Форум » О необычном » ДВЕ ЖИЗНИ. ЧАСТЬ V » Ответить
ДВЕ ЖИЗНИ. ЧАСТЬ V
star: Моё знакомство с книгой К.Е. Антаровой «Две жизни» началось с того, что один мой хороший приятель специально для меня на принтере распечатал первую часть и, вручив её, предложил почитать. Приняв презент, я положил его на полку, так как и без этого дел хватало. Периодически встречаясь с приятелем, я слышал его вопрос: «Ну как книга?», и отвечал, что дела не оставляют времени на то, чтобы расслабиться и взять её в руки. Так продолжалось почти четыре месяца. В конце концов, в очередной раз договорившись с ним о встрече, я подумал, что снова признаваться в том, что даже не раскрывал книгу будет уже просто неприлично, и достал распечатку с полки. Это было в январе, когда деловая жизнь, в основном, начинает активизироваться не раньше второй половины месяца. Так что время у меня было, а дел, как раз наоборот, не было. Несмотря на кажущуюся простоту сюжета, с первых же страниц я ушёл в неё с головой. Уже на следующий день я поехал в магазин и купил все четыре тома, забрав последний экземпляр. Затем, более двух тысяч страниц ушли как вода в сухую землю. Я читал постоянно, с утра до вечера. Три-четыре дня уходило на каждую часть. Но иногда, получалось и так, что после прочтения нескольких страниц меня одолевал сон. Тогда я приписывал это тому, что накануне зачитывался допоздна, теперь же знаю почему так происходило. Эта книга не просто носитель информации, но и проводник тех положительных эмоциональных энергий, которыми она щедро наполнена рукой автора. А новые для человека вибрации лучше всего усваиваются им во время сна. Думаю, что многие в этом вопросе могут ориентироваться на собственный опыт, когда после пикника на природе, где вроде бы никто ничего особенно и не делал, по возвращении домой, ловили себя на непреодолимом влечение к постели с тем, чтобы поскорее погрузиться в сон. Самое интересное, что за всё то время, что я посвятил чтению книги, меня ничто не отвлекало от этого процесса. Это теперь я знаю, что если человек занят тем, чем ему следует заниматься, то все внешние обстоятельства складываются для него максимально благоприятно. Тогда же я посчитал это удивительным совпадением. Закончив читать, я не дождался встречи с приятелем, и обрушил на него шквал своей благодарности по телефону. Я не видел его лица, но думаю, что он удовлетворённо улыбался. С того момента я перечитывал эту книгу неоднократно и каждый раз находил в ней что-то новое, что ускользало от моего внимания при предыдущем прочтении. Единственное что было общим для каждого раза, это чувство неудовлетворённости интереса, когда мои глаза видели последние строки первой главы четвёртой части. При этом у меня каждый раз возникало жгучее желание узнать, а что же дальше. Неоднократно я задумывался о том, может ли кто-то продолжить эту, явно не законченную, историю. В какой-то момент меня посетила мысль о том, что мне по силам написать её продолжение, но аргументы типа: «Кто я такой, чтобы браться за такое дело?» и «Да я же вовсе и не писатель», были весьма убедительны, и я оставил эту затею. Однажды, после пятого прочтения, я поймал себя на том, что представляю себе, каким может быть дальнейшее развитие событий. Моя фантазия нарисовала мне несколько образных картинок, и я взял и записал то, что представилось мне. Так я начал придумывать для себя продолжение книги «Две жизни», решив, что если даже ничего и не выйдет, то просто интересно проведу время. Первые сто страниц были написаны довольно быстро, не больше чем за полгода. Учитывая то, что это не было основным моим занятием и я уделял этому время от случая к случаю, темп можно было считать более чем удовлетворительным. Но потом, когда я решил что этот эксперимент следует довести до логического завершения, мне пришлось на собственном опыте убедиться в том, что для того чтобы быть проводником мыслей, чувств и эмоций, которые хочешь через слово донести другим людям, нужно, в первую очередь, самому быть готовым к этому соответствующим образом. Дальнейшая работа над книгой затянулась почти на три года. Она стала для меня настоящим Учебником Жизни. За это время мне довелось прочитать много разных книг, в том числе и в очередной раз перечитать предыдущие части «Двух жизней». Пришло не теоретическое а практическое понимание того, что нельзя поделиться тем, чего не имеешь сам, когда перерывы в работе составляли два-три месяца просто потому, что не получалось формулировать мысли или фразы выходили каким-то корявыми. А потом, после постижения очередного жизненного урока, когда на практике начинал применять то, о чём раньше читал в книгах и, принимая от ума, забывал вносить в ежедневный обиход, вдруг приходило вдохновение и несколько десятков страниц появлялись как-будто сами собой. Самым удивительным в этом процессе было то, что я не знал о чём будет идти речь дальше. Получалось так, будто я сам читал новую книгу, а потом записывал прочитанное. Конечно же понимание того, каким будет следующий поворот сюжетной линии в контексте написанного присутствовало, но наперёд сказать к какой концовке придет роман я не мог до самого последнего момента. И это придавало процессу написания книги определённую интригу, когда стимулом сесть и продолжить работу было моё собственное стремление к тому, чтобы узнать, что же будет дальше. Отдельно хочу остановиться на тех открытиях, которые я сделал для себя, работая с книгой. Как и большинство людей не имеющих отношение к филологии, я перестал интересоваться правилами и особенностями русского языка сразу же по окончании средней школы. Когда же мне пришлось уделить внимание этим вопросам, я без труда нашёл информацию о том, что письменность у славян имеет намного более глубокие корни, чем об этом принято рассказывать в школе. Оказалось, что Кирилл и Мефодий вовсе не являются основателями русского языка, и их роль в «просвещении» наших предков свелась к тому, что они примитивизировали находившуюся в обиходе у славян Буквицу, имевшую в своём составе сорок девять символов, каждый из которых нёс в себе информацию о двух-трёх образах. Учитывая то, смысл некоторой её части, при переводе церковных текстов им скорее всего был не понятен, они сократили количество символов и нивелировали её образность. Появившаяся в результате их деятельности Азбука неоднократно претерпевала изменения направленные на то, чтобы сделать её «проще» для понимания. Каждый раз, при этом исчезали некоторые символы, без которых смысловая образная связь утрачивалась. Окончательно с образностью русского языка покончил товарищ Луначарский, который полностью стерев смысловое содержание, оставил только простые символы, чтобы не перегружать мозг советского человека ненужной информацией. Вместе с этим были придуманы и новые правила, которые почему-то имели множество исключений, и не всегда могли быть логически объяснены. Допускаю, что маститые филологи могут привести массу аргументов в пользу каждого из них, но мне кажется всё это имеет гораздо более прозаичные причины. Ведь если есть исключения из правил, значит по определённым причинам от них можно отступать, но не всем, а только тем кому очень нужно. «Если нельзя, но очень хочется, то можно», эта присказка известна практически каждому. А что это, как не закладываемая в подсознание с детских лет, система двойных стандартов? Возможно, таким образом нам с вами ненавязчиво прививают толерантность ко лжи? Кроме того были введены правила, менявшие смысл слов. На первый взгляд мотивировка простая: «Перед глухими согласными пишется «с», перед звонкими согласными и гласными пишется «з». Но как при этом меняется смысл слов, если применить к ним образный подход – лично для меня слова безстрашный и бесстрашный имеют два совершенно разных значения, точно так же как и безценный и бесценный и целый ряд других слов, в которых путём манипулятивной замены букв меняется смысловая нагрузка. К сожалению, этим нюансам уделяется очень мало внимания, но если вспомнить о том, что каждое слово есть вибрация, порождающая в сознании и пространстве определённый образ, то обращая внимание на такие «мелочи», можно сделать пространство вокруг себя намного чище. Именно поэтому в пятой части книги «Две жизни» читатель может встретить сознательно допущенные мною отступления от общепринятых правил русского языка. Мои следующие слова обращены не к той аудитории, которой понятна истинная суть этого произведения. Я адресую их и тем, кто возможно впервые услышал о книге «Две жизни», и прочтя несколько страниц, отложил в сторону посчитав её простой беллетристикой, и тем, кто ощутив на себе её очарование стремится увлечь ею тех, кто с ним рядом. Друзья, эту книгу не стоит читать, заставляя себя критично вникать в смысл того, что в ней написано. Её нужно принимать такой, какова она есть. Лично для меня она является тестом на готовность человека обратить своё внимание на духовные аспекты жизни и одновременно катализатором, способствующим их раскрытию в человеке. И не имеет смысла пытаться кого-то насильно тянуть за собой, убеждая его в чём-то, что он ещё не принял для себя как истину. По-другому это можно сказать так: «Никого нельзя поднять в иные ступени Духа, чем те до которых он дошёл сам, и превращения в сфере духовной у каждого происходят очень индивидуально». Поэтому, читайте эту книгу, если она воспринимается вами легко, и отложите до времени, если для этого вам требуется прилагать усилия. Всё, изложенное выше, не является непреложной истиной, это всего лишь моё личное мнение, ведь каждый имеет право делать свой выбор сам, основываясь исключительно на собственных ощущениях внутреннего комфорта. Пятую часть книги «Две жизни» я решил представить вниманию широкой аудитории читателей, только после того, как мои близкие друзья, после её прочтения, предложили мне сделать это. Не мне судить о том что у меня получилось. Надеюсь эта книга будет по-своему полезна каждому, кто решит уделить ей своё время. С уважением и наилучшими пожеланиями, Алексей Ткачёв. Оглавление. Глава 1. Путь в общину Али. Брат Франциск. Новые знакомства. Оранжевый дом И.. Ингретта. Глава 2. Алдаз и Наир. Встреча с Али Махмедом. Посвящение Ольги. Снова Алдаз и Наир. Знакомство с Айоши Такимурой. Напутствия в оранжевом доме И. Глава 3. Белая комната. Прощальное представление. Беседа с Али младшим. Напутствие Франциска. Отъезд из общины Али. Глава 4. Первый день пути. Встреча в пустыне. Песчаная буря. Город высоких людей. Праздничный ужин. Болезнь Наира. Глава 5. Подземный город. Библиотека Истины. Наша жизнь у кайяйшенов. Моё обучение в Библиотеке Истины. Глава 6. Тайна кайяйшенов. Храм Благих Начал. Наше священнодействие в нём. Глава 7. Наш отъезд из города кайяйшенов. Путешествие в джунглях. Глухое селение. Возвращение к цивилизации. Глава 8. Дворец и его обитатели. Встреча с Никито. Продолжение путешествия. Захват банды грабителей. Новые знакомства в Бомбее. Глава 9. Встреча в порту. Прощание с Александером. Отплытие. Неприятные попутчики. Будни плавания. Глава 10. Помощь Амалеху и его семье. Сказочное сновидение. В гостях у Паттерсонов. Глава 11. Продолжение плавания. Удивительные сны. Возвращение в Европу. Новые друзья. Глава 12. Константинополь, встречи и события первых дней пребывания в нём. Глава 13. У Строгановых. Смерть и похороны Бориса Фёдоровича. Бурное развитие событий. Мы отплываем из Константинополя. Глава 14. Снова белый домик с мезонином. Путешествие по Европе Радостные встречи с друзьями. Глава 15. Рим. Дженни Седелани. Снова Браццано. Завершение моей миссии. Возвращение на Восток.
Ответов - 94, стр:
1 2 3 All
star: Слушая Зейхеда, я как будто бы наблюдал за всеми теми событиями, о которых он говорил. Я понял, что здесь был И.. Именно благодаря его всепрощению и безмерной любви ко всему сущему, этим людям дан ещё один шанс. Но мера его участия в этой ситуации уже исчерпана и поэтому через нас им передаётся действительно последняя возможность выбрать тот путь жизни, по которому они ещё могут начать разжигать, пусть ничтожно малую, но всё же ещё существующую в них искру Духа. И если они откажутся от нашего предложения, то уход из воплощения останется для них единственной возможностью не затушить её совершенно. Наблюдая за туземцами, я видел, как в них поднимались низменные чувства и эмоции от услышанных слов. В какой-то момент, мне даже показалось, что шаман не удержится и вопреки принятым правилам наброситься на Зейхеда прямо сейчас. Но этого не произошло, во многом благодаря той помощи, которая пришла к нам от наших дорогих Учителей. Всё время пока Зейхед говорил, я старался изо всех своих сил лить этим несчастным эманации любви, мира сердца и радости. Взывая к безграничному милосердию своего великого друга Венецианца и мощи всепрощения Али-Мории, я просил их вразумить этих людей и помочь нам быть настолько убедительными, чтобы они приняли сделанное им предложение. В тот самый момент, когда агрессивные эмоции туземцев достигли своего пика, я ощутил как потоки энергий, которые лились к ним от меня, Али, мистера Паркаттера и самого Зейхеда мощно усилились и приобрёли необычайную мягкость при том, что интенсивность их возросла. Это сразу же отразилось на наших хозяевах, которые и сами не совсем поняли, что с ними произошло. Их лица смягчились, злоба улетучилась, и в глазах появились понимание того, о чём им говорили. В тот же миг, я обратил внимание на то, что за каждым из них образовалось сферическое золотистое облако, внутри которого находились существа весьма мерзкого вида. Они были чёрного либо мутно серого цвета, их расплывчатые формы напоминали человекоподобных козлов и быков со зверским выражением лиц. Я вспомнил, что подобное существо, но не столь неприятного вида как здесь, я уже наблюдал ранее. Оно находилось за спиной сына Строганова Леонида, в день, когда мы были приглашены к ним на ужин. Тогда я посчитал увиденное игрой воображения, связанной с моей физической слабостью, ведь незадолго до этого я был прикован к постели весьма продолжительной болезнью. С тех пор я не вспоминал и не задумывался о том эпизоде. Теперь же мне стало интересно, что это за существа и почему они проявились таким необычным образом. - Я дам объяснения тому, что открылось тебе, несколько позднее, - услышал я голос Венецианца, - сейчас же будь предельно собран и внимателен в текущих обстоятельствах. Конечно же, моё внимание не могло быть рассеяно так, как это бывало ранее, когда я превращался в «Лёвушку - лови ворон». Несмотря на неожиданность появления такого видения, я был «здесь и сейчас», чётко осознавая и оценивая всё происходящее. Но, по-видимому, раз мой дорогой друг обратил на это моё внимание, мне следовало умножить свои усилия, направленные на заполнение всего пространства хижины благостными эманациями, проводниками которых мы являлись для наших великих помощников. Именно этим я и занялся, продолжая сидеть на циновке напротив туземцев. Короткие взгляды, которыми мы обменялись с Али, дали мне понять, что и он делает то же самое. Закончив говорить, Зейхед встал, и мы все последовали его примеру. Наши хозяева тоже поднялись на ноги, не произнеся при этом ни слова. Мы вышли из хижины, и направились к своим шатрам, которые уже были установлены опытными погонщиками, и где, судя по доносившимся запахам, нас ожидал ужин. Наше общение продолжалось довольно долго, так как сумерки сгустились настолько, что первые постовые костры вокруг нашего лагеря уже были разожжены. Я с удивлением отметил, что туземцы не прибегают к такой простой мере безопасности, как разведение костров вокруг селения. Увидев поблизости юношу, спасённого нами, я подозвал его и задал вопрос по этому поводу. Он ответил, что запасы хвороста и дров у людей закончились, а ходить за ними в джунгли они боятся. Мне показалось очевидным, что нам следует взять на себя заботы по обеспечению спокойной ночёвки во всём селении. Когда я подошёл с этим предложением к Зейхеду, он уже обсуждал его с Анрамом, Али и мистером Паркаттером. Кроме того, было решено накормить туземцев, так как запах нашей пищи очень привлекал местных жителей, собравшихся недалеко от шатра, служившего нам столовой. Их вид явно подтверждал слова вождя о том, что его соплеменники в последнее время имели очень мало пищи и пребывали в состоянии постоянного голода. Решив пополнить запасы провианта в ближайшем, весьма преуспевающем селении, с вождём которого Анрам был хорошо знаком, он отдал распоряжение нашим поварам приготовить ещё еды в количестве достаточном, чтобы угостить ужином наших «хозяев». Судя по всему, наше появление произвело очень серьёзное впечатление на туземцев. Кроме того, что мы приехали на слонах, с нами были воины охраны, имевшие весьма грозный вид и отменную экипировку, а разбитый нашими проводниками лагерь по своей организации и порядку имел явное преимущество перед устройством этого селения и, по-видимому, превосходил всё то, что было видено местными жителями ранее. Когда с приёмом пищи было покончено, Зейхед обратился к туземцам, собравшимся возле наших шатров в полном составе. Он велел им идти отдыхать, заверив в полной безопасности, а завтра утром собраться на площадке перед хижиной вождя с первыми лучами солнца. К этому времени вокруг всего селения уже горели костры, и воины охраны дежурили возле них по двое. Сытный ужин, чёткая организация охраны и убедительность слов Зейхеда дали свои результаты. Я заметил, как всё меньше и меньше в пространстве вибрировали эманации страха, уступая место ровному умиротворению. Уставшие жить в страхе люди, вдруг поверили в то, что им ничто не угрожает. Освободившись от этого чувства, пусть даже на время, они стали излучать в окружающее пространство радость. И пусть это были лишь слабые посылы, направленные находящимся рядом близким, с которыми они укрылись в своих утлых хижинах, будучи сейчас спокойными за их и свою жизнь, но это ещё раз подтверждало, что именно радость является одной из самых могучих движущих сил для человека. Ведь именно она проявилась первой у этих задавленных повседневными трудностями людей сразу же, как только отступили их страхи. Мои раздумья прервал Зейхед. - Завтра, Лёвушка, нам предстоит непростое дело. Возможно, ты ничего не слышал о тиграх-людоедах. Я расскажу тебе кое-что об этом, ведь завтра нам нужно будет отыскать зверя, терроризировавшего это племя и сделать так, чтобы он напрочь забыл обо всём, что происходило здесь. Ты, конечно же, понимаешь, что ни о каких демонах, вселившихся в тигра, речь не идёт. Всё объясняется очень просто. Тебя незачем убеждать в рациональности, уместности и целесообразности всего происходящего в этом мире. Ни один хищник никогда не нападёт на человека, без каких либо особых причин. И эти причины, зачастую, находятся в самом человеке. Животные вообще, и хищники в особенности, очень чувствительны к эманациям, излучаемым вовне другими живыми существами. Они инстинктивно стремятся добывать себе пищу, затрачивая при этом минимальное количество сил и энергии. На большом расстоянии хищники могут чувствовать ослабленных и больных животных и чаще всего именно такие животные становятся их добычей. Сами животные вступают в стычки между собой только в периоды повышенного возбуждения под влиянием инстинкта размножения или отстаивая территории своего обитания. Причём кровопролитными эти стычки бывают нечасто потому, что в основном они оценивают на уровне ощущений энергетический потенциал друг друга и тот, кто оказывается слабее уходит, не доводя дело до физической схватки, в которой может сильно пострадать. Среди всех обитателей джунглей, человек является самой лёгкой, в плане затрат физических усилий, и самой недоступной при наличии достаточного духовного потенциала, добычей. Именно поэтому хищники нападают на человека только тогда, когда у него недостаёт силы духа противостоять им. В большинстве случаев встреч с человеком, зверь уходит от контакта с ним, ощущая мощь его потенциала, который является следствием наличия божественного начала в каждом человеке. Но в тех случаях, когда сила божественного огня, по различным причинам, будь то страх или чрезмерное средоточение в нём низменных чувств, ослабевает в человеке, он становиться лёгкой добычей для превосходящего его во много раз по физической силе хищника. Однако даже в таком случае, чаще всего напасть на человека решается только ослабленное старостью или болезнью, подгоняемое голодом животное. Скорее всего, нам придётся иметь дело со старым тигром, привлечённым в эту местность могучими эманациями страха, которые ты вероятно и сам ощутил, когда мы приблизились к селению. Страх этот является следствием жестоких обрядов и обычаев, которые издавна были присущи этому племени, но в последнее время усугубились до крайности из-за нездорового интереса к ним вождя племени и шамана. В чём их причина, мы не будем сейчас разбираться, так как это не является нашей задачей. Но вот решить вопрос с животным, которое в силу известных теперь тебе причин, преодолело природную осторожность в отношении эманаций человека и приобрело опыт лёгкого получения добычи, это то дело, которое возложено на нас. Завтра утром, после того как расскажем туземцам всё то, о чём мы говорили с вождём, шаманом и старейшинами, мы отправимся в джунгли, где нам очень пригодится обретённый тобой недавно опыт общения с животными. Поговорив ещё некоторое время с Зейхедом и получив ответы на интересовавшие меня вопросы, я направился к своему шатру, размышляя о том, уместно ли побеспокоить Венецианца своими вопросами о существах, виденных мной за спинами вождя, шамана и старейшин во время беседы с ними, или же дождаться, когда он сам в нужное время расскажет всё, что мне следует знать по этому поводу. - Как же ты нетерпелив, друг мой Лёвушка, - услышал я шутливый и ласковый одновременно голос своего дорогого друга и тут же увидел его сияющий образ. Как обычно, при контакте с Венецианцем, я испытал ни с чем несравнимое блаженство от эманаций любви, и мира исходящих от него. Постаравшись ответить ему тем же в меру своих скромных возможностей, я приготовился внимать моему дорогому Учителю. - Существа, которых ты заметил за спинами туземцев, действительно имеют одну природу с тем, что ты видел в доме Строгановых. Тебе уже известно, что в пространстве планеты Земля живут разные сущности, видеть которых подавляющее большинство людей не в состоянии. Светлых тружеников стихий ты имел возможность наблюдать и во время обучения у Владык Мощи, и когда нёс статую Великой Матери в общине матери Анны. Сущности, о которых сейчас идёт речь имеют подобную же тонкую природу, но проявленную в совершенно ином качестве. Подробно ты узнаешь об этом при повторном посещении башни Владык Мощи. Сейчас же скажу тебе только, что эти сущности для своего жизнеобеспечения нуждаются в энергиях, которые вырабатываются живыми существами, когда они испытывают гнев, страх, агрессию и все сопряженные с ними эмоции. В моменты, когда человек поддаётся таким чувствам, он открывает для них своё жизненное пространство, иногда просто впуская, а иногда насильственно притягивая к себе подобные существа. Оказавшись связанными с человеком, они начинают провоцировать его на поступки, приводящие к возникновению ситуаций преумножающих те низкие вибрации, которые несут в себе указанные эмоции и которые являются для них пищей в прямом смысле этого слова. Если человек прекращает питать их этими энергиями, они испытывают истинный голод, ведущий к разрушению их структуры. Поэтому они всеми силами стремятся поддерживать в человеке страхи и отчаяние, раздражительность и агрессивность. Можно ли освободить человека от этих существ без его активного участия в этом процессе? Да можно, но тогда появляется угроза того, что освобождённое место будет заполнено подобными же сущностями, однако либо в большем их количестве, либо наиболее злостными из них. Вижу тебе не совсем понятно, как такое может быть. Представь себе, что в мокром мешке лежат пустые бурдюки для вина. Если их начать наполнять, то они, увеличиваясь в объёме, растянут мешок. Потом если их вытащить из мешка, в него поместится уже большее количество пустых бурдюков. Вот так же и здесь. Притянул в своё энергетическое пространство человек одну или несколько таких сущностей и начал напитывать их своими низкими чувствами и эмоциями. Чем больше они наполняются этими энергиями, тем больше места занимают для себя, тем самым образуя порочный круг, выбраться из которого человеку всё труднее и труднее. Если их принудительно вывести из энергетического поля человека, и он при этом будет продолжать действовать прежним образом, то по Закону, действующему в пространстве тонкого плана «Подобное притягивает подобное», к нему устремятся сущности, вибрационные характеристики которых соответствуют по своей частоте и форме, выбрасываемым им вовне чувствам и эмоциям. Так вот и получится, что вместо помощи и освобождения, человек может войти в ещё большее порабощение теми, от кого его пытались освободить. Может ли человек сам освободиться от столь нежелательных сожителей? Да, может, если откроет в себе осознание того, что созидательными и развивающими для него являются эманации мира, любви, радости, безстрашия. Тогда, оставшись без, скажем так, средств к существованию, эти сущности вынуждены будут покинуть его энергетическое пространство, а место, которое они занимали, заполнится высокими вибрациями указанных выше чувств. И в этом человеку может быть оказана помощь, облегчающая и ускоряющая процесс освобождения. Как ты наблюдал сегодня, сущности, увиденные тобой, были на время выведены из энергетических пространств туземцев, чтобы освободить их сознания от подавлявшего их влияния этих сущностей и предоставить возможность услышать и осознать обращённое к ним слово. Те эманации, что вы лили в пространство, исключали возможность проникновение в него иных сущностей подобного плана и те осложнения, о которых я говорил выше, были просто невозможны. Теперь, все те сущности вернулись на свои места, и ты, при желании, можешь ощутить всю ту бурю эмоций, которая сейчас бушует в ваших недавних собеседниках. Но благодаря тому, что было сделано, они имеют возможность использовать полученную информацию и изменить свою жизнь, или не использовать её и продолжить действовать по-старому, так как выбор всегда остаётся за самим человеком. И никак иначе влиять на его выбор, кроме как собственным примером простого действия указывать возможности преодоления трудностей, просто нельзя, чтобы не навредить ему ещё больше. Потому, что не пройденный жизненный урок всегда возвращается к человеку, но зачастую в более сложных условиях и обстоятельствах. Тот же, кто стал причиной такой неудачной попытки, вплетает в свою карму нить ответственности за того, кому он помешал обрести тот или иной опыт, продлив тем самым путь эволюции этого человека в веках воплощений. Так что, обязательным условием, как ты понял, должна быть осознанная готовность человека действовать, развивая в себе те качества, которые позволят ему выработать в себе устойчивое позитивное отношение ко всем его обстоятельствам, поначалу минимизируя, а затем и вовсе исключая из своего обихода раздраженность, злость, обиду и прочие, подобные им по своей сути эмоциональные реакции. И тогда подобные существа не только покинут пределы его энергетического пространства, но и утратят способность даже приблизиться к нему.
star: Как всегда объяснения Венецианца были простыми и понятными. Ему и без слов было ясно, что я принял его объяснения, поэтому, одарив меня своей чудесной улыбкой, он исчез, помахав мне на прощание рукой. Такое общение стало настолько привычным для меня в последнее время, что никакой горечи расставания, как это бывало раньше, я не испытывал. Единственное, что я делал всегда, после того как имел счастье такой вот встречи с кем-либо из своих великих друзей, так это благодарил судьбу, за эту имеющуюся у меня возможность видеть и слышать их. По дороге к своему шатру я встретил мистера Паркаттера, который сказал мне, что состояние Алдаз намного лучше, а Астал идёт на поправку даже быстрее чем он рассчитывал. Спать ещё было рано, и я направился к костру, находившемуся рядом с нашим шатром, возле которого собрались Али, Айоши, Наир, Накар, Кадар, Анрам со своим племянником и несколько воинов охраны, которые, как я понял уже давно, лишь исполняли эту роль, держась подобающим образом на людях. При наличии же возможности, они всегда составляли нам компанию, будучи давними друзьями Али. Анрам рассказывал об особенностях этих мест и том, достаточно большом по местным меркам поселении, в которое мы направимся завтра. Поприветствовав всех, я присоединился к слушателям и с удовольствием внимал рассказчику. Вскоре к нам подошли мистер Паркаттер и Зейхед, которые отозвав меня и Али в сторону, посвятили нас в план завтрашних действий. Когда мы вернулись к костру, Анрам уже закончил своё повествование и мистер Паркаттер предложил всем одну интеллектуальную игру из своего безграничного запаса. Это занятие было столь увлекательным, что время летело очень быстро и Зейхеду пришлось дважды напомнить нам о том, что завтрашний день будет очень насыщенным и уже пора отправляться на отдых. Наконец все разошлись по своим шатрам. Мы с Наиром ещё некоторое время поговорили на различных европейских языках, которым я обучал его в меру своих возможностей, после чего погрузились в сон. Я проснулся точно тогда, когда и собирался, чтобы быть полностью готовым к выходу в джунгли в указанное Зейхедом время. Быстро приведя себя в порядок, я направился в оговоренное место встречи, куда практически одновременно пришли и Зейхед, и Али, и мистер Паркаттер. Солнце ещё не встало, но в предрассветных сумерках окружающая местность просматривалась уже довольно сносно. Такое время для выполнения нашей задачи было выбрано неслучайно. Ещё вчера Зейхед объяснил нам с Али, что именно в эти часы активность охотящихся тигров наиболее высока. Таким образом, мы рассчитывали, что нам будет проще обнаружить передвигающееся животное, чем отыскивать его, когда он спрячется для отдыха. - Воспользуйтесь своими способностями, - обратился Зейхед к нам с Али, - и постарайтесь охватить расширенным зрением как можно большее пространство вокруг селения. Сконцентрируйте своё внимание в разных направлениях, и зафиксируйте местонахождение всех тигров, которые попадут в ваше поле зрения. После этого постарайтесь выделить среди них одного, который будет наиболее соответствовать тому описанию, которое нам дали туземцы, и как можно более точно определите его месторасположение. Его образ передайте нам с мистером Паркаттером, после чего внимательно наблюдайте за всем пространством и сообщайте нам о перемещениях и поведении всех обнаруженных тигров. Мы с Али тут же приступили к делу и очень скоро, практически одновременно сказали о том, что видим большого тигра приблизительно в полукилометре от нас. Еще двоих мы увидели на гораздо большем расстоянии, что позволило нам исключить их из группы «подозреваемых». Присмотревшись внимательней и сравнив его с теми образами, которые нам удалось увидеть во время беседы с туземцами, мы с Али могли утверждать с очень высокой степенью вероятности, что ближайший к нам тигр и является тем животным, которое мы ищем. Кроме того, Зейхед сказал, что тигры по своей природе одиночки и встретить двух взрослых тигров вместе можно крайне редко. Они очень тщательно оберегают свою территорию от собратьев и покидают места охоты только в том случае если из них, по каким-либо причинам, уходят животные, являющиеся их потенциальной добычей, или в случае если более сильный противник вынуждает их к этому. Поэтому, не тратя время понапрасну, мы двинулись в том направлении, которое вело нас к встрече с тигром-людоедом. Зейхед вооружил нас большими ножами специфической изогнутой вовнутрь формы, которые он назвал кукри. С их помощью мы могли расчищать себе путь, если нам попадутся трудно проходимые, из-за переплетения лиан, места. Мы с Али продолжали наблюдать всё происходящее вокруг расширенным зрением, поэтому с лёгкостью проводили корректировку направления движения, в соответствии с перемещениями тигра, надеявшегося поймать косулю из стада, за которым он следовал со всеми мерами предосторожности. Должен сказать, что пешая прогулка по джунглям вовсе не является простым делом. Мы старались максимально использовать тропы, проложенные животными, но это не всегда получалось, так что периодически нам приходилось работать нашими кукри, чтобы проложить себе дорогу в зарослях. Преодолевая разнообразные препятствия, мы потратили достаточно много времени, чтобы дойти до места, в котором пересечение наших с тигром путей стало неизбежно. Если до этого времени Зейхед и мистер Паркаттер полностью полагались на наши с Али указания, то теперь мы в точности выполняли всё, что они говорили нам, для того, чтобы надёжно укрыться и лишить зверя возможности обнаружить нас до нужного момента. Разбившись на пары, Али с мистером Паркаттером, а я с Зейхедом, мы сделали всё необходимое для маскировки и стали ждать. Продолжая наблюдать за всем происходящим, я видел тигра, приближавшегося к нам, но услышать его мне не удавалось, настолько ловкими и аккуратными были его движения. Когда до него оставалось метров сто, я мылено сообщил об этом Зейхеду и он отдал нам всем команду подготовиться. План наш заключался в том, чтобы проявив своё присутствие в нужный момент, предстать перед тигром полукругом, препятствуя тем самым его уходу в сторону. Зейхед говорил, что тигр назад сразу не побежит, а вот ускользнуть от встречи в сторону может, потому что это является привычным манёвром для этих животных. Кроме того и Зейхед, и мистер Паркаттер рассчитывали на то, что животное, привыкшее рассматривать людей в качестве потенциальных жертв, станет определять объект для нападения выбирая самого слабого из нас. Тем самым оно даст нам время, необходимое для адаптации тех чувств и образов, которые нам необходимо передать и закрепить его мозгу, а это позволит минимизировать ментальное воздействие на сферу сознания зверя и даст наилучший результат. Так и было сделано. Рассредоточившись на местности и используя мелкий кустарник в качестве укрытия, мы дождались момента, когда тигр приблизился к нам на расстояние не более двадцати метров. Ветер дул в нашу сторону, поэтому учуять нас он не мог. Наше появление стало для него неожиданностью. Зверь остановился, весь напрягся и стал бить себя хвостом по бокам. Эта его секундная растерянность дала нам то преимущество, на которое мы рассчитывали. В следующее мгновения я уже видел те мыслеобразы, которые направлял тигру Зейхед. Мы же продолжали следить за окружающим пространством, чтобы своевременно предупредить любую возможность отвлечения зверя от контакта с Зейхедом. В общем-то я понимал, что с поставленной задачей Зейхед мог бы справиться и один, и всё происходящее в большей степени нужно нам с Али в качестве живого примера того навыка, которым мы с ним только начинали овладевать. Прошло совсем немного времени, и я увидел в сфере сознания тигра чётко обозначенный образ человека, как существа, от которого ему следует держаться подальше, не говоря уже о том, чтобы нападать на него. Кроме того, Зейхед определил достаточно большую территорию вокруг селения, как ту на которую ему нельзя заходить. Как только вся эта информация утвердилась в сознании животного, ему было дано указание продолжить своё движение в обход нас, что и было сделано тигром сразу же. Он удалялся, большими прыжками, скрываясь в густых зарослях, и уже через несколько мгновений я мог наблюдать за ним лишь при помощи расширенного зрения. - Ну вот и всё, - весело проговорил Зейхед, - дело сделано и мы можем возвращаться в селение. Там нас ждёт более серьёзная задача, но, думаю, мы справимся и с ней. Я и раньше замечал, что обратная дорога, почему-то, всегда короче, или, по крайней мере, заканчивается быстрее. Так было и в этот раз. Когда мы искали встречи со зверем, мне показалось, что было потрачено довольно много времени, возвращение же в селение произошло очень быстро. Когда мы подошли к границе нашего лагеря, все уже были на ногах, и большинство шатров было собрано. Встретивший нас Анрам, предложил быстро позавтракать и выдвигаться в путь. Мы объяснили ему, что нам предстоит ещё непростой разговор с местными жителями и возможно часть из них пойдёт с нами. Было понятно, что такой поворот событий осложняет наше путешествие, потому что ослабленные люди не в состоянии выдержать темп каравана, а разместить их на слонах просто невозможно. Анрам, привыкший, по-видимому, решать вопросы по мере их возникновения, сказал, что в таком случае он не станет торопить погонщиков, а за время беседы с туземцами они успеют полностью собраться. Если же кто-то из туземцев решит покинуть селение и уйти с нами, то в зависимости от их количества и будет приниматься решение о том, каким образом нам следует продолжить путь. Оказалось, что кроме нас все уже позавтракали и даже туземцы были накормлены. Это было нам на руку, так как разговаривать с сытыми людьми, которые к тому же получили пищу от нас, было, естественно, проще. Не затягивая трапезу, мы вскоре были готовы к дальнейшим действиям. Радостным событием стало то, что Алдаз чувствовала себя почти нормально, и уже прогуливалась с Наиром, который одной рукой держался за её руку, а в другой услужливо нес палочку, на случай если она вдруг потребуется девушке. Астал, сопровождавший их на прогулке тоже был уже практически здоров. Все они вместе с Накаром и Кадаром прохаживались взад вперёд там, где ещё недавно стояли шатры, ожидая посадку на слонов. Поприветствовав молодёжь, мы рекомендовали пока что оставить складные стулья, на случай если им захочется отдохнуть до отъезда. Анрам уже сказал вождю племени, чтобы он собирал людей на поляне перед своей хижиной. И хотя весь его вид говорил о явном нежелании выполнять это поручение, вождь всё же не стал перечить людям, ушедшим в джунгли, где гулял «демон», и вернувшимся оттуда целыми и невредимыми. Постепенно туземцы заполнили пространство перед домом вождя, и спасённый нами юноша подтвердил, что здесь собрались все его соплеменники без исключения. Взойдя на небольшой помост, устроенный рядом с хижиной специально для того чтобы при необходимости вождь мог говорить со своими соплеменниками тут же, Зейхед обратился к собравшимся людям. Вначале он повторил для всех то, что было сказано вчера вождю, шаману и старейшинам. - Сегодня мы сделали так, что в ближайшее время тигр не появиться в окрестностях вашего селения. А для того, чтобы подобное больше никогда не происходило, вам нужно выполнить всё то, о чём я сказал выше. Если же вы решите оставить в своей жизни всё так же как и было раньше, то очень высока вероятность того, что либо придёт другой тигр, либо на вас обрушаться силы природы и сметут с лица земли это селение. В любом случае, тот образ жизни, который вы вели до сих пор рано или поздно приведёт вас к гибели. И это произойдёт не потому, что злые духи или ещё кто-то жаждут вашей смерти, а вследствие ваших же собственных действий. Так что теперь каждый из вас должен решить сам за себя. Хотите ли вы начать новую жизнь в других условиях или предпочитаете остаться здесь? Никто не станет вам препятствовать ни в том, ни в другом случае. Не бойтесь шамана и вождя, им известно, что противиться вашему решению они не могут. Мы обеспечим безопасное путешествие к тому поселению, в котором вы получите всё, что нужно для того, чтобы влиться в новое для вас сообщество людей и иметь возможность своим трудом обеспечивать себя и свои семьи всем необходимым для полноценной жизни. Однако вы должны осознавать, что вам придётся принять их образ жизни и отказаться от некоторых привычных для вас принципов взаимоотношений между собой. Там нельзя просто так со злости ударить другого человека или отнять у него силой то, чего вам захотелось. Но если по-доброму попросить, то всегда можно договориться о том, что вам нужно. Вам будут подробно разъяснены правила общественного порядка в этом поселении и поверьте, они не заключают в себе каких-то сверхъестественных требований и могут быть легко выполнены. Теперь я прошу тех, кто решил идти с нами, стать от меня по правую руку. Те же, кто хочет остаться, могут просто стоять на месте, - закончил Зейхед, указывая рукой на свободное пространство, справа от себя. Вначале туземцы стояли на месте, явно опасаясь предпринять какой либо шаг. Затем вперёд выступил спасённый нами юноша, а за ним и вся его семья перешла на указанное Зейхедом место. За ними очень нерешительно пошла ещё одна семья, затем ещё одна, и вот уже на прежнем месте остались стоять только вождь, шаман и двое старейшин со своими семьями. Желающих отправится с нами, оказалось довольно много. Сосчитав их, мы поняли, что выдвигаться в путь сейчас просто не представляется возможным, ведь нам нужно было разместить около трёх десятков детей, и восемнадцать женщин, пешее путешествие для которых было бы весьма затруднительным. Оставшиеся мужчины и женщины могли бы идти сами, но это очень замедлило бы наше продвижение и добраться к ночи до нужного нам поселения мы бы не смогли. А организовать ночёвку в джунглях для такого количества людей, не имея для этого нужного снаряжения, было делом весьма затруднительным. К тому же туземцы начали собирать свои скромные пожитки, которые тоже нужно было как-то транспортировать. Поэтому Анрам предложил снова разбить наш лагерь и отправиться в путь погонщикам на двух слонах, с тем, чтобы привести с собой буйволов и телеги, на которых можно разместить всех туземцев и их, пусть и не богатый, но, тем не менее, занимающий некоторое место скарб. По его расчетам туда и обратно, с учётом переговоров с местными правителями и сборов транспорта можно было обернуться за два-три дня. Было принято решение, что для скорейшего достижения нужного результата он поедет сам, а в качестве ещё одного парламентария вместе с ним отправиться Зейхед. Проведённые нами в селении дни очень благотворно подействовали на Алдаз и Астала. Когда наши друзья, в сопровождении десятка больших телег запряженных могучими буйволами, к вечеру второго дня показались на краю селения, они вместе с Наиром и кучкой местных ребятишек бежали наперегонки, чтобы приветствовать их. Когда вновь прибывшие были размещены и накормлены, Зейхед и Анрам поведали нам о том, как всё происходило. Оказалось, что правители поселения, в которое мы хотели доставить наших туземцев были наслышаны о них как о жестоком и несговорчивом племени. Поэтому идея принять к себе таких соседей вызвала у них более чем упорные возражения. И лишь благодаря убедительности и авторитету, Зейхеду удалось уговорить их дать своё согласие, но ими было выставлено обязательное условие - чтобы ни один из туземцев не вошёл к ним с оружием. Ещё раз мы собрали всё племя, и Зейхед рассказал всем о том, что ожидает их в ближайшем будущем. Он ещё раз сказал, что поступок этот должен быть добровольным и всем, кто решит отправиться с нами, следует утром быть готовыми и со своими пожитками собраться возле телег, на которых они и будут ехать. Покидая на следующее утро осиротевшее селение, и бросая последний взгляд на тех, кто остался, я подумал о том, что люди очень часто лишают себя возможности приобрести новый опыт и изменить свою жизнь к лучшему только потому, что боятся того неизвестного, что ожидает их в будущем и не хотят отпускать от себя то привычное, пусть и малое, что имеют в настоящем. К вечеру мы добрались до цели нашего перехода. То, что было перед нами, по своей сути, действительно нельзя было назвать городом. Это было поселение, но очень большое и весьма удачно обустроенное. Издали я заметил высокий частокол, ограждавший его. Своим расширенным зрением мне удалось рассмотреть его внутреннюю организацию. Территория была очень грамотно обработана. Сохранённые деревья давали, очень нужную в дневную жару тень, а цветущие кусты создавали нечто, напоминающее аллеи, по которым могли перемещаться не только люди, но и достаточно большие повозки. Часть пространства занимала или маленькая речушка или большой ручей, но это не так важно, как то, что люди всегда имели в своём распоряжении воду, что в этих местах является очень существенным фактором. Несколько сотен весьма добротно выстроенных домов, располагались вдоль улиц, расходящихся веером от центральной, достаточно просторной площади. К ней от ворот вела широкая дорога, где свободно могли разъехаться три телеги или разойтись два слона. Очень разумно были выделены зоны, в которых размещались домашние животные и мастерские, а сразу возле входа было достаточно места, чтобы мог расположиться большой караван. Мы были встречены более чем представительной процессией. Она разительно отличалась от той, что мы видели в селении туземцев. Нас приветствовали улыбающиеся люди, и хотя они с опаской посматривали на въезжавших на телегах туземцев, всё-таки их доброе расположение чувствовалось само собой. Караван остановился в отведённом для этого месте и мы все сошли на землю. Чуть поодаль нас ожидала группа людей, состоящая из четырёх мужчин важного вида, расположившихся впереди, и больше десяти человек их сопровождавших, которые стояли у них за спинами. Как сказал нам Зейхед, и это было заметно по их более пышным одеждам, эти четверо являлись представителями правящей касты поселения, к которым это право переходило по наследству. Первый, в наиболее богатых одеждах был самым старшим и являлся Верховным Правителем. Его лицо имело правильные черты и, несмотря на некоторую полноту и доброжелательную улыбку, позволяло определить, что это человек сильной воли. По правую руку от него стоял крупный мужчина средних лет фигура, одежда и манеры которого явно указывали на его принадлежность к воинской специальности. Слева располагался худощавый, пожилой человек чуть выше среднего роста с тонкими, заострёнными чертами лица и острым, проницательным взглядом. Он был первым советником Верховного Правителя. И наконец, чуть сбоку от него находился невысокого роста полноватый мужчина средних лет, с наголо обритой головой, который являлся духовным лидером этого сообщества людей. Остальные встречавшие представляли некий орган управления, ответственный за весь быт поселения. Он формировался по принципу делегирования, на определённое время, представителей разных видов ремёсел, для обозначения их интересов при принятии каких-либо важных для всех решений. Позднее Анрам довольно подробно разъяснил мне принципы организации общественной жизни в этом достаточно большом, по местным меркам, и, как оказалось, весьма процветающем поселении и мне стало понятно, что несмотря на отдалённость от очагов цивилизации, здесь социальная справедливость соблюдается куда лучше, чем во многих европейских странах. Обменявшись приветствиями и будучи представленными Зейхедом хозяевам, мы были приглашены в дом Верховного Правителя, и после того, как предводитель воинов охраны передал ему подарки принца Найджи, которые у нас были припасены для таких случаев, проследовали в сопровождении всей этой процессии к центральной площади. Верховный Правитель был явно польщён тем, что его гостем является принц Найджи, а дорогие подарки ещё больше усилили его расположение к нам. Всячески демонстрируя свою готовность служить принцу, он при этом сохранял чувство собственного достоинства, производя тем самым весьма приятное впечатление. Мы же вспомнили о правилах этикета, от которых позволяли себе немного отступать во время путешествия в своей тесной компании. Именно поэтому гостями Верховного правителя оказались Али, Наир и Алдаз, как его племянники и мы с мистером Паркаттером, как его друзья. Даже Зейхед, который явно пользовался уважением местных жителей, не был приглашён, так как его должность главного караванщика не могла открыть ему двери в дом, в котором находился принц. Я же ещё раз задумался о том, насколько ошибочны принятые у людей критерии оценки значимости человека лишь на основании его принадлежности к тому или иному социальному классу. После почти двух месяцев проведённых в походных условиях, мы получили возможность расположиться на мягких диванах, дожидаясь пока посуда принца будет распакована и доставлена. Дело в том, что в этих местах так было заведено, что особы королевских кровей ели только из своей посуды. Тогда мне казалось это неким предрассудком и лишь позднее, когда я ознакомился с основами Ведических знаний, мне стал понятен побудительный мотив этих действий. Но об этом позже. После довольно продолжительной беседы, в ходе которой обсуждались особенности погоды в этом сезоне, ожидаемый урожай и некоторые события, происходившие в близлежащих селениях и городах, мы были приглашены в столовую, где нас ожидал обильный и разнообразный ужин. Зейхед заблаговременно предупредил хозяев, что все мы являемся вегетарианцами, поэтому мясные блюда стояли только на той части стола, за которой расположились Верховный Правитель со своей женой и двумя старшими сыновьями, а также три наших спутника, входящие в правящие круги. Ужин длился долго, так как у хозяев считалось, что его продолжительность отражает степень их уважения к гостям. В конце нам сообщили, что привезенные нами туземцы устроены в семьях местных жителей и практически всем из них уже найдена работа, которой они смогут заниматься. К тому же были определены места, где им со временем будут построены дома. Мы выразили свою благодарность хозяевам за доброе отношение к пришельцам и столь скорое разрешение их бытовых вопросов. Когда нас провожали к выделенному нам дому, я был вынужден взять Наира на руки, потому что он засыпал на ходу. Распростившись с хозяевами, мы обсудили наши дальнейшие планы, вызвав к себе Зейхеда и Анрама. Оказалось, что до ближайшего большого города, в котором должно закончиться наше путешествие на слонах, отсюда не более двух недель пути. Для пополнения израсходованных запасов провианта может потребоваться всего несколько часов, так что, назавтра, не позднее полудня, у нас имелась возможность продолжить путешествие. Договорившись обо всех нюансах, мы разошлись по своим комнатам, а Анрам и Зейхед вернулись к каравану. Утром я был разбужен звонкой песней приветствовавшей восход солнца птички. Быстро встав с постели, после проведения утреннего туалета, я отправился на прогулку. При выходе из дома, меня ожидала приятная встреча с Али, который тоже собирался пройтись по окрестностям. Соблюдая внешний декорум, после церемонного обмена приветствиями, мы пошли по дорожке в сопровождении Яссы и Айоши, отставших от нас на несколько шагов. Впереди и сзади на расстоянии достаточном, чтобы не слышать нашего разговора с одной стороны и иметь возможность в любой момент встать на защиту принца с другой, шли воины охраны, производившие своим грозным видом весьма сильное впечатление на всех, кто попадался нам навстречу. - Ты знаешь, Лёвушка, что в том городе, в который мы направляемся, нам предстоит встреча с караваном Никито, - спросил Али, после того как мы определили направление следования. - Я догадывался об этом, но не знал наверное, что нас ждёт это радостное событие. - К сожалению, кроме радостной встречи нас ожидает и более близкое, чем хотелось бы, знакомство с преследователями Наира, поэтому нам нужно будет повысить бдительность и на время ограничить свободу его передвижения. Я надеюсь, тебе удастся за время пути подготовить его к тому, что эта маленькая неприятность имеет серьёзные причины. По моим наблюдениям мальчик открывает в себе всё новые и новые психические способности. Как мне кажется, ему уже без особого труда удаётся читать мысли людей, чьи психические силы ниже, чем его. - Ты прав, Али, после пребывания у кайяйшенов, малыш прогрессирует в этом вопросе просто колоссальными темпами. Мы беседуем с ним обо всех его открытиях последнего времени и. в меру своих возможностей, я стараюсь объяснять ему то, что происходит с ним. А благодаря той помощи, которую ему оказывает сэр Уоми, с которым ты вероятно знаком так же, как и я, мне даётся эта задача довольно просто, ведь мальчик ловит всё просто на лету. - Я, конечно же, знаком с сэром Уоми, но, к сожалению, не имел радости пребывания в его окружении и такого сотрудничества с ним, какое было у тебя. Тем не менее, я догадываюсь, какой действенной может быть его помощь в любом деле. Предполагаю, что в это путешествие мы будем его гостями, и нам представится возможность иметь удовольствие быть рядом с ним и может быть даже быть чем-либо ему полезными. - Да, именно к нему, в его прекрасный дом нам следует доставить Наира, и я, так же как и ты, считаю большой радостью любую форму сотрудничества с этим необычайным человеком. Наша беседа переключилась на особенности нашего пребывания в торговом городе, к которому мы направлялись. Оказалось, что по заведённым обычаям, путешествующий принц не может останавливаться в гостиных дворах или иных местах, где обычно ночуют простые путешественники, но обязательно только во дворцах, а если в месте ночёвки таковых не имеется, то исключительно в своём шатре, который, кстати сказать, очень напоминал маленький походный дворец. В нашем случае, дворец в городе был, и это с одной стороны обеспечивало определённую изолированность нашего каравана от лишних контактов с местными жителями, а с другой немного препятствовало встрече с Никито. Зная, что все события в жизни подчинены действию Законов «Уместности и целесообразности» и «Причины и следствия», мы понимали, что обстоятельства предоставят нам благовидный предлог, позволяющий вступить в контакт с нашими друзьями и разрешить все вопросы наилучшим образом. Поэтому, лишь коротко остановившись на этом, мы перешли к вопросам интересовавшим нас много более. Дело в том, что Али вёз с собой одну очень древнюю книгу, в которой была собрана обширнейшая информация о взаимодействии человека и природных стихий. Нам было разрешено ознакомиться с её содержимым. Книга оказалась столь увлекательной, что её изучению мы посвящали всё своё свободное время. Так что у нас с ним всегда была тема для разговора, ведь некоторые главы книги были написаны иносказательно, и информация требовала, в некоторой степени, расшифровки, а это, в свою очередь, было невозможно без анализа различных возможных вариантов, трактовки тезисов и, естественно, их обсуждения. Кроме того, пробуя применять на практике полученные знания, мы получали весьма существенные результаты, так что излишне говорить о том, как нам хотелось использовать любую удобную возможность для того, чтобы либо продолжать её изучение, либо практиковаться в уже освоенных навыках. Сейчас не было возможности заняться ни тем, ни другим, поэтому мы стали обсуждать последнюю главу, которую прочли совсем недавно. Мы так увлеклись, что время до завтрака пролетело как один миг. Завершая прогулку, наша процессия неспешно приближалась к крыльцу отведённого нам дома. Там нас уже ожидал человек с приглашением от Верховного Правителя прибыть к нему на утреннюю трапезу. Повода отказываться от этого приглашения у нас не было, поэтому, позвав Алдаз и Наира, мы направились к гостеприимному хозяину, где и провели всё оставшееся до отъезда время. Опыт наших проводников и чёткая организация процесса пополнения запасов позволили нам двинуться в путь ещё до полудня. Глядя на провожавших нас, улыбавшихся людей, я ещё раз утверждался во мнении, что жизнь любого человеческого сообщества зависит только от тех приоритетов, которые утверждены самими членами такого сообщества. И если основополагающими для людей являются принципы мирного сосуществования на основе творческой отдачи каждого на общее благо, то вне зависимости от места расположения на Земле, такое сообщество всегда будет иметь возможность развиваться и совершенствоваться, а каждый человек в нём будет обеспечен всем необходимым для реализации своего творческого потенциала, потому что каждый человек всегда имеет именно те обстоятельства, что он создаёт для себя сам, и которые нужны именно ему самому.
star: Г л а в а 8. Дворец и его обитатели. Встреча с Никито. Продолжение путешествия. Захват банды грабителей. Удивительный опыт в пещере. Слоны продолжали своё неспешное и уверенное движение вперёд, мы размеренно покачивались в клетях на их спинах, а вокруг нас вместо векового покоя джунглей бурлила река жизни текущая в большой, по местным меркам, торговый город. Ещё утром наш караван вышел из леса на эту широкую дорогу и уже к вечеру мы прошли через ворота города Басха, столицы княжества Магараджи Басханьяна, как мне говорил ранее Анрам, называя конечную точку нашего совместного путешествия. Мне приходилось и раньше бывать в таких городах, когда мы с И. путешествовали в Общину Али. Наиру же, прожившему всю свою короткую жизнь в маленьком отдалённом селении, всё здесь казалось необычайным и диковинным. В джунглях жизнь, конечно же, тоже кипела в огромном многообразии форм, но по сравнению с той суетливостью, шумностью, разнообразием и красочностью, что были созданы многочисленными группами людей, везущих свои товары, как в город, так и из него, показывавших своё акробатическое, танцевальное и музыкальное искусство прямо у дороги и старавшихся всеми возможными способами обратить на себя внимание проходивших и проезжавших мимо, она вспоминалась как тихая и размеренная. Поэтому в течение всего дня малыш постоянно крутил головой в разные стороны, то и дело задавая мне вопросы по поводу того, что делали те или иные люди. Особенно его впечатлили заклинатель змей, который под музыку своей дудки заставлял сразу нескольких кобр с распущенными капюшонами исполнять необычайный танец и факир, жонглировавший огненными шарами и выдыхавший пламя изо рта. На первой же площади наш караван был остановлен группой вооружённых всадников в ярких одеждах, возглавлял которую, статного вида мужчина на очень красивом белом коне и в значительно более дорогих и пышных одеждах, чем все остальные его спутники. Оказалось, что за несколько дней до нашего приезда магараджа был извещён о скором прибытии в его город принца Найджи, в связи с чем, сам Великий визирь был отправлен им для встречи высокого гостя. После витиевато изложенного Великим визирем приветствия принцу и его спутникам, караван продолжил своё шествие в сопровождении почётного эскорта, чьей основной задачей, как оказалось, было освобождение улиц, по которым мы двигались, от зевак и повозок, то и дело преграждавших нам путь, но всегда своевременно убранных в сторону, благодаря грозным окрикам ехавших впереди всадников и сноровке местных жителей, очевидно привычных к такого рода событиям. Всё это я наблюдал своим расширенным зрением, поэтому мне заранее стало понятно, что сейчас мы направляемся к дворцу магараджи, находившемуся в самом центре города за очень высокими стенами, ограждавшими его от царившей вокруг суеты и шума, и являвшимися в течение многих лет надёжной защитой от врагов, которые могли бы посягать на власть и богатства хозяина этих мест. Наконец мы миновали главные ворота той части города, которая прилегала непосредственно к дворцу. Внутри жизнь текла более размеренно. Здесь тоже были повозки и торговцы, но они, по-видимому, относились к иной, более высокой по своему социальному статусу касте, потому что в их действиях было намного меньше суетливости, и той суматохи, что нас окружала во внешнем городе, здесь не наблюдалось. Исследуя окрестности, я понял, что мы еще не попали на территорию самого дворца, так как впереди наблюдалась ещё более высокая крепостная стена, за которой располагался собственно дворец, множество небольших строений, чудесные сады, цветники несколько небольших озёр и множество зелёных лужаек. Как я понял, жители территории, прилегавшей к внешним стенам, в основном были заняты обеспечением потребностей обитателей дворца и все сношения между дворцом и внешним торговым миром происходили именно через них. Ближе к стенам, ограждавшим сам дворец, располагались довольно большие дома с просторными участками земли, принадлежавшие, скорее всего, местной знати. Работы у сопровождавшей нас охраны поубавилось, потому что здешние жители заранее освобождали дорогу задолго до нашего приближения и стояли в глубоких поклонах до того момента, пока последний из наших слонов не миновал их. Когда мы приблизились к основным воротам, они широко распахнулись и раздались звуки труб, приветствовавшие нас и одновременно оповещавшие всех о нашем прибытии. Сразу же, как только мы оказались внутри, тех животных, которые везли наши вещи и на которых следовали наши слуги, увели в сторону и только слоны, на которых ехали воины охраны, Али и те, кто был определён как его родственники и друзья, продолжили своё движение по направлению ко входу во дворец. Основная часть сопровождавшей нас охраны тоже исчезла, и впереди ехал лишь Великий визирь и отборные воины почётного эскорта. Широкая алея привела нас к не менее широкой лестнице, ведущей на большую террасу перед дворцом. Слоны, подчиняясь приказам погонщиков, остановились, и мы спустились на землю. По обоим краям лестницы, практически на каждой ступени, стояли в глубоком поклоне слуги одетые в одинаковые яркие одежды. Лестница была довольно длинной с большим количеством скульптур, изображавших различных животных, по краям. Всё время пока мы поднимались вслед за Великим визирем и охраной, слуги стояли не шевелясь. Сам дворец был довольно большим. Осматривая его своим расширенным зрением я, успел насчитать порядка двенадцати крупных четырехэтажных флигелей, соединённых с основным зданием переходами. Весь архитектурный ансамбль был создан с большим творческим вкусом и представлял из себя, в определённом смысле, произведение искусства. Оказавшись на террасе, мы проследовали по длинным переходам в центральную часть дворца. Множество барельефов, скульптур и изящных резных украшений настолько гармонично вписывались в систему строений, что несмотря на многообразие форм, всё выглядело единым и законченным целым. Наконец мы подошли к огромным дверям, которые перед нами мгновенно распахнулись, благодаря стараниям нескольких слуг, тут же замерших в глубоком поклоне. Внутри дворца было значительно прохладней, чем на улице. Высокие своды коридоров, по которым мы шествовали, гулко отражали звуки наших шагов, создавая при этом причудливое эхо. Возле каждой последующей двери нам встречались склонившиеся слуги и гордо, но почтительно замершие воины охраны. Все они были могучего телосложения, в руках держали большие топоры и выглядели весьма внушительно, а мечи и кинжалы, висевшие на поясах, подчёркивали их и без того воинственный вид. На безстрастных лицах не отражалась ни одна эмоция и я ни разу не заметил ни малейшего движения мышц на открытых частях рук и ног. По-видимому, это была личная гвардия магараджи, причём набранная из жителей иной местности. Я сделал такой вывод потому, что все они имели, хоть и едва заметное, но, всё же, сходство между собой, и при этом очень сильно отличались от тех воинов, которые входили в почётный эскорт и встреченных нами слуг. Миновав множество коридоров и дверей мы, в конце концов, подошли к нашей цели. Как только распахнулись самые большие и наиболее богато отделанные, из всех пройденных нами, двери, воздух прорезали звуки фанфар, приветственно оповещавших о нашем прибытии. За этими дверьми нам открылся очень большой зал с высокими сводчатыми потолками, заполненный большим количеством богато и празднично одетых людей, располагавшихся полукругом вдоль стен. В дальней его части был виден постамент, возвышающийся над всем остальным пространством на несколько ступеней. Ступени были достаточно широки, для того, чтобы на каждой из них могло разместиться несколько человек, причём в сидячем по-восточному положении. На самом верху, на множестве подушек разных форм и размеров, восседал Магараджа Басханьян. Все остальные присутствовавшие в зале стояли. Ближайшие к Магарадже ступени оставались пустыми, а на нижних стояло несколько человек, по-видимому, из высшей знати и родственников. Войдя, я сразу ощутил волну самых разнообразных эманаций, причём большая часть из них не имела ничего общего с радостностью и доброжелательностью. Али заранее предупредил всех нас, что приветственные церемонии и ритуалы местных жителей весьма своеобразны. Они включают в себя множество обязательных, последовательно происходящих действий, в соответствии с принятыми правилами этикета, которые зачастую лишены здравого смысла и направлены лишь на льстивое возвеличивание правителя и его гостей, а потому очень продолжительны и утомительны. Поэтому, когда специально обученный этому человек начал пронзительным голосом нараспев сообщать всем собравшимся о том, что они имеют счастье пасть ниц в присутствии самого Магараджи, я сконцентрировал своё внимание в первую очередь на том, чтобы оказывать помощь и поддержку Наиру и Алдаз, укрывая их защитной сетью от тех волн зависти, раздражения и высокомерия, которые, несмотря на широкие улыбки источавших их людей, катились на нас со всех сторон. Это был долгий день. Восточная многословность, с которой я сталкивался и раньше, здесь была проявлена сверх всякой меры. Бесконечно долгими были приветствия и льстивые славословия. Всё было настолько неискренне и наиграно, что я временами чувствовал себя зрителем в плохом провинциальном театре, где актёрам было всё равно как сыграть свои роли, лишь бы жалование выплатили. В какой-то момент, обратив внимание на Магараджу, я вдруг понял, что его всё это лицедейство тяготит не менее чем нас, и он так же ждёт не дождётся, когда закончится это «представление». Когда, наконец, официальная часть завершилась, начался пир в нашу честь. Мне вспомнилось, как я впервые увидел восточный пир в доме Али-Мории в день «свадьбы» Наль и те впечатления, которые я тогда вынес. Здесь подобным было только обилие блюд, но это было обилие, связанное в первую очередь с большим их разнообразием. Культура же приема пищи существенно отличалась от того, что я наблюдал в К. В определённый момент женщины покинули трапезу, и дочери Магараджи увели с собой Алдаз. Нам предложили кальяны, но мы, поблагодарив, отклонили это предложение. Беседа, которая велась всё это время, была обо всём и ни о чём. Обсуждались погода и урожай, цены на те, или иные товары, уменьшение количества караванов, проходивших в этих местах в последнее время в связи появившимися грабителями, и многое другое. Принимая минимальное участие в разговорах, я всё больше наблюдал за происходящим вокруг. Как же сильно отличался этот торжественный приём от того, что происходило в городе кайяйшенов. Если там всё пространство было наполнено благостными эманациями приветствия и радости, то здесь, в подавляющем большинстве случаев, за широкими улыбками скрывались страхи и подозрительность, стремление оказаться в фаворе и достичь личной выгоды. Давно уже мне не приходилось бывать в подобных компаниях, и сейчас я понимал, насколько важной и просто необходимой является моя нынешняя способность принимать людей такими, каковы они есть, в ровности духа, благодаря осознанию того, что каждый из них идёт именно по тем ступеням своего векового развития, которых достиг в настоящий момент. Так, в созерцании, анализе увиденного и услышанного, в мало что значащих беседах, я дождался окончания празднества. Всё это время мы с Али и мистером Паркаттером всячески поддерживали Наира, для которого подобное мероприятие являлось достаточно высокой нагрузкой. Мальчик держался весьма достойно, но вряд ли ему удалось бы без нашей помощи легко перенести всю ту бурю чувств и эмоций, которые бушевали в этом зале. Следует заметить, что его способности к восприятию тонких энергий в последнее время возросли многократно, а вот физический проводник, да и, всё-таки ещё детская, психика были не готовы к таким нагрузкам. Дождавшись счастливого момента, когда нас провели в отведенные нам покои, мы передали малыша в заботливые руки Яссы и Айоши, а сами расположились в просторной общей комнате для вечернего чаепития. - Мы не одни, - услышал я мысль Али. Сконцентрировавшись, я уловил мысли человека, целью которого было подслушивание того, о чём будет вестись беседа. - Во многих дворцах на востоке, покои гостей устроены таким образом, что существующие проходы между стенами, позволяют при желании подслушивать и подсматривать за всем, что происходит внутри, - продолжил он. По взгляду мистера Паркаттера я понял, что он тоже воспринимает эту информацию. Мы стали обмениваться ничего не значащими фразами о прошедшем приёме и искренне восхищались талантом и художественным вкусом зодчих, возводивших этот дворец. Вскоре принесли чай и мы стали пить его в тишине, ведя мысленную беседу. Наш соглядатай подумал, что мы действительно очень утомились за весь день, и ослабил своё внимание, начав периодически думать о личном. Упражняясь, по совету наших дорогих наставников, мысленными беседами ежедневно, мы достигли в этом деле весьма впечатляющих успехов. В последнее время у меня стало получаться не только улавливать направленные мне мысли и сознательно передавать свои, но, в первую очередь, чувствовать качественную их составляющую. Я мог понять, прежде чем уловить саму мысль, позитивная она иди негативная и определить кому эта мысль принадлежит. Хотя, чем больше я углублялся в этот вопрос, тем больше убеждался, что, скорее всего, мысли зачастую являются не столько продуктом мыслительной деятельности человека, сколько притягиваются им сообразно тому психо-эмоциональному настрою, который несёт человек в себе. Конечно же, люди могут создавать мысли и сами, но большинство из них посещают нас, как гости, заглянувшие на огонёк. И от этого самого огонька, во многом зависит, кто именно придёт к нам в гости. Отметив про себя, что для прояснения понимания сути вопроса следует обратиться за разъяснениями к И. или Венецианцу, я вновь включился в нашу безмолвную беседу. - Нам придётся пробыть здесь не менее трёх дней, - начал Али, - так как законы восточного «гостеприимства» требуют этого в соответствии с правилами этикета. И хотя нам здесь рады намного менее чем это демонстрируют, до этого срока покидать владения Магараджи Басханьяна нам не следует. - Но нам же нужно в этом городе встретиться с Никито, хватит ли трёх дней, для того, чтобы всё организовать нужным образом и не вызвать ни у кого никаких подозрений? – задал вопрос мистер Паркаттер. - Кроме того нам нужно поменять транспорт и нанять новых проводников. - Как я понимаю, - вставил я, - Зейхед при содействии Анрама занимался этим сегодня весь день и я думаю, что завтра утром мы получим подтверждение успешности его действий. - Согласен, - ответил мистер Паркаттер, - совершенно ни к чему гадать по этому поводу, лучше подождать до завтра. - Я обратил внимание на разговоры о том, что в последнее время в этих краях активизировались разбойники, что привело к уменьшению количества караванов, выбирающих этот путь к побережью океана, - снова вставил я своё слово. – С одной стороны это нам на пользу, так как обращение Никито к нам за помощью в обеспечении безопасности его каравана будет выглядеть вполне естественно, с другой стороны, у меня есть такое чувство, что эта активизация разбойников имеет связь с теми людьми, которые преследуют Наира. - Совершенно с тобой согласен, - ответил Али, - я тоже внимательно прислушивался к этим разговорам и даже предложил Магарадже отправить гонца к дяде с просьбой оказать помощь княжеству Басханьян в разрешении этой проблемы, но он сделал вид, что слухи слишком преувеличены и опасность не столь велика, как о ней говорят. При этом мысли его были совершенно иными, нежели слова, из чего я сделал вывод, что нам следует сообщить об этом Зейхеду, уж он-то точно знает, что нужно делать в таком случае. Мы обсудили ещё ряд вопросов, связанных с пребыванием во дворце магараджи и подготовкой к продолжению путешествия, после чего отправились отдыхать в свои комнаты. Утро следующего дня встретило меня трелью какой-то маленькой птички и первыми солнечными лучами, рассеивавшими остатки ночной темноты. Совершив свой привычный утренний моцион, я оделся и отправился на прогулку. С внешней стороны дверей наших покоев стояли два вооруженных стражника, даже не шевельнувшихся, когда я прошёл мимо них. Я гулял по парку в отведённой нам части дворца и получал удовольствие от контакта с окружающей меня, чудесной природой. Мне попался небольшой водопад с озерцом, в котором плавали маленькие разноцветные рыбки и я полюбовался ими некоторое время. Найдя укромное местечко, я выполнил комплекс гимнастических упражнений, которым меня научил Айоши. Всё это заняло достаточно времени для того, чтобы солнце поднялось и заполнило своим светом всё вокруг. Я шёл, наслаждаясь жизнью, как вдруг услышал пронзительный детский крик. Моё благостное и расслабленной состояние улетучилось в один миг. Мгновенно сконцентрировавшись, я увидел за высокими кустами на не очень большом расстоянии от себя, лужайку, на которой стоял мальчик лет семи-восьми, а напротив него, почти в его полный рост, расправив капюшон, покачивалась вправо и влево гигантских размеров королевская кобра. Медлить было нельзя. В едином порыве я призвал Венецианца, направил змее мыслеобраз любви и успокоения, как делал это раньше, практикуясь под руководством Зейхеда, а мальчику передал мысленный приказ стоять неподвижно. Сам же, не раздумывая, я побежал к перепуганному ребёнку. Помощь Венецианца пришла незамедлительно, и уже через несколько мгновений я стоял между малышом и коброй, чувствуя, как через меня к возбуждённой рептилии текут мощные потоки энергии, тут же оказавшие на неё нужное действие. Капюшон змеи сложился, она опустилась на землю и быстро уползла в густые кусты. А ещё через мгновение, из-за кустов на дальней от нас стороне лужайки, выбежали несколько мужчин и женщин в сопровождении вооружённых воинов охраны магараджи. Они кричали и размахивали руками, приближаясь к нам с лицами, кто испуганным, а кто угрожающим. Воины держали оружие наизготовку, и я понял, что они сейчас применят его против меня. Тут из-за моей спины выступил мальчик и, сделав несколько шагов вперёд, поравнялся со мной. Властно подняв руку вверх, он громко выкрикнул несколько слов на местном наречии. Все бежавшие к нам, мгновенно остановились, мужчины и женщины упали на колени и начали отбивать мне земные поклоны, а воины встали на одно колено и склонили головы. - Меня зовут Сандир. Я единственный сын и наследник Магараджи Басханьяна, – заговорил мальчик, на чистом английском языке обращаясь ко мне, - я знаю, что вы друг принца Найджи и наш гость. Я благодарю Вас за помощь, которую Вы оказали мне, и прошу прощения за поведение моих слуг, проявивших непочтение к Вам. Они обязательно будут наказаны за это. Я же со своей стороны всегда буду рад быть Вам полезным в нашем доме и княжестве. Свою речь мальчик завершил кивком головы, полным собственного достоинства и уважения к собеседнику. Про себя я отметил, как же всё-таки важно воспитание, ведь на месте этого мальчика многие его сверстники вообще лишились бы дара речи, не говоря уже о том, чтобы так вежливо и лаконично выразить свою благодарность. - Меня зовут граф Т., - прозвучал мой ответ, - я очень рад, что смог быть Вам полезен в этом небольшом инциденте. Однако я думаю, что непочтительное поведение слуг в первую очередь связано с тем, что они неверно разобрались в ситуации и подумали, что Вам угрожает опасность, исходящая от меня, а следовательно, их действия были продиктованы исключительно заботой о Вас. Поэтому, я считаю сложившуюся ситуацию лишь небольшим недоразумением и прошу освободить Ваших слуг от наказания. - По просьбе этого человека вы освобождаетесь от наказания, - бросил маленький властитель через плечо людям, сохранявшим коленопреклонённое положение, - так что благодарите его за великодушие и доброту. Тут в мой адрес полились благодарственные тирады, прекратившиеся только тогда, когда я, пожелав Сандиру доброго дня, выразил желание вернуться в свои покои, чтобы не беспокоить принца Найджи своим долгим отсутствием. Поблагодарив Венецианца за помощь, я направился к той части дворца, где размещались наши комнаты. Я не очень торопился, наслаждаясь красотой окружающей природы и вдыхая полной грудью свежий утренний воздух. Вскорости я понял, что новости во дворце распространяются очень быстро. Войдя в нашу общую комнату, я узнал, что меня уже ждёт приглашение Магараджи. Али сказал, что принёс его один из наиболее приближённых к Магарадже людей и весь его вид выражал почитание и глубокую признательность. К нам присоединился мистер Паркаттер и я рассказал своим друзьям о случившемся. Они же сообщили мне о тех слухах, которые уже дошли до них через местную прислугу, щедро поделившуюся информацией с Яссой и Айоши. Оказывается, в этих местах змеи почитаются как посланцы Богов. И если змея кусает человека, то это воспринимается как наказание посланное свыше. Никто, даже под страхом смерти не станет убивать змею, так как считается, что этим он может вызвать гнев Богов и, следовательно, самые разнообразные бедствия. То, что я встал между мальчиком и змеёй, было расценено как моя готовность к самопожертвованию ради спасения жизни единственного и долгожданного наследника, потому что у Магараджи долгие годы рождались только девочки. А так как, по мнению прислуги, способности Магараджи к продлению рода стремительно снижаются, возможность рождения у него ещё одного сына ничтожно мала. Таким образом, в глазах самого Магараджи и всего его окружения мой поступок выглядел как минимум геройским и соответственно требовал воздания мне соответствующих почестей и выражения глубокой благодарности, как самого владыки, так и всех его подданных. - Магараджа приглашает нас с тобой, - пояснил мне Али, - в свои личные покои, что является здесь высшей мерой расположения и доверия. Вероятнее всего нас будут угощать изысканными блюдами и всяческими способами выражать тебе благодарность. - Дорогой Али, ты же понимаешь, что я сделал только то, что сделал бы на моём месте каждый нормальный человек. Можно ли как-то объяснить Магарадже, что мне достаточно простых слов благодарности и ничего более. - Думаю, что это будет весьма затруднительно. Дело в том, что жизнь наследника престола здесь цениться очень высоко. Будь на твоём месте обычный простолюдин, ему могли бы даже предложить в жёны одну из дочерей магараджи, настолько высокой должна быть плата за спасение жизни наследника. Так что собирайся поскорее, за дверью нас ожидает провожатый и тебе всё равно рано или поздно придётся в полной мере вынести бремя благодарности здешнего владыки, - со своей очаровательной улыбкой закончил Али, последнюю фразу передав мне её мысленно. - Ну что ж, как говорил мне когда-то И.: «Мы живём именно в тех обстоятельствах, которые нужны в первую очередь нам самим, поэтому следует соблюдать те нормы и правила, которые установлены социумом, в котором мы находимся, если только они не противоречат нашим собственным жизненным принципам». Я готов подчиниться, но лишь после того, как приведу себя в порядок, - отвечая Али улыбкой, закончил я. Приняв ванну и сменив одежды на приличествующие предстоящему событию, я вышел в общую комнату, где меня ожидал полностью готовый к визиту к магарадже Али. Через некоторое время мы с ним вошли в просторное помещение, сплошь укрытое коврами. Множество подушек различных форм и размеров составляло всю его меблировку. Нас встретил сам Магараджа Басханьян. Широко улыбаясь, с раскрытыми объятиями он двинулся нам навстречу. Стоявший у него за спиной Сандир лишь отдал нам вежливый поклон, сам оставшись на месте. - Благословен тот день, когда вы, достопочтенный принц решили почтить своим присутствием мой дом и привели в него своих друзей, - начал Басханьян, - благодарение Богам, что друг принца Найджи, граф Т., человек столь высокой храбрости и мужества. Примите мои заверения в глубочайшей признательности за спасение моего сына, будущего правителя княжества Басханьян и несколько скромных подарков в знак благодарности. С этими словами Магараджа предложил нам присесть на большие мягкие подушки, после чего хлопнул в ладоши и двое слуг внесли два золотых подноса наполненных различными драгоценными камнями и золотыми украшениями. Поставив подносы у наших ног, они, кланяясь, удалились. - Прошу дорогих гостей принять эти скромные подарки в знак нашего глубокого уважения, - улыбаясь, произнёс Магараджа Басханьян, - и это лишь малая часть той благодарности, которую мы испытываем. Вас, уважаемый граф Т. я прошу принять ещё один дар от моего сына. С этими словами он протянул мне плотно свёрнутый пергамент, связанный золотой нитью, на который был надет тончайшей работы перстень с резным изумрудом, находящемся в обрамлении множества жёлтых бриллиантов. На камне был изображён неизвестный мне символ. - Этот перстень может жаловать лишь магараджа, и я делаю это по просьбе своего сына, так что это в первую очередь его дар. Это символ власти и отличия, дающий Вам право на территории княжества Басханьян взять всё, что вы можете пожелать. Вам достаточно оставить на чём угодно оттиск этого перстня. Тот же, кто предоставит такой оттиск, во дворце Магараджи будет щедро вознаграждён за помощь оказанную Вам. Рисунок, высеченный на камне, единственный в своем роде и его оттиск храниться в сокровищнице Магараджи. Таким образом, этот перстень является вашим личным знаком отличия в княжестве Басханьян. Мы с Али выразили Магарадже свою благодарность за столь щедрые подарки, и он подал знак слугам, которые внесли невысокие столики и начали выставлять на них разные угощения. Изобилие разнообразных фруктов, сладостей и напитков, спокойная, доверительная обстановка, всё это располагало к беседе и мы действительно довольно долго общались с Магараджей, который оказался человеком не только высокообразованным, но и мыслящим весьма прогрессивно. Он сетовал на то, что большинство его попыток внести изменения в привычный для большинства его подданных уклад жизни, наталкиваются на полное непонимание и скрытое противодействие. Я был удивлён его мудростью и тем, что ему действительно небезразлично то, как живут простые люди в княжестве Басханьян. По-видимому, мы оказались приятными собеседниками, и Магараджа предложил нам прогулку по окрестностям, обещая показать несколько удивительных по красоте мест. Договорившись о времени выезда, мы покинули покои Магараджи и отправились к нашим друзьям, чтобы сообщить им о предстоящем небольшом путешествии. Выезд хозяина здешних земель выглядел довольно помпезно. Большое количество воинов охраны, придворных, не говоря уже о слугах, определяло продолжительность перемещения всего кортежа. В связи с этим прогулка оказалась весьма длительной, но то, что мы увидели, стоило того, чтобы потратить всё это время. Наблюдая дивные места в разных уголках света, где мне довелось побывать, я всегда восхищался многообразием форм, в которых проявлялось творчество Создателя. А тот природный ансамбль, который нам показал Магараджа, в очередной раз лишь подтвердил то, насколько велико может быть очарование скал и деревьев, журчащей воды и звенящей тишины. В это дивное место мы прошли лишь вчетвером сам Магараджа Басханьян, Сандир Али и я, таково было распоряжение Магараджи. В него вёл грот в скале, вход в который охраняла стража. - В этом месте, - заговорил Магараджа, - я всегда обретаю внутренний мир и покой, которые позволяют мне принимать сложные решения. И всегда они оказываются на удивление простыми и правильными. В своё время меня сюда привёл мой отец, его мой дед. Своего сына я привёл сюда, когда ему исполнилось семь лет, такова традиция нашей семьи. Это действительно было удивительное место. Выйдя из грота, мы оказались под открытым небом. Вокруг возвышались скалы, образуя пространство округлой формы диаметром около тридцати метров. В центре в небольшом озерце плавали белоснежные цветы водяного лотоса. Сочная зелёная трава под ногами создавала ощущение мягкого ковра, а несколько высоких цветущих кустов, кроме того, что наполняли окружающее пространство чудесным ароматом, давали достаточно тени, чтобы укрыться от палящих лучей солнца. Вокруг озера располагалось несколько плоских камней, на которых можно было весьма удобно разместиться, а на одном из них даже прилечь. Вся атмосфера здесь располагала к умиротворению и покою, но в то же время, чётко ощущалась какая-то скрытая в этом пространстве мощь, наполнявшая всех находящихся в нём. Подобные ощущения охватили и Али, поделившегося со мной своими впечатлениями, которые в точности соответствовали моим собственным.
star: Магараджа предложил нам выбрать себе камни и расположиться на них для медитации. Он считал, что для Али это привычное занятие, мне же объяснил, что правильному проведению медитации учатся многие годы, поэтому я могу попробовать просто расслабиться и, либо погрузиться в созерцание воды, цветов или чего-либо иного, что привлекает моё внимание, либо заняться внутренним самосозерцанием. Выбрав себе камень, я присел на него и, следуя совету Магараджи, стал наблюдать за слегка покачивающимся на поверхности воды лотосом. Через некоторое время я впал в состояние некоей прострации. Чётко осознавая всё происходящее вокруг, я как будто ещё больше расширил своё новое зрение и мне открылись виды, находящиеся в совершенно иных местах. Я как будто парил в небесах, настолько лёгким и расслабленным было моё тело. В этом полёте не было ни мыслей, ни чувств, ни эмоций. В этом состоянии блаженства я готов был находиться вечность. Но в какой-то момент, рядом со мной как будто раздался выстрел, таким громким и резким был звук падения сорвавшегося со скалы небольшого камушка. Я опять чувствовал себя как обычно, но при этом у меня было ощущение идеальной чистоты моего сознания и лёгкости тела. Али, по-видимому, испытывал подобные чувства. Улыбка Магараджи свидетельствовала о том, что он прекрасно понимает наше состояние. - Благодарю Вас, уважаемый Магараджа Басханьян, за нас обоих, - проговорил Али тихим, ровным голосом, - то, что Вы привели нас сюда, не менее важный и ценный для нас подарок, чем всё преподнесенное вами ранее. Дядя рассказывал мне о мудрости правителей княжества Басханьян, теперь я убедился в этом самолично. Закончив, Али отдал Магарадже поклон, и я последовал его примеру. Ответив нам тем же, Магараджа и Сандир направились к выходу из этого удивительного места, а мы с Али последовали за ними. Далее последовал «пикник на траве», который был подготовлен за время нашего отсутствия, длившегося, как оказалось, несколько часов. Лишь к вечеру мы вернулись во дворец, пребывая в прекрасном настроении и полные приятных впечатлений. Распростившись с Магараджей и его свитой мы, в конце концов, оказались в своих покоях. Ещё до отъезда Али распорядился, чтобы к нашему возвращению к нему прибыл Зейхед. Поэтому, вскоре после того как мы расположились для вечернего чаепития, слуга, находящийся у дверей, сообщил о его приходе. Наш дорогой друг вошёл, соблюдая все внешние приличия, поэтому отдавал нам поклоны до тех пор, пока Али не остановил его, что, в общем-то, произошло очень быстро. Затем последовали вопросы, касающиеся подготовки к продолжению путешествия и сроков нашего отбытия из гостеприимного дома Магараджи Басханьяна. Зейхед отвечал неторопливо и обстоятельно. Он рассказал о том, как идёт пополнение припасов и прочих действиях, необходимых для обеспечения дальнейшего продвижения каравана. При этом Зейхед обратил наше внимание на то, что люди в городе очень много говорят о бандах грабителей на дорогах и в целях безопасности начал предлагать нанять Анрама и его людей со слонами и дальше. И хотя это может несколько замедлить наше продвижение, но зато в значительной мере обезопасит пассажиров, в случае возникновения каких-либо неприятностей подобного характера. Так же он сказал, что к нему обратился с просьбой разрешить ехать вместе с нами один путешественник, следующий из далёких мест с небольшим караваном, и так как Зейхед объяснил ему, что такое решение может принять только принц Найджи, этот человек очень хочет попасть на аудиенцию к принцу, чтобы лично просить его об этом одолжении. Мы сразу же поняли, что Зейхед и Никито встретились, как это и планировалось ранее, и что у него всё в порядке. Выслушав отчёт Зейхеда до конца, Али отдал ему ряд распоряжений и отпустил, сказав, что возможно завтра он примет просителя и выслушает его. Мы же, после непродолжительной беседы, разошлись по комнатам заниматься своими делами, решив, что завтра мы с мистером Паркаттером выйдем в город и присмотримся к тем людям, которых заприметил Зейхед в одной чайхане, когда они пытались расспросить нескольких наших слуг и погонщиков слонов о нашем караване и планах его дальнейшего продвижения. Увлёкшись своими записями, как старыми, так и новыми, я засиделся далеко за полночь, совершенно не чувствуя усталости. И только понимание того, насколько насыщенным может быть завтрашний день заставило меня отложить бумаги и лечь спать. Утро прошло без происшествий, и к полудню нам с мистером Паркаттером таки удалось выбраться в город без охраны и сопровождения, несмотря на настоятельные предложения приставленных к нам людей магараджи. Мы понимали, что за нами всё равно будут следить, причём из самых лучших побуждений, беспокоясь с одной стороны о нашей безопасности, а с другой стороны боясь собственной ответственности в случае, если с нами и в первую очередь со мной, случиться какая-нибудь неприятность. Мы оделись так, чтобы как можно меньше выделяться из толпы с одной стороны и в то же время обозначить свой социальный статус с другой. Али посоветовал мне надеть перстень магараджи, но камнем вовнутрь, чтобы понапрасну не привлекать внимания. Как только мы окунулись в атмосферу города, сразу же пришло осознание того насколько я отвык от шумной толпы людей, помыслы которых, в первую очередь, направлены на то, как бы получить свою выгоду в общении с ближними. Благодаря тому, что за последнее время мне удалось овладеть навыком избирательного ограничения восприятия чужих мыслей, я освободил своё сознание от обрушившегося на меня ментального урагана волнений и переживании, опасений и сомнений. Чтобы не пробираться сквозь толпу, мы решили пройти в обход центральных улиц. Имея в качестве попутчика мистера Паркаттера с его колоссальным опытом путешествий и необъятным багажом всевозможных знаний, я был совершенно уверен в том, что мы обязательно окажемся в нужном месте в нужное время. Тем более, что накануне они с Зейхедом обсудили всё в мельчайших подробностях. Так что передо мной стояла одна единственная задача не отставать от своего спутника. Мы шли по узким улочкам, и видели разительный контраст между великолепием дворца и опрятностью прилегающей к нему внутренней части города, и грязью и бедностью внешнего города, как я его назвал просебя. Жилища в основном были низкими глинобитными, у некоторых даже не было крыш. Их заменяли натянутые, зачастую весьма ветхого вида, тряпки, которые возможно и спасали от палящих лучей солнца, давая какую-никакую тень, но от дождя защищали вряд ли. Нам попадались кучки немытых и нечёсаных детей, располагавшихся прямо на земле. Они либо просто сидели и смотрели на редких прохожих, либо выясняли отношения с местными обезьянками, разные, по количеству особей, стайки которых попадались нам тут и там. Тяжёлый воздух был наполнен миазмами гниения и грязи. После достаточно продолжительной ходьбы по этим трущобам, мы, наконец, добрались до места, где происходила основная масса торговых сделок и обменов товарами между останавливающимися здесь караванами. Жилища в этой части города были намного более добротны. Места для переговоров между торговцами выглядели почти респектабельно. Множество навесов с большим количеством подушек внутри располагались в некотором отдалении один от другого, создавая, таким образом, у переговорщиков ощущение конфиденциальности бесед, ведущихся в них. Однако громкие выкрики собеседников, пытавшихся убедить друг друга в собственной правоте, исключали такую возможность напрочь. Огромная площадь, на которой размещался этот базар, напоминала муравейник, в котором идёт постоянное движение, подчинённое не сразу понятным закономерностям. Нельзя сказать, что там было чисто, но смрада трущоб мы здесь не ощущали. Более того, центральная её часть была вымощена камнем, как и две прилегающие к ней довольно широкие дороги, по которым шел непрерывный поток людей и самых разных, от ослов до верблюдов, животных, гружёных большими и маленькими тюками и баулами. Чуть в стороне размещались ряды с продуктами, за ними прилавки с одеждами, тканями и прочими товарами. Когда мы проходили мимо торговца булками и сладостями, перед моим взором мгновенно промелькнуло несколько картинок, на которых я увидел очень худого мальчика лет десяти-одиннадцати, схватившего лепёшку и пустившегося наутёк. Но силы покинули ребёнка, и он упал, не пробежав и двадцати шагов. Продавец поднял крик, и мальчика схватили. Потом я увидел, как ему на площади отрубили руку, и от этого зрелища мне стало не по себе. Я тут же осознал, что это одно из тех видений, которые посещали меня уже не однажды и отражали наиболее вероятный вариант развития событий ближайшего будущего. Я стал оглядываться вокруг, ища глазами мальчика, похожего на того, который был в видении и почти сразу заметил его. Очень худой, в грязной, рваной одежде, с измождённым лицом он жадно смотрел на лепёшку, лежавшую на лотке торговца. В его голове роились мысли о том, чтобы украсть еду и о том, что этого никогда нельзя делать. Но голод одержал верх над доводами разума и он уже ринутся к заветной лепёшке, схватил её и стал убегать. Всего лишь мгновения мне не хватило, чтобы предупредить его поступок. Но уже было поздно. Торговец начал кричать, что у него украли товар, люди стали оборачиваться и указывать пальцами на убегающего мальчишку и мне ничего не оставалось делать, как только самому поймать его, чтобы предотвратить избиение ребёнка прямо здесь на месте. В несколько шагов я настиг мальчика и, схватив его за руку, шёпотом начал говорить ему: - Тебе не следовало делать этого, я куплю тебе еду, а ты расскажешь мне, что с тобой приключилось, я помогу тебе. Мальчик смотрел на меня круглыми от страха глазами. Ему было очень стыдно, кроме того он боялся последствий, потому что знал как поступают с пойманными на базаре воришками, но он не мог остановиться и запихивал в рот куски лепёшки, глотая их даже не пережёвывая. Вокруг нас образовалась толпа. Торговец возмущённо размахивал руками, выкрикивая требования позвать стражу и наказать вора. Ему вторили десятка два ротозеев, ожидавших развлечения в виде экзекуции над воришкой, которую должны были устроить прямо на торговой площади. Кто-то порывался схватить мальчика, но я прикрыл его собой, не позволив сделать этого, а со спины меня поддержал мистер Паркаттер. Учитывая мои габариты, а я был на две головы выше всех стоящих вокруг, больше таких попыток никто не предпринимал, но кольцо людей вокруг нас уплотнилось. Я окликнул торговца: - Сколько стоит эта лепёшка? Я заплачу за неё. - Неважно сколько она стоит, важно то, что он сделал, возмущённо кричал он, - и то, что ты за неё заплатишь, не освобождает его от ответа за этот поступок. - Я вовсе не оправдываю его, - спокойно ответил я, - мне всего лишь хотелось компенсировать твой убыток, уважаемый. - А с чего это ты вдруг решил помочь мне? - вызывающе осклабившись, спросил торговец. – Может быть, ты из одной шайки с ним, и теперь пытаешься выгородить своего дружка? Толпа вокруг зашумела, поддерживая «догадливого» торговца. Несколько человек начали громко звать стражу, опасаясь, что мое заступничество позволит мальчишке сбежать. Появились желающие избить мальчишку до прихода стражи, аргументируя своё предложение очень просто: «чтобы другим ворам не повадно было». Толпа начала поддерживать зачинщиков и количество людей грозно потрясающих в воздухе кулаками стало возрастать. Я понял, что ситуация обостряется и нам вдвоём с мистером Паркаттером будет трудно справиться с толпой, обуреваемой страстью насилия. - Воспользуйся перстнем магараджи, - услышал я в своей голове голос Али-Мории. В этот же момент, растолкав зевак, в круг вступил Никито и начал говорить людям о том, что будет правильно, если в этом случае разберётся справедливый суд, а устраивать самосуд не к лицу добропорядочным жителям славного города Басха. Своей речью он отвлёк внимание толпы. За это время появились вооруженные солдаты во главе со своим начальником. При виде стражников толпа несколько притихла, и люди расступились, пропуская их вперёд. - Что здесь произошло? – грозно задал вопрос начальник, обращаясь ко всем сразу. - Этот мальчишка украл у меня лепешку, уважаемый начальник стражи, - льстивым голосом заговорил торговец, - а этот чужестранец стал защищать его, из чего следует что они из одной шайки. Начальник стражи перевёл на меня суровый взгляд. - Почему ты стал защищать вора? – спросил он, и в его голосе слышалась явная угроза. - Этот мальчик может умереть от голода раньше, чем дождётся решения суда. – спокойно ответил я. - Я вовсе не оправдываю его поступок. Предлагая торговцу деньги, я всего лишь хотел возместить ему нанесённый ущерб. Мне кажется, что воспрепятствовав избиению и без того измождённого ребёнка, я лишь способствовал тому, чтобы он смог предстать перед справедливым судом. - В том, что ты говоришь, есть здравый смысл. Но является ли это правдой и почему сразу несколько чужеземцев стали заступаться за никому ненужного воришку? Пожалуй, я отправлю вас всех в тюрьму, и пусть судья разбирается во всём этом. - Могу предположить, - снова заговорил я, - что если мы с моим другом не вернёмся во дворец к вечерней трапезе, Магараджа Басханьян будет обеспокоен нашим отсутствием. Если он обнаружит своих гостей в тюрьме, вряд ли того, кто туда их отправил, причём совершенно необоснованно, ожидает его благодарность и поощрение. Этот же человек, - продолжил я, указывая на Никито, - просто пытался предупредить беспорядки, убеждая людей дождаться представителей власти, которые и разберутся во всём. Так что, он вообще не имеет к этому инциденту никакого отношения. Кроме того, Магараджа, вручая мне этот перстень, говорил, что я могу рассчитывать на поддержку представителей власти на всей территории княжества Басханьян. Демонстрация перстня возымела воистину магическое действие. Начальник стражи и все солдаты опустились на одно колено и склонили головы в знак почтения. Те, кто кричал больше всех, мгновенно испарились, остальные, кланяясь, начали быстренько расходиться. Торговец, испугавшись ответственности за то, что был непочтителен ко мне, стал предлагать нам весь свой товар в знак «глубокого уважения к другу Магараджи». - Как вы желаете поступить с этим мальчишкой? – спросил меня начальник стражи. - Я хотел бы взять его с собой во дворец и разобраться в причинах его поступка, после чего обратиться к мудрости Магараджи для вынесения окончательного вердикта по этому инциденту. - Как пожелаете, господин, - ответил начальник стражи, - мы проводим Вас до дворца, во избежание возникновения каких-либо препятствий на вашем пути. Поблагодарив, я принял это предложение, тем более что основной цели своего выхода в город мы уже достигли – Никито был с нами и у нас был повод пригласить его во дворец. - Меня зовут граф Т., - обратился я к нему. - Вы храбро вступились за нас, уважаемый, несмотря на то, что вам грозила опасность обратить на себя гнев толпы, это необычный поступок для этих мест и мне хотелось бы выразить Вам нашу признательность в более вещественной форме, нежели просто словами. - Меня зовут Никито Давчшвили, я путешествую по этим местам со своими коллегами естествоиспытателями из Лондонского королевского общества, - ответил он. – Вам совершенно необязательно благодарить меня. Я всего лишь сделал всё от меня зависящее, для того чтобы избежать насилия в любом его проявлении, но если Вы считаете мой поступок достойным благодарности, то её будет вполне достаточно, если Вы выразите её в устной форме. - Это очень благородно с вашей стороны, тем не менее, я настаиваю на том, чтобы Вы стали нашим гостем на этот вечер, если только это не слишком нарушает ваши планы. Я приглашаю вас во дворец Магараджи, где мы гостим в качестве друзей принца Найджи. - К сожалению, я не могу принять Вашего приглашения, - очень учтиво ответил Никито, - так как ожидаю ответа о возможности очень важной для меня аудиенции именно у принца Найджи. И если мне будет оказана такая честь, то я должен буду немедленно прибыть к Его Высочеству, что может быть затруднительно, если я надолго покину своё жилище, и гонец из дворца не сможет отыскать меня. - Мне думается, что мы с моим другом, который, кстати, также является естествоиспытателем, - сказал я, указывая на мистера Паркаттера, - сможем ходатайствовать перед принцем об этой аудиенции для Вас, и пускай это и будет нашей благодарностью Вам. Кроме того, мне кажется, Вы с мистером Паркаттером найдёте множество взаимно интересных тем для обсуждения. Весьма учтиво поблагодарив нас, Никито принял наше предложение, и мы отправились во дворец уже вчетвером и в сопровождении стражников, которые расположились впереди и позади нас, как я понял для обеспечения максимальной безопасности. Всё это время мальчик держался из последних сил, и если бы Никито не взял его на руки, он вряд ли смог бы сам пройти весь этот путь. С первого момента я понял, что это одна из тех кармических встреч, о которых мне говорил И., напутствуя меня в Общине Али. Теперь мне следовало найти тот выход из сложившейся ситуации, который был бы максимально благоприятен для всех участников событий. Вскоре мы подошли к дверям, ведущим во внутренние помещения дворца. Здесь я взял мальчика у Никито, а он остался ожидать ответа принца. Оказавшись в наших покоях, малыш сразу же попал в заботливые руки Яссы. Мы же рассказали Али обо всём случившемся, причём, как оказалось, мистер Паркаттер также заметил в толпе несколько человек, которые внимательно наблюдали за происходившими событиями и прислушивались ко всем разговорам, которые велись нами. А когда в процесс включился Никито, их интерес возрос в значительной мере и они, следуя на некотором расстоянии, проводили нас до самого дворца. Затем мистер Паркаттер занялся составлением специальной диеты, так как после столь длительного голодания кормить нашего подопечного сразу обычной пищей было нельзя, чтобы не вызвать у него заворота кишок, а мы с Али, выдержав паузу, приличествующую ситуации, отправили слугу за Никито и через несколько минут он предстал перед нами. - Примите мою глубокую благодарность за помощь, оказанную Вами моим друзьям в весьма непростой ситуации, - заговорил Али после того, как Никито приветствовал его поклоном. - Ваше Высочество, - ответил ему Никито, - я всего лишь предпринял попытку предупредить насилие, к которому склонялась толпа, побуждаемая несколькими заводилами. К счастью в это время подоспела стража, и конфликт был исчерпан. Мне бы не хотелось, чтобы моё скромное участие в этом эпизоде было слишком переоценено. В свою очередь я очень признателен Вам за то, что Вы нашли возможность принять меня, оказав тем самым большую честь. - Мне сказали, что Вы хотели о чём-то говорить со мной, - продолжил Али, предлагая гостю присесть на большие, мягкие подушки. Такая вольность могла быть допущена, так как речь не шла об официальной аудиенции, скорее это было приглашении на чаепитие. Как только мы разместились, появились маленькие столики, более похожие на подставки, на которых были расставлены фрукты и сладости, после чего нам подали чай. После короткого перерыва, беседа возобновилась. Али расспросил Никито о целях его путешествия и том, что из увиденного, произвело на него наибольшее впечатление. Вопросы сменяли ответы и наша беседа, по восточным канонам, текла неспешно и размеренно. - Так в чём же суть вопроса, с которым Вы хотели обратиться ко мне, - наконец спросил Али. - Видите ли, Ваше Высочество, - ответил Никито, - дело в том, что за время путешествия и в результате проведенной работы, у нас скопилось достаточно большое количество образцов металлов и минералов. Ценность некоторых из них достаточно высока в материальном плане, ценность иных не меньше в плане научном. Наш путь лежит в М., являющийся конечным пунктом этой экспедиции, откуда мы планируем морем возвращаться в Лондон. По прибытии в славный город Басха, нам стало известно о том, что на основных дорогах, ведущих к морскому побережью, активизировались банды грабителей. Учитывая то, что наши цели мирные никто и не собирался организовывать путешествие в сопровождении военных. Однако теперь наш караван совершенно беззащитен перед лицом угрозы нападения вооружённых грабителей. Узнав, что Ваше Высочество путешествует в том же направлении, которое интересует и нас, мы хотели бы просить Вас разрешить нашему каравану следовать на небольшом расстоянии за Вашим, чтобы не создавать Вам каких бы то ни было неудобств и в то же время находиться в пределах видимости. Было бы замечательно, если бы мы могли рассчитывать на Вашу защиту, но даже нахождение в поле зрения Ваших доблестных воинов будет воодушевлять наших проводников, которые, на сегодняшний день, почти отказались продолжать путешествие. Это ставит нас в очень неловкое положение, так как нам следует прибыть в М. до определённого срока, чтобы попасть на корабль, билеты на который были для нас приобретены заблаговременно. Я даже не знаю, что мы могли бы предложить глубокоуважаемому принцу в качестве благодарности, если бы Вы соблаговолили удовлетворить нашу просьбу и разрешили бы следовать с Вами, при соблюдении нами всех Ваших условий. - Ваша просьба мне понятна и сразу же скажу, что не вижу причин, по которым мне следовало бы отказать Вам, - начал Али, - Мы направляемся в Бомбей, но до определённого момента наши караваны могут двигаться вместе. Что касается каких-либо особых условий, так это вряд ли вызовет у Вас и Ваших спутников существенные затруднения. Первое - наши лагеря при остановке на ночёвку могут располагаться рядом, но должны всё-таки иметь чётко обозначенные границы. Охрана и функциональное обеспечение Вашего лагеря будет обязанностью Ваших проводников, но в случае, если возникнет такая потребность, мои воины придут к Вам на помощь. Второе – мой проводник Зейхед будет возглавлять весь объединённый караван и его распоряжения должны выполняться безпрекословно, так у нас заведено. Третье – темп движения будут задавать головные охранники и никаких разговоров о том, чтобы двигаться быстрее или медленнее быть не должно. И четвёртое – отблагодарить меня вы сможете очень просто, поделившись с нами теми открытиями, которые вы сделали в ходе своего путешествия, что расширит наш кругозор и будет, я в этом уверен, очень поучительно для нас, если только конечно Вы не связаны какими-либо обязательствами, заставляющими Вас сохранять эту информацию в тайне. В остальном, я скажу Зейхеду, что до побережья мы будем путешествовать вместе, и Ваши проводники смогут обговорить с ним все связанные с этим вопросы. - Благодарю Вас, Ваше Высочество, - встав и поклонившись, сказал Никито, - не смею больше Вас задерживать, и с Вашего позволения откланяюсь. - Если Вы торопитесь, то, конечно же, можете покинуть нас, но если располагаете некоторым свободным временем, мы с удовольствием послушали бы Ваш рассказ о том, с чем интересным и удивительным Вам довелось встретиться за время путешествия. - С радостью поделюсь с Вами некоторыми нашими открытиями, - вновь усаживаясь на подушки по приглашению Али, ответил Никито. Нечего и говорить о том, как нам хотелось расспросить нашего дорогого друга обо всём что происходило с ним и его спутниками со времени нашей последней встречи, но памятуя о том, что за нами неустанно следят соглядатаи, мы соблюдали все внешние формы общения, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения. Никито повёл свой рассказ в виде описания некоторых мест и явлений, который казался со стороны лишь изложением цепочки событий. Мы же, получая от него мысленные подсказки, понимали всё сказанное куда более глубоко.
