаясь к нам с князем, - будьте добры, господа, засвидетельствуйте своими подписями то, что Леонид Борисович Строганов, находился в этой комнате во всё время ознакомления наследников с завещанием, и никаких возражений по поводу услышанного не заявлял. Помощник мистера Четервиля быстро сел за стол и внёс в документ нужную запись, под которой мы с князем поставили подписи. Дон Торадо, теряя в это время последние силы, никак не мог быть помощником Леониду в задуманном ими деле, ибо груз, взваленный им на себя, и высота вибраций пространства, созданного Анандой, были невыносимы для него. - Вы же говорили, что всё будет совершенно иначе, - злобно шипел ему в ухо Леонид, надеясь, что его никто не услышит, - где же Ваша хвалёная помощь? - Тут что-то не так, - хрипло ответил ему сообщник, - мне нужно выйти отсюда, и я постараюсь изменить ход событий. С этими словами, он начал медленно приближаться к двери, не желая выдать себя поспешностью, с одной стороны, и не имея сил двигаться быстрее с другой. - Проследи, чтобы этот господин покинул дом, ничего в нём не оставив, - услышал я мысль Ананды. - Ты можешь идти, Леонид, вместе со своим поверенным, - раздался в этот момент голос Бориса Фёдоровича, - тебе известно, что откроет двери этого дома для тебя, и то, когда ты войдёшь в него желанным гостем или хозяином, зависит только от тебя самого. Анна, доченька, проводи брата. Я направился к двери вместе с ней, и уловил её благодарный взгляд. Леонид вынужден был последовать за доном Торадо. Оказавшись на лестнице, тот стал быстро осматриваться, явно выискивая что-то. Выполняя наставление Ананды, я всем своим видом демонстрировал, что слежу за каждым его движением. Явно раздосадованный этим обстоятельством, он попробовал воздействовать на меня своим гипнозом, но почувствовав себя при этом ещё хуже, тут же прекратил эти попытки. Так и не получив возможности задержаться в доме, хотя бы на одно мгновение оставшись без присмотра, он злобно зыркнул на меня и вышел на улицу. - Я присоединяюсь ко всему, что говорил отец, - сказала Леониду на прощанье Анна, - и буду рада видеть тебя дома как можно скорее. - Не нужны мне ни его, ни твои «добрые пожелания», - злобно и язвительно ответил он, и пошагал следом за своим сообщником, которому по мере отдаления от дома, становилось немного лучше. Я понимал, что дон Торадо, скорее всего, сбросит свой груз на Леонида, стоит только тому начать ссору с ним. Наблюдая за ними расширенным зрением, я увидел, что именно так всё и произошло. Отойдя на то расстояние, с которого его не могли услышать из дома, Леонид набросился на своего спутника с претензиями и оскорблениями, а тот тут же остудил его пыл, вывалив на него всё, что было заготовлено для Бориса Фёдоровича и высосав при этом из ауры бедолаги приличную часть его жизненной энергии. Мне впервые доводилось наблюдать подобное явление, и я решил при первой же возможности порасспросить об этом Ананду. Тем временем, мистер Четервиль со своим помощником уехали, а все Строгановы собрались внизу, оставив Бориса Фёдоровича отдыхать, после непростого дела, совершённого им. - Я то, конечно, собиралась устроить праздничный обед, - говорила Елена Дмитриевна Анне, - но не рассчитывала на такое количество гостей. Тут нужно время, чтобы сделать всё как положено. - А что, матушка, если мы перенесём это на ужин, - предложила Анна, - вдруг и батюшка к этому времени отдохнёт, и сможет побыть с нами хоть немного. - Но, это же как-то неудобно, людей позвали, а угощения не приготовили, - сетовала хозяйка дома. - Я краем уха услышал ваш разговор, - обратился к Строгановой Ананда, последним спустившийся от Бориса Федоровича, - и думаю, что Анна права. Сейчас у всех есть дела, от которых их неожиданно оторвали, а к вечеру вся семья сможет собраться и пообщаться, никуда не торопясь. - Но, тогда мы просили бы и Вас, с Лёвушкой и князем присоединиться к нам, - ответила Елена Дмитриевна. - Дело в том, - сказал Ананда, - что сейчас в доме князя гостят спутники Лёвушки по путешествию, и было бы не очень удобно нам оставлять их и уезжать из дома на весь вечер. - Ну, так возьмите их с собой, - продолжала настаивать Строганова старшая. - Хорошо, - согласился после короткого раздумья Ананда, - давайте договоримся таким образом, мы передадим им Ваше приглашение, и если оно будет принято, приедем все вместе. Если же они откажутся, то мы втроём, возможно ненадолго, но заедем к вам. - А сколько друзей может приехать с вами? – поинтересовалась она, - мне же нужно будет распорядиться о количестве приборов. - Их всего пятеро. - Ну, так это вовсе никак не усложнит нашу задачу, - с улыбкой сказала Елена Дмитриевна, - за нашим столом пятерым-десятерым гостям всегда место найдётся. - Вот и отлично, значит вечером мы у вас в том составе, который соберётся, - подвёл черту переговорам Ананда. Вернувшись домой, мы созвали своих друзей и передали им приглашение Строгановых, объяснив при этом, что хозяин дома тяжело болен, и для него это, скорее всего, последняя возможность устроить такой праздник, собрав всю свою семью и друзей. Решение было принято, и к назначенному времени мы подъехали к дому Бориса Фёдоровича. Он весь сиял огнями. Мы были не первыми кто приехал, потому что на диванах в гостиной уже небольшими группами располагались, судя по внешнему виду, родственники.
star: Навстречу нам вышли Анна с Еленой Дмитриевной. После непродолжительного представления тех, кто не был знаком с хозяевами, мы прошли вовнутрь и заняли свободные места. Я заметил, что Анна особо выделила Али, обменявшись с ним намного более долгим взглядом, чем со всеми остальными. - Батюшка хотел бы присутствовать за столом, - после того, как все познакомились, обратилась она к Ананде, - он не решился сам предпринимать подобных действий, не получив Вашего одобрения своей идеи. - Давайте поднимемся к нему, и на месте определимся, насколько Борис Фёдорович способен перенести этот праздник, не нанеся вред своему здоровью, - ответил Ананда, направляясь на второй этаж. Анна последовала за ним, а мы с Али остались присматривать за Наиром, который провожал её долгим и не по-детски внимательным взглядом. - Дядя Лео, эта тётя такая же, как мы, - обратился он ко мне так тихо, чтобы никто не мог услышать его, - почему же, будучи так прекрасна и внешне, и внутренне, она несёт в своей ауре признаки страдания? - Я отвечу на твой вопрос, когда мы вернёмся домой, - так же тихо сказал я, - сейчас же, если хочешь ей помочь, поделись с ней своей радостностью, и возможно она перестанет печалиться. - Мне очень хочется быть ей полезным, но я не совсем понимаю, как это сделать, - продолжил он, пристально глядя мне в глаза. - А ты представь, что посылаемая тобой энергия Радости, как бы вымывает из её ауры всё то, что ты видишь как признаки душевной боли, - ответил я. - Но ведь делать этого без спроса нельзя? - Конечно, но я спрошу у неё разрешения, и если она согласится, скажу тебе об этом. - Хорошо, я, кажется, понял как это сделать, - радостно улыбнувшись, сообщил мне Наир после непродолжительного молчания, - и постараюсь быть полезным госпоже Анне настолько, насколько у меня достанет сил. Подошедшая к нам Елена Дмитриевна сказала, что всё уже готово, и мы ждём только Бориса Фёдоровича, которому Ананда сказал, что не видит причин, по которым ему не стоит спуститься к столу. - Единственным условием, - делилась она своей радостью, - он назвал то, чтобы Борис Фёдорович сидел рядом с ним, но такое соседство вряд ли кому-то может не понравиться. Совсем немного времени прошло после нашего приезда, когда слуги снесли Строганова на первый этаж в том кресле, о котором нам рассказывала хозяйка дома ранее. - Вот видишь, и пригодилось наше приобретение, - улыбаясь, говорил он своей супруге, когда пригласив всех в столовую, они возглавили шествие. Слуга катил коляску, рядом со Строгановым неспешно шли Елена Дмитриевна и Ананда. Анна немного отстала от них и у меня появилась возможность сказать ей несколько слов. - Как бы вы отнеслись к тому, - тихонько спросил я, - чтобы на сегодняшний вечер у Вас появился хоть и очень молодой, но не по годам храбрый рыцарь, который постарается сделать для своей дамы всё, чтобы в её сердце поселилась радость. - Вы говорите загадками, Лёвушка, - улыбнувшись, ответила она, - и кто же этот благородный рыцарь? Я рассказал ей о нашем с Наиром разговоре, чем немало озадачил её. - Он же ещё совсем ребёнок, - сказала она, не скрывая своего удивления, - и может разбираться в таких вещах! - Мне уже доводилось на днях говорить князю о том, что возраст в вопросах становления духа человека, далеко не всегда является определяющим фактором, и если судить только по внешней форме, можно очень просто ошибиться в своих выводах, - ответил я. - Пожалуй, Вы правы, - с улыбкой сказала Анна. - Так что мне сказать Наиру? - Скажите ему, что дама будет крайне признательна своему рыцарю, и обязательно угостит его вкуснейшим тортом. Пока мы беседовали, гости располагались за столом. Хозяин и хозяйка дома, заняли места во главе стола. Справа от Строганова сидел Ананда, рядом с ним было место Анны, потом усадили меня, Али, Алдаз, Наира, Соренсонов и князя. Слева от Елены Дмитриевны по старшинству разместились их дети с семьями. - Дорогие мои, - начал Борис Фёдорович, - мы позвали вас сегодня потому, что мне просто захотелось устроить вам всем небольшой праздник. Последние несколько месяцев нашу семью лихорадило от известных вам неприятностей, и болезней. И мысли мои были тяжёлыми, так как не чувствовал я в себе сил справиться с этим. Но сегодня, благодаря помощи друзей, нашлось решение наших проблем, о котором вы все уже знаете. Легко и спокойно у меня на душе теперь, и очень хочется, чтобы и вы чувствовали себя так же. Будем же все здоровы и радостны! С этими словами он поднял бокал с соком, а все остальные с теми напитками, которые каждый для себя выбрал. Обстановка за столом была непринуждённой. Беседы велись на разные темы. Было видно, что все присутствующие очень рады видеть за столом отца семейства, весело шутящим со всеми и проявляющим достаточно приличный аппетит. Борис Фёдорович действительно выглядел, если не совершенно здоровым, то уж точно не тяжело больным. Цвет его лица улучшился, движения стали более живыми и бодрыми. И хотя он не вставал из коляски, тем не менее, был активным участником всего происходившего за столом. Блюда сменялись, бокалы наполнялись и опустошались, произносились пожелания здоровья и счастья всем собравшимся, веселье шло полным ходом. Меня радовало то, что в отличие от других восточных празднеств, в доме Строгановых была видна разумная умеренность и в еде, и в питие. В конце концов, как всегда, наступил момент, когда желание есть и пить было удовлетворено полностью, и наступило время для принятия пищи духовной. Ещё за столом Борис Фёдорович просил Анну играть и петь сегодня, и при этом, со свойственным ему тактом, заручился обещанием Ананды составить ей компанию. - Я так счастлива, что Ананда будет петь, - тихонько поделилась со мной своей радостью Изабелла. - Ещё в доме князя Санжера мы узнали о его непревзойденном таланте музыканта и певца, и с тех пор мечтали услышать его голос и виолончель, - поддержал её Бьёрн, - и вот теперь эта возможность предоставляется нам в самом неожиданном месте. - Думаю, вы получите намного больше, чем ожидаете, - ответил я, - ведь, скорее всего, мы сегодня услышим дуэт, равного которому я себе представить не могу. - Вы имеете ввиду дуэт с Анной? – с нескрываемым интересом спросила Изабелла. - Я обратила внимание на то, с какой радостью восприняли просьбу хозяина к ним обоим, некоторые из присутствующих. - Совершенно верно, - сказал я, - каждый раз, когда их голоса звучали вместе, я испытывал такую гамму чувств, что описать её словами мне кажется просто невозможно. - Из Ваших уст, граф, такая оценка звучит очень впечатляюще, ведь за то короткое время, что мы знакомы, я уже неоднократно убеждалась насколько тонко Вы владеете даром передавать образы словами так, что они встают перед глазами, будто видишь их сам, и если у Вас нет слов, чтобы описать что-либо, это должно быть действительно непередаваемо, - с улыбкой, наградила меня комплиментом Изабелла. - Допускаю, что при Вашей музыкальности, Вам будет проще чем мне воспринимать то, что несут Ананда и Анна своим слушателям, - ответил я ей также с улыбкой, - и Вы сможете посрамить меня, точно описав все те чувства, эмоции и образы, которые породят у Вас музыка и песни, однако даже в этом случае, мне думается, что Ваш рассказ будет звучать исключительно в восторженном тоне. - Не стану спорить, - загадочно улыбнувшись мне, сказала Изабелла. В это время к нам подошёл князь, который сообщил, что все приготовления закончены, и Анна попросила его пригласить гостей в концертный зал. Мы последовали вниз, и когда спустились, оказалось, что все места поблизости от инструмента заняты, и нам с Бьёрном и Изабеллой остались кресла, стоявшие позади остальных. В этот момент к нам подошёл Али, тихонько сказавший нашей спутнице: - Думаю, Вам будет интересно расположиться поближе, а мы с графом и Вашим мужем послушаем и отсюда. - Весьма признательна Вам, принц, - ответила девушка, благодарно улыбнувшись ему, и пошла к Алдаз, которая уже выглядывала её. - Друзья, - проговорил Али, понизив голос почти до шёпота, - мне кажется, сейчас нам нужно будет объединить наши усилия для того, чтобы помочь отцу Анны удержаться здесь в том состоянии, которого он достиг благодаря участию Ананды, и места в последнем ряду для этого подходят больше всего. - И в чём будет заключаться наша помощь? – спросил Бьёрн. - Пока точно сказать не могу, но, скорее всего, придётся действовать по обстоятельствам, - ответил он, - будем следить за ним и Анандой, он точно знает, что нужно будет делать, и если потребуется наша помощь, подаст знак. Если в какой-то момент почувствуем, что не будет доставать сил, я буду звать дядю Али, ты, Лёвушка, Венецианца, а ты, Бьёрн, князя Санжера. То, что будет происходить здесь сегодня очень важно. Я рассказал вам, друзья, то, что промелькнуло перед моим внутренним взором как видение всего мгновение назад, так что более ничего не знаю. В это время Анна уже присела на стул у рояля, а Ананда расположился рядом с Борисом Фёдоровичем в первом ряду. Улыбнувшись всем собравшимся, Анна подняла руки, и опустила их на клавиши. Зал наполнился звуками вальса, который подхватил меня и стал кружить, как будто я действительно танцевал с кем-то, легко уносясь в пространство. - Соберись и будь внимателен, - услышал я в голове голос Ананды, - сейчас Анна играет и сохраняет внутреннюю гармонию, но когда мы станем петь, ей может понадобиться твоя помощь, Али проследит за Наиром, Строганову помогу я, Бьёрн, если потребуется, поддержит Алдаз. Если будет трудно, зови Венецианца. - Всё понятно, - ответил я ему таким же образом, и сконцентрировал всё своё внимание на Анне. Она играла вдохновенно и самозабвенно. Мне было очень интересно наблюдать за теми изменениями, которые происходили в её ауре в тот момент. В своём творческом порыве девушка сияла великолепием всех цветов радуги, гармонично переливавшихся и сверкавших, как бриллиант в лучах солнца. Композиции следовали одна за другой, прерываясь только аплодисментами каждый раз, когда музыка смолкала на короткий промежуток времени. Потом Анна запела, и перед моим внутренним взором развернулась вся история, о которой говорилось в песне. Звуки рояля и её очаровывающий голос создавали атмосферу некоего сказочного, нереального пространства, в котором хотелось блаженствовать вечно. Подобное восприятие происходящего было, по-видимому, не только у меня, но и у большинства присутствующих. Затем, в какой-то момент, вступила виолончель Ананды, и он запел в дуэте с Анной. А затем девушка умолкла и только его голос звучал в моём сознании. Когда он говорил о том, что мне может понадобиться много сил, для того чтобы удерживать своё внимание на происходящем и оказывать помощь Анне, в случае если ей станет трудно переносить высоту создаваемых вибраций, я подумал, что Ананда может не знать всех моих нынешних возможностей, и порученное им задание вряд ли вызовет у меня затруднения, разрешить которые мне будет не по силам без вмешательства Венецианца. Однако то, что произошло далее, потребовало от меня не только высочайшей концентрации внимания на текущем моменте но и величайшего напряжения всех моих сил. Я увидел, как сияющий дух Анны рвётся ввысь, уходя всё дальше и дальше в тонкие материи. Мне вдруг стало понятно, что это её устремление может привести к тому, что поднявшись в прекрасный мир Высшего Духа, она не захочет возвращаться обратно. Я поспешил за ней, понимая, что мне следует быть всё время рядом, для того, чтобы в нужный момент напомнить ей о том, что первейшая наша задача, это уроки текущего воплощения, и чем больше их будет пройдено, тем качественнее и полнее будет выполнен тот труд, что мы добровольно приняли на себя, родившись на Земле. Легко взмывая ввысь, я сам вдруг ощутил насколько великолепно всё то, что окружает меня. - Как здесь невыразимо прекрасно, Лёвушка, - услышал я голос Анны, которую видел уже не столько в том образе, что был для меня привычен, сколько в виде ярчайшего сгустка света, смотреть на который, я всё же мог без напряжения. - Я полностью разделяю Ваш восторг, Анна, - ответил я. - Зачем же люди страдают и мучаются там внизу, если можно быть столь счастливым здесь? - На то, полагаю, есть причины. - Почему же нельзя рассказать всем о том, что ждёт их в чертогах Духа, чтобы они осознанно выбрали тот путь, что приведёт их к блаженству? - Сказать-то можно, но вот только услышат ли они? - А почему вы думаете, что узнав о возможности быть счастливыми, люди не поверят в это? - Потому, что мне, да и Вам тоже, доводилось видеть тех, кто даже признав такую возможность теоретически, в условиях практического применения этого знания не удерживался в том состоянии духа, которое необходимо для следования по этому пути. И связано это, скорее всего, с тем, что пребывая в материальном мире, лишь немногие способны видеть красоту и великолепие мира духовного. Ведь люди, к сожалению, привыкли сомневаться во всём, чего они не могут потрогать своими руками. - Возможно, Вы и правы, но сейчас хочется возноситься всё выше и выше, чтобы познавать это великолепие во всех возможных его проявлениях, идёмте, Лёвушка! - Мне думается Анна, что не эта задача стоит сейчас передо мной и Вами, и нам следует возвращаться, - проговорил я, чувствуя, что и мне невероятно сильно хочется устремиться вместе с ней вперёд и вверх. - Неужто Вы остановитесь тогда, когда перед Вами открывается то, что по моему мнению, может быть самым невероятным опытом. - Да, Анна, я остановлюсь, и удержу Вас, - проговорил я, с усилием преодолевая какую-то внутреннюю силу, что влекла меня следом за ней. Стремительное движение вверх тут же прекратилось, и я увидел прямо перед собой Анну, улыбающуюся и прекрасную. - Почему Вы хотите воспрепятствовать мне? – удивлённо спросила она. - Потому, что путь Вашего воплощения, как мне кажется, только начинается и Вам ещё очень много нужно сделать на Земле, прежде чем отправляться в то путешествие, которое так заманчиво для Вас сейчас, - ответил я ей с улыбкой, - пойдёмте Анна, нам нужно возвращаться, ведь от нас с Вами зависит очень многое, как, вообще-то, и от любого человека, идущего свой путь воплощения, встречающегося с другими людьми и выступающего для них учителем, оставаясь при этом учеником Жизни. Мне всё труднее и труднее становилось удерживать связь с миром Земли, преодолевая жгучее желание поддаться уговорам Анны. Теперь я понял о чём говорил Ананда, предупреждая о необходимости сохранять осознанность и сосредоточенное внимание на текущем моменте. Именно это позволило мне удержаться от соблазна раствориться в блаженстве и последовать за Анной, а ещё постоянное напоминание себе о том, что если что-то происходит со мной, значит это мне по силам, ведь на мою верность положились мои Великие друзья и Наставники, а подвести их мне просто невозможно. Всё это дало мне возможность удержаться в том состоянии, которое позволило найти слова нужные, чтобы увлечь девушку обратно, убедив в необходимости пройти тот путь, что был определён ей как жизнь нынешнего воплощения. Я не сразу понял, что происходит, когда музыка и звуки голоса Ананды стихли. В моём сознании всё ещё сохранялись великолепные картины, увиденные в столь недавнем прошлом. Я посмотрел на Анну и наши глаза встретились. Я прочёл в них благодарность, высказать которую она мне не смогла бы ни какими словами. - Благодарю тебя за верность и стойкость, - услышал я в своей голове слова Ананды, - покамест, ты себе не можешь даже в общих чертах представить, сколь важное дело совершил, но наступит момент, когда придет понимание. Оглядываясь по сторонам, я увидел, что все присутствовавшие в концертном зале находились под очень сильным впечатлением от того, что они ощутили. Никто не разговаривал, стремясь продлить эти чудесные мгновения, когда не только, и не столько слово, сколько эмоциональный посыл исполнителей открыл им нечто, о наличии чего в себе многие из них даже не подозревали. - Пожалуй, на сегодня достаточно и песен, и музыки, - прервал несколько затянувшуюся паузу Ананда. Его голос, как будто вывел собравшихся из состояния завороженного оцепенения. Они стали обмениваться своими впечатлениями улыбаясь друг другу. Некоторые удивлялись тому, что раньше не принимали всерьёз увлечение Анны, благодарно восторгаясь при этом, талантом обоих исполнителей. - Вы были абсолютно правы, Лёвушка, - услышал я тихий голос Изабеллы у себя за спиной. - Что Вы имеете ввиду? – спросил я, поворачиваясь к ней. - То, что у меня действительно нет слов для того, чтобы описать свой восторг, и то, что я увидела вершину, к которой мне следует стремиться, даже понимая, что достичь её никогда не удастся, - ответила девушка, стараясь, как я понял, как можно надольше удержать в себе всё то, что в ней пробудило это необычайное выступление. - Нет вершин, которых человек не может достичь, если его устремление чисто и он действует не ради удовлетворения своих собственных амбиций, но для того, чтобы нести свет другим, и не столь важно долгим или коротким будет этот путь, сколь то, что он найдёт для себя на этом пути, - услышали мы голос Ананды, подошедшего к нам вместе с Анной. - Я поняла Вас, - ответила Изабелла, восторженно глядя в глаза-звёзды Ананды. - Я Ваша вечная должница, - почти шёпотом, приблизившись ко мне, сказала Анна, - если бы не Вы, меня бы здесь уже не было, и это стало бы моей самой большой ошибкой. - Вы преувеличиваете мои заслуги, - так же тихо проговорил я, - для меня достаточно просто быть Вам полезным, и ни о каких долгах речи и быть не может. - Тогда позвольте мне считать Вас тем своим другом, которому и я всегда готова быть полезной. - Так подходит, - ответил я с улыбкой. В этот момент возле нас оказались Строганов с супругой. - Ваш приезд и сегодняшний вечер, это лучшее, что произошло со мной за последние несколько лет, дорогой Ананда, - заговорил хозяин дома, - Вы вселили в меня спокойствие и уверенность в том, что всё будет хорошо, теперь можно и на покой, мне не выразить словами, как я признателен Вам. - Очень рад, Борис Фёдорович, - ответил ему Ананда, - что в Ваших глазах снова вижу жизнерадостность и веру в свои силы. Вы всегда были примером стойкости для окружающих, и то, что болезнь несколько поколебала Вашу веру в себя, можно считать досадным недоразумением, оставшимся в прошлом. - Да, да, теперь всё именно так и есть, - воодушевлённо проговорил Строганов, - но я всё равно продолжаю настаивать на том, что всё это произошло благодаря именно Вашей помощи. - Ну, хорошо, - рассмеявшись, сказал Ананда, - пусть будет по-вашему, так уж и быть, приму на себя возлагаемые Вами лавры. Постепенно гости перешли наверх в гостиную, но так как время уже было позднее, потихоньку они начали расходиться и не более чем через час в доме Строгановых остались лишь хозяева и наша компания. Борис Фёдорович, несмотря на то, что держался бодро, без разговоров принял предложение Ананды лечь в постель. - Я сегодня останусь на ночь здесь, - сказал нам Ананда, когда мы стали собираться домой, - следите за Наиром и никуда не отпускайте князя одного. Если понадобиться, скажите ему, что это моя просьба. Ближайшие несколько дней будут насыщены событиями, и далеко не все из них могут оказаться приятными.
star: Мы вернулись домой без приключений и, памятуя о наставлениях Ананды, не задерживаясь, отправились спать, чтобы к завтрашнему дню быть готовыми ко всему, что он нам принесёт. На следующее утро, едва мы закончили завтрак, слуга сообщил, что из дома Строгановых прибыл посыльный с письмом князю. Извинившись, хозяин дома встал из-за стола и оставил нас. Очень скоро он вернулся, и по его лицу было видно, что нас ожидают неприятные новости. Немного помолчав, он сказал: - Господа, в полученном мною письме говориться о том, что сегодня на рассвете скончался Борис Фёдорович Строганов. Его супруга сообщает о том, что по местным традициям он будет похоронен сегодня же до полудня. Более мне ничего не известно, но я думаю, что нам следует ехать к ним, чтобы оказать ту посильную помощь, которая может понадобиться семье покойного. - Вы правы, князь, - вставая из-за стола, проговорил я, - учитывая то, что мы с Вами больше всех присутствующих знали Бориса Фёдоровича и его семью, мне думается, наиболее уместным будет отправиться к ним нам с Вами. Остальным есть смысл подождать известий здесь. - Согласен, - поддержал меня Али, также вставая из-за стола. Сборы продолжались недолго и, обсудив с друзьями возможные варианты действий, мы с князем не более чем через полчаса уже ехали в коляске в сопровождении Яссы. Все сохраняли молчание, думая о своём. Памятуя наставления Ананды, я окинул окрестности расширенным зрением и увидел за углом дома, располагавшегося неподалёку от нашего, Джереми Коулинза, который, после того как коляска отъехала, торопливо зашагал прочь. Было очевидно, что он находился здесь не просто так. Мне показалось, что следует сообщить Али об этом наблюдателе и его поведении. Раньше мы с ним часто обменивались мыслями без слов, но общаться на большом расстоянии, как это бывало с моими наставниками, нам ещё не доводилось. Тем не менее, я посчитал, что попытаться стоит, и уж если у меня самого ничего не выйдет, тогда можно будет попросить сделать это Яссу, он-то был со мной рядом и передать ему свои мысли я мог совершенно свободно. Сконцентрировавшись на образе Али, я вдруг очень чётко увидел его так, будто он был не более чем в десяти шагах от меня. Рассказывая ему о долговязом, я понял, что у меня всё получилось. - Хорошо, Лёвушка, - ответил он, - благодарю за предупреждение, я прослежу за этим человеком, будь спокоен. Образ Али исчез, а по брошенному на меня Яссой взгляду, я понял, что он в курсе нашей беседы. - Нужно быть очень внимательными, - услышал я его мысль, - похоже, эта шайка что-то затевает, и это может быть связано со смертью Бориса Фёдоровича. - Я тоже думаю, что они попробуют воспользоваться ситуацией для того, чтобы сделать Леонида наследником всего имущества Строганова, и попытаться подчинить его воле Елену Дмитриевну и Анну. Такие мысли дона Торадо я уловил, когда Леонид, в его сопровождении, приходил по призыву Бориса Фёдоровича. - Значит, нам следует просто воспрепятствовать этому, - с присущим ему восточным спокойствием отозвался Ясса. Очень скоро мы подъехали к дому Строгановых. Как он отличался сегодня от того, что я наблюдал вчера. Эманации, исходящие от него были совершенно иными. Выйдя из коляски, я почувствовал эту разницу почти физически. Это были новые для меня ощущения, и я постарался разобраться в них как можно более детально, насколько это позволяли обстоятельства. У меня на это было всего несколько минут, ведь как только коляска остановилась, слуга сразу же предложил нам с князем пройти вовнутрь, где уже находилось довольно много людей, с большинством которых мы небыли знакомы. Атмосфера в гостиной полностью соответствовала причине, приведшей сюда всех этих людей. Слуга провёл нас к Елене Дмитриевне, стоявшей в окружении многочисленных родственников. Леонида в их числе я не заметил. Анна с одной из своих сестёр поддерживала мать под руки. Чуть поодаль от них стоял Ананда, внимательно наблюдавший за всем происходящим вокруг. - У мусульман не принято горевать об умерших, ибо они считают, по крайней мере внешне показывают это, что безоговорочно принимают волю Аллаха, призвавшего к себе правоверного, - услышал я посланную им мне мысль, - поэтому, не стоит высказывать соболезнования близким, достаточно выразить уверенность в том, что покойного в ином мире ждёт только благоденствие. Заметив нас с князем, Анна шепнула что-то Елене Дмитриевне, и та повернулась в нашу строну. - Как скоротечна жизнь, господа, - проговорила печальным голосом Строганова, после короткого обмена приветствиями, - ещё вчера я надеялась на то, что болезнь отступила, и мой супруг скоро поправиться, а сегодня утром он уже покинул нас. - Мне думается, Елена Дмитриевна, - ответил я, - что жизнь и смерть человека, это высший замысел, всё величие которого недоступно нашему пониманию в полном объёме. Насколько я могу судить, Борис Фёдорович так прожил свою жизнь, что врата рая должны быть широко распахнуты перед ним. - Конечно, конечно, граф, – ответила хозяйка дома, и замолчала, чтобы не выдать своей скорби. Князь тоже сказал несколько слов в том же духе, и мы отошли в сторону. Неторопливо перемещаясь между собравшимися, мы с князем подошли к обособленно стоявшей Жанне, которая явно обрадовалась нашему появлению. Немного пообщавшись с ней, я оставил их с князем, и направился к Ананде, чтобы рассказать ему о долговязом, и наших с Яссой предположениях. - Очень может быть, что вы правы, - ответил, сверкнув глазами, Ананда, - то, что Леонида ещё нет здесь, хотя к нему первому отправили посыльного, скорее всего, свидетельствует именно об этом. Так что, нам следует быть внимательными и воспрепятствовать любым их проискам. Идём к князю, я попрошу его сделать кое-что. Заметив, что мы направляемся к ним, князь и Жанна пошли нам навстречу. - Дорогой князь, - сказал Ананда, когда мы отошли в сторонку, - я попросил бы Вас отдать распоряжения дворецкому, в которых следует указать, что все двери в дом должны быть закрыты, возле каждой входной двери, особенно с улицы, нужно поставить слугу, обо всех посетителях следует немедленно докладывать Али, и никого в дом не впускать без его, или Вашего, специального на то распоряжения. В голове князя промелькнула цепочка тревожных мыслей, в которых было много вопросов и мало ответов, но его вера в Ананду была столь непоколебима, что он, ни секунды не сомневаясь, ответил: - Я сделаю так, как Вы скажете, сейчас же поеду и всё устрою. - Вам лучше остаться здесь, достаточно написать записку и отправить её с кучером. Ему хватит времени на то, чтобы он успел отвезти её и вернуться назад, - успокаивающе улыбнувшись, проговорил Ананда. - Если Вы так считаете, так тому и быть, - сказал князь и, не медля, оставил нас. Мы с Анандой и Жанной остались на месте, молча наблюдая за всем происходящим в гостиной. - У тебя, Лёвушка, сегодня может быть напряжённый день, - услышал я посланную мне им мысль, - на тебе забота об Анне и князе, постарайся всё время держать их в поле зрения, и в случае необходимости сплетай вокруг них защитную сеть, как ты умеешь это делать. Очень скоро князь вернулся и Ананда заговорил, обращаясь ко всем нам: - Если вы не возражаете, друзья, я мог бы рассказать вам об обычаях магометан, связанных с похоронами правоверных мусульман, думаю, имея представление о том, что будет здесь происходить в ближайшее время, вы сможете лучше ориентироваться в складывающихся обстоятельствах. Мы с благодарностью приняли его предложение и превратились в слух. Со свойственным ему тактом, Ананда так просто и доходчиво объяснил суть мусульманских обычаев связанных с похоронами, порядок подготовки тела усопшего к погребению и особенности всего ритуала захоронения, что у меня сложилась полная картина предстоящих событий. Прежде мне не доводилось бывать на похоронах, поэтому на меня произвело впечатление количество правил и условностей, которые необходимо было соблюдать. Я высказал своё удивление по этому поводу и услышал ответ Ананды: - Дело в том, Лёвушка, что таинство смерти всегда вызывало у большинства людей благоговейное отношение, основанное, прежде всего на страхе неизвестности. А чем меньше люди знают о чём либо, тем больше мистического и сверхъестественного они находят в этом. Следовательно, они стремятся, согласно своим убеждениям, поступить таким образом, который, как им кажется, может позволить наилучшим способом всё обставить, чтобы не ошибиться в чём-то. Если же им предлагают готовую схему действий, убедив предварительно в том, что говорящий знает как правильно поступать, они с лёгкостью принимают это, ведь в этом случае ответственность за допущенные ошибки ложится на того, кто сказал как поступать, а не на них. Этим и пользуются те, кто стремиться управлять людьми, навязывая им те или иные взгляды и суждения. Вот так и появляются социальные правила и обычаи, которым следуют все, даже не пытаясь искать ответ на вопрос для чего это нужно. Кстати сказать, мусульманский обычай захоронения один из наиболее сложных, по части количества обязательных требований касающихся подготовки покойного к погребению, и соблюдения всех условностей. Пока мы разговаривали, количество пришедших проводить Бориса Фёдоровича в последний путь значительно возросло и в гостиной стало достаточно тесно. - Предлагаю выйти из дома, здесь собралось слишком много людей, - услышал я мысль Ананды. Вслух же он сказал, обращаясь к князю и Жанне: - Мы с Лёвушкой оставим вас на время, нам нужно кое-кого встретить. Направляясь к выходу, я заметил тревожный взгляд Анны, брошенный на нас, и успокаивающую улыбку Ананды, посланную ей в ответ. Оказавшись на улице, я понял причину, по которой Ананда принял такое решение. К дому приближался Леонид в окружении десятка человек, выглядевших весьма респектабельно, если судить по одежде, и более чем неприятно, если обращать внимание на выражения их лиц. - Вплетай свой свет в защитную сеть, что я тку сейчас, - услышал я мысленное послание Ананды, и незамедлительно последовал его распоряжению. Завидев Ананду, Леонид замедлил шаг, и стал что-то быстро говорить дону Торадо, шедшему рядом с ним. На лице у того заиграла зловещая улыбка. Коротко ответив Леониду, он приказал всей группе остановиться и стал бормотать какие-то слова, периодически поглядывая в нашу сторону и даже не пытаясь скрыть свою злорадную ухмылку. У меня возникло впечатление, что я уже был свидетелем чего-то подобного, и тут же в моей памяти возникла картина нашей встречи с Хатчерсоном и Стенджерсом на корабле. Мне показалось, что между ними есть что-то общее, и Ананда подтвердил мои предположения. - Эти люди и те двое, что плыли с вами, относятся к одной и той же оккультной секте, - услышал я его мысль в своей голове, - и используют похожие приёмы в своих попытках воздействия на других людей, именно поэтому ты уловил сходство между ними. Продолжай действовать, как мы с тобой договорились. Я ни на секунду не прекращал вливать энергии любви, радости, мира сердца и безстрашия, в ту защитную сферу, что создавал Ананда вокруг всего дома Строгановых. Мне это было легко, и не требовало каких-то усилий, потому что я выступал простым проводником для этих эманаций, черпая их из окружающего пространства, как научил меня Али за время путешествия. Продолжая наблюдать за происходящим, я увидел, как стали темнеть и меняться ауры людей стоявших вокруг дона Торадо. Их лица начали приобретать болезненное, угрюмое, зловещее выражение, при этом Леонид страдал больше всех. В какой-то момент Ананда направил на него луч света, и оградил от влияния тёмных заклинаний, которые всё больше и больше давили на его спутников, заставляя их отдавать свою жизненную энергию в распоряжение дона Торадо, старавшегося соткать из них паутину, набросив которую на нужных ему людей, он мог бы подчинить их своей воле посредством гипнотического воздействия. Когда ему показалось, что он достаточно подготовился чтобы заставить Ананду отступить, дон Торадо быстро зашагал нам навстречу, подав знак всем остальным следовать за ним. Леонида он выставил вперёд, на всякий случай, прикрываясь им как щитом. Чем ближе они подходили, тем более замедлялись их шаги. Только Леонид, состояние которого заметно улучшилось, продолжал идти в прежнем темпе и, не заметив этого, оказался возле нас первым, оставив своих спутников шагов на двадцать позади себя. Высокомерно кивнув нам, он вошёл в дом, и только на пороге, оглянувшись, увидел, что все его спутники, включая и дона Торадо, еле плетутся, сильно отстав от него. Остановившись, он заколебался, стоит ли ему идти самому, но Ананда тут же сказал ему: - Входите вовнутрь, Леонид, вся семья уже в сборе, ожидают только Вас. Он хотел что-то сказать в ответ, но под повелительным взглядом Ананды лишь опустил глаза и скрылся за дверью. Тем временем дон Торадо в окружении своих сообщников приближался. Было заметно, что каждый шаг даётся ему с большим трудом, но он, преодолевая себя, подходил всё ближе и ближе. Не дойдя до нас шагов пять, он остановился, глубоко и тяжело дыша. Его спутники остановились раньше, шагов за десять от него, и явно не горели желанием двигаться дальше. - Если Вы не прекратите поступать как сейчас, дон Торадо, - услышал я спокойный, звенящий металлом голос Ананды, - то в скором времени погубите себя. - Уж не Вы ли собираетесь отправить меня на тот свет? - хрипя и ненавистно сверкая глазами, отозвался испанец, - силёнок не хватит, чтобы справиться с магистром Грандольеров. - А мне и не нужны для этого силы, - так же спокойно ответил Ананда, - ведь вы всё сделаете сами, истощив свой физический проводник настолько, что он перестанет быть жизнеспособным. Вы растратите всю свою жизненную энергию на то, чтобы питать те сущности, что были бездумно призваны Вами. У меня ещё есть возможность помочь вам, если Вы образумитесь и откажетесь от тех идей и устремлений, которыми жили последнее десятилетие, но времени у вас на принятие решения очень мало. Если Вы попытаетесь войти, то умрёте прямо на пороге этого дома. Уйдя же отсюда немедленно, Вы обеспечите себе ещё три дня на то, чтобы определиться со своим выбором. Если решите принять мою помощь, просто подумайте об этом, и я сам найду Вас. Однако, Вы должны чётко понимать, что Вам придётся принять новые, жёсткие правила жизни, в которых не будет места компромиссам и условиям. Вы будете должны вточности выполнять все мои указания, так как любое отклонение от инструкций будет грозить Вам смертью и полным подчинением тем силам, которым вы служили, стремясь к власти над людьми и богатству. Выход из такого рабства обычно бывает очень долгим и трудным и, к сожалению, не всем удаётся пройти тот путь, что может привести к освобождению от владычества тёмных сил над духом и душою человека, добровольно согласившегося быть их слугой. Пока Ананда говорил, дон Торадо предпринял несколько попыток шагнуть вперёд, но первая из них вызвала у него сильные спазмы, заставившие его согнуться чуть ли не впополам, а каждая последующая сопровождалась новым, всё более сильным приступом боли. За всё это время никто из спутников дона Торадо даже не попытался прийти ему на помощь. В их головах вертелись мысли только о том, как бы побыстрее убраться отсюда, и только страх перед гневом магистра удерживал их на месте. Наконец, поняв тщетность своих попыток, дон Торадо стал отходить и присоединился к своим сообщникам. Он зло сказал им, что уже несколько дней чувствует неважно и нуждается в том, чтобы лечь в постель. Было видно, что ему стало немного легче, однако дыхание его оставалось очень тяжёлым, фигура сгорбленной, а лицо серым. Вся эта компания стала отдаляться от дома Строгановых. Одному из них было приказано бежать вперёд и подогнать коляску магистра. Мы видели, что дону Торадо потребовалась помощь для того забраться в неё. Несколько человек подсели к нему, и уехали. Остальные же разошлись кто куда, причём, наблюдая за ними расширенным зрением, я увидел, что делали они это довольно быстро, явно желая покинуть это место. Вскорости из дома стали выходить люди, что являлось признаком начала похорон. Как и было указано в письме Елены Дмитриевны, до полудня тело Бориса Фёдоровича было предано земле, несмотря на большое количество ритуальных действий, совершённых за это время. С момента выхода из дома, я внимательнейшим образом следил за Анной, князем и Жанной, как мне и поручил Ананда, продолжая, по мере своих сил, поддерживать защитную сеть, созданную им. Никого из «друзей» Леонида не было и близко, и сам он вёл себя совершенно иначе, чем при нашей последней встрече. Он шёл рядом с матерью, понурив голову, лишь изредка бросая взгляд на тело отца, завёрнутое в саван, которое несли на носилках впереди всей процессии. Что-то изменилось в его ауре, но так как у меня не было возможности пристально присмотреться к нему, я не мог разобраться в том, что именно с ним произошло. С кладбища мы вернулись в дом Строгановых. Несмотря на то, что все держались ровно и спокойно, тягостное ощущение невосполнимой утраты присутствовало и у Елены Дмитриевны и у всех близких родственников, даже у Леонида. И только Анна, сохраняя должное выражение на лице, думала о том, что её отец сейчас находиться в том прекрасном мире, который мы с ней видели накануне, и ему не нужно возвращаться оттуда в пределы Земли, но следует идти всё дальше и дальше в чертоги Духа, имея возможность испытывать безграничное блаженство от единения с первоисточником бытия. - Я помню всё, что было вчера, - шепнула она мне, когда для этого предоставилась возможность, - уверенна, что батюшка уже там, откуда мы с Вами вернулись. - Совершенно с Вами согласен, - так же тихо ответил я. - Друзья мои, - заговорил Ананда, когда все расселись на диванах в гостиной, - выполняя последнюю волю Бориса Фёдоровича, хоть это и не совсем соответствует обычаям, принятым в этой стране, я сообщаю всем присутствующим, что завтра утром, в одиннадцать часов, в этом месте юристом, мистером Четервилем, будет оглашён документ, определяющий распределение между вами имущества, принадлежавшего Борису Фёдоровичу Строганову при жизни. Прошу всех быть к указанному времени. Никто не выразил никаких возражений по поводу услышанного, Елена Дмитриевна лишь кивнула в знак полного согласия с тем, что было сказано. Леонид вёл себя нервно, сидел с лицом темнее тучи, но никаких присущих ему фокусов выкидывать не стал. Родственники Строгановых стали прощаться и расходиться. Через время в гостиной остались лишь Елена Дмитриевна, Анна со старшей сестрой, муж которой уехал, сославшись на дела, Леонид, и мы с князем и Анандой. - Я благодарю вас господа, за ту помощь, что вы оказали нашей семье в эти дни, - проговорила Елена Дмитриевна, обращаясь к нам троим, - не злоупотреблю ли я вашей добротой, если попрошу завтра присутствовать при оглашении воли моего мужа? - Мы обязательно будем, - ответил за нас всех Ананда, с очень серьёзным выражением лица, - ведь я пообещал Борису Фёдоровичу, что доведу это дело до логического завершения. Кроме того, есть ещё один вопрос, который я хотел бы обсудить со всеми присутствующими. - Мы Вас внимательно слушаем, - ответила хозяйка дома за всех. - К сожалению, обстоятельства сложились таким образом, что Леонид Борисович, забыл о тех наставлениях, что получил при нашей прошлой встрече, и нарушил взятые на себя тогда обязательства. Это привело его к новому знакомству с теми людьми, чьей целью является подчинение его своей воле, с последующим вовлечением в дело, которое приведёт к скорому и трагическому финалу его жизни. Сегодня мне удалось защитить его от попытки известного вам дона Торадо, сделать его послушной марионеткой в своих руках. Но если Леонид ещё раз по доброй воле приблизиться к этому человеку с намерением действовать с ним заодно, я уже не смогу ему помочь. Поэтому, я готов предпринять действия, которые позволят оправдать последние надежды Бориса Фёдоровича на спасение сына, только в том случае если сам Леонид сейчас при всех добровольно выскажет свою просьбу об этом. Сразу предупреждаю, что он должен покинуть не только Константинополь, но и Турцию, отправившись в те места, где ему будет предоставлена возможность, честно трудясь, освобождаться от всего того груза развращённых представлений о жизни, что он успел набрать в свои юные годы. Это последняя и единственная возможность для Вас, Леонид, избежать порабощения духа и стать на очень извилистый и короткий путь жизни. Прежде чем отвечать, вспомните своё состояние сегодня утром, когда дон Торадо стал проговаривать свои заклинания, и то, как Вы стали чувствовать себя, когда я подал Вам помощь. И ещё, я пообещал Борису Фёдоровичу, в случае если Вы, Леонид, не одумаетесь, оградить Вашу мать и ближайших родственников от последствий Вашего выбора. Таким образом, Вы лишитесь всякой возможности иметь какие-либо отношения с членами Вашей семьи. Вы знаете, что я говорю правду и сделаю всё именно так как говорю. К сожалению, не могу дать Вам время на размышления, и требую от Вас немедленного ответа. Всё время пока Ананда говорил, Леонид сидел насупившись и понурив голову. Когда речь зашла об утренних событиях, мне показалось, что он даже втянул голову в плечи, вспомнив о том, что испытывал под влиянием своего «поверенного в делах». - Я согласен, - только и сказал он. - В таком случае, Вам следует собственноручно написать бумагу, в которой вы подтвердите полное приятие воли своего отца, высказанной им в завещании, и оставить этот дом, сегодня же отправившись в путь. - Но как же так, - встревожено вмешалась Елена Дмитриевна, - ему же нужно подготовиться, собраться в дорогу! - На это нет времени, - твёрдо сказал Ананда, - через два часа из порта уходит корабль, на нём путешествует один мой друг, который готов помочь, и сопроводить Леонида туда, куда нужно. Он сам занимает двухкомнатную каюту и вопрос с размещением ещё одного пассажира будет решён очень просто. Если Вы желаете сыну добра, примите это как единственный выход из созданной им же самим ситуации. - Но если я вот так уеду, вдруг заговорил Леонид, - мои кредиторы придут с претензиями к матери, что ей тогда делать? - Ваш отец позаботился и об этом, - ответил Ананда, - если вы сделаете правильный выбор, все Ваши долги будут оплачены завтра же, и ни один кредитор не станет предъявлять никаких претензий. - Ну тогда мне нужно идти собираться, - проговорил Леонид, облегчённо вздохнув. - Лёвушка, ты останешься здесь, а мы с князем съездим в порт, решим все организационные вопросы и вернёмся за Леонидом, - вставая, отдал последнее распоряжение Ананда. Они с князем покинули гостиную, следом за ними ушли собираться Леонид и Елена Дмитриевна. Когда мы остались втроём, желая переключить внимание девушек на более весёлые темы, я стал рассказывать о своём путешествии по Индии. Мой рассказ вызвал у них живой интерес, и очень часто прерывался вопросами сестры Анны, которой были удивительны многие обычаи жителей тех мест, где мне довелось побывать. - Как удивительно Вы живёте, граф, - сказала она, в очередной раз, остановив моё повествование, - сегодня здесь, завтра там, Ваша жизнь наполнена таким большим количеством событий, всё время в ней что-то меняется, не то что у нас, день ото дня всё одно и то же. - Уход батюшки принёс и в жизнь нашей семьи много перемен, дорогая моя, ответила за меня Анна. - Сегодня уезжает Леонид, через несколько дней и я покину отчий дом. - А ты-то куда собралась? – с нескрываемым удивлением спросила та. - Завтра при оглашении воли отца тебе всё станет ясно, но сейчас я бы хотела поговорить с тобой о матери, которая останется на твоём попечении. Насколько мне известно, вечером, накануне папиной смерти, они очень долго разговаривали втроём, папа, мама и Ананда. После этой беседы мама как-то по-другому стала смотреть на меня. В каждом её взгляде я вижу как будто просьбу о прощении, за то, что она все эти годы не хотела понимать меня, и принимать такой, какая я есть. До отъезда я обязательно поговорю с ней, и постараюсь донести ей то, что я всегда любила и буду любить её, вне зависимости от расстояния разделяющего нас. Но столь значительные перемены в привычном окружении могут быть тяжелы для неё, ведь не все люди способны переносить одиночество, оставаясь в бодром состоянии духа. Тем более, что в последнее время, при внешней демонстрации своей независимости, она всё больше и больше проявляла признаки глубокой привязанности к батюшке. Поэтому, я очень прошу тебя не оставлять её одну, по возможности привлекать к каким–нибудь своим делам и, может быть, даже переехать жить в наш дом, хотя бы на некоторое время. - Да уж, озадачила ты меня, Анна, даже не знаю, что тут поделать. Конечно, я могу брать с собой маму, когда буду ехать по своим делам, но вот насчёт переезда, не уверена что муж согласится на это. В этот момент появился слуга, сообщивший о том, что в прихожей ожидает некто мистер Коулинз, желающий видеть Леонида Борисовича. - Я не знаю, кто это такой, - бросив на сестру вопросительный взгляд, проговорила Анна, но та тоже недоумённо пожала плечами. - Мне кажется, что мне знаком этот джентльмен, - сказал я, вставая. - Сейчас выясню, что привело его в ваш дом, и постараюсь решить с ним все вопросы. Не более чем через минуту я уже был в прихожей, слуга-турок и Ясса, стояли за моей спиной. - Добрый день, мистер Коулинз, - поздоровался я, - что привело вас в этот дом? - Какая приятная встреча, граф! - наиграно радуясь, воскликнул Коулинз. - Вот уж не думал, что Константинополь такой маленький город, что в нём, два случайно встретившиеся человека, могут найти общих знакомых. Я пришёл сюда по делу к господину Строганову. - С сожалением, должен сообщить Вам печальную новость, - ответил я, - Борис Федорович оставил этот мир, сегодня состоялись похороны. - Это весьма прискорбно, - сказал он, изобразив на лице сочувственное выражение, - но мне нужен не Борис Фёдорович, а Леонид Борисович Строганов. - Думаю, Вы понимаете, что Леонид Борисович сейчас занят и вряд ли сможет принять Вас. Вы можете оставить то, что Вам нужно передать ему, или зайти в другое время. - Как Вам известно, граф, я детектив по призванию, и в свободное от работы время подрабатываю частным сыском. К Леониду Борисовичу меня привело расследование, которое я веду по заказу очень влиятельных людей. И сейчас эта встреча более нужна ему, нежели мне, так как от неё может зависеть его будущее. Так что, граф, Вы окажете большую услугу господину Строганову, если убедите его отложить все свои дела и встретиться со мной не медля.