star: Так, нам стало известно о преследовании тёмными оккультистами, которое длилось достаточно долго, начавшись практически сразу же после выхода их каравана из Общины Али, и завершилось лишь после того, как пустынная буря разделила преследователей и преследуемых. Однако через время вновь появились люди, которые интересовались внутренней жизнью путешественников и составом каравана. И хотя эти встречи выглядели очень доброжелательными, Никито и некоторые его спутники прекрасно понимали, что нужно, навязывавшимся к ним в друзья людям. Тем не менее, грубых стычек с применением силы удалось избежать, а дозированное предоставление информации с демонстрацией подтверждающих фактов дали результат и мнимые друзья, убедившись в отсутствии интересующих их людей в среди спутников Никито, вскоре испарились, забыв, кстати, обо всех своих обещаниях способствовать безпрепятственному продвижению каравана по «дружественным» им территориям. Я посчитал нужным сообщить друзьям о тех, замеченных мной людях, которые провели нас от места происшествия до самого дворца. Никито тоже заметил это и признал в одном из них того, кто уже как-то пытался втереться в доверие к их проводнику, который являлся одним из давних жителей Общины Али. Естественно он сразу же рассказал о тех заманчивых предложениях, которые делались ему, и соглядатай, под благовидным предлогом, был отдалён от каравана настолько, насколько это было возможно. Всё это говорило о том, что тёмные оккультисты не оставляют попыток отыскать Наира и попытаться любыми способами захватить его. Этого следовало ожидать исходя из того, что нам рассказывал И. и мы были готовы к развитию событий в этом направлении. Посовещавшись ещё некоторое время, мы обсудили все вопросы, связанные с нашим совместным путешествием, и договорились о том, что Никито вместе с Зейхедом устроят всё наилучшим образом. Мы вынуждены были соблюдать все внешние приличия, поэтому наша встреча с Никито была намного короче, чем нам бы хотелось. Но понимание того, что нам в, ближайшем будущем, предстоит быть вместе достаточно долгое время, не могло не радовать. После ухода нашего дорогого друга, обсудив все детали, мы с Али посчитали, что будет правильно максимально ограничить самостоятельные перемещения Наира даже в пределах дворца. При этом было решено, что кто-то из нас должен всё время сопровождать его. Затем мы пошли навестить нашего нового подопечного. Оказалось, что после мытья и массажа Яссы, он был накормлен легкой пищей и, приняв настой трав приготовленных специально для него мистером Паркаттером, крепко уснул. По заверениям мистера Паркаттера, мальчик пребывал в состоянии крепкого сна и только после пробуждения у нас могла появиться возможность оценить его состояние и способность следовать с нами. То, что ребенка нельзя оставлять здесь было ясно всем. Поэтому мы решили оставить все расспросы и принятие решения о сроках выхода каравана из Басхи на завтра, после чего разошлись каждый по своим делам. Утром мы с Али испросили разрешение на встречу с Магараджей и вскорости были приняты им. После изложения информации о случившемся в городе, нами было получено его согласие на то, чтобы освободить мальчика от наказания, оставить его в наших покоях до ухода каравана из Басхи, и забрать его с собой, если не удастся до этого времени разыскать его родственников. Очень быстро покончив с этим вопросом, Магараджа заговорил о карме. Оказалось, его очень заинтересовало мнение Али, высказанное по этому поводу накануне. Наше общение затянулось. За время пребывания во дворце, нам стало понятно, что Магараджа был человеком ищущим, его интересовал широкий круг вопросов и наши беседы доставляли ему не только удовольствие от общения с «равными», но и давали обширную пищу для ума, как выразился он сам, прощаясь с нами. Вернувшись к себе, мы узнали, что мальчик ещё спит и попросили сообщить нам, когда он проснётся. Это произошло ближе к вечеру. После того, как ребёнок был накормлен в соответствии с прописанной ему диетой и принял нужные лекарства, мистер Паркаттер, который наблюдал за ним всё это время, послал за нами. Когда мы вошли, мистер Паркаттер и мальчик встали нам навстречу. - Это принц Найджи Али, а это его друг граф Т. - сказал мистер Паркаттер, указывая на нас поочерёдно, - а это Кайрам, - закончил он представление. Мы все расселись на больших подушках и начали беседу. - Сейчас, ты находишься у нас в гостях, и тебе здесь ничто не угрожает, - начал Али. - Мы хотим помочь тебе, но для этого ты должен рассказать нам свою историю. По-видимому, мистер Паркаттер подготовил мальчика к встрече с нами, потому что он держался, хоть и несколько скованно, но всё же достаточно спокойно. Его огромные карие глаза поначалу смотрели на нас с опаской, но не находя в наших жестах и мимике ничего настораживающего, постепенно даже как-то посветлели и напряжение стало намного меньше. - Я жил со своей семьёй, - начал Кайрам, - в маленьком селении в предгорье. Мой отец занимался тем, что плёл циновки, шляпы и обувь и торговал своими изделиями, когда в селение заезжали купцы. Я был средним сыном, а всего в семье нас было пятеро детей, три мальчика и две девочки. Жили мы небогато, но всего у нас было в достатке, так как отец был хорошим мастером и его изделия были крепкими и долговечными. До недавнего времени всё было хорошо, но несколько месяцев назад на селение обрушились скалы и все погибли. Спаслось всего несколько семей и я, потому что в тот момент со своим другом был в лесу. Меня приютили в одной семье и какое-то время я жил в ней. Камни завалили источник, который обеспечивал нас водой, и все что осталось на сохранившихся участках обработанной земли стало засыхать, потому что водой из дальнего источника их орошать не получалось. Её хватало только на то, чтобы обеспечивать нужды людей и поить животных. Через какое-то время люди решили уйти из этого места и, собрав уцелевшие вещи, отправились в путь. Нам никак не удавалось найти себе пристанище. Запасы постепенно иссякли и мы стали голодать. В один из дней отец семейства, принявшего меня, дал мне монету и сказал, что наши пути расходятся, потому что ему и так с трудом удаётся кормить свою семью и лишний рот для него уже в тягость. Я ушёл от них, поблагодарив за всё, что они сделали для меня, и я действительно очень признателен этим людям, ведь они поддержали меня в самые трудные минуты моей жизни, когда я остался один одинёшенек. Мне казалось, что я смогу найти себе работу, чтобы обеспечить себя пропитанием, ведь отец научил меня очень многому. Я знаю, когда и как заготавливать бамбук, чтобы он был прочным и долговечным, а также умею обрабатывать его так, чтобы потом из него можно было плести хорошие, мягкие и прочные циновки. Но везде где я предлагал свои услуги ко мне относились с недоверием и прогоняли. Через какое-то время деньги закончились, и я стал предлагать свои услуги для выполнения любой работы, за то, чтобы мне предоставили пищу и ночлег. Мне не удавалось найти постоянного места работы, но периодически за мелкую помощь по хозяйству, мне давали еду и разрешали переночевать в сараях с животными. Так я дошёл до города Басха, где думал устроиться подмастерьем к кому-нибудь. Но меня ожидала неудача. На третий день моего пребывания в Басхе, ко мне подошёл мужчина средних лет и поинтересовался, что я здесь делаю. Я рассказал ему свою историю и сказал, что ищу работу. Он сказал, что я могу считать, что нашёл её и велел прийти мне вечером в условленное место. Когда я пришёл туда, он познакомил меня с несколькими мальчиками моего возраста и сказал, что теперь это мои друзья, и мы будем работать вместе. Я поинтересовался, чем мне предстоит заниматься и из его ответа понял, что он предлагает мне воровать. Я отказался. Он очень сильно рассердился и сказал, что всем скажет, что я воришка и тогда никто не возьмет меня на работу, и я или умру с голоду, или приползу к нему и буду умолять его на коленях принять меня в их компанию. Я ушёл, а он, скорее всего, поступил так как и говорил, потому что за последнюю неделю мне ни разу не удалось найти никакой работы даже за еду. Я очень ослаб и понимал, что мои шансы снижаются с каждым днём, так как силы покидают меня. Вчера мне не хотелось воровать, но вдруг что-то внутри меня произошло, и я сделал то, чего никогда раньше не делал. Я понимаю, что совершил очень плохой поступок и должен понести за него наказание. Я очень признателен вам за оказанную мне помощь, иначе, скорее всего, меня просто забили бы до смерти на площади. Теперь я в вашей власти и приму любое ваше решение относительно моего будущего. Мальчик замолчал, мы же были очень удивлены его способностью излагать информацию и тем, как поставлена его речь. - Где ты научился так ловко рассказывать, - спросил я, с интересом ожидая ответа. - В нашем селении, сколько я себя помню, жил человек не из нашего племени. Он пришёл к нам очень давно, у него были книги и он научил меня читать и писать по- английски. Мне очень нравились его книги, в них описывались удивительные приключения, но ещё более удивительные истории рассказывал он сам. Меня он тоже учил рассказывать истории так, чтобы они были интересны, и их было просто понять слушателям. Не знаю, чем я приглянулся ему, но он выделял меня среди других мальчиков и всегда находил время, чтобы позаниматься со мной и научить чему-нибудь. Благодаря ему я умею вязать много разных узлов. Думаю он был моряком, но сам о себе он никогда не рассказывал, а я, спросив однажды и не получив ответа, больше не надоедал ему. - Как ты отнесёшься к предложению присоединиться к нам? - задал вопрос Али. - Это путешествие в дальние страны и возможно тебе больше не удастся вернуться на родину. - Что я должен буду делать? И чем я смогу отплатить вам за доброту? - очень серьёзно спросил Кайрам. - Платить нам за доброту тебе совершенно ни к чему, - улыбнувшись, ответил Али, - что касается того, что тебе нужно будет делать, так это соблюдать правила путешествия в караване, быть дисциплинированным, учиться, и выполнять ту работу, которую тебе будут предлагать сделать. Естественно она будет тебе по силам и ничего противоправного в ней не будет. - Благодарю Вас, господин Али, - снова заговорил Кайрам, - но я всё равно не могу понять, чем я заслужил такую удачу. Обещаю Вам быть честным слугой и делать всё от меня зависящее, чтобы Вы не пожалели о том, что подобрали меня. - Думаю, что со временем ты поймёшь, почему оказался среди нас, а сейчас можешь считать, что тебе просто посчастливилось встретить добрых людей, которые хотят помочь тебе, - ответил ему Али, со своей очаровательной улыбкой. Кайрам, купаясь в тех эманациях любви и радости, которые мы лили ему всеми силами, окончательно успокоился и почувствовал себя, наконец, в безопасности. Понимая его состояние, мы закончили нашу беседу как можно скорее, чтобы дать ему возможность получше отдохнуть и восстановить силы перед дорогой. Через некоторое время мистер Паркаттер присоединился к нам в общей комнате и сообщил, что мальчик покушав и приняв настой трав опять заснул. По его мнению, к моменту выхода каравана Кайрам восстановит силы в достаточной степени, чтобы нормально переносить путешествие. К этому времени Зейхед уже сообщил нам о ходе пополнения припасов и решении вопросов обеспечения транспортом. Из его слов выходило, что завтра к вечеру всё будет готово, и наутро следующего дня мы вполне можем продолжить путь. Всех наших спутников это известие порадовало, потому что пребывание во дворце, со всеми его церемониями и порядками, здорово напоминало нахождение в золотой клетке, где всё вроде бы очень хорошо, но вот свободы таки не хватает. Больше всех радовался Наир. Ограниченный в последнее время в своём передвижении, он послушно выполнял всё, что ему было велено, но отчаянно жаждал свободы и возможности активно участвовать во всём, происходящем вокруг. Когда же ему сказали, что весь завтрашний день он проведёт в нашей с Али компании, он был просто счастлив и пообещал нам быть очень послушным. Как и следовало ожидать, Зейхед и Никито сделали всё в оговоренный срок и именно так, как это было нужно. Утро было ясным, провожать нас вышел сам Магараджа, и в связи с этим весь его двор собрался на просторной террасе. Прощание было недолгим, но очень душевным. Сандир ещё раз поблагодарил меня за ту помощь, что я оказал ему, и выразил надежду на то, что судьба предоставит нам возможность новой встречи, в которой он постарается быть мне полезным. Я от всей души пожелал ему всего самого наилучшего и сказал, что буду очень рад нашей встрече, если таковая состоится. После того, как все мы заняли свои места, караван пошел. Впереди на крепких, но быстроногих конях ехал авангард воинов охраны. За ними следовали наши слоны. Когда мы приблизились к первым воротам дворца, к нам присоединились повозки и те наши спутники, которые по табели о рангах не могли располагаться в самом дворце и всё это время пребывали в зоне проживания слуг. Замыкающей была оставшаяся часть воинов охраны. Уже за вторыми воротами к нам присоединился караван Никито, и вся наша процессия неспешно и размеренно двинулась в путь. Магараджа настоял на том, чтобы до границ княжества нас сопровождал отряд, состоящий из воинов его гвардии, таким образом, количество людей, двигавшихся с нами, увеличилось более чем на пятьдесят человек. Проводники каравана Никито оказались людьми опытными, а для воинов магараджи такие манёвры были в порядке вещей, так что никаких проблем в пути и при организации ночёвок у нас не возникало. Несмотря на кажущуюся медлительность слонов, за первую неделю мы отдалились от Басхи на достаточно большое расстояние. Исчезли маленькие селения, которые попадались нам поначалу. Всё меньше и меньше путников встречалось на нашем пути. Мы знали, что эта дорога, в последнее время, пользуется дурной славой из-за участившихся нападений грабителей и, предприняв все меры предосторожности, были готовы к любым неожиданностям. Все, кто обладал способностью расширенного видения, постоянно отслеживали всё происходящее на достаточно большом расстоянии от идущего каравана. Поэтому, когда Али рассказал нам о своём видении, в котором ему открылось картина нападения на нас разбойников, мы распорядились, чтобы воины охраны повысили бдительность, а сами распределили между собой часы наблюдения, таким образом, чтобы иметь возможность заранее подготовиться к визиту незваных гостей. Днём и я, и Али, и Никито заметили шестерых мужчин, вид которых явно свидетельствовал об их принадлежности к касте людей, промышляющих отъёмом материальных благ у ближних на больших дорогах. На этом участке дорога петляла между возвышенностями таким образом, что большие по протяжённости её участки были ограничены для обзора. Все шестеро расположились в тех местах, которые были плохо видны путешественникам, но позволяли им самим очень хорошо просматривать дорогу во всех направлениях на достаточно большом расстоянии. При этом они явно имели возможность обмениваться между собой информацией, при помощи определённой системы световых сигналов, так как в руках у них периодически появлялись маленькие зеркала, которыми они ловили лучи солнца. До того момента, когда наш караван выйдет на этот отрезок пути, мы имели возможность свернуть в сторону, но это привело бы к тому, что нам пришлось бы сделать очень большой крюк, это - первое, и к тому, что нами была бы упущена возможность развязать большой кармический узел, связывавший многих разбойников со значительной частью путешествовавших с нами людей, это - второе. Всё это я осознал мгновенно, как только сконцентрировал внимание на одном из бандитов. Его мысли скакали с предмета на предмет, но вскоре мне стало понятно, что ожидают они именно наш караван и нападать на нас в пути совсем не собираются. Это были всего лишь дозорные, которым следовало достоверно убедиться в том, что мы являемся именно той целью, которую они высматривают и проследить за нами до остановки на ночлег. А основные силы их банды подтянутся ночью, и даже ближе к утру, когда внимание сторожевых постов ослабнет за счёт простой усталости. Нападение должно было бы быть неожиданным и позволить им в процессе захвата избежать большого количества случайных жертв, так как основной их целью был таки Наир. За его голову им обещали большую награду, при условии, что они предоставят своим хозяевам именно того мальчика, которого те разыскивают. Обменявшись сведениями со своими друзьями, я узнал, что им открылось то же что и мне. По команде Али караван остановился задолго до того, как мог быть замечен бандитами. Призвав к себе командиров своей охраны, и отряда гвардейцев магараджи он сообщил им о том, что впереди нас поджидает засада. В глазах обоих читалось недоумение по поводу того, откуда ему это известно, но спорить с принцем никто не стал. Али приказал сформировать шесть небольших групп из наиболее ловких воинов и указал старшим групп ориентиры на местности, по которым следовало определить места, где прятались наблюдатели, выявить и захватить их. Вскоре перед нами предстали отобранные воины. В каждой группе было по четыре человека. Все они выглядели очень внушительно. Оставив тяжёлое вооружение, они взяли с собой особой формы ножи, которые назывались кукри, и короткие луки, которыми было удобно пользоваться в джунглях. Убедившись, что все чётко поняли, где им следует искать дозорных, Али отдал приказ, и они исчезли в зелени окружавших нас джунглей. Мы же остались на месте, ожидая их возвращения. Наблюдая за происходящим своим расширенным зрением, я видел, как наши воины сначала обнаружили всех наблюдателей, затем незаметно подкрались к ним и, благодаря своей ловкости и военной сноровке, захватили их. Для бандитов это было полной неожиданностью. Они считали себя полновластными хозяевами положения и даже не предполагали, что кто-то может обнаружить их и взять в плен. Дождавшись возвращения всех групп, мы допросили пленённых грабителей так, чтобы не привлекать внимание наших спутников, кроме тех, кто был в курсе событий. Они пытались хитрить и изворачиваться, но все их мысли читались как открытая книга. После того как мы несколько раз уличили их во лжи и дали понять, что только в случае оказания нам помощи они могут рассчитывать на снисходительность при вынесении им приговора, бандиты рассказали нам о своих планах и том как мы можем разыскать их основной лагерь. После непродолжительного совещания было решено продолжать движение каравана вперёд и выбрать наиболее подходящее для ночлега место таким образом, чтобы лагерь являлся единым целым, так как то искусственное разделение караванов, которое соблюдалось в соответствии с изначальной договорённостью, было нецелесообразно в связи со сложившейся ситуацией, и только так мы могли обеспечить максимальную защиту всем нашим спутникам. Основываясь на информации, полученной от пленников, и в результате использования своих возможностей расширенного зрения мы с Али, Никито и Зейхедом через некоторое время сориентировались, где именно расположились основные силы банды. Нам было известно, что в её состав входило около сорока человек. Из рассказов захваченных бандитов мы поняли, что ими руководит человек незаурядных способностей и вероятнее всего именно с этим связано то, что все попытки изловить эту банду, до сих пор, не увенчались успехом. Некоторое время назад к банде присоединились два чужака, которые, по непонятным всем причинам заняли положение наравне с вожаком. С высокой степенью вероятности они были гейтерианцами, причем, судя по всему, этот форпост был, чуть ли не последним, так как их влияние на этих территориях существенно ограничивалось в связи с наличием здесь одной достаточно мощной религиозной секты, явно не принимавшей идей и руководства ордена Гейтера. То, что нам открылась практически идентичная информация, свидетельствовало о высокой степени её достоверности. Какое-то время нам понадобилось на то, чтобы соединить все звенья этой цепи воедино и разработать план действий. Конечно, можно было переночевать здесь с повышенными мерами безопасности и утром двинуться дальше, сдав в первом попавшемся городе наших пленников и рассказать властям о местонахождении банды, оставив решение этого вопроса на их усмотрение. Однако, исходя из того, что уже достаточно долгое время все попытки изловить банду были безуспешны, мы решили сделать вылазку и захватить бандитов с тем, чтобы потом отправить их к Магарадже под конвоем его воинов для принятия решения об их дальнейшей судьбе. После завершения нашего «военного совета», Зейхед и Никито отправились проконтролировать обустройство лагеря. Повышенное внимание было решено уделить, расстановке охранительных постов. Мы же с Али продолжили обсуждать сложившуюся ситуацию. - Я считаю, что нам следует обратиться к дяде Али за советом, - сказал Али, после того как мы всё обсудили. - Если говорить о вооружённой стычке, то у нас более чем достаточно сил и мы, конечно же, одержим верх над бандитами, но, на мой взгляд, если есть хоть малейшая возможность избежать кровопролития, то ею обязательно следует воспользоваться. - Совершенно с тобой согласен, - ответил я. Али замолчал и сосредоточился. Его взгляд устремился вдаль, а на лице заиграла мягкая улыбка. Много раз мне доводилось видеть, как разные люди слушали слово Учителя понятное им, но скрытое от других. В большинстве случаев это было состояние внутреннего восторга при внешней ровности и спокойствии. И сам я всегда, когда ко мне обращались мои дорогие друзья и наставники, испытывал блаженное умиротворение, сочетавшееся с ощущением огромной силы наполнявшей меня. Казалось, что нет ничего такого, чего я был бы не в состоянии сделать. Вот и Али, закончив свою безмолвную беседу с дядей, как будто наполнился его мощью и выглядел очень спокойным и уверенным. Ещё какое-то время потребовалось ему, чтобы полностью вернуться в окружающую реальность, после чего он заговорил. - Нам следует сделать вылазку в лагерь бандитов и захватить их вожака и гейтерианцев. В этом случае, лишённые руководства бандиты, не станут сопротивляться превосходящим их силам, и нам удастся избежать бессмысленной схватки. Пойдём вшестером, мы с тобой, Айоши, Ясса, Зейхед, Никито и возьмём с собой всех гвардейцев магараджи и часть нашей охраны, во главе с командиром. Дядя сказал, что это кармическая встреча и именно этим определяется состав нашей группы. - Хорошо, - ответил я, понимая, что кроме совета, Али-Мория будет помогать нам и делом в том объёме, который уместен для того, чтобы данный кармический узел был развязан сколь возможно проще. Обговорив ещё некоторые аспекты сложившейся ситуации, мы отправились на поиски наших друзей, с тем, чтобы сообщить им всем о наших планах и выслушать их мнение по этому поводу. Особенно нас интересовало мнение Никито, Зейхеда, командира нашей охраны и начальника отряда магараджи, которые в таких вопросах были искушены намного более нас. Отыскав всех участников вылазки, мы договорились встретиться через час в палатке Али, чтобы обсудить окончательный план действий и решить все связанные с этим вопросы. В означенное время все собрались, и мы с Али рассказали нашим друзьям, о выработанном плане, умолчав при командирах отрядов об информации, полученной от Али–Мории и сообщив о ней нашим друзьям чуть позднее. Исходя из имевшихся у нас сведений, можно было предположить, что бандиты, не слишком заботясь о бытовом комфорте, никаких палаток, и тем более шатров, на привалах не разбивали. Главарь, по-видимому, был человеком умным и хитрым, так как какого-либо особо выделенного места, которое бы он занимал, не было, зачастую он ночевал среди остальных членов банды, окружая себя самыми сильными из них. Это было стратегически правильным решением, ведь в случае атаки со стороны военных или иной враждебной банды, у него было больше возможностей затеряться в толпе и уйти от преследования. А вот гейтерианцы, скорее всего не имевшие такого опыта, всячески старались подчёркивать свою важность и значимость. Поэтому они располагались несколько обособленно от остальных, под наскоро установленным навесом, и обеспечивали себя хоть какими-нибудь удобствами. Рядом с их навесом всегда стояла повозка, в которой они перевозили свой скарб. Таким образом, их обнаружение не представляло особой сложности. А вот вопрос, как отыскать среди ночи главаря банды, потребовал некоторого времени для его решения. И хотя мы имели подробное его описание, всё-таки нам следовало быть до конца уверенными в том, что мы захватим именно того человека, которого ищем. Иначе он, скорее всего, постарается завязать схватку, чтобы под её прикрытием попытаться ускользнуть. Был ещё целый ряд вопросов, которые следовало обсудить, поэтому наше совещание затянулось дотемна. По нашим расчетам до места стоянки банды было не более двух часов пути, но учитывая, что идти предстояло ночью и по незнакомой местности, было решено выступить пораньше, с тем, чтобы иметь больше времени на рекогносцировку на месте. В нашем же лагере ничто не указывало на то, что введены повышенные меры безопасности. Опыт воинов и мастерство погонщиков, позволили максимально эффективно использовать выбранное для стоянки пространство с тем, чтобы расположить людей, животных и повозки таким образом, чтобы было возможно обеспечить расстановку дежурных постов в пределах прямой видимости один от другого. Костры были разведены в углублении небольшой скалы и прикрывались ею не только от ветра, но и от чужих взглядов. Несмотря на то, что мы не обсуждали тему похода с нашими спутниками, и особенно с детьми, Наир, очевидно, что-то почувствовал и в этот вечер всё время пытался быть поближе к нам с Али. Делая вид, что его не очень интересует этот вопрос, он, наконец, обратился к нам обоим сразу: - Я, конечно, понимаю, - не по-детски серьёзно заговорил он, - что мой вопрос может выглядеть наивно, но почему-то мне кажется, что вам может угрожать опасность. Не обратили ли вы внимание на те напряжённые эманации страха и злобы, что появились в окружающем нас пространстве в последние несколько часов. - Твои возможности в сфере интуитивного восприятия людей и событий растут с каждым днём, - улыбнувшись, ответил ему Али. – Действительно среди нас появились люди не только испытывающие злобу и страх, но и полные иных низменных чувств. Однако тебе совершенно не следует волноваться по этому поводу, ибо они никакой опасности ни для кого из нас не представляют. - Это хорошо, - уже чуть менее напряжённо ответил мальчик, - но, тем не менее, меня не покидает чувство тревоги за Вас дядя Али, и за дядю Лео, и за дядю Джеймса, и за дядю Зейхеда. Скажите, могу ли я быть чем-нибудь вам полезен? Ну как мог не вызвать умиления этот маленький храбрый мальчик, в своём желании противостоять злу которое он подсознательно ощущал, но не мог до конца осознать причину этих ощущений. Нежно обняв малыша и прижав его к себе, я сказал: - Дорогой мой Наир, мы все вскорости будем совершать действия, которые очень важны для каждого из нас, потому что именно к этим, нужным нам, событиям подвела нас мудрая Жизнь. Не злой рок, не судьба, но лишь тот жизненный выбор, который делает каждый сам за себя, приводит его к тем обстоятельствам, в которых он вновь совершает выбор и действия, от которых зависит его дальнейший путь. Поэтому, все мы будем действовать осознанно и активно, стремясь найти те решения стоящих перед нами задач, которые будут максимально благоприятны для всех участников событий, кем бы они ни были. И твоя помощь при этом будет нам очень нужна и уместна. А выражаться она должна в стойкой и безстрашной уверенности в успехе наших начинаний и в том, что всё происходящее приведёт к нужному нам результату, а также в примере ровности духа и спокойствия в текущих обстоятельствах, для всех окружающих тебя людей. - Мне кажется, я понял, - глядя на меня своими не по годам смышлёными глазками, ответил малыш, - если мы будем спокойны, и радостны, вам не придётся тратить силы на помощь нам, и вы сможете использовать их в том деле, которым будете заниматься. Я займусь тем, чтобы Алдаз, Астал и Кайрам держались твёрдо и уверенно, и не только не требовали вашей поддержки, но и сами стали бы вашими помощниками. Он говорил всё это таким серьёзным тоном, что вызвал у нас с Али улыбки умиления. - И как же ты собираешься сделать это, наш храбрый помощник? – взяв Наира на руки, и улыбаясь ему, спросил Али. - Очень просто, - также улыбнувшись, ответил мальчик. – Сегодня вечером, перед сном мы все будем молиться за вас и за себя, и просить дядю Уоми, который учил меня в Храме в городе кайяйшенов, поддержать нас и помочь вам, а уж он-то сделает всё как нельзя лучше, я в этом просто уверен. - Какой же ты всё-таки смышлёный малый, - крепко обняв малыша, сказал Али и поцеловал его в лоб, - ну а теперь иди и приступай к своим обязанностям организатора помощи нам. Собери всех своих друзей и скажи им, чтобы они сегодня слушались тебя, передай, что это моё распоряжение. Сам же будь мудрым и ответственным, особое внимание уделите Кайраму, он ещё чувствует себя не в своей тарелке среди нас. С чувством ответственности за возложенное на него дело, Наир убежал искать своих друзей и выполнять данное ему поручение. Затем был ужин, привычные беседы у костра и отход лагеря ко сну. В означенное время все участники вылазки собрались в условленном месте, чуть в стороне от лагеря. Мы приняли такое решение, чтобы не вызывать лишних вопросов, на случай, если кто-нибудь из наших спутников по какой-либо причине будет бодрствовать в это позднее время.
star: Благодаря способности видеть в темноте, мы выступили в качестве проводников для следовавших с нами воинов, которые хоть и использовали ориентиры, проявленные в свете луны, но не могли так же точно как мы, ориентироваться на местности. Наше продвижение проходило в полной тишине. Между собой мы общались мысленно, а солдатами руководили командиры при помощи известных им условных знаков. Это был первый в моей жизни случай, когда мне, с высокой степенью вероятности, предстояло вступить в открытое вооружённое противостояние с людьми. Мне вспомнился брат Николай, которому многократно приходилось рисковать своей жизнью в больших сражениях и малых стычках с врагом. Я не представлял себе, каково это убить человека, и хотя понимал, что в этой вылазке вероятнее всего всё обойдётся без кровопролития, всё же какое-то новое чувство, шевельнулось у меня внутри. Нет, оно не имело ничего общего со страхом или волнением, скорее это было ощущение какой-то внутренней мобилизации, концентрации психической и физической энергии с тем, чтобы всё моё тело и всё моё сознание действовали слаженно и эффективно, при любом варианте развития событий. Я осознал, что не строю предположений о том, как пойдут дела, и что мне нужно будет делать в том или ином случае, а просто готов действовать в каждое текущее мгновение так, как того будут требовать обстоятельства. Разобравшись со своими ощущениями и оставшись вполне удовлетворённым от проведенного самоанализа, я переключил внимание на своих спутников. Как и следовало ожидать, и Али, и Зейхед, и Никито, и Ясса, и Айоши, как и большинство сопровождавших нас воинов были спокойны и уверенны в себе. Однако среди охранников магараджи я уловил эманации одного молодого воина, который, совсем недавно был зачислен в гвардию и впервые участвовал в подобном мероприятии вместе с новыми сослуживцами. Страха в этом юноше не было, но с одной стороны, он очень волновался и переживал, как бы сделать всё так, как следует, с другой же, всячески подбадривал себя, стараясь выглядеть так же бодро и уверенно, как и его умудренные опытом соратники. Мне очень захотелось поддержать его, и я постарался пролить ему энергии любви, радости, мира сердца и безстрашия, в том объёме, который по моим ощущениям был уместен для него. Очень скоро я ощутил, что мои старания не пропали напрасно. Молодой воин перестал бередить себя тревожными мыслями и настроился на то, чтобы в точности выполнять приказы своего командира и быть всё время в состоянии повышенного внимания ко всему, что происходит вокруг него. За время пути я несколько раз ловил мысли опытных солдат, которые были удивлены уверенностью, с которой мы вели их к цели. Конечно же, никто из них не задавал никаких вопросов, и следовал за своими командирами, соблюдая военную дисциплину, но размышления о том, как нам удаётся так точно ориентироваться вночи в неизвестном месте, я постоянно улавливал то у одних воинов, то у других. Просебя я отметил, что все мои чувства обострились, и мне совершенно не составляло труда читать мысли окружающих меня людей и четко понимать, кому они принадлежат, сохраняя при этом способность к расширенному видению и точному восприятию в темноте всех деталей окружающего меня пространства. Луна спряталась за небольшую тучку, и стало совсем темно под сенью невысоких, но с очень густой кроной, деревьев. Мы приближались к цели нашего похода. Перестроившись, все пошли шаг в шаг. Формально операцию возглавлял, конечно, Али. Фактическим же нашим руководителем был Никито, познания которого в военном деле превосходили наши во много раз. Когда до стоянки бандитов осталось не более ста метров, Али, по сигналу Никито, поднял руку, и мы остановились. Вперёд были отправлены разведчики, мы же остались ждать их возвращения. - Мне кажется, я узнаю́ главаря банды, - услышал я в своей голове голос Никито, - похоже мне уже доводилось встречаться с этим человеком, и с того момента он во многом изменился. - Эта встреча может быть трудной для тебя? - спросил я, чувствуя, как внутренне собрался, и даже немного напрягся мой дорогой поручитель. - Если я могу быть хоть чем-нибудь тебе полезен, то с радостью сделаю всё, от меня зависящее. - Благодарю тебя, Лёвушка, возможно ты прав и твоя помощь понадобится мне. - Только скажи, и я в полном твоём распоряжении. Вернувшиеся воины сообщили нам, что лагерь погружён в сон и даже выставленные в дозор бандиты кто дремлет, а кто крепко спит. Разбившись на группы, мы приступили к реализации заранее разработанного плана. Мы с Никито и группой наших воинов охраны отправились на поиски главаря банды, Али с Айоши и второй группой воинов пошли в ту часть лагеря, где расположились гейтерианцы, Зейхед и Ясса, разделив гвардейцев магараджи стали окружать спящих бандитов. Было условлено, что как только мы отыщем главаря, то подадим сигнал. К этому времени отряд Али должен быть готов нейтрализовать гейтерианцев, и гвардейцы магараджи полностью окружить лагерь, чтобы воспрепятствовать любой попытке бегства, хотя бы даже одного бандита. Луна оставалась сокрытой тучами, что облегчало нашу задачу. Никито осторожно, но уверенно продвигался между спящими людьми и повозками, обходя хоть и догоравшие, но всё же, освещавшие кое-какое пространство, костры. В одном месте мы заметили достаточно большое скопление народу, причём по одеждам и оружию было заметно, что эти люди стоят на высшей иерархической ступени, нежели большинство попавшихся нам за всё время продвижения по лагерю. Большинство из них спало на каких-то узлах и подстилках, кое-кто просто на земле. В центре этой группы на наскоро связанных носилках, уложенных на довольно толстые брёвна, спал мужчина крупного телосложения и, по-видимому, довольно высокого роста. Наше продвижение было упрощено тем, что вокруг стоял громкий храп на разные лады, и даже с переливами, поэтому даже звук треснувшей ветки был бы поглощён этой чудовищной какофонией. - Это он, - услышал я голос Никито в своей голове. - Сейчас потребуется вся твоя выдержка, а способность оставаться в мире сердца, ровности духа и сохранять полное безстрашие, просто необходима. Лей эманации любви и радостности этим несчастным и будь бдителен к любым их попыткам учинить кровопролитие. Зови Учителя Флорентийца, его помощь тебе и всем этим людям, может быть очень нужна. Мы начинаем. Жестами Никито указал воинам, что им следует делать, и мысленно сообщив нашим друзьям о том, что главарь найден, подал условный сигнал. Наблюдая за происходящим, я был просто поражён быстротой действий и сноровкой наших солдат. В один миг они оказались возле главаря и схватили его, лишив, при этом, возможности что-либо выкрикнуть, связали и понесли за пределы оцепления гвардейцев магараджи, которые уже стояли вокруг всего лагеря. Отряд Али так же тихо и стремительно захватил гейтерианцев. Через какое-то мгновение над лагерем пронёсся звук походной трубы гвардейцев магараджи. Розданное Зейхедом вещество, брошенное в догоравшие костры, сделало их высокими и яркими настолько, что весь лагерь оказался освещённым не хуже чем днём. Вскочившие и не понимающие, что же вокруг происходит бандиты, схватились за оружие, но большинство из них имели только короткие кинжалы, висевшие на поясах. Всё остальное уже было собрано и сложено за пределами досягаемости для них. Привыкшие выполнять приказы своего главаря, и не имевшие сейчас указаний от него, эти люди прижимались спинами друг к другу, ошалело глядя по сторонам и выставляя перед собой ножи и кинжалы. Все они стояли в поле света, а вокруг в утренних сумерках виднелись плотные ряды хорошо вооружённых гвардейцев магараджи и наших воинов охраны. Я воззвал к Флорентийцу с просьбой сделать всё возможное, чтобы избежать в этом противостоянии насилия и кровопролития, и почти сразу же ощутил незримое присутствие своего дорогого друга. - Ваш главарь схвачен, вы все окружены и практически безоружны, у нас достаточно воинов, чтобы захватить вас силой, но мы предлагаем вам прекратить сопротивление, и сложить оружие, чтобы избежать ненужных смертей. Я, принц Найджи, обещаю вам сохранение жизни, если вы добровольно сдадитесь нам, и не вижу повода щадить вас в случае отказа и любых попыток сопротивления. Голос Али звучал ровно и спокойно, но настолько уверенно и властно, что очень многие бандиты опустили ножи и стали переглядываться между собой. Некоторые из них всё ещё ожидали боевого призыва и какого-нибудь действия от своего главаря, но он был лишён возможности не только пошевелиться, но вымолвить хотя бы слово. В тягостной тишине прошло несколько минут. Светлело быстро, поэтому бандитам очень скоро открылось истинное положение вещей и оптимизма им это не добавило. - Не вижу смысла в долгом ожидании, - снова раздался голос Али, - если после третьего сигнала они не сдадутся, стреляйте на поражение. Было понятно, что он обращается к командирам отрядов, но сказанное услышали все без исключения. Воины подняли луки и ружья, приготовившись к стрельбе. Прозвучала походная труба наших воинов охраны, через небольшой промежуток времени этот звук повторился, и солдаты взвели курки и натянули тетивы. Поняв, что с ними никто не шутит, бандиты начали бросать ножи и кинжалы. Наша охрана тут же окружила пространство, куда переходили разоружённые пленники. Их начали выстраивать в парную колонну, связывая между собой. Также каждому из них связали руки за спиной. Гвардейцы магараджи проявили в этом деле удивительную сноровку и очень скоро все бандиты были выстроены и готовы тронуться в путь. Образовалось четыре группы по шесть человек и две по семь, таким образом, наши предположения о численности бандитов оказались верны. В стороне от всех в окружении воинов нашей охраны стояли главарь банды и два гейтерианца. Не было заметно ни малейшего движения их тел, ни единого звука не вылетало из их уст. Они выглядели изваяниями, жизнь в которых выдавали лишь глаза, глаза пылавшие ненавистью. Я понял, что причиной этому является незримая помощь Али-Мории и Флорентийца, чьё присутствие я ощущал с самого начала. Командир гвардейцев отдал приказ двигаться вперёд. Понукаемые солдатами связанные бандиты медленно пошли в окружении своих конвоиров. - Что с нами будет? - прозвучал выкрик из толпы бандитов, - мы поверили слову принца Найджи и не сопротивлялись. Куда нас теперь ведут? По знаку Али все остановились. - Когда вы занимались грабежами и разбоем, - заговорил он, - вы догадывались о том, что если попадётесь в руки властей, вряд ли вам будет оказан почёт и уважение. Более того, вы сами прекрасно понимаете, что вас должно ожидать за всё содеянное вами. Но я дал вам слово сохранить ваши жизни, и я сдержу его. Вас отведут в Басху, где будут судить. Я напишу письмо Магарадже Басханьяну, в котором скажу о своём обещании вам и о том, что вы добровольно отказались от сопротивления, сохранив тем самым жизни нашим воинам и его гвардейцам. Я уверен в том, что Магараджа сохранит вам жизни и его решение относительно вашей дальнейшей судьбы будет справедливым, большего я вам не обещал и обещать не буду. - А что если Магараджа не послушает Вас и казнит нас? – выкрикнул другой бандит. - Такое решение Магараджи исключено, и причины этого я вам объяснять не буду, - ответил Али, и подал знак гвардейцам продолжить движение. Колонна понурых пленников и их стражей двинулась вперёд, главарь же банды и гейтерианцы продолжали оставаться неподвижными. - Нам следует совершить ещё одно действие, - тихо проговорил Никито, стоявший рядом со мной, - и оно может потребовать много больше сил для его благополучного завершения. - Я готов, если нужно, быть и активным действующим лицом этих событий и помощником тебе, скажи что мне делать, я в полном твоём распоряжении. - Спасибо, друг, - ответил он, крепко пожав мою руку, - здесь не я буду решать что делать, но те, кто идёт выше меня своим путём творческого развития. - Я понял тебя, и буду со всем вниманием следить за происходящим, с тем, чтобы принять в нём участие наиболее уместным образом, - ответил я, осознав, что наши Великие друзья Али-Мория и Флорентиец помогут нам и укажут, как поступать. Когда последний из Гвардейцев магараджи скрылся за массивными кустами, мы подошли к главарю банды и гейтерианцам. По распоряжению Али оставшиеся воины охраны отошли на достаточное расстояние, чтобы не быть участниками предстоящих событий. Вокруг пленников собрались Зейхед, Никито, Ясса, Айоши, Али и я. Мы окружили их кольцом и Никито заговорил: - Байнар. От произнесённого имени главарь банды вздрогнул и я понял, что его уверенность в себе существенно поколебалась. - Ты получил тот шанс всё исправить, о котором так молил в нашу последнюю встречу. И как ты распорядился им – использовал свои знания и навыки для того, чтобы подчинять своей воле людей и, используя их, удовлетворять свою потребность в насилии, стяжательстве и власти. Своим поступком ты поставил под удар не только тех, кто взял на себя труд поручительства за тебя, но и очень многих людей, о существовании которых ты даже не подозреваешь. Ты превысил меру груза, который осознанно и добровольно взвалил на свои плечи, и теперь он тянет тебя на дно, а ты не в состоянии от него освободиться. Мы пришли сюда, чтобы с помощью тех, чьё милосердие не знает границ, предоставить тебе последнюю возможность вырваться из порочного круга служения силам Тьмы, в который ты вошёл сам, несмотря на все предупреждения. Ты знаешь, что я здесь потому, что пренебрёг советом Учителя Али-Мории и самонадеянно уверовал в то, что я смогу изменить тебя и вернуть в наш круг. Теперь я понимаю насколько ошибался тогда. Но всё заканчивается, и твоё время подошло к концу. Ты должен понимать, куда проложил себе дорогу всей своей деятельностью последних лет. Многие и многие воплощения придётся тебе искупать этот выбор. К сожалению, единственное, что я могу сделать для тебя, это молиться, чтобы Жизнь Вечная была милостива к тебе, и дала возможность искупить всё зло, содеянное тобой, в последующих воплощениях в человеческой форме бытия. По мере того как Никито говорил, до Байнара всё больше и больше доходил смысл сказанного. Гнев и ненависть в его глазах сменились вначале вызовом, как у обиженного ребёнка, а затем осознанием того, что это не шутки и в своей жизни он дошёл до черты, за которой для него больше нет перспектив в этом воплощении. - Ты хочешь сказать, - сдавленным голосом проговорил бандит, - что меня ожидает смерть? Откуда ты это знаешь? Уж не ты ли будешь моим палачом? - Ты сам себе палач, - ответил Никито, - и в твоём случае достойный уход из воплощения может быть чуть ли не единственным шансом остаться на том, пусть и очень низком, уровне эволюции в Вечности, с которого ты сможешь продолжить приобретать жизненный опыт в человеческом облике. Хотя это решать вовсе не мне. Всё о чём я сказал тебе не мои досужие домыслы, но слово Учителя, переданное через меня. Как это бывало со мною уже много раз, я вдруг чётко и ясно увидел, в виде серии коротких эпизодов, историю Байнара и его связь с Никито. Сначала мне открылась заснеженная горная вершина, по склону которой, ещё молодой тогда Никито нёс на руках юношу, который явно был без сознания и, скорее всего, просто погиб бы, если б не помощь моего дорогого друга и поручителя. Когда молодой человек пришёл в себя, он рассказал, что был работником у торговцев, с которыми пытался перейти через перевал, но в одном месте их накрыла лавина, после чего он уже больше ничего не помнил. Затем я увидел зелёные склоны, отары пасущихся овец и Никито, мягко отказывающегося выполнить какую-то просьбу Байнара, который очень настаивает на своём. Потом мне открылся эпизод, в котором Али-Мория отказывает Байнару в том, чтобы он отправился вместе с Никито и другими учениками в путешествие. Байнар убегает из селения, в котором проживал вместе с Никито и тайком отправляется за ним. Пробравшись на корабль и показавшись на глаза своим друзьям уже далеко в отрытом море, он вынуждает их принять его к себе. Находясь долгое время в обществе людей образованных и постоянно развивающихся, он, будучи весьма смышленым, очень многое выучил и запомнил. Добравшись до замка в лесистой, горной местности Никито с Байнаром и другими учениками попали к Учителю Сен-Жермену, который приняв юношу в числе прочих гостей, ограничил его обучение на общеобразовательном уровне. Это вызвало у Байнара внутренний протест, но вместо того, чтобы проявлять его, он стал хитростью выуживать информацию у своих друзей. Отмечая навыки и возможности, которые были недоступны для него, Байнар очень захотел обладать «сверхъестественными», как ему казалось способностями, которые он наблюдал у своих приятелей. Экспериментируя с полученными неполными знаниями, он совершил действие, после которого, вняв мольбам о прощении, Учитель отправил его из замка туда, где он смог бы, при правильном поведении, осознать свои ошибки и вернуться на путь развития своего духа. Однако самолюбие и гордыня оказались сильнее доводов разума, и он сбежал. Чтобы добыть себе средства для жизни, вместо того, чтобы найти работу, он стал играть в азартные игры. Используя те малые знания и навыки, которыми успел овладеть, он весьма ловко обыгрывал своих соперников. Добавив к своим навыкам трюки шулера, Байнар сколотил себе достаточно приличное состояние, чтобы начать играть на большие деньги. Вот тут то, его и заприметили члены одной из тайных лож. Они пригласили молодого человека в свой круг. Их устремления к власти и богатству очень импонировали Байнару, тем более, что не гнушаясь грубой лестью, они убедили его в том, что он нужен им в первую очередь как будущий лидер их движения, потому что у него есть «дар» очень редко встречающийся у людей, и они разглядели его и готовы помочь ему проявиться и развиться до небывалого уровня. Мечтая о безграничной власти и под воздействием гипноза своих новых «друзей», юноша слишком поздно понял, что участь, уготованная ему, очень сильно отличается от обещанной. Волею судьбы, ему открылось, что его готовят к «великому посвящению» совсем не как нового мессию, а как жертву, на крови которой основан некий обряд, наделяющий силой и властью верхушку этой тайной ложи. Ужаснувшись своей участи, Байнар воззвал к тем силам Света, от которых бежал и отдалялся всё более и более своими помыслами и действиями. Он получил ответ на свой призыв, и Никито был в числе тех, кто спас его. Более того, он поручился за Байнара, несмотря на то, что его предупреждали о неустойчивости юноши в намерении вернуться на путь Света. Какое-то время молодой человек придерживался тех требований, которые были выставлены ему как обязательные условия подготовки к переезду в то место, где ему предстояло жить и работать, освобождаясь от всего того мусора, который он скопил за время своей разгульной жизни. Но его стойкости не хватило даже на то, чтобы отправиться в путь. Накануне того, как группа, с которой ему предстояло путешествовать, должна была отправляться в дорогу, он снова сбежал, подставив под удар Никито. С тех пор он стал хитрее и осторожнее. В свой арсенал он добавил то, чему его обучили в тайной ложе. Не афишируя свои возможности воздействия на сознание и психику людей, он широко использовал их для достижения своих корыстных целей. Постоянно переезжая с тем чтобы запутывать свои следы, он, наконец, добрался до глухих мест в Индии, где собрав банду, орудовал весьма ловко. Значительно превосходя других членов банды и по интеллекту, и по организаторским способностям, он вскоре стал непререкаемым авторитетом в своей среде. Самомнение и ослабление внимания с его стороны к окружающим людям, привело к тому, что он попал во власть Ордена Гейтера, который оказался ему не по зубам и вынудил служить своим целям. Когда же началась охота за Наиром, он получил приказ силами своей банды искать мальчика во всех караванах, проходящих в этих местах. Немного превышая данные ему полномочия, он ещё и грабил всех, кого останавливал. Но гейтерианцы не препятствовали ему, рассчитывая с его помощью запугать и одолеть местную секту, отказывавшуюся принимать их власть. - И что же со мной теперь будет? – явно пытаясь подзадорить себя, с издёвкой, спросил Байнар. – Ты думаешь разбудить мою совесть, чтобы я умолял тебя простить меня и спасти. - Тебе не нужно просить меня о прощении, ибо я давно простил тебя, и не в моей власти спасти тебя, ибо ты перешёл ту грань, до которой я был в силах помочь тебе. То же, что будет с тобой, ты определяешь сам, в этот самый момент, - спокойно ответил Никито, - единственное, что я могу сказать тебе – помни, каждый может воззвать к Высшему Милосердию, и если призыв его искренен и он сам в отношении себя честен, то может рассчитывать на Высшую справедливость. - Ты действительно думаешь, что я поверю во всю эту ерунду? – вдруг сорвался на крик Байнар, - сейчас будете выпытывать у меня, где я спрятал свои богатства, но я не скажу вам, даже под пыткой, потому что оно моё и я его никому не отдам! - Несчастный, ты даже не понимаешь, что наше присутствие здесь имеет совершенно иные причины, - проговорил Никито, с сожалением глядя на своего бывшего товарища. – Ты не в состоянии понять, что же является истинной ценностью для человека. Подумай сам, сможешь ли ты воспользоваться всеми этими богатствами, когда наступит твой смертный час, сможешь ли ты взять с собой, хоть малую часть того, чем обладаешь? - Значит, ты угрожаешь мне смертью? – вскричал, Байнар и в его голосе проявились тревожные нотки. – А как же обещание принца сохранить всем жизнь? - Во-первых, - вступил в разговор Али, - моё обещание касалось рядовых членов банды, которые сделали свой выбор, отказавшись от сопротивления. Во-вторых, если бы не меры, заблаговременно принятые в отношении тебя, и двух твоих сподручных, - кивнул он в сторону гейтерианцев, - вы бы обязательно спровоцировали бойню, надеясь под её прикрытием улизнуть, так что на вас моё обещание не распространяется, и если вы отправитесь вместе с остальными в Басху, я напишу об этом Магарадже.
star: Всё время этой беседы я звал Венецианца и просил его, если только существует, хоть малейший шанс, вразумить этого несчастного, погрязшего в болоте своей гордыни, дать ему шанс свернуть с пути, ведущего его в бездну, указать ему эту возможность так, чтобы он понял и использовал её. Я был уверен, что мой призыв услышан, и до конца верил в помощь своего дорогого друга. Вдруг Байнар замолчал и застыл, как будто наблюдая за чем-то скрытым от нас. Он побледнел, и его лицо передёрнула судорога. Я понял, что он увидел, касающуюся непосредственно его самого, перспективу развития событий и от этого волна ужаса накрыла его. В тот же момент я увидел, как вокруг нас стали проявляться гигантские фигуры Венецианца, Сен-Жермена, Али-Мории и сэра Уоми. И Байнар, и гейтерианцы увидели их. И если первый понимал кто перед ним, то оба оккультиста просто потеряли дар речи и только испуганно вращали глазами, будучи не в силах пошевелиться. - Многократно ты имел в этом воплощении возможность стать на тропу, ведущую к истинным знаниям и пониманию своей роли в жизни, - заговорил Али-Мория, обращаясь к Байнару. – Однако, каждый раз, ты выбирал лишь то, что тешило твою эгоистическую сущность. В тот короткий промежуток Вечности, который именуется земной жизнью, каждый человек, совершая свой выбор и соответствующие ему действия, накапливает тот энергетический потенциал, который позволяет ему в определённый момент, называемый людьми смертью, осуществить переход в иную форму существования. И именно этим, накопленным за время жизни на Земле потенциалом, и определяется в последующем та форма, в которой он вновь вернётся сюда, для приобретения нового опыта. Этот потенциал складывается из энергий с высоким и низким уровнем вибраций, так как является результатом тех чувств и эмоций, которые испытывает человек за всю свою жизнь. К сожалению, далеко не всегда их соотношение складывается в пользу позитива. Но существует тот минимальный уровень, после которого преобладание негатива исключает возможность начала следующего воплощения в человеческой форме или в условиях пространства Земли. Тот багаж, который собрал ты, уже наполнен низменными энергиями почти до края. И то, как ты ведёшь себя сейчас, может стать той последней каплей, которая приведёт к переполнению твоей чаши и невозможности для тебя в будущем начать свой путь воплощения в условиях, хотя бы приближённых к нынешним. Любовью нашего великого друга Венецианца тебе было открыто видение того, что ожидает тебя впереди. Выбор за тобой, но времени у тебя очень мало. Голос Али-Мории был подобен грому, и когда он замолчал, я услышал звенящую тишину, в которой гулко билось сердце несчастного Байнара. Сейчас он осознал, что упустил в своей жизни, какие встречи подарила она ему, и как он использовал эти счастливые возможности. - Могу ли я что-то изменить, Учитель? – тихим, покорным голосом спросил он. - Я готов смиренно принять всё, и сиюминутную смерть и дальнейшую жизнь там и так, как Вы укажете. В его облике произошла разительная перемена. Исчезли раздражённость и вызов, голос звучал смиренно и эманации исходящие от него поменяли своё качество. Я вспомнил слова И. о том, что иногда перемена может произойти в человеке мгновенно, и зачастую для этого нужны особые обстоятельства. Мне стало понятно, что именно такая метаморфоза произошла с Байнаром, и возможна она стала, только благодаря мощи безкорыстной любви присутствовавших здесь Владык Лучей. - Ты можешь сделать тот выбор, который приведёт тебя в те условия, в которых тебе откроется возможность посвятить оставшуюся жизнь труду на благо других. В этом и только в этом для тебя сохраняется возможность избежать той участи, что открылась тебе только что. Но ты должен знать, что любая агрессия, любой обман, любое действие, направленное во вред людям, мгновенно положат конец твоему существованию в воплощении и никто не сможет спасти тебя от той участи, о которой ты знаешь. Для твоего же блага ты станешь слепым, глухим и немым до того момента, пока достигнешь места, в котором будешь жить и трудиться. Там ты снова сможешь видеть. Со временем, если ты будешь устойчив в своём намерении неуклонно двигаться по жизни путём Света, слух и речь также вернуться к тебе. Однако сроки их восстановления будут зависеть только от твоего смирения, доброты, внимания и участия к окружающим. Делай свой выбор, время идёт и его у тебя остаётся всё меньше и меньше. - Я согласен, - проговорил Байнар, склонив голову. - Да будет так, тебя будет сопровождать человек, который сможет понимать тебя, и окажет нужную помощь. Тебе же следует довериться ему полностью и безоговорочно. Прими из его рук посох, он поможет тебе в трудную минуту, - ответил ему Али-Мория. Он заговорил на неизвестном мне языке, и все Учителя вторили ему. Его слова постепенно стали выстраиваться таким образом, что воспринимались как какой-то гимн и в определённый момент зазвучали как песнь, песнь всепрощения и милосердия. В какой- то момент я вдруг понял смысл происходящего. Наши Великие друзья обращались к тем, кто идёт выше их путём Вечности и они получили ответ, в котором ещё раз было дано подтверждение тому, что человек истинно решивший изменить свой выбор в пользу эволюции духа, всегда имеет помощь и поддержку тех сил, о существовании которых он зачастую даже не подозревает. По-видимому, и Байнар ощутил те вибрации, что коснулись его, ибо его эманации совершенно изменились, и я ощутил исходящую от него уверенность и спокойствие. В то же время потеря зрения, слуха и голоса, оказалась для него серьёзным испытанием. Он почти утратил обретённую ровность духа, и чуть было не впал в панику, и только благодаря помощи наших дорогих наставников, ему удалось взять себя в руки и вернуться к прежнему состоянию. - Никито, - снова заговорил Али-Мория, - это твой путь и тебе следует пройти его до конца. Тебе известно, куда следует доставить Байнара. Возьми этот посох и передай его Байнару, а затем отправляйтесь в путь немедленно. Подойдя к Учителю и став на одно колено, Никито принял из его рук на вид простую палку, длинной чуть меньше роста Байнара. Когда он встал, в руках всех Владык Лучей появились небольшие палочки и от них к посоху устремились разноцветные молнии, белого, голубого, изумрудного и фиолетового цветов. Внутри посоха образовалось яркое свечение по всей его длине, и я понял, что это энергия, вложенная любовью и милосердием Великих Учителей в этот простой предмет. Она-то и будет той силой, что поддержит Байнара трудную минуту. Никито подошёл к стоявшему неподвижно Байнару, и вложил посох в его руку. Всё тело несчастного содрогнулось так, что Ясса и Такимура, стоявшие рядом, вынуждены были подхватить его под руки, чтобы помочь устоять на ногах. Но уже через мгновение он выпрямился, улыбнулся и, устремив вдаль свои незрячие глаза, сделал шаг вперёд, демонстрируя свою готовность двинуться в путь. Никито взял его под руку, и они вместе медленно пошли в направлении стоянки наших караванов. Шаги Байнара поначалу были очень неуверенными, но вскоре, доверившись своему спутнику, он пошёл ровно и твёрдо. Вместе с ними ушёл и Зейхед. Всё это время гейтерианцы стояли неподвижно, ошеломлённые увиденным и услышанным. Помимо той силы, что сковала и удерживала их во время пленения банды, они были во власти страха, так как не только не видели ничего подобного ранее, но и не понимали, какая судьба ожидает их самих. Все попытки использовать «магические» заклинания и амулеты не дали никакого результата, и теперь они считали, что оказались во власти какого-то ещё более могущественного, чем их, Ордена. На какое-то мгновение мне даже стало жаль этих двух людей, доведших себя до обстоятельств, в которых они не имели возможности даже приблизительно сориентироваться в происходящем. - Великие маги, - дрожащим, льстивым голосом заговорил один из гейтерианцев, обретя дар речи, - мы восхищены вашим могуществом и готовы служить вам. Мы обладаем большими познаниями в области магии и чародейства и можем быть очень полезны в ваших делах. Надеюсь, вы понимаете, каких сильных помощников вы обретёте в нашем лице. А нам самим вообще-то ничего и не надо, мы будем старательно учиться и выполнять все ваши поручения. - С чего это ты взял, что вы способны выполнять наши поручения и тем более учиться у нас? – ответил ему Учитель Сен-Жермен. - Ну как же, ведь мы умеем принуждать людей повиноваться нам и заставлять их делать так, как нам нужно. А ещё нам известен способ получения золота из других металлов и мы готовы всё рассказать вам, есть и другие тайны, которыми мы готовы поделиться, если вы примете наши условия. - Как же так, ты считаешь нас великими магами, и при этом думаешь, что нам не известны элементарные алхимические опыты, – снова обратился к гейтерианцу Сен-Жермен. - Что вы, что вы, - поторопился исправить допущенную, как он посчитал, оплошность тот, - конечно же, вам должно быть всё известно, но возможно наш метод будет вам интересен, ведь мы подсмотрели его у самого Магистра Гейтера, а он большой мастер в таких вещах. - И какие же условия вы выдвигаете? – спросил, слегка улыбнувшись, Сен-Жермен. - Наши требования весьма скромны, - воодушевившись, заговорил гейтерианец, - достойная плата за труды, скажем сто монет золотом мне и шестьдесят моему помощнику ежемесячно, право присутствовать на заседаниях вашего Ордена и в случае если вы будете отправлять нас в путешествия – полная компенсация всех расходов по первому классу. - Что ж, требования ваши действительно скромны, - снова заговорил Сен-Жермен, - но вот только я очень сомневаюсь в том, что вы способны быть нашими посланниками даже в самых малых наших делах. И связано это в первую очередь с тем, что вы, преследуя свои эгоистичные цели многие годы, почти полностью утратили понимание смысла жизни человека на Земле. Поставленные вами перед собой цели вели вас в том направлении, где понятия чести, совести, человеколюбия и заботы о ближнем, практически отсутствуют. Где корысть и предательство идут рука об руку. Вы настолько засорили свою ауру низменными, разрушительными эманациями, что не сможете даже близко подойти к нам, сохранив целостность своих физических проводников этого воплощения. И если вы продолжите своё движение по жизни в том же направлении, вас ждёт скорый конец, следствием которого станет порабощение ваших Духа и Души теми силами, что действуют на стороне Тьмы. Возможно, вы себе даже не представляете, чем это может обернуться для вас. Высшее милосердие Творца предоставляет вам возможность лицезреть эту перспективу, и уже после этого совершать осознанный выбор дальнейшего пути этого воплощения. Сей выбор во многом будет определяющим для всей вашей жизни в Вечности. Мне кажется, что вы не до конца понимаете, о чём идёт речь, поэтому смотрите. - Поддержите их, - коротко сказал нам с Али Венецианец. Мы быстро подошли к гейтерианцам, которые почувствовали себя уже более уверенно. Их взгляды не были такими затравленными, как тогда когда они не могли пошевелить ни рукой, ни ногой, а в глазах старшего из них, даже проскакивали едва заметные искорки самодовольства, которое он пытался продемонстрировать своему помощнику. Однако, как только мы оказались рядом с ними, всё изменилось коренным образом. Сначала они замерли, а потом их лица исказила гримаса ужаса, ноги у обоих подкосились, и если бы не наша с Али помощь, то вероятно они рухнули бы на землю. Мне стало понятно, что им открылась перспектива их наиболее вероятного будущего. Испытывая глубокое сочувствие к несчастным, я старался изо всех сил пролить им любовь и мир сердца в том объёме, проводником которому мог служить. Я молил наших Великих наставников дать им шанс осознать увиденное, и совершить тот единственно возможный выбор, который позволил бы им ступить на путь Света, сколь долгим бы он ни был для этих двух оступившихся людей. Время как будто бы остановилось. Мне казалось, что уж очень долго стоят эти двое неподвижными истуканами с лицами, на которых ужас сменился отсутствующим выражением. У меня даже создалось впечатление, что они не дышат, столь сосредоточенными были их взгляды в никуда. Наконец, оба гейтерианца сделали глубокие вздохи, и осознанность вернулась на их лица. В тот же миг в них произошла разительная перемена. Оба потупили взгляды, не смея смотреть ни на Учителей, ни на нас. Их как будто давил груз ответственности, после осознания последствий всего содеянного ими. Поддерживая своего гейтерианца, я продолжал лить ему те благостные эманации, избыток которых ощущал сам, как ответ на свой призыв. Я знал, что Али делает то же самое, так как через некоторое время, оба наших подопечных подняв головы и даже немного расправив плечи, обратили свои взоры на Учителя Сен-Жермена. - Могу ли я что-то сделать, чтобы избежать той участи, что открылась мне? – уже совершенно иным, почти смиренным голосом спросил старший из них. - И я хочу знать ответ на тот же вопрос, касательно меня, - вторил его помощник. - Человек всегда имеет выбор и всегда имеет возможность влиять на свою жизнь, - ответил им обоим Сен-Жермен, - но вот только использует он эти возможности полностью и до конца, или же при первом облегчении забудет обо всём, что было, и вернётся к изначальному состоянию, зависит исключительно от его твёрдого намерения достичь нужного результата, и действий, с этим связанных. Вам следует знать, что у вас уже нет права на ошибку, ибо любое, даже самое малое, отступление от указанного вам пути, ввергнет вас в пучину того, что открылось каждому из вас в видениях. И тогда уже никто не будет вправе дать вам возможность вернуться в круги воплощений в Свете. И закончиться для вас всё лишь тогда, когда завершиться полный цикл эволюции человечества Земли и самой Земли, а это ещё многие и многие жизни, в которых вам придётся идти в тех условиях, о которых вы теперь знаете. Лица обоих гейтерианцев приобрели сероватый оттенок. - Я согласен сделать всё, как вы укажете, - медленно, чётко и с расстановкой проговорил старший гейтерианец. - И я тоже, - очень быстро, как будто опасаясь упустить свой шанс, почти выкрикнул второй. - Хорошо, в силу обстоятельств, о которых вам ещё рано знать, мы все собрались здесь, чтобы оказать вам помощь, без которой вам самим не удалось бы не только совершить правильный выбор, но и отыскать хотя бы начало того пути, которым нужно следовать для достижения этой цели. Наши друзья доставят вас в те места, где вы будете своим собственным трудом создавать предпосылки для начала новой жизни, в которой основной вашей задачей станут люди, ради которых вы и должны будете действовать, забывая о себе, но помня о том, что это труд искупления. Отправляйтесь не медля, всё время пути вы будете укрыты от своих бывших соратников по Ордену, и неподвластны их воле. И помните, что мы только лишь помогаем вам, делать же всё предстоит вам самим. Эту истину запомните навсегда. Ничего невозможно сделать за человека и особенно если он сам не хочет того. Если же он даже и будет хотеть, чтобы за него всё сделали без его участия и активного действия, то результат всё равно будет временным и человек не сможет удержать его, так как не привнёс в это действие своего творчества, и не связал себя с ним никакими созидающими узами. За время, пока говорил Учитель Сен-Жермен, в руках Али-Мории и Венецианца появились светящиеся обручи. - Подойдите к своим наставникам, - обратился к нам с Али Сен-Жермен, - и возьмите у них венцы, возложите каждый венец на голову того, кому оказывали помощь. Не медля ни секунды, мы выполнили всё так, как было указано. Когда в моих руках оказался светящийся венец, я ощутил некую дрожь, пробившую всё моё тело и вызвавшую непривычную для меня слабость. Но это чувство прошло мгновенно и я вновь, почувствовал себя полным сил и энергии. Подойдя к гейтерианцам, мы с Али практически одновременно возложили вручённые нам венцы на их головы. В какое-то мгновение я подумал о том, какое же воздействие окажут они на этих несчастных и без того уже перенесших столь мощные потрясения. Но к моему удивлению, оба гейтерианца как будто даже почувствовали облегчение, когда венцы оказались у них на головах. С того самого момента, как Никито увёл Байнара, над тем местом, где мы находились, образовалась светящаяся серебристым светом полусфера, в верхней части которой появился сияющий золотом шар. Всё внутреннее пространство наполнилось дивным сиянием, в котором чередовались все цвета радуги, а также эманациями покоя и благостности. Эта атмосфера очень помогала гейтерианцам, и именно её чудесным свойствам я приписал ту лёгкость, с которой они перенесли возложение на их головы венков. В своей правоте я убедился в последующие несколько мгновений. Как только венцы оказались на головах обоих гейтерианцев, от золотой сферы к каждому из них устремился яркий луч света, и тут же произошло очень странное разделение их тел. Из старшего гейтерианца, как будто бы вышло существо с телом и руками человека, и головой и ногами козла. А из младшего появилось существо, напоминающее большую ящерицу, стоящую на задних ногах, с коротким относительно тела хвостом, не доходящим даже до земли. Увиденное было столь необычным и неожиданным, что я на какую-то долю секунда погрузился в созерцание происходящего. Гейтерианцы тоже увидели всё это, но ни тени страха или волнения не появилось на их лицах. Когда произошло полное отделение появившихся сущностей от тел гейтерианцев, два мощных потока света устремились от сферы к этим существам и втянули их вовнутрь самой сферы. Как только это произошло, сфера отделилась от купола и мгновенно исчезла в пространстве. - То, что ты увидел, - услышал я ласковый голос Венецианца в своей голове, - является следствием действий этих людей в прошлом. Дело в том, что во вселенной существует не только материальный мир Земли, но и множество миров, проявленных в намного более тонких формах. Среди них есть миры, где преобладают энергии высоких вибраций, там живут прекрасные существа, которых человечество называет ангелами. А есть миры, в которых доминирующими являются энергии низких вибраций и именно в них живут те сущности, которых люди называют бесами и демонами. Форм жизни в Мироздании великое множество и все эти формы имеют смысл и взаимосвязь с Вечностью. Человек не в состоянии заставить «ангелов» поселиться в своём энергетическом пространстве, но вот притянуть в него сущности низших порядков он может, испытывая гнев, зависть и прочие негативные эмоции. Чаще всего это происходит на пике эмоциональных реакций, когда он как мощный магнит тянет к себе, всё то, что соответствует по своей сути испытываемым им чувствам. Позже, успокоившись, он прекращает питать их теми энергиями, которые нужны им для существования. Собственного потенциала у притянутых сущностей недостаточно для того, чтобы вернуться в то пространства, откуда они были вырваны человеком, и им ничего другого не остаётся, как только провоцировать его на всё новые и новые эпизоды гнева, раздражительности и прочих нужных им по вибрационным характеристикам энергий. Некоторые тёмные оккультисты используют специальные обряды для того, чтобы привлечь к себе сущности, особые свойства которых, якобы, наделяют хозяев необычайными способностями. О последствиях таких действий они, считающие себя хозяевами положения, чаще всего даже не догадываются, становясь со временем рабами этих сущностей. Зачастую самостоятельно человеку очень трудно освободиться от таких «сожителей», так как он даже не представляет себе возможности их существования, в одних случаях, и утрачивает способность самостоятельно принимать по этому поводу решения в других. О наиболее грубых формах такого сосуществования ты, возможно, слышал ранее как о случаях одержимости человека бесами. Нечто подобное ты и сам наблюдал в Константинополе на приёме у Строгановых, когда увидел за спиной у Леонида серое существо весьма неприятной наружности. Так что, сейчас ты стал свидетелем того, как эти двое, выразив чистое намерение устремиться к новой жизни, с нашей помощью освободились от тех сущностей, с которыми шли по воплощению уже очень долгое время, что во многом и определяло их поведение и выбор жизненного пути. И высвобожденные существа, отправились в те места и пространства, где им положено находиться по их исконной сути. Обо всём этом ты узнаешь много больше при следующем посещении Владык Мощи. - Учитель, а почему я вдруг почувствовал дрожь и слабость в тот момент, когда взял в руки светящийся венец, ведь я всё время пребывал в состоянии сосредоточенного внимания ко всему происходившему и ни на минуту не рассеял его? – спросил я, вспомнив об ощущениях того момента. - Всё очень просто, Лёвушка, - голос Венецианца звучал ласково и успокаивающе, - всего лишь на короткое мгновение ты испытал жалость к этим несчастным, а жалость не есть чувство позитивное, как это принято считать среди большинства людей, ибо жалость унижает жалеемого во-первых, и демонстрирует недостаточное приятие Высшей справедливости Вечной Жизни жалеющим, во-вторых. Таким образом, ты вошёл в диссонанс с теми энергиями, которыми был наполнен венец, и твоё возвращение к нужному для совершения этого действия состоянию, сопровождалось такими ощущениями в твоём физическом проводнике. Этот безмолвный диалог произошёл очень быстро, и я ни на секунду не упустил нити текущих событий. Гейтерианцы стояли в состоянии расслабленного спокойствия с одной стороны, и твёрдой уверенности в совершённом выборе, с другой. Они, по-видимому, ещё не до конца поняли, что же с ними произошло. Венцы на их головах начали растворяться, и вскорости вовсе исчезли. Дивное свечение, в котором мы находились, стоя под сияющим куполом, также стало постепенно угасать. - Вам пора в путь, - обращаясь ко всем нам, сказал Сен-Жермен, - Лёвушка и Али, в лагере вам следует передать своих подопечных Никито. Ему известно, что следует делать дальше. Он покинет вас, так как будет сопровождать Байнара и обоих гейтерианцев к тому месту, где сможет передать их на попечение наших друзей, уже готовящихся к этой встрече. Вам же следует сопроводить спутников Никито, по нынешнему путешествию, в М. Там ваши пути разойдутся. Дав ещё несколько лаконичных, но очень точных инструкций, наши дорогие наставники пожелали нам успехов и покинули это место. Вместе с ними исчез и сияющий купол. Вшестером мы двинулись к нашему лагерю. Впереди шли Ясса и Айоши, за ними гейтерианцы, замыкали шествие мы с Али. На краю лужайки, практически под сенью деревьев, нас ожидали воины охраны, взявшие нас в кольцо. Таким образом мы и добрались до лагеря, в полной тишине, каждый со своими мыслями. К тому времени как мы вернулись, благодаря Зейхеду, наш караван практически весь был в сборе. Отдельно была сформирована группа из воинов нашей охраны, которые отправлялись вместе с Никито сопровождать Байнара. Выстроенные в две колонны бандиты переминались с ноги на ногу. Гвардейцы магараджи, получившие распоряжение Али доставить пленных в Басху, тоже были готовы выступить в обратную дорогу, что и сделали сразу же, как только Али вручил их командиру письмо к Магарадже. Передав гейтерианцев на попечение Никито, и обсудив с ним все детали нашего дальнейшего путешествия, мы пожелали ему удачи и, дождавшись, когда их процессия начала движение, сами отправились в путь. Это было ещё одно расставание с дорогим мне человеком, которое прошло в стойкой ровности духа без тени сожалений и переживаний. С этого момента и до самого Бомбея наше путешествие протекало размеренно и спокойно. В первом же городе мы пересели в намного более быстрые и удобные конные кареты, отпустив Анрама и остальных погонщиков слонов, которые со своими животными отправились домой. Мы уже добрались до более населённых мест, и ежедневно преодолевая расстояние между ближайшими городами, получили возможность размещаться в гостиницах. И хотя все они имели весьма скромный вид, ночёвки все же были чуть более комфортны, чем в палатках и шатрах. Со дня нашего отъезда из Басхи, Кайрам достаточно хорошо освоился в нашем обществе. Ему удалось сдружиться практически со всеми, в первую очередь благодаря его готовности прийти на помощь каждому, кто в ней нуждался. Он стал незаменимым помощником Алдаз во всём, что касалось ухода за Наиром. Мальчик настолько привязался к нашему маленькому любимцу и так старался быть ему полезным, что нам иногда приходилось просто заставлять его заниматься собой вместо того, чтобы что-то делать для Наира или за него. Нет, он, конечно же, выполнял все те требования, которые были определены ему, как обязательная работа по изучению нескольких европейских языков и восполнению пробелов в основополагающих общеобразовательных знаниях. Но делал это Кайрам по ночам, уделяя днём всё своё время Наиру. Поэтому, в какой-то момент, чтобы исключить психическое и физическое перенапряжение, нам пришлось установить для него индивидуальный распорядок дня, нарушать который он не решался. За неделю до планируемого прибытия в Бомбей, мы получили телеграмму. В ней сообщалось о пароходе, на котором нам были забронированы каюты. На следующий день мы достигли М., где и разделились. Караван Никито с большей частью наших спутников отправился в другие портовые города, откуда каждый должен был продолжать следование к своим пунктам назначения. Покинули нас и мистер Паркаттер с Зейхедом, ведь именно на них была возложена ответственность за людей из общин Дартана и матери Анны, которые впервые покинули родные места и отправились в совершенно новую и неизвестную им жизнь. Отправили мы домой и воинов охраны, так как достигли провинций, в которых местные власти контролировали порядок на дорогах, и вооружённая охрана только привлекала к нам лишнее внимание. Таким образом, в нашей группе остались только мы с Али, Ясса, Такимура, Алдаз, Наир, Астал, Кайрам, и близнецы из оазиса Дартана.
star: Разместившись в трёх каретах, мы достаточно быстро преодолели расстояние до Бомбея и прибыли в него в определённое ранее время. По сравнению со всеми теми городами, через которые мы проезжали, он был просто огромным. Даже Басха была в несколько раз меньше. Наши молодые спутники впервые оказались в месте, где было так многолюдно и разнообразно. Множество домов разных размеров и высоты, произвели на них сильное впечатление. Контраст между бедными кварталами и той частью города, где нам предстояло остановиться, был просто разительным. Когда же мы вошли в холл нашей гостиницы, они и вовсе рты пооткрывали от величественности и красоты увиденного. Портье, заметивший нас ещё тогда, когда мы выходили из карет, широко улыбаясь, пошёл нам навстречу сразу же, как только Али ступил на порог. Как я понял, они были заранее предупреждены о нашем прибытии, потому что к нему немедленно присоединился управляющий. Оба склонились в поклоне, не дойдя до Али нескольких метров. - От имени нашего достопочтенного хозяина, смею приветствовать славнейшего принца Найджи в нашем скромном отеле, - льстивым голосом заговорил управляющий, - Ваши номера приготовлены и все Ваши спутники будут размещены так, как Вы того пожелаете. - Благодарю Вас, - ответил Али, - передайте моё почтение уважаемому Вайнапшахти, и скажите, что я с удовольствием встретился бы с ним до своего отъезда. - Будет исполнено, мой господин, - с поклоном ответил управляющий. Тут же вокруг нас засуетились люди, которые, расхватав наш багаж, уже внесённый вовнутрь, выстроились в ряд. - Для Вас мы приготовили самый лучший из имеющихся у нас номеров, надеюсь, он Вам понравиться, - снова заговорил управляющий, обращаясь к Али, после того, как усадил нас на мягкие диваны, - будьте любезны выбрать номера для своих спутников. Нам предложили схему этажа, на котором находился номер Али, и мы очень быстро определились с размещением. Как только это произошло, служащие понесли наши вещи в номера. Номер Али состоял из шести комнат, в которых кроме него разместились Алдаз с Наиром, и Такимура с Асталом. Мы с Яссой и Кайрамом заняли четырёхкомнатный номер, а близнецы разместились в трёхкомнатном. Двери всех номеров выходили на одну площадку так, что при необходимости, мы могли очень быстро собраться все вместе. - Мы ожидаем билеты на пароход, - сказал Али, обращаясь к управляющему, - как только их доставят, сообщите нам, пожалуйста. Это лично Вам, а это предайте от нас служащим, - закончил он, вложив в его руку несколько монет покрупнее, и кисет с более мелкими деньгами. - Премного благодарен, Ваше Высочество, - расплывшись в улыбке и раскланиваясь, ответил тот. – Когда будут доставлены билеты, Вы узнаете об этом немедленно. Он лично провёл нас на этаж и показал номера, рассказывая и показывая, что и как в них устроено. По-видимому, это действительно был один из самых фешенебельных отелей в городе, потому что кроме электричества, в нём на очень высоком уровне были обустроены ванные комнаты и система связи с портье. А у Али, связь была установлена непосредственно с кабинетом управляющего, в котором постоянно находился секретарь, немедленно реагировавший на все звонки и требования высоких гостей, проживавших в этом номере. Мы попросили управляющего организовать нам вегетарианский обед в номерах, что он пообещал сделать незамедлительно. Оставшись одни, мы сговорились через время встретиться в номере Али, так как он имел самую просторную общую комнату, где мы могли бы легко разместиться вдесятером. Уступив своим спутникам возможность освежиться в душе первыми, я вышел на большой балкон, с которого открывался замечательный вид на город, гавань и океан. Выйдя на террасу, и оказавшись под косыми лучами заходящего солнца, я чувствовал себя великолепно. Рассматривая окрестности, я любовался чудесным парком, видом на замечательные, по своим архитектурным формам, здания и безбрежностью океанских просторов, которые в данный момент выглядели тихими и спокойными, но впоследствии показали нам всю свою безудержную мощь и непредсказуемость. Али подошёл ко мне очень тихо, но я всё равно ощутил, как он приближается, по тем благостным эманациям, что исходили от него. - Завтра, после того как мы получим билеты, - заговорил он, обращаясь ко мне, - нам нужно будет побывать в порту, посмотреть на наш пароход и познакомиться с капитаном. Кроме того следует зайти в банк и снять переведенные на наши имена средства. - Чудесно, - радостно согласился я, ожидая приятную прогулку по новому для меня городу, - но кто будет нашим проводником? - Я бывал здесь достаточное количество раз, чтобы хорошо запомнить эти места, так что мы сможем обойтись своими силами, - ответил Али. - Великолепно, значит, так и будет, - весело ответил ему я. Обсудив еще некоторые вопросы, связанные с нашим пребыванием в Бомбее до момента отплытия, мы разошлись по своим комнатам. Оказавшись временно отделённым от Наира, Кайрам попытался найти себе работу, помогая Яссе раскладывать вещи. Но за моим дорогим «нянькой», с его колоссальным опытом, поспевать было совсем не просто. - Граф Т., - обратился ко мне мальчик, с немного расстроенным видом, когда я вошёл в комнату, - мне так хотелось быть полезным и помочь Яссе с разборкой сумок, но я успел только разложить свои вещи, а он уже всё сделал. - Не расстраивайся, друг мой, - Ясса имеет столько знаний, навыков и умений, что тебе совершенно простительно то, что ты не можешь поспеть за ним в делах. За твоё же стремление быть активным помощником, выражаю тебе благодарность и от себя, и от Яссы. - А когда я смогу увидеть Наира, Алдаз и Астала, - спросил он, явно рассчитывая на скорейшее свидание. - Живя здесь, нам следует соблюдать требования этикета и определённые правила. – ответил я. – Большую часть времени тебе придётся проводить с Яссой, Накаром и Кадаром. С остальными нашими спутниками ты сможешь увидеться во время дневных прогулок в парке или в случае, если Али пригласит нас в свой номер. Но такое положение вещей продлиться недолго, так как мы планируем отплытие через пять дней, хотя это, конечно же, в первую очередь зависит от готовности судна и решения капитана. Кроме того, ты же немного поотстал в изучении языков, так что нам с тобой есть чем заняться. Лицо мальчика озарилось улыбкой. - Я с радостью буду делать всё, указанное Вами, - ответил он, - тем более что смогу видеть своих друзей ежедневно, во-первых, и это всё ненадолго, во-вторых. Наше собрание в номере Али носило в большей степени организационный характер, поэтому рассказав всем о наших планах на время пребывания в Бомбее, он предложил разойтись по комнатам и отдыхать после, хоть и не очень утомительного, но всё же, целого дня, проведённого в пути. Билеты, как мы и ожидали, были доставлены на следующее утро. Представитель мореходной компании, получив солидные чаевые, был очень любезен, и предложил поговорить с капитаном о возможности проведения для нас ознакомительной экскурсии по судну до того, как оно пойдёт под загрузку. Мы выразили ему свою признательность и попросили сообщить нам как можно скорее о результатах переговоров с капитаном. Он умчался, пообещав вернуться как можно раньше, и сказав, что надеется договориться о посещении корабля на сегодняшний день в послеобеденное время. Это полностью соответствовало нашим планам, так что все отправились заниматься своими делами, ожидая его возвращения. Следуя совету И., во время всего путешествия, я каждую свободную минуту посвящал работе над новыми произведениями. К моменту прибытия в Бомбей, у меня была практически готова серия рассказов, и я заканчивал повесть. Естественно, что и сейчас я углубился в работу, оторвавшись от неё только тогда, когда Ясса позвал меня к Али. Как и обещал, представитель компании, взявший на себя труд ходатайствовать пред капитаном корабля об экскурсии, вернулся до обеда и радостно сообщил, что если мы прибудем на судно через три часа, то капитан сам проведёт нас по нему. Поблагодарив и вручив вознаграждение за старания, мы распрощались с ним. Рассыпавшись в благодарностях за нашу щедрость, он оставил точные координаты, где его можно найти, в случае если нам понадобиться ещё что-либо. Обедали мы снова в комнатах Али, чтобы закончить трапезу одновременно и отправиться в порт осмотреть наш корабль. Наир с Кайрамом очень радовались предстоящей прогулке и возможности увидеть вблизи океан и корабль. Они засыпали нас вопросами о том, какие бывают корабли вообще и каким будет наш, как может большое и тяжёлое судно держаться на воде и не тонуть, что такое машина, и как она толкает такую большую массу вперёд, и многими другими. Предстоящая прогулка простимулировала аппетит наших мальчиков, и они съели всё очень быстро. Не желая томить их ожиданием, мы заказали кареты и очень скоро поехали в порт. Порт Бомбея был на то время чуть ли не самым большим в стране. Множество кораблей разных форм и размеров стояли на якоре. Между ними сновали лодки и лодчонки. Небольшие катера на паровом ходу и парусные яхты неспешно переваливались на небольших волнах спокойного сейчас океана. Наш корабль ещё стоял на рейде, поэтому нас ожидал достаточно вместительный бот, в котором мы и отплыли от берега. Радости Наира и Кайрама не было предела. Даже Астал, который старался в их присутствии выглядеть взрослым и рассудительным, не мог сдержать восторг, и то и дело указывал им на то или иное судно, которое привлекало его внимание какими-то особенностями своего строения либо внешним видом. Около получаса матросы гребли без остановки, пока мы подошли к борту нашего корабля. Будучи свободным от груза, он ещё имел высокую осадку и возвышался над нашим ботом тёмной громадиной. Мальчишки даже немного притихли, глядя на уходящий ввысь борт, с множеством всяких выступов и загогулин, которые на расстоянии не были видны. Нам опустили трап, и мы по очереди поднялись наверх. Нас встречал сам капитан. Это был высокий, широкий в плечах, статный мужчина в возрасте, с густой шевелюрой, выбивавшейся из-под форменной фуражки и аккуратной, коротко стриженой бородой. Седина оставила существенный след в его волосах, но это нисколько не старило его, и даже придавало определённую солидность. - Рад приветствовать своих первых пассажиров, - сказал он, широко улыбаясь и протягивая мне руку для приветствия, так как именно я оказался к нему ближе всех. - Мне тоже очень приятно пожать руку человеку, который, я надеюсь, на достаточно долгое время станет для нас не только строгим командиром, но и приятным спутником и собеседником. - Приложу все усилия, чтобы не разочаровать вас в ваших ожиданиях, - ещё шире улыбнувшись, ответил он, и представился, - капитан Питер Волкстроут. - Граф Т., - отрекомендовался я, - а это мои спутники и друзья, принц Найджи, его племянники Алдаз и Наир, молодые доктора Накар и Кадар, а также доверенные слуги Такимура, Ясса, Астал и Кайрам. - Очень приятно, - сказал капитан, пожав руки Али и близнецам, и удостоив вежливым кивком Айоши, Яссу, Астала и Кайрама. – Скажу честно, присутствие докторов на судне может быть очень кстати, но об этом, если позволите, позже. А сейчас, пройдёмте, я покажу вам ваши каюты. Предлагаю перед началом экскурсии по пароходу выпить замечательного местного чаю, или чего покрепче, кроме того, думаю, моим маленьким пассажирам придётся по вкусу небольшое угощение, - закончил он, кивнув матросу, стоявшему рядом. Тот, козырнув, тут же умчался куда-то. Жестом предложив нам следовать за ним, капитан твёрдой и уверенной походкой направился к лесенке, по которой мы поднялись на верхнюю палубу. Это был второй в моей жизни большой пароход, на котором мне предстояло путешествовать, после корабля капитана Ретедли, который был несколько больше, и скорее всего, новее нашего, о чём я и сказал Наиру, отвечая на его вопрос. Услышав фамилию Ретедли, наш капитан обернулся и спросил: - Вы знакомы с Джемсом? - Имею честь не только быть с ним знакомым, - ответил я, - но и считаю его одним из самых близких своих друзей, коим, надеюсь, и он считает меня. - Ну что же, значит, меня ждёт времяпрепровождение в весьма приятном обществе, - весело и даже с некоторым шутливым оттенком в голосе, проговорил капитан, - ибо немногие имеют право назвать себя другом Джемса Ретедли, но уж если человеку присвоено это почётное звание, следовательно, он весьма и весьма достойный джентльмен. Рад встретить члена этого клуба с ограниченным доступом. - Благодарю Вас за комплимент, капитан, - обрадовавшись возможности узнать новости о моём дорогом друге, ответил я. – к сожалению, мы с ним давно не виделись, так что буду признателен, если Вы сообщите мне какие-либо новости о нём. - Что ж, будет время, расскажу Вам о том, что мне известно, но предупреждаю, последний раз я видел его более полугода назад. А вот и тот блок, в котором расположены ваши каюты, – закончил капитан, входя в предусмотрительно открытую сопровождавшим нас матросом, дверь. Спустившись по небольшой лесенке, мы оказались в коридоре, в который выходило шесть дверей. Я сразу понял, что все эти каюты наши. Через этот коридор мы попали в просторную кают-компанию, которая, как объяснил нам капитан, будет в полном нашем распоряжении, так как предназначена исключительно для пассажиров путешествующих в этом отсеке. - Эти каюты считаются на моём корабле, - сказал он, - первым классом с добавкой люкс. Это значит, что и приём пищи и проведение досуга могут быть организованы для вас прямо здесь. Кроме того, доступ другим пассажирам сюда воспрещён, за исключением тех случаев, если они приглашены кем-то из путешествующих, в этих каютах. Это было очень удобно, так как, кроме того, что это существенно упрощало наше общение между собой в ходе путешествия, ещё и исключались любые нежелательные контакты с другими пассажирами. Дав нам возможность осмотреть наши жилища на будущие несколько недель, капитан пригласил нас в гостиную, куда уже был подан чай, несколько бутылок спиртного, фрукты и сладости. Таким образом, мы узнали, что в нашем распоряжении будет два дополнительных помещения, где мы сможем собираться вместе. Интерьер в каждом из них был оформлен хоть и строго, но со вкусом. Здесь не было вычурности. Все детали были выполнены с художественным мастерством, из добротных материалов, и с учётом особенностей, необходимых на судне, рассчитанном на длительные переходы по морским и океанским просторам, так что ни у кого не возникло сомнений в том, что мы находимся в «первом классе со знаком люкс», как выразился капитан. Не найдя среди нас желающих отведать вино, ром или коньяк, капитан и сам отказался от выпивки. Попробовав угощение хозяина, от которого дети были просто в восторге, мы продолжили обход корабля. Старый морской волк был очень удивлён смышленостью Наира и очарован его непосредственностью и любознательностью. Взяв, с разрешения Али его на руки, он показывал малышу специальные приспособления для поднятия грузов и рассказывал обо всём, что интересовало того. Несколько часов ушло у нас на обход всего корабля и ознакомление не только с теми местами, где будут располагаться пассажиры разных классов, но и осмотр трюмов и машинного отделения, которое вызвало неописуемый восторг у Наира и Кайрама. Отвечая на наши вопросы о сроках отплытия, капитан сказал, что постарается закончить погрузку как можно быстрее, потому что в это время года погода в этих местах переменчива и нужно максимально использовать каждый ясный день. Однако не всё зависит от него, и он может начать действовать только тогда, когда портовые власти позволят ему покинуть рейд и пришвартоваться в погрузочной части порта. Мы выразили уверенность в том, что все обстоятельства сложатся благоприятно и у капитана не возникнет сложностей в этом вопросе. Мистер Волкстроут, обладая глубокими познаниями в морском деле и широчайшей эрудицией, оказался очень приятным и интересным собеседником. Скучая на рейде, он был явно рад нашей компании и всячески старался задержать нас у себя. Мы же, не имея иных планов на сегодня, особо не торопились покинуть корабль.
star: Солнце уже клонилось к закату, когда мы простились с гостеприимным капитаном. Пересев из бота в ожидавшие нас кареты, мы отправились в гостиницу, где ещё некоторое время пообщались, обмениваясь впечатлениями от увиденного, после чего, поужинав, все отправились спать. - Али, - обратился я к своему другу, когда мы остались одни, - если ты не очень утомлён, я хотел бы попросить тебя прочесть несколько рассказов, из тех которые я закончил, и высказать о них своё мнение. - Конечно, Лёвушка, я давно уже ожидаю этого момента, и думаю, что мне захочется прочесть всё, что ты написал, - ответил он, подходя ко мне с улыбкой, - идём к тебе, я возьму рукописи. Не скажу, что я испытывал волнение, отдавая Али свои записи, скорее мне очень хотелось услышать его отзывы о тех первых пробах пера, которые я предпринял после той публикации, которая была так высоко оценена моими друзьями. Взяв те два рассказа, которые я приготовил для него, Али попросил дать ему все произведения оконченные мной на тот момент. Я выполнил его просьбу, и мы распрощались до завтра. Утро следующего дня было пасмурным, тучи закрывали солнце и я подумал о том, что сегодня, возможно, пойдёт дождь, которого мы не видели уже очень давно. Мои предположения подтвердил и Ясса, сказавший, что в это время здесь начинается сезон дождей, и было бы очень хорошо, если бы мы отплыли до того, как погода испортится окончательно. Помня о наших с Али планах, я быстро позавтракал, не ожидая пока проснуться остальные наши спутники и стал ждать его, наблюдая с террасы зарисовки местной жизни. Когда мы только прибыли в гостиницу, управляющий предупредил нас о том, что они всеми силами ведут борьбу со стайками обезьян, периодически проникающих в парк и доставляющих немалые хлопоты, воруя вещи из номеров гостей. Поэтому они очень просили нас закрывать двери, выходя из комнат на балконы и террасы. В первый день, я не заметил ни одного животного на деревьях или лужайках парка. Но сегодня мне бросилась в глаза парочка, явно собиравшаяся подобраться поближе к зданию, чтобы поживиться хоть чем-нибудь. Это были две мартышки, явно понимавшие, что их тут не только никто не ждёт с распростёртыми объятиями, но если заметят, то сделают всё, чтобы выдворить отсюда. Было очень интересно наблюдать за их тактическими ходами и маскировкой, используемой для того, чтобы оставаться незаметными как можно дольше. Понимая, что в их намерения вряд ли входит что-то хорошее, чтобы предупредить их преступления в отношении имущества других людей проживавших в гостинице, я воспользовался тем навыком общения с животными, которому меня за время путешествия по джунглям обучил Зейхед. Было очень смешно наблюдать, как маленькие воришки, совершенно не понимая, откуда кому-то стало известно об их планах, вдруг остановились и стали оглядываться по сторонам. Серией образов посланных им, я обозначил степень опасности для них самих и других членов стаи, поджидающей здесь, в случае дальнейшего их продвижения вглубь территории и предложил более приемлемые варианты добычи пищи. Зверюшки оказались очень смышлеными и, обменявшись короткими выкриками, так же осторожно, как и пришли, отправились восвояси. - Вижу, тебе удалось освободить от работы некоторых служащих отеля, - наблюдая за удалявшимися обезьянками, весело смеясь, сказал Али, подходя ко мне. - Пожалуй, ты прав, - улыбнувшись, ответил я, - в их планы явно входили проказы, которые заставили бы работников, отвечающих за сохранность вещей постояльцев, поупражняться в искусстве звероловов и потратить немало времени, чтобы вернуть украденное хозяевам. - Обезьяны в этих местах очень почитаются местными жителями, поэтому похищение ими вещей, является серьёзной проблемой, ведь отнять что-то у такой вот мартышки можно только силой или после того, как она потеряет к предмету всякий интерес. Здесь даже есть люди, занимающиеся этим делом профессионально. Кроме того, городских обезьян отлавливают и вывозят в леса, но лёгкая пища на свалках и защищённость от лесных хищников, являются основными причинами их массового переселения в города. Так что, друг мой, будь внимателен на улицах Бомбея, тут «грабители» могут иметь совершенно иной вид. Ну что же, если ты готов, можем отправляться, нас ждёт большая прогулка по городу и несколько очень интересных встреч. - С удовольствием прогуляюсь, особенно в твоей компании, - ответил я, и мы двинулись в путь. Одевшись так, чтобы не очень отличаться от местного населения, мы шли по улицам и на нас никто особого внимания не обращал. Вначале, они были чистыми и достаточно широкими, чтобы разъехались две кареты и мало загруженными. Через некоторое время, когда мы покинули богатые кварталы, дороги сузились, количество людей на них значительно увеличилось, вокруг начал появляться просто так брошенный мусор, дома выглядели убого, а сидевшие без дела люди были грязны и неопрятны. - Как ты думаешь, - спросил я Али, размышляя над своими наблюдениями, - неужели чистоплотность и культура большинства людей определяется в первую очередь их материальным положением? Только что вокруг нас была чистота и красота, созданная руками людей, и вот уже у себя под ногами мы видим валяющуюся кожуру бананов и другой мусор, брошенный кем-то, и нигде не видно не то, что клумб, но и простых ваз или горшочков с цветами. Ведь в этом благодатном краю очень легко, используя многообразие форм и красок, которыми так богата природа, создавать красоту на каждом шагу. - Конечно же, Лёвушка, уровень благосостояния людей определяет их отношение к красоте окружающего их мира. Естественно, что тот, кто свободен от навязчивых мыслей о добыче хлеба насущного, обращает больше внимания, на красоту цветов, великолепие природных пейзажей и на результаты проявления творческого потенциала других людей. Но что даёт человеку возможность освободиться от привязанностей к материальному? На мой взгляд, в первую очередь к этому приводит осознание того, что всё, что он имеет в своей жизни, всегда является результатом его собственного действия или бездействия. Я глубоко убеждён в том, что каждый человек имеет возможность открыть в себе тот уникальный навык или талант, который, при условии готовности действовать для других, забывая о своих эгоистичных устремлениях, всегда даст ему возможность иметь в этой жизни всё, что необходимо для комфортного и радостного прохождения пути воплощения. Однако, большинство людей не верит в свои возможности и боится принимать на себя ответственность за свою жизнь, предпочитая перекладывать её на других, тем самым «обеспечивая себе право» предъявлять претензии по поводу неудач к кому угодно, только не к себе самому. Страхи и неуверенность в себе, и кроме того чрезмерное устремление к тому, чем ещё не в силах обладать - вот, на мой взгляд, основные причины бедности людей. Ведь бедность материальная, это лишь следствие бедности духовной. Ты же помнишь, что внешнее - это всегда отражение внутреннего. Богатство, вообще понятие очень относительное. В пустыне, имеющий глоток воды намного богаче, имеющего пуд золота. Существует высказывание, которое, на мой взгляд, очень точно отражает суть самоощущения человека богатого: «Богат не тот, у кого много, богат тот, кому достаточно». Истинно богат именно тот, кто не стремиться преумножать ради увеличения объёмов того чем он обладает, или ради достижения особого положения над другими людьми, благодаря своему состоянию, но тот кто использует имеющееся у него для того, чтобы обеспечить себе возможности творческого развития личности и созидательного проявления своего творческого начала для общего блага. Такой человек готов оказать помочь другим, не ища собственной выгоды, и принимает спокойно всё то, что даёт ему жизнь. Он осознаёт, что материальная часть богатства человека, зачастую является вторичным производным от его внутреннего духовного богатства и той щедрости, с которой он делится им. К сожалению, очень немногие задумываются об этом. - Совершенно с тобой согласен, - ответил я, - до определённого момента мне было непонятно, почему в бедных кварталах, причём независимо от стран и народов, зачастую грязно, и люди не обращают на это внимания. Ведь собравшись вместе, они могли бы очистить улицы и дома, тем самым улучшить свою жизнь и сделать шаг к созданию более комфортных условий проживания. Потом, когда мне удалось выделить общие для этих людей черты и качества, я осознал, что у них у всех на первом месте стоит привычка обвинять всех и вся в том, что их жизнь неудачна, и они лишены тех благоприятных возможностей, которые есть у других. Кроме того, они считают каждую мелочь, сделанную ими, и крайне редко совершают поступки безкорыстные, предпочитая праздное времяпрепровождение какой-либо деятельности. Скорее всего, это внутренняя леность мешает человеку отыскать то занятие, которое будет приносить ему и радость, и материальные блага. - Думаю, ты прав, мне самому неоднократно доводилось наблюдать, как за многословными поучающими тирадами о смысле и целях жизни, люди скрывали свои собственные страхи и сомнения в своих силах, говоря, что при других условиях, они бы конечно сделали бы всё намного лучше, чем кто-то другой, но вот только обстоятельства настолько неблагоприятны для них, что рассчитывать на успех они не могут, поэтому не будут даже начинать действовать. - Как бы мне хотелось помочь всем этим людям осознать свои возможности и поверить в свои силы. - Я думаю, что это возможно, ведь у тебя для этого есть твой талант писателя, и мне кажется, что тебе это удастся. Я прочёл почти всё, что ты дал мне вчера. Рассказы мне очень понравились, а повесть я отложил на потом, чтобы иметь возможность прочесть её всю сразу, так как думаю, что оторваться от неё будет трудно, - закончил Али, одарив меня своей чудесной улыбкой. - Очень признателен тебе, друг, за время, уделённое этому делу, и столь лестный отзыв о моих пробах пера, - сказал я, благодарно улыбнувшись в ответ. - Всегда рад быть полезным, тем более, что занятие-то более чем приятное, - дружески хлопнув меня по плечу, проговорил он. Продолжая беседовать, мы пришли к цели нашей прогулки. Али предупредил меня о том, что мы посетим антикварную лавку, в которой каждого из нас ждут сюрпризы, так как её хозяин человек неординарный, обладающий большим жизненным опытом, тонким вкусом и очень развитой фантазией. По его рекомендации я захватил с собой достаточную сумму, чтобы приобрести подарки для друзей, с которыми мне предстояло встретиться в дальнейшем. Если бы я был один, возможно я прошёл бы мимо, до того неприметным был вход в лавку. Но оказавшись внутри, я почувствовал себя Алладином, очутившимся в сказочной пещере. Всё вокруг было заставлено вещами, имеющими кроме достаточно высокой художественной ценности ещё и свою историю. Вокруг было множество красивых вещей, но почему-то, в первую очередь, мне бросилась в глаза, стоявшая на серебристой подставке совершенно прозрачная, стеклянная, как я подумал вначале, сфера. Чтобы заинтересовать покупателей, находчивый хозяин, возле каждой вещи положил описание её пути от мастера, изготовившего её, до прилавка, на котором она оказалась сейчас. Первой моей реакцией было удивление по поводу того, как ему удалось достоверно узнать все эти истории. Потом я подумал, что обладая развитой фантазией, он просто придумал их, чтобы доставить удовольствие покупателям. Однако, очень скоро я приобрёл совершенно новый для себя опыт, о чём впоследствии многократно вспоминал с благодарностью, давший мне ответы на все возникшие вопросы. - Приветствую дорогих гостей, - раздался у нас за спиной спокойный, тихий голос пожилого человека. Повернувшись, я увидел хозяина лавки. Это был худощавый мужчина, выше среднего роста с совершенно седыми волосами и лицом, на котором почти что не было морщин. Глаза небесно-голубого цвета искрились юмором и задором. Поклонившись нам, он протянул руку для приветствия. Его пожатие было крепким, но не жёстким, что в точности соответствовало моим представлениям о том, каким оно должно быть у обладателя такой изящной и тонкой руки. - Надеюсь, у вас не возникло трудностей с поиском моего скромного заведения? - с улыбкой спросил он. - Что Вы, уважаемый Александе́р, одного посещения Вашей замечательной лавки достаточно для того, чтобы найти её с закрытыми глазами и через не один десяток лет, а я был у Вас не более чем пять лет тому назад, - ответил Али, возвращая ему улыбку. - Радости видеть Вас я в первую очередь обязан дяде Али, поручение которого спешу выполнить. С этими словами, Али извлёк из внутреннего потайного кармана резной, костяной, цилиндрической формы футляр, предназначавшийся, скорее всего, для хранения бумажных свитков. С поклоном он протянул его хозяину лавки, который также с поклоном, и даже с некоторым благоговением, принял футляр из рук Али. Открыв его, он достал, судя по внешнему виду, очень древний свиток. Быстро ознакомившись с его содержанием, Александе́р положил свиток обратно в футляр, который спрятал в карман своего просторного балахона. - Благодарю Вас, мой юный друг, вестником большой радости, как, в общем-то, и всегда, вошли Вы сегодня в мой дом, - снова заговорил он, - познакомьте же меня с Вашим спутником, уважаемый Али. - С удовольствием, - ответил тот, - позвольте представить Вам моего друга графа Т., которого мы все зовём просто Лёвушка. Думаю, что после короткого общения с Вами он не станет возражать против такого Вашего обращения к нему. Пока они говорили, перед моим внутренним взором промелькнули картины наших прошлых встреч с этим человеком, и мне стразу же стало понятно, что встреча нынешняя, есть результат кармы светлой и радостной. Недаром, войдя в лавку, я сразу же ощутил благостные эманации любви, радости и дружеского расположения. Обмен рукопожатиями только укрепил во мне уверенность в том, что здесь я встретил старинного друга, хотя и видел этого человека впервые в жизни. - Граф Т., я очень рад нашей встрече, - обратился ко мне Александе́р, - позвольте мне в качестве небольшого подарка, в честь нашего знакомства, преподнести вам эту хрустальную сферу, которая удовлетворит Ваше любопытство относительно тех историй, что Вы заметили возле каждой вещи, продающейся здесь. - Думаю, что Вы относитесь к той категории людей, для которых я просто Лёвушка, и мне будет очень приятно слышать именно такое обращение из Ваших уст, - ответил я, поклонившись ему, - что же касается этой чудесной вещи, то принимая её с благодарностью, я всё же не понимаю, как она может помочь мне понять откуда Вам всё известно про эти вещи, ведь я чувствую, что написанное здесь не является простой выдумкой, а полностью соответствует действительности. - Вы совершенно правы, - ответил хозяин лавки, здесь нет ни одной придуманной истории. Если хотите, я научу Вас пользоваться хрустальным шаром, и Вы тоже сможете узнавать очень многое о природе и истории вещей, попадающих в Ваши руки. - Это чрезвычайно интересно, буду Вам очень признателен за такую науку, - сказал я, предчувствуя, что приобрету сейчас совершенно новые для себя знания и навыки. - Ну что ж, в таком случае, прошу, - проговорил Александе́р, указывая нам на разложенные в дальнем углу вокруг невысокого столика подушки, - я закрою лавку, чтобы никто не помешал нам, и приготовлю чай, прежде чем мы начнём. - Поздравляю, - тихо шепнул мне на ухо Али, - Александе́р непревзойдённый мастер в работе с хрустальным шаром, и делиться он своими знаниями далеко не с каждым. Так что и мне повезло, ведь теперь и я получу урок вместе с тобой. - А что это за хрустальный шар и в чём его особенность? - задал я вопрос Али, пока наш хозяин занимался приготовлением чая. - Это очень интересный инструмент, с его помощью человек, знающий как им пользоваться, может почерпнуть много важной и полезной информации, используя предметы, имеющиеся в его распоряжении. Я думаю, Александе́р сам тебе всё сейчас расскажет и покажет. Пока мы говорили, вернулся хозяин лавки с подносом, на котором стояли три чашки, заварник и чайник с водой, под которым горел фитиль масляной лампы. Поставив всё это на невысокий столик, он разложил вокруг него большие подушки и предложил нам присесть на них. Удобно расположившись, мы приняли из рук Александера чашки, в которых чай был налит не более чем до половины. Как только наши чашки опустели, а произошло это довольно быстро, он снова наполнил их таким же объёмом чая, заваренного прямо перед этим. На мой вопрос о причине такого способа пить этот напиток, он ответил, что предлагает нам поучаствовать в традиционной для этих мест чайной церемонии и если по её окончании у меня останутся вопросы, то он на них с удовольствием ответит. Согласившись с этим предложением, я сосредоточил всё своё внимание на чаепитии, чтобы попытаться самостоятельно разобраться в сути происходящего. Мы пили чай и вели неспешную беседу, рассказывая Александеру о нашем путешествии, и слушая интересные истории из его жизни. К моему немалому удивлению, каждый раз, когда в заварник добавлялась новая порция воды, из него выливался чай с иными вкусом и ароматом. При этом после каждой чашки я испытывал новые ощущения. Их диапазон колебался от лёгкого расслабления после второй, до удивительной ясности мысли и бодрости тела после седьмой. Я не преминул поделиться этой необычной гаммой чувств со своими собеседниками. - Да, чай это божественный напиток, если правильно его приготовить, - ответил на моё замечание Александер, - очень важно знать сорт чая, когда и где был собран лист, как он был высушен и ещё очень много нюансов, определяющих как его свойства, так и способ заваривания. Можно получить совершенно разные эффекты от одного и того же сорта чая, если подойти к его приготовлению со знанием дела и чётким пониманием того, чего же ты хочешь получить в результате. Сейчас я приготовил чай, который поможет Вам, Лёвушка, быстрее и проще овладеть навыком использования хрустального шара. Ещё некоторое время мы побеседуем и я расскажу о том, что же представляет из себя этот удивительный инструмент, как он действует и как им пользоваться, а потом мы перейдём к практической части обучения. После окончания чаепития, мы ещё некоторое время поговорили на отвлечённые темы, после чего Александер приступил к рассказу. - Этот шар сделан из горного хрусталя, добытого в предгорьях Гималаев, – начал он. – Его уникальность состоит в том, что сделан он из цельного кристалла, кем и когда, о том не ведаю, но смею думать, что это было очень давно. Чистота его столь же очевидна сколь и редка, а вот возможности, которые он открывает своему владельцу, в первую очередь связаны с тем, что кварц вообще, а такой чистоты в особенности, имеет свойство нести в себе информацию о том, к чему он прикасается. Я сейчас не буду объяснять, каким образом это всё происходит, в своё время вы и сами всё узнаете от тех, кому известно об этом намного больше чем мне. Вам важно сейчас понять, что любой предмет, коснувшийся этого шара, передаёт ему всю информацию о себе. То же самое касается и человека. Этим объясняются правила, которые следует соблюдать для того, чтобы полученная с его помощью информация была достоверна. Во-первых, перед тем как приступить к работе с шаром, его нужно промыть в чистой холодной воде и обсушить специальной тканью. Руками его касаться нельзя, для перемещения шара служит специальный захват, сделанный из уникального сплава металлов. Из него же сделана подставка, в которую устанавливается шар после обработки водой. Предмет, который будет исследоваться, прикладывается к шару так же с помощью захвата. Когда все приготовления закончены, человеку следует выровнять дыхание, расслабить тело и сознание, освободиться от всего личного, ото всех мыслей и устремлений, а затем, сосредоточив своё внимание на интересующем вопросе, начинать всматриваться в шар. Через некоторое время в нём начинают проявляться образы, отражающие все события, которые имели место в истории исследуемой вещи. Чтобы не тратить время попусту, человек, работающий с шаром, силой своего намерения обозначает то, что интересует его, и ему открывается то, что он хочет знать. Всё, что я рассказал вам, может показаться странным и неправдоподобным, но вы-то знаете, что чудес нет, а есть та или иная степень знания. Поэтому, Лёвушка, если Вы готовы, мы можем перейти к практическому применению полученных знаний, - улыбаясь, закончил свою речь Александе́р. По мере того, как он рассказывал, мой интерес к этому удивительному шару возрастал всё больше и больше, поэтому я с радостью принял предложение приступить к освоению навыка работы с ним. Александе́р предложил нам перейти к небольшому деревянному столику, вокруг которого уже были расставлены стулья. На нём стояла невысокая подставка серебристого цвета, по форме напоминавшая песочные часы, но с основанием более широким, чем верхняя часть, на которой посередине имелось небольшое углубление, как я понял для более надёжной фиксации шара. Радом лежал инструмент, напоминавший щипцы, на концах которых были две полусферы, позволявшие захватить шар и перемещать его в нужном направлении. На краю стола была расположена чаша из того же материала, что и подставка со щипцами. Возле неё лежал кусок похожей на замшу ткани, которую я называл «священнодейственной». - Ну что же, Лёвушка, приступайте, - напутствовал меня Александер, положив руку мне на плечо, - всё ли Вам понятно? Если нужна помощь говорите. Я очень внимательно слушал рассказ о шаре, поэтому запомнил его практически дословно. С благодарность мне вспомнились уроки Яссы, на которых он учил меня различным техникам дыхания и расслабления. Так что, эта часть задания не представляла для меня никакой сложности. - Давайте я буду действовать, а если Вы заметите какую-то ошибку, поправьте меня, пожалуйста. - Хорошо, - только и сказал Александе́р, став за моей спиной так, чтобы всё видеть, но при этом не мешать мне. Али расположился чуть в стороне и тоже стал наблюдать за происходящим. Я подготовил шар к работе в точности так, как было сказано, и мой наставник не вмешивался в процесс. Когда я установил его на подставку, Али поднёс мне одну из множества стоявших вокруг резных деревянных фигурок. Взяв щипцами, я приложил её к шару на некоторое время, после чего отложил в сторону. Сосредоточившись на мысли о том, что хочу узнать историю происхождения этой фигурки, я направил свой взгляд в центр шара. Поначалу ничего не происходило, но через некоторое время перед моими глазами образовался белый туман, который полностью занял всё внутреннее пространство сферы. Затем туман стал рассеиваться, и я увидел деревню, дом на её окраине и мастерскую, в которой работал резчик по дереву. Человек этот был не просто талантливым мастером, но творцом, который вкладывал в свои произведения созидательные энергии, пропущенные через себя, наполняя их любовью и радостью, и наделяя тем самым вырезанные фигурки удивительными свойствами. Я осознал, что он делал обереги, один из которых сейчас был передо мной. Мне стали понятны его свойства препятствовать возникновению гневливости и раздражительности людей. Тем самым, он способствовал возникновению и поддержанию между ними ровных и добрых отношений. Я чётко и ясно увидел суть этой вещи - это была фигурка матери-берегини, щедрой родительницы, мудрой воспитательницы и доброй хранительницы домашнего очага. - Изменив намерение, Вы можете узнать, кто был последним владельцем вещи, и всё обо всех людях, в руках которых она была, важно чётко и точно сформулировать вопрос, ответ на который Вы хотите получить, - услышал я тихий, как будто очень издалека, голос Александе́ра. Я захотел узнать, кому первому досталась эта замечательная вещь. Озвучив в своём сознании этот вопрос, я стал ждать. Шар снова заполнился туманом, а затем в постепенно очистившемся пространстве я увидел свадьбу, на которой мастер вручил эту фигурку своей дочери. Всё это мне было понятно, без каких-либо дополнительных разъяснений. Мне захотелось узнать, как эта вещь попала к Александе́ру, и шар открыл мне и эту историю. - Думаю, на первый раз достаточно, - опять услышал я тихий голос Александе́ра, - поблагодарите шар за то, что он сделал для Вас, и заканчивайте наблюдение. Я поступил так, как мне было сказано, и закрыл глаза. У меня возникло интересное ощущение возвращения откуда-то, как будто я побывал в другом мире. Я поделился этим своим наблюдением с Александе́ром и услышал его ответ: - Вы действительно совершили сейчас небольшое путешествие. Оставаясь здесь, Вы отпустили своё сознание туда, где известно всё обо всём. Шар в данном путешествии выступает неким проводником, но способность использовать этот проводник зависит исключительно от самого человека, от чистоты его помыслов, и того потенциала психической энергии, которым он обладает. Александе́р встал и подошёл к полке, на которой стояла коробка, сделанная из красного дерева, с красивым резным орнаментом, нанесённым на неё рукой большого мастера, так тонок, искусен и художественно закончен был этот узор. Открыв её, он сложил вовнутрь шар, захват, подставку, ёмкость для воды и ткань для просушивания шара. Каждая вещь заняла специально отведённое для неё место. Закрыв коробку, Александе́р, с поклоном протянул её мне. - Это Ваше, Лёвушка, владейте им по праву и используйте во благо, пусть он поможет Вам принимать правильные решения тогда, когда Вы будете нуждаться в дополнительной информации при совершении какого-либо сложного выбора. Храните шар в этой коробке, символы, нанесённые на неё, оберегают саму сферу от ненужного наполнения лишней информацией. Я уверен в том, что вряд ли этот предмет мог бы попасть в более достойные руки. - Благодарю Вас, - ответил я, беря с поклоном коробку из рук Александе́ра, - я понимаю, что это очень дорогой подарок, но не стану, как это принято в таких случаях у большинства людей, отказываться и говорить, что не могу принять его, так как уже знаю, что всё происходящее с нами в этой жизни, имеет смысл, даже если он нам и не понятен в какой-то момент. Скажу только, что в моём лице Вы имеете друга, который с радостью воспримет любую возможность быть Вам полезным. - Воистину сегодня прекрасный день, ведь я приобрёл намного больше, чем отдал, - закончил тонким комплиментом наш обмен любезностями Александе́р. – Предлагаю продолжить нашу чайную церемонию и попробовать другой сорт чая. Испив чудесный напиток, искусно приготовленный хозяином и поговорив на отвлечённые темы, мы ещё некоторое время провели в гостеприимном доме Александе́ра. - К сожалению, такие приятные встречи всегда заканчиваются намного быстрее, чем хотелось бы, - сказал наконец Али, - нам нужно идти, так как на сегодня запланированы дела, требующие нашего присутствия в других местах. Мне было очень приятно посетить Вашу замечательную лавку и повидаться с Вами, уважаемый Александе́р. Надеюсь, что до отъезда мы ещё будем иметь удовольствие видеть Вас. - Мой дом всегда открыт для вас, дорогие друзья, - ответил с улыбкой Александе́р, - но дела есть дела, так что не смею вас более задерживать, однако скажу, что буду очень рад, если вы найдёте возможность ещё раз навестить старика. Простившись с хозяином, и пообещав постараться выбрать время для новой встречи, мы с Али покинули это чудесное место и направились домой. По дороге я засыпал его вопросами о хрустальном шаре, и он терпеливо отвечал мне на большинство из них. Некоторые вопросы он посоветовал задать Александе́ру при следующей встрече. Мы договорились, что обязательно выберем время, чтобы снова посетить этого замечательного человека до отплытия.
star: Вернувшись в гостиницу и убедившись в том, что все наши спутники в добром здравии, мы переоделись и отправились в банк. Теперь мы ехали в карете в сопровождении Айоши и Яссы, задачей которых было нести саквояжи. В банке нас встретил очень учтивый служащий, который сразу же занялся нашими вопросами. Тем не менее, всё это заняло достаточно много времени, поэтому в гостиницу мы вернулись уже ближе к вечеру. В ожидании ужина мы с Али, Наиром, Алдаз, Асталом и Кайрамом вышли на прогулку в парк отеля. Жара уже спала, хотя благодаря обилию фонтанов здесь она и днём чувствовалась намного меньше чем в городе. Мы шли по ухоженным тропинкам среди сочной зелени кустов и деревьев. Молодежь убежала вперёд, и мы имели возможность поговорить о делах. - Не думал, что финансовые вопросы отнимут столько времени, - заговорил я. - К сожалению это так, но без их решения, наше путешествие было бы весьма затруднительно, - ответил, улыбнувшись, Али. - Я это прекрасно понимаю, - согласился я, - однако мне сейчас подумалось в первую очередь о том, насколько велика сеть раскинутых по разным странам банковских учреждений, и как она облегчает взаиморасчеты между людьми, находящимися очень далеко друг от друга. - С одной стороны ты конечно прав, - ответил мне Али, - однако у этой медали есть и другая сторона. Естественно, было бы намного менее удобно таскать с собой мешки с золотом и серебром, однако, дядя мне говорил, что вся финансовая система устроена таким образом, чтобы подменить у людей систему ценностей. Посмотри к чему стремиться большинство обывателей. В первую очередь их интересует получение денег, которые, якобы, могут обеспечить их безбедную жизнью. Таким образом, деньги для многих людей стали целью, хотя они должны быть не более чем инструментом, позволяющим упростить взаимообмен между людьми, производящими что-либо своим трудом. А теперь посмотри как банкиры, ничего не производя, но лишь используя долговые обязательства по деньгам данным людям под проценты, концентрируют в своих руках материальные ценности, которые и пытаются возвести в ранг абсолютной цели жизни. Конечно же, система намного более сложная, чем я сказал сейчас, и не только банкиры но и власть имущие люди прикладывают к этому свою руку. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что те, кто делает своё дело по призванию, используя свой творческий потенциал и стремясь быть полезным другим людям, зачастую имеют достаточное количество средств для обеспечения себе достойных условий жизни. Вообще-то эта тема очень глубокая, и я думаю, что о деньгах и мировой финансовой системе, в своё время, тебе подробно расскажет кто-то из наших уважаемых наставников. - Я понял тебя Али, но мне, всё же, кажется, что деньги сами по себе не есть зло, скорее, как в общем-то и во всём остальном, сам человек, используя их, достигает того или иного результата. Это так же, как, к примеру, огонь. Им можно воспользоваться для того, чтобы сжечь дом и оставить людей без крова, а можно приготовить на нём пищу и накормить голодных. Свойства огня, как в первом, так и во втором случае будут неизменны, но вот использование этих свойств даёт совершенно противоположные результаты и зависит, в первую очередь, от чистоты сознания и намерений тех людей, в чьих руках он оказывается. Так же мне кажется и с деньгами. Если они выступают простым эквивалентом затраченной людьми энергии на производство тех или иных ценностей, не важно, будь то пища, одежда, либо художественные произведения, это одно. Но если они используются для разжигания в людях низменных чувств, или для получения какой либо личной выгоды от несчастий других, то это уже совершенно другое дело. - С твоими доводами трудно поспорить, - ответил Али, - тем более, что я не считаю себя специалистом в этом вопросе. Мне кажется, что при встрече с сэром Уоми, на которую можно рассчитывать в ближайшее время, мы оба сможем получить исчерпывающие ответы на все прозвучавшие сейчас вопросы. - Ты прав, - согласился я, - к тому же, есть более интересные темы для обсуждения. Мы обговорили вопросы, связанные с подготовкой к отплытию, после чего перешли к обсуждению уникальной древней книги, которую мы с Али изучали с самого начала нашего путешествия. Так получалось, что периодически, когда не удавалось заниматься вместе, один из нас уходил вперёд в этом деле, и тогда он рассказывал другому о том, что ему удалось узнать. Так вышло, что Али опередил меня на несколько глав и теперь я с интересом слушал его рассказ о том, что он уже открыл для себя, а я ещё нет. Однако нам не удалось обговорить всё обстоятельно, так как дети посчитали нужным втянуть нас в свою игру, и мы были вынуждены уступить их аргументированным просьбам. Увлёкшись их весёлыми забавами, мы не заметили, как пролетело время, и если бы не Ясса, пришедший звать нас к столу, ужин мы могли бы и пропустить. Разгорячённые игрой, полные радостного задора дети, по нашему приказанию, помчались принимать душ, чтобы выйти к трапезе в уравновешенном состоянии. Ясса последовал за ними, а мы с Али продолжили прерванную беседу. Нам как раз хватило времени на то, чтобы дойдя до гостиницы, обменяться мнениями по поводу того, что рассказал мне Али. Ужин, как и всегда, протекал в спокойной атмосфере и перешёл в вечерние беседы и весёлые развлечения, которыми нас радовали обычно близнецы, ведь в общине Дартана это было привычным и почти что обязательным элементом, завершавшим каждый трудовой день этого удивительного племени.
star: Г л а в а 9. Встреча в порту. Прощание с Александе́ром. Отплытие. Неприятные попутчики. Приключение в океане. Наша жизнь в Бомбее текла размеренно и спокойно. Дни сменяли друг друга, приближая момент нашего отплытия. Каждый из нас был занят своими делами, но ежедневно мы собирались вместе, чтобы пообщаться, обменяться новостями или поиграть в различные игры. Помня о нашем обещании, данном Александе́ру, я попросил Али определить день, когда ему было бы удобно снова сходить в гости к этому замечательному человеку. Оказалось, что буквально через день после обсуждения этого вопроса, нам предстояло посетить корабль и обговорить с капитаном некоторые вопросы, связанные с перевозкой нашего багажа. Именно после завершения этого дела Али и предложил навестить нашего друга. Увлечённый работой над новой книгой, я почти не замечал, как летело время. Так что для меня эти два дня прошли как один миг, и когда я после завтрака собрался опять взять в руки перо, Али напомнил мне о наших планах. К оговоренному времени я вышел в холл отеля, где встретил поджидавшего меня Яссу. Буквально следом за мной подошли и Али с Такимурой. - Мы пойдём все вместе? – спросил я, несколько удивившись, так как последнее время мы с Али обычно занимались всеми организационными вопросами вдвоём, оставляя на попечение Айоши и Яссы наших маленьких спутников. - Да, - ответил Али, - сегодня нам предстоит важное дело, для выполнения которого, возможно, потребуется больше рук и ног, чем у нас с тобой Лёвушка. - Отлично, я никогда не отказываюсь от приятной компании, - ответил я так, чтобы эти слова были слышны только моим друзьям. Мы с Али направились к выходу из гостиницы, а наши «слуги» поспешили вперёд, чтобы подозвать карету и открыть нам двери. - Сейчас мы едем в порт, Лёвушка, - заговорил Али, когда мы расположились в карете, - там нам следует принять одну посылку, которую нужно доставить сэру Уоми в целости и сохранности. В ней собраны весьма ценные артефакты, в том числе и те, которые нам показывал Никито. Есть люди очень заинтересованные в том, чтобы воспрепятствовать этому, и страстно желающие завладеть её содержимым. Меня они знают, и возможно станут следить за мной, поэтому я очень прошу тебя внимательно наблюдать за всеми, кто будет окружать нас и всем происходящим в ближнем и дальнем радиусе. Если заметишь кого-либо, или что-либо вызывающее подозрения в недобрых намерениях в отношении нас, сразу же дай знать. - Конечно, - с готовностью ответил я, - всё, что ты скажешь, я сделаю с радостью. - Ты останешься в карете, чтобы никто тебя там не видел, и если кто-то будет шпионить за нами, пусть думают, что ты не в курсе событий, и не имеешь ни малейшего представления о том, что за груз будет следовать с нами. Помощи Айоши и Яссы мне будет вполне достаточно для того, чтобы справиться с этим делом, главное, предупредить возможные попытки помешать нам. - Я всё понял, Али, и свою часть задания выполню в точности так, как ты просишь. - Очень хорошо, подготовимся друзья, мы скоро будем на месте, – закончил Али. Не дожидаясь приезда, я сконцентрировал внимание и начал осматривать окружающую нас местность своим расширенным зрением. Мне открылась картина большого порта. Складские помещения и открытые площадки, на которых хранилось множество всяких ящиков и тюков занимали просто огромное пространство. Множество людей сновали между ними, нагружая и разгружая запряженные лошадьми повозки, перевозившие все эти грузы к причалам, возле которых располагались лодки и иные суда. В них все эти ящики и тюки перегружались, после чего по воде доставлялись к стоящим на рейде большим кораблям, которые по тем или иным причинам не могли войти в порт. Таким же образом происходила и разгрузка кораблей. Акватория порта была заполнена большим количеством разных судов, между которыми сновали маленькие лодчёнки, неспешно следовали большие вёсельные лодки и баркасы. Весь порт был похож на большой муравейник, в котором непрестанно что-то происходит. Пока я рассматривал окружающее пространство, мы приехали к главному зданию порта, где располагалась контора, в которой решались все вопросы перевозок грузов. - Сейчас мы пойдём искать тот груз, ради которого приехали, - обратился ко мне Али, - а ты, Лёвушка, проследи, будет ли кто-либо проявлять повышенный интерес к нам и нашему грузу. Если заметишь что-то подозрительное, сразу же сообщай. В первую очередь наблюдай за Айоши и Яссой, так как именно они отправятся на поиски. Я же останусь в конторе и буду ждать их возвращения. - Я всё понял и сделаю так, как ты сказал, - ответил я, не отвлекаясь от своих наблюдений. Покинув карету, мои друзья вошли в здание конторы. Через некоторое время, как и говорил Али, Ясса и Айоши вышли из её дверей и отправились вместе с сопровождавшим их клерком в сторону скопления большого количества ящиков разных размеров. Ещё когда они входили, я обратил внимание на двух мужчин, которые якобы были очень заняты каким-то делом возле большой бочки, стоявшей недалеко от входа в контору. Когда же они бросили своё дело и устремились следом за моими спутниками, я сразу понял, что интуиция не подвела меня. Послав Али, Яссе и Айоши мысленное предупреждение о слежке, я постарался более чётко ощутить эмоциональное и чувственное состояние их преследователей. Во время нашего путешествия, с помощью Никито, я осваивал этот навык, и вот теперь он мне очень пригодился. Сконцентрировавшись на этих людях, я постарался ощутить их внутренне состояние. Следует отметить, что та гамма чувств и эмоций, которая открылась мне, была весьма и весьма неприятной. Чувство алчности смешивались с желанием продемонстрировать собственную значимость, при этом страх не выполнить поставленную задачу подпитывал злобу, испытываемую ими в отношении всего, что могло бы стать причиной провала их планов. Давно мне не встречался такой коктейль низменных чувств. На мгновение я даже немного растерялся. - Плети защитную сеть вокруг своих друзей и того груза, который вам поручен, - услышал я в своей голове голос И., - наша помощь всегда с вами, но и у вас самих уже достаточно сил, чтобы действовать. Послав своему дорогому другу и наставнику благодарность, я последовал его совету и направил все свои силы на то, чтобы окружить друзей сияющей защитой энергий любви, радости, мира и безстрашия. Мои действия оказались весьма успешны, так как, продолжая наблюдать за развитием событий, я заметил, что преследователи упустили из виду Яссу и Айоши, которые продолжали свой путь в лабиринте, созданном из множества разных по размеру ящиков. Наконец они пришли к цели. Просмотрев какие-то бумаги, клерк подвёл их к высокому деревянному ящику. С виду он ничем не отличался от стоящих вокруг подобных ящиков, но его содержимое я ощутил сразу же. Мягкие, теплые волны окутали меня в тот самый миг, когда я направил своё сконцентрированное внимание на него. Мне не удалось понять, что же находиться внутри, но то, что там содержатся вещи очень ценные для наших дорогих наставников, и то, что их обязательно нужно доставить сэру Уоми целыми и невредимыми, я осознал в тот же миг. Следуя указанию И., я незамедлительно стал плести защитную сеть вокруг порученного нам груза. Через некоторое время его окружило яркое свечение, в котором ящик сначала как будто растворился, а потом снова проявился, но уже сам яркий и светящийся. - У нас всё получилось, - услышал я голос Али в своей голове. - Очень этому рад, - ответил ему я. Продолжая наблюдать за Яссой, Айоши и соглядатаями, я увидел, что те ушли вообще в другую сторону, совершенно заблудившись среди наставленных ящиков и тюков. Не хочу даже вскользь описывать тот шквал раздражения, который нёсся вовне от неудачливых преследователей. Чтобы хоть как-то нивелировать влияние этого выброса злости, я послал в окружающее их пространство эманации мира сердца и любви, надеясь таким способом немного успокоить и незадачливых ищеек, и то возмущение, которое они вызвали в эфире. Продолжая нести свою вахту, я увидел, как Айоши с Яссой вернулись в контору. Ещё некоторое время понадобилось Али, чтобы уладить все вопросы, связанные с доставкой нашего груза на корабль, после чего мои друзья присоединились ко мне в карете. - Ну что ж, теперь навестим капитана, - заговорил Али, как только карета тронулась. – Нужно попросить его разместить этот ящик в грузовом трюме так, чтобы он был полностью защищён от влияния влаги, каких-либо ударов и повреждений. - Думаю, с этим не возникнет сложностей, так как капитан произвёл на меня впечатление человека ответственного и добросовестного, - ответил я. - Как ты смотришь на то, Лёвушка, чтобы пригласить его к нам сегодня на ужин и познакомиться поближе. Мне капитан тоже показался человеком весьма достойным. Думаю, что он окажется очень приятным и интересным собеседником. - Полностью поддерживаю твоё предложение, тем более что мне хотелось бы узнать последние новости об одном нашем общем знакомом, ведь во время посещения корабля мы так и не затронули эту тему, а за ужином это будет сделать удобнее всего. - Вот и отлично, - улыбнулся в ответ Али. Когда мы подъехали к причалу, лодка, которую указали Али в конторе, уже была на месте. Указав кучеру, планируемое время возвращения, мы отпустили карету, и пересели в лодку. Очень скоро наши руки пожимал приветствовавший нас капитан Волкстроут. Как мы и предполагали, он без каких-либо возражений пообещал устроить наш груз наилучшим образом, взяв его под личный контроль. Он с радостью принял приглашение на ужин, сказав, что сегодняшний вечер, пожалуй, последний, когда он может покинуть судно, ибо на завтрашний день он получил разрешение швартоваться и приступать к погрузке, так что до конца этого процесса, ему вряд ли удастся выкроить свободное время. Распрощавшись с капитаном до вечера, мы вернулись на берег, и вскоре уже были в гостинице. Оказалось, что все наши друзья отправились на прогулку в парк. Отдав распоряжения по поводу предстоящего ужина, мы с Али решили присоединиться к ним. Прогулка в тенистом парке была приятна, ведь под сенью деревьев жара почти не чувствовалась. Через некоторое время мы встретились с детьми и сопровождавшими их Алдаз, Асталом и близнецами, и были втянуты ими в увлекательную игру, которую, как всегда, придумал Накар. К нашему возвращению всё было готово. Капитан оказался человеком очень пунктуальным и пришёл точно в оговоренное время. Наир, пленивший его своей сообразительностью и непосредственностью ещё на корабле, получил в подарок ручной компас и был по этому поводу невероятно счастлив. Его радость и искренняя благодарность, выраженная очень по-взрослому, явно тронули капитана. После короткого обмена любезностями мы приступили к трапезе. Заранее узнав о предпочтениях мистера Волкстроута, мы заказали французский коньяк известной марки, чем доставили гостю немалое удовольствие. Завершив приём пищи, мы перешли к чаепитию, за которым наша беседа коснулась различных тем. Будучи человеком высокообразованным, капитан отличался ещё и нестандартным мышлением. По целому ряду вопросов он высказывал мнение, явно имеющее в своей основе глубокие размышления. Наконец, когда глобальные вопросы были рассмотрены, я перевёл разговор на интересующую меня тему. - Позвольте Вас спросить, мистер Волкстроут, - начал я, - как давно Вы виделись с капитаном Ретедли? - Как я говорил Вам ранее, - ответил с улыбкой он, - с момента нашей последней встречи прошло немногим более полугода, так что если Вас устроит информация подобной свежести, я к Вашим услугам. - Я не виделся с ним намного дольше, так что буду рад любым сведениям о своём дорогом друге. - Ну что же, я расскажу все, что знаю сам, - продолжил капитан, - Надеюсь Вам известно, что Джемс женился? - Нет, об этом я не слышал, когда это произошло и кто же его избранница? - Это радостное событие случилось несколько лет назад. Для многих лондонских невест, имевших виды на столь заманчивого жениха, оно стало полной неожиданностью. Я слышал, что во многих салонах очень долго обсуждалась эта свадьба. Он отдал своё сердце русской графине. А шафером на его свадьбе был некий лорд Бенедикт, личность загадочная и неординарная. В тот год он произвёл в Лондоне фурор, хотя никто не мог сказать, что он прилагал для этого хоть какие-то усилия. Тем не менее, его выезды всегда привлекали внимание тем, что буквально всё, что окружало его, поражало своей изысканностью и красотой. Однажды, мне довелось на одном из приёмов видеть его в сопровождении дочери и зятя, и если до этого я сдержанно относился к восторгам Джемса по поводу этих людей, то после я полностью согласился с его эпитетами в их адрес, это действительно были «величие и скромность». Не знаю, женитьба или что-то иное повлияло на Джемса, но он очень изменился. Мне кажется, что у него появилась цель в жизни, о которой он ранее и не помышлял. Чуть больше чем через полгода после свадьбы он оставил службу, какое-то время с семьёй жил в Америке, а затем поселился в своём особняке в Лондоне. Насколько мне известно, у него родилась дочь, и, возможно, это стало причиной оседлой жизни этого, в прошлом, неуёмного искателя нового. Хотя, справедливости ради, нужно сказать, что за это время он совершал путешествия и достаточно дальние, но уже вместе с семьёй, и не в качестве капитана судна. Слушая мистера Волкстроута, я как будто перенёсся в недалёкое прошлое, о котором он мне рассказывал, и сам, своими глазами видел всё то, о чём он говорил. Я искренне радовался тому, что капитан Ретедли прислушался к голосу своего сердца и связал свою жизнь с Лизой. В том, что именно она стала его избранницей, я нисколько не сомневался. Ещё больше я был рад тому, что он встретил Флорентийца, ведь это означало, что он обрёл тот смысл жизни, искать который, на момент нашего знакомства, он почти что прекратил. - А как Вы познакомились с Джемсом? - услышал я, сквозь пелену своих мыслей, вопрос капитана, адресованный мне. – Ведь, если я Вас правильно понял, в Лондоне Вы раньше не бывали, да и морских путешествий совершили не так уж много. - Всё верно, ответил я, - с капитаном Ретедли я познакомился в самое своё первое путешествие по морю. Тогда я был ещё юн и неопытен, а он управлял огромным кораблём, и на нём лежала большая ответственность за всех и вся, на этом судне. Думаю, что наше знакомство было обусловлено тем счастливым стечением обстоятельств, которое принято называть судьбой. Тогда, совершенно неожиданно я отправился в путешествие со своим дорогим другом, которому обязан очень многим, в том числе и тем, что был принят в круг знакомств капитана Ретедли. Наши дружеские отношения укрепило одно приключение, совместно пережитое в Чёрном море во время этого путешествия. - Постойте, постойте, - перебил меня мистер Волкстроут, - уж не о чудовищной ли буре, через которую провёл своё судно Джемс несколько лет назад, Вы говорите? - Если речь идёт о буре на Чёрном море в ...-ом году, то да. - Но позвольте, в таком случае, Вы, должно быть, знаете историю, которую Джемс рассказывал множество раз, о мальчике который смеялся, глядя смерти в лицо, побудив его тем самым к активным действиям в самый критический момент, что и стало для всех спасением? - Саму историю я не слышал, так как мне он её не рассказывал, но исходя из Ваших слов, могу сделать вывод, что заслуги юноши были капитаном Ретедли существенно преувеличены. - Вот тут я с Вами не соглашусь, - даже немного подавшись вперёд, ответил капитан, - храбрость одного может стать вдохновением для многих, а когда она проявляется тем, кто слаб телом, но силён духом, то она может подвигнуть и на свершение подвига, так что, думаю, поступок этого молодого человека действительно помог Джемсу в трудную минуту собрать все свои силы, и продолжить борьбу со стихией даже тогда, когда она казалась уже безполезной. - Всё что Вы говорите верно, однако позволю себе настаивать на том, что в спасении корабля намного более важную роль сыграли другие люди, помогавшие капитану Ретедли. - И почему же Вы в этом так уверены? - с едва уловимым сарказмом спросил капитан Волкстроут. - По одной простой причине, - с улыбкой ответил я, - мне довелось быть и свидетелем и участником всех тех событий, о которых мы с Вами говорим. - Погодите, что-то я никак не пойму, - немного смешавшись, сказал капитан, - со слов Джемса я понял, что тогда вместе с ним на капитанском мостике было всего лишь два человека, не являвшихся членами команды, это тот юноша, о котором мы говорим и его спутник доктор. Каким же образом Вам удалось стать свидетелем и участником происходившего тогда. - Всё очень просто, - улыбаясь, ответил я, - моя убеждённость в своей правоте основана на том, что я и есть тот самый юноша, о котором мы говорим. На лице капитана отразилась целая гамма чувств, сменявшаяся очень быстро. Сначала это было удивление, потом озадаченность и недоумение, и наконец его лицо озарила улыбка. - Я понял, Вы меня разыгрываете, - сказал он, откинувшись в кресле и рассмеявшись. - Ничуть, - вступил в разговор Али, - граф Т. говорит истинную правду. Мне известна эта история из другого источника, и я могу свидетельствовать о том, что он действительно был непосредственным участником тех событий. - Но как же так!? - удивлённо вскричал капитан Волкстроут, - в рассказе Джемса речь шла о немного нескладном юноше, почти мальчике, да чистом и благородном, но несколько субтильном, и к тому же ещё, весьма болезненном. Именно потому его поступок и произвёл на Джемса такое впечатление, что он не мог и предположить, какая несокрушимая воля заключена в таком слабом теле. Сейчас же я вижу перед собой молодого человека с формами и комплекцией, которым могут позавидовать многие атлеты. Но ведь с тех пор прошло всего лишь несколько лет. Мне никогда ранее не доводилось видеть, чтобы люди так менялись за столь короткий промежуток времени. - Перемены, произошедшие со мной, это в первую очередь заслуга того моего друга, доктора, с которым мы путешествовали тогда. Именно его старания и заботы дали тот результат, который Вы сейчас наблюдаете. - Что ж, у меня нет повода не верить Вам, тем более что Джемс, рассказывая о Вашем друге, говорил, что он человек удивительный. Именно благодаря этой встрече, он сам посмотрел на многие вещи по-иному. Так что, я вполне допускаю, что неординарному человеку под силу то, что другим кажется невозможным. - Если Вы желаете, чтобы развеять все сомнения, я могу продемонстрировать вам письмо капитана Ретедли, которое храню как память о событиях того времени, - сказал я. - Нет, что Вы, граф, - запротестовал капитан, - мне бы очень не хотелось, чтобы всё сказанное мной Вы восприняли как недоверие к Вашим словам, просто всё услышанное немного не укладывается у меня в голове. Так что, я прошу простить меня за допущенную безтактность, и не принимать мои сомнения на свой счёт, для меня большая честь видеть Вас своим пассажиром, - закончил он, вставая и протягивая руку, чтобы извиниться передо мной. - Не стоит волноваться по этому поводу, капитан, - ответил я, поднявшись ему навстречу, и ответив рукопожатием, - я прекрасно понимаю, что тот образ, который был создан рассказом капитана Ретедли очень отличается от того, что я представляю из себя сейчас. Скажу Вам больше, я и сам иногда удивляюсь тем переменам, которые вошли в мою жизнь и той скорости, с которой они происходили. Наша беседа перешла на другие темы. Капитан поведал нам, что с завтрашнего дня начинается погрузка парохода, которая займёт не менее трёх дней, после чего на борт будут приняты пассажиры, и можно будет отправляться в путь. Вечер за приятной беседой прошёл быстро. Прощаясь, капитан предложил нам занять свои места первыми, чтобы избежать суеты, непременно возникающей при посадке большого количества пассажиров. Приняв наши благодарности, он пообещал заблаговременно прислать матроса, который сообщит нам время, удобное для прибытия на корабль. Имея в запасе несколько дней до отплытия, мы всё же решили с Али не откладывать надолго поход к Александе́ру, и утром следующего дня, после завтрака, незаметно покинув гостиницу, направились к нему. Должен сказать, что я с нетерпением ждал этой встречи, так как всё свободное время посвящал работе со своим хрустальным шаром, и у меня накопился ряд вопросов, возникших в ходе этих занятий. Поэтому, намереваясь получить на них ответы, я захватил с собой этот замечательный предмет.
star: Александе́р встретил нас на пороге своей лавки. - Я как чувствовал, что сегодня буду принимать дорогих гостей, - начал он, пожимая нам руки, - недаром я заказал отменный чай, собранный на высокогорных плантациях и выдержанный в специальных условиях более десяти лет. Мы прошли внутрь вслед за радушным хозяином. Закрыв лавку, Александе́р провёл нас по узким и извилистым ходам в помещение, которое, как мне показалось, находилось под землёй. Но никаких признаков того, что мы очутились в подвале, я не заметил. Более того, комната, в которую мы пришли, была сухой, просторной и светлой, благодаря множеству горевших свечей и отражению их света от специальным образом расположенных зеркал. В ней практически не было мебели, только один большой шкаф, на полках которого были расставлены книги. По всему периметру на подставках стояли различные предметы, имевшие, как я догадался, некие особые свойства, и являвшиеся чем-то вроде ритуальных символов. Здесь были и геометрические фигуры, выполненные из камня, и деревянные дощечки с вырезанными на них образами и символами, и золотые и серебряные жезлы и амулеты. Пол был укрыт толстым и очень мягким персидским ковром. Войдя в эту комнату, я ощутил покой и умиротворение. Дав нам немного осмотреться, Александе́р закрыл на засов дверь и направился к шкафу, пригласив нас следовать за собой. Остановившись перед ним, он сделал какое-то едва заметное движение руками, и шкаф разделился на две части, открывая нам вход в ещё одно помещение, наличие которого до этого, вообще невозможно было заподозрить. Когда двигавшиеся части шкафа остановились, Александе́р начал проговаривать нараспев фразы на неизвестном мне языке, однако смысл сказанного им мне был понятен. Это было славословие четырём Блаженствам: Любви, Радости, Миру Сердца и Безстрашию, которые и есть основа гармонии как человека, так и всей земной жизни. Когда он закончил, весь вход заполнил яркий огонь. - Следуйте за мной, - проговорил Александе́р и двинулся вперёд. Огонь не опалил ни его, ни нас. Но пройдя сквозь него, я ощутил такой прилив сил, что мне показалось, будто сейчас я могу взлететь, если захочу. В комнате было светло, но ни свечей, ни ламп я не заметил. У дальней стены я увидел большой алтарь со знакомыми мне чашами, пространство за которым было занавешено белой «священнодейственной» тканью. Раньше мне уже доводилось бывать в таких местах, и каждый раз меня несказанно радовали события, происходившие в них. Вот и сейчас я понял, что здесь произойдёт нечто замечательное. Александер подошёл к алтарю. В его руках появилась небольшая, как будто стеклянная палочка. Ею он поочерёдно коснулся двух чаш, проговаривая вполголоса обращение к Владыкам соответствующих Лучей. Затем обойдя алтарь, он отдёрнул занавес и нашим глазам открылись дивные портреты всех семи Владык Лучей. В той же последовательности, в которой он касался чаш, Александер подошёл к портретам Али-Мории и Флорентийца. Их он тоже коснулся палочкой, после чего вернулся на своё место перед алтарём. Некоторое время ничего не происходило. Мы молча стояли, ожидая дальнейшего развития событий. Затем вокруг портретов появился ореол мягкого свечения, которое с каждой минутой начало усиливаться всё больше и больше. Прошло совсем немного времени и на нас с портретов смотрели как будто ожившие, улыбающиеся лица наших дорогих наставников. Александе́р приветствовал их поклоном. Мы с Али последовали его примеру. - Благодарю вас за радость встречи, Великие Владыки - заговорил Александе́р, обращаясь к Учителям. - Как и было указано, я привёл наших юных друзей в это священное место. - Мы рады видеть вас всех в добром здравии, - ответил ему Али-Мория. - Будьте благословенны в трудах своего простого дня, - проговорил Флорентиец. Тепло любви наших дорогих друзей окутало меня, наполняя мощью благостных эманаций, исходивших от них. - Александе́р привёл вас сюда, - обратился Али-Мория к нам с Али, - для того, чтобы вы прошли посвящение, которое откроет новые возможности вашей психики, что существенно облегчит решение той задачи, которую мы поставили перед вами. Вы уже заметили, что к тому грузу, который вам следует доставить сэру Уоми, проявляется повышенный интерес некоторыми людьми, стремящимися завладеть артефактами, находящимися в ящике. Это представители одного закрытого ордена, которым заправляют тёмные оккультисты в Европе. Они уже давно идут по следам фрагментов этих уникальных вещей, стремясь собрать их воедино и использовать в своих корыстных целях те энергии, которые способна генерировать та система, частями которой они являются. Сейчас мы не будем объяснять вам все хитросплетения этой череды событий. Достаточно того, что вы поняли насколько важно, чтобы те вещи, которые Александе́р и его соратники собрали за долгие годы работы в этом направлении, попали к сэру Уоми целыми и невредимыми. А сейчас, если вы согласны, приступим. Александе́р сказал нам подойти к алтарю и стать напротив чаш, которые соответствовали лучам наших Учителей. Через несколько мгновений белая и изумрудная чаши зажглись необычайным светом, их содержимое забурлило, а над поверхностью образовался туман. Первым запел Али-Мория, его голос заполнил всё пространство, туман над белой чашей начал подниматься ввысь и потёк к Али, окутывая его с ног до головы. Почти сразу же зазвучал и голос Венецианца, и всё то же самое начало происходить со мной. Оказавшись в зеленоватом тумане, я вдруг увидел яркую вспышку света, которая проникла прямо в центр моей головы, где что-то заискрилось и засияло всеми цветами радуги. Всё мое тело пронзила мелкая дрожь, которая практически сразу же унялась. У меня возникло удивительное чувство подъема и наполненности какой-то новой силой, которая струилась по всему моему телу, делая его с одной стороны мягким и пластичным, а с другой могучим и непоколебимым. Это странное ощущение вскоре тоже прошло, осталось только свечение перед глазами, которое, то усиливалось, то затухало. Потом я почувствовал прикосновение к своей макушке и понял, что это палочка Александе́ра. Я как будто очнулся после сна. Рядом со мной стоял Али, портреты приобрели свой первоначальный вид, а улыбающийся Александе́р стоял спиной к алтарю, ожидая, по-видимому, когда мы окончательно придём в себя. - Ну что же, друзья мои, - заговорил он, увидев, что мы внимательно смотрим на него, - только что вы обрели способность видеть ауру. Что это такое, я думаю, вы знаете, но всё-таки коротко поясню. Аура это та энергетическая оболочка, которая присуща всему сущему на Земле. Есть некоторые люди, и их не так уж много, способные видеть ауру людей и животных, но из них очень немногие способны видеть ауру так называемых неживых предметов. Почему я говорю так называемых, да потому что в основной своей массе люди отказываются верить в то, что и камень и дерево, металл и цветок тоже являются формой жизни материи, созданной Первотворцом. У них свои цели и задачи и их энергетическая оболочка очень отличается от человеческой, и тому есть причины, о которых, я думаю, вы и сами догадываетесь. Но самое главное, о чём я хочу сказать вам это то, что человек способен оставлять следы своей ауры на тех вещах и предметах, с которыми он контактирует. Подтверждением тому является, возможность с помощью хрустального шара получать информацию о событиях, происходивших в далёком прошлом с разными людьми, владевшими той или иной вещью. Кроме того, способность видения ауры и знание значения её цветов позволяет не только определять болезни и эмоциональное состояние человека в настоящий момент, но и понимать его привычное состояние, так как чувства и эмоции, испытываемые им чаще всего, вносят в его ауру характерные, весьма устойчивые признаки. Добавлю, что в ауре отражаются и намерения человека. Таким образом, видение состояния ауры и понимание значения её оттенков дают возможность практически мгновенно оценить человека, находящегося перед тобой, что соответственно даст возможность быстро сориентироваться в выборе варианта взаимодействия с ним. Что же касается ауры предметов, то по ней можно понять, оказавшись, к примеру, в неизвестном доме, что ждёт тебя при встрече с его хозяином. Так что я предлагаю вам сейчас немного отдохнуть, выпить чаю и приступить к освоению этого навыка. Александе́р прошёл за алтарь, задёрнул занавески и направился к выходу из этой чудесной комнаты. Мы последовали за ним. Вскоре шкаф стоял на своём месте, а мы вновь пошли по узким извилистым ходам наверх в лавку. Мы улеглись на большие подушки, предложенные нам хозяином, и вкусили действительно замечательный напиток. Какое-то время мы беседовали на отвлечённые темы, после чего Александе́р начал наше обучение. Всё было настолько интересно, что время летело совершенно незаметно. Кроме теоретической части мы попрактиковались друг на друге, и к концу встречи нам удалось весьма сносно освоить этот новый для нас с Али навык. Некоторое время мы потратили на вопросы, касающиеся работы с хрустальным шаром, но момент прощания всё-таки наступил. Напутствуя нас, Александе́р посоветовал нам закрыть по дороге домой новое видение, чтобы не путаться в ощущениях при встрече с большим количеством людей, имеющих очень разную ауру, и начинать пользоваться им постепенно, желательно при общении со своими друзьями. Поблагодарив его за всё сделанное для нас, и выразив надежду на повторную встречу, мы направились домой и без происшествий добрались до отеля, где нас ждало сообщение капитана о том, что наш груз, при его непосредственном участии, принят на борт и размещён наилучшим образом. Наш приход оказался очень своевременным. Все наши спутники собрались в номере Али, где уже был полностью сервирован стол, и ожидали только нас. По глазам мальчишек было видно, что они очень проголодались, так что мы не стали затягивать начало ужина и приступили к трапезе. По её завершении мы, как обычно, расселись по креслам и диванам, чтобы поговорить о событиях прошедшего дня. - У вас с дядей Али сегодня были важные дела, дядя Лео? – спросил меня Наир, взобравшись ко мне на руки. - Да, - ответил я, - а как ты догадался? - Во-первых, вас очень долго не было, а во-вторых, вы с дядей Али пришли другими, - ответил мальчик, глядя мне прямо в глаза. - И что же в нас изменилось? - спросил Наира сидевший рядом со мной Али. - Я не могу точно описать эти изменения, - попытался объяснить Наир, - но вы оба иначе светитесь. - Иначе светимся? – не сразу понял я. - Да, - продолжил малыш, - обычно вокруг вас почти одинаковое свечение, только вокруг дяди Али чуть больше белого света, а вокруг вас, дядя Лео, чуть больше светло-зелёного, и цвета переливаются равномерно, как бы перетекая друг в друга. А сейчас у вас обоих вокруг головы золотистое свечение, которого раньше не было и, я не могу этого объяснить словами, но вы по-другому звучите. - Ай да Наир, вот так озадачил, - улыбаясь, заговорил Али, - похоже, ты видишь ауру людей. - А что такое аура? – спросил малыш. - Это как раз и есть то свечение, о котором ты говоришь. – ответил Али. - А как светятся другие люди ты тоже видишь? - Да, но только не могу понять, почему вокруг многих людей свечение тусклое и его цвета тёмные, а у других, как у вас, оно яркое и светлое, но только таких я видел мало. - А как давно ты начал замечать это свечение? – снова включился в беседу я. - Я всегда его видел, но как слабый, почти безцветный ореол, а после нашего действия в Храме Благих Начал всё стало чётким и ясным, а что, другие люди этого не видят? - удивился мальчик. - Да, немногие способны видеть ауру и понимать значение того, что они видят, – ответил я, – к примеру, мы с дядей Али совсем недавно обрели этот навык и знание. - Так значит, вы меня научите правильно понимать то, что я вижу, - обрадовался малыш. - Конечно, - сказал Али, ласково гладя Наира по голове, - мы будем учиться этому все вместе. - Предлагаю начать прямо сейчас, - сказал я, - давайте сравним то, что видит каждый из нас и разберёмся в значении увиденного. Сначала посмотрим на Яссу и постараемся отметить все, даже самые малые, детали. Мы все втроём уставились на Яссу, стоявшего, как и положено слуге, возле двери. По скользнувшей на его лице едва заметной улыбке, я понял, что он в курсе того, чем мы занимаемся. Через некоторое время мы стали обсуждать результаты наших наблюдений. Оказалось, что за исключением незначительных деталей мы все увидели одно и то же. По очереди мы с Али объясняли Наиру значение тех или иных признаков, что было, несомненно, полезно и для нас, так как эти знания были получены совсем недавно и имели слабое подкрепление практическими навыками. Мы так увлеклись этим занятием, что когда Алдаз подошла к нам чтобы увести Наира спать, он стал умолять её подождать ещё хоть немножечко, мы же с Али, присоединившись к его просьбе, смогли договориться со строгой блюстительницей режима дня о пятнадцатиминутной отсрочке. Наши занятия принесли явную практическую пользу. Когда все разошлись по своим комнатам, и мы остались с Али вдвоём, он сказал: - Думаю, нам следует использовать оставшееся до отплытия время на то, чтобы подготовить к морскому путешествию в первую очередь Алдаз, Кайрама, Астала, хотя и близнецам она не помешает. У меня с собой специальные пилюли, которые вызывают приспособление к морской качке, что препятствует возникновению морской болезни. - Мне знакомы эти пилюли, в своё время меня ими потчевал И., и скажу, что назвать приятными ощущения, возникающие после их приёма, никак нельзя. Так что нам следует поторопиться с этим делом и буквально завтра же устроить для них для всех день отдыха в кроватях, тем более, что капитан может пригласить нас на борт чуть раньше, чем остальных пассажиров. - Согласен, - ответил Али, - и хотя это мало порадует мальчишек, нам действительно нужно сделать это завтра. На следующее утро был заказан очень скромный завтрак. На вопросы о причине такого ограничения, мы ответили, что сегодня все определённые нами, принимают специальные пилюли, которые впоследствии помогут им легко переносить даже очень сильную качку в море. После этого они должны лечь в постели и будут находиться под наблюдением Айоши и Яссы, указания которых им следует выполнять неукоснительно. Мы выслушали небольшую тираду от мальчиков по поводу того, что они пропустят сегодняшние игры. Но это было сделано, в большей степени, для того, чтобы продемонстрировать, как им нравится играть с близнецами, а вовсе не для того, чтобы попытаться оспорить наше распоряжение. Мы предупредили всех, что у них может развиться головокружение и тошнота, поэтому, в том случае если эти симптомы будут выражены очень сильно, им следует сразу же говорить об этом. Как мы и предполагали, тяжелее всех влияние пилюль переносил Кайрам. Ему стало лучше ближе к вечеру, всего за несколько часов до приёма второй порции лекарства. Но, несмотря на это, он стоически выдерживал все страдания, стараясь скрыть те неприятные ощущения, которые испытывал. - Самое трудное позади, - говорил Али, раздавая вечернюю порцию пилюль, - сейчас вы заснёте и, скорее всего, крепко проспите до утра. Думаю, что вы легко справитесь с этой задачей, и утренний приём пройдёт для вас практически незаметно. А теперь всем спокойной ночи. Наши подопечные разошлись по своим комнатам, А мы ещё некоторое время обсуждали предстоящий переезд на корабль, который должен был произойти со дня на день. Утро принесло ожидаемые результаты. И Алдаз, и Кайрам, и Астал чувствовали себя великолепно. В качестве утешительного приза за неприятности прошедшего дня мы устроили им роскошный завтрак с восточными сладостями и пирожными. Но предупредили, что сегодня снова не будет подвижных игр, так как после обеда они должны будут принять последнюю порцию пилюль. Мальчишки немного расстроились, но узнав, что Ясса будет им читать восточные сказки, тут же вернулись в прекрасное расположение духа. Вскоре все занялись своими привычными делами. Наир уговорил нас с Али снова позаниматься наблюдением ауры, чему мы уделили достаточное время. После этого я удалился к себе, чтобы попрактиковаться в работе с хрустальным шаром и поработать со своими записями. Вечером явился матрос, посланный капитаном с сообщением, что завтра после обеда мы можем прибыть на судно. Он также просил указать удобное для нас время, чтобы выслать за нами бот, так как после завершения погрузки корабль будет выведен на рейд и войдёт в порт снова только на следующий день для посадки пассажиров. Получив это известие, все занялись приготовлениями к отъезду и сборами. И хотя за время путешествия мы все привыкли к частой смене места пребывания, проведённая в гостинице неделя привела к тому, что мы расположились в ней несколько более вольготно, чем это было, когда караван останавливался где-либо только на ночлег. Как мы и рассчитывали, последний приём пилюль практически не оказал на наших подопечных негативного влияния, что позволяло предполагать хорошо закрепившийся эффект от их применения. На следующий день, к указанному времени были поданы кареты, в которых разместили наш багаж, и мы, покинув ставший нам на короткий промежуток времени домом отель, вступили в морскую часть своего путешествия. Весь процесс нашей доставки на корабль был организован очень чётко, что лишний раз подтвердило то, что капитан не только отличный организатор, но и внимательный хозяин. Оказавшись на борту, мы были встречены самим капитаном и несколькими матросами, которых он определил нам в помощь, на случай если мы будем в чём-то нуждаться. Сказав, что его ждёт неотложное дело, он попросил разрешения покинуть нас, предварительно пригласив на ужин в свою каюту. Учитывая то, что нам с Али, Алдаз и Наиром было не положено заниматься бытовыми делами, мы остались на палубе в то время, когда все остальные наши спутники отправились размещать нас и располагаться в своих каютах. - Сколько же вокруг воды! – восторженно сказал, глядя на безкрайние просторы океана Наир. - Придёт время, мой дорогой, и ты узнаешь, насколько удивительной стихией является вода, - сказал Али, взяв Наира на руки, - сейчас ты видишь её мягкой и текучей, тебе приходилось видеть её превращавшейся в пар и улетавшей из котла вверх, но она может быть твёрдой и прочной настолько, что при столкновении с ней даже такой большой пароход как наш, может потерпеть крушение. Называется такая вода льдом. - Удивительно, - сказал мальчик, стараясь представить себе то, чего он никогда не видел, - а как это выглядит, дядя Али? - По виду лёд напоминает стёклышко, но когда ты возьмёшь его в руки, он начнёт таять и превращаться опять в привычную для тебя, текущую по пальцам воду, то же самое происходит и с другой формой остывающей воды – снегом, который совсем на чуть-чуть тяжелее воздуха, и дуновением ветра может легко переноситься с места на место. Эти две формы воды образуются тогда, когда её температура снижается настолько, что она начинает кристаллизоваться. Мы с тобой отправляемся в те места, где ты сможешь увидеть это всё своими собственными глазами и потрогать руками. - Сколько же всего удивительного в окружающем нас мире, - глубокомысленно изрёк малыш, сидя на руках у высокого и статного Али, и задумчиво глядя вдаль. - Граф Т., - обратилась ко мне тем временем Алдаз, - насколько я понимаю, нам предстоит довольно длительное путешествие по морю и океану, об этом я уже прочитала в той книге, которую мне подарил мистер Паркаттер на прощание. Мне бы хотелось с пользой провести это время и обрести, к моменту нашего прибытия в дом сэра Уоми, новые знания и навыки, которые мне могли бы пригодиться там. Я уже прочла все те книги, которые ранее мне были рекомендованы и теперь жду новых указаний. - Меня очень радует то, милая Алдаз, что ты отнеслась очень серьёзно к тем указаниям, которые дал тебе Учитель И. – ответил я, - но, к сожалению, мы не имеем возможности везти с собой такое количество поклажи, которое позволило бы иметь в пути достойную библиотеку. Однако если ты будешь согласна, я могу предложить тебе позаниматься освоением некоторых навыков, которые могут быть тебе очень полезны впоследствии. Мне кажется, для этого у нас будет достаточно возможностей. Кстати, эти занятия будут весьма полезны и Наиру, который, как ты, наверное, заметила, очень изменился после пребывания в городе кайяйшенов. - Наир чудесный мальчик, я люблю его как родного брата, - сказала Алдаз, бросив нежный взгляд на малыша, сидевшего на руках Али, и что-то увлечённо ему рассказывающего, - но он действительно очень изменился, как будто даже повзрослел, и иногда говорит такие вещи, которые мне не понятны, а он считает их само собой разумеющимися, я же, при этом, чувствую себя неловко, так как будучи старше, должна знать, что ему ответить. - Ну, тут твои волнения совершенно напрасны, - рассмеялся я, - Наир иногда задаёт такие вопросы, на которые даже мистер Паркаттер не всегда сразу находился что сказать. И меня он частенько заставляет задумываться над, казалось бы, очевидными вещами, на которые он, умеет взглянуть с очень нестандартной точки зрения. Так что не тебя одну он заставал врасплох своими задачками. Пока мы обсуждали планы наших занятий, всё было сделано, и на палубе появились Айоши, Ясса, Астал и Кайрам, которые, как и положено хорошим «слугам» сообщили нам, что мы можем пройти и занять места в своих каютах, что мы и поспешили сделать, так как к этому времени уже начали опускаться сумерки. Мы разместились таким образом, что каюта Алдаз и Наира оказалась между нашими с Али каютами. А «слуги», подвое, расположились в каютах напротив. Близнецам так же была отведена одна каюта на двоих. Войдя к себе, я увидел конверт, вскрыв который нашёл приглашение капитана на ужин. Предполагая, что Али в каюте ожидало такое же приглашение, я заглянул к нему, и убедился в своей правоте. Так как до указанного времени оставалось не более пяти минут, мы практически сразу же последовали за матросом, который уже ожидал нас, чтобы сопроводить к капитану. Мистер Волкстроут ожидал нас, рассматривая какие-то пергаменты. - Мне было бы очень интересно узнать Ваше мнение Принц по поводу вот этих бумаг, - сказал он после того как мы поприветствовали друг друга. – Мне продали их в одной лавчонке как очень древние манускрипты, а я имею страсть к собирательству подобных артефактов. К сожалению, ценность их определяется, прежде всего, древностью, а не содержанием, так как продавец сказал, что знания этого языка давно утрачены и то, что в них написано навсегда останется тайной. - Позвольте взглянуть, - сказал Али, протягивая руку. - Пожалуйста, - ответил капитан, - передавая ему пергаменты. - Взгляните, граф, - обернулся Али ко мне, - мне кажется, мы с Вами встречались с чем-то подобным. Я подошёл поближе и узнал язык пали. Но записи немного отличались от тех, к которым я привык, читая книги в общине Али-Мории. - Если Вы не будете возражать, капитан, мы могли бы с графом попробовать прочитать написанное здесь, - сказал Али, протягивая пергаменты мистеру Волкстроуту. - А почему бы и не попробовать, - весело ответил капитан, - я ведь думал просто повесить их в своём кабинете в рамках, так что мне они были нужны исключительно как экспонаты собирателю старинных вещей. Если же вам удастся понять содержание этих рукописей, это будет очень интересно, ведь мне станет понятно, что же именно я приобрёл. С этими словами капитан встал, подошёл к секретеру, откуда достал деревянный футляр, в котором, по-видимому, хранились пергаменты, и, вложив их вовнутрь, передал Али. - Не могу ничего обещать, - сказал Али, принимая его, - но мы с графом Т. приложим все силы, чтобы пролить свет на тайну этих рукописей. Хочу сказать, что у моего друга немалые склонности к языкам, так что я, не без оснований, надеюсь на успех. - Что ж, господа, желаю вам удачи в этом деле, и предлагаю приступить к трапезе, - проговорил капитан, указывая на полностью сервированный стол.
star: Как недавно говорил мне И. о том, что приём пищи для него является в большей степени необходимостью, нежели источником удовольствия. И как мне тогда было непонятно сказанное им, ведь в то время я был истинным чревоугодником, по крайней мере, по количественным параметрам. Сейчас же, вкушая творения старшего кока, как назвал автора всех блюд, стоявших на столе и небольших тележках капитан, я отдавал себе отчёт в том, что несмотря на то, что они действительно приготовлены великолепно, меня точно так же устроила бы самая простая пища. Я подумал, что и Али, должно быть, относится к еде подобным образом. Тем не менее, мы попросили передать нашу искреннюю благодарность человеку, вложившему в свои творения столько вдохновения и любви. Покончив с десертом, мы вышли на верхнюю палубу, где уже были предусмотрительно расставлены кресла. Капитан предложил выпивку, от которой мы вежливо отказались. Наша беседа коснулась вопросов, которые часто возникают у людей тихой, лунной ночью. - Как вы думаете, господа, - начал капитан, - является ли человек венцом Божественного творения? - Почему Вы задали этот вопрос, мистер Волкстроут? – спросил я. - Задал я его потому, - ответил он, - что сам никак не могу взять в толк следующее. Если человек действительно столь высоко поставлен над всеми существами на Земле, то почему он совершает столько ничем не обоснованных поступков? Почему так усложняет жизнь себе и другим? - Не берусь утверждать, но, по моему мнению, это связано в первую очередь с тем, что большинство людей бояться жизни как таковой, будучи уверенными, что она не сулит им ничего хорошего и от неё всё время следует ждать каких-то подвохов, - ответил капитану Али. – При этом они вовсе не думают о том, что их жизнь в их же собственных руках, и они сами способны творить её такой, какой захотят, точно так же как Бог сотворил всё сущее вокруг. - Интересный подход, - воодушевился мистер Волкстроут, - значит, Вы считаете, что любой человек по своей сути подобен Богу, и может творить свою жизнь такой, какой пожелает. - Ну что Вы, капитан, это вовсе не я так считаю, а основные религии мира. Вы же не станете отрицать, что, к примеру, в христианской Библии говориться о том, что Бог создал человека по своему образу и подобию, и что все люди дети Божьи. - Конечно, Вы правы, но можно ли так буквально трактовать сказанное? - А почему следует сомневаться в этом? – спросил Али. - Да, в общем-то, речь идёт не столько о сомнениях, сколько о том, может ли человек как творение Всевышнего, достичь уровня творца. Ведь Бог создал всё из ничего, его мысль сотворила всё живое и неживое. - А почему сын не может достичь уровня отца? – снова задал вопрос Али. – Почему не считать, к примеру, Ваш корабль результатом творения человека, ведь именно люди создали его? - Да, корабль создан руками людей, но он не есть сущность живая, и вряд ли корректно сравнивать такое творение с созданием человека, и тем более всего мира. – возразил капитан. - Позвольте добавить, - продолжил Али, - что он создан не только руками, но в первую очередь сознанием тех людей, которые, зная законы физики, механики и других наук, сумели воплотить в этой форме свою мысль. И что это, как не акт творения материального из нематериального? А если человечество только учиться и на настоящем этапе пока что, умеет создавать только неживое. Что если это всего лишь один из первых этапов обучения, и в результате последующих шагов, может быть, получиться нечто просто потрясающее? - Да Вы глубокий философ Принц, несмотря на то, что так молоды! – воскликнул капитан, улыбаясь. - Никогда раньше мне не приходило в голову рассматривать этот вопрос в таком ракурсе. Вы дали мне обильную пищу для размышлений, и я хочу подготовиться к продолжению этой дискуссии. Думаю, если так пойдёт и дальше, вы поставите мне немало задачек, ответы на которые найти не так уж и просто. - Ищущий всегда находит, возможно, не сразу, и не всегда то, что ищет, но тот, кто действует, обязательно получает некий результат, позволяющий ему прийти к тому или иному выводу, в этом я глубоко убеждён, - ответил Али, так же улыбнувшись. Наша беседа перешла на предстоящее путешествие. Капитан поведал нам много интересного и поучительного о путешествиях по морям и океанам. Оказалось, что он уже несколько раз совершал кругосветные путешествия и побывал в самых разных экзотических странах, где видел множество удивительных вещей. Мы засиделись у него допоздна и вернулись в свои каюты, когда все наши спутники уже давно отдыхали. Улёгшись на свою койку, я очень скоро заснул под мягкое покачивание корабля и тихий плеск волн. Утром, проснувшись как всегда рано, я вышел на отведённую нам часть верхней палубы и увидел, что работы по погрузке на корабль лошадей, птиц и прочей живности идут полным ходом. Накануне капитан объяснил нам, что посадка пассажиров будет ранней ввиду каких-то особых обстоятельств. В связи с этим портовое начальство сообщило ему, что отплытие перенесено на утреннее время. Это, конечно же, усложнило задачу экипажа по погрузке корабля, но капитана порадовало то, что заботы по извещению пассажиров о ранней посадке, портовые власти взяли на себя. Наблюдая за тем, как с берега и на берег бегали грузчики, как с помощь специальных приспособлений в трюм загружались животные, я отметил про себя то, насколько слаженно действовали члены команды, отвечавшие за этот раздел работы. - Господин чего-то желает? – раздался у меня за спиной голос одного из стюардов, приставленных к нашим каютам. - Благодарю Вас, - ответил я, оборачиваясь, - но ведь ещё очень рано, и приём пищи, насколько мне известно, по расписанию должен быть позже. - Это распоряжение капитана, - ответил мне стюард, - для Вас и ваших спутников разрешено делать исключения. - Я не стану злоупотреблять его любезностью и подожду, чтобы иметь возможность завтракать вместе со своими друзьями. - Как Вам будет угодно, - сказал молодой человек и, поклонившись, быстро удалился. Прошло совсем немного времени, и ко мне присоединился Али. - Знаешь, Лёвушка, - начал он после обмена приветствиями, - я вчера вечером просмотрел бумаги капитана. Это действительно язык пали и многое мне понятно, но есть фрагменты, трактовка которых, по-моему, может быть неоднозначна. Так что я хотел просить тебя присоединиться ко мне в этом деле. Тем более информация, содержащаяся в этих манускриптах, обещает быть весьма интересной. - С удовольствием составлю тебе компанию, - ответил я, - меня тоже очень заинтересовали эти записи. - Ну, так давай займёмся ими до завтрака, ведь все наши всё равно ещё спят, - предложил Али. Мы спустились в его каюту и принялись изучать древние рукописи. Многое было понятно, но некоторые обороты действительно не позволяли однозначно трактовать написанное и, следовательно, его смысл оставался скрытым. - Лёвушка, - вдруг обратился ко мне Али, - а что если с помощью твоего хрустального шара попробовать узнать происхождение и историю этих манускриптов. Возможно то, что откроется тебе, позволит пролить свет на те фрагменты, которые нам не понятны. - Отличная идея, - поддержал я его, - ведь мы абсолютно ничего не теряем, попытавшись получить нужную информацию таким образом, а вот приобрести можем многое. - Значит, после завтрака я обеспечу тебе полный покой, а ты заодно попрактикуешься в работе со сферой. Я хотел было возразить, что незачем откладывать это дело так надолго, но взглянув на часы понял, что Али абсолютно прав, ведь мы провели за этим занятием больше времени чем мне показалось. Выйдя на палубу, мы застали там всех наших спутников, с интересом наблюдавших за тем, что происходило при посадке пассажиров на корабль, которая уже началась некоторое время назад. Алдаз и Наир сидели под затеняющими зонтами в специальных, раскладываемых креслах, вынесенных по распоряжению капитана матросами. Близнецы прогуливались взад-вперёд вдоль поручней, Астал и Кайрам стояли чуть поодаль под небольшим навесом, выказывая готовность в любой момент отозваться на призыв девушки и малыша. Сопровождавшие нас с Али Айоши и Ясса, присоединились к Асталу и Кайраму под навесом. Увидев нас, находившийся неподалёку матрос тут же поспешил обеспечить и нам возможность расположиться в креслах, но я остановил его, сказав, что мы побудем здесь лишь до завтрака, который должен быть подан с минуты на минуту. В подтверждении моих слов, на палубе очень скоро появился стюард, сообщивший, что стол в кают-компании сервирован, и мы можем приступить к приёму пищи как только пожелаем. Ещё некоторое время мы понаблюдали за разношерстной толпой, стремившейся на борт. В глаза бросались шикарно одетые джентльмены с дамами, для которых был организован отдельный вход. После проверки билетов они отправлялись по заранее обозначенному для них маршруту в первый класс. Пассажиры, имевшие билеты во второй и третий класс проходили другим путём. Те же, кто был вынужден путешествовать с минимальным комфортом, спускались в один из трюмов, где для них, как мы видели ранее, были просто развешены гамаки. Спустившись к приёму пищи, мы убедились, что старший кок, заботу о нас которому поручил капитан ещё при первом посещении нами корабля, был действительно большим мастером своего дела. Мало того, что приготовленные вегетарианские блюда были великолепные, он ещё и придал им весьма изысканные формы, что вызвало полный восторг у Наира. Мы с самого начала не скупились на чаевые и благодарный обслуживающий персонал изо всех сил старался угодить нам, поэтому атмосфера за столом была очень теплой и открытой. Смена блюд происходила мгновенно, а стюарды в обязательном порядке представляли нам каждое из них, чтобы мы могли выбрать то, что нам более всего по вкусу. По заведённой у нас привычке во время еды мы практически не разговаривали, обсуждая что-либо, только во время перемены блюд и по завершении трапезы. - Дядя Лео, - обратился ко мне Наир, когда завтрак был закончен, - а у Вас будет сегодня время поиграть с нами? - Думаю, что нам удастся найти такую возможность, но до обеда мы с дядей Али, скорее всего, будем заняты, так что вы можете поиграть с Накаром и Кадаром, если они, конечно, согласятся, а после обеда я с удовольствием присоединюсь к вам, да, наверное, и дядя Али последует моему примеру. - Замечательно, - обрадовался малыш, - у меня уже намного лучше получается играть и в шахматы, и в шашки, так что я сутра потренируюсь и после обеда посоревнуюсь с вами. В этот момент к нам зашёл капитан. Поприветствовав, он попросил нас до момента окончания посадки пассажиров не покидать отведённую нам часть палубы, так как до особого распоряжения, по правилам, все пассажиры должны находиться в своих каютах, чтобы было проще провести окончательную проверку соответствия из размещения по каютам, согласно имеющихся у них билетов. Он объяснил нам, что при посадке большого количества пассажиров в ограниченное время частенько бывают казусы, связанные с тем, что некоторые путают каюты, или не могут найти свои места. Поэтому и было заведено такое правило, чтобы сразу же разрешать все недоразумения. Мы уверили его, что в точности выполним все существующие требования и поблагодарили за заботливо организованные места для наблюдения за происходившей посадкой. Пообщавшись ещё некоторое время со своими друзьями, мы с Али, сославшись на дела, отправились в мою каюту, предварительно попросив всех не беспокоить нас без особых на то причин. Подготовившись так, как учил меня Александер, я взялся за дело. Поначалу у меня получалось хуже, чем в предыдущие дни, скорее всего это было связано с постоянным движением корабля, качавшегося на волнах. Но через некоторое время мне удалось сконцентрироваться настолько, что это маленькое препятствие перестало существовать, и я погрузился в туман, образовавшийся внутри сферы. Постепенно в этом тумане стали проступать очертания огромного круглого зала с очень высокими потолками. Вдоль стен располагались высоченные полки, на которых были расставлены книги в старинных переплётах. Такие мне довелось видеть в белой комнате Али-Мории, в его доме на острове в общине. На некоторых полках лежали футляры, в которых хранились свитки, подобные тому, изучением которого мы занимались. Вдруг, я увидел массивный стол, за которым сидел высокий седовласый мужчина в белых ниспадающих одеждах. Его лицо имело монголоидные черты, а кожа была очень смуглой с красно-желтым оттенком. В руке он держал палочку, которой выводил знаки на закреплённом в специальной рамке листе. Он был очень серьёзен, и я бы даже сказал, немного озабочен. Мне стало понятно, что передо мной момент создания нашего манускрипта. Сосредоточив внимание на этом человеке, я стал читать его мысли, которые он излагал на бумаге. Мне удалось соединиться с ним настолько, что у меня возникло ощущение, будто я сам пишу этот древний текст. Слова сливались в предложения следующего содержания: «Я, Верховный Хранитель Знаний Вселенской Библиотеки, данным документом подтверждаю, что на планете Земля, имевшей ранее статус неприкосновенной, произошли изменения, о возможности которых шла речь в тридцать восьмом предсказании Мудрейших. Один из нас, ослушавшись решения Высшего Совета Хранителей Знаний, передал затребованную информацию, пришедшими издалека сущностям, которым Высший Совет отказал, ввиду их неготовности к её использованию в созидательных целях. Они ещё были явно не способны осознать всю ответственность и возможные последствия применения этих знаний в текущих обстоятельствах. Результатом их действий явилось проявление в реальности одного из самых трудных путей самопознания и самореализации планетарной сущности Земли, который поведёт её по кругам нисхождения. Следствием этого можно ожидать инволюцию психических возможностей, населяющего её человечества и части сущностей тонкого плана. При этом материальное станет много выше духовного, что и приведет в последующем к прохождению им долгого этапа перерождения. Теми, кто идёт путём развития Духа выше, чем мы, было принято решение дать возможность развиваться событиям так, как они стали проявляться в текущей реальности Земли. В таких условиях сохранение Вселенской Библиотеки в её пределах становиться не только нецелесообразным, но даже чреватым для неё катаклизмами столь глобальными, что они могут нести угрозу её существованию, как носителю высокой Планетарной Сущности. В связи с этим, Вселенская Библиотека переносится в другое время, место и пространство, а на планете оставляется только необходимый минимум знаний, который позволит, при достижении сущностями населяющими Землю определённого уровня духовности, сделать верный выбор на пути восстановления ныне существующего статуса Земли с последующим возрождением её самой и всего сущего в ней, на ней и в её пределах. Для поддержания потока информации, открывающегося человечеству, как основному виду, определяющему вибрационные характеристики планеты, в случае выбора им пути развития Духа, Советом определены Хранители, которые останутся здесь и будут следить за сохранностью мест нахождения знаний, и определять уровень готовности человечества и иных сущностей к получению той или иной информации. Также их задачей является помощь планете и всем населяющим её сущностям в движении по стезе эволюции в Свете во всех тех условиях и обстоятельствах, в которых они будут пребывать. Принимая во внимание наиболее вероятные варианты преобразования реальности пространства Земли, для поддержания баланса энергий следует создать места средоточения того жизненно важного для планеты потенциала, который позволит ей сохранить целостность не менее чем в семи эволюционных циклах населяющего её человечества, если им будут накоплены до критических величин вибрации низших порядков, что может вести к неизбежному самоуничтожению таких цивилизаций. Эти хранилища созидательных энергий позволят уцелеть в глобальных катаклизмах планетарного масштаба определённому количеству представителей сообществ людей, чей духовный уровень будет соответствовать обновлённой, по вибрационным характеристикам, планете. Это позволит человечеству со временем восстанавливать утраченные знания и навыки и совершать тот выбор пути эволюции, который в итоге сможет привести к восстановлению утраченного ныне потенциала и вернуть планете статус неприкасаемой со всеми существующими в настоящее время характеристиками. Обязательным условием для начала этих процессов в пределах планеты Земля будет обретение строго определённым количеством людей вибраций, созвучных созданным нами артефактам, которые являются образцами, хранящимися в недоступных людям местах. Они отзовутся на призыв человечества только тогда, когда возникнет резонанс между заложенными в них частотами и вибрациями, вырабатываемыми не менее чем означенной частью прогрессивного человечества. Только тогда, когда это условие будет выполнено, произойдёт активация артефактов, что поспособствует выходу планеты и всего сущего в её пределах из кругов тёмных времён и ознаменует её возвращение в Свет». Дальше пошли детали, суть которых мне была не очень понятна, так как моих познаний в области основ Мироздания явно не хватало, чтобы разобраться во всём этом без посторонней помощи. Да в общем-то, скорее всего, в настоящий момент мне это и не было нужно. Ведь я узнал всё, что было изложено на тех нескольких листах, которыми обладал капитан. Продолжая наблюдать сферу, я увидел монастырь, судя по всему буддистский, расположенный высоко в горах, в котором хранились манускрипты как святыни, так как никто из монахов не имел возможности прочесть и понять их суть. Затем я увидел человека, похитившего рукописи. Однако он не смог уйти далеко от монастыря, так как путь в горах был очень опасен. Он сорвался со скалы и упал в горную реку, а футляр с манускриптами, подхваченный её течением попал в руки случайно нашедшего его пастуха, который, не долго думая, продал свою находку проезжему купцу. Тот, ничего не поняв в древних письменах, в свою очередь перепродал его старьёвщику, от которого он и попал в ту лавку, где и был куплен капитаном Волкстроутом. Выяснив всё это, я стал возвращаться из этого увлекательного путешествия в прошлое. Сфокусировав внимание на своём сознании, я вернулся в каюту и увидел сидевшего рядом со мной Али, спокойно, но очень внимательно, наблюдавшего за мной. Мы договорились с ним о том, что если ему удастся прочесть в моих мыслях всё то, что я увижу в шаре, он сделает это. Если же нет, то я всё подробно расскажу ему. - Как ты себя чувствуешь, Лёвушка, - участливо спросил он. - Всё нормально, Али, - ответил я, окончательно прейдя в себя, - удалось ли тебе, через моё ментальное пространство увидеть то же, что я видел в шаре? - Кое-что да, но мне кажется, что я многое упустил, так как уловил только фрагменты твоих мыслей, которые вряд ли позволят мне составить цельную картину того, что видел ты. - Хорошо, давай так, ты расскажешь о том, что тебе удалось понять, а я потом заполню пробелы, если они будут иметь место. - Договорились, - согласился с моим предложением Али, и начал свой рассказ. – Насколько я понял речь идёт о давних временах, когда на Земле царил совершенно иной порядок. Была допущена какая-то ошибка, приведшая к тяжёлым последствиям для всех обитателей Земли и самой планеты. Но существует выход из этой ситуации и он во многом зависит от людей. К сожалению больше я тебе ничего сказать не могу. - В целом ты понял всё правильно, - ответил я, и подробно рассказал ему обо всём увиденном и понятом. - Ну что же, теперь нам следует решить, что же сказать капитану, - немного задумавшись, проговорил мой друг, - я сомневаюсь, что он готов спокойно воспринять всё рассказанное тобой, ведь для него это может быть переворот всего мировоззрения. - Честно говоря, я тоже так думаю, и поэтому считаю, что ему следует сообщить о результатах нашей попытки перевода текста в очень мягкой форме. В этих манускриптах нет ничего такого, что могло бы быть использовано сейчас людьми во вред себе или окружающим, так что если они будут храниться в частной коллекции капитана, это вряд ли может привести к каким-то негативным последствиям. - Совершенно с тобой согласен, - поддержал моё предложение Али. - Кроме того, мы можем сообщить, с разрешения капитана, об этих манускриптах сэру Уоми, которому нам и так следует отправить телеграмму в первом же порту, где у нас будет остановка, а уж он-то примет самое верное решение по этому вопросу. Обговорив ещё некоторые моменты, связанные с информированием капитана о содержании рукописей, мы решили подняться на палубу и узнать, как обстоят дела у наших спутников. Оказалось, что посадка пассажиров идёт полным ходом и уже близится к завершению. Наир был в восторге от увиденного. Ещё раньше мы договорились с ним о том, что свои наблюдения за аурой людей он будет обсуждать только со мной, Али, Яссой и Айоши. Поэтому он с нетерпением ждал возможности поделиться с нами тем, что ему довелось наблюдать, и очень обрадовался нашему приходу. С энтузиазмом он выложил нам информацию обо всём, что происходило за время нашего отсутствия. С удивительной для его возраста наблюдательностью он сумел подметить множество нюансов в поведении разных людей во время посадки и уловить сходства и различия в свечении их аур. Он делился своими впечатлениями и спрашивал наше мнение по поводу того, что было ему не совсем понятно. Под конец своего отчёта, малыш отдельно обратил наше внимание на то, что у двух джентльменов, которые, по его мнению, вели себя слишком высокомерно, делая вид, что они очень важные господа, были такие цвета ауры, каких он не видел ранее. - А на самом деле, дядя Лео, - говорил он, - цвета их ауры очень тусклые и сама она неоднородна. В ней постоянно видны какие-то вспышки, и вообще от них исходили очень неприятные эманации, так что мне думается, что вовсе они никакие не важные, просто очень заносчивые и злые. - Ты прав Наир, - ответил я ему, - к сожалению, есть люди, которые считают надменность признаком величия, а злобу и жестокость признаком силы. На самом деле, и я в этом глубоко убеждён, только слабый нуждается в демонстрации своей силы, пытаясь таким образом убедить в своих возможностях прежде всего самого себя, так как ему-то уж точно известен его истинный потенциал, сильному же это совершенно ни к чему, ведь он и так знает, что в нужный момент ему достанет сил, чтобы справиться с теми обстоятельствами, в которых он окажется. Вот и получатся, что вместо того, чтобы честно признать то положение вещей, которое существует и начать действовать для повышения своих духовных и физических сил, слабый и тщеславный человек лишь ещё более усугубляет своё положение, прячась за выстеленным на показ мнимым величием. В критический же момент проявляется то истинное, что он взрастил в себе, в первую очередь как силу своего духа, и вот тогда-то и возникает у человека возможность осознать реальное положение вещей и сделать свой выбор. К сожалению, большинство людей в таких ситуациях сетуют на несправедливость к ним Жизни, вместо того, чтобы осознав собственную ответственность за свои обстоятельства, честно взглянуть назад на всё совершённое ими и, сделав соответствующие выводы, начать меняться к лучшему, тем самым изменяя к лучшему и саму Жизнь, и своё положение в ней. И тогда они снова и снова натыкаются на такие же препоны до тех самых пор, пока такое осознание не посетит их, и они не совершат нужный, прежде всего, для них же самих выбор. И Жизнь в этих случаях не наказывает их, но действует как внимательная и заботливая мать, дающая своим чадам для обретения опыта только те испытания, которые им по силам и ничуть не больше. Наир внимательно слушал меня с очень серьёзным выражением лица, в его мозгу летели мысли о его собственной жизни, о матери с которой он был разлучён, о нас, людях чужих ему по крови, но близких и родных по духу. Я почему-то вспомнил себя рядом с И. в поезде, нёсшем нас в Севастополь. Насколько более глубоким было понимание сути многих вещей у этого малыша сейчас, нежели тогда у меня, намного более старшего, чем он, юноши. - Кажется, я понял то, что Вы сказали, дядя Лео, - наконец отозвался Наир, - я думал, что жизнь разделила меня с мамой несправедливо, но сейчас понимаю, что ей было бы очень трудно там, куда я направляюсь. И я, почему-то, твёрдо знаю, что ещё увижусь с ней, но только тогда, когда она обретёт ту силу духа, без которой не сможет находиться рядом со мной в нужных нам обстоятельствах. - Всё верно, - ответил я, - но ты должен знать, что можешь помогать ей, посылая эманации любви и нежности, и они достигнут её сознания, независимо от расстояния разделяющего вас. Это будет помощь, очень нужная ей сейчас, и она, обязательно, ускорит наступление момента вашей новой встречи. - Благодарю Вас, дядя Лео, теперь я буду посылать маме любовь и веру в нашу скорую встречу каждое утро, как только открою глаза и каждый вечер, перед тем как закрыть их. - Очень хорошо, мой дорогой, а сейчас, я расскажу тебе свою историю, надеюсь, она будет для тебя весьма поучительной и поможет понять, что всё в нашей жизни делается для того, чтобы помогать человеку в его пути воплощения. И эта помощь очень эффективна, если только сам человек не отвергает её. Времени у нас было достаточно, и я в этот момент понял, что Наир уже в состоянии и понять и принять всю ту информацию, что я собирался донести до него. Я начал свой рассказ с того момента, как приехав к единственному родному мне человеку в К., я в один день потерял, как я тогда посчитал, брата и свои иллюзии, связанные с ним, но потом обрёл столько и таких друзей, о каких и мечтать не мог, а жизнь моя потекла таким образом, что стала скорее похожа на сказку, чем простую, буденную реальность. Молча и очень сосредоточенно Наир следил за моим повествованием. После того, как я закончил свой рассказ, он ещё некоторое время сидел молча, а потом сказал: - Благодарю Вас, дядя Лео, сейчас мне стало понятно, какое счастье выпало мне и маме, и как малы в сравнении с ним невзгоды, выпавшие на нашу с ней долю, которые раньше я считал тяжёлыми и незаслуженными. Теперь я благодарю судьбу за всё, что она несёт мне и искренне верю, что смогу творить свою жизнь под руководством мудрых наставников таким образом, чтобы как можно более полно реализовать все те задачи, что стоят предо мной в этом воплощении.
star: Слушая малыша, я вдруг поймал себя на мысли о том, как можно ошибиться, формируя то, или иное суждение, на основании лишь единичных признаков видимой внешней формы. Ведь передо мной находился ребёнок, которому не было еще и шести лет, а он рассуждал о вещах, которые могли бы быть непонятны многим взрослым. Нашу беседу прервал матрос, появившийся на нашей палубе по приказу капитана. Он сообщил, что посадка и размещение пассажиров закончены, и корабль вскоре покинет порт. По заведённым правилам, всем пассажирам до выхода судна в открытое море следует находиться либо в своих каютах, либо в кают-компаниях и салонах, специально для них предназначенных. Матрос уверил нас, что как только запрет на свободное перемещение по палубам будет снят, все пассажиры, и мы в первую очередь, будем уведомлены об этом. Поблагодарив его, мы все спустились вниз и собрались в нашей гостиной. Там нас, благодаря заботе и вниманию капитана, ожидали чай, соки и сладости. Через небольшой промежуток времени мы все ощутили лёгкий толчок и поняли, что наше морское путешествие началось. По мере того как мы удалялись от берега, качка усиливалась, но ни на кого из наших спутников она не оказывала никакого отрицательного влияния. То ли принятые ими пилюли оказывали своё действие, то ли они и без того были устойчивы к морской болезни, но только на наш вопрос об их самочувствии и близнецы, и мальчишки, и Алдаз заявили, что им очень даже нравиться это мерное покачивание. Прошло довольно много времени, прежде чем в нашей гостиной появился матрос, сообщивший, что если мы пожелаем, то уже можем выйти на палубу, где для нас вновь расставлены кресла и натянут навес от солнца. Поблагодарив его, мы приняли это предложение и всей компанией отправились на свежий воздух, предварительно попросив передать капитану, что если в третьем и четвёртом классе окажутся пассажиры, нуждающиеся в медицинской помощи, но не имеющие средств оплатить услуги судового врача, мы готовы оказать им эту помощь безоплатно. Матрос, убедившись, что мы разместились с комфортом, ушёл передать наше предложение капитану, а мы остались наслаждаться видами безкрайних водных просторов. Каждый из нас думал о своём. Периодически завязывалась непродолжительная беседа, в большинстве случаев, в связи с вопросами, возникавшими у Наира. Погода была чудесная. Тент защищал нас от лучей солнца. Лёгкий бриз нивелировал жару. Мы пребывали в состоянии расслабленного созерцания, как вдруг до нашего слуха донёсся какой-то шум с палубы, находившейся ниже нашей. Прислушавшись, я понял, что двое мужчин пререкаются о чём-то с матросом, голос которого мне был знаком. Используя расширенное зрение, я увидел, что прямо перед лестницей, ведущей на нашу палубу два богато, но несколько, на мой взгляд, безвкусно одетых джентльмена требовали, чтобы матрос пустил их наверх. Тот пытался им объяснить, что эта палуба предназначена для пассажиров, путешествующих в каютах первого класса люкс, и вход без приглашения другим пассажирам на неё воспрещён. Мужчина, стоявший впереди и, судя по всему, считавший себя главным, был среднего роста, полный, с двойным подбородком, и красным от жары лицом. Возможно, невоздержанность в пище и напитках и, как следствие, лишний вес, оказали влияние на его внешний вид, но выглядел он как человек, возраст которого уже перевалил за шестой десяток. Его спутник внешне казался моложе, был чуть выше, его худоба резко контрастировала с формами первого. Он имел заострённые черты лица, узкий подбородок и глубоко посаженные глаза. Эманации, исходившие от них, были весьма неприятны, так как несли в себе их раздражение, злобу и высокомерие. Эти двое горячились всё больше и больше, и, в конце концов, оттолкнув молоденького матроса, стали подниматься вверх по ступеням. Предвидя, что незваные гости сейчас заявятся к нам, я поднялся из своего кресла и направился им навстречу. Увидев их непосредственно, я понял, что это те двое, о которых говорил Наир, так как состояние ауры и одного, и другого в точности соответствовало описанию малыша. Заметив появление тех, кому вход сюда был воспрещён, закреплённый за нашими каютами стюард бросился вперёд, чтобы воспрепятствовать им, но я жестом остановил его. - Какова причина вашего визита, господа? - встретил я их вопросом вместо приветствия сразу же, как только они оба поднялись по ступеням. - В приличном обществе, молодой человек, сначала здороваются, затем знакомятся, а уж потом задают вопросы, - зло ответил толстяк, быстро окидывая взглядом всех находившихся на палубе. - В приличном обществе в первую очередь соблюдают установленные правила, - спокойно ответил я, - вы же, без приглашения пришли туда, куда вас никто не звал, будучи предупреждёнными о том, что эта территория закрыта для свободного посещения. - С чего Вы взяли, что нас кто-то об этом предупреждал, - как ужаленный взвизгнул толстяк, - мы гуляли по палубе и просто решили пройти там, где ёще не были, чтобы ознакомиться с устройством корабля. - Мне не понятно зачем Вы лжёте, - сохраняя спокойствие, снова заговорил я, - но то, что матрос внизу не просто предупредил Вас об этом, но и не хотел пускать сюда очень легко доказать, достаточно просто спросить его. - Да кто Вы такой, чтобы оскорблять меня обвинениями во лжи, - взвился толстяк, - мой род один из самых влиятельных в Англии и я так не оставлю подобные заявления, Вы ответите мне за это, я Вам обещаю. - Я всего лишь свидетель того, как вы спорили с матросом, а потом, оттолкнув его, стали подниматься наверх. Кстати, с высокой степенью вероятности могу предположить, что, будучи человеком ответственным, он уже помчался к капитану докладывать о происшествии. - Да что Вы говорите, - зло усмехнулся толстяк, - что-то мы не видели Вас, когда всё это происходило, и даже если этот негодяй побежал к капитану, кому, по-вашему, поверят, двум английским лордам или какому-то матросу, которого и на месте-то не было. Он подскочил к нам в последний момент и упал, поскользнувшись на чём-то. Естественно он будет врать, что предупреждал нас и не хотел пускать, да вот только капитан корабля английский джентльмен и он, конечно же, поймёт, что следует доверять равным себе, а не какому-то матросу. Более того он сам разрешит нам гулять здесь, так как у нас есть к нему рекомендательные письма, так что господа, несмотря на то, что вы перехватили у нас билеты в эти каюты, вам всё же придётся потесниться на этой палубе. Во время этой неприятной беседы, я обратил внимание на то, что худой «джентльмен» начал что-то бормотать себе под нос. Его аура потускнела ещё сильнее, и в ней начали прорываться, как разряды молний, короткие багрово-красные вспышки. В его ментальном пространстве стал формироваться угрожающего вида мыслеобраз, принимающий очертания некоего существа, имеющего весьма мерзкий вид человекоподобного козлоногого и козлорогого карлика. Интуитивно, я ощутил, что сейчас все мои друзья могут нуждаться в защитной сети, сотканной из энергий любви, радости, мира сердца и безстрашия. Не медля ни секунды, я стал создавать её и мгновенно ощутил поддержку Али, Яссы и Айоши, которые, по-видимому, так же как и я всё увидели сами. Изрыгнув из себя какой-то шипящий звук, и бросив на меня полный ненависти взгляд, худой направил на меня эту сущность, но она, наткнувшись на выстроенный нами заслон, метнулась обратно со скоростью намного большей, чем приближалась ко мне и, нырнув в него, как будто растворилась в его собственной ауре, вызвав, при этом, в ней очень сильное возмущение. В тот же миг, он согнулся пополам, как от приступа сильной боли в области желудка и очень побледнел. Похоже, оба были сильно удивлены тем, что я продолжал, как ни в чём не бывало, стоять на месте, преграждая им путь и препятствуя возможности дальнейшего продвижения по палубе, а худому стало так плохо. В глазах обоих читалось недоумение. Худой, отступив за своего спутника, пытался справиться с приступом боли. - Дайте же нам, наконец, пройти, - почти срываясь на крик, проговорил толстяк, - мы не собираемся толкаться с Вами, но и стоять здесь вечно не намерены. - Вы свободно можете уйти отсюда тем же способом, которым пришли, - сказал я, продолжая стоять неподвижно. - Вы не знаете с кем связываетесь, молодой человек, - прошипел худой, злобно зыркая на меня из-за спины спутника своими впалыми глазами, - уйдите с дороги немедленно, или очень пожалеете о том, что стали на нашем пути. - Что за угрозы я слышу, - раздался у меня за спиной голос капитана, - кто это позволяет себе нарушать правила установленные на моём корабле, да ещё тогда, когда мы вышли в открытое море? Поравнявшись со мной, мистер Волкстроут смерил гневным взглядом обоих нарушителей спокойствия. - По какому праву вы находитесь здесь, господа? – задал он второй вопрос, так и не получив ответа на первый. - Вы, по-видимому, капитан корабля, - изобразив подобие улыбки и стараясь выглядеть любезным, заговорил толстяк, - мы искали Вас, чтобы познакомиться с Вами лично и передать Вам рекомендательные письма от лорда Уилскорта. Он говорил нам, что дружен с Вами, и, как его друзья, мы можем рассчитывать на Ваше доброе отношение. Я лорд Стенджерс, это мой спутник и друг лорд Хатчерсон. Надеюсь, ложные обвинения в наш адрес не повлияют на наши с Вами отношения, и Вы справедливо разберётесь в этой неприятной ситуации. - Пройдёмте в мою каюту, господа, не будем мешать другим пассажирам любоваться чудесными морскими видами, - сказал капитан, указывая им на лестницу, по которой они поднялись. Обоим лордам ничего не оставалось делать, как спуститься вниз. - Прошу прощения, за этот инцидент, - тихо проговорил капитан, перед тем как последовать за обоими «джентльменами», - смею Вас уверить, что я приму меры, для того, чтобы подобное не повторилось и те, кто допустил это, ответят по всей строгости. - Благодарю вас капитан, - ответил я, - к счастью, этим двоим не удалось напугать детей, и мне почему-то кажется, что встречи с ними вряд ли можно назвать полезными для Наира и Алдаз. Кроме того, хочу сказать, что сам был свидетелем того как матрос изо всех сил старался удержать их внизу и только применив в отношении него силу, они смогли подняться сюда. Стюарта же я остановил сам, дабы избежать скандала, так как с ним они тоже, скорее всего, не церемонились бы. - Я Вас понял граф, - сказал капитан, нахмурив брови. - Ещё мгновение, - остановил я начавшего спускаться по ступеням капитана, - у нас с Принцем кое-что получилось с Вашими текстами, так что, как только Вы сможете уделить нам время, мы с радостью поделимся своими открытиями. - Вы меня заинтриговали, граф, если Вам будет угодно, я с удовольствием поужинал бы с вами сегодня. - Отлично, будем ждать Вас. Капитан ушёл. Чтобы облегчить ему беседу с этими «джентльменами» и оградить от их попыток гипнотического воздействия я, в тот промежуток времени пока мы общались, накинул и на него нашу защитную сеть, так как теперь мне было совершенно ясно, что это и есть те самые тёмные оккультисты, которые охотятся за грузом, предназначенным сэру Уоми. Практически сразу после того как ушёл капитан и мы решили покинуть палубу, тем более, что близилось время обеда. - Дядя Лео, дядя Али, - позвал нас Наир, когда мы шли по коридору, - можно мне обговорить с вами один вопрос? - Конечно, - ответил Али за нас обоих, - ты хочешь обсудить что-то прямо сейчас? - Да, если только это не мешает вашим планам, - подтвердил своё намерение мальчик. - Давайте тогда сначала зайдём в мою каюту, а уж потом пойдём обедать, - предложил Али. Отпустив руку Алдаз, Наир подбежал к нам, и мы вошли к Али. - Это те двое с тусклыми аурами, о которых я спрашивал вас, - без предисловий начал малыш, - но только сейчас, я увидел нечто очень неприятное в худом джентльмене, и мне показалось, что это нечто хотело напасть на дядю Лео. - Ты всё верно увидел Наир, - заговорил Али, - я думаю, что нам следует пояснить тебе то, что произошло на палубе. Эти два человека, по-видимому, являются представителями одного из множества тайных обществ, цели и задачи которых сводятся к одному – получение богатства и власти над другими людьми. Они считают, что главное в жизни - это подчинять себе всех и вся и повелевать подчинёнными. Те, кто возглавляют эти секты, хорошо понимают, что достичь этих целей можно единственным способом, обладая знаниями и навыками, которые могут поставить их выше других. Зачастую, имея лишь фрагменты информации о законах, управляющих процессами преобразования энергий в природе вещей Земли, они, намеренно придавая своим ритуалам излишнюю пышность и помпезность, демонстрируют своим соратникам «силу» своих знаний и умений. Результатом, зачастую, является подавляющее слабую психику гипнотическое воздействие, заставляющее людей верить в то, что им самим не понятно, но открыто «великим магистрам» и их помощникам. Устраивая такие представления, они действительно убеждают своих невежественных последователей в своей силе и значимости. При этом, ими совершенно бесполезно используется большая часть энергетического потенциала того или иного предмета, в котором была заключена жизненная сила, вложенная в него теми, кто действительно знал что и для чего делается. После этих оргий, используемые амулеты утрачивают свою силу, и у «великих магов» появляется потребность в использовании других, ещё несущих в себе нужный им энергетический потенциал предметах. Поэтому-то их представители и рыщут по всему свету в поисках значимых артефактов, с помощью которых они могут проводить свои обряды. В такие экспедиции отправляют тех, кто уже обучен некоторым хитростям, с помощью которых они могут влиять на других людей, непонятными тем способами, что в большинстве случаев вызывает страх перед ними и, как следствие, позволяет им, манипулируя людьми, достигать своих низких целей. Эти двое заняты именно таким делом. С помощью запугивания, подкупа и обмана они узнали о тех предметах, которые были собраны нашими друзьями для сэра Уоми. И теперь будут стараться всеми способами добраться до них. По привычке, для удовлетворения своего эго и демонстрации «силы», мистер Хатчерсон, так его, кажется, представил капитану толстяк, попытался использовать свои навыки в отношении дяди Лео. То, что мы недавно наблюдали, было заклинанием, вызывающим в наш мир те сущности, которым в нём, по сути, делать нечего, так как они существуют в иных мирах, временах и пространствах. Кардинально отличаясь от всего сущего в этом мире, они невидимы обычному человеческому глазу и обладают свойствами, недоступными для большинства людей. В то же время вырванные из привычных обстоятельств они оказываются лишенными привычных для них источников энергии, коими для нас, например, являются продукты питания. В этом случае единственным вариантом пищи для них становятся эманации людей, причём эманации низших порядков, так как иные энергии они воспринимать не умеют. Вот им и приходиться, внедряясь в энергетическое пространство человека провоцировать его на те чувства и эмоции, которые обеспечат их нужными для поддержания жизни вибрациями. К сожалению, те, кто призывает их в наш мир, чаще всего вообще не понимают, что они делают, считая, что своими заклинаниями они просто подчиняют себе человека, на которого было направлено их воздействие. Так что, о том, чтобы сделав своё гнусное дело, отправить вызванную сущность обратно в то место, время и пространство где ей положено находиться по её исконной сути, речь, зачастую, вовсе не идёт. А у самой сущности нет сил вернуться из нашего мира в свой, потому что её потенциала недостаточно для совершения такого перехода без посторонней помощи, ведь по своей мерности, и вибрационным характеристикам такие миры значительно ниже нашего. Вот и получается, что ей деваться-то, в общем-то, и некуда и она вынуждена оставаться в энергетическом поле человека. В результате такого паразитирования человек зачастую чувствует себя угнетённым, часто раздражается по мелочам и даже может начать болеть. - Но ведь та сущность, которую вызвал худой джентльмен, не смогла даже приблизиться к дяде Лео, а потом очень быстро проникла в его же собственную ауру, почему же так произошло? - Дело в том, мой мальчик, - продолжил Али, - что в нашем мире всё подчинено Законам Мироздания, которые действуют вне зависимости от того, знают о них люди или нет. Вызывая эту сущность, худой джентльмен, как ты его назвал, нарушил в первую очередь «Закон Свободы Выбора» ибо подчинил своей воле эту сущность без её согласия на то. Думаю, что он даже не подозревает об этом, но в самом ритуале заложено перекладывание ответственности за это действие на того, к кому данная сущность привяжется и тогда совершивший это противозаконие оказывается как бы в стороне. Но есть ещё один закон, «Закон Подобия». Он звучит так: «Подобное притягивает подобное». И если бы в энергетическом пространстве дяди Лео было бы хоть что-нибудь созвучное этой сущности по вибрационным характеристикам, то у неё была бы возможность зацепиться за эти структуры, и войти таким образом в его энергетическое поле. Но так как таких низких частот дядя Лео в себе не несёт, она просто не поняла, что ей нужно делать. Узнав же того, кто её вызвал, и найдя в нём более чем достаточно созвучных ей вибраций, она устремилась к нему. Кроме того, Наир, в данном случае сработал ещё один из Законов Мироздания, «Закон Возвращения». Он гласит: «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне». Я не буду сейчас объяснять тебе каким образом он реализуется в энергетическом плане, в своё время ты и сам всё поймёшь, но только, проникнув в поле худого джентльмена, эта сущность с удвоенной силой стала восполнять затраченные ею на все эти действия силы, это привело к резкой потере им энергии, что при его, и без того, не очень высоком потенциале, тут же проявилось сильной болью в той части тела, которая является генератором нужных этой сущности вибраций. Я не сильно утомил тебя своими объяснениями? – закончил Али, глядя на Наира. - Нет, что Вы, дядя Али, мне всё это очень интересно. А можно мне задать ещё один вопрос? - Конечно. - Если я всё правильно понял, то нам нечего бояться таких людей, если мы не злимся, не раздражаемся и не желаем никому ничего плохого? - Да, всё верно, но я хочу тебе сказать, что страх тоже является тем чувством, которое понижает вибрационные параметры человека. Именно поэтому в социуме, для того чтобы подчинить своей воле большинство, правящее меньшинство в первую очередь использует все возможности для того, вызвать у людей чувство страха. Это может быть страх за свой завтрашний день, или за своих близких, боязнь утратить то, что человек уже имеет или не получить того, к чему стремиться. Когда у человека появляется страх, он становиться уязвимым и управляемым. Именно поэтому одно из Блаженств, с которым ты познакомился в Храме Благих Начал и есть Блаженство Безстрашия. Ведь только освободившись от страхов, человек может считать себя истинно свободным. - А если Алдаз волнуется за меня, она тоже боится? - Конечно, ведь это тоже страх, страх того, что с тобой может произойти что-то плохое. Многие люди считают, что забота о другом человеке обязательно должна сопровождаться волнениями и переживаниями о нём. Но, как я уже говорил, Законы Мироздания действуют независимо от того, знают о них люди или нет, и в соответствии с «Законом Притяжения», они часто навлекают на своих близких те самые неприятности, которых очень бояться. Я поговорю с Алдаз и объясню ей всё то, о чём мы говорили с тобой. - Хорошо, а то меня она не слушает, говорит, что я ещё маленький, чтобы что-то знать об этом, - сказал Наир, улыбаясь, - а вас послушает обязательно! - Ещё вопросы есть? – спросил я, понимая, что нам следует отправляться в кают-компанию. - Конечно, но только нас, наверное, уже ждут за столом, - ответил Наир, прочитав, по-видимому, мои мысли. Действительно, когда мы вошли, стол был полностью сервирован и близнецы, чтобы занять себя чем-нибудь рассматривали книгу, в которой были описаны разнообразные морские узлы.
star: Обед прошёл, как всегда, в приятной атмосфере. Кок проявлял чудеса изобретательности, и наши вегетарианские блюда были не только вкусны, но и очень эстетично оформлены. Когда мы собрались разойтись по своим каютам для послеобеденного отдыха, в кают-компанию вошёл матрос, посланный капитаном. Оказалось, что в четвёртом классе у одной женщины начались роды, а судовой доктор был занят с пассажирами первого класса, которые страдали от морской болезни. Помня наше предложение, капитан в очень вежливой форме обращался с просьбой к близнецам, если это не помешает каким-то их важным делам, оказать помощь роженице. Естественно, Накар и Кадар тут же направились в свою каюту за саквояжами с медицинскими принадлежностями, сказав матросу, чтобы он ждал их здесь. - Я, пожалуй, схожу с ними, а ты, если не возражаешь, побудь с Наиром, - обратился я к Али. Он с этим предложением согласился, так как мы заранее обговорили с ним, что до приезда к сэру Уоми, оставлять малыша без нашего присмотра не стоит. Через несколько минут близнецы стояли в кают-компании со всем необходимым для оказания помощи женщине. Услышав, что мы готовы, матрос двинулся к двери, а мы последовали за ним. Наш провожатый явно сочувствовал будущей матери, и поэтому очень спешил. Несколько раз мне приходилось поддерживать то одного, то другого близнеца на лестницах, так как они изо всех сил старались от него не отставать, а, не имея морского опыта, это было делать не просто. Наконец, наше стремительное продвижение по коридорам и лестницам завершилось, и мы оказались в тёмном и тесном помещении, в котором находилось несколько десятков человек. Они освободили немного места для роженицы, которая изо всех сил старалась сдерживаться, но периодически боль вынуждала её издавать глухие стоны. Она лежала на матрасе, рядом с ней на коленях стоял её муж. Судя по возрасту обоих, они ожидали своего первенца. Один взгляд, брошенный на них, открыл мне их историю. Это были представители двух разных сословий, которые поженились вопреки воле родителей. Познакомились они в древнем храме, куда их семьи приехали для участия в большом празднике, объединяющем многие направления Буддизма. В этот день, несмотря на отличия в подходах к вере, именно в этом храме они все вместе молились и совершали определённые обряды. Увидевшись в тот день, молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда. Празднование длились несколько дней и к моменту его завершения они уже знали, что существовать по-отдельности уже не смогут. Понимая, что их семьи будут против такого брака, они решили бежать. Будучи не только смышленым от природы, но и хорошо образованным, юноша уже обладал достаточными знаниями и умениями, чтобы найти себе работу и обеспечить молодую жену. Некоторое время они скрывались в одном из больших городов, но потом, посчитали нужным сообщить о себе родным. Семья молодого человека стояла выше на иерархической лестнице сословий, и отец в жесткой форме потребовал, чтобы сын, будущий преемник его сана, прекратил эти отношения и возвращался домой. Родственники девушки тоже прислали гневный ответ, но он был не настолько категоричен, как заявления отца юноши, который, кроме того, отправил людей на поиски сына с тем, чтобы силой вернуть его. В этой ситуации молодым пришлось прятаться, так как девушка уже носила под сердцем плод их любви, и ни о каком расставании они и думать не могли. В результате долгих обсуждений и размышлений, ими было принято решение уехать в те места, где жили родители девушки. Не будучи в этом уверенными, они всё-таки рассчитывали получить их прощение и остаться жить в одном селении с ними. Именно это намерение и привело молодую семью на корабль, где мы и застали их в весьма плачевном состоянии. - Мы можем перенести её в более свободное помещение? - спросил матроса Кадар. - Здесь все помещения заняты, наш корабль единственный, следующий таким маршрутом и билеты на него всегда распроданы задолго до того, как мы приходим в порт. Так что, единственное место, где её можно было бы разместить отдельно, это палата в медицинском отсеке, мы предложили им этот вариант, но у её мужа нет средств на то, чтобы оплатить пребывание в ней. - Сделайте что-нибудь, чтобы обеспечить приток свежего воздуха, - сказал Накар, склоняясь над девушкой. Пока мы с матросом сдвигали развешенные вокруг полотнища, призванные создать хоть какое-то подобие разделения пассажирских мест, близнецы начали заниматься будущей матерью. - Возможно ли транспортировать женщину в отдельную палату в её нынешнем состоянии? – задал я вопрос близнецам через некоторое время. - Прямо сейчас этого делать не следует, но мы дали ей капель, и сделаем кое-что ещё. Надеюсь, это даст возможность через двадцать-тридцать минут говорить об этом, - ответил мне Накар. - Отлично, сообщите, пожалуйста, персоналу отсека, чтобы они приготовили место для пациентки и организуйте носилки и людей, которые смогут доставить её туда, - сказал я матросу. - Но как решиться вопрос оплаты? - начал было он. - Предоставьте это мне, - успокоил я его, улыбнувшись. - Слушаюсь, сэр, - вытянулся он передо мной, и тут же побежал выполнять поручение. Время шло, девушке стало лучше. Её дыхание выровнялось, и бледность на щеках сменилась едва уловимым румянцем. Близнецы не отходили от неё ни на минуту. Я же, стоя чуть в стороне, наблюдал за всем происходящим и старался чем мог помочь и роженице, и докторам, посылая им эманации любви, радости, мира сердца и безстрашия. Большинство людей, находившихся здесь, были довольно безразличны к происходящему. Женщины, в основной массе, конечно, сочувствовали бедняжке, но в присутствии мужей не смели выказать своё участие. Были и такие, кто негромко, но всё же, возмущался тем, что им, из-за этого инцидента, приходится находиться в стеснённых условиях. Переполняемый желанием помочь, я воззвал к Венецианцу с просьбой подержать мои скромные усилия, и почти сразу же ощутил мощный поток его любви, мгновенно заполнивший всё это тесное помещение, и сделавший его как будто просторнее. Удивительно, но влияние влившихся энергий стало заметно практически сразу. И хотя ничего значимого, на первый взгляд, не произошло, но изменившееся внутреннее состояние людей проявилось смягчением выражения их лиц, смолкли те, кто возмущался и несколько человек даже предложили девушке воду. Но самым главным было то, что у неё самой стало улетучиваться чувство страха и появляться уверенность в том, что всё будет хорошо. - Ну, что вы скажете о её состоянии, - наконец спросил я близнецов. - По нашему мнению, - ответил Накар, - девушке следовало бы рожать через пару дней, но скученность людей, духота и, возможно, качка, привели к тому, что у плода возникло кислородное голодание, его активность повысилась, что и простимулировало начало родовой деятельности. К сожалению, все перечисленные выше факторы и, конечно же, связанное с путешествием нервное перенапряжение самой будущей матери, привели к быстрому истощению сил и неспособности нормально родить ребёнка. Сейчас ей стало лучше, напряжение, вызывавшее боли ушло, она заснула, но оставлять её здесь, конечно же, нельзя. В этот момент на лестнице послышался топот, свидетельствующий о том, что посланный мной матрос возвращается с подкреплением. Причём подкрепление оказалось самым, что ни на есть внушительным. Первым, кого я увидел, был капитан, за ним следовали матросы с носилками и сестра милосердия. - Граф Т., мне сообщили, что вы распорядились доставить роженицу в палату медицинского отсека, - начал он, - матрос сказал, что предупредил о необходимости оплаты за пребывание в ней, и Вы согласились с этим требованием. - Совершенно верно, капитан, и если иных препятствий нет, я думаю, доктора очень скоро дадут разрешение и можно будет перенести её туда. - Никаких препятствий к этому не существует, если Вам будет удобно, я распоряжусь, чтобы кассир подошёл к Вам в каюту и оформил всё, как того требует инструкция. - Благодарю Вас, - ответил я капитану с лёгким поклоном. - И я очень признателен Вам и Вашим друзьям за оказанную помощь, ведь мне доложили, что бедняжка очень кричала и даже несколько раз теряла сознание. Но так как медицинский штат на моём корабле ограничен, а пассажиры первого класса имеют преимущество в получении врачебной помощи перед пассажирами низших классов, доктор смог бы добраться к ней очень нескоро, ведь даже та небольшая качка, которую мы испытываем сейчас вызвала у многих неприятные ощущения. А по моим наблюдениям, для привыкания к путешествию по морю большинству пассажиров требуется несколько дней. Так что в ближайшие два-три дня работы у доктора будет достаточно. - Если всё готово, - отойдя от роженицы и увидев капитана в сопровождении матросов, сказал Кадар, - женщину можно отправлять в медицинский отсек. Если есть ещё пассажиры, нуждающиеся в нашей помощи, мы готовы осмотреть их. - Если это вас не сильно затруднит, то ваша помощь будет очень кстати, - ответил капитан. Я выделю вам двух матросов, которые будут и проводниками, и помощниками, и посыльными, если это потребуется. - Хорошо, - согласился Кадар, - сейчас мы доставим беременную в палату, а потом вернёмся сюда. По команде капитана матросы разложили носилки, сестра милосердия застелила их белоснежными простынями, и быстро осмотрев пациентку, сказала, что всё готово. Матросы хотели переложить девушку, но близнецы, отстранив их, сделали это сами. Матросы подняли носилки и двинулись вперёд. За ними последовали Накар, Кадар, и сестра милосердия. Всё это время будущий отец, не шевелясь, стоял там, куда отошёл, освободив место рядом с женой докторам. Он застыл как будто в ступоре, боясь поверить в то, что помощь таки пришла и его жена и ребёнок будут спасены. Сейчас, очнувшись от оцепенения, он подошёл ко мне и заговорил. - Господин, - начал он, - что мне нужно делать, чтобы служить Вам и отработать всё то, что должен за Вашу помощь и доброту? Передо мной стоял среднего роста, смуглый, худощавый юноша, скорее всего индус, с открытым лицом, на котором читалась вера в то, что теперь всё будет хорошо, хотя пережитые страдания оставили на нём свой отпечаток. - Как тебя зовут? - спросил я. - Амалех, господин. - А твою жену? - Харият, господин. - Сейчас отдохни, позже ты сможешь проведать жену. Мы с тобой ещё встретимся, и ты расскажешь мне свою историю, а я расскажу тебе, что ты можешь сделать, чтобы отблагодарить нас. - Благодарю Вас, господин, я Ваш покорный слуга, - кланяясь, и пытаясь поцеловать полу моей одежды, проговорил он. - Отдыхай, - остановив его, сказал я, - когда будет нужно, я приду сюда сам или пришлю за тобой. Убедившись, что девушка благополучно доставлена и размещена в каюте медицинского отсека, мы сказали сестре милосердия, чтобы в случае каких-либо изменений её состояния сразу же сообщали об этом Накару или Кадару. После этого близнецы отправились обратно, а я вернулся к себе, предупредив их, что в случае необходимости готов в любой момент присоединиться к ним. В гостиной меня встретил Али со всеми остальными нашими друзьями. Рассказ о произошедших событиях вызвал у всех сочувствие молодой семье. Обговорив ещё некоторые вопросы, мы разошлись по каютам и занялись своими делами. Я открыл свои записи и, погрузившись в них, немного потерял счёт времени. Отвлёк меня от моего занятия осторожный стук в дверь. Открыв, Ясса пропустил вовнутрь невысокого роста мужчину в форме корабельного служащего, который представился кассиром. Очень быстро мы уладили все финансовые вопросы и договорились о том, что девушка будет находиться в медицинском блоке столько, сколько потребуется. Больше, до ужина, меня ничто не отвлекало от моей работы. Я хотел, до приезда к сэру Уоми, закончить свой первый роман и несколько рассказов. Поэтому использовал каждую удобную минуту, чтобы заниматься любимым делом. В последнее время я стал писать несколько по-иному. Если раньше я придумывал сюжет и облекал его в словесную форму, то теперь всё чаще и чаще у меня получалось наблюдать события таким же образом, каким я получал информацию из хрустального шара. И мне просто нужно было описывать то, что я вижу. Это было очень интересно, ведь я как будто не писал книгу, а смотрел спектакль жизни и уже после переносил на бумагу то, что увидел. Меня снова отвлёк стук в дверь. Обернувшись, я увидел, что Ясса пропускает вовнутрь Айоши и Али, несущего в руках одну из тех книг, которые он изучал во время путешествия. - Удобно ли будет вам, друзья, разобрать с нами несколько тезисов, которые кажутся мне неоднозначными, - спросил он. - Конечно, проходите, - ответил я, вставая из-за стола. Мы расположились так, чтобы хорошо видеть друг друга и Али начал излагать нам суть вопроса. Обсуждение получилось очень интересным, и мы довольно долго обменивались мнениями по поводу услышанного. Вернувшиеся через некоторое время близнецы сообщили, что обошли всех кто нуждался в помощи, и их лекарства дали нужный результат. Понимая, что они изрядно устали мы предложили им отдохнуть до ужина. В означенное время стюард, вежливо постучал в дверь и пригласил нас в кают-компанию. Он обратил наше внимание на блюда, приготовленные коком по нашей просьбе специально для капитана. Ожидая гостя, мы послушали рассказ Наира и Алдаз о том, как у них прошёл день и чему они научились. Капитан был точен. В назначенное время он вошёл в кают-компанию следом за стюардами, внёсшими великолепный торт. - Позвольте этим, не побоюсь этого слова, небольшим кулинарным шедевром, скрасить серые будни путешествия вашим юным спутникам, - сказал он, после короткого приветствия. Восторг Алдаз и Наира, выраженный по поводу угощения, явно доставил ему удовольствие. - Как прошла Ваша беседа с теми двумя джентльменами, - спросил я капитана, после того, как мы расселись по креслам, закончив кушать. - Весьма интересные персонажи, - ответил мистер Волкстроут с некоторой иронией, потягивая ямайский ром, большим ценителем и любителем которого, как оказалось, он был, - они предоставили мне рекомендательное письмо от одного моего знакомого, но только что-то мне в нём не понравилось. Вроде бы оно написано по всем правилам, и придраться не к чему, вот только почему-то у меня возникло чувство, что писал он его не от чистого сердца, а будучи вынужденным какими-то обстоятельствами. Ведь эти господа вряд ли могут быть его друзьями, уж очень их поведение не соответствует тому положению в обществе, которое они себе приписывают. Вам это может показаться странным, господа, но я много раз в своей жизни полагался на свою интуицию, и она, ни разу не подводила меня. Так вот, у меня возникло ощущение, что они вовсе не те, за кого себя выдают. - Ничего странного мы в этом не видим, капитан, более того, лично я считаю способность человека слышать свой внутренний голос и понимать то, о чём он ему говорит, редким даром, не использовать который, по меньшей мере, неразумно. Вполне допускаю, что Вы правы, ведь их поведение сегодня утром, как-то не вяжется с тем, как ведут себя истинные джентльмены, – ответил я ему. - Что ещё мне показалось странным, так это то, что мой приятель пишет, будто они разыскивают какие-то похищенные у них вещи, которые могут перевозить на моём корабле и просит оказать им содействие в поисках. Однако мне, почему-то, они сами больше напоминают похитителей, чем людей стремящихся к восстановлению справедливости, уж больно алчными становятся их взгляды, когда речь заходит о предметах их поисков. Кроме того их требовательность и претенциозность не знает границ. Мне пришлось из всех сил держать себя в руках, чтобы сохранить вежливый тон, когда они начали просить меня переселить ваших слуг в их каюты, а им предоставить возможность занять каюты рядом с вашими. Когда же я отказал, они стали требовать, чтобы я разрешил им пользоваться находящейся в вашем распоряжении палубой. Единственная уступка, на которую я пошёл, так это сказал, что не буду возражать против их нахождения здесь, если они будут приглашены вами. Но почему-то мне кажется, что такого предложения им не дождаться, - со сдержанной улыбкой закончил он. - Вы правы, мы не стремимся быть в центре светского общества, - отшутился я. - Однако, что мы всё об этих господах, - перевёл разговор капитан, - у нас есть намного более интересная тема для обсуждения, если я правильно понял, вы говорили, что смогли расшифровать рукописи. - Да, нам удалось прочесть то, что там написано, к сожалению, некоторые фрагменты переведены не дословно, а, как говориться, по смыслу. Но, думаю что в целом, содержание изложенного в манускриптах понять нам таки удалось, - ответил я. - Очень интересно, - сказал капитан, воззрившись на меня, - и о чём же повествуют эти документы? - Возможно, Вам это покажется странным, но в них, не смотря на то, что они действительно очень древние, описываются события, по сути перекликающиеся с Библейской историей о падшем Ангеле, по форме они, конечно же, отличаются, можно сказать, что это восточный взгляд на события грехопадения. Так что, какой либо информации имеющей практическое приложение эти манускрипты в себе не несут, хотя, как древний исторический артефакт, они могут занимать весьма достойное положение в любой коллекции. - Интересно, на мой взгляд то, господа, - задумчиво проговорил капитан, - что, как вы говорите, и древние восточные манускрипты и более поздние иудейские и христианские Священные Писания повествуют о похожих по своей сути вещах. Как то раз, на заседании одного теософского общества, мне довелось услышать гипотезу о том, что Бог как Высшая Сущность един, а множество религий объясняется лишь тем, что люди ошибочно трактуют одни и те же события описанные в различных источниках, как не связанные между собой, и потому, просто не желают увидеть, насколько похожи по своей сути системы верований у древних народов, живших в язычестве, с нынешними религиями. Они приводили множество примеров, в частности, проводили параллели между Олимпийскими Богами и сонмом святых в Христианстве, и вообще говорили о многом другом. Тогда я был не очень внимателен, так как попал туда, можно сказать, случайно. Но теперь, когда вы сказали мне о содержании манускриптов, я почему-то вспомнил именно об этом. - Вы знаете, дорогой капитан, к сожалению, мы не можем назвать себя специалистами в той области, о которой Вы говорите, - вступил в разговор Али, - однако, у нас есть знакомый, человек очень образованный и имеющий широчайшие познания в различных областях науки. Если Вы пожелаете, мы могли бы обратиться к нему с просьбой уделить нам время, показать эти документы и поинтересоваться его мнением по этому поводу. Тем более что тот груз, о котором мы просили Вас, предназначается именно ему, и мы обязательно увидимся с ним. Так что, в ближайшем порту мы можем отправить телеграмму и попросить его запланировать эту встречу. Могу с уверенностью сказать, что только нечто чрезвычайно важное сможет воспрепятствовать ему принять нас, если он заранее даст своё согласие. - Что ж, если это не является затруднительным для Вас, буду признателен, тем более что такое приятное знакомство, доставит мне, вероятнее всего, немалое удовольствие, ведь если Вы восхищаетесь чьей-то образованностью, то, мне думается, это действительно должен быть редкий интеллектуал, - сказал капитан, на которого Али, с самой первой встречи, произвел очень сильное впечатление своей осведомлённостью в различных областях знаний, что, по мнению капитана, в столь молодом возрасте, было просто удивительно, - тем более, что нет необходимости ждать прибытия в порт, ведь на моём корабле есть телеграф, и мы всё можем сделать завтра же. - Вот и замечательно, - сказал Али, - значит, и ответ мы узнаем в ближайшее время. В этот момент в гостиную вошли близнецы. - Как там наша подопечная, - спросил я их. - Мы только что от неё, - ответил Кадар, - чувствует она себя хорошо, мы предполагаем, что она станет мамой в ближайшие два-три, ну максимум четыре дня. - Единственное, что её немного расстраивает, - вступил в разговор Накар, - так это то, что она не может видеться с мужем. - А в чём препятствия? - удивился я. - Дело в том, что он опасается оставить без присмотра их вещи и поэтому не покидает своё место. - Но ведь в палате есть диван и место для хранения личных вещей пассажиров, на время оказания им медицинских услуг, - сказал капитан, - при этом за пассажиром сохраняется место, в соответствии с приобретённым им билетом. Так, что я могу распорядиться о том, чтобы юношу перевели к жене на то время, пока она будет находиться в медицинском отсеке. - Это было бы просто замечательно, - обрадовался Кадар, - ведь и самой будущей маме будет намного спокойнее в его присутствии, а то сейчас она всё-таки немного напугана. Капитан подозвал стюарда и отдал распоряжения по поводу перевода Амалеха к жене. Наша беседа перешла в иное русло, мы заговорили об искусстве. Оказалось, что капитан большой поклонник театра. Узнав, что я лично знаком со Станиславом Бронским, он засыпал меня вопросами о нём. Дети уже ушли спать, близнецы тоже отправились к себе, а мы всё продолжали говорить об искусстве, как о способе самовыражения человека. - Я слышал, что вы пишете, граф, - вдруг сказал капитан, - возможно, моя просьба покажется Вам неуместной, и я с пониманием приму Ваш отказ, ведь мне известно, что существуют правила, связанные с издательской деятельностью, которые могут ограничивать, до поры до времени, доступ читателей к рукописям, но если это не идёт в разрез с Вашими обязательствами, мне бы хотелось прочесть что-нибудь из ваших произведений, на Ваше усмотрение. - Ну что вы, капитан, никаких особых обязательств в отношении написанного мной, я не имею, однако будет ли Вам это интересно, ведь в основной массе это всего лишь путевые заметки, сделанные мной в последнее время. - Я думаю, граф, Вы можете дать те рассказы, которые показывали мне, - сказал Али, - я получил от них истинное удовольствие, и мне кажется, капитану они тоже понравятся. - Вы мне льстите Принц, - улыбнувшись, ответил я, - но раз уж Вы так говорите, пусть будет по-вашему. Я поднялся из кресла и пошёл в свою каюту, чтобы взять нужные рукописи. Очень скоро я вернулся в гостиную и передал рассказы капитану. Он поблагодарил меня, ещё некоторое время беседа вращалась вокруг театральной темы, но вскорости, договорившись о завтрашнем телеграфировании, мы разошлись по каютам. Утром вместе с близнецами я отправился проведать молодую семью. Когда мы вошли в палату, нас встретил Амалех. Он сразу начал кланяться нам в пояс, и его молодая жена попыталась следовать его примеру, но мы остановили их обоих. Осмотрев Харият, и Накар, и Кадар выразили своё полное удовлетворение её состоянием и высказали предположение, что она родит в ближайшие дни. Они стали рассказывать девушке, что и как ей следует делать, чтобы подготовиться к этому радостному событию наилучшим образом, объясняя какие капли, и в какой последовательности ей следует принимать, показывая некоторые физические упражнения и приёмы специального дыхания. Амалех сначала очень обрадовался, а потом на его лице появилось облачко печали. - Что случилось? – спросил я его, - только что ты получил очень хорошую новость, но на твоём лице радость очень быстро сменилась грустью. - Я, конечно же, очень рад тому, что у нас родиться ребёнок, но тут же подумал о том, что нам придётся вернуться с ним туда вниз, кроме того с нас могут потребовать оплатить его проезд, и я не знаю, хватит ли у меня на это денег. - Ты можешь быть абсолютно спокоен, я думаю, что вы сможете оставаться здесь до конца своего путешествия, ведь, как сказал мне кассир, вы сойдёте на берег в следующем порту. Это произойдёт через шесть дней, к тому времени твоя жена разрешится от бремени и малыш успеет окрепнуть. Так что у тебя нет повода для волнений, тем более что твоя уверенность в будущем должна быть примером для жены, ведь её спокойствие во многом определяет то, как пройдут роды. - Я всё это понимаю и очень благодарен Вам за помощь, - сказал Амалех, - и мне очень хотелось бы хоть как-то отслужить Вам. - Ты сможешь вернуть мне свой долг очень просто, будь добр к своей жене и своему ребёнку, будь добр к тем, кто рядом с тобой. Помогай тем, кому можешь помочь, не за что-то и не почему-то, а просто потому, что можешь помочь. Вот так просто ты сможешь отслужить, как ты выразился, людям, и это для нас будет лучшая благодарность. Ведь и мы помогаем тебе сейчас не за что-то и не почему-то, а просто потому, что можем помочь. Подумай сам, ведь если бы все люди поступали точно так же, возможно жизнь на Земле стала бы лучше, проще и счастливее. И если каждый задумается об этом и начнёт совершать добрые дела просто так, то тем самым он станет приближать эти благословенные времена. Амалех слушал меня внимательно, не перебивая. Какое-то время он обдумывал услышанное, а затем сказал: - Я обещаю вам, господин, делать всё так, как Вы сказали, и даже если моя помощь кому-то и будет мала, она всегда будет оказана от чистого сердца и с воспоминанием о Вас. Я буду примером спокойствия и уверенности для своей жены и сам стану отгонять от себя удручающие мысли. Я буду вспоминать Вас, и мне будет легко это сделать, ведь я ещё никогда не встречал таких людей как Вы. - Один мой друг, которого я очень уважаю и люблю, как-то сказал мне: «Все встречи в твоей жизни не случайны, ты сам создаёшь предпосылки для них, и нужны они в первую очередь тебе самому, так как дают тебе возможность проявить свои сочувствие и доброту ко встречному. И если встреча твоя закончилась неудачей, то это ты не смог наполнить её миром и добротой. И не рассматривай это как вину свою, а пойми, что причиной тому была недостаточная собранность твоего внимания к нуждам встречного, и о себе ты думал больше чем о нём. В каждой своей встрече думай о встречном, и тогда каждая твоя встреча будет успешна».