star: Разговаривая со мной, Коулинз всё время держал левую руку в кармане, нервно теребя то, что лежало в нём. Он не вытащил её оттуда, даже когда мы обменивались рукопожатиями, что было, по меньшей мере, признаком плохого тона. Обратив внимание на этот факт, я понял, что у него там что-то, предназначавшееся для Леонида. Мне тут же вспомнились события прошлого моего приезда в Константинополь и попытки Браццано надеть Анне на руку заговорённый браслет. Понимая, что Коулинз, скорее всего, находиться под влиянием гипноза, и его действия при невозможности выполнить данное ему поручение могут быть похожи на то безумство, которое совершила в своё время Жанна, пытаясь напасть на князя, охранявшего вход в мою комнату, я стал думать о том, как наилучшим способом выйти из сложившейся ситуации, не устраивая в доме Строгановых скандал, который мог бы сильно напугать женщин. Мысленно поделившись с Яссой своими предположениями, я решил покамест продолжить беседу таким образом, чтобы потянуть время. - Что же такое важное может требовать столь неотлагательных действий? – спросил я с интересом. - Извините, граф, но это конфиденциальная информация и предавать её огласке, до того, как переговорю с Леонидом Борисовичем, я не имею намерения, - с явным раздражением ответил Коулинз. - Воспользуйся коробочкой, которую дал тебе Ананда, - уловил я посланную мне Яссой мысль, - порошок снимет влияние, под которым находиться этот молодой человек, и он сам постарается уйти отсюда поскорее. - Кстати, мистер Коулинз, - улыбнувшись и всем своим видом показывая, что только что вспомнил об одном интересовавшем его вопросе, проговорил я, доставая из кармана заветную коробочку, - у меня есть ответ на вопрос, который вы задавали мне относительно этой вещицы. Остановившись на полуслове, я быстро поднёс её к губам и дунул в мундштук так, что из неё вылетело небольшое белёсое облачко, очень быстро растаявшее в воздухе. Коулинз даже не сообразил, что именно только что произошло. Но взгляд его стал более ясным и, оглядываясь вокруг, он попытался быстро сообразить где находится и зачем, вытащив при этом левую руку из кармана, и разглядывая плетёный золотистый шнурок, сложенный в виде самозатягивающегося узла, с двумя небольшими коричневыми камнями в позолоченной оправе, привязанными к его концам. - Простите, граф, - заплетающимся языком проговорил он, - в последние дни я много работал и, наверное, переутомился. Вот сейчас не могу вспомнить кому и для чего мне следовало передать эту вещь. - Я помогу Вам, Джереми, если позволите мне так называть Вас, - ответил я, предварительно отдав слуге распоряжение подать металлический поднос для перчаток, - положите эту вещь вот сюда и можете считать, что выполнили порученное Вам дело. Медленно, будто через силу, он поднял руку и опустил шнурок на поднос. Ему сразу же стало легче. - Вы передадите эту вещь Леониду, граф? – что-то вспомнив, запинаясь, спросил Коулинз. - Не могу Вам этого обещать, - ответил я, - ведь вы сами на себе ощутили насколько тяжело её воздействие. Неужели Вы хотите, чтобы другой человек оказался в том же состоянии, что были Вы несколько минут назад. - Я вообще не совсем понимаю, что со мной происходит в последние несколько недель, - чуть более живо, чем раньше проговорил он. – С тех пор, как меня наняли для проведения этого расследования, со мной твориться что-то странное, иногда я сам себя не узнаю. Обычно я действую самостоятельно и придумываю такие ходы в своих расследованиях, что виновный сам выдаёт себя, оказываясь в ситуациях подготовленных мной, а в этот раз мне навязывают план действий, который совершенно не согласовывается с моим, но я всё равно, каким-то образом, оказываюсь вынужденным следовать ему. - Задержи его до возвращения Ананды, возможно потребуется его помощь, чтобы снять с этого человека то воздействие, под которым он находится, - услышал я мысль Яссы. - Скажите, любезный, - обернулся я к слуге, - в доме найдётся комната, в которой мы могли бы поговорить с мистером Коулинзом? - Есть кабинет хозяина, - немного подумав, ответил тот, - но нужно спросить разрешения у хозяйки, чтобы войти туда, однако перед ним есть приёмная, в которой вы можете подождать, пока я спрошу у хозяйки насчёт кабинета. - Пойдём в приёмную, - ответил я, - возможно, там мы и побеседуем, чтобы не отрывать Елену Дмитриевну от дел, и сообщи Анне Борисовне о том, что я буду занят некоторое время. Когда вернётся господин Ананда, скажи ему где мы. - Всё будет исполнено вточности, господин граф, - бодро ответил слуга, и пошёл вперёд, указывая нам дорогу. Очень скоро мы оказались в небольшой комнатке с двумя диванами и невысоким столиком. Я приказал поставить на него поднос с верёвкой. Слуга сделал это с явным облегчением, и оставил нас, предварительно поинтересовавшись, не нужно ли нам ещё что-либо. Я сказал, что мне достаточно присутствия Яссы, чем успокоил его окончательно. Дав Джереми время на то, чтобы немного прийти в себя, я стал расспрашивать его о деле, что было ему поручено. Оказалось, что к нему обратился некий мистер Нерроуз, выглядевший как истинный джентльмен, с просьбой помочь деликатно уладить одно дело, огласки которого он не желал. Работа Коулинза сводилась к тому, чтобы выяснить, не прячут ли в доме Строгановых одного мальчика, похищенного, по словам Нерроуза, в Индии приёмного сына его близкого друга. Поначалу Джереми начал работу в своём стиле, но очень скоро Нерроуз сказал ему, что появилась достоверная информация о том, что сестра Леонида Анна может быть связана с людьми, выкравшими мальчика. Ему велели шантажировать Леонида карточными долгами и заставить того устроить похищение Анны, чтобы, якобы, предложить бандитам обменять её на ребёнка. Со временем Джереми понял, что Нерроуз действует не сам, и в его распоряжении имеется достаточно людей, чтобы предпринять самые радикальные действия для достижения поставленных целей. Не совсем понимая, для чего он нужен, но по непонятным ему причинам, не имея сил отказаться, Коулинз действовал уже больше по указке мистера Нерроуза, как простой исполнитель его воли. После нашего приезда в Константинополь, он получил приказ проследить за домом князя и проникнуть вовнутрь под любым благовидным предлогом, чтобы узнать есть ли там интересующий Нерроуза мальчик или нет. Именно для этого был разыгран спектакль с нападением на меня на улице. Нерроуз говорил, что заведя со мной знакомство, Коулинз получит повод напроситься в гости и разузнать всё изнутри. Таким образом, оказалось, что мои предположения были верны, однако я даже не предполагал, какие масштабы имеет сложившаяся ситуация. Джереми чувствовал себя уже намного лучше, когда в комнату вошёл Ананда. Лицо его было очень серьёзным. - Лёвушка, слуга передал мне твою просьбу, рассказывай, что произошло, - сказал он после того, как я коротко представил Коулинза. Не медля, я изложил ему всё, что мне стало известно. Внимательно выслушав меня, Ананда достал из кармана небольшую коробочку и, открыв, протянул её Коулинзу. - Возьмите две конфетки и скушайте их сейчас же, - сказал он. Джереми молча взял конфеты и положил их в рот. Прошло всего несколько минут, и взгляд его прояснился, а на лице заиграла улыбка. - Что-то невероятное происходит сегодня, - проговорил он, неотрывно глядя на Ананду, - впервые за несколько недель я чувствую себя легко и свободно, как раньше, Ваши конфеты чудодейственны, сэр! - О конфетах мы поговорим позже, - ответил Ананда, всё так же внимательно изучая его. – Скажите, молодой человек, Вы хотите продолжать то дело, за которое взялись. - По-правде говоря, не хочу, - не отводя глаз, ответил Коулинз, - но я взял аванс, и теперь не знаю, что мне делать дальше. Встречи с мистером Нерроузом мне очень неприятны и тягостны. Поначалу он произвёл впечатление человека весьма достойного, но сейчас я бы назвал его скорее опасным, и свидания с ним доставляют мне мало удовольствия. - Если Вы готовы без сожаления о потраченных силах и времени вернуть ему деньги, то, думаю, что этот вопрос Вам удастся уладить легко. Я дам Вам письмо к нему, передавая его Вы сможете отдать аванс. Будьте спокойны, под его влияние, при этом, вы не попадёте, - сказал Ананда, продолжая внимательно смотреть на Джереми. - Я согласен, не знаю почему, но Вам я верю безоговорочно, несмотря на то, что вижу Вас впервые, - ответил тот. В этот момент в приёмную вошла Анна. Джереми на какое-то мгновенье аж рот открыл от удивления и восхищения, но очень быстро овладел собой и галантно поздоровался с ней. - Дорогая Анна, мне нужно воспользоваться кабинетом Бориса Фёдоровича, если это возможно, - обратился к ней с просьбой Ананда. - Конечно, проходите, - ответила она, открывая дверь кабинета. Мы вошли вовнутрь. Кабинет был разделен на две просторные зоны. Одна рабочая, с большим письменным столом, возле которого стояли массивные кресла, конторские шкафы и полки с книгами, вторая для отдыха, с невысокими диванами и такими же столиками, по-восточному было много ковров и подушек. Ананда сел за стол и начал писать, мы же молча расположились в креслах. - Вот, возьмите, - сказал он, запечатав конверт, и протягивая Коулинзу письмо, - отнесите его завтра утром мистеру Нерроузу, и можете быть уверены, если Вы будете свободны от страха, он ничего не сможет Вам сделать. Возьмите ещё одну конфету и съешьте её перед тем, как идти на встречу с ним. А сейчас прошу прощения, у нас очень много дел и мало времени. Попрощавшись, Коулинз покинул нас. Ясса проводил его к выходу. - Ну что же, друзья мои, - обратился к нам Ананда, когда мы остались втроём, - за сегодняшний день действительно нужно сделать очень многое. Исходя из того, что рассказал Коулинз, Нерроуз со своими сообщниками может предпринять попытку проникнуть в дом князя, чтобы захватить Наира, ты Анна тоже интересуешь их, так же, как в своё время интересовала Браццано. Поэтому тебе есть смысл переехать к нам, я обсуждал с князем такую возможность, и он с радостью воспринял это известие. Тем более, что вероятность твоего отъезда к сэру Уоми вместе с Али и Лёвушкой очень высока. В связи со всем этим, мне кажется, будет разумно обратиться к капитану Волкстроуту, по двум вопросам. Первый – возможно ли прикомандировать к нам на пару дней трёх-четырёх надёжных матросов, для усиления охраны дома князя. Второй – как предоставить Анне возможность занять место Наира в каюте Алдаз, а его, на оставшуюся часть путешествия, разместить с Али. Эта задача ложится на тебя, Лёвушка. Елене Дмитриевне же лучше побыть какое-то время у старшей дочери, а Леонида, через несколько часов, мы отправим из Константинополя. Затем мне нужно будет встретить дядю, который приедет к вечеру. Кстати, Лёвушка, в связи с его приездом я хочу организовать сегодня при содействии Анны музыкальный вечер, и если дела позволят капитану посетить дом князя, он сможет побывать на нём. - А что делать с верёвкой, которую принёс Коулинз? – спросил я, когда Ананда закончил говорить. - Ты, Лёвушка, принеси, пожалуйста, из приёмной поднос, и разожги камин, а ты Анна открой окно, и подай мне две небольшие салфетки, затем стань у меня за спиной - ответил он, доставая из кармана какую-то коробочку и бутылочку с прозрачной жидкостью. Выполнив все поручения, мы стали наблюдать за действиями Ананды. Сначала он обрызгал верёвку и поднос жидкостью из бутылочки. Затем в его руке, откуда-то, появилась палочка, которой он подхватил верёвку и бросил в огонь. За верёвкой в камин последовала щепоть порошка. Раздался громкий хлопок и комнату заполнил сизый дым, быстро улетучившийся в окно. Поднос, палочки и руки, Ананда протёр салфетками, смоченными в чудесной жидкости, которые затем также отправил в огонь. Когда пламя в камине потухло, оставив внутри лишь горсть пепла, он сказал: - Анна, прикажи слуге вычистить камин, и забрать поднос, теперь это безвредно. Нам же пора действовать. Спускаясь вниз, мы уточнили ещё раз некоторые детали, и согласовали все свои действия, после чего я, предварительно простившись со Строгановыми, отправился вместе с Яссой в порт. Мне очень повезло. Когда мы вышли из коляски, лодка капитана Волкстроут причалила к пирсу. - Приветствую Вас, граф, - весело поздоровался со мной капитан, - если вам нужно на борт, мои ребята быстро доставят Вас туда. - Рад видеть Вас, дорогой мистер Волкстроут, - ответил я на его приветствие, - я как раз искал встречи с Вами, и если у Вас найдётся несколько минут, чтобы выслушать меня, буду Вам очень признателен. - Для вас, граф, у меня всегда найдётся время, - добродушно улыбаясь, ответил капитан. Я рассказал ему все, о чём мы договорились с Анандой. Слушая меня, капитан менялся в лице. Радостная улыбка сошла с его лица, как весенний снег, и когда речь зашла о возможной попытке похищения Наира, он взорвался как вулкан. - Да как же такое может быть, чтобы людей посещали такие мысли, не говоря уже о том, чтобы пытаться воплотить их в жизнь! Не могу поверить, что кто-то хочет нанести вред этому чудесному ребёнку! - Не волнуйтесь так, дорогой капитан, - улыбнувшись, и желая его успокоить, проговорил я, - это всего лишь наши предположения, однако не учитывать ту информацию, на которой они основаны, на наш взгляд, по меньшей мере, безответственно. Поэтому, я пришёл к Вам с просьбой, если она, конечно же, не обременительна для Вас, выделить на два-три дня несколько матросов для охраны дома, в котором мы разместились. - У меня есть четыре человека, на которых я могу полностью положиться, - ответил капитан после непродолжительного раздумья, я пришлю их по тому адресу, что Вы укажете. - Благодарю Вас. - Ни о какой благодарности не может быть и речи, граф, я полюбил этого малыша как родного, и сделаю всё от меня зависящее, чтобы ему не грозила никакая опасность. - А как насчёт присоединения к нам приятельницы, о которой я говорил Вам? - Нет ничего проще, граф, вы приобретёте дополнительный билет для госпожи Строгановой, и разместитесь в своих каютах как пожелаете. Этот вопрос мы можем решить в любой момент, как только Вы будете уверенны в том, что она отправляется в путешествие. - Замечательно! – радостно воскликнул я. – И последний вопрос, который я хотел бы обсудить с Вами. - Внимательно Вас слушаю. - В одной из наших бесед, Вы говорили о том, что капитан Ретедли рассказывал Вам о людях, встреча с которыми перевернула всё его мировоззрение. - Совершенно верно, я тогда ещё посетовал на то, что мне вряд ли выпадет такая удача, а Вы сказали, что в жизни нет ничего невозможного. - Очень хорошо, что вы вспомнили об этом, капитан, ведь я принёс Вам приглашение к такой встрече. - Что Вы имеете виду, граф? - несколько недоумённо спросил мистер Волкстроут. - Я говорю о том, что если Вы найдёте возможным посетить сегодня вечером тот дом, в котором мы остановились, Вас ждёт не только замечательная музыка, но и несколько приятных знакомств, в том числе и с одним из тех людей, что произвели такое сильное впечатление на моего дорогого друга Джемса Ретедли. Капитан очень внимательно смотрел на меня некоторое время, как будто обдумывая какой-то вопрос, а затем коротко и лаконично ответил: - Я обязательно буду. - В таком случае ожидаем вас к семи вечера мистер Волкстроут, и будьте спокойны никаких особых этикетов у нас нет, - сказал я, уловив его небольшое беспокойство по поводу того, как бы ему не ударить лицом в грязь перед людьми, о которых он слышал столь восторженные отзывы от друга, чьи слова были для него наилучшими рекомендациями. - Благодарю Вас, граф, - ответил капитан, улыбнувшись, но сразу же став очень серьёзным, - матросов я пришлю к вам не позднее чем через час. - Очень признателен Вам за помощь, - проговорил я, протягивая ему руку на прощание, - пусть они спросят меня или принца Найджи, и если меня не будет дома, он укажет им что делать. - Хорошо, - сказал капитан, крепко пожимая мне руку. - До вечера мистер Волкстроут, надеюсь, он не разочарует Вас, - проговорил я, направляясь к ожидавшей меня коляске. Своё задание я выполнил, и теперь мог возвращаться домой, но решил подороге заехать в «Багдад», и заказать на вечер угощение для своих друзей, а затем проведать Жанну, уход которой с похорон мною не был замечен. Хозяин кондитерской, как всегда, встретил меня очень радушно и сказал, что организует доставку к нам не только своих пирожных и торта, но и отличных фруктов. Для Жанны я попросил подобрать что-либо на его вкус, и он очень скоро вручил мне небольшую корзинку с каким-то печеньем и восточными сладостями. Поблагодарив его, и оставив сумму с лихвой покрывающую все расходы, я отправился сначала к Жанне домой, предположив, что сегодня она может не пойти на работу. Однако я ошибся, дома никого не оказалось и, постучав некоторое время в двери, мы с Яссой двинулись к шляпному салону, как называла его сама хозяйка.
star: Она действительно была там, и очень обрадовалась, увидев меня. Поблагодарив за угощение, Жанна заговорила шепотом, чтобы не привлекать внимание клиенток: - Лёвушка, Вы не представляете, что со мной происходит после нашей с Вами беседы. Мне даже как-то неловко, что я такая радостная, когда в семье Строгановых горе, ведь я им очень обязана, и должна бы горевать о смерти Бориса Фёдоровича, а я всё время нахожусь в необъяснимом состоянии приподнятости духа, причём какого-либо особого повода для этого нет. Меня радуют мысли о детях, о Вас, о том, что мне предстоит беседа с господином Анандой, хотя этой встречи я всё же немного побаиваюсь. - Вот уж кого не следует бояться так это Ананду, - весело рассмеявшись, ответил я, - думается мне, что Вам не встречался ещё человек более чем он способный прощать и любить. - Да, я понимаю это, - ответила Жана, залившись румянцем, - но всё равно робею перед ним, ведь он был так добр ко мне, а я, несмотря на это, поступила очень нехорошо. - Мне кажется, что Ананда простил Вас ещё тогда, и все Ваши домыслы не имеют под собой никаких оснований. - Я на это очень надеюсь, но, всё же, буду просить у Вас поддержки, когда господин Ананда позовёт меня на беседу. - Вполне можете на неё рассчитывать, хотя, скорее всего, она Вам не понадобиться. Что же касается смерти Строганова, то лично я для себя уяснил следующее: наша жизнь не прекращается в момент умирания физического тела. Меняется только форма жизни. Она продолжается в ином, чудесном мире, где перед человеком встают новые задачи, и он устремляется к иным целям. Я понимаю, что подобный взгляд на этот вопрос не согласуется с привычными представлениями нашего общества, однако на востоке, где мне довелось многому научится и многое понять, к подобным теориям относятся с большим вниманием, веря не только в то, что человек продолжает жить после физической смерти, но и в то, что он может родиться снова в другом теле. Вам такой подход может показаться странным, но на мой взгляд, это, как минимум, позволяет легче перенести расставание с ушедшими из жизни близкими. - А Анна разделяет Ваши взгляды по этому поводу? – неожиданно серьезно спросила Жанна. - Думаю, что да, - ответил я серьёзным тоном. - Значит её спокойствие, скорее всего, связано с уверенностью в том, что Борис Фёдорович продолжает жить, но только в каком-то другом мире. - Вероятнее всего, так оно и есть. Тем более что Вы сами слышали из уст Ананды, о сути обычаев мусульман, связанных со смертью, и их верованиях в то, что Аллах обязательно призывает истинных правоверных в рай. - Теперь мне становиться понятно её поведение, ведь она действительно очень сильно любила отца, и я всё никак не могла понять, откуда она берёт силы, чтобы так держаться в столь трудную минуту. Оставив эту тему, я перевёл беседу на дела Жанны, и она стала рассказывать мне о своих планах по развитию салона. Меня порадовало её решение принять все предложения Анны, которые ею раньше отвергались, просто потому, что не было понимания для чего всё это нужно. - Знаете, Лёвушка, мне теперь как будто открылся смысл того, что говорила Анна о необходимости ставить перед собой целью вместо получения как можно большего количества денег за то, что делаешь, простую радость от удовольствия, что испытываешь создавая новую модель шляпки, какой ещё ни у кого не было, иди от того, что людям нравиться то, что ты делаешь. - Вы совершенно правы, Жанна, это всё взаимосвязанные вещи, - ответил я уже серьёзным тоном, стараясь таким образом отметить значимость сказанного ею, - мне тоже уже приходилось на практике видеть, как что-либо сделанное для других с чистым сердцем и наилучшими намерениями, потом возвращалось человеку добром в совершенно неожиданной для него форме и тогда, когда он ожидал этого меньше всего. Так устроена жизнь, в ней всегда человеку воздаётся по делам его. Но тут нужно помнить о том, что не всегда то, что кажется благом для другого человека, действительно таковым является. И для того, чтобы избежать ошибочных действий, нужно всегда помнить о том, что подходить к любой ситуации следует с тактом и стремлением помочь человеку, а не решать за него, что ему лучше, а что нет. А помогать можно только тому, кто что-то делает, иначе это будет уже не помощь, а выполнение работы за другого, что может лишить его возможности приобрести нужный ему опыт. И тогда ответственность за это ложится на того человека, который вероятнее всего был движим благими намерениями, но не смог найти в себе такта, чтобы принять в ровности духа выбор того, кому помогал. И приводит это в итоге к тому, что вместо благодарности, в ответ на действия этого помощника звучат претензии в том, что он что-то не так сделал, и вообще помощи его никто не просил. Человек обижается, и вот уже вместо хорошего дела выходит конфликт там, где его могло и не быть. - Да, Лёвушка, - задумчиво проговорила Жанна, - Вы как всегда правы, и я, по-моему, поняла, о чём Вы сказали, вот только повторить так же, как Вы ни за что не смогу. - А Вам и не нужно повторять, главное запомните суть сказанного, и каждый раз, когда соберётесь подавать помощь любому человеку, спросите, нужна ли она ему, а уж только после его утвердительного ответа действуйте. - Так что же это получается, - с недоумённым выражением на лице спросила Жанна, - если кто-то тонет, то его сначала спросить нужно, помогать ему или нет, а уж только потом, если он согласится, начинать вытаскивать его из воды? - Конечно же, нет, - ответил я, улыбнувшись, - Вы поняли меня слишком буквально. Естественно, что бывают ситуации, когда следует оказывать помощь ни о чём не спрашивая, как, например, при спасении его жизни. Но после, когда он уже будет способен осознанно принимать решения и действовать самостоятельно, помогать ему нужно только в том случае, если он согласиться Вашу помощь принять. Ещё некоторое время мы обсуждали заинтересовавший Жанну вопрос, и я постарался как можно проще и полнее изложить ей своё мнение по этому поводу. Пока мы разговаривали, одна из девушек принесла нам чай и сладости. За беседой почти незаметно пролетело более часа времени. - Ваше общество мне очень приятно, дорогая Жанна, - сказал я, поднимаясь на ноги, но мне следует возвращаться домой, там меня уже заждались. - Конечно, конечно, не смею Вас задерживать, Лёвушка, Вы и так потратили на меня столько времени, - торопливо проговорила Жанна, поднимаясь следом за мной, - да и мне, пожалуй, следует приниматься за работу, ведь Анна, после случившегося, вряд ли появится здесь в ближайшие дни, а дела не ждут. - Жанна, Вы должны быть готовы к тому, что Анна может оставить Вас не только в качестве компаньонки, но и вообще уехать из Константинополя через несколько дней. - Как уехать? Куда?! - Этого я Вам сказать не могу, потому что сам не знаю точного ответа на Ваш вопрос. Но то, что её отъезд состоится, я знаю точно, так как на то была воля её отца, и скорее всего завтра, при оглашении его завещания, станет известно больше. - А что же будет с нашим делом? – печально и немного испуганно, спросила Жанна. – Вы знаете, Лёвушка, бывали моменты, когда мне хотелось, чтобы никто не указывал мне что и как делать. Более того, я всегда считала, что лучше всех разбираюсь в тонкостях нашего совместного дела. А вот сейчас Вы сказали, что Анна уезжает и мне стало грустно оттого, что я не услышу больше её советов и подсказок, которые, если признаться честно, всегда были кстати, и в итоге приносили много пользы. - Не расстраивайтесь, дорогая Жанна, - ответил я, пытаясь подбодрить её улыбкой, - я думаю, что Борис Фёдорович, со свойственным ему вниманием к людям, предусмотрел все необходимые условия, для того, чтобы сохранить всё то, чего вы достигли вместе с Анной. Кроме того, я совершенно уверен в том, что и сама Анна не бросит всё просто так, а оформит до своего отъезда все необходимые бумаги, позволяющие Вам и дальше работать и развивать Ваше дело. - Да, да, я в этом нисколько не сомневаюсь, - ответила Жанна, улыбнувшись мне в ответ, - просто я вот только сейчас вдруг поняла, насколько я сама нуждаюсь в Анне и её поддержке. - Думаю, Жанна, Вам по силам со всем справиться, - проговорил я уверенным тоном, - ведь только что Вы сами говорили о своем радостном настроении и желании действовать, так что же изменилось за это короткое время? - Вы правы, Лёвушка, сейчас я действительно чувствую в себе силы справиться со всем, что принесёт мне жизнь, и я очень благодарна Вам за то, что вы поддерживаете меня в этот момент. - Когда мы с Вами только познакомились с Борисом Фёдоровичем, он сказал одну фразу, которую я запомнил тогда, и с тех пор напоминаю себе каждый раз, принимаясь за любое дело. Он сказал следующее: «Все легко человеку, если он не боится, не плачет, а начинает свое дело легко и смело». А по совету ещё одного человека, которого я очень уважаю, к этой фразе прибавилось «и в радости». Так что, милая моя Жанна, трепетно сохраняйте то состояние радостности, о котором Вы мне только что говорили, действуйте легко, просто и честно, и вам всегда будет сопутствовать удача. - Я запомнила всё, что Вы мне только что сказали, Лёвушка, - ответила она, и я заметил, что в её глазах стояли слёзы, - я обещаю в трудные минуты вспоминать этот наш разговор, и в случае если почувствую, что мне не удаётся с собой справляться, буду черпать силы из Вашего светлого образа, который сейчас запечатлелся в моей памяти. С самого начала, я, по непонятным мне причинам, выделила Вас среди всех знакомых мне людей, как человека, которому я могу доверять полностью и безоговорочно, потому, что так подсказывало мне сердце. И это что-то иное, нежели нежные чувства женщины к мужчине, Вы для меня как брат, мудрый и сильный, к которому всегда можно прийти за советом, и получить помощь. И если раньше я это чувствовала, но не могла выразить словами, то теперь, всё сказанное мной истинная правда, понятая и осознанная. И если когда-нибудь я смогу быть Вам хоть чем-либо полезна, Вы всегда получите от меня всё, что я смогу Вам дать. Речь Жанны была очень искренна и трогательна. Я чувствовал, что она изо всех сил сдерживает свои чувства, поэтому, чтобы не вывести её из неустойчивого состояния душевного равновесия, преодолел желание крепко обнять её, и только сказал в ответ: - Вы, Жанна, в моём лице имеете преданного друга, на помощь которого всегда можете рассчитывать. Вспоминая Вас, я всегда буду направлять Вам посыл братской любви, в твёрдой уверенности в том, что в трудный момент, мой образ, вызванный Вами из памяти, поддержит Вас, и придаст силы действовать в радости, достигая наилучшего для Вас результата. - Благодарю Вас, Лёвушка, - почти шёпотом ответила растроганная Жанна, - я действительно так и делала, как Вы сейчас сказали. Когда мне было особенно трудно, я вспоминала Вас, таким, каким запомнила тогда, и мне становилось легче от сознания того, что есть на свете человек, которому я небезразлична. Это согревало, и вселяло в меня уверенность. Уж не знаю, почему так происходило, но когда мы слушали песни Ананды и Анны, мне показалось, что наша встреча не случайна, и между нами существует какая-то связь, объяснить её я не могу, но чувствую очень отчётливо. Это может показаться Вам смешным, но мне думается, что именно это скрытая связь и придавала мне силы, когда я вспоминала Вас. - С чего же мне смеяться? – ответил я, с удивлённым выражением лица. – Я и сам допускаю, что между людьми могут существовать незримые связи на уровне духа и души, благодаря которым, они могут помогать друг другу, независимо от расстояния, разделяющего их, если только к этому имеется искреннее и безкорыстное желание. В этот момент к нам подошла одна из девушек, работавших в зале, и сказала, что пришла одна из постоянных клиенток, пожелавшая видеть Жанну лично. - Не буду более отвлекать Вас от работы, - сказал я, поднимаясь из кресла, - тем более что мне и самому уже пора идти. Думаю не сегодня-завтра, Ананда пригласит Вас, Жанна, на беседу и Вы получите ответы, на очень многие вопросы из тех, что сейчас кажутся Вам столь сложными. - Буду ждать с нетерпением и совершенно безстрашно, - улыбнувшись, пошутила Жанна, - а мы ещё увидимся с Вами до Вашего отъезда? - Безусловно! Я не позволю себе уехать, не попрощавшись с Вами. Жанна провела меня к выходу, извинившись перед ожидавшей её клиенткой. - Какие кавалеры посещают Вас, госпожа Жанна! - услышал я возглас гостьи через закрывающуюся дверь. - Это не кавалер, мадам Шейдинг, а друг, причём такой, которого кавалером я себе даже не могу представить, - послышался её ответ, и дверь затворилась. Из салона я прямиком направился домой. Очень скоро мы с Яссой стучались в калитку дома князя, из-за которой звучный бас на английском языке поинтересовался кто мы и что нам нужно. После того, как я назвал себя, дверь открылась и перед нами предстал здоровенный детина в морской форме с серьёзным выражением лица. Я понял, что это один из матросов присланных капитаном. За его спиной виднелся один из слуг князя, из чего я сделал вывод, что все его распоряжения выполнены вточности. От слуги мне стало известно, что князь уже вернулся вместе с госпожой Анной и господином Анандой. Направившись на поиски последнего с тем, чтобы рассказать ему о своей встрече с капитаном и беседе с Жанной, я увидел в саду Али с Анной и подошёл к ним. - Как хорошо, что Вы уже вернулись, Лёвушка, - радостно проговорила Анна, - мне сейчас не очень хочется оставаться одной, и Али любезно согласился составить мне компанию. Мне было бы очень приятно, если бы и Вы присоединились к нам. - С удовольствием, но только после того, как доложу Ананде о выполнении его поручения, - ответил я, с улыбкой. - Можете не спешить к нему, Лёвушка, - вступил в разговор Али, - он просил его не беспокоить некоторое время, разве что информация будет чрезвычайно важная, и обещал отыскать нас в парке, как только освободиться. Так что, если Ваш доклад не требует немедленного изложения, можете погулять с нами, а Ананда позднее придёт сюда сам. - Ну что же, это меняет дело, - согласился я, - ничего такого неотлагательного в моём сообщении нет, так что остаюсь с вами с превеликим удовольствием. - И это очень кстати, - продолжил Али, отбросив излишнюю церемониальность, - сейчас мы обсуждали один вопрос, к которому и я, и ты в последнее время возвращались неоднократно, так и не придя к окончательному выводу. И вот Анна предложила мне весьма неожиданный подход к его рассмотрению. Если это не затруднит Вас, дорогая Анна, повторите, пожалуйста, Лёвушке то, что сказали мне. - С радостью, - ответила она, одарив нас своей очаровательной улыбкой. Мы двинулись дальше по дорожке, и я стал внимательно слушать свою собеседницу. Вопрос был нам с Али очень интересен, так как касался отличий восприятия людьми с разными типами мышления одной и той же информации, и способов её донесения до их сознания таким образом, чтобы она была одинаково понята всеми. Ещё на корабле мы решили просить помощи в его разрешении у сэра Уоми, тогда ещё не зная об ожидавшей нас встрече с Анандой. И теперь, то о чём говорила Анна, было для меня весьма неординарно. После изложения ею своего видения по обсуждаемой теме, между нами возникла интереснейшая дискуссия, полностью поглотившая наше внимание. Поэтому, раздавшийся за нашими спинами мелодичный голос Ананды, стал для нас весьма неожиданным. - Чем же это вы развлекаете даму, учёные вы мои мужи? – весело спросил он. – Неужто у вас нет другой темы для разговора, кроме как мучить её вопросами, найти ответы на которые, вам самим не удалось? - А меня никто не мучает, - в тон ему ответила Анна, - мне всё это кажется очень даже увлекательным, а аргументы Али и Лёвушки более чем оригинальными. Сейчас, мы и Вас вовлечём в это интереснейший разговор. - Хорошо, пусть будет по-вашему, только у меня есть один вопрос к Лёвушке, - проговорил, поворачиваясь ко мне Ананда. – Всё ли получилось у тебя так, как мы говорили? - Да, всё вышло самым замечательнейшим образом. Все вопросы с капитаном мы обсудили, и он указал, как мне следует действовать. Приглашение он принял с благодарностью, и сегодня вечером будет у нас в гостях. Кроме того, я заглянул к Жанне и пообещал ей спросить у Вас, когда Вы могли бы побеседовать с ней, - отчитался я о проделанной работе на одном дыхании. - Доложил, как бравый солдат, - рассмеявшись, сказал Ананда, - коротко, чётко и без лишней информации. - Рад служить своему генералу! – поддержал его шутку я. - Ну что же, давайте вовлекайте меня в ваш разговор, - с улыбкой продолжил он, взяв Анну под руку, и двинувшись дальше по дорожке. Али коротко изложил ему суть беседы, которую мы вели, и те точки зрения, что высказывались по интересовавшему нас вопросу. Выслушав его, Ананда задумался на мгновенье, а потом заговорил: - Каждый человек очень индивидуален, и связано это, в первую очередь, с тем, что он приходит в воплощение со своими, ему одному присущими возможностями и навыками, определяющимися, теми основными целями и задачами которые стоят перед ним в этой конкретной жизни. Естественно, что сознание учёного должно быть более гибким и готовым к восприятию нового, чем сознание простого труженика или ремесленника, ежедневно выполняющего одну и ту же рутинную работу. Отсюда и различия в их возможностях воспринимать одинаковую по сложности информацию. И здесь очень важной оказывается способность того, кто доносит до них что-то новое излагать сложные тезисы простыми, понятными всем словами. Недаром говориться, что краткость сестра таланта, а всё гениальное просто. Чем лаконичнее сформулирована фраза и чем проще слова подобранные для объяснения, тем больше вероятность того, что разные люди одинаково поймут сказанное. Но всё равно каждый способен понять только то, до чего он сам дошёл в результате работы, направленной на эволюцию своего сознания. Именно поэтому написано так много разных книг об одних и тех же предметах. В каждой из них автор излагает мысли по-своему, и это даёт возможность людям с различными способностями к восприятию, одинаково понять суть того, что написано разными словами. К сожалению, в современной науке просматривается как раз обратная тенденция, когда «учёные мужи» удобно устроившиеся в своих кабинетах и не желающие сдавать позиции, упрямо настаивают на догматических концепциях, не пытаясь стремиться к новым открытиям. Свою же бездеятельность они прикрывают лукавым мудрствованием, при котором выдумывают якобы новые термины и понятия, на самом деле просто переименовывая то, что уже известно. В основе такого подхода лежит зачастую набирающее всё большую популярность в академических кругах жёсткое материалистическое видение мира, основанное на изначальном отрицании всего неизведанного и необходимости предъявления доказательств, дающих обязательную возможность «потрогать руками» и увидеть то, что исследуется. К счастью, среди учёных сохраняются истинные первооткрыватели, понимающие, что если они чего-то не знают, то это вовсе не означает, что этого не может быть. Такие люди строят самые невероятные схемы, основанные на предположениях и ищут способы доказать свои теории. При этом очень часто они становятся объектами насмешек со стороны тех, кто вообще ничего не делает для науки, кроме заумного переписывания старых книг на «новый лад». Радует то, что искателей это не останавливает, и они продолжают идти тернистой дорогой познания вопреки мнению большинства, оставаясь открытыми для новых, иногда, на первый взгляд, совершенно безумных идей. Ведь недаром говорят, что самое невероятное совершают те, кто просто не знает о том, что это невозможно. - А что же всё-таки лежит в основе косности большинства? – спросил Али. - Мне думается, - после короткой паузы ответил Ананда, - причиной является отсутствие чёткого представления от тех истинных задачах, которые стоят перед человеком как основная цель его жизни. У большинства они подменены теми идеалами, что утвердились в социуме как признаки успешности. Если говорить о тех странах, которые именуют себя цивилизованными, то это, в первую очередь, так называемый вес в обществе, определяющийся материальным благосостоянием, либо должностью в системе государственной власти. Причём в последнем случае, если уровень материального обеспечения человека, получившего какую-либо должность недостаточен, он начинает предпринимать шаги к тому, чтобы используя власть преумножить свои капиталы. И делается это очень часто с нарушением законов и этого самого социума, и морали. То есть мы с вами пришли к такому понятию как ложь в повседневной жизни людей, а это очень сложный и объёмный вопрос, на обсуждение которого у нас сейчас мало времени. - С этим понятно, но как же с тем, о чём мы дискутировали, а именно с донесением истины людям, разным по своему развитию, таким образом, чтобы она была одинаково понята и принята всеми? – задала вопрос Анна. - А разве я не ответил на этот вопрос? – удивился Ананда. – Хорошо скажу чётко и лаконично. Всегда обращайтесь к людям уважительно, оперируйте понятными им терминами, при этом ориентируйтесь на наименее образованных, потому что понятое ими, естественно будет доступно тем, кто имеет более высокий интеллектуальный уровень. - Если я Вас правильно понял, для решения обсуждаемого вопроса существует три возможных варианта, - вступил в беседу я, - первый – излагать всё предельно простым языком, второй – предлагать информацию в вариантах различных по сложности изложения, третий – заблаговременно формировать аудиторию, и говорить исходя из её уровня образованности и сознания. - Браво, Лёвушка! – рассмеявшись, воскликнул Ананда. – То, о чём я говорил так долго, ты, как истинный талант, изложил коротко и ясно. В этот момент из-за куста сирени появились Алдаз, Наир и Соренсоны. Увидев нас, мальчик бросился бежать во весь дух, и уже через несколько мгновений сидел у меня на руках. - А я знал, что мы найдём вас здесь! – воскликнул он, едва отдышался, - когда нас позвали к обеду, мы решили сообщить об этом и вам, но не знали где вас искать. Подумав об этом, я сразу, как будто увидел, как вы гуляете в этой части сада и предложил Алдаз идти сюда, а подороге мы встретили дядю Бьёрна и тётю Изабеллу, которые согласились составить нам компанию. Мы переглянулись между собой, констатировав, что малыш делает большие успехи, развивая свою психику просто гигантскими темпами. - Вот и отлично, что вы нашли нас, - весело ответил за всех Ананда, - теперь и мы знаем, что можно подкрепиться. А что это ты решил покататься на дяде Лео? Тебе нужно тренироваться, чтобы быть сильным и выносливым мальчиком. А ну-ка давай наперегонки, кто быстрее добежит до дома. Наир буквально спрыгнул у меня с рук и вприпрыжку понёсся по дорожке. - Так не честно, у тебя большая фора! - воскликнул Ананда и, рассмеявшись, побежал за ним, изображая страстное желание догнать и перегнать малыша, чем ещё больше раззадорил его. Они скрылись за поворотом под наш весёлый смех. Дождавшись когда Алдаз с Соренсонами поравнялись с нами, мы все вместе направились в столовую. После обеда каждый занялся своими делами. Я отправился в свою комнату сделать заметки в дневнике о событиях последнего времени. Часа через три меня отвлёк от работы стук в дверь. Это был Ананда. - Не желаешь ли составить мне компанию, Лёвушка? – спросил он с порога. - Вам, всегда и с удовольствием, - ответил я, поднимаясь ему навстречу из-за стола. - Отлично! Мы отправляемся встречать моего дядю. - Когда мне нужно быть готовым? - Заканчивай то, чем занимался, и через полчаса встречаемся у выхода из сада. В указанное время я подошёл к калитке, где Ананда уже поджидал меня. Не задерживаясь, мы сели в коляску, любезно предоставленную нам князем, и отправились в порт. Подороге мы обговорили планы на оставшиеся до нашего отплытия дни, и оказалось, что дел у нас много, а времени мало. Я задал Ананде вопрос относительно беседы с Жанной, и он ответил, что это будет возможно и сегодня, если она приедет к нам вечером. Я очень обрадовался, и попросил на обратном пути заехать к ней, чтобы передать приглашение, на что тут же получил согласие. Когда мы прибыли в порт, выход пассажиров уже начался, и мы сразу же заметили высокую, статную фигуру князя Санжера. Очень скоро он уже обнимал Ананду и говорил, с улыбкой глядя на меня: - Ну давай, племянничек, знакомь меня с нашим молодым литератором. - Граф Т., он же Лёвушка, прошу любить и жаловать. Мой дядя князь Санжер, заочно вы, конечно же, знакомы, и вот теперь предоставилась удачная возможность личной встречи, - представил нас друг другу Ананда. Когда моя рука оказалась в сильной, но очень изящной ладони князя, я почувствовал такой мощный прилив жизненной энергии, что даже задержал на некоторое время дыхание, полностью погрузившись в это великолепное ощущение. Его глубокие карие глаза, с очень необычным фиолетовым отливом, заглянули мне прямо в душу, наполнив её каким-то удивительным теплом. - Очень рад нашему знакомству, граф, - приятным баритоном произнёс князь Санжер. - Если я могу рассчитывать на то, чтобы быть принятым в круг Ваших друзей, князь, мне было бы очень приятно, если бы Вы называли меня просто Лёвушкой, как это делают все близкие и дорогие мне люди, - проговорил я, не в силах отвести свой взгляд от его глаз. - Хорошо, - ласково улыбнувшись, ответил он, - но и у меня есть одно условие, Вы тоже должны причислить меня к кругу своих друзей. - Для меня это большая радость и честь! – оставаясь всё ещё в состоянии наполненности могучей жизненной силой, восторженно ответил я. Тем временем, слуга князя погрузил его чемоданы в коляску, и мы тронулись в путь. Подороге мы заехали к Жанне, и я передал ей приглашение провести этот вечер в нашей компании. Сначала она немного разволновалась, но потом взяла себя в руки и заверила меня, что будет непременно. Когда мы вернулись домой, оказалось, что все наши друзья поджидали нас, прогуливаясь в саду. После завершения знакомства, князь, как хозяин дома, провёл нового гостя в те комнаты, которые были для него заранее приготовлены, предупредив перед этим всех о том, что ужин будет подан через два часа. Князь Санжер попросил дать ему полчаса на то, чтобы расположиться и привести себя в порядок после дороги, и попросил Ананду, Али, меня, Бьёрна, князя, Яссу и Айоши, зайти к нему к указанному времени. Когда мы собрались в его комнате, Санжер обратился ко всем присутствующим: - Дорогие друзья, нам предстоит прожить несколько напряжённых, и очень важных для большого круга людей, дней. В этом месте собрались те, кто имеет возможность развязать давнюю трудную карму, но случиться или нет то, что возможно, зависит только от самих людей находящихся в этой кармической связке. Мы в силах помочь им, но не более. Каждый из них должен принимать решение сам, так как определяющими являются только действия каждого из них. Мы слушали его со всем возможным вниманием. Он изложил нам несколько вариантов развития сложившейся ситуации, и обозначил ключевые точки взаимодействия предполагаемых участников событий. Наше совещание продлилось довольно долго. - Ну что же, все вопросы мы обсудили, и мне кажется, что будет несправедливым держать в ожидании наших проголодавшихся друзей, - проговорил князь Санжер, поднимаясь из своего кресла. – Мы готовы следовать к ужину за Вами, Александр Михайлович. - Если позволите, для всех вас я просто Александр, - немного смутившись, сказал князь. - Принято, - ответил, улыбнувшись, Санжер, и взяв его под руку, направился к выходу из комнаты. Мы закончили очень вовремя, так как слуга уже разыскивал князя, чтобы сообщить ему о прибывшем госте. - Капитан Питер Волкстроут, - прочитал князь визитную карточку, и продолжил, обращаясь к слуге, - проси в гостиную. Мы сразу же направились туда, чтобы не заставлять капитана ждать, и опередили его буквально на пару минут. Там уже собрались все наши друзья, среди которых я заметил и Жанну. Они беседовали, сидя на диванах и поднялись нам навстречу, когда мы вошли. - Лорд Волкстроут, - раздался голос дворецкого, раскрывшего перед гостем дверь. Вначале в зале появились слуги с двумя огромными корзинами цветов и коробкой с тортом, после чего вошёл сам капитан. Князь, как хозяин дома, двинулся ему навстречу, протянув руки для приветствия. Затем он представил нового гостя всем собравшимся. Взгляды, брошенные капитаном на Ананду и князя Санжера, говорили сами за себя. Будучи натурой тонкой, несмотря на свои внушительные размеры, мистер Волкстроут, вероятно, почувствовал, что это именно те люди, о которых говорил ему Джемс Ретедли. В процессе обмена рукопожатиями и Санжер, и Ананда сказали ему ещё что-то, кроме принятых в таких случаях фраз, от чего в его глазах вспыхнули огоньки радости. Знакомясь с Анной капитан, не скрывая своего восторга, сказал: - Простите старого морского волка, но я просто не нахожу слов для того чтобы выразить те чувства, что вспыхнули у меня в душе когда я увидел Вас! Не знаю, почему мне так кажется, но именно такой я хотел бы видеть свою дочь, если бы она у меня была! Ещё раз прошу извинить мою несдержанность, такого со мной ещё никогда не бывало. Поклонившись Анне, он торопливо отошёл в сторону, явно смутившись. Я поспешил ему на помощь. - Извините, дорогой капитан, если я позволяю себе лишнее, но мне кажется, будет уместным предложить Вам выйти в сад, который, хочу заметить, хозяин дома привёл в изумительное состояние, с момента моего прошлого пребывания здесь. - Буду очень признателен, граф, свежий воздух будет мне сейчас очень кстати, - ответил он, благодарно взглянув на меня. Ананда заметил мой манёвр и, едва заметным кивком головы, дал понять, что он немного задержит начало ужина.