star: На какое-то время Амалех задумался, осмысливая услышанное, а потом спросил: - Так что же, это значит нужно всегда давать человеку то, что он просит, даже если мне это нужно самому? - Нет, не стоит понимать всё так буквально и прямолинейно, - ответил я, - возможно, тебе придётся встретить на своём жизненном пути людей, которые будут стремиться иметь то, что им не принадлежит, или будут хотеть заполучить что-то, не прикладывая к этому труда. В таких случаях нужно понимать, что потакая их желаниям, ты можешь больше навредить им, чем помочь. Есть такая поговорка: «Если к тебе придёт голодный и будет просить рыбу, дай ему рыбу. Если он снова придёт к тебе, и будет просить рыбу, дай ему удочку и покажи реку, где он сможет её поймать». Помочь можно только тому, кто стремиться сделать что-то сам, если же пытаться сделать что-либо за кого-то, то тем самым можно не столько облегчить его удел, сколько лишить его же самого возможности приобрести тот или иной навык, либо обрести новый жизненный опыт. И в таком случае, помощь может оказаться более вредна человеку, нежели полезна, и он, несмотря на видимое доброе дело, совершённое для него, может быть недоволен этим, и даже предъявлять претензии своему благодетелю, обвиняя его в том, что что-то было сделано не так, или не в то время. - Как же тогда понять, кому помогать, а кому нет? – озадаченно спросил Амалех. – Ведь мы не просили вас о помощи, но вы пришли сами и сделали для нас то, за что я вечно буду молиться о вас. Как вы поняли, что нам нужно помочь? - Сейчас я не буду объяснять тебе всех хитросплетений узора жизни, который связывает людей узелками встреч. Скажу только, что Накар и Кадар говорили капитану о своей готовности оказать помощь нуждающимся, если у корабельного доктора будет много работы. И когда твоей жене стало плохо, именно капитан попросил их осмотреть её и сделать всё возможное, чтобы облегчить её состояние. Я же, зная, что условия пребывания в четвёртом классе далеко не самые лучшие, посчитал, что моё участие в этом деле может быть выражено в том, чтобы обеспечить будущей матери покой, и присмотр медицинского персонала. Лучше всего это можно сделать в отдельной каюте медицинского отсека. Всё это можно считать случайным стечением обстоятельств, а можно говорить и о том, что в данном случае имеет место определённая цепь закономерностей, которая нам в данный момент просто не понятна. - То, о чём Вы говорите, господин, выше моего понимания, но что я понял точно, так это то, что если помощь безкорыстна и подаётся тому, кто в ней действительно нуждается, она всегда вызывает искреннюю благодарность у того, кому она оказана. А если она не нужна человеку, так он за неё ещё и обижаться может, что, мол, не так она подана или не тогда, когда нужно. - В целом, ты всё правильно понял, - сказал я, - доверяй своему сердцу, оно не обманет, живи по совести и в твоей жизни будет намного больше светлых и радостных моментов, чем тяжёлых испытаний. Но и их бояться не следует, ведь когда жизнь задаёт нам сложные задачки, она же сама и подсказывает правильные ответы на них. Нужно только быть внимательным к этим подсказкам и искать то, чему она учит тебя в том или ином случае. Тогда, даже в самых трудных ситуациях, ты перестанешь чувствовать себя заложником обстоятельств, не знающим как повлиять на них, и начнёшь действовать как активный творец своей жизни, достигающий нужного результата с пониманием уместности всего происходящего и собственной ответственности за это. Амалех смотрел на меня стараясь понять каждое слово. Я осознавал, что сказанное мной может быть ему затруднительно для восприятия, но почему-то у меня было чувство, что этот юноша сумеет понять то, о чём я говорил ему. В какой-то момент, уловив сумбур в его мыслях, я даже немного засомневался в правильности своего решения, и уж было приготовился растолковать ему всё сказанное более доступными для его понимания словами. Но, через совсем небольшой промежуток времени, его лицо озарилось улыбкой, и он сказал: - Господин, правильно ли я понял Вас? Выходит, что во всех жизненных невзгодах, есть смысл, и каждый человек имеет возможность найти тот выход, который приведёт его к успеху? И если бы Вы не появились, то помощь всё равно бы пришла к моей жене? - Зачем нам гадать о том, что могло бы быть, когда мы видим то, что есть, - ответил я ему. - Просто знай, что всё происходящее в твоей жизни является результатом твоих собственных действий либо бездействий, причём иногда, ситуации, в которых оказывается человек, зависят от того, что было им сделано в его прошлых воплощениях. Ведь тебе же известно, что люди живут на Земле не один и не два раза? - Да об этом я знаю. - Поэтому, если ты не можешь понять причин тех или иных событий в своей жизни, не трать на это слишком много времени, просто старайся в текущем своём «сейчас» искать тот вариант действий, который приведёт к благоприятному разрешению ситуации для всех её участников. - А разве такое возможно всегда? – удивлённо спросил Амалех. - Да, - ответил я, - возможно, но только в том случае, когда ты вместо требовательности к окружающим тебя людям и обид на них, проявляешь стремление найти им оправдание и понять, что же двигало ими. Вот тогда, сочувствуя этим людям и понимая их, ты сможешь увидеть способ, как, помогая им, решить и свои проблемы. - Всё, что Вы говорите, звучит странно для меня, я раньше никогда не задумывался об этом, но почему-то я Вам верю, как никому другому и принимаю то, что Вы сказали, как истину, которой буду следовать сам, и вести за собой жену и детей. - Рад это слышать, и желаю тебе светлого и радостного жизненного пути. А вот это возьми как напоминание о нашей встрече, - сказал я, протягивая Амалеху небольшой талисман, который дал мне в своей лавке Александе́р, сказав, чтобы я отдал его тому человеку, которому посчитаю нужным. Не могу объяснить почему, но я носил его с собой с того самого момента, и именно теперь вспомнил о нём, и тут же нашёл в кармане. «Воистину нет случайностей, и всё в этой жизни взаимосвязано», - подумал я. В это время в каюту вошёл корабельный доктор. Он произвёл осмотр Харият и был вполне удовлетворён её состоянием. Было видно, что у него есть какой-то вопрос к нам, но он не решается его задать. - Можем ли мы быть чем-то ещё полезны, - заметив это, спросил его Накар. - Мне, право, неловко обращаться к вам с этой просьбой господа, - начал доктор, - я увидел отличные результаты той помощи, что вы оказали пассажирам в третьем и четвёртом классах. И я отлично понимаю, что это проявление вашего гуманизма и доброй воли. К тому же, я наслышан о том инциденте, что произошёл на вашей палубе в первый же день путешествия и понимаю, что вы имеете все основания отказать мне. Но один из тех джентльменов, которые тогда повели себя неправильно, с того самого дня чувствует себя очень плохо и я не могу понять причину его болезненного состояния. Не находя способа помочь ему, я подумал, что возможно, если бы мы осмотрели его совместно, так сказать консилиумом, нам бы удалось подобрать то лечение, которое облегчило бы его состояние и привело бы, в дальнейшем, к выздоровлению. Я сразу понял, что речь идёт о мистере Хатчерсоне, который с тех пор не попадался нам на глаза. Толстяка я несколько раз замечал в салонах и гостиных первого класса, где он с удовольствием прикладывался к выпивке, громко рассказывая о своих связях и возможностях окружающим. Зная причину такого состояния этого больного, я понимал, что обычные медицинские назначения очень нескоро помогут ему. В то же время, мне не сильно хотелось, чтобы близнецы контактировали с этим человеком без особой надобности. Видя, что они готовы согласиться на просьбу доктора, я решил вмешаться. - Уважаемый доктор, - сказал я, - Вы не будете возражать, если мы вернёмся к этому вопросу несколько позже, часа скажем через два-три? - Конечно, конечно, - заторопился согласиться он, - я ни в коем случае не хотел нарушать ваши планы, тем более, что состояние пациента с того самого момента хоть и не улучшается, но и не ухудшается, так что несколько часов, в данном случае, никакого значения не имеют. - Вот и замечательно, мы будем ждать вас у себя к полудню, - подытожил я. - Благодарю вас, господа, я зайду к вам в указанное время - сказал доктор и, попрощавшись с нами лёгким поклоном, вышел из палаты. Близнецы немного удивлённо посмотрели на меня, но по моему ответному взгляду поняли, что подробные объяснения будут даны позже. Вернувшись к себе, я сразу же зашёл к Али. Он занимался в своей каюте, но взглянув на меня, тут же отложил книгу в сторону. - Что случилось, Лёвушка? – очень серьёзно спросил он. – Таким озабоченным я тебя очень давно не видел. - Я пришёл к тебе за советом, потому что сам не готов принять однозначное решение по вопросу, с которым к нам обратился корабельный доктор. Изложив суть вопроса, я ввел Али в задумчивость на довольно длительный промежуток времени. Наконец он сказал: Мне кажется, следует позвать Яссу и Айоши, и если совместно мы не сможем принять решение, то тогда следует обратиться к нашим старшим наставникам. Я согласился с его предложением и уже через несколько минут мы вчетвером обсуждали сложившуюся ситуацию. К сожалению, мы не пришли к решению, которое полностью удовлетворило бы нас. Ведь с одной стороны, был человек, страдающий от болезненного состояния. С другой же стороны он сам, своей гордыней и злобой, хоть и не понимая этого, создал для себя это испытание. Мы понимали, что существует два пути, которые могут привести его к выздоровлению. Первый, наиболее вероятный для него заключался в том, что сущность, вызванная им, адаптируется в его энергоинформационном пространстве и найдёт способ обеспечивать свои потребности без грубого нарушения функциональных возможностей его физического проводника. Второй, радикальный способ исцеления, был возможен не иначе, как только через усугубление болезни с последующим улучшением состояния после того, как эта сущность будет возвращена в то место, время и пространство, откуда он её вырвал своими заклинаниями. Рассчитывать на то, что он осознает причину своей болезни, и поменяет свои взгляды на жизнь, нам не приходилось. А без этого все наши действия могли даже навредить ему, ведь тот энергетический потенциал, который несли в себе лекарства, имевшиеся в наших аптечках, скорее всего, был для него слишком тяжел, и их применение могло привести к существенному ухудшению состояния его здоровья. - Думаю, что следует спросить совета у дяди, - наконец сказал Али, озвучив мысль, которая посетила каждого из нас. Минут десять он сидел в кресле, как будто застыв. Его лицо выражало покой и умиротворение, а дыхание было едва заметно. Мы терпеливо ждали, оберегая его покой. Глубоко вздохнув и открыв глаза, Али улыбнулся нам и сказал: - Дядя подтвердил наши предположения относительно того, что этот человек ещё не дошёл в своем жизненном пути до того момента, когда истинное положение вещей может быть воспринято им адекватно. Его затуманенный разум не в состоянии осознать то, что путь лжи и насилия, который он выбрал осознанно и добровольно, ведёт его к краю пропасти, а вовсе не к величию и могуществу, как он считает. Поэтому, он склонен отрицать всё, что не согласуется с его нынешними взглядами на жизнь, и любая попытка переубедить его, не будет иметь успеха. В этой ситуации дядя посоветовал нам отправить близнецов вместе с доктором к нему, но в сопровождении Яссы, как слуги, помогающего докторам. Его задачей будет удержание той защитной сети, что мы сплетём для них перед посещением этого человека. После осмотра, Накару и Кадару следует сказать корабельному доктору, что у его пациента, по их мнению, имеет место расстройство нервной системы, проявляющееся повышенной чувствительностью к болевым раздражителям. Подобные состояния могут быть следствием пережитого нервного перенапряжения, связанного с пребыванием в ситуациях, когда он мог, чувствуя какую-либо угрозу в отношении себя, длительно испытывать гнев, раздражение и прочие негативные эмоции. Им следует сказать, что в их арсенале присутствуют средства, которые могли бы помочь этому человеку, но обязательным условием применения такого лекарства является уравновешенное психо-эмоциональное состояние пациента. Если же больной не умеет сдерживать перепады настроения, и склонен к невыдержанности в своих эмоциональных реакциях на окружающее, препараты могут даже усугубить течение болезни. На этом им следует акцентировать внимание доктора особенно, и если он не уверен в том, что пациент ответственно подойдёт к этому аспекту лечения, посоветовать ему использовать имеющиеся у него традиционные средства, для облегчения болезненных симптомов, что в сочетании с диетой и режимом, обеспечивающим покой больному, через некоторое время даст определённый эффект. Совершенно удовлетворённые таким решением вопроса, мы попросили Айоши пригласить близнецов. Когда они пришли, я рассказал им об истинной причине болезненного состояния того человека, которого им предстояло осматривать, а Али разъяснил как следует повести себя в этой непростой ситуации. И Кадар, и Накар согласились с тем, что это будет самый корректный способ удовлетворить просьбу судового врача, избежав при этом необходимости самим заниматься этим пациентом. После обсуждения всех деталей, Айоши отправил дежурившего у нас матроса, сообщить доктору о том, что его коллеги через час будут готовы вместе с ним посетить больного, о котором он им говорил, и к этому времени ожидают его в нашей гостиной. Мы договорились, что Али с Айоши будут оказывать помощь Яссе в удержании защитной сети, а я стану наблюдать расширенным зрением за ходом событий, и в случае, если вдруг мистер Хатчерсон поведёт себя неправильно, сразу же сообщу им об этом. В остальном мы решили действовать сообразно складывающейся ситуации. Ещё некоторое время мы поговорили об интересующих всех нас предметах, после чего близнецы и Ясса отправились в гостиную поджидать доктора. К указанному времени каждый из нас занялся своим делом. Сконцентрировавшись, я увидел сначала нашу каюту и своих друзей в ней, затем коридор, потом гостиную, близнецов и Яссу, и очень скоро мой взгляд безпрепятственно мог проникнуть в любую точку корабля. Наблюдая в первую очередь за приближенными к нашим каютам территориями, я увидел доктора заранее, и предупредил об этом Яссу, Али и Айоши. Войдя в гостиную, он поздоровался с близнецами и ответил едва заметным кивком на поклон Яссы. - Мне право неудобно, - начал доктор, - джентльмен, к которому я прошу вас пройти вместе со мной, так измучен своей болезнью, что ведёт себя очень нервно, и я заранее прошу извинения, если он вдруг окажется недостаточно учтив. Ведь эта болезнь, как он говорит сам, убивает его, что, конечно же, приводит этого господина в состояние некоей эмоциональной экзальтации. - Мы понимаем, что больной человек не всегда способен держать себя в руках, и, конечно же, заранее извиняем его, если он не сумеет сдержать своих чувств, - ответил за себя и брата Накар. - Ну что же, мы можем отправляться? – спросил доктора Кадар. - Да, да, конечно, - ответил тот. - С нами будет ещё слуга, который понесёт наши саквояжи с лекарствами и некоторыми приспособлениями, - сказал Накар. - Как вам будет угодно, - ответил доктор. Процессия, возглавляемая доктором, покинула гостиную и отправилась туда, где располагались каюты первого класса. Через некоторое время они подошли к двери каюты, в которой двумя мужчинами вёлся разговор на повышенных тонах. Мне не составило труда увидеть, что в ней ссорятся мистер Стенджерс и мистер Хатчерсон. Толстяк высказывал претензии своему спутнику, который никак не помогал ему в поисках интересующего их груза. Тот раздраженно возражал ему, что не может делать этого не потому, что не хочет, но из-за того удара, который я нанёс ему тогда на нашей палубе. И что идея занять её принадлежала именно Стенджерсу, а не ему, и он пострадал, защищая их интересы, хотя сам не видел никакого смысла в том, чтобы иметь возможность нежиться на солнышке на этой дурацкой палубе. Стук доктора в дверь и его вопрос может ли он войти, прервал их спор. Изменившимся голосом Хатчерсон пригласил его вовнутрь. Стенджерс под предлогом того, что не хочет мешать доктору осматривать больного, быстро вышел из каюты. - Я привёл с собой, мистер Хатчерсон, тех докторов, о которых говорил Вам, - начал доктор. - Какие же это доктора? - капризно загнусавил больной, явно пытаясь преувеличить тяжесть своего состояния, - они же очень молоды, где им набраться опыта в таком юном возрасте. - Тем не менее, сэр, - торопливо заговорил доктор, - эффект от той помощи, что они оказывали нуждающимся в третьем и четвёртом классах был столь явен, что вызвал у меня даже некоторое удивление, так как применяемые мной у пациентов первого и второго классов лекарства, были не столь эффективны. Дело в том, что эти господа мало знакомы с классической западной медициной. Живя на востоке, они, естественно, изучали принципы восточной медицины, но кроме этого приобрели знание и в такой новой для нас области как гомеопатия, о которой у нас уже говорят, как о весьма эффективной, хотя и не совсем понятной методике. Учитывая то, что, к моему глубокому сожалению, те методы лечения, которые я применяю к Вам, дают весьма неутешительные результаты, я обратился к ним с просьбой о совместном коллегиальном осмотре и выборе лечения с возможным применением лекарственных средств, имеющихся в их арсенале. Естественно всё это произойдёт только с Вашего согласия. - Ну, ладно, - как бы с неохотой, сказал Хатчерсон, - и сколько же эти господа хотят за своё лечение? - Я не задавал этого вопроса, - смутился доктор, - я совершенно забыл об этом, так как, помогая другим людям, они ни с кого не брали никакой платы. - Пусть этот вопрос волнует Вас меньше всего, мистер Хатчерсон, - вступил в разговор Накар, - о какой либо плате речь может зайти, только в том случае, если Вы сами поднимите эту тему. - Ну что же, тогда быстрее приступайте, - откидываясь на диване, раздражённо сказал Хатчерсон, - а то я чувствую, что приступ снова приближается. Близнецы подошли к пациенту и начали осмотр. Было видно, что состояние Хатчерсона действительно плохое, так как он явно испытывал весьма сильные болезненные ощущения. При этом я чувствовал, как росло его раздражение, и он еле сдерживался, чтобы не сорваться и не выйти за рамки приличий. Закончив осмотр, Накар взглянул на Кадара и назвал лекарство, которое предлагал дать пациенту. Кадар согласно кивнул, после чего достал из аптечки, услужливо поданной ему подошедшим поближе Яссой, несколько баночек и флакон с розоватой жидкостью. Добавив из него несколько капель в стакан с водой, он протянул его Хатчерсону и предложил выпить мелкими глотками, окрасившуюся в нежно-розовый цвет жидкость. - Что это Вы мне даёте? – отстраняясь, спросил тот. – Доктор, Вы знаете, что мне предлагает выпить Ваш, так сказать, коллега? - Я не могу этого знать, сэр, так как не знаком с гомеопатией, - ответил доктор, - но я видел эффект от их лекарств и именно по этой причине пригласил к вам этих господ. - Господ!? - хмыкнул Хатчерсон, - да они ещё совсем мальчишки, и кто знает, что будет со мной после их гомеопатии? - К сожалению, если Вы отказываетесь принять эти капли, мы, вряд ли сможем быть Вам чем-то полезны, - сказал Кадар и поставил стакан на небольшой столик. Накар кивнул Яссе и тот стал закрывать саквояж, в который уже вложил флакон и баночки. - Постойте! – воскликнул Хатчерсон, видя, что они собираются уходить, и, чувствуя, что приступ боли усиливается всё больше и больше. – Я согласен принять то, что они предлагают. Кадар остановился и взглянул на брата. После его согласного кивка, он подошёл к столику, взял стакан и протянул его, начинавшему корчиться от боли Хатчерсону. - Пейте очень медленно, мелкими глотками, затем Вам нужно будет полежать, сохраняя полное спокойствие, это важно, отнеситесь, пожалуйста, к этому требованию очень серьёзно, - сказал Накар. Кивнув в ответ, Хатчерсон взял стакан в руки и начал медленно пить. По-видимому, он ожидал, что питьё будет очень неприятным, по крайней мере, его лицо имело именно такое выражение. Однако после первых же нескольких глотков он понял, что вкус жидкости совершенно нормальный и допил содержимое стакана намного более спокойно. Близнецы дождались, пока стакан опустел, и Хатчерсон прилёг на диван. Через время, они повторно осмотрели больного, и, убедившись, что ему стало лучше, направились к выходу. - Эти капли, по произведённому ими эффекту, позволят нам определить подходит ли мистеру Хатчерсону тот вид лечения, который мы можем рекомендовать. Они уже облегчили его состояние, а через некоторое время мы получим те подсказки, в которых нуждаемся для совершения окончательного выбора стратегии лечения, - пояснил доктору, производимые действия Накар. - То время, за которое мы рассчитываем получить нужный эффект, мы хотели бы использовать для обсуждения с Вами некоторых вопросов, от ответов на которые зависит, сможем ли быть чем-то полезны Вашему пациенту, - обратился к доктору Кадар. – Если вы не возражаете, то на палубе это было бы сделать удобнее, чем здесь. Наш слуга останется с пациентом, и если это будет нужно, тут же позовёт нас. - Конечно, - ответил он, и последовал за близнецами. - Нам нужно обсудить несколько профессиональных вопросов, - сказал доктор, обернувшись к Хатчерсону у двери. - Через некоторое время мы вернёмся. С Вами останется слуга, и если вдруг потребуется наше присутствие, он нас немедленно позовёт. Выйдя на палубу, близнецы рассказали доктору всё так, как мы и договаривались. Выслушав их очень внимательно, тот некоторое время пребывал в задумчивости, а затем сказал. - Ваш подход к причинно-следственным связям, лежащим в основе заболевания несколько необычен для меня. Хотя, справедливости ради, должен признать, что в своей практике я несколько раз сталкивался с ситуациями, в которых выздоровление пациента, с длительным, плохо поддающимся лечению заболеванием, по каким-то необъяснимым причинам наступало после того, как он получал радостные известия, в результате чего прекращал пребывать в угнетённом состоянии духа и начинал активно возвращаться к полноценной жизни. Возможно, в данном случае имеет место нечто подобное, так как явно видимых причин для тех приступов, которые поражают мистера Хатчерсона, я просто не нахожу. Что касается соблюдения этим господином режима, то мне представляется это весьма затруднительным. Да вы и сами видели, как он отреагировал на ваш осмотр, за что, кстати, я прошу у вас прощения, так как именно моя просьба поставила вас в это неприятное положение. Думаю, ему следует рассказать о тех обязательных условиях, которые он должен будет соблюдать, принимая ваши лекарства. И пусть он сам принимает решение о том, прибегать ли ему к вашей помощи, или отказаться от неё. - По эффекту от тех капель, которые мы дали мистеру Хатчерсону, и по его ответам на наши вопросы, станет понятно, сможет ли он пройти тот курс лечения, который мы собираемся предписать ему, - заговорил Накар, - вернувшись в каюту, мы осмотрим его, и подадим Вам знак, который даст Вам понять, берёмся ли мы за лечение. - Если наш ответ будет отрицательным, мы сами объясним его причину больному, если же он будет положительным, то мне кажется, будет правильным, если именно Вы расскажете ему обо всём, что мы обсудили с Вами, так как мистер Хатчерсон является Вашим пациентом, и наблюдение за ним всё равно остаётся в Вашей сфере ответственности, - обратился к доктору Кадар. - Естественно, - проговорил всё так же задумчиво доктор, - естественно, я не собираюсь перекладывать на вас свои функциональные обязанности, однако я ничего не смыслю в том, что вы будете делать, и мне будет крайне трудно разобраться во всём без вашей помощи. - Конечно же, если мы возьмёмся за этого пациента, то будем действовать только вместе с Вами, рассказывая обо всём, что покажется Вам непонятным, - заверил доктора Кадар, - однако если он откажется от наших требований, мы не сможем более быть Вам полезны в этом случае. - Я всё прекрасно понимаю, и крайне признателен уже за то, что вы находитесь здесь сейчас, господа, - сказал доктор, улыбнувшись братьям. - Нам следует возвращаться в каюту, уже самое время посмотреть на результат действия капель, - сказал Накар, и, следуя за доктором, они направились к больному.
star: Всё это время, наблюдая за всем происходящим, я с особым вниманием отслеживал события, происходившие в каюте, где остался Ясса. Как только за докторами закрылась дверь, Хатчерсон разлёгся на диване. Через некоторое время ему стало значительно лучше, на его лице заиграла довольная улыбка. «А эти лекаришки чего-то да могут», - уловил я его мысль. – «Пожалуй, следует воспользоваться удобным случаем и заставить этого слугу пошпионить для нас. Соглашусь-ка я, на их лечение, тем более что оно оказало намного лучший эффект, чем всё то, что мне давал этот болван доктор. Таким образом, они периодически будут приходить сюда с этим слугой, и мы будем получать интересующую нас информацию. Потом можно будет и этими молокососами заняться, а там и до хозяев доберёмся. Вот тут-то я этому дураку Стенджерсу, нос и утру. Сам всё разузнаю, и все заслуги в этом деле будут мои». Я тут же сообщил своим друзьям, обо всём, что мне стало известно. Тем временем Хатчерсон привстал с дивана, на котором возлежал после приёма лекарства, и начал очень внимательно смотреть на Яссу. -Эй, ты, а ну посмотри мне в глаза, - почти крикнул он. Ясса стоял не шевелясь. Свечение защитной сети вокруг него усилилось в несколько раз. Тогда Хатчерсон зашептал какие-то, как я понял, заклинания, продолжая буквально сверлить его взглядом. Наблюдая за ним, я увидел, как начала тускнеть его аура, её начали прорезать тёмно-красные и бурые вспышки, как и тогда на палубе. Его шёпот стал громче, потом он начал говорить в полный голос и почти перешёл на крик, буравя Яссу взглядом. Вдруг в тот момент, когда его экзальтация дошла почти до предела, он вскрикнул и упал на диван. Свечение его ауры было едва заметно. Ясса тут же бросился к двери и побежал навстречу приближавшимся докторам. Те поняли, что произошло нечто, требующее их немедленного вмешательства. На родном для близнецов языке Ясса объяснил им ситуацию. Корабельный доктор, естественно ничего не понял, но увидев лежащего без движения Хатчерсона, разволновался не на шутку. Тем временем Накар, Кадар и Ясса действовали быстро и слаженно. Пока Ясса делал массаж шеи и каких-то точек на лице, близнецы достали из саквояжа несколько флаконов. Кадар смешав их содержимое, поднес к носу больного получившуюся смесь. Через несколько секунд тот глубоко вздохнул и открыл глаза. Накар тут же влил ему в рот чайную ложку какого-то снадобья. Хатчерсон закашлялся, а потом задышал очень глубоко и часто, в его глазах появилась осознанность. В этот момент в каюту вошёл один из помощников капитана. - Что здесь происходит, господа? – спросил он, обращаясь в первую очередь к замеченному им доктору. – Мне поступили жалобы от пассажиров из соседних кают на то, что в этой каюте постоянно происходят ссоры и раздаются крики, которые беспокоят их. - В этой каюте, сэр, находится один из моих пациентов, лечение, которого оказалось весьма сложным. Мы пришли с коллегами, чтобы осмотреть его, дали ему лекарство и когда выходили на палубу для обсуждения некоторых медицинских вопросов он чувствовал себя довольно сносно. Однако несколько минут назад за нами прибежал слуга, сообщивший о том, что пациенту стало хуже. Сейчас коллеги оказали ему помощь, и как Вы видите, он приходит в себя. У открытой двери собралась небольшая толпа, состоявшая из пассажиров, вышедших из своих кают. - Господа, всё в порядке, расходитесь по своим делам, - обратился к собравшимся помощник капитана. - Мы просто опять услышали крики, раздававшиеся отсюда, и решили посмотреть, что же здесь происходит, - проговорила, пытаясь заглянуть вовнутрь, пожилая дама, которой, по-видимому, было интересно всё, что хоть как-то пахло скандалом. - Здесь нет ничего интересного, - ответил помощник капитана, - этот человек болен, и его, скорее всего, переведут в медицинский отсек, так что, думаю, у вас нет причин для беспокойства. - Да пропустите же меня, в конце концов, - раздался раздраженный возглас из коридора. Это Стенджерс, пробирался через толпу. - Мне нужно знать, что произошло с моим другом и спутником! Толстяк ввалился в каюту, и, увидев бледного Хатчерсона лежащим без движения на диване, стал взглядом искать доктора. - Что здесь произошло? - взвизгнул он, - что случилось с моим дорогим другом? - Успокойтесь мистер Стенджерс, - ответил ему судовой врач, - у Вашего друга снова случился приступ, но сейчас ему уже лучше. - Кто эти люди? – продолжал возмущённо вопрошать толстяк. - Эти господа, так же как и я доктора, они пришли по моей просьбе, чтобы осмотреть мистера Хатчерсона и предложить ему несколько иной вид лечения, называемый гомеопатией. К сожалению, Вашего друга снова атаковал тяжёлый приступ, но как Вы видите сами, благодаря оказанной помощи, ему уже значительно лучше. К этому времени Хатчерсон стал приходить в себя. Оставаясь очень бледным, он ещё лежал, но его дыхание выровнялось и он уже мог говорить. - Мне действительно стало дурно, друг мой, - обратился он к Стенджерсу с наигранной благодарностью, - и меня очень тронуло проявленное Вами беспокойство. Но сейчас, благодаря лекарствам этих молодых докторов, мне уже намного лучше. Думаю, нам следует от души поблагодарить их. И, так как мне самому будет ещё тяжело угостить их, прошу Вас мой дорогой, от моего имени пригласить этих джентльменов в салон и предложить любую выпивку и закуску на их усмотрение и вкус, естественно за мой счёт. - Конечно! – воскликнул Стенджерс, понявший, что у него появляется возможность вступить в контакт с кем-то из нас и перспектива напроситься на ответный визит. - Обязательно и немедленно! Если вы уже закончили, предлагаю пропустить по бокалу замечательного коньяка, который я только что продегустировал в баре нашего салона. - К сожалению, мы пока не можем оставить мистера Хатчерсона, - ответил Кадар. - И мы не употребляем спиртные напитки, - поддержал его Накар. - Мы признательны Вам, сэр, за стремление выразить нам свою благодарность, - продолжил Кадар, - но сейчас для этого не лучшее время, так как Ваш друг ещё нуждается в нашей помощи, и мы не можем точно сказать, сколько времени ещё продлиться такое его состояние. - Ну что же, - с наигранной доброжелательностью сказал Стенджерс, - вы делаете меня своим должником, а я долго оставаться в долгу, простите за каламбур, не привык. Так что рассчитываю видеть вас своими гостями в ближайшее время. - Мы оказываем помощь нуждающимся безкорыстно, - вновь вступил в разговор Накар, - так что Вам совершенно ни к чему считать себя что-либо должным нам. - Я понимаю ваши благие побуждения, - продолжал настаивать Стенджерс, чувствуя, что возможность сближения с близнецами выскальзывает у него из рук, - но одно дело оказывать помощь нищим из третьего и четвёртого классов, и совсем другое дело, когда вашим пациентом является такой богатый и значительный джентльмен, как мистер Хатчерсон. И пока он не в состоянии сам отблагодарить вас, я, как его ближайший друг и соратник, просто обязан взять это приятное дело на себя. - Ещё раз выражаю Вам благодарность за нас обоих, сэр, - твёрдо сказал Кадар, - но сейчас для Вашего друга будет полезней, если мы, с Вашего позволения, уделим своё внимание ему. - Да, да, конечно, - изображая озабоченность состоянием «друга», проговорил Стенджерс, - если я чем-то могу быть полезен, вы только скажите. - Мистер Стенджерс, - вступил в разговор судовой доктор, - мне думается, что мистеру Хатчерсону в его нынешнем положении было бы комфортнее находиться в палате медицинского отсека под наблюдением сестры милосердия и моим. Если Вы готовы оплатить его пребывание в ней, я распоряжусь о том, чтобы его доставили туда в кратчайшие сроки. - Ну конечно, доктор, - ответил Стенджерс, продолжая играть роль заботливого друга, - как можно говорить о деньгах, когда мой дорогой друг нуждается в помощи, тем более что их у нас более чем достаточно и можем позволить себе всё, что нам потребуется. - Я могу понимать Ваши слова как согласие с моим предложением? – спросил доктор. - Естественно, это же очевидно! – воскликнул Стенджерс. К этому моменту помощник капитана при помощи матросов, пришедших с ним, освободил коридор от любопытных, и после слов доктора отдал приказ об организации доставки пациента в медицинский отсек. - Я могу попросить Вас об одном одолжении? - обратился к доктору Накар. - Да, конечно, - ответил тот. - Вы могли бы расположить мистера Хатчерсона в палате, как можно более отдалённой от палаты, в которой находиться наша подопечная? Дело в том, что нам бы не хотелось, чтобы в случае нового приступа его крики напугали будущую маму, которая и без того никак не может поверить в то, что все волнения для неё уже позади. - Это легко устроить, - ответил доктор и, окликнув матроса, который собрался выполнять приказ помощника капитана, попросил передать его распоряжение по размещению пациента сестре милосердия. Мистер Стенджерс отправился осмотреть палату и произвести необходимую оплату. Помощник капитана ушёл по своим делам. В каюте остались доктор, близнецы, Ясса и Хатчерсон. - Мистер Хатчерсон, - очень серьёзно обратился к больному Накар, - мы полагаем, что Ваше болезненное состояние связано в первую очередь с той психической нагрузкой, которую Вы, вероятнее всего, переносили в течение довольно длительного периода. Мы дали Вам капли, которые должны были улучшить Ваше состояние, что и произошло в нашем присутствии. Мы предупредили Вас о чрезвычайной важности соблюдения полного спокойствия. Однако, что-то вывело Вас из того состояния в котором мы оставили каюту, и это что-то находиться внутри Вас, так как каких-либо внешних раздражителей в тот момент, когда Ваше состояние резко ухудшилось, в каюте не было. Этот факт позволяет нам с сожалением констатировать, что лекарственные средства, имеющиеся в нашем арсенале, не могут быть применены к Вам, так как это может привести к весьма тяжёлым последствиям. И последний приступ лишь подтверждает это. Таким образом, по нашему мнению, правильнее всего будет применить к Вам то лечение, которое прописывал судовой врач изначально. В этом случае, хоть и очень медленно, но соблюдая режим питания и умеренность в психических и физических нагрузках, Вы сможете поправить своё здоровье и будете чувствовать себя значительно лучше. Повторюсь, любая эмоциональная нагрузка может быть губительна для Вас, так как, покамест, причину болезненных симптомов, беспокоящих Вас, в большей мере следует искать в расшатанности нервной системы, нежели в заболевании того органа, в котором Вы испытываете боль. Хатчерсон, ещё не оправившийся от поразившего его приступа, молча слушал Накара. Его лицо ничего не выражало, и было видно, что ему трудно даже говорить, не то чтобы двигаться. В этот момент в дверь постучали, и открывший её доктор впустил в каюту двух дюжих матросов с носилками и сестру милосердия. - Полагаю, в нашем присутствии больше нет нужды? – спросил доктора Кадар. - Благодарю вас, - ответил тот, - дальше мы, конечно же, справимся сами. Вот только скажите, каких реакций мне следует ожидать от тех капель, что вы дали больному? - Думаю, что никаких реакций не будет, - вступил в беседу Накар, - тем более что они выведутся из организма не позднее чем через два часа после приёма, а это значит, что уже менее чем через час от них не останется и следа. Если до этого времени у Вас возникнут какие-либо вопросы к нам, мы в полном Вашем распоряжении. - Ещё раз благодарю вас, господа, - на прощание сказал доктор и занялся подготовкой пациента к транспортировке в медицинский отсек. Очень скоро близнецы в сопровождении Яссы вошли в каюту Али. - Как всё прошло? Как вы себя чувствуете? – спросил Али вошедших, обращаясь в первую очередь к Накару и Кадару. - Не могу точно описать свои ощущения, - ответил первым Кадар, - но мне, почему-то, кажется, что у этого человека очень большой дефицит жизненной энергии, который он пытается пополнять за счёт окружающих его людей. - Ты правильно уловил суть происходящего с этим джентльменом, - ответил ему Али, - именно поэтому мы и обговаривали все особенности этого визита. - Мне кажется, ему невозможно помочь, - сказал Накар, - ведь он сам не хочет ничего делать для своего выздоровления. У меня создалось впечатление, что он настолько подвержен влиянию какой-то идеи, причём идеи разрушительной, что только в этом и состоит причина его болезни. - И ты прав, Накар, - включился в беседу я, - он подвержен идее властвования над другими, идее подчинения своей воле людей, с тем, чтобы использовать их в своих корыстных целях. То, что произошло с ним, является следствием его же собственных необдуманных поступков. Он действительно теряет жизненную энергию. И это происходит потому, что он, имея некоторые знания о возможности взаимодействия с окружающим миром, совершенно не учитывает те законы, которые действуют в нём независимо от того, знает ли о них человек или нет. Он очень сильно повредил свою ауру пытаясь совершить воздействие, которое вернулось к нему с разрушительной силой в соответствии с «Законом Возвращения», гласящим: «Ты получаешь то вдвойне, что посылаешь ты вовне». Но даже при этом ему можно было бы помочь, если бы он осознанно решил изменить свой подход к жизни и осознал пагубность того что делал. Однако он упорствует в своих устремлениях, и это тот случай, когда насильственно оказываемая помощь, будет рассматриваться как действие противоречащее Законам Мироздания. Близнецы внимательно слушали меня. Какое-то время после того как я замолчал, они обдумывали услышанное. Потом Накар спросил: - Если я Вас правильно понял, граф Т., то в некоторых случаях, проводимое лечение может рассматриваться как действие нарушающее право пациента на свободу выбора? - Да, как раз об этом я и говорил, - ответил я. - Но тогда назначая лечение пациентам, которые не осознают истинных причин своих болезней, мы почти всегда поступаем именно так. - Не совсем, - вступил в разговор Али, - ведь давая пациенту рекомендации, вы говорите ему и о тех причинах, которые вызвали болезнь. И среди этих причин Вы зачастую объясняете ему как те чувства и эмоции, которые он испытывает, влияют на состояние его здоровья. Да взять хотя бы сегодняшний случай. Вы рассказали Хатчерсону в обтекаемой форме о том, что причиной его болезни является тот психологический настрой, в котором он живёт последнее время. Вы предложили ему следовать данным рекомендациям, и в случае, если бы он вточности выполнял их, вероятно, в ближайшем будущем его состояние существенно улучшилось бы. Но, он совершённо сознательными действиями явно продемонстрировал своё истинное намерение, чем и подтвердил добровольно сделанный выбор. И в этой ситуации, если бы вы продолжали лечение, несмотря на проявленное им намерение, именно вами, а не им нарушался бы «Закон Свободы и Выбора». - Понятно, - почти одновременно сказали близнецы. Дальнейшая беседа перешла на вопросы, касающиеся влияния чувств и эмоций, испытываемых людьми на их состояние здоровья и на формирование их жизненного пространства вообще. Обсуждение было настолько увлекательным, что нас отвлекло от него только появление Алдаз, Наира, Кайрама и Астала. Малыш первым делом бросился ко мне, и устроился у меня на коленях. Остальные расселись на диване и по креслам. Наир начал рассказывать о новой игре, которой их научили близнецы, и о том, что они уже научились хорошо играть в неё. Хитрец явно подзадоривал нас, и особенно Накара с Кадром к тому, чтобы составить им компанию в этом занятии. Мы тут же вывели его на чистую воду, на что он, ничуть не смутившись, сказал: - Ну а как вы иначе оцените мои успехи, если не проверите их на практике. Его не лишённое логики оправдание вызвало у нас смех, и близнецы, объяснив ему, что им ещё нужно навестить Харият и Амалеха, пообещали вечером поиграть с ним. Мы же согласились выступить арбитрами этой игры. Ещё какое-то время мы поговорили о разных вещах, а затем до обеда Алдаз увела Наира на палубу наблюдать за морем и дышать свежим воздухом. Накар, Кадар, Ясса, Астал и Кайрам последовали за ними, а мы с Али, занялись изучением очередного раздела книги, которую штудировали при наличии малейшей возможности. Прервавшись на обед, мы вернулись к своему увлекательному занятию, и только настоятельные требования Наира о начале обещанной игры, заставили нас отложить книгу и присоединиться к нашим спутникам. Собравшись в гостиной, мы ознакомились с основными правилами игры. Она оказалась очень весёлой и увлекательной, несмотря на то, что была рассчитана в первую очередь на детей. - Что же здесь такое происходит? – услышали мы голос капитана, входившего к нам. – Я давно не слыхал такого заразительного смеха, и не смог удержаться от того, чтобы не заглянуть к вам. - Мы играем в очень интересную игру, господин капитан, - первым ответил ему Наир, - если хотите, можете поиграть с нами. - Я уже стар для детских игр, мой дорогой, - ответил капитан, подхватив своего любимца на руки. - Нет, что Вы, - удивленно проговорил Наир, - разве имеет значение возраст, если можно поиграть в интересную игру? Его наивный вопрос и искреннее удивление, вызвали общий смех. - Возможно, ты и прав, мой маленький мудрец, - рассмеявшись вместе со всеми, сказал капитан, - ведь недаром Иисус говорил: «Будьте как дети и войдёте в Царствие Небесное». Ну, рассказывай, как в неё играть. Сегодня у меня есть немного времени и если вы примете меня в свою компанию, я, пожалуй, попробую поиграть в вашу игру. Сидя на руках у капитана, малыш начал рассказывать ему, что и как нужно делать и каковы правила игры. - Давайте вы будете играть вместе со мной, мистер Волкстроут, ведь я уже опытный игрок, а Вы только учитесь, - предложил Наир, чем вызвал очередную волну веселья. - Никогда не думал, что получу такое удовольствие от простой детской игры, - сказал капитан, после того как все участники весело смеясь, стали подводить её итоги и определять победителя. - А Вы, мистер Волкстроут, не думали о том, что зачастую простое решение и есть самое правильное? – обратился к нему Али. - Ведь обычно, всё усложняют те люди, которые не в состоянии действием показать свои умения. И нужно им это только лишь для того, чтобы на фоне тех, кто ещё не разобрался во всех их уловках и хитросплетениях витиеватых терминов, выглядеть знающими и значительными. На поверку же оказывается, что сами они никакого творческого откровения никогда не испытывали, и ничего, что действительно было бы полезно окружающим не делали, а лишь используя достижения других, посредством некоторых манипуляций присвоили себе то, к чему никакого отношения, по сути, и не имели. Ведь истинному творцу само творение много более важно, что то, как к нему отнесутся окружающие. И только в таком безкорыстном и беззаветном состоянии человек способен очень просто творить истинно великие вещи.
star: Капитан перестал смеяться. Он внимательно посмотрел на говорившего Али, а потом сказал: - Как так Вы умеете сказать, Принц, что истинность сказанного Вами, не вызывает никаких сомнений? Сколько вам лет? И возможно ли в столь молодом возрасте иметь такие взгляды на жизнь? Ведь то, о чём Вы сказали сейчас, могут произносить уста, либо мудреца, повидавшего в своей жизни очень и очень многое, либо человека, интуитивно ощущающего мудрость жизни. - Мне просто очень посчастливилось идти свой жизненный путь рядом с мудрецами, - сказал Али, улыбнувшись, - и то, о чём я говорил, действительно мудрость, которой они щедро делились со мной. Мне же достаточно было быть просто прилежным и внимательным учеником, для того, чтобы усвоить то, что для них является нормой жизни каждого их простого дня. - Как бы мне хотелось повстречать в жизни хотя бы одного такого человека, - сказал капитан, явно не веря в такую возможность. - На Востоке есть такие поговорки, - ответил Али, - «Готов ученик, готов ему и учитель» и «Никто тебе не друг, и никто тебе не враг, но всякий человек тебе Великий Учитель». Это значит, что только тогда, когда человек готов воспринимать что-либо, есть смысл говорить ему об этом, иначе, даже самую великую мудрость он пропустит мимо своего внимания, просто потому, что окажется не в силах оценить и осознать её. Меня учили видеть в каждом человеке не только и не столько набор его индивидуальных особенностей и черт, сколько того гонца Жизни, который взял на себя труд продемонстрировать всё то, что мне нужно найти, понять и принять в себе. Когда я вижу в нем что-то, вызывающее во мне неприятие, то значит, именно это есть во мне самом, и именно с этим мне следует разобраться в себе. Зачастую, те качества, что нам не нравятся в других не лежат в нас на поверхности. Более того, редко когда и у нас самих, и у окружающих нас людей эти черты ассоциируются с нами. Но тем важнее помнить, что ничего в жизни не происходит просто так. И потому, если меня задевает нечто, значит, оно затрагивает, во мне самом то, что созвучно ему. В подобной ситуации мудрый человек вместо отрицания чего-то в себе начинает заниматься самосозерцанием и посредством самоанализа находит то, от чего пришло время освободиться. - Позвольте, Принц, - возразил ему капитан, - по Вашей логике получается, что если у меня вызывает возмущение человеческое безразличие к нуждам других, значит я сам безразличен к людям? - Не совсем так, капитан. Я говорил о том, что прямой параллели в этом случае нет. Но если разобрать приведённый вами пример, то, гипотетически, можно предположить что в некоторых случаях Вы можете быть безразличны либо к своим собственным потребностям, действуя в ущерб себе и не задумываясь о том, чем обделяете себя, либо к тем, кто, по вашему мнению, не заслуживает, в силу своих личностных черт, сочувствия и помощи. - Ну да, конечно, я, скорее всего, останусь безразличным к потребностям какого-нибудь грабителя или убийцы. А что касается себя самого, так, по-моему, Вы говорите как минимум об отказе от самоотверженных действий для других или каких-то эгоистических устремлениях. - Прошу прощения, дорогой капитан, если я неточно выразил свою мысль, - ответил Али, снова улыбнувшись своей обворожительной улыбкой. – На самом деле я имел ввиду вовсе не эгоизм, и так же, как и Вы, считаю, что есть случаи, в которых нужно помогать людям, совершенно забывая о себе. Я говорил о тех случаях, когда человек пренебрегает своими потребностями с благородной, на первый взгляд, целью, но при этом лишает себя того, что позволило бы ему быть более действенным и эффективным в различных ситуациях. Вот скажите, можно ли дать другому то, чего не имеешь сам? Способен ли человек, который посвящая себя благим делам, и забывая при этом воспитывать в себе ровность духа, быть достойным помощником в трудную минуту, когда для решения важного вопроса нужна вся концентрация спокойного внимания? Ведь если на него положились те, кому он взялся помогать, а он рассеян или не выдержан в своих чувствах и эмоциях, то он вряд ли сможет под влиянием тяжёлых обстоятельств выбрать тот оптимальный вариант действий, который позволит найти наилучший выход из создавшегося положения. Вот и получается, что, будучи безразличным к поддержанию своего психического и эмоционального равновесия, этот человек не может быть таким же действенным помощником людям, как если бы он уделял себе время и вырабатывал бы в себе устойчивое спокойствие в любых окружающих обстоятельствах. Капитан очень внимательно слушал Али. После того, как тот замолчал, он довольно долго обдумывал что-то, и только после того, как тщательно проанализировал всё сказанное, заговорил: - Вы знаете, Принц, а ведь я никогда даже и не рассматривал этот вопрос в таком ракурсе. Соглашусь с тем, что мне всегда казалось, что если человек отзывчив и готов прийти на помощь другим, то это всегда положительная черта характера. А теперь, послушав Вас, я, пожалуй, соглашусь с тем, что если сам помощник не в состоянии действовать эффективно и рационально, то он, возможно, даже и навредит своим стремлением делать то, чего он сделать не в состоянии. - Совершенно верно, господа, - вступил в разговор я, вспомнив Константинополь, Ибрагима и Генри, - мне лично доводилось быть свидетелем того, как люди, от чистого сердца стремившиеся быть полезными другим, брали на себя тот груз ответственности, который им был ещё не по силам. И каждый раз это приводило к тому, что не помощь была от них, но усложнение и без того непростых обстоятельств. И те, кому они стремились помочь не смотря ни на что, вынуждены были и свои задачи решать, и вытаскивать этих помощников, из ими же самими созданных сложных ситуаций. - Да, - согласился капитан, - прежде чем брать на себя что-то, нужно быть уверенным в том, что сможешь справиться с задачей, иначе можно не только не выполнить своих обязательств, но и подвести тех, кто на тебя рассчитывает. - А вот я, всегда прежде чем взяться за дело, проверяю смогу ли я его выполнить, - вступил в разговор Наир. - И как же ты это делаешь, юный мудрец? – широко улыбнувшись, спросил капитан. - Очень просто, - серьёзно, и по-детски непосредственно, ответил тот. – К примеру, когда я собираюсь предложить Алдаз свою помощь в том, чтобы что-то отнести куда-нибудь, я прежде попробую, смогу ли я поднять эту вещь. - Очень правильный подход, мой дорогой, - смеясь, сказал капитан, - никогда не бери больше, чем можешь унести. Пришло время ужина, и нас, в очередной раз, побаловал своим кулинарным искусством старший кок, угостив дивными десертами. Беседа перешла на тему скорого прихода в порт, где корабль должен будет дозагрузиться топливом и продуктами в связи с предстоящим очень длительным переходом по морским просторам. До этого момента оставалось буквально два-три дня и капитан заранее извинялся за то, что не сможет составить нам компанию, при прогулках по городу, так как стоянка короткая, а дел у него, вероятнее всего, должно быть очень много. Отлучавшиеся для посещения своей подопечной близнецы, вернувшись, сообщили нам о своих предположениях о том, что завтра, ну максимум послезавтра, Харият может стать мамой. Её состояние не вызывало у них никаких опасений, а вот Амалеху, узнавшему об этом, им пришлось дать успокоительных капель, так как парень разволновался не на шутку. Благодаря тому, что погода была просто замечательной, а океан на удивление спокоен, работы в последние дни у них значительно поубавилось. Практически все их пациенты чувствовали себя хорошо и теперь Накар с Кадаром могли больше времени проводить с нами, что очень радовало Наира, постоянно заставлявшего их учить его разным играм. Мы засиделись допоздна, так как это был один из тех редких случаев, когда вахту несли помощники капитана, а он сам имел свободный вечер для отдыха. К счастью никаких неожиданностей не было, так что его никто не беспокоил какими-либо вопросами. Дети уже давно ушли спать, а мы всё беседовали на различные темы. - Извините, Принц, вот меня всё не оставляет мысль о том, что Вы говорили относительно способности человека воспринимать те или иные знания, в зависимости только от его готовности постичь ту или иную истину, - вернулся капитан к оставленной нами ранее теме, - вот что мне хотелось бы прояснить, если Вы, конечно, не возражаете. - Я внимательно Вас слушаю, и буду рад, если мои ответы помогут Вам «расставить все точки над "і". Так что же вызывает у Вас вопросы, мистер Волкстроут? – спросил Али. - Ну, хотя бы то, что у нас принято отдавать детей в школу в определённом возрасте, и никто не определяет, готовы ли они постигать те истины, которые им там будут преподавать. И, тем не менее, подавляющее большинство из них заканчивают эти школы, усваивая те знания, которые вкладывают в их головы. - Я не могу сказать, что хорошо знаком с западной системой образования, - ответил Али, - но смею предположить, что, во-первых, детям доносят информацию постепенно и сообразно их способности накапливать эти знания, а во-вторых, далеко не все из них одинаково хорошо усваивают весь тот материал, который им преподают. Но тогда я говорил не столько об обучении людей в целом, но в большей степени об изменениях в человеке, имеющем определённые взгляды и своё собственное мнение по тем или иным вопросам. И имел я ввиду в первую очередь то, что человек становиться способным менять свои взгляды на жизнь только тогда, когда у него внутри созревает понимание необходимости такого шага, являющееся, к сожалению, зачастую следствием допущенных ошибок и прохождения по пути преодоления трудностей с ними связанных. - Неужели Вы считаете, что люди не могут проходить уроки жизни просто учась, и должны приобретать опыт только проходя через сложности, боль и страдания? – задал очередной вопрос капитан. - Вовсе нет, люди как раз могут творить свою жизнь радостной и счастливой, однако для этого им нужно иметь эту радость, и это счастье жить, внутри. И тогда любое испытание и любые трудности воспринимаются такими людьми только как инструмент, с помощью которого Великая Жизнь мудро и с любовью помогает им становится лучше, предоставляя возможность совершенствоваться в тех качествах, которые они развивают в себе как привычное состояние своей психики. Этими качествами я считаю радостность, мир сердца, любовь, безстрашие и простую доброту. Такие люди понимают, что они сами являются хозяевами тех обстоятельств, в которых они оказались. А это значит, что какими бы трудными эти обстоятельства ни были, человек-хозяин своей жизни, всегда найдёт тот выход из них, который будет максимально благоприятен для всех участников этих событий. Но говоря так, я, к своему большому сожалению, говорю о подавляющем меньшинстве людей. Большинство же, не веря в себя и свои силы, считает, что судьба и рок действуют слепо, случайно выбирая свои жертвы. Вера в это вызывает у них страх перед тем, на что они никак повлиять не в состоянии. И вот уже нет у них истинного безстрашия, даже если они проявляют внешнюю храбрость. И когда в их жизни наступает какое-то радостное событие, то они боятся, что следом за ним может прийти беда, и вот их радость уже подёрнута поволокой этого страха и её сияние омрачено его тенью. Так кто же, как ни сам человек, в подобном случае, создаёт предпосылки для того, чтобы утратить возможность идти по жизни просто и радостно? Кто кроме него самого омрачает её переживаниями по поводу того, чего ещё нет, и скорее всего, никогда не будет? Так что, мой дорогой капитан, я глубоко убеждён в том, что большинство людей идут по жизни в тех бурях, которые бушуют, прежде всего, у них внутри. И никто кроме них самих унять все эти волнения не в стоянии. С тем, что я сейчас говорил можно соглашаться, а можно и не соглашаться, я не настаиваю на истинности сказанного. Но я лично знаю людей, которые нашли в себе силы освободиться от угнетающего влияния привычных для большинства реакций на происходящие события, и они идут по жизни, как Вы говорили, учась просто, и будучи свободными от страданий и боли. Али замолчал, в гостиной воцарилась тишина. Мистер Волкстроут молчал, обдумывая услышанное. Мы тоже молчали, не желая мешать ему осознать то, что хотел донести до его сознания Али. - Пожалуй, вы правы, Принц, - наконец, сказал капитан, - но как бы мне хотелось встретить таких людей, чтобы иметь возможность говорить, так же, как говорите Вы, что я сам всё это видел, и что всё это возможно. В этот момент перед моим внутренним взором открылась картина, на которой я увидел сэра Уоми, приветствующим капитана. Она была столь явственна, что я невольно улыбнулся своему дорогому наставнику, а он, с улыбкой, кивнул мне в ответ. - Жизнь настолько удивительна и многообразна, дорогой мистер Волкстроут, - заговорил я, - что иногда, самые невероятные мечты становятся реальностью как по мановению волшебной палочки, главное верить в то, что можешь достичь цели и просто двигаться в этом направлении, не устанавливая себе ни сроков ни ограничений. Мне почему-то кажется, что та встреча, о которой Вы сегодня уже дважды говорили, весьма и весьма возможна, не смотря на то, что сами Вы не видите к этому никаких предпосылок. - Если так, граф, - как будто выйдя из задумчивого оцепенения и оживившись, ответил капитан, - то я буду ждать этой встречи столько, сколько потребуется. Я верю вам, несмотря на то, что и Вы, и Принц намного моложе меня, и привычнее было бы воспринимать, если бы я делился с вами опытом и знаниями. В вас же есть что-то, чего я себе объяснить не могу, но мой внутренний голос подсказывает мне, что наша встреча, это одна из тех немногих радостных встреч, когда между людьми может завязаться дружба. И если мои слова не слишком самонадеянны, то я, от чистого сердца и с глубоким уважением, предлагаю её вам. - С благодарностью, мы принимаем Ваше предложение, позвольте закрепить нашу договорённость крепким рукопожатием, - ответил за нас обоих я, вставая и направляясь к капитану. - Рад возможности назвать Вас своим другом, мистер Волкстроут, - сказал Али, и последовал моему примеру. Мы крепко пожали друг другу руки, после чего, попрощавшись, разошлись по каютам, так как время уже перевалило далеко за полночь. Утро принесло нам радостное известие - Харият стала мамой. Благодаря помощи близнецов, которых позвали в медицинский отсек сразу же, как только стало понятно, что роды начались, всё прошло гладко. Мы узнали об этом за завтраком, когда сияющий радостной улыбкой Накар зашёл в кают-компанию. Кадар задержался при маме и ребёнке, объясняя сестре милосердия, какие травы и в какой последовательности следует давать молодой маме, чтобы у неё быстро восстановились все функции организма и было достаточно молока. Вскоре и он присоединился к нам. Мы решили, что пойдём проведать молодую семью ближе к вечеру, когда они все успокоятся и будут чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы принимать гостей. Единственной, кто отправился вместе с близнецами в медицинский отсек сразу после завтрака, была Алдаз, которая решила убедиться в том, что Харият действительно не нуждается в её помощи. Перед ужином мы собрались в гостиной, чтобы навестить наших подопечных. Каждый захватил с собой какой-нибудь подарок. Наир очень радовался тому, что в своё время научился у одного из погонщиков слонов вырезать из дерева забавные игрушки и теперь мог сделать такой подарок, какого ни у кого другого больше не будет. Амалех встретил нас глубокими поклонами и пространным выражением своей благодарности за всё, что мы сделали для его жены, его ребёнка и для него самого. Малыш и мама чувствовали себя хорошо. Чтобы не утомлять их, мы сократили своё пребывание до минимума. Когда мы уже собирались уходить, в каюту вошёл капитан. - Так уж получилось, за все годы моей службы, впервые на моём корабле началась новая жизнь, – сказал он, обращаясь ко всем нам. – Я сообщил об этом в правление нашей мореходной компании и испросил разрешение предоставить молодой семье сертификат на безоплатное путешествие на этом корабле в каюте второго класса, в два конца в любой момент, когда они только пожелают, при условии заблаговременного бронирования мест. Амалех опять рассыпался в благодарностях, а мы поспешили оставить их, чтобы не перевозбуждать своим присутствием младенца. По истечении нескольких дней, мы благополучно прибыли в порт, где должны были сделать не менее чем двухдневную остановку.
star: Г л а в а 10. Помощь Амалеху и его семье. Сказочное сновидение. В гостях у Паттерсонов. Сойдя на берег, мы с Али, благодаря заботе капитана, сразу же оказались в коляске, которая была в нашем полном распоряжении на весь день. Возница хорошо знал город, поэтому очень скоро мы прибыли в гостиницу среднего уровня, где сняли двухкомнатный номер для Амалеха, Харият и их малыша. Осмотрев его, мы остались довольны. Скромный, но со всем необходимым, он давал возможность Амалеху спокойно подыскать себе работу и подобрать постоянное жильё. Желая довести дело до конца, и помочь ему и с работой, мы отправились по данному нам капитаном адресу к одному его соотечественнику и приятелю, жившему в этом городе и имевшему достаточно широко развёрнутое дело. Двигаясь по указанному адресу, мы оказались в отдалённой от центра и потому тихой части города. Наша коляска въехала в открытые ворота, и по тенистой алее подвезла нас к широкому крыльцу очень аккуратного двухэтажного дома. Навстречу нам вышел лакей-европеец в ливрее и, предложив войти в холл, попросил нас представиться. Мы подали ему рекомендательное письмо капитана, после чего он предложил нам присесть в мягкие кресла и подождать некоторое время. Тут же появился слуга-азиат с подносом, на котором стоял кувшин с каким-то розоватым напитком, два бокала и ваза с фруктами. Напиток оказался прохладным и очень приятным на вкус. Вскоре лакей появился снова и попросил нас проследовать за ним в кабинет хозяина дома. Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы прошли по длинному коридору и оказались перед массивной дверью. Постучав, и услышав разрешение войти, лакей распахнул дверь, пропуская нас вперёд. Когда мы вошли, нам навстречу из-за массивного стола поднялся пожилой мужчина, огромных размеров, как ввысь, так и вширь, причём он совершенно не страдал полнотой. Его круглое лицо расплылось в улыбке. - Рад приветствовать в своём доме друзей капитана Волкстроута, - сказал он, протягивая нам по очереди руку. - Честно говоря, прочитав его письмо, я ожидал увидеть людей более зрелого возраста, так как его восторженные отзывы о ваших вечерних беседах, заставили меня предположить, что вы как минимум учёные мужи с весьма значительными регалиями. - Капитан очень добр, так высоко оценивая наши познания в тех вопросах, которые обсуждались нами, мистер Паттерсон, - ответил я, пожимая его крепкую, и хоть и большую, но очень пропорциональную руку, - граф Т., а это мой друг Принц Найджи. - Сэмюэль Паттерсон, - весело подмигнув, представился хозяин. - Да я, в общем-то, и так догадался, кто есть кто. Если вы не возражаете, я бы предложил вам оставить все эти церемонии и поговорить по-простому. Мне так, порой, надоедает вся эта проформа с этикетом и всевозможными правилами поведения, что иногда хочется всё делать просто, и так, чтобы это было по-человечески, безо всякой этой напускной важности и церемоний. - Мы полностью поддерживаем такой стиль общения, - ответил я, улыбнувшись ему в ответ. - Прошу вас, джентльмены, - сказал мистер Паттерсон, предлагая нам пройти и сесть в кресла. Мы расположились друг напротив друга вокруг небольшого деревянного столика, сделанного из красного дерева очень искусным резчиком. Кресла были из того же материала и украшены тонкой резьбой по подлокотникам и спинкам. Весь этот небольшой гарнитур, похоже, был выполнен руками одного мастера. - Мне самому очень нравиться эта мебель, - сказал хозяин кабинета, заметив, что я внимательно рассматриваю резные элементы стола и кресел. – Мне он достался очень своеобразно, и стал для меня ярким примером того, что нам не дано предугадать Божий промысел. Если вы не очень торопитесь, я расскажу вам эту историю, так как мне она кажется очень поучительной. - У нас достаточно времени, и мы с удовольствием послушаем Вас, - ответил я. Мистер Паттерсон хлопнул в ладоши, и в кабинете появился слуга. - Принеси-ка нам прохладительных напитков, любезный, и захвати фруктов, - отдал он распоряжение, и начал свой рассказ. - В своё время, я очень много путешествовал по разным странам Среднего и Дальнего Востока. Мои предки занимались этим на протяжении последних пяти поколений. Так что склонность к коллекционированию редких вещей мне, скорее всего, передалась от них. Это касается и серьёзных произведений искусства и всяких безделушек, выполненных с хорошим художественным вкусом. Так вот, возвращаясь к мебели, на которой мы сидим, скажу, что этот стол я увидел на одном из восточных базаров. На нём торговец раскладывал свои товары, причём, судя по всему, торговал он разными вещами, в том числе и пищевыми продуктами, в связи с чем, стол был так грязен, что я, при своём опыте коллекционера, не сразу понял из чего он сделан. Более того, если бы не удивительная резьба на ножках, которые виднелись из-под наброшенной на него тряпки, я бы просто прошёл мимо. Я купил его у торговца, чем немало удивил его. Достаточно долго я искал мастера, который бы восстановил эту замечательную вещь до её первозданного вида, и, в конце концов, мне это таки удалось. Однажды мы с супругой зашли в одну лавку, которую порекомендовали ей в качестве места, где можно купить необычные вещи. Там было множество разных украшений и я понял, что попал туда надолго. Опытный хозяин предложил мне присесть в кресло и подал напитки, фрукты и сладости. Как только я сел в кресло, меня окутала приятная истома, я ощутил небывалое умиротворение и покой, и даже заснул в нём на некоторое время. Мне приснился удивительный сон, как будто я маленьким мальчиком сижу в этом кресле и играю за своим новым столом. Во сне я находился в огромном зале, за моей спиной стояли огромные воины-охранники, на возвышении, на троне сидел мой отец, который разговаривал с какими-то людьми. Сон был настолько явственен, что проснувшись, я не сразу понял, где я, и что происходит. Придя в себя окончательно, я стал осматриваться, и вдруг обратил внимание на подлокотники кресла, в котором сидел. К моему неописуемому удивлению, они были точь-в-точь такой же работы, как и приобретенный мною ранее стол. Я купил у торговца эту пару кресел. Он не хотел их продавать, но учитывая то, сколько всего набрала у него моя супруга, он всё-таки согласился, содрав с меня при этом цену раза в два большую, чем они стоили. Понимая это, я, почему-то, отдал ему деньги, не торгуясь. Далее события развивались ещё более удивительным образом. Попав на приём в один дом, я увидел там точно такую же пару кресел, как и мои. Со временем, раззнакомившись с хозяевами, я стал просить их продать мне кресла, объясняя, что мне не хватает их для того, чтобы собрать весь гарнитур. По какой-то причине, а может и потому, что во сне я видел четыре кресла стоявшими вокруг стола, я был уверен в том, что именно в таком виде создавалась эта мебель изначально. И почему-то мне было чрезвычайно важно воссоединить весь гарнитур в первозданном виде. К сожалению, я потерпел фиаско. Супруга хозяина дома очень дорожила этой мебелью, говоря, что они достались ей от её покойной тётушки, которую она очень любила, и кресла являются единственной памятью о ней. Так что она наотрез отказалась продавать их. Прошло время, и обстоятельства сложились таким образом, что я очень помог этой семье в трудное для них время. Когда все беды миновали, в знак благодарности они подарили мне то, что отказались в своё время продать. Мне трудно объяснить свои чувства, но в тот момент, кода я расставил все четыре кресла вокруг стола, я испытал такое глубокое удовлетворение, что словами передать это просто невозможно. Вот таким удивительным образом я стал обладателем этого замечательного комплекта мебели. Но это ещё не всё, джентльмены. Сидя в этих креслах, я всегда испытывал какое-то успокоение и умиротворение. В определённый момент, я вдруг обратил внимание на то, что всегда, когда мне следовало принимать сложные решения, я приходил к этому столу и садился в одно из кресел. И именно сидя в них, я принимал те решения, которые впоследствии оказывались самыми верными. Так что, для меня эти кресла и этот стол, являются чем-то вроде талисмана, приносящего удачу. Вот такая вот история, господа. Можно этому верить, а можно и нет, но я твёрдо уверен в том, что почему-то мне эта мебель была очень нужна, и господь сподобил всё таким образом, что, пусть и замысловатым путём, но всё сложилось так, как нужно. Слушая рассказ мистера Паттерсона, я понял, что в том сне он действительно видел самого себя в далёком прошлом. И, по-видимому, то был один из счастливейших периодов его воплощений, раз в его подсознании отложилось такое тонкое восприятие вещей, имевших отношение к тем временам. - Ну почему же этому не стоит верить, мистер Паттерсон? – ответил я. – Мы, с Принцем, например, считаем, что когда человек творит что-либо с любовью, он вкладывает в своё произведение много больше, нежели просто труд и отработанный навык мастера. Истинное мастерство в том и заключается, чтобы донести до тех, кому предназначается изделие, не важно будь то картина, скульптура или стол, то чувство восторженного ощущения творца, которое испытывает каждый истинно одарённый мастер своего дела, когда он создаёт что-либо для других, забывая о себе и всём будничном. Тогда он поднимается в ту высоту мироощущения и миропонимания, где чувствует и осознаёт ту чистоту намерения нести свет и радость другим, которую и переносит в своё произведение. Именно их люди и воспринимают на подсознательном уровне как его дар им, проявленный в той или иной материальной форме. Мистер Паттерсон слушал, глядя на меня очень внимательно. - Теперь мне понятно откуда взялись у моего друга капитана те эпитеты, которыми он характеризовал вас в своём письме, - проговорил он, - ему действительно повезло с такими пассажирами как вы. Ведь на самом деле, он человек очень высокого образования, культуры и такта. И единственное что тяготит его в морском деле, так это дефицит общения с людьми, которые способны понять его мысли и идеи. Даже среди старших офицеров, очень редко можно встретить людей, способных мыслить столь неординарно как Питер. Так что вы, джентльмены, для него как глоток свежего воздуха и его отзывы о вас являются лишь подтверждением этого, ведь обычно он очень краток и скуп в своих характеристиках тех или иных людей. Однако, оставим лирику, мне бы очень хотелось ещё пообщаться с вами на отвлечённые темы, но вы, вероятно, имеете некоторые ограничения во времени, так что давайте перейдём к делу, которое привело вас ко мне. - Хорошо, - сказал я, - мы принимаем участие в устройстве дел одной семьи и хотели бы обратиться к Вам с просьбой поспособствовать в трудоустройстве молодого человека, недавно создавшего эту семью и только что ставшего отцом. Я в общих чертах рассказал мистеру Паттерсону историю Амалеха, и пояснил, что на первое время нам удалось устроить их весьма пристойно, но если бы получилось найти им постоянное жильё и работу, мы были бы совершенно спокойны за будущее наших подопечных. Выслушав меня, хозяин дома задумался на некоторое время, а потом спросил: - Я не буду спрашивать, почему вы принимаете участие в судьбе этих молодых людей, но скажите мне, пожалуйста, как можете вы поручаться за малознакомого человека, которого знаете не более недели? - Возможно это будет слабым аргументом, сэр, - ответил я, - но это чувство наподобие того, что вы испытывали по отношению к этим столу и креслам, когда не знаешь почему, но понимаешь, что это нужно сделать. Кроме того, в качестве гарантий мы готовы оставить определённую сумму в банке, которую работодатель сможет получить, как компенсацию, в случае если наш протеже нанесёт ему ущерб каким-либо неблаговидным поступком. - Что же, - сказал, немного подумав, мистер Паттерсон, - вы делаете предложение, в котором учтены интересы всех сторон, принимая основные риски на себя. Я, пожалуй, приму ваше предложение и возьму на работу этого малого. Окончательное решение я озвучу вам, джентльмены, после личного знакомства с этим молодым человеком. - Мы очень благодарны, сэр, за уделённое вами время, - сказал я, поднимаясь из кресла, - нам очень приятно это новое знакомство. - Взаимно господа, - сказал мистер Паттерсон, тоже вставая и пожимая нам руки, - жду вас завтра в это же время, если вам будет удобно. Хозяин кабинета взял со столика небольшой звонок и на его звук тут же появился лакей, приведший нас сюда. Поклонившись, он предложил нам следовать за собой. Выйдя из дома, мы сели в коляску, уже поджидавшую нас. Вернувшись на корабль ещё до обеда, мы решили сразу же отвезти Амалеха и Харият в гостиницу, так как они были уже собраны, и ничто не удерживало их на борту. Оказавшись в своих комнатах, они опять принялись нас благодарить, повторяя, что не понимают, по какой причине на них свалилось счастье встречи с нами. Завершив это дело, и предупредив Амалеха о завтрашнем утреннем визите, мы заехали в лавку сладостей, которую нам порекомендовал мистер Паттерсон, где накупили всяких угощений для наших маленьких и молодых спутников, чем доставили им немалое удовольствие по возвращении. На корабле царило активное движение. Одни пассажиры покидали его, другие ожидали выгрузку своего багажа, третьи, наоборот ждали, когда их груз окажется на корабле. В общем, ни у кого из нас не было ни малейшего желания погружаться в эту суету. Поэтому, мы отказались от привычных прогулок по палубам, которые осуществляли ежедневно, в качестве физических тренировок, так как иные подвижные упражнения в условиях плавания выполнять было очень затруднительно. Получив, таким образом, возможность позаниматься со своими рукописями я полностью погрузился в эту работу. Я так увлёкся, что даже отказался от ужина. Мои друзья не стали беспокоить меня, не имея для этого особых поводов. К тому же, они понимали, что я увлечён любимым делом. Я лёг спать далеко за полночь. В эту ночь мне приснился чудесный сон. Он произвёл на меня такое впечатление, что проснувшись, я сразу же записал всё в точности так, как увидел. Перечитав написанное, я понял, что держу в своих руках удивительную сказку. Решив позднее опробовать её на Наире и Кайраме, я отправился в кают-компанию, куда меня уже звал завтракать Ясса. Памятуя о встрече с мистером Паттерсоном, мы с Али быстро завершили трапезу и отправились в гостиницу к Амалеху. Подороге я рассказал ему о своём сне, и о том, что хочу вечером устроить чтение того, что мне удалось записать. Юношу мы застали прогуливающимся в холле. Заметив нас, он быстро направился к нам навстречу. - Как вам ваше жильё? - спросил я его после обмена приветствиями. - Замечательно, господин граф, мы до сих пор не можем поверить в то, что происходит с нами, - ответил он. - Сейчас мы отправляемся к человеку, который может дать тебе работу, так что соберись и прояви в беседе с ним свои лучшие качества. Для этого тебе нужно просто быть таким, какой ты есть. Не старайся произвести впечатление или преподнести себя как-то по-особому. Искренность и честность, в таких случаях, лучшие рекомендации, которые может предоставить человек, - напутствовал я юношу, когда мы сели в коляску. За время, проведённое в дороге, мы узнали о состоянии Харият и малыша. Молодые родители ещё не выбрали ему имя, так как по обычаям, в которых был воспитан Амалех, это почётное право должно было быть предоставлено его отцу. Но ввиду отсутствия такой возможности, он попросил меня наречь его сына. Сказал он это так, чтобы его просьбу услышал только я. Я же посоветовал ему обратиться к Али, объяснив, что мои познания в именах той народности, к которой принадлежал Амалех, более чем скромны. Услышав, что ему предлагают просить об этом самого принца Найджи, парень весь как-то аж сник. Я уловил его мысль о том, что меня он после долгих сомнений всё же решился просить об этом одолжении, но обратиться к принцу с такой просьбой, он никогда себе не позволит. Мне стало понятно, что он опасается, будто мы можем воспринять его обращение как неслыханную дерзость и, оскорбившись, перестать помогать ему. - Давай мы сделаем так, - шёпотом сказал я ему, поняв, что моё предложение он воспринял как отказ, - я сам попрошу об этом принца, и если он откажется, то я, по крайней мере, спрошу его совета по вопросу выбора имени твоему сыну. Хотя мне кажется, что он благосклонно отнесётся к твоей просьбе. - Благодарю Вас, - прошептал Амалех, опуская глаза. Не откладывая в долгий ящик этот вопрос, я тут же обратился к Али: - Уважаемый Принц Найджи, могу ли я обратиться к Вам с необычной просьбой? - Пожалуйста, граф Т., я к Вашим услугам, - ответил Али, соблюдая правила этикета и явно понимая, о чём пойдёт речь. - Наш молодой друг, поставил передо мной задачу, которую мне самому разрешить довольно сложно. Дело в том, что он попросил меня дать имя его первенцу, так как его собственного отца, которому следовало бы это сделать, нет рядом. Я же совершенно не представляю обычаев тех мест, откуда родом Амалех, это во-первых, а во-вторых, мне неизвестны те имена, которые распространены среди его соплеменников. Поэтому я решил просить Вас, либо взять на себя эту приятную обязанность, если это не противоречит каким-либо Вашим принципам, либо помочь мне в выборе имени и подсказать как правильно вести себя во время этой церемонии. - Я облегчу Вашу участь, дорогой граф, - ответил Али, улыбаясь, - и возьму на себя это дело, если Вам оно кажется затруднительным. - Благодарю Вас, Принц, по правде говоря, мне намного интереснее будет наблюдать за происходящим, нежели быть непосредственным участником этого действа. Услышав, что Али согласился быть «произнёсшим имя», как он выразился, Амалех упал на колени прямо в коляске, стараясь поцеловать полу его одежды. Я ему, естественно, помешал это сделать, усадив обратно. - Послушай меня внимательно, Амалех, - сказал я ему, серьёзно глядя прямо в глаза, - вспомни, как я говорил тебе на корабле, что все встречи в твоей жизни не случайны, и ты сам создаёшь предпосылки для них. И то, что мы встретились тебе на твоём жизненном пути связано в первую очередь с тем, что ты честный и открытый человек. Это и определило то, что в трудную минуту ты получил помощь, в которой так нуждался. Существует ещё множество причин для нашей встречи, которые и тебе, и нам могут быть не ведомы. Однако, есть ещё правила, соблюдая которые ты всегда можешь рассчитывать на то, что жизнь будет к тебе благосклонна. Одним из них является уважение к себе и уважение к другим. Причём говоря в первую очередь об уважении к себе, я не имею в виду эгоистическое пренебрежение другими, и демонстрацию своего величия, а совсем наоборот, когда человек уважительно относится к себе, тогда он может уважать и других. Осознавая собственные достоинства и собственные несовершенства, он понимает, что это всего лишь его путь развития, и путь эволюции его духа. При этом он принимает достоинства других и прощает их несовершенства, осознавая, что это лишь признак той степени раскрытия в них силы духа, до которой они смогли подняться. Самоуничижение к скромности никакого отношения не имеет. Это ложная скромность, являющаяся признаком гордыни. Помни, что каждый человек несёт в себе часть Божественного начала, и совершенно не важно в какого Бога он верит, или не верит в него вовсе, важно то, что ты знаешь об этом. И если в каждой своей встрече ты будешь стремиться увидеть в человеке эту Божественную составляющую, помня при этом, что и ты сам являешься её носителем, то тебе будет просто находить те слова и совершить те действия, которые продемонстрируют человеку твоё уважение к нему и побудят его уважать тебя.
star: - Но ведь не все же люди равны, граф Т.? И как можно сравнивать уважение, например, к Вам и к Принцу Найджи, и уважение к нищему попрошайке, который не хочет трудиться и скорее украдёт, чем пойдёт работать? И вообще за что уважать такого воришку? - Этот вопрос не имеет ответа, если смотреть на ситуацию, учитывая только то, что открыто нам сиюминутно. Будучи воспитанным в восточных традициях, ты знаешь, что не один раз живёт человек, и что обстоятельства его жизни во многом связаны с его прошлыми воплощениями. И условия, в которых он окажется в будущем, зависят от того, как он живёт сейчас. Кроме того, своим действием или бездействием человек помогает другим людям, принимать те или иные решения, совершать тот или иной выбор. Зачастую, у человека воруют что-либо тогда, когда он, или сам нечестен в отношениях с другими, обманывая их в корыстных целях, или чрезмерно устремлён к обладанию материальными благами и ценностями, забывая о высших целях жизни. И если посмотреть на этого воришку с такой позиции, то, во-первых, он преподносит урок тому, у кого крадёт, а во-вторых, складывает в свой заплечный мешок кармический груз, от которого ему впоследствии придётся освобождаться, проходя через малоприятные эпизоды жизни. Так вот именно к этому его пути освобождения в будущем и следует отнестись с уважением и постараться помочь ему осознать необходимость честного труда. При этом убеждать его в чём-то не имеет никакого смысла, нужно просто суметь спокойно и ровно принять его собственный выбор, если он окажется глух к твоим доводам. - Так что же, это получается, что воров и грабителей нужно не наказывать, а жалеть? – недоумённо спросил юноша. - Не жалеть, а прощать, но это не значит, что их следует освобождать от ответственности за содеянное, ведь при справедливом возмездии, совершается Высшая Справедливость, и человек получает возможность уже в этом воплощении отработать то, что он натворил, по тем или иным причинам сойдя на извилистую тропу грабежа и обмана. Таким образом, если он осознаёт свои ошибки и исправляет их, то, уходя из жизни, он уже не уносит с собой те жёсткие рамки, которыми будут ограничены условия его нового воплощения. - Кажется, я понял Вас, граф Т., - задумчиво проговорил Амалех, - в любой ситуации нужно постараться встать в положение другого человека, и постараться отнестись к нему с уважением, и только тогда оценивать, что и как он сделал, и если быть справедливым, то и наказание ему будет по силам и польза от этого наказания будет такая, что человек сможет понять свои ошибки и исправить их. - Совершенно верно, - сказал я, радуясь сообразительности нашего молодого друга. Наша беседа перешла на другие темы. Амалех задавал много вопросов, и на некоторые из них, имеющие в своей основе особенности местного быта и обычаев, я не находил ответов. Тогда мне на выручку приходил Али, который просто и доходчиво всё объяснял ему. Постепенно, благодаря такой доверительной беседе, юноша начал чувствовать себя в обществе Али более свободно, что вылилось в следующую порцию вопросов. За беседой время летело незаметно и нам показалось, что мы добрались до имения мистера Паттерсона быстрее, чем накануне. Выйдя из коляски, мы опять проследовали за лакеем в кабинет хозяина, где он уже ожидал нас. Когда по приглашению слуги мы вошли в кабинет, мистер Паттерсон встретил нас как давних друзей. Оказалось, что вчера капитан выкроил несколько часов в своём напряженном графике, чтобы посетить своего давнего друга. При этом он почти весь вечер проговорил о том, как мы помогали нуждающимся в медицинской помощи пассажирам и о наших дискуссиях, выражая удивление по поводу широты нашего кругозора и нашей осведомлённости относительно самых разных вопросов, которые затрагивались в беседах. Рассказал он и об истории Амалеха и его жены. Такое восторженное отношение к нам произвело, по-видимому, положительное впечатление на мистера Паттерсона, потому что и Амалеха он приветствовал как-то по-отечески. Разместившись, по приглашению хозяина, вокруг знаменитого стола мы перешли к обсуждению интересующего нас вопроса. Как только речь зашла о работе, мистер Паттерсон превратился в делового человека. Его вопросы к Амалеху были очень чёткими и конкретными. Наш подопечный держался на высоте и произвёл очень приятное впечатление на хозяина кабинета, о чём он не преминул сказать сразу же после завершения этапа вопросов и ответов в их беседе. - Ну что же, джентльмены, я приятно удивлён познаниями вашего молодого друга и думаю, что он мне подойдёт для того нового дела, которое я начинаю развивать сейчас, - сказал он, после непродолжительного раздумья. – Но сперва, я хочу присмотреться к нему поближе. - Я предлагаю Вам работу в своём имении, - продолжил он, обращаясь к Амалеху, - поначалу, Вы будете помогать моему управляющему, которого я переведу через две-три недели на другое место. За это время Вам нужно будет освоиться с теми обязанностями, которые лежат на нём. Если Вы всё хорошо усвоите и будете справляться, то на этом месте я подержу Вас около полугода, а там, поглядим, возможно, если Вы оправдаете мои надежды, я предложу место, которое позволит Вам перейти на следующую ступень социальной лестницы. Единственное и обязательное условие заключается в том, что Вам с семьёй нужно будет переехать сюда. Вам будет предоставлено жильё в доме для слуг, и Вы должны быть готовы к тому, что Вас будут привлекать к работе в любое время суток, если в том будет потребность. - Не волнуйтесь, - улыбнувшись, сказал мистер Паттерсон, поймав мой удивлённый взгляд, - мы оговорим правила и условия оплаты труда, и никто не будет эксплуатировать Амалеха, заставляя его работать и днём, и ночью. Я имею в виду те случаи, когда возникают неотложные ситуации, в которых требуются немедленные действия, вне зависимости от времени суток. Именно поэтому часть моих работников живёт со своими семьями здесь же. Но это касается только тех людей, которым я доверяю. Естественно сверхурочные работы оплачиваются отдельно. Ну как, молодой человек, согласны вы на такие условия? - Благодарю Вас, мистер Паттерсон, - проговорил Амалех, вставая и отдавая ему учтивый поклон, - я с благодарностью принимаю ваше предложение и сделаю всё от меня зависящее, чтобы оправдать то доверие, которое Вы оказываете мне, благодаря ходатайству моих добрых покровителей. - Отлично, - сказал Паттерсон, беря в руки звонок, - сейчас Вас проводят к управляющему имением. Он в курсе того, что нужно сделать. Когда закончите с ним возвращайтесь сюда. На звук колокольчика в комнату вошёл лакей, который, выслушав хозяина, предложил Амалеху следовать за собой. - Если этот парень окажется таким же смышлёным, как производит впечатление, - начал Мистер Паттерсон, когда мы остались одни, - то я буду перед вами в долгу, так как сейчас найти человека, которому можно доверять и поручать важные дела совсем не просто. - Мне кажется, он приложит для этого все возможные усилия, - ответил я. Мы проговорили ещё около получаса до того момента, как постучав в дверь и спросив разрешения войти, на пороге показался Амалех в сопровождении незнакомого нам худощавого мужчины зрелого возраста, который, как я понял, и был управляющим именьем. - Проходите, - сказал мистер Паттерсон, поднимаясь из кресла и направляясь к вошедшим. – Как вы нашли этого молодого человека, мистер Джоркинс? Готовы ли вы принять его в помощники? - Думаю, мы сработаемся, сэр, но нужно время, чтобы убедиться в этом, - лаконично ответил тот. - Я и не ждал от Вас другого ответа, - сказал мистер Паттерсон, дружески похлопав его по плечу. – И когда же молодой человек готов приступить к работе? - До завтра я определю и обставлю комнаты для его семьи, так что за один-два дня он может переехать и обустроиться, и не позднее, чем на третий приступать к работе, – ответил управляющий. - Вот и отлично, - сказал мистер Паттерсон, поворачиваясь к Амалеху и протягивая ему руку, - я почему-то верю, что ты оправдаешь мои надежды, сынок. - Благодарю Вас, сэр, я сделаю для этого все, что в моих силах, - ответил тот, несколько смущённо отвечая на рукопожатие. Мы с Али тоже поднялись из кресел, и, сославшись на множество дел, ожидавших нас, простились с хозяином и управляющим, поблагодарив их, и пожелав успехов в том начинании, о котором говорил нам мистер Паттерсон. Лакей провёл нас до коляски, и мы направились в гостиницу, где нас ожидала Харият. По дороге мы заехали в антикварную лавку, которую нам посоветовал мистер Паттерсон, чтобы купить там подарок малышу, который при нашем участии должен был сегодня обрести имя. Со слов Али, я понял, что для Амалеха это очень важный ритуал, и мы постарались сделать всё так, как требовали обычаи его предков. Мы выбрали те талисманы, которые, по словам Али, наиболее подходили к тому имени, которое он решил дать младенцу. Приехав в гостиницу, мы застали там Харият, в праздничных одеждах. Комната была украшена лентами, цветами и бумажными гирляндами. В ней пахло благовониями, и царила радостная атмосфера. Амалех нежно обнял жену и прошептал ей тихонько на ухо: - Нам оказана великая честь, «Произнёсшим имя» согласился стать сам Принц Найджи. И без того радостное лицо девушки засияло, и она поклонилась по очереди Али и мне. Затем, повернувшись к нам, молодой отец с поклоном сказал: - Ещё не зная вашего ответа, я позволил себе подготовиться к церемонии «Произнесения имени», на тот случай, если вы, с присущей вам добротой, согласитесь удовлетворить мою просьбу. Примите нашу безграничную благодарность за всё то, что вы сделали для нас. Сколько мы будем жить, обещаю вам всегда помнить то, что вы рассказали мне и следовать вашим советам в самых простых своих делах и поступках. И если где-то, когда-то я, или моя жена, или мой сын сможем быть, хоть чем-нибудь, вам полезны, мы с радостью сделаем для этого всё, что будет в наших силах. - Благодарю тебя, Амалех, за нас обоих, и если ты будешь следовать тем жизненным принципам, о которых мы говорили с тобой и воспитывать своих детей в таких же традициях, это и будет наилучшим способом быть нам полезным, - ответил я, с улыбкой. - Как я вижу, всё готово, - вступил в разговор Али, - так давайте же приступать к делу. Он подошёл к Харият, принял из её рук ребёнка, и став перед расписной миской с водой, на поверхности которой плавали лепестки разных цветов, как я понял специально подобранных для такого случая, начал нараспев произносить слова одного посвящения, которое мы с ним вычитали в древней книге. Смысл его сводился к тому, что оно давалось в древние времена людям, чей жизненный путь определялся жрецами как путь радости и света, путь, несущий успех и удачу. Глаза Али были закрыты, голос звучал приглушенно и низко, но очень мелодично, по его позе и обездвиженности тела, я понял, что сейчас он, скорее всего, слышал Али-Морию и, возможно даже, произнося эти слова, лишь повторял их следом за ним. Вокруг горели свечи, голос Али наполнял всю комнату, создавая в ней какую-то волшебную атмосферу, в которой возникало ощущение, будто время остановилось. Амалех и Харият заворожено смотрели на него. Не понимая смысла сказанного, они, вероятно, интуитивно чувствовали, что сейчас происходит какое-то священнодействие. - Нарекаю тебя Санкаром, - вдруг сказал Али, уже своим обычным звонким голосом, - иди по жизни, неся удачу тем, кого встретишь. Будь честен и храбр, добр и радостен, и путь твоей жизни будет светлым и счастливым. - Если проживёте вы в чести и по совести следующие семь лет, - обратился он к родителям Санкара, - то тем самым создадите предпосылки для нашей новой встречи, и дадите возможность своему сыну ступить на тот жизненный путь, который приведёт его к людям высоких моральных и духовных качеств. Вы же, закалив себя в стойкой вере в то, что сами можете творить свою жизнь такой, какова она вам нужна, сможете, не отставая от него, пойти следом за ним, так как вашему ребёнку могут быть открыты те возможности, которые не доступны многим другим. Но, повторюсь, зависит это только от того, как вы сами будете жить, и чему будете учить своего сына личным примером. Али, а за ним и я, надели на шейку малыша те вещицы, что мы купили в лавке. Амалех и Харият опустились на колени, и Али передал младенца в руки отцу. Тот, поднявшись на ноги, поцеловал ребёнка в лоб и передал его матери. Харият также поцеловала ребёнка и, поклонившись Али и мне, унесла его в другую комнату, где, как я понял, находилась его кроватка. За всё это время малыш не издал ни звука, хотя он бодрствовал, внимательно разглядывая Али. Амалех и присоединившаяся к нему Харият, стали предлагать нам угощения в виде фруктов, сладостей и напитков. Попробовав всего понемногу, мы в скором времени стали собираться, так как нас уже ожидали на корабле, а ещё оставались дела в городе. Не зная, как ещё выразить нам свою благодарность, Амалех, едва сдерживая слёзы, сказал: - Я всё услышал и, надеюсь, правильно понял. Все свои силы я приложу к тому, чтобы через семь лет стала возможной та встреча, о которой Вы мне сказали, высокочтимый Принц. Вам же, граф Т., я могу сказать только одно, если благодарность и преданность одного человека может служить на расстоянии защитой и помощью другому человеку, то Вы можете на них твёрдо рассчитывать, зная, что в наших сердцах эти чувства к Вам сохранятся всю нашу жизнь. Харият стояла за спиной мужа, держа на руках малыша, который решил-таки присоединиться к нам, оповестив об этом громким криком. На прощанье мы оставили Амалеху адреса, по которым он мог бы писать нам, если у него возникнет к тому потребность или простое желание сообщать нам о том, как движется их жизнь. Он поблагодарил, обещая держать нас в курсе развития событий. Посетив телеграф, и забрав ожидавшую нас там корреспонденцию, мы отправились в магазинчики, рекомендованные нам капитаном, чтобы купить там подарки и сладости нашим спутникам. Нагруженные гостинцами мы вернулись на корабль, где были радостно встречены Наиром, Алдаз и остальными нашими друзьями. Рассказав им о том, как устроились дела Амалеха и Харият, мы отправились в кают-компанию, куда нас уже звал стюард, говоря, что блюда уже поданы и остывают. Помня о своём решении вечером предоставить на суд слушателей сказку, записанную мной утром, сразу же после обеда я пошёл в свою каюту, чтобы перечитать её и внести коррективы, если это потребуется. Я попросил своих друзей не беспокоить меня до ужина, если на то не будет веских причин. Оставшись один, я открыл блокнот и погрузился в свои записи: «В одной Волшебной стране, расположенной в высоких горах за дальними далями, жили весёлые человечки. Они были маленького роста, всегда одевались в яркие, красивые, разноцветные одежды и были так легки, что могли летать на облаках. В их городах всегда раздавался звонкий смех. Стены их домов были разукрашены замечательными рисунками. Они были добрыми, весёлыми и жизнерадостными, и отличались от людей внешнего мира только этим и своим маленьким ростом. Все они относились друг к другу очень уважительно и с любовью. Хотя у них и был Совет Мудрых Старейшин и Верховный Мудрец, ими никто не управлял, потому что, договорившись давным-давно о правилах жизни в своём сообществе, все они свято соблюдали эти договорённости. Собирался этот Совет редко, только тогда, когда это было нужно. А к Верховному Мудрецу обращались ещё реже, только тогда, когда Совет Мудрых не мог найти ответы на вопросы. Каждый из этих людей занимался своим делом и был счастлив сотрудничеству со своими соплеменниками. Поэтому в их взаимоотношениях всегда царили мир и согласие. Страна эта была прекрасна. Плодородные поля и великолепные сады обеспечивали её жителей необходимой пищей. Кристально чистые ручьи, стекая с гор, несли им чудесную воду. Они были полностью обеспечены всем необходимым для счастливой и свободной жизни. Основной работой этого сказочного народа было производство радости, и они очень её любили. Каждый из них хорошо знал своё дело. Одни летали над землёй и собирали большими сачками всё то, что могло вызывать у людей грусть. Другие доставляли всё собранное на специальную мельницу. Третьи перемалывали то, что им приносили в муку радости. Четвёртые летали над землёй и рассыпали эту муку радости. Особенное внимание они уделяли тем местам, где люди мало смеялись, были чем-то огорчены или обижались друг на друга. Они были очень довольны, когда рассыпанная ими мука радости, попадая в носы людей, вызывала у тех сначала чихания, с которыми их покидали грусть и обиды, а потом звонкий и искренний смех от того, что они вдруг понимали, что только радуясь жизни можно понять в чём, собственно, заключается счастье. Многие годы трудились радостные человечки над тем, чтобы всё больше и больше людей улыбалось чаще, и не потому, что обстоятельства требовали этого от них, а от того, что испытывали внутреннюю потребность нести свою радость другим, делая их простой день светлее и веселее. Но работа их продвигалась вперёд намного медленнее, чем им бы хотелось. Ведь люди, по совершенно непонятным им причинам, даже после того как радовались, через время находили поводы для того, чтобы снова огорчаться. Тем не менее, они не отчаивались, а продолжали работать в твёрдой уверенности в том, что наступит день, когда на всей Земле не останется ничего, что можно было бы принести на мельницу радости, и все люди будут жить счастливо, радуясь самой жизни и всему тому, что она несёт. Однажды, возвращаясь домой после рассеивания муки радости, весёлые человечки заметили, что к границе их страны приближается человек. Это очень удивило их, потому что до сих пор такого никогда не было. Ещё ни разу люди из внешнего мира даже близко не подходили к границам их страны. Тем более удивительным для них было то, что этот человек шёл по горной тропе, ведущей прямо к единственному перевалу, откуда открывался вид на их страну. Они поспешили сообщить об этом событии Совету Мудрых Старейшин. Но Совет не смог ответить на вопрос, почему и для чего идёт к ним этот человек, и как правильно встретить его. Тогда было принято решение обратиться к Верховному Мудрецу. Прейдя в Совет, и услышав причину, по которой его пригласили, Верховный Мудрец очень обрадовался. - Наконец-то появился первый человек, который может постоянно пребывать в состоянии спокойной радости, - сказал он. – Это было предсказано в одном древнем трактате. Мы должны открыть этому человеку очень многое и научить его делиться с другими той радостью, что он несёт в себе так, чтобы каждый, кто соприкоснётся с ним, освобождался от грусти и раздражения так же, как будто он вдохнул муки радости. Я сам займусь этим человеком. Когда он переступит границу нашей страны, встретьте его и проводите ко мне. Сказав это, Верховный Мудрец встал, собираясь уйти к себе. А жил он на небольшом островке в самом центре волшебной страны. И пройти туда мог только он один, потому что на этот остров не было ни дорожки, ни мостика. - Как же мы проведём его, Верховный Мудрец, если мы сами не знаем, как пройти к тебе на остров? - спросил один из Мудрых старейшин. - Если это тот человек, которого я ждал очень много лет, то он сам найдёт проход на остров, - ответил Верховный Мудрец, - вам нужно только подвести его со стороны Высокой горы. - Мы поняли тебя Верховный Мудрец, - сказали ему старейшины, и тут же начали собираться в дорогу, чтобы встретить долгожданного гостя. А в это время к Волшебной стране приближался юноша, почти мальчик. Он шёл уже много дней и очень устал. Сейчас ему приходилось подниматься вверх по горному склону по узкой тропе, но, несмотря на это, на его лице играла улыбка. Дойдя до глухой, отвесной скалы, он остановился. Перед ним не было никакого прохода вперёд, и он, с недоумением, достал из своей сумки листок бумаги, на котором был нарисована карта. Убедившись, что он действительно пришёл в то место, где на карте была отмечена тропа, юноша стал оглядываться вокруг. - Как же так, - подумал он, - до сих пор, все, что было нарисовано на этой карте, соответствовало действительности, а сейчас я просто не вижу, куда мне идти дальше, хотя узенькая дорожка должна быть прямо передо мной. Неужели я прошёл такой длинный путь зря? И никакой Волшебной страны, где все жители живут в радости, вовсе нет? А что если это просто проверка моей способности радоваться жизни несмотря ни на что? Ведь даже если этой Волшебной страны нет, то я всё равно прошёл по разным местам, увидал и узнал очень многое о жизни, о людях, об окружающем меня мире. И чего же мне расстраиваться только потому, что мои ожидания не оправдались в этот момент полностью? Возможно, если это действительно нужно, я найду эту страну позднее. А сейчас я полюбуюсь дивным видом, что открывается мне с этой высоты и пойду обратно. И только он об этом подумал, как вдруг заметил на скале небольшие выступы, которые могли служить ему ступеньками, позволяющими идти вверх, как по лестнице, ступая на одни из них, и держась за другие. - Ну, вот и решение вопроса, - подумал он, - я просто сразу не заметил этот путь, потому, что он выглядит не так, как я его себе представлял, а ведь я уже знаю, что не всегда то, что кажется на первый взгляд, таковым и является. Улыбнувшись сам себе, юноша, не долго думая, начал восхождение. И всё у него получалось легко и просто, как будто кто-то когда-то расположил эти выступы именно так, чтобы ему было удобно подниматься по ним. Сделав последний шаг по этим удивительным ступеням, он оказался на гребне вершины и даже открыл рот от изумления. Перед ним, внизу, раскинулась сияющая дивным светом равнина. Он видел зелёные леса и безкрайние поля, полноводные реки и величественные горы. - Да, - подумал юноша, - это именно то место, которое я видел во сне. Значит, я правильно поступил, послушав того мудрого старца, который позвал меня сюда, показал карту и сказал, чтобы я отправлялся в дорогу. Даже простое созерцание этого чудесного места вызывает у меня восторг, как же, должно быть, замечательно оказаться в этом лесу и искупаться в реке. Налюбовавшись видами, юноша начал спускаться вниз. Это заняло у него довольно много времени. Оказавшись внизу, он вдруг почувствовал, что его покинула усталость, которую он начинал ощущать, все его существо наполнилось радостью и какой-то, неизвестной ему раньше, силой. - Вот здорово, - подумал юноша, - я собирался делать привал на отдых, а оказывается, чувствую себя так хорошо, что легко могу идти дальше без остановки. В этот момент он заметил тропинку, уходящую в лес. Достав из кармана карту, и внимательно рассмотрев её, юноша ступил на тропу и уверенным шагом направился вперёд. У опушки леса, он заметил маленьких человечков, которые спокойно стояли, явно поджидая его. Он был вдвое больше самого высокого из них, но это совсем не удивило его, так как он понял, что уже был здесь в том чудесном сне, после которого отправился в это путешествие. Приблизившись к встречающим, и надеясь, что они поймут его, юноша улыбнулся и заговорил. - Приветствую вас, жители этой удивительной и замечательной страны. Меня зовут Ананд, я здесь потому, что меня позвал мудрый старец, живущий в этом удивительном месте. Во сне он пришёл ко мне, показал карту, которую я запомнил, а проснувшись, нарисовал, и сказал, чтобы я отправился в путь тогда, когда пойму, что не могу жить в унынии, без радости и веселья, что люди радуются только по какому-то поводу и не умеют жить так всё время. Он сказал, что научит меня, как можно быть проводником радости в обычную повседневную жизнь, просто нести её в себе и быть её неиссякаемым источником для других. Если я правильно пришёл, укажите мне, пожалуйста, путь к этому мудрецу. Человечки улыбаясь, слушали его внимательно, явно понимая всё, что он им говорил. - Я, Главный из Совета Старейшин, - ответил одни из встречавших, стоявший впереди всех, - мы здесь по его поручению и мы не только укажем тебе путь, но и сопроводим к нему. Подходи ближе и садись на это облачко, сейчас мы полетим в наш главный город. - А оно выдержит меня? - удивлённо спросил юноша. - Конечно, - ответил старейшина, - разве иначе мы предложили бы тебе сесть на него? «Вещи не всегда таковы, какими кажутся», напомнил себе юноша и сел на облако. Ему показалось, что он утонул в мягкой перине, настолько хорошо и удобно он чувствовал себя, полулёжа на нём. Оно же, устремилось вслед за точно такими же облаками, на которых разместились встречавшие его жители Волшебной страны. - Ты не боишься высоты? – спросил старейшина. - Нет, - ответил юноша, - у себя дома, я даже забирался на высокие деревья, чтобы посмотреть, как все вокруг выглядит с высоты, и мне это очень нравилось. - Хорошо, - сказал старейшина, - это ускорит наше продвижение, - но если почувствуешь, что тебе не комфортно, сразу же скажи мне. - Обязательно, - ответил юноша, глаза которого загорелись от предвкушаемого удовольствия. Это была действительно великолепная и незабываемая картина. Никогда раньше юноша не видел Землю с высоты птичьего полёта. За время путешествия ему приходилось смотреть вниз с высоких горных вершин, но это было совершенно иное ощущение. Юношу наполнил такой восторг, что он весело смеялся, от переполнявшей его радости. Двигаясь по прямой, вся процессия очень скоро оказалась в Главном городе. Спустившись на землю, они поблагодарили облака, так любезно согласившиеся помочь им, и направились в центральное здание, где заседал Совет Мудрых Старейшин. Всё было удивительно юноше, и разноцветные домики, и замечательные клумбы, и великолепные фонтаны, но он старался не отставать от своих провожатых, успевая, при этом, крутить головой налево и направо. По местным меркам здание было огромным, поэтому Ананду не пришлось нагибаться, чтобы войти в дверь. Внутренний зал тоже был очень просторным. Юноше предложили сесть на стол, который для него был просто табуреткой. Напротив расположились старейшины, а пространство вокруг заполнили улыбающиеся человечки, радостно приветствовавшие гостя в момент приземления, и сопровождавшие его с того самого времени. - Верховный Мудрец сказал нам, - начал после того, как все разместились, Главный Старейшина, - чтобы мы проводили тебя к нему. Однако сначала мы должны сказать тебе, что путь на остров Верховного Мудреца нам неизвестен. Мы сделаем всё так, как он поручил нам, а остальное зависит только от тебя самого. Такой поворот событий заинтересовал Ананда, но помня, что всё имеет смысл, даже если он не понятен в настоящий момент, он поднялся со своей импровизированной табуретки и сказал, что готов идти. - Может быть, ты устал с дороги и голоден, может, хочешь отдохнуть и поесть, прежде чем направишься к Верховному Мудрецу? – спросил один из старейшин. - Сейчас я не чувствую потребности ни в том, ни в другом, - ответил юноша, - но меня так заинтересовало то, что вы сказали о пути к Верховному Мудрецу, что мне не терпится попробовать отыскать его.
star: - Хорошо, - сказал Главный Старейшина, - следуй за нами, мы приведём тебя к месту, от которого дальше ты пойдёшь сам. Все человечки повставали со своих мест и направились к выходу. Оказавшись на улице, Старейшины возглавили процессию, следом шёл юноша, а все остальные двигались за ними на небольшом расстоянии. Очень скоро они подошли к озеру, окружавшему остров, на котором виднелся замок Верховного Мудреца с той самой стороны, которую он указал. - Ты должен знать, что в этой воде невозможно плыть, и по этому воздуху невозможно пролететь на остров, - сказал Главный Старейшина, - но мы уверенны, что Верховный Мудрец не задал бы тебе загадки, которая бы не имела решения. Воспринимай это испытание, как проверку собственной готовности к тому, чтобы получить то, за чем пришёл, а не как препятствие, искусственно создаваемое для тебя нами. - Я понимаю это, - ответил юноша, улыбаясь. - Сейчас мы уйдём, - сказал Главный Старейшина, - а ты, если найдёшь способ попасть на остров, получишь там всё, что тебе может потребоваться, а если с первого раза не сможешь найти решение, возвращайся в город и мы дадим тебе и кров и еду. - Благодарю вас, - сказал Ананд, прощаясь с человечками, - надеюсь, и я когда-то смогу быть вам чем-нибудь полезен. Оставшись один, юноша осмотрелся вокруг. Перед ним, в туманной дымке виднелся остров с замком, окружённый водой. Помня о том, что сказал ему Главный Старейшина, он не стал даже думать о том, как можно переплыть на тот берег, а начал искать иной способ переправиться на остров. Для начала он решил перестать стремиться попасть туда, во что бы то ни стало. Понимая, что решение этой задачки обязательно найдётся, Ананд начал внимательно рассматривать окрестности, присматриваться к воде, вглядываясь в туман. Он увидел, что вдоль берега лежат достаточно большие валуны. И тут ему вспомнился сон, в котором он встретил мудрого старца. Тогда он посидел на камне у берега озера, старец показал ему что-то, а потом он встал и пошёл по воде. Но это был сон и возможно ли, чтобы такие чудеса происходили наяву. «Нет чудес, как явлений, происходящих просто так, но есть то, зная что, ты можешь совершать действия, которые незнающим могут казаться чудесными», - вспомнил он слова старца. И тут юноша заметил камень, очень похожий на тот, на котором он сидел во сне. - А попробую-ка я сесть на него, может быть, что-то да станет мне понятно, - подумал он. Ананд сел на камень и стал смотреть на остров, на туман, на воду. Поначалу он ничего не замечал, всё казалось ему таким, каким он его увидел в тот момент, когда пришёл сюда. Но через некоторое время под гладью воды начало различаться что-то, что в некоторых местах то появлялось, то исчезало. Немного недоумевая, юноша стал внимательно вглядываться в воду. И тут он заметил полупрозрачные сваи, находящиеся под водой, и не доходящие до её поверхности совсем немного. Лёгкая волна, бегущая по поверхности, делала их едва заметными. Сваи располагались как раз на таком расстоянии друг от друга, что по ним можно было ступать и идти по направлению к острову. Не будучи уверенным в том, что эти сваи выдержат его вес, Ананд вначале нашёл крепкую, толстую ветку и попробовал опереть её на ближайшую из них. Ветка уперлась в твёрдую поверхность и не сдвинулась с места даже тогда, когда он приложил к ней максимальное усилие, стараясь продавить сваю вниз. Решив, что это и есть тот способ, с помощью которого он сможет перебраться на остров, юноша храбро сделал первый шаг. Он тут же увидел следующую сваю и шагнул дальше. Так он благополучно достиг суши, и, сделав последний шаг на камень, лежавший на берегу, обернулся. Никаких свай в воде не было, как будто после того как он прошёл по ним, они опустились вниз. Вспоминая свой чудесный сон, юноша с удивлением обнаруживал, что всё, что он видит перед собой ему знакомо. Определив направление, ведущее к центру острова, он двинулся туда. Очень скоро его взору открылась большая поляна, окружённая высоченными деревьями, в центре которой возвышался замок. Его ворота были гостеприимно распахнуты. Ананд направился к ним, собираясь войти вовнутрь. Приблизившись, он увидел, что в воротах его ожидает тот самый Мудрый Старец, который приходил к нему во сне. Получая, за время пути, множество подтверждений тому, что увиденное им в том удивительном сне действительно существует, он совсем не удивился этой встрече, но был несказанно рад тому, что его самая сокровенная мечта воплотилась в жизнь. Приблизившись, юноша поклонился старцу и сказал: - Я пришёл к Вам, как Вы и говорили мне, и если это снова сон, то прошу Вас, не будить меня, дабы я мог побыть с Вами в этом чудесном месте. - Это не сон, - ответил старец, - это та реальность, которую своей верой в то, что принял для себя как истину и своим действием, свободным от страхов и сомнений ты создал сам. Действуя так, ты всегда достигнешь нужной цели. И если ты до сих пор хочешь учиться у меня, как говорил в нашу прошлую встречу, то я готов принять тебя в ученики. - Моё присутствие здесь говорит само за себя, - сказал Ананд, - и если Вы считаете меня достойным ученичества, я приложу все свои силы к тому, чтобы радовать Вас своими успехами. - Хорошо, - улыбаясь, проговорил старец, - я научу тебя жить в радости и дарить её другим, но прежде чем мы начнём обучение, ты должен пройти одно испытание. - Я готов, - воскликнул юноша. - Не торопись, - сказал старец, - если ты помнишь, в прошлую нашу встречу я говорил тебе, что радость несовместима с обидами и сожалениями, осуждением и требовательностью. Прежде чем ты войдёшь в замок, ты должен быть абсолютно уверен в том, что свободен от этих чувств, что способен принимать жизнь и все несомые ею обстоятельства как уместные, и находить в себе силы идти по жизни в ровности духа и стойком самообладании. Иначе замок не примет тебя. Но произойдёт это лишь потому, что тебе самому будет нестерпимо тяжело находиться в нём, так как его высокие вибрации будут тяжелы для тебя. Для того чтобы убедиться в твоей готовности, мы отправимся в путешествие, вернувшись из которого и решим окончательно, войдёшь ли ты в замок или нет. - Когда же мы начнём это путешествие? – спросил юноша. - Да хоть и сейчас, - ответил старец, улыбнувшись, - или у тебя есть другое предложение? - Я сделаю так, как Вы скажете, - проговорил Ананд, немного замявшись, - вот только не буду ли я задерживать Вас. - С чего бы тебе меня задерживать? – спросил старец, продолжая улыбаться. - Дело в том, что последние дни пути были самыми трудными, и я не уверен, что смогу двинуться дальше без, хотя бы, короткого отдыха, - сказал юноша, опуская глаза. - То, что ты честно говоришь о своей слабости, не пытаясь выглядеть лучше, чем ты есть, это хорошо, - сказал уже более серьёзно старец, - но, вот тебе первый урок – действуй легко и с уверенностью, что каждый в жизни имеет только те задачи, которые ему по плечу. Жизнь никогда не даст человеку нагрузку большую, чем он в состоянии вынести. Таким образом, то, что я предлагаю тебе сделать, должно быть тебе по силам. - Я понял Вас, и готов отправляться в путь, - сказал Ананд, улыбнувшись. - Вот и отлично, - ответил старец, и взмахнул маленькой палочкой, как будто ниоткуда появившейся у него в руке. К ним сразу же опустилось два облачка. - Укладывайся поудобнее, - сказал юноше старец, - пока мы будем лететь, ты отлично отдохнёшь. Не заставляя себя долго уговаривать, тот взобрался на облачко, и тут же погрузился в мягкое, уютное пространство, окутавшее его покоем и теплом. Он только почувствовал, что начался подъём вверх, и мгновенно погрузился в сон. Проснулся Ананд, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. Осмотревшись, он увидел, что продолжает лежать на облачке, которое парит над песчаным берегом большого озера, окружённого вековым лесом. Недалеко от него, на пеньке, сидел Мудрый Старец и, улыбаясь сам себе, смотрел на воду. Не желая отвлекать старца от мыслей, вызывавших у него улыбку, Ананд аккуратно встал на ноги и тихонько подошёл к краю берега. Он умылся прохладной, кристально чистой водой, из ручейка, впадавшего в озеро, зачерпнув её ладонями, и ощутил огромную радость от того, что он сейчас находиться в этом чудесном месте, радость от того, что он живёт и наслаждается жизнью, радость от того, что он достиг хоть и не большой, но именно той цели, которую себе поставил. Ведь когда он отправлялся в путь, в его родном селении никто не верил в успех этого начинания. Он же, поверив тому, что сказал ему Мудрый Старец во сне, убедился в истинности того, что любое дело, начатое в радости, приводит человека к успеху, каким бы невероятным, по началу, это начинание ни казалось. А ещё он понял, что не всегда следует идти к намеченной цели напролом, иногда нужно допустить то, что путь к цели может отличаться от намеченного вначале. Но если цель, выбранная человеком действительно верна, то он всегда, тем или иным способом отыщет способ её достижения. - О чём задумался? – услышал он вдруг вопрос Мудрого Старца, и заметил, что так и сидит на корточках у воды, сложив руки лодочкой. - Задумался я о том, - ответил Ананд, - как прекрасна жизнь и всё то, что происходит со мной в последнее время. - Так ли уж прекрасно? – поднял бровь Мудрый старец. – Неужели тебе ни разу за всё время твоего путешествия не приходилось голодать или мёрзнуть, или ты никогда не испытывал усталости, а может у тебя не было случаев когда ты спотыкался и падал? - Ну почему же, - ответил юноша, - конечно же, было так, что мне долгое время приходилось питаться теми скудными запасами, что я имел с собой, растягивая их очень надолго, так как на моём пути не встречались селения, где я мог бы заработать какую-нибудь другую еду. Иногда мне приходилось ложиться спать усталым и голодным. Бывало и так, что я разбивал коленки, споткнувшись о камень или поскользнувшись на крутом склоне. Но это никак не огорчало меня, ведь я понимаю, что в каждом случае я приобретал жизненный опыт, и все эти события были связаны только с тем, что и как я делал. Анализируя те ситуации и делая правильные выводы, я больше не сталкивался с подобными проблемами. Если же мои решения были ошибочны, мне опять приходилось оказываться в сходных ситуациях и опять проходить те же уроки жизни, но только до тех пор, пока они не были хорошо усвоены. Когда-то я задумался над всем этим и понял, что это же мои уроки и мой жизненный путь, так зачем мне расстраиваться из-за того, что я допускал какие-то ошибки, если, в конце концов, мне удалось увидеть их и всё понять с тем, чтобы впредь избегать подобных промахов. - Мне понятен твой подход к этому вопросу, - улыбнувшись, сказал Мудрый Старец, - а как ты думаешь, почему многие люди ведут себя совершенно иначе, очень расстраиваясь каждый раз, когда что-то происходит не так, как им хотелось бы? - Может быть это связано с тем, что они думают об этих событиях как о случайностях, происходящих по неведомой им задумке каких-то высших сил, на которые они сами не могут оказывать влияние, и потому расстраиваются от своего безсилия изменить что-то? – ответил, немного поразмыслив, Ананд. - Возможно, - только и сказал Мудрый Старец, внимательно глядя на воду. Какое-то время они сидели в тишине, и только лёгкий ветерок периодически вызывал шелест листвы. - Вот, возьми, поешь, - сказал Мудрый Старец, протягивая Ананду три боба. - Спасибо, - поблагодарил юноша, сомневаясь, что ему удастся наесться столь малой порцией, тем более, что его аппетит после пробуждения разыгрался не на шутку. - Кушай медленно, - сказал Мудрый Старец, - разжуй каждый боб так, чтобы он превратился в жидкую кашицу и только после этого глотай. - Хорошо, - ответил Ананд, немного удивившись такому наставлению. Тем не менее, юноша последовал данному совету. Каково же было его удивление, когда съев два боба, он почувствовал себя настолько сытым, что даже засомневался, следует ли ему приступать к третьему. - Ешь и третий, - с улыбкой взглянув на юношу, сказал Мудрый Старец, - тебе понадобятся силы, потому что сейчас мы отправимся в те места, где живут люди, сами себя лишающие радости. От этого жизнь их трудна и эманации, источаемые ими в окружающее пространство, тяжелы. Тебе, для того чтобы чувствовать себя там комфортно и быть способным к нужным действиям, придётся потратить много сил, так что пока отдыхай. Забирайся на облачко и поспи. - Да, это как-то удивительно, - сказал Ананд, - я же совсем недавно проснулся, а мне опять немного хочется спать, но вот засну ли я так скоро? - А ты ложись на облачко, - лукаво улыбаясь, ответил Мудрый Старец, - и просто полежи на нём, а если заснёшь, так заснёшь. Ананд послушно улёгся на облачко и погрузился в его мягкую и комфортную атмосферу. Он хотел спать совсем чуть-чуть, и потому стал рассматривать верхушки деревьев и облака, плывущие высоко в небе. В какой-то момент ему вдруг показалось, что он сам может подняться высоко вверх, туда, где движутся облака. Приложив лишь небольшое усилие, он начал взлетать ввысь. Такое с ним происходило впервые, и Ананд даже немного забеспокоился о том, что и как ему нужно делать для того, чтобы плавно опуститься на землю после того, как ему наскучит летать, или если его вдруг позовёт Мудрый Старец. Он попробовал прекратить подъём вверх и задержаться на месте. У него это получилось. Тогда юноша решил чуть опуститься вниз. И это вышло очень просто и естественно так, как будто он это делал всю свою жизнь. Невероятная радость от ощущения свободы передвижения наполнила его, и он устремился к облакам. Ощущение полёта пьянило, наполняя его непередаваемым восторгом. Необъятность окружающего пространства ошеломляла. Могучие вековые деревья, внизу казавшиеся громадными великанами, теперь выглядели как маленькая травка, колышущаяся на поле под дуновением лёгкого ветерка. С такой высоты Ананд видел и леса, и поля, и горы одновременно. Ему казалось чудесным то, что он вот так просто мог наблюдать за тем, что происходили внизу. - Наверное, ангелы с небес так же наблюдают за нами, - подумал он, увидев внизу малюсенькие, передвигавшиеся по дороге точечки, которые, скорее всего, были какими-то неизвестными ему путниками. Он всё летел и летел, наблюдая за видами, открывавшимися ему с высоты. Земля отсюда выглядела совершенно иначе. Это было непривычное, но невероятно захватывающе зрелище. Вдруг, краем глаза Ананд заметил кого-то рядом с собой. К его немалому удивлению это был Мудрый Старец. - Ну что, давай возвращаться, - сказал он, весело подмигнув юноше, а то так мы с тобой никуда больше и не попадём. - Давайте, - согласился Ананд и добавил, немного смутившись, - только я не очень помню, как вернуться назад. - Я так и подумал, и поэтому я здесь, - продолжая лукаво улыбаться, сказал Мудрый Старец, - со мной в первый раз было то же самое, так что не расстраивайся из-за своей забывчивости и следуй за мной. Они полетели в обратном направлении, и очень скоро Ананд узнал лес и то озеро, на берегу которого они остановились. Следуя за Мудрым Старцем, он замедлил свой полёт и очень плавно опустился на своё облачко. - Ну как, понравился тебе твой сон? – услышал Ананд голос Мудрого Старца, и вдруг осознал, что глаза у него закрыты. От неожиданности он вскочил. Оказавшись на ногах, юноша понял, что стоит на берегу озера рядом с парящим над землёй облачком. В нескольких шагах от него стоял Мудрый Старец и улыбался ему открытой и добродушной улыбкой. - Что это было? – спросил Ананд. - Это был сон, - ответил Мудрый Старец. - Но он был настолько явственным, что я всё ощущал так же, как в жизни. И Вы были в нём. Вы позвали меня назад, потому что я улетел слишком далеко от этого места, и мне самому было бы трудно отыскать обратный путь, - удивлённо проговорил юноша. - Да, - ответил Мудрый Старец, - ты действительно улетел слишком далеко, и я решил помочь тебе вернуться. - Но как такое может быть? – продолжая недоумевать, спросил Ананд. – Как Вы могли быть в моём сне, знать, где я и что делаю, и почему Вы пришли в него, вместо того, чтобы просто разбудить меня? - Слишком много вопросов для одного ответа, - рассмеявшись, сказал Мудрый Старец, - наступит момент, и ты поймёшь, как такое может быть, и даже сам сможешь делать это. Покамест я только напомню тебе, что ты пришёл в Волшебную страну после того, как увидел чудесный сон, в котором мы с тобой встретились, и ты поверил всему тому, что я сказал тебе тогда. Как тогда, так и сейчас, чудо заключается лишь в том, что я знаю как это делать, а ты ещё нет. Но всему своё время и если ты действительно захочешь, я научу тебя этому. - Я понял, - сказал Ананд, внимательно выслушав старца, - но можно мне задать ещё один вопрос? - Задавай. - Там во сне всё было так реально, неужели на самом деле всего этого не существует? - Нас окружает множество реальностей и все они существуют, - ответил Мудрый Старец уже серьёзно, - но мы можем пребывать в них, только тогда, когда обретаем определённые знания и навыки. Ты ещё не готов к их восприятию, и если я сейчас попытаюсь научить тебя всему этому, то ты вряд ли достигнешь какого-нибудь маломальского успеха на этом поприще. И эти неудачи могут стать серьёзным препятствием для тебя в будущем. Лучше принять малое, данное вовремя, и использовать его так и тогда, как и когда тебе будет нужно, чем получить не ко времени большое и, неся этот груз, и не зная, что с ним делать, отбросить его в сторону как ненужное бремя, утрачивая тем самым возможность воспользоваться им, при необходимости, в дальнейшем. - Понятно, - сказал так же серьёзно Ананд, - скажу только, что я хочу обрести эти знания и навыки, и буду ждать того времени, когда Вы посчитаете возможным начать моё обучение. - Обучение твоё мы уже начали, - ответил ему Мудрый Старец, снова улыбаясь, - а вот чему и когда я буду тебя учить, покажет время и твои успехи в учёбе. А сейчас нам пора отправляться в путь. Забирайся на своё облачко и следуй за мной. Они летели очень долго, несколько раз опускаясь на землю, чтобы немного поразмяться. В какой-то момент Ананд вдруг почувствовал, что вокруг что-то стало не так, как было раньше. - Мудрый Старец, - позвал Ананд своего спутника, - возможно, мне это только показалось, но у меня вдруг возникло ощущение какой-то тяжести, появившейся не так давно вокруг нас, хотя и небо, и облака выглядят точно так же, как и раньше, и никакой видимой причины для этого чувства вроде бы нет. - Всё верно, - ответил Мудрый Старец, - мы приближаемся к цели нашего путешествия, и то, что ты ощутил как тяжесть, это эманации излучаемые людьми живущими здесь. - Неужели чувства людей так сильно влияют на окружающее их пространство? – удивился Ананд. - Конечно, - сказал Мудрый Старец, - для тех, кто так же как ты обрёл способность чувствовать их, атмосфера страхов, злобы и лжи может быть очень тяжела, особенно если такой человек ещё не до конца освободился от привычки осуждения и требовательности к людям. - Но как же жители этой местности выносят такую тяжесть, пребывая в этих условиях постоянно? – снова задал вопрос Ананд. - Они просто не замечают её потому, что их чувства загрубевают в такой среде и подобные самоощущения воспринимаются ими как нормальное состояние. - Должно быть, очень трудно жить в таких условиях, - задумчиво проговорил Ананд. - Ты прав, - ответил Мудрый Старец, - и ещё труднее сохранять способность радоваться жизни, и тому, что она несёт. Через некоторое время, посмотрев вниз, Ананд заметил вдалеке, раскинувшийся на большой территории, город. Он выглядел мрачным даже с такого расстояния, и то, что одна его небольшая часть была освещена яркими огнями, никак не меняло этого впечатления. - Очень скоро мы будем у цели, - услышал он голос Мудрого Старца, - мы направляемся в тот город, что ты увидел. Для его жителей и ты, и я будем невидимы, но мы сможем увидеть всё, что нам потребуется. - Пребывание здесь, каким-то образом, относиться к тому испытанию, о котором Вы говорили мне? – спросил Ананд. - Самым непосредственным, - ответил Мудрый Старец, - но, даже если ты спросишь каким, я не отвечу тебе, потому что ты сам должен будешь дать ответ на этот вопрос, через некоторое время. - Понятно, - только и сказал Ананд, решив больше ни о чём не спрашивать до момента прибытия в город. Облака, на которых летели наши путешественники, двигались очень быстро и, вскорости, Мудрый Старец и Ананд оказались у окраины города. После волшебной страны, в которой было много света, зелени деревьев и трав, цветов самых разнообразных красок, где поселения людей гармонично сочетались с природой и скорее были её частью, нежели чем-то искусственно привнесённым извне, увиденное Анандом, вызвало у него неприятное чувство, заставившее его поёжиться, как будто он из теплого летнего дня за одно мгновение попал в холодные, хмурые сумерки. Серые однообразные строения, такая же серая дорога, вдоль которой не было видно ни одного палисадника или цветника, мусор, брошенный прямо под ноги прохожих, которые, не обращая на это особого внимания, просто перешагивали через него, пыль и грязь, всё это скорее вселяло уныние, нежели поднимало настроение. Ананд оглянулся на старца, и с удивлением увидел на его устах, привычную для того, мягкую улыбку. Юноша попытался найти вокруг хоть что-нибудь, что могло бы порадовать его глаз, но у него ничего так и не получилось. - Идём, - сказал, подходя к нему, Мудрый Старец, и они направились по дороге, ведущей в город. Скоро им начали встречаться люди. Ананда удивило то, что никто из них не улыбался. На лицах всех встреченных ими людей, отражались либо беспокойство и напряженность, либо раздражение и злость, либо безучастность и безразличие. Город был большой, и чем дальше они шли, тем больше и мрачнее были здания окружавшие их. Несколько раз они слышали смех, но это не был смех радости, этот смех резал слух и вызывал неприятное чувство колкости, потому что это были насмешки выражавшие презрение одного человека к другому. Только один раз, проходя мимо площадки, на которой играли маленькие дети, они услышали чистый, искренний смех. Дети, играясь, смеялись просто потому, что им было весело. Наблюдавшие за ними женщины всё время оглядывались по сторонам, как будто ожидая какой-то опасности. Походившие мимо взрослые, бросали в их сторону напряженные, безучастные взгляды и продолжали следовать своим путём. Путники шли всё дальше и дальше. В какой-то момент окружающие их дома перестали быть однообразными, на улицах стало чище, вокруг появились более яркие краски. В этом районе им стали встречаться люди с застывшими улыбками на устах, иначе Ананд это явление охарактеризовать не мог. Эти улыбки были одеты, как маски поверх лиц. В глазах же у людей, всё так же, были видны у кого-то напряженность, у кого-то неуверенность, у кого-то беспокойство. Они не встретили ни одного человека, который бы улыбался открыто и искренно. Ананд шёл за Мудрым Старцем молча, как они и договаривались, но в голове у него роилась масса вопросов, на которые он пытался найти ответы, и не находил. Наконец они пришили в ту часть города, где всё сияло и сверкало великолепием ярких красок и огней. Им навстречу попадалось всё больше улыбающихся, и иногда смеющихся людей, вальяжно прогуливающихся по красивым, ухоженным улицам и аллеям. Опрятные дома выстроились вдоль этих улиц ровными шеренгами. Возле каждого из них были разбиты палисадники или клумбы. Было заметно, что они составляли предмет гордости хозяев домов. Всё, казалось бы, тут говорило само за себя, мол, здесь живут счастливые люди, у которых есть всё, что им нужно. Однако та тяжёлая атмосфера, которую Ананд почувствовал приближаясь к городу, присутствовала и здесь, причём она приобрела какие-то новые качества, которые ещё больше тяготили юношу. Очень удивило его то, что дети здесь смеялись точно так же как и взрослые, не от того что им было весело, а потому, что так было нужно. Следуя за Мудрым Старцем, Ананд побывал в разных местах, где стал свидетелем того, как люди этого города общались между собой, решали различные рабочие и житейские вопросы. Он увидел огромную разницу между жизнью бедных и богатых людей в этом городе и то, насколько положение человека в обществе зависело от уровня его достатка. Всё это было чуждо ему. Ананду очень хотелось покинуть этот город. В последнее время, путешествуя в Волшебную страну, он основное время проводил на природе, изредка встречая людей, по большей части не очень богатых, но зачастую простых и радушных. Помогая им в каких-нибудь делах, он зарабатывал свой кусок хлеба и получал кров для ночлега. По вечерам они приглашали его к себе, а он рассказывал им о том, что видел на своём пути. Его рассказы вызывали живой интерес и множество вопросов. Эти беседы всегда были открытыми и приятными потому, что те люди испытывали и к нему, и друг к другу искренние чувства внимания и уважения. И тут, он вдруг понял, что же было здесь такого, что он чувствовал с того самого момента, как они приблизились к этому городу, но до сих пор никак не мог объяснить себе эти чувства. Ананд даже остановился на какое-то мгновенье от своего озарения. Все эти люди думали только о своих личных интересах, связанных исключительно с материальным благосостоянием и обеспечением всё более и более возрастающих потребностей. Они жили в состоянии постоянного страха от того, что у кого-то могло быть что-то лучше, чем у них, страха лишиться того, чем они обладали. При этом одни пребывали в постоянном унынии от того, что не могли позволить себе жить в условиях, которые большинством считалось признаком благополучия. Другие лицемерно скрывали свои страхи и неуверенность в себе и завтрашнем дне, под личиной наигранной радости. Третьи же, задавая тон тому, что считалось эталоном счастливой жизни, по сути, были несчастны, так как их основной целью стало постоянное стремление иметь всё больше и больше материальных благ, чтобы быть не хуже окружающих. Их несчастьем стала постоянная неудовлетворённость тем, что они имели и стремление к тому, что было у других, но чего не было у них. - Идём, - услышал он голос Мудрого Старца, - наше пребывание здесь подходит к концу. Очень скоро ты получишь ответы на все те вопросы, которыми полна твоя голова. Посмотрев на своего спутника, Ананд увидел, что тот улыбается точно так же, как и в начале их путешествия по странному городу. - Почему же он улыбается? – подумал Ананд, снова двинувшись за Мудрым Старцем, - нужно будет спросить его об этом. - Возьми меня за руку, - сказал Мудрый Старец, и Ананд тут же выполнил его просьбу. В тот же миг на улицу, где они стояли, опустился туман. Очертания домов стали расплывчатыми, и у Ананда возникло ощущение, что земля уходит из-под его ног, и он начинает перемещаться куда-то. Крепко держась за руку Мудрого Старца, Ананд не испытывал ничего, кроме интереса к происходящему. Через некоторое время парение в этом удивительном тумане прекратилось. Они остановились и вокруг них стали прорисовываться контуры окружающего их места. Когда туман рассеялся окончательно, Ананд увидел, что они оказались в большом, богато обставленном кабинете. За массивным резным столом сидел важного вида мужчина. Перед ним стоял, чуть склонив голову, маленький мальчик, одетый в дорогие одежды. - Я же говорил тебе, сын мой, что тебе не пристало играть и веселиться с детьми из бедных семей, - обратился к мальчику важный мужчина. - Но с ними так хорошо и весело, отец, - ответил мальчик, - а те дети, которых ко мне приводят играть, имеют такой заискивающий вид, и ведут себя так скованно, что мне с ними совсем не интересно. - Их поведение естественно, потому что они знают, кто я, кто ты и кто они, - сказал отец, свысока глядя на сына. - Но они, поэтому, не хотят играть со мной честно, всё время поддаются, чтобы я обязательно выигрывал, а мне так не интересно, - с некоторым вызовом сказал мальчик. - Ты должен к этому привыкать, - снисходительно ответил отец, - тебе нужно знать, что в будущем твоё положение в обществе обяжет тебя всегда и во всем быть первым, и всегда быть правым. Мальчик замолчал, обдумывая сказанное отцом. Комната стала заполняться туманом. Ананд крепче сжал руку Мудрого Старца, понимая, что сейчас они опять будут перемещаться куда-то. Так и произошло. Когда движение в пространстве прекратилось и туман рассеялся, Ананд увидел, что они стоят во дворе небольшого опрятного дома. Женщина средних лет развешивала сушиться недавно выстиранное бельё. На травке неподалёку от неё игрались две девочки лет пяти и семи. Они бегали друг за другом, держа в руках разноцветные ленточки, и заливисто смеялись, глядя на то, как эти ленточки развевались на ветру во время бега. - Не бегайте так быстро, и не смейтесь так громко, - нарочито грозно прикрикнула на девочек женщина, - а то упадёте и будете плакать. - Мама, а почему ты думаешь, что мы упадём и будем плакать? – остановившись, и удивлённо посмотрев на мать, спросила младшая девочка. – Ведь мы бегаем по мягкой траве и нам так весело, что плакать совсем не хочется. - Вот вырастешь и поймёшь, - ответила ей женщина, - что если много смеяться, то потом обязательно приходится плакать. - А почему, - наивно спросила девочка. - Ну, я точно не знаю, - ответила мать, - но люди заметили, что так бывает почти всегда.
star: Двор стал снова заполняться белым туманом, и очень скоро Ананд с Мудрым Старцем опять начали своё парение в пространстве. Следующим местом, в котором они оказались, была небольшая, чистенькая и очень уютная комнатка, в которой стояла детская колыбелька. На кровати в центре комнаты лежал малыш, а рядом с ним его мама. Она давала ему разные игрушки, а он бросал их ей обратно и звонко смеялся. Молодая мама вторила ему, и такое искреннее веселье царило в этой комнатке, что она показалась Ананду намного более просторной, чем была на самом деле, потому что вся была наполнена светом радости и большой любви. Последовало непродолжительное путешествие в белом тумане, и Ананд увидел, что они с Мудрым Старцем оказались на окраине города. Невысоко над землёй парили два их облачка, как будто ожидая, когда путешественники сядут на них и полетят дальше. - Мы отправляемся туда, где сможем спокойно обсудить всё увиденное нами, - сказал Мудрый Старец, - так что забирайся на облачко и поспи, поговорим потом. Не раздумывая, Ананд сделал так, как сказал Мудрый Старец, и как только его облачко начало подниматься ввысь, он стал погружаться в сон. Проснулся Ананд на берегу того чудесного озера, от которого они отправились к большому городу. Мудрый Старец сидел на берегу, наблюдая за небольшими волнами, бегущими по поверхности озера, и улыбался. Умывшись кристально чистой водой из ручья, Ананд подошёл к нему и сел рядом. - Хорошо ли выспался? - спросил Мудрый Старец. - Замечательно, - ответил Ананд, потягиваясь. - Вот, съешь это, - сказал Мудрый Старец, протягивая ему три боба. - А потом, как в прошлый раз, опять спать? – спросил юноша. - Ты поешь, а там посмотрим, - ответил старец. Юноша взял бобы и, помня о том, что говорил ему Мудрый Старец в прошлый раз, стал тщательно разжёвывать первый из них. Запивая его родниковой водой, он подумал о том, насколько необычен и приятен вкус этой простой и в то же время очень питательной пищи. После третьего боба Ананд почувствовал себя очень сытым, но спать, как в прошлый раз, ему совершенно не хотелось. - Ну и как ты себя чувствуешь? – задал вопрос Мудрый Старец. - Готов ли ты побеседовать о том, где мы с тобой побывали и что видели. - Чувствую я себя великолепно, - ответил Ананд, - и если Вы считаете такой разговор уместным, то я готов к нему, потому что ощущаю какую-то особенную внутреннюю энергию и ясность мыслей. - Вот и славно, - улыбаясь, сказал старец. – Так как ты сам думаешь, почему я всё время улыбаюсь? Ананд не ожидал такого вопроса, и задумался. Он сам хотел задать его и получить ответ от старца, а тут оказалось, что придётся самому объяснять то, что было не очень-то ему понятно. Поразмыслив немного, он начал говорить: - Мне думается, что для того, чтобы улыбаться всему, нужно уметь видеть что-то радостное в том, что вокруг тебя. Возможно, Вы видите больше чем я, и поэтому с улыбкой воспринимаете то, что мне кажется серой обыденностью и даже вызывает какие-то неприятные чувства. - Ты прав, я действительно могу видеть несколько больше чем ты. Но важнее всего то, что я вижу Свет во всём, что есть вокруг. Где-то он сияет ярко, где-то едва заметен. Именно ему я улыбаюсь, зная, что со временем он обязательно разгорится, и проявится вовне Радостью Жизни, даже если сейчас, он лишь неустойчиво мерцает. Так смотреть на жизнь и все её составляющие, мне помогает стойкий Мир Сердца, благодаря которому, я пребываю в ровности духа, что в свою очередь позволяет мне принимать всё таким, каково оно есть. Тебе следует знать, что только тогда человек способен ощутить Мир Сердца, когда он освободиться от суждения и требовательности к людям. В этот момент он истинно понимает, что мудрость Жизни проявляется именно в том, что всё уместно, и всё имеет смысл, даже если в какой-то момент ему и не понятно, почему и для чего происходят те, или иные события. Обретя Мир Сердца, он становится способным увидеть Радость, которую несёт ему Жизнь. Воспринимая Жизнь радостно, он начинает понимать, что же такое истинная Любовь. Обретая Мир Сердца, Радость и Любовь, человек постепенно освобождается от Страхов, ибо ему становится понятна их ненужность и неуместность. В момент полного раскрытия в человеке всех этих качеств, он осознаёт, что же такое простая Доброта. И оказывается, что Доброта, это и есть творческое единение в человеке его Мира Сердца, Радости, Любви и Безстрашия, которые проявляются вовне в виде гармоничного единения всего того, что позволяет человеку понять смысл Жизни и обрести Счастье жить полной, свободной и чистой жизнью Творца. - Значит, мне предстоит ещё обрести все эти качества, прежде чем я смогу учиться у Вас? – спросил Ананд, немного волнуясь. - Ты прошёл своё испытание, - сказал Мудрый Старец, - потому что за всё это время, у тебя ни разу не возникло, ни малейшей требовательности к людям, ни тени осуждения никого из них. Ни разу, за всё это время ты не испытал грусти или переживания по поводу чего-либо. А это значит, что ты идёшь по жизни с любовью, и доброта присутствует в тебе как крепкий стержень, вокруг которого и строится тобой твоё отношение и к людям, и к жизни, и ко всему, что происходит в ней. Теперь я знаю, что ты сможешь научиться быть проводником Радости для любого человека, в каком бы состоянии ты его ни встретил, и я буду учить тебя этому. - Могу ли я задать один вопрос? – спросил Ананд. - Конечно, - ответил, улыбаясь, Мудрый Старец. - Неужели Вы не смогли бы научить меня тому, чему собираетесь, если бы я не прошёл этого испытания. - Видишь ли, мой юный друг, - ответил, немного поразмыслив, Мудрый Старец, - научить кого-либо, чему-либо невозможно, если сам человек не готов воспринимать учение. Да, можно заставить человека запомнить что-то и следовать тому, что ему указано, как учение. Но в таком следовании не будет творческого соучастия этого человека, потому, что он не сможет прийти к истинному пониманию сути учения и привнести в него что-либо от себя, как свой опыт познания и развития. Ведь только тогда, когда человек созрел к пониманию того, чему он учится, ему смогут открыться пути развития и совершенствования самого учения. Если этого нет, то учение становится догмой и уничтожает само себя, превращаясь в свод суеверных положений, объяснений которым, последователи такого учения, не имеют. - А почему в том городе почти все люди были неспособны искренне и просто радоваться? Получается, что они не способны постичь учение Радости? – задал следующий вопрос Ананд. - Пока да, - ответил старец, - потому что эти люди живут с мыслями только о себе, своих потребностях и стремятся лишь к материальному благополучию. Им внушили, что только это может принести человеку счастье. Ты сам видел, насколько они счастливы. Даже те, кто имеет это самое благополучие, живут под гнётом страха потерять его. Они всячески стараются возвыситься над окружающими, чтобы те не смогли отнять у них их богатства. Такие люди совершенно забывают о своём внутреннем, духовном мире, который и есть истинным богатством каждого человека. Ведь именно в нём сокрыт творческий потенциал человека, его способности нести красоту в мир и быть нужным другим людям просто потому, что искра его духа ярко освещает каждый миг его жизни. То, что жители этого города, в подавляющем большинстве своём, живут именно так, как ты видел, вовсе не значит, что они никогда не смогут открыть для себя истинную Радость жизни, которая заключается в том, чтобы творить свободно и во благо ближнего. Вспомни, что ты такое видел в городе, что позволяет мне говорить так. Ананд ненадолго задумался и понял о чём говорит старец. - Вы, наверное, имеете ввиду детей? - Правильно, именно об этом я и хочу рассказать тебе. Подавляющее большинство людей рождается с интуитивным знанием того, что жизнь прекрасна. В этот период жизни они свободны от страхов, ощущают покой рядом с родителями, чья любовь греет их. И потому смех маленьких детей всегда открытый, чистый и радостный. Дети растут и родители считают своим долгом поделиться с ними тем жизненным опытом, который они имеют. Наученные своими родителями, и уже имея личный опыт, подтверждающий некоторые из принятых в обществе догм, они рассказывают, в основном, о неблагоприятных событиях, о проблемах и сложностях, с которыми они столкнулись на своём жизненном пути, надеясь, тем самым, уберечь своих детей от трудностей и ошибок. На самом же деле они щедро делятся с детьми своими страхами, забывая о том, что у каждого свой жизненный путь и ни минуты жизни другого человека прожить невозможно. Ты видел примеры этому во время путешествия по хмурому городу, когда знатный отец заставлял своего сына, вопреки его желанию, подчиниться надуманным правилам, когда заботливая мать, не зная истинных причин и следствий некоторых событий, вкладывала в головы детей общепринятую догму. И ты видел, как выглядит простая, чистая радость общения матери и ребёнка, когда они просто любят друг друга. К сожалению, очень мало кто из родителей рассказывает детям о своих удачах и радостных моментах жизни. Люди привыкли быстро забывать то хорошее, что несёт им жизнь, и долго помнить то плохое, что происходило с ними. Ошибка большинства из них в том, что они забывают следующее - и первое, и второе всегда является результатом их собственных действий или бездействий. Но только хорошие события люди стремятся записать на свой счёт, а плохие свалить на злой рок и тяжкую судьбу, чтобы снять с себя ответственность за них. Вот так, взрослея и слушая старших, дети постепенно утрачивают способность радоваться от чистого сердца тому хорошему, что у них есть. Но мудрая и щедрая Жизнь, всегда даёт человеку возможность вернуть утраченное, если только он сам начинает осознавать свои ошибки и действовать в соответствии с теми законами, на которых основано движение всей Вечной Жизни. Поэтому я верю в то, что наступит время, когда все люди на Земле будут жить в радости, точно так же, как живет народ Волшебной страны. И ты можешь внести свой вклад в это дело, если, конечно, захочешь. Ещё долго беседовали Ананд и Мудрый Старец на берегу озера. Потом они полетели на остров и Ананд очень легко вошёл во дворец. Там он провел годы, обучаясь всему, что считал необходимым передать ему Учитель. Ананду очень нравилось учиться, всё давалось ему легко. Очень многое узнал он за это время. И чем больше он узнавал, тем больше понимал, сколько ещё ему нужно изучить, чтобы быть готовым вернуться в тот мир, из которого он пришёл сюда. Задумавшись об этом, он однажды завёл разговор с Мудрым Старцем. - Скажите, Учитель, возможно ли познать всё о нашей жизни и окружающем нас мире? - Возможно, - ответил тот. - Но сколько времени на это нужно? Ведь я провёл здесь уже не один год, и стал понимать, что чем больше я всего узнаю, тем больше понимаю мизерность своих знаний. - Я ждал этого вопроса от тебя, - ласково глядя на юношу, ответил Мудрый Старец, - единственная его неточность состоит в том, что ты не спросил: «Где можно познать всё о нашей жизни и окружающем нас мире?» - То есть как это где? – удивился Ананд. - Представь себе, что ты исследуешь дом, находясь в одной из его комнат. Вряд ли тебе удастся составить полное представление о нём и других комнатах, если ты будешь всё время находиться только в своей. Точно так же, находясь снаружи, ты не сможешь узнать, что и как там устроено в комнатах. В жизни точно так же. Каждый человек с момента рождения проживает свою жизнь, как будто находясь в отдельной комнате, которую он изучает и исследует. Он расставляет в ней, как мебель, те обстоятельства, которые выбирает для себя и, рассматривая то, что у него получилось, делает выводы о том, насколько правильно и гармонично всё сделано. Но при этом, если он смотрит только вокруг себя, не задумываясь о других людях и их комнатах, очень маловероятно, что интерьер его жилища будет хорошо сочетаться с самим домом и комнатами других жильцов. Если же он в своём внимании будет держать интересы и выбор других людей, стремясь сочетать свои потребности с нуждами окружающих, то, скорее всего, у него получиться обустроить своё жилище таким образом, что оно, великолепной деталью, будет гармонично вписываться в весь архитектурный ансамбль, выгодно подчёркивая его неповторимость и целостность. - Но как человек может прочувствовать гармонию окружающего его мира, который скрыт от него, как цельная картина так, чтобы стать той его частью, которая украсит этот мир? Ведь если всё так, как вы говорите, то сидя в комнате действительно невозможно увидеть весь дом в целом. - Совершенно верно, - ответил, как обычно улыбаясь, старец, - но человек, который раскрепощается от оков обыденного и того, что установлено как единственно возможная истина, раскрывает своё интуитивное творческое начало, которое способно провести его сквозь стены и открыть ту картину мира, которую он в состоянии увидеть. И чем чище дух человека, тем дальше и яснее могут видеть его глаза. А в этом случае становятся возможными такие простые чудеса, как тот сон, что привёл тебя сюда. - Я понял Вас, - проговорил Ананд, осознавая, что в его голове сложилась в единую стройную систему та цепочка, звенья которой ему всё никак не удавалось соединить. – Получается, что всё в самом человеке и только от того, насколько он сам готов поверить в себя и свои возможности, зависит то, каким будет его жизненный путь – серым и безцветным, полным преград, трудностей и препятствий, или же лёгким, светлым и радостным. - Верно, - сказал Мудрый Старец, - твоё обучение здесь окончено, теперь тебе следует отправляться к людям, где ты продолжишь учиться жизни и своим примером сможешь учить других. - Но я ещё слишком молод, чтобы быть учителем для других, - удивился Ананд. - А ты и не учи так, как это обычно принято, - ответил старец, - ты просто живи в радости и люди, что будут готовы принять это учение, глядя на тебя, и то как ты живёшь, будут поступать точно так же, ибо нет лучшего учителя, чем тот, кто сам поступает так, как учит других. - Благодарю Вас, Учитель, - сказал Ананд, кланяясь в пояс Мудрому Старцу, - я понесу учение Радости так и туда, как и куда вы мне укажете. - А если бы я предоставил выбор тебе самому, куда бы ты пошёл? – спросил старец. - Я бы пошёл в тот город, где проходил испытание, - не задумываясь ответил юноша, - потому что мне кажется, что если даже небольшой лучик радости осветит чей-то путь, это облегчит тяжёлую атмосферу того места и может помочь кому-то из живущих там, изменить свою жизнь к лучшему. - Ты сделал правильный выбор, - сказал Мудрый Старец, положив свои руки на плечи Ананду, - прими моё благословение, иди и помни, что тебе по плечу любая задача, если движет тобой Доброта, взращённая на Любви, Радости, Мире Сердца и Безстрашии. Я же буду всегда рядом с тобой, и если понадобиться тебе моя помощь, и ты будешь пребывать в непоколебимой и стойкой радостности, то я тотчас приду к тебе, как сотрудник в любом твоём деле. Прощание Ананда с Волшебной страной и её обитателями было тёплым и радостным, потому что никто из них не ведал печали. Мудрый Старец и весёлые человечки подарили Ананду то, что могло потребоваться ему в путешествии и в начале его новой жизни. Волшебное облачко доставило его на окраину хмурого города. Были люди, которые видели, как он опустился с небес на землю. Они начали рассказывать об этом другим людям, но те не поверили, и только зло посмеялись над ними. Какое-то время местные жители об этом ещё посудачили, но вскоре забыли про это. Юноша же нашёл заброшенную хижину и поселился в ней. Чудесные бобы, подаренные Мудрым Старцем, на время освободили Ананда от потребности в хлебе насущном. Пользуясь полученными за время обучения знаниями, юноша привёл в порядок своё жилище, развёл вокруг него цветники, посадил красивые кусты и деревья. После, он начал приводить в порядок ближайшие к его дому улицы. Поначалу соседи смотрели на него как на чудака, который работает просто так, и криво улыбались, глядя в его сторону. Но со временем, некоторые из них тоже начали наводить порядок, вначале у своих домов, а после стали помогать Ананду в том, что он делал на других улицах. Однажды, зная многое о целебных свойствах трав, Ананд помог вылечить соседского ребёнка. После этого к нему стали обращаться за помощью те из соседей, кто не мог себе позволить пойти на приём к врачу. Постепенно слава о нём разошлась по округе. Люди, приходившие к нему, удивлялись не только чистоте и опрятности, но и красоте, которую юноша создал в своём дворе и доме. Картины, на которых он изображал виденные им места, были в диковинку для местных жителей, и вызывали у всех восторг и удивление. Дети из ближайших окрестностей стали частыми гостями в его дворе, ведь Ананд вырезал из дерева множество разных фигурок, с которыми было интересно играть, и построил несколько качелей. Поэтому, чистый, искренний смех стал звучать в этом месте всё чаще и чаще. Приходя за своими детьми, и взрослые иногда задерживались, чтобы посмотреть на его замечательный двор и поговорить с хозяином. Иногда они даже включались в игры детей. Уходя, эти люди прощались улыбаясь. Так, постепенно жизнь людей, в окрестностях того места где поселился Ананд, стала меняться. Глядя на него, соседи тоже привели в порядок свои дворы, убрав мусор, украсив их цветами и отремонтировав заборы. Прошло очень много лет. Ананд состарился, выросли и стали взрослыми не только те дети, что первыми стали приходить к нему играть, но и их внуки. Многое изменилось в его жизни с тех пор, как он побывал в Волшебной стране, одно было неизменным все эти годы, это его радостное отношение к жизни, и к людям окружавшим его. Но самым главным для себя Ананд считал то, что очень изменился город, в котором он когда-то поселился. А город изменился потому, что изменились люди, живущие в нём. В их жизни присутствовала радость, потому что теперь каждый знал, что счастливой свою жизнь он делает сам, и вокруг тому было множество примеров. Однажды во двор Ананда опустилось облачко, и пред его взором предстал Мудрый Старец. - Как поживаешь, друг мой? - задал он вопрос хозяину, как всегда улыбаясь. - Хорошо, - ответил Ананд, радостно улыбаясь ему в ответ. - Хочешь ли ты снова побывать в Волшебной стране? – спросил старец. - Конечно, если это возможно, - ответил Ананд. - Тогда в путь, - сказал Мудрый старец и взмахнул рукой. Тут же во двор опустились ещё одно облачко, и Ананд с Мудрым Старцем полетели в Волшебную страну. Свидетелей тому, как Ананд поднялся в небо было немного, но среди них оказался старик, который вспомнил, что когда-то говорили, будто очень давно Ананд точно так же на облачке спустился с небес и поселился в этом городе ещё тогда, когда он был серым и хмурым. Так родилась легенда, которую впоследствии знал каждый житель этого города. Она гласила о юноше, спустившемся с небес и принесшем в их город Радость, после чего он опять вознёсся на небеса». По ходу чтения я вносил некоторые стилистические коррективы в то, что записал утром. После этого, перечитав сказку ещё раз, я остался весьма доволен тем, что получилось в итоге. Взглянув на часы, я понял, что скоро меня будут звать к ужину, и почти сразу же раздался короткий стук в дверь. - Дядя Лео, - услышал я голос Наира, - Вы позволите нам войти? - Конечно, мой дорогой, - ответил я, вставая чтобы встретить своих гостей. Дверь отворилась, и на пороге я увидел маленькую делегацию. Наир, Кайрам, Алдаз и Астал вошли в каюту и остановились у порога. - Мы не помешали Вам, граф Т.? – улыбнувшись, спросила Алдаз своим чудесным голоском. - Нет, я как раз, только недавно, завершил то дело, которым занимался, и подумал о том, что скоро, должно быть, меня позовут на ужин, - ответил я, жестом приглашая своих гостей располагаться на диване и креслах. - Да ужин уже скоро, - сказал Наир, с наивно-отвлеченным видом заговорщика, - но мы пришли к Вам по другому вопросу. - И что же это за вопрос? - сдерживая смех, спросил я. - Нам стало известно, - продолжил малыш, делая вид, что его самого этот вопрос интересует постольку-поскольку, а в основном он старается для своих спутников, - что сегодня после ужина планируются чтения. - Это так, - подтвердил я. - Но кроме этого, - продолжил Наир тем же тоном, - мы узнали, что сегодня будет читаться какая-то сказка. - И вовсе не какая-то, а самая, что ни на есть настоящая сказка, - ответил я, - и с принцем мы этот вопрос уже оговорили. - Вот поэтому-то мы и пришли к Вам, - наконец набравшись смелости, выпалил он, - мы знаем, что её написали Вы, и Вам принадлежит право первому читать её, но можно сегодня эту сказку первой почитает Алдаз? Она так замечательно читает сказки, что мы все просто заслушиваемся. - Ну, вообще-то, - набивая себе цену, начал я, - сказка совсем новая и я даже не знаю, могу ли я доверить её первое чтение кому-либо. И потом, почему это ты так ратуешь за то, чтобы предоставить такую возможность Алдаз? Ты у неё самой спросил, хочет ли она этого? - Дядя Лео, - очень серьёзно ответил мне Наир, - мною замечено, что Алдаз приносит удачу всем, с кем имеет дело, и мне бы очень хотелось, чтобы Ваша сказка понравилась всем и стала очень известной. Алдаз согласна, я спросил у неё, прежде чем говорить с Вами. Мне было очень трудно сохранять серьёзность, но я сдержал улыбку и ответил таким же тоном: - Ну, если твои наблюдения точны, то я не вижу повода, по которому мне следует отказать в этой маленькой просьбе, тем более, что она в первую очередь продиктована заботой о популярности моего произведения. Пусть так и будет, сегодня сказку читает Алдаз! - Ура, - закричал Наир, вскакивая с кресла и подбегая ко мне, - вот увидите, как всем понравится Ваша сказка, когда её прочитает Алдаз. В это время в дверь постучали, и после того, как я разрешил войти, в каюте появился стюард, сообщивший нам, что ужин накрыт и нас приглашают к столу. Мы не заставили себя долго уговаривать, и тут же отправились в кают-компанию, куда, почти одновременно с нами, пришли все наши спутники. Ужин, как всегда был замечательный и прошёл в лёгкой атмосфере приятного общения. Наблюдая за Наиром, я видел, как ему не терпится, чтобы все поскорее доели и перешли к вечерним чтениям. - Ты не знаешь, почему Наир так заинтересовался моей сказкой, - спросил я тихонько Али. - Конечно знаю, - ответил он с улыбкой. - И в чём же причина? - Я сказал ему, что если он сможет понять истинный смысл того, что ты написал, то ему можно будет читать вместе с нами ту книгу, на которую он уже давно заглядывается, но мне кажется он всё-таки ещё не готов к её восприятию. Я действительно думаю, что если ему будет понятна твоя сказка, то это означает, что он сможет попробовать понять и то, что написано в той книге. - Ну, да, - задумчиво проговорил я, - то, что показалось мне простой детской заинтересованностью, оказывается, имеет куда более глубокие корни. - А как ты думал, - тихо ответил мне Али, - этот мальчик обладает действительно уникальной, для своего возраста, способностью понимать те вещи, которые могут быть сложны для восприятия людям намного более старшим. - Ну так давай не будем томить ребёнка и приступим к чтению, - предложил я. - Согласен, - ответил Али, - давай, объявляй. - Дорогие друзья, - сказал я, поднимаясь со стула, - если все уже завершили приём пищи, позвольте мне предложить вашему вниманию одно небольшое произведение, которое было написано мною сегодня утром. Это сказка, и мне было бы очень интересно услышать мнение о ней и от детей, и от взрослых. Алдаз любезно согласилась прочитать её для нас, так что если нет других предложений, прошу всех прейти в гостиную, где можно расположиться в креслах и на диванах, и будем начинать. Моё предложение было воспринято с энтузиазмом, и пока я сходил в каюту и принёс свой блокнот, все уже заняли те места, которые им пришлись по вкусу. Я передал свои записи Алдаз. Девушка пробежала глазами первые строчки и приготовилась к чтению. В этот момент в гостиную вошёл капитан. Увидев, что все приготовились что-то слушать, он тихонько присел в свободное кресло, поприветствовав всех лёгким кивком головы. Алдаз начала читать, и я как будто снова погрузился в свой сон. Певучий голос девушки убаюкивал, и я в какой-то момент подумал о том, что и остальные слушатели могут заснуть. Но взглянув вокруг, я увидел заинтересованные лица своих друзей, внимательно слушавших повествование. Наир вовсе не сводил с девушки глаз, как будто иначе он мог бы пропустить что-то очень важное. Наконец, Алдаз прочла последнюю фразу, закрыла блокнот и протянула его мне. В гостиной царила тишина, мне показалось, что каждый из присутствовавших задумался о чём-то, касающемся его лично, о том, что всколыхнула в нём прочитанная история. Первым молчание нарушил капитан. - Вот так сказочка, - негромко сказал он, - не то что ребёнку, взрослому есть над чем поразмыслить. - А мне кажется, я понял всё, о чём написал господин граф, дорогой капитан, - отвечая ему, также негромко проговорил Наир. - Ну как же тебе, нашему маленькому мудрецу и не понять-то, - попытался отшутиться капитан. - Вот Вы смеётесь, а я ещё немного всё обдумаю и поговорю с графом Т. о том, что понял из этой сказки, надеюсь, он подтвердит, что я верно во всём разобрался. - И совсем я не собирался над тобой смеяться, - немного сконфужено сказал мистер Волкстроут, - просто я в ней услышал то, о чём ты, за свою короткую жизнь, пожалуй даже ещё и не узнал. - А вы расскажете мне об этом, господин капитан? – с присущим ему любопытством спросил Наир, и добавил, немного смутившись, - если только, конечно, это для Вас удобно. - Да рассказать-то тебе об этом мне удобно, но вот только прежде, я сам хочу кое в чём разобраться. Я поблагодарил Алдаз за столь искусное прочтение сказки и предложил поговорить о тех впечатлениях, которые возникли у слушателей. Постепенно все включились в беседу. Мне задали массу вопросов, на некоторые из них было трудно сразу ответить однозначно. Несколько раз мне на помощь приходил Али, высказывая по поводу заданного вопроса своё мнение, и тем самым, практически, отвечая на него. Я не ожидал, что такая, казалось бы, простая сказка вызовет такое бурное обсуждение. Детям пора было уже отправляться ко сну, а Наир всё задавал и задавал вопросы. В конце концов, под строгим взглядом Алдаз, он всё-таки стал собираться, чтобы идти спать, но окончательно успокоился только тогда, когда мы пообещали ему продолжить беседу следующим утром. После непродолжительных сборов Алдаз, Наир, Астал и Кайрам ушли в свои каюты. В гостиной остались Мы с Али, капитан, близнецы, Ясса и Айоши. Последние изображали полную готовность служить нам, если это потребуется, и в беседе, естественно, участия не принимали. За всё это время Ясса только коротким, но очень выразительным взглядом, показал мне, что ему понравилось то, что я написал. - Господа, - возобновил прерванную уходом детей, беседу капитан, - вот как иначе, как не поворотами судьбы человека можно объяснить следующую цепочку событий? Мы все внимательно посмотрели на него - Помните тех двух джентльменов, - продолжил он, - что так стремились получить право отдыхать на предназначенной для вас палубе. - Конечно, - ответил я за нас всех. - Тогда вы, должно быть, помните, что один из них, после того инцидента, слег в постель с приступом непонятной болезни, хорошо ещё что она не заразна, как уверил меня наш доктор. Вначале они собирались плыть в Европу, затем, буквально вчера, мистер Стенджерс, это приятель того больного джентльмена, сказал мне что они сойдут в этом порту, так как он нашёл в этом городе доктора, который вылечит его друга. Признаться мне эти двое сразу были не по нраву, поэтому я совершенно не расстроился такому повороту событий. Сегодня, только я связался со своей судоходной компанией, и урегулировал вопросы по возврату денег за билеты этим двум господам, как ко мне приходит матрос, посланный доктором и сообщает, что этот самый мистер Стенджерс за какой-то надобностью, которую он и сам-то толком объяснить не может, решил спуститься в трюм, там поскользнулся на лестнице, упал и сломал себе ногу. И теперь, не доверяя местным врачам лечение хирургического заболевания, они решили продолжить свой путь в Европу, где теперь будут лечиться вместе.
star: Рассказ капитана заставил нас с Али переглянуться, и он жестом подозвал к себе Айоши. - Вы правы капитан, - ответил я, - недаром говорят: «Человек предполагает, а Бог располагает». - Вот об этом я и хотел поговорить с вами, господа, - ухватившись за мою мысль, ответил мистер Волкстроут. Тем временем Айоши, по указанию Али, отправился проверить, в порядке ли тот груз, что мы везли для сэра Уоми, так как нам было понятно, что именно за ним охотились те двое, о которых говорил капитан. Мы догадались, что их желание сойти в этом порту могло быть продиктовано только тем, что им удалось обнаружить нужный ящик, и это была попытка украсть его. - Ну, так что Вы мне скажете, в связи с приведенным мною примером о том, что человек сам творит свою жизнь? – начал втягивать меня в дискуссию капитан. - По этому поводу я скажу только то, что случайности являются таковыми до тех пор, пока нам не становиться понятна закономерность течения того или иного событийного ряда, - ответил я. - И как перевести этот мудрёный ответ на простой человеческий язык? - смеясь, спросил мистер Волкстроут. - Да очень просто, - ответил я, - давайте начнём с того, как, по-вашему, выглядит судьба. Что это, неизбежная цепь событий, которые должны происходить с человеком независимо от того, что он делает в жизни? Или это множество вариантов развития его жизненной истории, каждый из которых, скажем так, запускается тогда, когда человек принимает какое-либо решение и совершает то, или иное действие. В первом случае, от самого человека ничего не зависит, он плывёт по течению жизни, и именно оно выносит его на острые камни или на золотистый песок. От чего это зависит? От желания Бога или от злого рока? На ком лежит ответственность за всё, происходящее с человеком? Ответа на эти вопросы для человека нет, потому что он исключён из числа тех, кто может сознательно влиять на изменение его жизненных ситуаций. Во втором случае, в каждый конкретный момент принятия решения человек осознаёт, что последствия его действия обязательно проявиться в его же собственной жизни. И от того, каким будет его действие, зависит и то, с чем он столкнётся в дальнейшем. - То есть Вы, граф, считаете, что судьбы как таковой нет? – вставил вопрос капитан. - Нет, дорогой капитан, я считаю, что судьба, как нить жизни человека от рождения до смерти существует, но эта нить состоит из невероятно большого количества волокон, которые сплетаясь пересекаются, приближаются или отдаляются от того единственного прямого волокна, которое как основополагающий стержень воплощения, влечёт человека к самому прямому, а значит и самому простому варианту течения этой самой жизни. Тому варианту, в котором всё легко и просто, где человек приобретает тот жизненный опыт, который нужен ему самому и помогает другим приобретать их жизненный опыт. Вот только очень немногим, истинно талантливым, можно сказать, гениальным людям, свободным от эгоистичных устремлений и преданным своему делу жизни, удается в своей самозабвенной любви к тому, что для них и есть единственный смысл жизни – творить добро и нести помощь людям, отыскать это самое центральное волокно, и скользить по этой линии судьбы легко и непринуждённо. Каждый человек имеет такую возможность, но лишь единицы используют её. Большинство же людей, в своём стремлении к счастливой жизни, видит её исключительно в материальной плоскости и этим, зачастую, продиктован тот выбор, что они совершают каждое мгновение. И именно от него, от этого выбора и зависит проявление в их жизни того или иного варианта развития событий. - Вы хотите сказать, друг мой, что каждый человек имеет потенциальную возможность выбрать тот жизненный путь, который будет ему лёгок и приятен? – удивлённо подняв бровь, спросил капитан. - Я думаю, что так оно и есть, вот только, повторюсь, для этого человеку нужно стать свободным от большого груза страхов, предрассудков, массы внутренних и внешних ограничений. - Кроме того, следует учитывать, - включился в беседу Али, - что каждый человек приходит в воплощение со своими целями и задачами, касающимися его личностной духовной эволюции, и в связи с этим может иметь, как очень трудные внешние обстоятельства прохождения такого урока, так и лёгкие. Но трудность и лёгкость в данном случае понятия относительные, потому что самое лёгкое, на первый взгляд дело, может быть человеку весьма трудным, если для его совершения ему нужно преодолеть невидимые другим, но очень существенные для него самого внутренние преграды и препятствия. - Но как человеку, в таком случае, совершать правильный выбор, если, как вы говорили ранее, он лишён возможности видеть всю картину событий в целом, и вынужден принимать решения, основываясь, лишь на том малом её фрагменте, что открыт ему в данный момент. - Дело в том, капитан, - ответил я, - что каждому человеку жизнь всегда предоставляет более чем достаточное количество подсказок, обращая внимание на которые, он может совершать тот выбор, который наиболее уместен в том или ином случае. Другое дело, что далеко не все пользуются этими подсказками, не говоря уже о том, что подавляющее большинство людей не знает те принципы, следуя которым, можно идти по жизни в согласии с собой и окружающими. Даже простое соблюдение десяти заповедей могло бы сделать жизнь людей мирной и счастливой. Тем не менее, зная о них, очень многие желают, к примеру, имущество ближнего, а от того воруют и убивают. И в данном случае они совершают свой осознанный выбор, движимые теми чувствами и эмоциями, что скрыты у них внутри. Так от кого же зависит то, что делают эти люди, от них самих, или от неких Высших Сил, благоволящих к ним, или наоборот, их карающих? - С тем, что Вы говорите, граф, трудно не согласиться, - ответил капитан, - но это просто понять, когда рассматриваешь вопрос глобально, а вот как сделать правильный выбор в простой жизненной ситуации, когда вроде бы и понимаешь что нужно делать, но хочется поступить по-другому. - Может быть, если Вы приведёте какой-нибудь пример, нам будет проще ответить на Ваш вопрос, капитан? – задал вопрос Али. - Да вот, пожалуйста, хотя бы история с этими двумя джентльменами, - тут же ответил он, - по их же просьбе я устроил так, что они получили назад деньги, уплаченные за билеты, за вычетом стоимости проезда до этого порта, и учитывая то, что мой корабль последний на котором можно попасть в Европу, на последующие несколько месяцев их места тут же были выкуплены другими пассажирами, которые почти утратили надежду на то, что им удастся выбраться отсюда в ближайшее время. Но теперь эти двое заявляют, что хотят получить свои билеты обратно, и наотрез отказываются покидать каюты, которые мне нужно приготовить для пассажиров купивших билеты. По закону, я могу вышвырнуть этих господ со своего корабля, но если учесть, что в результате такого действия два больных человека останутся в этом городе на довольно долгое время, не имея возможности добраться до цели своего путешествия, то как будет выглядеть со стороны такой поступок. При этом та молодая пара, которая уже купила билеты, тоже стремится добраться в нужный им пункт назначения в связи с каким-то очень важным для них делом. И вот теперь поворот судьбы и тех, и других полностью зависит от моего выбора. И что вы мне посоветуете делать, господа? - Мы не вправе давать вам советы, капитан, - сказал я, - однако, если пожелаете, можем совместно с Вами попробовать проанализировать сложившуюся ситуацию с разных точек зрения, возможно, это подскажет Вам тот вариант решения вопроса, который будет наиболее приемлемым для Вас и для всех участников событий. - Буду признателен, если вы потратите на это своё время, и просто несказанно благодарен, если в результате действительно найдётся тот выход из этой ситуации, который позволит мне чувствовать себя спокойно. - Хорошо, - сказал я, и приступил к размышлениям вслух, - скажите, капитан, все ли пассажиры ознакамливаются с правилами поведения на борту корабля? - Конечно, граф, более того, об этом ставиться отметка в специальном журнале, да вы и сами всё это проделали вскоре после того, как расположились в своих каютах, - ответил капитан. - Если мне не изменяет память, - продолжил я, - там сказано, что пассажирам категорически запрещается заходить в технические помещения корабля, если на то не дано особое распоряжение капитана или его помощника. - Совершенно верно, - подтвердил мистер Волкстроут, - у вас замечательная память. - Благодарю, но продолжим, было ли сделано исключение для того джентльмена, мистера Стенджерса, и его никто не ознакомил с этими правилами, или ему было дано особое разрешение на посещение трюма, который, как я понимаю, является техническим помещением судна? - Он был ознакомлен с правилами, как и все остальные пассажиры, о чём имеется его собственноручная отметка в журнале, и никто ему разрешение на посещение трюма не давал, - снова ответил капитан. - Таким образом, можно предположить, что мистер Стенджерс осознанно нарушил существующие правила. - Совершенно верно. - Какова же была причина такого поступка? - Он сказал, что в трюме расположен их груз, ценность которого очень велика, и ему хотелось убедиться, что с ним всё в порядке. - Мотив понятен, - сказал я, - но скажите, капитан, до этого момента мистер Стенджерс или его приятель, хоть как-то проявляли заботу о своём грузе? - Точно сказать не могу, - ответил капитан, - но ко мне по этому вопросу никто не обращался. - Следовательно, что-то вызвало беспокойство у мистера Стенджерса, раз он решился нарушить корабельные правила, за что, как мне помниться, предусмотрен либо весьма солидный штраф, либо пребывание в карцере, по усмотрению капитана. - Вероятно, Вы правы, - немного задумавшись, ответил капитан, - но он на мои вопросы о причине его поступка, никаких серьёзных аргументов не предоставил, более того, то, что он сказал, показалось мне смехотворным. - И что же он говорил? - Он сказал, будто слышал, как матросы говорили о том, что кто-то повредил ящик, с каким-то ценным грузом, и он заволновался, что это был их ящик с ценным грузом. - А Вы спрашивали у матросов, был ли между кем-то из них подобный разговор? - Нет, но мне показалось это удивительно, потому что о подобных случаях, мне сообщают сразу же, как только становится об этом известно. Я сказал об этом мистеру Стенджерсу, и он сразу же начал говорить мне о том, что возможно он что-то не правильно понял, так как слышал разговор матросов лишь краем уха, но зная ценность груза, разволновался не на шутку и поспешил в трюм, чтобы самолично прояснить ситуацию, совершенно забыв обо всех правилах. - Ответьте мне, пожалуйста, ещё на один вопрос, капитан, - сказал я, - спуск в трюм, насколько мне известно, требует определённой сноровки и для человека такой комплекции как у мистера Стенджерса, является весьма трудной задачей, неужели он не обратился за помощью ни к кому из команды судна, и вот так сразу же сам нашёл нужный ему спуск в трюм? - Признаться, граф, я об этом совершенно не подумал,- ответил капитан, почёсывая кончик носа. - Я задал этот вопрос потому, что мне думается, что большинство пассажиров знает о том, что их груз в расположен трюме, но скорее всего не имеет ни малейшего представления в каком именно и где он там стоит, и для того чтобы самостоятельно отыскать его, человеку может потребоваться довольно много времени, а матросу, который знает там всё, ничего не стоит за несколько минут найти нужный ящик. Так почему же мистер Стенджерс решил отправиться в трюм сам, а не обратился с просьбой о помощи к кому-либо из команды корабля? Ответ напрашивается сам собой. Либо он там уже бывал и точно знал, где стоит их ящик, но тогда он уже, как минимум однажды, нарушал правила, либо очень не хотел, чтобы кто-то был свидетелем того, что он собирался там делать, и ради этого готов был пожертвовать временем, требующимся на поиски. - В том, что Вы говорите, граф, есть здравый смысл, и как я сам об этом сразу не подумал, - с несколько удивлённым видом, проговорил капитан. - Таким образом, капитан, - продолжил я, - с определённой степенью вероятности можно предположить, что эти господа что-то скрывают, и мистер Стенджерс рассказал Вам, мягко говоря, придуманную им специально для Вас версию развития событий, имея на уме что-то, что он, или они тщательно скрывают и, оказавшись в затруднительном положении, были вынуждены действовать импульсивно, что в свою очередь приводит к частой смене решений. - А говоря иначе, - закончил за меня мысль капитан, - он попросту солгал мне, чтобы я не стал докапываться до истинных причин его поступка. - Я допускаю такую возможность, - подтвердил я его догадку. - Теперь давайте посмотрим на вторую составляющую часть этой истории. Есть двое людей, которые по определённым причинам стремятся срочно попасть в Европу, и обстоятельства складываются так, что у них нет никаких шансов сделать это в нужные им сроки. Но вдруг, в тот момент, когда они уже стали терять всякую надежду, им удивительным образом представляется возможность всё же воплотить свои планы в жизнь. В отличие от первой пары, эти двое не делали ничего противоправного, либо ущемляющего чьи-то интересы для достижения своих целей. Как по-вашему, капитан, можно ли рассматривать получение ими билетов, как счастливую случайность, или как знак, или как подсказку со стороны жизни, относительно того, что они следуют верным путем? И может ли быть, что эти два джентльмена подвержены болезням и травмам именно потому, что они не обращали внимания на те подсказки, что им давала жизнь, и достучаться до их сознания, иным способом, кроме как вот так жёстко остановить, приковав к больничной койке, просто невозможно? Это вовсе не означает, что теперь они обратят внимание на эти подсказки и что-то изменят в своей жизни, но как знать, с чем они столкнутся, если проигнорируют их. - Пожалуй, с Вами можно согласиться, граф, - сказал капитан задумчиво, - действительно если посмотреть на ситуацию с такой точки зрения, то у меня намного больше поводов занять сторону законных владельцев билетов, нежели этих, честно говоря, не очень приятных мне господ. - Знаете что, капитан, - сказал я, стараясь немного разрядить обстановку, у меня на родине говорят: «Утро вечера мудренее», что означает следующее – отложите-ка Вы до утра принятие решения, глядишь, что-то да и вырисуется. - Последую вашему совету, граф, – сказал капитан, - тем более что есть намного более приятные темы для беседы, чем подобные проблемы. Наш разговор перешёл в более спокойное русло, капитан, потягивая своё любимое вино, постепенно расслабился. По его рассказу получалось, что наша стоянка в этом порту завершится через день, максимум через два, а дальше нас ждёт долгий переход по нескольким морям, через рукотворный канал, соединяющий Красное и Средиземное море, благодаря которому сроки путешествия из Индии в Европу сокращаются на многие месяцы, и сам переход становится намного более спокойным, потому что плыть по Индийскому и Атлантическому океанам вдоль восточного и западного побережий Африки всегда было делом весьма опасным по многим причинам. Будучи хорошим рассказчиком, мистер Волкстроут поведал нам о своём опыте подобных плаваний, чем доставил немалое удовольствие. После мы сыграли насколько партий в шахматы, и разошлись по своим каютам уже ближе к полуночи. Наутро, когда мы все после завтрака вышли на свою палубу и расположились там в удобных креслах, перед нами предстал капитан, явно очень довольный собой. - Представляете господа, - начал он после короткого приветствия, - а господин граф оказался прав. Утро действительно принесло решение обсуждавшегося вчера вопроса, причём пришло оно исключительно в результате действий тех самых джентльменов, о которых мы так долго говорили. - И каким же образом разрешился этот вопрос? – спросил я капитана, предлагая ему присесть в кресло и рассказать нам обо всём. - Самым что ни на есть неожиданным, - ответил он, широко улыбаясь, - я отсутствовал на корабле, отправившись в порт по делам. Мой старший помощник был вызван стюардом в связи в возникшим в каютах первого класса скандалом. Зачинщиком оказался мистер Хатчерсон, который наотрез отказался покидать занимаемую им каюту, он даже позволил себе рукоприкладство по отношению к стюарду, который пытался его убедить начать собирать свои вещи. Старший помощник, не долго думая, вызвал полицию. Один из прибывших стражей порядка, увидев эту парочку, вдруг вспомнил, что на днях им пришло описание двух мошенников, которых разыскивают уже в нескольких провинциях Индии за какие-то махинации с антикварными вещами, и сказал, что они оба подходят под это описание. Без особых церемоний и, несмотря на их крики о том, что они важные лорды, полицейские забрали этих господ с собой, до выяснения всех обстоятельств. Более того, их груз был арестован, снят с корабля, и при досмотре в нём были обнаружены вещи, указанные в полицейской описи, как разыскиваемые. Так что, Вы были правы, граф, когда говорили, что человек своим действием сам может определять по какому руслу пойдёт течение его жизни, и все происходящие события являются следствием поступков самого человека. А ведь я к утру уже решил просить своих младших офицеров о том, чтобы они объединились и пожили до следующего порта вместе, освободив, таким образом, места для той молодой пары, что взяла билеты. Это позволило бы оставить в покое мистера Хатчерсона и мистера Стенджерса, предоставив им возможность добраться до первоначального пункта назначения. Но, их склочный характер сыграл с ними злую шутку, а меня освободил от столь мудрёных решений. - Вот видите, капитан, - сказал я, - мне кажется, что этот случай отлично иллюстрирует наш тезис о том, что человеку, в каждый момент принятия им решения, открыты лишь некоторые фрагменты общей картины жизни, с одной стороны, и то, что он сам, своими действиями, определяет в каком направлении пойдёт его дальнейший жизненный путь, с другой. Согласитесь, вчера мы с Вами возможность подобного решения вопроса, не могли даже и предположить. - Да, господин граф, всё получилось как в детективном романе, - поднимаясь из кресла, сказал капитан. Объяснив свой уход необходимостью проконтролировать то, как идёт погрузка корабля, он покинул нас. Мы же понимая, что до отплытия у нас остаётся не более одного дня, решили проведать Амалеха и Харият. Оставив своих друзей на попечение Яссы и Айоши, мы с Али сошли на берег. Наняв коляску, мы заехали в несколько лавок за гостинцами для молодой семьи и подыскали у антиквара замечательную вазу, в качестве подарка мистеру Паттерсону. После довольно продолжительной поездки, наша коляска остановилась возле входа в дом Паттерсона. Как и в прошлый раз, мы были встречены лакеем, который, узнав нас, сказал, что доложит о нашем приезде хозяину. Нам недолго пришлось ожидать в холле. Встречать нас вышел сам хозяин дома. Широко улыбаясь, он протянул нам руки для приветствия и сказал: - Право же господа, если первые впечатления не обманчивы, то благодаря вам, я нашёл работника, которого очень давно искал. - Если я правильно Вас понял, мистер Паттерсон, то первые свои дни Амалех провёл с пользой для дела? – отвечая на его рукопожатие, спросил я. - Вы абсолютно правильно меня поняли, - ответил он, жестом предлагая нам следовать за ним, - насколько я понимаю, вы заехали попрощаться с Амалехом и его очаровательной женой. - Совершенно верно, - ответил я, - мистер Волкстроут сказал нам, что корабль стоит здесь буквально последний день и не сегодня, так завтра мы продолжим своё путешествие. - Ну тогда, к моему большому удовольствию, сегодня вы задержитесь у меня подольше, - сказал мистер Паттерсон, лукаво подмигнув нам, - ведь я отправил вашего подопечного по одному важному делу и ожидаю, что он вернётся не раньше обеда, так что я рассчитываю провести время до его возвращения в приятном обществе, а если вы не откажетесь разделить с нами обеденную трапезу, на что моя супруга очень надеется, то и ещё подольше. - Мы с благодарностью принимаем Ваше предложение, так как никакие другие дела, кроме как этот визит, нами не планировались, - ответил я. Хозяин дома привел нас в свой кабинет и предложил присесть в его любимые кресла. Воспользовавшись этим, Али сказал слуге, несшему за нами коробку с вазой, поставить её на стол. - Что это? – спросил мистер Паттерсон, глядя на нарядно украшенную коробку. - Это небольшой презент приятному нам человеку, - сказал Али, улыбаясь, - мы, конечно, можем сразу ответить на Ваш вопрос, но мне кажется, что будет правильнее, если Вы сами откроете его. - Получать подарки всегда приятно, - благодарно улыбнувшись, сказал мистер Паттерсон и подошёл к столу. Открыв коробку, он достал вазу и поставил её в центр стола. Было просто удивительно видеть, как гармонично она вписалась в интерьер кабинета. - Примите мою искреннюю благодарность, господа, - сказал мистер Паттерсон, с восторгом глядя на подарок, - и комплимент художественности вашего вкуса. Мне давно казалось, что здесь чего-то не хватает, но я никак не мог понять чего, теперь всё стало на свои места. - Мы очень рады, что наш выбор оказался удачным, - ответил я. - Более чем удачным, джентльмены, - проговорил мистер Паттерсон, продолжая рассматривать вазу, - мне теперь кажется, что эта вещь была здесь всегда. Повосхищавшись ещё некоторое время подарком, мистер Паттерсон предложил нам выпивку. Это предложение мы отклонили. Тогда он начал настоятельно рекомендовать нам чай, собранный на его плантациях много лет назад и обработанный каким-то особым образом, по рецепту, найденному в одной древней книге, ещё его дедом. От этого угощения мы отказываться не стали, помня те чаепития, участниками которых нам довелось быть в доме Александе́ра. Пока всё готовилось, мистер Паттерсон предложил нам прогуляться по парку, который он назвал своей гордостью, так как сумел не только найти лучшего садовника, усилия которого привели к нужному результату, но и сам приложил немало труда к тому, что бы придать ему тот вид, который он имеет теперь. Заинтригованные его рассказом, мы с удовольствием приняли это предложение и очень скоро оказались в тенистых аллеях парка, среди клумб с благоухающими цветами, искусственными водопадами и озерцами. Действительно, здесь было всё сделано с большой любовью к природе. Аккуратные дорожки, ровно подстриженные кусты, великолепный газон, тщательно подобранные деревья, создавали впечатление, будто мы каким-то чудесным образом мгновенно перенеслись в парк какой-нибудь европейской столицы. - Это место напоминает мне о родине, - сказал мистер Паттерсон, глубоко вздохнув, - здесь всё сделано, как в классических английских парках. Дальше вы увидите небольшие, наиболее колоритные фрагменты парков различных европейских столиц и восточных государств. Есть у меня и тщательно сформированные, так сказать, «дикие» джунгли. Мне очень хочется создать парк, в котором будет представлено парковое искусство всех цивилизованных народов мира. Наша прогулка заняла довольно длительный промежуток времени, так как мистер Паттерсон немало преуспел в достижении своей цели. Мы с Али были весьма удивлены тем, что увидели, поскольку всё было сделано, можно сказать, с ювелирной точностью. Когда мы вернулись к дому, в беседке недалеко от него всё уже было готово для чаепития. - Вы не будете возражать, джентльмены, если к нам присоединится моя супруга? – спросил мистер Паттерсон. - Какие могут быть возражения? – ответил я, - наоборот, мы с большим удовольствием познакомимся с хозяйкой этого замечательного дома. - Пригласите к нам мисс Паттерсон, Хатчер, - обратился хозяин дома к лакею, стоявшему неподалёку. Подтвердив принятое поручение лёгким кивком головы, тот ушёл по направлению к отдельно стоявшему в стороне павильону. Через некоторое время я заметил, что к нам приближается изящная дама, чуть ниже среднего роста, одетая во всё белое. Лакей следовал за ней, прикрывая её зонтиком от палящих лучей солнца. Миссис Паттерсон была миловидной женщиной и выглядела значительно моложе своего супруга, что было довольно частым явлением в семьях британской аристократии, но когда я заметил её взгляд, брошенный на мужа, то понял, что в основе этого брака лежала отнюдь не родительская договоренность, а искреннее чувство, объединяющее этих двух людей. - Позвольте представить вам мою супругу Виржинию, господа, - поднявшись ей навстречу и подводя к нам, держа под руку, сказал мистер Паттерсон. – Принц Найджи, - представился Али, целуя протянутую ему руку. - Граф Т. – сказал я, следуя его примеру. - Очень рада видеть вас нашими гостями, джентльмены, - ответила нам хозяйка дома, очаровательно улыбаясь, - мой муж, после знакомства с вами, только и говорил о том, какое впечатление произвели на него, на первый взгляд, мало сочетающиеся молодость и мудрость. - Благодарю Вас за комплимент, мадам, - ответил я с поклоном, - мне кажется, всё то же самое в полной мере относится и к Вам.
star: После непродолжительного обмена любезностями, мы присели к столу, и слуга стал разливать приготовленный чай. Это чаепитие отличалось от того, что было у Александе́ра, но тоже имело целый ряд интересных особенностей, позволивших нам прочувствовать различные оттенки вкуса этого замечательного напитка. Мистер Паттерсон прочёл нам целую лекцию о правилах заготовки и обработки чайного листа. Оказалось, что его плантации здесь и на Цейлоне, обеспечивают различными видами чая Британский королевский дом и многие аристократические салоны Лондона. Миссис Паттерсон оказалась весьма образованной женщиной, обладающей широкими познаниями в области литературы и изобразительного искусства. Оказалось, что она собрала небольшую картинную галерею и достаточно большую библиотеку, показать нам которые ей очень хотелось, чтобы услышать наше мнение по поводу выбранного ею направления. Мы с благодарностью приняли предложение совершить небольшую экскурсию по «местам её вдохновения», как выразилась сама хозяйка дома. Когда чаепитие уже практически подошло к концу, к мистеру Паттерсону подошёл слуга, и что-то сказал ему шёпотом. Отправив его кивком головы, хозяин дома извинился перед нами, и испросил разрешения покинуть нас на некоторое время, передав на попечение своей жене. Он взял на себя обязательство, к концу экскурсии, а возможно и раньше, присоединится к нам. Возражений с нашей стороны, естественно, не последовало, и вскорости уже шли за хозяйкой дома в её музей. Это действительно была небольшая картинная галерея. Экспонаты в ней были подобраны со вкусом. Судя по всему, миссис Паттерсон предпочитала реализм прочим направлениям в изобразительном искусстве. Большую часть её коллекции составляли пейзажи и портреты. Возле одной из картин у меня возникло ощущение чего-то знакомого, и я остановился, рассматривая её. Это был типичный итальянский пейзаж, но в нём было что-то, что делало его как будто живым. Глядя на картину, я ощутил себя там, среди леса, покрывающего склон горы, рядом с небольшой речушкой. - Это произведение Беаты Скальради, - услышал я голос хозяйки у себя за спиной, - она одна из немногих женщин, сумевших, благодаря своему таланту, занять достойное место среди выдающихся художников нашего времени. Возможно вы и не слышали о ней, потому что очень часто известность мастера зависит от того, как его произведения преподносятся публике, а госпожа Скальради не ставит своей целью коммерческий успех. Мне посчастливилось приобрести эту картину на одной из её немногочисленных выставок, и беседу с этой удивительной женщиной я запомнила очень надолго. - Напротив, - ответил я, - моё знакомство с госпожой Скальради, произошло в наиболее счастливый период моей жизни, и её творчество было для меня большим подарком в то время. Так что я, так же как и Вы, очень высоко ценю её талант художника и редкостные человеческие качества. Не зная чьё это произведение, я каким-то образом почувствовал нечто, заставившее меня задержаться возле него. Возможно, я интуитивно уловил ту открытость и чистоту, которые автор картины, через изображенную природу, показывает зрителю. - Я согласна с Вами, граф, - сказала миссис Паттерсон, становясь рядом со мной, - глядя на эту картину, я и сама иногда ловлю себя на мысли, что чувствую свежий горный воздух, слышу журчание воды и шелест листвы. - Наверное, в том и заключается гений художника, - сказал подошедший к нам Али, - чтобы суметь передать, в первую очередь, чувственную составляющую образа. - Как хорошо вы высказали эту мысль, принц, - после короткой паузы ответила миссис Паттерсон, - до сих пор я не могла выразить словами то, что вызывают у меня некоторые произведения из моей коллекции, теперь я поняла, что действительно чувствую всё то, что вложил в неё автор, и именно этим они и подкупают. - Любое истинное творчество, это посыл творца людям через своё произведение тонких невидимых флюидов, которые ощущаются неосознанно, - продолжил Али, - но от этого они не менее полно передают всю гамму чувств, вложенных в произведение автором. И не важно что это, картина, симфония или книга, если создатель творил своё произведение вдохновенно, его духовная связь с теми, кто примет его дар, всегда позволит ему передать тот созидательный посыл, что он проявил своим творчеством. Так мне говорили люди, перед мудростью которых я преклоняюсь. - Это действительно мудрость, - ответила хозяйка галереи, - понять которую умом, сразу может и не получится, но сердце подсказывает мне, что именно так всё и происходит. Завершив осмотр достаточно большого количества полотен, собранных хозяевами дома, мы перешли в библиотеку, где к нам присоединился мистер Паттерсон. Знакомясь с содержимым высоких шкафов, плотно заполненных книгами, я обратил внимание на большое количество среди них философских трактатов и поэзии. - Большой труд, должно быть, вложен в то, чтобы собрать такую замечательную библиотеку, - сказал я, оглядываясь вокруг. - Да, - ответил хозяин дома, - это результат работы нескольких поколений Паттерсонов. Причем, более чем треть её, выполнила Виржиния. - Мне нравится читать, - вступила в беседу миссис Паттерсон, - и если книга производит на меня приятное впечатление, я стараюсь заполучить её в нашу библиотеку. - Означает ли это, что большую часть книг, находящихся здесь вы прочли? – с удивлением спросил я. - К сожалению, меньшую, - ответила, улыбнувшись, эта милая женщина. - Моя супруга скромничает, - лукаво подмигивая нам, сказал мистер Паттерсон, - она на память знает перечень всех этих книг, и прочла действительно большую их часть, причем интерес для неё представляют вовсе не любовные романы, а философские трактаты. - Сэмюель несколько преувеличивает мои возможности, - смеясь, ответила миссис Паттерсон, - я просто знаю, куда нужно посмотреть, чтобы найти ту или иную книгу, а он наивно думает, что у меня феноменальная память. - Учитывая уникальность ситуации, я имею ввиду сочетание женственности и очарования, с тонким аналитическим умом, у меня возникло желание сделать Вам презент, - обратился Али к хозяйке дома, - думаю та книга, которую я пришлю, как только мы вернёмся на борт корабля, придётся Вам по вкусу и займёт достойное место среди прочих фолиантов. - И что это за книга? - с интересом спросила она. - Пусть это будет сюрпризом, - улыбаясь, проговорил Али, - я почти уверен, что он порадует Вас. - Заранее благодарю Вас, Принц, и уверенна, что всё так и будет, - ответила хозяйка дома, благодарно улыбнувшись, - но теперь Вы разожгли моё любопытство, а вместе с ним разыгрался и аппетит, тем более, что время уже обеденное. Так что, я рассчитываю на ваше общество, господа, во время обеда. - С превеликим удовольствием, - ответил за нас обоих я. - В таком случае я покину вас на некоторое время и распоряжусь на счет обеда, - разворачиваясь и направляясь к двери, сказала миссис Паттерсон, - а Сэмюель, тем временем, займёт ваше внимание своей коллекцией инженерных приспособлений. - Инженерных приспособлений? – переспросил я удивлённо. - Да, - ответил мистер Паттерсон, - ещё мой прадед начал собирать интересные инструменты и приспособления. Он сам был весьма изобретательным человеком, поэтому высоко ценил нестандартное инженерное мышление. С тех пор, если кому-то из моих предков попадалось что-то необычное из этой области, он обязательно приобретал такую вещь и делал её экспонатом нашего необычного фамильного музея. Так что, если это интересно, с радостью продемонстрирую его вам. - С удовольствием посмотрим, - ответил я, - подобного музея ни я, ни, полагаю, Принц ранее не встречали. - Совершенно верно, - поддержал меня Али. - В таком случае следуйте за мной, джентльмены, - сказал мистер Паттерсон и, развернувшись на каблуках, направился к выходу. Покинув библиотеку и выйдя из дома, мы направились к отдельно стоявшему в стороне двухэтажному зданию. Приблизившись, я понял, что перед нами мастерские. По отдельной лестнице мы поднялись на второй этаж и вошли в большое помещение, почти полностью заставленное тумбами и постаментами, на которых располагались различные приспособления и устройства. Их было довольно много, начиная от деревянных и заканчивая наполированными металлическими. Под каждым из них была прикреплена табличка с названием и описанием его предназначения. Хозяин повернул выключатель, и множество лампочек загорелось под потолком. - Вот так, господа, выглядит наш импровизированный музей технического творчества человечества, - немного пафосно сказал мистер Паттерсон, а затем широко улыбнулся. - У Вас есть электричество? – спросил я, не скрывая своего удивления. - Да, - ответил он, - ведь я большой любитель всяческих технических новинок, а эта, возможно, одна из самых полезных. Покамест, у нас подключен только дом и эта мастерская, но, в ближайшее время я ожидаю ещё один электрический генератор и надеюсь с его помощью осветить дома своих слуг, и если хватит его мощности, то и некоторые дорожки в парке. Кстати, распространение подобных генераторов и есть то дело, которое я начинаю сейчас. И именно для его развития я взял на работу вашего протеже. - Радостно видеть, когда люди открыты новому, особенно когда это новое многих пугает, - сказал Али. - И кого же может пугать электричество? – удивился мистер Паттерсон. - В одной из восточных стран, - ответил Али, - мне довелось быть свидетелем того, как совершенно не понимая природы этого явления, религиозные фанатики просто объявили электричество фокусами нечисти, пытающейся заманить в свои сети правоверных, чтобы потом сжечь их. И, как ни странно, очень многие поверили им, в связи с чем, на тех, кто пытался нести это новшество в быт простых людей, были гонения. - Печально, когда невежественность правит бал, - сказал мистер Паттерсон, - хотя, если взглянуть на историю человечества, можно найти массу примеров того, как новаторам приходилось с большим трудом преодолевать сопротивления неучей. - Это объяснимо, - ответил ему Али, - ведь люди зачастую с опаской относятся к тому, чего не понимают, всё новое редко бывает понятно широким массам людей, ведь сознание первооткрывателя всегда развито намного больше, чем сознание общества, именно поэтому требуется время и много усилий для того, чтобы провести в жизнь открытия, которые со временем становятся делом привычным и обыденным для всех и каждого. - Вероятно, Вы правы, Принц, - сказал мистер Паттерсон, - ведь даже я, со своей страстью ко всяким техническим штучкам, был поражен, когда впервые увидел как загорелась электрическая лампочка, и если бы мне перед демонстрацией этого эксперимента подробнейшим образом не рассказали обо всём, что должно было произойти, я, пожалуй, тоже воспринял бы увиденное как чудо. - «Нет чудес, есть различные степени знания», частенько повторяли мне мои учителя, - сказал, улыбаясь Али, - и я, в конце концов, убедился, что всё именно так и есть. То, о чём мы с Вами сейчас говорим, как об обыденных вещах, сто лет назад могло быть воспринято либо как бредовая фантазия, либо как попытка рассказчика обмануть слушателей. Для африканского аборигена, с большим трудом добывающего огонь, спичка является чудом, мы же просто знаем причину возгорания серы. - То есть, Вы считаете, что те фантазии, которые сейчас излагают в своих произведениях некоторые авторы, со временем могут стать вполне реальными? – задал Али вопрос мистер Паттерсон. - А почему бы и нет, - ответил тот, - был ли бы чудом для людей средневековья телеграф? И как бы они отнеслись к тому, что можно за несколько мгновений передать депешу из одного города в другой? Тем не менее, в своё время Леонардо Да Винчи высказывал предположение о том, что существует возможность очень быстрой передачи слова на очень большое расстояние. Он не очень распространялся по этому поводу, но в одном из своих дневников сделал подобную запись. Мне довелось видеть эту уникальную вещь, правда очень недолго, но факт остаётся фактом – его гений позволил ему сделать предположение, которое, скорее всего, не понял бы никто из его современников. Мистер Паттерсон слушал Али очень внимательно. В его мозгу всплыло воспоминание об идее, которую ему озвучил один из его знакомых инженеров о возможности поднять в воздух аппарат, сделанный из дерева, ткани и металла, используя силу ветра. Тогда мистер Паттерсон напомнил ему легенду об Икаре, но сейчас, именно к этому разговору память вернула его после того, что сказал Али. - Быть может, так оно и происходит, - задумчиво проговорил он, - кому-то открываются столь далёкие горизонты, что остальным просто никак невозможно увидеть их. Но следуя по пути жизни, человечество постепенно приближается к тому месту, с которого это становится видно всем, и тогда, то, что казалось ранее несбыточными мечтами, оказывается реально возможным. - Совершенно с Вами согласен, - ответил Али. В коллекции мистера Паттерсона оказалось очень много редких инструментов и приборов, которые использовались людьми в различные времена в разных ремёслах. Он знал историю каждой вещи и оказался искусным рассказчиком. Мы не обошли и половины экспонатов, когда вошёл слуга, сообщивший нам, что миссис Паттерсон приглашает нас к столу. - Не будем заставлять даму ждать, - сказал мистер Паттерсон, направляясь к выходу. - Если вам будет интересно, мы можем продолжить после обеда, или же у вас будет повод навестить нас как-нибудь ещё. - Не имеем никаких возражений, - ответил я за нас обоих. Обед был накрыт в просторной беседке, располагавшейся возле небольшого озерца, под сенью вековых деревьев. Место, по видимому, было выбрано не случайно, так как несмотря на жару, здесь было достаточно прохладно для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Хозяйка дома уже ждала нас, прогуливаясь по берегу, и наблюдая за тем, как в воде резвятся разноцветные рыбки. Заметив нас, она пошла нам навстречу. Возле беседки мы оказались практически одновременно. - Прошу вас, джентльмены, разделить с нами трапезу, - сказала она, жестом приглашая нас войти, - надеюсь кулинарный талант нашего повара не оставит вас равнодушными. - После Вас, мадам, - ответил ей мистер Паттерсон, пропуская вперёд супругу и нас. - Капитан Волкстроут говорил нам, что вы вегетарианцы, - продолжила беседу хозяйка дома, когда мы расположились за столом, - поэтому, мы с Сэмюелем, сегодня тоже решили попробовать исключить мясо из своего рациона. - Признаться, господа, Виржиния проводит надо мной смелый эксперимент, потому что для меня еда без мяса – не еда, и что ей придётся делать со мной голодным, я даже и не знаю, ведь голодный мужчина непредсказуем - смеясь, сказал мистер Паттерсон. - По-моему, ты несколько преувеличиваешь свою зависимость от чревоугодия, дорогой, - отшутилась хозяйка дома, мило улыбнувшись мужу. Стол был сервирован очень изящно, смена блюд происходила в соответствии со всеми правилами этикета. Повар у Паттерсонов действительно был большим мастером своего дела, потому что из самых простых продуктов сделал восхитительные блюда. Очень скоро я наелся, и тут вспомнил наставления И. о том, что при моих габаритах, столь малые порции пищи могут вызывать вопросы у окружающих. Чтобы избежать подобной ситуации, я попросил положить мне в тарелку какое-то диковинное на вид блюдо. Отрезая от него маленькие кусочки, и тщательно пережевывая их, я продолжил участвовать в трапезе, ничем не выделяясь среди присутствовавших за столом. Но миссис Паттерсон оказалась наблюдательнее, чем я предполагал. Когда пришло время десерта, обращаясь, прежде всего ко мне, она спросила: - Вы действительно больше ничего не хотите, джентльмены? Мне показалось, что либо Ваш аппетит, граф, по какой-то причине, очень скромен, либо старания нашего повара не привели к желаемому результату. - Скромность моего аппетита имеет весьма прозаические мотивы, мадам, - ответил, улыбаясь, я, - дело в том, что я проверяю на практике высказывание одного китайского мудреца. Он сказал: «Кто знает, тот и одним рисовым зерном наестся, кто не знает, тот быка съест и голоден останется». - И какой же смысл он вкладывал в это высказывание? - спросила миссис Паттерсон. - Мне думается, он имел ввиду то, что не всегда количество того, чем обладает человек, определяет качество его состояния, - ответил я, - по внешним данным, моё телосложение должно предполагать потребность в большом количестве пищи, но знание того, как можно использовать имеющиеся продукты питания с максимальной эффективностью, позволяют мне уменьшить их количество при сохранении качества своего состоянии. Простыми словами это означает, что я, съедая небольшой объём пищи, полностью удовлетворяю свои потребности в питательных веществах, нужных моему организму. - Но как такое может быть, дорогой граф? - вступил в разговор мистер Паттерсон, - Я, для того чтобы удовлетворить свой аппетит, который, кстати сказать, в такую жару очень даже умеренный, съедаю по меньшей мере втрое больше, чем съели Вы и Принц вместе взятые, уж простите нам то, что мы обратили на это внимание, а ведь Вы, разве что ненамного, уже меня в плечах, а в росте даже превосходите. - Позвольте мне ответить на Ваш вопрос, сэр, - вступил в разговор Али, - дело в том, что я вырос в таких традициях, а мой друг только относительно недавно стал применять в своей жизни эти принципы. Как по-вашему, что быстрее растворится в воде цельный кусок соли, или такой же по объему но уже измельченный до состояния, к примеру, песка? - Думаю, что быстрее растворится измельчённая соль. - Следовательно, - продолжил Али, - измельчение пищи способствует более быстрому её усвоению. В наших краях говорят: «Прожуй пищу каждым зубом», и «Твёрдое выпей, жидкое съешь». Всё это подразумевает то, что чем тщательнее пережёвывается пища, тем больше пользы можно от неё получить. Не буду даже пытаться объяснить всё это с точки зрения медицинской науки или естествознания, так как не являюсь специалистом ни в том, ни в другом, но наблюдения нескольких поколений наших лекарей позволяют говорить о том, что при таком подходе к приему пищи, и объём съеденного уменьшается, при полном удовлетворении чувства голода, и болезни пищеварения наблюдаются крайне редко. - Интересные наблюдения, - ответил мистер Паттерсон, - может быть и нам попробовать поставить такой опыт на себе, дорогая? Глядишь, нескольким быкам жизнь так и спасём. Мы все весело рассмеялись его шутке. На этом тема разговора о количестве съеденной пищи была исчерпана. Речь зашла о нашем путешествии, и Али занял внимание хозяев рассказом о тех удивительных местах в высокогорьях Памира, где ему довелось побывать. Я и сам с интересом слушал его рассказ, так как для меня, то, что он говорил, в некоторых случаях имело намного более глубокий смысл, чем могли уловить Паттерсоны. Особенно это касалось рассказа о его путешествии с дядей по древним пещерным городам. Ничего лишнего Али, естественно, не сказал, но для себя я понял, что мне следует расспросить его об этом поподробней. Уже в конце чаепития, кстати сказать, удивившего меня тем, что нам предложили прохладные настои местных трав, назвав это чай без чая, в беседку вошёл и остановился у входа управляющий мистера Паттерсона. - Вы за мной мистер Джоркинс? – задал вопрос хозяин дома, заметив его. - Да, сэр, - ответил тот, - как Вы и велели, я пришёл за Вами сразу же, как только вернулся Амалех. - Отлично! – воскликнул мистер Паттерсон, и вскочил на ноги, - с вашего позволения, господа, я снова оставлю вас на попечение своей супруги на некоторое время и, как только закончу дела, то вернусь к вам вместе с вашим подопечным. Думаю, это займёт немного времени. Мы, естественно, не возражали и Паттерсон вместе с управляющим покинули нас. Слуги убрали всё со стола, оставив только напитки, фрукты и сладости.
star: Миссис Паттерсон была очень приятной собеседницей. Обладая врожденным тактом и будучи высокообразованной женщиной, она так умело вела беседу, что мы с Али поочерёдно, были то рассказчиками, то слушателями. Количество философских книг в библиотеке правильно подсказало мне, что миссис Паттерсон является человеком, ищущим знания, и стремящимся понять те процессы, которые влияют на качество жизни человека, и принципы, определяющие её течение в том или ином русле. По-видимому, собеседники подобные нам, посещали дом Паттерсонов нечасто, потому что наша хозяйка затрагивала всё новые и новые темы для обсуждения, и было явно заметно, что беседа ей очень интересна. Мы коснулись вопросов рождения и смерти. Али поделился мыслями о карме человека и причинно-следственных связях, которые определяют встречи людей в жизни и те обстоятельства, в которых они происходят. Миссис Паттерсон явно изучала обсуждаемые вопросы, потому что высказываемые ею мысли были свежи и интересны. За беседой время летело быстро, и нам показалось, что мистер Паттерсон вернулся очень скоро, однако, взглянув на часы, мы увидели, что прошло более полутора часов. - Ну вот, все дела улажены, - сказал хозяин дома, входя в беседку, - и если вы готовы, то мы можем отправляться в гости к Амалеху и его жене. Я хотел привести его сюда, но он попросил разрешения пойти домой и убедиться что всё готово к вашему приходу. - А что должно быть готово? – спросил я, - ведь он не знал, что мы приедем, так как мы и сами не были уверены в этом. - Думаю, что он очень надеялся на ваш визит, - ответил мистер Паттерсон, - и вообще по тому, как он относиться к вам, я могу предположить, что в его доме вас всегда ждёт радушный и радостный приём. - Вы сейчас говорите о том молодом человеке, которого ты недавно взял в помощники мистеру Джоркинсу? – спросила миссис Паттерсон. - Да, дорогая, - ответил ей супруг. - Если вы не возражаете, я хотела бы пойти вместе с вами, - продолжила она, - чтобы познакомиться с этой молодой парой. Мне думается, что люди, в судьбе которых вы принимаете такое активное участие, достойны внимания и доверия. Мне нужна помощница в некоторых особых делах, и если жена этого юноши окажется столь же смышленой и добросовестной, как её муж, очень возможно, что я возьму её в компаньонки в свои маленькие проекты. - Дорогая, эта женщина только что стала матерью, и я думаю, что ей сейчас не до твоих дел, - улыбаясь, сказал мистер Паттерсон. - Дети растут, и со временем она может быть более свободна, нежели сейчас, - возразила миссис Паттерсон, - а лишние деньги их семье вряд ли помешают. - Ну хорошо, поступай как знаешь, - уступил хозяин дома в этом коротком и безобидном споре. Разбившись на пары, мы двинулись в сторону дома Амалеха. Миссис Паттерсон, заинтересованная рассказом Али, прерванным появлением её мужа, взяв его под руку, продолжила беседу. Мы с мистером Паттерсоном, отдавшим несколько распоряжений слугам, чуть отстали от них. - Моя жена под своими маленькими проектами имела ввиду, - начал рассказывать мне он, - помощь тем людям, которые имея творческие таланты, нуждаются в материальных средствах. Она организовала ещё несколько своих приятельниц на то, чтобы проводить так называемые конкурсы, на которых такие люди могут показывать свои работы. Те, что действительно достойны внимания, они покупают, а мастеров устраивают на работу в свои мастерские. Кстати, часть картин, что Вы видели, именно оттуда. Сначала, я думал, что это просто спасает Виржинию от скуки. Но, не так давно узнал, что её дело набрало обороты, так как заказов из Европы на экзотические художественные работы более чем достаточно и она подумывает о его расширении. - Не могу сказать, что за время знакомства с Харият, мне удалось хорошо узнать её, так как вначале она была в положении, а потом родила, и всё её внимание было посвящено ребёнку, но те короткие эпизоды общения, которые у нас были, позволяют мне говорить о том, что, как минимум, она хорошо воспитана, и для восточной девушки такого возраста достаточно образована, - ответил я своему спутнику, - так что, будем надеяться, всё сложится так, что миссис Паттерсон в её лице, со временем, найдёт честную и преданную делу работницу. Мы шли по аккуратным дорожкам парка мимо фигурных клумб с диковинными цветами и хитроумно подстриженными кустами. Я любовался тем, что было сделано человеком, явно любившим природу, и творившим в состоянии гармонии с ней. Через некоторое время дорога вывела нас к открытому пространству, на котором сразу стал заметен контраст между прохладой, что дарили нам кроны деревьев и тем зноем, которым были наполнены дни в эту пору года. Слуги, шедшие с нами, открыли зонты и миссис Паттерсон тут же спряталась от солнца. Её супруг жестом показал слугам, что не нуждается в укрытии и указал им на нас. Те сразу же бросились вперед, стремясь как можно скорее выполнить распоряжение хозяина, но мы остановили их, объяснив, что не так давно путешествовали по пустыне и привыкли к намного большей жаре, чем эта. Наше шествие по солнцепёку длилось недолго, и минут через десять мы снова оказались в тенистой алее. Деревья здесь были значительно моложе, чем в парке, и я подумал, что они были высажены специально, для создания тени над дорожками, соединяющими различные части владений мистера Паттерсона. Отвечая на мой вопрос по этому поводу, хозяин подтвердил моё предположение. - Эти аллеи насадили для того, чтобы работники могли свободно перемещаться в любую погоду ко всем основным зданиям имения. Мы могли бы обойти тот открытый участок, но это заняло бы много времени. Обычно из той части парка мы не ходим сюда, - пояснил он. Взглянув вокруг своим расширенным зрением, я увидел впереди порядка трёх десятков небольших, но очень аккуратных домиков. Вероятнее всего, это и было то место, куда мы направлялись. - Когда я купил эти земли, - рассказывал мне тем временем мистер Паттерсон, - здесь было заброшенное поселение. Вначале я думал сровнять его с землёй, но потом решил восстановить те дома, что сохранились и сделать их местом жительства тех своих работников, которые могут мне понадобиться в любое время суток. Вы увидите, что получился маленький посёлочек, расположенный достаточно далеко от основного дома, чтобы его жизнь не касалась нас, и достаточно близко, чтобы можно было, при необходимости, быстро позвать того, кто мне нужен. Мистер Паттерсон, пока мы шли, поведал мне о некоторых особенностях устройства его владений. Оказалось, что у него имеется разветвлённая оросительная система, которую обнаружили совершенно случайно, когда рыли котлован чтобы обустроить подземное хранилище для продуктов. Наткнувшись на непонятные строения, спрятанные под слоем земли, мистер Паттерсон привлёк к работе группу археологов, которые и помогли ему разобраться в предназначении обнаруженных им сооружений. Будучи немало удивлённым этим открытием, он продолжил раскопки, которые привели его к древнему колодцу, засыпанному, по-видимому, очень давно по какой-то причине. После нескольких лет работ всё было расчищено, и в колодце снова появилась вода, причём в таком количестве, о котором мистер Паттерсон и не мог и предполагать. Для этих мест такая находка была более чем щедрым вознаграждением за вложенные труды, потому как теперь потребности его имения в воде были полностью обеспечены. Слушая своего спутника, я продолжал наблюдать за окрестностями своим расширенным зрением. Таким образом я увидел дом, из которого вышел Амалех, всматривавшийся в том направлении, откуда ожидал нашего прихода. Дом был небольшим, но очень аккуратным. Вокруг него я увидел клумбы с цветами и несколько деревьев, скрывавших его от прямых лучей солнца своими кронами. В центре одной из клумб был небольшой фонтанчик. Я понял, что это сделано для того, чтобы, несмотря на жару, обитатели дома могли чувствовать прохладу. Такое внимание к мелочам, характеризовало мистера Паттерсона, как человека привыкшего заботится о тех, кто был ему не безразличен. Это порадовало меня, так как было абсолютно ясно, что мистер Паттерсон причислил Амалеха и его семью к этой категории людей. Мои предположения подтвердились, когда мы оказались у дома, занимаемого молодой семьёй. Амалех хоть и не ожидал увидеть нас в той стороне, откуда мы шли, всё же заметил наше приближение и поспешил нам навстречу. Его приветствие было сдержанно и полно почтения и уважения, но всё же, он не смог скрыть ту радость от встречи со всеми нами, которая переполняла его. Выразив нам благодарность за то, что мы нашли возможность порадовать его семью своим посещением, Амалех предложил нам пройти в дом. На пороге нас встретила, радостно улыбавшаяся и державшая на руках маленького Санкара, Харият. Поприветствовав всех пришедших, она отступила в сторону, приглашая нас войти. Внутри всё оказалось таким же, как и снаружи, простым, аккуратным и очень практичным. Амалех провёл нас по комнатам. Дом состоял из гостиной, спальни, детской, кухни и небольшого хозяйственного помещения. Этого было более чем достаточно для того, чтобы молодая семья имела возможность обустроить свой быт с комфортом. Мы с Али поблагодарили мистера Паттерсона за проявленную им заботу о наших друзьях, на что он ответил, что возлагает на Амалеха большие надежды и считает, что это поможет ему сконцентрировать все его силы на решении поставленных перед ним задач, так как от проблем быта и обеспечения семьи он освобождён полностью. Юноша тут же подтвердил свою готовность служить интересам мистера Паттерсона всеми доступными ему способами. Скромно стоявшая в сторонке Харият, нетерпеливо поглядывала на мужа. Заметив её взгляды, Амалех, как будто вспомнив о чём-то, попросил у нас разрешения отлучиться буквально на несколько минут. Получив его, он вышел из комнаты и вернулся к нам действительно через пару минут, катя перед собой тележку полностью заставленную фруктами. На нижней её полочке располагались чашки и два графина, один с розово-красным, а другой с оранжево-жёлтым напитком. - Я предполагаю, что вы уже отобедали, господа, - сказал он, - но в доме моего отца было принято всегда встречать гостей угощением. Поэтому я подумал, что возможно, несмотря не небольшое время, прошедшее после обеда, вам всё-таки захочется фруктов или прохладительных напитков. В меру своих возможностей, мы с супругой постарались подготовиться к вашему приходу, так что прошу вас к столу, если, конечно, вы посчитаете это уместным. К этому времени Харият уложила Санкара в кроватку и присоединилась к нам. Мы не стали надолго задерживаться в доме Амалеха, во-первых, потому, что его ждала работа, это было понятно по тем коротким фразам, которыми он обменивался с мистером Паттерсоном, отвечая на его вопросы, а во-вторых, потому что малышу нужен был покой. Ведь как бы мы ни старались вести себя тихо, всё равно наша беседа могла разбудить его. Отведав угощения и обговорив ряд вопросов, касающихся нового дела мистера Паттерсона, активным участником которого теперь был Амалех, мы стали собираться, чтобы успеть вернуться на корабль ко времени, которое заранее оговорили со своими спутниками, так как у нас ещё были определённые планы на вечер. Прощаясь, мы напомнили молодой чете о том, что расставания, как такового, нет, если нести в своём сердце радостные воспоминания о человеке и желать ему всего хорошего. Их улыбки позволили мне предположить, что это утверждение они приняли как практическое руководство к действиям. После прогулки по ещё одной части парка мы снова оказались в кабинете хозяина дома. - Джентльмены, - обратился к нам мистер Паттерсон, предлагая присесть в кресла, - может быть желаете чего-нибудь выпить? - Благодарю Вас за нас обоих, - ответил я, - но нам, пожалуй, следует возвращаться на корабль. Кроме того что там нас заждались наши спутники, мне помниться, что мистер Волкстроут говорил о том, что при определённом стечении обстоятельств выход из порта возможен даже сегодня вечером, так что нам бы не хотелось быть причиной задержки, в случае если всё так и произойдёт. - Хотелось бы Вам возразить, граф, - улыбаясь, ответил хозяин дома, - и попросить задержаться у нас ещё немного, ведь нам с супругой не так часто доводится иметь возможность общения с такими людьми как вы с Принцем, но Ваши аргументы столь убедительны, что я не могу себе этого позволить. На прощанье скажу следующее, и думаю, супруга меня поддержит, если жизнь приведёт вас в наши края, двери этого дома для вас и ваших друзей всегда открыты, и мы будем чрезвычайно рады новой встрече. - А эту встречу, мы будем вспоминать как одну из наиболее приятных в нашей жизни, - добавила миссис Паттерсон, протягивая нам поочерёдно руку на прощание, - и в том, что я сказала, нет ни капли лести, господа. - Мы тоже провели сегодня незабываемый день, за что очень признательны вам, - ответил я, - надеюсь, нас с вами ждёт ещё не одна приятная встреча в этой жизни. Пожелав хозяевам всего самого наилучшего, мы с Али покинули этот гостеприимный дом и вскорости уже поднимались на борт корабля, нагруженные очередной порцией гостинцев для наших спутников. Как и говорил капитан, ближе к вечеру, издав протяжный гудок, наш корабль покинул порт и вышел в открытое море.