star: Спускались сумерки, и слуги уже зажги в саду фонари. Оказавшись среди буйной зелени кустов и деревьев, капитан несколько раз вдохнул полной грудью, и я почувствовал, что его волнение стало значительно меньше. Я завёл разговор о том, как положительно влияет природа на человека, способного сливаться с ней и черпать из её безграничных запасов жизненную энергию. Мне вспомнился эпизод, когда я в общине Али, зачерпнул из этих запасов полной чашей, как тогда сказал И., по-богатырски, о чём я тоже поведал капитану. Он в свою очередь рассказал мне о своём восприятии стихии морей и океанов, и я сразу же понял, насколько он любит то дело, которому посвятил всю свою жизнь. Мы уже возвращались к дому, когда он сказал: - Как-то странно всё происходит, граф, за свою достаточно долгую жизнь мне приходилось бывать в самых разных ситуациях, в том числе и на приёмах у монархов ведущих европейских стран. И везде я чувствовал себя спокойно и уверенно. Здесь же, хотя внешних причин для этого вовсе и нет, разволновался как мальчишка, вызванный в школе к доске, и совершенно не знающий урока. А вот сейчас, от Вас, человека намного более молодого чем я сам, черпаю успокоение и уверенность в себе. - Не стану утверждать, что всё обстоит именно так, мистер Волкстроут, но мне кажется, что во всякой встрече человек ощущает в первую очередь свою душевную связь со встречным. И если струны душ встретившихся созвучны, возникают те удивительные вибрации, понять которые умом невозможно, но ощутить сердцем получается всегда. И именно эти ощущения волнуют ожиданием чего-то чудесного, пробуждая в человеке, необъяснимую внешними причинами радость, и заставляя его сердце биться чаще. Вы познакомились с людьми высочайшей чести и достоинств, и мне кажется, что эта встреча будет для вас столь же запоминающейся, как и для нашего дорогого друга Джемса. - Да, да, Вы правы, граф, я видел многих вельмож, но от князя Санжера и господина Кон-Ананды, исходит такая мощь высокого духа, каких я никогда не встречал ранее. В этот момент отворилась дверь дома, к которой мы уже подошли, и нам навстречу вышел князь. - Мистер Волкстроут, граф! – окликнул он нас, - я решил разыскать вас, так как столы уже накрыты и всё готово к ужину. - Мы уже идём, Александр Михайлович, - ответил я за нас обоих. Вместе с князем мы вошли в столовую, где уже расположились почти все наши друзья. Оставалось несколько свободных мест, в том числе два рядом с Анандой, которые он и предложил нам с капитаном занять. Так получилось, что рядом со мной оказалась Жанна, а практически напротив капитана Анна, возле которой сидели Наир Алдаз, Изабелла и Бьёрн. Благодаря тому, что стол был большим и круглым, мы все видели друг друга очень хорошо и в завязавшейся беседе мог принимать участие каждый, кто пожелал бы. Бокалы и тарелки были наполнены, и князь, на правах хозяина дома поднял первый тост. - Дорогие друзья, - начал он, - мне трудно выразить словами ту радость, которую я испытываю от того, что вы все сегодня находитесь здесь. В жизни каждого человека существуют моменты трудностей и моменты радостей. Сегодня я несказанно счастлив приветствовать вас в этом доме и хочу выразить вам свою благодарность за то, что вы нашли возможность почтить его своим присутствием. Пусть же каждому из вас в жизни выпадает как можно больше счастливых моментов общения с теми, кто дорог вам, так как, по-моему, нет большего счастья, чем радостное общение с близкими по духу и убеждениям друзьями. Виват, господа! Мы поддержали его речь звоном бокалов и приступили к трапезе. Надо сказать, что повар князя расстарался. Всё было очень изысканно и вкусно. Князь предложил подать чай, кофе и сладости на террасу, и это предложение было безоговорочно принято. Свежий воздух, наполненный благоуханием цветов, привнёс своё очарование в, и без того, приятную атмосферу этого вечера. Сами собой сформировались небольшие группы, в которых обсуждались разные темы. Князь Санжер общался с Александром и Жанной. Наир собрал вокруг себя Алдаз, Али, Бьёрна и Изабеллу, втянув их в одну из своих игр. Нас же с капитаном и Анной отвёл в сторону Ананда. - Друзья мои, - начал он без предисловий, обращаясь к Анне и капитану, - мною не осталась незамеченной та реакция, которую каждый из вас испытал в момент встречи и знакомства. Думаю, следует объяснить вам причину возникновения столь необычных чувств возникших между вами, людьми встретившимися как будто впервые. И если Анна имеет представление о тех материях, что будут затронуты сейчас, то Вам, уважаемый мистер Волкстроут, многое из того, о чём я буду говорить, может показаться, по меньшей мере, странным. Прошу Вас не делать поспешных выводов и дождаться музыкальной части нашего вечера. После этого, вероятнее всего, у Вас возникнет масса вопросов, ответить на которые, я думаю, любезно согласиться мой дядя. - За свою жизнь я повидал и услыхал много разного, господин Ананда, - ответил капитан ровным голосом, хотя я всё же почувствовал небольшое его волнение, - так что, думается мне, смогу понять и то, о чём Вы расскажете, а если не пойму, то, уж не обессудьте, попрошу более подробных разъяснений. - В таком случае давайте пройдёмся, друзья мои, - ответил Ананда, озарив капитана сиянием своих чудесных глаз. – Известна ли Вам, мистер Волкстроут теория переселения душ, распространённая среди индусов? - Да, я естественно слышал о ней. - И как Вы относитесь к этой философии? - Я воспитывался на христианских традициях и не знаком лично с людьми, которые что-либо знали бы о своих, так называемых, прошлых жизнях. - Серьёзный аргумент, - с улыбкой проговорил Ананда, - но ведь незнание чего-либо вовсе не исключает возможность его существования. Сегодня Вы пользуетесь телеграфом, и воспринимаете это вполне естественно. А сто лет тому назад не было ни одного человека, который знал бы о нём хоть что-то. - С Вашей логикой не поспоришь, но мне всё равно трудно в это поверить. Прошу понять меня правильно, - немного смутившись, поспешил пояснить капитан, - я ни в коем случае не хотел сказать, что эта информация ложна, просто мне трудно вот так в один момент поменять мировоззрение, сформировавшееся за мою, уже достаточно долгую жизнь. - Дорогой друг, - ответил Ананда, - мне неоднократно доводилось видеть, как в одно мгновение менялось сознание человека. Но это происходит только тогда, когда он сам приходит к той точке собственной эволюции, в которой способен воспринять такое озарение. И невозможно никого заставить сделать это, лишь сам человек, освобождаясь от застарелых привычек и надуманных ограничений, может совершить этот шаг вперёд, придя к этому либо через трудные испытания, либо в результате работы по совершенствованию собственного духа, либо иным, только ему одному присущим способом. В вопросах развития духа нет проводников, ведущих единственно верным путем, есть только те, кто может подсказать в какую сторону посмотреть, чтобы выбрать то или иное направление. Да, существуют люди, развившие свой Дух настолько, что могут помогать в этом деле другим, но они никогда не станут настаивать на слепом следовании за собой. Они ведут людей вперёд не словами и идеями, но примером своей простой жизни, своими делами и поступками. И всегда оставляют свободу выбора тем, кто решил стать на путь, по которому они следуют. Этот вопрос трудно обсудить в двух словах. Если Вас заинтересовало то, о чём я говорил, мы продолжим эту беседу с Вами, но тогда, когда для этого будет достаточно времени. - Да, господин Ананда, мне очень интересно то, о чём Вы говорили, и я был бы очень признателен, если бы Вы нашли время для продолжения этой беседы, - проговорил капитан, благодарно улыбнувшись. - Хорошо, думаю, такая возможность представиться намного скорее, чем Вы предполагаете, - сказал Ананда, взяв под руки капитана и Анну. - Но сейчас я хотел бы вернуться к тому, с чего мы начали разговор, а именно к объяснению причин той искры, что проскочила между вами в момент знакомства. Друзья, давайте представим себе, что наша жизнь это спектакль, и мы в ней актёры. У каждого своя роль. Кто-то играет героя, а кто-то злодея. И эта игра каждому даёт возможность обрести тот или иной опыт. Имеет ли смысл играть только одну роль и единожды? Вряд ли замысел Первотворца столь примитивен, чтобы каждый человек обретал один единственный опыт жизни. Если же предположить, что человек может играть разные роли, проживая многие жизни и приобретая самый разнообразный опыт, то многое становиться на свои места. Вы, мистер Волкстроут, всю свою жизнь посвятили морскому делу, изучив его, можно сказать, в совершенстве, однако музыкой никогда всерьёз не занимались. Отчего же тогда, у Вас такой тонкий музыкальный слух, и временами, садясь за рояль, Вы дарите слушателям пусть короткие, но, тем не менее, очень нравящиеся им мелодии, которые даже не записываете, считая своё вдохновение сиюминутным и неустойчивым. - Откуда Вам известно об этом моём увлечении? – удивлённо воскликнул капитан, а затем, рассмеявшись, продолжил, - ах да, наверное, Джемс рассказал Вам об этой моей слабости. - Сейчас это не столь важно, друг мой, намного важнее тот логический вывод, к которому я подвожу Вас, - ответив лишь улыбкой на догадку капитана, сказал Ананда. – Возможно, в Вашем заплечном мешке опыта актёра жизни уже была роль музыканта, и Вы справились с ней настолько хорошо, что этот навык остался с Вами и тогда, когда значимость его для новой роли не столь высока. - Ваши аргументы выстроены в такой логической последовательности, что принимаются сами собой и не требуют дополнительных обоснований, но ведь это всё лишь предположения, хотя и очень убедительные, - очень корректно возразил капитан. - Не стану настаивать на том, что сказанное мной является непреложной истиной, - продолжил Ананда, - пусть это будут предположения, однако я всё же постараюсь пояснить, для чего были приведены все выше перечисленные доводы. Думаю, вы не станете отрицать, что я правильно уловил Ваши, капитан, и Ваши, Анна, чувства в момент знакомства. - Конечно нет! – последовал ответ в один голос. - Тогда позвольте мне продолжить развивать свои предположения. Могу с уверенностью сказать, что за свою жизнь, вам довелось встречать людей, с которыми вы не были знакомы, но воспринимали их с первой же минуты как давних приятелей. Были и такие, с кем хотелось поскорее распрощаться, несмотря на то, что видимых причин для неприязни не было. - Вы правы, - вставил капитан, - я действительно могу припомнить несколько таких случаев. - Чем же объяснить подобные явления, как не тем, что эти люди могли быть актёрами в предыдущих пьесах ваших жизней, и выступали в них либо вашими добрыми друзьями, либо непримиримыми врагами, - продолжил Ананда, - ведь если душа человека безсмертна и возвращается к жизни в пределах Земли неоднократно в разных внешних оболочках, то она несёт в себе память обо всём, что происходило с ним ранее, и при его встречах с другими людьми, поднимает эту информацию из своих глубин, проявляя в форме тех или иных чувств и эмоций, давая тем самым подсказки, позволяющие человеку, прислушивающемуся к этому голосу Души узнавать тех, с кем он встречается не в первый раз. По возникшей у Вас реакции, мои дорогие друзья, смею предположить, что вы уже бывали дружны ранее и вас объединяет многое пережитое в прошлых воплощениях. Всё это я рассказываю для того, дорогой капитан, чтобы Вы, в случае, если вдруг музыка Анны увлечёт Ваше сознание в высшие эфиры и Вам откроются фантастические видения, позволили себе спокойно погрузиться в них, отбросив все мысли о том, что Вас посещают болезненные галлюцинации. - Я не совсем понимаю о чём идёт речь, господин Ананда, - ответил мистер Волкстроут, - но уверяю Вас, что если произойдёт нечто подобное, я сделаю так, как Вы говорите, ибо по какой-то причине я верю Вам, несмотря на то, что всё сказанное звучит для меня очень непривычно. - Вы поступаете абсолютно верно, дорогой капитан, - вступил в разговор я, - когда-то и мне довелось оказаться в таком же положении, но у меня не было Вашей жизненной мудрости, и я некоторое время не верил своим друзьям, считая всё происходившее со мной, лишь плодом своего больного воображения. Впоследствии я полностью убедился в их правоте. - У меня нет никаких оснований не доверять Вам, граф, - ответил капитан, рассмеявшись, - постараюсь воспользоваться тем, что Вы назвали моей жизненной мудростью в полном объёме и открыться для нового опыта. В этот момент раздался голос князя Санжера: - Друзья мои, не знаю как Вы, а я уже устал томиться ожиданием музыки. Среди нас есть замечательные музыканты и певцы, талант которых, мне кажется, нельзя прятать от вас более. Давайте попросим Изабеллу, Анну и Ананду потешить наш слух. - Нет, что Вы, князь! – воскликнула Изабелла, - я не могу, я слышала как играет Анна, на этом фоне мои умения можно рассматривать не более чем навык начинающего ученика. - Не стоит скромничать, - ответил Санжер, - ты добилась очень высоких результатов за весьма непродолжительное время, а это называется талантом. Где же его развивать, как не в присутствии тех, кто может тебя чему-то научить? - Полностью согласен с Вами князь, - галантно поклонившись зардевшейся Изабелле, поддержал его капитан, - таких чудесных музыкальных вечеров, какими радовала нас госпожа Соренсон на корабле, я не могу припомнить за всю свою жизнь, а ведь мне доводилось слушать величайших исполнителей современности. - Пройдёмте, друзья, - вступил в разговор хозяин дома, - музыкальный зал уже готов. Все направились следом за князем и стали занимать места, располагаясь теми группами, которые сами собой образовались во время чаепития. В связи с тем, что и Анна, и Ананда пошли к инструментам, я расположился рядом с капитаном. Ананда предложил девушкам играть в четыре руки и они стали обсуждать репертуар сегодняшнего вечера. Скрипка Ананды была предусмотрительно расположена на отдельно стоящем столике, но он не стал сразу раскрывать футляр, предложив послушать вначале наших пианисток. Они совещались недолго, и как только расположились за роялем, все в зале умолкли. Зазвучала музыка. - Помогай капитану, - услышал я мысль Ананды, посланную мне. Сосредоточившись на своём соседе, я не упускал ничего из того, что происходило вокруг, и наслаждался звуками, заполнившими зал. Изабелла действительно была большим талантом, они с Анной как будто слились воедино, и взаимодействовали так слаженно и точно, что создавалось впечатление, будто играет один человек. Начав со спокойных мелодий, они постепенно перешли к музыке зовущей вперёд и ввысь. Она наполняла меня изнутри, вызывая желание раскрыться и выплеснуть вовне бурлящую энергию жизни, чтобы каждый, кого она коснётся, ощутил теплоту моего сердца и нашёл умиротворение. Капитан, похоже, испытывал похожие чувства. Он даже подался вперёд, как будто не желал упустить ни звука, ни одного мгновения этого прекрасного действа. Наблюдая за состоянием его ауры, я старался посылать ему вибрации, сдерживавшие слишком бурные эмоциональные всплески, которые могли бы быть тяжелы для его психики. Чувства любви и сыновней нежности наполнили меня, и я увидел те наши встречи с капитаном в прошлых жизнях, когда он был мне добрым и заботливым отцом. При этом я заметил, что подобные же образы возникали и в его сознании. В один из коротких моментов, когда рояль умолк, зазвучала скрипка. В руках Ананды она пела о радости жизни, о силе человеческого духа, о вере в то, что человек способен творить свою жизнь счастливой. Затем вступили Анна с Изабеллой, и я вдруг обратил внимание на то, что капитан, как бы утратил связь с реальностью. Глядя прямо перед собой и вдаль одновременно, он был не здесь, а где-то далеко, в прекрасном мире своих грёз и мечтаний. Он видел себя вместе с Анной, в совершенно других обстоятельствах и телах. Образы сменялись с такой частотой, что мне стало понятно, почему он испытал столь сильные, но не объяснимые для него, чувства в момент знакомства с ней. Их связывало слишком многое в прошлом, чтобы он не узнал родственную душу при первой же встрече. Поддерживая мистера Волкстроута, я в какой-то момент почувствовал, что мне становиться тяжело удерживать его в этой реальности. В тот же миг, мощный поток энергии, посланный князем Санжером, помог мне погасить мощнейший всплеск психической энергии капитана, и уравновесить его ауру. Потом Анна и Ананда запели. Их голоса, как будто успокоили ту мощную волну чувств и эмоций, которую вызвала музыка у присутствовавших в зале. Ощущение покоя и умиротворения разлились вокруг, снимая напряжение у всех нас. Только через некоторое время после того, как они умолкли, слушатели начали приходить в себя, и в зале стали слышны шорох поправляемой одежды и тихие перешёптывания. - Думаю на сегодня достаточно, друзья мои, - раздался голос Ананды, предлагаю выйти в сад, вечерний воздух будет очень полезен всем нам, так же как и небольшая прогулка. - Я не знаю, что это было, граф, - услышал я изменившийся голос капитана, - но такого со мной ранее никогда не случалось. - Если Вы посчитаете это возможным, мистер Волкстроут, - обратился к нему подошедший к нам князь Санжер, я хотел бы побеседовать с Вами после прогулки, возможно, мне удастся предложить Вам ответы, на возникшие у Вас вопросы. - Буду вам крайне признателен, князь, - ответил капитан, поднимаясь ему навстречу, -признаться, я не воспринял всерьёз нашу беседу с господином Анандой в саду. Но теперь мне действительно очень хотелось бы обсудить то, что происходило со мной, когда звучала музыка. - Прогуляйтесь с графом по саду, капитан. Когда вы вернётесь, я буду весь к Вашим услугам, - улыбнувшись, ответил Санжер. Выйдя из дома, мы увидели, что уже стемнело. Оказалось, что более двух часов пролетели, как одно мгновение. Это тоже вызвало у капитана восторг и удивление. - Позвольте задать Вам не совсем обычный вопрос, граф, - после некоторой заминки проговорил мой спутник. - Пожалуйста, мистер Волкстроут, - ответил я, весь превратившись во внимание. - Когда Вы рассказывали о разыгрывавшемся у Вас воображении во время игры Анны, речь шла о том, что Вам, как будто в каком-то волшебном сне открывались целые жизни людей, в которых Вы ощущали себя непосредственным участником тех событий? - Если говорить в общих чертах, то да, - ответил я. - Но ведь это же невозможно! – воскликнул он. - Я боюсь показаться Вам сумасшедшим, но мне пригрезилось, что мы с Вами когда-то были близкими родственниками, как, в общем-то, и с госпожой Анной. Только у меня возникло ощущение, что с ней меня связывает нечто намного большее, чем с Вами. Простите мне эту сумбурную речь, граф, я действительно как будто не в себе. - Всё в порядке, дорогой капитан, - ответил я, изо всех сил стараясь быть как можно более тактичным, - в своё время, испытав нечто подобное, я был твёрдо уверен, что схожу с ума, и моим друзьям пришлось потратить много сил, чтобы убедить меня в обратном. Сейчас же, я с уверенностью могу говорить о том, что происходящее является проявлением возможностей, присущих каждому человеку, который в своей чести доходит до такого состояния развития собственного духа, что становиться способным воспринимать психическую энергию, посылаемую ему через пространства теми, с кем он духовно связан. Мне думается, что сегодня вы очень многое узнаете от князя Санжера, и это и есть одна из тех встреч, о которых Вам рассказывал наш общий друг капитан Джемс Ретедли. - Да, граф, - услышал я через некоторое время ответ своего собеседника, - когда Вы говорили мне о возможности подобной встречи для меня, я скептически отнёсся к Вашим словам, как к оптимистическим предположениям юноши, наивно верящего в то, что в жизни возможны чудеса. И сегодня я очень рад, что ошибался тогда. Далее мы продолжали прогулку молча. Каждый думал о своём. Мягкий ночной ветерок разносил по саду смешивающиеся между собой ароматы ночных цветов и каких-то невысоких, но довольно раскидистых кустов, тут и там попадавшихся нам по разные стороны дорожки. Кроме зажжённых фонарей наш путь освещала почти полная луна, и звёзды в небе мерцали, навевая мысли о грандиозности замысла, именуемого вселенной. Периодически мы встречались с нашими друзьями, прогуливавшимися, так же как и мы, в молчании. Никому не хотелось говорить после того, что было испытано в музыкальном зале. Каждый старался продлить это чудесное состояние восторга, впитывая в себя ту благодать, что дарила нам этим тёплым вечером природа. - Позволите к вам присоединиться, господа? – услышали мы у себя за спиной голос князя Санжера. - Конечно, - не сговариваясь, хором ответили мы с капитаном, обернувшись ему навстречу. - Понравилась ли Вам музыка, мистер Волкстроут? – продолжил беседу Санжер, поравнявшись с нами. - «Понравилась», это не то слово, которым бы я попытался описать свои ощущения, -ответил капитан. - Скажу более, у меня нет слов для того, чтобы выразить свой восторг мастерством исполнителей. Но было ещё кое-что, не имеющее объяснений в той системе мировосприятия, которую я выстроил в своём сознании за годы прожитой жизни. И я очень надеюсь услышать ответы на них, если Вы будете столь любезны, что уделите мне некоторое время. - С удовольствием побеседую с Вами, капитан, - ответил князь Санжер, одарив нас обоих обворожительной улыбкой, - именно для этого я отправился за Вами в сад, так как подумал, что в атмосфере умиротворения засыпающей природы, нам будет намного проще говорить. Я нашёл здесь замечательную беседку, в которой нам никто не помешает, если Вы не возражаете. - Какие могут быть возражения! – воскликнул капитан. – Уж не знаю почему, но я чувствую, что с Вами готов следовать хоть на край света! - Ну, так далеко не нужно, - рассмеявшись, ответил Санжер, - давайте повернём на эту дорожку, и через несколько минут мы будем у цели. В этот момент прямо перед нами из темноты вырос Али. - Очень хорошо, что я встретил вас, господа, - заговорил он, как только мы остановились. – С вашего позволения, князь, я хотел бы передать графу просьбу Ананды зайти к нему в комнату, как только это будет удобно. - Конечно, - ответил Санжер, - тем более, что мы с мистером Волкстроутом собирались поговорить наедине. Простившись с князем и капитаном, мы с Али поспешили к Ананде. Он уже ждал нас, просматривая письма, которые отложил в сторону, как только мы вошли. - Друзья мои, - начал он без лишних вступлений, - завтра нам предстоит помочь мистеру Коулинзу в одном непростом деле. При удачном стечении обстоятельств это, возможно, позволит нам малыми усилиями предупредить попытку похищения Наира и воздействия на семью Строгановых. Лёвушка уже слышал о мистере Нерроузе, который нанял некоего Коулинза следить за нами, не объясняя ему своих истинных намерений. Этот господин является членом одного весьма влиятельного в Европе Ордена, причём далеко не рядовым. Он стоит и за знакомым нам доном Торадо, осуществляя руководство всей этой шайкой. Орден этот стремиться обрести власть над многими народами и их правительствами. Для достижения этой цели они нуждаются в том, чтобы совершая неблаговидные поступки, иметь возможность возлагать ответственность за них на чистые и светлые души, проводя над ними предварительно свои тёмные обряды и ритуалы. Анна попала в их поле зрения уже давно и то, что пытался сделать в своё время Браццано, было попыткой заполучить её, чтобы использовать в своих гнусных целях. Она была предупреждена об этом нами, но допустила ошибку, неверно истолковав понятие свободы воли и выбора. Вам обоим известны последствия этой ошибки, но это её жизнь и мы не можем ограничивать её в действиях. С того времени она многое поняла и переосмыслила. И теперь ей предоставляется возможность вновь ступить на тот путь, с которого она сошла, взбунтовавшись против тех наставлений, которые посчитала ошибочными. Анна уедет из Константинополя вместе с вами. Но для того, чтобы полностью исключить любое возможное влияние на неё через близких ей людей, мы должны за эти дни разрушить планы Нерроуза и его сообщников. Что касается Наира, то его вызвали в воплощение специально для того, чтобы вырастив и воспитав нужным образом, продать этому же тёмному Ордену для реализации подобных планов. Когда он ускользнул из их рук, они были просто взбешены и бросили все свои силы на то, чтобы вернуть его во что бы то ни стало. То путешествие, что вы предприняли, сбило их со следа, поэтому сейчас у них нет точной уверенности в том, что Наир именно тот мальчик, который их интересует. Однако, зная их методы, думаю, что они тому, чтобы снова упустить мальчика из виду, скорее предпочтут захватить его и убедиться либо в своей правоте, либо в ошибке. Как вы сами понимаете допустить этого нельзя. Мистер Нерроуз, будучи верховным магистром Ордена и одним из членов его совета, считает себя великим магом, способным повелевать людьми. Все мы прекрасно знаем, как мало преуспевают такие «маги», когда встречаются с истинным знанием Законов Жизни. Однако, недооценивать его гипнотических способностей не стоит. Мы видели его влияние на Джереми Коулинза, который совершил целый ряд нелицеприятных поступков, до последнего времени не очень-то понимая, чем именно он занимается на самом деле.
star: Далее Ананда посвятил нас в план действий на завтра, ответив на все возникшие у нас вопросы. - Ну а теперь спать, - встав из кресла, и пожимая нам на прощание руки, с улыбкой сказал он, - завтра вы нужны мне бодрыми и деятельными. Пожелав ему спокойной ночи, мы с Али направились в свои комнаты, чтобы вточности последовать рекомендациям нашего дорогого друга и наставника. Ананда же, как я понял, отправился на поиски Жанны, выполняя данное ей обещание. Утром следующего дня я проснулся в прекрасном расположении духа. Вдохнув полной грудью воздух, хлынувший в открытое окно, я ощутил его свежесть и прохладу, сохранившиеся от сбежавшей при первых же лучах солнца ночи. В саду пели птички, радуясь приходу нового дня, и уже другие цветы наполняли своим ароматом мою комнату. - Доброе утро, Лёвушка, - услышал я за своей спиной голос Яссы, вошедшего, как всегда, неслышной походкой, - сегодня мы сделаем с тобой гимнастику вместе. Я покажу тебе несколько новых упражнений, а потом сделаю массаж. - Ты очень ошибаешься, если думаешь что я стану возражать, - шутливым тоном ответил я своему другу, - а за твой массаж, я готов изучать любые гимнастические упражнения. - Тогда быстро умывайся, и спустимся в сад, - ответил он, и занялся подготовкой принадлежностей для массажа. Когда я вернулся из ванной комнаты, Ясса уже был одет в специальный костюм для тренировок, а меня ожидал такой же, аккуратно сложенный на кресле. Переодевание заняло не более минуты, так как за время путешествия я достаточно наловчился одевать специальные штаны и повязывать особым способом длинный пояс. - Возьми вот это, - сказал Ясса, протягивая мне тонкую палку выстою в мой рост. Зная, что он ничего не делает просто так, я повиновался без разговоров. В саду мы отыскали достаточно просторную для занятий лужайку, на которой, буквально через минуту появились Али с Айоши. Поздоровавшись, мы преступили к тренировке. Как прекрасно было это утро! Ясное голубое небо, яркие лучи рассветного солнца, щебетание птиц, сочная зелень травы под ногами и листвы вокруг, всё это наполняло силой и радостью. Вточности повторяя движения за Яссой, я в какой-то момент почувствовал, что сливаюсь с окружающим пространством, ощущая его энергии, входящие в меня, и разливая в нём энергии собственных чувств и эмоций. Концентрация моего внимания повысилась настолько, что я начал замечать самые мелкие детали всего находящегося вокруг. Затем, я вдруг понял, что без каких-либо дополнительных усилий, открылось моё расширенное зрение, причём на каком-то новом, однозначно более высоком уровне, который раньше мне был недоступен. Я не только сумел рассмотреть огромное пространство вокруг дома князя, но и смог увидеть всё сквозь стены так, будто их не было вовсе. Подобное видение открывалось у меня ранее только при помощи Владык Мощи, когда я обучался в Лаборатории Стихий. Я увидел и поприветствовал Венецианца, И. и Али-Морию, которые ответили мне ласковыми улыбками, сказав, что очень рады видеть мои возросшие способности. Видел я и брата Николая, который радостно помахал мне рукой, оторвавшись от работы над какой-то рукописью. Возник передо мной и образ брата Франциска, от которого ко мне устремился мощнейший импульс любви, и я услышал: «Действуя сегодня, прими меня в помощники, и если тебе вдруг станет трудно, просто позови. Я имею отношение к карме, что может развязываться, и с радостью возьму на себя часть твоей ноши». Поблагодарив его, я остановился следом за Яссой, и видения мгновенно исчезли. Завершив гимнастическую часть, мы перешли к особому виду дыхания, которому наши наставники всегда уделяли особое внимание. Закончив весь комплекс упражнений, мы по обычаю поклонились друг другу, и направились к дому. - Вы знаете, друзья, - обратился я к своим спутникам, решив обсудить то, что произошло со мной, - сегодня во время гимнастики у меня случилось такое расширение сознания и видения, какое случалось ранее всего несколько раз и то, только тогда, когда мне оказывалась помощь кем-либо из моих наставников. - Очень рад за тебя, Лёвушка, - ответил мне Али, - это хороший знак того, что твоя работа с собой даёт намного большие результаты, чем можно было бы предположить. Твои целеустремлённость и верность выбранному пути, достойны уважения и подражания. - Благодарю тебя, Али, - ответил я, - но мне хотелось бы понять, правильно ли я связал этот опыт с той гимнастикой, которой мы занимаемся. - Ты абсолютно прав, - услышал я безмолвный ответ Яссы, - та восточная гимнастика, которой мы занимаемся, это в большей мере духовная практика, нежели простое укрепление тела. В тех особых движениях, которое ты освоил уже практически полностью, заложено уравновешивание различных энергий в теле физическом, с энергетическими телами, которые обычно не видимы глазу. Примером может служить то, что ты видишь как ауру. Если этот энергообмен гармоничен, ты можешь наблюдать её интенсивной, равномерно заполненной различными цветами, без всплесков и истончений. Наполненность нервной системы человека психической энергией, определяет его способности к расширению сознания и видению того, что скрыто для других. То, что произошло с тобой, это просто шаг на следующую ступень развития духа, откуда тебе станут открываться всё новые и новые возможности, о которых ты ранее и не подозревал. «Всему своё время», как говориться. Тренируй свой дух и своё тело, пребывай в гармонии, и жизнь откроет тебе очень много нового и интересного. Я мысленно поблагодарил своего друга и наставника, улыбнувшись ему при этом. Мы уже практически подошли к дому, когда из-за огромного куста сирени нам навстречу вышли князь Санжер с мистером Волкстроутом. Лицо капитана было слегка осунувшимся, что позволило мне догадаться об их долгой беседе с Санжером, но в глазах его горел тот огонь вдохновения, который всегда сопровождает совершённое человеком великое, пусть даже для него одного, открытие. Мы остановились, чтобы поприветствовать друг друга. Князь Санжер задержал мою руку в своей руке, внимательно взглянув мне в глаза. Этот взгляд проник куда-то очень глубоко, коснувшись чего-то такого во мне, что до сих пор не только не осознавалось мною, но даже никогда и не ощущалось, как нечто присутствующее во мне. Из этой точки по всему моему телу разлилось очень мягкое и приятное тепло, а потом перед моими глазами возникла необычайно яркая вспышка, лишившая меня на некоторое время зрения. Я стоял как громом пораженный, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Мне показалось, что в таком состоянии я пребывал достаточно долго, прежде чем ко мне вернулась способность говорить и двигаться, однако ни капитан, ни мои спутники не заметили того, что произошло. - Очень рад за тебя, Лёвушка, поздравляю с новым этапом твоей духовной жизни - услышал я голос Санжера, - счастлив Учитель, имеющий такого ученика. Через мгновение ты уже придёшь в себя и увидишь окружающий мир по-иному. Он раскроет тебе свои новые грани. Это может показаться тебе удивительным и нереальным, поэтому собери всю свою выдержку и такт, чтобы не проявить вовне своё удивление. Кое-кто из присутствующих, пока не способен правильно воспринять то откровение, что станет для тебя новым уровнем знаний. Пребывай в сосредоточенном состоянии внимания и ровности духа. Князь Санжер замолчал и отпустил мою руку. В тот же миг, всё вокруг обрело какое-то неземное, ранее мною невиданное сияние. Я стал чувствовать Жизнь, бурлящую во всём, в цветке и бабочке, дереве и маленьком жучке, в пролетевшей мимо птице и людях, стоящих рядом со мной. Это было так удивительно, интересно и необычно, что я вынужден был действительно собрать всё своё внимание на текущем моменте, чтобы не отвлечься на всё это чудесное многообразие и не выглядеть как минимум невежливым. - С добрым утром, граф, - обратился ко мне капитан, улыбаясь и протягивая руку для приветствия, - Вы какой-то иной сегодня, хотя возможно это я, благодаря доброте князя Санжера, как-то изменился после этой ночи, все и вся кажутся мне такими светлыми и радостными, что я и сам чувствую в себе некое бурление жизненной энергии. Хотя возможно это связано с действием той волшебной пилюли, которую мне настоятельно порекомендовал принять князь. - О том, что с Вами произошло, что-то очень хорошее, дорогой мистер Волкстроут, - так же с улыбкой ответил ему я, пожимая руку, - лучше всяких слов свидетельствует сияние ваших глаз. И мне кажется, что никакая пилюля, даже волшебная, не может дать человеку ту искреннюю радость жизни, которая сейчас чувствуется в Вас. Мы ещё немного постояли все вместе, обменявшись мнениями о замечательном влиянии на здоровье утренней гимнастики, особенно выполненной на свежем утреннем воздухе. - Думаю нам с мистером Волкстроутом, следует ещё немного прогуляться по саду, - проговорил князь Санжер, обращаясь ко всем нам с улыбкой, - не будем вас задерживать, друзья мои, вы-то уже окунулись в благодать этого чудесного островка природы, а нам это только предстоит. Распростившись до завтрака, мы отправились в свои комнаты, предоставив возможность Санжеру помочь капитану обрести внутреннее и внешнее равновесие, после всего того, что он открыл для себя за столь короткий срок. Быстро освежившись душем, я решил воспользоваться свободным временем, чтобы немного поработать со своими бумагами. Но не успел я сесть за стол и достать свои записи, как в дверь постучали. Я поймал себя на мысли, что буквально за мгновение до этого я уже знал, что ко мне пришёл Ананда. В тот же момент я оказался у двери и впустил в комнату своего дорогого друга. - Ай да Лёвушка, ай да молодец! – взяв меня за плечи, и пристально глядя мне в глаза, воскликнул он. - Везёт же всё-таки И. и Венецианцу с учениками! - По-моему, Вы расхваливаете меня незаслуженно, - поддерживая его шутливый тон, ответил я. – Тут больше следует благодарить Вас, Анну, Изабеллу и князя Санжера, ведь именно благодаря вашим музыке и пению, и помощи Вашего дяди, произошло то, о чём Вы говорите. - А вот тут ты неправ, Лёвушка, - уже серьёзно проговорил Ананда, - человек всегда достигает всего сам. Да, ему можно помочь, но только тогда, когда он сам совершает поступки и действия для достижения своих целей. Именно поэтому те, кто стеная и ничего не делая для того, чтобы разобраться в своих жизненных обстоятельствах, молят Бога о помощи, не получают ответа, а те, кто не смотря ни на что, действуют имея благие намерения, получают нужную им помощь, даже не прося о ней. С тобой всё произошло именно так. И благодаря этому, сегодня ты будешь мне намного более действенным помощником, чем был вчера. После завтрака мы втроём, ты, я и Али отправимся к мистеру Коулинзу, и вместе с ним навестим известного тебе господина Нерроуза. Там мы можем повстречаться и со знакомым уже тебе доном Торадо, вместе со всей его шайкой. Так что, нам следует быть очень собранными и внимательными для того, чтобы воспрепятствовать осуществлению их планов, касающихся Анны, её близких и Наира. - Вы и так знаете, что я в Вашем полном распоряжении, так что, жду указаний, - просто ответил я. - Отлично! – сказал Ананда, направляясь к креслу, и предлагая мне присесть рядом с ним. – Но чтобы тебе было легче разобраться в открывшихся новых ощущениях и возможностях, мне следует кое о чём с тобой поговорить. Думаю, времени до завтрака нам будет достаточно, чтобы я сумел всё пояснить тебе и ответить на вопросы, которые, скорее всего, у тебя возникнут. - Не буду вам мешать, - проговорил, направляясь к двери, вышедший из душа Ясса, - лучше прослежу, чтобы вас никто не отвлекал. - Благодарю тебя, друг мой, - ответил ему Ананда, - времени у нас мало, а обговорить нужно многое. Когда дверь за Яссой закрылась, мы начали беседу. Сначала я просто слушал то, что мне говорил Ананда, затем он ответил на мои вопросы, после чего показал, как я могу пользоваться теми новыми возможностями, что открылись мне. Всё это было настолько увлекательно, что мне показалось, будто Ясса вышел и сразу же зашёл. На самом деле прошло почти два часа, и нас уже приглашали к завтраку. Собравшись в гостиной, мы, как всегда радостно, поприветствовали друг друга. Я обратил внимание на то, что практически все мои друзья как-то изменились за то время, что прошло со вчерашнего вечера. В некоторых из них я заметил перемены сразу же, как бы почувствовав их в тот момент, когда мы обменивались рукопожатиями, и даже простыми словесными приветствиями. Но взглянув на Анну, я не сразу понял, что именно случилось с ней за эту ночь. Она была ослепительна, хотя внешне была одета во всё то же скромное платье и не добавила в свой туалет никаких украшений. Я не мог оторвать от неё глаз, чем вызвал её неподдельный интерес. - Что ты так смотришь на меня, Лёвушка? - удивлённо спросила она, подойдя ко мне поближе. – Что-то не так с моей одеждой? - Нет, Анна, - пришёл мне на помощь Ананда, - дело не в твоём внешнем виде, а в том, что Лёвушка сумел увидеть твоё внутреннее состояние, тот душевный подъем, который ты испытала вчера, и сохранила с того времени до сих пор. Такую свою способность он открыл в себе всего несколько часов назад, и потому ещё не очень хорошо умеет ориентироваться в своих новых ощущениях, хотя и делает в этом большие успехи. - И что же такого ты увидел во мне? – с неподдельным интересом спросила она меня. - Мне трудно сейчас ответить Вам чётко и понятно, могу сказать одним словом – сияние. Какое-то волшебное свечение исходит от Вас, очень мягкое и приятное. Находиться в его лучах сплошное блаженство, и именно это настолько поразило меня, что я так беспардонно уставился на Вас, прошу простить меня великодушно, - ответил я, немного сконфузившись. - Во-первых, - начала Анна нарочито серьёзным тоном, - мы договаривались о том, что в кругу друзей никаких «ВЫ» между нами быть не может, во-вторых, твой взгляд нисколько не смутил меня, а лишь заинтересовал, поэтому ни о каких извинениях не может быть и речи и, в-третьих, мне очень приятно услышать такие искренние и добрые слова из уст друга. - Мне кажется, что Лёвушка сейчас нуждается в том, чтобы разобраться в своих новых ощущениях, - проговорил Ананда, обращаясь к нам обоим, - могу я попросить тебя, Анна, составить ему компанию, и создать для него небольшой островок покоя? - Конечно, я вся к вашим услугам, - не задумываясь, ответила она. - Тогда займи Лёвушку беседой так, чтобы остальные не стали вам мешать, расположитесь хотя бы вон в тех креслах, - сказал Ананда указывая нам на укромное местечко в углу комнаты, - думаю времени до того момента, как нас позовут в столовую вам хватит. Анна взяла меня под руку, и мы проследовали в указанном Анандой направлении. Когда мы сели, она взяла мои руки в свои, и по моему телу разлилось то блаженное умиротворение, которое я уловил в ней ранее. Трудно выразить словами мою благодарность и Ананде, и Анне за их помощь и такт. Мне действительно было непросто разобраться в тех ощущениях, которые возникали у меня в тот момент, когда я обращал внимание на кого-либо из своих друзей. Все они представали передо мной в новом свете, такими, какими я их никогда раньше не видел, и мне действительно требовалось время для того, чтобы привыкнуть к этому. Ещё сложнее было воспринимать некоторых слуг князя, с их скрываемыми за любезными улыбками затаёнными обидами, страхами и неудовлетворённостью жизнью. - Ничего, Лёвушка, скоро привыкнешь, - услышал я голос подошедшего к нам Али, - мне поначалу тоже было трудно видеть всё то, что сейчас открывается в людях тебе, но безусловная любовь к человеку, как форме проявления Божественного Начала в реальности Земли, помогла мне. А ещё слова дяди: «Чем ближе ты к Богу в себе, тем яснее и чётче видишь Бога во встречном», открыли мне понимание того, что всё, чем наполнен человек, все его чувства, эмоции, убеждения, взгляды на жизнь для чего-то нужны, и моё непонимание Божественного Замысла ни в коем случае не должно мешать мне принимать его таким, каков он есть. - Я всё прекрасно понимаю, дорогой Али, - ответил я, благодарно улыбнувшись ему, - просто всё произошло настолько быстро и неожиданно, что я даже немного растерялся, ведь ничего подобного я раньше не видел. - Ты, Лёвушка, эволюционируешь такими темпами, что, я думаю, к концу завтрака, уже справишься со своими первыми впечатлениями, и начнёшь эффективно пользоваться открывшимися способностями, - негромко проговорил он, - мне открылось то же, что и тебе не так давно, так что в моей памяти свежи воспоминания о переживаниях того периода, если пожелаешь, я поделюсь своим небольшим опытом. - Буду тебе весьма признателен. Али придвинул поближе к нам стоявшее в сторонке кресло и заговорил. Сначала он очень точно описал мне те аспекты открывшейся новой способности восприятия внутреннего мира людей, которые вызывали у меня затруднения и мешали нормально относиться к происходящему. Затем дал несколько советов о том, как быстро и эффективно справляться с первой непроизвольной реакцией на увиденное, и ничем не проявлять того, что мне известно нечто, о чём окружающие даже не подозревают. Мне тут же вспомнились слова И. сказанные здесь же в Константинополе, когда меня терзали сомнения в моей порядочности и чувство вины за то, что я невольно подслушал разговор Анны с отцом. Тогда он сказал: «Если тебе, так или иначе, пришлось увидеть чужую рану или сияние сердца, скрытое от всех, будь истинно воспитанным человеком. А это значит: и виду не подать, что ты о чем-либо знаешь». В тот же самый момент я увидел своего дорогого друга и наставника одобрительно улыбающимся, и мне вдруг стало легко и просто смотреть и на своих друзей, и на слуг князя, потому, что я вмиг понял, что испытывал скрытое чувство стыда оттого, что будто бы подсматриваю за людьми, которые не знают об этом. Именно оно вызывало у меня внутреннее беспокойство, чего до этого момента я просто не осознавал. Осознав же истинную причину своего состояния, я тут же отпустил эту ложную стыдливость и заковал себя в броню такта и самообладания. Мне сразу же стало намного лучше, и Анна, явно почувствовав это, дружески улыбнулась мне. - Вы провидец, Али, - сказала она, выпуская мои ладони из своих, - мне кажется, Лёвушка не стал дожидаться окончания завтрака, и уже сумел со всем разобраться. - Да, он такой наш Лёвушка, - поддержав её шуточный тон, ответил Али, - только соберёшься ему чем-нибудь помочь, глядишь, а он уже и сам со всем справился. - Благодарю вас, друзья мои, вы мне действительно очень помогли, и я безгранично признателен вам за это. В этот момент дворецкий пригласил нас к завтраку, и мы, оставив гостиную, направились в столовую. По взгляду, брошенному на меня Анандой, я понял, что он удовлетворён достигнутым мной результатом. Мы быстро справились с кулинарными изысками повара князя и, как обычно, перешли на террасу для распития кофе и чая. Но задержаться там долго нам не пришлось. Ананда подал знак, и мы с Али, извинившись перед своими собеседниками, последовали за ним. Не тратя времени на долгие сборы, вскорости, в коляске князя, Ананда уже рассказывал нам о том, что и в каком порядке мы будем делать. Учитывая отъезд Леонида, из-за которого и составлялось завещание Строганова, все согласились с тем, что нужно отменить его оглашение, так как это уже не имело смысла, с посланием о чём, к Елене Дмитриевне был отправлен слуга. Таким образом, перво-наперво, нам следовало сообщить об этом мистеру Четервилю, а затем навестить Коулинза. От него, и вместе с ним, если застанем его на месте, мы решили направиться в контору дона Торадо, где, как сказал нам Ананда, вероятнее всего мы встретим и мистера Нерроуза. Искать Джереми нам не пришлось, он поджидал нас на улице перед центральным входом в здание, принадлежащее Вест-Индийской компании. - Я так рад видеть вас, господа! – воскликнул он, бросившись к нам, как только мы вышли из коляски. По нему было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке. Тревога по поводу предстоящей встречи с Нерроузом, стыд за свои поступки, и твёрдое желание положить конец той ситуации, в которой он оказался, вот то, что открылось мне при первом же взгляде на этого человека. Это знание было таким естественным, что даже не вызвало у меня удивления, хотя ещё совсем недавно я не мог вот так просто понимать всё то, что творится во внутреннем мире человека. - Должен Вам признаться, господин Ананда, - продолжил он, как только мы обменялись рукопожатиями, - что мне не удалось сделать так, как вы мне советовали. Несколько раз я пытался встретиться с мистером Нерроузом, но у него всё не было времени для беседы со мной, так что, ни денег, ни письма я ему так и не передал. Поэтому, поступившее от Вас предложение встретиться с ним вместе с Вами, меня очень порадовало и обнадёжило. Надеюсь, теперь мне удастся наконец-то расквитаться с этим делом. - Ну что же, не будем терять время, прошу Вас, - ответил Ананда, предлагая Коулинзу войти в коляску. Мы заняли свои места и кучер тронул. Я сидел рядом с Джереми, который изо всех сил старался держать себя в руках, чтобы взгляды, бросаемые им то на Ананду, то на Али не были восприняты как невоспитанность. Он не мог объяснить себе, что же такое есть в этих людях, что заставляет его испытывать к ним столь глубокое уважение, при том, что они были едва знакомы и никакими своими действиями не заслужили подобного трепетного отношения. Ехали мы достаточно долго, но никто не нарушал молчания. Наконец коляска остановилась возле трёхэтажного дома с весьма оригинальным смешением архитектурных стилей, которое, впрочем, совершенно не портило его, и даже придавало некоторую особенность, выгодно отличая от стоявших рядом не менее внушительных зданий, не имевших, однако, черт выделявших их из ряда других строений. Немного вычурная табличка у входа гласила: «Дон Фернандо Луис Торадо – старший советник юридической Лиги Испании, консультант по международным отношениям, поверенный в делах». Это был один из деловых кварталов Константинополя, поэтому улица была достаточно широка и чиста. Каждый дом имел двор, скрытый от глаз прохожих высоким забором, из-за которого были видны высокие кусты и деревья, без тени которых находиться на улице в летний зной, наверное, было бы практически невозможно. Кроме нас перед домом сеньора Торадо никого не было, поэтому мы, поднявшись по ступенькам, постучали в дверь. Нам открыл высокий худой слуга в форменной одежде, который тут же осведомился, по какому делу мы пришли к его хозяину. - Мы рассчитываем встретиться с мистером Нерроузом, который является клиентом дона Торадо и, по нашим сведениям, должен сейчас находиться у него, - ответил Ананда, протягивая ему визитную карточку, записку и достаточно крупную купюру. - Могу ли я рассчитывать на то, что вы сейчас же доложите синьору Торадо о нашем приходе, любезный? - Да, да, конечно, - расплылся в лицемерной улыбке слуга, очень ловко спрятав деньги в карман, и с поклоном предлагая нам пройти вовнутрь, - дело в том, что хозяин немного приболел и принимает только самых важных клиентов, но Вы правы, сэр, мистер Нерроуз сейчас действительно здесь и дон Торадо занят беседой именно с ним. Я немедленно доложу о вашем приходе, господа, и передам всё как вы просите. Он предложил нам присесть на диваны, но мы отказались, сказав, что рассчитываем на быстрый ответ и подождём его возвращения стоя. - Как угодно, господа, - проговорил слуга и, поклонившись, демонстративно торопливо, отправился выполнять поручение. Довольно скоро мы услышали быстрые, немного шаркающие шаги, и из-за тяжелых штор, отделяющих прихожую от коридора, ведущего к внутренним помещениям, появился хозяин дома. Увидев нас, он остановился так резко, будто врезался в невидимую стену. Слуга, шедший сзади, чуть не налетел на него. - Что вам угодно в моём доме, господа, - нарочито вызывающе спросил он, - и что вы можете сообщить о ребёнке, разыскиваемом моим клиентом? - В Вашем доме мы хотим встретиться с мистером Нерроузом, и сообщить ему исчерпывающую информацию о ребёнке, которого он разыскивает, - очень учтиво, но с характерным для него металлом в голосе ответил Ананда. – Может быть предложите нам пройти в кабинет? - А с чего бы это мне верить вам? – уже с трудом сдерживая раздражение, спросил дон Фернандо. – И с чего вы взяли, что мистер Нерроуз сейчас у меня? - Если мы ошибаемся, убедите нас в обратном, но я уверен, что Ваш клиент с нетерпением ждёт тех, кто в записке посулил ему информацию по интересующему его вопросу, - продолжил Ананда, - так что, думаю, не стоит разжигать любопытство такого человека как мистер Нерроуз. При последних словах Ананды дон Торадо, начавший было изображать недовольство потревоженного вельможи, явно струсил и, сменив тон на менее вызывающий, проговорил: - Уж не знаю, кто у вас информатор, но совершенно не понимаю, как ему удалось узнать о том, что мистер Нерроуз сейчас здесь. Наша встреча не планировалась, и это чистое везение, что вы застали его у меня. - Это не столь важно, - ответил Ананда, - гораздо важнее то, что мы с мистером Нерроузом можем обговорить вопросы весьма и весьма важные для него. - Так уж и быть, следуйте за мной, - явно нехотя, но опасаясь гнева Нерроуза, в случае если информация действительно важна, а он без нужды затянул время, проговорил Торадо, повернувшись к нам спиной, и направившись вглубь коридора. Ананда пошел за ним, мы двинулись следом. Отделка стен темно-зелёным бархатом, тусклый свет висевших на стенах ламп и портреты пышно наряженных в старинные одежды людей, грозно взиравших на идущего, по-видимому, должны были создавать у посетителей ощущение того, что они попали в дом властного и влиятельного хозяина, однако, у меня возникло лишь ощущение плохого вкуса того, кто занимался декорацией этого места. Слуга, спешивший впереди дона Торадо, распахнул перед ним дверь, и мы вошли в приёмную, из которой попали в просторный кабинет с высокими потолками и большими окнами, занавешенными тяжёлыми шторами. Мебель в нём была старинная, и расставлена по-европейски. Никаких низких диванов и столиков, вдоль стен располагались шкафы, заполненные книгами, свободное место между окнами занимали картины, перед большим рабочим столом стояли два высоких стула, чуть в стороне располагались два дивана и журнальный столик. Резные канделябры и люстра, украшенная хрустальными подвесками, дополняли картину преуспевания хозяина кабинета. Когда мы вошли, к нам повернулся, стоявший у окна худощавый человек, с красивым волевым лицом, на котором оставили свой след не менее пяти десятков прожитых лет. Костюм его был из дорогой шерсти чёрного цвета, такого же цвета элегантные туфли были начищены до блеска. В руках он держал трость, набалдашник которой был украшен золотом и тёмными сапфирами, в обрамлении мелких бриллиантов. На его левой руке красовался великолепный перстень, в виде змея обвившего весьма крупный рубин, сделанный, скорее всего, ювелирами древности. Пальцы правой руки украшали ещё два перстня – один золотой, очень тонкой художественной работы, с большим чёрным камнем обрамлённым бриллиантами, другой - простой, похоже изготовленный из серебра, имел значительно меньшую материальную ценность, но, скорее всего, был знаком для посвящённых о его статусе внутри определённой тайной организации. - Кого это Вы привели, дон Фернандо? – свысока глянув на нас, спросил он. – Вы уверены, что у этих людей достоверная информация о мальчике? - Прошу прощения, мистер Нерроуз, - заискивающим голосом начал свой ответ Торадо, - но они отказались сообщить мне эту информацию, настаивая на встрече с Вами. - Я же предупредил Вас, чтобы Вы не говорили о моём присутствии в Вашем доме, - резко бросил дону Торадо Нерроуз, одарив собеседника взглядом, от которого тот аж съёжился. - Но я и не говорил, - торопливо стал оправдываться Торадо, стараясь не смотреть на Нерроуза, - они сами знали, что Вы здесь и категорически настаивали на встрече. - Так с кем имею честь говорить? А мистер Коулинз, Вы нашли тех, кто может дать полезную нам информацию? Представьте нам своих спутников, - резко отвернувшись от своего пособника, и заметив за нашими спинами Джереми, повелительным тоном обратился к нему Нерроуз. - Сандра Кон-Ананда, как Вы могли уже узнать по моей карточке, Принц Найджи Али, граф Т., - представил нас Ананда, ответив вместо него. - Думаю, наши имена скажут Вам очень мало, так что давайте перейдём к основному вопросу, приведшему нас сюда. - Что ж, у меня мало времени на церемонии, так что рассказывайте, что вам известно о сыне моего друга и я вас щедро отблагодарю, если ваша информация поможет нам найти столь коварно похищенного малыша, - сверкнув глазами и высокомерно глядя на нас, проговорил Нерроуз. - Мистер Коулинз торопиться, думаю, что в первую очередь стоит решить его вопрос, а уж потом мы поговорим с Вами о мальчике, - продолжил Ананда, пропуская Джереми вперёд. - Я не стану больше заниматься этим делом, - твердым голосом проговорил Коулинз, подойдя к столу и положив на него конверт, - здесь деньги данные мне Вами, в качестве аванса. Я не выполнил Вашего поручения и считаю для себя делом чести вернуть их. - Для меня это не деньги, - пренебрежительно бросил Нерроуз, - оставьте их себе, у меня ещё найдутся для Вас поручения. - Я не вижу для себя смысла более работать на Вас, - очень спокойно и уверенно ответил Джереми, - прошу извинить меня господа, вынужден вас покинуть, дела.
star: С этими словами, простившись со всеми коротким кивком, и не дав возможности Нерроузу возразить что-либо, он направился к выходу. Слуга поспешил проводить его. Нерроуз попытался было остановить его, желая продолжить разговор, но Ананда упреждающим жестом воспрепятствовал ему в этом. - Да кто Вы такой, чтобы мешать мне отдавать распоряжения в этом доме!? – возмущенно воскликнул он, бросив взгляд полный бешеной злобы на Ананду. - Я уже говорил, что Вам ничего не скажут наши имена, - ничуть не смутившись, продолжил Ананда, - но у меня с собой вещь, которая вероятно поднимет в Вашей памяти некоторые воспоминания. С этими словами он вытащил из кармана небольшой футляр и, открыв его, показал небольшую, но очень художественно сделанную заколку для галстука. При виде этой вещи, лицо мистера Нерроуза побледнело, и он даже непроизвольно чуть-чуть подался назад, однако быстро овладев собой, с деланным безразличием спросил: - Что означает эта вещь? Вы хотите мне её продать? - Вы отлично знаете, что она означает, - ответил Ананда, - это именно та заколка, о которой Вам сказал человек, забравший её у Вас в своё время: «Когда Вы снова увидите эту вещь, знайте, что приблизились к черте, за которой у вас нет будущего». Тогда Вы не послушали всего того, о чём Вам было сказано, и в последние два десятилетия делали всё для того, чтобы этот момент наступил. Сегодня у меня ещё есть возможность помочь Вам избежать вечного рабства под гнётом тех сил, служа которым, вы стремились обрести могущество и власть над другими. Но в этом своём безудержном стремлении, Вы не заметили того момента, когда мня себя повелителем, превратились в прислугу. И мне и Вам отлично известно, что ребёнок, которого Вы ищете, не является сыном Вашего мнимого друга. Более того, то, что вы собираетесь сделать с ним, противоречит морали даже нецивилизованных племён диких джунглей. Нам известно, что Вы со своими сообщниками замыслили похитить племянника Принца, даже не будучи уверенными в том, что это интересующий Вас мальчик. В связи с этим мы и пришли к Вам, чтобы предупредить то, что станет фатальным для Вас, в случае если Вы не откажетесь от своих планов, и не задумаетесь о своём будущем. Пока Ананда говорил, Нерроуз немного пришёл в себя, и сумел спрятать свой страх за пренебрежительно-высокомерным видом. - Если Вы действительно понимаете, о чём говорите, молодой человек, - начал он, став прохаживаться по комнате, бросая на нас короткие, но очень внимательные взгляды, - то должны знать, что с того момента прошло очень много времени, и это время я не тратил даром. Неужели Вы не поняли, почему тот, о ком вы говорили, послал Вас, а не пришёл сам? Он то, конечно же, понимает, кем я стал за эти годы, поэтому и не рискнул заявиться сюда. Так что, если это всё, что Вы хотели сказать, не смею Вас более задерживать, прикажите слуге проводить их к выходу, дон Торадо. - Мне очень скорбно видеть Вас в таком глубоком заблуждении, - продолжил Ананда, и звон мечей в его голосе был столь явственен, что мне сразу стало понятно – ситуация не предвещает Нерроузу ничего хорошего, - я взываю к Вашему рассудку, у Вас ещё есть возможность остановить то, что вы собираетесь сделать, но время неумолимо истекает, и если вы не вспомните сейчас вточности всё, что Вам было сказано и не осознаете всей трудности Вашего положения, то сегодняшний день может стать последним днём Вашей жизни этого воплощения. - Как Вы смеете угрожать мне!? – вскричал Нерроуз, и в его глазах сверкнули гнев и ненависть. – Я научу вас хорошим манерам! С этими словами он выхватил из кармана какой-то амулет и, направив его на Ананду, выкрикнул короткое заклинание. Чёрная молния метнулась из его руки по направлению к нам, но в тот же миг в руке Ананды появилась сияющая серебристым светом палочка, которая вобрала в себя всю эту тьму, как будто её и не было. В то же время из неё вырвался сноп света, мгновенно превратившийся в сияющую сферу, внутри которой мы все оказались. Я видел ослепительно яркий образ князя Санжера, от которого к Ананде был устремлён мощный поток фиолетового пламени, окутывавшего его с ног до головы. Дон Торадо, наблюдавший за происходящим из-за спины Нерроуза стал восково-бледным при виде вещи, находившейся в руке последнего. По-видимому, он имел представление о том, что должно было произойти далее, и аж приоткрыл рот от удивления, когда ничего не случилось. Но всего того, что было открыто нам с Али, он явно не мог видеть. - Это всё что я могу сделать для Вас, несчастный, - проговорил Ананда голосом отца, обращающегося к своему заблудшему сыну, - этот посыл злобы убил бы Вас прямо сейчас, вернувшись к Вам с удвоенной силой. Но милосердием тех, кто идёт свой путь эволюции Духа в сферах высших, чем я, Вам дан последний шанс. Я могу отправить Вас туда, где Вы будете недоступны влиянию своих соратников, которые, по сути, являются вашими поработителями. Смотрите, что ждёт Вас, если вы откажетесь от этого предложения. С этими словами Ананда взмахнул палочкой и перед взором Нерроуза открылась картина, ожидающего его будущего. Выражение лица последнего стало меняться по секундам, дикая злоба сменилась страхом, перешедшим в ужас. - Я согласен, согласен на всё! – хриплым, запинающимся голосом проговорил он. - Али, действуй немедля! – решительным тоном проговорил Ананда. – Снимите с себя и достаньте из карманов все амулеты, что вы носите с собой Нерроуз, быстро! Послушно, без единого возражения тот стал выкладывать на стол различные амулеты и украшения. В результате образовалась внушительная горка из предметов далеко не лишённых художественной ценности, но осквернённых тёмными заклинаниями и намерениями. Али набросил на эти предметы белый платок из «священнодейственной» ткани, затем достал из кармана пузырёк, содержимым которого смочил другой такой же платок и стал протирать им лицо и руки Нерроуза. По мере того, как это дело продвигалось, лицо последнего стало принимать спокойное, почти умиротворённое выражение. В это время я обратил внимание на стоявшего до сих пор неподвижно дона Торадо. Очень испугавшись, и не понимая того, что происходит, он вошёл в некое состоянии прострации, но увидев те «огромные ценности», которые Нерроуз, как он понял, решил просто так отдать нам, посчитал возможным завладеть ими. Он уже почти сделал шаг вперёд по направлению к столу, когда я преградил ему дорогу. В то же миг мне открылось то, что связывало нас с ним тугим кармическим узлом. Когда-то я предал его, чем спровоцировал выбор, продиктованный страхом. Именно это выбор подтолкнул его на путь служения тёмным силам, и уже не одно воплощение он проживал, не имея возможности вырваться из этого порочного круга. - У тебя есть два варианта, - уловил я посланную мне Анандой мысль, - убедить его отказаться от попытки воздействовать на тебя или принять удар, в стойкой любви к этому человеку, только так ты сумеешь разрушить ту вековую карму, что связывает вас. - Вам лучше стоять там, где стоите, дон Торадо, - спокойно, но очень твёрдо сказал я. - Я в своём доме, и буду делать то, что захочу… - зло выкрикнул он, пытаясь двинуться вперёд, но голос его сорвался, и он, закашлявшись, так и не смог сделать ни шагу. Брошенный на меня взгляд был полон страха, в его голове мелькнула мысль о том, что мы из другого, более сильного чем их, ордена, и наша цель поработить его и Нерроуза. Мельком глянув на своего хозяина, которого считал очень могущественным магом, он испугался ещё больше, потому что увидел безпомощность последнего в его попытках хоть что-то противопоставить Ананде. «Бежать» – первая мысль, мелькнувшая в его сознании, но неспособность двинуться с места явно препятствовала её реализации. Тогда, считая, что это я сковал его каким-то заклинанием, он решил прикинуться сдавшимся, чтобы усыпив мою бдительность воспользоваться имевшимся у него амулетом, для того чтобы заставить меня плясать под его дудку. - Достаньте ту вещь, которая лежит у Вас в кармане, сеньор Торадо и положите на стол рядом с теми, что были выложены мистером Нерроузом, - спокойно, но требовательно сказал я, - это избавит Вас от болезненных ощущений, которые могут возникнуть, как возврат Вашего же посыла, если Вы попытаетесь воспользоваться им против меня. Торадо был явно ошарашен, он никак не мог понять, откуда мне стало известно о его намерениях, но постарался сделать вид, что не понимает о чём я говорю. - Разумнее всего будет послушаться совета моего друга, - услышал я у себя за спиной голос Ананды, - вспомните, что с Вами было у дома Строгановых. Торадо колебался, я лил ему любовь, всеми своими силами стремясь облегчить его положение. Мысленно я просил у него прощение и говорил, что заранее прощаю его, что бы он ни сделал. При этом я приготовился принять его удар, если он всё-таки решится нанести его. В какой-то момент я заметил просветление на его лице и понял, что он принял решение. И тут снова зазвучал голос Ананды: - Очень хорошо, Вы сделали правильный выбор, теперь подойдите к столу. Вы сможете сделать это. Ну же, скорее, упуская момент сейчас, Вы можете оказаться в обстоятельствах крайне неблагоприятных для Вас. Ещё немного, и я не смогу более помочь Вам. Торадо медлил, я понимал, что он уже не собирается воздействовать на меня, но пребывает в состоянии нерешительности. Вдруг его лицо исказилось страхом, и с возгласом «Только не это!» он метнулся к столу и выложил из кармана небольшое золотое яйцо, инкрустированное драгоценными камнями, после чего, со вздохом облегчения, отступил назад. Я понял, что Ананда приоткрыл ему картину того, что ожидало его, если бы он так и не решился сделать то, о чём мы ему говорили. - Держите каждого из них под пристальным вниманием пока я буду занят, - уловил я мысль, посланную нам с Али Анандой. Он приподнял ткань и палочкой закатил по неё яйцо, после этого достал из кармана коробочку и посыпал порошком, находившимся в ней, все вещицы лежавшие перед ним, после чего снова накрыл тканью и полил её содержимым бутылочки, которой прежде пользовался Али. Прошло несколько мгновений и над тканью, с шипением, стал образовываться белый дым без запаха, очень быстро превратившийся в пар, и растаявший в воздухе всего за несколько минут. - Возьми эти вещи, заверни в покрывающую их ткань и передай всё это моему дяде, он знает, как вернуть их настоящим хозяевам, - обратился Ананда к Али, - дождитесь стражей порядка и проследите за тем, чтобы над доном Торадо не был учинён самосуд. Его распоряжение было выполнено тотчас. Затем Ананда обратился к дону Торадо и мистеру Нерроузу: - Ваши планы похищения Елены Дмитриевны с тем чтобы потом шантажировать Анну и Леонида, а также попытка захвата племянника Принца, провалились. Те наёмники, которых вы привлекли к делу к этому моменту, скорее всего, уже задержаны. Сейчас здесь появится полиция, дон Торадо, и Вы будете арестованы по обвинению в организации похищения людей и за те афёры, которые были провёрнуты Вами на деньги тех, чьим поверенным в делах Вы являлись. Поверьте, это для Вашей же пользы, иначе Вы можете стать жертвой своих разгневанных клиентов. Советую вернуть всё то, что было Вами украдено, тогда срок тюремного заключения будет небольшим, но достаточным для того, чтобы переосмыслить свою жизнь и начать всё сначала. Садитесь за стол и пишите, где находится украденное Вами. Дабы избавить Вас от искушения использовать свои гипнотические навыки для воздействия на представителей закона и властей, я лишаю Вас возможности говорить. Вы будете молчать до тех пор, пока не осознаете, что причина Вашей немоты в той лжи, которой была до сих пор наполнена Ваша жизнь, и как только осознаете меру собственной ответственности в том, что произошло с Вами, речь вернётся. Но любая ложь, слетевшая с Ваших уст, будет снова смыкать их на тот или иной срок. Возможно, сейчас Вы не поймёте то, что я скажу Вам, но эта немота единственное, что я могу сделать для Вас, приняв на себя всю полноту ответственности за это. Если за это время Вы справитесь со своей алчностью и стремлением к власти, Вас встретят, когда вы выйдете из тюрьмы и доставят туда, где вы сможете начать новую жизнь. Вам же, мистер Нерроуз нужно проследовать со мной и немедленно. Договорив, Ананда направился к выходу, увлекая с собой Нерроуза, которого держал под руку. Прошло совсем немного времени после их ухода и в комнату в сопровождении слуги вошло трое полицейских. К этому моменту Торадо закончил писать и откинулся в кресле, явно плохо соображая, что и как ему делать. - Дон Фернандо Луис Торадо, - произнёс старший по чину полицейский, вопросительно осмотрев всех нас, и остановив взгляд на хозяине дома, - Вы обвиняетесь в мошенничестве с целью завладения предоставленных Вам в управление средств. Перед входом в Ваш дом собрались Ваши клиенты, они негодуют по поводу того, что в указанное Вами время не обнаружили на своих банковских счетах никаких средств, хотя рассчитывали не только на них, но и на доход от обещанных им Вами вложений в прибыльные проекты. Что Вы можете сказать нам по этому поводу? Дон Торадо ничего не мог сказать, он только придвинул в сторону полицейского лист бумаги, на котором только что написал своё признание. Взяв документ в руки и быстро прочитав его, полицейский улыбнулся явно довольный тем, что дело решилось так легко и ему светит как минимум премия, а может даже и повышение по службе за столь удачно проведенную операцию по задержанию весьма ловкого вора. - Вы очень правильно поступили дон Торадо, - продолжая довольно улыбаться, сказал он, это признание позволит Вам отделаться всего несколькими годами тюрьмы, если все Ваши клиенты получат назад свои деньги. - Забирайте его, - бросил он своим подчинённым, поворачиваясь к нам. - А Вы, господа, здесь по тому же поводу? – задал он вопрос, явно подозревая связь между признанием Торадо и нашим присутствием. - Причина нашего появления здесь совершенно иная, - ответил я, - и если мы ничем не можем быть полезны, то готовы покинуть этот дом сию же минуту. - Прошу прощения, но я не могу вот так просто отпустить вас, вдруг вы причастны к этому делу. - Позвольте представиться, - продолжил я, решив взять инициативу в свои руки, - граф Т., мой друг и попутчик в путешествии Принц Найджи. Так получилось, что лично я был знаком с Борисом Фёдоровичем Строгановым, который, к моему огромному сожалению, покинул нас несколько дней назад. Навестив его в этот приезд, я узнал, что у его сына Леонида Борисовича возникли некоторые неприятности. Сам Борис Фёдорович был очень слаб и сильно волновался за сына. Учитывая нашу давнюю дружбу, я вызвался помочь в разрешении этой проблемы. Мне стало известно, что не последнюю роль в этой истории играл дон Торадо, которого до этого я несколько раз видел в обществе Леонида Борисовича. Не стану утруждать Вас подробностями, скажу лишь, что после смерти отца он покинул Константинополь, а я взял на себя обязательства закончить дела с сеньором Торадо. Принц вызвался сопровождать меня во время этого визита, дабы оказать поддержку в случае, если это потребуется. К счастью, всё обошлось хоть и непростым, но всего лишь разговором. Дон Торадо принял все наши аргументы, и дело, приведшее нас сюда, полностью улажено. Предчувствуя крах своего предприятия, он, вероятно, всё же надеялся ускользнуть из рук правосудия, и чтобы избежать преследования решил вернуть то, что унести с собой ему стало не по силам. Таким образом, получилось, что вы пришли очень вовремя, ибо мы собирались решить только интересующий нас вопрос и, получив желаемый результат, были готовы оставить этот дом. Если вдруг по какой-то причине Вам потребуются наши свидетельства, относительно того, что произошло здесь, то мы живём в доме князя Р. Когда я упомянул имя Строганова-старшего, выражение лица полицейского сразу же смягчилось, и я понял, что он очень хорошо знал покойного. - Моё имя Аль-Кариф, господа, я был дружен с Борисом Фёдоровичем, его смерть большая утрата для всех нас, - начал он, - но Аллаху виднее, когда призывать к себе своих детей. Мы знали друг друга много лет, и могу с уверенностью сказать, что более достойного человека трудно найти. Я также в курсе проблем Леонида, и если Вы решили эти вопросы, искренне рад за него. С князем Р. я тоже имею честь быть знакомым, как с другом семьи Строгановых, так что не стану вас более задерживать и, надеюсь, мне не придётся впредь беспокоить вас по этому неприятному делу. Того, что написал дон Торадо, более чем достаточно для того, чтобы поставить его перед судом. Распрощавшись с полицейскими и выйдя на улицу, мы с Али решили немного задержаться, чтобы выполнить распоряжение Ананды и проследить за тем, как Торадо будет увезён в участок. На улице собралось около пятидесяти человек, которые возбуждённо обсуждали между собой случившееся с ними. Когда на пороге появились полицейские, все замолчали и только один из них, по-видимому самый уважаемый, обратился с вопросом о том, где дон Торадо. Аль-Кариф показал им бумагу и сказал, чтобы они пропустили арестованного без каких-либо происшествий, так как он во всём признался и в скором времени деньги будут им возвращены. Толпа загудела, в адрес дона Торадо понеслись оскорбления, но ничего более не произошло, и полицейские, посадив его в свою коляску, уехали. Толпа стала расходиться, и мы пошли по улице, высматривая какой-нибудь транспорт, так как Ананда увёз Нерроуза в коляске князя. Через несколько кварталов нам попалась коляска, благополучно доставившая нас домой. Там царило возбуждение. Слуга, открывший двери, еле сдерживался, чтобы не выпалить нам все новости сразу. Первым мы увидели несколько возбуждённого князя, который сходу засыпал нас вопросами: - У вас всё в порядке, господа? Ананда с вами? Я немного начал волноваться, когда возница вернулся сам, утверждая, что ему так приказали, но князь Санжер успокоил меня, сказав, что нет никаких поводов для беспокойства. - Совершенно верно, дорогой Александр, - ответил я, - всё в полном порядке, Ананда не с нами, но я уверен, что он точно знает, что и как нужно делать. А что произошло в Вашем доме? По поведению открывшего нам двери слуги, могу предположить, что это было что-то экстраординарное. - Ну, событие не так чтобы уж совсем экстраординарное, но побеспокоившее всех нас, в дом хотели проникнуть человек с десять неизвестных людей, переодетых полицейскими, но благодаря прозорливости князя Санжера, который чётко сказал что, кому и как следует делать, им это не удалось, более того все они были задержаны моими слугами и матросами, присланными капитаном Волкстроутом за багажом. К счастью мимо проходил полицейский патруль, который, сразу же уличил их как самозванцев и, вызвав подкрепление, забрал всех этих проходимцев в участок. - Никто из наших друзей не пострадал? – поинтересовался Али. - Нет, - ответил князь, - кроме меня и князя Санжера все были в доме, а этим бандитам дальше сада проникнуть не удалось. - Вы сказали, что мистер Волкстроут прислал матросов за нашим багажом, - обратился к князю я, - это означает, что мы скоро отплываем? - Насколько я понял, да, - ответил Александр, - мне думается, что сегодня к вечеру вам уже следует быть на борту. Но вы всё сможете уточнить у самого капитана, так как он передал письмо, в котором подтвердил, что будет обедать с нами. - Прошу прощения, господа, - услышали мы голос слуги подошедшего к нам, и ожидавшего удобного момента, чтобы обратиться, - меня послал Его Высочество князь Санжер с тем, чтобы передать его просьбу господину Принцу и господину графу зайти к нему, как только представиться такая возможность. - Спасибо, любезный, можешь идти, - ответил ему князь, - не стану более задерживать вас, друзья, тем более, что мне тоже есть чем заняться. Не медля, мы с Али направились в комнату Санжера, где и застали его за написанием письма. - Входите, друзья мои, - сказал он, поднимаясь нам навстречу из-за стола, - нам следует обговорить некоторые вопросы, так как, ввиду изменения обстоятельств, вы не сегодня-завтра покинете Константинополь.
star: Разместившись в креслах, мы с Али превратились в слух, а князь Санжер заговорил: - Ананда уехал с Нерроузом, и мне нужно сделать кое-что за него. В связи с этим я оставлю дом на некоторое время, и ты Али останешься здесь за старшего. Все волнительные события уже произошли, так что вряд ли возникнут какие-либо непредвиденные обстоятельства. Сегодня ближе к вечеру вы вернётесь на корабль, и завтра утром продолжите путешествие, которое для вас закончится в доме сэра Уоми в Б. Я останусь здесь ещё на неделю и, если потребуется, окажу необходимую помощь Строгановым. Тебя, Лёвушка, попрошу после обеда съездить вместе с Анной к ней домой за её вещами и, думаю, что вам с ней следует попрощаться с Жанной. Закончив с наставлениями, Санжер предложил прогуляться в саду, где, как он предположил, лукаво улыбнувшись, нас уже кое-кто поджидает. Естественно, он оказался прав. Не прошли мы и десятка шагов по одной из алей, как были атакованы Наиром, который явно выслеживал нас уже достаточно долго. С разгону он запрыгнул мне на руки, и прошептал на ухо: - Я знаю, что мужчина не должен волноваться, но когда вы ушли с дядей Анандой и дядей Али, мне почему-то вдруг стало как-то не по себе, и возник перед глазами Ваш образ, дядя Лео, и Вам было очень трудно что-то сделать. Я старался посылать Вам свою любовь и поддержку, столько сколько мог. Тётя Анна, конечно, сказала мне, что Вы со всем справитесь, особенно вместе со своими друзьями, но я всё равно немного переживал, хотя и понимал, что это не очень хорошо. - Всё в полном порядке, мой дорогой Наир, - ответил я, так же тихо, ласково прижимая его, - мне действительно пришлось совершить действие, потребовавшее некоторого напряжения сил, но помощь друзей и осознание того, что каждому человеку в жизни выпадают только те испытания, которые ему по силам, позволили мне всё сделать так, как нужно. И твой посыл дошёл до меня, вот только он был бы, наверное, действеннее, если бы не твои переживания. - Я всё понял, - лукаво улыбнувшись, ответил он, - но я же ещё маленький и мне можно то, чего нельзя взрослым. - А ты шутник, мой мальчик, - рассмеялся князь Санжер, - это очень хорошее качество. Вот тебе за это конфетка, съешь её сейчас, и твоё волнение уляжется в тот же миг. Малыш протянул руку и, поблагодарив, взял конфету, которую немедленно отправил в рот. Пока мы беседовали, к нам присоединились Алдаз, Анна и Изабелла. Спросив о наших делах, и узнав о возможном скором отъезде, Алдаз решила пойти к себе, чтобы собрать вещи. - Мне нужно попасть домой, чтобы собраться, - заговорила Анна, обращаясь к Санжеру, - когда, по-вашему, это было бы удобнее сделать? - Мне кажется, что после обеда мы узнаем от самого капитана точные сроки отплытия, - ответил Санжер, - и если слухи подтвердятся, то, конечно же, нужно будет быстро собраться и повидаться с родными и близкими. Думаю, Лёвушка и Изабелла с радостью составят тебе компанию. - Мне бы не хотелось утруждать кого-либо своими делами… - начала было Анна. - А никакого особого труда это от нас и не потребует, - остановил её я, тем более, что мне всё равно нужно будет заехать к Жанне, а Изабелла сможет подсказать тебе те нюансы, которые следует учитывать женщине, собирающейся путешествовать. - Лёвушка, как всегда прав, - вступила в разговор Изабелла, - мне будет очень приятно быть тебе полезной Анна, так что, ни о каких «утруждениях» не может быть и речи. - А ведь вы правы, друзья, - улыбнувшись, проговорила Анна, - я как-то не подумала о том, что у меня нет совершенно никакого опыта долгих путешествий. Мне, конечно же, доводилось выезжать из дома, но это всегда происходило в сопровождении батюшки, который брал на себя все организационные вопросы, да и продолжительными такие поездки назвать нельзя. Так что, заранее благодарю вас за помощь. Мы пошли дальше, беседуя о скором продолжении путешествия и тех впечатлениях, которые вынес каждый из нас из предыдущей его части. Анна живо интересовалась всеми аспектами морского плавания, и мы с удовольствием отвечали на её вопросы. В приятном обществе время летит незаметно, поэтому мы немного удивились тому, что появился слуга, приглашавший нас пройти к обеду, хотя всем казалось, что у нас ещё масса времени. В столовой мы встретили капитана, который уже лично сообщил, что нам следует быть на борту не позднее шести часов вечера. Трапеза была не долгой, так как все понимали, что нужно собираться в дорогу. Мы с Анной и Изабеллой покинули дом князя вместе с капитаном, которого подвезли по указанному им адресу. Когда коляска остановилась у дома Строгановых, нам навстречу выскочил взволнованный слуга, который стал быстро тараторить: - Госпожа Анна, у нас тут такое было, Вы не представляете, как мы рады Вас видеть. Мы уже думали отправлять посыльных к хозяйке и к Вам, а тут Вы приехали, да ещё и с другом, теперь всё будет хорошо, когда Вы дома, всегда всё хорошо. - Успокойся, Исмаил, - ровно, но строго сказала Анна, - расскажи по порядку, что случилось, что так взволновало тебя? - Ой, госпожа, такого в этом доме никогда раньше не было, а ведь я служу у Вас уже очень много лет, и ничего подобного припомнить не могу. - Скажи, пожалуйста, спокойно, что же всё-таки случилось, - всем своим видом стараясь унять волнение старого слуги, проговорила Анна, беря его под руку, и направляясь в дом. Её прикосновение явно подействовало, так как высокие нотки ушли из голоса Исмаила, и его рассказ стал намного более связным. - Часа два назад, госпожа Анна, - продолжил он, - к нам пришёл господин префект в сопровождении десяти полицейских. Он сказал, что некто мистер Коулинз сообщил в полицию о возможности проникновения грабителей в наш дом. Так как господин префект был дружен с Вашим батюшкой, он не оставил это заявление без внимания, и лично решил убедиться в том, что у нас всё в порядке. Конечно же, он спрашивал меня об этом мистере Коулинзе, но я совершенно не знаю этого человека, и ничего не смог ответить господину префекту. Я впустил в дом всех полицейских, предложил им, как водится, угощения, но они отказались, объявив о том, что будут делать в нашем доме засаду. Мне это показалось очень странным, ведь я даже не думал, что кто-либо может настолько плохо относиться к Вам и Вашей матушке, чтобы совершать нападение на дом. Я высказал своё предположение господину префекту, но он только отмахнулся от меня и приказал разместить полицейских так, чтобы их не было видно тому, кто может войти в переднюю. Мы с Анной терпеливо слушали рассказ слуги, не перебивая его. Лишь раз, когда он от волнения запнулся, Анна подбодрила его: - Продолжай Исмаил, мы тебя внимательно слушаем. - Так вот, госпожа, это произошло около часа назад и не более чем через полчаса после прихода полицейских. В дверь позвонили и я, как обычно, направился узнать кто пришёл и чего посетитель желает. Как только я открыл дверь, меня грубо оттолкнул молодой человек, весьма прилично одетый, но невоспитанный до крайности. Следом за ним вломилось ещё человек шесть. Они схватили меня и стали допрашивать где Леонид Борисович, Елена Дмитриевна и Вы, госпожа. Я отвечал, что не могу сказать им, и они стали угрожать мне. В этот момент полиция и схватила их всех. А потом в дом ввели ещё троих, которых задержали полицейские, дежурившие на улице. Господин префект был очень доволен, так как узнал в двоих, очень прилично одетых господах мошенников, уже давно находящихся в розыске. Они не прошли дальше передней, так что можете быть спокойны, госпожа, в доме никто ничего не тронул. - Вот и хорошо, - сказала Анна, улыбкой подбадривая слугу, - нужно будет поблагодарить господина префекта. Мы сможем заехать в полицейский участок, Лёвушка? - Думаю да, ведь много времени это не займёт, и мы успеем побывать везде, где нам нужно, - ответил я. - Я уезжаю, Исмаил, - продолжила Анна, - пока я буду собираться, предложи графу напитки и сладости, и собери всех слуг. - Слушаюсь, госпожа, - ответил Исмаил, не проявив особого удивления по поводу услышанного, тем более, что он, будучи Борису Федоровичу не только верным слугой но и другом, давно знал о том, что после смерти хозяина Анна не долго задержится в этом доме. - Подожди нас в гостиной, пожалуйста, Лёвушка, мы быстро, - бросила она через плечо, направляясь в свою комнату, и предлагая Изабелле следовать за собой. Расположившись в кресле, и предполагая, что сборы могут занять довольно долгое время, я решил попрактиковаться в своих новых возможностях ощущения окружающего мира, но был лишён этой возможности, так как не более чем через десять минут обе девушки присоединились ко мне, сообщив, что дорожный чемодан уже готов и стоит в прихожей. В этот момент слуги принесли чай, и сладости. Анна предложила отведать угощения и после этого отправляться дальше. Не желая нарушать правила восточного гостеприимства, мы с Изабеллой согласились на это предложение. - Предлагаю сначала заехать в полицию, а уже потом к матушке, - обратилась ко мне Анна, - нам нужно иметь полную информацию для того, чтобы успокоить и её, и сестру. Я не стал возражать и, покончив с замечательным напитком, мы направились к выходу. Там нас уже ожидали слуги, собранные Исмаилом. Я и не думал, что в доме Строгановых столько работников, но потом вспомнил о том, как мне когда-то говорил сам Борис Фёдорович, что он всегда старался дать работу тому, кто в ней нуждался, если этот человек был честным и добросовестным. - Я покидаю этот дом надолго, это воля моего отца и я выполняю её. Благодарю вас всех за всё то, что вы делали для меня и моих близких, и надеюсь на то, что вы и дальше будете помощниками моей матери. Возьмите вот это и разделите между собой поровну, - закончила Анна, протягивая Исмаилу довольно внушительный мешок набитый монетами. Слуги стали благодарить её, уверяя в том, что и дальше будут служить верой и правдой и нигде им не было лучше, чем в этом доме. На глазах женщин стояли слёзы, и я не заметил ни у одного из них ни малейшего признака неискренности. Мы не стали затягивать прощание и очень скоро уже ехали в коляске. Офицер, остановивший нас при входе в полицейский участок, узнав о цели нашего визита, тут же подозвал своего коллегу, который проводил нас к префекту. Так же быстро секретарь доложил ему о нашем приходе, и мы были незамедлительно приняты. Когда мы вошли в кабинет, нам навстречу поднялся несколько грузный мужчина высокого роста, с военной выправкой, которому очень шёл мундир. После обмена приветствиями он выслушал благодарности Анны и сказал, что оказать услугу семье своего покойного друга для него большая честь. Он явно был доволен успехом проведенной им операции, и в подробностях поведал нам о её деталях, не скрывая своего удивления по поводу того, что информация от мистера Коллинза оказалась так кстати. Мы не стали надолго задерживаться в этом месте, и как только все правила приличия были соблюдены, покинули участок и направились в дом сестры Анны. Там нас уже ждали. Вести о происшествии дошли туда раньше, чем доехали мы. Женщины были взволнованы, и только после того, как мы подробно пересказали всё, о чём узнали от префекта, а также передали его заверения в том, что он всегда готов помочь Елене Дмитриевне и членам её семьи, они немного успокоились. Сообщение Анны о скором отъезде, вызвало вторую волну восклицаний, охов и ахов. - Но вы же давно знали об этом, дорогие мои, - уговаривала она мать и сестру. - Да, но я не думала, что всё произойдёт так быстро, - отвечала Елена Дмитриевна, утирая слёзы, обильно катившиеся из её глаз, - мне это всегда казалось твоей несбыточной мечтой, и я всерьёз возможность твоего отъезда не воспринимала. - Мечты могут сбываться, - ответила Анна, и её лицо осветила такая лучезарная улыбка, что Строганова-старшая аж задержала дыхание на мгновенье. - Какая же ты у меня красавица, доченька, - проговорила она с такой нежностью, какой я от неё никогда не ожидал, - не стану я перед прощанием печалить тебя своими слезами. Пусть путь твой всегда будет лёгким, а жизнь счастливой, я уверена, что ты делаешь верный выбор и в чести тех людей, с которыми ты решила связать свою жизнь, у меня сомнений нет. Ступай, родная моя, вспоминай о нас иногда, и знай, что любовь моя с тобой будет всегда. Она говорила всё это настолько искренно и самозабвенно, что мне вспомнились слова, сказанные И. в своё время Жанне: «Нет лучшей защиты для ребёнка, чем безстрашная любовь матери». И подтверждение этому я увидел собственными глазами, точнее своим расширенным зрением. Вокруг Анны образовалось золотистое облако, принявшее очень скоро формы её ауры, а у меня возникло ощущение, что на неё надели толстую шубу, в которой ей будет всегда тёпло и удобно. - Благодарю Вас, матушка, за напутствие, Вы даже не представляете, насколько важно оно для меня, - произнесла Анна, тронутая до глубины души, целуя матери руки. Мы не стали затягивать прощание, чтобы не расстраивать провожавших нас женщин. Дальше мы поехали к Жанне, которую застали дома. Она очень обрадовалась нам, но узнав о причине нашего визита, опечалилась столь скорым расставанием. - Мы же говорили, что пробудем здесь пять-семь дней не более, - сказал я в ответ на её удивление. - Что же время летит так быстро? - сокрушалась она. Несмотря на то, что мы не собирались задерживаться надолго, Жанна уговорила нас побыть у неё хотя бы немного, предложив в качестве угощения кофе. Понимая, что отказом очень расстроим её, мы согласились на это приглашение. Оставив нас в гостиной, хозяйка дома отправилась варить кофе, который, по её словам, она уже научилась готовить как настоящая турчанка. Вернувшись через время с подносом, она расставила всё на небольшом столике, раздав затем нам чашки с действительно великолепным напитком. Мы все не замедлили подтвердить своё удовольствие от её угощения. Жанна стала спрашивать о наших дальнейших планах, и когда услышала о том, что существует вероятность нашей встречи с сэром Уоми, тень печали набежала на её лицо. Немного замявшись, она всё-таки решилась спросить: - Лёвушка, могу ли я обратиться к вам с просьбой? - Конечно, Жанна, - ответил я, уже догадавшись, о чём пойдёт речь. - Через некоторое время, после того как дети уехали от меня, я, как и предсказывали сэр Уоми, И. и Ананда, поняла какую огромную ошибку совершила. С тех пор я жду того момента, когда мне предоставится возможность повидаться с доченькой и сыночком. Периодически я писала им письма, тщетно надеясь, что представится случай передать их. Я помню всё, что мне сказал тогда сэр Уоми, и не стану просить Вас передавать эти письма без его разрешения. Но если вдруг он посчитает возможным, я буду несказанно рада, если это случится. Так что, моя просьба, Лёвушка, сводится к тому, чтобы Вы взяли с собой эти письма, если это Вас не затруднит, и вручили их моим деткам, конечно же при условии, что сэр Уоми даст на это согласие. - Естественно это меня совершенно не затруднит, - ответил я с улыбкой, - и мне думается, что если они написаны с любовью и от чистого сердца, то согласие сэра Уоми будет получено. В любом случае, свою роль в этом деле я исполню с радостью. - Благодарю Вас, я сейчас принесу их, - очень обрадовавшись, сказала Жанна и встала из-за стола. К этому времени мы опустошили свои чашки. Дождавшись возвращения Жанны, которая вручила мне изящную шкатулку красного дерева, в которой и лежали письма, мы стали прощаться. Отъехав от дома, я видел своим расширенным зрением, что Жанна ещё долго стояла на пороге, глядя нам вслед. По возвращении домой, мы убедились в том, что и наши друзья времени зря не теряли. Все были уже собраны и готовы отправляться на корабль. Князь Санжер и Александр не только проводили нас в порт, но и поднялись на борт, чем очень порадовали капитана, который наотрез отказался отпускать их, не угостив ужином. На следующее утро с восходом солнца мы уже были в пути.