star: Г л а в а 11. Продолжение плавания. Возвращение в Европу. Неаполь. Новые друзья. Наше плавание продолжалось без каких-либо особых приключений, никак не влияя на выработанный нами в путешествии уклад жизни. Только однажды море было настолько безпокойным, что корабельному доктору потребовалась помощь близнецов, но это длилось не долго, и через пару дней после волнений, все пассажиры пришли в норму. Каждый из нас занимался и своими делами, при этом участвуя во всех «общественных» мероприятиях, проходивших почти каждый вечер в кают-компании. Капитан Волкстроут, по мере возможности, принимал участие в наших, так сказать, раутах. Мы с Али продолжали изучение книги, я систематизировал свои записи, и в результате у меня получился цикл рассказов о жизни людей разных народностей, виденных мной за последнее время. В основе каждого рассказа лежали события из реальной жизни. Естественно, имена действующих лиц и названия мест, были изменены, ведь это само по себе не так важно, как тот опыт, который можно почерпнуть будучи, хоть и через книгу, но всё же свидетелем тех или иных жизненных ситуаций. По настоянию моих спутников, законченные произведения мы периодически читали, собираясь по вечерам все вместе. Благодаря очаровательной манере чтения Алдаз, которая практически всегда выполняла эту функцию, внимая благодарным просьбам собравшихся, истории, описанные мною, как будто оживали перед глазами. Сначала я думал, что так воспринимаю их только я, как автор, бывший свидетелем всего происходившего. Но в один из вечеров, после того как Алдаз закончила читать и закрыла блокнот, Наир, через некоторое время сказал: - Дядя Лео, почему когда Алдаз читает ваши рассказы, у меня возникает ощущение, будто я сам нахожусь там, рядом с этими людьми? - Да, граф, объясните этот феномен, пожалуйста, - вторил ему капитан, - я думал, что только у меня возникает такое впечатление, и приписывал его тому состоянию умиротворения, в которое я впадаю всякий раз, когда слышу чудесный голос госпожи Алдаз, но оказывается не я один такой. Близнецы тоже сказали, что неоднократно замечали подобное состояние и у себя. - Мне думается, - задумчиво проговорил я, - что причиной тому является артистический талант Алдаз, как чтеца, её способность передать читаемое так, что слушатели невольно чувствуют себя наблюдателями всего происходящего, как зрители в театре. Мне доводилось видеть короткое выступление одного великого актёра, и тогда у меня самого возникло ощущение, будто я перенёсся в ту эпоху, героя которой он играл. - А мне кажется, Вы скромничаете, граф, - вновь вступил в беседу капитан, - и объяснение здесь очень простое. Ничуть не умаляя артистические достоинства госпожи Алдаз, всё же смею предположить, что дело тут и в таланте автора, сумевшего так выстроить сюжетную линию и подобрать те слова, которые задевают за живое и читателя, и слушателя, настолько увлекая их, что они погружаются в описываемые события, начинают сопереживать героям повествования, становясь, как бы, соучастником этой истории. - Думаю, Вы мне льстите, капитан, - ответил я, искренне считая, что не сделал ничего сверхъестественного, написав этот рассказ. В кают-компании завязалась дискуссия о влиянии слова на личность, и силе его воздействия на эмоционально-чувствительную сферу человека. - Друзья мои, - подытожил Али все озвученные версии, - с вашего позволения я выскажу свои мысли по этому поводу. Смею предположить, что вероятнее всего, имеет место соче́танное влияние и первого и второго компонентов. На фоне интересного сюжета и тонко подмеченных автором деталей, артистично переданная через интонации и личные чувства чтеца информация, может вызывать у слушателей ощущение сопричастности к происходящему и соответствующие ему эмоциональные реакции и переживания. Мне думается, нам следует поблагодарить и графа Т., за новое замечательное произведение, и Алдаз за чудесное его изложение. Все присутствующие поддержали его, и нас с Алдаз засыпали комплиментами. Дальнейшая беседа переключилась на морские истории, и тут главенствующее место занял капитан, который, кстати сказать, был замечательным рассказчиком. Наши дни проходили в гармоничном сочетании труда и отдыха. Мы все были в восторге от замечательных наблюдений за морем, которое каждый день представало перед нами совершенно новым и неповторимым. Часто нас сопровождали стайки дельфинов. Эти удивительные животные всем своим видом и поведением выражали радость, простую радость от того, что вот так вот можно мчаться вперёд, резвясь и выпрыгивая над волнами. Видели мы и огромных акул, в том числе и тех, которых называют акула-молот, из-за молоткообразной формы головы. Однажды мы стали свидетелями удивительного явления. Наверное, тысячи летающих рыб окружили наш пароход. Некоторые из них взлетали так высоко, что падали на палубу. Нескольких мы собственноручно вернули в их родную стихию. Наир был в восторге от этого зрелища. Кайрам, соблюдая внешние приличия и оставаясь в той части палубы, где находились слуги, видя подобное впервые в жизни, заворожено следил за происходящим. Следует признаться, что не только дети, но и все мы наблюдали за этим полётом водных созданий с каким-то тихим восхищением, настолько синхронным и чётко подчинённым какому-то высшему замыслу, было движение этого огромного количества рыб. Была ещё одна морская встреча, которая произвела на нас большое впечатление. Мимо корабля неторопливо и вальяжно проплыли, выбрасывая вверх высокие фонтаны воды, два морских гиганта, поразивших нас своими размерами и грацией движений одновременно. Капитан сказал, что это была самка синего кита со своим детёнышем. Они плыли в одном с нами направлении и устроили для нас небольшое представление, надолго ныряя, а потом выпрыгивая из воды почти на половину длинны своего тела, поднимая и разбрызгивая при этом целые стены воды. За время плавания мы наблюдали много удивительных явлений, как в небесах, так и на воде, увидеть которые возможно только на таких безкрайних водных просторах. Капитан частенько говаривал нам о том, что именно ради таких моментов он и выходит в море. Наши занятия с Алдаз, Наиром, Асталом и Кайрамом давали свои результаты. Они уже могли достаточно свободно изъясняться не только на немецком и французском языках, но вполне сносно говорили и на итальянском. Близнецы не отставали от них в этом деле, чередуя изучение специальной медицинской литературы, что было им необходимо для сдачи вступительных экзаменов в Университет, с лингвистическими упражнениями. Время шло, и мы становились всё ближе и ближе к ещё одному чуду, но уже рукотворному. Это был Суэцкий канал, соединивший Красное и Средиземное моря. Мистер Волкстроут много, рассказывал нам о тех трудностях, с которыми раньше сталкивались путешественники, добиравшиеся из Европы в Индию, и насколько проще стало это делать теперь. В один из дней мы стали на якорь в Суэцком заливе. Я вышел на палубу и рассматривал линию берега. Он был голым и пустынным. - Всё-таки люди созданы для того, чтобы ходить по земле, - услышал я у себя за спиной голос капитана, подошедшего ко мне, - после долгого нахождения в открытом море, приятно видеть даже такую пустынную землю с её скудным ландшафтом. - Согласен с Вами полностью, - ответил я, пожимая протянутую мне руку, - хотя, честно говоря, что-то эти берега не вызывают у меня желания прогуляться по ним. - С этим трудно спорить, - согласился капитан, - единственные, кто считает эти места своим домом - местные бедуины, и то для них дом это вся пустыня. - Да, мистер Волкстроут, - это просто удивительно, насколько человек может приспособиться к самым трудным жизненным условиям. - Вы правы, граф, если бы мне предложили обосноваться здесь, я, пожалуй, ни за что бы не согласился, а вот эти люди живут и не хотят менять свою свободу на те блага, которые несёт им цивилизация. - Мне кажется, капитан, что у европейца и местного бедуина, совершенно разные представления о благах. - Пожалуй, Вы правы, но ведь здесь живут не только они. Скоро прибудет представитель компании, контролирующей судоходство по каналу вместе с лоцманом, они вот вынуждены жить здесь по роду своей службы. - Так мы ожидаем их появления? - Да, как только они взойдут на борт и будут улажены все формальности, мы двинемся дальше, - продолжил капитан, - продвижение по каналу будет медленным, но это всё равно во много раз быстрее, чем оплывать Африку. - Получается, что по каналу просто так проплыть нельзя? – спросил я. - Конечно, - ответил капитан, - у него есть владельцы, которые в своё время вложили средства в строительство, и теперь зарабатывают на том, что пропускают по нему суда. Но он не настолько широк, чтобы можно было просто так пускать всех подряд в обе стороны, чтобы каждое судно шло так, как посчитает нужным его капитан. В начале, вообще-то, так и было, но вскорости произошло несколько столкновений крупных кораблей, и было решено, что на каждом судне во время прохождения канала должен присутствовать лоцман компании. Вот его-то мы и ждём. Как только он прибудет, мы войдём в канал. Мы разговаривали с мистером Волкстроутом до тех пор, пока к нему не прибежал матрос с докладом о том, что лоцман уже на борту. - Прошу прощения, граф, - сказал капитан, выслушав матроса, - меня призывают дела, так что я, к глубокому моему сожалению, вынужден прервать нашу беседу. - Конечно, капитан, - ответил я, у нас ещё будет возможность продолжить её. Постояв ещё некоторое время на палубе, я вернулся в каюту, где занялся своими записями. Я заметил, что наш пароход двинулся с места, но не стал отвлекаться от работы. Через несколько часов, от работы меня отвлёк резкий стук в дверь, и я услышал голос Алдаз, спрашивавшей разрешения войти. По интонации я понял, что она чем-то взволнована. - Лёвушка, - начала она с порога, - Наиру плохо, и ни я, ни близнецы не можем понять, что с ним, Ясса уже делает ему массаж, но он стонет и просит, чтобы пришли Вы. Как только она закончила, мы немедленно отправились к ним в каюту. По дороге, мы встретились с Али, за которым спешным шагом следовали Айоши и Астал. Когда мы вошли, Наир очень бледный лежал на кровати, а Ясса массировал ему стопы. - Как давно ухудшилось его состояние, - спросил Али, сосредоточенно всматриваясь в малыша. - Наир почувствовал слабость вскоре после того, как мы вошли в канал, - ответила Алдаз, - мы вышли на палубу, чтобы посмотреть на берега, но очень скоро он попросил меня пойти в каюту, чтобы лечь. Это было около двух часов назад. Он задремал, потом заснул, но сон его был очень беспокойный. Минут десять назад он проснулся в холодном поту и начал стонать. Ясса, сопровождавший нас на палубе, ещё был с нами, поэтому сразу стал его осматривать, сказав, чтобы Кайрам сбегал за Накаром и Кадаром. Когда они пришли, малыш начал бредить, он плакал и просил, чтобы его не бросали на верную смерть. А потом стал звать на помощь Лёвушку. Я сразу же побежала за ним, а Астала отправила за Вами. Али взял Наира за руку, сосредоточенно рассматривая его. - Дядя Лео, - еле шевельнув губами, прошептал малыш. - Лёвушка, зови И., - коротко сказал Али. Сосредоточившись, я воззвал к своему дорогому наставнику, и через несколько мгновений увидел своим внутренним взором его сияющую фигуру. Он улыбался, и лил мне это сияние, наполняя меня своей мощью и умиротворённостью. - Ты звал меня, дорогой мой друг Лёвушка? - Да, Учитель, нам нужна помощь. Наиру плохо, мы не можем понять, что с ним. Он заснул, и не приходит в себя, не отвечает на вопросы и только очень тихо зовёт меня. Чем я могу помочь ему? - Дело в том, Лёвушка, что Наир, как тебе известно, пришёл в воплощение ранее того срока, который был бы уместен для него. А это значит, что некоторые места, где он бывал в своём прошлом воплощении, особенно те, в которых он переносил тяжёлые потрясения, на фоне его нынешней высокой психической организации и повышенной чувствительности к различным эманациям, могут быть для него очень тяжелы. В первую очередь это касается того места, в котором он ушёл из воплощения. Тогда его уход был трудным. Сейчас вы находитесь поблизости от этого места, и все эмоции того периода нахлынули на него. Почувствовав это место, он ощутил их, и они оказались тяжелы для него, поэтому у него возникла усталость, и он лёг спать. Во сне же, он опять погрузился в переживания того времени, и теперь не может вырваться из них. Он не в состоянии определить, что для него является реальным, те прошлые ощущения или же нынешние. Это связано с тем, что прошлые переживания были очень наполнены эманациями низших порядков, такими как страх, отчаяние, безысходность и огромная обида на тех, кто стал причиной его мучительной гибели. Ты был с ним тогда, и он очень надеялся, что ты сможешь ему помочь, но вышло всё по-иному. Именно поэтому он зовёт тебя сейчас, и именно поэтому у тебя есть возможность помочь ему. - Но что мне следует предпринять, дорогой И.? Я сделаю все, что в моих силах. - Твоя способность видеть прошлое даёт тебе такую возможность. Только вместо простого наблюдения за событиями, тебе следует включиться в них активным действием. Кроме того тебе потребуется освоить ещё один навык, ты должен будешь войти в его сон и сказать ему, что пора возвращаться. - Войти в его сон? - не сдержал удивления я. - Да, - ответил, улыбаясь И., - а что тебя так удивило? Ведь ты же сам описал такую возможность в своей последней сказке. - Но ведь это же просто сказка, - всё ещё немного недоумевая, возразил я. - А ты думаешь, что сказки это всё вымысел? – спросил, продолжая улыбаться, И. - Честно говоря, я над этим не задумывался. - Ну ладно, этот вопрос мы с тобой обсудим позже. Сейчас не стоит терять время. Я помогу тебе сделать то, что нужно, в последствии же, ты и сам освоишь этот навык, – сказал уже серьёзно И. - Что мне нужно делать? - Скажешь Али, чтобы тебя никто не беспокоил и не трогал, несмотря ни на что, затем сядешь в кресло так, чтобы тебе было максимально комфортно и заснёшь. В состоянии сна, ты осознанно начнёшь искать Наира и когда найдёшь его, объяснишь, что всё что сейчас происходит с ним, это отголоски его прошлого воплощения, что ты пришёл помочь ему вернуться, как Мудрый Старец появился возле Ананда в его первое путешествие во сне. Когда Наир проснётся, ему потребуется время, для того, чтобы прийти в себя, но его здоровью ничто угрожать не будет. Я буду рядом с тобой, слушай мой голос. - Я всё понял, Учитель, и готов действовать. То, что я описываю так долго, длилось всего лишь какое-то мгновенье. Я подошёл к Али и передал ему наставления И. Он попросил выйти из каюты всех, кроме Яссы и Айоши, пообещав нашим друзьям, что с Наиром в скором времени всё будет хорошо. Ясса, всё понявший без слов, придвинул к кроватке малыша кресло, в котором можно было полулежать. Не раздумывая, я разместился в нём, и настроился на то, чтобы увидеть ту картину прошлого, которая захватила Наира, вызвав у него столь тяжёлые воспоминания. После непродолжительной концентрации внимания мне удалось пройти сквозь белёсый туман, который всегда возникал у меня перед глазами в подобных случаях, и я увидел пустыню. Под палящими лучами солнца, еле двигая ногами, шёл юноша, одетый в рваное рубище. У него на плечах была огромная доска округлой формы, в которой было сделано три отверстия. Одно для головы, два других для рук. Присмотревшись, я понял, что она состоит из двух частей, скреплённых между собой металлическими пластинами, в петлях которых висело два замка. Человек с таким сооружением на плечах был обречён на смерть от жажды. Если бы он даже нашёл какой-либо источник воды, то всё равно не смог бы напиться. Я понял, что вижу перед собой Наира в его прошлом воплощении. Раньше, я обычно только наблюдал за теми картинами, которые открывались мне при подобных озарениях, но сейчас мне следовало действовать, как мне сказал И. В то же время, я не совсем представлял себе, что же мне делать дальше. Продолжая наблюдать за происходящим, я вдруг увидел, что юноша, это вовсе не юноша, а молодая девушка с коротко остриженными волосами. Мне стало понятно, что нужно глубже разобраться в ситуации, и я опять погрузился в белый туман, чтобы увидеть то, что было раньше. Когда он рассеялся, я увидел, как молодой мужчина, заслонив собой девушку, с копьем наперевес стоит один на один против огромного льва. Мне стало понятно, что он, рискуя жизнью, пришёл ей на помощь. В этой девушке я узнал ту, что видел бредущей по пустыне. В следующем эпизоде, открывшемся мне, я увидел того же юношу, лежащим на дне ямы-ловушки и уже девушка спасала его, помогая выбраться оттуда. Потом был период их тайных встреч, так как между ними вспыхнула любовь, несмотря на то, что они были представителями давно враждующих племён. Затем я оказался на большой площади, в центре которой стояло два столба, к которым были привязаны люди. Это были мужчина и девушка, в девушке я узнал Наира а в мужчине того человека, который был вначале её спасителем, а потом спасенным ею. Вокруг собралось много людей, и один воин крепкого телосложения, с обритой головой, и большим шрамом через всё, в общем-то, красивое, но отталкивающее, своим выражением, лицо, громогласно обвинял девушку в предательстве, потому что, как он утверждал, она помогала врагам. И тут меня пробил такой озноб, как будто я оказался в одно мгновение в центре лютой метели совсем раздетый. Мой взгляд остановился на седом, но ещё полном сил мужчине, сидевшем на деревянном троне напротив привязанных к столбам людей. В этот момент я понял, что вижу себя в том воплощении, и тут же осознал, что девушка это моя дочь, а человек, обвинявший её в предательстве, которого звали Крайтом, был отвергнутым ею женихом. Он занимал в племени видное положение, и с помощью такого брака мог, после моей смерти, претендовать на трон вождя. То, что он делал сейчас, было местью за её отказ. По законам племени, врагов ждала смерть у столба, а предатель должен был перенести позор и был обречён на медленную мучительную смерть. На вопросы, заданные девушке, она только сказала, что отдала этому человеку долг за спасённую жизнь. Держалась она гордо и независимо, всем своим видом подтверждая свою правоту. Вперёд выступил старейшина, огласивший приговор. Мужчину было решено заколоть ножом у столба, а девушку остричь, в знак несмываемого позора и закопать в пустыне по шею в песок, высыпав после этого на голову ядовитых пауков. Моё сердце разрывалось с каждым словом старейшины, ведь я очень любил дочь и ни на мгновение не верил в то, что она могла лгать ради спасения жизни и уж тем более, предать нас. Я знал, что если своей властью отменю решение Совета, тот, со шрамом, использует это для того, чтобы поднять людей против меня и тогда, скорее всего, наше племя уничтожит само себя, так как моих сторонников было больше, но он, используя моё стремление к мирной жизни с соседями, сумел настроить против меня касту воинов. Чужаку я помочь никак не мог, хотя понимал, что в его планах вовсе не было намерения наносить нам какой-либо вред. В этих обстоятельствах, я мог только попытаться спасти дочь, изменив форму казни. Пользуясь этим правом, я приказал, чтобы её остригли, заковали в колодки и отвезли в пустыню с тем, чтобы бросить там. Я надеялся, что успею отыскать её и спасти, но человек со шрамом вызвался выполнить мою волю, и у меня не было аргументов, чтобы отказать ему. Единственное, что я смог сделать, дабы уберечь дочь от насилия с его стороны, так это отправить с ним своего сына и ещё одного преданного мне человека. Тот должен был отвлечь внимание Крайта, а сын, как будто прощаясь с сестрой, напоил бы её так, чтобы дать возможность продержаться то время, которое потребовалось бы им на возвращение, а затем нам на её поиски. Следующей мне открылась картина схватки между Крайтом и моим сыном. Судя по всему, тот был настолько одержим желанием овладеть моей дочерью что, убил приставленного мной воина, вонзив кинжал ему в спину, и напал на сына. В этой схватке сын одолел его, но и сам был смертельно ранен. Перед смертью он рассказал сестре о том, что у меня не было другого выхода, кроме этого, и моём плане её спасения. Она плакала от радости, что отец поверил ей и не считает её предательницей, смерть не страшила её. После того как брат умер, она встала и пошла назад, рассчитывая на то, что ей встретиться кто-нибудь, кто сможет спасти её. Я же, не дождавшись возвращения сына, посчитал, что бритый мог специально завести их очень далеко, или задержаться, чтобы убедиться в смерти девушки, и решил отправиться за ними. Но разыгравшаяся в пустыне буря уничтожила все следы, и я просто не знал в каком направлении двигаться, несколько дней я мчался по пустыне, в надежде просто наткнуться на них. После недели поисков вынужден был вернуться, теша себя надеждой на то, что брат, решив спасти сестру, убил Крайта и они втроём отправились искать себе племя, к которому могли бы пристать. Как я теперь понимал, это была лишь надежда. Я опять погрузился в туман, и вернулся к эпизоду, увиденному мною первым. Мысли девушки открылись мне, и в них было много горечи и обид, но доминировало в них чувство ненависти к Крайту, которого она считала главным виновником всех своих несчастий. Она надеялась, что отец всё же отыщет её, как говорил ей брат, но эта надежда таяла с каждым следующим шагом, с каждым следующим мгновением. Смерть девушки была мучительной, и с последним вздохом, она посылала проклятия тому, кто по её мнению был единственным виновником всех её несчастий. Вдруг я понял, что таким своим поступком она привязала себя к этому месту. Как такое может происходить, я не знал, но мне стало ясно, что Наир почувствовав присутствие этого духа и узнав в нём себя, потерял ориентацию в месте, времени и пространстве. Не умея различить, кто же он на самом деле сейчас, малыш начал жить прошлым, забыв о настоящем. И моя задача заключается именно в том, чтобы вернуть его сознание в нынешнюю реальность. В этот момент я увидел сияющий образ И. - Если тебе удастся убедить её искренне простить своего обидчика, - услышал я его голос, я смогу провести её по пути, ведущему к воссоединению её духа с её Первичной Божественной Сущностью. Именно обиды, ненависть и проклятие удерживают её дух здесь, не позволяя ему вернуться туда, где он найдёт успокоение. Как только это произойдёт, Наир осознает себя тем, кем он является сейчас. Мне стало понятно, что нужно делать, и я устремился вперёд, став участником всего происходящего. Я даже ощутил жар, исходящий от раскалённого песка и нестерпимо пекущих лучей солнца. Девушка увидела меня, и в её глазах загорелась надежда. - Помоги мне, добрый человек, - еле шевеля потрескавшимися губами, прошептала она. - Я здесь именно для этого, - ответил я. - Тебя послал мой отец? – делая очередное усилие, проговорила она. - В какой-то степени можно сказать и так, - произнёс я, стараясь подбодрить её улыбкой. - Дай мне воды, я умираю от жажды. - Я могу дать тебе больше чем глоток воды, - сказал я, приблизившись, и глядя ей прямо в глаза, - ты можешь покинуть это место в одно мгновение, если сделаешь всё так, как я скажу. Несмотря на всю критичность своего положения, девушка немного отстранилась от меня, и у неё в глазах, вместо муки, наполнявшей их, блеснул огонь, выдавший её недюжинную волю. - Откуда мне знать, что ты не из тех колдунов, о которых я слышала, что они являются к человеку перед смертью и предлагают ему чудесное избавление, взамен на то, что его душа станет служить им в их тёмных делах. Если так, то убирайся и дай мне спокойно умереть, я не продам тебе свою душу, - проговорила она, презрительно глядя на меня. - Я не из тех колдунов, о которых ты говоришь, - спокойно ответил я, - сейчас я освобожу тебя от оков, а потом ты внимательно посмотришь мне в глаза, и я думаю, что ты сама найдёшь ответ в них. Я сломал колодки и металлические крепления на них просто руками. Девушка собрала свои последние силы и устремила на меня пристальный взгляд. Через несколько мгновений на её лице появилось удивление, а затем радость озарила её измученное лицо. - Отец!- воскликнула она, - ты обещал, что найдёшь меня и нашёл! Теперь я спасена! - Да, ты можешь быть спасена. - Почему «могу» быть спасена? Разве ты не напоишь меня и не заберёшь отсюда? - Я могу напоить тебя и показать, как уйти отсюда, - ответил я, - но вот пойдёшь ты по этому пути или нет, зависит только от тебя самой. - Что ты имеешь ввиду? Почему я могу не пойти с тобой. - Тебя может остановить то, что ты несёшь в себе, твоя ненависть к человеку, которого ты считаешь виновником всех своих несчастий, не позволит тебе уйти отсюда. Только тогда, когда ты сможешь простить Крайта за всё, что он сделал нам, путь, о котором я говорю, откроется тебе. - Но как можно простить его?! – вскричала она, - Ведь это всё из-за него! Ведь он всегда хотел убить тебя и занять твоё место, а на мне он хотел жениться, только чтобы после твоей смерти, которую, кстати говоря, он постарался бы приблизить как можно скорее, занять твой трон. - Мне всё это известно, - ответил я, постаравшись улыбнуться ей как можно мягче, - но я простил его, потому что в определённый момент мне открылось знание, позволившее понять причины его поступков. Поняв и простив, я почувствовал невероятное облегчение. Ты тоже можешь узнать то, что знаю я, если откроешь своё сердце и выпустишь из него ненависть, злость и обиды. Там, куда мы пойдём, ты поймешь, что они не стоят того, чтобы носить их в себе. - И что мне нужно сделать, чтобы я могла следовать за тобой? - Простить своего обидчика, - повторил я, - если ты веришь мне, то открой своё сердце, и я смогу помочь тебе сделать это. - Что значит «открой сердце»? – немного недоуменно спросила девушка. - Возьми меня за руки и просто посмотри в мои глаза, позволь мне наполнить твоё сердце той любовью, что я испытываю к тебе, она и даст тебе силы на прощение. Она вложила свои руки в мои, наши взгляды встретились, я лил ей любовь всеми своими силами. Каким-то образом, вероятнее всего потому, что мне очень хотелось ей помочь, я проник своей мыслью в самые потаённые уголки её сознания, и наполнил их светом и намерением простить все обиды нанесённые ей кем бы то ни было. Этот удивительный Свет стал распространяться и заливать собой всё её тело. В конце концов, она засияла так, как сиял однажды И., когда я видел его богочеловеком. В этот миг что-то тёмное и бесформенное с громким хлопком выскочило из неё и мгновенно исчезло, растворившись в этом божественно-прекрасном свете. Пустыня была где-то далеко внизу. Мы парили в пространстве, залитом мягким и теплым, но очень ярким светом. Оглянувшись, я увидел сияющего и улыбающегося И. Мы подошли к нему, и он взял нас за руки. - Благодарю тебя, Лёвушка, - сказал он, - ты сделал то, что не смог бы сделать никто, кроме тебя. Что означают мои слова, тебе растолкует сэр Уоми. Сейчас я поведу её дальше по тому Лучу Света, по которому ей следовало пройти намного раньше. Ты же возвращайся к Наиру, ему сейчас нужна твоя помощь. И. отпустил мою руку, и я устремился вниз. Оказавшись снова в пустыне, там, где мною была встречена девушка, я увидел растерянного Наира, пытающегося понять, что он делает в этом месте. Окликнув его, я пошёл ему навстречу. Обрадовавшись тому, что видит меня, мальчик побежал ко мне. - Где мы, дядя Лео? – спросил он, подбежав ко мне, и взявшись за мою руку. - Мы в твоём сне, - ответил я. - Как это в моём сне? – удивился он. - Точно так же как в сказке, когда Мудрый Старец пришёл за немного заблудившимся Анандом. - А разве в жизни так бывает, как в сказках? – снова спросил Наир. - В жизни, мой дорогой, бывает ещё и не так как в сказках, - сказал я, улыбнувшись, и вспомнив свой вопрос к И.. - Вы шутите? – не унимался малыш. - Вовсе нет, я совершенно серьёзен, - ответил я, поднимая его на руки, - об этом я расскажу тебе позже, а сейчас нам нужно возвращаться к нашим друзьям, которые уже заждались нас. Ты согласен? - Конечно, - ответил Наир, улыбаясь, - с Вами я готов идти куда угодно, и уж особенно к нашим друзьям. Вокруг всё завертелось, я крепко держал Наира, но в какой-то момент он выскользнул у меня из рук, а уже в следующее мгновенье, открыв глаза, я понял, что полулежу в кресле возле кровати Наира, а он, привстав на локтях, внимательно смотрит на меня. В тот же миг к нему подошёл Али и уложил малыша обратно. - Тебе сейчас лучше полежать Наир, - сказал он. Тот послушно выполнил это распоряжение. - Как ты себя чувствуешь, Лёвушка? – спросил Али, поворачиваясь ко мне. - Немного странно, но в целом всё в порядке, - ответил я, ощущая некое раздвоение, как бывает иногда, когда быстро просыпаешься, и не сразу понимаешь, где закончился яркий сон, и где началась окружающая действительность. - Ты тоже полежи немного, - сказал Али, - сейчас Ясса напоит вас своим чаем, это поможет вам быстрее прийти в себя. В моём теле действительно была какая-то слабость, но в целом всё было в порядке
star: Через несколько минут Айоши подавал пиалу с дымящимся напитком Наиру, а Ясса мне. - Пей мелкими глотками, Лёвушка, не торопись, - ласково проговорил он. Я устремил на него вопросительный взгляд, ведь за последнее время я так привык слышать «гаспадина графа» каждый раз, как он обращался ко мне, что ласковое «Лёвушка», вызвало у меня удивление. - Прашу пращеня, гаспадина графа, прашу пращеня, гаспадина графа, - затараторил он, кланяясь, но в глазах его я видел радостный смех. Я начал пить его зелье, которое оказалось достаточно приятным на вкус, и постепенно все непривычные ощущения исчезли. - С того момента как ты расположился в кресле, прошло два дня, - тихо говорил тем временем Али, наклонившись ко мне, - мы догадывались, что вас обоих ждёт непростое испытание, но с чем вы там встретитесь мы не могли себе даже представить, так что сам понимаешь, нашу радость теперь, когда всё уже позади. - Если честно, - так же тихо ответил я, - мне и самому не всё понятно в том, что произошло, но благодаря помощи И. всё закончилось благополучно, в этом я уверен. - Вот и славно, - подытожил Али, - а теперь отдыхайте, вам сегодня обязательно нужно быть вечером в кают-компании, а то капитан уже стал безпокоиться в связи с вашим отсутствием. - Значит, мы развеем все его сомнения относительно нашего благополучия, - улыбнувшись, ответил я, и … заснул. Этот сон тоже был необычным. Я оказался в дивном саду с великолепными клумбами и благоухающими цветами. Тенистые деревья давали прохладу. Трели диковинных птичек в сочетании с шелестом листвы и журчаньем ручейка навевали чувство умиротворения и покоя. Это место казалось каким-то волшебным. Я пошёл по аккуратной дорожке, и через некоторое время увидел каменную скамью, на которой сидел человек. Приблизившись, я узнал в нём сэра Уоми. Он улыбнулся мне своей неповторимой улыбкой и предложил присесть рядом. Эманации, исходящие от него окутали меня мягким теплом. Рядом с ним было так комфортно и уютно, что мне, на какое-то мгновенье, вспомнилось как я, будучи маленьким мальчиком, сидел вот так же вместе с братом Николаем, и слушая истории, которые он мне читал, чувствовал себя спокойно и уверенно, твёрдо зная, что счастье выглядит именно так. - Как ты себя ощущаешь, Лёвушка? – участливо спросил сэр Уоми. - Замечательно! – ответил я, испытывая необычайный подъём сил. - Это хорошо, что тебе так легко даются трудные уроки жизни, - продолжил он, после долгого взгляда в мои глаза, - иди и дальше в той же непоколебимой верности выбранному пути, и ты справишься со всеми преградами. То, что ты сделал очень важно не только для Наира, но и для многих людей, с которыми его сведёт жизнь. Однако, сейчас в голове мальчика полный сумбур и он ещё не до конца пришёл в себя, не понимая, что с ним случилось, и почему он ощущал себя другим человеком, женщиной, да ещё и переносил такие муки. Ты должен будешь многое объяснить ему, а для того чтобы это было проще сделать, я сейчас кое-что расскажу тебе. Собрав всё своё внимание, я приготовился слушать. - Будучи у Владык Мощи, ты видел, как происходит воплощение и развоплощение человека. На том этапе обучения тебе была открыта лишь часть знаний, и поэтому ты ещё вернешься к ним. Тогда ты сможешь увидеть полную картину всего происходящего в пределах Земли и возможно даже больше. Ты видел, что после ухода из воплощения человек работает с тем, чтобы осмыслить всё происходившее с ним в жизни Земли, понять, что он делал правильно, а где допустил ошибки. Цель всех этих кругов воплощений состоит в том, чтобы проходя через различные испытания, которые, кстати говоря, он сам же себе и планирует, находясь на этапе подготовки к новому рождению, развивать свой Дух, освобождаясь от всего низменного, и обретая способность нести в себе, в большей или меньшей степени, энергии Четырёх Блаженств. Таким образом, Дух человека является элементом конкретного воплощения, тогда как Душа проходит через все его жизни. И в момент смерти Дух, покидая тело человека, стремиться к слиянию с Душой с тем, чтобы привнести в неё весь тот опыт, который накопил человек в данном воплощении. Душа же устремляется туда, где сливается с Первичной Божественной Сущностью, проявлением которой на Земле и был человек. Но в некоторых особых случаях, когда человек испытывает очень сильные чувства и эмоции связанные с чем-либо или с кем-либо, его Дух может оказаться привязанным этими чувствами к объектам, оставшимся в пространстве Земли тогда, когда Душа, не дождавшись слияния с этим Духом, уже вернулась к своей Первичной Сущности. В этом случае в состоянии развоплощения человеку приходится тратить больше сил и энергии для осознания того опыта, который был накоплен им, а также искать способы вернуть задержавшийся Дух туда, где ему положено находиться. Этот процесс может занимать много времени, и период между воплощениями у такого человека становится очень долгим. В случае с Наиром, возникла ситуация, в которой он пошёл в воплощение, по ряду причин, в основе которых лежали иные его обязательства, ещё не решив вопроса возврата Духа оставшегося в пустыне в месте смерти его физического тела прошлого воплощения. Такая ситуация, если её не разрешить, вела к тому, что у него всё время терялась бы жизненная энергия, а это, в свою очередь, проявлялось бы периодическими приступами тяжёлой, неизлечимой болезни. Кроме того, с помощью определённых ритуалов, через этот Дух, тёмные оккультисты, одним из которых в этом воплощении проявлен тот человек со шрамом, могли находить Наира и пытаться использовать его в своих неблаговидных целях. Мы, конечно же, защищали бы его всё то время, пока он был бы с нами, но с определённого возраста человек начинает действовать исключительно сообразно своим решениям и взглядам на жизнь. Этот период был бы для Наира очень трудным, и в линиях его судьбы, прописанных Владыками Кармы, имеет место вариант его ухода с пути Света. Так что, теперь ты понимаешь, как важны были твои действия, позволившие нам помочь тому Духу пройти по пути восхождения и воссоединения с Первичной Сущностью Наира, что в свою очередь кардинально изменит его возможности в воплощении нынешнем. Это несколько упрощённая схема, но она будет понятна Наиру и тем самым облегчит ему осознание того, что произошло с ним в его прошлой жизни и того, как он это воспринял теперь. Слова сэра Уоми ложились в моём сознании стройной системой, и я понимал, что уже сейчас знаю как донести мальчику эту информацию так, чтобы это позволило ему, несмотря на малый возраст, понять всё, что следует знать о событиях, произошедших с ним. - Всё ли ты понял, Лёвушка, или у тебя остались вопросы? - Всё сказанное Вами мне абсолютно понятно, - ответил я, - но вопросов у меня в связи с этим много, хотя, думаю, Вы и сами об этом знаете. - Знаю, - улыбнувшись, сказал сэр Уоми, - и ответы на них ты получишь при следующем посещении Лаборатории Стихий, а пока спроси о том, что так интересует тебя сейчас. - И. сказал, что только я мог сделать то, что было нужно Наиру, почему так? Ведь мои возможности несоизмеримо малы по отношению к тому, что можете сделать Вы и И. - Дело в том, друг мой, - ответил сэр Уоми, - что между людьми, состоявшими в столь близких родственных отношениях, как вы с Наиром, кроме обязательств есть ещё и некоторые права. Тебе должно быть известно, что если один человек делает что-то за другого, лишая его возможности, тем самым, приобрести тот или иной опыт, он возлагает на себя ответственность за это. Не пройденные в нужное время уроки возвращаются к человеку, но, зачастую, в более сложных обстоятельствах. Таковы правила действующие в соответствии с Законом «Кармы». Следовательно, тот, кто своими действиями лишил другого возможности пройти какой-либо урок, принимает на себя ответственность за это и впоследствии разделяет с последним те трудности, с которыми он может столкнуться при повторном прохождении урока жизни. Однако, в исключительных случаях, каковым является ваш с Наиром в том воплощении, когда люди в самых простых обстоятельствах жизни оказываются способными испытывать друг к другу безусловную любовь, они могут настолько искренне желать принять на себя все тяготы, уготованные другому, что проходя через испытания, и жертвуя при этом своими желаниями и устремлениями, им удаётся освободить другого от необходимости возвращаться к не пройденному уроку, разделяя с ним приобретенный опыт как безвозмездный дар. В этом случае самопожертвенной любви, сгорает вся трудная карма и вступает в силу действие Закона «Высшего Милосердия». Тогда, стоя у столба, девушка знала, что если она взмолиться о помощи, ты отменишь решение Совета Старейшин, но это приведёт к резне и вероятнее всего к твоей гибели. Ты же почти до смерти измотал себя поисками в пустыне, и только надежда на то, что они ушли искать новое место для жизни, подаренная тебе одним из твоих близких помощников, заставила тебя оставить поиски. Именно эти обстоятельства и позволили бы тебе провести её по пути восхождения духа, даже если бы она не послушала тебя, и отказалась простить своего обидчика. Но любовь к тебе и полное доверие сделали своё дело, и всё сложилось самым, что ни на есть удачным образом. - Как мало я ещё знаю о жизни, - задумчиво проговорил я. - И как много тебе ещё предстоит узнать, - закончил мою невысказанную мысль сэр Уоми. - Но ты уже добавил ещё одно знание в свою шкатулку мудрости. Теперь тебе известно, что сон это не только отдых для тела, но и возможность для Духа человека, знающего как это делать, продолжать творить добро и помогать другим там, где в проявленном мире, он может быть лишён, в силу тех или иных обстоятельств, такой возможности. У тебя уже был подобный опыт, но тогда ты был ведом И. и Флорентийцем. Сейчас же ты действовал сам и осознанно, а это уже совершенно другое дело. Находиться рядом с сэром Уоми было так хорошо, что мне совершенно не хотелось прерывать эту беседу. Но я понимал, что у него есть ещё очень много дел, и потому решил задать вопрос, с которым бы с удовольствием повременил. - Есть ли что-либо ещё, что, по Вашему мнению, мне следует знать и донести до сознания Наира? – спросил я. Улыбнувшись мне своей обворожительной улыбкой, сэр Уоми ответил: - В настоящий момент это всё, что я собирался рассказать тебе, но очень скоро мы с тобой увидимся снова, и у нас будет больше времени для бесед и несколько важных совместных дел. - С радостью буду ждать этот день, - сказал я поднимаясь, так как понял, что наша встреча подошла к концу. - Ты правильно понял, что сейчас я уйду, - сказал сэр Уоми, вставая и поддерживая меня под руку, - но не торопись, тебя ожидает один очень приятный сюрприз. Пожав на прощанье мне руку, он развернулся и зашагал по дорожке, удаляясь от меня в том направлении, откуда пришёл я сам. Вскоре, я заметил за кустами фигуру, приближавшегося ко мне человека. Я сразу же узнал его, но на какое-то мгновение, задержался, не веря своему счастью. Этого времени хватило на то, чтобы мой дорогой и любимый брат Николай полностью вышел из-за куста, и одарил меня радостной улыбкой. Теперь уж я не медлил ни секунды. Вскочив с лавочки, я побежал ему навстречу и уже собирался, как раньше, подпрыгнуть, чтобы обнять его за шею, когда вдруг осознал, что мы с ним практически одного роста, причём я даже немного выше. У меня был, наверное, такой комичный вид, что Николай рассмеялся. Его смех, как всегда был добрым и ласковым. Раскрыв мне свои объятия, он крепко прижал меня к себе и поцеловал в обе щеки. - Экий ты богатырь нынче, Лёвушка, - продолжая держать меня за плечи, и чуть отстранив от себя, сказал он, - если так дальше пойдёт, то мне скоро придётся смотреть на тебя снизу вверх, как раньше смотрел на меня ты. - Это всё И. и его методика воспитания, - поддерживая его шутку, ответил я. - Методика замечательная, - продолжая меня рассматривать, проговорил Николай, - я всегда знал, что рядом с такими людьми, как Али, И., Флорентиец, невозможно оставаться тем, кем был до встречи с ними, но чтобы вот так, за несколько лет измениться почти до неузнаваемости, на это я даже не рассчитывал. Так что, братец Лёвушка, как удивлял ты меня и радовал всё это время своими успехами, так и сейчас привёл в восторг от своих достижений. - Ладно уж обо мне, - остановил я Николая, - рассказывай как ты, как Наль, как моя племянница? - А ты только внешне изменился, - рассмеявшись, ответил брат, - всё такой же любопытный и сыплешь вопросами быстрее, чем я на них ответить могу. Давай-ка присядем на скамейку, и обстоятельно поговорим обо всём. Мы вернулись туда, где я совсем недавно говорил с сэром Уоми. Я мысленно поблагодарил его за такой щедрый подарок, и тут же увидел его сияющим вдали и улыбающимся мне. Николай начал рассказ о своей жизни последних лет. Я слушал его со всем возможным вниманием, стараясь запомнить всё, о чём он говорил. Потом я рассказал ему о том, что происходило со мной. - Вот видишь, Лёвушка, - сказал брат после того, как я замолчал, – мы и не думали, что наша следующая встреча состоится так и в таком месте. - Да, - ответил я, - каждый раз, вспоминая о тебе и мечтая о нашей встрече, я представлял это совершенно иначе. - Вот к чему приводит развитие Духа человека, - продолжил Николай, - ему открываются такие возможности, что воочию он может убедиться в истинности всего того, что говорили нам наши наставники. Нет расстояния и разделения для любящих друг друга людей, нет препятствий и преград для их встреч и общения, и совместная их деятельность возможна вне зависимости от расстояния, разделяющего их в физическом плане. Хотя недавно, наш друг Венецианец, говорил мне, при достижении определённого уровня сознания и силы Духа, возможно также и перемещение тела человека через пространство в считанные секунды на очень большие расстояния. Только, для этого нужно, чтобы его физический проводник был чист от мусора личностного восприятия жизни, и тело могло вынести нагрузку вибраций тех планов Земли, через которые происходит такое путешествие. - Я уже почти перестал удивляться чему-либо, просто понимая, что всё удивительное, это лишь следствие моих малых знаний о Мироздании, - вставил я. - Ты совершенно прав, мой дорогой брат, мы действительно знаем очень мало, но жизнь даёт нам массу возможностей учиться, и только от нас зависит то, как мы ими воспользуемся. А сейчас нам пора прощаться, ведь, несмотря на то, что время здесь течёт иначе, чем в нашей с тобой реальности Земли, там у нас есть обязательства, пренебрегать которыми не стоит. Я несказанно рад этой нашей встрече и думаю, что мы ещё не раз увидимся таким образом до того момента, когда оба окажемся в Общине Али, и у тебя будет возможность лично познакомиться со своей племянницей и поближе узнать Наль, – закончил Николай. - Мне тоже трудно выразить словами ту радость, которую мне доставила наша встреча, - ответил я, - передавай от меня приветы жене и дочери, и расскажи им обо мне всё, что посчитаешь нужным. Мы встали со скамьи, крепко обняли друг друга и, пожав на прощание руки, расстались. Николай неспешно пошёл по тропинке туда, откуда пришёл, я же, осознав что мне нужно возвращаться в свою реальность, понял, что пора просыпаться. В тот же миг, я ощутил себя в кресле и, открыв глаза, увидел сидящего рядом Яссу, внимательно наблюдавшего за мной. Он улыбнулся мне и вздохнул, как мне показалось, с облегчением. - Сейчас я позову Али, - тихонько сказал он, - Наир ещё спит, но скоро тоже должен проснуться. Я огляделся вокруг. Наши друзья постарались сделать всё, чтобы мы полноценно отдохнули. Каюту наполнял полумрак, так как шторы были задёрнуты, но сквозь тонкие щёлки между ними пробивались лучики солнца. Это позволило мне предположить, что сейчас день, и к вечерней встрече в кают-компании мы с Наиром вполне успеем подготовиться. Мои размышления прервало движение в кроватке малыша. Повернув в ту сторону голову, я увидел улыбающегося Наира, с широко раскрытыми глазами, в которых светилось счастье. - Как же я вас люблю, дядя Лео, - проговорил он, не отрывая от меня глаз. - И я тебя очень люблю, - ответил я ему с улыбкой, - нам есть о чём с тобой поговорить, так что как только ты захочешь получить ответы на свои вопросы, я к твоим услугам. - Да, мне очень многое хочется у Вас спросить, но сейчас я чувствую себя настолько голодным, что, наверное, съел бы свою тройную порцию. В это момент дверь каюты открылась, и в неё вошли Али, Айоши и Ясса. Последние два держали в руках тарелки, на которых, как я понял, была специально приготовленная для нас пища. Наир тоже понял это и, встав на кровати на ноги, попытался рассмотреть, что же ему там несут. - Садись, садись, мой ненасытный друг, - в шутливом тоне заговорил с ним Али, - сейчас Айоши накормит нашего голодного тигра, только ему нужно быть предельно осторожным, чтобы сохранить в целости свои пальцы. Мы все рассмеялись, а Наир быстренько выполнил указание Али. Он хотел взять в руки тарелку, но Айоши остановил его. - Хоть ты уже и большой мальчик, но сейчас я всё-таки покормлю тебя из ложечки, тем более, что Ясса будет делать то же самое для дяди Лео. Я с удивлением уставился на Яссу, потому что чувствовал себя достаточно хорошо, для того чтобы справиться с такой простой задачей как приём пищи. В ответ он лишь мысленно сказал мне: - Позволь уж твоей старой няньке поухаживать за тобой. - Но почему я не могу сделать этого сам, - переспросил я так же. - Эта пища приготовлена нашими руками по старинному рецепту, который продиктовал Али его дядя специально для вашего случая, - ответил он, - и принять её вам нужно из рук того, кто её делал. - Ну, раз так, то я готов подать пример Наиру, - улыбнувшись, согласился я. Очень скоро мы были накормлены и, несмотря на небольшой объем этого, в общем-то, приятного на вкус супчика, я почувствовал полное насыщение. Наир тоже с удивлением отметил, что совершенно сыт, хотя съел не так много как рассчитывал. После того, как тарелки опустели, Али рассказал нам о событиях последних дней. Оказалось, что мы прошли Суэцкий канал и уже второй день идём по Средиземному морю, направляясь к берегам Италии. Капитан каждый день интересовался причиной нашего отсутствия, и ему сказали, что нам обоим потребовался на короткое время постельный режим. Он волновался по поводу состояния нашего здоровья и сетовал на то, что мы так и не увидели великое творение рук человеческих, коим, по его мнению, является канал. Али успокоил его тем, что пообещал наше возвращение в компанию этим вечером. - А теперь, мы оставим вас, так как вам следует очень многое обсудить, - закончил Али свой рассказ. - Хорошо, - ответил я, - мы придём к тебе, когда закончим. Они вышли из каюты, а мы начали свою беседу. Наир задавал вопросы, а я отвечал на них до тех пор, пока ему не становилось всё понятным. Несмотря на то, а может быть и потому, что Наир был на редкость сообразительным мальчиком, наш разговор занял довольно много времени, но в итоге не осталось ни одного вопроса, на который бы мною не был дан исчерпывающий ответ. Что было немного удивительно для меня самого, так это то, что рассказывая Наиру о тех вещах, что поведал мне сэр Уоми, я, как бы, и сам более глубоко вник в суть вопросов и осознал кое-что в более широком смысле. Закончив беседу, мы решили пройтись по палубе, так как до ужина ещё оставалось время. Заглянув к Алдаз, мы нашли в её лице компаньонку по прогулке. Астал и Кайрам, само собой, присоединились к нам. Такую процессию и встретил капитан, с которым мы не виделись уже несколько дней. - Граф Т., - несколько удивлённо, некоторое время рассматривая то меня, то Наира, наконец, проговорил он, - позволю себе заметить, что и в Вас, и в нашем маленьком друге, что-то изменилось. Я не могу выразить словами, что именно, так как сам ещё не понял этого, но вы оба однозначно не выглядите, как люди, пролежавшие несколько дней во власти болезни. - Возможно, Вы и правы, дорогой мистер Волкстроут, - ответил, улыбаясь, я, - мы все меняемся в той или иной мере, вот только с чего Вы взяли, что мы с Наиром были больны? - Ну как же, - воскликнул капитан, - ведь вы оба несколько дней не выходили ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину, что довольно странно для здоровых людей, нуждающихся в удовлетворении естественной потребности в еде для пополнении сил. А сейчас я вижу вас свежими и бодрыми, и оба вы как будто светитесь изнутри. Ну разве это не удивительно? - Пожалуй, Вы правы, это действительно может показаться странным, если не знать того, что иногда крепкий сон позволяет человеку некоторое время обходиться без пищи, и при этом восстанавливает его силы не хуже чем добрая порция какого-нибудь вкусного супа. - Ах вот оно что, - немного озадаченно проговорил мистер Волкстроут, - мне действительно несколько раз и самому после тяжелой физической и психической нагрузки доводилось спать больше суток подряд, но потом я просыпался просто со зверским аппетитом. Так что если хотите, граф, я распоряжусь, чтобы сегодня ужин был подан раньше. - Мы с Наиром будем Вам весьма признательны за это, - ответил я, отдав ему лёгкий поклон в знак благодарности. - Что ж, не стану отвлекать вас от прогулки и пойду отдам нужные приказания, - сказал капитан, лихо развернувшись на каблуках, - до встречи в кают-компании. Наир помахал мистеру Волкстроуту рукой на прощание, и мы двинулись дальше. Я обратил внимание на то, как изменилась вода за бортом. Средиземное море отличалось и от Чёрного и от Красного морей и от океана. Оно было каким-то лазурным и светящимся. - Дядя Лео, - позвал меня Наир, стоявший у перил, и неотрывно смотревший на сверкающую в лучах заходящего солнца воду, - посмотрите как странно, вроде бы за бортом такая же вода, как и раньше, но она отличается от той, которую мы видели, когда плыли по океану, вот только я не могу понять, в чём выражается это отличие. - Вода очень интересная стихия, Наир, - услышали мы голос Али, подходившего сзади, - и ты действительно прав в том, что она в разных местах может быть разной. Это зависит от её состава, где-то она более соленая, где-то менее. Также на её цвет могут влиять мельчайшие создания, которые, скапливаясь в неимоверно больших количествах, могут придавать волнам разные оттенки. В своё время ты узнаешь о воде гораздо больше и станешь понимать причины тех или иных изменений в ней. Али стал рядом с Наиром, положив руку ему на плечо, и внимательно вглядываясь в его лицо. Оставшись полностью удовлетворённым своими наблюдениями, он устремил взгляд вдаль. - Вот бы это произошло поскорее, - задумчиво проговорил мальчик. - Всему своё время, малыш, - сказал я, - некоторые вещи нужно узнавать тогда, когда ты полностью готов к их восприятию. - Я это понимаю, и поэтому никуда не спешу, - очень по-взрослому ответил он. Постояв немного у поручней и вдоволь насмотревшись на воду, мы расположились в креслах, которые расставили закреплённые за нами стюард и матрос. Беседа перешла на темы связанные с местом нашей следующей стоянки. Никто из нас не бывал в Неаполе, поэтому мы решили вечером подробно расспросить капитана об этом городе и его достопримечательностях, а также о других городах, которые очень интересовали близнецов, потому что именно из Неаполя должно было начаться их путешествие по Европе к месту обучения. До этого момента оставалось всего несколько дней, и они жадно впитывали любую информацию о тех странах и городах, куда им предстояло направиться, перечитав почти все книги из библиотеки капитана, в которых было сказано хоть что-нибудь об особенностях этих мест. Наша беседа текла неспешно и переходила с одной темы на другую. Али, бывавший ранее в имении князя Санжера в Венгрии, и посетивший в ту поездку почти все столицы европейских стран, в очередной раз рассказывал Накару и Кадару то, что ему было известно, отвечая, по возможности, на их вопросы, лившиеся неуёмным потоком. На палубе, в тени натянутого навеса, было так приятно, что мы, овеваемые лёгким, прохладным ветерком, просидели там до вечера, и ушли оттуда прямо в кают-компанию, когда нас пригласил к ужину стюард. Капитан вошел следом за нами, буквально через минуту. Как всегда учтивый и внимательный, он приветствовал всех присутствующих, но особо задержал взгляд на Наире и мне, после чего, по-видимому, удовлетворённый нашим видом, предложил, не откладывая, приступить к трапезе, так как, по его просьбе, кок к сегодняшнему ужину сотворил просто великолепные десерты. Говоря это, он многозначительно подмигнул нам с Наиром. Десерт, как в общем-то и все остальные блюда, действительно был на высоте. Мы поблагодарили капитана за его заботу и передали отдельную благодарность коку за его непревзойдённое мастерство, после чего, расположившись на диванах и в креслах, перешли к беседе. Близнецы тут же атаковали капитана своими вопросами, с не меньшим энтузиазмом им вторил Наир. Будучи замечательным рассказчиком, и зная причину такого интереса Накара и Кадара к Неаполю и другим городам Европы, в которых он бывал неоднократно, мистер Волкстроут стал главной фигурой этого вечера. Его описания были столь всеобъемлющими, точными и лаконичными одновременно, что я, периодически, ловил себя на том, что чётко вижу перед своим внутренним взором, все те места, о которых он говорит.
star: Уже перед тем, как мы собрались расходиться, обращаясь больше к нам с Али, мистер Волкстроут сказал: - Единственное, о чём я сожалею, джентльмены, кроме, конечно, того, что нас покинут господа Накар и Кадар, так это о том, что я поздно подумал предложить вам выкупить их места, с тем, что бы все каюты и эта территория палубы оставались, как и прежде, за вами. К сожалению, собираясь к вам, я узнал, что билеты на них уже проданы, и в Неаполе у вас появятся соседи. - Как знать, дрогой капитан, - ответил я, - возможно вместо огорчения, всех нас ждёт приятное знакомство с хорошими людьми. - Может быть Вы и правы, граф, - ответил он, с некоторым скепсисом, - но мне почему-то вспоминаются те два пренеприятнейших типа, которые взошли на борт вместе с вами в Бомбее и, не имея на то никаких прав, пытались получить привилегии бывать здесь. - Будем надеяться, что Вы ошибаетесь, дорогой друг, - поддержал меня Али, - и наши попутчики окажутся людьми весьма приятными. - Чтобы не выглядеть пессимистом, соглашусь с вами, джентльмены, - смеясь, завершил эти дебаты капитан. Простившись с ним, мы направились в свои каюты, так как время было уже довольно позднее. - Нас действительно ждёт приятное знакомство, - негромко проговорил мне на ухо Али, - дядя сообщил мне, что в Неаполе мы встретимся с друзьями князя Санжера, один из которых поможет близнецам в их путешествии, а двое других вместе с нами направятся к сэру Уоми. - Ну вот и отлично, - так же тихо ответил я, - думаю капитан будет искренне рад тому, что его опасения не найдут подтверждения. Пожелав своим друзьям спокойной ночи, я вошёл в свою каюту. Спать мне не хотелось, и я решил попрактиковаться в работе с хрустальным шаром. Сделав все нужные приготовления, я погрузился в это увлекательнейшее занятие с головой. Когда я закончил, по водной поверхности скользили первые лучи солнца. Ежедневные тренировки интуиции и расширенного зрения по методике, изложенной в одной из книг, которые вёз с собой Али, позволили мне почувствовать присутствие Яссы за дверью, и я распахнул её перед ним за мгновение до того, как он успел постучать. - Гаспадина графа позволит Ясса войти? – кланяясь, проговорил он. - Входи – коротко ответил я, с видом хозяина, осчастливившего слугу своим общением. - Ты не спал всю ночь, Лёвушка, - очень серьёзным тоном обратился он ко мне, когда дверь закрылась у него за спиной, - после того, что произошло, тебе следовало бы побольше отдыхать. - Но я чувствую себя великолепно, - возразил я, несколько сконфуженный тем, что вызвал у своего дорогого друга опасения по поводу состояния моего здоровья. - Это очень хорошо, - несколько смягчившись, ответил он, - но я всё же напою тебя одним отваром и сделаю тебе массаж, после чего ты поспишь до завтрака. - Я весь в твоём распоряжении, - был мой ответ. Выпив тёплый, приятно пахнувший напиток, я лег на свою кровать и расслабился. Ясса принялся растирать и разминать мои плечи и позвоночник. Через некоторое время я почувствовал, что моё сознание затуманивается, и стал погружаться в приятную дремоту. Вдруг я увидел И. Он шёл ко мне навстречу в белёсом тумане по светящемуся коридору. Мой дорогой друг и наставник был как всегда божественно прекрасен. - Что же ты, Лёвушка, задаёшь лишнюю работу Яссе, - улыбаясь, шутливым тоном спросил он. - Да у меня даже и в мыслях не было утруждать его, - ответил я, радостно улыбаясь ему в ответ, - просто занятия с хрустальным шаром очень увлекательны, да и к тому же, самочувствие моё просто превосходное, так что если я и проштрафился, то сделал это совершенно не намеренно. - Ну ладно, ладно, - ответил И., обнимая меня за плечи. – Готов ли ты, друг мой навёрстывать то, что мы с тобой не успели сделать в общине Али? - Конечно, если Вы считаете это возможным, Учитель. - Тогда, мы с тобой отправимся в белый домик Али, где и займёмся твоим дальнейшим образованием. - И что, мы можем вот так просто оказаться там? – спросил я. - Да, - ответил И., - сейчас представь себе остров, и возьми меня за руку, чтобы тебе было проще в первый раз. Я сделал всё так, как он сказал, и через мгновенье мы оказались перед мостиком, ведущим на остров с домом Али. Как обычно, нас встретил старый слуга и павлин. Оба они поклонились нам, и мы ответили на их приветствие. Провожать они нас не стали, так как И. сказал, что мы сами пройдём к дому. Как приятно мне было снова оказаться в этом месте. У меня возникло ощущение, что я отлучался отсюда совсем ненадолго, так живы были воспоминания обо всём, что происходило со мной здесь. В отличие от прошлых посещений, в этот раз я испытывал необычайную лёгкость, поднимаясь по ступенькам, ведущим вверх к заветной двери, скрывающей за собой белую комнату Али. И. открыл дверь и мы вошли. Никакие надписи не преграждали мне вход, но в дальнем углу комнаты, потайная дверь, о которой я уже знал, просто горела белым сиянием. - Тебе туда, - указал мне на светящуюся дверь И., - если почувствуешь, что тебе тяжело войти самому, позови меня. Если помощь не потребуется, смело входи, там тебя ждёт именно то, что тебе нужно. Ни секунды не сомневаясь в том, что делать дальше, я направился к этой двери. В какой-то момент её сияние ослепило меня, но ни капли страха или сомнения в том, что я собираюсь сделать не было у меня в мыслях, так как то доверие, которое я испытывал к своим дорогим наставникам, было много выше мыслей о себе. Я шёл вперёд, утратив ориентацию в этом сиянии. Никакой двери передо мной не было. Мне уж было подумалось, что я выбрал не то направление движения, когда вдруг впереди начал просматриваться чей-то силуэт. Моя интуиция подсказала, что меня ожидает радостная встреча с Али-Морией, и это действительно был он, как всегда величественный и прекрасный. Широко раскрыв мне свои объятия, Али-Мория шёл мне навстречу, улыбаясь. Когда мы сблизились, он положил руки мне на плечи, и заглянул в глаза. Как когда-то я почувствовал себя прочитанным до самых потаённых уголков своей души, но это не вызвало у меня ни тени смущения, как это бывало ранее в подобных случаях, потому что помыслы мои были в этот момент абсолютно чисты, как будто свет, через который я прошёл, вымыл из меня все мысли о себе, оставив только одно желание – быть нужным своим дорогим друзьям в тех делах, в которых я мог принимать участие, вплетая свой малый труд в их великие дела. - Величие дел, не всегда определяется видимыми на первый взгляд масштабами их последствий, - сказал Али-Мория, точно понимая моё состояние, - иногда самое малое, по внешним признакам, дело может через время определять путь развития всего человечества. Ты пришёл сюда, чтобы продолжить своё обучение. Пройденный тобой не так давно урок жизни, открыл тебе такую возможность. И та работа по развитию твоих психических способностей, что была прервана на время, когда ты отправился выполнять поручение И., теперь продолжиться в несколько иной, покамест, непривычной для тебя, форме. Вы с Али, конечно, многого достигли за время путешествия, но этого может быть недостаточно для решения тех задач, которые могут быть поставлены тебе жизнью в ближайшем будущем. Поэтому, интенсивность твоего обучения должна быть выше, и ты сможешь заниматься здесь каждый раз, когда посчитаешь нужным. У тебя уже был раньше опыт активного действия в сновидении, но тогда ты был ведом одним из нас, так как твоих собственных сил для этого было ещё недостаточно, а условия для разрешения ряда кармических ситуаций были самые благоприятные. Теперь, немного попрактиковавшись, ты сам сможешь использовать время отдыха своего физического проводника для того, чтобы сначала учиться в моей белой комнате, а потом, возможно, и для других дел. Али Махмед немного опередил тебя в освоении этого навыка, так что кое-каким своим опытом он сможет поделиться. А сейчас иди со мной. Али-Мория повернулся, продолжая обнимать меня одной рукой за плечи. Мы сделали всего один шаг, и оказались в рабочем кабинете с огромным столом, мягкими диванами и высокими шкафами, сплошь заставленными книгами. - Выбери ту книгу, которую захочешь, - сказал Али-Мория, слегка подталкивая меня вперёд. Я сразу не понял, как мне это сделать, ведь передо мной было множество фолиантов, каждый из которых был привлекателен по-своему. - Попробуй просто почувствовать то, что тебе сейчас нужнее всего, - услышал я за своей спиной голос своего дорогого наставника. Словами трудно описать, как именно я узнал, какую книгу мне следует взять, но в тот самый миг, как я понял это, одна из них засветилась для меня чудесным изумрудным сиянием. Не колеблясь, я направился к полке и стал оглядываться в поисках лестницы, так как книга располагалась почти что на самой верхней полке. - Сконцентрируй своё внимание на ней и притяни её к себе силой своего намерения, - услышал я в свое голове голос Али-Мории. Не совсем понимая, что мне следует делать, я стал выполнять его указания, и в какой-то момент почти физически почувствовал, как моя мысленная энергия превращается в энергию действенную. Как только это произошло, книга сдвинулась со своего места и полетела по воздуху прямо ко мне в руки. - Молодец, Лёвушка, - услышал я ласковый голос Али-Мории, - как приятно иметь такого способного ученика. - Думается мне, что не без Вашей помощи, у меня всё это вышло, - ответил я с улыбкой. - Задача учителя заключается вовсе не в том, чтобы научить ученика, а в том, чтобы предоставить ему возможность научиться, и в этом ему никто помочь не в состоянии, если сам он не приложит к этому усилия. А теперь читай. Когда наступит нужное время, я приду за тобой. С этими словами Али-Мория исчез, оставив меня наедине с тем, что я сам выбрал как свой урок. Это было моё первое, но далеко не последнее занятие в этом дивном кабинете в то время, когда внешне я просто спал. Проснувшись, я помнил абсолютно всё, что происходило со мной во сне. Мне даже показалось, что вся полученная мной информация, отложилась в моей памяти как-то, более фундаментально, что ли, по сравнению с тем, что запоминалось после обычного прочтения книг. Быстро приведя в порядок себя и свою каюту, я направился к Али. Он встретил меня, открыв свою дверь, за секунду до того, как я собрался постучать. - Доброе утро, Лёвушка, заходи, я уже давно жду тебя, - улыбаясь и пожимая протянутую мной руку, сказал он. - Как я понимаю, ты знаешь о том, что произошло со мной сегодня? – спросил я без обиняков. - Я знаю только то, что сообщил мне дядя Али, тебе же известно, что не в моих привычках проявлять излишний интерес там, где не следует, - услышал я шутливый ответ своего друга. - И что же тебе сообщил дядя? – продолжил я допрос. - Только то, что ты приступил к освоению навыка действенного использования времени сна с чётким осознанием себя в реальности иного плана. - Хорошо, - ответил я, формулируя тем временем новый вопрос, - Али-Мория сказал мне, что ты уже владеешь такой способностью. Скажи мне, пожалуйста, это можно делать только в ночное время суток? - Нет, этим можно пользоваться в любое время, но поначалу проще использовать привычное для организма состояние погружения в сон именно вечером, когда все процессы в нём настроены на отдых. В дальнейшем, ты сможешь делать это когда пожелаешь, хотя, пожалуй, обеспечение внешнего покоя на время перехода в состояние активного сна, назовём его так, останется одним из условий успешности этого действия. - Отлично, тогда, если это конечно возможно, поделись со мной, пожалуйста, тем опытом, который ты уже имеешь в этом деле. - С удовольствием, - ответил Али, - тем более, что до завтрака у нас ещё масса времени. Али говорил, а я его очень внимательно слушал, периодически задавая вопросы. Приобретённый опыт произвёл на меня такое сильное впечатление, что мне очень хотелось сделать всё возможное для того, чтобы подготовиться к тем событиям, о которых говорил Али-Мория. Ведь, насколько я понял, то, что ожидало меня, было очень важным и нужным не только для меня самого, но и для многих людей, часть из которых были мне знакомы, а с иными предстояло встретиться впервые. Осознание того, что предоставившаяся возможность постижения новых знаний это не что иное, как доверие, оказанное мне теми, кто знал больше и видел дальше чем я, не позволяло даже подумать о том, чтобы было возможно обмануть их ожидания. Время завтрака наступило быстрее, чем мне хотелось. Мы все собрались в кают-компании. После обычных приветствий беседа перешла на обсуждение планов на время стоянки в Неаполе. Благодаря рассказам капитана мы составили программу ознакомления с этим замечательным городом. Учитывая то, что близнецам можно было задержаться до момента нашего отплытия, мы решили провести эти дни вместе, посещая достопримечательности о которых были уже наслышаны. Последние дни плавания пролетели очень быстро. Одним утром, выйдя на палубу прогуляться перед завтраком, мы услышали окрик «земля», которым матрос, сидевший на мачте в специально устроенном наблюдательном пункте, сообщил о нашем приближении к берегам Италии. Все кто находился в это время на палубе, встретили его сообщение радостными возгласами, потому, что многих уже утомило однообразие плавания по безкрайним морским просторам. Уже к вечеру мы вошли в акваторию порта и стали на якорь. Капитан сказал, что швартоваться судно будет утром и только после этого начнутся разгрузка и выход пассажиров. Однако он пошёл навстречу нескольким неаполитанцам, стремившихся попасть домой сразу же по прибытии, и распорядился доставить их вместе с багажом на берег шлюпкой. В свой последний вечер на корабле близнецы устроили прощальный ужин, заняв нас после него увлекательными играми и новыми развлечениями, придумывать которые у них выходило просто замечательно. Капитан заглянул к нам лишь ненадолго. Выразив свои сожаления по поводу расставания с такими пассажирами, он принял приглашение близнецов посетить их в гостинице, и провести и с ними, и с нами один из вечеров. Очень скоро он ушёл по вызову одного из своих помощников. В этот вечер мы засиделись допоздна. Никому из нас не хотелось расставаться с Накаром и Кадаром, как, в общем-то, и им с нами. Понимая, что их ждёт новая и неизвестная для них жизнь в обществе, принципы организации которого они теоретически, конечно же, изучили, но всё-таки очень многое им было непонятно, так как с самого детства в их эмоциональной сфере отсутствовали такие чувства как корысть, зависть, обиды, и многие другие, которые, к сожалению, в избытке присутствовали у людей, так называемого, цивилизованного мира, мы всячески старались поддержать их, максимально используя все возможности для этого. На следующее утро, после завершения высадки пассажиров покидавших корабль, близнецы отправились в гостиницу в сопровождении матросов, выделенных им в помощь капитаном. Мы договорились, что навестим их ближе к вечеру, потому что тем, кто продолжал своё путешествие, доступ на берег был ещё закрыт, как нам объяснили, до завершения каких-то формальностей. Вернувшиеся моряки передали нам записку от Накара и Кадара, в которой они сообщили адрес и название гостиницы, и то, что разместились в очень хорошем номере и с нетерпением ждут нас в гости. После обеда нас навестил капитан, и сообщил, что мы можем сойти на берег в любой момент, как только пожелаем. Также он сказал, что по окончании выгрузки корабль уйдёт на рейд, а у причала будет дежурить шлюпка, специально для того, чтобы доставлять пассажиров на борт. Наир, узнавший о том, что уже можно отправляться к близнецам, очень обрадовался и стал, всеми доступными ему способами, торопить нас. Его попытки изображать спокойное отношение к предстоящей прогулке, на фоне постоянных вопросов о том, нужно ли ещё что-то для того, чтобы отправиться в город, и когда это лучше сделать, выглядели по-детски наивно и слегка комично. Не желая утруждать малыша томительным ожиданием, мы с Али отложили запланированную работу с одной из его книг, которой собирались заняться, и объявили о своей готовности ехать к Накару и Кадару. Продолжая соблюдать внешнее спокойствие, Наир ответил на наше заявление вспыхнувшим в глазах задорным огоньком, и тем, что очень быстро побежал переодеваться. Не более чем через двадцать минут мы все собрались на палубе, совершенно готовые сойти на берег. Возле трапа нас ожидал один из матросов, приставленных к нам капитаном. Он заявил, что получил приказ сопровождать нас, и будет в нашем распоряжении до возвращения на корабль. Это был смышлёный парень. Чаевые, которыми мы не обделяли никого из обслуживавшего нас персонала корабля, создали нам хорошую славу среди матросов и стюардов, так что он старался как мог, чтобы угодить нам. Его звали Джим и, как оказалось, он многократно бывал в Неаполе. По его словам он знал этот город как свои пять пальцев, и это его утверждение впоследствии подтвердилось. Кроме того, от моряков провожавших близнецов, он узнал в какую гостиницу нам следует направляться и заранее договорился с возницами, чтобы несколько колясок находилось неподалёку, на случай если мы решим прогуляться всей нашей большой компанией. Желая поощрить его предусмотрительность и внимание к нам, я протянул ему несколько монет, но он отказался в категорической форме: - Нет, сэр, я выполняю личную просьбу мистера Волкстроута, сопровождая его друзей, и доверие, оказанное мне капитаном, уже является для меня достаточной наградой. - В таком случае, друг мой, - ответил я, не откажи нам в возможности угостить тебя ужином, который ты выберешь по своему усмотрению, в ресторане гостиницы, в которую мы направляемся. - Что Вы, сэр, кто ж пустит меня в ресторан, - смущённо ответил юноша. - Позволь нам решить этот вопрос, - улыбнувшись, сказал я, наблюдая за тем, как его лицо растягивается в широкой улыбке, от предвкушаемого удовольствия. - Благодарю Вас, сэр, вот расскажу своим, никто не поверит, так Вы уж, пожалуйста, подтвердите, ежели чего, - проговорил он, смущённо опуская глаза. - Можешь быть в полной уверенности, подтвержу непременно, - подбодрил его я. Рассевшись по коляскам, мы тронулись в путь. Возница спросил нас, чего бы мы хотели, сразу поехать в гостиницу, которую ему указали, или немного покататься по городу. Разрываясь между желанием скорее увидеть Накара с Кадаром и посмотреть невиданный раньше город, Наир стал просить нас чуть-чуть прокатиться, немного отклонившись от курса, а потом сразу же ехать в гостиницу. Демонстрируя весьма достойную итальянскую речь, он одновременно, как бы, и к нам обращался, и отвечал на вопрос возницы. Сделав вид, что его маленькая хитрость осталась не замеченной, я подтвердил пожелание мальчика, сказав, что по дороге нам всё равно следует на некоторое время заехать в банк, и такой манёвр вполне соответствует нашим планам. Возница щёлкнул хлыстом, окриком подбодрил лошадь, и мы покатили по дороге, уходившей к центральной части города. Постепенно суета порта сменилась размеренным ритмом торговых улиц, а затем мы проехали мимо нескольких дворцов и храмов, величие и монументализм которых впечатляли. Всю дорогу Наир и Алдаз ехавшие с нами, крутили головами в разные стороны, не переставая восхищаться диковинными для них зданиями с высокохудожественными фресками, скульптурами и мозаикой. Они с интересом разглядывали людей в разнообразных европейских одеждах. Когда мы проезжали мимо одной из алей, восторг Алдаз вызвали наряды и шляпки прогуливавшихся там дам. Учитывая то, что это была не экскурсия по городу, а лишь некоторое отклонение от намеченного маршрута, и в банке я пробыл совсем недолго, к гостинице мы доехали достаточно быстро. Войдя в холл, мы увидели идущего нам навстречу управляющего. Узнав о цели нашего визита, он сказал, что предупрежден о нём и, подозвав портье, приказал ему проводить нас в номер близнецов. Нас явно ждали. Не успел портье постучать в дверь, как она распахнулась, и радостно улыбающийся Кадар предложил нам войти. Номер был светлым и просторным. Гостиная была обставлена таким образом, что всем нашлось место. Расположившись в креслах и на диванах, мы стали расспрашивать близнецов об их первых впечатлениях от нового для них мира. Оказалось, что они уже успели обойти несколько кварталов и познакомиться с окрестностями. Большое впечатление произвёл на братьев католический храм, располагавшийся неподалёку. До сих пор им не приходилось попадать в такие величественные строения, столь богато украшенные изнутри скульптурными композициями, мозаикой и иконописью. Немного поговорив о том, как они разместились и какие планы имеют на ближайшие дни, мы уже было собрались отправиться на экскурсию по городу, как в дверь постучали. Накар открыл и портье вручил ему конверт, сказав при этом, что податель письма ожидает ответа в холле, и он может передать его, или отнести записку, если она будет написана. В конверте оказалась короткое письмо, из которого следовало, что некто месье Лардо прибыл в Неаполь для того, чтобы сопроводить Накара и Кадара в имение князя Санжера и просит принять его в этой связи, для знакомства и определения плана дальнейших действий. Не желая задерживать посланника князя, Накар попросил портье немедленно пригласить гостя в номер. Очень скоро в дверь снова постучали, и после приглашения войти, перед нами предстал мужчина зрелого возраста, чуть выше среднего роста, крепкого телосложения, с каштановыми, ниспадающими на плечи, вьющимися волосами. - Господа, - начал он, окинув нас всех внимательным, но, в то же время, очень добрым взглядом, - позвольте представиться, Мишель Лардо, я француз, прибыл для того чтобы составить компанию двум молодым людям, собиравшимся посетить гостеприимный дом князя Санжера в Венгрии. - Очень рады Вас видеть месье, - ответил ему Кадар, - как, я думаю, вы уже догадались теми молодыми людьми, о которых идёт речь, являемся мы с братом. А это наши друзья принц Найджи с племянниками и Граф Т. Мы встали навстречу новому гостю и рукопожатиями закрепили наше знакомство. Я уловил радостную, приветственную мысль, посланную господином Лардо Яссе и Такимуре, стоявшим в сторонке, как им и было положено, из чего сделал вывод, что они не просто встречались ранее, но были хорошо знакомы. Приняв предложение близнецов расположиться на одном из диванов, месье Лардо включился в нашу беседу, так как она по своей теме полностью освещала интересующие его вопросы. Завершив обсуждение, мы собрались выйти в город. - Друзья мои, - заговорил месье Лардо, поднимаясь на ноги, - послушав вас, я подумал о том, что мне не были даны чёткие инструкции относительно сроков нашего отъезда из Неаполя, поэтому, мне кажется, что мы можем немного задержаться и подождать вашего отплытия. Это даст вам возможность побыть вместе ещё несколько дней с одной стороны и позволит мне познакомить вас с вашими новыми спутниками, которые займут на корабле места Накара и Кадара, с другой. - Так вы знаете, кто будет путешествовать вместе с нами? – спросил я. - Да, - ответил он, - насколько мне известно, это молодая пара, они проходили обучение в замке князя Санжера, где, в общем-то, и познакомились, после чего, получив благословение князя, поженились. Сейчас они совершают свадебное путешествие по Европе, и направляются в гости к сэру Уоми. - Так значит, молодожёны составят нам компанию до конца нашего путешествия? – спросил Али. - Думаю, что так и будет, дорогой принц, - ответил месье Лардо, улыбнувшись, - хотя жизнь иногда вносит свои коррективы в наши планы, и точный ответ на этот вопрос вы сможете получить только от них самих. - Когда же они должны прибыть в Неаполь? – задал следующий вопрос я. - Ну, наверное, не позднее, чем отчалит ваш корабль, - шутливо ответил француз, - хотя думаю, что это произойдёт завтра, потому что мне было велено по прибытии забронировать для них номер в этом отеле, что я с удовольствием и сделал. - Дорогой месье Лардо, - снова заговорил я, - у нас есть одно деликатное дело, в котором я хотел бы просить Вашей помощи. - Я весь к вашим услугам, дорогой граф, - сразу же сделавшись серьёзным, ответил он. - Насколько я Вас понял, Вы хорошо знаете Неаполь. - Да, это так. - Видите ли, нас сопровождает матрос, приставленный к нам капитаном. Мы хотели поблагодарить его за помощь, но он наотрез отказался от денег. Я пообещал ему ужин в ресторане гостиницы, но вряд ли он будет себя чувствовать там уютно в своей матросской робе. Возможно ли где-нибудь в окрестностях взять на время приличный костюм, чтобы переодеть его. - Нет ничего проще, дорогой граф, - улыбнувшись, ответил месье Лардо, - приезжая в Неаполь я чаще всего останавливаюсь в этой гостинице, так что меня здесь знают, и, я думаю, не откажут в такой маленькой услуге. Давайте спустимся с Вами к управляющему, и зададим ему эту задачку. Сказав нашим друзьям, что выйдем на некоторое время, мы с месье Лардо покинули комнату. Управляющий отнёсся к нашей просьбе с пониманием и рассказал, что у них есть договорённость с работающим неподалёку портным относительно ремонта одежды их клиентов, на случай, если в этом возникает потребность. - С высокой степенью вероятности, господа, могу предположить, что у него найдёться что-нибудь подходящее. Сейчас я отправлю с вами портье, который проводит вашего друга по нужному адресу, - закончил он. Увидев количество банкнот, оставляемых мной для решения поставленной задачи, управляющий стал ещё любезнее и сказал, чтобы мы ни о чём не беспокоились, и он лично проконтролирует, чтобы всё было сделано в лучшем виде. Вернувшись в номер, мы отправили Джима с портье, который сказал, что их отлучка продлится не более двадцати минут. Чтобы не ставить матроса в неудобное положение, было решено подождать его возвращения. Близнецы засыпали месье Лардо вопросами о замке князя Санжера, и он подробно отвечал на них. После возвращения Джима, одетого даже несколько франтовато, мы отправились на прогулку. Было заметно, что малый чувствовал себя несколько неловко в непривычной одежде, но старался не выдать этого. Чтобы как-то поддержать его, я заговорил с ним, пока мы спускались по лестнице. - Наверное, просторная морская форма привычней для тебя, чем этот костюм, Джим? - Это точно, сэр, мне в нём как-то не по себе, - смущённо ответил он. - Я заметил это, и хочу дать тебе совет, попробуй больше внимания уделять тому, что происходит вокруг тебя и меньше думать о том, как ты выглядишь. На самом деле этот костюм тебе очень идет, только вот ты сам не привык видеть себя в таких нарядах, и поэтому тебе кажется, что всё не так. Это как человек, долго носивший бороду, сбривает её, а потом некоторое время не узнаёт себя в зеркале, потому что ему кажется, что он стал каким-то не таким. - Да, это Вы очень точно подметили, сэр, со мной однажды такое было, я раньше ходил на рыбачьих судах, так там, кто когда хотел, тот тогда и брился. Мне с бородой было удобнее, вот я её и отрастил, и несколько лет не сбривал. А когда меня взял в свою команду капитан Волкстроут, он требовал, чтобы все матросы были гладко выбриты, так я с ней и распрощался, но после этого почти неделю привыкал к тому, как выглядел. - Вот и отлично, что ты меня правильно понял, - подбодрил его я, - так вот, я сказал тебе это к тому, что независимо от бороды, ты остался таким же каким и был, верно? - Так точно, сэр. - И в этом непривычном костюме ты остался всё тем же Джимом, отличным парнем, так что просто будь собой, и никому даже в голову не придёт, что этот костюм непривычен тебе. - Слушаюсь, быть самим собой, сэр, - весело козырнул мне матрос. У входа в гостиницу нас ждали коляски. Теперь их было уже три, так как близнецы и месье Лардо в наши не помещались, да и все места в коляске слуг были заняты. Доверившись опыту месье Лардо, мы получили массу удовольствия от прогулки, посетив несколько дворцов с замечательными парками. В некоторых из них были устроены музеи, и нашему вниманию были предложены разнообразные произведения искусств различных эпох. Ближе к вечеру мы вернулись в гостиницу. Было принято решение заказать ужин в номер, чтобы можно было свободно поговорить на интересующие всех темы. Помня о своём обещании, я предупредил друзей о том, что, пожалуй, составлю компанию Джиму и поужинаю с ним в ресторане, после чего присоединюсь к ним. С этой целью я заранее попросил управляющего зарезервировать столик на двоих в укромном месте. Было видно, что Джим волнуется, в его голове постоянно вертелись мысли о том, как бы не опростоволоситься в приличном месте. Поэтому, когда я сказал ему о том, что мы поужинаем в ресторане вместе, он чуть не бросился бежать от меня. - Это же как так можно, сэр, чтобы я сидел с Вами за одним столом? – вскричал он, услышав моё предложение, - нет уж лучше заберите своё слово назад, и не надо мне никаких ресторанов! - Что так беспокоит тебя, друг мой? – спросил я, выждав, пока уляжется буря чувств взбудоражившая парня. - Ну как же! Я ведь даже толком не знаю, как положено вести себя в таком месте. Нет, я, конечно, видел как кушают дамы и господа в ресторане у нас на корабле, но у меня всегда возникало брожение в голове от того, как они умудряются знать какую вилку когда следует брать, и с какими ножами они сочетаются. Наш метрдотель учил меня как-то, но я так и не смог запомнить. Так что, я думал заказать себе рыбу и съесть её тихонько, про рыбу-то я помню, как её в ресторане есть следует. - Ну, если дело только в этом, то, во-первых, я попросил, чтобы нас усадили за столик в таком месте, где бы мы не были на виду, а во-вторых, если ты будешь смотреть на меня и в точности всё за мной повторять, то вот так просто мы и выйдем из этого щекотливого положения, - рассмеявшись сказал я.
star: Немного успокоившись, но всё же продолжая волноваться, Джим последовал вместе со мной на первый этаж, где и располагался ресторан. Нас уже ждали. Метрдотель провёл нас к столику, стоявшему в небольшой нише. Ниспадавшие тяжёлые шторы создавали ощущение некоей уединённости относительно большого и просторного общего зала. Посетителей было не много. Я предложил Джиму занять место, находившееся в тени. Таким образом он мог видеть всё, что происходило вокруг, сам при этом оставаясь малозаметным для других посетителей. Усевшись и осмотревшись, парень заметно успокоился, почувствовав себя достаточно комфортно в этом укромном уголке. Официант зажёг свечи на нашем столе и предложил меню. Я сделал заказ за нас обоих, выяснив пожелания и предпочтения своего гостя. - Вот видишь, Джим, как всё прекрасно устроилось, - обратился я к нему, - посетителей сейчас здесь мало и твоё место так выгодно расположено, что тебя почти не видно, поэтому, даже если ты и ошибёшься в чём-то, вряд ли это будет кем-то замечено. - Спасибо, сэр, Вы так всё здорово устроили, что теперь я и сам понимаю, что напрасно так сильно волновался. - Да, друг мой, многие люди часто волнуются по поводу событий ожидающих их, а потом убеждаются в том, что их переживания были совершенно необоснованны. Связано это в первую очередь с тем, что они испытывают страх перед будущим, полагая, что оно обязательно должно принести им неприятности и заранее стараются продумать, как они с ними будут справляться. И такие ожидания могут испортить настроение человеку даже перед радостными для него событиями. - Тут Вы совершенно правы, сэр, - вставил Джим, - я сначала так обрадовался тому, что покушаю в самом настоящем ресторане, а потом так распереживался по этому поводу, что уж хотел было отказаться от Вашего угощения. - А сейчас ты самолично убедился в том, что нет здесь ничего страшного, - ответил я, - и так всегда происходит в жизни, когда человек ищет способ сделать то что ему нужно, вместо того чтобы искать причину, по которой он не в состоянии выполнить взятые на себя обязательства. Тот, кто действует с твёрдой уверенностью в своих силах, всегда находит нужное решение, и зачастую оно оказывается очень простым. - Странно, - вдруг задумчиво сказал Джим, - вот Вы так молодо выглядите, сэр, а говорите такие вещи, что в пору от умудрённого опытом старика услышать, да ещё так это говорите, что всё становится простым и понятным. - Ну что же тут странного, - рассмеявшись, ответил я, - просто мне посчастливилось повстречаться с мудрыми людьми и почитать много хороших книг, вот я и запомнил все, что мне довелось увидеть и услышать. - Так-то оно так, - продолжил парень, - только вот не все могут вот так запросто говорить и с важным капитаном, и с простым матросом. Я же видел, как уважает Вас мистер Волкстроут, а уж он-то человек очень важный и среди других капитанов в большом почёте. И то, я слышал, как он говорил своему помощнику, что у этих молодых джентльменов, то есть у Вас и господина Принца, можно многому поучиться. - Каждый проходит свой жизненный путь сам, друг мой, и для Божественного плана важно всё, и то, как проживёт свою жизнь великий учёный, и то, как проживёт её простой рыбак. Ведь никто не может прожить ни минуты чужой жизни, и сделать за другого человека то, что предначертано ему, не сможет за него никто, вот и выходит, что всё в нашей жизни имеет смысл и значение, даже если мы сами в этот момент не в состоянии понять величие замысла Жизни, - неторопливо проговорил я. Джим сидел и смотрел на меня не мигая, и даже слегка приоткрыв рот. На него накатились воспоминания, в которых я увидел старого седого монаха с очень добрым лицом, к которому он бегал мальчишкой всякий раз, как только возникала хоть малейшая возможность. Будучи ребёнком, Джим неосознанно чувствовал любовь, которую этот старец лил всему, что окружало его. С тех самых пор в его памяти остались ощущения мира и покоя, которые он испытывал в обществе этого человека. И сейчас они всплыли на поверхность и наполнили его очень явственно, потому, что всё это время я посылал ему подобные эманации, и в этот момент он ощутил их в полном объёме. Некоторое время мы сидели молча. Я знал, что Джиму не хотелось говорить, он просто погрузился в сладостное состояние умиротворения, и блаженствовал. Я же за это время увидел всё то, что лежало в основе нашей с ним встречи, как он был ребёнком, оставшимся без родителей, которого я спас от нищеты и воспитал как своего собственного сына, а он был мне за это безконечно предан. Как будучи бравыми вояками мы не раз спасали друг другу жизнь, и как я, взяв его вину на себя был казнён, а он потом до конца жизни не мог простить себе этого. Теперь мне стало понятно его желание быть мне хоть как-то полезным, и я решил, что предоставлю парню такую возможность, обращаясь к нему с различными мелкими просьбами. Когда принесли заказанные нами блюда, я продолжал наблюдать за Джимом, а он был настолько погружён в себя, что мне даже пришлось привлечь его внимание к этому. - Что-то ты замечтался, друг мой, смотри так всё и остыть может, - сказал я шутливым тоном. - Да, да, конечно, - как бы спохватившись, ответил он и, следя за моими подсказками, взял в руки соответствующие блюду вилку и нож. Желая сделать так, чтобы он получил истинное удовольствие от пребывания в этом месте, я всячески старался помочь Джиму, посылая ему точные мыслеобразы того, что ему следовало делать. Эта идея пришла мне как-то сама по себе, и я вдруг убедился, что такой способ весьма и весьма эффективен. Непривычный к подобным действиям матрос орудовал ножом и вилкой, как заправский посетитель таких заведений. От его напряжения не осталось и следа. Довольно улыбаясь, он пробовал одно блюдо за другим, последовательно и неторопливо. Когда же парень съел десерт, его лицо засияло счастьем, как у маленького ребёнка, получившего желанную конфету. - Ничего лучшего ещё не было в моей жизни, сэр, - сказал он, благодарно глядя на меня, - Вы, наверное, и представить себе не можете, как я Вам признателен. Если Вам что-нибудь будет нужно, Вы только скажите «Джим, сделай для меня это», и я буду весь к Вашим услугам. - Неужто, вот так, простым ужином можно завоевать такую глубокую твою признательность? – сделав серьёзное лицо, спросил я. - Нет, сэр, - тоже став очень серьёзным, ответил он, - я сейчас говорил не о еде, а о том, что не могу описать словами. Когда-то в детстве, я чувствовал нечто похожее, когда прибегал к старому монаху, который любил всех и помогал всем. Мне почему-то кажется, что у Вас и Ваших друзей есть что-то общее с ним, но, ни понять, ни сказать что это, я не смогу. А готовность моя помогать Вам, связана с тем, что я почему-то знаю, что вы никогда не попросите меня сделать для Вас что-то плохое. Простите меня за то, как я говорю, но лучше сказать у меня всё равно не получится. Надеюсь, Вы правильно поймёте всё, о чем я Вам тут наговорил. - Я понял тебя, Джим, - ответил я, снова улыбаясь, - и если я понял всё так, как ты хотел сказать, то теперь ты мой друг. - Что Вы, сэр, - залившись краской, сказал он, - я ваш слуга, и готов служить верой и правдой. - Нет, Джим, ты мой друг, а соответственно и я твой друг, и то, что мы относимся к разным социальным слоям общества, вовсе не означает, что между нами не может быть искренних и добрых дружеских отношений. У меня есть друзья высота чести и достоинств которых, для меня сейчас кажется недостижимой. Однако, их доброта и любовь ко мне, питают меня силами стремиться походить на них хотя бы в тех простых делах каждого моего дня, которыми я занимаюсь. И это моё стремление быть достойным их дружбы дает мне силы работать и действовать в том направлении, которое приближает меня к ним. Я говорю это для того, чтобы ты понял, что если человеком движет истинное стремление помогать другим просто так, а не для собственной выгоды, то даже будучи бедным священником или рыбаком, он может быть близок по духу с теми, кто занимает самые высшие ступени табели о рангах. И в то же время, тот, кто стоит у вершин власти в обществе, но имеет своей целью лишь личное обогащение и обретение власти над другими, по сути своей может быть подобен грязному нищему воришке, промышляющему ложью и насилием. Далеко не всегда внешний лоск отражает истинное внутреннее содержание, но оно всё равно обязательно проявляется из-под броской личины высокомерным и пренебрежительным отношением к людям, в то время как любовь и доброта ярко сияют даже из-под простых одежд. - Как Вы всё это красиво сказали, - заворожено глядя на меня, прошептал Джим, - раньше я считал, что читать это просто тратить зря время, а теперь, мне, пожалуй, хотелось бы почесть книги, в которых пишут о том, про что Вы говорите. - Хорошо, я подберу тебе несколько таких книг, - ответил я, и увидел радостный огонёк в глазах своего собеседника. - Я, пожалуй, не стану рассказывать своим сотоварищам о том, что произошло, - вдруг сказал он, - так красиво как Вы, я объяснить им всё не сумею, а хвастаться тем, что побывал в ресторане в Вашем обществе мне и не хочется. - Тут уж ты, братец, решай за себя сам, я тебе в этом вопросе не указ, - отшутился я, - ну что же, хочешь ли ты отведать ещё чего-нибудь? - Нет, сэр, спасибо, я уже сыт, да и Вам, похоже, уже пора присоединяться к своим друзьям. Примите ещё раз мою огромную благодарность за этот ужин и нашу беседу. Мы встали из-за стола и покинули ресторан. Джим отправился к портному за своей одеждой, я же поднялся в номер к близнецам. Мои спутники уже собирались возвращаться на корабль. Я попросил их задержаться минут на двадцать, чтобы не ставить в неудобное положение Джима. За это время они посвятили меня в планы, составленные ими на завтра. Встретивший нас на палубе капитан поинтересовался нашими впечатлениями от Неаполя, и был захвачен Наиром, восторженно поведавшим ему обо всём, что ему довелось увидеть в этот день. - Кстати, мистер Волкстроут, - обратился к капитану Али, после того как Наир закончил свой рассказ, - мы уже знаем кое-что о наших будущих попутчиках. - Да? – немного удивился он, - и что же вам известно? Кто это будет? - Это приятели одного нашего хорошего знакомого, они недавно поженились, познакомившись, кстати говоря, гостя в его имении, и теперь совершают свадебное путешествие по Европе. Зная его, как человека редких душевных качеств, могу с уверенностью предположить, что нас ожидает приятное знакомство с хорошими людьми, ведь недаром же говорят: «Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты». - Ну что же, если так, то, пожалуй, Вы, Принц, преподнесли мне небольшой урок того, как не следует строить предположения о будущем, основываясь на малоприятном опыте прошлого, - ответил капитан, весело рассмеявшись. На следующее утро, активно побуждаемые Наиром, мы отправились в город сразу же после завтрака. У близнецов мы застали не только месье Лардо, но и наших будущих соседей по каютам. Несмотря на полную противоположность их внешнего вида, с первого взгляда было понятно, что это тот редкий пример счастливой кармической встречи, когда люди воссоединяются в семью для того, чтобы быть крепкой опорой друг другу на жизненном пути. Мужчине, на вид, было чуть меньше тридцати. Он был высок, широк в кости, светловолос и голубоглаз. У него были правильные, слегка грубоватые черты лица, которые несли на себе все признаки неторопливости и добродушия. Его супруга, напротив, вызывала ощущение сжатой пружины, готовой в любой момент высвободить всю скопившуюся в ней энергию. Она была стройна и изящна, с правильными, тонкими чертами лица, иссиня черными волосами и бездонными глазами с удивительным фиолетовым отливом. Как потом выяснилось, её родиной был юг Испании, оттуда же и происходил весь её темперамент. - Позвольте представить, господа, - обратился к нам месье Лардо, когда вся наша компания оказалась в комнате, - Бьёрн Соренсон и его супруга Изабелла. Это они станут вашими спутниками до окончания морской части вашего путешествия. Кадар, на правах хозяина представил всех нас по очереди молодожёнам. Взгляд Изабеллы надолго задержался на Али, после чего её щёки вспыхнули и она отвела глаза в сторону. - Простите мою супругу, дорогой Принц, за её несколько более пристальный, чем следовало бы взгляд - улыбаясь, обратился к Али Бьёрн, - но Ваша внешность так напомнила нам обоим одного очень чтимого нами человека, что она не могла оторвать от вас глаз. - Вероятно, Вы говорите о моём дяде Али Махоммете, - улыбнувшись в ответ, сказал Али, - я действительно очень похож на него, и вы не первые, кто замечает это сходство. - Вы племянник Али-Мории! - не сдержавшись, воскликнула Изабелла, какое же это счастье быть его родственником и иметь возможность, хоть изредка жить подле него. - В этом вопросе я с Вами спорить не стану, дорогая Изабелла, - продолжая улыбаться, сказал Али, - это действительно большое счастье жить с ним, и учиться у него. Но вы, насколько мне известно, тоже имели удовольствие быть гостями в доме человека, чьё уважение стоит многого, я имею ввиду князя Санжера, знакомство, с которым в своё время произвело на меня неизгладимое впечатление. - Вы совершенно правы, Принц, жизнь в доме князя похожа на сказку, а нам с Бьёрном она принесла ещё и возможность встретить друг друга, - сказала Изабелла, окончательно овладев собой. После знакомства мы коротко обсудили планы посещения достопримечательностей, и отправились на прогулку по городу. День пролетел незаметно. Масса впечатлений от увиденного, давала всё новые и новые темы для разговоров. При том, что мы гуляли всей нашей большой компанией, внутри неё образовались группы, в зависимости от преобладающих интересов. Близнецы полностью оккупировали месье Лардо, Изабелла объединилась с Алдаз и Наиром, Бьёрн стал нашим с Али собеседником. Когда мы собрались возвращаться на корабль, Бьёрн попросил нас узнать у капитана, когда им можно будет занять свои места. Услышав этот вопрос вечером, когда мы все вместе в нашей кают-компании делились впечатлениями от прошедшего дня, мистер Волкстроут с присущей ему любезностью сказал, что посадка пассажиров начнётся не ранее чем через два дня, но для наших новых друзей он готов сделать исключение, и предоставить им возможность переехать на корабль хоть завтра. Больше всех этой новости обрадовалась Алдаз, которая уже нашла в Изабелле новую подругу. Супруги с благодарностью приняли это предложение, и уже к следующему вечеру присоединились к нам на корабле. - Какая же всё-таки они замечательная пара, - сказал мне капитан после знакомства с Соренсонами, - и хотя, на первый взгляд, внешне господин Бьёрн и госпожа Изабелла воспринимаются как два разных полюса, мне кажется, что несмотря на это, они очень гармонично дополняют друг друга. - Совершенно с Вами согласен, дорогой капитан, в моём восприятии они неразделимы как день и ночь. - Вы, как всегда, выражаете свои мысли столь образно, граф, что к сказанному Вами нечего и добавить, - ответил мне комплиментом мистер Волкстроут. Дни, проведённые в Неаполе, оставили у всех нас только самые лучшие воспоминания, но время неумолимо, и наконец, настал день нашего отплытия. Накануне мы устроили прощальный вечер, в котором принял участие и капитан. Он был полностью очарован Изабеллой и не уставал повторять Бьёрну, что тот просто счастливчик, раз сумел заполучить такое чудо себе в жены. Искренне сожалея о том, что придётся расстаться с Накаром и Кадаром, капитан пожелал им всяческих успехов, и дал свой адрес в Лондоне, сказав, что если им потребуется какая-либо помощь в их новой жизни, они могут смело обращаться к нему. Кроме того, он снабдил близнецов рекомендательными письмами к нескольким своим друзьям в Вене, Берлине и Париже, посоветовав, в случае необходимости, безо всякого стеснения обращаться к ним от его имени. Неаполь остался позади, мы устремились к Константинополю. Думая о нём, я понимал, что могу и не встретить там князя, но я решил обязательно посетить дом Строгановых и повидать Жанну, а если получиться, то навестить и Ибрагима с отцом. Вспоминая события тех времён, я видел, сколь неосознанным было моё участие в них тогда, и как ответственны могут быть для меня эти встречи теперь, когда я могу видеть и в людях, и во встречах с ними во много раз больше, чем мог бы себе представить простой обыватель. Чувство ответственности не страшило меня, единственное чего я желал всем своим сердцем, так это быть полезным и Борису Фёдоровичу, и Анне, и Жанне, и даже Леониду, если моя действенная помощь была бы нужна ему. Также мне очень хотелось побаловать своих друзей сладостями из «Багдада» и купить для сэра Уоми, каких-либо экзотических растений у знакомого цветочника капитана Ретедли. Всё это приближалось ко мне с каждой, пройденной нами по средиземноморским просторам, милей.
star: Г л а в а 12. Константинополь, встречи и события первых дней пребывания в нём. Почти две недели плавания пролетели как одно мгновение. Влившиеся в нашу компанию молодожёны очень скоро стали всеобщими любимцами. Но в особенности к ним благоволили Наир и Алдаз, потому что Бьёрн и Изабелла никогда не отказывались от предложений поиграть и, как казалось не только мне, сами получали от этого большое удовольствие, радуясь забавам словно дети. В ходе общения оказалось, что Бьёрн имеет очень глубокие познания в химии и физике, а также увлекается астрономией и морским делом. На этой почве они сошлись с капитаном, который разрешал ему бывать там, куда никому из пассажиров доступа не было. Изабелла имела музыкальное образование и показала себя хорошей пианисткой. Периодически, в одном из салонов, она устраивала небольшие концерты, которые пользовались популярностью не только у нас, но и привлекали туда пассажиров из первого и второго классов. Кроме того, она вполне прилично рисовала, чем увлекла Алдаз и Наира. Вместе они даже сочинили сказку, снабдив её очень милыми иллюстрациями. Моё обучение в белой комнате в доме Али-Мории продолжалось. Я использовал для этого каждую ночь. Али, Ясса и Айоши помогали мне как могли. Благодаря ежедневным тренировкам у меня стало получаться входить в это состояние, как мы его называли «активного сна», не только вечером, но и в любое время, когда была возможность обеспечить покой и полную концентрацию внимания на этом процессе. Осваивая этот навык, я открывал для себя всё новые и новые возможности, которые давало мне пребывание в этом состоянии. Так, за несколько дней до прихода нашего корабля в Константинополь, я узнал, что князь всё ещё живет в том доме, который снимал раньше, и что княгиня оставила этот мир несколько месяцев назад. Неоднократно я виделся с И., Али-Морией, Венецианцем и сэром Уоми, и каждая такая встреча несла мне неописуемую радость и новые знания. Три ночи подряд, во время активного сна, я встречался с И., который рассказал мне о тех делах, что ожидали меня в Константинополе. Немалую часть из них занимала помощь Жанне, которой за это время удалось здорово запутаться в своих чувствах и натворить немало дел, очень осложнивших её отношения со Строгановыми и князем. Кроме того, в семье самих Строгановых всё было далеко не так гладко, как хотелось бы. Так что, за то время, что корабль должен был стоять в порту, мне предстояло очень активно позаниматься делами Жанны, Анны, Бориса Фёдоровича с супругой и Леонида. В ночь перед самым приходом в порт, я видел Франциска, который рассказал мне как наилучшим образом помочь Анне в испытании, ожидавшем её. Все события этого времени свидетельствовали о том, что в Константинополе мне предстоит не приятная прогулка, а многотрудная работа, направленная на помощь тем людям, с которыми меня в этом городе сводила жизнь несколькими годами раньше. Но, ни капли страха или неуверенности в себе не было у меня, потому что теперь-то я точно знал, что великая и мудрая Жизнь даёт каждому человеку только те обстоятельства, что ему по силам и нужны ему самому больше, чем кому-либо другому. Я был твёрдо уверен в том, что с помощью своих друзей справлюсь со всем, что мне предстоит сделать. И эта уверенность превратилась во мне в спокойную твёрдость духа, с которой я ожидал прибытия в порт. Стоял тёплый солнечный осенний день, когда я ступил на Константинопольскую землю. Здесь ничего не изменилось за время моего отсутствия. Всё тот же бурный ритм жизни, то же множество спешащих куда-то людей, громко выкрикивающих что-то друг другу, те же зазывалы от отелей, фиакры и повозки с самыми разными товарами. И всё это было подчинено своему особому распорядку, понять который, наверное, практически невозможно. Учитывая то, что И. советовал нам по возможности не оставлять Наира самого во время пребывания корабля в порту, мы решили, что Али будет находиться вместе с ним, и только если мне понадобиться его помощь, он присоединится ко мне. Бьёрн вызвался составить мне компанию в моих делах, если в том будет необходимость, и я с благодарностью принял его предложение. Но в первый день я решил отправиться в город только в сопровождении Яссы, который был просто неоценимым помощником в любом деле. В первую очередь я решил проведать князя, и, если мне удастся застать его, выяснить как обстоят дела у наших общих знакомых. Стоило мне только изъявить желание нанять экипаж, как несколько возниц наперебой стали предлагать свои услуги. Очень скоро мы уже стояли перед калиткой у дома князя. На мой стук вышел слуга, который сообщил, что князь никого не принимает. - Ты передай князю, любезный, - сказал я, что приехал граф Т., известный ему больше как Лёвушка, который гостил у него вместе с доктором И. несколько лет назад. А мы подождём здесь его ответа. И если он не изменит своего решения, мы не станем надоедать ему. Слуга ушёл, и через несколько минут я услышал торопливые шаги и голос князя: - Как ты мог забыть Лёвушку, конечно же для него мой дом открыт в любое время, ах да, ты же служишь у меня не так давно, и, естественно, не мог знать его. Вслед за этим калитка распахнулась, и я увидел радостно улыбавшегося князя. Нужно сказать, что выражение его лица изменилось несколько раз не более чем за минуту. Сначала, он, ожидая увидеть того Лёвушку которого помнил, хотел заключить меня в объятия, но увидев перед собой столь не соответствующего этому образу молодого человека остановился в некотором недоумении. Брошенный на Яссу взгляд, полностью уверил его в том, что Лёвушкой из нас двоих могу быть только я. Но стоявший перед ним человек просто не мог быть тем самым Лёвушкой. Князь стал подозревать, что это какой-то розыгрыш, и на его лице появились признаки подозрительности. Не желая томить его догадками, я заговорил: - Да, дорогой князь, жизнь иногда меняет людей до неузнаваемости. Сейчас перед Вами пример работы непревзойдённого воспитателя, коим является доктор И. Это действительно я, и чтобы точно убедить Вас в этом, скажу, что до сих пор благодарен Вам за то, как Вы держали слово, данное И. и Ананде, не пуская ко мне Жанну, и ограждая меня тем самым, от козней Браццано. - Это действительно Вы, Лёвушка, - растерянно проговорил князь, немного отступая назад, - я узнал Ваш голос, но никак не могу поверить в то, о чём мне говорят мои глаза. Как же можно так измениться за столь малый промежуток времени! Это же просто чудо какое-то! - И. очень часто повторял мне, пока я твёрдо не запомнил, что чудес нет, есть разные уровни знания, - ответил, улыбаясь, я, - но вы действительно правы князь, всё это время я жил как в чудесной сказке. - И Вы стали сказочным принцем, - продолжая внимательнейшим образом рассматривать меня, ответил он. Ещё некоторое время мы стояли у калитки, а потом князь спохватился и, извиняясь за то, что так долго держит меня у входа, несколько торопливо предложил войти в дом. Я шёл за хозяином дома и рассматривал сад. За это время садовник привёл его в порядок, и теперь он выглядел ухоженным и аккуратным. - Вы даже не представляете себе, сколько радости доставил мне Ваш визит, дорогой Лёвушка, - снова заговорил князь, широко улыбаясь мне, - хотя простите, могу ли я обращаться к Вам как прежде, или теперь Вас все зовут графом Т.? - Конечно же, князь, для друзей я всё тот же Лёвушка, а Вас, смею надеяться, я могу называть другом. - Ну а как же может быть иначе!? - воскликнул князь. - Естественно, я Ваш друг и мне очень приятно, что и Вы считаете меня своим другом. Мы прошли в кабинет. Я заметил, что практически весь дом был отремонтирован и выглядел просто великолепно. Тонкий вкус князя был заметен во всём, от материалов, которыми были отделаны стены, до кисточек на звонках для вызова слуг. - Возможно, вы голодны, Лёвушка, тогда я сейчас же распоряжусь, чтобы приготовили для Вас завтрак, - заботливо поинтересовался князь. - Нет, благодарю Вас, мои друзья не отпустили бы меня в город, не проследив за тем, чтобы я плотно позавтракал, - ответил я с улыбкой. - Что привело Вас в Константинополь? – спросил он, когда мы расположились в креслах. - Мы с друзьями путешествуем морем, - ответил я, - и наш корабль зашел в порт, чтобы пополнить припасы, освободить от груза и, вероятно, опять заполнить чем-то иным трюмы, высадить и принять на борт пассажиров. Нам предстоит почти недельная стоянка, и я решил навестить тех, с кем познакомился в этом городе в свой прошлый приезд. Признаться, я очень рад, что застал вас здесь. Надеюсь, Вы расскажете мне о наших общих знакомых и, возможно, когда я соберусь проведать их, если это конечно не нарушит Ваши планы, составите мне компанию в этом деле. - Особых дел у меня здесь уже нет, - ответил князь, немного погрустнев, - моя супруга отошла в лучший мир, четыре месяца тому назад, и последними её словами было благословение доктору И. и Ананде, которые так помогли ей в выздоровлении, и самое главное в переоценке жизненных ценностей. До последнего дня она была в ясном сознании и, хотя координация её движений до конца не восстановилась, благодаря лечению, применённому Анандой, она, в конце концов, смогла ходить по дому, опираясь на костыли. Княгиня ежедневно молилась за тех людей, которые помогли ей понять истинный смысл жизни, и покинула этот мир в состоянии душевного покоя и умиротворения. - Отрадно видеть, когда человек, пройдя через трудный жизненный опыт, находит в себе силы всё осознать, и принять его не как наказание, а как единственно возможный способ измениться к лучшему, и делает всё для того, чтобы исправить те ошибки, что были допущены ранее. - Согласен с Вами, Лёвушка, и надеюсь, что княгине удалось это сделать в лучшем виде. - Это и не удивительно, князь, ведь рядом с ней был такой самоотверженный помощник, что иначе и быть-то не могло. - Вы совершенно правы, Ананда действительно сделал невозможное. - Ничуть не умаляя значимость сделанного им, я имел ввиду не его, а Вас, князь. - Вы преувеличиваете мой вклад в выздоровление княгини, - смущённо ответил он, - я всего лишь вточности выполнял то, что советовал Ананда, и старался, по мере своих сил, морально поддержать супругу. - Я почему-то уверен, дорогой друг, что этот урок жизнь преподнесла вам обоим, и пройден он и Вами и ею более чем достойно. - Благодарю Вас, Лёвушка, смею надеяться, что так оно и есть, - закрыл эту тему князь. Дальше наш разговор зашёл о моей скромной персоне, и хозяин дома засыпал мне вопросами о том, как я жил всё это время. Он внимательно слушал мой рассказ, в котором я описывал только то, что посчитал возможным открыть ему без отдельного разрешения кого-либо из моих Учителей. Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы его глаза загорались радостным огнём, когда я рассказывал ему об общине Али и тех отделённых от остального мира племенах, в которых люди живут, не ведая зависти и злобы, обид и ненависти. - Прощаясь, Ананда сказал мне, что если я проживу следующие семь лет в том состоянии духа, которого достиг, мне будет предоставлена возможность побывать в тех местах, о которых Вы рассказали. И я несказанно рад, что Вам, Лёвушка, такая возможность открылась в столь юном возрасте, ведь у Вас, благодаря этому, намного больше времени, чем у меня, для того, чтобы прожить свою жизнь в новом знании и продвинуться ещё выше по ступеням эволюции духа, - сказал князь, когда я закончил свой рассказ. - Сейчас, дорогой князь, я рассматриваю жизнь, как нечто, много большее чем промежуток от рождения до смерти человека, - ответил я, - но вот в том, что каждый человек имеет в своей жизни все возможности, в том числе и время, нужное ему, для того, чтобы развивать свой дух, в этом я полностью уверен. Так что, возраст Ваш, в данном вопросе, вряд ли может быть фактором, ограничивающим Ваши возможности. - Смею надеяться, что так оно и есть, - задумчиво проговорил князь, - единственное, что не даёт мне покоя, так это то, сколько времени я провёл в праздности, ничего не делая для достижения этой, столь желанной нынче цели. - «Иногда малое, данное во время, много нужнее и важнее большого принесенного не ко времени», - процитировал я слышанное ранее высказывание, - как знать, возможно в иных обстоятельствах Вы просто отмахнулись бы от подобных воззрений, или даже категорически отказались от них, закрыв тем самым для себя осознание возможности жить так, как Вы живёте последние годы. И, может быть, именно то, как Вы вели себя накануне встречи с И., и открыло Вам возможность этой самой встречи. - Скорее всего Вы правы, Лёвушка, - ответил князь, задумавшись на мгновенье, - возможно, произойди эта встреча раньше, я так и не понял бы, кем является И. на самом деле, как это, к примеру, произошло с Жанной. - Кстати как она? – поинтересовался я. - Неоднозначно, - ответил князь, и его взгляд стал немного печальным, - со своей стороны я стараюсь держать слово, данное И. и помогать ей в меру своих скромных возможностей. Однако, если в делах ей способствует успех, то состояние её душевное, вряд ли можно назвать удовлетворительным. Всё чаще и чаще она забывает о тех обстоятельствах, в которых не так давно находилась сама, и позволяет себе относиться к людям, имеющим достаток меньший, чем у неё, пренебрежительно, и даже пытаться явно демонстрировать своё превосходство над ними. Я понимаю к чему это может её привести, и даже пытаюсь говорить с ней об этом, но, к сожалению, она слушает меня только потому, что моё социальное положение заставляет её сдерживаться, и не позволяет открыто выразить своё неудовольствие этим. - Каким же дальновидцем был капитан, разглядевший в этой хрупкой и приятной, на первый взгляд, женщине, такую массу скрытых страстей и склонность к созданию в своей жизни никому не нужных трагедий, - ответил я. – Тем не менее, я считаю своим долгом повидаться с ней, и надеюсь, что смогу хоть чем-нибудь облегчить ей те испытания, которые она привлекает в свою жизнь подобными действиями. Если это не затруднит Вас, буду очень признателен, князь, если Вы составите мне компанию в этом деле. - Ну конечно же, Лёвушка, на всё время Вашего пребывания здесь, я в полном Вашем распоряжении, - воодушевлённо ответил хозяин дома, - и если только моё присутствие будет уместным, я с радостью проведу это время вместе с Вами. Кстати, могу ли я предложить Вам своё гостеприимство. Ваша комната, с тех пор как Вы покинули её, немного видоизменилась, надеюсь в лучшую сторону, и готова принять Вас в любой момент, как только Вы пожелаете. - Благодарю Вас за это радушное приглашение, - ответил я, - думаю, что это будет для меня действительно удобнее, чем каждое утро добираться в город из порта и возвращаться туда вечером. Если будет удобно отправить Вашего слугу с запиской для моих друзей и они подтвердят, что моё присутствие на корабле не обязательно, я с радостью расположусь у Вас. - Возможно, после долгого морского путешествия им всем будет приятно эту неделю почувствовать под ногами твёрдую землю, - сказал князь, - сделайте любезность, пригласите их от моего имени перебраться на время ко мне, этому дому не помешает некоторая оживлённость. - Ваше предложение очень заманчиво, - ответил я, - и я передам им его в той записке, которую собираюсь отправить на корабль. Думаю, ответ они пришлют сразу же, но если и решат погостить у Вас, то, скорее всего, прибудут сюда не ранее завтрашнего дня, так как мне известны некоторые планы, которые сегодня точно задержат их на борту. - Ну что же, пусть будет так, как наиболее удобно для всех, - ответил князь, - я же к Вашим услугам, если моя скромная персона не помешает реализации планов, имеющихся у Вас. - Что Вы, князь, уж кто-кто, а Вы можете только помочь мне, и эту помощь я приму с превеликой благодарностью, - сказал я вставая, так как времени прошло уже достаточно много, и мне следовало отправляться проведывать Жанну и Анну. Я написал записку Али, и князь сразу же отправил слугу на корабль. Мы решили дождаться ответа, чтобы в случае, если мои друзья примут предложение князя, он мог отдать нужные распоряжения, прежде чем мы двинемся в путь. За время ожидания он рассказал мне, что дела в магазине Жанны идут полным ходом, и что Анна участвует в его работе, как ей и рекомендовал Ананда, в достаточной мере. Но между компаньонками далеко не всё так благополучно, как хотелось бы. Причиной тому характер Жанны, которая, ощутив достаточную материальную независимость, стала забывать то, что было сделано для неё Строгановым и Анной, и иногда позволяла себе такие выходки, что многие другие, в отличие от Анны, вряд ли стерпели бы. Кроме того, в последнее время ухудшилось состояние здоровья Бориса Федоровича, что потребовало от Анны ещё большего напряжения сил, для того, чтобы успевать побольше бывать с ним, и в то же время справляться со своими обязанностями в магазине. Князь редко бывал у Строгановых, но, тем не менее, с уверенностью сказал, что Елена Дмитриевна очень изменилась за эти годы, и эти перемены всё к лучшему. Единственным её огорчением сейчас является Леонид, ведь за всё то нехорошее, что происходит с ним, она винит только себя, не желая понять, что на ней лежит лишь часть ответственности за это. Дело в том, что младший сын Строгановых подался играть в карты на деньги. Уже несколько раз они спасали его от больших неприятностей, оплачивая за него карточные долги. В последний раз Борис Федорович сказал, что если Леонид не прекратит играть, он больше ничего не будет делать, для того чтобы вызволять его из тюрьмы, если его туда упекут за долги. Все эти перипетии и подорвали его здоровье, ведь у него и раньше было больное сердце. Слуга вернулся с запиской Али, в которой он сообщал, что приглашение князя принято с огромной благодарностью, и, если это удобно, все завтра же готовы сойти на берег. - Вот и отлично! – воскликнул князь, - сейчас Вы мне расскажите о своих спутниках, и я постараюсь разместить их всех с наиболее возможным комфортом. - Хорошо, - ответил я, - если Вы готовы, то я с удовольствием расскажу Вам о них, всё что возможно говорить о людях в их отсутствие. - Я Вас внимательно слушаю, - ответил князь и достал небольшой блокнот, в котором, как я понял, собрался делать некоторые заметки. - Итак, начну с себя, я путешествую со своим слугой Яссой, которого Вы уже видели. Мы очень комфортно можем расположиться в одной комнате. Думаю, что мой друг, принц Найджи, также разместится вместе со своим слугой Такимурой. Племянница и племянник принца, всё время путешествуют вместе, так как мальчик ещё очень мал и сестра во всём помогает ему. Потребуется комната на двоих для их слуг, и ещё одна для наших новых друзей, это молодая пара, совершающая свадебное путешествие. Они вместе с нами планируют навестить сэра Уоми в Б., куда мы, в общем-то, и направляемся. В этот момент перед моим внутренним взором предстал сияющий образ Ананды. Он одарил меня своей несравненной улыбкой и сказал, что есть высокая степень вероятности, что он в ближайшие несколько дней прибудет в Константинополь, и если уж вся компания собирается оккупировать дом князя, то и он не отказался бы погостить у него. Видение было мгновенным, так что я, почти что не прерывая свою речь, сразу же продолжил: - Кроме того, князь, буду вам очень признателен, если Вы подготовите комнату, в которой у Вас останавливался Ананда. Есть у меня предчувствие, что нас может ожидать радость встречи с ним в Константинополе в эти дни. - Лёвушка, да Вы просто какой-то вестник радости! - вскричал князь, вскочив на ноги, - мало того, что я буду эту неделю видеть Вас и находиться в обществе Ваших друзей, так вы ещё и сулите мне встречу, о которой я мечтаю каждый свой день! - Князь, мне не хотелось бы питать Вас ложными надеждами, ведь я сказал, что у меня есть только некое предчувствие, - улыбнувшись, ответил я, - хотя должен признаться, что в последнее время интуиция меня практически не подводила, так что будем вместе надеяться на эту встречу. - Абсолютно с Вами согласен, - ответил князь, чуть не прыгая от радости, простите мне мою детскость, но Ваш приезд и возможность встречи с Анандой, это лучшее, что происходило со мной в последние годы, так что я еле сдерживаю ту бурную радость, что бурлит во мне сейчас. - Надеюсь, князь, что этот поток радости поможет нам при посещении Жанны найти те слова, которые дойдут до её сознания, как призыв к переменам, и мы сможем оказать ей хоть какую-то помощь в её трудных уроках жизни, - ответил я, - думаю, что ни Жанне, ни Анне не стоит говорить о возможном приезде Ананды до тех пор, пока мы сами не увидим его, и он не даст нам на то своего разрешения. - Естественно, - ответил князь, продолжая сиять, как рождественская ёлка. Оставив меня на некоторое время, он отправился раздавать слугам указания о приготовлениях, необходимых для приема гостей. Очень скоро князь вернулся, и мы отправились в город на коляске, приобретенной им не так давно. Он рассказал мне, что специально выписывал её из Германии, потому что в этой коляске применено несколько последних изобретений, позволяющих её пассажирам практически не замечать неровностей дороги. И действительно, находясь внутри, мы чувствовали себя так, будто плывем над дорогой, а не едем по ней. Решив купить цветы и сладости дамам, которых мы собирались навестить, мы сначала заехали в «Багдад», где взяли две корзинки с пирожными, рекомендованными нам хозяином. Меня он не узнал, но оказалось, что за это время князь стал его постоянным и очень уважаемым клиентом. Так что мы получили ещё и угощение. - Чтобы дорогие гости не скучали, пока всё будет собрано, - сказал кондитер, усаживая нас за столик, на котором очень скоро появились прохладительные напитки и пирожные. Мы сделали заказ и на вечер, и на завтра, так как князь обязательно хотел угостить сладостями детей, которых ожидал видеть своими гостями. Оттуда мы отправились в ближайшую цветочную лавку, где выбрали розы для Жанны и Елены Дмитриевны, и фиалки для Анны. Мы решили в первую очередь навестить Жанну с Анной, а уж потом Строгановых, поэтому, вначале поехали в магазин. Очень скоро мы остановились чуть поодаль от «Шляпного салона мадам Жанны», как он теперь назывался. Перед ним стояло несколько колясок, ожидавших своих хозяек. Когда мы подошли к двери, она отворилась, и из неё вышла полная дама средних лет с двумя девушками. За ними слуга нёс несколько коробок со шляпами, а сзади я увидел широко улыбавшуюся Жанну, посылавшую прощальные приветы своим клиенткам. Она заметила, князя и почти демонстративно направилась к даме, примерявшей перед зеркалом шляпку, задержав на мне несколько более долгий взгляд, чем следовало ожидать от столь занятой женщины. Когда мы вошли, она старательно поправляла ленты на шляпке, щебеча своей клиентке всяческие комплименты по поводу её вкуса и выбора. Выглядело всё это очень неискренне, и поведение Жанны вновь подняло во мне воспоминания о том, что говорил Джемс по поводу жизненных бурь, которые она будет создавать себе сама. Как только дверь закрылась, перед нами появилась миловидная девушка, поздоровавшаяся с князем как со знакомым, и со мной, как с мужчиной, явно вызвавшим её интерес. Узнав о цели нашего визита, она предложила нам присесть в кресла и попробовать чаю с пирожными, чтобы скоротать время ожидания пока хозяйка освободиться. - Подскажите, милая Мадлен, - спросил князь девушку, - а можем ли мы видеть госпожу Анну, пока мадам Жанна занята? - К сожалению, нет, - ответила та, - госпожа Анна сегодня не приходила, и не придёт, её отцу стало хуже, думаю, что она проводит всё своё время с ним. - И давно состояние Бориса Фёдоровича ухудшилось? – поинтересовался князь. - Да уж пожалуй дня три или четыре, однако, как я слышала, он настаивал на том, чтобы госпожа Анна не переживала и занималась делами. Но вот уже второй день её нет и госпожа Жанна сказала, что скорее всего, не будет ещё несколько дней. Закончив эту непродолжительную беседу, мы расположились в креслах, отказавшись от угощения. Наконец клиентка сделала выбор и, распрощавшись с Жанной, направилась к выходу. Той ничего не оставалось делать, как подойти к нам с князем. И хотя встреча с ним была ей явно неприятна, любопытство по поводу моей скромной особы заставило её надеть на лицо очаровательную улыбку, которая всё же не смогла скрыть досаду Жанны по поводу визита князя. Мы поднялись ей навстречу, и я подал Жанне цветы, а князь корзину со сладостями. Одарив меня недвусмысленным взглядом, она приняла подарки, а затем сказала, явно фальшивя, но стараясь изобразить радость на лице: - Благодарю вас господа, очень рада видеть Вас, дорогой князь. Что привело Вас к нам сегодня? Возможно, Ваш спутник желает приобрести для своей дамы модную шляпку? - Нет мадам, - очень сдержанно ответил князь, - мой спутник пришёл сюда, чтобы повидать Вас, и мне кажется, что увиденное мало радует его. - С чего Вы это взяли? - кокетливо глядя на меня, наигранно обиженно спросила Жанна. - Крайне редко молодые люди, особенно столь приятной наружности, уходят от нас разочарованными в нашем гостеприимстве. Может быть Вы сначала представите нас друг другу, дорогой князь, а уж потом будете делать свои предположения? - Князю незачем делать это, Жанна, - вступил в разговор я, - Вы достаточно знаете меня, а я Вас, для того, чтобы можно было обойтись без церемоний. Какое-то время Жанна смотрела на меня, не отрывая глаз. Её мозг наполнился массой самых разнообразных, и очень сумбурных мыслей. Она узнала мой голос, но не могла поверить в то, что перед ней действительно стою я, так как перемены, произошедшие со мной, никак не укладывались в её сознании как возможные. - Это действительно я, Лёвушка, - сказал я, чтобы положить конец бурлению в её голове, - Вам это может казаться невероятным, но изменения, произошедшие со мной, являются результатом воспитательского таланта И., и моего чёткого следования его инструкциям. - Это просто невероятно, - прошептала Жанна, неотрывно глядя на меня. – Как же так может человек измениться, почти что до неузнаваемости. Если бы я встретила Вас на улице, то просто прошла бы мимо. Нет, конечно когда я увидела Вас, у меня возникла мысль о том, что в Ваших чертах есть что-то напомнившее мне того Лёвушку, которого помню, но я отогнала её, так как даже не могла подумать, что это можете быть Вы.