star: Глава 14. Снова белый домик с мезонином. Путешествие по Европе. Радостные встречи с друзьями. Дни оставшиеся до прихода в Б. были насыщены приятными событиями. Капитан старался баловать нас разнообразными лакомствами от старшего кока. Всё свободное время он использовал, чтобы побыть с нами, рассказывая Наиру и девушкам всякие морские истории и обучая их маленьким морским хитростям, таким как вязание узлов и определение курса по звёздам. Анна и Изабелла, в свою очередь, ежедневно устраивали нам великолепные музыкальные вечера, чем привлекали и других пассажиров, очень быстро ставших преданными поклонниками их таланта. Дни летели один за другим, и как бы ни хотелось мистеру Волкстроуту замедлить их бег, наконец настал момент, когда наш корабль бросил якорь в порту Б. Накануне прибытия мы обменялись подарками, которые он заготовил каждому из нас ещё в Константинополе. Мы с Али, в свою очередь, подарили ему записную книжку с павлином, в которую я переписал свои рассказы, наиболее понравившиеся капитану, и одну из наиболее заинтересовавших его книг из коллекции Али. Наир сделал для него мозаику, выкладывать которую он стал большим мастером, причём все отметили поразительное сходство изображенного им корабля с нашим. Мистер Волкстроут был очень тронут этим подарком, и сказал, что картина будет висеть в его каюте до тех пор, пока он будет капитаном этого судна. Б. встретил нас теплым солнечным днём, характерным для этой местности в период ранней осени. Стоянка была всего несколько часов, а капитана ждало очень много дел, но несмотря на это, мистер Волкстроут сам организовал доставку нашего груза и багажа в дом сэра Уоми. С некоторым волнением он принял наше предложение отправиться с нами, чтобы познакомиться с сэром Уоми лично. В белом доме с мезонином нас уже ждали. Как только коляски остановились, двери распахнулись и широко улыбающийся слуга предложил нам войти. В передней всё было точно так же, как и в прошлый раз. Та же очаровывающая атмосфера умиротворения и благодати. В это раз хозяин дома встречал нас, согревая каждого своей непередаваемо прекрасной улыбкой. За его спиной я увидел Хаву, месье Лардо и нескольких слуг. Добродушное лицо сэра Уоми излучало удивительный свет, наполнивший меня таким непередаваемо прекрасным ощущением радости, что мне аж захотелось сделать глубокий вдох и задержать на некоторое время дыхание. - Рад видеть всех вас своими гостями, - проговорил он, своим чудесным голосом, - кое с кем я знаком, а вот с некоторыми из вас встречаюсь впервые. Друг мой, Лёвушка, познакомь нас со своими спутниками. Я поспешил выполнить его просьбу, и вскорости все присутствующие перезнакомились между собой. Обратив внимание на то, какими глазами мистер Волкстроут смотрел на сэра Уоми, я сразу же понял, что встреча эта, какой бы короткой она ни была, оставит в памяти капитана неизгладимое впечатление. Сэр Уоми сказал, чтобы мы располагались в комнатах выделенных нам, и попросил слуг заняться гостями, пригласив, тем временем, мистера Волкстроута в свой кабинет. К тому времени все наши вещи были занесены в дом. Матросы засобирались идти в порт, но мы настояли на том, чтобы они поехали коляской. Кроме того, мы хотели расплатиться с ними за помощь, но они категорически отказались, ссылаясь на чёткие инструкции капитана в этом деле. Тогда я попросил их принять от нас деньги не в качестве оплаты, а как презент, на который они смогут купить себе что-нибудь в память о нашем знакомстве. Им было так приятно, что такие солидные господа, друзья капитана, хотят, чтобы у них что-то осталось на память о встрече с нами, что все как один рассыпались в благодарностях, обещая, в первом же порту, где у них будет возможность сойти на берег, выполнить наше пожелание. Пока мы с Али решали этот вопрос, наши спутники уже разошлись по комнатам. Когда мы вернулись, в передней нас ждала Хава. Она сверкнула своей белоснежной улыбкой и сказала: - Я ожидаю вас, господа, по распоряжению сэра Уоми, который просил дождаться его возвращения с мистером Волкстроутом. Через некоторое время все наши спутники спустились в переднюю, чтобы проститься с капитаном, о занятости которого все мы были осведомлены. И действительно, очень скоро, мистер Волкстроут с сияющими глазами, в сопровождении сэра Уоми, прощался с нами, весьма сожалея о том, что не в его власти задержаться здесь хотя бы на один день. Проводив капитана, все разошлись по своим комнатам, а нас с Али к себе в кабинет пригласил сэр Уоми. Мы прошли через гостиную и по небольшому коридору, в котором было несколько дверей. Дойдя до последней из них, следом за хозяином, мы с Али вошли в кабинет сэра Уоми. В прошлый раз мне не довелось побывать в нём, сейчас же я сразу вспомнил слова турка-кондитера, сказанные им, когда я заказывал торт для Ананды: «Мудрецу надо, чтобы было на вид просто, а как возьмешь в рот — рай. А принц, принцу надо, чтобы на вид тоже было просто, только чтобы лежало на таких блюдах, до которых дотронуться — «не подходи». В этом кабинете все действительно было очень просто, но в то же время выглядело настолько гармонично и самодостаточно, что являлось безсловесным свидетельством большого вкуса и такта хозяина. Даже самый бедный человек не почувствовал бы себя здесь подавленным великолепием, в то же время, и самый богатый не смог бы заявить, что обстановка не соответствует его статусу. Вся мебель, ковры, картины, книги были настолько к месту, что у меня возникало впечатление, что всё ощущается родным и близким. Сэр Уоми явно прочёл все те мысли, что промелькнули у меня, о чём свидетельствовала его улыбка. - Мой дом – ваш дом, друзья мои, - проговорил он, предлагая нам сесть в кресла жёлтой кожи с массивными резными поручнями, - чувствуйте здесь себя полноправными хозяевами, ибо вы уже знаете, что нет в этом мире чего-то принадлежащего человеку, все, что у него есть, он берёт в пользование на время, именуемое жизнью одного воплощения. И нигде, кроме как в этой жизни, не сможет воспользоваться он тем, что имеет здесь в виде тех или иных материальных ценностей. Поблагодарив его, мы с Али заняли указанные им места, но прежде я отдал сэру Уоми всё, что вёз, чтобы передать ему лично в руки. - Благодарю тебя, Лёвушка, и тебя Али, все эти вещи очень важны для меня и не только, - продолжил он, ласково улыбаясь нам, когда мы расположились, - как и тот груз, что вы благополучно доставили сюда. Ещё более важным является приезд в этот дом Наира. И всё это вы сделали наилучшим образом, несмотря на все связанные с этим сложности. Возможно, мне следовало бы предложить вам отдых, но вам не придётся задержаться здесь надолго, ведь впереди у вас обоих очень много дел. Тебя, Али, ожидает дорога в Африку, а затем в горы Тибета. Ты же, Лёвушка, вначале попутешествуешь по Европе, а после вернёшься в Общину Али-Мории. Тебе предстоит развязать одну давнюю карму, с человеком, которого ты, я думаю, очень хорошо помнишь - это Браццано. Но кроме этого, тебе придётся помочь одной молодой женщине, которую зовут Дженни Седелани урождённая Уодсворд. Это её письмо дал тебе И. в общине Раданды. Сэр Уоми детально посвятил нас в планы ближайшего будущего, и мне стало понятно, что меня ждёт период жизни насыщенный путешествиями и знакомствами с самыми разными людьми. Али, так же как и я, очень внимательно выслушал всё сказанное и выразил свою готовность отправляться в путь хоть сейчас, я тоже подтвердил свою готовность к немедленным действиям. - Нет, друзья мои, так скоро я вас не отпущу, - рассмеявшись, ответил сэр Уоми, - во-первых, у меня есть ответы на некоторые вопросы, поставившие вас в тупик во время изучения одной книги, во-вторых, кое-кто не простит мне, если я так быстро отправлю Лёвушку из своего дома, и в-третьих, Анне нужно подготовиться к продолжению путешествия, поэтому три-четыре дня вы всё-таки останетесь моими гостями. Кроме того, Лёвушка, если ты доверишь мне это дело, я хотел предложить тебе оставить мне рукописи твоих произведений, изданием которых я мог бы заняться. - Мне кажется, что дорожные записки не следует называть произведениями, сэр Уоми, и я не уверен в том, что их можно публиковать, - немного смутившись, ответил я, - но, если Вы найдёте возможным посмотреть их, буду очень признателен за Ваше мнение о моих пробах пера. - Вот и хорошо, - ответил он, поднимаясь на ноги, - занеси мне их, когда расположишься и пообщаешься с ожидающими тебя друзьями, а там видно будет. А сейчас, не смею более вас задерживать, друзья. - У меня есть одно обязательство, сэр Уоми, выполнение которого напрямую зависит от Вашего решения, - вспомнив о письмах Жанны, сказал я. - Слушаю тебя, - повернулся ко мне хозяин кабинета. - В Константинополе я виделся с Жанной, которая попросила меня передать письма её детям, если Вы, конечно, позволите, - озвучил я свой, несколько завуалированный, вопрос. - А ты сам как думаешь, стоит это сделать или нет? – с улыбкой спросил он. - Мне кажется, что в Жанне произошли серьезные перемены, и её письма, вряд ли несут в себе что-то вредное для детей, скорее они могут доставить им радость. Мне думается, они всё же скучают по матери, несмотря на то, что им здесь очень хорошо, в чём я просто уверен. - Будем считать, что ответ на вопрос получен, - лукаво улыбнувшись, сказал сэр Уоми, - и если ты в ближайшее время выйдешь на прогулку в сад, то возможность выполнить взятые на себя обязательства, представится тебе сама собой. После того, как были окончательно обозначены планы на всё время нашего пребывания в этом замечательном доме, мы покинули кабинет, и отправились в свои комнаты в сопровождении слуги, ожидавшего нас за дверью. Оказавшись в своей комнате, я увидел, что заботливый Ясса уже полностью разобрал мои вещи. Сам он в комнате отсутствовал, поэтому я решил переодеться в оставленный им мне домашний костюм, и немного прогуляться по саду, который запомнился мне своим великолепием ещё с прошлого раза, тем более, как я понял, меня там уже поджидали. Я не сильно разбирался в растениях, поэтому не смог определить источник чудесного сладковатого аромата, которым был наполнен воздух в саду. Однако, пройдя совсем немного по дорожке, увидел несколько больших кустов, полностью усеянных белоснежными цветами. Подойдя поближе, я стал рассматривать их, наслаждаясь как эстетическим совершенством этого маленького творения природы, так и его дивным запахом. - Это чубушник, - услышал я за спиной голос Хавы, - в этом саду он цветёт очень долго, и мы имеем возможность наслаждаться его ароматом с начала лета до поздней осени. - Благодарю Вас, Хава, мои познания в ботанике весьма скудны, но теперь я знаю, что именно доставило мне такое удовольствие, - ответил я, поворачиваясь к ней. - Очень этому рада, - ответила девушка, сверкнув своей белоснежной улыбкой. В этот момент на одной из дорожек появились мальчик и девочка. Одеты они были очень аккуратно и с большим вкусом, и шли куда-то с сосредоточенными лицами, обмениваясь короткими фразами. - Мишель, Луи, - окликнула их Хава, - посмотрите, кто к нам приехал. Дети остановились, внимательно рассматривая меня. Затем на лице девочки появилась улыбка, и она тихонько сказала мальчику: - Мне кажется, что это Лёвушка, хотя он очень изменился, я всё же узнаю его. - Ты уверена? - удивлённо переспросил он её. - Да, это точно он, - последовал ответ. - О чём это вы там шепчетесь? – с улыбкой спросила Хава. – Неужто вы не признали своего Константинопольского друга Лёвушку, или вы не рады видеть его. Лица обоих детей расплылись в улыбках, и они бегом бросились к нам с Хавой. Побежав первой и остановившись в нескольких шагах от нас, Мишель заговорила: - Разрешите приветствовать Вас в этом доме… Не зная как ко мне обратиться так, чтобы не нарушить правил приличия, она запнулась. - Можешь называть меня так же, как и раньше, просто Лёвушкой, мне очень приятно, когда давние друзья обращаются ко мне таким образом, - выручил я её. - А я так и думал назвать Вас! - радостно воскликнул Луи, - я сразу почувствовал, что Вы совсем не изменились, ну только разве что внешне. - Ты совершенно прав, мой маленький друг, - ответил я, - я всё тот же Лёвушка, только чуть постарше, так же как и вы. - А куда это вы направлялись с таким серьёзным видом? - поинтересовалась у детей Хава. - Нам передали, что в доме появились дети, которым может быть нужна наша помощь, - сразу став серьёзной ответила Мишель, - и мы с Луи раздумывали как бы всё устроить наилучшим образом, чтобы они сразу же почувствовали себя здесь, как дома. Но мы не знаем, как лучше познакомиться с ними, потому что нам сказали, что они приехали из Индии, а индийских детей мы никогда не видели, и не знаем их интересов, и на каком языке они говорят. Вот мы и обсуждали, как правильнее поступить. - Думаю, мне удастся вам помочь в этом деле, - вступил в разговор я, - Наир и Кайрам свободно говорят на английском, кроме того, Наир за время путешествия вполне сносно освоил французский, так что этого препятствия в общении не существует. Оба мальчика очень открыты и доброжелательны, поэтому, мне думается, что вы очень просто найдёте общий язык. Так что, предлагаю отправиться знакомится прямо сейчас. Лица Мишель и Луи осветили радостные улыбки, и они согласно закивали головами. - У меня к вам есть ещё одна просьба, - продолжил я, - когда вы выполните свои обязанности хозяев дома, найдите меня, я должен передать вам кое-что. - Конечно, мы обязательно сделаем так, как Вы говорите, - ответила Мишель. Всей компанией мы отправились по направлению к дому. Хава единственная из нас знала, где расположили вновь прибывших гостей. Комната Наира и Кайрама оказалась рядом с комнатами Астала и Алдаз, у которой мы и нашли обоих мальчиков. Знакомство прошло очень просто. Искренность, с которой дети приветствовали друг друга, стала лучшей основой для зарождения дружбы между ними. Мишель, как самая старшая из них тут же взяла бразды правления в свои руки и предложила мальчикам экскурсию по дому и саду, чтобы они сами могли сориентироваться в новом для них месте, не нуждаясь в чьей либо помощи. Дети ушли, а мы остались в комнате втроём. Я ощутил опечаленность Алдаз, которую она тщательно старалась скрыть. Хава тоже почувствовала это и, подойдя к девушке, нежно обняла её. - Не стоит расстраиваться, милая Алдаз, - заговорила она своим глубоким, и в то же время очень мягким голосом, - то, что в твоей жизни закончился один этап, означает лишь то, что начинается следующий. И он может быть не менее увлекательным и интересным, чем прошлый. А расставания, они есть только для тех, кто воспринимает всё с позиции личного приобретения или личной утраты чего бы то ни было. Так что, выше нос, уверена, тебя ждёт много нового, ведь те, кто попадают в этот дом гостями, никогда не остаются без внимания сэра Уоми, а он всегда помогает тем, кто включён в круг его друзей. - Спасибо Вам, - ответила девушка, своим чудесным голоском, улыбнувшись при этом открыто и искренне, - Вы действительно очень правильно прочитали мои мысли. Я размышляла о том, что миссию свою по сопровождению Наира выполнила, и теперь не знаю зачем нужна здесь и что мне делать дальше. Я хотела просить Али или тебя, Лёвушка, взять меня с собой, если я не буду обузой для вас, потому что действительно не вижу своего дальнейшего пути. Доктор И. в Общине сказал, что когда наше путешествие закончится, мне предложат несколько вариантов будущей жизни. Возможно, это ожидание и неизвестность вызывают во мне чувство некоторой тревожности, которое Вы и заметили. - Милая Алдаз, - заговорил я, по-братски обнимая девушку за плечи, и стараясь пролить ей как можно больше любви и мира сердца, - мне самому в своё время пришлось пройти через подобные волнения и сомнения, поэтому я очень хорошо понимаю тебя. Но, как только ты познакомишься чуть поближе с сэром Уоми, а это обязательно произойдёт в ближайшее время, я в этом просто уверен, ты поймёшь, что все твои тревоги и сомнения не имеют под собой никаких оснований. - Благодарю, Лёвушка, ты обнял меня, и сразу же стало так спокойно, - проговорила Алдаз, глядя на меня своими огромными глазами, в которых я увидел умиротворение, - не знаю отчего так, но рядом с тобой, я всегда чувствую себя очень уверенно. Хава, приобняв Алдаз, улыбнулась и сказала: - Лёвушка совершенно прав, сегодня вечером в честь вашего приезда мы устраиваем праздничный ужин, где хозяин дома ближе познакомится со всеми своими гостями. Так что, если Вам что-либо нужно, чтобы подготовиться к этому, говорите, я помогу Вам во всём. А сейчас предлагаю последовать примеру детей и совершить небольшую экскурсию по дому и прилегающей территории.
star: Мы с Алдаз с энтузиазмом восприняли это предложение и покинули комнату. Наша прогулка была не очень продолжительной, но весьма плодотворной. Благодаря таланту Хавы как гида, мы очень скоро разобрались в устройстве дома и расположении комнат, а затем вышли в сад. Там всё тоже оказалось проще простого, потому что все дорожки были проложены таким образом, что сходились в центре к небольшому прудику, в котором плавали разноцветные рыбки. На разных уровнях они пересекались круговыми дорожками, которые позволяли переходить с одной линии на другую. Таким образом, заблудиться было невозможно, так как внешнее кольцо обязательно приводило либо к террасе, либо к выходу из оранжереи, через которую можно было попасть в дом с другой стороны. Пока мы гуляли, Хава рассказала о жизни Луи и Мишель в доме сэра Уоми и их успехах в учёбе, которыми они радовали её и всех своих наставников. В саду мы повстречали прогуливавшихся Бьёрна, Изабеллу и Анну, которые радостно приветствовали нас. Они выразили Хаве своё восхищение по поводу удивительных растений, которые были обнаружены ими здесь, мы же сообщили им об ужине. В этот момент к нам подошёл один из слуг сэра Уоми и передал Анне и мне просьбу зайти в кабинет хозяина дома. Извинившись перед друзьями, мы тут же проследовали за ним. Сэр Уоми отложил перо, как только мы вошли, и поднялся нам навстречу. - Я позвал вас, друзья мои, потому что получил одно письмо, содержание которого побуждает меня к более активным действиям, нежели я планировал раньше, - начал он, - ваше участие в этих событиях может оказаться не только весьма актуальным, но в некоторых моментах просто необходимым. В связи с этим хочу спросить вас, готовы ли вы завтра же покинуть этот дом и двинуться вперёд, к новым встречам и событиям. - Если вы считаете это уместным, я в любое время к Вашим услугам, - последовал мой ответ. - Я готова всё сделать так, как Вы скажете, - не задумываясь, ответила Анна. - В таком случае, не раскладывайте вещи, завтра на рассвете вы отправляетесь в путь. Ты Анна поедешь в имение князя Санжера в Венгрии, а с тобой, Лёвушка, мы всё обсудим после ужина. Сопровождать вас будет Ясса и месье Лардо, ему хорошо известна дорога. Алдаз и Астал, в случае если захотят получить европейское образование, так же поедут с вами. Ты уже определился с моим вопросом по поводу твоих рассказов, Лёвушка? - Да, я оставлю Вам всё, что переписано на чистовики, а с собой заберу черновики, если Вы не возражаете. - Это твоё решение, друг мой, и я приму его в любом виде, - с улыбкой ответил сэр Уоми, - если у вас ко мне нет вопросов, то более не смею вас задерживать, побудьте в кругу друзей, с которыми завтра попрощаетесь. Мы с Анной вышли из кабинета и направились в свои комнаты, чтобы собрать разложенные вещи. Подороге я встретил Яссу, которому сообщил о нашем скором отъезде. Как всегда невозмутимый, он коротко ответил: - Я соберу вещи, а ты отнеси письма детям Жанны. Я последовал совету друга и, взяв в комнате шкатулку, отправился на поиски детей. Воспользовавшись своим расширенным зрением я очень скоро отыскал их. Мишель и Луи показывали Наиру и Кайраму игровую детскую площадку, оборудованную в дальнем конце сада. Когда я подошёл, они увлеченно играли, катая друг друга на небольшой карусели. - Дядя Лео, - обрадовано воскликнул Наир, заметив меня, - посмотрите, как много здесь можно придумать всяческих игр. Действительно, несмотря на не очень большие размеры, на этой площадке кроме карусели были и горки, с которых можно было съезжать вниз, и вырезанные из дерева фигурки лошадей, оленей и других животных, несколько верёвочных качелей и специально устроенные гимнастические снаряды, оформленные таким образом, чтобы дети развивали ловкость и силу, просто играя на них. - Да, здесь просто замечательно, и есть где развернуться твоему воображению, - ответил я, - но сейчас мне нужно поговорить с Мишель и Луи. Дети сразу же прекратили играть, и подошли ко мне. Наир и Кайрам, чтобы не мешать нам отошли в сторонку. - У меня есть одно поручение, которое я хочу выполнить сейчас же, - начал я, - в этой шкатулке письма вашей мамы к вам, написанные в разное время но не отправленные потому, что для этого были свои причины, о которых вы узнаете в своё время. Сейчас я передаю их вам с разрешения сэра Уоми, и прошу вас прочесть их тогда, когда вы будете чувствовать себя спокойно и уравновешенно. Я понимаю, что вам не терпится побежать к себе и сразу же начать читать, но это будет невежливо по отношению к вашим новым друзьям. Поэтому, потерпите немного и прочтите их вместе, осознавая, что ваша мама очень любит вас, несмотря на то, что допустила ошибку, отправив вас от себя. - Мы всё понимаем, - не по-детски серьёзным тоном ответила мне Мишель, - мы много раз говорили об этом с тётей Хавой, и она нам всё объяснила. Мы очень любим маму, и понимаем, что тогда, наверное, у неё был повод поступить так. Тем радостнее будет нам прочесть её письма после нескольких лет разлуки. Но сделаем мы это, как Вы и просите, дядя Лёвушка, позже, когда останемся одни. Слушая Мишель, я поймал себя на мысли, что всё в этой жизни имеет намного более глубокий смысл, чем нам кажется в той или иной ситуации. Останься Мишель и Луи с Жанной, вряд ли они имели бы столько такта и самообладания, не говоря уже об их образованности, редкой для детей такого возраста. - Очень рад слышать от вас такие слова, - ответил я, улыбнувшись, - ну что же, свою миссию я выполнил, так что не стану мешать вам играть. Дети развернулись и побежали к своим новым друзьям, я же направился к себе в комнату, чтобы привести в порядок свои записи, которые собирался передать сэру Уоми. Эта работа заняла всё моё время до самого ужина. Оторвался я от неё только тогда, когда ко мне зашёл Али, с сообщением о том, что через десять минут нас ждут к столу. Сэр Уоми сразу предупредил нас, что каких-либо жёстких правил в его доме не существует, но если кто-то желает пропустить завтрак или обед, то он сообщает об этом мажордому любым удобным для него способом, чтобы собравшиеся за столом напрасно не ожидали его. В этот вечер таких не было. Все собрались в гостиной за пять минут до начала ужина, и ровно в семь вечера вошли в столовую. В последнее время я стал замечать что в сутки мне достаточно двукратного приема пищи, завтрака и обеда было более чем достаточно для того чтобы чувствовать себя комфортно. Так что кушать мне особо не хотелось, и в этом доме не нужно было изображать отличный аппетит, поэтому, когда мне подали изящную фарфоровую фруктовницу наполовину наполненную смесью нарезанных яблок, бананов, винограда и малины, залитых вишнёвым сиропом, я был очень доволен этим. По улыбке сэра Уоми я понял, что это он позаботился обо мне. За ужином царила непринуждённая атмосфера, мы обменивались своими впечатлениями за день, в перерывах между сменой блюд. Когда трапеза подошла к концу, сэр Уоми предложил всем желающим пройти в гостиную, где должны были состояться вечерние чтения. Как объяснил всем хозяин дома, периодически, когда кто-либо из его домочадцев находит какие-либо интересные публикации, они выносятся на всеобщее обсуждение после совместного прочтения. Сегодня был как раз такой случай. Хава, несколько дней назад, в одном из литературных журналов нашла несколько занимательных рассказов и статей, которые и предложила обсудить в кругу друзей. Сэр Уоми не возражал, и так удачно вышло, что назначил эти чтения именно на день нашего приезда. Дети ушли играть, а взрослые собрались на террасе, где уже были расставлены удобные плетёные кресла. Чтения продолжались допоздна, так как Хава не только выбрала очень увлекательные произведения, но и оказалась великолепной чтицей, слушать которую было одно удовольствие. Когда закончился последний из рассказов, началось обсуждение, затянувшееся почти до полуночи. Мы говорили бы и дольше, но сэр Уоми сказал, что нам пора отправляться спать, так как выезд будет ранним. Меня же он пригласил к себе в кабинет. То, о чем мы говорили, разглашать мне пока нельзя, так что скажу только, что несмотря на то, что отдохнуть мне не удалось, потребности в этом я совсем не ощущал, был бодр и энергичен. Когда взошло солнце, наш разговор с сэром Уоми закончился. Вместе с Яссой я выполнил короткий комплекс гимнастических упражнений в саду, и был готов отправляться в дорогу вместе со своими спутниками, которые к этому времени уже собрались в гостиной. Хотя время было очень раннее, проводить нас вышли все наши друзья, даже дети встали в такую рань, чтобы попрощаться с нами. Я подозревал, что так и будет, потому что, когда я попросил сэра Уоми передать Наиру и Кайраму подарки на память, он лукаво улыбнулся и сказал, что выполнит моё поручение, если я сам не вручу их перед отъездом. Прощание было очень тёплым и трогательным, но при этом ни у кого я не почувствовал грусти от предстоящей разлуки. Все собравшиеся понимали, что расставание не может быть поводом для печали, и понимание это было не на уровне разумного осознания существующего факта, а на уровне приятия жизни как череды событий уместных и целесообразных, а потому принимаемых, как должное, без личностного переживания утраты связи с дорогим и близким человеком, но с осознанием того, что каждый идет свою жизнь тем единственным, нужным только ему самому путем, на котором все его встречи и расставания, это только уроки, преподносящие возможности к совершенствованию в Духе. И потому, лучшим напутствием тому, с кем разводит тебя жизнь на время или навсегда, есть искреннее пожелание ему радостного движения вперёд, с твёрдой уверенностью в том, что ему всё по силам и нет для него препятствий, которых бы он не мог преодолеть. Именно с таким чувствами мы и расставались, напутствуя друг друга пожеланиями успехов во всех начинаниях. Особенно трогательно выглядело прощание Наира и Алдаз, которые не просто сдружились, но скорее даже сроднились за это время. Малыш нежно обнимал её и обещал, что сделает всё от него зависящее, чтобы встретиться с ней в этой жизни ещё хотя бы раз. Девушка тоже уверила его в том, что если появится хоть малейшая возможность их встречи, она обязательно постарается воспользоваться ею. Все обменялись друг с другом подарками на память, и наши вещи были уже загружены в большую карету, предназначенную для дальних путешествий, запряжённую четвёркой великолепных лошадей, периодически похрапывавших, и демонстрировавших свою готовность двинуться в путь короткими ударами копыт по мостовой. Кучер в дорожном плаще, из-под которого виднелась дорогая ливрея, сдерживал их, ласково уговаривая немного потерпеть и вести себя приличествующим образом. Как выяснилось, карета принадлежала князю Санжеру, и месье Лардо прибыл сюда на ней, выполняя его поручение. Оказавшись внутри, мы убедились в удобстве сидений и мастерстве её создателей, так как двигалась она очень мягко, практически полностью скрадывая все неровности дороги. Месье Лардо посвятил нас в некоторые технические особенности нашего средства передвижения, указывая на то, что при изготовлении этой кареты использовано несколько изобретений последнего времени, как, например, колёса из специального материала, в основе которого лежала новая технология обработки каучука, что делало её ход намного мягче, чем у аналогичных карет со старыми колёсами. За время пути мы по достоинству оценили все эти новшества, которые делали путешествие намного комфортнее, и, естественно, приятнее. Наш путь пролегал через небольшие селения, маленькие городки и города побольше. Мы проехали несколько стран, наблюдая не только за этническими различиями разных народов, но и за тем, как сознание сообщества определяло качество жизни людей. Где преобладало безразличие жителей к тому, что их окружает, мы наблюдали бедность и запустение, там же, где люди старались украсить свои дома в национальном стиле, высадить вокруг них палисадники с цветами и сделать свою жизнь приятнее иными доступными им способами, ощущения были совсем иными. Мы видели ярмарки и праздники, веселящихся мужчин, женщин и детей, и атмосфера вокруг была наполнена совсем иными эманациями. Особенно удивительными нам показались чистенькие белые домики, стены которых были расписаны цветами в виде удивительных орнаментов в одной из небольших деревенек, попавшихся нам на пути. Алдаз, Астал и Анна, не видевшие раньше ничего подобного были просто в восторге. Мы решили ненадолго остановиться, чтобы полюбоваться этими произведениями искусства под открытым небом. Очень скоро к нам вышла молодая улыбающаяся женщина. У нас таких называют «кровь с молоком». Она заговорила, обращаясь к нам, и хотя я не понимал этого языка, образы читаемые мной в её сознании позволили мне в точности понять всё, что она сказала. Мне вспомнилось, как во время путешествия на Восток, я всё время ловил себя на мысли о том, что не могу понимать людей, с которыми встречаюсь, и если бы не И. с его непревзойдённым знанием языков, мы бы частенько оказывались в очень неудобных ситуациях. Сейчас я подумал о том, что и в Европе много малых народностей, язык которых очень отличается от общеизвестных английского, немецкого, французского, итальянского и испанского. К счастью, месье Лардо знал местное наречие и смог выступить для нас переводчиком. Он сказал, что женщина интересуется, может ли она быть нам чем-нибудь полезна. Мы ответили, что нас очень удивили их яркие и красочные дома, и вся атмосфера праздника, которая ощущалась в этом селении. Весело рассмеявшись, она предложила нам войти во двор и послушать историю их села. Мы с благодарностью приняли её приглашение. Пройдя за забор, сделанный из очень аккуратно переплетённых между собой гибких веток какого-то дерева или куста, мы оказались в достаточно просторном и очень уютном дворике. Дорожки были выложены круглыми спилами деревьев, что создавало впечатление мощёной мостовой, клумбы с цветами были обозначены низенькими, плетёными, подобно забору, ограждениями, на невысоких столбиках сушилась надетая на них сверху глиняная посуда, расписанная удивительно красивыми орнаментами. Присутствие осени уже ощущалось в воздухе, но колорит красок ещё оставался очень ярким, и наполнял этот дворик непередаваемым очарованьем. Хозяйка предложила нам пройти в крытую беседку, где стоял большой и очень основательный деревянный стол с не менее основательными лавками, расположенными с двух сторон от него. Очень быстро на столе появились кувшины с молоком, каравай душистого хлеба и две миски с великолепно пахнущим мёдом. Всё это было расставлено на столе самой хозяйкой и двумя её дочерьми, которым, на мой взгляд, было восемь и десять лет. Выполнив поручение матери, девочки уселись на лавку и стали рассматривать нас. Говоря о нас, я должен пояснить, что всё их внимание было приковано к Анне и Алдаз, красота которых произвела на них очень большое впечатление. Наблюдали они за девушками как бы исподволь, то отводя глаза в сторону, то бросая на них короткие, но очень заинтересованные взгляды. Вскоре и хозяйка дома присоединилась к нам, предлагая попробовать её угощение. Из рассказа женщины мы узнали, что когда-то их село ничем не отличалось от других похожих на него селений в округе. Но однажды поздней осенью к ним забрёл уже пожилой и очень больной мужчина. Одна из женщин пожалела его, вылечила и выходила, оставив жить у себя до весны. Поправившись, мужчина захотел отблагодарить её, и перед тем как уйти, разукрасил ей дом и двор так, что все соседи приходили посмотреть на него. Людям так понравилась его работа, что они стали просить его сделать то же самое и с их домами. Мастер согласился и вынужден был задержаться в этом селении. Каждый дом он разукрашивал по-разному. Наблюдая за его работой, кое-кто стал учиться у мастера, а он с удовольствием рассказывал и показывал ученикам секреты своего умения. Когда работа с домами была закончена, он показал людям, как можно делать очень прочную и красивую посуду из глины, раскрашивая её, так же как и дома, разными орнаментами. Так сложилось, что его изделия очень понравились людям, и они стали учиться у него и этому искусству. Со временем всё село начало заниматься изготовлением такой посуды, за которой к ним стали приезжать купцы из разных стран. Так уже более двух столетий это селение славиться своими мастерами по изготовлению художественно оформленной глиняной посуды. Слушая рассказ хозяйки, мы с удовольствием подкрепились простой, но очень вкусной едой. Наше предложение расплатиться за радушный приём, женщина категорически отвергла, отказавшись брать деньги за угощение. Тогда, мы купили у неё несколько наборов так понравившейся нам посуды, решив привезти их князю Санжеру в подарок. Сердечно поблагодарив хозяйку и её дочерей за гостеприимство, и погрузив свои приобретения в карету, кстати сказать, все наборы были упакованы в прочные деревянные ящики, на которые тоже был нанесён особый орнамент, и они скорее напоминали художественно оформленные сундуки, чем простые коробки для посуды, мы отправились в дорогу. Было ещё много интересных моментов за время нашего путешествия, потому что колорит мест, через которые лежал наш путь очень разнился между собой. По мере продвижения с востока на запад, мы могли наблюдать за тем, как отличались быт и традиции народов исповедующих Ислам от тех, которые почитали учение Христа. Обращая внимание на то, как зависит состояние окружающего пространства от настроений и привычек людей, проживавших в нём, я всё более и более убеждался в том, что именно люди создают те условия жизни, в которых они находятся, а не наоборот, условия заставляют людей меняться. Если они сами совершают свой выбор и принимают на себя ответственность за свою жизнь, то строят её такой, какова она нужна им. Мы наблюдали множество прозябающих в нищете небольших городков и селений, откуда хотелось уехать поскорее, но видели и такие, в которых было приятно остановиться, чтобы почувствовать их атмосферу. Как и любое другое путешествие, это тоже подошло к концу в один из дней. Ближе к вечеру мы подъехали к огромному замку с высоченными стенами, перед которыми находился широкий ров, заполненный водой. Через этот ров был переброшен мост из толстенных брусьев, поднимавшийся, в случае необходимости, цепями толщиной в руку крупного мужчины. В моём воображении тут же встали сцены из романов, описывающих события средневековья, когда по подобному мосту, вероятно, проезжали колонны всадников, закованных в броню, бряцающих своим оружием, и заставлявших местных крестьян уважать силу своего господина. По улыбке, скользнувшей по лицу месье Лардо, я понял, что ему известно о чем я подумал, но более он ничем не выдал этого. Сейчас же, нам навстречу шли две небольшие группы молодых людей и девушек, живо обсуждавших какой-то интересующий их всех вопрос. Они остановились, чтобы пропустить карету, поприветствовав при этом кучера, и, затем, пошли дальше по своим делам. В замке нас встретил дворецкий, который сообщил о том, что князь будет не позднее чем через час, и примет нас как только вернётся. Нам же было предложено за это время разместиться в выделенных нам комнатах и поужинать. Так как время ужина уже прошло, дворецкий предложил на наш выбор подать еду каждому в комнату, либо в малую столовую. За время путешествия мы так привыкли кушать всей нашей компанией, что, естественно, выбрали столовую. Пока дворецкий разговаривал с нами, наши вещи были уже выгружены из кареты и разнесены по комнатам. Договорившись о том, чтобы пищу подали через полчаса, мы отправились следом за помощником дворецкого, который провел нас к нашим комнатам, показав подороге где находится малая столовая. Все наши комнаты оказались рядом и располагались в одном флигеле, так что потерять друг друга нам бы никак не удалось. На ужин мы пришли все вместе, и когда трапеза подошла к концу, в столовую зашёл знакомый нам слуга князя Санжера, который сообщил, что хозяин дома ожидает нас в своём кабинете, куда он готов проводить нас, как только мы того пожелаем. Мы пожелали практически сразу, потому что, во-первых, действительно уже закончили кушать, во-вторых, всем хотелось вновь увидеть князя и, в-третьих, мы не собирались без причины задерживать его, так как все прекрасно понимали, что у него и без нас дел хватает. - Рад видеть вас своими гостями, друзья мои, - приветствовал нас князь, когда мы вошли в его кабинет, - всё ли вас устраивает по размещению? Все в один голос выразили благодарность за тот радушный приём, который был нам оказан. - Вы здесь надолго, - обращаясь к Алдаз и Асталу, сказал Санжер, - но это вовсе не означает, что у вас много времени. Для того чтобы вовремя быть готовыми сдать экзамены в университет вам придётся много трудиться. Сегодня отдыхайте, а завтра приступите к занятиям. Я познакомлю вас с вашим наставником, который поможет экстерном пройти тот образовательный курс, который вам следует освоить, если вы сохранили желание учиться. И Алдаз, и Астал тут же подтвердили своё намерение приобрести европейское университетское образование, и сказали, что готовы приступать хоть сегодня, если это нужно. - Ваше стремление очень похвально, - ответил им князь, - но сегодня вам будет лучше отдохнуть после дороги. Тебе же, Анна, предстоит индивидуальный курс, и по просьбе Али-Мории и Ананды я буду заниматься с тобой лично, так что готовься к напряженной, но очень интересной работе. Ну а у тебя, друг мой Лёвушка, меньше всех времени для того, чтобы подготовиться к тем встречам, что ожидают тебя в ближайшем будущем. Поэтому ты останешься со мной, пока твои друзья будут знакомиться с замком и прилегающими территориями. С этими словами князь Санжер позвонил в колокольчик, и не более чем через минуту в дверь вошёл молодой человек лет двадцати, очень приятной наружности. Когда он заговорил, голос его оказался очень глубоким и мощным, что не очень вязалось с его стройной фигурой, светлыми волосами и голубыми глазами. - Вы звали меня, Учитель? – спросил он после того, как поздоровался со всеми присутствующими. - Да, Андреас, - ответил князь, - у меня к тебе просьба. - Я весь к Вашим услугам. - Если это не очень нарушит твои планы, я просил бы тебя познакомить наших гостей с замком и его окрестностями. Они задержаться у нас на время, так что было бы хорошо, если бы они сразу же сориентировались в расположении основных помещений, которыми мы обычно пользуемся. - Я сделаю это с большим удовольствием, - с приятной улыбкой ответил юноша, и направился к двери, пригласив гостей следовать за собой. Когда мы остались в кабинете одни, князь Санжер подошёл ко мне и, положив руки на мои плечи, очень внимательно посмотрел мне в глаза. Он заглянул мне прямо в душу, прочитав всё самое скрытое, что было во мне. Но никаких неприятных ощущений от этого у меня не возникло, более того, я почувствовал какую-то радость от того, что мне нечего скрывать и нечего стыдиться. После не более чем минутной паузы он заговорил: - Отрадно, Лёвушка, видеть тебя таким, каким ты стал. То, что открылось мне сейчас, даёт уверенность в том, что тебе по силам вызовы жизни, ожидающие тебя в ближайшем будущем. Тебе уже известно, что жизнь человека, это не череда случайных событий, а очень высоко организованная и тщательно продуманная система его взаимодействий с различными людьми в тех или иных ситуациях, в создании которых Владыкам Кармы отводиться очень важная, но не первостепенная роль. Основным же в написании сценария пьесы, именуемой Жизнь, есть сам человек, являющийся как её автором, так и исполнителем главной роли одновременно. Это происходит тогда, когда ознакомившись с опытом прошлого воплощения, что ты уже имел возможность наблюдать у Владык Мощи, он начинает вместе с другими людьми выстраивать сюжетную линию своего будущего воплощения. Ему приходиться тщательно оценивать всё многообразие вариантов развития событий, зависящих в первую очередь от тех решений, которые он будет принимать в тех или иных обстоятельствах, будучи лишённым этого знания, и основываясь только на том опыте, что будет приобретен им к тому времени в этом самом воплощении. И качество принимаемых им решений непосредственно зависит от состояния и силы его духа, от того потенциала психической энергии, что он смог накопить в себе, развиваясь в своих, только ему одному нужных условиях, и вырабатывая в себе либо злую волю и ожесточённость, либо доброту и умиротворённость. Именно баланс этих потенциалов определяет способность человека, основываясь на его принципах жизни и доверии своей интуиции, получать доступ к той информации, что известна ему на уровне восприятия душой, и закрыта от него на уровне восприятия разумом. Открывающиеся в тебе с такой скоростью новые возможности ощущения окружающего мира, являются следствием той чистоты помыслов и искренности желаний быть нужным и полезным людям, без поиска при этом своей личностной выгоды, с которой ты действуешь в каждый момент времени и в любых обстоятельствах. Следуй и дальше тем же принципам и помни, что в любых, даже самых трудных жизненных ситуациях, единственным ответственным за них человеком являешься ты сам, ибо именно ты решил проверить таким образом свои силы, а значит, у тебя есть всё необходимое для того, чтобы в сложившихся обстоятельствах принять решение максимально благоприятное для всех её участников. Ведь когда-то вы все вместе писали эту сценку, в чертогах Владык Кармы, и каждый из вас стремился быть полезным другому, чтобы дать ему возможность испытать себя, а это означает, что в основе всего лежит благое намерение, способное творить чудеса. Подробнее обо всём этом ты узнаешь при своём следующем обучении у Владык Мощи. Сейчас же запомни всё то, что я сказал тебе и действуй так, как действовал до сих пор, и тогда не будет для тебя дел трудных, а будут только дела нужные. Я внимательно слушал князя Санжера, впитывая в своё сознание каждое его слово. Не до конца разбираясь во всех нюансах, в целом, я понял то, о чём он говорил мне. И в голове моей всплыли картинки из жизни, ярко иллюстрировавшие его слова. - Очень хорошо, что ты всё правильно понял, - после короткой паузы, вновь заговорил князь. – Давай присядем в кресла и поговорим о том, что тебе предстоит сделать до твоего возвращения в Общину Али. Мы проговорили очень долго. Вначале Санжер рассказал мне о маршруте моего дальнейшего путешествия и тех бытовых вопросах, связанных с финансами и иными материальными составляющими этого процесса, решение которых теперь входило в мою компетенцию. Я узнал, что мне предстоит проехать всю Европу, посетить Англию, и только после этого отправиться в Италию, для того чтобы помочь женщине по имени Дженни Седелани, письмо которой к сэру Уоми я вёз с собой всё это время. Также князь сообщил мне, что эта самая Дженни является дочерью Браццано, встреча с которым для меня весьма и весьма вероятна. - Но будущее, Лёвушка, это всего лишь один из огромной массы вариантов, проявление которых в нашей реальности зависит от очень многих факторов, главным из которых является сам человек. Помни – всё, что Жизнь преподносит тебе, тебе по силам! И если дух твой будет чист так же как и сейчас, помощь наша дана тебе будет в любой момент времени, ведь Учитель всегда слышит ученика, но помощь ему может подать, только если тот крепко держит руку Учителя в своей руке, – закончил своё напутствие мне князь Санжер. Поблагодарив его, я покинул кабинет князя и отправился в свою комнату, так как было уже далеко за полночь. Мой дорогой друг-нянька Ясса, как всегда, позаботился о моих вещах. Приняв освежающий душ, я лёг спать. Утром я проснулся по уже давно выработавшейся привычке с восходом солнца. Ясса уже тоже был на ногах, и мы с ним отправились на улицу, для выполнения одного из гимнастических комплексов, последовательность и чередование которых, мой дорогой друг, определял по каким-то одному ему известным принципам. На лужайке возле внутреннего дворца мы оказались не одни. Несколько групп, состоявших как из мужчин, так и из женщин тоже вышли для того, чтобы заняться утреней гимнастикой на свежем воздухе. В числе одной из них, я заметил Анну, Алдаз и Астала. Они тоже заметили нас с Яссой и приветственно помахали нам руками, следуя за ведущим их куда-то молодым человеком. Мы ответили им тем же и занялись своим делом. Встретились мы со своими друзьями уже за завтраком. Большая столовая оказалась просторным залом с высокими потолками и каменным полом. Массивные деревянные столы, за которыми могло поместиться не менее десяти человек, резные стулья, более похожие на небольшие троны, высокие витражные окна, две большие люстры, свисавшие с потолка и массивные канделябры на стенах, придавали интерьеру монументальность и величественность. Когда мы вошли, к нам сразу же подошёл немолодой мужчина, одежда которого выдавала его принадлежность к работникам замка, отвечающим за размещение и быт гостей. Узнав наши имена, он провёл нас к столу, за которым уже сидело три молодых человека. Поздоровавшись, мы заняли свои места. - Прошу вас не считать меня навязчивым, - начал один из них, - но здесь принято знакомится при первой же встрече, так что, если это не противоречит вашим принципам, позвольте представиться Жан Косьен, естествоиспытатель, это мои друзья Пьер Феррен, он физик и Микаэль Коставье его призвание – математика. Уверив их в том, что мы придерживаемся тех же принципов, каждый из нас представился, коротко охарактеризовав род своих занятий. Услышав, что Алдаз и Астал прибыли сюда, чтобы готовится к поступлению в университет, все трое предложили без стеснения обращаться к ним с вопросами, если таковые будут возникать в ходе обучения, так как оказалось, что все они, несмотря на внешнюю молодость, уже имели учёные степени в тех областях науки, которым посвятили себя.
star: Завтрак прошёл за непринуждённой беседой. По его окончании, простившись с нашими новыми знакомыми, мы с Яссой направились к уже ожидавшему нас экипажу, который должен был доставить нас на ближайшую станцию, откуда поездом нам предстояло добраться до Вены. Анна, Алдаз и Астал проводили нас и махали нам вслед до тех пор, пока поворот дроги не скрыл от них нашу коляску. Это было очередное расставание, но никакой печали я не ощущал. Наоборот я радовался тому, что мои друзья остаются в таком замечательном месте, где им будут созданы все условия для достижения поставленных ими перед собой целей. Я же устремлялся вперёд по жизни к новым местам, знакомствам и встречам, и это наполняло меня здоровым оптимизмом. Город Моцарта и Бетховена встретил нас теплым днём. Облака периодически закрывали солнце, но это были короткие эпизоды, когда на мостовые ложилась тень осени, о которой напоминали жёлтые листья на деревьях, и чуть более прохладный, чем хотелось бы, ветерок. С вокзала мы отправились прямо в гостиницу рекомендованную князем Санжером, номера в которой заказали по телеграфу еще из поезда. И первое, что бросилось мне в глаза, это большой плакат, сообщавший о том, что сегодня, в Венской опере состоится премьера нового спектакля великого Станислава Бронского впервые после долгого перерыва в карьере. В объявлении особо обращалось внимание публики на то, что это тот редкий случай, когда подмостки оперы на время становятся театральными. В этот момент мне вспомнилась загадочная улыбка князя Санжера, которой он сопроводил свой намёк на то, что в Вене меня ждёт очень приятный сюрприз, суть которого он раскрывать не намерен. Приехав в гостиницу, я первым делом заказал для нас с Яссой билеты на спектакль. Консьерж несколько удивился тому, что я хочу взять с собой своего слугу, но я сказал, что привык всегда иметь его при себе, и отказываться от этой своей привычки не имею намерения. С извиняющимся видом он сообщил мне, что все билеты, по его информации, уже проданы, и если что-то и осталось, то это, скорее всего, будут не очень хорошие места. - Возможно это не моё дело, сэр, - продолжил он немного смущённо, - но господам, сидящим на хороших местах, может не понравится, если рядом с ними будет сидеть слуга, пусть даже такого достойного господина как Вы. Я ответил, что возьму для себя билет на любое место, а для слуги будет достаточно и входного билета или же билета на места для студентов. Он сказал, что постарается сделать всё от него зависящее, особенно воодушевившись от достаточно крупной купюры, оставленной мною ему в качестве вознаграждения за труды. Ещё я попросил его организовать нам вегетарианский завтрак в номер, и экскурсию по городу. Портье, к тому времени, уже был готов нести наши вещи в номер, и я не стал дольше задерживаться в холле. Время до вечера мы провели, любуясь архитектурой дворцов и церквей Вены, сокровищами её музеев и наслаждаясь прелестью её парков. Ближе к вечеру мы вернулись в отель, где нас встретил консьерж, радостно сообщивший, что ему удалось достать один билет для меня во втором ряду и один для Яссы на балкон. Поблагодарив его, я взял билеты и попросил ангажировать коляску на весь вечер, после чего мы направились в номер, чтобы переодеться и отправляться на премьеру. Здание оперы выглядело грандиозно, недаром о нём говорили как о непревзойдённом произведении архитектурного искусства. Мы приехали заранее, но уже в это время перед входом скопилось множество карет, экипажей и колясок. Очередь продвигалась медленно, так как кавалеры и дамы, прибывшие на премьеру, стремились показать себя в не меньшей, а может быть даже и в большей степени, чем посмотреть спектакль. Тем не менее, настал тот час, когда наша коляска остановилась перед входом в оперу, и мы прошли вовнутрь. Ясса направился на балкон, я же со своим билетом прошёл в основной зал. Вокруг меня была масса празднично одетых людей, улыбающихся и смеющихся над остротами своих собеседников. Подавляющее большинство из них стремились продемонстрировать свою важность и значимость. Но в этом пёстром многообразии нарядов, натянутых улыбок и слащавой любезности, к сожалению, было очень мало искренности и доброжелательности. Не имея перед собой цели произвести на кого-либо впечатление, я направился к своему месту и расположился в весьма удобном кресле. Места рядом со мной ещё были свободны, так что у меня появилась возможность полюбоваться этим шедевром архитектурного гения изнутри. Будучи уже в привычном для себя состоянии расширенного зрения, я обратил внимание на то, что из-за кулис за мной кто-то наблюдает. Сконцентрировавшись, я увидел, что это Игоро. Он был очень рад видеть меня в зале, но его терзали сомнения относительно того, следует ли рассказать о моём присутствии Станиславу, который в это время настраивался на свой сценический образ. Не желая привлекать ничьего внимания, я едва заметно приложил указательный палец к губам, давая тем самым Игоро понять, что он может оставить своё открытие в тайне до конца спектакля. Поняв, что я заметил его и подаю ему знак, рассеивающий его сомнения, он широко улыбнулся, и коротким кивком головы показал, что понял меня. В это время начал разыгрываться оркестр, что означало приближение момента начала действа. С первыми звуками музыки публика стала заполнять зал, располагаясь на своих местах. Из программки, врученной мне вместе с билетом, я узнал, что автором пьесы является сам Станислав, а режиссёром-постановщиком выступает Игоро. Когда все зрители расселись по своим местам, занавес поднялся и началось действие. По сценарию Станислав играл писателя, талант которого заключался в том, что он мог оживлять своих героев и оказываться в центре описываемых им событий, будучи не только автором, но и непосредственным их участником. Всё происходящее на сцене сопровождалось замечательной музыкой, а когда зазвучали голоса героев исполняющих по сценарию песни, я понял, почему для премьеры был выбран зал именно Венской оперы. Акустика здесь оказалась настолько изумительной, что звуки как бы проникали вглубь сознания, поднимая что-то внутри человека, делая его соучастником всего происходящего на сцене. У меня, да я думаю, что и у всех остальных присутствовавших в зале, возникло ощущение сопричастности ко всему происходившему на сцене. Мы как будто оказались внутри волшебной сказки, которая повествовала нам не только о судьбах героев, но и позволяла чувствовать суть их побудительных мотивов и понимать причины поступков не с точки зрения стороннего наблюдателя, а пропуская через себя всю чувственную и эмоциональную их подоплёку. Должен сказать, что игра Станислава была тем связующим звеном между всеми актёрами, которое не позволяло воспринимать их всех по отдельности, но создавало впечатление единости и непрерывности всего, происходившего на сцене. В этом спектакле не было антракта, он начался с подъёма занавеса и закончился тогда, когда занавес был опущен. Некоторое время после этого в зале стояла полная тишина. А потом он разразился овацией. Люди аплодировали стоя, многие не скрывали слёз, от обуревавших их эмоций. Когда же труппа вышла на поклон, актёров просто завалили цветами. Публика не хотела отпускать своих героев. На бис Станиславом было прочтено несколько особенно понравившихся зрителям монологов, и исполнено несколько песен. В конце концов, буря эмоций стихла, и артистам удалось уйти за кулисы. Я решил пройти в гримёрную комнату Станислава и, встретившись с Яссой, направился к нему, предварительно выяснив у одного из служащих как туда пройти. Но оказалось, что это была задача не из лёгких. Толпа поклонников перегородила довольно широкий коридор в ожидании выхода своего кумира. Тут и там я слышал разговоры, в основном между дамами, которые обсуждали не столько игру Станислава, сколько то, как он изменился внешне за время своего отсутствия. Все они в один голос говорили о том, что он и раньше был красавцем, но теперь, в нём появилось что-то такое, от чего у них «аж мурашки по коже». Слушая эти разговоры, я сдерживал улыбку, чтобы не выдать себя, потому что знал от самого Станислава, что поклонницы, это не просто дамы, а некий вид женщин, готовых уничтожить любого, кто не желает оценить величие их кумира, и даже намёк на иронию в его адрес может вызвать у них приступ праведного гнева, и тогда с ними лучше вообще не связываться. Оценив свои шансы пробраться к двери как ничтожные, я уже было собрался спокойно дожидаться того момента, когда Станислав удовлетворит своими автографами жаждущих лицезреть его поклонниц, когда к нам с Яссой подошёл пожилой мужчина в одежде работника сцены и тихонько сказал, чтобы мы шли за ним. Отведя нас в сторону, он поинтересовался: - Имею честь говорить с графом Львом Николаевичем Т.? - Да, - ответил я, - но что-то не припоминаю, чтобы мы с Вами были знакомы. - А Вы и не можете меня знать, ведь и я вижу Вас впервые, - ответил он с улыбкой. – меня послал господин Бронский, чтобы я незаметно провёл Вас к нему. Следуйте за мной, будьте любезны. Ни о чём больше не спрашивая, мы с Яссой двинулись следом за незнакомцем. Идти нам пришлось довольно долго, так как мы, то поднимались, то спускались по лестницам, переходя из одного коридора в другой. Наблюдая за всем этим расширенным зрением, я понял, что нас ведут через служебные проходы, доступ в которые обычным зрителям закрыт. В конце концов, мы подошли к небольшой двери, которая оказалась запасным выходом из гримёрной комнаты Станислава. Постучав в неё, незнакомец сообщил, что мы прибыли, и дверь тут же распахнулась. Я не успел сделать и шагу вперёд, как оказался в объятиях Станислава. - Как же я рад тебя видеть, друг мой Лёвушка, - воскликнул он, аж приподняв меня над полом, и закружившись вместе со мной. Заметив у меня за спиной Яссу, Бронский отпустил меня и стал интенсивно пожимать ему руку, также эмоционально выражая свою радость от встречи с ним. Не забыл он поблагодарить и посыльного, приведшего нас сюда. Войдя в комнату, мы увидели не менее радостного Игоро, который так же восторженно приветствовал нас. - Откуда? Какими судьбами? И как так получилось, что именно в день нашей премьеры, вы оказались в Вене? – засыпал нас вопросами Станислав. - С удовольствием расскажу обо всём, но может быть вначале, друзья, вам нужно отпустить тех ваших поклонниц, которые ожидают твоего выхода, дорогой Станислав, за той дверью? – ответил вопросом на вопрос я. - А вот тут, Лёвушка, ты сразу показал, что если даже ты и театрал, то сам не являешься поклонником чьего-либо таланта настолько, чтобы после спектакля поджидать его у гримёрки, - рассмеявшись, ответил Бронский. – Иначе бы тебе было известно, что это целый ритуал! Пока они там стоят, у них есть возможность всё обсудить, поделиться своими впечатлениями и новостями. А вот вдруг я выйду сразу, раздам автографы, отвечу на их вопросы, и что дальше? Пора уходить, а сколько всего невысказанного придётся уносить с собой. Так что, Лёвушка, тут своя процедура и они её знают в деталях, так же, как, впрочем, и я. Поэтому у меня есть как минимум полчаса времени на то, чтобы смыть грим, переодеться и предстать перед ними уже не в сценическом, а в своём истинном обличии. Вся последующая процедура может занять минут сорок, от силы час, но после этого все они уйдут удовлетворённые и довольные и мной, и собой. Станислав рассказывал всё это настолько просто и с таким юмором, что в его словах невозможно было усмотреть ни капли пренебрежения к ожидающим его людям, наоборот, он говорил о том, что старается дать им именно то, чего они от него ожидают. Согласившись со своим другом, я стал первым отвечать на его вопросы. Параллельно с этим он, с помощью лосьонов и кремов, о наличии которых я даже не подозревал, снимал со своего лица грим, без которого, как оказалось, на сцену не выходит ни один актёр, так как иначе, в ярком свете сцены, просто невозможно передать с помощью мимики те чувства и эмоции, которые нужно донести до зрителя. Мы подождали, пока Станислав пообщался со своими поклонниками, и после того как все разошлись, покинули театр. Бронский настоял на том, чтобы мы поехали к нему. Оказалось, что в Вене у него есть квартира в самом центре города, и он категорически настаивал на том, чтобы мы выехали из гостиницы и стали его гостями. Я был так рад возможности подольше побыть вместе со своим дорогим другом, что сразу же согласился. Подороге заехав в гостиницу, мы дали адрес, по которому следовало доставить наши вещи, и уже собирались уходить, когда ко мне подошёл портье, держа в руках поднос на котором лежала записка и именная карта. - Вам просили передать, граф, - коротко сказал он. С некоторым удивлением я взял карту и записку, так как не думал, что кто-то из знакомых знает о моём нахождении здесь. Первый же взгляд на фамилию и имя хозяина карты, наполнил моё сердце радостью. Надпись на карте «Князь Давчшвили» говорила сама за себя. Я показал визитную карту Бронскому, а сам стал читать записку, в которой было сказано следующее: «Дорогой граф Т. имею честь обратиться к Вам с просьбой уделить время для встречи со мной по интересующему нас обоих вопросу. Я проживаю в номере 25, в этой же гостинице, куда Вы можете передать свой ответ, если того пожелаете. С уважением, князь Давчшвили». - Могу ли я видеть князя Давчшвили, - поинтересовался я у портье, по-видимому, ожидавшего моего ответа. - Да, - незамедлительно ответил тот, - князь сейчас в своём номере и говорил, что готов принять Вас, когда Вы пожелаете подняться к нему. Пока Ясса пошёл собирать наши вещи, мы со Станиславом и Игоро направились к Никито. Возможность вновь увидеть своего дорогого поручителя показалась мне редкой удачей и эта встреча была для меня большим подарком судьбы. Никито сам открыл нам дверь, как только мы постучали. Как всегда немногословный, он, тем не менее, излучал столько радости от встречи с нами, что слова были, в общем-то, и ни к чему. Обменявшись приветствиями, мы поинтересовались ближайшими планами друг друга. Оказалось, что целью приезда Никито была исключительно встреча со мной, и никаких других планов у него не было. Станислав сразу же предложил перебраться к нему всей нашей компанией. Возражений не последовало, и не более чем через час, поужинав в гостиничном ресторане и сдав номера, мы поехали в дом Бронского. Его квартира располагалась на втором этаже аккуратного трёхэтажного дома. Парадное выходило прямо на мостовую. Как только остановилась наша коляска, из двери вышел швейцар, услужливо придержавший дверь пока мы входили вовнутрь. Он же занёс в квартиру все наши вещи. Щедрое «на чай» сделало его ещё любезнее. Оставив нас, он очень скоро вернулся с последними газетами и, пожелав всем спокойной ночи, ушёл окончательно. Квартира Бронского была очень просторной. Она занимала половину этажа и состояла из большой прихожей, гостиной, столовой, кабинета, библиотеки и пяти спален. Предлагая нам выбрать себе комнаты, Станислав сказал, что если нужно, он может нанять прислугу, которая работает у него, если он приезжает в Вену надолго. Мы ответили, что в этом нет необходимости, если только он сам не нуждается в ней. Быстро разместившись в комнатах, мы собрались в гостиной, чтобы поговорить, ведь у каждого из нас было что порассказать друг другу. Первым своё повествование начал хозяин дома. Он поведал, как задержавшись в общине Дартана, просто влюбился в её обитателей, и как ему не хотелось уезжать оттуда. Но родившаяся идея пьесы, первыми зрителями которой мы были сегодня, заставила его вернуться в Европу. За время своего путешествия он написал сценарий, который и лёг в основу постановки воплощённой им в жизнь вместе с Игоро, выступившим режиссёром этого необычного спектакля. Я был вторым, кто излагал историю своего возвращения из Индии. Мой рассказ был самым долгим, потому что, наше путешествие было наполнено целым рядом историй, умолчать о которых я не посчитал возможным. Никито, как всегда был краток. Он сообщил, что, несмотря на довольно долгое сухопутное путешествие по странам среднего и ближнего Востока, доставил своих подопечных в места, определённые им нашими наставниками, без каких-либо трудностей. А затем, получил указание Али-Мории встретиться со мной в Вене и сопроводить в Англию. Это известие очень порадовало меня, так как я знал, что Яссе предстояло присоединиться к Бронскому и Игоро, как им и обещал И. в своё время, вот только сроки этого события мне не были известны. Теперешняя наша встреча всё расставила на свои места. Мы засиделись допоздна, потому что каждому из нас хотелось подольше побыть в обществе дорогих друзей. На следующее утро мы с Никито стали собираться в дорогу. После обеда у нас уже были билеты на поезд до Берлина, где ему, по поручению Али, нужно было встретиться с одним человеком. После этого наш путь лежал прямиком в Лондон. Гастроли театра Бронского с новой постановкой должны были пройти и в Праге, и в Париже, и в Риме, и в других европейских столицах, поэтому отъезд наших друзей из Вены планировался не позднее чем через три дня. Исходя из того что в нашем распоряжении всего один день, мы решили совместить общение с посещением мест, которые Бронский обязательно хотел нам показать. Благодаря Станиславу мы увидели Вену совсем с другой стороны. Если в первый день мы наблюдали великолепие её фасада, то во второй познакомились с тихим очарованием её кофеен и небольших парков. Тем для бесед у нас было предостаточно, и мест, которые мы посетили, было столько, что скучать нам было некогда. Это был один из самых приятных дней последнего времени, я отдыхал душой и телом в чудесном городе и в компании близких и дорогих мне людей. Но всё заканчиваться, и такие приятные моменты как встречи с друзьями тоже. Утром следующего дня Станислав, Игоро и Ясса махали вслед поезду, уносящему нас с Никито в Берлин. Два дня, проведённые в столице Германии пролетели как один. Пока Никито занимался своими делами, я гулял по городу, наслаждаясь архитектурой его строений и размышляя о том, что ещё совсем недавно я мечтал объехать весь мир, но не видел никакой возможности к этому. Теперь же я путешествую по тем местам, о которых раньше только читал в книгах и своими глазами вижу то, что до этого рассматривал только на картинках газет или журналов. Вечером второго дня Никито сообщил мне, что в Англию мы будем добираться морем на корабле, отплывающем из Гамбурга через два дня. Так что у нас появилась возможность либо задержаться в Берлине ещё на день, либо поехать в Гамбург утренним поездом и иметь возможность познакомиться и с этим городом поближе. Я решил пополнить свою копилку новых впечатлений, и уже на следующий день мы гуляли по Гамбургу, любуясь морскими видами и удивляясь масштабности его порта. Путешествие по северным морям несколько отличалось от того, к чему я привык, плавая в южных широтах. В эту пору года ясных дней было намного меньше, чем хмурых и туманных. Промозглый ветер доставлял мало удовольствия, поэтому у меня было предостаточно времени для того, чтобы сидя в каюте записывать свои наблюдения и оформлять их в рассказы. Кроме того, я начал писать роман, который продвигался несколько меньшими темпами, чем я планировал. Но это меня нисколько не смущало, потому что я давно уже для себя решил, что проще и лучше писать в те моменты, когда к этому есть вдохновение, чем заставлять себя придумывать что-то, не очень вяжущееся с написанным ранее. Несколько из своих рассказов я показал Никито и, прочитав их, он сказал, что никогда не сомневался в моём таланте писателя. Мне приятно было слышать его похвалу, но при этом я обратил внимание на то, что у меня ни на мгновенье не возникло никакого чувства ложной скромности или наоборот гордости за свои произведения. Я просто порадовался тому, что мои труды понравились и доставили удовольствие моему другу. Эта мысль мелькнула у меня потому, что однажды, обсуждая с И. понятия скромности и смирения, я услышал его мнение по поводу ложной скромности, которую он охарактеризовал, как проявление гордыни. Тогда я не сразу понял его, и И. пришлось объяснять мне, что человек, реагирующий на похвалу самоуничижением или отказом принять заслуженное им по праву одобрение, на самом деле вынуждает тех, кто хвалит его доказывать, что их похвала имеет основания, напрашиваясь тем самым на ещё большие комплименты и теша, при этом, своё самолюбие. Наше плавание прошло без приключений, и в один из промозглых осенних дней, характерных для этой местности в такое время года, мы с Никито ступили на английскую землю. Лондон всегда воспринимался мной, как чопорный город, в котором живут только лорды и сэры. Однако его порт разрушил такое моё представление о нём с первых же минут. Шум и суета, перевозимые грузы и мокрые от моросящего дождя грузчики, всё это было той стороной столицы Великобритании, о которой не пишут в популярных романах. Поймав кэб и погрузив в него свои вещи, мы направились по адресу, указанному мне князем Санжером. Ехали мы довольно долго и, наконец, оказались на красивой, широкой улице. Возница остановился у подъезда двухэтажного особняка, окруженного большим садом, скорее даже парком. - Приехали, господа, - сообщил он нам, - это тот адрес, который вы указали. Пока мы расплачивались и доставали свои вещи, дверь подъезда открылась и к нам на помощь пришли два человека в одинаковых одеждах, которые почти что силой забрали у нас чемоданы. Следом за ними показалась очень миловидная женщина с зонтами в руках. - Вы должно быть друзья князя Санжера, господа? – спросила она, с характерным для лондонцев, как я уже понял, прононсом. - Да, - ответил я, - мы приехали сюда по его рекомендации. - Добро пожаловать в дом лорда Бенедикта, - с улыбкой сказала женщина, так и не раскрыв зонты, потому что дождь уже практически прекратился. - Это дом лорда Бенедикта? – не сдержав удивления, спросил я. - Да, - с улыбкой, сказала в ответ она, - а что вас так удивило, сэр? - В последний раз, когда я видел лорда Бенедикта, - сказал я, улыбнувшись в ответ, - он говорил мне о возможной скорой встрече с ним, но с тех пор прошло уже несколько лет, а встреча до сих пор так и не состоялась. Поэтому для меня стало приятной неожиданностью то, что я хотя бы поживу в его доме, пока дела будут удерживать меня в Лондоне. Понимающе улыбнувшись, женщина предложила пройти вовнутрь, что мы и сделали, последовав за ней. В гостиной нас ожидал мужчина в возрасте одетый в нарядную ливрею. Он встретил нас поклоном, полным уважения к нам с одной стороны, и чувства собственного достоинства с другой. Я протянул женщине рекомендательное письмо князя Санжера. Раскрыв и прочитав его, она в свою очередь удивлённо посмотрела на меня. - Граф Т.? – после некоторой паузы спросила она. - Да, граф Т. и князь Давчшвили, к Вашим услугам, - ответил я, галантно поклонившись. - Меня зовут Дория, - продолжила женщина, немного смутившись от своей реакции на мою фамилию, - прошу простить мне некоторую безтактность, но не являетесь ли вы братом графа Николая Николаевича Т.? - Да, Николай Т. мой старший брат, - обрадовавшись тому, что встретил знакомую моего дорогого брата-отца, подтвердил я. - Мне очень приятно познакомиться с Вами, граф, - протягивая мне руку, с улыбкой проговорила она. - Князь, кстати, является другом моего брата, так же как и моим, - проговорил я, уступая место для знакомства Никито. - А это Артур, - продолжила с улыбкой Дория, пожав руку Никито, - он здесь самый главный и знает ответы на любые вопросы. - Вы преувеличиваете мои скромные возможности, госпожа Дория, - проговорил с улыбкой Артур, который, как я понял, был скорее доверенным лицом Флорентийца в этом доме, нежели слугой, - но всё что в моих силах, я всегда рад для вас сделать, господа. Дория ознакомила нас с распорядком дня, заведённым в доме, но тут же добавила, что при необходимости для нас могут быть сделаны исключения, так как сейчас гостей, кроме нас, нет, а постоянно здесь проживают ещё только леди Уодсворд и периодически появляется на время друг лорда Бенедикта, молодой учёный, индус Сандра. Она пообещала познакомить нас с ними, как только они появятся в доме. Как радушная хозяйка, Дория осведомилась не голодны ли мы с дороги, и услышала в ответ, что завтрак на корабле был настолько плотным, что до обеда чувство голода вряд ли посетит нас. - Если пожелаете, то после того, как Артур покажет ваши комнаты, хочу предложить вам испить горячего травяного чаю, который очень хорошо согревает в такую слякотную погоду, как сегодня, - закончила она свою речь, обращённую к нам. Мы с благодарность приняли это предложение и последовали за Артуром. Комнаты, выделенные нам, были расположены на втором этаже. Из окон открывался вид на великолепный сад, который, несмотря на осеннее запустение, всё равно выглядел очень ухоженным и аккуратным. Оставляя нас, Артур сказал, что зайдёт за нами и проводит в библиотеку, куда и будет подан чай. Едва я закончил разбирать свои вещи, как раздался стук в дверь. Открыв, я увидел явно готового отправляться на чаепитие Никито, в сопровождении Артура. Мы поняли друг друга без слов, и я, не медля ни минуты, присоединился к ним. В библиотеке нас уже ждала Дория, и аромат, распространявшийся от заварника с чаем, обещал нам очень приятное угощение. Разлив чай по чашкам, она предложила нам расположиться в креслах. Огонь, весело горевший в большом камине, потрескивание дров и очень приятный на вкус горячий напиток, настраивали на душевную беседу. Дория, как человек тактичный, не стала утруждать нас вопросами, но я, понимая, что её может интересовать причина нашего приезда сюда, начал рассказ о том, что же привело нас в Лондон. В ходе беседы выяснилось, что она хорошо знает не только Николая и Наль, но и является ученицей Ананды. Когда же я решил поинтересоваться, не знает ли она как можно разыскать в Лондоне некоего капитана Джемса Ретедли, её ответ очень обрадовал меня. Оказалось, что она не только лично знакома с ним и его супругой, но и знает где они живут. Более того, она сообщила мне, что они только недавно вернулись из Америки, где несколько лет прожили вместе с лордом Бенедиктом, моим братом и Наль, и если я пожелаю, нужно только сказать чтобы подготовили карету, которая и отвезёт меня к ним в любое время. Я с благодарностью принял это предложение, предварительно спросив у Никито, не нужен ли я ему для какого-либо дела. Он ответил, что собирается отдохнуть с дороги, и библиотека лорда Бенедикта поможет ему в этом как нельзя лучше, а я волен поступать так, как посчитаю нужным. Поняв, что я готов отправится в дом Ретедли хоть сейчас, Дория, не откладывая, распорядилась подготовить экипаж. Мы поговорили ещё некоторое время. Я рассказал о своей последней встрече с Анандой, чем доставил Дории немалое удовольствие. Мы общались, уже достаточно долго, и возможно говорили бы ещё, но появился слуга, пригласивший нас к обеду. Когда мы вошли в столовую, там уже была женщина в возрасте, с густыми седыми волосами, и немого печальным выражением на лице, несмотря на это ещё сохранившая свою красоту. Увидев нас, она встала из–за стола, и Дория представила нас друг другу: - Леди Катарина Уодсворд, а это граф Лев Николаевич Т. и князь Никито Давчшвили. - Очень приятно видеть вас в этом доме господа, - поприветствовала она нас с улыбкой. Обед прошёл за непринуждённой беседой, во время которой леди Катарина в основном молчала. Помня всё, о чём мне говорили сэр Уоми и князь Санжер, я не стал откладывать разговор с леди Уодсворд, так как именно встреча с ней, была основной причиной моего приезда в Лондон. Поэтому, как только обед подошёл к концу, я попросил леди Уодсворд уделить мне время для личной беседы. Моя просьба несколько удивила её, но она сказала, что готова говорить со мной тогда, когда мне будет удобно. На мой вопрос, где нам с леди Катариной было бы удобнее побеседовать, Дория предложила нам пройти в малую библиотеку, что мы и сделали не откладывая. Малая библиотека оказалась не такой уж и малой, хотя конечно уступала и в размерах, и по количеству книг той, где мы пили чай. - Я Вас внимательно слушаю, граф, - обратилась ко мне моя собеседница, как только мы расположились в креслах. - Леди Уодсворд, - начал я, решив без преамбул перейти к интересующему меня вопросу, - я приехал в Лондон с одной единственной целью. И эта цель – встреча с Вами. Не буду томить Вас и сразу перейду к сути вопроса. Дело в том, что в своё время известный Вам сэр Уоми дал Вашей дочери Дженни шанс вырваться из той среды, в которую она попала в силу определённых обстоятельств. Как только я произнёс имя Дженни, лицо леди Катарины стало очень серьёзным, и вся она как-то напряглась. - Сейчас, - продолжил я, - обстоятельства складываются таким образом, что появилась возможность окончательно вырвать её из рук тех людей, которые использовали её в своих личных корыстных целях. Однако, обязательным условием для успешной реализации этих планов, является Ваше участие в этом деле. И от того, чувствуете ли Вы в себе силы помочь дочери, будут зависеть дальнейшие мои действия. Я не требую от Вас немедленного ответа, подумайте о том, готовы ли Вы встретиться с Браццано и искренне, и от всего сердца простить его. Чувствуете ли Вы в себе силы оставаться в ровности духа и спокойствии, если найдёте свою дочь в весьма неприглядном виде и без осуждения принять её такой, какова она есть. Обдумайте мои слова, у Вас есть два дня для принятия решения, и если посчитаете себя готовой отправиться на помощь Дженни, собирайтесь в дорогу. Но помните, что даже самое малое раздражение, а тем более гнев могут не только помешать спасти её, но и Вас саму ввергнут в круг трагических событий.
star: Леди Уодсворд слушала меня очень внимательно и не перебивая, и хотя я явственно ощущал её волнение, внешне она его ничем не выдавала. После того как я закончил, она заговорила практически сразу: - Я благодарна Вам, граф, за участие в судьбе моей несчастной Дженни. Тем более тяжело мне осознавать в каком положении она находиться, что в своё время я сама сделала очень много для того, чтобы подтолкнуть её к этому. Но годы, проведенные мной в этом доме после смерти моего супруга, очень изменили меня. И сейчас, я отдаю себе отчёт в той ответственности за всё происходящее в жизни, которая лежит на каждом человеке, и на мне в том числе. Много раз, думая о моей дорогой девочке, я в мыслях готова была лететь к ней на помощь, но потом, задавая себе те же вопросы, которые поставили мне только что Вы, я понимала, что Дух мой ещё слишком слаб, для того, чтобы я могла стать ей надёжной опорой в тех трудных обстоятельствах, что окружают её. Я благодарю Вас за то время, что Вы дали мне для принятия решения. Через два дня я скажу вам честно и откровенно, готова ли я ехать с Вами. Я не стал дольше утруждать беседой леди Катарину, понимая, что ей сейчас намного нужнее побыть наедине с самой собой, и поблагодарив её за уделённое мне время, закончил разговор. Так как других дел у меня не было, и по моим подсчётам времени для подготовки кареты прошло достаточно, я отправился на поиски Артура или Дории, чтобы узнать, могу ли я отправляться к капитану. К моменту, когда я собрался выезжать, дождь прекратился, но погода была пасмурная и воздух был весь пропитан влагой. Большая зелёная карета, запряженная четвёркой великолепных лошадей, ожидала меня у подъезда. Дория назвала кучеру адрес, и я отправился на встречу, о которой мечтал все эти годы. Дорога оказалась не близкой, так как особняк, в котором жил Джемс со своей семьёй, как мне объяснила Дория, являлась чем-то вроде загородной резиденции его деда, а основной дом семейства Ретедли был предоставлен в распоряжение его матери и сестры. Несмотря на длительность пути, я не скучал, так как старался впитать как можно больше информации о новых для меня местах, внимательно наблюдая за всем, что было видно из окна кареты. Где бы мне ни приходилось оказаться, я всегда старался подмечать едва заметные мелочи, характерные именно для этой местности. Впоследствии я использовал такие детали при описании этих мест в своих рассказах. В результате, именно эти мелочи позволяли читателям создавать в своём воображении очень точные представления об описанных мной местах. Один раз на корабле мы даже устроили что-то типа игры, когда мои друзья, каждый по-отдельности, прочитывая отрывок из рассказа, описывали, как они себе представляют то, о чём прочитали. И оказалось, что каждый из них, обращая внимание именно на мелочи и детали, создавал в своём воображении образ практически идентичный тому, что описывали остальные. Тогда Али сказал мне, что это, скорее всего, один из тех литературных приемов, которые делают мои рассказы такими реалистичными и мне следует пользоваться им в своём творчестве и в дальнейшем. Затем, я стал обдумывать сюжет романа, написать который решил не так давно, и погрузился в размышления настолько глубоко, что вернулся к реальности, когда карета остановилась пред входом в старинный одноэтажный особняк. Он выглядел очень основательно, несмотря на относительно небольшие размеры. На мой стук дверь практически сразу же открылась, и слуга в красивой ливрее с преобладанием золотого и светло-зелёного тонов поинтересовался, чем может быть мне полезен. - Я желал бы видеть лорда Ретедли, - ответил я, протягивая ему свою карту. - Прошу пройти в переднюю, сэр, - ответил он, пропуская меня в дом, - я доложу о Вас не медля. Приняв от меня плащ, шляпу и трость, атрибут не очень для меня привычный, но в необходимости которого меня убедил Артур, он предложил мне присесть в кресло и пошёл с докладом к хозяину. Очень скоро я услышал быстрые, лёгкие шаги капитана, явно торопившегося ко мне. Я встал ему навстречу и уже готов был заключить его в объятия, когда он остановился в нескольких шагах от меня, аж немного приоткрыв рот от удивления. - Что заставило Вас остановиться мой дорогой брудершафт-капитан? – весело спросил я. - Я не верю своим глазам! – воскликнул Джемс, продолжая рассматривать меня. – Да тебя, друг мой Лёвушка, можно узнать, пожалуй, только по голосу! Что сделал с тобой доктор И.? Как вообще возможно так до неузнаваемости измениться за несколько лет? - С радостью отвечу на все ваши вопросы, дорогой капитан, но прежде позвольте мне обнять Вас, ведь я так долго мечтал об этой встрече! Не медля более ни секунды, Джемс раскрыл мне свои объятия. Покончив с приветствиями, он, продолжая с удивлением глядеть на меня, с улыбкой, сказал: - Позволь представить тебя моей супруге, которую, в своё время, именно ты, можно сказать, сосватал мне. Держа меня под руку, он завел меня в просторную комнату, где в большом камине весело горел огонь, наполняя помещение и светом, и теплом. - Лизонька, дорогая, посмотри кто к нам приехал, - довольно громким голосом произнёс Джемс. Из кресла нам навстречу поднялась молодая, красивая женщина, в которой я, конечно же, узнал свою попутчицу из поезда, вёзшего нас в Севастополь. Но сейчас передо мной стояла уже совсем не та девушка, практически девочка, которой я её запомнил. Лиза стала женщиной в полном смысле этого слова. Передо мной стояла женщина-мать, женщина-жена, женщина - хранительница домашнего очага. И хотя внешне она осталась всё такой же хрупкой и изящной, что характерно для натур тонких и музыкальных, дух её окреп настолько, что эта внутренняя сила чувствовалась и во взгляде, и в каждом её движении. Очаровательно улыбнувшись, она протянула мне руку для приветствия и сказала: - Так вот каким стал герой-весельчак, не отступающий перед морскими бурями. Признаться, встреть я Вас на улице, Лёвушка, точно не признала бы. Ведь мне Вы запомнились хоть и очень добрым, но немного нескладным юношей, а сейчас я вижу перед собой мужчину, способного вскружить голову любой даме. - Вот и я, увидев его в передней, не сразу понял, кто к нам пришёл, - поддержал супругу Джемс шутливым тоном, - и насчёт дам я полностью с тобой согласен, дорогая, ещё на пароходе, как ты сказала, будучи нескладным юношей, Лёвушка пользовался у них большим успехом, что же говорить теперь, когда он стал таким красавцем. - На этот счёт можете быть абсолютно спокойны, трепетное отношение к дамским сердцам, воспитанное во мне доктором И., не позволяет мне разжигать в них костры разрушительных страстей. Поэтому, рядом со мной дамы могут чувствовать себя в полной безопасности, - ответил я шуткой на шутку друга. - В таком случае нашей Александре ничего не угрожает, - рассмеялся Джемс, - идём, мы познакомим тебя с нашей дочерью. Они ровесницы и подружки с твоей племянницей Верочкой, и дядюшка Лёвушка был частым героем их совместных игр, когда мы жили в общине, которую под руководством Флорентийца, вместе со многими другими его учениками, строил твой брат. Обняв жену одной рукой, и взяв меня под руку другой, Джемс повёл нас в детскую комнату. Когда мы вошли, я увидел золотоволосого ангела, которому не хватало только крылышек на спине, играющего с гувернанткой в куклы. Заметив движение на входе в комнату, девочка повернулась, и я увидел огромные голубые глаза, ставшие последним штрихом, подчёркивающим её нежную прелесть. Так получилось, что первыми в комнату вошли Джемс и Лиза, а я остался у них за спиной, и Александра, увидев родителей, не обратила на меня внимания. Оставив игру, она, вытянув вперёд ручки, бросилась к отцу, явно намереваясь забраться к нему на руки. Но вместо того, чтобы подхватить, Джемс остановил её, очень ласково сказав: - У нас гость, милая, тебе нужно поздороваться и познакомиться с ним так, как мы тебя учили. Малышка тут же стала серьёзной и, заметив меня, присела в реверансе, произнеся нежным голоском: - Здравствуйте, сэр, рада приветствовать Вас в нашем доме, меня зовут Александра Ретедли, я дочка хозяина и хозяйки этого дома. Это короткое, но очень лаконичное, приветствие вызвало у меня умиление. Присев на корточки, я протянул девчушке руку и ответил: - Здравствуй Александра, меня зовут Лев Николаевич Т., возможно ты знаешь обо мне как о дяде твоей подружки Верочки, которого близкие и друзья зовут просто Лёвушкой, я друг твоих папы и мамы, и если ты не возражаешь, почту за честь считать себя и твоим другом. Последующей за моим представлением реакции я просто не мог ожидать. Глаза девочки расширились, рот слегка приоткрылся от удивления, и она, глядя на маму, неуверенным голосом спросила: - Так что, дядюшка Лёвушка может быть настоящим? Мы еле сдержали смех, чтобы не поставить ребёнка в неловкое положение, но улыбок сдержать не смогли. - А почему же ему не быть настоящим? – изобразив удивление, вопросом на вопрос ответила Лиза. - А мы с Верочкой думали, что он сказочный, - задумчиво проговорила малышка, - ведь когда вы с тетей Наль рассказывали нам о нём, то всегда говорили что он где-то далеко, за морями и горами, а так всегда в сказках говорится. Потом на её лице появилась радостная улыбка, и она продолжила: - Так если Вы приедете к Верочке в гости, то и она узнает, что вы настоящий! - Обязательно узнает, - ответил я, подхватывая девчушку на руки, - а чтобы у тебя не было никаких сомнений что это так и есть, можешь потрогать меня и сама убедишься в том, что я действительно, самый что ни на есть настоящий. Усевшись поудобнее на моей руке, Александра для надёжности пощупала её, потом положила ручку мне на плечо, и после этого окончательно успокоившись, стала внимательно меня разглядывать. - А я Вас себе таким и представляла, - по-взрослому серьёзно, наконец, заключила она. - Очень рад, что оправдал твои ожидания, - поддерживая беседу, ответил я. – А вот мне даже в голову не приходило, что ты можешь быть такой красавицей. - Это потому, что я похожа на маму и на папу, ведь они у меня такие красивые, - очень просто сказала Александра, посмотрев при этом на родителей с такой неподдельной любовью, что усомниться в её искренности не было ни малейшего повода. - И в этом я с тобой согласен, - поддержал я малышку, а затем продолжил. – Но у меня к тебе есть одно очень важное дело. - Какое? – с нескрываемым интересом спросила она. - Мне нужно вручить тебе подарок, вот только я не знаю где это лучше сделать, прямо здесь, или в каком-то другом месте. - Лучше прямо здесь, - звонко рассмеялась она, громко захлопав в ладоши, - я очень-очень люблю подарки! - Ну, тогда держи, - сказал я, доставая из кармана заранее припасенную для этого случая шкатулку. Предварительно я положил в неё небольшую брошь, сделанную в Общине Али в виде белого павлина из золота, инкрустированного бриллиантами. - Открой и посмотри, что в ней, - сказал я, удерживая шкатулку так, чтобы Александра могла открыть её двумя руками. Девочка делала всё в точности, как я говорил, объясняя ей, каким образом в шкатулке работает специальный замочек, и у неё с первого же раза получилось открыть её. Достав брошь, девчушка залюбовалась игрой света на камнях, но не поняла, что это за птица, о чем сразу же и спросила меня. - Эта птица - белый павлин, - серьёзно ответил я, - в тех местах, где мне довелось побывать, её очень почитают за смелость, преданность людям и готовность пожертвовать собой ради спасения человека, которого она считает своим хозяином. - А разве птицы бывают такими умными? – с удивлением спросила Александра. - Бывают, - ответил я, - и возможно, когда ты вырастешь, тебе самой предоставится возможность убедиться в этом. - А можно я буду с ней играть? – после минутного размышления снова задала вопрос девочка. - Конечно можно, - сказал я с улыбкой, - ведь это теперь твоя вещь, и ты можешь поступать с ней как сама пожелаешь. Тем временем Джемс и Лиза рассмотрели брошь, и капитан негромко стал отчитывать меня: - Ну разве можно, Лёвушка, тратиться на такие дорогие подарки!? - Кому бы об этом говорить, но только не Вам, мой дорогой капитан, с вашей склонностью к очень дорогим подаркам, - ответил так же негромко я, - если вы забыли, то я могу напомнить об одном перстне, который я, хоть и одеваю редко, но всегда держу при себе. - Ну ладно, закончим эту тему, - рассмеявшись, сказал Джемс. - Согласен, - поддержал его я, - но только после того, как я вручу свои подарки Вашей супруге и Вам. С этими словами я достал из другого кармана бархатный футляр, в котором лежал камертон, купленный мной в Вене в одной из музыкальных лавок. Хозяин лавки уверял меня, что этим камертоном пользовались самые выдающиеся музыканты прошлого. И действительно вещь была старинной и сделана большим мастером своего дела. Я понял это, как только взял его в руки. Даже не будучи знатоком в музыке, я сразу же ощутил, что этот камертон был сделан человеком, который очень любил своё дело, и именно это ощущение заставило меня приобрести эту, мне лично, казалось бы, совсем не нужную вещь. Уже в Лондоне, когда Дория сказала, что у меня есть возможность повстречаться с семейством Ретедли, я вспомнил об этой своей покупке, ведь Лиза была скрипачкой, и подобная вещица могла быть для неё весьма ценным подарком, в то время как для другого человека это была лишь звенящая металлическая безделушка. Приняв от меня футляр, открыв его и поблагодарив за подарок, Лиза стала рассматривать сам камертон, вертя в руках и внимательно присматриваясь к его ручке. Такое её поведение заинтриговало нас с Джемсом, и мы выжидательно смотрели на происходящее, в надежде, что Лиза сама пояснит нам, что именно вызвало у неё такой интерес. - Этого не может быть! – наконец воскликнула она, - или меня подводит зрение, или Вы, Лёвушка, сделали мне безценный подарок. - В чём дело, дорогая? – заинтересованно спросил Джемс. - Вот посмотрите, - протягивая нам камертон, взволнованно говорила Лиза, - вот здесь, меленький значок, видите? - Да, - ответили мы одновременно. - Я вижу здесь какую-то закорючку, - присматриваясь, продолжил Джемс. - Ты тоже видишь её! - ещё более радостно воскликнула Лиза. - Да, ну и что в ней такого? – не понимая её восторга, спросил Джемс. - Да ведь этим камертоном пользовался сам маэстро Страдивари! - всё с тем же восторженным подъемом стала объяснять Лиза. – Когда-то в одной книге по скрипичному делу, мне попалась информация о том, что маэстро настраивал свои скрипки, используя камертоны только одного мастера. У него их было несколько, и чтобы никто не подменил их, маэстро отметил каждый свой камертон специальным значком и, похоже, именно этот значок мы и видим сейчас. - Ну, если всё действительно так, как ты говоришь, - ответил ей Джемс, - то в твоих руках сейчас раритет, место которому рядом с той скрипкой, что досталась тебе от моего деда. В этот момент Лиза ударила по камертону палочкой взятой из футляра, и комнату заполнил чистый, высокий звук, заставивший нас всех замереть на какое-то время. - Даже если это и не знак маэстро, - заговорила Лиза, после того как звук затих, - этот инструмент действительно сделан великим мастером своего дела. Вы даже не представляете себе, насколько я благодарна Вам, Лёвушка, за этот подарок. - Мне очень приятно, что он пришёлся Вам по вкусу, - ответил я хозяйке дома, - но у меня есть ещё одна вещь, которую я хочу вручить Джемсу. Я достал записную книжку, сделанную мастерами Общины Али, на которой красовалось изображение белого павлина. Достав из потайного места маленький ключик, я показал Джемсу, как она открывается. Передав её новому хозяину, я пояснил: - В этой книжице мной записаны рассказы, которые явились результатом моего творческого вдохновения, надеюсь, они понравятся Вам, и когда-нибудь помогут скоротать досуг. И первый из них повествует о мужественном капитане, спасшем в страшный шторм свой корабль, и очень многих людей, находившихся на его борту, от неминуемой гибели. Это рассказ о Вас, мой дорогой друг, и это мой ответ на все те Ваши истории о моей храбрости, которая на самом деле была лишь результатом помощи людей, имена которых уже известны Вам, в то время как Ваша стойкость и храбрость, в тот момент, были следствием Вашей высокой чести и ответственности за тех, кто не мог ничего поделать в сложившихся обстоятельствах и полностью зависел от Ваших решений и поступков. - Полноте, Лёвушка, ты просто героем каким-то меня выставляешь, я ведь тогда просто выполнял свой долг, и так поступил бы любой капитан на моём месте, - без ложной скромности ответил Джемс. - Кстати о капитанах, - вспомнил я о своих обязательствах перед мистером Волкстроутом, - у меня есть для Вас привет и наилучшие пожелания от некоего, известного вам, сэра Питера Волкстроута, который является капитаном корабля, доставившего нас из Индии. Во многом благодаря знакомству с Вами, дорогой Джемс, мы с ним крепко сдружились. - Благодарю, Лёвушка, - обрадовавшись вестям от доброго друга, ответил Джемс, - Питер один из немногих людей, дружба с которыми для меня большая честь, и я очень рад, что между вами тоже сложились добрые отношения. Давай пройдём в гостиную, и ты расскажешь мне как он, и где он. Оставив Александру дальше играть с гувернанткой, мы вернулись в зал с камином, возле которого было очень тепло и уютно. Лиза распорядилась, чтобы нам подали кофе, предварительно поинтересовавшись, не желаю ли я чего-нибудь покрепче. Я сказал, что алкоголь не употребляю вовсе, на что она призналась, что и они следуют тому же принципу с тех времён, как оказались рядом с Флорентийцем, и горячительные напитки у них в доме предназначаются только для гостей. Наша беседа у камина затянулась надолго. Джемс уговорил меня остаться у них ночевать и отправил посыльного, чтобы сообщить об этом Никито и Дории. Моё повествование о жизни последних лет вызвало живой интерес у обоих Ретедли, и они задавали мне массу вопросов, особенно касательно жизни в общине Али. Потом Джемс и Лиза поочерёдно рассказывали мне о периоде проведённом в Америке, об особенностях общины, созданой там Флорентийцем, моим братом, самим Джемсом, и ещё многими и многими людьми, имевшими общие с ними взгляды на жизнь. Мы засиделись далеко заполночь, прервавшись лишь на ужин, и когда Лиза отлучалась, чтобы уложить Александру спать. Когда часы пробили три часа ночи, Джемс, как бы опомнившись, воскликнул: - Господи, Лёвушка, да какие же мы всё-таки эгоисты, ты же ведь только с дороги, а мы донимаем тебя своими расспросами. - Не волнуйтесь, друзья, - ответил я, успокаивая его и Лизу, которая тоже стала извиняться передо мной, - во-первых, наше путешествие было скорее приятным, чем утомительным, во-вторых, мне не впервой проводить ночи без сна, благо И. закалил меня очень хорошо, кроме того, я обучен упражнениям, позволяющим очень быстро восстанавливать силы, при минимальных затратах времени на отдых, и в-третьих, на завтра у меня нет никаких особых планов, так что я могу спать столько сколько захочу. А вот то, что я задерживаю вас своими разговорами, даже не поинтересовавшись вашими планами на следующий день, не делает мне чести. - План у нас на завтра только один, - с улыбкой ответил Джемс, - быть в полном твоём распоряжении. Но раз уж мы заговорили об отдыхе, то, возможно, всем нам следует идти спать, тем более, что как минимум завтрашний, хотя нет, уже сегодняшний день мы сможем провести вместе. Утром, после завтрака мы поехали в дом Флорентийца, где Джемс и Лиза познакомились с Никито, после чего все вместе мы отправились на экскурсию по Лондону. Мы посетили множество удивительных по красоте мест. Джемс оказался большим знатоком истории своего города и своей страны. Его рассказы были и увлекательны, и поучительны. Лиза в шутку пеняла мужу, что он ещё ни разу не показывал ей город таким вот образом, и благодарила нас за то, что мы раскрыли в её супруге талант гида. Только к вечеру мы распрощались с семейством Ретедли у порога дома лорда Бенедикта, договорившись на завтра продолжить наше совместное изучение достопримечательностей столицы Великобритании. Встретившая нас Дория сообщила, что мы поспели как раз к ужину. Она даже немного расстроилась тому, что Джемс с Лизой уехали к себе, не оставшись с нами. Единственным аргументом в их пользу было то, что они спешили к дочери, которую не видели весь день. Когда после ужина я поднялся к себе, в дверь моей комнаты постучали. Открыв, я увидел Артура, державшего в руках небольшой поднос, на котором лежал запечатанный конверт без подписи. - Уезжая, хозяин приказал передать вам это письмо, - без предисловий и очень лаконично доложил он. Вскрыв конверт, я прочёл следующие строки, написанные красивым почерком Флорентийца. «Дорогой мой друг и ученик, Лёвушка. То, что ты читаёшь это письмо, означает, что я не ошибся в твоей чести и верности выбранному тобой добровольно жизненному пути. Впереди тебя ждут серьёзные испытания, которые потребуют от тебя напряжения всех твоих сил. И помощь моя и всех твоих друзей будет с тобой. Сейчас иди с Артуром и сделай всё так, как он тебе укажет. Твой искренний и преданный друг, Венецианец». - Я готов следовать за Вами, сейчас же, - прочтя письмо, коротко сказал я Артуру, ожидавшему тут же в комнате. Без лишних слов, он развернулся и повел меня в кабинет Венецианца. Оказавшись внутри, я почувствовал незримое присутствие своего Великого друга. Отделка стен, шторы, ковёр, иные мелкие детали интерьера сразу же побудили меня назвать этот кабинет, про себя, «зелёным». Здесь была такая замечательная атмосфера, что мне захотелось остаться в этом месте подольше, но Артур направился к одному из книжных шкафов и нажал какой-то потайной рычаг. Буквально через несколько секунд, шкаф сдвинулся с места и отъехал в сторону. - Прошу Вас, сэр, - проговорил Артур, жестом предлагая мне войти в образовавшийся проём. Не медля ни секунды, я шагнул вперёд и оказался в помещении, похожем на те, где мне довелось бывать, когда мы жили и обучались в городе кайяйшенов. Шкаф за моей спиной вернулся на своё место, и всю комнату залило голубоватое сияние. В его свете я увидел алтарь с семью чашами, в каждой из которых кипел огонь одного из лучей. За алтарём виднелась ниша с арочным сводом, внутри которой я заметил постамент с находящимся на нём огромным креслом, которое скорее следовало бы назвать троном. Понимая, что всё будет происходить так, как нужно, я стоял не шевелясь, спокойно ожидая дальнейшего развития событий. Через некоторое время в нише, как раз там, где стоял трон, возникло сначала едва заметное, но потом всё более и более яркое свечение, с преобладанием изумрудного цвета. Постепенно это сияние стало приобретать очертания человеческого тела и, в конце концов, я увидел дорогие мне черты своего друга и Учителя Венецианца. Он был одет в сияющие белые одежды, улыбка на его лице была мягкой и ласковой. Он поднялся на ноги и направился ко мне. Я поспешил ему навстречу, и оказался в его крепких объятиях. Такая мощь влилась в меня в этот момент, что у меня аж задрожали ноги, но Венецианец крепко удерживал меня и отпустил только тогда, когда я полностью овладел собой. - Я пришёл, чтобы подготовить тебя к тем встречам, что предстоят тебе в ближайшее время, - проговорил он, после того как мы обменялись приветствиями. Всё, что происходило далее в тайной комнате Учителя, пока не подлежит разглашению, так как мне ещё не дано разрешение описывать то священнодействие, что свершилось там. Когда я вернулся в зелёный кабинет, Артур ожидал меня там. Он предложил мне выпить особого чаю, на что я с радостью согласился, потому что вдруг ощутил, что испытываю довольно сильную жажду. Сказав, чтобы я подождал его здесь, он на время удалился и вернулся с полным заварником ароматного напитка. К моему удивлению, я сам оприходовал всё, что было в чайнике, заметив это только тогда, когда попробовав вновь наполнить свою чашку, обнаружил, что в нём ничего нет. Заметив мой вопросительный взгляд, Артур сказал, что именно этого чая, пожалуй достаточно, но если меня ещё мучает жажда, он позаботится о том, чтобы мне приготовили какое-нибудь иное питьё. Я вначале хотел попросить его об этом, но потом вдруг ощутил, что жажда отступила, и мне очень захотелось спать. Это была, пожалуй, первая ночь за последнее время, когда я проспал до утра, как будто провалившись в сон, как только коснулся подушки. Встретивший меня перед завтраком Никито, внимательно посмотрев на меня, только и сказал: - Поздравляю, Лёвушка, я искренне рад за тебя. За завтраком мы познакомились с индусом Сандрой, который зайдя поработать с книгами из библиотеки лорда Бенедикта, и узнав, что в доме гостим мы с Никито, очень обрадовался возможности познакомиться с друзьями лорда, и особенно с братом графа Николая, который по его словам, стал для него тем образцом ученого, каким он сам безуспешно стремиться быть. Юноша явно скромничал, потому что по каждому вопросу из обсуждавшихся за столом, он высказывал настолько зрелые суждения, что без сомнения можно было сделать вывод об очень высокой и разносторонней образованности этого человека. Узнав, что мы уезжаем завтрашним утром, он немного расстроился тому, что ему, как всегда, не хватает времени на общение с приятными людьми, но выразил при этом надежду на то, что нам ещё предстоит увидеться и вероятно в обществе самого лорда Бенедикта и моего брата. После завтрака, Сандра отправился работать с книгами к себе в комнату, Никито пошёл в большую библиотеку, а я пригласил леди Катарину пройти со мной в малую библиотеку, где мы беседовали вчера. Она попросила дать ей время, чтобы зайти к себе в комнату, и мы договорились, что встретимся в библиотеке через пятнадцать минут. Когда я вошёл, леди Уодсворд уже ожидала меня там. В руках у неё был пухлый конверт. Она заговорила с волнением в голосе: - Я многократно обдумала всё то, что Вы мне сказали граф, и пришла к выводу, что буду Вам только обузой, так как нет во мне ещё всех тех качеств, о которых Вы говорили. Мне трудно выразить словами благодарность Вам за то, что Вы собираетесь сделать для моей дочери, но скажу одно, я по гроб жизни готова служить Вам за это. Думаю, что Вы уже поняли, что я не готова ехать с Вами. Мне бы не хотелось показаться Вам навязчивой, но я, всё же, попрошу Вас передать это письмо моей дорогой Дженни, если Вы посчитаете это возможным. С этими словами она протянула мне конверт. Я взял его, и ответил: - Я очень рад, дорогая леди Катарина, что принимая решение, Вы руководствовались, в первую очередь, интересами дочери, а не своими личными устремлениями. Я передам ваше письмо миссис Дженни, как только к этому предоставится возможность. Но должен Вас предупредить, что это может произойти не при первой нашей с ней встрече, а только тогда, когда она будет в состоянии спокойно и трезво воспринять всё то, что написано Вами ей. - Я полностью полагаюсь на Вас, граф, в этом вопросе, - с благодарной улыбкой ответила леди Уодсворд, - пусть всё происходит тогда, когда к этому будут наилучшие предпосылки. Остаток дня мы с Никито провели с семейством Ретедли. Лиза устроила нам целый концерт, исполняя и классические, и свои произведения на своей замечательной скрипке. Им так не хотелось отпускать нас, что мы вернулись домой только поздним вечером. На следующий день мы махали им с палубы корабля, который должен был доставить нас через Ла-Манш во Францию.