star: Постепенно приходя в себя от удивления, Жанна всё же оставалась в состоянии некоторой растерянности от этой неожиданной встречи. Всё то напускное, что было в ней, куда-то исчезло, и я увидел перед собой ту Жанну, с которой впервые встретился на пароходе, испуганную и не знающую что ей делать. - Почему мой приход напугал Вас, дорогая Жанна? – спросил я, стараясь задать свой вопрос как можно мягче. - Нет, я не испугалась, - ещё больше смутилась она, - и я действительно очень рада видеть Вас, Лёвушка, потому что мне вдруг стало так легко, и радостно, как бывало когда-то раньше в Вашем присутствии. Просто, не так давно, я была недопустимо резка с князем, чего он совершенно не заслуживает, и он спросил меня будет ли мне совестно, если И. или Лёвушка при встрече увидят меня такой, какой я была тогда. Я подумала, что это невозможно, и он просто хочет побольнее уколоть меня, и наговорила всяких глупостей, а теперь вот поняла, что он был совершенно прав, и мне бы очень не хотелось, чтобы Вы видели меня такой. Мне сейчас очень стыдно за тот свой поступок. Я прошу Вас простить меня, князь, это всё мой характер, который заставляет меня совершать поступки, о которых я потом сильно сожалею. - Извинения приняты, - ответил князь с улыбкой, - и мне очень хочется верить, что это не пустые слова. - Сейчас я говорю искренно и от души, - сказала Жанна, - но, когда меня начинают поучать, во мне так часто просыпается какое-то внутреннее противоречие тому, что мне говорят, что я сама не понимаю почему, вдруг начинаю вести себя вздорно, а потом я понимаю, что была не права, и мне хочется попросить прощения, но я боюсь что мне ответят так же, как отвечала я. Вот так и получается, что я ссорюсь с теми людьми, которые делают для меня много хорошего, а потом не могу попросить у них прощения. - Мы поговорим с Вами об этом Жанна, - ответил я, - и если Вы действительно хотите разобраться в себе и изменить положение вещей, то, думаю, у нас с Вами получиться это сделать. Но я в Константинополе ненадолго, поэтому не стоит откладывать этот разговор на потом, и если сегодняшний вечер у Вас свободен, мы могли бы поужинать вместе и обсудить сложившуюся ситуацию. - Конечно! – воодушевлённо воскликнула Жанна, - я очень рада такой возможности, и готова быть в любом месте, какое Вы укажете в назначенное время. Глаза Жанны сияли, искренняя, чистая улыбка озаряла её лицо. Передо мной стояла та Жанна, какой я видел её в моменты освобождения от страхов и сомнений, всем сердцем льющая благодарность своим спасителям, подавшим ей руку помощи в тяжёлые моменты жизни. - Да Вы просто волшебник какой-то, Лёвушка, - шепнул мне князь, - такой искренней и открытой я не видел Жанну уже очень давно. - Будем надеяться, что это её состояние сохраниться как минимум до вечера, - улыбнувшись, ответил я. - Если у Вас нет на примете какого-то особого места, - уже в полный голос сказал князь, то я предлагаю поужинать у меня. И если потребуется место для уединённой беседы, то сейчас в моём доме их предостаточно. - Благодарю Вас за это предложение, - ответил я, - и если Жанна не возражает, то я с благодарностью принимаю его. - Что Вы, Лёвушка, с чего бы это мне возражать, - воскликнула Жанна, - я буду у князя в указанное Вами время. - Тогда, если всех устроит, ужин будет готов к семи часам вечера, - предложил князь. - Ну, вот и договорились, - ответил я. - Лёвушка, - обратилась ко мне Жанна, - может быть Вы хотели бы посмотреть, как мы тут с Анной развернули наше дело? - Это было бы весьма интересно, - ответил я, действительно желая узнать, как девушки сумели развить свой шляпный проект. - Пройдёмте за мной, - проговорила Жанна, с нескрываемой гордостью начиная экскурсию по магазину. Мы с князем последовали за ней. – Изменения, произошедшие на первом этаже, как видите незначительные, начала свой рассказ Жанна, - а вот второй этаж теперь полностью переделан под мастерскую, где работает несколько девушек. Я переехала в дом неподалёку, который снимаю уже больше года. И если Вы найдёте время, буду очень рада видеть вас в нём своими гостями. Кроме того у нас есть работницы, готовящие отдельные элементы шляпок на дому. С одной стороны это не очень удобно, потому что я не могу контролировать их работу, но с другой стороны они выполняют её достаточно хорошо, и замечания к ним возникают очень редко. Это придумала Анна, так как заказов у нас становиться всё больше и больше, ведь некоторые модели шляпок у нас закупают дамские магазины из других городов и даже стран. А так мы даем работу женщинам, у которых есть материальные затруднения, а наличие маленьких детей не позволяют им работать вдалеке от дома. Кроме того, это решает вопрос дополнительных площадей, которые могли бы потребоваться, если бы мы пытались размещать их всех здесь. Мы поднялись на второй этаж. Там в двух комнатах за столами работали девушки. В третьей же стоял обеденный стол со стульями и буфет с посудой, а за лёгкими шторами, разделяющими её на две части, находились два дивана. Я догадался, что это было сделано Анной для улучшения быта работниц, и Жанна подтвердила это моё предположение, сказав: - Конечно, можно было бы использовать и эту комнату для работы, а не устраивать здесь места для еды и отдыха девушек, но Анна настолько упряма в этом вопросе, что мне так и не удалось переубедить её. В голосе Жанны зазвенели нотки неудовольствия, которые она, вовремя спохватившись, постаралась скрыть, но я всё же уловил их, и это дало мне возможность понять, что вместе с усвоенными навыками поведения соответствующими должному уровню воспитанности, Жанна научилась и лицемерию, скрывать которое у неё получалось плохо. И снова меня посетила мысль о том, что сколько бы не было дано человеку, он всё равно не будет удовлетворён своей жизнью до тех пор, пока не поймёт, что истинные её ценности выражаются вовсе не в материальном достатке или социальном положении, к которым так стремиться большинство людей, а в простой доброте к людям, которая является следствием способности воспринимать всё что несёт жизнь, будучи свободным от страхов перед ней, находясь в спокойной ровности духа, радуясь каждому своему дню и каждой своей встрече, чувствуя любовь не как личностное восприятие кого-либо или чего-либо, но как универсальное выражение своего отношения к окружающему миру. И всё это можно описать двумя словами – «простая доброта», которую человек вносит во всё, к чему прикасается, во всё, с чем сводит его жизнь. Именно эту простую доброту я чувствовал в тот момент в отношении Жанны и стремился передать ей эти свои ощущения, исключив всякое осуждение её слов и поступков, стараясь понять истинные их причины, с тем, чтобы попытаться донести до её сознания то, что позволило бы ей измениться самой и изменить всю свою жизнь к лучшему. По замешательству Жанны, мне стало понятно, что она и сама осознала, что её высказывание об Анне было, по меньшей мере, безтактным. Но, так как она не нашлась, что сказать дальше, то просто отвернулась, чтобы скрыть краску, залившую её лицо. - Вы не подумайте, Лёвушка, что я такая чёрствая, что не забочусь о своих работницах … - запинаясь, заговорила она, - просто для них можно было придумать что-то другое, к примеру, они могли бы кушать за загородкой на первом этаже, а отдыхать за своими столами, ведь не так уж сильно они и устают, а в этой комнате я бы разместила материалы и ещё пару столов для шитья. Я не стал ничего говорить Жанне о своих мыслях по этому поводу, только вспомнил слова князя о том, что Анне требуется много терпения для того, чтобы не позволять Жанне проявлять свои наклонности мелкой буржуа в отношении работавших у них женщин. Ведь я сразу понял, что Жанной движет желание самоутвердиться в первую очередь, а во вторую подсознательное понимание того, насколько ей далеко до Анны в вопросах такта и внутреннего благородства, от чего она и пытается всё поставить по своему, даже если это, в ряде случаев, и противоречит здравому смыслу. Осмотрев всё, что нам показала Жанна, мы снова спустились на первый этаж, где встречавшая нас девушка предложила нам уже фрукты. Чтобы не оставить её старания незамеченными, я сказал, что пожалуй выпил бы какой-нибудь прохладительный напиток. Князь поддержал меня, тонко уловив мой побудительный мотив. Жанна тут же предложила нам присесть к десертному столику, а девушка быстренько побежала выполнять наш заказ. - И как надолго Вы в Константинополе, Лёвушка? - спросила Жанна, как только мы расселись. - Думаю, что не более недели, если не возникнут непредвиденные обстоятельства, - ответил я. - А где Вы остановились? – продолжила задавать вопросы она. - Князь любезно предложил мне занять ту комнату, в которой я располагался в прошлый раз, и я с благодарностью принял его предложение, так как уже достаточно долго не чувствовал под ногами твёрдую землю. - Отчего же так? - не сразу поняв суть моего ответа, спросила Жанна. - Дело в том, что мы путешествуем из Индии морем, - ответил я, улыбаясь, - а это, как Вы понимаете, путь не близкий. Мы, конечно же, заходили в разные порты за это время, но то были короткие остановки, так что я успел-таки соскучиться за сушей. - Очень жаль что Вы к нам так ненадолго, - проговорила Жанна, и я не почувствовал искренности в её словах, - возможно если бы Вы могли задержаться, Ваше присутствие поддержало бы Анну, которой сейчас приходиться очень тяжело из-за болезни отца и выходок младшего братца. - А что же случилось с Борисом Федоровичем, и что такого натворил Леонид? – спросил я, чтобы услышать версию Жанны по данным вопросам. - Ну, Леонид взялся играть, и проигрывается очень часто, отчего у него долгов уйма, - защебетала Жанна, которой, по-видимому, очень хотелось посплетничать на эту тему, - и как хорошо, что доктор И. запретил ему тогда взять меня в жёны, а то бы я только и делала, что отрабатывала бы те денежки, что он теряет. А вот Борису Федоровичу приходиться оплачивать его долги, уступая мольбам Елены Дмитриевы. Оттого сердце его и не выдержало, и расхворался он не на шутку. Я слышала разговор двух докторов, так один другому сказал, что у него есть опасения даже насчёт жизни Строганова старшего. Так что, нужно было им слушать когда я говорила Анне, что сынок его в могилу отправит, если того из дому не выгнать. Те печальные события, о которых шла речь, так не соответствовали, азартной увлечённости, с которой Жанна всё это рассказывала, что мне стало даже немного не по себе от такой её чёрствости и безтактности. - Вы так обо всём этом говорите, Жанна, - стараясь выразить свою мысль как можно мягче, сказал я, - что у меня создаётся впечатление, будто Вами движет не сочувствие Строгановым, а какая-то непонятная мне удовлетворённость тем, что в их жизни наступил трудный период. Жанна настолько не ожидала услышать от меня такие слова, что даже запнулась на полуслове, не найдясь, что ответить. - Ведь эти люди приняли в Вашей судьбе в трудную минуту такое участие, что Вы вдруг оказались обеспечены всем, что Вам было нужно для достойной жизни, - продолжил я. – Конечно, я понимаю, что Вы можете быть обижены на Елену Дмитриевну и Леонида, но ведь Вам хорошо известно, что они оба находились под сильным влиянием гипнотического воздействия Браццано, тяжесть которого Вы и сами испытали тогда. - Вы как всегда правы, Лёвушка, - ответила Жанна, вдруг ставшая такой, какой она запомнилась мне в те моменты, когда усмиряла бунтующее эго и проявляла своё истинное лицо, - я сейчас вспомнила как это было, и аж мурашки по коже пошли, ведь я тогда ничего не соображала и могла натворить таких дел, что и подумать страшно. Вот как странно всё происходит, когда Вы рядом со мной, Лёвушка, мне и бунтовать не хочется, и вдруг начинаю понимать насколько бываю неправа в своих поступках. И вот сейчас мне кажется, будто Вы теперь стали почти как доктор И., и почему я так чувствую, объяснить не могу, но всё равно мне с Вами так же легко и просто как раньше, и очень спокойно. Наверное, я говорю непонятно, но по-другому сказать не могу. Как бы мне хотелось всё время быть такой, какая я сейчас! - Думаю, что это связано с тем, что я тоже очень хочу помочь Вам опять стать той Жанной, которая была нежной и любящей матерью для своих детей, благодарной подругой для тех, кто с готовностью предлагал Вам свою дружбу, просто быть человеком, справедливо относящимся ко всем, с кем сводит его жизнь. В таком случае, и Жизнь воздаст Вам стократ миром, покоем и любовью, которые станут естественным окружением для Вас и помогут идти свой жизненный путь, будучи свободной от всяких неприятностей и дрязг. - Как Вы красиво говорите, Лёвушка, - задумчиво ответила Жанна, - и главное, что правильно, но вот только мне почему-то не удаётся всё время быть такой, как Вы сказали. Иногда я очень скучаю по детям, но потом, вдруг, во мне поднимается что-то и я начинаю думать о том, что они могли бы мне мешать заниматься тем, что я делаю сейчас. Зачастую, мне вовсе не понятно, почему вдруг поднимается во мне то, что делает меня вспыльчивой, и я даже могу накричать на кого-то без повода. Потом мне становится стыдно за своё поведение и хочется после попросить прощения за такой поступок, но не хватает смелости, потому как боюсь, что этот человек станет злорадствовать и смеяться над моей слабостью. - Вот тут Вы ошибаетесь, Жанна, - ответил я, стараясь, чтобы всё сказанное мной было осознанно воспринято ею, - именно сильный человек, способен признать свои ошибки и извиниться за неблаговидные поступки, и для того, чтобы это действие было искренним, ему приходится напрягать свои душевные силы, иначе эффект от этого буде очень малым, так как, если у него не будет искреннего желания пролить мир в сердце того, к кому он обращается, в его словах в большей степени будет сквозить лицемерное желание выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Когда же человек, будучи честным, прежде всего с самим собой, готов признать свою неправоту, и от всей души желает загладить последствия своих ошибочных действий, он всегда находит понимание того, к кому обращается с просьбой о прощении, потому что в этом случае не просто люди говорят друг с другом, но их души вступают во взаимодействие, и нет уже места лицемерию и личностным устремлениям к какой-либо собственной выгоде, но есть слияние их внутреннего Света, того Божественного начала, которое несёт в себе каждый человек, даже если он сам и не догадывается об этом. Ведь в этом свете всё проявлено и ничего скрыть невозможно, и помыслы обоих прозрачны как нежнейшая вуаль, и чистоту их не нужно доказывать, так как она очевидна. Обращаясь к Жанне с этой речью, я так хотел донести до её сознания важность искренности и доброты в отношениях между людьми, что мысленно воззвал к Венецианцу, прося его помочь мне найти те слова, которые найдут отклик в её душе, заставят принять сказанное, и переосмыслив услышанное, освободиться от всего того наносного, что скрывало те человеческие качества, которые были ей присущи, но в силу особенностей характера спрятаны где-то глубоко под налётом того буржуазного стиля поведения, который считался ею признаком хороших манер и принадлежности к благородному сословию. Я мгновенно почувствовал его отклик, и меня наполнила такая могучая волна внутренней мощи и вдохновения, что все, до самой малой, мысли о том, что мне не удастся сделать желаемое, растворились в ней как капля дождя в океане. Жанна слушала меня, и было видно, что хотя и не всё сказанное понятно ей по смыслу, но душою она услышала то, что я хотел ей сказать, потому что я просто почувствовал, как в ней произошло что-то такое, чего раньше я никогда не замечал. Сила Венецианца прошла в неё вместе с моим эмоциональным посылом, и мне показалось, что какое-то темное облако, содержащее в себе нечто зловещее, сначала возникло у неё над головой, а потом будучи пронзённым лучом света, вырвавшимся у неё из макушки, стало таять, просветляясь, теряя свои первичные очертания и рассеявшись, в конце концов, полностью. Это было столь необычное зрелище, что я даже замер на мгновенье. Конечно же, никто кроме меня этого не увидел, поэтому князь не понял, отчего Жанна вдруг побледнела и, взмахнув руками, качнулась в сторону так, будто ей стало дурно, и у неё нет сил даже сидеть в кресле. Он бросился к ней, чтобы предотвратить возможное падение, но я уже поддерживал её за руки, и через мгновение её дезориентация прошла. - Прошу прощения, господа, - почти шёпотом проговорила она, - у меня вдруг потемнело в глазах и показалось, что я сейчас упаду, но уже всё в порядке. И хотя я и чувствую некоторую слабость, в остальном всё хорошо. Мне даже кажется, что какой-то груз свалился с моих плеч, и я вся наполняюсь необычайной легкостью, и мне очень радостно то, что Вы сейчас рядом со мной. - Думаю, Вам следует отдохнуть сегодня, - проговорил я, внимательно глядя на неё, - если дела в магазине позволяют оставить его до завтра, мы отвезём Вас домой. - Да, пожалуй Вы правы, Лёвушка, мне совершенно не хочется сейчас работать, но и сидеть дома я бы не хотела, - проговорила Жанна, скромно опустив глаза, - если моя просьба не покажется Вам нескромной, я бы с радостью провела время с Вами и князем, если, конечно, моё присутствие не помешает Вашим планам. - Особых планов, кроме посещения дома Строгановых, у нас нет, - ответил я, - так что, если Вы желаете присоединиться к нам, я лично не вижу для этого никаких препятствий. - Я уже говорила, что не всё поняла из того что Вы говорили, Лёвушка, но сейчас, у меня есть и силы, и желание просить прощение у каждого из них, за свою неблагодарность и то, как неправильно я поступала в ряде случаев в их отношении. Так что, если это возможно, я с радостью поеду с Вами. - Что ж, если Ваше желание искренне, Жанна, мне кажется не стоит откладывать это дело в долгий ящик, - ответил я, - мы с удовольствием возьмём Вас с собой, и постараемся оказать Вам всю возможную поддержку, для того, чтобы всё получилось наилучшим образом. - Благодарю Вас, Лёвушка, я чувствую себя как-то необычайно легко, и Ваше присутствие добавляет мне сил, сейчас я отдам необходимые распоряжения и буду готова ехать с Вами, - сказала Жанна, поднимаясь на ноги. Не будучи до конца уверенным, что она уже может достаточно прочно стоять на ногах, я предложил ей руку. - Я действительно чувствую себя очень хорошо, и то, что произошло, было просто минутной слабостью, которая уже совершенно прошла, - сказала Жанна, улыбнувшись мне, - присядьте в кресло, мне потребуется минут пять-десять, чтобы быть полностью готовой ехать. Может быть, Вы с князем тем временем отведаете турецкий кофе, который замечательно заваривает одна из наших девушек. Лимонад, принесенный раньше, нами был уже выпит и, чтобы дать Жанне возможность спокойно собраться, не думая о том, что мы просто так сидим и ждём её, я согласился на угощение. Князь присоединился ко мне. Очень скоро мы уже потягивали ароматный кофе с молоком, убеждаясь в правдивости слов Жанны об этом умении одной из её работниц. Не прошло и минуты после того, как мы поставили опустевшие чашки на стол, как Жанна стояла перед нами полностью готовая в путь. Её лицо сияло искренней улыбкой, и она даже как-то похорошела от этого, что было замечено и князем, который шёпотом сообщил мне о своих наблюдениях. Мы сели в коляску и поехали. Жанна засыпала меня вопросами о том, как я жил в тот период, который прошёл с момента нашего с И. отъезда. Я рассказывал ей о своих впечатлениях от путешествий последнего времени. Внимательно слушая меня, Жанна периодически выказывала своё удивление по поводу того, насколько сильно может отличаться жизнь людей в разных местах и странах, и как мне удалось всё так точно запомнить, чтобы так увлекательно рассказывать. - Пообещайте мне, Лёвушка, что Вы еще порассказываете мне о тех местах, в которых Вам удалось побывать, - попросила она, когда коляска остановилась у дома Строгановых. - Не посчитайте мою просьбу навязчивой, Лёвушка, - включился в разговор князь, - но Вы так увлекательно повествуете о своих путешествиях, что я присоединяюсь к Жанне, и прошу включить меня в число слушателей, когда рассказ о них будет продолжен. - Думаю для этого представиться возможность в ближайшее время, - улыбнувшись, ответил я, - и мне будет очень приятно продолжить эту беседу, если она вызывает такой интерес. - Ловлю Вас на слове, - улыбаясь, сказал князь, выходя из коляски и подавая Жанне руку. Я последовал за своими спутниками и буквально через минуту, мы уже стучали в двери дома Строгановых. Нам открыл слуга, печальный вид которого сразу же дал понять, что сценарий, по которому развиваются события в доме совершенно не такой, как хотелось бы его обитателям. - Мы хотели бы видеть Бориса Федоровича или Елену Дмитриевну, любезный, - сказал князь. - Сожалею, господа, - ответил тот, - но Борис Федорович болен, и ему сегодня утром стало хуже. И хозяйка, и госпожа Анна не отходят от него, так что, боюсь, они не смогут принять вас. - Вы что не узнаёте меня Исмаил? - спросила Жанна, выступая вперёд. - Конечно, узнаю, госпожа Жанна, - ответил слуга, - и Вас, и господина князя, но хозяева сказали, что не могут сейчас принимать гостей, и просят извинить их. - Хорошо, Исмаил, - вступил в разговор я, - передайте, пожалуйста, госпоже Анне, что приехал Лёвушка и, зная о ситуации, сложившейся со здоровьем Бориса Фёдоровича, всё равно настаивает на свидании с ней. Если после этого она не найдёт возможности выйти к нам, мы тут же уйдём. - Проходите, пожалуйста, в гостиную, господа, - сказал слуга, отступая в сторону, - присаживайтесь, покамест, в кресла, я всё сделаю так, как вы желаете. Если хотите чего-нибудь выпить, я сейчас же распоряжусь. - Не стоит безпокоиться, - ответил я за нас всех, - лучше поскорее передайте госпоже Анне то, о чём я Вас просил. Слуга незамедлительно удалился, мы же остались ждать его возвращения в гостиной. Прошло совсем немного времени, и до моего слуха донёсся звук быстрых, лёгких шагов, явно свидетельствовавший о том, что к нам спешит Анна. Когда она вошла, я увидел перед собой совсем не ту обновлённую, но измождённую Анну, с которой прощался несколько лет назад. Она как будто ещё помолодела, выражение её лица свидетельствовало о мире и покое, в котором она находилась, несмотря на ситуацию, сложившуюся со здоровьем отца. Её глаза сияли радостью, а улыбка была просто обворожительна. - Прошу Вас принять этот скромный букет и немного сладостей от нашего знакомого кондитера, торты которого имели успех у всех, кто их пробовал, - сказал я, протягивая Анне фиалки и указывая на корзину из «Багдада», которую князь поставил на столик. Ответив на наши приветствия, Анна устремила на меня долгий и очень внимательный взгляд. - Это просто невероятно, насколько Вы изменились, Лёвушка, - проговорила она наконец, - мне даже как-то неловко обращаться к Вам вот так запросто. - Ничего, это скоро пройдёт, - отшутился я. - От Вас прежнего остались только глаза и голос, - продолжила Анна, - и Ваш пример будет для меня постоянным напоминанием о том, что человек, в твёрдом устремлении к поставленной цели, может совершать невероятное, на первый взгляд, и совершенно естественное, если понимать суть происходящего с ним, преобразование себя в личность высоких моральных и духовных качеств, за относительно короткий промежуток времени. В прошлый раз Вы преподнесли мне очень важный для меня урок верности и безоговорочного приятия руководства тех, кто в своей эволюции в Вечности, достиг вершин, на которые мы пока что можем лишь смотреть издалека. Теперь же, на Вашем примере, я вижу практическое подтверждение тому, что только такой выбор и может быть единственно правильным. - Моих заслуг в этом намного меньше, чем Вы думаете, - ответил я, - только благодаря тому, что обстоятельства дали мне такого мудрого и доброго наставника как И., а также помощи других людей, потративших на меня массу своего времени, во мне и произошли те перемены, о которых вы говорите. Конечно же, я прилагал все возможные усилия для того, чтобы не подвести их, и в точности следовал указанным мне путём, но всё равно, все эти старания несоизмеримы с тем, что сделал для меня И. - Я давно уже перестала сожалеть о якобы утраченном времени, и упущенных возможностях, - задумчиво проговорила Анна, - мне стали по-другому понятны слова Ананды и сэра Уоми о том, что только тогда, когда человек сам готов принять что-либо, помощь учителя может быть нужна и полезна ему. Иначе, он станет бунтовать даже рядом с самым великим мудрецом, оспаривая его слова, и пытаясь доказывать свою правоту только ради удовлетворения своего собственного эго. Тогда я была действительно не готова. Однажды, когда я просила Ананду взять меня с собой, аргументируя свою настойчивость тем, что дозволено же столь слабому юноше как Лёвушка, быть подле И., он сказал мне, чтобы я никогда не судила ни о людях, ни о предметах, ни о событиях, только по их внешне проявленной форме. «Глядя на Лёвушку сейчас, - сказал он мне, - Вы даже не можете предположить насколько возможно то, что именно он поможет Вам сделать первый шаг на том пути, к которому Вы так стремитесь». И теперь, я в очередной раз убеждаюсь в том, насколько прозорлив и дальновиден Ананда. Вы даже не представляете себе, Лёвушка, сколь радостно мне видеть Вас таким, каким Вы стали. - Я тоже очень рад тому, что жизнь привела меня к новой встрече с Вами, Анна, - ответил я, взяв её руки в свои, - я понимаю через что Вам пришлось пройти, и приветствую в Вас ту стойкость и самоотверженную верность выбранному пути, благодаря которым сегодня передо мной стоит внешне прежняя, но внутренне совсем иная, свободная от бунта, сомнений и страхов Анна. - Благодарю Вас, Лёвушка, - ответила она, опустив глаза, - возможно, Вы прибыли именно тогда, когда меня ожидает самое трудное из испытаний. Позволите ли Вы мне один вопрос? - Конечно! Спрашивайте. - Означает ли Ваше нахождение здесь то, что и доктор И. прибыл в Константинополь? Дело в том, что мой отец очень болен, и последнее время ему становится всё хуже и хуже. По поведению докторов, лечащих его, я вижу, что у них нет никакой уверенности в том, что их лечение может дать благоприятный результат. И если доктор И. здесь, то возможно он сможет помочь отцу? - Я прибыл сюда, Анна, со своими друзьями, в числе которых, к моему глубокому сожалению нет доктора И., - ответил я, стараясь передать ей то чувство внутренней спокойной и уверенной радостности, которое стало для меня привычным состоянием, - однако, я глубоко уверен в том, что человек обязательно получает помощь, когда действительно нуждается в ней. Мы не всегда способны предположить откуда эта помощь может прийти, и тем чудесней она кажется, чем невероятнее, по нашему мнению, складываются обстоятельства. Но чудес нет, есть знания, которые просто скрыты от нас по тем или иным причинам. Всё в жизни имеет смысл, даже если в тот момент, когда мы сталкиваемся с трудными ситуациями, нам он не понятен. От себя хочу сказать, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы быть полезным и Вам, и Борису Федоровичу, и Елене Дмитриевне, в каких бы условиях вы не оказались. Анна благодарно посмотрела на меня и, хотя я понял всё и без слов, сказала: - Я не сомневаюсь в этом ни на мгновенье, потому что знаю, Вы из тех друзей, которых ни о чём-то не нужно просить, и которым ничего не нужно говорить, так как Вы сами способны понять всё то, что нужно человеку, которому требуется помощь. Если это не будет затруднительно, я бы просила Вас проведать моего отца. Думаю, он обрадуется встрече с Вами. - С удовольствием повидаюсь с Борисом Фёдоровичем, - ответил я, - вот только следует ли нам всем идти в комнату больного, мне думается, это может быть трудным для него. - Вы совершенно правы, Лёвушка, - поддержал меня князь, - будет лучше, если мы с Жанной подождём здесь. Анна благодарно посмотрела на него и сказала: - Думаю, мама сейчас спуститься вниз и составит вам компанию, пока мы с Лёвушкой побудем у отца. - Вот и замечательно! – воскликнул князь. – А то Лёвушка уже вручил свой букет, а я всё ещё нет. Анна предложила мне следовать за ней. Подороге она распорядилась, чтобы в гостиную принесли пять приборов для чая и переложили на блюда пирожные, принесенные нами. Мы поднялись на второй этаж, и подошли к закрытой двери, у которой на стуле сидел мужчина средних лет. Увидев нас, он встал, но Анна жестом дала ему понять, чтобы он не волновался и занял своё место. - Мама хочет, чтобы рядом с папой всё время кто-нибудь был, и если мы с ней куда-то выходим, наше место сразу же занимает человек, дежурящий у двери, - пояснила она причину нахождения здесь слуги. – Папа, конечно, говорит, что не стоит так напрягать людей, всё равно они мало чем смогут помочь в случае чего, но маме так спокойнее, и потому мы согласились с таким её требованием. Мы вошли в комнату, ярко освещённую солнцем, льющим свои лучи через распахнутое окно. На кровати лежал Строганов, бледный и очень похудевший. Чуть в сторонке возле столика с лекарствами на кушетке отдыхала сиделка. Рядом с кроватью, спиной к нам, в кресле сидела Елена Дмитриевна. - Это ты, дорогая? - спросила она. - Да, но я не одна,- ответила ей Анна, - со мной гость, встреча с которым, я надеюсь, порадует батюшку. Строганова поднялась из кресла и повернулась в нашу сторону. - Здравствуйте, молодой человек, - поздоровалась она, протягивая мне руку. - Здравствуйте, Елена Дмитриевна, - сказал я, и поцеловал ей руку. - Простите меня, моё зрение в последнее время стало хуже, наверное поэтому я не узнаю Вас. - Нет, мама, - заговорила Анна, - Ваше зрение здесь ни при чём, дело в том, что это Лёвушка изменился настолько, что даже мне потребовалось время, чтобы узнать его. - Ты привела ко мне того Лёвушку, с которым мы познакомились несколько лет назад, когда в Константинополе были Ананда и доктор И., и говоришь, что он сильно изменился? – услышали мы слабый голос Бориса Фёдоровича. - Да, отец, это именно тот Лёвушка, - ответила Анна, - и, думаю, Вы сами убедитесь в правдивости моих слов относительно перемен, произошедших в нём.
star: Анна подвела меня к кровати больного. Он выглядел очень слабым, но всё равно улыбнулся через силу и попытался подать мне руку. Я присел рядом и взял его руку в свои. Мне так захотелось поддержать его, что я постарался передать ему ту силу жизни, которая бурлила во мне неуёмным потоком. Я обратился к И. с просьбой помочь мне, если он посчитает такое моё действие уместным, и его ответ пришёл незамедлительно. Всё мое тело пронизал мощный луч света, влившийся в меня через макушку, сконцентрировавшийся в области солнечного сплетения и потёкший через мои руки ручейком мягкой согревающей энергии в руку Строганова. Он явно почувствовал происходящее и благодарно взглянул на меня. Затем, сделав глубокий вздох, тихим и очень спокойным голосом сказал: - С Вашим приходом, Лёвушка, мне стало лучше, ушла боль и мне кажется, что я бы даже вздремнул. Я очень хотел бы пообщаться с Вами, но Вы уж не обессудьте старика, сейчас мне трудно говорить. - Спите, Борис Фёдорович, - так же тихо ответил ему я, - надеюсь, этот сон принесёт вам облегчение и Ваше состояние улучшится. Вот тогда мы и поговорим. А сейчас мы с Анной оставим Вас, отдыхайте. Глаза старика закрылись, он повернулся на бок, дыхание его выровнялось, и он уснул тихим, спокойным сном. - Да Вы просто волшебник, Лёвушка, - прошептала мне на ухо Анна, - отец не мог заснуть уже несколько дней. Стоило Вам появиться, и вот он спит, и мне даже кажется, что его внешний вид стал несколько лучше, чем раньше. - Как бы мне хотелось действительно быть волшебником, способным исцелять людей, - ответил я, - но, увы, я не волшебник и даже не доктор, думаю, что просто обстоятельства сложились таким образом, что мой искренний посыл любви и желание помочь Борису Фёдоровичу совпали с тем, что улучшилось состояние его организма и ему просто потребовался отдых. - Лёвушка, - ещё тише прошептала Анна, - за это время изменения произошли не только с Вами, но и со мной. Я видела тот свет, что пролился через Вас к отцу, и сразу же после этого ему стало легче. Я не знаю, что это было и, к сожалению, сама не могу быть проводником для таких живительных энергий, но в том, что это сделали не Вы, а всё произошло само собой, переубеждать меня не стоит. - Вы очень правильно подметили, Анна, - так же тихо сказал я ей с улыбкой, - я был лишь проводником этих энергий, так что не стоит преувеличивать мои заслуги, поделюсь с Вами тем, что мне частенько говаривал И., пока я не усвоил этот урок полностью и до конца, «Вещи не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд». - Что ж, - согласилась Анна, - не стану спорить, по-видимому, Вы правы, однако моя благодарность Вам за то, что Вы были «лишь проводником», от этого ничуть не меньше. Всё это время Елена Дмитриевна стояла в сторонке и внимательнейшим образом рассматривала меня. - Пожалуй, нам стоит оставить Бориса Фёдоровича, пусть спит, возможно и Елене Дмитриевне не помешает отдых, - предложил я. - Наверное, Вы правы, - ответила Анна. - Идёмте матушка, - продолжила она, - к нам приехали князь и Жанна, может быть встреча с ними немного развеет Вас. - Конечно доченька, - ответила Елена Дмитриевна, направляясь к двери, - в последнее время князь так много помогал нам, что было бы просто невежливо не поприветствовать его в нашем доме. Мы вышли в коридор. Слуга встал нам навстречу. - Побудь с хозяином, Юсуф, - обратилась к нему Елена Дмитриевна, - если что-то тебе покажется необычным, немедленно буди сиделку и зови нас. Мужчина поклонился и зашёл в комнату, а мы направились вниз в гостиную. Я чувствовал, что встреча с Жанной неприятна Елене Дмитриевне, и она пошла с нами только потому, что в гостиной находился князь. Мне подумалось, что это неспроста и Жанна действительно сполна отплатила Строгановой своими выходками за всё то, что та сделала ей, слушая наставления Браццано. Увидев нас входящими, князь и Жанна поднялись с кресел. Подойдя к Елене Дмитриевне, он вручил ей букет и поцеловал руку. Благодарная улыбка заиграла на лице Строгановой, и она рассыпалась комплиментами по поводу цветов и чудесного вкуса князя. На Жанну она даже не взглянула, и когда та подошла к ней, лишь слегка кивнула, соблюдая приличия. - Я приехала к Вам, Елена Дмитриевна, - начала Жанна с волнением в голосе, - помня всё, что Вы сказали мне в последнюю нашу встречу. Тем не менее, я сделаю то, ради чего решила нанести Вам визит. Я прошу у Вас прощение за всё то, что было сделано мною Вам во вред, вызывало у Вас гнев и обиды в отношении меня. Сегодня, когда я встретила Лёвушку, что-то произошло со мной и во мне, и я поняла, насколько была неправа, обвиняя Вас в тех своих бедах, причиной которых была только я сама. Если Вы примите мои извинения, я сделаю всё возможное чтобы загладить свою вину перед Вами, если же нет, то знайте, что сама я простила Вам всё то зло, что Вы причинили мне вольно или невольно, что на самом деле даже не важно. Важно то, что сейчас я не испытываю в отношении Вас никаких иных чувств, кроме желания быть Вам хоть чем-нибудь полезной. Елена Дмитриевна стояла молча, широко раскрыв от удивления глаза. Князь тоже смотрел на Жанну несколько недоумённо. - Ну и как верить Вашим, утверждениям, что Вы не волшебник? - шёпотом спросила меня, стоявшая рядом со мной Анна, - я даже и подумать не могла, что Жанна способна на такой поступок. А стоило Вам приехать и вот вам пожалуйста. Пауза немного затянулась. - Матушка, - прервала её Анна, - мне кажется что, всё сказанное только что Жанной звучит искренне и исходит от её сердца, и если Вы найдёте в себе силы простить её и положить конец вашей с ней вражде, то это будет тем хорошим известием для батюшки, которое порадует его после пробуждения. Ведь он до сих пор винит себя в том, что не смог примирить Вас с Жанной, после тех ужасных событий с Браццано. - Ты права, доченька, - ответила Елена Дмитриевна, как будто очнувшись, - просто всё случилось так неожиданно, что я не могла поверить в то, что это происходит на самом деле. - Жанна, Ваш поступок нельзя переоценить, - тихо говорил ей тем временем князь, - Вы даже не представляете, насколько важным для Вас он является, и если Ваши слова действительно искренни, то сейчас Вам должно быть всё равно, простит Елена Дмитриевна Вас или нет, главное то, что Вы сами сумели простить её и нашли примирение внутри себя. - Я принимаю Ваши извинения, - повернувшись к Жанне, сказала Строганова, - последнее время мы много говорили с мужем о вещах, на которые я раньше не обращала никакого внимания, и я поняла, что в любой ссоре всегда виновны обе стороны, так как каждый из ссорящихся не хочет найти оправдания другому, а лишь пытается обвинить его в своих собственных ошибках. Я очень рада, что сегодня Вы пришли в наш дом, ища примирения, которого так давно хотел мой дорогой муж. В ответ я тоже прошу Вас простить мне те мои поступки, которые чем-то обижали Вас или наносили Вам вред. - Искренне и от всего сердца я прощаю Вас, - ответила Жанна нетвёрдым голосом. Глаза обоих женщин были наполнены слезами, от переполнявших их чувств. Елена Дмитриевна и Жанна сделали несколько шагов навстречу друг другу и, в конце концов, разрыдались, обнимая друг друга. Я посылал им эманации мира сердца и любви, стараясь помочь им овладеть собой. Мои усилия не были напрасны. Очень скоро они успокоились, и Анна предложила всем расположиться в креслах. Князь поинтересовался состоянием здоровья Строганова и Елена Дмитриевна сказала, что сейчас он уснул впервые за несколько последних дней. - Он стал так спокойно дышать, - говорила она, - что у меня появилась надежда на то, что кризис миновал, хотя доктора уже говорили о том, что все известные им методы применены, а ожидаемого эффекта они так и не получили. - Будем надеяться на лучшее, - сказал князь, - возможно, Вы правы, и Борис Фёдорович проснётся, чувствуя себя намного лучше. Некоторое время беседа велась вокруг этой темы, затем Елена Дмитриевна поинтересовалась причиной моего приезда в Константинополь. Я рассказал о нашем путешествии без излишних подробностей, останавливаясь лишь на эпизодах, которые могли бы представлять для них интерес. Описание особенностей жизни каравана следующего по пустыне заинтересовало всех слушателей. История Кайрама вызвала у женщин сочувствие и радость от того, как всё завершилось. А рассказы о больших городах Индии сопровождался множеством вопросов. Понимая, что в сложившейся ситуации длительное пребывание в доме Строгановых не совсем уместно, завершив свой рассказ и ответив на все вопросы, я сказал: - Пожалуй, нам пора покинуть Ваш гостеприимный дом, Елена Дмитриевна, так как Вам, наверное, нужно отдохнуть, а у нас ещё есть дела, которые не следует откладывать на потом. - Я очень признательна вам всем за этот визит, господа, - ответила хозяйка дома, вставая вместе с нами, - у меня такое чувство, будто я вдохнула полной грудью свежего, чистого воздуха, чего со мной не было уже давно, и какая-то радость наполнила меня. С нетерпением буду ждать вашего следующего приезда в любое время, когда вам будет удобно. - Завтра в дом князя переедут с корабля мои спутники, - тихонько сказал я Анне, - возможно, Вам будет интересно познакомиться с ними. За время путешествия мы привыкли к вечерним беседам, которые устраивали и в пустыне, и на корабле. Зачастую они носят философский характер, но иногда проходят в весёлых играх или чтениях. Скорее всего, мы не станем нарушать эту традицию и, если Вы посчитаете возможным присоединиться к нам, думаю, все будут этому очень рады. - Благодарю Вас, Лёвушка, я непременно приеду, если Вы меня приглашаете, вот только многое зависит от состояния батюшки, смогу ли я его оставить, - с сомнением в голосе ответила она. - Надеюсь, что всё будет хорошо, и Борис Фёдорович почувствует себя лучше, я пришлю Вам записку с указанием времени, к которому мы будем ждать Вас, а Вы сами решите, насколько удобным будет для Вас этот визит. - Сегодня мы решили поужинать в небольшой дружеской компании, - тоже негромко сказал князь Анне, - уверен, что и Лёвушке, и мне, Вы доставили бы большую радость, выкроив время для этой встречи. Анна поблагодарила князя за приглашение, и ответила ему, так же как и мне, что всё будет зависеть от состояния Бориса Фёдоровича. Попрощавшись с Еленой Дмитриевной и Анной, мы сели в коляску и отправились к знакомому капитана Ретедли, садоводу и цветочнику, который в прошлый раз помог нам с Джемсом сделать подарок сэру Уоми, обеспечив чудесными фризиями. По дороге мы высадили Жанну у её дома, договорившись о том, что ужинать будем сегодня вместе в доме князя. Она приглашала нас зайти к ней, но нам пришлось отказаться, пообещав при этом, что навестим её непременно, но в другой раз. Дорога к цветочнику была неблизкой и мы имели достаточно времени, чтобы обсудить самые разные темы. Князя очень заинтересовал мой рассказ об Индии, и практически всю дорогу мы проговорили об этой удивительной стране. Когда возница остановил коляску, мы думали, что прошло совсем немного времени, настолько нас увлекла беседа. Но, осмотревшись, увидели перед собой высокий забор и глухие ворота, знакомые мне по прошлым посещениям этого места. Калитку нам открыл сам хозяин. Упоминание имени капитана Ретедли оказало своё воздействие, и широкая улыбка расплылась по его лицу. Когда же я напомнил ему о фризиях и сказал, что они очень понравились тому человеку, для которого мы с капитаном их заказывали, он радостно засмеялся и сказал, что для хороших людей у него всегда есть хорошие цветы и фрукты. Турок, как и все мои константинопольские знакомые, очень удивился переменам, произошедшим со мной, но распространяться на эту тему не стал, очевидно, считая, что это моё личное дело. Мы прошли следом за ним, рассказывая о тех, кому хотели сделать сюрприз, обставив их комнаты его цветами. Как истинный знаток своего дела, он сам порекомендовал нам различные цветы и небольшие цветущие деревца, которые, по его мнению, должны были подойти каждому гостю князя лучше всего. Пока мы обо всём договаривались сидя за небольшим столиком, один из его помощников принёс замечательные фрукты, отведав которые, князь решил обязательно заказать такие же на утро. Решив все вопросы, мы отправились домой. Имея достаточно времени до приезда Жанны, каждый из нас занялся своими делами. Состояние Строганова вызвало у меня не совсем понятные мне ощущения. Оставшись наедине с самим собой, я посчитал уместным задать вопросы относительно своих предчувствий Венецианцу. Я попросил Яссу, чтобы меня никто не беспокоил некоторое время и, расположившись поудобнее в кресле, сконцентрировал всё своё внимание на образе своего дорогого друга, к которому и обращался за помощью. Очень скоро я увидел его фигуру в ослепительно ярком свете. Он улыбался мне, и в его взгляде читалась непередаваемая доброта. Меня же наполнила бурная радость от того, что я вижу своего наставника. - Приветствую тебя, друг мой Лёвушка, - произнёс он, лаково, - в чём причина твоего призыва ко мне? - Здравствуйте, Учитель, - ответил я, утопая в лучах исходящего от него света. – У меня возникла потребность посоветоваться с Вами. - Я внимательно слушаю тебя. - Находясь возле постели Строганова, я ощутил нечто странное, как будто какой-то холод наполнял это пространство, и все мои попытки согреть его, посылаемыми ему эманациями любви, привели лишь к тому, что эти ощущения стали немного меньше. Холод этот, не смотря на все мои усилия, остался, и мне показалось, что Борис Фёдорович стоит на пороге смерти. Нечто подобное я испытывал у постели брата Франциска, когда он был очень болен. Правильно ли я понял то, что подсказали мне мои чувства. - Да, ты всё понял правильно, - ответил Венецианец, - земной путь этого воплощения Бориса Фёдоровича подходит к концу, и это будет ещё одним испытанием, через которое должна пройти Анна, прежде чем сможет ступить на тот путь развития своего Духа, который приведёт её в общину Али, а затем и намного дальше. Ты уже знаешь, что смерть это лишь изменение формы жизни. Анна тоже знает это, но лишь теоретически. Ты оказался в Константинополе в это время, чтобы помочь ей проводить отца таким образом, чтобы ничто не удерживало его в пределах Земли, как места жизни его физического проводника этого воплощения. Тебе известно что все люди приходят в физические тела на Землю по каналу того или иного Луча, и понятно насколько зависит возможность скорейшего возвращения в новой воплощённой форме от того, как человек уйдёт из воплощения. Каждый, кто знает об этом, может призвать в последние минуты жизни светлых тружеников своего Луча для того, чтобы они помогли совершить ему этот переход максимально комфортным для него образом. К сожалению, знают об этом очень немногие. Большинство предпочитает оставаться в неведении об устройстве плана Земли, места и роли человека в нём, отрицая возможность обретения этих знаний только потому, что им кем-то когда-то было сказано, что всё это исходит от лукавого, и нет ничего более важного, чем одна короткая текущая жизнь, в которой следует стремиться лишь к власти над другими и богатству, которое даёт эту власть. Более подробно мы поговорим с тобой об этом в другой раз. Сейчас же твоя задача сводиться ещё и к тому, чтобы донести эти знания до Строганова и, возможно, помочь ему в последние минуты его жизни присоединится к тому Лучу, по которому он пришёл в это воплощения. У тебя для этого есть все возможности, ведь ты можешь обратиться непосредственно к Владыке нужного ему Луча, и помощь последует незамедлительно. - Но как мне узнать, какой именно Луч нужен Борису Фёдоровичу? – спросил я Венецианца. - Ведь я никогда раньше не делал ничего подобного. - Это очень просто, Лёвушка, - ответил он, - своим расширенным зрением ты можешь увидеть те цвета, которые преобладают в ауре Строганова, особенно в его энергетическом центре, находящемся в области солнечного сплетения. Таким образом тебе станет понятно, каким путём ему следует уходить. - Это ясно, - проговорил я, - но следует ли из всего того, что Вы мне сказали, что мне нужно задержаться в Константинополе до момента ухода Бориса Фёдоровича из жизни, оставив Али, Наира и других своих спутников? - Всё на Земле подчинено Законам «Уместности» и «Целесообразности». И будущее это всего лишь масса возможных вариантов развития событий, зависящая от того, что именно привлечёт человек в свою жизнь теми действиями или бездействиями, которые являются результатом его собственного выбора. А выбор каждого священен, и никто не вправе его изменять, кроме самого человека. Борис Фёдорович сделал свой выбор, его уход, это вопрос одного-двух дней. Именно поэтому Ананда спешит к нему, и скорее всего, завтра уже будет в Константинополе, так что в его лице ты получишь такого помощника, о котором можно только мечтать. Но есть то, что сделать должен только ты, для того, чтобы целая цепь событий могла проявиться в реальности Земли в следующее воплощение Строганова, и никто другой за тебя это сделать не может. - Мне ясна моя задача и, несмотря на то, что я не могу понимать и малой части того, что открыто Вам, постараюсь в точности сделать всё так, как скажете Вы и Ананда. - В верности твоей, дорогой мой друг и брат по духу, ни у кого нет сомнений, и потому помощь наша тебе будет дана настолько, насколько это возможно. Теперь же тебе следует подготовиться к встрече с Жанной, так как от этой встречи будет зависеть очень многое в её жизни. И ты можешь стать тем мостом, по которому она сумеет перейти через бурлящий поток её собственных чувств и эмоций, всё время сносящий её в пучину обывательского восприятия и определения ценностей жизни человека, целей и задач в ней. - Это было бы для меня большой радостью, ведь я уверен, что по сути своей Жанна добрая и хорошая женщина, которая сможет, поняв в чём заключается истинная ценность жизни и встреч в ней, изменить её кардинальным образом. - У неё действительно есть все возможности сделать это, но «может» и «будет» два совершенно разных понятия, и для того, чтобы течение её жизни вошло именно в это русло, ей придётся приложить определённые, и для неё совсем не малые, усилия. - Если я могу быть хоть чем-нибудь ей полезен в этом деле, Учитель, подскажите мне, пожалуйста, тот способ, с помощью которого мне бы удалось сделать это. - Будь добр к ней и искренность твоего намерения приведёт Вас обоих к решению этой задачи, так как всё что человек делает безкорыстно и от чистого сердца всегда даёт нужный результат, даже если в тот самый момент от него скрыты обстоятельства, определяющие развитие событий. Теперь тебе пора готовиться к этой встрече. Помни, чистое намерение всегда приводит к нужной цели. - Благодарю Вас, Учитель, за радость встречи с Вами и ту помощь, что Вы оказываете мне. - Счастье для учителя иметь такого ученика и друга как ты, Лёвушка, и встреча наша так же радостна мне, как и тебе, действуй с чистым сердцем и помыслами, и тебе всегда будет сопутствовать удача, - ответил Венецианец, улыбнувшись мне на прощание, и образ его исчез в сиянии яркого света. Открыв глаза, я увидел Яссу, охранявшего мой покой, сидящим в кресле напротив. Он улыбнулся мне и сказал: - Ты вовремя, Лёвушка, скоро придет слуга князя звать тебя к ужину. - Да я, в общем-то, готов, - ответил я, потянувшись, чтобы разогнать кровь в руках и ногах. Было ещё немного времени до приезда Жанны, и я рассказал Яссе о том, что поведал мне Венецианец. - Человек всегда имеет возможность разрешить все задачи, которые ставит ему жизнь, если он к этому стремиться, руководствуясь интересами всех участников событий, - ответил он, - так что, я думаю, тебе удастся сделать всё так, как нужно, тем более с такими помощниками как Ананда и Али. - У меня в этом нет никаких сомнений, - ответил я, вставая, чтобы открыть дверь, так как в неё постучали. Ясса опередил меня, остановив укоризненным взглядом. - Негоже хозяину делать то, что положено слуге, - услышал я его мысль. - Извини, друг мой, мне просто захотелось подвигаться, - так же ответил я. - Будь внимательнее, - продолжил наш безмолвный диалог Ясса, - если в этом доме достаточно демократичные порядки, и такой поступок будет расценен, как следствие твоих свободных взглядов на отношения хозяина и слуги, то в других местах это может привести к совершенно ненужным нам умозаключениям, со стороны тех, чьего внимания нам следует избегать до тех пор, пока с нами Наир. - Ну проштрафился, больше не повториться, - улыбнувшись Яссе, и получив от него ответную улыбку, завершил дебаты я. За дверью оказался слуга, передавший мне приглашение князя спуститься в сад и там подождать Жанну и, возможно Анну, если у неё получится приехать. Я попросил его передать, что через десять минут буду готов встретиться с князем. Переодевшись к ужину, я спустился в сад и пошёл по дорожке, ведущей, как мне было известно к скамье возле чудесного куста сирени. Мы не сговаривались, но оказалось, что князь уже был там. - Благодарю Вас, Лёвушка, что согласились составить мне компанию, - сказал он, поднимаясь мне навстречу. - Погулять по Вашему саду, да ещё и в Вашем обществе, в этом удовольствии я никак не могу себе отказать, - ответил я, высказывая в этом комплименте своё искреннее восхищение тем, что сделал князь с некогда заброшенным садом, который сейчас был больше похож на небольшой парк.
star: Поблагодарив меня за комплимент, он предложил пройтись. Мы выбрали маршрут, который позволял нам всё время находиться вблизи калитки, чтобы можно было сразу узнать о приезде гостей. - Я хотел бы рассказать Вам об одном недавно произошедшем со мной эпизоде, - начал князь, - то, что я скажу, может показаться странным, тем не менее, вся история абсолютно реальна. Не так давно мне приснилась моя супруга, чего не случалось с момента её похорон, когда она пришла ко мне во сне и попрощалась, будучи при этом очень счастливой. Так вот, это произошло чуть более двух месяцев назад. Накануне, я вспоминал о последних днях княгини, в связи с тем, что много размышлял о том, насколько могут некоторые события и встречи изменять течение жизни человека. Чувствовал я себя в тот вечер несколько утомлённым, поэтому лёг рано и сразу же заснул. Во сне я увидел радостную, улыбающуюся княгиню, которая звала меня с собой. Я последовал за ней и, как это бывает во сне, мгновенно очутился в нашем венецианском доме. Она повела меня в свою опочивальню и показала тайник, в котором лежали её драгоценности. После этого княгиня попросила меня, прежде чем я продам этот дом, забрать их и подарить своей супруге. Проснувшись, я не придал этому никакого значения, однако то, что она говорила о продаже дома, всё же заставило меня немного задуматься над этим сновидением, ведь я действительно в последнее время задумывался о целесообразности его содержания и действительно рассматривал возможность продажи. Как это часто бывает, занявшись делами, уже к середине дня я и думать забыл об этом сне. Но следующей ночью всё повторилось вплоть до мельчайших подробностей. Тогда я задумался о том, что такое стечение обстоятельств может быть неслучайным и решил, при оказии, заглянуть в опочивальню княгини в нашем венецианском доме. Буквально через несколько дней я получил телеграмму от управляющего, который присматривал за всеми нашими владениями в Венеции, в которой он писал, что к нему обратился поверенный некоего графа М., который интересовался, не собираюсь ли я продавать этот дом, так как он очень понравился молодой жене графа. Все эти стечения обстоятельств побудили меня совершить поездку в Венецию. И что Вы думаете, в том самом месте, которое мне указывала княгиня во сне, я обнаружил тайник и в нём драгоценности. Я был очень удивлен, но факт оставался фактом. В ту же ночь мне снова приснилась княгиня. Она была очень рада тому, что я послушал её и повторила свою просьбу передать эти драгоценности своей будущей супруге. Теперь уже, проснувшись, я воспринял всё совершенно иначе. Однако до сих пор у меня не было возможности хоть с кем-нибудь обговорить это. Ведь я решил, после многочисленных бесед с Анандой, посвятить свою жизнь тому, чтобы хоть немного приблизиться к тем духовным ценностям, о которых он говорил. А единственный доступный для меня способ достичь поставленной цели, это служение людям. Хотя, если быть до конца откровенным, я не совсем понимаю, в чём это служение, при моих скромных возможностях, может быть проявлено. Так вот, в связи с этим, я, естественно, не рассматривал возможность снова связывать себя узами брака, чтобы быть совершенно свободным, на случай, если я буду осчастливлен призывом, к примеру, Ананды или сэра Уоми для каких-либо дел. Так что, учитывая то, что драгоценности таки нашлись, причём именно в том месте, которое указала мне во сне княгиня, я обеспокоился той частью её обращения, в которой она просила передать их моей будущей супруге. Мне было бы очень интересно услышать ваше, Лёвушка, мнение по поводу всей этой истории. Может быть это просто моё разыгравшееся воображение сплело воедино все эти разрозненные факты, в связи с некоей мистичностью произошедшего? - Всё, о чём Вы рассказали, князь, очень интересно, - ответил я серьёзным тоном, - не стану говорить, что могу пояснить Вам все тонкости этого процесса, но могу достаточно уверенно утверждать, что сон человека это не просто отдохновение его тела и духа, а нечто более многогранное и удивительное, чем простое наблюдение каких-то образов, приходящих к нему в этом состоянии. Как мне пояснял доктор И., и другие весьма образованные люди, наша судьба, это вовсе не хаотичное сочетание случайных событий, а совершенно закономерное течение процессов, скрытых от нашего сознания по определенным причинам. И развиваются все события в нашей жизни в соответствии с законами «Причины и Следствия», «Уместности и Целесообразности», «Высшей Справедливости» и других, придуманных вовсе не людьми, но сущностями высших, Божественных порядков. Отсутствие у «цивилизованного» человечества знаний о них имеет основания, не являющиеся предметом нашего с Вами разговора, но ответственность за их нарушение ложиться на нарушителей всегда с неизменной справедливостью, понять которую мы иногда просто не в состоянии, потому, что имеем представление только о малом фрагменте картины событий, по которому невозможно представить её всю полностью. При всём при этом, одним из самых важных и соблюдаемых законов, является Закон «Свободы Воли и Выбора», и абсолютно все события в жизни человека являются результатом его собственного выбора, и совершённых на его основе поступков. Большинство людей даже не задумываются о том, что брошенный ради забавы камень в пробегающую мимо собаку, может вернуться им, к примеру, ограблением в тёмном переулке. И они клянут судьбу и грабителей, потому что никак не связывают эту неприятность, с той собственной агрессией, которую они когда-то, совершенно безосновательно, поддавшись порыву, вызванному плохим настроением, проявили в отношении беззащитного животного. В то же время, совершая благие поступки, и не ожидая за это ни похвал ни наград, человек может создавать предпосылки для тех встреч в своей жизни, о которых он не мог и мечтать. Примером может быть наша с Вами встреча с доктором И., Анандой, сэром Уоми. Так что, несмотря на то, что линию развития своей судьбы определяет сам человек, иногда результат его выбора в каком-то, на первый взгляд, малозначимом для него эпизоде, может проявиться впоследствии в его жизни совершенно непредсказуемым событием, причём как печальным, так и радостным. Всё это я говорю Вам потому, что по моим сведениям, один наш общий знакомый, закоренелый холостяк, почти что утративший веру в то, что может встретить в этой жизни ту спутницу, которая станет для него единственной и неповторимой, уже женат. - О ком это вы говорите, Лёвушка? – удивлённо спросил князь. - О некоем капитане, известном нам с вами как сэр Джемс Ретедли. - Да что Вы говорите! – воскликнул князь. - Я просто передать не могу, как рад за капитана, но в ещё большей степени я удивлён тем, что вы сказали. Ведь он при последней нашей встрече даже и думать об этом не смел! - Правильно, - ответил я, улыбаясь, - теперь Вы понимаете к чему я клоню? - То есть, Вы хотите сказать, - аж остановившись, медленно проговорил князь, - что увиденное мной во сне правда, и меня ждёт ещё один брак? - Нет, князь, - проговорил я, - я хочу сказать, что это один из возможных вариантов вашего будущего, но творить его всё равно можете только Вы, и только от Вас зависит, каким оно будет. Мне кажется, что более верный ответ на свой вопрос Вы сможете услышать из уст Ананды, который, скорее всего, присоединиться к нам завтра. - С чего Вы это взяли, Лёвушка? – спросил князь, очень обрадовавшись, - Вам принесли телеграмму? - Нет, телеграммы я не получал, но, скажем так, моя интуиция подсказывает мне, что именно так всё и будет, а она меня в последнее время не подводила. - Ну что же, если это правда, то Вам не удастся разубедить меня в том, что Вы, Лёвушка, стали волшебником, несущим людям счастье и радость, - сказал князь, рассмеявшись, очень мягким и добрым смехом. Я продолжал тренировать своё расширенное зрение, сохраняя концентрацию внимания на текущем моменте и на окружающей меня обстановке вот уже несколько месяцев. И чем больше я этим занимался, тем лучше у меня получалось. Вот и теперь, гуляя и разговаривая с князем, я решил понаблюдать за тем, как приедет Жанна, и когда заметил коляску, направляющуюся к дому князя, выбрал дорожку, ведущую к калитке. Поэтому, когда слуга отворил её и пригласил Жану войти вовнутрь, мы вышли из-за ближайших кустов. - Вот как славно получилось, дорогая Жанна, - направившись к гостье, заговорил князь, - мы тут с Лёвушкой прогуливались, и всё так совпало, что пришли сюда именно в тот момент, когда вы приехали. Пройдёмте в дом, друзья, скорее всего, в самое ближайшее время нас уже будут звать к столу. Жанна поблагодарила князя за его приглашение и предоставленную возможность провести вечер в нашей компании. Он в свою очередь, наградил её комплиментом и предложил руку. Мы прошли в гостиную, из которой очень скоро, как и говорил князь, были приглашены в столовую. Ужин, как всегда был изысканным, с большим количеством перемен блюд, что позволяло пробовать их все понемногу. Поэтому изображать хороший аппетит мне было не сложно. Через время, насладившись оригинальным вкусом вегетарианских блюд искусно приготовленных поваром князя, мы завели беседу о моем путешествии, ведь я обещал и князю, и Жанне подробнее рассказать о том, что произвело на меня наибольшее впечатление за это время. Я только начал свой рассказ, когда в гостиную вошёл слуга, сообщивший о том, что приехала Анна. Князь поспешил встретить её. - Лёвушка, я так рассчитывала поговорить с Вами наедине, - расстроено начала Жанна, когда мы остались одни, - но теперь это, наверное, будет неудобно. - Отчего же, - ответил я, - если Вам это действительно нужно, то у нас всё получится наилучшим образом, хотя мне кажется, что приезд Анны даст Вам возможность подойти к той беседе, о которой Вы говорили, в несколько ином состоянии, да и тема её может измениться. - Странно Вы как-то говорите, Лёвушка, будто бы знаете то, чего не знаю я, - проговорила Жанна, как ребёнок, обиженный тем, что взрослые не разрешают ему сделать что-то, не объясняя при этом причин. - А вот давайте проверим, прав я или нет, - задорно проговорил я, - а пока, станьте опять той Жанной, которой были несколько мгновений назад и встретьте Анну, как добрая подруга. - Нет, не приезд Анны расстроил меня, - поспешила пояснить мне Жанна, - просто я подумала, что у меня не получиться обсудить с Вами то, про что мне говорить хоть и не просто, но очень нужно. В это время князь с Анной вошли в гостиную. Она как раз убеждала князя в том, что не голодна, и ему совершенно не стоит беспокоить повара и слуг, работающих на кухне. Несмотря на её уверения, князь всё же приказал находившемуся в гостиной дворецкому распорядиться, чтобы принесли на всякий случай, как он сказал, фрукты и напитки. В первую очередь мы поинтересовались состоянием Бориса Фёдоровича. - Ему стало лучше, - ответила Анна, погрустнев, - однако, у меня есть предчувствие, что это ненадолго. И то, о чём говорит отец, только подтверждает мои предположения. - О чём же таком говорил Борис Фёдорович, что это заставило Вас так подумать? – поинтересовалась Жанна, с искренним сочувствием в голосе. - Он говорил о вещах, - ответила Анна, с некоторым удивлением посмотрев на Жанну, - которые раньше никогда не были предметом наших разговоров. - И что же это за тема? – спросил князь. - Отец говорил мне, что в тот период, когда ему было очень плохо, он видел сны, в которых Ананда рассказывал ему о жизни, но не этой жизни на Земле, а о другой, вечной жизни, которая прерывается на короткие промежутки, точнее даже не прерывается, а изменяется, на тот период, когда человек живёт здесь. Мой отец никогда не был фанатично религиозен, но всегда соблюдал правила выработанные в обществе, поэтому процессы жизни и смерти воспринимались им совершенно иначе. Он относился к ним так же, как любой правоверный мусульманин с самого детства не раз слышавший наставления муллы. Теперь же, когда мы обсуждали его сны, он стал убеждать меня в том, что всё совершенно не так, как нас учили, потому что сам увидел всё собственными глазами, и помог ему в этом Ананда. Отец не стал говорить всё это никому кроме меня, и я прошу вас всех оставить между нами то, о чём я вам рассказала. Просто это произвело на меня очень сильное впечатление, и вы единственные с кем я могу сейчас поделиться своими переживаниями. При том, что сама я знаю об этом от Ананды и всецело верю ему, отец всегда относился к этим идеям без осуждения, но и не поддерживал подобные взгляды, шутливо говоря, что придет время и всё станет ясно само по себе. И вот, нынешние его рассказы, наводят меня на мысли о том, что это время приходит. И, несмотря на то, что раньше я думала, будто мои знания определяют и моё восприятие этих событий как естественных и уместных, теперь мне становится понятным сколь сильно́ во мне личностное отношение к происходящему. Было видно, что Анна раскрылась нам потому, что ей очень нужно было выговорится, и возможно, в первую очередь для того, чтобы самой услышать всё то, о чём она только что рассказывала. Мне было понятно, что она всё понимает, и очень старается сохранять спокойствие, чтобы быть действенной помощницей Борису Федоровичу в последние дни его жизни, но при этом, ей самой помощь совершенно не помешает. - Я понимаю, о чём вы говорите, Анна, - вступил в разговор я, - в тех местах, где мне довелось побывать в последние годы, к вопросу жизни и смерти человека подходят иначе, чем в мусульманском и христианском мире. На востоке подавляющее большинство людей верит в то, что человек живёт не одну, а множество жизней, и в каждой своей жизни он проходит те уроки и приобретает тот опыт, который ложиться в основу его последующих воплощений. Поэтому, когда человек уходит из жизни никто не скорбит об этом, а радуются за него и желают ему лёгкого перехода в мир иной, будучи уверенными в том, что он полностью разрешил все задачи, которые стояли перед ним в этот раз, и теперь может переместиться в то прекрасное место, где все находятся в мире и согласии. При этом люди проводят обряды, которые, по их мнению, помогают ушедшему из жизни облегчить переход туда, где его ожидает божественная благодать. Конечно же, верования и обряды у разных народностей могут отличаться и даже существенно, однако важны не они сами по себе, а то, что люди, истинно верящие в такое мироустройство знают о том, что всё совершённое ими в этой жизни обязательно вернётся к ним в виде тех или иных обстоятельств в их последующих воплощениях. Поэтому те, кто истинно верит в это, стараются действовать таким образом, чтобы делать другим добро, рассчитывая на то, что оно вернётся им впоследствии. И хотя это не совсем безкорыстный подход, количество добрых дел от этого увеличивается, и отношения между людьми строятся на совершенно иных, нежели в европейском обществе, принципах. Конечно же, есть там и те, кто пренебрегает этими знаниями и поступает не по совести, но там таких людей я встречал намного меньше, чем в христианских и мусульманских странах. Анна слушала меня сосредоточенно, князь по ходу дела воспринимал и анализировал информацию, Жанна же услышав то, что категорически отличалось от привычного для неё взгляда на жизнь, решила оспорить сказанное мной. - Вот Вы так говорите, Лёвушка, будто за то непродолжительное время, что провели на Востоке, Вы отказались от всего, во что верили с самого детства, – начала она. – А ведь христианству уже очень много лет, и если бы всё было не так, как учат нас наши священники, люди, наверное, уже разобрались бы, что правильно, а что нет, и стали бы верить в то, о чём Вы нам только что рассказали. - Милая Жанна, - с улыбкой ответил я, - своими словами я совершенно не стремился убедить Вас в том, во что следует верить, а во что нет. Я рассказал о традициях народов, которые наблюдал за время своих путешествий по странам Востока. Не стану утверждать, что я настолько силён в богословских науках, чтобы оспаривать истинность того или иного религиозного учения. Однако, если бы люди упрямо верили только во что-то одно, незыблемое и неизменное, а не искали чего-то нового в жизни, разве имели бы мы с вами сейчас возможность ездить на поездах и плавать на пароходах. Ведь всего несколько столетий назад корабли плавали по морям, используя только силу ветра, а путешествия по суше были возможны или пешком, или с использованием лошадей. Именно поэтому я отношусь ко всему, с чем встречаюсь в жизни, основываясь на простом принципе: «Если я чего-то не знаю, то это вовсе не означает, что этого не может быть». А затем определяю, насколько то, с чем я столкнулся, соответствует моим убеждениям и взглядам на жизнь. И если то новое, что открылось мне, согласуется с моими жизненными принципами, я принимаю его, если же нет, отказываюсь от этого. Но выбор я всегда стремлюсь делать осознанно, и совершаю его лишь после познания и осознания того, с чем свела меня жизнь. Ведь в ней нет случайностей, просто её закономерности не всегда понятны нам с первого взгляда. Более того, то, что я поступаю таким образом, совершенно не означает, что другие люди должны поступать точно так же. Каждый может и должен делать свой выбор самостоятельно. Моя речь произвела разное впечатление на слушателей. Анна уловила в сказанном подтверждение собственного восприятия большинства событий жизни последнего времени. Князь задумался о том, что многое из происходившего с ним, он даже не пытался рассматривать с такой точки зрения. Жанна же, как мне показалось, немного запуталась, с одной стороны, понимая, что я всё сказал правильно, а с другой, по привычке, стремясь оспорить услышанное только потому, что оно не совсем согласуется с её собственными взглядами. Какое-то время все сидели молча, обдумывая услышанное. Затем Жанна задала вертевшиеся у неё на языке вопросы. - Вот Вы говорите, Лёвушка, что нет случайностей, а как же тогда смерть моего мужа и наша с Вами встреча на корабле, какой выбор сделала я, чтобы всё это произошло? Или, к примеру, почему в моей жизни произошла встреча с этим ужасным Браццано? Ведь я никогда ничего плохого никому не делала, и за что мне такое наказание? - Ваши вопросы только подтверждают то, что не всегда события, происходящие с нами, могут быть объяснены причинно-следственными связями этой нашей жизни. На Востоке считают, что такие встречи заложены нашими поступками, и возможно далеко нелицеприятными, совершёнными нами в прошлых жизнях. Однако относительно того, что всё имеет смысл, я думаю смогу пояснить Вам на этом примере. Если бы не смерть Вашего мужа, мы бы вряд ли встретились на корабле. Предположим, что эта наша с Вами встреча связана с тем, что когда-то Вы помогли нам с И., и теперь мы просто возвращали Вам то добро, которое, возможно вы совершали для нас. Не встреть мы Вас там, мы были бы лишены такой возможности. Что касается Браццано, то даже если не рассматривать теоретически возможные причины его появления в наших жизнях, могу с уверенностью сказать, что минимум два человека, Генри и Ибрагим смогли воочию убедиться сколь слабым было их стремление следовать рядом с такими людьми как И., Ананда и сэр Уоми. Ведь в самых простых, на первый взгляд, обстоятельствах они не сдержали данного слова и оступились на том пути, который считали для себя единственно возможным. Я для себя, кроме непоколебимой уверенности в том, что люди, сильные духом и имеющие чистые помыслы, всегда способны остановить зло, при этом оставаясь справедливыми и милосердными, вынес ещё и понимание того, что бурные эмоциональные реакции, к которым сам был склонен тогда, никоим образом не помогают, а только вредят в тех случаях, когда ровность духа и самообладание позволяют находить выход из самых сложных ситуаций. Что касается Вас, Жанна, надеюсь, Вы хорошо запомнили тот урок, что был преподнесен Вам относительно того, как эмоциональная неустойчивость и осуждение людей может привести человека в подчинение тому, кто своей злой волей способен покорить человека живущего в страхах и сомнениях, устремленного только к личному, так называемому, счастью, чья сила духа не позволяет ему противостоять злому гипнозу. Думаю, что каждый из нас, если задумается о событиях того времени и задаст себе вопрос: «Что же я вынес из того, что происходило как важный и нужный жизненный опыт?», увидит, как многому он тогда научился, или не увидит, и тогда снова столкнётся с чем-то подобным впоследствии, в том случае, если при похожих обстоятельствах опять допустит те же ошибки. Жанна задумалась, а Анна заговорила своим тихим, мелодичным голосом: - Вы правы абсолютно во всём, Лёвушка, и я тогда, не пройдя самых простых испытаний на верность выбранному мной пути, оступилась, и не только сама лишилась возможности двинуться дальше в вопросах эволюции собственного духа, но и оказалась причиной трудных испытаний для близких мне людей. И связано это было исключительно с тем выбором, который совершила я сама, несмотря на то, что была заранее предупреждена о возможных последствиях, но не поверила тем, кто видел намного дальше меня, а упрямо поддалась ложно понятым мною убеждениям.
star: Жанна с удивлением смотрела на Анну. - Неужели и Вы, Анна, тогда страдали? Иногда мне казалось, что Вы были чересчур высокомерны по отношению к Браццано и его пособникам, господину капитану и мне, но я думала, что так Вы выражаете своё отношение к слабости людей, стоящих, по Вашему пониманию, ниже Вас в своей одарённости и способностях. Я думала, что человек, так относящийся к другим, не способен переживать по поводу тех событий, что происходили тогда. - Сейчас я понимаю, дорогая Жанна, что те мои попытки скрывать истинные чувства, бушевавшие тогда во мне, за личиной отстранённости, были лишь проявлением неспособности воспринимать людей такими, каковы они есть, обращая своё внимание, прежде всего, на их внешние проявления, и не замечая при этом, тот Внутренний Свет, который и есть Божественное Начало, присутствующее в каждом, независимо от того, добрый и благодетельный это человек, или злой и погрязший в пороках. Нежелание питать любовью пусть тусклый, но, всё же, Свет этих несчастных, и упрямая уверенность в собственной правоте там, где способность видеть ясно ещё не обретена, встали стеной отчуждения между мной и ими. К моему глубокому сожалению, тогда я не осознавала сколь трудным для Вас был тот период, так как считала, что судьба благоволит к Вам сверх меры, а Вы не хотите видеть этого. Когда же всё завершилось, то мне стало понятно, что это ко мне было проявлено безмерное милосердие и забота, а я была слепа и не увидела того, что происходило с Вами и другими близкими мне людьми только потому, что всё внимание обращала на свои чувства и переживания. Я давно хотела просить у Вас, Жанна, прощение за это, но всё не решалась, не будучи уверенной в том, что смогу донести всё накопившееся во мне так, чтобы вы правильно поняли меня. Но вот сейчас, всё это излилось из меня как бы само по себе, и я искренне и от всей души прошу Вас простить меня за всё то, что вольно или невольно, сделанное или не сделанное мной Вам, вызывало у Вас гнев, обиды, либо другие негативные эмоции и наносило любой иной вред. Я благодарна Вам за то, что многое поняла с Вашей помощью, и сейчас испытываю к Вам только любовь, как будто мы с Вами родные сёстры. Говоря всё это, Анна встала и подошла к Жанне. Та поднялась ей навстречу, и они взялись за руки, глядя друг другу в глаза. Слёзы скатывались по щекам Жанны, она еле сдерживала рыдания. Они с Анной обнялись, и стояли неподвижно. За это время я увидел то, что связывало их в прошлых встречах, и мне стало понятно, почему Жанна в отношении Анны всегда была очень насторожена и воспринимала её с недоверием. Оказалось, что в нескольких последних воплощениях они действительно были сёстрами и каждый раз, в силу складывавшихся обстоятельств, Жанна оставалась обделённой, а Анне доставалось всё, о чём она мечтала. - Помоги Жанне, - услышал я голос И. Сконцентрировавшись на женщинах, я всеми силами старался передать им обоим эманации мира сердца, любви и радости, которыми был преисполнен сам, уделяя при этом особое внимание Жанне. Посылаемый мною поток энергии, создал вокруг них светящуюся сферу, в которой их ауры очищались от переливов тяжёлых эмоций, и через некоторое время обрели ровное и устойчивое свечение теми цветами, что обычно присущи людям, находящимся в благостном состоянии духа. Жанна перестала плакать, и на её лице заиграла улыбка. Слегка отстранившись от Анны, она проговорила: - У меня вряд ли получится говорить так же красиво, как у Вас, Анна, но всё что я сейчас скажу, исходит от чистого сердца. Я прощаю Вас от всей души, и прошу простить меня за мои выходки и грубость, которые Вы сносили так, как будто ничего и не происходило. Я постараюсь измениться, и если когда-то во мне вновь поднимется то, что заставляет меня бунтовать, просто напомните мне сегодняшний день, и то, что произошло здесь. Этого будет достаточно, чтобы урезонить меня, потому что во мне произошло что-то необъяснимое, я как бы освободилась от чего-то, что мешало мне быть самой собой, и у меня такие ощущения, как в детстве, когда я была счастлива просто тем, что живу. - Не могу в это поверить, - шептал мне князь, - я потратил столько сил, чтобы убедить Жанну в том, что Анна желает ей только добро, и она всё равно язвительно повторяла, что знает, чем продиктована эта, так сказать, доброта, и ни за что не хотела мне верить. А тут в одно мгновение, она стала совсем другой, искренней и открытой. - Так всегда происходит между людьми, когда хотя бы один из них находит в себе силы быть абсолютно искренним и честным, в первую очередь с самим собой. И тогда, его чистое желание принести свой внутренний свет другому, находит отклик и понимание. В одно мгновение может растаять пелена неприятия, разделявшая людей долгие годы, и увидят они друг друга совершенно по-иному, осознавая, что нет никаких значимых причин для их размолвок и обид. Вот как работает истинное прощение, родившееся в сердце человека как результат пробуждения его духа к пониманию простой истины «Никто тебе не друг и никто тебе не враг, но всякий человек тебе Великий Учитель», - так же шёпотом ответил я князю. Князь посмотрел на меня немного удивлённо. - Сколько же дынь Вы съели, Лёвушка, за время своего отсутствия, чтобы таким мудрецом стать? – улыбнувшись, пошутил князь. - Да, уж пришлось мне и покушать, и послушать, - отшутился я. - Жанне нужна музыка, - снова прозвучал в моей голове голос И., - помоги им обоим, когда Анна будет играть. Я понял, что имел в виду И., и встал с кресла. Князь последовал моему примеру. - У Вас в доме ещё есть рояль или фортепиано, князь? – спросил я его так, чтобы вопрос услышал только он. - Конечно! – тут же последовал ответ. - Я хочу просить Анну порадовать нас своей игрой. - Это было бы просто великолепно, - обрадовался князь. Жанна и Анна всё стояли друг напротив друга, улыбаясь и держась за руки. - Могу ли я скромно просить Вас, Анна, сделать нам всем подарок? – подойдя к ним, спросил я. - Конечно, Лёвушка, всё, что в моих силах, к вашим услугам, - с улыбкой ответила она. - Если это для Вас не затруднительно, мне бы хотелось вновь услышать музыку в Вашем исполнении. Думаю, что и князь, и Жанна поддержат эту мою просьбу. - Я давно мечтал об этом, - воодушевлённо подтвердил моё предположение князь. - И мне бы хотелось послушать, - сказала Жанна. - В таком случае, я в вашем распоряжении, - с улыбкой сказала Анна. Князь предложил нам пройти в сад с тем, чтобы дать слугам время приготовить музыкальный зал, который уже давно не использовался. Сумерки спустились на Константинополь. Лёгкий ветерок заставлял листву деревьев издавать приятный шелест. Благоухали вечерние цветы. Мы шли по дорожке сада, и каждого из нас наполняло успокоение, которым было пропитано окружающее пространство. Мы чувствовали его благостные энергии и говорить совсем не хотелось. Через время к князю подошёл слуга и сообщил, что всё готово. - Предлагаю пройти в музыкальный зал, - обратился он к нам. - А можно мы ещё немного побудем в саду, - попросила Жанна, - тут так замечательно, я просто не могу надышаться теми ароматами, которыми наполнен воздух. Князь предложил пройти к дому по самой дальней дорожке, удовлетворяя, таким образом, пожелание Жанны. Тренируя расширенное зрение, я наблюдал за жизнью, кипящей в саду, которая обычно скрыта от глаз человека. Масса жуков и других насекомых спешили по своим, одним им ведомым делам. Между деревьями с ветки на ветку перепархивали маленькие птички, явно соревнуясь в скорости и ловкости друг с другом. Но как только большой ворон сел на высокую ветку, одного из деревьев, все они тут же замерли, внимательно прислушиваясь и присматриваясь ко вновь прибывшему. Быстро пролетевшая мимо чайка, тоже обратила на себя их внимание. Стоило ворону, расправив крылья, взмыть вверх, как они тут же продолжили весёлую игру, оглашая сад своими трелями. Глядя на своих спутников, я видел, как благостно влияет природа на их состояние. Внутренняя энергия князя существенно повысилась, в связи с тем восторженным ожиданием, в котором он пребывал, узнав о предстоящем музыцировании. Жанна, перенесшая мощный эмоциональный подъём после слов и действий Анны, сейчас приходила в себя, сохраняя приподнятое настроение, выравнивая при этом эмоциональную сферу и обретая спокойствие. Анна фонтанировала сияющими энергиями радости, впитывая в себя ту жизненную силу, которой делились с ней цветы, деревья, первые появившиеся звёзды и вообще весь окружающий мир, щедро изливая вовне собственные благостные эманации. Я сам испытывал небывалый подъём, интуитивно чувствуя, что вскорости предстоит нечто важное, в чём мне нужно будет участвовать. Меня наполнила уверенность в том, что это произойдёт во время игры Анны, и будет по-своему важно для каждого из нас. Мы прогуливались неспешно, но дорожка всё равно через время вывела нас к дому. - Как Вы себя чувствуете, Жанна? – участливо спросил князь. - Благодарю Вас, хорошо, - ответила она, - думаю я достаточно пришла в себя, чтобы послушать игру Анны. - В таком случае, прошу входить, - проговорил хозяин дома, открывая дверь просторной веранды, которая была обустроена под музыкальный зал. Князь обставил здесь всё с присущим ему вкусом. Мягкие диваны и кресла располагались таким образом, чтобы давать возможность всем слушателям видеть музыканта. Великолепный рояль стоял на небольшом возвышении. Везде были расставлены горшки с цветами и небольшими цветущими деревцами. Стены были драпированы бархатом мягких, светлых тонов, очень гармонично сочетающихся между собой, и при этом создавалось впечатление какого-то плавного перехода от полутени к свету. Зал был ярко освещён, а окна закрыты тяжёлыми шторами. Пол был застелен толстыми коврами. В определённых местах стояли какие-то колонны, сделанные то ли из камня, то ли из гипса. Мне сразу показалось, что они поставлены здесь не просто для украшения интерьера. Я задал этот вопрос князю, и он, улыбнувшись, ответил: - Вы, Лёвушка, совершенно правы. Когда я выкупил этот дом, то решил, что возможно, когда-нибудь мы ещё соберёмся здесь с Анандой и Анной, и будем иметь счастье слушать их непревзойдённую игру и пение. Мне подумалось, что если сделать это зал по всем правилам акустики, которые применяются при строительстве оперных залов, то можно дать возможность слушателям воспринимать их искусство более тонко и глубоко одновременно. Для реализации этой идеи мною были приглашены архитекторы, разбирающиеся в таких вопросах. Именно они определи место расположения рояля, и расставили диваны для слушателей, специально выбрали материалы для стен и установили эти колонны-резонаторы, как они их называли. Принимая работу, я понял, что они действительно большие мастера своего дела, потому что звуки в этом зале воспринимаются совершенно иначе, чем в других комнатах. Но сейчас я немного волнуюсь потому, что рояль, стоящий здесь, по-настоящему будет звучать впервые. Конечно, мастера, работавшие у меня, проверяли и его звучание, и восприятие слушателями звука в помещении, но это, естественно, совершенно не те звуки, что может извлечь из него Анна. - Думается мне, князь, что всё произойдёт наилучшим образом, - ответил я, желая подбодрить его. В этот момент в зал вошёл дворецкий и, извинившись, отвел князя в сторону. После короткого разговора, князь обратился к нам с улыбкой заговорщика: - Прошу прощения, друзья, но мне нужно оставить вас на время, надеюсь, когда я вернусь, ваше ожидание будет более чем вознаграждено. Фрукты и напитки в вашем полном распоряжении, - закончил он, указывая на несколько столиков, сплошь уставленных вазами с фруктами и графинами с разноцветной жидкостью. Князь ушёл, я предложил дамам попробовать его угощения. Жанна сказала, что, пожалуй, выпила бы чего-нибудь, и как только я направился к столику с графинами, возле меня появился слуга, пояснивший, что в каком из них находится. Она выбрала апельсиновый сок, и очень скоро потягивала его, сидя на диване. - Вы как-то странно выглядите, Лёвушка, - негромко заговорила со мной Анна. - Что именно смущает Вас, Анна? – улыбнувшись, спросил я. - Нет, меня это вовсе не смущает, наоборот я вижу в Вас что-то, чему не могу найти объяснение, но это что-то притягивает к Вам взгляд и отрывать его от Вас очень не хочется. - Вы задаёте мне загадку, ответа на которую я не знаю, - проговорил я, совершенно искренне удивляясь сказанному ею. - Простите, может это моя разгулявшаяся фантазия так играет со мной, но в Вас появилось то, что я раньше видела только в Ананде, сэре Уоми и И.. Мне трудно описать это словами, думаю, речь идёт о чувственном восприятии перемен, произошедших в Вас, осознать которые я пока не в состоянии. - Возможно, Вы и правы, - ответил я, - просто для меня такое внутреннее состояние ровности духа и радостности уже стало привычным, а Вы увидели меня после длительного перерыва, и оно бросилось Вам в глаза, как нечто новое во мне. - Пожалуй, так оно и есть, - продолжая всматриваться в меня, проговорила Анна, - это действительно внешнее проявление той Вашей любви к людям, что основана на непоколебимой, спокойной радостности, в сочетании с глубоким миром сердца, при полной освобождённости от страхов. Мне кажется, я поняла, что я увидела в Вас – это доброта, та доброта, которая позволяет людям чувствовать её, даже не осознавая. Мне было очень легко просить у Жанны прощение. И только теперь я понимаю, что этой лёгкостью я обязана Вашему присутствию и Вашей помощи. Благодарю Вас, Лёвушка, только что я очень многое поняла для себя. Анна взяла мои руки в свои и крепко пожала их. В этот момент в зал вошёл сияющий князь. - Посмотрите, кто со мной пришёл, - восторженно проговорил он, - теперь-то у вас точно не будет повода пенять на меня за эту небольшую задержку. Он отступил в сторону, и мы увидели в дверях Ананду. Он широко улыбался, его глаза, как всегда, сияли невозможно прекрасным светом. - Приветствую вас, друзья мои, - сказал он, своим неподражаемым голосом. Анна застыла, не имея слов для того, чтобы выразить свою радость. Жанна встала навстречу ему, опустив глаза и чувствуя себя немного неловко, считая себя виноватой перед Анандой за поступки, совершённые ею при прошлой их встрече. Глаза её опять увлажнились, и она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Я пошёл навстречу Ананде и оказался в его крепких объятиях. - Экий ты детина стал, Лёвушка, - шутливо сказал он, слегка отстраняя меня, - если так и дальше пойдёт, то, со временем, придётся голову задирать, чтобы посмотреть на тебя. - Ну, Вам-то уж точно не придётся, Вас мне никак не перерасти, - отшутился я, пожимая его протянутую руку. - Вижу, не ожидала ты увидеть меня так скоро, - сказал Ананда Анне, подойдя и взяв её руки в свои, заглядывая при этом ей в глаза, - но ведь только сам человек определяет своим выбором и поступками насколько скорыми будут и те его встречи, которых он ждёт с нетерпением, и те, которых хотел бы избежать. Затем он подошёл к Жанне, которая всё никак не могла поднять на него взгляд. - Всё может изменить к лучшему в своей жизни человек, если осознаёт ошибки и прекращает допускать их. Не корите себя, Жанна, прошлым, оно ушло, лучше в настоящем, совершая тот или иной выбор, используйте приобретенный опыт, чтобы не привлекать снова в свою жизнь то, что считаете трудными испытаниями. Затем обернувшись к князю, Ананда спросил: - Правильно ли я понял, дорогой князь, что вы сделали здесь специальный музыкальный зал? - Совершенно верно, - ответил тот, - и сегодня впервые, если конечно Анна не передумала, в нём будет звучать музыка. - Конечно я не передумала, - немного поспешно проговорила Анна, - и если Вы, Ананда, не очень устали с дороги, и посчитаете это возможным, то я была бы просто счастлива играть вместе с Вами. - Дорога у меня действительно выдалась дальняя, - улыбаясь, ответил Ананда, - но единственное что меня в ней утомляло, так это необходимость сидеть и бездельничать в поезде, так что ничто не препятствует сейчас тому, чтобы составить Вам, Анна, в этом деле компанию. Мы все были в полнейшем восторге от такого развития событий. Пока Ананда отправился за своей виолончелью, Анна открыла рояль и взяла несколько аккордов. Инструмент звучал удивительно чисто и мощно. Так что, мы с самого начала убедились в том, что старания князя не были напрасны. Когда Ананда появился с инструментом, мы расположились на диванах и приготовились слушать. Он предложил Анне, для начала, исполнить самостоятельно несколько произвольно выбранных ею произведений. Она согласилась, и мы все превратились в слух. - Помогай Жанне, - снова услышал я голос И., - и направил на неё своё внимание и эманации любви в том объёме, на который был способен. Музыка, зазвучавшая в этот момент, полилась звонким ручейком, рождающим в душе радость бытия. Мы как будто оказались в молодом лесу, где играя лучами солнца на своей поверхности, нёс свои воды вдаль этот чудесный ручеёк. Трели птиц сопровождали его бег, сочная зелёная трава обрамляла берега. И на этой мягкой траве, нежась в тепле ярких лучей солнца, сидели юноша и девушка. Я понял, что это Жанна со своим, тогда еще будущим, мужем. Они были явно влюблены друг в друга, и счастье их было безгранично. Анна заиграла другую мелодию, бурную и стремительную. Я снова увидел Жанну и юношу. Они вместе бежали, скрываясь от преследования. Их побег был успешен, и они упивались тем, что были вместе, несмотря на все преграды и препятствия. Со следующей мелодией, мощной и напряжённой, моему взору открылись картины их совместной жизни, в которых были и радостные моменты, и ссоры, причиной которых, как я понял, была её требовательность к супругу, касающаяся материального обеспечения семьи. А затем произошла катастрофа, и она осталась одна с детьми, обвиняющая себя в том, что из-за неё муж стал работать больше, уставал, и возможно, ещё и поэтому с ним приключилось несчастье. А потом, её отказ от детей и устремление к свободной вольной жизни, вылился в одиночество и тоску по ним, в чём она никому не хотела сознаваться. И надежда, тайная надежда на то, что сможет вернуть их, чтобы дать им, и получить от них, ту любовь, которой она так необдуманно пренебрегла. Музыка смолкла. Я внимательно посмотрел на Жанну. Она сидела почти не дыша, неотрывно глядя на Анну. Всё это время я лил ей любовь и радость, стараясь поддержать в те моменты, когда на неё накатывали чувства одиночества и безысходности. В самый трудный для Жанны момент, я почувствовал, как Ананда вместе со мной излил ей мощный поток энергий Мира Сердца и Безстрашия. И тем не менее, она не сразу смогла прийти в себя, после того как Анна прекратила играть. Понимая, что с его вступлением, их дуэт может быть очень тяжёл для восприятия Жанны, я посмотрел на Ананду. Он только улыбнулся мне, и я услышал брошенную мне мысленно фразу: «Зови И., если почувствуешь, что тебе не хватает сил, и он поможет Жанне, но если сумеешь сделать всё сам, развяжешь давнюю карму с ней». Ананда сказал несколько слов Анне, и она заиграла первой. Вначале из-под её рук полилась нежная, спокойная, умиротворяющая музыка. Но с первого же момента звучания виолончели, всё кардинально изменилось. Мощный поток звуков ворвался с моё сознание, и я увидел всё то, что связывало меня с Жанной не одно, а более десяти воплощений. Утратив чувство реальности, я как будто оказался в театре, где ставились спектакли с моим и Жанны участием. Стало понятно, что нужно просмотреть каждую ситуацию, когда мы пересекались с ней в прошлом, и разобраться в чём же заключается та связь между нами, в которую мне следует привнести изменения, чтобы развязать эти узелки, сплетающие наши судьбы от воплощения к воплощению. Постепенно картина стала проясняться, и мне открылись те события, которые следовало изменить. Я знал, что тогда были допущены ошибки в ситуациях, которые требовали принятия сложного решения. Нынешнее знание того, что в любой сложной ситуации следует искать вариант максимально благоприятного выхода из неё для всех участников событий, помогло мне, будучи одновременно и сторонним наблюдателем, и её участником, находить в каждом случае то единственно верное решение, которое исключало возникновение негативных чувств и эмоций между нами. Как автор пьесы, я переписывал её сценарий по ходу представления, и, в конце концов, не осталось ни одного эпизода, в котором бы не произошло благополучное разрешение всех конфликтов. Занимаясь этим, я воочию увидел, как связывают людей, чувства и эмоции, испытываемые ими в отношении друг друга, и как, оказывается, может хватить одного едкого, язвительно слова для того, чтобы обидеть человека, связав себя с ним тугим кармическим узлом. Раньше я даже не думал о том, как мало нужно, для того, чтобы образовалась такая связь, которая впоследствии будет влиять на человека, ставя его в неприятные обстоятельства и создавая ненужные трудности в жизни. И, тем более, я не представлял себе, сколько сил и энергии нужно потратить на то, чтобы исправить всё это. Если поначалу я справлялся довольно легко, то к концу понял, почему Ананда велел мне звать И., если не будет удаваться самому действовать нужным образом. Те энергии, что я затрачивал на совершение нужных действий с одной стороны, и те, что выделялись в результате преобразования кармических связей, перераспределялись между нами, и были тяжелы для Жанны. Её аура, наполняясь ими, очищалась и изменяла свои цвета. Но при этом её тело испытывало большую нагрузку. Поэтому, мне приходилось следить за всем одновременно, поддерживать Жанну, выравнивать перекосы, возникающие в моей ауре, продолжая, при этом, мыслить и действовать сообразно открывающимся мне событиям. В какой-то момент у меня возникло ощущение такого переполнения этими энергиями, что показалось, будто не удастся совладать с ними. В голове промелькнула мысль о том, что нужно звать И. Но в последний момент я вспомнил то, что мне неоднократно говорилось: «Каждый в своей жизни имеет то, с чем может справиться, ни больше, и ни меньше. И только от самого человека зависит, какой выбор он сделает, опустит руки, или же собрав все силы, доведёт дело до конца». По какой-то причине я вспомнил Храм Благих Начал и то, что мы делали в нём. И тут же понял, чего мне не хватает сейчас, чтобы всё получилось так, как нужно. Гармония, вот чего следовало достигнуть, чтобы справиться со всем этим. Отрешившись на мгновение от происходившего, я погрузился в себя и увидел где и в чём произошло у меня смещение баланса энергий Четырёх Блаженств. Опасения не справиться, хоть и были мизерны, но поколебали моё Безстрашие, а волнение за Жанну, соответственно, сместило баланс Мира Сердца. То напряжение, с которым я действовал, вывело из равновесия мою Радостность, и только благодаря мощному потоку Любви, который я лил в свои действия, мне удавалось двигаться в своём деле дальше. Увидев это, я тут же понял, что сам усложняю себе задачу. Сбалансировав в себе эти энергии, я ощутил небывалую лёгкость и мгновенно понял, что сумею завершить начатое самостоятельно. И действительно, всё стало получаться легко и просто. Шаг за шагом я приближался к завершению начатого, и с последними звуками музыки понял, что мне удалось сделать то, что следовало, наилучшим образом. Переключив внимание на Жанну, я заметил, что и ей стало легче, волнение улеглось, и энергии потекли мощным, но спокойным потоком. Она сидела, испытывая блаженство, не шевелясь, и желая сохранить такое удивительное для неё состояние, как можно дольше. Взгляд Ананды дал мне понять, что всё хорошо, и я могу расслабиться. Он назвал Анне следующую песню и теперь уже мы услышали их голоса. Они увлекли нас в сияющий мир чудесной сказки. Не могу утверждать, что все воспринимали песню так же как и я, но мне открылись удивительные образы красивых и счастливых людей, живущих в непередаваемо прекрасных местах, где всё, от маленького цветка, до плывущего по небу облака воспринималось как верх совершенства. Люди эти выглядели как полубоги, на их лицах всегда играла улыбка, и каждый из них занимался тем, что нравилось ему самому, и было полезно другим. Эта была песнь об идеальной жизни на Земле, которая, как я понял, уже имела место на нашей планете, и человечество снова могло прийти к тому, что было утрачено им в силу определённых, и уместных, с точки зрения Высшей Справедливости, обстоятельств. Затем было несколько песен о любви и дружбе, а закончили Ананда и Анна шуточной песенкой об ослике, который упрямился только потому, что у него был упрямый хозяин, который не хотел замечать своего упрямства, несмотря на то, что все соседи говорили ему об этом. Мораль песенки сводилась к тому, что упрямый человек ничем не отличается от ослика, если не хочет замечать очевидных вещей. Эта простенькая песня так развеселила нас, что мы все, включая и исполнителей, ещё некоторое время после того, как смолкла музыка, весело смеялись. - Ну что ж, - сказал Ананда, отходя от рояля, - думаю на сегодня достаточно. Да и время уже позднее, нашим дамам следует возвращаться домой. Никто не возражал, только князь предложил выпить чаю перед дорогой, и это предложение было принято всеми с благодарностью. Он ушёл отдать нужные распоряжения. Мы же тем временем решили выйти в сад. Анна пошла вперёд с Анандой, а мы с Жанной немного отстали, чтобы подождать князя. - Скажите, Лёвушка, - немного нерешительно заговорила она, - у Вас тоже были какие-то непонятные ощущения в то время, когда исполнялась музыка? - Что вы имеете ввиду, Жанна? – спросил я, чтобы точнее понять суть её вопроса. - Ну, мне трудно описать это словами, да и звучать это может, по меньшей мере, смешно, однако я всё же расскажу Вам так, как у меня это получиться. Вы уж не судите меня строго. - Я весь во внимании, - ответил я, всем своим видом выражая заинтересованность, чтобы подбодрить её. - Вначале, когда заиграла Анна, я как будто увидела всю свою прошлую жизнь и поняла, как много плохого я в ней сделала. Затем мне стало легче, и я почувствовала, что меня наполняет что-то такое, отчего мне захотелось сделать что-нибудь хорошее всем, всем, всем. А потом, когда к ней присоединился Ананда, я вдруг поняла, что в жизни есть что-то большее, чем просто работа и встречи с разными людьми. В ней есть что-то большее, чего я не знаю, и именно это придаёт ей истинный смысл, но он не понятен мне, потому что я очень мало знаю о жизни вообще. Когда же они запели, мне показалось, что я знаю Вас, Лёвушка, очень, очень давно, и Вы, почему-то, были совсем другим, и я была другой, и мы даже были как будто наоборот, я мужчина, а Вы женщина, как же такое может быть? Наверное, это песни, слов которых я не понимала, так подействовали на меня, что я такое нафантазировала. Но при этом, почему-то, мне сначала было трудно относиться к Вам хорошо, а потом стало так легко и радостно, будто Вы мне как брат, которого я люблю всем своим сердцем, ни за что-то, а просто так, потому, что Вы есть, и это очень большое счастье. Я до сих пор не могу избавиться от этого ощущения, хотя понимаю, что всё это навыдумывала сама. - Знаете, Жанна, - ответил я, глядя ей в глаза, в которых вспышками отражался свет фонарей, освещавших сад, - то, о чём вы говорите, свидетельствует в первую очередь о таланте исполнителей, которые своей музыкой способны пробуждать в душе человека то сокровенное, на что он сам далеко не всегда обращает внимание. Обучаясь на Востоке, я понял один принцип, которому теперь следую всегда: «Если я чего-то не знаю, то это вовсе не означает, что этого не может быть». Жизнь настолько многогранна и многообразна, что человек очень часто может сталкиваться с тем, что ему неизвестно. И если он, вместо того, чтобы искать материальные подтверждения тому, что встреченное им действительно реально, начинает искать смысл в произошедшем, стремясь понять чему учит его жизнь в данной ситуации, и какие ему следует сделать из этого выводы, то в каждом, даже малозначительном, на первый взгляд, событии он сможет находить для себя те подсказки, которые помогают делать тот единственно верный выбор, что даст ему возможность быть счастливым каждый день своей жизни. Так что, даже если всё о чём Вы мне сказали, является плодом Вашей фантазии, возможно стоит, отбросив предрассудок реальности или нереальности того, о чём поведало Вам Ваше скрытое сознание, сделать те выводы, благодаря которым Вы сможете по-новому посмотреть на то, что и как Вы делаете в жизни, и изменить всё так, как посчитаете нужным, чтобы приблизить себя к тому состоянию, которое люди называют счастьем.
star: Жанна, затаив дыхание, неотрывно, не мигая, смотрела мне в глаза, как будто читая там всё то, о чём я говорил ей. Я вдруг понял, что каким-то образом мне удалось донести до её сознания ту мысль, на основе которой, она сможет начать менять своё мировоззрение. - Я не могу говорить так же красиво как Вы, Лёвушка, - почти шёпотом проговорила она, - но мне кажется, я поняла то, что Вы хотели мне сказать. В этот момент к нам подошёл князь. Улыбка сияла на его лице, он был просто счастлив текущим моментом. - А вот и я, - весело сообщил он, - минут через десять всё будет готово. А где Ананда с Анной? Вы отстали, чтобы не мешать их беседе? - Вовсе нет, дорогой князь, мы задержались, чтобы дождаться Вас, и освободить тем самым, от поисков своих гостей в ночном саду. Они пошли по этой дорожке и, думаю, мы скоро их догоним, - так же весело ответил я, указывая направление, в котором нам следовало идти. Сад благоухал ароматом ночных цветов. Устроенное князем электрическое освещение сада, давало возможность гулять по нему в тёмное время суток. Дорожки были видны достаточно хорошо, а вот очертания деревьев в полумраке, придавали окружающему пространству некую загадочность. Свежий воздух, мерцающие в ночном небе звёзды, всё это настраивало на романтический лад. После того, что происходило с нами в музыкальном зале, такая прогулка оказалась очень кстати, чтобы уравновесить и выровнять переполнявшие нас чувства и эмоции. - Как Вам понравилась музыка, Жанна? - спросил князь, которому не терпелось поделиться своими ощущениями. - Вы знаете, мне трудно описать свои ощущения словами, я уже говорила это Лёвушке, уверенно могу сказать только одно, такие переживания музыка во мне ещё никогда не вызывала. И в чём тут дело, в таланте ли исполнителей, или в Вашем зале, об особенностях которого Вы говорили, я не знаю, только я услышала всё как-то так, что во мне что-то изменилось, и теперь я стала другой. Ещё не могу понять какой, но уж точно другой. Ещё раз прошу извинить меня, за такое неумелое объяснение, - ответила Жанна, несколько смущённо. - А что Вы скажете, Лёвушка? - обратился князь ко мне. - Я не слушал игру Анны с тех самых пор, как покинул Константинополь, уехав вместе с И., - ответил я, - и мне показалось, что сейчас в её музыке стало меньше порывистости и страстности, но больше какой-то мудрости и внутреннего покоя, что ли. Совершенно согласен с Жанной в том, что описать однозначно свои впечатления мне достаточно затруднительно, потому как, мне показалось что то, что несёт слушателям Анна теперь, затрагивает нечто очень глубокое в человеке, раскрывая ему при этом совершенно иное понимание себя в окружающем мире. - Значит, это не только у меня возникли такие ощущения, - радостно воскликнул князь, - а то я уж начал думать, что приписываю себе какие-то сверхъестественные способности восприятия музыкальных звуков. Дело в том, друзья, что за время звучания музыки, мне привиделась целая история. Её образность была просто ошеломительна, особенно после того, как со своей партией вступил Ананда, хотя началось всё ещё во время сольного исполнения Анны. Пока князь делился с нами своими впечатлениями, мы подошли к месту, где беседовали Ананда с Анной. - Мы, конечно же, поедем к вам, - услышал я голос Ананды, - но ты должна помнить, что время ухода человека связано с большим количеством взаимодействий, определяющих не только его самого дальнейшие возможности и перспективы воплощения, но и оказывающих влияние на очень многих людей, о ком ты можешь и не знать вовсе. Я понял, что речь идёт о Борисе Фёдоровиче, и мои ощущения при встрече с ним были верны. Рассказ князя так увлёк Жанну, что они не услышали ничего из того, что говорил Ананда, заметив наших друзей только тогда, когда выйдя из-за высокого куста, оказались на небольшой лужайке, где те беседовали, поджидая нас. Глядя на Анну и Ананду я опять, как и прежде, залюбовался их красотой. Но теперь я смотрел на них совершенно иными глазами, понимая, что единение между ними может произойти только в духе и то не ранее, чем Анна достигнет того уровня осознания себя в этом мире, что позволит ей открыть в себе любовь безусловную и безличностную. Ананда бросил на меня лукавый взгляд, и в моей голове мелькнула посланная им мысль: - А тебе всё бы поженить нас, Лёвушка, никак ты не успокоишься. Я ответил ему только улыбкой. В это время князь обратил внимание на то, что мы уже собрались все вместе. - Я только что рассказывал Жанне о том впечатлении, что на меня произвела музыка в вашем исполнении, - обратился он к Анне и Ананде. – Это было что-то невероятное, я как будто увидел целый спектакль, и до сих пор сохраняю то восторженное состояние, в котором пребывал в музыкальном зале. - Всё дело в том, дорогой князь, - ответил ему Ананда, - что музыка, так же как и слово, несёт в себе информацию и энергию, скрытую на первый взгляд, но понятную тем, кто готов её воспринимать. Кроме того, очень значимым в передаче всего этого слушателю является способность исполнителя, отступив от личного, так наполнить произведение чистым намерением дать слушателю как можно больше того, в чём он нуждается, чтобы оно было не просто понято и прочувствовано разумом человека, но и воспринято его духом. В этом-то и заключается талант человека в любом деле, чтобы давать окружающим то, что он делает, преумноженным своим внутренним чистым посылом, который ощущается всегда, хотя потрогать руками его невозможно. - А ведь вы абсолютно правы, - ответил ему князь, - то, о чём я пытался рассказать, действительно трудно облечь в словесную форму, это что-то на уровне ощущений и чувств, которые воспринимаешь, но не всегда способен осознать. - Осознанность в этом вопросе, друг мой, появляется тогда, когда человек развивает свой дух настолько, что приходит совершенно иное, можно назвать его духовным, видение и предметов, и событий. Вы совершенно правы, описать его очень сложно, но когда человек обретает способность к такому видению, весь мир меняется для него, потому что ему становятся понятны скрытые ранее причины и следствия, а отсюда появляется понимание уместности многого из того, что раннее считалось им нелепым и случайным. Продолжая разговаривать, мы пошли дальше по дорожке и через некоторое время оказались у входа в дом. - Думаю, чай уже готов, - проговорил князь, открывая дверь, - прошу вас, друзья мои, проследовать в столовую. Пропустив Анну и Жанну вперёд, мы с Анандой чуть отстали. - Как ты смотришь на то, чтобы проводить наших дам домой и зайти к Борису Фёдоровичу? – тихо спросил он меня. - У меня нет никаких планов, которые помешали бы этому, а пребывание в Вашем обществе мне только в радость, - ответил я. - Значит, так тому и быть, - подытожил Ананда. Чаепитие затянулось намного дольше, чем мы планировали вначале. Это было связано с беседой, которую завела Жанна, преодолев своё смущение перед Анандой, и начав задавать ему вопросы по поводу того, что она увидела и услышала за этот вечер. Со свойственным ему тактом, Ананда говорил таким простым языком, что его ответы были понятны всем без исключения. Именно благодаря этому Жанна раскрепостилась, и как из рога изобилия сыпала вопрос за вопросом. Все они были связаны с её жизнью, и она никак не хотела понять, что все события в ней были определены её собственным выбором. Разбирая описываемые ею ситуации, Ананда раз за разом приводил её к пониманию того, что в основе всех неприятностей лежал именно тот выбор, который Жанна совершала сама. И обстоятельства, в которых она оказывалась, создавались ею самою, а следовательно, и ответственность за всё происходившее лежала на ней самой. - Так что же это получается, что я сама виновата во всём? – с обидой в голосе спросила она, когда в очередной раз сама же пришла к такому выводу. - Не виновата, дорогая Жанна, а ответственна, - очень мягко поправил её Ананда. – На первый взгляд, разница между этими двумя понятиями может быть малозаметна, однако если посмотреть в суть понятий вины и ответственности, сразу же становится ясно, что чувство вины малопродуктивно, ибо оно подразумевает оправдание, то есть поиск причин, по которым что-то сделано не так как следовало, и зачастую эти причины выискиваются во внешнем, в том, на что виновный влиять не в состоянии, и, соответственно, он является лишь жертвой не зависящих от него обстоятельств. Чувство же ответственности порождает стремление исправить то, что привело к нежелательным результатам, и ведёт к действию направленному на их устранение. А это означает, что человек сознательно ставит себя в положение, позволяющее ему управлять ситуацией и влиять на развитие событий, понимая, что раз он сам сделал что-либо не так, то он в состоянии это переделать так, чтобы получить нужный результат. Таким образом, чувство вины способствует возникновению у человека склонности к бездейственному самобичеванию, в то время как чувство ответственности стимулирует его к поиску разрешения сложившейся ситуации. - То есть, Вы хотите сказать, - спросил князь, - что человек, принявший на себя ответственность, всегда имеет возможности исправить свои ошибки, а человек, признающий свою вину, будет стремиться к тому, чтобы найти себе оправдание, вместо того, чтобы направить силы на поиск решения проблемы? - Зачастую так и происходит, дорогой князь, - с улыбкой ответил Ананда, - если быть честным с самим собой, то практически каждый человек может найти в своей жизни несколько примеров тому, о чём мы с вами говорим. - Пожалуй, с этим трудно не согласиться, - ответил князь после непродолжительной паузы. - Однако, засиделись мы с вами, друзья, - сказал Ананда, взглянув на часы, - нашим дамам, пожалуй, уже следует возвращаться домой. - Могу для удобства предложить свою коляску, - тут же сказал князь. - Благодарю вас, - ответил Ананда, - но не будет ли неудобно, если мы немного задержимся в доме Строгановых, чтобы встретиться с Борисом Фёдоровичем, если его самочувствие окажется для этого достаточно хорошим. - Ничуть, - ответил князь, - я так редко ею пользуюсь, что мой возница иногда высказывает мне за это, утверждая, что и лошади, и механизмам коляски нужны хотя бы минимальные нагрузки, для того чтобы пребывать в нормальном состоянии. Услышав, что мы с Анандой собираемся проводить и Жанну, и Анну, князь поинтересовался, как мы отнесёмся к тому, чтобы он остался дома, так как ему ещё нужно было написать несколько писем. Уверив его в том, что такой вариант развития событий абсолютно приемлем, мы стали собираться. Прошло не более десяти минут после того, как князь распорядился насчёт коляски, и слуга сообщил о том, что она готова. Прощаясь с Анной, князь ещё раз поблагодарил её за чудесный вечер, и выразил надежду на то, что теперь его музыкальный зал оживёт, хотя бы на время нашего пребывания в Константинополе. Улыбаясь, Анна ответила, что готова играть хоть каждый вечер, если только состояние здоровья её отца не будет препятствовать этому. Всю дорогу до дома Жанны мы проехали молча. Каждый думал о своём и не желал мешать другим заниматься тем же. - Могу ли я рассчитывать на то, чтобы увидеть вас своими гостями, - спросила нас с Анандой Жанна, когда прощалась с нами у порога своего дома. - Надеюсь, к этому не будет препятствий, - ответил Ананда, за нас обоих, - но в любом случае, думаю, что Лёвушка навестит Вас завтра же. - Я буду ждать Вас с нетерпением, Лёвушка, - сказала Жанна, закрывая дверь, - приезжайте в любое время, я всё устрою так, чтобы мы могли с Вами пообщаться. - Теперь я знаю, как Вас найти и на работе, и дома, так что, думаю, у меня с этим не будет сложностей, - ответил я, улыбнувшись ей на прощанье. Подъехав к дому Строгановых, мы обратили внимание на то, что несмотря на позднее время, во многих окнах горит свет. - Происходит что-то необычное, - сказала нам Анна, - в настоящий момент в этом доме живём только мы втроем и небольшое количество слуг. К чему же такая иллюминация? - Думаю, сейчас всё выяснится, - ответил Ананда, помогая Анне выйти из коляски. И действительно, не успели мы подойти к двери, как она распахнулась, и на пороге нас встретила Елена Дмитриевна, улыбающаяся и взволнованная. - Анна дорогая, где же ты пропадаешь? – сразу же заговорила она, не разглядев нас с Анандой, - отцу стало намного лучше, и он уже несколько раз спрашивал о тебе. А кто эти молодые люди? То, что Елена Дмитриевна очень изменилась за эти несколько лет, я заметил ещё в первый свой приезд. Но сейчас я обратил внимание на то, что в её облике исчезли яркие краски и подчёркнутая моложавость, при этом, присущая ей естественная красота всё равно давала о себе знать. У меня создалось впечатление, что события того времени, когда я познакомился с ней впервые, так сильно повлияли на неё, что в корне пересмотрев многие свои взгляды на жизнь, она обрела состояние внутренней уверенности в себе, позволяющее человеку раскрывать окружающим свои лучшие качества. - Эти господа очень хорошо знакомы Вам, матушка, - ответила ей Анна, - это наши друзья Ананда и Лёвушка. - Зрение стало подводить меня, - сказала Елена Дмитриевна, улыбаясь и протягивая нам по очереди руку для приветствия, - даже несмотря на темное время, я должна была узнать Вас, Ананда, ведь Вы практически не изменились, в отличие от этого молодого человека, перемены в котором столь удивительны, что я до сих пор никак не могу поверить в то, что это действительно он. Мы вошли в дом и расположились с Еленой Дмитриевной в гостиной, в то время как Анна отправилась проведать отца - Как чувствует себя Борис Фёдорович? – спросил Ананда Строганову. - К сожалению, не могу сказать, что хорошо, - ответила она печальным голосом, - последнее время он очень болен, и то лечение, что прописывают ему доктора, не даёт желаемого эффекта. Однако сегодня, он впервые за долгое время спокойно поспал, и ему стало лучше, причём настолько, что когда Анна рассказала, о приглашении князя на ужин, он сам настоял на том, чтобы она обязательно поехала и немного развеялась. Некоторое время мы поговорили на отвлечённые темы, а затем, учитывая то, что время уже перевалило за полночь, Ананда сказал: - Сейчас уже поздно, и нам бы не хотелось утомлять Вас, тем более, что в доме больной человек, а это всегда тяжело для близких. Пожалуй, нам следует возвращаться, а то князь нас уже заждался, но если вы не будете против, мы обязательно проведаем Бориса Фёдоровича завтра. Поднявшись, мы уже было собрались идти к выходу, когда услышали торопливые шаги приближавшейся к нам Анны. - Вы уже собираетесь уходить? – спросила она. - Да, - ответил Ананда, - думаю, вам всем нужен отдых, а завтра мы обязательно заедем к вам, и если состояние Бориса Фёдоровича позволит, навестим его. - А я как раз спешила, чтобы передать его просьбу зайти к нему, - сказала Анна, с надеждой глядя на нас. - Ну, если он сам хочет этого, то мы, конечно же, проведаем его, - сказал Ананда, давая понять Анне, что мы готовы следовать за ней. Подъём на второй этаж не занял много времени, и уже через несколько минут мы стояли у постели больного. Увидев нас, он улыбнулся и приподнял руку, протягивая её для приветствия. - Видите, Лёвушка, как положительно повлиял на меня Ваш приход, - тихим голосом проговорил он, - ещё утром мне было трудно пошевелить рукой, а сейчас я могу поздороваться с вами как положено. - Очень рад этому, Борис Фёдорович, - ответил я, пожимая его слабую руку. - Вы не представляете, каким счастьем для меня является Ваш приезд, Ананда, - продолжил он. – Смею ли я надеяться, что Анна теперь будет под вашим покровительством, если со мной что-то случиться? - Можете быть совершенно спокойны насчёт Анны, - ответил Ананда, удерживая руку Строганова в своих руках - об этом и многом другом мы поговорим с Вами завтра, когда Вы наберётесь сил, а сейчас Вам лучше поспать. Тот только вздохнул и закрыл глаза. Через мгновение его дыхание выровнялось и он спокойно уснул. - Я уже говорил Вашей матушке, что мы заедем к Вам завтра, тогда и поговорим с Борисом Фёдоровичем обо всём, что его волнует, - шёпотом сказал Ананда Анне, - а теперь мы будем возвращаться к князю, он, наверное, нас уже заждался. Простившись с дамами, мы уселись в коляску, и вскорости уже входили в дом князя. Он действительно дожидался нашего возвращения, прогуливаясь по саду. Завидев нас, он двинулся нам навстречу. - Я понимаю, что день сегодня был утомительный, поэтому не стану долго задерживать вас, - приблизившись, сказал князь, - мне нужно только знать к какому времени следует готовить завтрак. - Мы ни в коем случае не собираемся нарушать заведенный у Вас распорядок, - ответил ему Ананда, - только то, что Вы принимаете нас у себя, уже большое одолжение для нас. - Полноте, друзья! – воскликнул князь, - кроме того, что я Ваш должник, Ананда, по гроб жизни, эта встреча для меня такая огромная и нечаянная радость, что ни о каких одолжениях не может быть и речи. - Хорошо, князь, о долгах мы говорить прекращаем, - рассмеявшись, сказал Ананда, - но относительно распорядка дня, мы просто примем тот, что заведен у Вас. - Отлично, - ответил князь, - тогда завтрак будет готов к девяти часам утра. Учитывая, что время уже давно перевалило за полночь, мы попрощались с хозяином дома и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам. - Как ты себя чувствуешь, Лёвушка? – спросил меня Ананда, когда мы остались одни. - Великолепно, - совершенно искренне ответил я, так как не ощущал ни малейшей усталости. - Вот и замечательно, нам ещё многое нужно обсудить в связи с тем, что предстоит сделать за время вашего пребывания здесь. - Я готов, нужно только предупредить Яссу, что я у Вас. - Его нужно не предупредить, а позвать, он тоже будет участвовать в разговоре. Я отправился за Яссой, и очень скоро мы втроём сидели в комнате Ананды. - Я позвал вас, друзья, для того, чтобы обсудить наши действия в создавшейся ситуации, - начал он без обиняков, - с одной стороны ваше пребывание в Константинополе ограничено временем стоянки корабля, с другой, при стечении определенных обстоятельств, возможно, вам придётся задержаться здесь, чтобы оказать помощь Анне. Дело в том, что Леонид, который не живёт сейчас в доме Строгановых по решению отца, скорее всего, не сегодня-завтра постарается вернуться домой. Борис Фёдорович готов покинуть этот мир, и произойдёт это со дня на день. К сожалению, Леонид, проигравшись в карты, попал под влияние людей, связанных с шайкой Браццано. И хотя тот сам не может, в силу известных причин воздействовать на Строганова младшего, через своих подручных, он продолжает стремиться к тому, чтобы добраться до Анны. Кроме того, ваши попутчики, снятые с корабля, сумели снестись со своими приспешниками, и хотя уверенности у них в том, что Наир именно тот ребёнок, которого они ищут, нет, они скорее предпочтут убедиться в своей ошибке, нежели упустить возможность заполучить то, чего жаждут столь долго. Поэтому, очень хорошо, что Али со всей компанией завтра перебирается сюда, ведь ограничить доступ в дом князя неизвестным людям намного проще, чем сделать то же самое на корабле, стоящем на погрузке. Чтобы вам всё было понятно, вы должны знать, что те тёмные оккультисты на службе у которых находится Браццано, для реализации своих замыслов нуждаются в светлом и чистом человеке. И если им удастся путём обмана заставить его согласиться на сотрудничество с ними, тогда цель, к которой они идут не одну сотню лет, может быть достигнута. Именно поэтому Браццано стремился заполучить Анну в жёны, а когда это не удалось, постарался через Жанну, Генри и Ибрагима захватить своим гипнозом тебя, Лёвушка. И если ты сейчас уже для них вне досягаемости, то Анна и Наир ещё не в состоянии противопоставить их проискам то непоколебимое, внутреннее гармоничное сочетание энергий Четырёх Блаженств, перед которым безсильны все их заговоры и обряды. Именно поэтому основная наша задача состоит в том, чтобы оградить Наира от любых происков этой шайки и помочь Борису Фёдоровичу и Анне пребывать в стойком состоянии мира сердца и безстрашия, так как от этого во многом зависит и следующее воплощение Строганова, и тот путь, которым Анна пойдёт дальше в воплощении нынешнем. С тем, чтобы помочь Жанне, Лёвушка, думаю ты справишься сам, потому что она совершила уже тот выбор, от которого зависело её будущее, и теперь у неё всё должно сложиться хорошо, достаточно будет поддержать её в эти несколько дней. Но, тебе следует помнить, что не стоит недооценивать тех людей, с которыми нам, возможно, придётся столкнуться. Да, они безсильны в том, чтобы оказать на тебя какое-либо ментальное влияние, так что, скорее всего, попытаются, либо тем или иным способом, втереться к тебе в доверие, чтобы затем под любым благовидным предлогом проникнуть в круг твоего общения, либо могут прибегнуть к простому физическому воздействию, что будет для них крайним выходом, если ничего другого придумать им не удастся. Поэтому, ты должен быть готов к любым ситуациям. В связи со всем вышесказанным, Лёвушка, с этого момента ты будешь везде ходить в сопровождении Яссы, и вести себя с ним так, чтобы все воспринимали его как ничего не понимающего слугу, принимать которого в расчет совершенно не стоит. Ананда замолчал, и я задал вопрос, который возник у меня уже давно: - Всё сказанное Вами мне понятно, вот только чего я не могу для себя до конца уяснить, так это того, почему, зная о планах этой шайки, мы не можем просто вывести их на чистую воду, оградив тем самым и Строгановых, и Наира от посягательств этих людей? - Если бы всё было так просто, Лёвушка, - ответил, улыбаясь Ананда, - то уже давным-давно люди бы жили счастливой жизнью, в любви и радости. Но, как тебе известно, Владыки Кармы не просто так сплетают воедино линии жизней разных людей. Когда-то давно в этом месте завязалось очень много кармических узлов между теми людьми, которые сейчас, встречаясь в нынешних обстоятельствах, могут либо развязать их, либо ещё туже затянуть. Именно в этой точке пересечения мы и находимся. Тебе известно, что никто не имеет права влиять на свободный выбор человека безнаказанно. Но если, используя хитрые манипуляции, подвести человека к тому, чтобы он сам сделал тот выбор, которого от него ждут, то при этом вся ответственность за последствия такого выбора ложиться на этого человека. Те же, кто воспользуется последствиями его действий, остаются в стороне, пожиная плоды своих интриг и инсинуаций. И хотя на первый взгляд это может показаться несправедливым, при более детальном рассмотрении становится понятно, что Закон «Уместности и Целесообразности», точно так же как и Закон «Причины и Следствия», работают неукоснительно, ибо человек всегда имеет возможность совершать выбор. А вот чем этот выбор продиктован, страхом, злобой и стремлением подчинять себе других, или простой добротой, твердой верой в себя и любовью к людям, зависит только от самого человека. В этом и состоит различие в наших действиях. Те, кто противопоставляют себя нам, стремятся к тому, чтобы вынудить человека поступить так, как им нужно, мы же стремимся помочь ему добровольно и осознанно совершить свой собственный выбор. Мы говорили ещё очень долго и закончили, когда первые лучи солнца озарили небосвод. - Ну что же, друзья мои, - подытожил нашу беседу Ананда, - нам предстоит насыщенный событиями день, так что часок-другой сна всем будет на пользу. Сегодня не стоит входить в состояние «активного сна», Лёвушка, просто отдохни в оставшееся время. Пожелав друг другу хорошего отдыха, мы расстались. Придя в свою комнату, мы с Яссой тут же легли спать, и проснулись тогда, когда слуга князя постучал в дверь, выполняя просьбу разбудить нас не позднее шести часов утра. Встав с кровати, я понял, что чувствую себя отлично. Умывшись, мы направились с Яссой в сад, чтобы проделать утренний комплекс упражнений, ставший для меня уже привычным. Эта восточная гимнастика развивала не только гибкость тела и координацию движений, но и позволяла контролировать состояние внутренней энергии и управлять ею. В сравнении с Такимурой и Яссой я, конечно же, был всего лишь новичком в этом деле. Но Али говорил, что эти навыки даются мне такими темпами, что скоро мне удастся перегнать его. Я понимал, что он нахваливал меня чтобы подбодрить, потому что поначалу всё получалось не так просто, как хотелось бы. Но со временем, благодаря постоянным тренировкам мне действительно стало удаваться довольно сносно выполнять то, чего требовали мои учителя. Самое интересное в этом всём было то, что Наир приступивший к этим занятиям значительно позже, чем я, очень скоро догнал меня, и между нами возникло соревнование, кто быстрее и лучше овладеет тем или иным приёмом. И хотя это могло казаться странным, будучи ребёнком, по некоторым параметрам он вполне мог соперничать со мной. Занятия на свежем утреннем воздухе, в окружении деревьев и цветущих кустов, существенно отличались от тех, что проходили в тесноватой для этого каюте. Мы с Яссой наслаждались атмосферой сада, и я чувствовал, как окружающая природа щедро делиться со мной своей жизненной силой. Со своей стороны, я лил любовь всему, что видел вокруг, чувствуя себя неотъемлемой частью этого удивительного мира. В комнату я вернулся в приподнятом настроении и, приняв душ, понял, что у меня ещё есть время позаниматься своими записями. Углубившись в эту работу, я просидел за письменным столом до самого завтрака.