star: Глава 15. Рим. Дженни Седелани. Снова Браццано. Завершение моей миссии. Возвращение на Восток. Древнейшая из европейских столиц преподнесла нам приятный сюрприз в виде солнечных, и по-летнему тёплых дней, сопровождавших нас все время нашего пребывания в Риме. Прямо с вокзала мы с Никито отправились по адресу, указанному мне заранее сэром Уоми. Нанятая нами коляска остановилась возле небольшого, уютного домика. На наш стук в дверь, вышла уже немолодая, небогато, но очень опрятно одетая, женщина. Представившись, мы спросили разрешение войти. Узнав, что мы посланники сэра Уоми, она с улыбкой поприветствовала нас, но в этой улыбке я уловил печаль, а кроме того ещё и её мысль о том, что она не смогла выполнить данное ей поручение. Объяснение этому мы получили сразу же, как только прошли в гостиную. Предложив нам присесть на стулья, женщина, представившаяся нам Лючией Голбани, с сожалением в голосе сообщила, что синьора Седелани, находившаяся у неё последние несколько месяцев, пропала вчера вечером, выйдя на улицу, несмотря на то, что была предупреждена о необходимости находиться либо в доме, либо в пределах заднего дворика, где располагался небольшой сад. - Я не понимаю, почему она так поступила, - говорила синьора Лючия, - всё было как всегда. Хотя она и грустила последнее время больше обычного, но я старалась поддерживать её. Синьора Дженни много читала, и когда мы беседовали, она высказывала очень правильные мысли о жизни и о том, что нужно делать для того, чтобы изменять её к лучшему. Я не вижу никаких предпосылок для такого её поступка. - Если вы не возражаете, - заговорил я, мы бы хотели осмотреть комнату синьоры Седелани, возможно там удастся найти объяснения её исчезновению. - Конечно, пожалуйста, синьоры, следуйте за мной, - ответила синьора Голбани, вставая со стула и направляясь к лестнице на второй этаж. Мы с Никито сразу же последовали за ней. Комната, в которой жила Дженни была небольшой, но очень опрятной. Кровать аккуратно застелена, никаких признаков беспорядка, свидетельствовавших о поспешных сборах, видно не было. На столе лежала раскрытая книга, что скорее свидетельствовало о том, что из комнаты она выходила на некоторое время, так как закладка лежала рядом с книгой, а это значило, что чтение было прервано на очень короткое время. Осмотревшись, Никито подошёл к камину и стал внимательно рассматривать его содержимое. Приблизившись к нему, я увидел небольшую кучку пепла, оставшуюся, скорее всего, после сожжения небольшого письма или записки. - Похоже, Лёвушка, ответы на все наши вопросы в этом пепле, - проговорил мой друг, продолжая внимательно рассматривать содержимое камина, - если бы мы могли узнать, что было написано на этом листке бумаги, скорее всего, нам бы стало понятно, что же всё-таки произошло. В этот момент меня посетила одна идея. У меня с собой был хрустальный шар, подаренный мне Александе́ром в Бомбее. Последнее время я не так активно пользовался им как раньше, но всё равно не реже чем раз в неделю, выделял время на то, чтобы поупражняться с ним. - Если мы соберём этот пепел, - негромко сказал я своему другу, - то возможно мне удастся узнать не только то, что было написано в письме, но и то, кто и с какой целью его писал. Никито понимающе кивнул и попросил синьору Лючию принести нам лист бумаги и небольшую метёлку, что она и сделала весьма скоро. Получив то, что просил, он присел возле камина и аккуратно смёл на лист бумаги заинтересовавший нас пепел, сложив затем бумагу в конверт, таким образом, что всё содержимое оказалось внутри. - Мы можем остановиться в этом доме, синьора? - спросил я Лючию. - Да, конечно, синьоры, - ответила она, - комнат в доме достаточно, вот только они не очень большие. Идёмте, я покажу вам те, что свободны, и вы сможете занять наиболее понравившиеся вам. Мы начали осмотр с двух комнат, расположенных рядом с той, где проживала Дженни и на них же и остановились. Небольшие, но очень опрятные, они имели всё, что было необходимо нам с Никито. Кровать, рабочий стол, кресла, шифоньер и большой сундук были в каждой из них. Что ещё нужно для того, чтобы иметь возможность отдохнуть и поработать, когда в этом есть необходимость. Быстро приняв это решение, мы перенесли на второй этаж свои вещи и решили заняться собранным в камине пеплом. Синьора Лючия предложила нам завтрак, но мы отказались, сообщив ей, что уже подкрепились в вагоне-ресторане, и до обеда вряд ли будем испытывать потребность в пище. Поняв, что мы хотим остаться вдвоём, женщина покинула нас, предварительно сообщив, где мы её сможем найти, если нам что-нибудь понадобиться. Оставшись наедине с Никито, я поделился с ним своей идеей относительно хрустального шара. Он поддержал её и мы, быстро разместившись каждый у себя, и разобрав вещи, встретились в моей комнате. К этому времени я успел провести все необходимые приготовления, расположив шар на столе удобным для себя образом. Никито отдал мне конверт с пеплом, задёрнул тяжёлые, плотные шторы, обеспечившие нужный мне полумрак, и расположился в кресле, чтобы быть рядом, и в случае чего, воспрепятствовать всему, что могло бы отвлечь меня от начатого действия. Я развернул конверт, поставил шар на пепел и зажёг за ним свечу, после чего стал внимательно всматриваться в центр шара. Вначале, как обычно, я наблюдал только причудливые блики, возникающие в результате преломления в сфере света от пламени свечи. Через время сфера затянулась вначале серым, а затем очень темным туманом. Продолжая всматриваться, и как бы проходя через этот туман, я стал различать вдалеке очертания человека, что-то очень сосредоточенно писавшего за столом. Я стал приближаться к нему, и понял, что он находиться в какой-то достаточно просторной келье, тускло освещённой свечами. Вдоль стен располагались шкафы, частично закрытые, а частично открытые, на полках которых стояли книги, в том числе очень много старинных. Перед этим человеком лежало письмо, написанное женским почерком. В этот момент мне стало ясно чем он занимается. Этот мужчина подделывал почерк, ориентируясь на увиденное мной письмо. Попытавшись разобраться в этом, я понял, что письмо это написано очень много лет назад леди Катариной Уодсворд Браццано. Вникнув в суть того, что делал этот человек, я понял, что он писал Дженни, имея целью с помощью этого письма выманить её из дома. Текст письма был следующим: «Дорогая моя доченька, милая моя Дженни. Я понимаю, как виновата перед тобой, и что у тебя есть все основания игнорировать это письмо, но, тем не менее, я пишу его в надежде на то, что смогу помочь тебе хотя бы таким образом. Всё время нашей разлуки я искала способ вызволить тебя из тех обстоятельств, в которых ты оказалась по моей вине. Не знаю, сможешь ли ты простить меня, но я прощу себя только после того, как буду знать, что ты свободна от того ужасного брака, в который вступила по моему наущению, и можешь снова жить и веселиться, чувствуя себя в полной безопасности. Именно поэтому я приехала в Рим. У меня есть план твоего спасения, указанный мне теми твоими друзьями, к которым ты обратилась за помощью. Моё участие в нём – это моё искупление тех грехов, которые и стали причиной всех наших несчастий. Никому ничего не говори, надень на себя вложенную в письмо подвеску, она оградит тебя от влияния твоих врагов, и приходи по указанному мной адресу. Я нахожусь здесь с нашими общими друзьями, и как только ты доберёшься до нас, мы покинем этот город и отправимся туда, где тебе больше ничего не будет грозить. Письмо это сожги, и действуй не медля. От того насколько точно и быстро ты выполнишь эти указания, будет зависеть успех всего нашего дела. Твоя любящая и преданная тебе, мама». Закончив писать, мужчина совершил над письмом какой-то обряд, после чего вложил его в конверт, добавив туда простенькую на вид, но довольно ценную подвеску на тоненькой цепочке, и запечатал своё послание. Взяв в руку колокольчик, он позвонил, и в келью вошёл сгорбленный старик с засаленными седыми волосами. Писавший вручил ему конверт и дал точные распоряжения, что с ним делать. Из его слов следовало, что письмо должны были вручить служанке, приходящей в дом три раза в неделю, с тем, чтобы она передала его Дженни в строго определённое время. Теперь мне стало ясно, что именно произошло, и что никакой другой информации из имеющегося у нас пепла, получить более невозможно. Завершив сеанс работы со сферой, я обработал её подобающим образом, после чего поделился всем, что узнал с Никито. Не долго думая, мы с ним пришли к тому, что можно попробовать, воспользовавшись какой-нибудь вещью, принадлежащей Дженни, с помощью шара увидеть и её саму, и то место где она может находиться, после чего принимать дальнейшие решения по поводу необходимых для её возвращения действий. Также, Никито высказал предложение обратиться к сэру Уоми, которому в этой истории открыто намного больше чем нам, прежде чем предпринимать последующие шаги. Не откладывая это дело в долгий ящик, мы направились к синьоре Лючии и попросили её ещё раз показать нам комнату Дженни и указать те вещи, которые принадлежали хозяйке комнаты. Она сразу же поднялась с нами наверх и, открыв комод, достала маленькое распятие. - Эта вещь, - сказала нам сеньора Голбани, - принадлежала отцу синьоры Седелани, он был пастором, и это единственное, как она мне рассказывала, что осталось у неё в память о нём. Вечерами, когда она читала, я частенько замечала это распятие у неё в руках. Мы поблагодарили синьору Лючию и вернулись в мою комнату. После проведения всех необходимых подготовительных действий, я вновь приступил к работе с шаром. В этот раз всё было совершенно иначе. Шар сразу же засветился белым сиянием, и я почувствовал, будто парю в облаках. Передо мной возник образ человека, которого я не знал, но мне тут же пришло осознание того, что это, скорее всего, пастор, отец Дженни. Каким-то образом мне сразу же стало понятно, что жизнь этого человека прошла в безкорыстном и самоотверженном служении людям, и что близится момент его возвращения в новом круге воплощения в нашем мире. Он смотрел на меня, улыбаясь ласково и спокойно, но не произносил и слова. Внезапно, рядом с ним появился сияющий образ Венецианца. Это было для меня очень приятным сюрпризом и большой радостью. - Рад приветствовать тебя друг мой, - проговорил он, одарив меня своей лучезарной улыбкой. - Вот и дошёл ты, Лёвушка в своём развитии духа до того уровня, когда верность твоя в выполнении указаний учителя испытана полностью и пришло время действий, основанных на твоём собственном выборе. Твои силы и возможности позволяют тебе поступать таким образом. Кроме того, в этом деле есть то, что сделать должен ты сам, по своему усмотрению. Твой выбор станет определяющим в большой цепи событий, важность которых переоценить невозможно. Поэтому помощь всех тех, кто может быть полезен тебе, дана будет там и тогда, где и когда она станет нужна. Но только помощь, ведь тебе уже известно, сколь важно, чтобы человек действовал сам, основываясь на личных жизненных принципах и взглядах. Все мы и Никито, и я, и сэр Уоми, с радостью выступаем помощниками тебе в разрешении твоей кармической ситуации, но выбор и принятие решений остаются за тобой. И здесь тебе может быть дан только совет, но никаких указаний. - Благодарю, Учитель, - ответил я, чувствуя мощный поток энергии, вливающийся в меня от Венецианца, - я прошу вашего совета, есть ли ещё что-либо, что мне нужно знать или сделать, прежде чем начать действовать? - У тебя есть всё, что тебе необходимо, - услышал я в ответ, - и сейчас я могу помочь тебе тем, что облегчу поиск Дженни, показав тебе её образ, ведь ты никогда не видел её ранее. Это всё, что может быть дано тебе сейчас в качестве помощи. И помни, я всегда подле тебя. В этот момент рядом с образами пастора и Венецианца возник ещё один. Это была молодая, очень красивая и очень печальная женщина. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы запомнить, как она выглядела, затем все образы растаяли в свете, и я понял, что мне следует приступить к поиску Дженни. Я начал выделять из тех вибраций, которыми был наполнен крест, те, что принадлежали Дженни, и постепенно перед моими глазами вновь нарисовался её образ. Он выглядел как простая, безжизненная картинка, подвешенная в пространстве. В этот момент мне пришло понимание того, что если я отпущу её, то она притянется к тому, что наполнено жизненной силой Земли, а именно к телу Дженни. Наблюдая таким образом за этим процессом, я смогу увидеть то место, где она находится сейчас. Силой намерения я отпустил картинку Дженни, и она действительно поплыла в определённом направлении. Неспешно я последовал за ней. Вначале всё происходило очень медленно, но постепенно скорость движения стала возрастать, а затем стала просто стремительной, и я увидел её. Дженни сидела в тёмном подвале на сбитой из наструганных досок кровати, поверх которой был брошен набитый старой соломой матрац. На табуретке рядом с кроватью стояла металлическая кружка с водой. Больше в помещении ничего не было. Сама она была неподвижна, глаза закрыты, так как в подвале стояла непроглядная тьма. Но она не была сломлена и подавлена. Да, напугана, да близка к отчаянию, но всё равно девушка думала только о том, что же можно в такой ситуации сделать, твёрдо решив стоять на своём до конца, ни за что не соглашаясь вернуться к той жизни, которую вела, будучи рядом с Браццано и его приспешниками. Это меня очень порадовало, и я решил хоть как-то подбодрить её. - Дженни, - позвал я. Она вздрогнула, но не испугалась. - Кто здесь? – твёрдым голосом спросила девушка. - Я друг и помогу Вам, - ответил я, не будучи уверенным в том, что она услышит меня, - я пришел от друзей Вашего отца, не того, что дал жизнь Вашему телу, а того, что был Вам отцом по сути. - Кто Вы? – задала она второй вопрос, подтверждая тем самым, что слышит меня. - Я друг людей, которые известны Вам под именами лорд Бенедикт и сэр Уоми. Услышав имена моих дорогих Учителей, Дженни напряглась и аж подалась вперёд. - Так значит, они знают где я и смогут помочь мне? – спросила она, и в её голосе ощутилась надежда и радость. - Уже да, и как только это станет возможным, я заберу Вас из этого места. А сейчас Вам следует отдохнуть, чтобы иметь силы, когда они Вам потребуются. - А Вы не можете забрать меня сейчас? – последовал следующий вопрос. – Ведь Вы же не останетесь здесь со мной. Так когда будете уходить, просто возьмите меня с собой. - Сейчас это невозможно, дорогая Дженни, - ответил я, - но очень скоро я приду за Вами, и тогда мы вместе покинем это весьма неприятное место. - Так Вы сейчас не здесь? – очень удивившись, спросила девушка. - И да, и нет, представьте, что всё это происходит во сне, но сон этот вещий, и он обязательно сбудется, - проговорил я, не зная как объяснить ей всё происходящее, но в последний момент, найдя выход. - Так это только сон, - проговорила Дженни и в её голосе проявились нотки разочарования. - И да, и нет, - снова воспользовался я тем же приёмом, - представьте, что Ваши молитвы были услышаны, и определённым, не важно каким, образом Вашим друзьям стало известно место, где Вы находитесь, и они делают всё от них зависящее, чтобы вызволить Вас отсюда. Вам же следует, собрав всю свою силу духа, сохранять безстрашие и уверенность в благополучном завершении этой истории. - Хорошо, - более твёрдым тоном ответила она, - не знаю почему, но я верю Вам и с этого момента не позволю себе расклеиваться, а буду держаться так, как учил меня мой отец, он был пастором и всегда говорил, что Бог посылает человеку только те испытания, которые ему по силам. И раз Бог послал мне такие испытания, значит я могу со всем этим справиться. - Вот и правильно, - проговорил я, стараясь напитать Дженни эманациями Мира Сердца, Любви, Безстрашия и Радости, в том объеме, который был нужен ей, и проводником которому мог служить я, - отдыхайте. У меня получилось, потому как после этого, девушка легла на кровать и заснула. Я же решил, что следует понять где находится помещение, в котором удерживают Дженни, и вначале нашёл выход из подвала в дом, потом выход из дома, потом, поднявшись над местностью, сориентировался где расположен сам дом и где находимся мы с Никито. Перед моими глазами как будто лежала карта, и я чётко разобрался со всей дорогой, соединяющей эти два места. Завершив сеанс, я в подробностях рассказал обо всём Никито. Внимательно выслушав меня, он повторил своё предложение обратиться к сэру Уоми, что мы и сделали незамедлительно. Через несколько минут перед моим внутренним взором предстал сияющий образ сэра Уоми, а рядом с собой я ощущал присутствие Никито. - Вы звали меня, друзья, и я внимательно вас слушаю, - услышал я его чудесный голос. - Да, мы обратились к Вам с призывом, - начал я, - потому, что в деле, порученном Вами, возникли обстоятельства, требующие, на наш с Никито взгляд, решительных и быстрых действий. Дженни Седелани вчера вечером покинула дом, в котором жила всё последнее время и до сих пор не вернулась. У нас есть все основания предполагать, что она находится под воздействием гипнотического влияния, так как нами было найдено сожженное письмо, которое, вероятнее всего, и стало причиной её ухода. Используя хрустальный шар, мне удалось увидеть то место, где её удерживают, и у меня создалось впечатление, что у похитителей в отношении неё весьма зловещие планы. Так как Вам открыто намного больше чем нам, мы решили узнать Ваше мнение по поводу происходящих событий. - Я еду к вам, друзья мои. И к вечеру уже буду в Риме. До этого времени следует освободить Дженни из заточения. Для этого вам нужно найти одного человека, зовут его синьор Антонио Корделини. Покажешь ему, Лёвушка, мой подарок, что я дал тебе при первой нашей встрече, и он организует вам всяческое содействие со стороны властей в том, чтобы освободить синьору Седелани. А сейчас действуйте, время дорого. Мы с Никито сразу же отправились по адресу указанному нам сэром Уоми. Когда мы подъехали к огромному особняку, который скорее следовало назвать дворцом, расположенному в большом, очень ухоженном парке, стало понятно, почему сэр Уоми отправил нас сюда. Вся окружающая атмосфера указывала на то, что синьор Корделини весьма влиятелен в этом обществе, но, как мы убедились впоследствии, хозяин дома оказался человеком, совершенно не выставляющим напоказ важность своей персоны. Когда мы передали встретившему нас слуге суть вопроса, по которому мы прибыли, он попросил нас немного обождать и удалился сообщить о нашем визите «господину Герцогу», как он с гордостью назвал своего хозяина. Очень скоро мы увидели идущего к нам стройного, подтянутого мужчину чуть выше среднего роста с седыми аккуратно причёсанными волосами. Несмотря на высокий титул, никакой излишней роскоши в его одежде не было, а в общении он оказался очень простым и приятным собеседником. Увидев показанную мной вещь, и узнав о причине нашего визита, он тут же выразил готовность помочь нам. Отдав несколько распоряжений слуге, он сказал, чтобы мы отпустили привезшую нас коляску, и попросил немного времени на то, чтобы переодеться, предложив подождать его в гостиной. Очень скоро он вернулся в красивом мундире и при сабле. У выхода нас уже ждала карета, которая доставила нас к зданию, где располагались основные силы карабинеров. Там все, кто нам только ни встречался, всячески старались выразить своё почтение герцогу. Мы прошли напрямую в кабинет их начальника, который встретил нас, конечно же, благодаря присутствию синьора Антонио, очень радушно. Узнав о причине нашего визита, он приказал офицеру, дежурившему в приёмной, вызвать к нему командиров двух специальных отрядов. Услышав фамилию Седелани, он сообщил нам о том, что не так давно мертвым в своём особняке был обнаружен синьор Армандо Седелани, а его жену прислуга не видела уже несколько месяцев. По версии самого хозяина дома, как говорили слуги, она уехала в Англию навестить мать. - Так не об этой ли синьоре Седелани идет речь? – задал он нам в конце своего рассказа вопрос. - С высокой степенью вероятности могу ответить «да», - вступил в беседу я, - так как мы с моим другом не так давно были в Лондоне, где виделись с леди Катариной Уодсворд, которая, узнав, что мы будем в Италии, попросила нас передать письмо своей дочери Дженни Седелани. Именно исчезновение синьоры Дженни заставило нас обратиться к синьору Корделини, так что, если имя супруги, упомянутого Вами Армандо Седелани, Дженни, то, скорее всего, речь идёт об одной и той же женщине. В этот момент в кабинет вошли приглашённые офицеры. Оба они были рослыми, подтянутыми и выглядели бравыми солдатами. На большом столе, стоявшем чуть в стороне от рабочего стола хозяина кабинета, они разложили карту, по которой я без труда определил то место, где удерживали Дженни. Осведомившись о моём источнике информации, они спокойно и с пониманием приняли ответ о том, что мне бы не хотелось посвящать их в подробности того, как я её получил. Оба офицера сказали, что место, указанное мной, им хорошо известно, находится не очень далеко от города, но, тем не менее, чтобы добраться до него потребуется не менее двух часов. Мы изъявили желание отправиться в путь немедленно, и синьор Корделини поддержал нас. Команда была отдана, и я, с немалым удивлением, увидел, как слажено и чётко собралось два небольших отряда карабинеров всего за несколько минут. Время пути офицерами было определено очень точно. По прошествии двух часов, наши кареты остановились неподалёку от небольшого старинного особняка, обнесённого высоким забором, сплошь заплетённым каким-то вьющимся растением. Серый дом и серый забор, выглядели заброшенными и запущенными, что вызывало не самые приятные ощущения. Воспользовавшись своими возможностями расширенного зрения, я увидел достаточно большой парк, которого уже давно не касалась рука садовника. Возле дома я заметил трёх вооруженных мужчин, которые, скорее всего, охраняли территорию парка. В доме находилось ещё пять человек, охранявших его изнутри. Все они, кроме одного, были заняты тем, что слонялись по дому. Только этот один разбирался с какой-то книгой, сидя в кабинете. Мне потребовалось время для того, чтобы определить местонахождение Дженни. На моё обращение с вопросом о том, как он видит ситуацию, Никито подтвердил всё то, что открылось мне, и предложил пройти внутрь вдвоём, чтобы исключить человеческие жертвы, так как вероятность вооружённого сопротивления со стороны людей, охраняющих поместье, была весьма высока. - Сеньор Корделини, - обратился Никито к нашему спутнику, - я ни в коей мере не хочу указывать Вами и Вашим офицерам как поступать, но у меня есть одно предложение. Мы с графом могли бы войти внутрь под предлогом того, что желаем, как путешественники интересующиеся стариной, осмотреть это имение. Это позволит нам выяснить кто находится внутри, и после этого решать какие действия будут наиболее эффективны. У меня есть достаточно большой опыт участия в военных операциях, в частности в разведывательных, а граф провел всё детство в армии. Кроме того, восприняв нас как любопытных иностранцев, те, кто находится внутри, вряд ли станут сразу же проявлять враждебность и агрессию. Возможно нам удастся даже вывести одного или двоих из них за ограду, где Ваши люди смогут захватить их, и выяснить достоверную обстановку внутри, если нас не пустят в дом. - У нас вообще-то не принято, чтобы гражданские лица, при подобных операциях, посылались впереди обученных и подготовленных карабинеров, - ответил синьор Антонио, несколько удивлённый такой просьбой, однако то, что Вы говорите, свидетельствует о Вашем немалом опыте, и Ваша уверенность, склоняет меня к тому, чтобы принять это предложение. Хоть это и не по правилам, я соглашусь с Вашим планом, вот только нам нужно решить, какой сигнал Вы нам подадите, если что-то пойдёт не по плану. - Довольно долгий промежуток своей жизни я провёл вдали от людей, высоко в горах, - ответил ему Никито, - тогда один горец подарил мне специальный свисток, звук которого был слышен на очень большом расстоянии. Он предназначался для того, чтобы можно было подать о себе сигнал, в случае, если бы я вдруг оказался в ситуации, в которой мне была бы нужна помощь. Звук его весьма специфичен, и спутать с чем-либо его практически невозможно. На всякий случай я взял его с собой. Пусть это и будет тем сигналом, которой подскажет вам, что мы оказались в непредвиденных обстоятельствах. С этими словами Никито достал из кармана очень необычного вида вещицу, вырезанную, как мне показалось, из кости какого-то животного, и слегка дунул в неё. Раздался короткий, но очень пронзительный звук, который услышали все присутствующие, несмотря на то, что Никито старался сделать это как можно тише. - Хорошо, но если Вы будете в доме, - выдвинул новый аргумент синьор Антонио, - как быть тогда? - Даже если в доме будут закрыты абсолютно все окна, Вы всё равно услышите звук этого свистка, - уверенно ответил Никито, чем окончательно убедил синьора Корделини. - Но как Вы собираетесь проникнуть вовнутрь? – задал следующий вопрос синьор Антонио, к которому, пока говорил Никито, подошёл один из карабинеров. – Калитка закрыта, а забор достаточно высок, кроме того как вы объясните своё присутствие в саду тем, кто находится внутри и, вероятнее всего её запирал? - Нет ничего проще, только Вы расставьте своих людей так, чтобы их не было видно, - ответил Никито и, взяв меня под руку, направился к забору. Подойдя к калитке, он подбросил вверх свою шляпу так, что она упала по ту её сторону, после чего стал громко звать хозяев и стучать. Наблюдая за происходящим, я увидел, что находившиеся возле дома люди услышали крики, и даже как-то растерялись, потому что не ожидали ничего подобного. Прежде чем решится на какое-то действие, один из них, невысокий, но очень подвижный, направился в дом к человеку, читавшему книгу. Последний был очень недоволен тем, что его потревожили, накричал на пришедшего, и приказал ему сначала выяснить что происходит, а уже потом отрывать его от дела.
star: Выйдя из дома и захватив с собой одного из своих приспешников, охранник направился к калитке. Открыв её, он вначале уставился на Никито, а затем, довольно грубо, но не переходя за грань приличия, поинтересовался, почему тот поднял такой шум. Улыбаясь ему в ответ, Никито сказал: - Прошу прощения, синьоры, за беспокойство, мы с приятелем, который, кстати сказать, писатель, путешествуем и очень интересуемся всем, что связано со стариной. Ваше имение заинтересовало нас, и мы решили посмотреть на него. Так получилось, что я подбросил вверх свою шляпу, а она упала по ту сторону забора. Вместо того, чтобы расстроится, я усмотрел в этом повод поговорить с кем-либо, проживающим в этом доме, и возможность для своего друга услышать и записать какую-либо интересную историю, связанную с этим местом. Хорошему рассказчику мы с удовольствием заплатим, но даже если истории и не будет, мы готовы отблагодарить вас, синьоры, если вы позволите нам осмотреть парк и дом. Кроме того, если это имение нам понравиться, мы могли бы предложить за него неплохие деньги хозяевам, если они, конечно, захотят сдать его на время. - Не думаю, что этот дом сдаётся, - ответил ему тот, что был повыше. - Но ведь иногда так бывает, что человек вроде бы и не собирался делать что-то, а тут вдруг поступает интересное предложение, и он понимает, что его следует принять, - возразил Никито. При этих словах, в его руках оказались купюры весьма высокого достоинства, которые сразу же были замечены нашими собеседниками, отчего их глаза загорелись очень полезным для нас огнём. - Мы не можем пустить вас ни в парк, ни в дом, синьоры, - последовал ответ, в котором улавливалось колебание между страхом перед хозяином, и жаждой наживы. - Но если вас заинтересует только прогулка по парку, - тут же перебил его тот, который ходил к человеку, сидевшему в кабинете, и потому считавший себя главным, - то за предложенную вами плату, мы могли бы провести вас, но только при условии, что вы будете всё время рядом с нами, и будете только смотреть, ни о чём не говоря, так как наш хозяин очень большой учёный, и сейчас работает, а в такие моменты он очень злится, если его беспокоят. - Ну что же, - обращаясь ко мне, проговорил Никито, - как тебе, друг мой, такое предложение? - Думаю, что нам стоит посмотреть парк и дом, хотя бы снаружи, - ответил, подыгрывая ему, я, - а если у нас возникнут мысли о том, чтобы на время снять это имение, то мы вполне сможем через этих достопочтенных синьоров передать записку хозяевам. А дальше уже всё пойдёт так, как пойдёт. - Вот и отлично! – воскликнул Никито, протягивая купюры нашим собеседникам, - надеюсь, этого будет достаточно? - Да! Вполне! - не скрывая своей радости от неожиданного куша, воскликнули оба, быстро пряча деньги в карманы. - Заходите, синьоры, - услужливо улыбаясь, проговорил тот, что стоял ближе к нам, - только прошу вас не шуметь. - Конечно, - ответил за нас обоих Никито, - но, если позволите, я бы хотел начать с того, чтобы найти свою шляпу. Оба наших провожатых бросились искать шляпу, которая была очень скоро обнаружена преспокойно лежащей на одном из кустов. Тем временем мы вошли в парк. Калитку за собой я прикрыл, но засов оставил открытым. После того, как шляпа оказалась в руках Никито, он, обращаясь сразу к обоим охранникам, спросил: - А скажите, синьоры, это правда, что в подвале этого дома удерживают в заключении молодую женщину. Те были явно не готовы к такому вопросу, один из них аж поперхнулся, закашлявшись при этом. Но быстро сообразив, чем такие вопросы чреваты, первый потянулся к пистолету. Никито сделал несколько движений, не прикасаясь к этой парочке, и они вошли в то состояние, которое я наблюдал в Константинополе у нападавших на меня людей, после того, как ими позанимался Ясса. Но если тогда, я был несколько удивлён эффектом от тех упражнений, которые мы с ним изучали достаточно долгое время, ведь кроме укрепляющего влияния не своё тело, иных вариантов их применения я даже не предполагал, то после того случая и Ясса, и Айоши показали мне то, что было ранее от меня скрыто. Кроме того, во время моих активных сновидений кое-чему меня обучили И., Флорентиец и Али. Так что, нынешняя ситуация меня ничуть не удивляла, более того, я и сам уже умел совершать нечто подобное. - Лёвушка проводи этих синьоров к нашим друзьям, они пробудут в таком состоянии всего несколько минут, - услышал я мысль, посланную мне Никито, после того, как он разоружил обоих охранников, - скажи синьору Антонио, чтобы они ожидали сигнала свистка, затем возвращайся ко мне. Я сразу же выполнил его указание и, подхватив под руки обоих шатающихся охранников, практически понёс их к калитке. Они смотрели на меня обалдевшими глазами, не понимая, что с ними происходит. Оказавшись на улице, я был приятно удивлён тем, как скрытно вели себя карабинеры. Если бы я не знал о том, что они рядом, и не видел бы их своим расширенным зрением, то даже не заподозрил бы их присутствия. Заметив, что я тащу двух человек, один из офицеров дал команду четверым своим подчинённым, которые, появившись из кустов, побежали ко мне и, схватив моих подопечных, очень быстро снова скрылись в кустах. Проследовав за ними, я передал просьбу Никито синьору Корделини, на которого первый результат наших действий произвел хорошее впечатление, и тут же направился обратно. Никито я не застал на том месте, где оставил. Он отошёл с дорожки и укрылся в густых кустах, которые покинул, завидев меня. - К тому охраннику, что остался у дома, вышел ещё один, - сообщил мне мой дорогой поручитель, - теперь в доме их осталось трое, плюс главарь. Мы пошли по тропинке таким образом, чтобы подойти к парадному подъезду со стороны парка, а не со стороны улицы. Наш расчет оказался правильным. Отсюда нас никто не ждал. Встревоженный долгим отсутствием двух своих сотоварищей, оставшийся охранник действительно позвал одного из тех, что находились в доме, и теперь они вдвоём внимательно наблюдали за дорожкой, ведущей к калитке, прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам. Информации они от этого получали крайне мало, что вызывало у них тревожную настороженность. Мы с Никито подошли к ним очень близко, но они так и не заметили нас. - Синьоры, - вежливо и спокойно обратился к ним я, - мы бы хотели пройти в дом, если вы, конечно, не возражаете. Мои слова подействовали на них так, будто с ними рядом разорвалось пушечное ядро. Оба аж подпрыгнули, поворачиваясь в нашу сторону, и пытаясь при этом достать оружие. Так же как и в первом случае, Никито легко разоружил и связал их, введя в состояние прострации на несколько более длительный промежуток времени, так как приглашать карабинеров до того как отыщем Дженни, мы не собирались. Поднявшись по ступенькам ко входной двери, мы вошли в дом. Внутри всё было пропитано запахом сырости и плесени. Очевидно, здесь давно уже никто не жил, а нынешние посетители наводить порядок не стали, так как задерживаться здесь надолго не собирались. - Отправляйся за Дженни, - услышал я посланную мне Никито мысль, - я тем временем разберусь с остальными похитителями. Коротко кивнув ему в ответ, я направился по тому пути, который был пройден мной после общения с Дженни через хрустальный шар. Довольно скоро я оказался перед дверью, ведущей в чулан, где и находилась девушка. На металлическом крюке рядом с ней висел большой ключ, воспользовавшись которым я открыл дверь. Захватив с собой свечу, стоявшую на табурете рядом с дверью, я вошёл вовнутрь. Прикрывая рукой огонь, я подошёл к девушке, лежавшей в забытьи на грубом матрасе. - Дженни, проснитесь, - обратился я к ней. В ответ я услышал только короткий стон. Мои попытки растормошить её также не дали какого-либо положительного результата. Причиной тому, на мой взгляд, могла быть как слабость девушки, так и то, что её чем-то опоили. Расширенным зрением я увидел, что Никито выполнил свою часть задания и, подхватив Дженни на руки, поспешил покинуть это малоприятное место. К тому времени, когда я вышел из подвала, Никито подал сигнал, и в доме уже действовали карабинеры. Как только я появился в передней, ко мне сразу же направились Никито и синьор Корделини. Их лица выглядели озабоченными, так как они видели в каком состоянии находилась Дженни. Никито достал из кармана небольшой флакон, и, открыв его, поднёс к носу девушки. Я ощутил хоть и резкий, но довольно приятный аромат. Вначале ничего не происходило, но через минуту или две Дженни сделала две глубоких вздоха и открыла глаза. Увидев меня, она заговорила, делая перерывы между предложениями: - Как я рада снова видеть Вас, хотя и понимаю, что это сон. Но всё равно мне очень приятно, что Вы приходите. С Вами мне как-то спокойнее. Я знаю, что умру, но когда Вы рядом, меня это совершенно не пугает. - Это не сон, Дженни, - негромко проговорил я в ответ, - и Вы не умрёте. Вы спасены и находитесь среди друзей. Сэр Уоми обещал помочь Вам, а он всегда держит своё слово. - Сэр Уоми удивительный человек… - только и смогла проговорить девушка и снова потеряла сознание. - Что с ней? – задал вопрос Антонио. - Думаю, её опоили определённым снадобьем, - ответил Никито, прощупав её пульс, приподняв веки и внимательно всмотревшись в лицо, - и я даже догадываюсь каким, сейчас я дам ей капли, которые уменьшат его негативное влияние на нервную систему синьоры Седелани, но ей потребуется время и уход, чтобы полностью восстановиться. - Вы можете разместить её в моём доме, - предложил синьор Корделини, - и если нужно, я могу пригласить лучших врачей. - Помощь врачей вряд ли понадобиться, - ответил Никито, - так как мы ожидаем вскорости прибытия в Рим известного Вам сэра Уоми, который, безусловно, сможет помочь синьоре Дженни, а вот предложение разместить её у Вас, мы принимаем с благодарностью, так как обеспечить её безопасность в том доме, где остановились мы, будет значительно сложнее, чем в Вашем. - Буду рад видеть своими гостями и вас, синьоры, - продолжил синьор Антонио, - не говоря уже о сэре Уоми, каждая встреча с которым для меня большое счастье. Тем временем Никито влил Дженни через угол рта целую пипетку розоватой жидкости. Девушка вяло сглотнула её, а через несколько минут её дыхание выровнялось и стало похоже, что она просто спит безмятежным сном. - Возможно Вам, граф, будет удобнее уложить синьору Седелани на кушетку? – сделал предложение синьор Корделини, уже несколько раз бросавший на меня оценивающие взгляды, понимая, что я довольно долго держу девушку на руках. - Мне кажется, что синьору лучше сразу отнести в карету, и как можно быстрее доставить туда, где ей можно будет оказать помощь в большем объёме, - высказал своё мнение Никито. - Конечно же, вы совершенно правы, князь, - тут же отреагировал синьор Антонио, - моя карета в Вашем полном распоряжении. Сейчас я напишу записку своему помощнику и он устроит всё наилучшим образом. Если мы не можем быть вам более полезными, отправляйтесь в путь немедля. Я же вернусь домой, как только разберусь в ситуации. Пока мы говорили, мимо нас провели хозяина дома. Взгляд его был безумен, он выкрикивал бессвязные слова и таращился на всех, явно не понимая того, что вокруг него происходит. На мой мысленный вопрос о произошедшей с ним метаморфозе, Никито таким же образом мне ответил: - Его психика не выдержала того удара, который он собирался нанести мне. Считая себя магом высокого уровня, этот человек решил подчинить себе моё сознание, попытавшись использовать для этого определённое заклинание. Как тебе известно, всякое слово есть ткань тонкоматериальной энергии, влияющая на сознание человека посредством проявления в нём тех или иных образов. Определённые сочетания слов могут оказывать самые различные воздействия на человека, об этом тебе ещё не известно достаточно для того, чтобы понять суть этого процесса, но общую картину ты уловишь легко. Заклинание и есть это сочетание слов, преумножающее энергии каждого из них в отдельности настолько, что слабая психика человека становиться восприимчива к влиянию того, кто использует его в своих целях. Всё это противоречит Законам Мироздания, и если тот, в отношении кого совершается подобное действие не несёт в себе ничего, за что такой посыл мог бы зацепиться, то он возвращается к пославшему преумноженным, в соответствии с «Законом Возвращения». У меня нет ничего, что могло бы удержать в моём энергетическом поле подобное заклятие, и всё, что сотворил этот человек, с удвоенной силой вернулось к нему. В результате он потерял рассудок, фактически подчинив себя себе же самому, утратив при этом связь с реальностью, и заключив себя в некий иллюзорный мир, в котором и будет жить всё оставшееся ему время. Пока Никито объяснял мне всё это, мы подошли к карете и, разместив Дженни как можно удобнее, отправились в дом синьора Корделини. Получив распоряжения от хозяина, и понимая как мы торопимся, возница гнал что есть мочи, поэтому обратно мы доехали значительно быстрее, чем туда. Когда мы прибыли, у меня создалось впечатление, что записка синьора Антонио привела в действие слаженный механизм. Слуги очень быстро и четко организовали носилки, но я сказал, что легко донесу синьору в её комнату на руках. Пока мы поднимались по лестнице, в комнате уже была расстелена постель, и две женщины ожидали нас, чтобы переодеть и привести в порядок Дженни. Супруга синьора Антонио, представившаяся нам Жозефиной, принимала очень деятельное участие во всём происходившем. Никито дал сиделкам чёткие указания о том, что и как нужно делать, и мы оставили их с подопечной. Первым делом мы отправили записку синьоре Лючии о том, что Дженни нашлась, и что мы вместе с ней будем ждать сэра Уоми в доме синьора Корделини. К нам был приставлен слуга, готовый помочь нам в решении любых вопросов. По всему было видно, что синьор Антонио очень тщательно отбирал себе работников, при этом, давая им взамен честного труда достойное вознаграждение и, что возможно не менее, а даже более важно, уважительное и человечное отношение к каждому из них. Мы попросили синьору Жозефину, чтобы нас сразу же известили, как только Дженни придёт в себя. Прогулка по замечательному парку и увлекательная беседа, в которой я выступал стороной вопрошающей и слушающей, позволили нам незаметно скоротать время. Синьор Корделини вернулся домой ближе к вечеру, слегка утомлённый, но очень довольный. Он рассказал нам, что проведя допрос всех задержанных, они смогли получить информацию ещё по трём делам, раскрыть которые им не удавалось уже несколько месяцев. Его очень расстроило то, что от главаря бандитов не было никакого проку, так как он действительно помешался, что подтвердил, приглашённый ими для определения вменяемости главного подозреваемого по двум из этих трёх дел, доктор. Наша беседа могла бы продолжаться ещё долго, но слуга, вошедший с новостью, вызвал у нас всех радостное желание прервать её, чтобы встретить нового гостя, приехавшего в этот дом. Речь шла, естественно, о сэре Уоми. Все вместе мы поспешили покинуть кабинет. Подороге нам встретилась синьора Жозефина, преисполненная радостью не менее нас. В гостиной, куда мы пришли следом за хозяевами дома, нас ожидали сэр Уоми, Анна, Хава и слуга сэра Уоми, который являлся его безсменным спутником во всех путешествиях. Сэр Уоми улыбался своей обворожительной улыбкой, источая вовне благость и умиротворение. Я просто физически ощутил эти эманации, исходящие от него. - Жизнь воистину прекрасна, если она дарит нам возможности таких встреч, - приветствуя своих гостей, проговорил синьор Корделини, - для нас большая честь видеть Вас и Ваших друзей своими гостями, многоуважаемый сэр Уоми. - Мне тоже очень приятно вновь посетить Ваш гостеприимный дом, дорогой синьор Корделини, - ответил гость, - рад видеть в добром здравии синьору Жозефину. Позвольте представить вам, друзья, своих спутников. После короткого знакомства и непродолжительной процедуры обмена любезностями, мы направились в комнату Дженни. Подойдя к постели девушки, сэр Уоми стал очень серьёзным и очень внимательно обследовал её, проверяя пульс, ощупывая кисти рук и стопы ног, и оценивая иные, ему одному известные признаки, по которым он определял, что же следует делать дальше, чтобы помочь несчастной. Мы все терпеливо ожидали его вердикта. Закончив, он повернулся к нам и, обращаясь в первую очередь к Никито, сказал: - Ты всё правильно сделал друг мой, но для восстановления её физического и психического равновесия потребуется не менее недели времени. То, что ей давали, подготавливая к своим темным ритуалам похитители, не может быть выведено из организма за меньшие сроки без риска навредить больной. Так что, если это Вас не очень стеснит, синьор Корделини, мы будем вынуждены задержаться у Вас не меньше чем на этот срок. - Только болезнь синьоры Седелани омрачает нашу радость от вашего присутствия господа, - ответил хозяин дома, - мы с супругой хотели бы, чтобы ваше пребывание в нашем доме длилось намного дольше, и надеемся, что после выздоровления синьоры Дженни, вы найдёте возможным погостить у нас ещё. - Благодарю Вас, друг мой, - ответил сэр Уоми, - возможно Ваше предложение и будет принято, время покажет, как будет чувствовать себя наша пациентка и какие дела могут появиться у нас в Риме. А сейчас я прошу всех мужчин оставить нас с больной, чтобы мы могли сделать ей определённые процедуры. Мы тут же покинули комнату Дженни, в то время как слуга сэра Уоми уже раскрыл довольно вместительный саквояж, из которого стал доставать бутылочки с разноцветными жидкостями, массажные перчатки, наподобие тех, которыми иногда пользовался Ясса и прочие принадлежности необходимые сэру Уоми и его помощницам. По предложению синьора Антонио мы спустились в гостиную, где и решили ожидать завершения лечебных манипуляций с больной. Завязавшаяся беседа как-то сама собой перешла на события сегодняшнего дня, а затем Никито и синьор Корделини так увлеклись обсуждением стратегий и тактик ведения военных операций в различных географических условиях, что мне предоставилась возможность быть просто молчаливым соучастником происходящего. Держа во внимании суть разговора, я переключился на анализ сложившейся ситуации, размышляя над тем, как мог Браццано допустить, чтобы с его родной дочерью случилось такое, и вдруг увидел его. С того момента, как я видел его в последний раз он очень сильно изменился. Пред моим взором предстал постаревший, явно нездоровый человек с болезненным видом лица и походкой выдающей какую-то физическую боль. Браццано, прихрамывая, нервно ходил по не очень просторной комнате, в которой был минимум необходимой мебели, а на окнах я заметил решётки. Он явно нервничал, и его нервозность могла быть связана с тем, что он являлся узником в этом месте. - Как Вы думаете, граф, - обратился ко мне с вопросом, переключившим моё внимание на моих собеседников, синьор Антонио, - для чего синьору Дженни удерживали в таких жутких условиях, когда в доме её можно было содержать в одной из многочисленных комнат, просто заперев там? - Мне кажется, что одной из целей злодеев было подавить её дух, заставить бояться и отчаиваться, - ответил я, - Но для чего им это было нужно, - не понимал синьор Корделини. – Я допускаю, что её муж был причастен к каким-то тёмным делишкам, но неужели Вы думаете, что и она могла иметь к ним какое-то отношение? - Мне трудно судить, располагая столь малым объёмом информации, синьор Антонио, - ответил я, - но думаю, что синьора Дженни как раз старалась вырваться из тех обстоятельств, в которых оказалась, выйдя замуж, и покинув пределы Англии. Те же, с кем имел дела её муж, вероятно, хотели использовать её в своих корыстных целях, возможно для шантажа или иных низких способов воздействия на её супруга. Хотя не следует исключать и той возможности, что она была нужна им для реализации каких-то иных планов, о которых мы даже не можем ничего предположить. - И чем же она может быть так интересна для этих людей? – поинтересовался хозяин дома. На минуту я заколебался, стоит ли посвящать синьора Корделини во все тонкости сложившейся ситуации, но тут же услышал мысль, посланную мне сэром Уоми: - Антонио преданный друг, расскажи ему всё, что знаешь, он нам может во многом помочь, так что, пока я занят, введи его в курс дела. - Вам известна фамилия Браццано? – решив начать издалека, спросил я. - Да, я слышал эту фамилию, - ответил синьор Антонио после короткого раздумья, - но не могу точно сказать в какой связи. - Так вот, этот самый синьор Браццано принадлежит к одной очень скрытной организации, основной целью которой является получение как можно большей власти над людьми. Долгие годы он со своими приспешниками занимался тем, что используя шантаж, различные афёры, простое запугивание и даже насилие, был активным членом этой организации. Не так давно в Константинополе их шайка была раскрыта, многие из тех, кто поверил и доверил ему свои деньги разорились, большинство его сообщников были задержаны турецкой полицией, а сам Браццано, желая спастись, принял на себя определённые обязательства, в результате чего был вывезен из города. Впоследствии, нарушив слово, он опять взялся за старое, втянув в темные дела и свою дочь, сумев подстроить её свадьбу таким образом, чтобы она вышла за одного из приближённых к нему мошенников. Думаю, вы понимаете, что речь идёт именно о синьоре Дженни. В определённый момент, поняв с кем и где оказалась, она решила вырваться из этого окружения, воспользовавшись помощью сэра Уоми. Именно поэтому её не было дома последние несколько месяцев. Мы с князем приехали в Рим, чтобы сопроводить синьору Седелани в то место, где она была бы абсолютно недосягаема для своих преследователей, однако они опередили нас всего на один день. Тем не менее, сейчас синьора Дженни с нами, она под непосредственной опекой сэра Уоми, и это позволяет мне предположить с очень высокой степенью вероятности, что с ней всё будет хорошо. Однако, есть ещё одно дело, без решения которого невозможно полностью обезопасить её. Это синьор Браццано, который приложит все свои силы для того, чтобы заполучить дочь обратно. О причинах такого его желания мы говорить не будем, но необходимость встречи с ним, для того чтобы объяснить ему всю тщетность его попыток, имеется. Возможно, нам придётся ещё раз обратиться к Вам за помощью, синьор Корделини, ведь он находится в окружении отпетых негодяев, многие из которых могут заинтересовать полицию в связи с финансовыми махинациями и разбоем. - Если всё, что Вы говорите, граф, действительно имеет место, а я в этом совершенно не сомневаюсь, - ответил синьор Антонио, с многозначительной улыбкой взглянув на нас с Никито, - то ещё не известно, кто более нуждается в помощи вы или полиция Рима.
star: Тем временем сэр Уоми сделал всё, что посчитал нужным для Дженни и в сопровождении Анны, Хавы и хозяйки дома спустился вниз. - Благодарю вас, друзья мои, за то, что вы так оперативно отыскали синьору Дженни, - проговорил он, обращаясь к нам со своей непередаваемо доброй улыбкой, - ей давали определённые отвары для того, чтобы удерживать в состоянии постоянной вялости и сонливости. Они очень вредны для здоровья, и длительное их применение может вызвать необратимые заболевания, ведущие к смерти. Но сейчас всё в порядке, несколько дней сна и она будет чувствовать себя свежей и хорошо отдохнувшей. А у нас, тем временем, будет возможность до конца урегулировать все вопросы, связанные с её отъездом. Многозначительный взгляд сэра Уоми, брошенный на нас троих, был понятен и мне, и Никито, и синьору Корделини. В ответ мы лишь согласно кивнули головами, подтверждая, что поняли, о чём идёт речь. - Могу ли я просить тебя, Анна, порадовать нас своей музыкой, а если это тебя не затруднит, то и пением? – продолжил он, беря девушку под руку. - Конечно, - очень просто ответила она, - если это не нарушает планы наших хозяев, то я всегда к вашим услугам, господа. - Если у наших хозяев и есть какие-либо планы, дорогая Анна, - вступил в разговор я, - то лично я, буду рекомендовать им отложить все дела ради того, что ожидает нас. - Вы нас очень заинтриговали, граф, - с улыбкой сказал синьор Антонио, - как я понимаю, Ваши рекомендации основаны на личном опыте, и вы уже имеете представление о музыкальном даровании синьоры Анны. - Вы совершенно правы, синьор Антонио, - ответил я, - каждый раз, когда я слышал музыку в её исполнении, я получал не только огромное эстетическое удовлетворение, но и открывал для себя ещё что-то новое, о чём даже не подозревал ранее. Возможно, моё высказывание несколько запутано и витиевато, но, думаю, что после сегодняшнего вечера Вы поймёте, о чём я говорю. - Вы захвалите меня, граф, - смеясь, перебила мою тираду Анна, - а это плохо сказывается на музыканте перед его выступлением, поэтому я настаиваю на том, чтобы Вы прекратили заранее убеждать слушателей в том, что их ожидает нечто необычное. Пусть они сами сделают свои выводы после того, как получат для этого основания. - Подчиняюсь и замолкаю, - так же шутливо ответил я ей. По предложению хозяев, мы вышли прогуляться по парку, чтобы скоротать время до ужина и пообщаться в непринужденной обстановке. Хава, сославшись на некоторые дела, отправилась в свою комнату, все остальные, как-то сами по себе, разбились на группы и, беседуя, вышли в парк. Синьора Жозефина с Анной ушли немного вперёд, сэр Уоми с синьором Корделини следовали за ними, мы же с Никито замыкали шествие. - Где нам искать Браццано? – спросил я своего поручителя, - мне привиделось, что он сам сейчас находиться в заточении. Я рассказал Никито о своём видении, и он согласился со мной, что вероятность несвободы Браццано весьма велика. - Однако, мне кажется, что у сэра Уоми есть ответ на этот вопрос, - сказал он, - и после вечернего концерта он посвятит нас в свои планы. Ужин не затянулся надолго, так как хозяев явно заинтриговало предстоящее музицирование, и как только последний из нас поднялся из-за стола, синьора Жозефина сообщила о том, что музыкальный зал уже готов, и можно начинать, как только синьора Анна посчитает возможным. Зал, оказался очень просторным, оформлен он был в светлых, бежевых тонах, множество цветов украшали стены и стояли в больших вазах на полу. Я подумал, что в старину здесь, наверное, ставились спектакли для развлечения хозяев и их гостей. Рояль стоял на довольно большой сцене. Рядом с ним в большом вазоне находился цветущий куст, источающий тонкий, приятный аромат. - Позвольте мне немного подготовиться, господа, - обратилась к нам с просьбой Анна, - мне нужно буквально несколько минут, чтобы почувствовать инструмент. Не желая ей мешать, мы вышли на террасу, оставив её один на один с роялем. До нашего слуха доносились отрывки музыкальных фраз и небольшие композиции. Затем всё смолкло и Анна пригласила нас вовнутрь, сказав, что готова играть и петь. Мы разместились как можно ближе к сцене и превратились в слух. Первая мелодия была игривой и бойкой, затем нас ждало более серьёзное произведение, которое настроило слушателей на серьёзный лад, а потом рояль ожил! Из-под рук Анны полилась живая музыка Жизни, она проникала куда-то очень глубоко, наполняя всех присутствующих вибрациями высшими по сравнению с жизнью простого дня и вызывая ощущение причастности ко всему, что происходит вокруг, ко всему, что составляет смысл этой самой жизни, ко всему, что и есть сутью человека – к тому божественному началу, которое несёт в себе каждый, иногда даже и не подозревая об этом. А потом она запела. Это был взрыв, это был ураган, это было что-то непередаваемо прекрасное. Я утратил связь с реальностью и оказался где-то очень высоко, в тех сферах, где нет и не может быть ни горя, ни страданий, ни обид. Там я увидел свет, исходящий из уходящего куда-то глубоко вниз тёмного тоннеля. Не знаю как, но я понял, что это свет Души Браццано, и услышал едва уловимый шёпот: «Помоги мне!». Я попытался рассеять тьму тоннеля, наполняя его светом окружающего пространства, но он как будто свернулся сам в себя и исчез. Вместо него я увидел перед собой своего дорогого наставника И. Он был, как всегда, прекрасен и прост одновременно. - Рад видеть тебя, дорогой мой дружок, Лёвушка, - улыбаясь и протягивая мне руки, проговорил он. - Вы не представляете, как я рад видеть Вас, Учитель, - проговорил я, отвечая на его рукопожатие. - Ты уже и сам, наверное, понимаешь, что перед тобой стоит непростая задача помощи Браццано, - продолжил И., - только что ты видел свет его Души и заметил, как он слаб в той тьме, в которую этот человек погрузил себя. Дав ему поцелуй чистой безусловной любви, ты принял на себя определённые обязательства, и создал условия для того, чтобы иметь возможность спасти этого человека тогда, когда уже никто другой, ни я, ни сэр Уоми, ни Флорентиец, ни те, кто идёт свой путь эволюции выше нас, не могут протянуть ему руку помощи. Однако, ты должен понимать, что Браццано уже лишил себя любой иной возможности спасти от разрушения свой Дух и Душу, кроме как путём немедленного ухода из воплощения. И выступая его спасителем, ты будешь являться для него гонцом смерти. Поэтому, кроме носителя собственных ровности духа и мира сердца, ты должен стать для него проводником тех энергий любви, которые, уничтожив его тело, вынесут своим мощным потоком его Дух и Душу за пределы возможностей влияния тёмных оккультистов, являющихся его нынешними хозяевами и собирающихся умертвить его особым ритуальным способом, чтобы получить власть над его Духом и Душой до скончания времён Земли, как места многих и многих его воплощений. Ты ещё не знаешь очень многого, и сейчас не время говорить с тобой об этом, но то, что ты можешь сделать, является проявлением Высшего гуманизма и милосердия по отношению к Браццано. Действуй, друг мой, уверенно и без колебаний, и у тебя всё получится. Помощь наша с тобой пребудет всё время, но только в том объёме, который мы имеем право тебе подать, ибо это твоя кармическая развязка, и только тебе по силам сделать так, чтобы судьбы очень многих неизвестных тебе людей пошли в совершенно иных по своим качественным характеристикам, направлениях, открывая им совершенно иные перспективы духовного роста и развития. А теперь возвращайся в свою реальность, и сделай всё так, как велит тебе сердце. Как только И. замолчал, его образ стал таять, окончательно растворившись в ярком сиянии света. Я же снова ощутил под собой удобный стул и понял, что звуки музыки смолкли. Как обычно после игры Анны, в зале некоторое время стояла гробовая тишина, а затем все присутствующие разразились аплодисментами. Синьор Антонио, не переставая хлопать в ладоши, бросил мне взгляд, лучше всяких слов говоривший о том, что теперь он понял, о чём я говорил, характеризуя игру и пение Анны перед концертом. Синьора Жозефина, сидевшая рядом с супругом, хлопала не менее восторженно, чем он, но была несколько бледна, и её улыбка скорее была результатом хорошего воспитания, нежели отражением внутреннего состояния. В этот момент к ней подсел сэр Уоми и стал тихонько говорить то, что предназначалось, скорее всего, только ей одной. Такой вывод я сделал на основании того, что синьор Антонио даже не заметил нового соседа. Когда чувства, переполнявшие всех слушателей, улеглись, хозяин дома преподнёс Анне огромный букет роз, скорее всего, только что срезанных в оранжерее, и сказал: - Думаю, что могу позволить себе говорить от имени всех присутствующих, выражая Вам восторженную благодарность за то волшебство, которое Вы подарили нам. Смею утверждать, что граф Т., дал непозволительно скромную оценку Вашему таланту и настоятельно требую, чтобы он сейчас же и при всех согласился с этим. - У меня просто нет иного выбора, синьор Корделини, - поддерживая его шутливый тон, ответил я. К тому времени лицо герцогини уже прояснилось, и она смотрела на сэра Уоми взглядом, исполненным глубокой благодарностью. Ещё некоторое время мы поговорили о влиянии музыки на человека и необходимости делать её доступной для широких кругов слушателей. Затем сэр Уоми попросил Анну сопроводить его к Дженни, а нас с Никито зайти к нему в комнату через полчаса. Синьора Жозефина отправилась вместе с сэром Уоми и Анной проведать больную, мы же с герцогом вышли в парк, где уже ощущалась вечерняя прохлада, и в сумерках вовсю стрекотали цикады. Некоторое время мы шли молча, думая каждый о своём. Первым заговорил синьор Антонио: - Я даже не знаю, как выразить словами все те чувства, что поднялись во мне, когда звучала музыка, господа, когда же синьора Анна запела, я просто потерял себя и как будто перенёсся в какой-то сказочный мир. Ничего подобного со мной ещё ни разу не случалось за всю мою жизнь. - Вы даже не представляете, насколько я Вас понимаю, - ответил с улыбкой я, - впервые мне посчастливилось услышать Анну, будучи субтильным юношей, и тогда это было для меня огромным потрясением. С тех пор многое изменилось в моей жизни, но каждый раз, слыша музыку и песни в её исполнении, я оказываюсь под не меньшим впечатлением, чем тогда. - А что вы скажете, князь? - поинтересовался синьор Корделини мнением Никито. - Я скажу, господа, что человек, делающий что-либо от чистого сердца, всегда делает это хорошо, так, что это нравиться многим. Человек же одарённый талантом от Бога, если он использует его безкорыстно, стремясь отдать всё, что имеет, несёт людям ощущение Бога, проявляющее в них всё самое лучшее, и открывающее им совершенно иное понимание многих вещей, ранее казавшихся им простыми и обыденными. - Благодарю вас, князь, - очень проникновенным голосом сказал синьор Антонио, - Вы невероятно просто и понятно выразили то, что я не мог объяснить в себе. Дальше мы снова пошли, сохраняя молчание, сконцентрировавшись на собственных мыслях и чувствах. Как и просил сэр Уоми, через полчаса мы с Никито постучали в дверь его комнаты. Он сам открыл нам, предложив войти и располагаться там, где нам будет удобнее. Хозяин дома выделил каждому из нас шикарные помещения, состоявшие не мене чем из трёх комнат. Но сэру Уоми он предоставил апартаменты, достойные королей. Старинная мебель, гобелены на стенах, толстые ковры на полах, всё это выглядело весьма величественно и вместе с тем очень гармонично. В это время года здесь, как говорил нам хозяин дома, днём ещё достаточно жарко, а по ночам уже становиться настолько прохладно, что стоит предварительно прогревать комнаты. И действительно, когда мы вошли в огромном камине весело горел огонь, наполняя пространство перед ним и светом, и теплом. Перед камином полукругом стояли кресла, именно на них мы и разместились. - Ну что же, друзья мои, начал сэр Уоми, нам предстоит непростое и очень важное дело. Основная роль в нём твоя, Лёвушка, и я думаю, что ты уже знаешь, что мы можем оказать тебе помощь только до определённой степени. Помнишь, как в общине Али, один из карликов не хотел нести к порогу принадлежавшую ему вещь, как тяжело было тащить её Максе, и как легко, в конце концов, он сделал это сам. Но никто кроме Максы, твоего Эты и самого хозяина не мог прикоснуться к этой вещи, иначе вся работа, проделанная И. и Фарнциском, была бы напрасной. В нынешней ситуации в роли Максы будешь выступать ты, Лёвушка, но есть целый ряд нюансов, о которых тебе следует знать, чтобы сделать всё правильно. Именно о них сейчас и пойдёт речь. Я не стану описывать нашу беседу, потому что сэр Уоми сказал, что она должна остаться между нами троими. Скажу только, что времени этот разговор занял немало, и мы отправились спать незадолго до рассвета. Следующий день обещал быть весьма насыщенным различными событиями. Поспав всего три часа, я поднялся, чтобы выполнить полный комплекс гимнастических упражнений и привести себя в состояние абсолютной готовности к действиям в любых условиях и обстоятельствах. Это всё заняло у меня полных два часа, но в результате я чувствовал, что мне по плечу свернуть любые горы. Когда я возвращался из парка, мне повстречалась Анна. Она была как всегда прекрасна, но что-то изменилось в ней за время пребывания в замке князя Санжера. Накануне я не успел разобраться с этим своим ощущением, и теперь мне представлялась для этого великолепная возможность. Только я хотел приветствовать Анну комплиментом, как она вместо того, чтобы поздороваться, глядя на меня широко раскрытыми глазами, проговорила: - Да ты, Лёвушка, весь прямо светишься. Что с тобой произошло? - Доброе утро, Анна, а я сам только собирался сказать тебе, что ты как-то изменилась за время, что мы не виделись, действительно Анну-благодать вижу я сейчас перед собой, - с улыбкой ответил я. - Ой, извини, и тебе доброго утра, - рассмеявшись, сказала Анна, - ты так удивил меня, что я даже забыла поздороваться. - Что это вы тут любезничаете друг с другом, - услышали мы полный юмора вопрос сэра Уоми, незаметно подошедшего к нам, - как будто играете в игру кто кого перехвалит? - Так получилось, - смеясь, ответила ему Анна, - что я прямо с утра пораньше оконфузилась, увидев Лёвушку в каком-то настолько дивном сиянии, что аж забыла поздороваться с ним, а он вместо того, чтобы указать мне на безтактность, стал осыпать меня совершенно незаслуженными комплиментами. - Ну, если так, то ладно, - поддерживая шутливый тон Анны, проговорил сэр Уоми, - и раз уж мы встретились здесь, давайте прогуляемся и побеседуем. Мы с Анной встали рядом с сэром Уоми и пошли все втроём по дорожке, уводившей нас вглубь парка. - Вы оба, друзья мои связаны между собой давней кармой, - заговорил наш дорогой Учитель, после непродолжительной паузы, - и в этой кармической цепи, есть звенья, которые невозможно разъединить без участия других людей. Думаю, вы оба догадываетесь, что сейчас я говорю о Браццано и Дженни. Вам известно, что в этой жизни всё подчинено действию Закона «Причины и следствия», и то, что сейчас в этом месте собрались вы вчетвером, естественно имеет очень глубокий смысл. Тебе, Лёвушка, представляется возможность развязать трудную карму с Браццано непосредственно. Ты же, Анна, такой возможности не имеешь, так как упустила её в своё время. Но великое милосердие и мудрость жизни двух миров могут предоставлять человеку возможности, утраченные им ранее, через иные условия и обстоятельства. Дженни для тебя, Анна, это твой шанс развязать карму с Браццано опосредованно. Это может потребовать от тебя большой выдержки и силы воли, с одной стороны, и открыть тебе возможность уже сейчас выступить в столь ожидаемый тобой путь в Общину Али, с другой. Не спеши с ответом, то время, что потребуется Дженни на восстановление сил, используй для принятия решения. Но знай, что если ты выберешь этот путь сейчас и не справишься, дорога в Общину может оказаться закрытой для тебя очень надолго. Анна слушала сэра Уоми очень внимательно и серьёзно. Ответила она не сразу, но когда заговорила, голос её звучал спокойно и уверенно: - Я поняла о чём Вы говорите, Учитель, и я поступлю так, как Вы советуете, но время, проведённое в замке князя Санжера, не прошло для меня напрасно. Всё что я узнала там, я начала применять в своей повседневной жизни и, мне кажется, что есть первые результаты. Вы правы, первое ощущение, возникшее у меня при виде синьоры Седелани, было не самым радостным, однако, помогая Вам и полностью сконцентрировавшись на своём деле, я, сама того не заметив, утратила его. Сочувствие к этой женщине, искреннее желание помочь ей, заменили во мне первое неприязненное чувство на простую доброту, с которой я делала всё, о чем вы мне говорили. Ещё не зная, что Дженни дочь Браццано, я уловила сходство внутренней, интуитивной реакции на неё, с той, которая возникала у меня каждый раз, когда я видела этого человека. В тот момент у меня не было времени разобраться в своих чувствах, но потом, во время музыки, я вдруг поняла, что мне и не нужно ни в чём разбираться, просто следует начать контролировать своё отношение к каждому встречному, приводя себя к единственно возможной реакции в виде приятия каждого, как носителя частицы Божественного созидательного начала, и искать его свет, делясь с ним своим. Анна говорила так просто и искренно, что я мог только радоваться за неё. Сэр Уоми остановился, повернул Анну к себе лицом и очень внимательно посмотрел ей в глаза. Не более минуты мы все стояли неподвижно, лицо сэра Уоми было очень серьёзным, затем Учитель, отпустив Анну, повернулся ко мне и спросил: - Готов ли ты, Лёвушка, выступить поручителем Анны в деле сопровождения Дженни Седелани в то место, где ей будет предоставлена возможность начать свой путь очищения и возрождения Духа в Свете? - Если Вы считаете эту задачу посильной для меня, то да, Учитель, - не задумываясь ни секунды, ответил я. На лице сэра Уоми вновь появилось характерное для него выражение неописуемой доброты, и он сказал: - Я принимаю этот ваш путь, дети мои, под своё водительство, идите по нему смело и уверенно, и помните, что всё в этой жизни зависит только от вас самих. Какое-то время мы ещё погуляли по парку, после чего решили возвращаться в дом, так как близилось время завтрака. Сэр Уоми рассказал нам о состоянии Дженни, которая ещё не проснулась, но уже не нуждалась в интенсивном лечении. Мы с Анной залюбовались одним кустом, имевшим очень оригинальные листья, и сэр Уоми просветил нас относительно этого растения, которое действительно оказалось очень редким, и произростало здесь исключительно благодаря заботе садовника. Мы вернулись заблаговременно и разошлись по своим комнатам, чтобы приготовиться к встрече с нашими друзьями в столовой. Так получилось, что из комнат мы с Анной вышли одновременно и, естественно, вместе пошли к завтраку. Там её ожидал большой сюрприз. Большой в прямом смысле этого слова. Огромный букет, собранный из не меньше чем сотни роз, стоял в напольной вазе возле входа в столовую. Рядом с вазой, ожидая прихода Анны, прохаживался синьор Корделини. Завидев нас, он остановился, и как только Анна приблизилась к нему на достаточно близкое расстояние, перекрыл дорогу, попросив минуту её внимания. - Синьора Анна, - начал он с улыбкой, но серьёзным тоном, - позвольте мне от имени моей супруги и своего, выразить Вам нашу огромную благодарность, за то чудо, что Вы подарили нам вчера. Этот букет, если Вы только пожелаете принять его, будет немедленно доставлен в Вашу комнату, и он совершенно не пропорционален тому чувству признательности, которое мы испытываем к Вам. Анна оказалась захваченной врасплох, и даже не сразу нашлась что ответить. И хотя пауза была совсем недолгой, на лице герцога проявилась тень озабоченности по поводу того, не обидел ли он чем-то свою гостью. Поборов эту минутную растерянность, Анна с улыбкой ответила: - Право же, синьор Антонио, Вы, пожалуй, переоцениваете мои заслуги. Но если моя игра и пение действительно понравились Вам, то я очень рада, что смогла поделиться с Вами музыкой и песнями, которые я сама воспринимаю, как что-то большее, нежели простое музицирование. А Ваш букет для меня является не меньшим чудом, чем моё выступление для Вас. Я очень признательна за этот знак благодарности, и, естественно, с радостью буду любоваться им. Герцог подал знак, и двое слуг, подхватив вазу, вынесли её из столовой. Мы же разместились на своих местах и приступили к трапезе. Напитки нам подали на просторной террасе, с которой открывался прекрасный вид на большой цветник. Утро было тихим и безмятежным, но я знал, что этот день будет насыщен событиями бурными и даже трагическими. Все разошлись по своим делам после того, как синьору Антонио принесли какую-то важную депешу, и он, извинившись, оставил нас. По-видимому, сэр Уоми заблаговременно обговорил всё с хозяином дома, так как нам с Никито он сказал, что не позднее чем через полчаса нас будет ждать карета у парадного подъезда. Я решил использовать свободное время для того, чтобы подготовиться к предстоящим событиям. Не имея никаких вещей Браццано, я подумал о том, что смогу воспользоваться той вещицей Дженни, благодаря которой мы отыскали её, чтобы определиться с местонахождением её отца. Выполнив все необходимые подготовительные действия, я воспользовался для достижения своей цели хрустальным шаром. Мой расчет оказался верным. Не сразу, но через довольно короткий промежуток времени я увидел Браццано. Он лежал на кровати в какой-то маленькой гостиничке. Мне показалось, что он очень болен. Уже в карете я рассказал сэру Уоми о своём видении. - Ты абсолютно прав, Лёвушка, - ответил он, - Браццано удалось сбежать от тех, кто держал его в заточении. И он действительно болен, практически без шансов на выздоровление. Его хозяева разыскивают его, прилагая к этому максимальные усилия. Поэтому, мы должны добраться к нему первыми. В этом его единственный шанс избежать мучительной смерти и последующей за ней страшной судьбы. Мы ехали несколько часов в очень интенсивном темпе. Наблюдая за происходящим расширенным зрением, я видел, что карета везёт нас в небольшой провинциальный городок, находящийся в нескольких часах езды от Рима. Я был уверен, что сэру Уоми известно где нам следует искать беглеца, и мы направляемся к нему самой короткой дорогой. Я воспользовался временем пути для того, чтобы обсудить один вопрос, не до конца разобранный мной с Али ещё во время нашего морского путешествия, и сэр Уоми, со свойственной ему простотой речи, очень подробно и популярно прояснил мне те моменты, которые вызвали у нас затруднения. Часа через четыре пути мы въехали в небольшой городок, и сэр Уоми назвал вознице гостиницу, в которую мы направлялись. Улочки в этом городе были очень узкими, и я удивлялся искусству человека, правившего лошадьми и проводившего большую карету буквально в нескольких сантиметрах от стен зданий. Это петляние по улицам заняло довольно много времени, но, в конце концов, мы услышали громкий окрик возницы, после которого лошади стали. Выйдя из кареты, мы увидели перед собой небольшое, но опрятное здание с вывеской, рисунок и надпись на которой, сообщали всем, что пред ними гостиница «Золотой фазан». Войдя, мы оказались в небольшой передней, в которой располагалась стойка, с колокольчиком, несколько диванов и столов для журналов и газет. Так как внутри никого не оказалось, Никито, воспользовавшись колокольчиком, стоявшим на стойке, позвонил. Ждать нам пришлось довольно долго, и когда Никито собрался было снова позвонить, перед нами вырос невысокого роста, округлых форм человек с большими усами и аккуратной бородкой. Извинившись за задержку, он представился хозяином гостиницы синьором Моладо, и поинтересовался чего бы мы желали. Он был чем-то очень взволнован и всё время оглядывался через плечо, как будто ожидая, что из двери, у него за спиной, кто-то может выскочить. - Нам известно, что у Вас остановился некий синьор очень болезненного вида. Возможно, он назвал не свою фамилию, но думаю, что по моему описанию Вы сможете узнать его, - проговорил сэр Уоми. - Не понимаю, о чем вы говорите, досточтимый синьор, - ещё больше занервничав, ответил хозяин гостиницы. - Думаю, что понимаете, - с улыбкой продолжил сэр Уоми, - ведь именно этот человек является причиной Вашего беспокойства. Возьмите себя в руки, любезный, мы здесь для того, чтобы помочь ему, хотя я и допускаю, что нам не удастся спасти его жизнь. При этих словах синьор Моладо побледнел так, что его загорелое лицо приобрело мраморный оттенок. - Смерть клиента в номере, это же поставит крест на моём деле, кто потом захочет останавливаться в гостинице, где умер человек от какой-то страшной болезни, а в нашем маленьком городке такая новость распространится очень быстро, да ещё может обрасти такими подробностями, о которых и подумать страшно, - забубнил он, скорее разговаривая с самим собой, чем с нами. - Возьмите себя в руки, синьор Моладо, - уже более серьёзным тоном произнёс сэр Уоми, - мы можем помочь не только этому человеку, но и Вам, забрав этого синьора отсюда до того, как его настигнут преследователи с совершенно противоположными нашим целями. - Вы действительно сможете это сделать? - обрадовано и с надежной, но всё же с некоторым недоверием, спросил хозяин гостиницы. - Да, ведите нас к своему гостю, - прекратил разглагольствования сэр Уоми. - Но он вооружён, и сказал, что застрелит любого, кто попытается войти к нему, - шёпотом говорил синьор Моладо, торопливо семеня впереди нас. Мы поднялись на второй этаж, и хозяин указал нам рукой на крайнюю дверь, явно не имея ни малейшего желания приближаться к ней. Подойдя к двери, мы остановились, и сэр Уоми громко сказал: - Синьор Браццано, это известные Вам сэр Уоми и Лёвушка с ещё одним не знакомым Вам человеком, мы хотим войти и поговорить с Вами. В ответ мы услышали кашель, а затем скрипящий голос человека, которому каждое слово давалось с большим трудом: - Я никого не хочу видеть, убирайтесь, я вооружен и буду стрелять. Сэр Уоми нажал на ручку, дверь открылась и мы вошли в комнату. Браццано попытался поднять пистолет, но у него не хватило на это сил, и его рука безвольно упала на кровать. Он явно узнал нас, потому что на его лице появилась злорадная улыбка. - Что, пришли полюбоваться моей кончиной?... – сказал он, и кашель вновь задушил его. - Нет, - спокойно ответил сэр Уоми, - у нас совершенно иные планы. По причинам Вам сейчас не понятным, жизнь милосердна к Вам, и мы являемся её посланцами с тем, чтобы предоставить Вам шанс избежать вечного рабства во власти тех сил, которым вы служили очень много лет, и дать возможность начать в следующем воплощении путь восхождения в Духе. Если Вы откажетесь, мы уйдём, и не более чем через час здесь будут Ваши «друзья», которые жаждут заполучить Вас и использовать в своих, очень хорошо известных Вам, целях. Нужно ли мне объяснять, что ждёт Вас в этом случае? - Нет, - прохрипел Браццано. - Я так и думал, - продолжил сэр Уоми. – Значит, не будем терять время. Вы сделали всё, что было можно, чтобы уготовить себе такую страшную судьбу, однако, есть нечто, сделанное Вами очень и очень давно, что открывает Вам возможность избежать всех тех ужасов, что ожидают Вас, в случае если Вы решите упорствовать в своих заблуждениях. Однажды Лёвушка уже спас Вас и Вы предали его. Но он готов прийти к Вам на помощь ещё раз, и этот раз будет последним. Ваш физический проводник истощён настолько, что продолжить жизнь в этом теле вы уже не имеете возможности. Но Вам известно, что Ваши наставники по Ордену, могут использовать его, для того, чтобы управлять Вашими Духом и Душой. Именно ради этого они с таким упорством разыскивают Вас. Таким образом, единственным выходом, позволящим Вам избежать такой безрадостной перспективы, является осознанное и добровольное предоставление возможности Лёвушке стать водителем Ваших Духа и Души на пути воссоединения с Вашей же Высшей, Первичной Сущностью. В противном случае связь с ней будет утрачена полностью, и единственным для Вас способом существования останется паразитирование в телах тех, кто, как и Вы в своё время, отреклись от Света, выбрав для себя фетишем власть над людьми и богатства материального мира. Что представляет из себя эта жизнь я могу показать Вам, но предупреждаю, что зрелище будет не из приятных.
star: Всё время, пока сэр Уоми говорил, Браццано смотрел на него не отрываясь, лишь изредка приступ кашля заставлял его отвернуться. Когда сэр Уоми замолчал, он, собрав все свои силы, заговорил: - Я сделал много плохого, и заслуживаю всё то, о чём Вы сказали. Я понимаю, что мне нет прощенья, но прошу Вас сделать одно дело, не ради меня, а ради тех идеалов и принципов, которые Вы исповедуете. Спасите мою дочь, она в большой опасности, я же приму то, что уготовил себе, и так просто им не дамся, заберу с собой хотя бы парочку из них. - Ваша дочь у нас, и ей ничто не угрожает, - ответил ему сэр Уоми, - а Вам я бы советовал поскорее принимать решение, и вместо озлоблённости на своих бывших соратников, проявить то лучшее, что в Вас есть, сколь бы мало его не осталось. Простите их, простите так, как сможете, и Вы существенно облегчите свои последние минуты жизни нынешней и первые минуты жизни будущей. - Я согласен, - со стоном, еле выговорил Браццано, - и я прощаю. - Подай Браццано эту пилюлю, - проговорил сэр Уоми, обращаясь ко мне, - но не прикасайся к нему. Я увидел на комоде маленькую тарелочку и, положив не неё пилюлю, протянул несчастному. - Примите её, - обратился сэр Уоми уже к больному, - она поможет Вам обрести силы, для того, чтобы покинуть это место и отправиться туда, где Вы будете в безопасности. Браццано, превозмогая сильную боль, взял пилюлю и глотнул её. Через несколько минут его смертельная бледность стала не столь выраженной, и он явно почувствовал себя лучше. - Никто из нас, до времени, не может коснуться Вас, чтобы не причинить вреда, поэтому до кареты Вам придётся дойти самостоятельно, - сказал сэр Уоми, открывая дверь комнаты, и предлагая Браццано подняться с кровати и следовать с нами. С немалым усилием ему это всё-таки удалось. Хоть и медленно, не очень уверенными шагами, но всё же Браццано спустился со второго этажа, вышел на улицу и сел в карету. - Господа, вы спасли меня, каждый из вас всегда может рассчитывать на гостеприимство и бесплатный приём в этом доме, - суетился вокруг нас синьор Моладо. - Приблизительно через час сюда могут приехать люди, которые будут интересоваться Вашим постояльцем, - на прощанье сказал хозяину гостиницы сэр Уоми, - расскажите им всё, свидетелем чего Вы были, но не приукрашивайте историю своими домыслами, это может навредить Вам, любезный. Синьор Моладо рассыпался в благодарностях, а мы тронулись в путь, не задерживаясь в этом месте больше ни на минуту. Оказавшись внутри кареты, Браццано почти сразу же заснул. Возможно, это было связано с действием пилюли, возможно с тем, что он почувствовал себя в безопасности, а может свою роль сыграли и оба эти фактора. - Сейчас мы едем в один монастырь, - объяснил нам дальнейший план действий сэр Уоми, - там монахами создана больница-приют для страждущих, не имеющих средств на то, чтобы обратиться за врачебной помощью. По мере своих сил, они стараются облегчить страдания несчастных, попадающих к ним. После того, как всё произойдёт, они позаботятся о теле Браццано. Во время этой поездки я, глядя на спящего Браццано, раздумывал о жизни и смерти человека, о том, как он выбирает свой путь и чем руководствуется при этом. Но самое главное, что я понял намного раньше, но сердцем принял именно тогда, это то, что даже самый отъявленный мерзавец всё равно несёт в себе, пусть и очень малую, но искру Божию, и жизнь всегда предоставляет человеку шанс выбрать для себя путь Света. Через несколько часов езды карета остановилась перед высоким забором с большими воротами. Оставив нас внутри, сэр Уоми вышел, и спустя несколько минут нас впустили на территорию монастыря. Мы подъехали к одноэтажному, отдельно стоявшему зданию. Дверь открылась и появившиеся два монаха вынесли Браццано из кареты, подхватив на руки. Положив его на носилки, они занесли больного вовнутрь. Рядом с сэром Уоми, я увидел пожилого худощавого священника с очень ясными и добрыми глазами. - Примите от нас это пожертвование, святой отец, в качестве помощи тем страждущим, что вы приютили под этим кровом, - говорил своему собеседнику сэр Уоми, протягивая ему туго набитый купюрами кошелёк. - Благодарю вас, синьоры, за доброту и заботу о несчастных, которым жизнь дала трудные испытания, да ниспошлёт вам Господь долгих и счастливых лет жизни, - ответил он, осенив нас крёстным знамением. Сказав священнику ещё, что-то, чего я не расслышал, сэр Уоми простился с ним и подошёл к нам с Никито. - Идёмте, друзья, время дорого, - сказал он и взошёл по ступенькам на крыльцо дома, в который внесли Браццано. Мы нашли его в отдельной комнате, на простой, но застеленной белоснежными простынями кровати. Монахи, принесшие Браццано сюда, молились, стоя на коленях рядом с ним. Закончив, они поклонились нам и вышли из комнаты. Какое-то время мы стояли у кровати Браццано и ничего не происходило. Затем его веки вздрогнули и глаза открылись. Нас он узнал сразу. - Где я? – только и спросил он. - Вы в месте, где о Вас позаботятся, - ответил ему сэр Уоми, - это монастырь святого Франциска, здесь Вы в полной безопасности. - Вот уж никогда бы не подумал, что буду спасаться от тех, кого мнил своими друзьями, и получу помощь от тех, кого считал своими врагами, - пытаясь улыбнуться, слабым голосом проговорил Браццано. - Ваше время на исходе, - торжественным тоном заговорил сэр Уоми, - решайтесь, и если вы готовы делать то, что я скажу, повторяйте за мной. - Я готов, - услышали мы в ответ. - Возьми руку Браццано в свои, Лёвушка, и лей ему столько Любви, Радости, Мира Сердца и Безстрашия, сколько сможешь, - обратился сэр Уоми ко мне. Не медля ни секунды, я выполнил его указание, опустившись рядом с Браццано на колени. Держа его руку в своих, я воззвал к милости Санаткумары и Великой Матери с просьбой помочь мне служить чистым проводником энергий Четырёх Блаженств этому несчастному, в том объёме, количестве и качестве, которые были нужны ему. - Осознанно и добровольно я выбираю Путь Света, - начал сэр Уоми. - Осознанно и добровольно я выбираю Путь Света, - прошептал Браццано. - С благодарностью я принимаю помощь того, единственного, кто безстрашно и самоотречённо подаёт мне руку, - звучал дальше голос Учителя. - С благодарностью я принимаю помощь того, единственного, кто безстрашно и самоотречённо подаёт мне руку, - шептал за ним Браццано. - Искренне и от всего сердца, я дарую прощение всем и вся, освобождая и их, и себя от обид и претензий, - гремел голос сэра Уоми. - Искренне и от всего сердца, я дарую прощение всем и вся, освобождая и их, и себя от обид и претензий, - вторил ему шёпот Браццано. - Смиренно я предаю себя в руки Творца, уповая на его Любовь и Милосердие, - закончил сэр Уоми. - Смиренно я предаю себя в руки Творца, уповая на его Любовь и Милосердие, - произнёс Браццано и затих. Сильная дрожь потрясла всё моё тело, и если бы я стоял на ногах, а не на коленях, даже не знаю, удержался бы я от того, чтобы не упасть. В этот момент я увидел как Дух и Душа Браццано покинули тело, и в ярком потоке света вознеслись высоко вверх. - Этот сосуд пуст, - услышал я ласковый голос сэра Уоми, - жизнь покинула его, но то вечное, что он нёс в себе теперь спасено. Никито помог мне подняться на ноги. Сэр Уоми смотрел на меня улыбаясь. - Ты всё сделал очень хорошо, - только и сказал он. Мы вышли из комнаты, оставив тело Браццано лежать на кровати. Уже на улице нам встретились те два монаха, что вносили его туда. - Человек, которого мы привезли, - обратился к ним сэр Уоми, - оставил этот мир. Господь принял Душу своего сына, прошу вас, позаботьтесь о его теле. - Можете быть спокойны, братья, всё будет сделано, как положено, - ответил нам один из монахов. Мы не стали дольше задерживаться в монастыре и отправились домой. Ещё некоторое время я ощущал себя не в своей тарелке, но по прошествии чуть более чем часа, дрожь и вибрации в теле прекратились, и я вошёл в привычное для себя бодрое состояние. Вернувшись во дворец герцога, мы навестили Дженни, которая продолжала мирно спать. Её внешний вид стал намного лучше. Хава рассказала нам, что несколько раз девушка говорила во сне с кем-то. - И мне кажется, я знаю, с кем, - лукаво взглянув на меня, закончила она свой отчёт сэру Уоми. Через несколько дней Дженни проснулась. Когда мы пришли навестить её, она сидела в кровати, всматриваясь в парк, видневшийся из окна. Завидев сэра Уоми, она хотела было встать, но он удержал её от этого, сказав, что ей следует находиться в постели ещё как минимум два дня, и если она хочет выздороветь как можно быстрее, то ей следует в точности соблюдать прописанный режим. Увидев меня, она с удивлением и радостью в голосе воскликнула: - Так Вы действительно существуете! Я думала, что Вы плод моего больного воображения, я считала Вас сошедшим с небес ангелом, ведь люди не могут быть так красивы! - Ну, синьора Седелани, сейчас вы засмущаете нашего Лёвушку, - со смехом сказал сэр Уоми, - а он не привык к комплиментам от женщин, да ещё и к таким поэтичным. - Простите мою несдержанность, - немного смутившись, проговорила Дженни, - просто Ваш образ, каким-то необъяснимым для меня способом, стал тем источником силы духа и воли, который позволил мне не сдаваться и изо всех сил стремиться вырваться из тех трудных обстоятельств, в которых я оказалась. В моём сне именно Вы вынесли меня из ужасного подвала, где я могла умереть, поэтому прошу Вас воспринять то, что мной было сказано исключительно как проявление моей непередаваемой словами благодарности Вам. - Поберегите силы, моя дорогая, - остановил взволнованную Дженни сэр Уоми, - на самом деле Лёвушку не так просто смутить, как я в шутку это представил и, думаю, что он совершенно правильно понял все Ваши слова. Сейчас мы Вас оставим, а вот денька через два-три Вы будете иметь возможность поговорить с графом столько, сколько пожелаете. Тем более, что и у него к Вам есть дело. С Дженни остались Анна и Хава, мы же покинули комнату и отправились каждый по своим делам. Три дня пролетели очень быстро и, наконец, настал тот момент, когда Дженни спустилась к завтраку вместе со всеми. Она выглядела очень посвежевшей и вся просто сияла от радости по поводу того, что сэр Уоми разрешил ей оставить постель. Режим её ещё, конечно же, не был свободным, но в нём было выделено время для коротких прогулок по парку. В одну из них Дженни попросила меня сопроводить её, что я и сделал с огромным удовольствием. Мы неторопливо шли по дорожке, наслаждаясь ароматом каких-то цветов и слушая как шелестит листва деревьев, под лёгким дуновением ветерка. Заговорив о погоде, мы плавно перешли к теме родной для Дженни Англии, где в это время года уже редко можно увидеть в небе ярко сияющее солнце. - Вы уже слышали от сэра Уоми об одном деле, которое у меня есть к Вам, - начал я, решив поговорить о письме леди Катарины, которое до сих пор было у меня. - Я Вас внимательно слушаю, граф, - проговорила Дженни с очаровательной улыбкой, - скажу больше, я очень заинтригована, так как любопытна от природы, и с того самого момента всё гадаю, в чём же суть этого Вашего дела. - Всё очень просто, - ответил я, так же улыбнувшись ей, - дело в том, что я прибыл в Рим из Лондона, где имел честь встречаться с Вашей матушкой, письмо от которой к Вам хранится у меня. Я пообещал ей передать его Вам, если Вы того пожелаете. Дженни аж остановилось, на её лице отразилось волнение, и я немного забеспокоился о том, не слишком ли прямолинейным было моё сообщение об этой новости. - Вы привезли мне письмо от мамы? – наконец выдохнула она вопрос. - Да, и если Вы пожелаете, могу передать его Вам в любой момент, - сказал я, спокойно глядя на неё. - Я даже не представляю себе, как могу отплатить Вам за всё, что Вы сделали для меня, - воскликнула она, взяв меня за руку. – Если когда-нибудь Вам потребуется помощь в чём бы то ни было, знайте, что мною Вы всегда можете располагать, как преданной слугой! - Когда-то, милая Дженни, я мыслил подобным образом, не понимая, что в этой жизни ничто не происходит случайно, - ответил я, накрыв её руки своей, - я очень признателен Вам за это предложение помощи, но только, если она потребуется, я приму её с благодарностью не от слуги, а от друга. - Вы даже не представляете, как много значит для меня Ваше предложение дружбы, граф, - опустив глаза, проговорила девушка. После прогулки мы зашли ко мне, и я отдал Дженни письмо. Прижав его к сердцу, она ушла к себе. Встретив меня перед ужином, она спросила: - Я могу попросить Вас, граф, рассказать мне о маме. - Конечно, синьора Дженни, - ответил я, - сегодняшний вечер у меня ничем не занят и я могу посвятить его Вам. В это вечер мы засиделись с ней допоздна, вначале я во всех подробностях поведал Дженни о своём знакомстве с леди Катариной и тех условиях, в которых она живёт в доме лорда Бенедикта. Затем беседа перешла на воспоминания о том, что было раньше, и закончилась обсуждением того, что ожидает нас впереди. Прошло несколько дней, состояние Дженни становилось всё лучше и лучше. В один из вечеров, сэр Уоми пригласил меня, Никито, Анну и Дженни зайти к нему в комнату для беседы. Когда мы после ужина собрались у него, сэр Уоми рассадил нас по диванам и сказал: - Время, друзья мои, неумолимо движет нас вперёд, сменяя декорации и обстоятельства жизни по определенным принципам и правилам. Каждый из нас, совершая те или иные поступки, выбирает ту линию судьбы, которая приводит его к новым встречам и местам. Выбор, сделанный каждым по отдельности, вывел всех вас на одну дорогу, по которой, определённое время, вы пойдёте дальше вместе. Завтра вы покинете гостеприимный дом четы Корделини и начнёте своё путешествие в Индию, где каждого из вас ожидают свои обстоятельства и задачи. Посвятив нас в детали предстоящего путешествия, он отпустил нас, чтобы дать возможность собраться в дорогу. На следующий день большой компанией, включавшей самого сэра Уоми, его слугу, Хаву, Анну, Дженни и нас с Никито, мы отправились в путь. До Б. мы добирались все вместе. Несколько дней отдохнув там, мы, уже вчетвером, Никито, Анна, Дженни и я, попрощавшись со своими друзьями, оказались на борту корабля, уносившего нас на Восток. Записано Алексеем Ткачёвым, 23.05.2014.
полная версия страницы