star: Встретившись в столовой со своими друзьями, я увидел, что Ананда как всегда свеж и полон сил, а вот князь выглядел несколько утомлённым. Завтрак прошёл за непринуждённой беседой о планах князя по приему новых гостей. Он рассказал нам о том, что хочет организовать детям небольшой праздник, и потому, после их приезда, собирается отлучиться до обеда, чтобы вечером устроить всем приятный сюрприз. - Мне кажется, что-то помешало Вам хорошо отдохнуть, князь? – спросил Ананда, упредив мой вопрос. - Нет, что Вы, - ответил он, улыбнувшись, - вчерашний вечер был просто великолепен, так получилось, что восторженное состояние, вынесенное мной после Вашего с Анной пения, навело меня на мысли, обдумыванию которых я посвятил большую часть ночи. И понял это только с первыми лучами солнца. Так что, хотя я и поспал меньше чем обычно, всё в полном порядке. Мне не впервые приходиться бодрствовать длительное время с короткими промежутками сна. - Дело в том, князь, - продолжил Ананда, - что я рассчитывал на Ваше участие в одном деле, если это, конечно же, не нарушит Ваши планы. - После обеда я в Вашем полном распоряжении, - ответил князь, явно обрадовавшись, что может быть чем-то полезен, - но если нужно, то я могу и отложить дела, запланированные на утро. - Пожалуй, я буду просить Вас об этом одолжении. И, так как дело, о котором идёт речь, может потребовать мобилизации Ваших сил, предлагаю Вам скушать эту конфету, она придаст Вам бодрости, - закончил Ананда, протягивая князю небольшую коробочку, из которой тот взял жёлтый леденец. - Чудесное действие Ваших конфет я помню ёще по прошлой нашей встрече, - ответил тот, отправляя её в рот. - Как Вы отнесётесь к тому, чтобы отказаться от того увеселения, которое запланировали? – задал ему вопрос Ананда. - Вы считаете задуманное мной неуместным? - удивлённо спросил князь. - Сама идея праздника замечательна, - ответил Ананда, - однако, есть обстоятельства, о которых Вы не знаете. Племянника принца Найджи Наира, уже пытались однажды похитить. О причинах я сейчас рассказывать не буду, так как это не столь важно в данный момент. Нам стало известно, что возможно повторение такой попытки здесь в Константинополе. Поэтому Ваше приглашение пришлось как нельзя кстати. В Вашем доме значительно проще ограничить круг людей, контактирующих с мальчиком, чем на корабле, особенно стоящем в порту. Только поэтому я хотел бы просить Вас, чтобы на время его пребывания здесь, доступ в дом малознакомых Вам людей был ограничен. И если это не затруднит Вас, то было бы хорошо предупредить всех слуг о том, чтобы они не вступали в контакты с незнакомыми людьми. А если кто-то станет их расспрашивать о тех, кто гостит в Вашем доме, чтобы об этом немедленно сообщали Вам. - То, о чём Вы просите устроить очень просто, - ответил князь, сразу же став серьёзным, - я отдам распоряжение дворецкому, и всё будет вточности исполнено. Пожалуй, я не стану приглашать клоунов и акробатов, выступлением которых хотел удивить и порадовать всех. Но что мешает нам закатить пир с экзотическими блюдами и сладостями? Мой повар готовит замечательно и уже отправил заказы на продукты к ужину. - Насчёт вечернего угощения никаких возражений не имеется, - улыбнувшись, ответил Ананда, - а если нам удастся уговорить Анну присоединиться к нам и сегодня, то мы с ней сыграем и споём для всех, чем постараемся компенсировать отсутствие цирковых артистов. - Ну, значит так тому и быть, - ответил князь, снова вернувшись в благостное расположение духа, - думается мне, что Ваш сюрприз всем понравиться больше, чем моя идея. А в чём будет заключаться то дело, о котором Вы говорили. - Возможно, нам понадобиться помощь грамотного и уважаемого юриста, - ответил ему Ананда. – Прошу Вас оставить этот разговор между нами. - Само собой разумеется, - не задумываясь, ответил князь. - Состояние Бориса Фёдоровича таково, - продолжил Ананда, - что, к сожалению, существует вероятность того, что он может оставить нас в любой момент. И хотя сейчас ему стало лучше, здоровье его подорвано весьма существенно. Значительную роль сыграл в этом Леонид, образ жизни которого, в последнее время, доставил множество неприятностей всей семье Строгановых. Насколько мне известно, по здешним законам дети получают свои доли в наследстве сообразно принятым правилам, согласно которым, в случае смерти отца семейства, мать остаётся на иждивении младшего сына, к которому переходит вместе с этими обязательствами и дом, в котором жили его родители. Хорошо зная об этом, и понимая, что работать Леонид не собирается, несмотря на многократные предложения, сделанные ему ранее, Борис Федорович, что вполне естественно, волнуется за дальнейшую судьбу своей супруги. Ведь, имея большое количество долгов, и постоянно преумножая их, весьма вероятно, что Леонид будет вынужден отдать дом кредиторам. Все остальные дети Строганова устроены в жизни, и он спокоен за них. Вот только эта проблема не даёт ему покоя. Поэтому, чтобы Строганов-старший смог обрести спокойствие, нам нужно помочь ему составить завещание таким образом, чтобы ни в одном суде Леонид не смог оспорить его. - Пожалуй, я знаю к кому следует обратиться, - ответил князь, - когда моя супруга приняла окончательное решение о распределении своего имущества между наследниками, он так ловко всё изложил в её завещании, что когда, после её ухода из жизни, сыновья решили вытребовать больше, чем она им определила, все их попытки свелись к нулевому результату. - Вот и отлично, - сказал Ананда, - если Вы не возражаете, после приезда наших друзей, я просил бы Вас не только свести нас с этим человеком, но и составить компанию в посещении Бориса Фёдоровича. - С превеликим удовольствием, - ответил князь. В этот момент, в столовую, где мы только что закончили завтрак, вошёл дворецкий и сообщил, что гости, о приезде которых предупреждал князь прибыли, и ожидают его в гостиной. Встав из-за стола, мы все вместе отправились встречать наших друзей. Когда мы вошли, они поднялись из кресел нам навстречу. Я обратил внимание на то, как князь смотрел на Али. В этом взгляде было и уважение, и восхищение одновременно. Я уловил образ Али-Мории, промелькнувший в его сознании, и понял, что он поражён сходством Али младшего с тем светлым образом, который князь видел, как он считал в своём воображении. - Позвольте мне представить своих друзей и спутников, - сказал я, выступая вперёд. - Принц Найджи Али, его племянники Алдаз и Наир, Бьёрн и Изабелла Соренсон, прошу любить и жаловать. - Александр Михайлович Р., - отрекомендовался князь, - для друзей, коими с вашего разрешения хотелось бы вас считать, просто Александр. Когда он представился, я вдруг понял, что до настоящего момента не знал его имени и фамилии, обращаясь к нему по привычке всё время так, как при нашем первом знакомстве. - Сандра Кон-Ананда, для друзей просто Ананда, - в стиле князя представился Ананда тем, кто не был с ним знаком. В этот момент он был настолько прекрасен, сияя своими глазами-звёздами и излучая всем нам чистую радость в таком безмерном количестве, что Изабелла смотрела на него как завороженная, а Бьёрн, пожимая ему руку, просто светился счастьем. - Я очень много слышал о Вас от князя Санжера, - проговорил он, - для нас с супругой большая честь личное знакомство с Вами. - Мне тоже очень приятно познакомиться с друзьями князя, - ответил Ананда. - Ну что же, господа, - обращаясь в первую очередь к вновь прибывшим, сказал князь, - не желаете ли позавтракать? - Благодарю Вас за предложение, - ответил за всех Али, - но мы только что из-за стола. - В таком случае, предлагаю вам выбрать себе комнаты, - продолжил князь, - я подумал, что вам будет удобнее расположиться поблизости друг от друга и распорядился, чтобы их приготовили в одной части дома, но если кому-то из вас что-либо не понравиться, несколько комнат есть и в другой его части. Все согласились с предложением князя, и мы проследовали за ним, чтобы посмотреть, как нам лучше разместиться. Заранее узнав необходимые подробности обо всех своих гостях, хозяин дома позаботился о том, чтобы разместить нас с наибольшим комфортом. Мы с Анандой уже поселились в те же комнаты, что и в прошлый раз. Алдаз с Наиром находились по соседству со мной и Али, который занял комнату И.. Соренсонам была предложена комната Генри, которая располагалась вроде бы и отдельно, но имела прямую связь с той частью дома, где жили мы. Все были очень довольны теми условиями, что предложил князь, о чём тут же сообщили ему, выразив свою благодарность. Он был очень рад, что сумел угодить всем своим гостям, и не скрывал этого. - Тебе, Лёвушка, - сказал мне Ананда, когда все разошлись, чтобы обустроиться в своих комнатах, - стоит проведать Жанну. Мы же с князем посетим его знакомого юриста, и к полудню все встретимся у Строгановых. Али с Бьёрном покамест останутся дома присматривать за Наиром. Никаких возражений по поводу услышанного у меня не возникло. Я зашёл к себе переодеться, и очень скоро мы с Яссой были готовы отправляться в путь. Буквально перед самым выходом из дома Ананда дал мне небольшую коробочку с маленьким окошком, закрытым заслонкой с одной стороны, и приделанным к ней аккуратным мундштуком с другой. В этой коробочке был мелкий, похожий на пудру белый порошок. - Если вдруг кто-либо станет угрожать тебе, или вести себя настолько вызывающе, что избежать столкновения с ним тебе не удастся, просто открой заслонку и дунь в мундштук, зачинщик тут же успокоиться и оставит тебя в покое, - сказал он мне при этом. Поблагодарив его, я спрятал коробочку в карман так, чтобы она в любой момент была под рукой. Сообщив своим друзьям, что ухожу по делам, я в сопровождении Яссы направился к Жанне. Мне захотелось слегка размяться, поэтому мы пошли пешком. Ясса, как и положено слуге, держался чуть позади меня. В это время в Константинополе стояла замечательная погода. Было солнечно, но не жарко. Прохладный свежий ветерок доносил запах моря. Отойдя от дома князя достаточно далеко, чтобы сократить путь, я свернул на улицу, которая вывела меня в квартал, наполненный совершенно другими ароматами. В очередной раз я убедился, что бедность не есть проявление отсутствия достаточного материального благосостояния. Она является результатом мышления и действий самих людей, которые, вместо того, чтобы стремиться делать свою жизнь и жизнь других лучше, опускают руки и опускаются сами до существования, при котором считают себя жертвами обстоятельств, не имеющими возможности влиять на них. Улица, по которой я шёл, была ярким тому подтверждением. Везде валялся разлагающийся мусор, отравляющий своим запахом воздух. Изредка мне навстречу попадались грязные люди в ветхих одеждах, взгляды которых были или затравленными, или злобными. Нечто подобное я уже видел в больших городах на Востоке. Однажды я даже решил дать деньги женщине с детьми, сидевшей под забором и просившей милостыню. К моему немалому удивлению, она, взяв деньги, злобно оглядела меня, и в её мыслях я увидел лишь чёрную зависть тому, как я выглядел, и никакого чувства благодарности или радости от того, что она теперь может накормить своих детей и купить новую одежду себе и им. Только страх того, что у неё могут отнять данные мной деньги и желание спрятать их так, чтобы никто не увидел, и не узнал о них. Тогда я подумал о том, что сколько денег ни дай такому человеку, и какими благами его ни окружи, счастливым его не сделаешь, ведь он сам превращает свою жизнь в ад своими собственными страхами и переживаниями о трудностях, которые, якобы, подстерегают его на каждом шагу. Зная, что случайностей не бывает, я решил понять, для чего же дорога завела нас сюда. Продолжая двигаться в нужном направлении, я внимательно следил за всем, что происходило вокруг, используя, в том числе, и свою способность расширенного зрения. Благодаря ему, я увидел в квартале от себя человека, которого заметил, ещё отходя от дома князя. Это был долговязый тип с бледным лицом, небольшими усиками и длинными тёмными волосами, видневшимися из-под шляпы. Одет он был в щеголеватую европейскую одежду. Внешний вид этого человека совершенно не соответствовал компании, в которой он находился. Пятеро оборванцев с далеко недружелюбными лицами внимательно слушали его. Затем тот, который, по-видимому, был главным в этой шайке, кивнул и взял у долговязого деньги. Тот остался стоять на месте, а пятёрка двинулась по направлению к улице, по которой шли мы. Все эти манёвры навели меня на мысль о том, что долговязый натравливает их на нас, потому что хочет свести с нами знакомство с той подоплёкой, что он, якобы, оказал мне услугу, защитив от напавших на нас бандитов. Следствием этого должно было быть то, что я, по правилам хорошего тона, в знак благодарности, вынужден был бы либо пригласить его к себе, либо предложить угощение в ресторане, что в любом случае приводило к следующей встрече и завязыванию определённых отношений. Понимание того, что предупреждения Ананды имели под собой веские основания, и всё это подстроено с неким, далеко неблаговидным, умыслом, заставило меня собраться, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Я мысленно обменялся с Яссой своими предположениями, и он подтвердил мои догадки, и свою готовность к действиям. Продолжая наблюдать за происходящим, я приближался к перекрёстку улиц, на котором уже стояли те пятеро. Один из них периодически выглядывал из-за угла дома, явно для того, чтобы определить насколько близко мы подошли. Долговязый расположился таким образом, чтобы ему всё было хорошо видно, но сам он мог оставаться незамеченным. Их намерения были столь очевидны, что у нас не осталось ни малейших сомнений в том, что я правильно предугадал предстоящий ход событий, и эти бандиты выслеживают именно нас по указке долговязого. Понимая это, Ясса подошёл ко мне настолько близко, что шёл практически рядом. Я заговорил с ним, чтобы такой его манёвр не вызвал подозрений у наблюдателя. - Помнишь танец с тенями, которому мы с Айоши учили тебя? – услышал я в своей голове безмолвный вопрос Яссы. - Конечно, - ответил я. - Если эти люди нападут на нас, танцуй с ними как с тенями и используй коробочку Ананды. Всё остальное я сделаю сам. Мы с тобой просто ещё не дошли до прикладного применения наших упражнений, но они, кроме оздоровления тела и духа, дают возможность человеку, владеющему ими в полной мере, без подручных средств отражать нападения не одного, а многих и даже вооруженных мечами противников. Но об этом после, сейчас просто танцуй, чтобы ни один из них не смог прикоснуться к тебе. Считай это своим экзаменом. - Постараюсь быть учеником, достойным своих учителей, - ответил я, улыбнувшись своему дорогому другу и наставнику. Тем временем, мы приблизились к поджидавшей нас шайке настолько, что наблюдавший за нами бандит подал своим знак, и они вышли из-за угла, преградив нам дорогу. - Вы чего-то хотели, господа? – спросил я, останавливаясь на достаточном расстоянии от них. - А как ты сам думаешь? - с ухмылкой, вопросом на вопрос ответил главарь, пока его дружки стали обходить нас. - Я думаю, что ваше поведение говорит само за себя, и ваши намерения вряд ли можно назвать добрыми, тем не менее, я прошу вас подумать о последствиях подобных действий и отказаться от них, дабы не навлекать на себя неприятности, - ответил я, не двигаясь с места. - Неприятности будут у тебя, а не у нас, - недобро хмыкнув, сказал один из бандитов. - Я вас предупредил, господа, так что в случае чего, прошу не обижаться, вы сами сделали этот выбор, - сказал я, смещаясь так, чтобы воспрепятствовать им сомкнуть вокруг нас кольцо. - Если хочешь сохранить свой лоск, отдавай нам свой бумажник и одежду, иначе будешь ещё и бит, - проговорил здоровенный детина с выбитыми передними зубами, резко приблизившийся ко мне настолько, что почти сумел ухватить меня рукой. - Начинай танец, - услышал я в голове голос Яссы. Почти в тот же момент, другой бандит с криком бросился на меня, попытавшись толкнуть в руки верзилы. Я выхватил коробочку из кармана, дунул в неё, направив на нападающих, и начал танец. Ясса пришёл в движение вместе со мной. В то время как я уворачивался от рук бандитов, пытавшихся схватить меня, он двигался между ними, лёгкими и плавными движениями выводя их из состояния устойчивости. Так получилось, что я самопроизвольно вошёл в то состояние, при котором всё, что двигалось вокруг меня, замедлилось настолько, что быстрый взмах руки бандита, я воспринимал, как медленное плавное движение, увернуться от которого вообще не представляло для меня никакой сложности. При этом я наблюдал за тем, что делал Ясса, и видел, как от его движений что-то менялось в ауре того, на кого он воздействовал. Это приводило к тому, что человек терял ориентацию в окружающем пространстве, не понимая, что с ним произошло. В результате не более чем минутного взаимодействия с этой пятёркой, Ясса привёл их в состояние, в котором они утратили способность удерживать равновесие тела. Все пятеро шатались, делая беспорядочные взмахи руками и высоко поднимая ноги, заплетавшиеся у них, при любой попытке сделать шаг. В глазах у них читалось недоумение, страх и желание убежать, реализовать которое они были просто не в состоянии. В этот момент из-за угла выскочил долговязый и, угрожая бандитам тростью, с криком: «Ах вы негодяи, как вы смеете нападать на джентльмена!», бросился на них, явно ожидая, что те сейчас же начнут убегать от него. Увидев, что этого не происходит, он быстро сориентировался и, решив изменить тактику, заговорил со мной: - Извините, сэр, что вмешиваюсь, но мне показалось, что эти люди нападают на Вас, и я, как джентльмен, посчитал невозможным для себя оставить другого джентльмена в беде. - Эти люди действительно вели себя странно по отношению ко мне, выдвигая какие-то нелепые требования, но теперь, как Вы сами видите, всё разрешилось, и они отказались от своих первоначальных намерений, - ответил я. - Очень рад, что они не создали Вам проблем, - проговорил долговязый, продолжая играть роль участливого прохожего, - дело в том, что мне по роду деятельности иногда приходиться бывать в подобных местах, и, к сожалению, я не понаслышке знаю, что люди, подобные этим, могут быть далеко небезопасны. Что же привело Вас в это богом забытое место? Я видел что, пытаясь поддержать беседу, он лихорадочно ищет повод для того, чтобы всё-таки завести со мной знакомство. Мне подумалось, что если этот человек связан с теми, кто охотиться за Наиром, то возможно было бы неплохо получить представление о нём и его сообщниках, сблизившись с ним ровно настолько, чтобы можно было понимать каковы их истинные намерения. С этим вопросом я мысленно обратился к Ананде, и тут же получил от него ответ: - Твоё предложение относительно этого человека верно и имеет смысл. Возможно через тебя, он и его сообщники попытаются найти выход на Наира, раскрыв тем самым свои планы. Действуй сообразно обстоятельствам, будь внимателен ко всему, что происходит с тобой и вокруг тебя. - Я попал сюда случайно, гуляя по городу, и надеясь сократить расстояние до места, в которое направлялся, - ответил я на его вопрос, давая тем самым повод для продолжения общения. – Нечасто встретишь в наше время человека, который вот так безстрашно готов прийти на помощь ближнему в такой ситуации. Благодарю вас за проявленное участие. - Ну что Вы, не стоит благодарности, - ответил он, пытаясь изобразить скоромность, - Вам и самому удалось со всем справиться до моего вмешательства, так что моя помощь незаслуженно преувеличена. Кстати, раз уж два джентльмена встретились в этом городе, позвольте представиться, Джереми Коулинз, я англичанин, работаю здесь на Вест-Индийскую компанию начальником департамента безопасности грузов. По профессии и призванию я детектив, и моей задачей является отслеживание того, чтобы субъекты, подобные этим не посягали на собственность моих работодателей. И хотя у меня более чем достаточно подчинённых, в некоторых особых случаях я предпочитаю всё контролировать сам. Именно поэтому мне приходиться частенько бывать в подобных местах, и иметь дела с малоприятными личностями, что дает мне определённый опыт общения с ними, и возможность влиять на них нужным мне образом. - Граф Т., - представился я. - Ваша работа, должно быть, полна опасностей, и требует, по меньшей мере, большой решительности и храбрости. - Да, ситуации бывают разные, - ответил он, непроизвольно переходя на хвастливый тон, - и если не проявлять решительности, смекалки и быстроты действий, с такими как они можно очень быстро плохо кончить. Но Ваш покорный слуга хорошо знает своё дело, и типы, подобные этим, не очень хотят связываться с ним потому, что знают это. Кстати, как Вам удалось справиться с ними так быстро? - О, моей заслуги тут нет совсем, - ответил я, рассмеявшись, и показывая ему коробочку, - все получилось благодаря этой штучке. Дело в том, что я совсем недавно совершил путешествие по странам Востока, и один мой знакомый дал мне её, объяснив, что если дунуть вот в этот мундштук, направив противоположной стороной на зачинщика ссоры, от которого невозможно отделаться иным способом, то можно привести такого человека в состояние, которое исключит дальнейшее развитие конфликта. К счастью она оказалась у меня с собой, и результат её действия вы видите сейчас сами. - Очень странно, - недоверчиво рассматривая коробочку, проговорил долговязый, - мне никогда не приходилось видеть ничего подобного, но на Востоке очень много такого, чего мы, европейцы, себе не можем даже представить. Кстати, а она действует однократно, или ею можно воспользоваться несколько раз? - Не могу сказать Вам точно, ведь я применил её впервые, - ответил я, пряча коробочку в карман. - Да, каких только чудес не встретишь в Индии, - продолжил тему Коулинз, ухватившись за неё, - как бы мне хотелось побывать там, быть может, если это не покажется Вам навязчивым с моей стороны, Вы в удобное для Вас время порассказали бы мне о ней. Вы ведь побывали там, не так ли? - Что ж, я действительное некоторое время провёл в Индии и, вполне возможно было бы рассказать Вам о ней, - ответил я, - но только не сегодня, так как мне вряд ли удастся изменить свои планы, которые зависят не от меня одного, а вот на днях, мы вполне могли бы где-нибудь встретиться и поговорить об этой удивительной стране. - Если позволите, - тут же ухватился за эту мысль долговязый, - я предложу достойное место, где два джентльмена могут спокойно поговорить и приятно провести время, ведь мне город известен лучше, чем Вам. - Вы правы, я действительно не очень хорошо знаком с Константинополем и его заведениями, - ответил я, давая ему возможность выбрать место встречи. - Один мой приятель является хозяином салона, в котором люди нашего уровня могут скоротать время за приятной беседой и партией в покер или вист, - явно обрадовался он, - если вы укажете мне адрес, по которому я могу прислать Вам пригласительный билет, то уже сегодня к вечеру он будет у Вас. - Наверное, будет удобней, если мы с Вами условимся о месте встречи сейчас и Вы скажете мне о времени, когда обычно бываете там, - ответил я, понимая, что он видел меня выходившим из дома князя, и не желая подтверждать, что живу именно там, - ведь упомянув о том, что возвращаюсь из путешествия по странам Востока, я не сказал Вам, что мой корабль будет стоять в порту всего несколько дней. И хотя один мой знакомый предложил остановиться на это время у него, не могу с уверенностью утверждать, что мне не придётся вдруг вернуться на борт судна. Я не хотел бы утруждать его передачей, адресованных мне посланий. Думаю, удобней будет мне приехать в указанное Вами место тогда, когда у меня будет свободное время, и если судьбе будет угодно, мы просто снова встретимся там. Коулинз уже посчитал меня пойманным на крючок, и представлял себя рассказывающим своим дружкам, как ловко ему удалось заманить меня в свои сети, поэтому такого поворота разговора он явно не ожидал, и даже немного растерялся. - Но, я не частый гость этого заведения, - быстро заговорил он, пытаясь не упустить возможности хотя бы договориться о новой встрече, - и собирался быть там лишь для того, чтобы побеседовать с Вами. Может быть, Вы сами скажете, куда мне подъехать, ведь это меня, в первую очередь, интересует Ваш рассказ, и будет вполне естественно, если я подстроюсь под Ваши планы. - А знаете что, - предложил я, - давайте поступим так. Вы дадите мне адрес Вашей конторы, и когда я буду точно знать свои планы, и пойму, что у меня получается пообщаться с Вами, я пришлю записку, в которой укажу время и место встречи. И если мои планы будут согласовываться с Вашими, то нашей встрече ничто не помешает. Если же нет, то ни один из нас не будет связан обязательствами, нарушать которые людям порядочным не пристало.
star: Крыть долговязому было нечем, и он с кислой миной вынужден был согласиться с моим предложением, надеясь на то, что ещё не все шансы упущены. При этом он стал лихорадочно думать о том, какой адрес дать мне, ведь в Вест-Индийской компании он занимал совсем иное положение. - Я не так давно служу в Константинополе, - придумав отговорку, ответил Коулинз, - и мне бы не хотелось, чтобы стали говорить, что я решаю свои вопросы на работе. Может быть Вам будет удобно направить записку в гостиницу, в которой я проживаю, пока не нашёл себе подходящего дома. - Как Вам будет угодно, - ответил я, и он назвал мне один из самых известных отелей города, явно желая произвести на меня этим впечатление. В то время пока мы разговаривали, вся шайка стояла в сторонке, неподалёку от нас, и Коулинз периодически бросал на них грозные взгляды, опасаясь, чтобы они не выдали его причастности к произошедшим событиям. Наконец, он придумал, как разобраться с этим и сказал: - Позвольте мне помочь Вам хотя бы тем, чтобы пристроить этих субчиков в полицию, у меня там есть связи и мне ничего не стоит упрятать их в тюрьму. - Не стоит беспокоиться, я сам решу этот вопрос, ведь у Вас, наверное, много дел, а Вы и так уже надолго задержались здесь из-за меня, - сказал я. - Нет, что Вы я действительно быстро и просто улажу это дело, - продолжал настаивать он, не желая оставлять меня один на один с исполнителями его неудавшейся постановки. - Не смею злоупотреблять Вашей добротой, всего доброго мистер Коулинз, - твёрдо сказал я, не давая ему повода для продолжения разговора. - Надеюсь, до новой встречи, граф, - ответил он, явно раздосадованный таким поворотом событий и, развернувшись, зашагал прочь. За это время состояние нападавших несколько улучшилось, но нормально двигаться они ещё не могли. - Простите нас господин, - с трудом заговорил главный, когда я подошёл к ним, - мы вовсе не грабители. Просто нам нужны деньги, а тот господин, с которым Вы разговаривали, сказал, что хочет напугать Вас, чтобы подшутить. Мы должны были сделать вид, что хотим ограбить Вас, а потом убежать сразу же, как только он выскочит из-за угла, но не смогли. То, что Вы сделали с нами, лишило нас возможности не только идти, но и говорить. Я и сейчас с трудом ворочаю языком. Прошу Вас, господин, не сдавайте нас в полицию, мы действительно не причинили бы вам никакого вреда, поверьте мне. - Скажи этим людям, - услышал я в голове голос Яссы, - что через несколько часов всё пройдёт. - Впредь хорошо подумайте, прежде чем соглашаться на что-либо подобное, - сказал я, обращаясь ко всем им, - через несколько часов вы будете чувствовать себя как обычно, но не могу с уверенностью сказать, что такое состояние не вернётся, если вы вдруг вздумаете опять так пошутить с кем-нибудь, или чего доброго соберётесь сделать это по-настоящему. - Нет, господин, что Вы, поверьте нам, мы действительно бедные люди, которым просто были нужны деньги, - стали говорить они все разом, - простите нас. Они говорили правду, я знал это. Мысленно спросив Яссу о том, можно ли ускорить их возвращение в привычное состояния, я получил от него ответ: - Можно, но делать этого не стоит, пусть этот урок хорошенько запомниться им. Дальнейший путь к Жанне прошёл без происшествий. Коулинз решивший проследить за нами, оставил эту затею после того, как я несколько раз бросал пристальные взгляды в те места, где он прятался. Я продолжал наблюдать за всем происходящим расширенным зрением, но ничего подозрительного, после того, как долговязый отстал от нас, не заметил. Таким образом, подойдя к двери дома Жанны, я был уверен в том, что никого из шайки, выслеживающей нас, поблизости не было. Она встретила меня счастливой улыбкой, вся светящаяся от радости. - Лёвушка, Вы не поверите, но со мной что-то произошло после вчерашней музыки и песен Анны и господина Ананды, - начала она прямо с порога. – Я чувствую себя как-то совершенно по-другому, и мне кажется, что Вы один поймёте меня. - Да, Жанна, я понимаю о чём Вы говорите, потому, что сам испытывал нечто подобное ранее, когда во мне, так же как и в Вас, похоже, происходил переворот мироощущения и восприятия жизни, - ответил я, проходя следом за ней в гостиную. - Вы совершенно правы, - подхватила она, - это действительно изменение чего-то внутри. Сегодня утром, впервые за много лет, я проснулась с ощущением радости только от того, что я живу, и это так чудесно! Как бы мне хотелось сохранить такое состояние как можно дольше. - Всё в Ваших руках Жанна, - ответил я ей, улыбаясь. - Кто может заставить Вас перестать радоваться жизни, кроме Вас самой? Никто, если Вы будете уверенно нести в себе осознание того, что жизнь прекрасна и Вы, так же как и другие люди, являетесь её великолепным созданием. Станет ли садовник вырывать свой любимый цветок? Вряд ли, ведь он сам выращивал его, холил и лелеял, чтобы любоваться его красотой и вдыхать нежный аромат. Так и Жизнь благосклонна к тем, кто несёт в себе красоту, не позволяя обстоятельствам, иногда даже трудным, приводить к её увяданию. Любовь и радость являются этими цветами Жизни, в то время как злоба и страхи, это те сорняки, которые следует убирать из её великолепной клумбы. - Как красиво и правильно Вы говорите, Лёвушка, - ответила Жанна, восторженно глядя на меня, - я понимаю это совершенно чётко и ясно, вот только не знаю, что мне делать для того, чтобы в моей жизни всё было так, как Вы сказали. - Ваши вера в себя и доброта в отношении других людей, вот всё, что необходимо для того, чтобы начать жить по-новому, - ответил я, - и если Вы действительно этого хотите, я могу просить Ананду побеседовать с Вами и рассказать, что и как Вам следует делать. Уверен, у него это получиться намного лучше, чем у меня. - Я даже не знаю, удобно ли говорить об этом с господином Анандой, - на мгновение засомневавшись, проговорила Жанна, - но раз Вы считаете, что так будет лучше, я согласна на всё, что Вы предлагаете. Мы проговорили с Жанной почти до полудня. Она показала мне свой дом и поделилась своей мечтой о том, как дети вернутся к ней. Две уютные комнаты были ею приготовлены и обставлены всем необходимым для них. - Я понимаю, что у сэра Уоми им значительно лучше, чем могло бы быть со мной прежней, но теперь я изменюсь, я обещаю Вам, Лёвушка. И вернувшись, они найдут во мне спокойную, любящую и заботливую мать. Я порассказывал Жанне о том новом понимании жизни, которое открыл для себя в последнее время, и она слушала меня очень внимательно, стараясь в точности понять всё то, о чём я ей поведал. - Я бы очень хотела поговорить с господином Анандой, - сказала она мне, когда я собрался уходить чтобы попасть к Строгановым к условленному времени, - и буду очень признательна и Вам, и ему, если это получиться. Пообещав передать Ананде её просьбу сразу же, как только к этому предоставится возможность, я покинул дом Жанны и, поймав коляску, очень скоро оказался у Строгановых, где был радостно встречен Анной, сообщившей, что Елена Дмитриевна сейчас с Борисом Фёдоровичем, который чувствует себя намного лучше, и просил, в случае моего приезда, обязательно проводить меня к нему.
star: Г л а в а 13. У Строгановых. Смерть и похороны Бориса Фёдоровича. Бурное развитие событий. Мы отплываем из Константинополя. Не успел я пройти в дом и переброситься несколькими фразами с Анной, как подъехали и Ананда с князем. Встретив новых гостей, она задалась вопросом, стоит ли предупреждать отца об их приезде, или, если уж он просил о встрече со мной, то мы вполне можем отправиться к нему все вместе. - Думаю, правильнее будет поинтересоваться, хотел бы Борис Фёдорович видеть нас сейчас, или нет, - сказал Ананда, отвечая на этот вопрос, - кроме того, бурные эмоции, пусть даже положительные, в его состоянии лучше исключить. - В таком случае, располагайтесь в гостиной, господа, а я немедленно пойду к отцу и сообщу ему эту новость, которая, я уверена, очень обрадует его, - сказала Анна, направляясь к дверям. - Как сложился твой визит к Жанне? - поинтересовался Ананда, когда мы остались одни. - С Жанной всё прошло как нельзя лучше, - ответил я, - но вот по дороге к ней случился инцидент, о котором я хочу сообщить Вам. Подробно поведав о встрече на улице, я коротко рассказал обо всём, что мы обговорили с Жанной, в том числе, высказав свою просьбу уделить ей время для беседы. - Конечно, я поговорю с ней, - ответил Ананда, - отрадно, что она готова к таким серьёзным переменам в жизни. Но вот встреча с этим Коулинзом означает то, что за Наиром нужно следить очень пристально, не оставляя его одного ни на минуту. Думаю твёрдой уверенности в том, что им нужен именно он у них нет, но проверить свои догадки они, скорее всего, попытаются. На мгновенье Ананда как будто глубоко задумался о чём-то, после чего я уловил посланную мне мысль: - Али предупреждён, так же как и И., сэр Уоми и Венецианец. Едва заметным кивком головы я подтвердил, что понял его. В это момент в гостиную вошла сияющая Анна. - Вы не представляете себе, как воодушевился батюшка, узнав о Вашем приезде, Ананда, - сказала она, - нам с матушкой буквально пришлось удерживать его в постели, потому как он уже собирался идти встречать Вас. - Что ж, не будем томить Бориса Фёдоровича в ожидании, - сказал Ананда, жестом предложив Анне проводить нас к отцу. К моменту нашего прихода Борис Фёдорович полусидел в кровати. - Ничего не смогла с ним поделать, - сетовала Елена Дмитриевна, - вот пришлось усадить, а то он уже хотел вставать, чтобы встретить вас, господа, хотя врачи строго-настрого запретили ему подниматься с постели. - Сегодня я чувствую себя намного лучше, как будто утраченные силы вернулись ко мне, - хоть и тихим, но достаточно твёрдым голосом сказал Строганов, - очень рад приветствовать вас всех в своём доме, господа. - Мы тоже рады видеть Вас, Борис Фёдорович, - ответил Ананда, взяв его руку в свои. Некоторое время мы поговорили на отвлечённые темы, после чего Строганов, улыбнувшись жене и дочери, сказал: - Дамы, у меня есть мужской разговор к нашим гостям, поэтому, мне кажется, будет уместно, если за это время вы приготовите им угощение, ведь скоро время обеда, а в нашем доме гости не должны быть голодными. Елена Дмитриевна и Анна согласно кивнули и направились к двери, следом за ними вышла и сиделка. - Дорогой Ананда, Вы не представляете каким облегчением для меня стал Ваш приезд, - начал очень серьёзно Строганов, как только за женщинами закрылась дверь, - вот уже некоторое время меня не покидает ощущение того, что я живу последние свои дни. Это вовсе не страшит меня, ибо я понимаю, что вечно жить невозможно и каждый, в своё время, приходит к концу этого пути. У меня было время подумать о том, что я делал правильно, а где допускал ошибки. И одной из самых своих серьёзных ошибок, я считаю воспитание Леонида, которое отдал на откуп жене, в угоду её просьбам. Теперь вся семья страдает от этого. И если за остальных своих детей я спокоен, надеюсь, после моей смерти Анна сможет поехать туда, куда так зовёт её сердце, то вот судьба жены, меня беспокоит. Вы можете этого и не знать, но по принятым у нас правилам, дом отца и обязанность опеки над матерью после его смерти, переходит младшему сыну, коим и является Леонид. Он и раньше особо ничего не делал, чтобы приобщиться к труду, а теперь и вовсе пристрастился к картам, и уже спустил все, что у него было, наделав, при этом, немало долгов. Не знаю, можно ли вообще помочь ему, но вот супругу свою от неприятностей, связанных с его поведением, мне бы очень хотелось, по мере возможностей, оградить. Не желая расстраивать близких, я ничего такого им не говорил, но искал способ разрешить этот вопрос. Визит Лёвушки и князя дал мне надежду на то, что они смогут помочь мне. Ваш же приезд, Ананда, вселил в меня уверенность в том, что всё сложится максимально благоприятно. Произнесённая тирада забрала у Строганова много сил, что ещё раз подтвердило, тяжесть его болезни. Ананда снова взял его руку в свои, и через время дыхание старика выровнялось, а самочувствие улучшилось. Когда это произошло, Ананда заговорил: - Мы здесь, Борис Фёдорович, чтобы помочь Вам и Вашей семье. Очень скоро Вам станет понятным всё, что происходило и происходит между Вашими близкими. Но повлиять на события Вы уже будете не в состоянии. Поэтому, если Вы доверяете мне, я предлагаю Вам совершить ряд действий, которые, возможно, и не совсем согласуются с принятыми в вашей стране обычаями, но позволят урегулировать имущественные отношения в семье таким образом, чтобы и Вы, и Анна могли быть спокойны за Елену Дмитриевну. Возможно, благодаря им удастся каким-то образом помочь и Леониду по-иному взглянуть на свою жизнь, хотя тут у меня уверенности маловато, ибо то, что с ним происходит, является результатом его собственного выбора, и я не знаю насколько хватит ему сил честно и откровенно посмотреть в глаза правде. Ведь только в этом случае ему может быть оказана помощь, так как сделать что-либо за самого человека просто невозможно, помогают только тому, кто что-то делает сам, а иначе это не помощь, а попытка решить за человека задачу, которую ставит перед ним Жизнь. А это всегда приводит к тому, что урок Жизни остаётся не пройденным этим человеком и возвращается к нему в более сложных обстоятельствах. И ответственность за это лежит не только на нём, но и на том, кто своими, вроде бы и благими, намерениями воспрепятствовал тому, чтобы человек сам совершил свой выбор в нужное время и в нужном месте. - Я понимаю, о чём Вы говорите, - печально сказал Строганов, - и не прошу многого. Я уже понял, что запретами и угрозами ничего решить нельзя, пускай Леонид идёт своим путём, я же надеюсь, что мои молитвы хоть как-то помогут облегчить ему жизнь. Но неужели ничего нельзя сделать для того, чтобы оградить мою супругу и остальных детей от того зла, к которому с таким упорством стремиться мой младший сын? - Думаю, что можно, - сказал Ананда, - и именно об этом мы хотели с Вами поговорить. - Я Вас внимательно слушаю, - ответил Борис Фёдорович, и в глазах его загорелась надежда. - Благодаря помощи князя, - продолжил Ананда, - мы нашли юриста, который предложил нам весьма действенный, на мой взгляд, вариант решения вопроса. Мысль, высказанная им сводиться к тому, чтобы составить завещание, в котором можно прописать условия, при соблюдении которых Леонид сможет получить то, что должно принадлежать ему по законам Вашей страны. С одной стороны, этот шаг не лишает его тех прав, на которые он может ссылаться, если решит пуститься в судебные тяжбы, и тут ему нечего будет предъявить в суде. С другой стороны, Ваша супруга и остальные дети могут пользоваться тем, что должно отойти к нему по «праву младшего сына» до тех пор, пока он в точности не выполнит всех Ваших требований. При этом, если он таки решит востребовать это своё право, то малейшее отступление, допущенное им от этих требований, приведёт к тому, что он вообще может лишится всех своих наследственных прав. Таким образом, получается, что Вы ни коим образом не нарушаете принятые обычаи, но при этом Леонид лишается возможности воспользоваться своими правами до тех пор, пока в корне не изменит свою жизнь, и любой возврат к прежним привычкам будет означать для него окончательную утрату всех прав на наследство. Если такой вариант Вам подходит, князь незамедлительно привезёт к Вам этого юриста, и он оформит всё в лучшем виде. - Вы даже не представляете, как я вам всем благодарен, - дрогнувшим голосом проговорил Строганов, - теперь я могу спокойно отойти в мир иной. - Ещё рано, дорогой Борис Фёдорович, - с улыбкой сказал Ананда, - насколько я понимаю, князю следует начинать действовать? - Да, да конечно, - ответил Строганов, благодарно улыбнувшись князю. Тот сразу же направился к двери, пообещав вернутся не позднее чем через час. - Думаю, будет правильно собрать тех Ваших родственников, которых касается вопрос наследства, - обратился к Борису Фёдоровичу Ананда, - а пока князь будет отсутствовать, я хотел бы поговорить с Вами - Совершенно с Вами согласен, нужно попросить супругу отправить слуг за ними, - ответил тот, - я же к Вашим услугам и весь во внимании. - Лёвушка, будь добр, передай просьбу Бориса Фёдоровича Елене Дмитриевне и займи, покамест, беседой дам, - попросил Ананда. - С удовольствием, - ответил я, и направился следом за князем. В гостиной я увидел только Анну, Елена Дмитриевна, как оказалось, отправилась распорядиться насчёт обеда. Я сказал ей о данном мне, поручении и о том, что князь уже отправился за юристом. Она тут же позвала слугу, которому объяснила, что нужно сделать. Мне же Анна предложила расположиться на диване рядом с ней. - Пока нет матушки, я хотела бы задать Вам вопрос, Лёвушка, - тихо сказала Анна, придвинувшись ко мне поближе. - Слушаю Вас внимательно. - Как Вы нашли сегодня батюшку? Мне показалось, что он выглядит намного бодрее, хотя сердце подсказывает мне, что это лишь временное улучшение. - Не стану скрывать, Анна, - ответил я так же тихо, - мне кажется, что Ваши предчувствия имеют все основания. И тем более важно для Бориса Фёдоровича, на мой взгляд, чтобы в доме царила атмосфера мира, радости и покоя. В Ваших силах поддерживать её такой, и это будет лучшей помощью ему в эти дни его болезни. За то время, что мы не виделись с Вами, я узнал очень много такого, что заставило меня в корне пересмотреть свои взгляды на жизнь. И одним из моих нынешних убеждений является то, что человек живёт на Земле не раз и не два, а многократно возвращается сюда в разных телах, проживая каждую жизнь в иных обстоятельствах, встречаясь с теми, кто так же как и он, вернулся на Землю в новом качестве, выстраивая с ними свои отношения и приобретая новый опыт жизни. Из этого следует, что Жизнь вечна, и процессы рождения и смерти, это всего лишь моменты перехода из одной её формы в другую. Поэтому смерть означает лишь то, что человек выполнил в своей жизни всё, что было задумано им самим, возможно с кем-то иным, стоящим на более высоких ступенях Духовной Иерархии, не суть важно. И завершение такого огромного и важного дела как жизнь, не должно вызывать ни у кого слёз и печали. Мне не ведомы все задумки и планы Мироздания, но я твёрдо уверен в том, что всё, происходящее вокруг нас имеет смысл, даже если он нам и не понятен в какой-то момент времени. Анна слушала меня очень внимательно, периодически согласно кивая головой. Когда я замолчал, она заговорила не сразу. - Всё, о чём Вы сказали, Лёвушка, я уже слышала неоднократно и от Ананды, и от Али, и от сэра Уоми, и спорить с этим не стану, ведь и сама думаю точно так же, но тогда это было теоретическое понимание, а сейчас, мне предстоит практически подтвердить это знание своими действиями в тот момент, когда из жизни будет уходить самый дорогой для меня человек. Мне было бы легче, если бы Вы смогли поделиться со мной той спокойной умиротворённостью, которую я неизменно вижу в Вас при каждой нашей встрече. - Можете рассчитывать на мою помощь, в том объёме, на который я способен, - ответил я, стараясь подбодрить её улыбкой, - но у меня есть твёрдая уверенность в том, что в нужный момент рядом с Вами будет человек, силы и возможности которого превосходят мои во многие и многие разы. Ведь неслучайно мы все собрались здесь в это время. Каждый раз, когда мне что-то даётся с трудом, я напоминаю себе о том, что «Человек всегда имеет в своей жизни те обстоятельства, с которыми он способен справиться, и только от него самого зависит, сделает он это или нет». - Благодарю Вас, Лёвушка, - положив свою руку поверх моей, проговорила Анна с улыбкой, - вы действительно влили в меня заряд бодрости и уверенности в себе. В этот момент вошла Елена Дмитриевна, и разговор переключился на то, как идёт подготовка к обеду, который хозяйка дома решила превратить в маленький праздник, надеясь, что Борис Фёдорович сможет поучаствовать в нём, сидя в специальном кресле на небольших колёсиках, которое было приобретено ранее для того, чтобы как только состояние здоровья позволит, можно было вывозить его на свежий воздух, но до сих пор так и не было опробовано. - Матушка, отец решил составить завещание и просил позвать всех наших близких, кого оно будет касаться, - сказала Анна, усаживая Елену Дмитриевну на диван, - я уже распорядилась об этом. Сейчас батюшка беседует с Анандой, так что пока Лёвушка в полном нашем распоряжении. - Зачем ему это нужно? – забеспокоилась Строганова, - ведь ему сегодня намного лучше, и я надеюсь, что в ближайшее время он пойдёт на поправку. - Мне кажется, Елена Дмитриевна, - вступил в разговор я, - что в последнее время Борис Фёдорович многое обдумал, и такое решение продиктовано его заботой о Вас и своих детях. Скорее всего, этим он желает исключить даже гипотетическую возможность возникновения каких-либо имущественных разногласий в семье после своей смерти, причём совершенно не важно, когда это произойдёт, сейчас или через много лет, вопрос будет уже решён. - Возможно, Вы и правы, - ответила она, задумчиво, - мой супруг всегда отличался практичностью и дальновидностью своих решений. Затем разговор перешёл на моё путешествие по Востоку, и я постарался увлечь обеих женщин рассказами о пустыне и джунглях, племени погонщиков слонов и других, не менее удивительных племенах, встреченных нами в пути, необычной архитектуре городов, и многом другом, что в своё время и на меня произвело очень сильное впечатление. Беседу мы прерывали только тогда, когда вернулся князь, и Анна провожала их с юристом к Борису Фёдоровичу, и по мере приезда родни, которая собралась довольно быстро. Моё повествование оказалось интересным и для вновь прибывших, так что я невольно оказался в центре всеобщего внимания. - Вы так увлекательно обо всём рассказываете, Лёвушка, - сказала Анна, когда я закончил говорить о сухопутной части нашего пути, - что мне кажется, Вам следует написать об этом книгу. Думаю много читателей, не имеющих возможности побывать в тех местах, хотели бы увидеть их, пусть не своими, но Вашими глазами. - Анна совершенно права, - вступила в разговор Елена Дмитриевна, - Ваш рассказ был столь интересен и образен, что у меня возникло ощущение, будто я сама побывала там и всё увидела собственными глазами. - В этом и заключается талант писателя, мама, - вновь включилась в беседу Анна, чтобы передать образы словами так, что читатель, как бы, сам становиться участником описываемых событий, и Лёвушка, судя по всему, наделён этим талантом в очень большой мере. - Совершенно с тобой согласна, доченька. Лёвушка, пишите книгу, и можете уже считать нас своими поклонницами, - очень по-доброму рассмеявшись, сказала Строганова-старшая. - Что это вы делаете, дорогие дамы, - услышали мы весёлый, с лукавинкой, голос Ананды, - захвалите мне Лёвушку, он возгордиться и что тогда? - Думаю, ему это совершенно не грозит, - в тон ему ответила Анна, - просто благодаря ему, мы все только, что побывали на Востоке. Имеем же мы право выразить свой восторг по этому поводу! - Конечно, имеете, - ответил Ананда, - да и спорить с тем, что Лёвушка знатный рассказчик не стану, но сейчас не об этом. Прошу вас всех пройти со мной к Борису Фёдоровичу, ему есть, что вам сказать. Мы встали с диванов и последовали за Анандой. В этот момент в гостиную зашёл Леонид. Вид у него был вызывающий, как будто он пришёл не в свой родной дом, а в стан врагов. Я подумал о том, что он явился последним не просто так, потому что вместе с ним зашёл какой-то человек, с неприятными чертами лица и явно давно не стриженными, засаленными волосами, на которого все собравшиеся поглядывали с недоумением. Одет он был во все чёрное и бросал на всех, явно недобрые, пронзительные взгляды. Когда мы вошли в комнату, я увидел, что Строганов, хоть и при поддержке подушек, но сидит в кровати достаточно прямо, чего раньше он сделать не мог. По радости, отразившейся на лицах Елены Дмитриевны и Анны я понял, что они тоже обратили на это внимание. Посредине комнаты за столом сидел чуть полноватый мужчина средних лет в очках и строгом деловом костюме. Весь его облик свидетельствовал о честности и порядочности. Он только что закончил писать, положил перо и встал. Стоявший рядом помощник, тут же взял бумагу, присыпал её чем-то сверху, после чего промокнул лист и подал его обратно. - Я позвал вас, дорогие мои, - тихим, но ровным голосом обращаясь к своим близким, начал Борис Фёдорович, - чтобы вы узнали о моём завещании. Сейчас вас с ним ознакомит мистер Четервиль, он юрист, и в случае возникновения каких бы то ни было недоразумений, будет представлять ваши интересы. Елена Дмитриевна, по-видимому, хотела что-то возразить, но Строганов остановил её выразительным взглядом. - А кто этот человек? - спросил Борис Фёдорович, заметив спутника Леонида, - я его не знаю, и не понимаю, зачем ему здесь находиться. - Это мой поверенный в делах, отец, - нагловато ответил Леонид, - дон Фернандо Торадо, человек он многоопытный, и я ценю его мнение в подобных вопросах, кроме того он испанский гранд, что свидетельствует о его высокой чести. Я попросил дона Торадо сопровождать меня, чтобы растолковать то, что, вдруг, может быть мне не понятно. Укоризненно взглянув на сына, Борис Фёдорович согласно кивнул. - Имею честь представлять в Константинополе юридическую контору «Добсон и сыновья», являясь её полноправным партнёром, - начал мистер Четервиль, официальную процедуру представления завещания, - сейчас, в вашем присутствии, господа, по пожеланию нашего клиента, будет озвучена, изложенная в этом документе его воля относительно всего имущества, которым он владеет в настоящий момент и тем, что может стать его собственностью до момента вступления завещания в силу. Чтобы упредить лишние вопросы, обращаю внимание всех присутствующих на то, что днём вступления в силу завещания считается день смерти того, кто составил его и подписал. Далее шло перечисление всего того, что Борис Фёдорович решил оставить своей супруге и детям с чётким распределением имущества между ними. Отдельным пунктом было оговорено право на наследство Леонида. Когда мистер Четервиль зачитывал его, я понял, почему князь так высоко оценивал его профессиональные качества. В документе всё было записано настолько чётко и понятно, что переиначить суть изложенного просто не представлялось возможным. Леонид несколько раз бросал вопросительные взгляды на своего спутника, но тому только оставалось пожимать плечами, мол, возразить по этому поводу нечего. Обратив более пристальное внимание на дона Торадо, я заметил, что его присутствие здесь продиктовано желанием воздействовать на Бориса Фёдоровича таким образом, чтобы тот, подчинившись его воле, сделал Леонида своим единственным наследником. Это намерение явно читалось в его мыслях, а аура отражала то напряжение энергий низших порядков, которое возникло в результате использования им каких-то заклинаний. Но защитная сеть, сплетённая Анандой, лишала его малейших шансов на успех. Более того, весь тот груз энергий, которым он собирался подавить волю Строганова, теперь давил на него самого, не имея запланированного изначально выхода. - Подтверждаете ли Вы, господин Строганов, что Ваша воля изложена именно так, как Вы того хотели? – спросил мистер Четервиль, закончив чтение документа. - Да, - коротко ответил тот. - Прошу ещё раз лично ознакомиться с документом, и если никаких возражений у Вас не возникнет, подписать его и вернуть мне для засвидетельствования, - сказал он, протягивая бумагу Борису Фёдоровичу. - Всё именно так, как я того хочу, - сказал Строганов, прочтя документ, и возвращая его юристу. - В вашем присутствии, господа, я своей подписью и печатью свидетельствую данное завещание, - сказал мистер Четервиль, вновь усаживаясь за стол и беря в руки перо. Мы стояли, молча наблюдая за его работой, пока он сделал все долженствующие надписи и скрепил их печатью. Помощник снова присыпал и промокнул документ. - Завещание будет храниться в конторе до момента наступления смерти завещателя, - тем же официальным тоном, продолжил он, - и подлежит оглашению в присутствии всех заинтересованных лиц, кои обозначены в нем. Ответственность за оповещение всех наследников о времени оглашения завещания, с соблюдением всех юридических норм и формальностей, возлагается на юридическую контору «Добсон и сыновья», при условии обязательного её извещения о факте смерти завещателя в течение первых трёх дней после её наступления. Прошу всех присутствующих, кого касается завещание, оставить свои подписи в этом документе. Здесь говориться о том, что сейчас происходило в этой комнате, и чему вы все были свидетелями, а также о том, что никаких возражений ни у кого услышанное не вызвало. С этими словами он встал из-за стола, предложив всем, кого это касалось, по очереди присаживаться и оставлять свою подпись. - Я ничего не стану подписывать! - воскликнул Леонид, когда подошла его очередь, бросая вопросительные взгляды на своего «поверенного», и явно делая попытку устроить скандал. - Вы имеете на это полное право, - ответил мистер Четервиль, пресекая его дальнейшую тираду, и обращаясь к нам с князем, - будьте добры, господа, засвидетельствуйте своими подписями то, что Леонид Борисович Строганов, находился в этой комнате во всё время ознакомления наследников с завещанием, и никаких возражений по поводу услышанного не заявлял. Помощник мистера Четервиля быстро сел за стол и внёс в документ нужную запись, под которой мы с князем поставили подписи. Дон Торадо, теряя в это время последние силы, никак не мог быть помощником Леониду в задуманном ими деле, ибо груз, взваленный им на себя, и высота вибраций пространства, созданного Анандой, были невыносимы для него. - Вы же говорили, что всё будет совершенно иначе, - злобно шипел ему в ухо Леонид, надеясь, что его никто не услышит, - где же Ваша хвалёная помощь? - Тут что-то не так, - хрипло ответил ему сообщник, - мне нужно выйти отсюда, и я постараюсь изменить ход событий. С этими словами, он начал медленно приближаться к двери, не желая выдать себя поспешностью, с одной стороны, и не имея сил двигаться быстрее с другой. - Проследи, чтобы этот господин покинул дом, ничего в нём не оставив, - услышал я мысль Ананды. - Ты можешь идти, Леонид, вместе со своим поверенным, - раздался в этот момент голос Бориса Фёдоровича, - тебе известно, что откроет двери этого дома для тебя, и то, когда ты войдёшь в него желанным гостем или хозяином, зависит только от тебя самого. Анна, доченька, проводи брата. Я направился к двери вместе с ней, и уловил её благодарный взгляд. Леонид вынужден был последовать за доном Торадо. Оказавшись на лестнице, тот стал быстро осматриваться, явно выискивая что-то. Выполняя наставление Ананды, я всем своим видом демонстрировал, что слежу за каждым его движением. Явно раздосадованный этим обстоятельством, он попробовал воздействовать на меня своим гипнозом, но почувствовав себя при этом ещё хуже, тут же прекратил эти попытки. Так и не получив возможности задержаться в доме, хотя бы на одно мгновение оставшись без присмотра, он злобно зыркнул на меня и вышел на улицу. - Я присоединяюсь ко всему, что говорил отец, - сказала Леониду на прощанье Анна, - и буду рада видеть тебя дома как можно скорее. - Не нужны мне ни его, ни твои «добрые пожелания», - злобно и язвительно ответил он, и пошагал следом за своим сообщником, которому по мере отдаления от дома, становилось немного лучше. Я понимал, что дон Торадо, скорее всего, сбросит свой груз на Леонида, стоит только тому начать ссору с ним. Наблюдая за ними расширенным зрением, я увидел, что именно так всё и произошло. Отойдя на то расстояние, с которого его не могли услышать из дома, Леонид набросился на своего спутника с претензиями и оскорблениями, а тот тут же остудил его пыл, вывалив на него всё, что было заготовлено для Бориса Фёдоровича и высосав при этом из ауры бедолаги приличную часть его жизненной энергии. Мне впервые доводилось наблюдать подобное явление, и я решил при первой же возможности порасспросить об этом Ананду. Тем временем, мистер Четервиль со своим помощником уехали, а все Строгановы собрались внизу, оставив Бориса Фёдоровича отдыхать, после непростого дела, совершённого им. - Я то, конечно, собиралась устроить праздничный обед, - говорила Елена Дмитриевна Анне, - но не рассчитывала на такое количество гостей. Тут нужно время, чтобы сделать всё как положено. - А что, матушка, если мы перенесём это на ужин, - предложила Анна, - вдруг и батюшка к этому времени отдохнёт, и сможет побыть с нами хоть немного. - Но, это же как-то неудобно, людей позвали, а угощения не приготовили, - сетовала хозяйка дома. - Я краем уха услышал ваш разговор, - обратился к Строгановой Ананда, последним спустившийся от Бориса Федоровича, - и думаю, что Анна права. Сейчас у всех есть дела, от которых их неожиданно оторвали, а к вечеру вся семья сможет собраться и пообщаться, никуда не торопясь. - Но, тогда мы просили бы и Вас, с Лёвушкой и князем присоединиться к нам, - ответила Елена Дмитриевна. - Дело в том, - сказал Ананда, - что сейчас в доме князя гостят спутники Лёвушки по путешествию, и было бы не очень удобно нам оставлять их и уезжать из дома на весь вечер. - Ну, так возьмите их с собой, - продолжала настаивать Строганова старшая. - Хорошо, - согласился после короткого раздумья Ананда, - давайте договоримся таким образом, мы передадим им Ваше приглашение, и если оно будет принято, приедем все вместе. Если же они откажутся, то мы втроём, возможно ненадолго, но заедем к вам. - А сколько друзей может приехать с вами? – поинтересовалась она, - мне же нужно будет распорядиться о количестве приборов. - Их всего пятеро. - Ну, так это вовсе никак не усложнит нашу задачу, - с улыбкой сказала Елена Дмитриевна, - за нашим столом пятерым-десятерым гостям всегда место найдётся. - Вот и отлично, значит вечером мы у вас в том составе, который соберётся, - подвёл черту переговорам Ананда. Вернувшись домой, мы созвали своих друзей и передали им приглашение Строгановых, объяснив при этом, что хозяин дома тяжело болен, и для него это, скорее всего, последняя возможность устроить такой праздник, собрав всю свою семью и друзей. Решение было принято, и к назначенному времени мы подъехали к дому Бориса Фёдоровича. Он весь сиял огнями. Мы были не первыми кто приехал, потому что на диванах в гостиной уже небольшими группами располагались, судя по внешнему виду, родственники.
star: Навстречу нам вышли Анна с Еленой Дмитриевной. После непродолжительного представления тех, кто не был знаком с хозяевами, мы прошли вовнутрь и заняли свободные места. Я заметил, что Анна особо выделила Али, обменявшись с ним намного более долгим взглядом, чем со всеми остальными. - Батюшка хотел бы присутствовать за столом, - после того, как все познакомились, обратилась она к Ананде, - он не решился сам предпринимать подобных действий, не получив Вашего одобрения своей идеи. - Давайте поднимемся к нему, и на месте определимся, насколько Борис Фёдорович способен перенести этот праздник, не нанеся вред своему здоровью, - ответил Ананда, направляясь на второй этаж. Анна последовала за ним, а мы с Али остались присматривать за Наиром, который провожал её долгим и не по-детски внимательным взглядом. - Дядя Лео, эта тётя такая же, как мы, - обратился он ко мне так тихо, чтобы никто не мог услышать его, - почему же, будучи так прекрасна и внешне, и внутренне, она несёт в своей ауре признаки страдания? - Я отвечу на твой вопрос, когда мы вернёмся домой, - так же тихо сказал я, - сейчас же, если хочешь ей помочь, поделись с ней своей радостностью, и возможно она перестанет печалиться. - Мне очень хочется быть ей полезным, но я не совсем понимаю, как это сделать, - продолжил он, пристально глядя мне в глаза. - А ты представь, что посылаемая тобой энергия Радости, как бы вымывает из её ауры всё то, что ты видишь как признаки душевной боли, - ответил я. - Но ведь делать этого без спроса нельзя? - Конечно, но я спрошу у неё разрешения, и если она согласится, скажу тебе об этом. - Хорошо, я, кажется, понял как это сделать, - радостно улыбнувшись, сообщил мне Наир после непродолжительного молчания, - и постараюсь быть полезным госпоже Анне настолько, насколько у меня достанет сил. Подошедшая к нам Елена Дмитриевна сказала, что всё уже готово, и мы ждём только Бориса Фёдоровича, которому Ананда сказал, что не видит причин, по которым ему не стоит спуститься к столу. - Единственным условием, - делилась она своей радостью, - он назвал то, чтобы Борис Фёдорович сидел рядом с ним, но такое соседство вряд ли кому-то может не понравиться. Совсем немного времени прошло после нашего приезда, когда слуги снесли Строганова на первый этаж в том кресле, о котором нам рассказывала хозяйка дома ранее. - Вот видишь, и пригодилось наше приобретение, - улыбаясь, говорил он своей супруге, когда пригласив всех в столовую, они возглавили шествие. Слуга катил коляску, рядом со Строгановым неспешно шли Елена Дмитриевна и Ананда. Анна немного отстала от них и у меня появилась возможность сказать ей несколько слов. - Как бы вы отнеслись к тому, - тихонько спросил я, - чтобы на сегодняшний вечер у Вас появился хоть и очень молодой, но не по годам храбрый рыцарь, который постарается сделать для своей дамы всё, чтобы в её сердце поселилась радость. - Вы говорите загадками, Лёвушка, - улыбнувшись, ответила она, - и кто же этот благородный рыцарь? Я рассказал ей о нашем с Наиром разговоре, чем немало озадачил её. - Он же ещё совсем ребёнок, - сказала она, не скрывая своего удивления, - и может разбираться в таких вещах! - Мне уже доводилось на днях говорить князю о том, что возраст в вопросах становления духа человека, далеко не всегда является определяющим фактором, и если судить только по внешней форме, можно очень просто ошибиться в своих выводах, - ответил я. - Пожалуй, Вы правы, - с улыбкой сказала Анна. - Так что мне сказать Наиру? - Скажите ему, что дама будет крайне признательна своему рыцарю, и обязательно угостит его вкуснейшим тортом. Пока мы беседовали, гости располагались за столом. Хозяин и хозяйка дома, заняли места во главе стола. Справа от Строганова сидел Ананда, рядом с ним было место Анны, потом усадили меня, Али, Алдаз, Наира, Соренсонов и князя. Слева от Елены Дмитриевны по старшинству разместились их дети с семьями. - Дорогие мои, - начал Борис Фёдорович, - мы позвали вас сегодня потому, что мне просто захотелось устроить вам всем небольшой праздник. Последние несколько месяцев нашу семью лихорадило от известных вам неприятностей, и болезней. И мысли мои были тяжёлыми, так как не чувствовал я в себе сил справиться с этим. Но сегодня, благодаря помощи друзей, нашлось решение наших проблем, о котором вы все уже знаете. Легко и спокойно у меня на душе теперь, и очень хочется, чтобы и вы чувствовали себя так же. Будем же все здоровы и радостны! С этими словами он поднял бокал с соком, а все остальные с теми напитками, которые каждый для себя выбрал. Обстановка за столом была непринуждённой. Беседы велись на разные темы. Было видно, что все присутствующие очень рады видеть за столом отца семейства, весело шутящим со всеми и проявляющим достаточно приличный аппетит. Борис Фёдорович действительно выглядел, если не совершенно здоровым, то уж точно не тяжело больным. Цвет его лица улучшился, движения стали более живыми и бодрыми. И хотя он не вставал из коляски, тем не менее, был активным участником всего происходившего за столом. Блюда сменялись, бокалы наполнялись и опустошались, произносились пожелания здоровья и счастья всем собравшимся, веселье шло полным ходом. Меня радовало то, что в отличие от других восточных празднеств, в доме Строгановых была видна разумная умеренность и в еде, и в питие. В конце концов, как всегда, наступил момент, когда желание есть и пить было удовлетворено полностью, и наступило время для принятия пищи духовной. Ещё за столом Борис Фёдорович просил Анну играть и петь сегодня, и при этом, со свойственным ему тактом, заручился обещанием Ананды составить ей компанию. - Я так счастлива, что Ананда будет петь, - тихонько поделилась со мной своей радостью Изабелла. - Ещё в доме князя Санжера мы узнали о его непревзойденном таланте музыканта и певца, и с тех пор мечтали услышать его голос и виолончель, - поддержал её Бьёрн, - и вот теперь эта возможность предоставляется нам в самом неожиданном месте. - Думаю, вы получите намного больше, чем ожидаете, - ответил я, - ведь, скорее всего, мы сегодня услышим дуэт, равного которому я себе представить не могу. - Вы имеете ввиду дуэт с Анной? – с нескрываемым интересом спросила Изабелла. - Я обратила внимание на то, с какой радостью восприняли просьбу хозяина к ним обоим, некоторые из присутствующих. - Совершенно верно, - сказал я, - каждый раз, когда их голоса звучали вместе, я испытывал такую гамму чувств, что описать её словами мне кажется просто невозможно. - Из Ваших уст, граф, такая оценка звучит очень впечатляюще, ведь за то короткое время, что мы знакомы, я уже неоднократно убеждалась насколько тонко Вы владеете даром передавать образы словами так, что они встают перед глазами, будто видишь их сам, и если у Вас нет слов, чтобы описать что-либо, это должно быть действительно непередаваемо, - с улыбкой, наградила меня комплиментом Изабелла. - Допускаю, что при Вашей музыкальности, Вам будет проще чем мне воспринимать то, что несут Ананда и Анна своим слушателям, - ответил я ей также с улыбкой, - и Вы сможете посрамить меня, точно описав все те чувства, эмоции и образы, которые породят у Вас музыка и песни, однако даже в этом случае, мне думается, что Ваш рассказ будет звучать исключительно в восторженном тоне. - Не стану спорить, - загадочно улыбнувшись мне, сказала Изабелла. В это время к нам подошёл князь, который сообщил, что все приготовления закончены, и Анна попросила его пригласить гостей в концертный зал. Мы последовали вниз, и когда спустились, оказалось, что все места поблизости от инструмента заняты, и нам с Бьёрном и Изабеллой остались кресла, стоявшие позади остальных. В этот момент к нам подошёл Али, тихонько сказавший нашей спутнице: - Думаю, Вам будет интересно расположиться поближе, а мы с графом и Вашим мужем послушаем и отсюда. - Весьма признательна Вам, принц, - ответила девушка, благодарно улыбнувшись ему, и пошла к Алдаз, которая уже выглядывала её. - Друзья, - проговорил Али, понизив голос почти до шёпота, - мне кажется, сейчас нам нужно будет объединить наши усилия для того, чтобы помочь отцу Анны удержаться здесь в том состоянии, которого он достиг благодаря участию Ананды, и места в последнем ряду для этого подходят больше всего. - И в чём будет заключаться наша помощь? – спросил Бьёрн. - Пока точно сказать не могу, но, скорее всего, придётся действовать по обстоятельствам, - ответил он, - будем следить за ним и Анандой, он точно знает, что нужно будет делать, и если потребуется наша помощь, подаст знак. Если в какой-то момент почувствуем, что не будет доставать сил, я буду звать дядю Али, ты, Лёвушка, Венецианца, а ты, Бьёрн, князя Санжера. То, что будет происходить здесь сегодня очень важно. Я рассказал вам, друзья, то, что промелькнуло перед моим внутренним взором как видение всего мгновение назад, так что более ничего не знаю. В это время Анна уже присела на стул у рояля, а Ананда расположился рядом с Борисом Фёдоровичем в первом ряду. Улыбнувшись всем собравшимся, Анна подняла руки, и опустила их на клавиши. Зал наполнился звуками вальса, который подхватил меня и стал кружить, как будто я действительно танцевал с кем-то, легко уносясь в пространство. - Соберись и будь внимателен, - услышал я в голове голос Ананды, - сейчас Анна играет и сохраняет внутреннюю гармонию, но когда мы станем петь, ей может понадобиться твоя помощь, Али проследит за Наиром, Строганову помогу я, Бьёрн, если потребуется, поддержит Алдаз. Если будет трудно, зови Венецианца. - Всё понятно, - ответил я ему таким же образом, и сконцентрировал всё своё внимание на Анне. Она играла вдохновенно и самозабвенно. Мне было очень интересно наблюдать за теми изменениями, которые происходили в её ауре в тот момент. В своём творческом порыве девушка сияла великолепием всех цветов радуги, гармонично переливавшихся и сверкавших, как бриллиант в лучах солнца. Композиции следовали одна за другой, прерываясь только аплодисментами каждый раз, когда музыка смолкала на короткий промежуток времени. Потом Анна запела, и перед моим внутренним взором развернулась вся история, о которой говорилось в песне. Звуки рояля и её очаровывающий голос создавали атмосферу некоего сказочного, нереального пространства, в котором хотелось блаженствовать вечно. Подобное восприятие происходящего было, по-видимому, не только у меня, но и у большинства присутствующих. Затем, в какой-то момент, вступила виолончель Ананды, и он запел в дуэте с Анной. А затем девушка умолкла и только его голос звучал в моём сознании. Когда он говорил о том, что мне может понадобиться много сил, для того чтобы удерживать своё внимание на происходящем и оказывать помощь Анне, в случае если ей станет трудно переносить высоту создаваемых вибраций, я подумал, что Ананда может не знать всех моих нынешних возможностей, и порученное им задание вряд ли вызовет у меня затруднения, разрешить которые мне будет не по силам без вмешательства Венецианца. Однако то, что произошло далее, потребовало от меня не только высочайшей концентрации внимания на текущем моменте но и величайшего напряжения всех моих сил. Я увидел, как сияющий дух Анны рвётся ввысь, уходя всё дальше и дальше в тонкие материи. Мне вдруг стало понятно, что это её устремление может привести к тому, что поднявшись в прекрасный мир Высшего Духа, она не захочет возвращаться обратно. Я поспешил за ней, понимая, что мне следует быть всё время рядом, для того, чтобы в нужный момент напомнить ей о том, что первейшая наша задача, это уроки текущего воплощения, и чем больше их будет пройдено, тем качественнее и полнее будет выполнен тот труд, что мы добровольно приняли на себя, родившись на Земле. Легко взмывая ввысь, я сам вдруг ощутил насколько великолепно всё то, что окружает меня. - Как здесь невыразимо прекрасно, Лёвушка, - услышал я голос Анны, которую видел уже не столько в том образе, что был для меня привычен, сколько в виде ярчайшего сгустка света, смотреть на который, я всё же мог без напряжения. - Я полностью разделяю Ваш восторг, Анна, - ответил я. - Зачем же люди страдают и мучаются там внизу, если можно быть столь счастливым здесь? - На то, полагаю, есть причины. - Почему же нельзя рассказать всем о том, что ждёт их в чертогах Духа, чтобы они осознанно выбрали тот путь, что приведёт их к блаженству? - Сказать-то можно, но вот только услышат ли они? - А почему вы думаете, что узнав о возможности быть счастливыми, люди не поверят в это? - Потому, что мне, да и Вам тоже, доводилось видеть тех, кто даже признав такую возможность теоретически, в условиях практического применения этого знания не удерживался в том состоянии духа, которое необходимо для следования по этому пути. И связано это, скорее всего, с тем, что пребывая в материальном мире, лишь немногие способны видеть красоту и великолепие мира духовного. Ведь люди, к сожалению, привыкли сомневаться во всём, чего они не могут потрогать своими руками. - Возможно, Вы и правы, но сейчас хочется возноситься всё выше и выше, чтобы познавать это великолепие во всех возможных его проявлениях, идёмте, Лёвушка! - Мне думается Анна, что не эта задача стоит сейчас передо мной и Вами, и нам следует возвращаться, - проговорил я, чувствуя, что и мне невероятно сильно хочется устремиться вместе с ней вперёд и вверх. - Неужто Вы остановитесь тогда, когда перед Вами открывается то, что по моему мнению, может быть самым невероятным опытом. - Да, Анна, я остановлюсь, и удержу Вас, - проговорил я, с усилием преодолевая какую-то внутреннюю силу, что влекла меня следом за ней. Стремительное движение вверх тут же прекратилось, и я увидел прямо перед собой Анну, улыбающуюся и прекрасную. - Почему Вы хотите воспрепятствовать мне? – удивлённо спросила она. - Потому, что путь Вашего воплощения, как мне кажется, только начинается и Вам ещё очень много нужно сделать на Земле, прежде чем отправляться в то путешествие, которое так заманчиво для Вас сейчас, - ответил я ей с улыбкой, - пойдёмте Анна, нам нужно возвращаться, ведь от нас с Вами зависит очень многое, как, вообще-то, и от любого человека, идущего свой путь воплощения, встречающегося с другими людьми и выступающего для них учителем, оставаясь при этом учеником Жизни. Мне всё труднее и труднее становилось удерживать связь с миром Земли, преодолевая жгучее желание поддаться уговорам Анны. Теперь я понял о чём говорил Ананда, предупреждая о необходимости сохранять осознанность и сосредоточенное внимание на текущем моменте. Именно это позволило мне удержаться от соблазна раствориться в блаженстве и последовать за Анной, а ещё постоянное напоминание себе о том, что если что-то происходит со мной, значит это мне по силам, ведь на мою верность положились мои Великие друзья и Наставники, а подвести их мне просто невозможно. Всё это дало мне возможность удержаться в том состоянии, которое позволило найти слова нужные, чтобы увлечь девушку обратно, убедив в необходимости пройти тот путь, что был определён ей как жизнь нынешнего воплощения. Я не сразу понял, что происходит, когда музыка и звуки голоса Ананды стихли. В моём сознании всё ещё сохранялись великолепные картины, увиденные в столь недавнем прошлом. Я посмотрел на Анну и наши глаза встретились. Я прочёл в них благодарность, высказать которую она мне не смогла бы ни какими словами. - Благодарю тебя за верность и стойкость, - услышал я в своей голове слова Ананды, - покамест, ты себе не можешь даже в общих чертах представить, сколь важное дело совершил, но наступит момент, когда придет понимание. Оглядываясь по сторонам, я увидел, что все присутствовавшие в концертном зале находились под очень сильным впечатлением от того, что они ощутили. Никто не разговаривал, стремясь продлить эти чудесные мгновения, когда не только, и не столько слово, сколько эмоциональный посыл исполнителей открыл им нечто, о наличии чего в себе многие из них даже не подозревали. - Пожалуй, на сегодня достаточно и песен, и музыки, - прервал несколько затянувшуюся паузу Ананда. Его голос, как будто вывел собравшихся из состояния завороженного оцепенения. Они стали обмениваться своими впечатлениями улыбаясь друг другу. Некоторые удивлялись тому, что раньше не принимали всерьёз увлечение Анны, благодарно восторгаясь при этом, талантом обоих исполнителей. - Вы были абсолютно правы, Лёвушка, - услышал я тихий голос Изабеллы у себя за спиной. - Что Вы имеете ввиду? – спросил я, поворачиваясь к ней. - То, что у меня действительно нет слов для того, чтобы описать свой восторг, и то, что я увидела вершину, к которой мне следует стремиться, даже понимая, что достичь её никогда не удастся, - ответила девушка, стараясь, как я понял, как можно надольше удержать в себе всё то, что в ней пробудило это необычайное выступление. - Нет вершин, которых человек не может достичь, если его устремление чисто и он действует не ради удовлетворения своих собственных амбиций, но для того, чтобы нести свет другим, и не столь важно долгим или коротким будет этот путь, сколь то, что он найдёт для себя на этом пути, - услышали мы голос Ананды, подошедшего к нам вместе с Анной. - Я поняла Вас, - ответила Изабелла, восторженно глядя в глаза-звёзды Ананды. - Я Ваша вечная должница, - почти шёпотом, приблизившись ко мне, сказала Анна, - если бы не Вы, меня бы здесь уже не было, и это стало бы моей самой большой ошибкой. - Вы преувеличиваете мои заслуги, - так же тихо проговорил я, - для меня достаточно просто быть Вам полезным, и ни о каких долгах речи и быть не может. - Тогда позвольте мне считать Вас тем своим другом, которому и я всегда готова быть полезной. - Так подходит, - ответил я с улыбкой. В этот момент возле нас оказались Строганов с супругой. - Ваш приезд и сегодняшний вечер, это лучшее, что произошло со мной за последние несколько лет, дорогой Ананда, - заговорил хозяин дома, - Вы вселили в меня спокойствие и уверенность в том, что всё будет хорошо, теперь можно и на покой, мне не выразить словами, как я признателен Вам. - Очень рад, Борис Фёдорович, - ответил ему Ананда, - что в Ваших глазах снова вижу жизнерадостность и веру в свои силы. Вы всегда были примером стойкости для окружающих, и то, что болезнь несколько поколебала Вашу веру в себя, можно считать досадным недоразумением, оставшимся в прошлом. - Да, да, теперь всё именно так и есть, - воодушевлённо проговорил Строганов, - но я всё равно продолжаю настаивать на том, что всё это произошло благодаря именно Вашей помощи. - Ну, хорошо, - рассмеявшись, сказал Ананда, - пусть будет по-вашему, так уж и быть, приму на себя возлагаемые Вами лавры. Постепенно гости перешли наверх в гостиную, но так как время уже было позднее, потихоньку они начали расходиться и не более чем через час в доме Строгановых остались лишь хозяева и наша компания. Борис Фёдорович, несмотря на то, что держался бодро, без разговоров принял предложение Ананды лечь в постель. - Я сегодня останусь на ночь здесь, - сказал нам Ананда, когда мы стали собираться домой, - следите за Наиром и никуда не отпускайте князя одного. Если понадобиться, скажите ему, что это моя просьба. Ближайшие несколько дней будут насыщены событиями, и далеко не все из них могут оказаться приятными.
star: Мы вернулись домой без приключений и, памятуя о наставлениях Ананды, не задерживаясь, отправились спать, чтобы к завтрашнему дню быть готовыми ко всему, что он нам принесёт. На следующее утро, едва мы закончили завтрак, слуга сообщил, что из дома Строгановых прибыл посыльный с письмом князю. Извинившись, хозяин дома встал из-за стола и оставил нас. Очень скоро он вернулся, и по его лицу было видно, что нас ожидают неприятные новости. Немного помолчав, он сказал: - Господа, в полученном мною письме говориться о том, что сегодня на рассвете скончался Борис Фёдорович Строганов. Его супруга сообщает о том, что по местным традициям он будет похоронен сегодня же до полудня. Более мне ничего не известно, но я думаю, что нам следует ехать к ним, чтобы оказать ту посильную помощь, которая может понадобиться семье покойного. - Вы правы, князь, - вставая из-за стола, проговорил я, - учитывая то, что мы с Вами больше всех присутствующих знали Бориса Фёдоровича и его семью, мне думается, наиболее уместным будет отправиться к ним нам с Вами. Остальным есть смысл подождать известий здесь. - Согласен, - поддержал меня Али, также вставая из-за стола. Сборы продолжались недолго и, обсудив с друзьями возможные варианты действий, мы с князем не более чем через полчаса уже ехали в коляске в сопровождении Яссы. Все сохраняли молчание, думая о своём. Памятуя наставления Ананды, я окинул окрестности расширенным зрением и увидел за углом дома, располагавшегося неподалёку от нашего, Джереми Коулинза, который, после того как коляска отъехала, торопливо зашагал прочь. Было очевидно, что он находился здесь не просто так. Мне показалось, что следует сообщить Али об этом наблюдателе и его поведении. Раньше мы с ним часто обменивались мыслями без слов, но общаться на большом расстоянии, как это бывало с моими наставниками, нам ещё не доводилось. Тем не менее, я посчитал, что попытаться стоит, и уж если у меня самого ничего не выйдет, тогда можно будет попросить сделать это Яссу, он-то был со мной рядом и передать ему свои мысли я мог совершенно свободно. Сконцентрировавшись на образе Али, я вдруг очень чётко увидел его так, будто он был не более чем в десяти шагах от меня. Рассказывая ему о долговязом, я понял, что у меня всё получилось. - Хорошо, Лёвушка, - ответил он, - благодарю за предупреждение, я прослежу за этим человеком, будь спокоен. Образ Али исчез, а по брошенному на меня Яссой взгляду, я понял, что он в курсе нашей беседы. - Нужно быть очень внимательными, - услышал я его мысль, - похоже, эта шайка что-то затевает, и это может быть связано со смертью Бориса Фёдоровича. - Я тоже думаю, что они попробуют воспользоваться ситуацией для того, чтобы сделать Леонида наследником всего имущества Строганова, и попытаться подчинить его воле Елену Дмитриевну и Анну. Такие мысли дона Торадо я уловил, когда Леонид, в его сопровождении, приходил по призыву Бориса Фёдоровича. - Значит, нам следует просто воспрепятствовать этому, - с присущим ему восточным спокойствием отозвался Ясса. Очень скоро мы подъехали к дому Строгановых. Как он отличался сегодня от того, что я наблюдал вчера. Эманации, исходящие от него были совершенно иными. Выйдя из коляски, я почувствовал эту разницу почти физически. Это были новые для меня ощущения, и я постарался разобраться в них как можно более детально, насколько это позволяли обстоятельства. У меня на это было всего несколько минут, ведь как только коляска остановилась, слуга сразу же предложил нам с князем пройти вовнутрь, где уже находилось довольно много людей, с большинством которых мы небыли знакомы. Атмосфера в гостиной полностью соответствовала причине, приведшей сюда всех этих людей. Слуга провёл нас к Елене Дмитриевне, стоявшей в окружении многочисленных родственников. Леонида в их числе я не заметил. Анна с одной из своих сестёр поддерживала мать под руки. Чуть поодаль от них стоял Ананда, внимательно наблюдавший за всем происходящим вокруг. - У мусульман не принято горевать об умерших, ибо они считают, по крайней мере внешне показывают это, что безоговорочно принимают волю Аллаха, призвавшего к себе правоверного, - услышал я посланную им мне мысль, - поэтому, не стоит высказывать соболезнования близким, достаточно выразить уверенность в том, что покойного в ином мире ждёт только благоденствие. Заметив нас с князем, Анна шепнула что-то Елене Дмитриевне, и та повернулась в нашу строну. - Как скоротечна жизнь, господа, - проговорила печальным голосом Строганова, после короткого обмена приветствиями, - ещё вчера я надеялась на то, что болезнь отступила, и мой супруг скоро поправиться, а сегодня утром он уже покинул нас. - Мне думается, Елена Дмитриевна, - ответил я, - что жизнь и смерть человека, это высший замысел, всё величие которого недоступно нашему пониманию в полном объёме. Насколько я могу судить, Борис Фёдорович так прожил свою жизнь, что врата рая должны быть широко распахнуты перед ним. - Конечно, конечно, граф, – ответила хозяйка дома, и замолчала, чтобы не выдать своей скорби. Князь тоже сказал несколько слов в том же духе, и мы отошли в сторону. Неторопливо перемещаясь между собравшимися, мы с князем подошли к обособленно стоявшей Жанне, которая явно обрадовалась нашему появлению. Немного пообщавшись с ней, я оставил их с князем, и направился к Ананде, чтобы рассказать ему о долговязом, и наших с Яссой предположениях. - Очень может быть, что вы правы, - ответил, сверкнув глазами, Ананда, - то, что Леонида ещё нет здесь, хотя к нему первому отправили посыльного, скорее всего, свидетельствует именно об этом. Так что, нам следует быть внимательными и воспрепятствовать любым их проискам. Идём к князю, я попрошу его сделать кое-что. Заметив, что мы направляемся к ним, князь и Жанна пошли нам навстречу. - Дорогой князь, - сказал Ананда, когда мы отошли в сторонку, - я попросил бы Вас отдать распоряжения дворецкому, в которых следует указать, что все двери в дом должны быть закрыты, возле каждой входной двери, особенно с улицы, нужно поставить слугу, обо всех посетителях следует немедленно докладывать Али, и никого в дом не впускать без его, или Вашего, специального на то распоряжения. В голове князя промелькнула цепочка тревожных мыслей, в которых было много вопросов и мало ответов, но его вера в Ананду была столь непоколебима, что он, ни секунды не сомневаясь, ответил: - Я сделаю так, как Вы скажете, сейчас же поеду и всё устрою. - Вам лучше остаться здесь, достаточно написать записку и отправить её с кучером. Ему хватит времени на то, чтобы он успел отвезти её и вернуться назад, - успокаивающе улыбнувшись, проговорил Ананда. - Если Вы так считаете, так тому и быть, - сказал князь и, не медля, оставил нас. Мы с Анандой и Жанной остались на месте, молча наблюдая за всем происходящим в гостиной. - У тебя, Лёвушка, сегодня может быть напряжённый день, - услышал я посланную мне им мысль, - на тебе забота об Анне и князе, постарайся всё время держать их в поле зрения, и в случае необходимости сплетай вокруг них защитную сеть, как ты умеешь это делать. Очень скоро князь вернулся и Ананда заговорил, обращаясь ко всем нам: - Если вы не возражаете, друзья, я мог бы рассказать вам об обычаях магометан, связанных с похоронами правоверных мусульман, думаю, имея представление о том, что будет здесь происходить в ближайшее время, вы сможете лучше ориентироваться в складывающихся обстоятельствах. Мы с благодарностью приняли его предложение и превратились в слух. Со свойственным ему тактом, Ананда так просто и доходчиво объяснил суть мусульманских обычаев связанных с похоронами, порядок подготовки тела усопшего к погребению и особенности всего ритуала захоронения, что у меня сложилась полная картина предстоящих событий. Прежде мне не доводилось бывать на похоронах, поэтому на меня произвело впечатление количество правил и условностей, которые необходимо было соблюдать. Я высказал своё удивление по этому поводу и услышал ответ Ананды: - Дело в том, Лёвушка, что таинство смерти всегда вызывало у большинства людей благоговейное отношение, основанное, прежде всего на страхе неизвестности. А чем меньше люди знают о чём либо, тем больше мистического и сверхъестественного они находят в этом. Следовательно, они стремятся, согласно своим убеждениям, поступить таким образом, который, как им кажется, может позволить наилучшим способом всё обставить, чтобы не ошибиться в чём-то. Если же им предлагают готовую схему действий, убедив предварительно в том, что говорящий знает как правильно поступать, они с лёгкостью принимают это, ведь в этом случае ответственность за допущенные ошибки ложится на того, кто сказал как поступать, а не на них. Этим и пользуются те, кто стремиться управлять людьми, навязывая им те или иные взгляды и суждения. Вот так и появляются социальные правила и обычаи, которым следуют все, даже не пытаясь искать ответ на вопрос для чего это нужно. Кстати сказать, мусульманский обычай захоронения один из наиболее сложных, по части количества обязательных требований касающихся подготовки покойного к погребению, и соблюдения всех условностей. Пока мы разговаривали, количество пришедших проводить Бориса Фёдоровича в последний путь значительно возросло и в гостиной стало достаточно тесно. - Предлагаю выйти из дома, здесь собралось слишком много людей, - услышал я мысль Ананды. Вслух же он сказал, обращаясь к князю и Жанне: - Мы с Лёвушкой оставим вас на время, нам нужно кое-кого встретить. Направляясь к выходу, я заметил тревожный взгляд Анны, брошенный на нас, и успокаивающую улыбку Ананды, посланную ей в ответ. Оказавшись на улице, я понял причину, по которой Ананда принял такое решение. К дому приближался Леонид в окружении десятка человек, выглядевших весьма респектабельно, если судить по одежде, и более чем неприятно, если обращать внимание на выражения их лиц. - Вплетай свой свет в защитную сеть, что я тку сейчас, - услышал я мысленное послание Ананды, и незамедлительно последовал его распоряжению. Завидев Ананду, Леонид замедлил шаг, и стал что-то быстро говорить дону Торадо, шедшему рядом с ним. На лице у того заиграла зловещая улыбка. Коротко ответив Леониду, он приказал всей группе остановиться и стал бормотать какие-то слова, периодически поглядывая в нашу сторону и даже не пытаясь скрыть свою злорадную ухмылку. У меня возникло впечатление, что я уже был свидетелем чего-то подобного, и тут же в моей памяти возникла картина нашей встречи с Хатчерсоном и Стенджерсом на корабле. Мне показалось, что между ними есть что-то общее, и Ананда подтвердил мои предположения. - Эти люди и те двое, что плыли с вами, относятся к одной и той же оккультной секте, - услышал я его мысль в своей голове, - и используют похожие приёмы в своих попытках воздействия на других людей, именно поэтому ты уловил сходство между ними. Продолжай действовать, как мы с тобой договорились. Я ни на секунду не прекращал вливать энергии любви, радости, мира сердца и безстрашия, в ту защитную сферу, что создавал Ананда вокруг всего дома Строгановых. Мне это было легко, и не требовало каких-то усилий, потому что я выступал простым проводником для этих эманаций, черпая их из окружающего пространства, как научил меня Али за время путешествия. Продолжая наблюдать за происходящим, я увидел, как стали темнеть и меняться ауры людей стоявших вокруг дона Торадо. Их лица начали приобретать болезненное, угрюмое, зловещее выражение, при этом Леонид страдал больше всех. В какой-то момент Ананда направил на него луч света, и оградил от влияния тёмных заклинаний, которые всё больше и больше давили на его спутников, заставляя их отдавать свою жизненную энергию в распоряжение дона Торадо, старавшегося соткать из них паутину, набросив которую на нужных ему людей, он мог бы подчинить их своей воле посредством гипнотического воздействия. Когда ему показалось, что он достаточно подготовился чтобы заставить Ананду отступить, дон Торадо быстро зашагал нам навстречу, подав знак всем остальным следовать за ним. Леонида он выставил вперёд, на всякий случай, прикрываясь им как щитом. Чем ближе они подходили, тем более замедлялись их шаги. Только Леонид, состояние которого заметно улучшилось, продолжал идти в прежнем темпе и, не заметив этого, оказался возле нас первым, оставив своих спутников шагов на двадцать позади себя. Высокомерно кивнув нам, он вошёл в дом, и только на пороге, оглянувшись, увидел, что все его спутники, включая и дона Торадо, еле плетутся, сильно отстав от него. Остановившись, он заколебался, стоит ли ему идти самому, но Ананда тут же сказал ему: - Входите вовнутрь, Леонид, вся семья уже в сборе, ожидают только Вас. Он хотел что-то сказать в ответ, но под повелительным взглядом Ананды лишь опустил глаза и скрылся за дверью. Тем временем дон Торадо в окружении своих сообщников приближался. Было заметно, что каждый шаг даётся ему с большим трудом, но он, преодолевая себя, подходил всё ближе и ближе. Не дойдя до нас шагов пять, он остановился, глубоко и тяжело дыша. Его спутники остановились раньше, шагов за десять от него, и явно не горели желанием двигаться дальше. - Если Вы не прекратите поступать как сейчас, дон Торадо, - услышал я спокойный, звенящий металлом голос Ананды, - то в скором времени погубите себя. - Уж не Вы ли собираетесь отправить меня на тот свет? - хрипя и ненавистно сверкая глазами, отозвался испанец, - силёнок не хватит, чтобы справиться с магистром Грандольеров. - А мне и не нужны для этого силы, - так же спокойно ответил Ананда, - ведь вы всё сделаете сами, истощив свой физический проводник настолько, что он перестанет быть жизнеспособным. Вы растратите всю свою жизненную энергию на то, чтобы питать те сущности, что были бездумно призваны Вами. У меня ещё есть возможность помочь вам, если Вы образумитесь и откажетесь от тех идей и устремлений, которыми жили последнее десятилетие, но времени у вас на принятие решения очень мало. Если Вы попытаетесь войти, то умрёте прямо на пороге этого дома. Уйдя же отсюда немедленно, Вы обеспечите себе ещё три дня на то, чтобы определиться со своим выбором. Если решите принять мою помощь, просто подумайте об этом, и я сам найду Вас. Однако, Вы должны чётко понимать, что Вам придётся принять новые, жёсткие правила жизни, в которых не будет места компромиссам и условиям. Вы будете должны вточности выполнять все мои указания, так как любое отклонение от инструкций будет грозить Вам смертью и полным подчинением тем силам, которым вы служили, стремясь к власти над людьми и богатству. Выход из такого рабства обычно бывает очень долгим и трудным и, к сожалению, не всем удаётся пройти тот путь, что может привести к освобождению от владычества тёмных сил над духом и душою человека, добровольно согласившегося быть их слугой. Пока Ананда говорил, дон Торадо предпринял несколько попыток шагнуть вперёд, но первая из них вызвала у него сильные спазмы, заставившие его согнуться чуть ли не впополам, а каждая последующая сопровождалась новым, всё более сильным приступом боли. За всё это время никто из спутников дона Торадо даже не попытался прийти ему на помощь. В их головах вертелись мысли только о том, как бы побыстрее убраться отсюда, и только страх перед гневом магистра удерживал их на месте. Наконец, поняв тщетность своих попыток, дон Торадо стал отходить и присоединился к своим сообщникам. Он зло сказал им, что уже несколько дней чувствует неважно и нуждается в том, чтобы лечь в постель. Было видно, что ему стало немного легче, однако дыхание его оставалось очень тяжёлым, фигура сгорбленной, а лицо серым. Вся эта компания стала отдаляться от дома Строгановых. Одному из них было приказано бежать вперёд и подогнать коляску магистра. Мы видели, что дону Торадо потребовалась помощь для того забраться в неё. Несколько человек подсели к нему, и уехали. Остальные же разошлись кто куда, причём, наблюдая за ними расширенным зрением, я увидел, что делали они это довольно быстро, явно желая покинуть это место. Вскорости из дома стали выходить люди, что являлось признаком начала похорон. Как и было указано в письме Елены Дмитриевны, до полудня тело Бориса Фёдоровича было предано земле, несмотря на большое количество ритуальных действий, совершённых за это время. С момента выхода из дома, я внимательнейшим образом следил за Анной, князем и Жанной, как мне и поручил Ананда, продолжая, по мере своих сил, поддерживать защитную сеть, созданную им. Никого из «друзей» Леонида не было и близко, и сам он вёл себя совершенно иначе, чем при нашей последней встрече. Он шёл рядом с матерью, понурив голову, лишь изредка бросая взгляд на тело отца, завёрнутое в саван, которое несли на носилках впереди всей процессии. Что-то изменилось в его ауре, но так как у меня не было возможности пристально присмотреться к нему, я не мог разобраться в том, что именно с ним произошло. С кладбища мы вернулись в дом Строгановых. Несмотря на то, что все держались ровно и спокойно, тягостное ощущение невосполнимой утраты присутствовало и у Елены Дмитриевны и у всех близких родственников, даже у Леонида. И только Анна, сохраняя должное выражение на лице, думала о том, что её отец сейчас находиться в том прекрасном мире, который мы с ней видели накануне, и ему не нужно возвращаться оттуда в пределы Земли, но следует идти всё дальше и дальше в чертоги Духа, имея возможность испытывать безграничное блаженство от единения с первоисточником бытия. - Я помню всё, что было вчера, - шепнула она мне, когда для этого предоставилась возможность, - уверенна, что батюшка уже там, откуда мы с Вами вернулись. - Совершенно с Вами согласен, - так же тихо ответил я. - Друзья мои, - заговорил Ананда, когда все расселись на диванах в гостиной, - выполняя последнюю волю Бориса Фёдоровича, хоть это и не совсем соответствует обычаям, принятым в этой стране, я сообщаю всем присутствующим, что завтра утром, в одиннадцать часов, в этом месте юристом, мистером Четервилем, будет оглашён документ, определяющий распределение между вами имущества, принадлежавшего Борису Фёдоровичу Строганову при жизни. Прошу всех быть к указанному времени. Никто не выразил никаких возражений по поводу услышанного, Елена Дмитриевна лишь кивнула в знак полного согласия с тем, что было сказано. Леонид вёл себя нервно, сидел с лицом темнее тучи, но никаких присущих ему фокусов выкидывать не стал. Родственники Строгановых стали прощаться и расходиться. Через время в гостиной остались лишь Елена Дмитриевна, Анна со старшей сестрой, муж которой уехал, сославшись на дела, Леонид, и мы с князем и Анандой. - Я благодарю вас господа, за ту помощь, что вы оказали нашей семье в эти дни, - проговорила Елена Дмитриевна, обращаясь к нам троим, - не злоупотреблю ли я вашей добротой, если попрошу завтра присутствовать при оглашении воли моего мужа? - Мы обязательно будем, - ответил за нас всех Ананда, с очень серьёзным выражением лица, - ведь я пообещал Борису Фёдоровичу, что доведу это дело до логического завершения. Кроме того, есть ещё один вопрос, который я хотел бы обсудить со всеми присутствующими. - Мы Вас внимательно слушаем, - ответила хозяйка дома за всех. - К сожалению, обстоятельства сложились таким образом, что Леонид Борисович, забыл о тех наставлениях, что получил при нашей прошлой встрече, и нарушил взятые на себя тогда обязательства. Это привело его к новому знакомству с теми людьми, чьей целью является подчинение его своей воле, с последующим вовлечением в дело, которое приведёт к скорому и трагическому финалу его жизни. Сегодня мне удалось защитить его от попытки известного вам дона Торадо, сделать его послушной марионеткой в своих руках. Но если Леонид ещё раз по доброй воле приблизиться к этому человеку с намерением действовать с ним заодно, я уже не смогу ему помочь. Поэтому, я готов предпринять действия, которые позволят оправдать последние надежды Бориса Фёдоровича на спасение сына, только в том случае если сам Леонид сейчас при всех добровольно выскажет свою просьбу об этом. Сразу предупреждаю, что он должен покинуть не только Константинополь, но и Турцию, отправившись в те места, где ему будет предоставлена возможность, честно трудясь, освобождаться от всего того груза развращённых представлений о жизни, что он успел набрать в свои юные годы. Это последняя и единственная возможность для Вас, Леонид, избежать порабощения духа и стать на очень извилистый и короткий путь жизни. Прежде чем отвечать, вспомните своё состояние сегодня утром, когда дон Торадо стал проговаривать свои заклинания, и то, как Вы стали чувствовать себя, когда я подал Вам помощь. И ещё, я пообещал Борису Фёдоровичу, в случае если Вы, Леонид, не одумаетесь, оградить Вашу мать и ближайших родственников от последствий Вашего выбора. Таким образом, Вы лишитесь всякой возможности иметь какие-либо отношения с членами Вашей семьи. Вы знаете, что я говорю правду и сделаю всё именно так как говорю. К сожалению, не могу дать Вам время на размышления, и требую от Вас немедленного ответа. Всё время пока Ананда говорил, Леонид сидел насупившись и понурив голову. Когда речь зашла об утренних событиях, мне показалось, что он даже втянул голову в плечи, вспомнив о том, что испытывал под влиянием своего «поверенного в делах». - Я согласен, - только и сказал он. - В таком случае, Вам следует собственноручно написать бумагу, в которой вы подтвердите полное приятие воли своего отца, высказанной им в завещании, и оставить этот дом, сегодня же отправившись в путь. - Но как же так, - встревожено вмешалась Елена Дмитриевна, - ему же нужно подготовиться, собраться в дорогу! - На это нет времени, - твёрдо сказал Ананда, - через два часа из порта уходит корабль, на нём путешествует один мой друг, который готов помочь, и сопроводить Леонида туда, куда нужно. Он сам занимает двухкомнатную каюту и вопрос с размещением ещё одного пассажира будет решён очень просто. Если Вы желаете сыну добра, примите это как единственный выход из созданной им же самим ситуации. - Но если я вот так уеду, вдруг заговорил Леонид, - мои кредиторы придут с претензиями к матери, что ей тогда делать? - Ваш отец позаботился и об этом, - ответил Ананда, - если вы сделаете правильный выбор, все Ваши долги будут оплачены завтра же, и ни один кредитор не станет предъявлять никаких претензий. - Ну тогда мне нужно идти собираться, - проговорил Леонид, облегчённо вздохнув. - Лёвушка, ты останешься здесь, а мы с князем съездим в порт, решим все организационные вопросы и вернёмся за Леонидом, - вставая, отдал последнее распоряжение Ананда. Они с князем покинули гостиную, следом за ними ушли собираться Леонид и Елена Дмитриевна. Когда мы остались втроём, желая переключить внимание девушек на более весёлые темы, я стал рассказывать о своём путешествии по Индии. Мой рассказ вызвал у них живой интерес, и очень часто прерывался вопросами сестры Анны, которой были удивительны многие обычаи жителей тех мест, где мне довелось побывать. - Как удивительно Вы живёте, граф, - сказала она, в очередной раз, остановив моё повествование, - сегодня здесь, завтра там, Ваша жизнь наполнена таким большим количеством событий, всё время в ней что-то меняется, не то что у нас, день ото дня всё одно и то же. - Уход батюшки принёс и в жизнь нашей семьи много перемен, дорогая моя, ответила за меня Анна. - Сегодня уезжает Леонид, через несколько дней и я покину отчий дом. - А ты-то куда собралась? – с нескрываемым удивлением спросила та. - Завтра при оглашении воли отца тебе всё станет ясно, но сейчас я бы хотела поговорить с тобой о матери, которая останется на твоём попечении. Насколько мне известно, вечером, накануне папиной смерти, они очень долго разговаривали втроём, папа, мама и Ананда. После этой беседы мама как-то по-другому стала смотреть на меня. В каждом её взгляде я вижу как будто просьбу о прощении, за то, что она все эти годы не хотела понимать меня, и принимать такой, какая я есть. До отъезда я обязательно поговорю с ней, и постараюсь донести ей то, что я всегда любила и буду любить её, вне зависимости от расстояния разделяющего нас. Но столь значительные перемены в привычном окружении могут быть тяжелы для неё, ведь не все люди способны переносить одиночество, оставаясь в бодром состоянии духа. Тем более, что в последнее время, при внешней демонстрации своей независимости, она всё больше и больше проявляла признаки глубокой привязанности к батюшке. Поэтому, я очень прошу тебя не оставлять её одну, по возможности привлекать к каким–нибудь своим делам и, может быть, даже переехать жить в наш дом, хотя бы на некоторое время. - Да уж, озадачила ты меня, Анна, даже не знаю, что тут поделать. Конечно, я могу брать с собой маму, когда буду ехать по своим делам, но вот насчёт переезда, не уверена что муж согласится на это. В этот момент появился слуга, сообщивший о том, что в прихожей ожидает некто мистер Коулинз, желающий видеть Леонида Борисовича. - Я не знаю, кто это такой, - бросив на сестру вопросительный взгляд, проговорила Анна, но та тоже недоумённо пожала плечами. - Мне кажется, что мне знаком этот джентльмен, - сказал я, вставая. - Сейчас выясню, что привело его в ваш дом, и постараюсь решить с ним все вопросы. Не более чем через минуту я уже был в прихожей, слуга-турок и Ясса, стояли за моей спиной. - Добрый день, мистер Коулинз, - поздоровался я, - что привело вас в этот дом? - Какая приятная встреча, граф! - наиграно радуясь, воскликнул Коулинз. - Вот уж не думал, что Константинополь такой маленький город, что в нём, два случайно встретившиеся человека, могут найти общих знакомых. Я пришёл сюда по делу к господину Строганову. - С сожалением, должен сообщить Вам печальную новость, - ответил я, - Борис Федорович оставил этот мир, сегодня состоялись похороны. - Это весьма прискорбно, - сказал он, изобразив на лице сочувственное выражение, - но мне нужен не Борис Фёдорович, а Леонид Борисович Строганов. - Думаю, Вы понимаете, что Леонид Борисович сейчас занят и вряд ли сможет принять Вас. Вы можете оставить то, что Вам нужно передать ему, или зайти в другое время. - Как Вам известно, граф, я детектив по призванию, и в свободное от работы время подрабатываю частным сыском. К Леониду Борисовичу меня привело расследование, которое я веду по заказу очень влиятельных людей. И сейчас эта встреча более нужна ему, нежели мне, так как от неё может зависеть его будущее. Так что, граф, Вы окажете большую услугу господину Строганову, если убедите его отложить все свои дела и встретиться со мной не медля.
полная версия страницы